Фанфик о воскрешении Мэри

Мэйсон и Мэри.

Глава 97 «Пугающие желания».


Горячая, совершенно неуправляемого мужского желания, лава растекалась ни медленно, обволакивая и погружая и, даже ни стремительно. Нет, в скорости ее неуправляемых потоков не было и капли времени, чтобы опомниться. Она пожирала. Первый, такой нежный, поцелуй просто растаял на мягких девичьих губах, а следом за ним поспешил уже совершенно иной – дерзкий и требовательный.

- Эмилио, опомнись! Что ты… - Мэри, в первый момент почти задохнувшаяся и совершенно выбитая из колеи, наконец-то смогла глотнуть воздуха и в ту же секунду отпрянула назад. Странная тяжесть разгоряченных зацелованных губ пульсировала в воспаленном мозгу немым вопросом, но она не успела произнести его, потому что этот обезумевший ночной гость, еще минуту назад, носивший гордое звание ее старого доброго друга, пришел в себя и тоже начал говорить.
- Мэри, я…
- О, Боже…
- Прости… Мэри, прости меня… - Синий, такой пронизывающий и даже немного, в своем тайном желании, бесстыдный, взгляд отрезвел, и мужчина наконец-то сделал спасительный шаг назад.
- Я не понимаю… - В ответ, совершенно перепуганная, женщина сделала еще один шаг отступления и резко прислонилась спиной к южной стене.
- Знаю…
- Это же… - Редкие отблески пламени, уже догорающего, камина положили несколько световых пятен на раскрасневшееся лицо доктора, и Мэри просто ужаснулась этой, незнакомой для нее ранее, гримасе.
- Я виноват… я…
- Думаю, тебе лучше уйти.
- Да… Да, конечно…
- Хорошо, - Мэри медленно выдохнула, но не расслабилась: странная путаница ее неоднозначных мыслей сводила с ума. Хотелось одновременно, и узнать всю правду об этом, свершившемся минуту назад, событии, и, в то же время, хотелось найти защиты и уединения, чтобы никогда не достигать пугающего и совершенно ненужного знания.
- Прости меня, Мэри… - тяжелые удары мужских ботинок, что рассекли в самом начале вечера пространство сего тихого убежища, и так напугали хозяйку, вновь легли на прохладный пол, с тем, чтобы, наконец, удалиться из дома, но, неожиданно замерли. Старый друг остановился возле массивной каменной, что вела в небольшой дворик, арки и, словно вспомнив что-то, замер и вдруг обернулся. – Послушай, я схожу с ума… Но, я…
- Эмилио…
- Мэри, я не могу так уйти…
- Эмилио, прошу тебя…
- Дай мне минуту… Я хочу объяснить…
- Но, что это изменит?
- Ничего, - уловив, как ему показалось, в смягчившемся и успокоившемся, женском голосе желанные нотки согласия, мужчина отошел от двери, стремительно пересек гостиную и, немного подумав, остановился посередине. – Но, это поможет...
- Каким образом? – Мэри бегло провела дрожащими пальцами по щеке, но, неожиданно вздрогнула, коснувшись, еще влажных и горящих губ. – Да и кому?
- Не уверен, но, возможно…
- Что?
- Возможно, это поможет мне…
- Хорошо… Только… Эмилио, скажи мне одно: что я сделала не так?
- В каком смысле?
- Послушай, это же очевидно…
- Мэри, я тебя не совсем понимаю…
- Это же очевидно… Я что-то сделала не так и я дала тебе повод думать, что…
- Что между нами может быть нечто большее, чем дружба?
- Да, - Мэри тихо озвучила свое странное признание и сама ужаснулась ему.
- Нет, Мэри… Это не ты…
- Тогда, что же?
- Дело не в тебе. Дело во мне. Понимаешь?
- Не совсем, - она вновь произнесла то, что и было и, в тоже время, не было правдой. Скорее, это было некой догадкой, которую она бы с удовольствием опровергла.
- Я знаю, что не должен был этого делать, но я просто не смог… не смог держать себя в руках…
- Ты говоришь о …
- Я говорю не только об этом поцелуе Мэри… Послушай, я ведь все знаю: ты любишь Мэйсона и только Мэйсона.
- Да. Я люблю. Мэйсона, - Мэри медленно, с особенно правильной артикуляцией, вывела все эти важные слова, сделав ударение на ЕГО имени, и немного расслабилась, словно подведя черту под очень сложным уравнением.
- И я не могу это изменить… Только, не спрашивай меня: хочу ли я этого… Потому что, я хочу…
- О, Боже!
- Но, и ты не можешь изменить кое-чего… И это чувство, и желание – они настолько сильны, что их не сможет изменить ни твое решение, ни Мэйсон, ни… Ни, даже, - время, Мэри… И теперь я знаю это точно, - страстный, уже неуправляемого желания, огонь разгорелся с новой силой и она, даже на расстоянии, почувствовала вкус недавнего поцелуя. – Почему ты замолчала, Мэри? Спроси же меня…
- О чем? О том, чего я не могу изменить?
- Да, потому что я очень хочу тебе ответить…
- И чего же я не могу изменить? - девичьи губы, дрогнув, лишь прошептали этот вопрос, но мужчина и не ждал того, чтобы его услышать, потому что он и так знал все заранее. Он знал и то, о чем она его спросит, и то, ЧТО он ей ответит.
- Того, что я люблю тебя, Мэри.

