Долгое возвращение в Санта-Барбару

Женя, как всегда просто клас! Сюжет все более захватывает. А Мейсон надеюсь не сильно ранен. Очень хочется, чтобы с ним и с Мери все было хорошо, они были живы и здоровы.

Дорогие мои! Вынуждена вновь просить у вас прощ9ения за зекдержку. Неделю воюю с компом. систему уже третий раз переустанавливаю. Несоветую вам покупать 64 битные процессоры и пытаться ставить линукс, того не умея..................

Сообщение отредактировал chernec: Суббота, 12 апреля 2008, 20:16:51

Глава 47. В старом логове.

Пока Мэри бинтовала Мейсону плечо, заливаясь слезами от радости, что рана не особенно серьезна, и от пережитого ужаса, Риккардо бегал по комнате из угла в угол, схватившись за голову.
- Я ведь говорил тебе, - завопил он иступлено, обращаясь к Грейси, - сначала предупреди, а потом курок спускай!
- Но я так испугалась… - слабо оправдывалась молодая женщина, рыдая в голос.
Она обернула к Мейсону заплаканное личико и простонала:
- Простите меня, мистер Кэпвел, я подумала, что вы бандит…
Мейсон в ответ искренне расхохотался, морщась от боли.
- Про меня многое говорили, - с трудом произнес он, - но «бандит», ха-ха…ой… Если бы не пуля в плече, я, наверное, умер бы со смеху…
- Лучше лежи спокойно, - рассудительно сказала Мэри. – Ночь ты, конечно, продержишься, а с утра нужно – в больницу, чтобы не началось заражение.
Но Мейсон не унимался.
- Вы со всеми столь же «гостеприимны»? – поинтересовался он у Рика.
- Приходится, - огрызнулся тот. – Здесь все гости незваные…
- Дон Симон и не догадывается, где вы скрываетесь, к тому же, его можно не опасаться более, - сказала Мэри, решив как можно быстрее покончить с тем, что было целью их с Мейсоном экспедиции в горы, чуть ни окончившейся трагедией.
За три минуты она повела пасынку обо всем, что случилось в те три недели, что он с семьей прятался в старом имении. И его реакции поразила Мэри, видимо, он и впрямь был совсем измучен был дикой жизнью. Рик толи не понял, толи не захотел понять практически ничего из услышанного. Даже известие о смерти сестры, как будто бы не коснулось его.
 Это все замечательно, - произнес художник устало, - вот только наш главный враг здесь – не Симон Гочи. Мы тут десятый день в осаде. Шайка каких-то головорезов, видимо сбежавших с Панамской каторги, по ночам пытается захватить дом. Слава богу, они почти не вооружены, в противном случае - давно бы...
Он не определенно взмахнул рукой, пытаясь, видно показать, что было бы, будь у противника оружие.
 Значит мы во время! - воскликнула Мэри. - С рассветом уедем все отсюда, все будет позади.
 Еще дожить нужно до рассвета, - ворчливо буркнул Риккардо Джоули. - И кстати, где ваша машина? Или вы прямо из Боготы пешком шли? - мрачно пошутил он.
 Колеса спустило, - вздыхая, ответила Мэри. - Пришлось бросить... мили полторы-две от фермы...
 Пиши пропало! - Обреченно рассмеялся Рик. - Панамцы в восторге будут от такого подарка!
 У вас, что – нет машины?! - испугалась Мэри.
 Почему – есть! - со странной полусумасшедшей улыбкой ответил художник, вынув из-за пазухи фляжку с каким-то спиртным. - В ней бензина на две мили.
Сказав это, Риккардо опрокинул флягу себе в рот. Сделав пару глотков, он протянул сосуд Мейсону.
 Подкрепитесь, мистер Кэпвел – ночь будет тяжелая, а грядущий день еще тяжелее.
Приняв из рук художника напиток, Мейсон с благодарностью кивнул.
 О! - воскликнул он восхищенно. - Отличный ром!
 Внизу целый бочонок! - похвастался Рик. - Дед мой был запасливый и дальновидный. У него под домом прямо бункер с запасами продовольствия. Зерно в таких бочках, что до сих пор сохранилось! Мы вот им и питаемся. В крайнем случае, если эти ублюдки ворвутся в дом, мы там забаррикадируемся. Люк обит кованым железом – его не высадить и гранатометом.
 И что сидеть в этом подвале, пока зерно не кончится? - поинтересовался Мейсон мрачно.
 Не обязательно, - усмехнулся Рик, он похоже сразу захмелел – усталость брала свое – а потому излагал свои идеи живо и в красках, как тринадцатилетний мальчишка-бойскаут. - Я ж говорю, дедок у меня предусмотрительный был: там выход второй есть. Целый туннель в скале! Прямо над рекой выход. Правда, спуск там крутой, да мы все вместе, ежели придется – справимся! Ну, а там до шоссе миля-полторы – кого-нибудь остановим.
 Да уж... - только и смогла сказать Мэри, очень надеясь, что ей не придется лазать по туннелям и скалам, да еще с раненным Мейсоном. - Остается только гадать, как его такого «предусмотрительного» все-таки арестовали.
 Это целая история была! - зевая, ответил Рик. - Как-нибудь на досуге расскажу... А сейчас ложитесь-ка дамы спать.
Он взял ружье и занял позицию у окна.
 Как ты будешь дежурить?! - забеспокоилась Грейси.
 Молчи женщина! - Отрезал Рик. - Ты себя уже проявила сегодня.
 Она права, - вмешалась Мэри, - ты же еле держишься.
 Ну, нет уж! - Риккардо мотнул головой. - Бабам я больше ружье не доверю! Мистер Кэпвел ранен. Вариантов нет! Спор окончен!
Однако Грейси сдаваться не собиралась. Она открыла уже рот, чтобы продолжить дискуссию, но из соседней комнаты донесся тоненький детский писк.
- Займись ребенком! - коротко и сухо приказал ей муж, оборачиваясь к окну.
Грейси покорно отправилась в спальню. Через десять минут она вернулась с продолжавшим хныкать Честером на руках. Она потряхивала его не особенно ловко, пытаясь одновременно приготовить бутылочку со смесью.
- Дай-ка мне, - попросила Мэри, протягивая к малышу руки.
Молодая мать отдала ей ребенка с каким-то даже облегчением, словно бы от него дурно пахло. Это покоробило Мэри, но она постаралась сдержать чувства и даже мысленно не осуждать девушку, понимая, что последние недели той слишком многое приходилось переживать. Мэри поправила пеленки Честера (ужасаясь про себя тому, что Грейси совсем не умеет пеленать) и улыбнулась мальчику, принимаясь лепетать ему нежности. Ротик Честера раскололся в ответ в беззубой улыбке, а затем мальчик и вовсе рассмеялся, принимаясь гулить. Мейсон смотрел на Мэри с немым обожанием и восторгом. Риккардо тоже взглянул,, но совсем украдкой. Его глаза наполнились слезами.
 Вот, что значит – прирожденная мать! - прошептал художник и снова уставился в темноту за окном.
Грейси, видимо, услышала его, потому что сделалась заметно мрачнее и, протягивая Мэри теплую бутылочку, стала вдруг предельно вежлива. Но взять ребенка, чтобы покормить самостоятельно, она все же не захотела.

