Если я потеряю контроль

Это окончание, которое планировалось изначально. Предупреждаю, что содержит сцены, смахивающие на насилие. Исходной является сцена перед 1й альтернативной концовкой.

«Что ты хочешь услышать от меня, Лео?» - мягко спросила Медлин.
Он глубоко вздохнул и встал.
«Процедура тебе отлично известна, и мы оба это знаем. Не вынуждай меня делать все эти неприятные вещи».
Она саркастически усмехнулась.
«Какой у тебя уровень?» - спросила она с явным интересом.
«Восьмой».
«Что ж, я горжусь тобой, Лео».
«Да, я достиг его благодаря тебе. Никто не сделал для меня того, что сделала ты».
Ей показалось, или в его голосе прозвучала угроза?
«Это моя работа».
«Верно. Такова была твоя работа. А сейчас началась моя. Изложи мне свою версию событий».
«Каких именно событий?»
Он иронически посмотрел на нее и сказал:
«Ты передала Алану Бэйтсу, а через него и КЯ, данные восьмого уровня. Твоя вина доказана».
Медлин внимательно смотрела на Леонардо, не показывая своего удивления.
«Если моя вина доказана, что тогда я делаю здесь?»
«Нам нужно знать, зачем ты это сделала. И что ты отдала ему еще, помимо того, о чем уже известно».
«Наверное, мне даже не стоит говорить, что я ничего не передавала».
«Точно. Я же сказал, есть доказательства».
«Какие?»
«Вся рассекреченная информация находилась в базе А».
«И ею пользовалась только я? Что ж, оригинально. Ты, разумеется, уже знаешь, как я собираюсь оправдываться?»
«Разумеется. Тебя подставил кто-то из высшей инстанции. Это ты собиралась сказать?»
«Именно это. Продолжим?»
«А это имеет смысл?»
«Смотря, что ты вкладываешь в это слово».
«Уж точно не приятную беседу. Я хорошо тебя знаю, так что либо ты расскажешь мне все немедленно, либо я вызову специалистов, другого пути нет».
«Моя версия событий тебе известна, мне нечего добавить».
«Это твой выбор».
Он безразлично посмотрел ей в глаза и быстро вышел. Медлин замерла в жутком предчувствии. Ей нечасто приходилось выступать в роли пленницы…. нет, не пленницы, здесь гораздо больше подойдет слово «жертва». Жертвой становится человек, который от непрерывных мучений и нескончаемой боли превращается в животное. У него, как у зверя, не остается даже желаний, только потребности, которые он стремится удовлетворить, во что бы то ни стало. Собственно, только одна потребность – прекратить свою боль, но такая яростная, что перед ней меркнет даже жажда жизни… Она знала, что боль сломит любое сопротивление, разница только в сроках. Другое дело, что ей совершенно нечего было сказать. Они воспользуются препаратами, которые подавят ее волю, заставят потерять контроль, а это казалось ей более страшным, чем боль или смерть. Однажды она его потеряла и расплачивалась за мгновение слабости всю жизнь. Что ж, вот и финальный аккорд ее заслуженного наказания – мучение, страшные воспоминания о вине, охватившей тогда еще детское сердце и невыносимой жажде наказания, за которым непременно последует прощение. Теперь она, наконец, получит такое наказание, после которого прощения уже не потребуется…
Вошел ее палач. Один. Не глядя ей в глаза, разложил свои привычные инструменты и наполнил шприц…