"Здраствуй Евгения " Спасибо Вам за приветствие .Приятно. Меня очень захватил сюжет этого фанфика . Хочется побыстрее узнать многие секреты. Мне нравится , как Вы описываете любовные сцены . Дух захватывает. Мне еще нравится Ваш литературный язык.Вы точно передаете интонацию в диалогах(близко к себе).

Quote

А мне приятно, что на форуме появился еще один "МэриМэйсонМан".
Надеюсь, Вы уже видели нашу густую ветку постов на тему "Мэри и Мэйсон", которая "произрастает" на Конференции о СБ. Может быть, Вы напишете более - по своим ощущениям от ИХ романа...

Quote

Большое спасибо, что ни только читаете этот "фик", но и находите возможность написать пару теплых слов о нем. А это очень важно для автора и, безусловно, - безумно приятно.

И, конечно, заходите и заходите... почаще.

Мэйсон и Мэри.


Глава 98 «Чувство старого друга».


Уже исчезающие, наполнявшие огромное горло камина последними признаками жизни, всплески ночного пламени стали очень редкими. А еще через минуту, ленивые языки умирающего огня совсем перестали облизывать его каменные стенки и он, что-то ворчливо прохрипев напоследок, погас. Дом утонул в темноте, а его хозяйка - в своих новых страхах...

Обжигающие слова, совершенно ненужного признания, что заняли свое прочное место в воспаленном мозгу, вновь парализовали все члены. Ни смотря на то, что, вместе с темнотой, которая заполнила этот прибрежный дом, в голову пришла здравая мысль, что нужно что-то с этим сделать: зажечь камин или свечу, или просто – воспользоваться большим фонарем, что висел на стене в холле, тело словно не слушалось этих ее благоразумных мыслей. Почему-то вдруг начало казаться, что сдвинься она с места, хоть на дюйм, и ОН снова сделает движение навстречу, а тогда - она пропала, потому что Эмилио не упустит возможность вернуть себе те несколько мгновений недавнего поцелуя. И она это сейчас почувствовала также явственно, как и то, что ей безумно не хватает Мэйсона. Ей подумалось, - вернись он сейчас домой и это сумасшествие, странного и весьма затянувшегося, вечера сразу же прекратится и все встанет на свои места.

