Сообщений в теме: 156

[Сэммис]

У истории про "Крышу", которая едет не спеша, тихо шифером шурша, было маленькое лирическое продолжение - "1,5 серия". Я не думала, что буду его продолжать. Но оно, как водится, помимо воли автора обросло-таки продолжениями-зарисовками. Я их пишу по мере настижения меня маньячного вдохновения на маньячном же сайте, это так называемое "домашнее видео", которое рождается в ходе болтовни в чате. Но, как оказалось и свои - маньячные - иногда проскакивают мимо них дома, и здесь на ТС, кому-то могут показаться интересными мои опусы. Поэтому я их (зарисовки) спихнула в "Крышу". Но так как "Крыша" уже фанфик законченный, то, по совету Alenatci, я решила, все это маньячество вынести в отдельную тему.

Комментарии к началу "полторашки" тут
http://www.teleseria...pic=23059&st=45

Здесь самые обычные "розовые слюни" ММ, которых мне очень-очень-очень было мало в сериале. Квинтэссенция маньячного счастья, так сказать.

В зарисовках очень много повторений, как я уже заметила сама, но это связано с тем, что они разнесены по времени написания и автор уже не помнит, что строчила две недели назад в творческом припадке (Мейсон-бедолага все время выпрашивает у Мери поцелуи, Ченнинг все время залетает без разрешения в комнату родителей, ну и т.д.).

И еще один немаловажный момент! В этих зарисовках у Мери и Мейсона не было "крыши", как эпизода в жизни. Вообще. Вот как-то так получилось. И Ченнинг - это тот самый малыш, которого ММ ждали в сериале.

Сообщение отредактировал Сэммис: Пятница, 10 июня 2011, 07:29:54

[Сэммис]

Это непосредственно 1,5 серия

Сегодня весь день впахивала на грядках. Замерзла как Цуцик. Пока пахала – голова-то свободна, в данном процессе не участвует – напридумывала всякой фигни)))))

Время действия 1999 год.

Утро. Воскресенье. 8 мая. Квартира Мейсона Кэпвелла.

Мери резко открыла глаза. Села на кровати. Муж, потревоженный ее движением, сонно что-то пробормотал и перевернулся на другой бок. Мери глянула на часы. 8:30.

- Мейсон! - она затормошила мужа, - Мейсон! Мы проспали. Подъем!
- М-м…
- Мейсон! Немедленной вставай! Через полчаса твой отец должен заехать за нами! А у нас еще ничего не готово!
- М-м…
- Мейсон, ну пожалуйста, - Мери уже выходит из ванной.
- Я на кухню, а ты быстро-быстро-быстро поднимай наследного принца, и собирай вещи. Похоже, что мне придется использовать домкрат?
- У тебя его нет, я вчера проверял твою косметичку. Доброе утро, - Мейсон наконец-то садится на кровати, не раскрывая глаз, - Любимая, поцелуй меня, мне так этого не хватало всю ночь.
- Мужчина, по-моему вы бессовестно врете!
- Ни капельки! Мери, мне всегда этого не хватает! Только один поцелуйчик, а?
- А это заставит тебя двигаться быстрее?
- Это шантаж?
- Мейсон, я не шучу!
- Я тоже! Сегодня воскресенье! Я рассчитывал провести большую часть этого дня в постели с любимой женой, а остальную посвятить воспитанию подрастающего поколения.
- Вот и славно! Воспитанием подрастающего поколения можешь начать заниматься прямо сейчас. Сиси уже через 20 минут будет здесь. Не хватало еще, что бы он нас ждал!

Мейсон во время этого спора ловко поймал жену в объятия и, не давая ей вырваться, начал покрывать ее лицо поцелуями. Когда он добрался до губ, Мери перестала сопротивляться. Ей и самой очень хотелось провести этот день по расписанию мужа, однако, обещание, данное СиСи еще две недели назад, решительно все меняло.

Дверь в комнату приоткрылась и в нее заглянула заспанная физиономия, один глаз закрыт, второй почти открыт, волосы торчат в разные стороны:

- Родители, вы чего шумите в такую рань?
Родители хором: - Ченнинг!
- Тебя не учили стучать в дверь, перед тем как ее открыть? – отец строго сдвинул брови.
- Так закрываться надо, если что, и не шуметь на весь дом – физиономия, похоже не очень-то боялась родительского гнева, - Ладно, раз у вас все в порядке, я дальше спать.
Родители хором: - Стоять!
- Ченнинг, - Мери воспользовавшись тактическим преимуществом, спихнула мужа с кровати и начала ее быстро застилать, - сейчас должен подъехать СиСи. У тебя на сборы 15 минут.
- Сегодня же воскресенье, мам.
- Сегодня мы едем к СиСи на дачу! Он пригласил нас еще две недели назад!
- Бли-ин! – Ченннинг с расстройства открыл оба глаза! – Мама, предупреждать же надо заранее! Я бы хоть подготовился.
- Как?
- Ну, живот бы заболел или сочинение по Шекспиру задали.
- Да, Мери, - Мейсон поддержал сына, - с вечера надо предупреждать о таких мероприятиях.
- О каких? – Мери встала посреди комнаты. – Эти мероприятия у вас случаются 2 раза в год, как по часам. Весной – садим картошку, осенью – выкапываем. За 10 лет можно и привыкнуть.
- К этому, как к зубной боли нельзя привыкнуть, Мери!
- Мама, а почему я должен пахать, как проклятый, на дедушкиной даче, а Чип и Адриана туда только на шашлыки приезжают?
- Потому что тебя зовут Ченнинг, ты старший и любимый внук СиСи. Я думаю этого достаточно.
- Нет, Мери! Это не правильная версия! Меня-то не зовут Ченнингом и я не старший любимый внук отца, однако я тоже должен в свой законный выходной тащиться к нему на фазенду и вкалывать там, как папа Карло, в то время как остальные подтянуться только к шашлыкам.
- Мейсон, ты делаешь это, потому, что это нравиться мне! И к тому же, ты старший сын СиСи, кто если не ты поможет отцу.
- Вот так-то, Чен, ключевое слово во всем этом «старший». Мы должны! Хотя, действительно, если твоя мама правильно, - Мейсон сделал ударение на этом слове, - меня попросит, я еще и не такое могу сделать. Что мне дача! Я Эверест могу перекопать и засеять незабудками.

В это время раздается звонок в дверь. Мейсон падает на кровать. Ченнинг обреченно шлепает ладошкой по двери. Мери смотрится в зеркало, она забыла причесаться.

*****

Вечер этого же дня. Берег небольшого пруда у СиСи на даче. Мери и Мейсон сидят на качелях, легонько покачиваясь. В пруду дрожит отражение месяца и первых несмелых звезд.