«Ну?» - рявкнул Шеф в трубку.
«Допрос идет уже два с половиной часа». – быстро сказал Сэнклер.
«Два с половиной!? Почему ты не позвонил мне сразу же?»
«Я вышел на связь в условленное время».
«С этим все. Как проходит допрос?»
«Ниже восьмого уровня эта информация не проходит».
«Ладно, какие… ммм… какие методы применяет Парди?»
«Он вызвал Дэвиса, это все, что мне известно».
«Это еще кто?»
«Специалист по развязыванию языков».
У Шефа перехватило дыхание. Началось! Медлин отдала себя на растерзание ради того, чтобы он продолжал жить. Но разве она не понимает, что жизнь без нее будет чем-то совсем другим, чем прежде?
«Сколько времени он с ней уже работает?»
«Около получаса».
«Свяжись со мной, как только появятся новости».
«Непременно».
Надо что-то делать, немедленно. Каждая секунда промедления включает непереносимые страдания дорогого ему человека. Но что он может теперь, когда за каждым его шагом пристально наблюдают? Шеф прекрасно знал, что Медлин не виновна, и значит, кто-то подставил ее, причем этот человек должен работать на высшем уровне, если смог провернуть такую аферу. Нужно подумать… Есть ли кто-то, кроме Джорджа, кому выгодно устранение Медлин, может быть, это дело рук самого Парди? Таким образом он мог осуществить свою месть. Поразмыслив, Шеф пришел к выводу, что это слишком надуманно и сложно технически, только человек из Центра или Надзора мог провернуть такое дело, выйдя сухим из воды. Джордж! Конечно, кто же еще… Сфабриковал дело, подкинул «неопровержимых» доказательств, и устранился, издалека дожидаясь результата. Нужно заставить этого паука вылезти из своей паутины, заставить его во всем признаться и найти доказательства, он не мог провернуть это дело без сообщников.
«Биркоф, соединись с Надзором и вызови Джорджа, скажи, что у меня для него важные новости».
«Да, сэр».
Через полчаса Джордж соизволил ответить.
«Что у тебя за новости, Пол?»
«Я решил назначить Майкла на пост главного стратега».
«Это разумный выбор. Что-то еще?»
«В лице Медлин мы лишились еще и главного психолога, Майкл не может выполнять эту работу».
«Я пришлю кого-нибудь».
«Хорошо».
«Я рад, что у Первого Отдела все налаживается. Медлин трудно заменить полностью, но рано или поздно все встанет на свои места».
Шеф всматривался в лицо этого человека, пытаясь разглядеть хоть намек на усмешку, но потерпел неудачу. Старый паук знал свое дело.
«Она признала свою вину?»
«Нет, она молчит».
«Я мог бы помочь». – внезапная мысль заставила его сердце бешено заколотиться.
«Чем же? Тебе что-то известно?»
«Нет, но если бы мне позволили увидеться и поговорить с ней, возможно, я смог бы убедить ее оказать вам содействие».
«Зачем тебе это?» - Джордж с подозрением посмотрел на Шефа.
«Мне выгодно, чтобы эта ситуация разрешилась как можно скорее. Нам нужна определенность – она либо сделала это, либо нет, я должен знать, как координировать работу Отдела дальше».
«Я подумаю над твоим предложением». – ответил Джордж.

Отчаяние – это квинтэссенция боли. Я пользовалась этим инструментом тысячи раз, и он неизменно оправдывал себя. Я знаю, что от боли нет спасения, от нее не спрячешься за ударами сердца или чередой воспоминаний…
Я смотрю в глаза палачу и читаю свой приговор. Ну что ж, я этого ожидала. Мучение… Это не вызывает такого ужаса, пока не становится реальностью. Я вспоминаю твои руки – а в позвоночник вонзается игла. Я хочу вернуться – а по моим венам растекается яд. Я не позволю ему. Я соберусь. Я потребую. Я заставлю. Боль становится невыносимой, и даже мысли о тебе теперь мучительны и тошнотворны. Не думать, не думать вообще… В моей ли это власти? Я сейчас все бы отдала, чтобы быть не здесь. Мою жизнь. Зачем мне моя жизнь, она то пуста, то заполнена агонией. Я отдам даже память о тебе. Увы, это ничего мне не даст. Как последнее, что у меня осталось, может быть таким дорогим, если, отдав это, я не получу взамен ничего? Как может быть таким дорогим отсутствие боли? Еще один спазм, еще стон, еще … И ничего. Я не чувствую ничего. Я не мыслю. Я не существую. Это стоит всех моих жертв. Меня больше нет.
У подножия лестницы лежит моя сестра, и я начинаю понимать непоправимость причиненного мной вреда. Может быть, я еще могу что-то сделать? Спускаюсь медленно, останавливаясь на каждой ступеньке, и слышу, как тикают настенные часы. Это последние секунды моего неведения, и я хочу продлить их. Сломанная кукла, сломанные перила, сломанная шея… Сажусь рядом с ней и жду, когда вернется с работы мама.
«Что ты сделала? Сара! Сара! Доченька!» Я должна вытерпеть все это, чтобы искупить свою вину.
В мой кабинет заходит светловолосая девушка с настороженными глазами. Ей не в чем себя винить, я отмечаю это в первую очередь, по сложившейся привычке. Она не понимает наших целей и не приемлет средств. Мне жаль, что кто-то невинный будет существовать в моем аду, но выхода нет. Она привыкнет к этому и узнает, что здесь тоже есть жизнь. Я должна объяснить ей это, чтобы оправдать мою вину.
Мой пленник перегрызает горло своей дочери, и я не могу остановить его. Кричу, но поздно, еще одна невинная жертва. И снова я не могу ничего поделать, только в очередной, который уже по счету раз, ломаю себя. Наши глаза встречаются, и я понимаю – мне никогда не забыть о своей вине.
«Мистер Парди, она потеряла сознание».