- Да, я люблю тебя Мэри, - ночной гость, также твердо и решительно, словно и, не заметив наступившей темноты, повторил свое окончательное заключение, но, подобно перепуганной женщине, не сдвинулся с места. – И это правда… И, думаю, ты это знаешь…
- Я никогда не…
- Этого нельзя было не чувствовать, - напряженные глаза, так страстно жаждущие разглядеть в мягком ночном силуэте очертания девичьего лица, с тем, что бы ни только угадать, но и увидеть истинную реакцию на признание, что немым вопросом повисло в вязкой темноте, просто впились в НЕЕ . – Потому что, так было всегда. И потому что, это чувство слишком сильное для того, чтобы не заметить ни единого его проявления. Я не прав?
- Нет… - так и не овладел собой в полной мере, Мэри, продолжала почти шептать. – Нет, Эмилио, ты заблуждаешься. И я думаю, что ты…
- Что? – пытливый мужской взгляд, уже немного привыкший к полумраку, старательно вырисовывал в напряженном воздухе каждое движение ее красивых губ, а потом бесцеремонно проглатывал все то, что произносил этот, зацелованный им ранее, рот.
- Не прав…
- Ну, так скажи мне: в чем?
- Во многом… Но, сейчас не время…
- Почему? Ты хочешь дождаться возвращения Мэйсона и обсудить это втроем?
- А здесь и обсуждать нечего… Но, дело не в этом…
- Почему же? – неуспокоенная мужская душа, обуреваемая страстями и находящаяся в плену сладкого заблуждения о том, что сейчас: в этом доме и в этот вечер возможно, если не все, то очень многое, не выдержала, и ночной гость сделал движение навстречу.
- Безумие какое-то… Я пойду – возьму фонарь, - Мэри, верно угадав тот стремительный порыв, ни в меру распалившегося друга, поспешила в холл, но, не успев сделать и нескольких спасительных шагов, была вновь перехвачена. Но, уже - ни бесцеремонным взглядом синих мужских глаз, а уверенным и, даже, как ей показалось, немного грубым прикосновением горячих пальцев к своему запястью. – Эмилио, ты переходишь все границы, - женщина вспыхнула, отдернула руку и резко повернулась. Мужская рука обмякла, ослабив хватку, а потом скользнула вниз и вдруг замерла. И уже в следующее мгновение широкая ладонь осторожно погладила округлившийся живот, но пальцы дрогнули, а вместе с ними – и душа. Мысль о том, что эта – красивая молодая женщина УЖЕ беременна и принадлежит другому, наконец-то заняла свое привычное место, и ОН отступил.
- Прости меня, Мэри…
- Послушай, Эмилио, ты, действительно запутался.
- В своих чувствах? Но, я понимаю, что ты не принадлежишь мне, и, тем не менее, я не могу ничего с собой поделать: я люблю тебя.
- Нет, ты не понимаешь меня… Ты ошибаешься, как в том, что я догадывалась о твоих чувствах, так и в том, что ты ЭТО, действительно, чувствуешь…
- Что ты хочешь этим сказать?
- Эмилио… - Мэри устало выдохнула, сделала шаг назад и тяжело опустилась в кресло у камина. – Эмилио, ты, наверное, мой самый близкий друг. И ты многое для меня сделал…
- Нет, Мэри…
- Не перебивай меня, прошу, - она откинулась на мягкие декоративные подушки и почувствовала, что напряженная спина получила, пусть небольшое, но - расслабление, а потом поправила волосы и, проведя пальцами, по горячей щеке, набрала в грудь побольше воздуха и, наконец, решилась объясниться. – Ты, действительно, сделал для меня многое. И я всегда буду это помнить. Но, Эмилио… Та наша с тобой дружба, которая началась еще в Мексике, в то время, когда я не помнила ни только Мэйсона, но и саму себя, так укрепилась с тех пор… укрепилась моими страхами и твоей постоянной опекой.
- Но, Мэри, это – была не жалость.
- Знаю. Но, и ни любовь – тоже.
- Как ты можешь знать это?
- Потому что я уже была в подобной ситуации. То есть, я хочу сказать, что я уже испытала нечто подобное.
- Ты говоришь о своем погибшем муже?
- Я говорю о Марке, и о тех ненормальных отношениях, в которых мы оба с ним погрязли, благодаря точно таким же заблуждениям.
- О, Мэри не приписывай мне эту жалкую роль. Послушай, я - не маньяк и не умалишенный. Я вовсе не собираюсь похищать тебя или увозить на край света. И, уж, тем более, я не собираюсь тебя насильно к чему-то принуждать…
- Я знаю, Эмилио.
- Так чего же ты боишься? Мое чувство – оно так и останется лишь моим… Конечно, если ты сама не захочешь изменить этого. Но, оно не оскорбит тебя, поверь. И то, что произошло сегодня: и это мое признание и поцелуй, - все это лишь мимолетная слабость… Я не знаю, что на меня так подействовало… Или этот дом, или этот вечер, посреди грозы и отключенного от электричества, города… Не знаю… Но, в любом случае, ты должна знать: я не хотел ни напугать, и ни обидеть тебя…
- И это я тоже знаю... Пойми, Эмилио, я вовсе не пытаюсь сравнивать тебя с Марком. Я просто пытаюсь сказать тебе, что я уже испытала нечто подобное. Я вышла за Марка ни под звон лилейных колокольчиков... Он умирал тогда - ты помнишь?
- Да, я слышал эту историю…
- Но, милосердие и любовь – разные вещи. Очень разные.
- Я понимаю, что ты хочешь этим сказать. Но, Мэри, моя к тебе привязанность ни от жалости или сопереживания твоей непростой судьбе…
- Ты уверен? Эмилио, ты же, ведь, и сам знаешь: доктора часто привязываются к своим пациентам. Они в них вкладывают так много сил и потом… Ты же собрал меня, практически, по кусочкам. И ты так долго был моим ангелом-хранителем …
- Все не то… Я люблю тебя, Мэри! Люблю, понимаешь?
- Но ты же сам мне говорил о том, я напоминаю тебе жену, которую ты потерял много лет назад. А, разве это ни то самое?
- Я не пытаюсь вас сравнивать…
- Но, так бывает. Мэйсон тоже искал меня в других женщинах, когда думал, что меня больше нет…
- Ты говоришь о той актрисе?
- Да, это была Виктория Лэйн. Ты помнишь, как я злилась на Мэйсона, когда вскрылась вся правда? Я не могла тогда понять этого… Но, ведь, он тоже искал в ней меня.
- Это тебе Мэйсон так говорит…
- О чем ты?
- А, может, Мэри, это было нечто большее, чем просто поиски сходства? Ты никогда не задумывалась над этим?! Ведь, он сделал ей предложение и они собирались пожениться… Жить долго и счастливо и, кроме того, Мэйсон хотел признать своим и воспитывать ЕЕ ребенка. Понимаешь, Мэри? ЕЕ! И, вообще, ты уверена, что они и сейчас не поддерживают отношения? Наверняка, она уже родила…
- Эмилио, не сваливай все в одну кучу.
- Хорошо, Мэри. Я не стану. Сваливать все. В одну кучу. Как и не стану больше мучить тебя своими признаниями. Они не нужны: ни тебе, ни… Ладно, Мэри, я сейчас уйду. Но, позволь мне сделать только одно. Потому что, если я этого не сделаю, я буду всю оставшуюся жизнь жалеть о своей трусости, - ночной гость подался вперед и резкий жест его стремительного шага к наступлению заставил женщину подумать о том, что это его последнее, полное решимости, действие вновь окажется тем сорванным с губ поцелуем, но она ошиблась. Вместо того, чтобы, уже привычно, протянуть руки и заключить ее голову в свои горячие ладони, с тем, чтобы поцеловать, ОН встал, возле ее ног у прогоревшего камина, на колени и произнес слова, потрясшие женщину не меньше, чем то его раннее признание и, даже, - украденный поцелуй. – Мэри, я хочу, чтобы ты стала моей женой.