Очень рада, что Мэйсон Не Слишком Серьезно пострадал!!!!!!!!

И снова, Женя, - БРАВО!!!!!!!!! У тебя в фике, похоже, происходит "Перекличка" жанров!!!!!!!! То - Детектив(когда Мэри устраивала "маскарад" в церкви, а потом пригласила СиСи на встречу - на крыше отеля Кэпвелов........), то - Триллер(как в главе "Вдвоем против мафии"), а теперь - повествование скорее похоже на какой-нибудь Вестерн!!!!!!!!! Но, читать ВСЕ РАВНО ИНТЕРЕСНО, независимо от Преобладающего в тот или иной момент, ЖАНРА!!!!!!!!!!!!! И все потому, что Самое Главное, - Это ЛЮБОВЬ Мэри & Мэйсона!!!!!!!!!!!!!!!

Глава 48. Налет.

Риккардо казалось, он вовсе не спал, глаз не смыкал даже, старательно таращась в темную ночь за приотворенным окном. Но влетевшая в это самое окно бутылка с бензином сообщила ему об обратном. Рик с отупелым удивлением смотрел, как разлетается вдребезги бутылка, как разливается по полу маслянистая жидкость, немедленно вспыхивая, слушал, как ликуют головорезы во дворе – совсем близко. Там во дворе уже во всю полыхал сарай, и было потому довольно светло. Рик вскинул ружье и выстрелил прямо в упор в одного из тех, что были уже в шагах в десяти и тут же выстрелил снова. И снова…
- Все вниз! Живо! - не оборачиваясь, крикнул вбежавшим в комнату женщинам, которые уже кинулись тушить пожар.
Но тушить было бесполезно – дом успели поджечь уже со всех сторон, а погода стояла сухая… Нельзя было терять ни минуты. Грейси побежала в их спальню за ребенком. Вернувшись сразу с Честером, она провела Мейсона и Мэри в дальнюю комнату, стена которой вплотную примыкала к скале. Отбросив половик, Грейси указала на массивный люк. Мэри не смогла поднять его в одиночку, но Мейсон одной рукой помог ей, и вдвоем они все же справились.
В гостиной, где у окна стоял с ружьем Риккардо, уже пылали стены.
- Рик! – громко позвала Грейси, стараясь перекричать треск и вой пламени и плач Честера.
- Спускайтесь! – крикнул тот в ответ. – Я приду последним – эти сволочи ворвутся, как только я отойду от окна.
Раздался еще один выстрел. Грейси с ребенком на руках стала осторожно спускаться по лестнице. В комнате быстро стало жарко и трудно дышать. Когда Грейси была внизу, Мэри велела спускаться Мейсону, так как он, ослабленный ранением, уже начал задыхаться. Она тоже окликнула Риккардо и, услышав в ответ «Иду!», спустилась за всеми в темноту и сырость старого «бункера» Мигеля Джоулини.
Грейси зажгла масляную лампу, висевшую на стене. Ее пламя неровно колыхалось на слабом сквозняке. В неверном свете виднелся средних размеров грот. Пол был деревянный, стены увешаны старыми коврами поеденными молью. Повсюду стояли какие-то ящики, старые сундуки и дубовые бочки. Справа от лестницы виднелся темный туннель – видимо тот самый заветный черный ход, который когда-то не спас своего строителя.
- Просто пещера Али-Бабы! – восхитился Мейсон.
- Ну, да, - усмехнулась Грейси. - Только сокровищ никаких тут нет. В основном порченое вино, да немного сои, которая каким-то чудом хранилась все это время.
Сверху послышался сильный треск – дом видимо начинал рушиться. От ужаса, ведь Рик до сих пор не спустился, Грейси вздрогнула. Притихший было на ее руках, Честер снова запищал. Грейси по привычке ища глазами бутылочку, громко ахнула.
- Я забыла детское питание! - Вскричала она.
Сунув ребенка Мэри и не обращая внимания на ее и Мейсона предостережения, девушка бросилась к лестнице и за пару секунд исчезла в задымленном люке. Мэри тут же поспешила за ней прямо с Честером на руках. Но высунув голову из подвала, она увидела лишь дым и пламень. Вход в комнату уже был завален огромной горящей балкой. Стены полыхали. Ни войти, ни выйти.
- Рик!.. Грейси! – прокричала женщина что было мочи.
Ответом ей был лишь жуткий рокот огня.
- Рик!!!
Мэри закашлялась. У нее потемнело в глазах. Мейсон стащил ее с лестницы, прислонил к стене, а сам снова поднялся. Он все же рискнул выбраться в комнату и оглядеться. Грейси лежала в коридоре, придавленная горевшим бревном. Помочь ей Мейсон Кэпвел ничем не мог и потому надеялся только, что она уже мертва и не страдает. Риккардо Джоули видно не было, но сомневаться в том, что и его постигла та же участь, не приходилось. Стены жутко затрещали. Мейсон почти впрыгнул в люк и с силой дернул тяжеленную крышку. Сверху ее тут же ударило рухнувшими остатками крыши. От удара Мейсон кубарем полетел с лестницы, приложившись раненым плечом о стальную ступень. Боль сделалась нестерпимой, и Мейсон потерял сознание.