Пол стоял перед дверью Белой комнаты и боялся того, чтО там увидит. Ему позволили увидеть Медлин только для того, чтобы ускорить это дело, но он знал, что не выдержит ее измученного вида и станет говорить совсем не то, что от него ожидают. Да он и не собирался ни в чем ее убеждать. В нем жила надежда, что она знает, как ему нужно действовать, чтобы вытащить ее отсюда.
Дверь открылась, и сердце ухнуло куда-то вниз. Нет, не было ни крови, ни каких-либо видимых повреждений, но взгляд! Сколько же он сказал за одно мгновение! Она не смотрела так даже в плену у Энквиста. Но опустошенная душевно и физически, разбитая и обессилевшая, она все еще была жива. Пол быстро подошел к ней и коснулся ее руки, Было видно, как она собирается с силами, чтобы что-то сказать.
«Мне так жаль!» - сказал он. - «Это не должно было случиться. Что мне сделать, скажи?»
Медлин отрицательно покачала головой и прошептала:
«Ничего».
«Пожалуйста, мы должны попытаться…»
«Нет». – на этот раз более твердо.
«Почему?»
«Это Джордж».
«Джордж? Я так и думал! Я сделаю запрос…»
«Нет, послушай меня…» - прервала его Медлин. – «Здесь совсем не то, что ты думаешь. Пойми, это ловушка не для меня, а для тебя. Он хочет, чтобы ты ошибся…»
«Ошибка – оставить тебя здесь, я не могу этого допустить».
Слабая улыбка:
«Ты должен».
«Нет, я больше не желаю слышать этого слова, я уже сделал все, что должен был … Я не хочу этого терпеть!»
Она еще раз покачала головой.
«Ты ничего не сможешь сделать. Ничего. Ты видишь, что здесь происходит…» - Медлин заметила, как исказилось его лицо. – «Не вини себя. Я прошу… Ты исполнишь мою просьбу?»
«Конечно!»
«Прошу только об одном – ничего не предпринимай».
«Но это же означает…»
«Мы оба знаем, что может случиться, если ты вмешаешься».
«Тогда я…»
Он не произнес этого слова, но Медлин поняла, что он жаждет крови своего давнего врага.
«Он только этого и ждет, разве не ясно? Ты обещал мне».
«Да, я сделаю, как ты хочешь».
Пол опустил глаза, но она уже уловила фальшь в его голосе. Переубедить его, сидя в этом кресле, не удастся… Нет ни времени, ни сил. Он поднял взгляд, который был полон надежды, и Медлин убедилась в своих подозрениях – он задумал устранить Джорджа, и она ничего не сможет с этим поделать.
Рассматривая его лицо, она старалась запомнить его мельчайшие детали, жадно проникала в глубину его глаз и сожалела, что не может в полной мере ощутить прикосновения его рук.
«Иди». – она, наконец, нашла в себе силы сказать это.
«До встречи». – сказал Пол. Она улыбнулась в ответ, так и не дав ему понять, что эта встреча была последней. Самой последней в ее жизни.
Через несколько минут вошел Лео, и она сказала, стараясь, чтобы голос звучал как можно увереннее:
«Я все расскажу лично Джорджу, никак иначе».
Его брови поползли вверх.
«Я не стану настаивать на обратном. Тебе повезло, что Куратор сейчас в Центре. Ты ведь не возражаешь подождать?»
Джордж явился через полтора часа, в течение которых Медлин обдумывала то, что собиралась совершить. Действие яда уже ослабло, поэтому она смогла проанализировать ситуацию с разных сторон и пришла к выводу, что нашла наилучший выход из положения.
«Я готов тебя выслушать». Джордж был немного удивлен таким поворотом дела.
«А я готова сделать признание».
«Хорошо. Но ты ведь понимаешь, что это не спасет тебя от дальнейшей обработки?»
Глядя на ее застывшее лицо, он продолжил:
«Мне прекрасно известно, что ты не боишься смерти и что с твоими способностями не составит труда придумать подходящую к случаю легенду... Поэтому не жди, что тебе сразу поверят».
«А когда, по-твоему, мне поверят?»
«Когда я этого пожелаю».
«И когда же ты пожелаешь?»
«Всему свое время… Я как никогда близок к цели. Я ни в коем случае не допущу твоей смерти в ближайшее время».
«Рано или поздно меня ликвидируют, время, отведенное на допрос, имеет определенный предел».
«Верно, но в Центре уже рассматривают новые данные по твоей деятельности… Так что продолжение следует».
«Зачем тебе это? Ты ведь ждешь промаха Пола».
«Именно поэтому ты проживешь еще некоторое время, которое, возможно, покажется тебе вечностью».