Мейсон обнимает Мери и целует ее в ушко:
- Как все-таки хорошо здесь!
- А ты не хотел ехать! – Мери поворачивает лицо к мужу для поцелуя.
- Я говорю про сейчас, Мери! Как хорошо здесь сейчас! – он целует ее и гладит по волосам,
- А про этот ужасный день даже не напоминай мне, - Мейсон корчит уморительную рожицу, показывая, как ему противно. - Если бы я знал, что кроме картошки, меня ждет машина навоза, я бы умер еще вчера. Ты не представляешь себе, как я не люблю навоз, Мери! С детских лет, вся грязная работа в этом доме достается мне!
- Мне кажется, ты преувеличиваешь! СиСи носился с вилами не хуже тебя. Мне даже в один момент показалось, что вы бегаете с этими вилами друг за другом.
- Вот именно, что носился, Мери. Мне приходилось от него постоянно уворачиваться, что бы сохранить свою жизнь и еще контролировать, что б он попутно что-нибудь не сделал со своей. Вилы, они понимаешь ли коварный сельскохозяйственный инструмент, уж мы-то, юристы, знаем о них не понаслышке. Коварнее только грабли.
- Да уж, страшнее граблей, зверя нет! – Мери и Мейсон засмеялись, вспоминая, как Ченнинг сегодня раз пять наступил на грабли, причем последние раза три уже специально, просто проверяя, всегда ли удар приходится по лбу, или возможны варианты.
- Знаешь, это не хорошо, но я даже обрадовалась, когда у твоего отца разыгрался радикулит, и ему пришлось бросить вилы.
- Я тоже вздохнул свободнее. Хотя я думаю, что он просто притворялся, что бы снова стать хоть на минуточку твоим пациентом. Он так весело ковылял к дому, что я чуть не побежал за вами, посмотреть, что он там задумал.
- У тебя богатая фантазия, Мейсон Кэпвелл!
- Я знаю, она не раз играла со мной злые шутки. Мне всегда приходится держать ее в узде.
- Как здесь тихо! Даже не верится, что завтра здесь яблоку будет некуда упасть. – Мери положила мужу голову на плечо, он прижал ее к себе, вдыхая аромат любимых духов.
– Надо успеть отдохнуть, а то эти многочисленные Кастильо налетят как цыганский табор, не успеешь оглянуться, как останешься без часов и без постели, потому что все это будет занято малолетними разбойникам Круза и Иден.
- Угу. Пойдем в дом. Я тебе сделаю массаж. Выпьешь горячего молока и пойдешь спать. А мы с СиСи и Ченнингом сыграем в канасту.
- Ну уж нет! Давай еще посидим тут! Я знаю, ты специально дразнишь меня, ты терпеть не можешь канасту. Мери, у меня все болит! – неожиданно пожаловался Мейсон, - И спина, и ноги, и руки, и не поверишь, даже голова.
- А она-то отчего?
- Как отчего? Я весь день мысленно торопил время. Думаю, мне удалось добиться заката солнца часа на полтора раньше обычного. Представляю, как сейчас удивляются все астрономы мира, и пытаются объяснить этот феномен.
- Ты такой же самонадеянный, как и твой сын и твой отец. Они тоже думают, что могут управлять Солнцем и Луной.
- Правильно, мы же родственники, я весь в отца, а Чен весь в меня. Управлять вселенной, это у нас, у Кэпвеллов, в крови. Так как насчет ночи любви?
- Что? Мейсон, ты так быстро перескакиваешь с одного на другое! Ты же собирался отдохнуть! И кажется, у тебя только что все болело.
- Все так и есть! И единственной лекарство, которое мне может помочь – это ночь любви.
- Я даже не знаю, что тебе, право, сказать.
- Говори честно, я все стерплю! Но только если это не будет отказ. От отказа я приду в ярость и забуду из нее выйти! Так и буду в ней сидеть и вам всем будет со мной очень тяжело.
- Ты мне угрожаешь, Мейсон? – Мери вопросительно изогнула брови и закусила губу.
- Нет, что ты! Я умоляю! Ночь любви. Только одну. Мы так давно не были вместе. Целую вечность!
- Странно, а я думала, что предыдущая ночь как раз и была этой самой…
- Нет, Мери, ты так грубо и безжалостно ее прервала, что я теперь даже не знаю, была ли она вообще.
- Ты хочешь сформировать у меня комплекс вины?
- А он еще не сформировался? Странно, столько времени потрачено впустую. Ладно, зайду с другой стороны. Я люблю тебя, Мери Кэпвелл и хочу провести с тобой эту ночь, если ты, конечно не против.
- Я тоже люблю тебя, Мейсон Кэпвелл и я не против провести эту ночь с тобой.
- Какое поразительно единение у нас!

Они долго еще сидели у пруда, смеясь, болтая о пустяках, целуясь и обнимаясь. А потом в доме хлопнула дверь, и громкий шепот разнесся в темноте:
- Мам! Ма-ама, я есть хочу! А дед уже спать лег.
- Вот, поросенок, - засмеялся отец, - испортил мне все планы! Ну, почему дети всегда хотят есть в самые неподходящие моменты.
- Потому что они дети, и у них для этого все моменты подходящие.
- Ма-ам! – раздалось уже громче, - Ты где?
- Надо идти. Иду, Ченнинг! И не кричи так, деда разбудишь.
- Еще один поцелуй, Мери! И еще один. И будем считать это поводом выдвинуться в сторону спальни.

Сообщение отредактировал Сэммис: Воскресенье, 25 сентября 2011, 16:05:04

[Сэммис]

у 1,5 серии было продолжение, на которое меня сподвигла Мэйси. Она написала маленький и такой уютный кусочек, про то как Мери пришла ложиться спать, думала, что Мейсон спит, под бочок к нему пристроилась, а он ее цап! "Я - говорит, - не сплю, я в засаде!" А Мери спрашивает: - И на кого охотимся?...

И тут меня прибило на маньячное счастье...