Ндя........уж........ Как говорится, - "Страшно - Аж Жуть!!!!!!!!!!!!!!!!!!!" Хотя, я почему-то уже в предыдущей главе, когда Мэри нянчилась с малышом Честером, подумала, что с Риком и Грейси может произойти Нечто Подобное............. (Подумалось, а может Это Судьба, чтобы Мэри и Мэйсон стали родителями Честера???? Именно Мэри, - но Ни в коем случае Не Джулия!!!!!!! )

В общем, - искренне Надеюсь, что Мэйсон быстро придет в себя и вместе с Мэри и ребенком поскорее окажется в Санта-Барбаре!!!!!!!

Марийка (Четверг, 20 декабря 2007, 01:14:24) писал:

Спасибо за отзыв! Эка вы меня раскусили)))))))))))

Глава 49. В подземелье.

Мэри повалилась рядом с любимым на колени. Она принялась громко звать Мейсона, тряся его за грудки и хлопая по щекам. От ужаса, что он мертв Мэри впервые в жизни забыла все приемы реанимации. Когда Мейсон открыл глаза, женщина упала лицом ему на грудь, не в силах сдерживать неуместные рыдания.
Но она сейчас же заставила себя встряхнуться, помогла Мейсону подняться и сесть, прислонившись спиной к сундуку под лампой. Он с трудом дышал от боли. Рана сильно кровоточила. Мэри положила Честера на ровную крышку сундука, велев себе пока не думать о его слабом писке и занялась Мейсоном. Она сняла с любимого свитер и рубашку сорвала биты. То, что она увидела, Мэри не понравилось. Рана сильно воспалилась и кровь уже не была чистой. А ведь с момента ранения прошло совсем мало времени. Мэри оторвала чистый рукав от рубашки и перетянула им плечо. Остановив таким образом кровоток, она поднялась с колен и бросилась к полкам уставленными ровными рядами бутылей и бочонков. Вино и впрямь большей частью было испорченным, но она все-таки обнаружила спустя несколько долгих минут бутылку чистого виски. Мэри расстегнула платье, спустила лиф, сняла атласную маячку и, быстро вновь одевшись, аккуратно разорвала ее на ровные полоски.
Мейсон взвыл от боли, когда Мэри обрабатывала его рану алкоголем.
- Это лучше внутрь, - пошутил он, продолжая стонать.
Но Мэри даже не улыбнулась в ответ. Она всерьез опасалась, что у Мейсона уже началось заражение крови. Перевязав плечо раненого любовника атласными бинтами, она устало перевела дух.
- Странно, что здесь совсем не пахнет гарью, - сказал Мейсон.
Он чувствовал потребность говорить. Молчание Мэри пугало его.
- Сквозняк заметный, - отвечала женщина отстранено. – Надень-ка снова свитер… Завтра разведаем, что там за туннель. Выбраться отсюда нам необходимо быстро… ребенка кормить нечем…
Она судорожно вздохнула и хотела подняться, но Мейсон удержал ее здоровой рукой и привлек себе.
- Честер – жив, мы – живы, а об остальном потом думать будешь, - произнес он, заглядывая Мэри в глаза. - Хорошо?
Женщина кивнула в ответ и нежно поцеловала Мейсона в губы. Она и так, как бы несправедливо это не было по отношению к Рику и Грейси, к Карине и Пако, размышляла сейчас совсем не об их преждевременных смертях…