Но, в это же время, вместе со светом, блеснувшего в полумраке кольца, с массивным, по-видимому, высокой чистоты бриллианта, камнем, в особняке зажегся свет, а еще через мгновение, на пороге появился Мэйсон.

Мэйсон и Мэри.


Глава 99 «Вечер непроизнесенных вопросов».


- Итак, похоже, что самое интересное я не пропустил, - звук мужского, и столь сейчас желанного для НЕЕ, голоса разрезал плотную тишину, воцарившуюся в комнате после безумной просьбы ночного гостя, и женщина вздрогнула.
- Мэйсон… О, Боже…- Мэри, в едином порыве, встала с кресла и пересекла гостиную. – Ну, наконец-то! С тобой все в порядке?
- А с тобой? – прохладная щека Мэйсона благодарно приняла ее мимолетный поцелуй приветствия, но глубокий и немного тяжелый, после недавнего шока от увиденной им картины подобострастного преклонения чужого мужчины перед его любимой и почти женой, взгляд, красноречивее слов, сказал, что совершенно не желает принимать эту ситуацию.
- Да, - Мэри, верно угадавшая все то впечатление, что произвел на хозяина дома неуправляемый порыв ее старого друга, попыталась сгладить эффект от увиденного. Она очень нежно пожала Мэйсону руку и переплела пальцы. – Но, я волновалась… Ты так долго не возвращался. Что-то случилось?
- Ты, действительно, хочешь это знать? – Мэйсон, почти машинально, отпечатал свой ненужный вопрос и, совсем не дожидаясь ответа, холодно продолжил. – А, по-моему, то, что происходило здесь и без моего присутствия гораздо занимательнее. Не так ли, Эмилио? – испепеляющий, влажных смоляных глаз, взгляд выхватил из напряженного пространства комнаты такой же испытывающий взгляд своего соперника и впился в него так истово, что Мэри подумалось: еще секунда, и они уже физически уничтожат друг друга.
- И тебе – добрый вечер, Мэйсон, - Армендес, очень уверенно, почти развязно, словно грозясь исполнить худшее предположение напуганной женщины о неминуемой драке, бросил вглубь комнаты резкое приветствие и, отошел от кресла, на котором еще минуту назад сидела его вожделенная мечта, и к ногам которой он так страстно припадал.
- Я думал, ты объезжаешь со светскими визитами лишь богатые мексиканские кварталы. И то – по четным дням, и уж никак - ни в Санта-Барбаре…
- Я здесь по делам… Но, ты прав – четверг – не мой день.
- Вот как?! Неужели, вечер не задался?! А мне-то, как раз, показалось…
- Да, тебе показалось, - острые слова, весьма раздражительного тона, молниеносно срывались с губ непрошенного гостя. Мэйсон же, ловил их, в ответ, не менее цепко, чем тот отпускал.
- Послушай… - Мэри, не выдержав напряжения этих томительных минут их словесного мужского поединка, и, окончательно осознав, что ничем хорошим, а уж, тем более, - миром это не закончится, решилась вывести разговор в иное – более спокойное русло и мягко обратилась к Мэйсону. – Послушай, Эмилио только сегодня приехал и он… Знаешь, это было так мило с его стороны: навестить нас сразу по приезду…
- Нас? – короткий вопрос, озвученный Мэйсоном с таким сарказмом, больно ранил ни только сердце его родной женщины, которая, впрочем, знала наверняка причину его неподобающе – резкого тона, но и его собственное.
- Нас. Понимаешь, у Эмилио здесь появились срочные дела и он…
- Интересно: где это ЗДЕСЬ? В стране? В Калифорнии? В Санта – Барбаре или все-таки – в этом доме?
- Послушай, Мэйсон, это совсем ни то, что ты думаешь…
- А, что я должен думать, Мэри?! - Мэйсон не отступал ни на дюйм и, конечно, - не желал сдаваться. – Я должен думать о том, как это предусмотрительно со стороны твоего вездесущего доктора?! Да, это весьма мило с его стороны: перебраться в другую страну, найти там тысячу важных дел и, в то же время, умудриться осчастливить визитом мою жену, с тем, чтобы по-дружески. Я уточняю: по-дружески, поваляться у нее в ногах…
- Ну, во-первых, Мэри тебе еще не жена, насколько я в курсе событий, - Армендес весьма вальяжно облокотился на каменную арку погасшего камина и с особым удовольствием произнес это сладкое для него «еще не жена», а потом медленно продолжил. – А, во-вторых, насколько тебя подвело твое зрение, Мэйсон… Так вот, я уточню: я не валялся, как ты изволил выразиться, а СТОЯЛ на коленях.
- Ах, да… В таком случае, это существенно меняет дело, доктор… А, насчет того, что Мэри мне не жена, так это…
- Прекратите! Оба… Прошу вас, прекратите эту агонию! – взволнованная и совершенно вымотанная, безумных событий вечером, женщина потеряла всякое терпение и просто ворвалась в эту мужскую словесную дуэль. – Эмилио, тебе лучше сейчас уехать.
- Да, конечно… Прости меня, Мэри. Это было весьма эгоистично. Ведь, в твоем положении и волноваться-то так нельзя… я сейчас уйду, но, если… Послушай, если вдруг с моей стороны понадобятся какие-то дополнительные объяснения, то я готов…
- Не стоит. Я все сама объясню Мэйсону, - и, в подтверждение своих обещаний, ОНА повернулась и произнесла еще раз, но уже - для НЕГО. – Я сейчас все тебе объясню…