- Ну, я бы мог что-нибудь соврать. Но, не буду. На тебя, моя любовь, только на тебя, неустанно охочусь уже пятнадцать лет.
- И как успехи?
- Не поверишь, но поначалу было очень трудно. А потом я привык, втянулся, изучил твои повадки, тропинки, по которым ты ходишь на водопой, места ночевки…
- Ну, это-то сделать не сложно. Место моей ночевки последние… сейчас скажу… четырнадцать лет, поразительно совпадает с твоим.
- Мери, это была моя фраза! Ты испортила мне сюрприз! – Мейсон шутливо обиделся, прекратил целовать жену, повернулся к ней спиной и натянул на голову простыню.
- Прости, прости, ну пожалуйста, прости меня! Мейсон! – Мери начала стягивать с него простыню. После того как это не удалось, она запустила под нее руки и начала легко поцарапывать спину мужа (она знала его слабые места и нещадно этим пользовалась), - Мейсон! Мейсон. Мейсон? – повторяла она с разными интонациями, - Я больше так не буду. Просто мне захотелось тебе намекнуть, что я тоже не забыла какой сегодня день.
- Правда? – из-под одеяла показалось ухо.
- Правда! Я никогда не забуду тот день и ту ночь в шатрах, и все, что произошло тогда, я до сих пор вспоминаю как самые прекрасные моменты в своей жизни.
- Нет, однажды ты забыла! – Мейсон скинул с себя простыню, лег на живо и повернул голову к Мери, - Почеши мне спинку. Да, это было пять лет назад, и когда я тебя спросил «Помнишь ли ты, какой сегодня день?», ты посмотрела на меня с таким непониманием, что я испугался, уж не разлюбила ли ты меня!
- Мейсон! Как тебе не стыдно! Ты сам-то помнишь, что это был за день? Иден рожала своих близнецов, а так как вы все тут прохлаждались на даче, - при слове «прохлаждались» Мейсон сделал большие круглые глаза, - да-да, прохлаждались, мне пришлось практически принимать у нее роды. Хорошо, хоть скорая успела приехать.
- Все равно, ты забыла, а я нет, - начал вредничать Мейсон.
- Ну, хорошо! Я забыла, а ты нет. – Мери поцеловала мужа в плечо, потом лизнула его, потом начала тихонько покусывать.
- М-м… не останавливайся. Это так романтично, быть съеденным собственной женой во время восхитительной любовной сцены.
- Милый, я могу и обидеться. Мне неприятно, что ты меня сравниваешь со спайдер-вумен.
- Ой, - Мейсон поднял голову, - Мери, какой я болван! Я же приготовил тебе подарок и забыл его в куртке внизу. Сейчас принесу! Только никуда не уходи. – Он подскочил к двери и уже собрался бежать вниз.
- Мейсон!
- Что?
- Как что? – Мери хихикнула и показала глазами «что», - Ты собираешься бегать по дому в чем мать родила? А если Ченнинг или СиСи тебя увидят?
- Ну, отец, я думаю и не такого нагляделся в моем золотом детстве, а Ченнингу я что-нибудь сочиню, про… - Мери продолжала, улыбаясь, смотреть на мужа, - Мери, не смотри на меня ТАК, ты меня смущаешь.
- Ты красив, как Аполлон, Мейсон! И ты мой муж! Поэтому, я буду смотреть на тебя сколько захочу и смущать тебя, и смущаться сама. И, кстати, что ты там говорил про подарок?
- Ах, да подарок, - Мейсон уже готов был снова прыгнуть в постель, забыв куда он собирался бежать, - Ладно, не буду пугать фамильное приведение своим внешним видом, - Мейсон вернулся и взял со стула халат.
- Конечно, ведь оно может оказаться какой-нибудь чопорной английской дамой, это ваше приведение.
- Нет, что ты, я столько раз гонял его в детстве, это приведение – маленький, испуганный енот…
- Енот?
- Угу. Я его придумал для Ченнинга, а потом сам поверил в него. Думаю, что рабочие, когда строили дом, разорили нору, в которой жили еноты, а потом…
- Мейсон, ты что, смотрел на ночь «В мире животных»?
- Ну почему же на ночь? В обеденный перерыв, и не «В мире животных», а скорее «В мире духов».
- Мейсон, я никогда не говорила тебе, что ты можешь заговорить до смерти?
- Я уже иду, Мери. Бегу. Исчезаю. – Говоря это, Мейсон каждый раз снова заглядывал в комнату. Когда он сделал это третий раз, Мери кинула в него подушкой.
Когда Месон ушел, Мери свернулась калачиком, натянула на себя простыню и приготовилась ждать мужа. Потом она протянула руку и взяла с тумбочки у кровати фотографию, вставленную в рамку. На ней они были все втроем. Это была первая конная прогулка Ченнинга, после которой он очень серьезно сказал отцу и матери: «Больше я таким маленьким не поеду на этой лошади. Меня на ней укачивает!» Мери провела рукой по стеклу. Как же она любит этих двух, самых дорогих своих мужчин!
Внизу что-то грохнуло. Гулко покатилось. Снова грохнуло и рассыпалось уже чем-то помельче, но не менее громким. Мери засмеялась, представив, с каким видом Мейсон ловит внизу металлические шарики из магнитного конструктора Ченнинга.
Дверь резко распахнулась, в комнату стремительно влетел Мейсон. Он привалился к двери спиной, пытаясь восстановить дыхание.
- Ты встретил приведение?
- Нет, это оно встретило меня! Но я вырвался и убежал. Итак. Отгадай: в какой руке?
- Я дума-аю… В обеих руках!
- Мери, ну это не честно! Ты не должна так быстро отгадывать. Давай снова.
- Ну, ладно. Я думаю, в правой! – Мейсон что-то поменял местами за спиной, - Эй, мистер, так не честно!
- Правильно! В правой! Это подарок номер один! – Мейсон протянул Мери маленькую бархатную коробочку. Она, уже догадываясь, что там, открыла и замерла в восхищении. На подушечке лежал золотой кулон в виде раковины, внутри которой переплелись две литеры «М».
- Мейсон, какая красота! Дай я тебя поцелую!
- Подожди, поцелуи – это подарок номер три, а сейчас отгадывай дальше! – Мейсон в свете ночника, в своем халате, с горящими глазами, был похож на фокусника, достающего из шляпы белых кроликов.
- Я дума-аю… В левой!
- Правильно! - Мейсон опять поменял что-то за спиной. – И вам достается еще один приз! - он протянул жене конверт.
- Что это! Признание в любви?
- Ну, можно сказать и так. Но лучше открой и сама увидишь.
Из конверта на постель выпали буклеты с логотипом, изображающим голову льва над короной.
- Это?..
- Угу… Франция. Париж. Отель Ритц. Неделя с видом на Вандомскую площадь. Как тогда, в наше свадебное путешествие.
- Мейсон, - Мери встала с кровати и подбежала к нему, обняла его, он начал быстро целовать ее, в щеки, в лоб, в нос, в губы, потом дальше… спускаясь по шее.
- Мери, я люблю тебя.
- Я тоже люблю тебя.
Он подхватил ее на руки, сделал два шага до кровати и осторожно опустил, как самое дорогое сокровище. Его поцелуи покрывали ее всю. Мери просто растворилась в восторге. Каждая ночь с Мейсоном казалась ей волшебством, случившимся однажды в шатрах и не проходящим уже много лет. Мейсон что-то бормотал ей на ушко, какие-то нежности и глупости, которые она почти не слышала сквозь сумасшедшее биение сердца. Она пыталась ему что-то отвечать, но он ловил каждое ее слово новым поцелуем, не давая ей думать не о чем другом, кроме того, что неизбежно должно произойти, что происходит между ними всегда, и чего она всегда с трепетом ждет.
- Мейсон…
Он становится все требовательнее и настойчивей, но он всегда так нежен и ласков. Его дыхание обжигает ее. Он так близко, но кажется так далеко. У Мери нет сил терпеть эту разлуку. Она снова повторяет его имя. И ничто уже не может остановить его.
- Мери, - шепчет он ей, - посмотри на меня…
Мери, как во сне открывает глаза, в них, как в зеркале отражается все, что творится в ее душе. Мейсон тонет в этом ее взгляде. Уже нет пути назад. И мир обрушивается разноцветным водопадом, солнечными, лунными, звездными брызгами. Но его судьба уже не волнует двоих влюбленных, у которых в запасе есть свой маленький мир, созданный ими и принадлежащий только им.
Даже когда все заканчивается, отголоски счастья еще бегут по нервам, напоминая о неземной радости, накрывшей их с головой. У Мейсона нет воли разжать руки, ему кажется, что если он это сделает, он лишит себя еще нескольких мгновений, таких драгоценных и таких долгожданных.
- Я люблю тебя, ты знаешь об этом?
- Конечно! Я ведь тоже люблю тебя!
Потом они долго лежат, молча обнявшись, слушая дыхание друг друга, и думая одну мысль на двоих: как хорошо, что мы вместе, какое это счастье прожить жизнь с тобой.
- Мейсон, - говорит Мери.
- М-м?
- У меня тоже есть для тебя подарок. Только он не совсем еще есть и не совсем еще подарок.
- Как интересно! Ты меня интригуешь. Надеюсь, это не столярный набор «Сделай сам».
- Не-ет. Все что нужно, Мейсон, ты уже сделал. Теперь нам остается только ждать. Да. Я думаю, что месяцев семь-восемь придется подождать.
Мейсон резко садится на кровати. Он смотрит на Мери, боясь поверить ее словам.
- Мери, скажи мне, что я не ошибаюсь! Что я правильно тебя понял. Мери, у нас будет…
- … малыш! Или малышка, это уж как получится.
- Мери! Как же это замечательно! – Мейсон крепко прижимает Мери к себе, - Я всегда думал, что я счастливейший человек на Земле, потому что у меня есть ты и Ченнинг! Но сегодня... Мери, это чудесно! Почему ты мне не сказала раньше?
- Да я сама как-то упустила этот момент и только вчера догадалась проверить свои подозрения.
- Ты не можешь себе представить, как я рад! А как будет рад Ченнинг! Но когда? Я хочу знать точно, меня не устраивают эти твои семь-восемь…
- Ну, я думаю, что, пожалуй, это та твоя первоапрельская шутка, которая, вполне может превратиться в новогодний подарок!
- Мери, ты чудо!
- Мейсон… это мои слова!

