Надеюсь Ольга меня не убьет совсем, потому что вывешивать это ее привелегия, но я согласна с denika что необходимо продолжение. Хотя сомневаюсь что оно доставит вам успокоение.
Олька, прости меня.
- Майкл, зайди ко мне. Надо поговорить.
Майкл вырос перед ней через несколько минут.
- Бейкер снова перестарался. И мы боимся что это повредит Никите.
- Что я должен сделать?
- Не знаю.
Брови Майкла взлетели вверх. Такой ответ был не в стиле Мэдлин. Он знал что без приказа Джо не пошел бы на это. Значит приказ был. И исходил от Мэдлин. В этом он тоже был уверен, так что же она сейчас хочет?
- Я не должен вмешиваться. Это приказ Шефа.
- Да. Приказ нарушать не стоит. – Она смотрела в его глаза пытаясь понять что перевешивает сейчас ненависть или боль. Жалость к Никите или желание вот здесь и сейчас застрелить ее Мэдлин. Холодный рассудок или жгучее желание отмстить. Но хотя она и была великолепным психологом и хорошо знала Майкла, она так и не смогла разглядеть ничего, что помогло бы ей понять чего следует от него ждать.
- Я могу идти.
- Да.
Он зашел в палату и подойдя к кровати, аккуратно поправил тонкую простынь укрывающую Никиту. Она не открыла глаз. Майкл нагнулся и поцеловал ее в лоб. Он пылал. Девушка вдруг начала снова стонать, затем стон перешел в крик. На шум пришел один из врачей у него в руках был шприц.
- Хватит – голос Майкла был жесткий и не терпящий возражений. – Больше вы не будете колоть ей никаких препаратов.
- Но если мы не сделаем этого она может …
- Не может. Этого не будет. Оставьте нас. – он был уже более спокоен, но глаза….. Доктор испугался этих глаз. Казалось что он сможет убить своим взглядом.
- Хорошо.
Майкл сел на кровать и аккуратно словно это был сосуд с живой водой взял свое сокровище на руки. Никто не слышал что он говорил. Никто не видел его скупых мужских слез. Никто не мог видеть сколько боли было в его глазах. Никто не знал что сейчас, впрочем как и всегда, он готов был отдать не только часть а всю свою жизнь за то что бы повернуть время вспять и не дать ей сделать ошибку, которую она совершила, за которую она сейчас расплачивается. Никто не видел как он аккуратно качал ее на руках и тихо по-французки говорил ей какие то слова. НИКТО и НИКОГДА не узнает истинную цену его любви к ней.
Когда Никита затихла, и лихорадочное забытье перешло в глубокий сон, он осторожно положил ее на кровать и вышел из палаты.
Никита проснулась среди глубокой ночи. В палате царил мрак, и лишь тусклый свет скромно просачивался через маленькое окошко двери чуть заметно освещая силуэты находившихся в помещении предметов. Она почувствовала мягкий запах туалетной воды Майкла, но тут же поняла что ее это не волнует. Она перестала чувствовать, перестала ощущать, не могла больше вдыхать аромат, когда то любимого ею парфюма. Тело ныло от проявившихся синяков, ссадин, ушибов и тех терзаний которым подверг ее Бэйкер, но это было ничто по сравнению с тем какую боль испытывало ее кровоточащее сердце. Сознание Никиты начало смутно заполняться минувшими событиями дня...Не обращая внимания на боль, она резко соскочила с кровати и ринулась в ванную комнату. Ее вывернуло наизнанку от омерзения. Побледневшая девушка быстро содрав с себя одежду, встала под ледяной душ, надеясь что холодная вода приведет ее в сознание. Струи воды резвыми змейками деликатно заскользили по обнаженному измученному телу, как бы пытаясь смягчить ее боль и унять хотя бы телесные раны. Размеренный шум воды успокаивал, вводя разум в некое подобие транса, заставляя отойти на задний план все негативные мысли и переживания и… воспоминания. Время как будто погрузилось в вакуум, перестав иметь какое-либо значение. Создалось успокаивающее впечатление нереальности всего происходящего. Никита прижалась телом к холодной стенке душевой кабины, сделав воду теплее и не тронувшись с места простояла в таком положении несколько долгих томительных минут. Неожиданно она вздрогнула, и очнувшись от размышлений схватила с полки мочалку, нервным движением руки вылила на нее неимоверное количество ароматной жидкости для душа, и начала отчаянно натирать свое тело, которое на столь грубое обращение не замедлило отозваться дикой пронзающей болью. Но Никита не обратила на это никакого внимания. С дрожью в руках она усиленно натирала грубой тканью плечи, живот, бедра, грудь...Но и этого ей было мало. Она по прежнему чувствовала себя ГРЯЗНОЙ, униженной, оскорбленной и ... сломленной. Она как будто хотела смыть с себя всю ту ненависть, ярость, злобу, похоть которую выплеснул на нее Бэйкер. Дверь душевой кабины резко распахнулась, показав в своем проеме взволнованного Вальтера. Никита интуитивно отскочила назад больно ударившись о преграду. Даже не посмотрев на незванного гостя, она медленно соскользнула вниз по стене и крепко обняла колени. Вода все так же продолжала литься из душа, смывая с сидевшей на полу девушки пену. Выключив шумевшую воду, Вальтер схватил большое махровое полотенце и завернул в него безучастную ко всему Никиту. Как ребенка поднял ее на руки и перенес обратно в палату на кровать. Осознав кто перед ней находиться, девушка облегченно вздохнула, но затем ее взгляд снова затуманился устремившись куда то вдаль. Вальтер успел раздобыть еще одно полотенце, и тихо присев на край постели начал осторожно вытирать мокрые волосы Никиты, с которых ручьями стекала вода. Его беспокоила то, что она не плачет, что ее глаза сухи и мертвы. Именно последнее определение и беспокоило Вальтера. Глаза Никиты всегда были зеркалом ее души. В них отражалось всё. Боль, страх, любовь, нежность, а сейчас в них не было ничего. Они были пусты и не выражали никаких эмоций.
Он бы и сам не отказался сейчас заплакать точно такими же ручейками, какие стекали с ее волос ,но из последних сил старался держать себя в руках. Сердце добродушного старика обливалось кровью при виде застывшего перед ним "привидения".
- Поплачь, детка и всё пройдет. Выплесни со слезами всё что накопилось.
- Не могу, Вальтер. Да и не зачем. Мои слезы не смоют всего того что случилось. – она говорила с большим трудом. Каждое слово точно выдавливалось из нее силой – Когда то ты сказал, что ставки слишком высоки, а я не послушалась. Теперь я поняла. Для меня как в покере ставок больше нет. Я как в рулетке не успела поставить на красное. И поэтому в моей жизни теперь только зиро и черное.
- Не надо так говорить. Ты сама меня всегда поддерживала и учила жить ради того что осталось.
- А что осталось? Скажи мне, что осталось? Молчишь…. Ничего не осталось.
- А я?
Никита промолчала, но старик не обиделся на нее. Он всё понял и от этого ему стало еще хуже. Он видел Майкла и видел как каждую ночь он приходит сюда к ней, но не мог ей об этом сказать. НЕ мог. Ей сейчас не нужно было это знать, не нужно было себя жалеть.