«Ты не можешь не знать, что, хотя Шеф Первого Отдела обладает большими возможностями, он все равно не сможет повлиять на решения Центра. Пол даже не станет пытаться провернуть что-либо такое, за что его можно будет наказать».
«Считаешь, он не попытается убить меня?» - в голосе Куратора послышалась насмешка.
«Считаешь, моя ликвидация произведет меньший эффект?» - Медлин постаралась вложить в свой голос как можно больше яда.
«Видишь ли, мне еще дорога моя жизнь. Безусловно, после твоей смерти Пол захочет мести, но есть один нюанс, и тебе о нем известно… В этом случае он может внезапно решить, что месть – это блюдо, которое подают холодным, и тогда у него появится масса времени, чтобы обдумать план действий. И не факт, что ему не удастся осуществить задуманное… А пока ты жива, каждая минута твоих мучений будет подталкивать его к нерациональным поступкам, может, он даже захочет убить меня, что будет кстати, потому что моя охрана, как всегда, на высоте. Он не выдержит долго».
«Иногда мне кажется, что ты плохо его знаешь». Она сказала это спокойно, но страх за Пола вытеснил все остальные ее чувства, ведь она понимала, что Джордж прав.
«Это он плохо знает тебя».
Да, наверное, про себя согласилась Медлин, он не подозревает, что я собираюсь сделать, и ты тоже. Последнее видение ее бессознательного ада встало перед ней со всей отчетливостью – человек перекусывает вену на шее девушки, это смертельно. Кто знает, может быть, не будь в ее жизни еще и этой вины, она не смогла бы даже попытаться спасти Пола.
«Есть еще одна возможность…» - прошептала Медлин так, что слова едва достигали слуха Джорджа.
«О чем ты?»
«Ты напрасно все это затеял, мы знали все с самого начала…» - еще тише, и вот он уже приближается, не зная, что его ждет.
«Ерунда!»
Она язвительно засмеялась.
«У тебя ничего не выйдет, как ни старайся!»
Джордж вытащил пистолет и наставил его на Медлин, вызвав у нее еще один короткий смешок.
«Давай, убей меня».
«Нет, не убью». – жестко сказал он. – «Я прострелю тебе все конечности одну за другой, пока ты не расскажешь мне все».
«Боже, как ты серьезно настроен…» - Медлин иронически улыбнулась. – «Ты думаешь, после того, что я уже перенесла, это подействует?»
«Вот и проверим».
«Не стоит. Я и так расскажу тебе все. Подойди ближе, ты же не хочешь, чтобы камеры зафиксировали этот разговор».
Он сделал пару шагов к креслу, в котором она сидела, затем в нерешительности остановился.
«Я не верю, что у тебя что-то есть для меня».
«Ты меня удивляешь… Ты что, боишься прикованную наручниками женщину?»
«Боюсь, как бы страдания не лишили тебя рассудка…»
«Что дает тебе основания думать, что я не в своем уме? Мой разум всегда был моей опорной точкой».
«Да, Эдриан позаботилась, чтобы так оно и оставалось».
При упоминании Эдриан Медлин снова испугалась, что потеряет над собой контроль, но ей все же удалось стереть с собственного лица намек на эмоции.
«Так ты выслушаешь меня?»
«В конце концов, я здесь именно для этого». - Джордж подошел практически вплотную и наклонился к ее лицу. – «Я слушаю тебя».
«Понимаешь, я приняла решение». – зашептала Медлин. – «Хочу, чтобы Пол занял твое место». Не давая ему опомниться, она с невероятной силой впилась зубами в пульсирующий сосуд на его шее. Кровь противника горячей струей брызнула ей в рот, но она не отпустила его, из последних сил продолжая сжимать зубы. Он дернулся от неожиданной боли, но так и не смог оторвать ее от себя. Тогда, собрав в кулак остатки воли, он направил свою руку, все еще сжимающую пистолет, на грудь Медлин и спустил курок. Оглушительный выстрел заставил ее выпустить свою трепещущую жертву, которая тут же упала на холодный пол, истекая кровью. «Не в сердце… он попал не в сердце, а совсем рядом…» - в ослабевающем сознании Медлин текли мысли, уже не поддающиеся контролю их хозяйки. – «Может, он промахнулся, потому что сердца нет вообще? Все правильно, оно не нужно…»
В Комнату ворвались охранники, на ходу вызывая медицинскую службу, один из них попытался остановить кровотечение у лежащего на полу мужчины, понимая тщетность своих действий. Кто-то подошел к прикованной к креслу пленнице и прикоснулся к ее шее.
«Мертва». – сказал он и отвернулся.
«Я сделала все, что могла, пойми. Я хочу, чтобы ты продолжал жить».