Тяжелая входная дверь прохрипела свое последнее, приличествующее моменту, прощание, а еще через пару мгновений окрестности этого прибрежного особняка заполнились густыми звуками, отъезжающего в ночи, автомобиля Эмилио. Он, наконец – то и подальше, увозил от этого убежища двух любящих сердец ночного, и совсем непрошенного, гостя…

- Не сердись… Я знаю, о чем ты думаешь… Но, пойми, Мэйсон, все это не так. Я сейчас тебе объясню и ты поймешь… - сбиваясь и путаясь, словно вороватый преступник, заметающий следы, Мэри попыталась было начать свой непростой рассказ, но, именно тогда, когда цепкий взгляд Мэйсона лег на кресло возле камина, а мужские длинные пальцы сжали в кулак некий загадочный, и, по-видимому, совсем не принадлежавший этому дому, предмет, она поняла, что опоздала.
- Пожалуй, я бы, действительно, хотел получить от тебя некоторые объяснения, Мэри…- уверенные пальцы надавили на теплый бархат крышки, совсем маленькой коробочки, и она с упругим усилием открылась. - Но, боюсь, что они мне уже не нужны.

Мэйсон и Мэри.


Глава 100 «Коварные планы».

Нервные пальцы все сильнее вцеплялись в руль. Казалось, что еще минута - и боль от жесткости этих невероятно напряженных ладоней станет просто невыносимой. Но Эмилио терпел. Терпел, потому что знал: ни стисни он сейчас так болезненно - с силой, столь звериной, хватки этот неодушевленный предмет, и он просто захлебнется своей злобой…