Мэри приготовила пастель из нескольких ковров сорванных со стен: одним можно было укрыться, один положить валиком под головы, получалось почти царское ложе. Малыша Честера она уложила посередке, между собой и Мейсоном, чтобы ему было еще теплее. Ребенок хныкал. Он, видимо, не желал засыпать голодным. Мэри села взяла его на руки и принялась укачивать. Но Честер раскричался еще сильнее, от обиды за то, что его такое простое и насущное требование словно бы не понимают.
- Ты не должен быть голоден! – шутливо возмутилась Мэри. – Мама Грейси кормила тебя на ночь!
- Похоже, его приучили к пустышке, - сказал Мейсон, который лежал, подперев здоровой рукой голову, и смотрел на Мэри с ребенком на руках все с тем же обожанием, что и пару часов назад наверху в сгоревшем теперь дотла доме.
И тут глаза его округлились.
- Ты что делаешь?! – вскричал Мейсон, ошарашено наблюдая, как Мэри расстегнула платье и дала Честеру свою обнаженную грудь.
- Другой соски тут нет… - резонно ответила женщина.
Честер наморщил носик, покрутил головкой, не понимая, очевидно, чего нужно от него этой странной женщине с этим непонятным предметом.
- Он с рождения на искусственном вскармливании, - усмехнулся Мейсон. – Такой «соски» ему еще не предлагали…
- Другой нет! – упрямо повторила Мэри, засовывая алый сосок прямо в ротик ребенку.
И Честер сдался. Он принялся сосать грудь Мэри, словно пустышку, тихонько причмокивая. Через минуту она засопел сонно, совершенно удовлетворенный.
Мэри снова уложила его рядом с собой и легла сама. Мейсон протянул руку и погладил ее по щеке.
- Я очень тебя люблю, - произнес он шепотом.
Мэри поцеловала его руку. Рука казалось горячей, но опытная сестра Мэри уже не в состоянии была анализировать ощущения. Усталость взяла верх и над опытом и над страхом. Женщина почти сразу заснула, успев лишь кратко помолиться о том, чтоб побыстрее выбраться из этого подвала.


Наступившее утро оказалось одним из самых ужасных в жизни Мэри Дюваль. Она проснулась от детского плача. Честер хотел есть, и его давно пора было перепеленать. Но кормить малыша было нечем, и чистых пеленок тоже не было. Но это было не самое страшное. Взглянув на Мейсона, Мэри испугалась не на шутку. Его щеки пылали, волосы были влажными от пота, а потрескавшиеся губы слабо шевелились. Похоже, он бредил. Мэри инстинктивно дотронулась до его лба, хотя и так было видно, что температура у Мейсона очень высокая. Ему нужна была медицинская помощь и как можно скорее. Им необходимо было выбираться из этого убежища. Мэри поднялась и подошла к лестнице, по которой они вчера попали в бункер. Взобравшись по ней наверх женщина, ощутила запах гари. Крышка люка, обитая железом, была все еще горячей. Мэри тщетно попыталась открыть ее в одиночку, но со вчерашнего дня крышка сделалась еще тяжелее, ведь развалины дома придавили ее накрепко. Мэри не удалось сдвинуть ее даже и на полдюйма, она передохнула пару секунд и попыталась вновь – с тем же успехом.
Честер тем временем уже не просто пищал – он захлебывался криком. Видимо это сильно мучило Мейсона. Он стонал и метался в беспамятстве. Мэри еще раз, изо всех сил напрягшись, толкнула вверх крышку люка. Убедившись, что это бесполезно она быстро спустилась. Взяв ребенка на руки, Мэри присела на один из сундуков и снова как вечером дала ему свою пустую грудь. Честер сразу схватил ее и затих, чмокая губками. Это дало Мэри время все спокойно обдумать. Итак, у нее одной в руках были две драгоценные жизни, которые непременно ОБЕ нужно было спасти. Она взглянула на темный туннель и поежилась. Придется пойти одной с ребенком, чтобы выбраться и найти помощь для Мейсона. Другого пути нет, но сначала…
Мэри встала снова на ноги, осторожно, чтобы не беспокоить малыша, который, кажется, заснул, продолжая сосать грудь. Странно было, что он утихомирился так легко, не возмутившись пустой «соске», впрочем, сейчас ей некогда было удивляться. Ей некогда было даже прислушаться к тем новым ощущениям, что вызывал в ее душе и теле сосущий грудь ребенок.
Женщина потихоньку нагнулась и свободной рукой легко откинула крышку сундука, на котором до этого присела. В нем оказалась куча старого тряпья, частью довольно ветхого, но Мэри обрадовалась ему почти как новой одежде из модного бутика. Все это было конечно не стерильным, но, по крайней мере, сухим, так что замена пеленкам у нее теперь имелась.
Честер уже крепко спал и Мэри решила пока его не тревожить пеленанием, тем более, что для поиска чего-то относительно подходящего в этом сундуке, требовалось время. Она отнесла ребенка к их импровизированному ложу, что бы снова уложить рядом с Мейсоном, который прекратил метаться, только тяжело дышал и постанывал. Отнимая ребенка от своей груди женщина остолбенела – на губах Честера и ее собственном соске остались крохотнее белые капельки. Мэри, конечно же, знала, что в принципе такое возможно, и даже слышала, что в некоторых диких африкански племенах ребенка оставшегося без матери отдают любой женщине, чтобы та его выкармливала. И говорят, молоко в этих случаях появляется даже у старух и молоденьких девочек.* Но Мэри не ожидала, что это же случится и с ней, да еще за столь короткое время, хотя малыш и стал ей дорог сразу же, как она впервые взяла его на руки. Это можно было бы считать чудом, вот только обстоятельства не располагали к долгим ликованиям по поводу чудес.
Прежде чем идти за помощью, бросив Мейсона неизвестно сколь надолго одного в этих катакомбах, медсестра решила хотя бы попытаться сбить ему температуру. И Мэри снова взяла в руки початую бутыль с виски. Она раздела любимого почти до нога и аккуратно дюйм за дюймом натерла все его тело этим спиртосодержащим напитком. Хорошо было бы еще сделать компресс на лоб, но воды здесь не было. Это было, пожалуй, самым неприятным открытием и огромной проблемой – Мэри и сама уже почувствовала жажду. Виски тоже осталось совсем немного и можно было лишь надеется, что она сумеет разыскать подмогу и этот сосуд ей более не понадобится.
К счастью Мейсону помогло растирание. Через полчаса температура немного спала, и он открыл глаза. Мэри тем временем во всю готовилась к походу. В сундуке она нашла огромных размеров относительно чистую скатерть и пару простыней и переодела в них Честера. Мэри также отсмотрела и второй сундук. В нем было оружие, старые деньги, карта местности, фонарик, спички и даже огниво – кое-что из этого могло пригодиться. Женина взяла фонарь (но он не работал) спички, карту и, секунду поколебавшись, большой охотничий нож – мало ли что могло случиться по дороге до шоссе, хотя Мэри все-таки была далеко не уверена, что сможет пустить его в ход даже при острой к тому необходимости. Она все еще размышляла, не положить ли это оружие обратно, когда почувствовала на себе взгляд Мейсона.
- Как ты? – нежно спросила женщина, подойдя к любимому и щупая у него лоб.
- Не очень… - отвечал Мейсон слабым голосом. – Пить хочу…
- Воды нет… - сокрушенно вздохнула Мэри.
Мейсон кивнул и прикрыл воспаленные глаза. Он чувствовал себя совершенно разбитым, плохо понимая, где находится и как сюда попал. Мэри взяла его за руку, послушала пульс, опять тяжело вздохнула. Нужно было торопиться.
- Мейсон, - позвала она.
Мейсон ничего не ответил, лишь слегка шевельнул пальцами в ее руках.
- Мейсон, - настойчиво повторила Мэри, - послушай меня!
Она наклонилась и дотронулась до его лица. Мейсон открыл глаза и посмотрел с мукой.
- Плечо… - прошептал он еле слышно.
- Я знаю, милый, - ответила Мэри сочувственно. – Тебе больно, тебе нужна срочная помощь! Я сейчас уйду за помощью…
Она говорила быстро и с нажимом, пытаясь достучаться до слабого сознания Мейсона. И Мейсон понял, но лишь одно слово.
- Не уходи… - прошептал он. – Я умру тут без тебя…
- Ты умрешь, если я не найду помощь! – твердо ответила Мэри, понимая, что спорить с ним сейчас бесполезно, но ей важно было, чтобы Мейсон ждал и не терял надежды на спасение. – Ты должен дождаться моего возвращения. Слышишь?! И не смей думать о смерти!
Она взяла его лицо в обе ладони и прокричала:
- Не смей умирать! Слышишь?!
И Мейсон, кажется, понял. Он кивнул, слабо улыбнулся и попытался поднять здоровую руку, чтобы дотронуться до ее волос, но сил ему не хватило. Мэри несколько раз поцеловала его лицо, осторожно, чтобы не задеть воспаленную рану прильнула к любимой груди и решительно поднялась.
- Не ходи! – повторил Мейсон, видимо собравшись с силами, другим уже тоном. – Это может быть опасно!..
- Я сумею постоять за себя, Мейсон! – ответила Мэри, с невесть откуда взявшейся у нее, решимостью. – Ведь я спасаю ТВОЮ ЖИЗНЬ.
Она подошла к сундуку с оружием, вынула снова большой нож и заткнула его за пояс. Взяв на руки спящего младенца, Мэри повернулась к Мейсону. Его взгляд молил ее остаться, но она как медсестра и любящая женщина знала, что поступает верно, а Мейсон просто не способен сейчас объективно оценивать происходящее.
- Я люблю тебя, - сказала Мэри. – И спасу, чего бы это ни стоило! Жди.
Она быстро развернулась и побежала ко входу в туннель.
- Мэри… - умоляюще прошептал Мейсон Кэпвел, когда фигура женщины с ребенком на руках уже скрылась в темноте.
Он попытался подняться на ноги, чтобы догнать любимую, но смог лишь сесть. Голова страшно кружилась, все тело было ватным, а простреленное плечо нестерпимо ныло. Вторая попытка встать закончилась для раненого плачевно. Мейсон всей массой своего разбитого болезнью тела повалился на спину. Острая боль парализовала его. Перед глазами поплыли алые круги, и он провалился в новый бред, наполненный кошмарными видениями.