Сообщение отредактировал Сэммис: Воскресенье, 12 июня 2011, 03:27:00

[Сэммис]

Потом меня все начали стыдить, что при наличии таких романтических отношений у ММ, у них непростительно мало детей, читай - всего один Ченнинг. У меня вынудили признание, что я просто забыла упомянуть про других.

Таким образом появился Кевин

"...А может его просто забыли дома?

- Мейсон, а где Кевин?
- Кевин? Я думал он уже в машине.
- Мейсон, его НЕТ в машине!
- То-то сегодня так тихо на заднем сиденье. Мери, неужели мы забыли нашего сына дома?
- К-Е-В-И-Н!!!!!
- Мери, да не волнуйся ты так! В свои семь Кевин гораздо самостоятельнее Ченнинга, тем более в холодильнике я видел недельный запас мороженного. Уверен, сын даже не заметит нашего отсутствия.
- Мейсон, разворачивай машину!
- Мери, мы уже 20 минут едем в обратную сторону!..."


Но Мэйси сказала, что Мери не могла забыть ребенка дома, у нее голова всегда на плечах, и предложила отправить Кевина в бойскаутский лагерь.

Поэтому, да...
Кевин оказался в бойскаутском лагере в Вентуре. Накидываем ему еще три года возраста (просто я такая мама-курица, что раньше 10 лет никуда ребенка одного не отпущу). А Ченнинг просто категорически ненавидит все эти бойскаутские приколы, он книжки читает и у деда на даче вкалывает. И три года разницы для пацанов нормально. И наши уже успели соскучиться по малявочке в доме (а будет малявочка, я уверена).

[Сэммис]

Но маньячные не унимались, требовали еще девочку.

И я сдалась...

Хорошо, пусть будет и девочка. Девочка нам тоже ничего не будет стоить)))))))

Знакомьтесь: Джессика Эбигейл Кэпвелл, 7 лет от роду, любит танцевать, рисовать, обожает тетю Келли, как раз поехала с ней на выставку современной живописи в Лос-Анджелес. К 9 му мая должна подтятуться вместе с тетушкой на дачу к СиСи.

Хотя я категорически против раскидывать детей по родственникам.

Кстати, Кевин позвонил Мейсону на сотовый и рыдая в голос попросил его забрать из лагеря. Мейсон поуговаривал его, попробовал даже пристрожить, но у парня истерика: "Хочу домой!", даже говорить не может, только судорожно всхлипывает в трубку. Так что с рассветом Мейсону и Ченнингу пришлось ехать за ним в Вентуру, по дороге они будут петь песни про: "999 бутылочек пива стояли на полке..." и "Жил да был один старик ия-ия-йо"!. Скоро вся семья будет в сборе)))))

[Сэммис]

Ну, это опять маньячное щастье чистой воды...

- Мейсон! – Мери ахнула и всплеснула руками, увидев в каком состоянии заявилась в комнату ее вторая половина, - Разве же так можно! Совсем что ли с ума сошел?
- Мери, не ругайся, мне и так нехорошо, - Мейсон еле шевелясь оторвался от косяка, рухнул на кровать и застонал.
- Как ты мог довести себя то такого состояния? Я так возмущена, что просто слов не нахожу!
- Любимая, тут не помогут слова. Лучше поцелуй меня.
- Не буду я тебя целовать. Ты посмотри на себя, на тебе же места живого нет! Если бы мы жили в Германии, тебя бы можно было подавать к пиву!
- Под воздействием солнечных лучей в нашей коже вырабатывается витамин D.
- Мейсон! Лучше бы мозги вырабатывались в голове!
- Мери, не ругай меня…
- Да я не ругаю, - Мери чуть не плакала, глядя на обгоревшего на солнце мужа. Сказать, что он был красный, значит ничего не сказать. – Бедный ты мой. Как тебя угораздило-то?
- Это все отец! Ченнинга я успел намазать кремом, а когда дело дошло до меня, отец начал вопить, что мы уже и так отстали от намеченного графика и ни за что не закончим к обеду… Как же все болит-то… Надо было намазаться, все равно не успели…
- Давай я тебя сметанкой намажу что ли, Мейсон?
- Намажь… Я так люблю, когда ты заботишься обо мне… Ты так редко это делаешь…
- Только потому, что ты сам непрерывно заботишься обо мне. О нас…– Мери наклонилась и поцеловала Мейсона в макушку, единственное, как ей показалось, живое место.
- Нет, - Мейсон приподнял голову и жалобно посмотрел на жену, - не сюда. Так поцелуй не подействует. А мне нужна анестезия, очень.
Мери села на колени у кровати, ее голова оказалась на уровне головы Мейсона.
- Ты уверен, что тебе поможет именно это?
Мейсон несколько раз энергично поморгал глазами.
- Точно-точно?
Он снова поморгал.
- Точно-точно-точно?
- Мери, ты меня в могилу загонишь! – Мейсон подскочил, забыв про свои ожоги, схватил Мери в объятья и приник губами к ее губам. Мери не сопротивлялась. Спустя несколько минут, когда оба уже забыли для чего собственно нужен был поцелуй, Мейсон уже поглядывал одним глазом на кровать, думая как бы увлечь туда жену с наименьшими для себя потерями.