Все запоздалые увещевания его, обычно всегда ясного рассудка, о том, что нужно отбросить эмоции, в первый момент, не возымели должного успеха, но он все же сделал над собой усилие, собрался и попытался трезво проанализировать ситуацию: «Что же это я?! Черт, нужно взять себя в руки! Нет… нет, я не могу закончить прямо сейчас… Я просто не имею права выйти из игры. Это было бы слишком просто. Столько усилий – и все зря? Но, нет… Я не сдамся... Я поставил на карту все. И я не сдамся… Я уничтожу… Я поклялся на ЕЕ могиле – и я уничтожу… Но, этот Кепвелл… он все еще в игре… Что из того?! Это ничего не меняет… Не должно ничего менять». Эмилио дернулся и резко вывернул руль, пропуская, незамеченный им ранее, автомобиль. Скорость его, почти одинокого, ночного движения на безлюдной полутемной трассе была просто безумной. Но, ни позднее время суток, ни факт того, что эта незнакомая трасса уже не гудела от бесчисленных дневных потоков, мчащихся в лучах пьянящего калифорнийского солнца, автомобилей, давали мужчине это дерзкое право лететь по дороге на опасной скорости. Нет. Эмилио сейчас окрыляло лишь его чувство. Страшное: истовое, и совершенно неподдающееся контролю, чувство предвкушаемой мести. «Итак, это не должно ничего менять. Скоро… И думаю, что очень, скоро Мэйсон окажется выведенным из игры. Да, его просто необходимо удалить с поля. И чем раньше, – тем лучше… Но, этим уже займусь не я… А что, если и ОНА не сможет этого сделать... или не захочет? Нет.. нет, чушь…быть такого не может! У нее сейчас нет другого выхода. Впрочем, у ТАКИХ, КАК ОНА, никогда не бывает выхода… Хорошо, Эмилио… Да ты просто гений! Но, что же дальше? А дальше – самое приятное: Мэри. Впрочем, это тоже будет нелегко… Хотя… Не знаю… А, собственно, почему «не знаю»?! Мэри сейчас беременна и она так уязвима…. Сделай Мэйсон один неверный шаг и ... И она уже не простит. Да, все так... Мэри - уязвима, а я – очень заботлив".

Странная, какого-то почти животного удовольствия, улыбка медленно поползла по лицу и вдруг замерла. Язык плавно очертил четкий контур тонких, еще минуту назад напряженно сомкнутых, губ и они, словно что-то вспомнив, расплылись уже в совершенно иную: блаженно - самодовольную улыбку...

"Но, какое странное чувство… Когда я сегодня ее целовал… Да нет, не может быть. Ведь, не влюбился же я, в самом деле… Бред какой! Или, я ее просто хочу? Нет, все не то… Я ни Мэри хочу, а того, чтобы ОНА меня захотела. Чтобы полюбила… А, что потом? А потом мы поженимся и я стану одним из самых состоятельных людей… Наконец-то я смогу вернуть себе все, что принадлежит мне по праву. Да, я смогу вернуть и вернуться… уже не в Мексику - в Англию… Вернуться домой… Но, черт… Почему мне так сегодня было хорошо рядом с ней? И эти ее губы, и запах… Стоп! Уж, не двинулся ли ты, Эмилио, рассудком, подобно ЕЕ сбрендившему (упокой, Господи…) муженьку?! Нет… нет, опять не то… Я же не стану умирать от страсти и уж, тем более… тем более – не стану насильно искать с ней близости. Хотя… Мэри не портит даже беременность. Что-то в ней есть такое… есть… Но, что? И, почему мне так неприятна мысль о том, что Мэйсон каждый день прикасается к ней, занимается любовью… Нет, так я точно сойду с ума… Голубая кровь семейства Иден… Лучше бы это была ее безмозглая сестренка - Кристи. Вот уж, поистине, легкая добыча для любого, у кого есть лишний доллар в кармане. Но, ЭТА совсем из другого теста… Впрочем, чему я удивляюсь?! Отчим знал свое дело… он знал толк в женщинах… И, все-таки, Мэри не оттолкнула меня сразу. Поцелуй был довольно долгим. И он совсем не был поверхностным… Так значит, ни я сам, ни мое прикосновение - не были ей противны или… Нет-нет, между словно разряд пробежал… Я это почувствовал и она… она это тоже почувствовала, потому и испугалась. И правду Мэйсону, по этой же причине, не сказала. Да. Все сходится. Значит, я на верном пути. Ну, что же, - еще несколько, таких же удачно разыгранных, партий и я – сорву банк.»

Мэйсон и Мэри.


Глава 101 «Возвращение Виктории Лэйн».