Мэри вернулась к Мейсону гораздо раньше, чем сама рассчитывала. Уже шагах в двухстах от бункера под домом она различила слабый свет в конце подземного хода и еще ускорила шаг. Через 20 минут она достигла выхода. То была точнее пещера, в которую выводил туннель. Довольно большой выход из нее весь зарос кустарником, и было сразу ясно, что им давно не пользовались. И Мэри быстро выяснила почему. Раздвинув кусты, она обнаружила небольшую площадку, а под ней почти отвесную скалу высотою метров в десять. Спуститься отсюда в одиночку и без альпинистского снаряжения было невозможно, а с ребенком на руках – тем более.
Внизу гремел горный ручей. От него казалось, веяло прохладой, свежестью, жизнью… Мэри остро ощутила жажду. Она судорожно вздохнула, нервно переступая на узком уступе. Она непроизвольно склонилась вперед – к далекой манящей влаге. Средних размеров камень скользнул из под ее туфельки и, как показалось несчастной женщине, со страшным грохотом полетел в пропасть. Мэри ахнула и, отступив назад, прижалась, приросла спиной к скале. В нутрии у нее все тряслось, и спина стала мокрой. Она несколько долгих секунд стояла так, зажмурившись и страшась пошевелиться, пока не поняла, что платье ее мокро не от пота. Из трещины над головой пробивался родник. Живительная влага струилась по камням и по спине Мэри, по ее одежде. Она подставила ладонь, набрала пригоршню ледяной воды и жадно припала к ней губами. Напившись досыта, женщина опрометью бросилась назад в бункер. Теперь она знала, что будет делать дальше.


