- Отец…, - Мейсон взял из машины диктофон и вернулся в кабинет, - У тебя есть идеи, почему София решила уехать?
- Мейсон, не знаю, зачем это Локриджу, но… София выразилась совершенно однозначно.
- И ты готов ее отпустить?
- Я не готов! Я вообще не готов жить без нее, - взорвался СиСи, - Но это ничего не меняет, - СиСи посмотрел на Мейсона и спросил, - А тебе какое дело?
«Действительно, какое мне дело? – думал Мейсон глядя на отца, - София уедет… Видит бог, когда-то я об этом мечтал. Сон… Сон забуду. И те дни, что ездил к Софии тоже… - пытался обмануть себя Мейсон. Перед глазами стояли Алекс и Мэри, - Не забуду, - признал Мейсон, - И приснились они мне не случайно – наверное знали, что я смогу объединить их родителей.»
- Мейсон! Ты что-то хотел сказать?- устав от молчания спросил СиСи.
- Хотел. У нас будет долгий разговор, отец.
В кабинете, на фоне абсолютной тишины, шуршала пленка диктофона – запись кончилась.
- Я спрашивал, почему она не сказала… Боится причинить тебе боль, и… И думает, ты обвинишь ее в смерти малышей, - про то, что София реально беспокоилась еще и за Лайонела Мейсон говорить не стал.
- Как ты все это понял? – безразлично спросил СиСи – видно было, что он просто пытается заполнить пустоту.
- О, отец, я столько лет мечтал сделать Софии какую-нибудь гадость, что мой мозг ежесекундно обрабатывал массивы информации. Сон сном, но когда она сказала в разговоре с Келли и Мэри, что назвала сына Александром… Я пошел ва-банк, - Мейсон решил проверить реакцию отца. Реакция была несколько неожиданной.
- Спасибо.
- Спасибо за что?- уточнил удивленный Мейсон.
- За то, что рассказал. А теперь оставь меня одного.
Дверь за Мейсоном закрылась и СиСи позволил себе немного эмоций – ручка, которую он во время разговора держал в руке, превратилась в крошево. СиСи встал, подошел к бару, плеснул в бокал коньяку. Почти залпом выпил, и вернулся в кресло. Взяв со стола диктофон перемотал пленку.
- Когда я поняла, что беременна, я была самой счастливой на свете – быть с СиСи, носить его ребенка, потом видеть, как он растет…, - раз за разом прокручивал он признание Софии. Радость и счастье в ее голосе убивали его. Он прокрутил дальше.
- Я ему позвонила, мне казалось, что радость в мое голосе невозможно не услышать… Попросила вернуться…, - продолжал пытку СиСи. Не в силах что-либо изменить, он чувствовал беспомощность. Он был ей нужен… Не услышал, не понял…
- Все оставшиеся годы я ненавижу себя – за Лайонела, за СиСи… за детей. Я перебрала все – если бы я сразу сказала СиСи, если бы не промолчала в телефонном разговоре, если бы не пошла на яхту, если бы пошла, но в последний момент передумала, или пошла, но была бы осторожней… Моя вина не имеет срока давности, ей нет прощения… А теперь, когда ты сказал… Моя девочка… Эта неискупаемая вина помножена надвое…, - СиСи допил коньяк, и прослушав фрагмент еще раз, вышел из кабинета.
- Мейсон,- в голосе СиСи звучала решимость, - окажи мне услугу. Найди Келли и Теда. Если кто-то из них сегодня собирался домой – зайти в гости или переночевать – предупреди, чтобы раньше завтрашнего утра в доме никто не появлялся.
- И куда я их дену?- удивился Мейсон.
- Мейсон, в чем дело? Придумай! Воспользуйтесь президентским люксом Кепвелл Отеля! – Мейсон смотрел на отца и думал о том, что несмотря ни на что, им не возможно не восхищаться. Мейсон видел, как подкосил его записанный на пленку разговор. И вот, спустя час, отец принял решение, разработал стратегию, продумал тактику и рвется в бой.
- Да, и прикажи слугам убраться.
- Слугам-то я прикажу… А что сказать остальным?
- Скажи, что когда они завтра придут домой, мама будет дома… И так будет всегда… Мейсон, чтоб через час в доме было пусто! – приказал СиСи, и обернувшись на пороге сказал, глядя на Мейсона, - Спасибо тебе, сын. Мы еще поговорим.