Бум! В дверь коротко стукнули и она открылась.
- Ма-ам! – на пороге стоял наследный принц собственной персоной, - Мам, у меня уши обгорели! Надо бы помазать чем-нибудь, а то облезут потом.
- Ченнинг! – в один голос воскликнули Мери и Мейсон.
- Да ладно вам. Дверь была приоткрыта и я посмотрел в щелку, что вы ничем предосудительным не занимаетесь. И потом, я же постучал.
- Сын! – Мейсон мысленно покраснел (потому что наружно краснеть дальше было некуда), представив, что мог увидеть в приоткрытую дверь ребенок, заявись он сюда парой минут позже. – Мало постучать в дверь, надо еще и дождаться ответа.
- У меня уши обожженные болят! Мне показалось, что ты сказал «Войдите».
Спорить с Ченнингом было бесполезно. Впрочем как с самим Мейсоном. Слова «Я не прав!» отсутствовали в их словарном запасе. Впрочем, как и у СиСи.

Мери в это время принесла из ванной аптечку, нашла в ней «Депантенол» и намазала сыну уши. Уши полыхали… и не только потому что обгорели на солнце…
Мейсон снова лег на кровать. Лежать на животе было неудобно. Он кидал нетерпеливые взгляды на жену и сына. Когда уже они намажутся и начирикаются? Ченнинг, как всегда, задал маме какой-то «очень важный вопрос», который оставить без ответа было, с точки зрения Мери, крайне непедагогично. С точки зрения Мейсона, маленького паршивца надлежало выставить из комнаты прямо за обгорелое ухо.

Когда Ченнинг, получив свою порцию маминых поцелуев и ласки, гордо удалился, Мейсон коршуном подлетел к двери и повернул в замке ключ.
- Все! Никого нет дома! Все ушли на фронт!
- Мейсон, ты же только что не мог пошевелиться.
- Твой поцелуй оказал на меня живительное действие. И я предлагаю не останавливаться на достигнутом, а продолжить меня оживлять, - Мейсон привлек к себе Мери, гипнотизируя взглядом.
- Ты такой непредсказуемый, Мейсон, никогда не знаешь, что от тебя ждать, - Мери с удовольствием гипнотизируется его взглядом.

Мейсон судорожно вздохнул и прижал Мери к себе. Ну, почему, почему вот уже столько лет каждое ее слово, каждая улыбка, каждая черточка в ее лице, делают его все счастливее с каждым днем. Она заставляет его сердце бешено рваться из груди. Совершать глупости и красивые пафосные поступки. Мучиться, пытаясь избавиться от собственных недостатков, чтоб соответствовать ей, которая и так принимает и любит его, со всеми его недостатками и глупостями.
- Как же я тебя люблю, Мери, - бормочет Мейсон, целуя ее в висок, начиная свой неторопливый, такой привычный, но всегда такой волнующий, как в первый раз, путь к вершине счастья.
- О, Мейсон, - Мери стоит, закрыв глаза, ведомая им по этой, такой привычной, давно знакомой дороге, но такой волнующей, как тогда в первый раз в сказочном шатре, возведенном в горах, по воле этого волшебника.
Он целует ее лицо, шею, грудь, руки. Он любит ее всю, и нет слов высказать эту любовь. Только движения, нежные, ласковые касания, только они могут теперь показать, как он к ней относится, что она для него значит.
Сердце начинает гнать кровь с бешенной скоростью. Никакой силы воли не хватит замедлить эту скорость. Да это и не нужно.
Мери отвечает ему со всей страстью, на которую только способна любящая женщина. Она боится нечаянно коснуться его, чтобы не причинить боль. Ей хочется раствориться в нем без следа, в его дыхании, в его движениях. Повторить каждую его мысль о них двоих, о том, что они – одно целое и ничто не может их разделить.
- Я тебя люблю, - шепчет она ему почти в забытьи.
- О, Мери, - выдыхает он, понимая, что все счастье этого мира, находится в его руках, понимая, что он никогда не сможет разжать руки и отпустить его.

Когда все заканчивается («Ну, почему, это всегда заканчивается? - в который раз растерянно думает Мейсон, - Почему это не может длиться вечно!?»), ощущение реальности начинает возвращаться к влюбленным.
- Мейсон, - вдруг спохватывается Мери, касаясь губами лба мужа, - да у тебя жар!
- А вот теперь пусть будет жар, - говорит довольный Мейсон. – Можешь начинать заботиться обо мне!

В дверь кто-то опять тарабанит. Раздается недовольный голос СиСи:
- Мейсон, ты тут? Немедленно выходи! Иден и Круз позвонили, что подъезжают, минут через 30 будут. Надо мангал разжечь!
Мейсон закатывает глаза и выразительно складывает руки на груди. Мери хмурится и грозит ему пальчиком. Потом тихонько смеется, чмокает его в нос и шепчет в ушко:
- Люблю-не-могу!

(Тут я вложила в уста любимой героини свою любимую фразу про любимого зайца Ну что поделать - люблю-не-могу!)

Сообщение отредактировал Сэммис: Пятница, 10 июня 2011, 11:31:37

[Сэммис]

Ну, кроме дачно-маньячных зарисовок, которые просто из вымышленной реальности, у меня были еще зарисовки, так сказать "В помощь Добсонам".

Это, опять же спасибо девочкам, продолжение встречи Мейсона и Мери в ресторане, когда Мери ушла из монастыря и перебрала коктейлей.

Julliana описала замечательно условие задачи согласно которому Стив не успел встретить ММ в ОЭ, Мейсон поехал провожать Мери домой, пообещав доставитьее в целости и сохранности до самой кровати. При доставлении, он споткнулся о ковер и упал на эту самую кровать, увлекая за собой Мери. Тут их все-таки застукал Стив и надавал-таки Мейсону по фейсу.



Ну, а дальше понесло меня.