Мейсон бредил и звал ее. Это длилось уже третьи сутки. В бреду он умолял любимую не уходить, говорил, что умрет без нее, что не вынесет новой разлуки. У Мэри порой наворачивались слезы от его мольбы. Она возможно впервые за всю жизнь осознала, насколько необходима ее любовь Мейсону. И в ответ она клялась ему, себе и господу богу, что никогда больше его не оставит и сделает все, чтобы он выжил.
Но одними клятвами и мольбами ограничиваться было нельзя. И Мэри таскала из родника воду, кипятила бинты и пеленки, меняла повязки и компрессы, обрабатывая свежий шов остатками виски. И снова бежала к роднику, чтобы набрать воды для соевой похлебки – ей нужно было хорошо питаться, ибо Честер на аппетит не жаловался. А потом опять пеленки, бинты, перевязки…
Она сама поражалась, как решилась оперировать Мейсона. У нее были лишь нож, вода и виски, да моток ниток… Но другого выхода не было. Оставлять полю в теле любимого, означало приговорить его к медленной и мучительной смерти от заражения крови. Риск, что он умрет без анестезии был куда меньше, если сделать все быстро и правильно, а годы работы медсестрой и обучение в медицинском колледже чего-то да стоили. И Мэри решилась.
На третьи сутки уже за полночь, уложив Честера, прокипятив и развесив, все что того требовало, Мэри в изнеможении легла рядом с Мейсоном и Честером. Мейсон к обеду успокоился, перестал метаться и бредить. Это был очень хороший признак, и Мэри весь вечер ждала, что любимый, наконец, очнется. Но теперь она так устала, что смогла лишь протянуть руку, чтобы пощупать Мейсону лоб, - вроде негорячий… и Мэри тут же провалилась в сон.


Среди ночи захныкал младенец. Мейсон открыл глаза и увидел темный сводчатый потолок. Он долго вспоминал, где находиться… ах да, имение, выстрел, плечо (вроде бы не болит почти!), бункер… Мэри УШЛА!.. Он в ужасе сел и увидел ЕЕ… совсем рядом. Она сидела с Честером на руках и похоже… КОРМИЛА ЕГО ГОРУДЬЮ! Мейсон не поверил своим глазами. Она зажмурил и снова открыл их.
- Ты сон? – спросил он со страхом.
Мэри оглянулась. На губах ее светилась счастливая улыбка, а из глаз текли слезы. Мейсон обнял ее вместе с Честером на руках так крепко, как только мог сейчас.

----------------------------------
* Я действительно слышала о таком феномене.

Женя, - Просто СЛОВ НЕТ!!!!!!!!!!!!! ТАКАЯ ПРОНЗИТЕЛЬНАЯ ГЛАВА ПОЛУЧИЛАСЬ!!!!!!!!!!!! (И, кстати, - ты Лихо "Утерла Нос" Всем СОМНЕВАЮЩИМСЯ............ (Это я про то, что Некоторые Не Хотели Верить в то, что Мэри ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ОЧЕНЬ СИЛЬНАЯ ЖЕНЩИНА!!!!!!!!!!!!!!! ) - Ведь Главная Её Сила, - в БЕЗГРАНИЧНОЙ ЛЮБВИ!!!!!!!!!!!!!!!!! )

В общем, -

Сообщение отредактировал Марийка: Среда, 23 апреля 2008, 22:18:04

Глава 50. Джулия Кэпвел.
Санта-Барбара.