Пол вошел в свой новый кабинет и огляделся. Он досконально знал обязанности Куратора, представлял, какую ответственность они налагают, но тем не менее всегда был уверен, что он подходит для этого поста как никто другой. Однако теперь он остро ощутил свою неуместность. Здесь должен работать кто-то, которому не безразлична судьба человечества, а он уже ничего не мог предложить миру.
«Я надеюсь, ты присоединишься ко мне».
«Я доверяю тебе, в этом все дело».
«Я уже сделал все, что должен был … Я не хочу этого терпеть!»
Воспоминания стали непрекращающейся пыткой, день за днем опустошая его сердце. Они оба хотели, чтобы Пол занял это место, Медлин всегда поддерживала это его стремление. Пожалуй, она могла бы сейчас порадоваться за него – Отдел в надежных руках Майкла, в Центре довольны его успехами, Пол получил желанное назначение. Бессмысленность происходящего тяжким грузом легла на его плечи. Стремясь обладать все большим количеством власти, он порой забывал, что эта власть нужна ему прежде всего для того, чтобы оградить от посягательств их с Медлин маленький мир, но теперь осознание этого давило на него со всех сторон его огромного кабинета. Он вновь и вновь отказывался принимать свою утрату, но знал, что всей власти на свете не хватит, чтобы исправить то, что произошло.
«Я сделал все, что мог. Зачем мне продолжать жить?»

Фото/изображение с Телесериал.com

Сообщение отредактировал Ivorine: Понедельник, 21 января 2008, 11:43:39

Если бы я был (а)..

Как перенести контакты в новый ICQ, если доступ к старой асе потерян