Когда Мейсон уехал, Стив вернулся в комнату Мери. Он был в бешенстве:
- Ты с ума сошла, Мери? Ты связалась с самым бесчестным человеком в Санта-Барбаре!
- Хм… - Мери стояла перед зеркалом и смотрела на свое лицо, пытаясь разглядеть в нем ту красавицу, которой так восторгался Мейсон, - А мне он показался очень милым.
- Милым? Не смеши меня! Он также мил, как голодный крокодил в загоне с молодыми овцами.
- Спасибо, Стив, за такое яркое сравнение! С овцой меня еще никто не сравнивал!
- Прости, Мери, я не это хотел сказать. Я просто очень за тебя волнуюсь. Ты только что покинула стены монастыря, в котором провела почти 10 лет. Ты много не знаешь и не понимаешь. Вокруг тебя всегда будет виться много людей, которые будут казаться тебе милыми, а на самом деле…
- Стив! Прекрати! Я конечно прожила эти 10 лет в монастыре, но я не слабоумная и могу отличить, когда человек говорит искренне, а когда не очень. Вот ты сейчас не очень искренен. Почему, Стив?
- Мери! Ты ошибаешься, - Стив начал приближаться к Мери, - Я всегда искренне беспокоюсь о тебе. Может быть ты удивишься, но я испытываю к тебе не только братские чувста…
- Стив! – Мери, смотрела на него как на гигантское отвратительное насекомое, - Стой там, где стоишь! Не смей ко мне приближаться, а лучше выйди из моей комнаты!
- Мери, ты опять меня неправильно поняла!
- Выйди, я прошу тебя, Стив!
Стив, едва сдерживаясь, медленно повернулся к двери и вышел, осторожно притворив ее за собой. Не хватало еще, что бы Мери что-то заподозрила.
Мери, оставшись одна в комнате, постояла еще перед зеркалом, потом села на кровать. Ей захотелось заплакать. Вроде бы так хорошо складывался вечер, а потом получилось все так глупо.
Она легла, не раздеваясь, прямо на покрывало, закрыла глаза. В голове шумело, как будто где-то рядом с огромной высоты низвергался водопад. «Надо бы принять душ» - подумала Мери засыпая. Последняя мысль ее была о Мейсоне.

Мери снился сон. Как будто бы она спала в своей комнате. Вдруг тихо открылась дверь и на пороге появился… Мейсон. Мери села на кровати и изумленно посмотрела на него.
- Ты? Здесь?
- А разве не ты меня сама позвала? – Мейсон медленно закрыл дверь, подошел к кровати, опустился на ее край и стал смотреть на Мери с таким выражением, что ей захотелось оказаться рядом с ним.
- А как же Стив? Он может войти в любой момент! – Мери со страхом посмотрела на дверь.
- Мери, - Мейсон ласково улыбался ей, - Это же твой сон, откуда в нем взяться Стиву? Его нет! Нет и не было! Мы здесь вдвоем.
Он поднялся, подавая Мери руку. Она, как зачарованная протянула ему свою. Неожиданно она заметила, что на них обоих надето совсем не то, что было в ресторане, а… На Мейсоне был белый махровый халат, а на ней самой что-то невесомое из нежнейшего белого шелка.
Когда они оказались рядом, у Мери закружилась голова от его близости, колени предательски задрожали, сердце заколотилось так сильно, что Мери показалось, что оно сейчас выскочит. Ей даже показалось, что она ощущает легкий запах парфюма, того самого, что она уловила, когда они с Мейсоном танцевали в ресторане.
- Поцелуй меня, - сказала Мери, глядя Мейсону в глаза.
- Ты уверена? – его голос был слегка насмешлив, но она услышала легкое дрожание, что также выдавало его волнение.
- Конечно, - Мери ужаснулась собственной смелости, - Это ведь сон! Ты мне снишься, Мейсон.
- Иногда сон может стать явью, Мери! – Голос Мейсона будил в ее душе какие-то неведомые желания, о которых раньше ей приходилось только догадываться.
- Ну, я ничего не имею против такой яви. Ты считаешь меня красивой? – Мери повернулась к зеркалу.
- Я считаю тебя ослепительно красивой, Мери. Мне никогда не встречалась девушка, которая бы была столь прекрасна и внешне и внутренне. Я очарован тобой. Я думаю о тебе почти постоянно, хотя должен бы думать о делах и работе. Мне снятся сны о том, как мы с тобой занимаемся любовью.
- А мне тоже может присниться сон, как мы с тобой занимаемся любовью?
Мейсон приблизился к Мери, которая продолжала стоять у зеркала. Он чуть склонился и поцеловал ее в шею. Какое-то необыкновенно приятное чувство охватило Мери. Ей показалось, что она сейчас упадет.
- Тебе нравиться? – Спросил Мейсон шепотом.
- Ммм… - Мери не знала что сказать.
- Нравиться! – тихонько засмеялся Мейсон, - А уж как нравится мне.
Он взял ее за плечи и медленно повернул к себе. Он был так близко, что Мери даже могла разглядеть расширенные зрачки в его глазах. Он него исходили волны такой нежности, что Мери захотелось прижаться к нему и так и простоять всю ночь…

Сообщение отредактировал Сэммис: Пятница, 10 июня 2011, 11:28:02

[Сэммис]