Джулия и сама поражалась тому, как легко отпустила от себя мужа. И дело было вовсе не в его внезапном отъезде. Она отпустила Мейсона в душе и не жалела ни минуты об этом. Словно и не было совместно прожитых лет, общей дочери, любви… Вроде и было, но… Последние дни она часто об этом думала. И пришла к выводу, что ей просто легче без Мейсона, особенно зная, что он счастлив. Их отношения никогда не были очень хорошими, а постоянные попытки подстроиться друг под друга оканчивались крахом. Теперь она могла свободно вздохнуть, не думая более о том, как не дать Мейсону напиться сегодня и, что и как ему сказать, чтобы повысить настроение, а не наоборот. Правда оставалась еще Саманта, которая нуждалась в отце и постоянно о нем спрашивала. Особенно теперь, когда он перестал звонить дочке каждое утро и вечер. Ну, да объявится…
Джулия перевела дух. Разговор с новым клиентом выдался трудный. Сидя в «Ориент-Экспресс», она пыталась еще раз обдумать все его детали, чтобы выстроить линию защиты. Но ее мысли так или иначе снова возвращались к заплаканному личику Саманты с ее ежедневным вопросом, «Когда вернется папа и почему он не звонит?». И тут Джулия ясно поняла – с Мейсоном и Мэри что-то случилось. Прежде Мейсон предупреждал дочь, когда будет следующий звонок, а в последний раз, сказал, что объявится только завтра и пропал… Как же она обратила на это внимание раньше?! Оно конечно, Мейсон Кэпвел идеальным отцом тоже не был, но он не стал бы обманывать Саманту без веских на то причин. Проблема была и в том, что Джулия с самого первого его звонка (она была тогда еще зла и обижена), решила расставить все точки, и дала Мейсону четко понять, что его «тамошние» дела ее уже не касаются. И ей он больше не звонил. Не звонил и отцу. Только Саманте, которой естественно не говорил ни о новостях ни о планах. Но ведь мог он еще с кем-то в доме разговаривать?..
Джулия увидела, как по залу идет Келли, поднялась и направилась к ней. Келли была с Маккейбом. Он что-то говорил ей, но она плохо слушала. На ее лице ясно читались усталость и раздражение. Келли все еще сердилась на полицейского за оплошность, приведшую к гибели Софии. Увидав приближающуюся сноху, мисс Кэпвелл вздохнула с облегчением и тоже пошла навстречу в надежде отвязаться от Маккейба.
Женщины церемонно поцеловались и обменялись положенными по этикету фразами.
- Тебе Мейсон не звонит? – сразу затем перешла к делу Джулия.
- Звонит, - с готовностью отвечала Келли. – Редко, правда, но если нужно что-то передать ему…
- А его координаты есть?
- Е-есть один номер… - протянула девушка, - но брат говорил, что они с... съезжают уже из… ее дома…
- Что он еще говорил? Когда звонил в последний раз? – нетерпеливо затараторила Джулия.
- Дня три… или четыре тому назад… кажется… - на секунду задумавшись, сказала Келли. – Сказал, что вроде бы что-то стало проясняться, что скоро они найдут Грейси с ребенком и постараются уговорить ее вернуться в Штаты…
- Спасибо… - кивнула Джулия отстранено.
- Тебя что-то беспокоит? – видя ее состояние, занервничала и Келли.
- Да, - кивнула Джулия, автоматически опускаясь на первый попавшийся стул. – Беспокоит… когда он звонил в последний раз Саманте утром, то сказал, что вечером звонить не будет… значит он знал, что вечером будет там, где нет телефона… И он рассчитывал, что вернется на другой уже…
- Мисс Кэпвелл! – окликнул Келли бармен с телефоном в руке.
- Извини, - Келли соскочила с места, она видимо давно ждала звонка. – Я скоро.
- О, ничего, - Джулия словно очнулась от транса. – Поговорим дома.
Келли умчалась в отдельный кабинет, будто школьница на первое свидание.
- Что пропал наш голубок?! – услышала уже бывшая миссис Мейсон Кэпвел у себя за спиной до оскомины знакомый голос.
Джулия резко обернулась и нос к носу столкнулась с Джиной Локридж. Та в это время преспокойно обедала за соседним столиком и слышала, судя по всему весь разговор Джулии с Келли.
- По-моему, ты зря волнуешься, - сказала она с холодной усмешкой. – Мейсон просто развлекается с любовницей, и плевать хотел на ваши чувства – твои и Саманты. Он всю жизнь никого не замечал, стоило появиться Мэри.
- А мне кажется, - ответила Джулия, глядя на Джину с презрением, - что это тебя не касается.
- Ошибаешься, - огрызнулась Джина, - мы с тобой в одинаковом положении. Я Мейсона любила, а он бросил меня из-за этой святоши!
- Мэри тут была совсем не причем! Он просто понял, какая ты ехидна. И с тех пор ничего не изменилось: Мейсон возможно в беде, а ты и рада! Гадости говоришь…
- А что мне его жалеть?! – перебила обижено Джулию бывшая соперница. – Меня Кэпвелы много жалели?!
- И ты еще говоришь «любила»! – Джулия усмехнулась и встала, всем видом показывая Джине, что разговор окончен.
- Если дела Мейсона и Мэри действительно плохи, - сказала Джина ей в спину уже другим тоном, - нашим разговорам о любви все равно грош цена!
- Что ты имеешь в виду? – сразу оборотясь, спросила Джулия.
Джина усмехнулась и, опустив глаза в свою тарелку, проворчала:
- Кому-то нужно поехать в Колумбию. Кому-то, кто знает, как и с кем говорить и может все быстро выяснить…
- Круз!!! – взвизгнула Джулия и опрометью кинулась к телефону, едва не сбив с ног, входящего в зал Лайонела.
Тот попытался что-то сказать старой подруге, но Джулия, отмахнувшись, помчалась дальше.
- Ну, вот жди от них благодарности… - надулась Джина.
Впрочем, она тут же забыла о Джулии с ее заботами о неверном супруге, радостно и открыто улыбнувшись навстречу супругу собственному.


Джулия вывалила на стойку содержимое своей сумочки схватила записную книжку и, еще не найдя нужной страницы, взялась за телефонную трубку. Бармен как раз отвернулся, не остановив ее во время.
- Мне давно не 20, - услышала Джулия в трубке голос Келли. – Я хочу любви и покоя. Хочу свою семью. Хочу быть матерью…
- Ты понимаешь, насколько твое решение серьезно? – сказал мужской голос на другом конце провода.
И тут Джулия закричала так, что все взгляды в баре устремились к ней.
- Круз, отложи пока все «серьезные решения»! Ты летишь в Колумбию и немедленно!!!