Высокая, весьма стройная и довольно симпатичная, молодая женщина очень нервно ходила по просторному номеру отеля и ломала пальцы. Этот номер, что был забронирован для нее днем ранее неким господином, просто дышал роскошью. Но, ни девственная чистота комнаты, наполненная благоуханием свежих хрустящих простыней на огромной, под старину, кровати ни аромат живых цветов не касались ее обоняния. Напротив, женщине казалось, что именно кислорода не доставало этому пафосному, залитому невыносимо ярким солнцем, помещению. Она, в очередной раз, пересекла комнату и остановилась у окна. Дрожащие пальцы нервно пробежались по плотному шелку тяжелых, в пол, портьер, а потом резко: со злостью и отчаянием, вцепились в нагретую, на солнце, ткань и сжали кулак. Женщина покачнулась, но взяла себя в руки и, собрав последние силы, задернула шторы. И уже в следующее мгновение, сильнейший спазм жуткой головной боли заставил безобразно скорчиться от боли. Но, он вовсе не был для нее неожиданным. Нет, все было ни внове и точно выверено, словно по часам. Сначала к горлу подступил комок, и начались изматывающие приступы тошноты и озноба, которые сопровождались головокружением и безумной слабостью. Но, женщина точно знала, что это – лишь начало. Причем, - не самое плохое, потому что потом станет совсем невыносимо. Она знала, что пройдет еще четверть часа и все ее, измученное потугами рвоты, тело начнет болеть. Сначала, острая боль рассечет виски и запульсирует в голове, а потом - она вкрадчиво заползет в каждую клеточку ее плоти, и будет безжалостно пожирать тело изнутри. Но, не далее как через час, страшная агония прекратится. Только, женщина уже не узнает об этом, потому что потеряет сознание...

Она прислонилась к стене и медленно сползла вниз. Ледяные пальцы обхватили горячую голову и женщина, подобно раненому и желающему только одного: чтобы его, наконец, добили, зверю тихо застонала. Странная картинка исчезающей перед глазами комнаты плавилась и постепенно проваливалась куда-то, вместе со звуками детского плача. Но, ни ощущение, уходящего из под ног пола, ни даже истовый крик ее маленького ребенка, в соседней комнате, не могли уже вернуть ее на землю. И, когда за дверью послышалось активное движение, которое продолжилось уже с этой стороны двери, и в этой комнате, она даже не подняла головы.

- А вот и я… - Эмилио открыл дверь своим ключом и, решительно переступив порог, бесцеремонно прошел вглубь комнаты. Жуткая картина совершенно невменяемой, полулежащей у дальней стены номера, женщины, начисто лишенной и последних своих человеческих инстинктов, совершенно не потрясла его. Как не потряс и пронзительный крик голодного ребенка, что так отчаянно боролся за то, чтобы получить хоть минимальное внимание со стороны своей непутевой матери. Эмилио лишь досадно поморщился на звук этого навязчивого и, совершенно сейчас ненужного, плача, а потом сделал пару тяжелых шагов и резко захлопнул дверь детской комнаты. – Виктория, ты слышишь меня? – Доктор опустился на пол - рядом с затихшей женщиной, сел на корточки и грубо взял за подбородок ее безвольное лицо. Но, Тори не прореагировала и на этот его бесцеремонный жест. Эмилио презрительно окинул взглядом обмякшие члены своей, почти, добычи и отпустил мертвенно-бледным щекам довольно увесистую пощечину. Поняв, что с момента начала ломки прошло уже довольно долгое время, а потому, ничто, кроме новой дозы не сможет вернуть Тори из забытья, мужчина поднялся с колен, подошел к столу и, упруго щелкнув холодными зажимами металлических креплений у кодового замка, открыл свой «особый» кейс.