Телефон звонил просто оглушительно. И почему Мери раньше не замечала, какой у него отвратительный и громкий звук. С трудом разлепив глаза, мисс Дюваль попыталась сориентироваться в пространстве. Увидела на прикроватной тумбочке нарушителя спокойствия. Пока тянула трубку к себе, аппарат соскользнул с тумбочки и с грохотом упал на пол. В голове две тысячи молоточков застучали по тысяче наковален.
- Алло.
- Привет, Мери! Это Мейсон Кэпвелл. Я звоню извиниться за свое вчерашнее поведение.
- М…м…
- Я был сущим болваном, что позволил себе так вести себя!
- М… м…
- Мери, ты меня слышишь?
- М… Да, - наконец-то Мери удалось хоть что-то сказать. – Слышу, но не очень хорошо понимаю.
- Мери, ты в порядке? – в голосе собеседника звучало беспокойство.
Мери подумала, пытаясь оценить свое состояние и степень его упорядоченности, наконец собралась с силами.
- Смотря что взять за эталон порядка, Мейсон. Если вселенский хаос, то да, я в порядке, а если что-то другое, то как-то мне не очень хорошо. Мейсон, я… много вчера выпила?
- Мери, да у тебя похмелье, - хохотнул Мейсон на том конце провода, - Хотя то, что ты шутишь, внушает надежду, что не все так плохо.
- Тебе виднее как это называется. Но у меня ужасно болит голова, - почти простонала Мери.
- Вообще-то можно было остановиться после третьего коктейля, но вот пятый и шестой точно были лишние.
- Пятый и шестой! Мейсон, ты врешь!
- С недавнего времени, Мери, я честно стараюсь избавиться от этого недостатка. Утром я дал себе клятву говорить сегодня правду, только правду и ничего кроме правды.
- Почему ты не остановил меня?
- Мери, да легче было остановить торнадо, чем тебя вчера. Но я все равно хочу попросить прощения за то, что говорил и делал.
- А… что ты вчера говорил и делал ужасного, что сегодня тебе так нужно мое прощение?
- Ты что, совсем ничего не помнишь?
- Почему совсем? Конечно, помню! Но я не помню ничего ужасного!
- Да уж, что такого ужасного, когда бывшая монахиня обещает мне «грязную борьбу», чертыхается и всячески издевается надо мной…
- Я?
- Ну, не я же…
- Не может быть.
- А ты помнишь как мы с тобой лежали на кровати? - Мейсона несло, - Ты – сверху, а я – снизу?
Мери в ужасе посмотрела на кровать. Следов бурной борьбы на ней не было. Неужели она так легко рассталась со своей… честью.
- Мейсон, - жалобно попросила Мери, - скажи, что ничего не было.
- Даже не знаю, что тебе сказать. Может, конечно, ты и не придаешь таким вещам значения. Но я достаточно трепетно отношусь к подобным волнительным воспоминаниям.
Мери вспомнила сон. Может это был не сон? Может это была правда, да она потом все забыла. Да нет. Во сне она была одета… хм… почти одета, вернее почти раздета. Или она, отдавшись Мейсону, старательно вновь облачилась во вчерашнее платье?
- Мери! Мери, ты меня слышишь! – Мери так задумалась, что не сразу поняла, что Мейсон уже некоторое время завет ее по имени, - Давай я к тебе приеду, и мы все обсудим.
- Нет! Не вздумай приезжать! Скажи-ка мне, что на тебе сейчас надето?
- Э…э… Халат (у Мери сердце рухнуло в пятки), брюки, носки, извини за подробность….
- Стоп! Какого цвета халат?
- Странный у нас получается разговор… У меня складывается впечатление, что вчерашняя драка со Стивом отразилась на моих умственных способностях. Я не понимаю тебя, Мери!
- Драка? Ты подрался со Стивом? – «все правильно, оскорбленный брат кинулся на защиту чести сводной сестры», - Мейсон, какого цвета халат? Только говори потише, голова просто гудит, как колокол.
- Синий, но все равно не понимаю!
- А куда делся белый?
- КАКОЙ? Мери, я сейчас приеду, у тебя явно проблемы. Какой белый халат?
- Это у тебя, Мейсон, проблемы! Что ты со мной сделал?
- Мери, я ничего не делал с тобой! Как ты можешь так плохо думать обо мне! Я увез тебя из «Ориент-Экспресс», проводил тебя до кровати, получил по физиономии от твоего брата, дал ему сдачи и поехал домой. В каком из моих перечисленных действий заключено то, что тебя так сильно потрясло?
- Но, ты же сам сказал, что мы лежали на кровати!
- Лежали и что?
- Как что?! Почему мы на ней лежали? Я – сверху, а ты – снизу?!
- Да потому что упали, Мери! Я споткнулся в темноте, упал и нечаянно потянул тебя за собой. Не скажу, что мне это было неприятно, совсем наоборот, но ничего предосудительного мы не делали!
- Точно?
- Мери!
- Извини, Мейсон, извини меня, пожалуйста! Это все голова. По видимому мне приснился сон.
- Так, ты там давай прими душ, а я за тобой заеду через полчаса. Будем проводить реанимационные действия, сестра Мери.
- Ты заставишь меня похмеляться?
- Да что же это такое! Где ты этого понахваталась? После душа, горячий сладкий чай с лимоном, прогулка на свежем воздухе, потом легкий обед и затем послеобеденный сон! Вот что тебе нужно. И сон, прошу заметить, без сновидений. Хотя, я бы не отказался взглянуть на твои грезы хоть одним глазком.
- Мистер Кэпвелл!
- Умолкаю. Иди в душ, я уже выезжаю.

Сообщение отредактировал Сэммис: Воскресенье, 12 июня 2011, 03:47:48

[Сэммис]

Мери вышла из душа. Теперь она чувствовала себя значительно лучше. В комнате разрывался телефон.
- Алло, Мери Дюваль слушает.
- Мери! Я уже начал волноваться, не случилось ли чего с тобой!
- Мейсон, что со мной может случиться в моей комнате?
- Ну, не знаю, тебя могли похитить инопланетяне, или взять в плен какой-нибудь чокнутый профессор... Я уже минут 10 звоню тебе, а ты не берешь трубку!
- Мейсон, ты же сам отправил меня принимать душ!
- Ах, да! Я и забыл! Прости меня. Так ты готова?
- К чему?
- О-оо. Мери! Душ, чай с лимоном, свежий воздух и легкий обед. Первый пункт ты уже выполнила. Собирайся и выходи, я жду у подъезда в машине.
- Мейсон, ты еще забыл про послеобеденный сон. Можно мне начать прямо с него, - Мери даже сама мысль о том, что надо куда-то собираться, показалась ужасной.
- Возражения не принимаются! Мери, ты в курсе, почему послеобеденный сон так называется?
- Хм…
- Потому что он идет после обеда. А обеда у тебя еще не было. Поэтому быстренько собирайся и выходи, иначе я поднимусь к тебе.
- Не надо! – Мери испугалась. – Не нужно подниматься! Я сейчас спущусь.
- Вот и славно, - Мейсон недоумевал, чем он так напугал девушку, и как ему это может пригодиться.