Уложив Саманту, Джулия спустилась в холл. Сиси сидел за поздним ужином и читал. Заслышав шаги на лестнице, он свернул газету и ласково улыбнулся, когда невестка подошла.
- Поужинаешь со мной? – спросил СИСИ.
Джулия улыбнулась в ответ. Это был их ежевечерний ритуал. Джулия гуляла по холлу, свекор приглашал ее к ужину. Обычно она отказывалась, не имея привычки есть в такое время. Они болтали минут 10 ни о чем, и Джулия удалялась в спальню. Но сегодня все было иначе. Джулия чувствовала, что не заснет ни сейчас ни через час. И она согласилась разделить с СИСИ его поздний ужин. Кроме того на столе была бутылка прекрасного вина, а выпить сейчас тоже было бы не плохо.
- Все еще нервничаешь? – поинтересовался СИСИ, самолично наполняя бокал даме.
- В общем, да, - кивнула Джулия. – Пока от Круза нет никаких вестей, спокойной я быть не могу…
- Это понятно, - вздохнул СИСИ. – У меня тоже душа не на месте. Если бы я не ждал его возвращения, чтобы попытаться наладить контакт… Нужно было взять у Келли телефон и поговорить… Мы бы что-то знали…
- Не кори себя Сиси – Мейсону нужно очень много времени, чтобы простить тебя. Эта попытка была бы обречена…
- Но она была бы… - Сиси махнул рукой. – А теперь…
- Не смейте так говорить! – выкрикнула Джулия. - И даже думать ТАК не смейте! Круз найдет их...
Сиси с улыбкой взглянул на нее.
- Жаль, что все сложилось вот так… - сказал он с горечью. – Мейсон никогда не оценит того, как сильно ты его любишь.
- Не стоит переживать из-за этого, - спокойно ответила Джулия. – Тем более дело совсем не в моей любви – я просто беспокоюсь об отце Саманты.
- Не может, чтобы все было «просто»!.. – поразился СИСИ.
- Может, Сиси.
Джулия поднялась и принялась прохаживаться по залу – так ей было легче говорить.
- В начале… да, мне было больно… обидно… Но знаете, я быстро поняла, что это не столько от любви, сколько… от уязвления что ли... (Джулия нервно рассмеялась) Столько терпеть, ждать, возиться с ним, а в итоге: объявляется Мэри и… Но я поняла, что так нельзя. Надо оставить себе на память то, что было хорошего и жить дальше. Я думаю, так в конце концов лучше. В нашей с Мейсоном жизни было слишком много адреналина, а вот счастья не так чтобы… И я рада, что Мейсон все сразу решил. Если бы он сомневался, бегал туда сюда, если бы продолжал звонить, просить дать ему время или что-то еще в этом духе, я бы наверное перестала его уважать. Да и мне так легче… В конце концов, я ведь и раньше знала, что единственная женщина, с которой соперничать не стоит – это Мэри Дюваль. Она всегда была в его сердце… Так что все просто – у тебя Сиси будет другая невестка, которую насколько я помню – ты очень любишь. Мейсон… он теперь остепениться…
- А ты?
- Я начну жизнь заново, - с уверенностью произнесла Джулия, не смотря на влагу, вдруг выступившую на глазах. – Это не страшно, Сиси, да и не впервой мне…
- Я рад, что ты так настроена, - мистер Кэпвел тоже поднялся, подошел к женщине и взял ее за руку. – Я переживаю за тебя. Ты стала мне очень дорога. Ты и Саманта теперь почти что единственное утешение мое. И потому, каковы бы ни были твои планы, как бы ни намеривалась ты строить дальнейшую жизнь… Я прошу, не уезжай из этого дома.
- Вряд ли это возможно… - с сомнением ответила Джулия, - Если вернется Мейсон, это будет… не удобное соседство.
Они как-то не заметно опустились на диван. Сиси все так же держал Джулию за руку.
- Но для меня это действительно необходимо, - настойчиво говорил он. – Мэри может быть и единственная для Мейсона, но она никогда не заменит тебя мне. И Саманту… Ты поддержала меня после смерти Софии, как никто!..
- Но я ничего не делала… - удивилась Джулия.
- Вы с Самантой все время были рядом – и это самое главное. Это очень помогло мне. Я ведь прежде детьми не занимался. Ни детьми ни внуками… Даже позволил Крузу увезти Адриану в Мексику… Но сейчас, когда я вожусь с Самантой, гуляю с ней, сказки читаю, я чувствую себя почти счастливым, и понимаю, что, может быть, впервые в жизни кому-то со мной хорошо. Саманта ничего от меня не требует и не ждет, кроме внимания, она не боится меня. Если ты уйдешь и заберешь дочку с собой, это все закончится… и не известно даже, зазвучат ли когда-нибудь снова под этой крышей детские голоса…
Говоря о внучке СИСИ просто весь светился, и в этот момент Джулия вдруг почувствовала особую признательность и нежность к нему. Не говоря ни слова, поддавшись внезапному порыву, она крепко обняла Сиси.
Сиси поначалу осторожно ответил на ее объятия, но за тем вдруг еще крепче прижал женщину к себе и поцеловал сперва в щеку, и чуть помедлив в губы. От этого поцелуя Джулия пришла в себя далеко не сразу. Она, молча, смотрела на СИСИ широко раскрытыми глазами и не шевелилась. Она даже не пыталась отстраниться от него или вырваться из его рук. Больше всего ее поразило в происшедшем то, что ей поцелуй СИСИ оказался приятен. И опытный мужчина – Сиси, видно поняв это, уже хотел повторить попытку, как за его спиной раздался голос Келли.
- Да вы с ума сошли оба что ли! – закричала девушка. – Нет, это немыслимо!.. Месяц всего как мама…
Она всплеснула руками и бросилась наверх. Быстро и неловко извинившись, Сиси поспешил за дочерью. Через минуту Джулия услышала, как он тщетно барабанит в дверь Келли и громко зовет ее. Все это и впрямь попахивало безумием.
Джулия встала, подошла к столу, допила свое вино и странно улыбнулась.
- Завтра же уеду, - громко сказала сама себе Джулия Кэпвел.
Но она не уехала. Не смогла уехать после того, как на утро с Сиси чуть ли ни приступ случился – Келли первым же рейсом улетела в Мексику, дожидаться возвращения Круза вместе с его детьми.