Он очень проворно: по-видимому, бывалым и напрактикованным жестом распаковал содержимое «аптечки». Заботливый доктор, достав пару каких-то крошечных ампул, приготовил «лечебный коктейль», а затем развернулся и, ни снизойдя до того, чтобы присесть рядом с «пациенткой» и удостовериться в точности попадания инъекции в вену, просто наклонился и, потянув на себя ее безвольную руку, проткнул иглой бледную кожу у запястья. Но, Виктория не вздрогнула и не отдернула руку. Наоборот, поверхностное дыхание ее слабой груди, стало немного глубже, а еще через несколько секунд и во взгляде появилась некая осмысленность. – Ну, вот и славно. Тебе понравилось, я надеюсь? Да… Вижу – понравилось…
- Ты давно здесь? – слабый женский голос прохрипел свой отстраненный вопрос и вновь смолк.
- Не очень… - Эмилио небрежно отпустил ее тонкое запястье, и она покорно убрала, все еще холодную, руку.- Но, у меня, тем не менее, хватило времени заметить, что твой ребенок ведет себя не менее нервно, чем его невменяемая мамаша.
- О, Боже! Чип…
- Вот, только избавьте меня от дешевых сцен, Виктория Лэйн! В этой комнате нет того, кто бы оценил Ваши актерские способности… Хотя…
- Ты заходил к нему? - женщина вздрогнула и, словно вспомнив, наконец, о чем-то жизненно важном, медленно начала ползти вверх по стене. Она, на ватных, словно чужих ногах, пошатнулась, но все же сумела встать. – Что с моим сыном?
- К чему задавать пустые вопросы?! Лучше, пойди в соседнюю комнату сама и посмотри на него, иначе он так и будет орать весь день. А, нам ведь это совсем ни к чему сейчас. Верно, Тори?! Столько всего нужно обсудить… Да, и еще… Виктория, если ты и далее намерена играть передо мной так фальшиво, то можешь забыть о своем важном… Самом важном контракте.
- Что-то не припомню, чтобы я твердо дала согласие, - Тори обдала презрением смуглое лицо своего бесцеремонного визитера и сделала шаг, по направлению детской, но, еще не удалившись, успела бросить парочку резких фраз. – Поэтому, смените тон… доктор.
- И не мечтай, - сухие пальцы быстро поймали женскую руку. Она дернулась, но Эмилио не ослабил хватку. – Ты уже увязла по уши.
- Не пытайся меня запугать. Я еще ничего не сделала…
- Ничего?!
- Ничего такого, за что бы мне было стыдно...
- Ты – жалкая, неудавшаяся, потерявшая работу и все средства к существованию, актрисулька, - Эмилио подался вперед и, вытянув указательный палец по направлению своей незадачливой сообщницы, резко проткнул напряженное пространство. – Ты – мать одиночка, ты – наркоманка, - мужчина, выбрасывая свои тяжелые, словно удары, обвинения свирепел с каждой новой, произнесенной им, фразой. - Ты – лживая интриганка, обманом забеременевшая от жениха самой состоятельной невесты Санта - Барбары и ты – иждивенка, живущая только за мой… Повторяю: за мой счет!
- Довольно… Пусти меня, Эмилио.
- Ну, почему же?! Я могу продолжить.
- Я сказала: довольно! – Виктория отдернула руку и отпрянула назад. – Я все поняла. И я все сделаю… что ты хочешь…
- Хорошо… Я знал, что ты благоразумная женщина, Тори. И, кроме того, где ты будешь доставать свое важное «лекарство», если ни моя помощь?
- Эмилио, нет необходимости каждый раз напоминать мне ОБ ЭТОМ… Я - не больна. И, если захочу, то в любой момент смогу все бросить и начать новую жизнь… Я…
- Да-да, знаю… Вы все так говорите. Но, тебе уже не побороть это, дорогая… Не побороть… - Эмилио самодовольно улыбнулся и, подавшись вперед, приблизил к прозрачной влажности бегающих женских глаз свое лицо. – А ты – красивая женщина, Виктория, и, думаю, что я не ошибся, поставив на тебя. Ведь, ты когда-то нравилась Мэйсону... И, видимо, - более чем, раз он хотел на тебе жениться, - мужчина осторожно положил теплую ладонь на бледные ее скулы и медленно провел пальцами по щекам. – Теперь пойди в комнату и покорми ребенка. Успокой его… И сама успокойся. А потом возвращайся, и мы все обсудим.

Привет, Евгения ! Да я видела тему МЭРИ и МЭйСОНА. СПАСИБО!
Но много я немогу быть в Интернете. Я на работе. А ВАШ фанфик я копирую в Ворд и потом безумно наслаждаюсь. Спасибо что стали чаще писать. Явсегда жду продолжения.

Наконец-то я смогла Вернуться в Эту Тему! УРА!!!!!!!!! (А-то, у меня 3 Дня Не Работал Интернет! Были Какие-то Неполадки Во Всем Нашем Доме.......... inwall: )
А ведь я, как Чувствовала, - что Именно в Эти Дни Моей "Оторванности" от Инета, - Происходит Что-то ИНТЕРЕСНОЕ!!!!!!!!!!
И, - НЕ ОШИБЛАСЬ!!!!!!!!
По-поводу Содержания Новых Глав, - пока ничего не могу сказать, - т.к., - я сейчас в основном копирую их в блокнот, - а потом Читаю в МР3-Плеере! Так что, - Сегодня Буду НАСЛАЖДАТЬСЯ ДАЛЬНЕЙШИМ РАЗВИТИЕМ СОБЫТИЙ Перед Сном!!!!!!!!!!!

Но, - в чем я НИСКОЛЕЧКО НЕ СОМНЕВАЮСЬ, - Так Это В ТОМ, - Что Будет КАК ВСЕГДА, - ЧРЕЗВЫЧАЙНО ИНТЕРЕСНО!!!!!!!!!!

Quote

Quote

Девочки (Марийка и ПАН), дорогие, огромное спасибо за разделение со мной ВАШИХ (от прочтения моего «фика») эмоций!
Я, просто до глубины души, тронута тем, что вы сие еще куда-то копируете и внимательно читаете.

И других посетителей этой конференции настойчиво призываю: не забывайте (если вы вдруг тоже читаете) оставлять свои (пусть небольшие) отзывы обо всех, представленных здесь, фанфиках. Ведь, авторам так важно знать, что они ни «тихо сам с собою»…

Тем более, что скоро – Новый Год, а посему – настроение должно быть соответствующее!