Спустя 20 минут Мери спустилась вниз. Мейсон сидел в открытой автомашине и мечтательно разглядывал плывущие по небу облака. Увидев Мери, он выпрыгнул из машины, не открывая двери, и галантно подал девушке руку, помогая ей сесть в автомобиль.
Хотя у Мери и болела голова, но она не смогла не обратить внимания на кабриолет.
- Как красиво, Мейсон. Это твоя машина?
- Ну, до сегодняшнего утра, я полагал, что моя. А теперь я мучаюсь от непреодолимого желания подарить ее тебе.
- Нет, я не приму такой подарок, Мейсон!
- Конечно, я понял, тебе не нравится ее синий депрессивный цвет. Мы можем поехать вместо обеда в автосервис и перекрасить ее. Какой цвет тебе нравится?
- Розовый, с зелеными звездами*, - Мери сама не заметила, как включилась в игру.
- Однако, они большие оригиналки, эти бывшие монахини. Но, ничего не поделать, в розовый – так в розовый, с зелеными – так с зелеными. Вперед, мой славный мустанг, тебя ждет розовое будущее. Может и мне что-нибудь перепадет из него.
- Куда мы едем? – поинтересовалась Мери после того как они выехали на шоссе, проходящее вдоль побережья.
- В одно замечательно кафе на берегу. Сейчас утро, еще не так жарко. Мы будем пить чай с видом на Тихий океан. Легкий ветерок будет нежно перебирать твои волосы, я буду улыбаться, восхищаясь твоей красотой, а ты – наслаждаться самым лучшим чаем на побережье, с самым лучшим лимоном в самой лучшей компании.
- Мейсон, превосходная степень меня пугает еще со школы.
- Это потому, что у тебя с утра пониженное содержание сахара в крови. Так бывает, я знаю, я-то хорошо учился в школе. Интересный факт, Мери, но тебя никогда бы не назначили командиром подводной лодки.
- Это почему же это? – не то что бы Мери всегда стремилась занять пост командира подводной лодки, но как-то ей стало обидно.
- Потому что у тебя пониженное содержание сахара в крови по утрам, и как следствие – плохое настроение после сна. Та-дам…! Тест на подводника не пройден.
- Ничего у меня не пониженное содержание, и настроение у меня всегда хорошее по утрам. Просто сегодня у меня болит голова.
- Ладно, ты меня уговорила, - Мейсон был сама доброта, - Так и быть, ты прошла тест на командира подлодки. Если что я буду тебя рекомендовать высшему командованию морских сил Америки.
- Мейсон, меня укачивает при разговоре о подводных лодках. Когда мы уже приедем?
- Вы само очарование, мисс Дюваль. Внимание, мы подъезжаем.


* розовый кадиллак с зеленым звездами позаимствован мною из фильма "Человек из Рио" с Жаном-Полем Бельмондо в главной роли.

Сообщение отредактировал Сэммис: Пятница, 10 июня 2011, 07:15:40

[Сэммис]

Мери и Мейсон сидели за столиком на открытой веранде. Из посетителей они были одни. Мери пила чай и улыбалась собственным мыслям. Она действительно наслаждалась самым лучшим чаем на побережье, с самым лучшим лимоном, в самой лучшей компании. Компания была неотразима. Мейсон осыпал ее комплиментами, и они не смущали, как раньше, а заставляли верить, что все так и есть. Он рассказывал смешные истории из детства, своего и своих братьев и сестер, изображая все лицах и с уморительными комментариями. В конце концов, он так смотрел на Мери, что она была готова сама броситься к нему в объятья.
Откуда-то со стороны доносилась негромкая медленная музыка.
- Потанцуем? – Мейсон поднимаясь подал Мери руку.
- Утром? В прибрежном кафе? – посопротивлялась Мери для видимости.
- Оставьте ваши предрассудки, сестра. Кто сказал, что танцевать мужчина и женщина могут только в определенное время и в определенном месте? Я докажу, что это не так. Все зависит от партнера и твоего к нему отношению.
- Да-а, - протянула Мери, - и какое оно у нас это отношение?
- Мери, я не говорил тебе, что умею читать мысли? Давай я угадаю, о чем ты сейчас думаешь.
- Что ж, попробуйте, мистер Кэпвелл.
- А можно я не скажу, а покажу?
- Как это так?
Мейсон сделал шаг к Мери. Не давая ей возможности для обратного маневра, взял руками за плечи и едва прикоснулся губами к ее губам. Мери замерла. Она медленно открыла глаза, в них читалась растерянность и недоумение. «Почему так мало? Как же так? Еще!» - Мейсон откровенно любовался сменой эмоций на лице девушки. Но так как Мери молчала, то он решил, что ему в этот раз будет позволено чуть больше и поэтому решительно приник к ней уже в настоящем, «взрослом» поцелуе.
Мери, не отстранилась, напротив, постепенно она начала отвечать на поцелуй Мейсона, и становилась все требовательнее и требовательнее. Мужчина почувствовал, что теряет контроль над ситуацией. С огромным трудом он нашел в себе силы остановиться. Они стояли рядом, не раскрывая глаз, у обоих было учащенное дыхание, за закрытыми глазами оба прятали переполняющие их эмоции. Но какие разные слова звучали в душе у каждого.
Мери думала: «Я хочу еще! Это так замечательно! Почему он остановился? Может быть ему не понравилось?»
Мейсон думал: «Это нужно немедленно прекратить, Кэпвелл! Иначе ты набросишься на нее прямо здесь. Она восхитительна! Она сводит меня с ума!»
- Угадал? – наконец смог хоть что-то проговорить Мейсон. Голос предательски дрогнул.
- Что? – Мери, казалось, вообще не понимала, где она находится.
- Я правильно угадал, о чем ты думала?
- Н… нет! Не правильно, - Мери ни за что бы не призналась Мейсону, что он угадал, даже под пытками, - Я думала… о голубоглазом белом медведе*.
- О чем?!
- О голубоглазом белом медведе.
- Э… а… они бывают голубоглазые?
- А это не важно, Мейсон. Важно то, что ты не угадал.
- Ну, хорошо, я не смог правильно прочесть твои мысли. Хотя мне показалось, что мысль о поцелуе, так осязаемо металась в воздухе вокруг нас…
- Это была твоя мысль, Мейсон!
- Отказываться не буду. Знаешь, Мери, мне бы хотелось, что бы ты умела читать чужие мысли. Тогда бы ты прочла в моей голове, что кроме мысли о поцелуе с тобой, там еще много всяких других мыслей о тебе. Ты бы поняла, что очень мне нравишься, что я очень нежный и терпеливый, что я очень боюсь тех чувств, что ты будишь во мне, что…
- Боишься? – Мери посмотрела на Мейсона, как будто увидела его в первый раз.
Он покивал головой и смешно скривил рот: дескать, что есть, то есть, ничего не могу с собой поделать?
- Я такая страшная? – брови Мери взлетели вверх.
- Нет, что ты! Мне никогда не встречалась девушка, которая бы была столь прекрасна и внешне и внутренне. Я очарован тобой, Мери. Я думаю о тебе почти постоянно, хотя должен бы думать о делах и работе. Мне снятся сны о том, как мы с тобой занимаемся любовью.
Мери чуть не упала от этих слов! Может быть все-таки Мейсон умеет читать мысли? Или белый халат и ее шелковый кружевной наряд – не сон? Мери тряхнула челкой и моргнула, пытаясь отогнать наваждение.
- Мери, я сказал что-то не то? Прости.
- Н… нет, все в порядке. Все в порядке. Мейсон, ты кажется, говорил, что-то про легкий обед?
- Вот, видишь, тебе лучше, ты уже проголодалась, это верный путь к выздоровлению, - Мейсону было жаль уходить от прежней темы, но он боялся рассердить Мери, надеясь, после обеда проводить ее до дома…


* голубоглазый белый медведь позаимствован мною у Федора Михайловича Достоеского. Этой дурью будущий классик доставал своего младшего брата: "Попробуй 30 секунд не думать о голубоглазом белом медведе".

Сообщение отредактировал Сэммис: Пятница, 10 июня 2011, 19:30:25