- Что ты решила? Где сегодня спишь? – с трудом сдерживая себя, свои желания, спросил СиСи.
- Справа, - в глазах Софии горел огонь. Бессмысленно лгать самой себе – она не сможет уйти, не сможет быть рядом, но не в его постели.
- Как всегда?
- Как всегда.
- Отлично. До вечера, любимая. Не думаю, что ты будешь скучать – дети наверняка будут косяками ходить вокруг тебя, желая удостовериться, что все это им не сниться, - спокойным и уверенным тоном заявил СиСи. Пошел к двери, обернулся:
- Я рад, что ты спишь справа – у меня сохранилась привычка спать слева… и на правом боку – ты все ночи будешь проводить в моих объятиях, - в голосе Кепвелла было столько любви и желания, что София, лишившись последних сил опустилась на кровать. СиСи ушел на работу.
День пролетел незаметно. СиСи оказался прав – Келли и Тед, используя различные предлоги, ходили за ней следом. Задавали множество разных вопросов, желая выяснить – родители вместе только сегодня, или так будет и дальше. Иден звонила из больницы. Когда, позвонив в четвертый раз она спросила, сможет ли мама провести с ней выходные…которые будут через пару месяцев, или у них с папой уже есть планы…, София не выдержала. Захватив Теда и Келли она поехала в больницу к Иден. Сидя в палате, София всем и сразу объяснила, что дурацкие вопросы, вроде того, что задала Иден по телефону, необязательны. Они с СиСи вместе. Ближе к вечеру дети, видя состояние матери, заявили, что у них дела и исчезли.
- Привет, родная! Как прошел день? – СиСи вошел в дверь и направился в сторону лестницы, ведущей на второй этаж.
- Хорошо, были у Иден, - ответила София, идя следом, - Ее на днях выписывают.
- Вот и замечательно, - СиСи вошел в спальню и осмотрелся – то там, то тут взгляд натыкался на вещи Софии. Только теперь, видя вещественные доказательства того, что она и правда вернулась в его жизнь, он позволил себе поверить.
- СиСи, ты голоден?
- Да, - Кепвелл повернулся, и более не контролируя свой взгляд и свои эмоции, посмотрел на Софию.
- Я имела ввиду ужин, - неприкрытая страсть в глазах СиСи, пробудила в Софии дух противоречия – она хотела его не меньше, но… пасть в его объятия просто так?
- София, - СиСи повернул ее в сторону кровати и встал за спиной, - единственное о чем я сейчас думаю, чего желаю, это положить тебя на нашу кровать, в нашей спальне, и любить… Пока ты не попросишь пощады…
- Пока я не попрошу?
- Да, ты! Я хотел, чтобы ты была в моей жизни, а не только в моей постели... А иначе, ты бы давно оказалось в моей спальне!
- Кепвелл, ты так в себе уверен?- слова СиСи сводила ее с ума, она, даже стоя к нему спиной, чувствовала, как горят его глаза; жар его тела растекаясь, плавил мышцы – ноги подгибались.
- Да. Я хорошо тебя знаю… В мое жизни никогда не было женщины, чьи душа и тело были бы для меня нужнее… Я люблю тебя, твое тело, твое упрямство, то которое не дает тебе признать как сильно ты хочешь меня.
София повернулась лицом к СиСи и упала на кровать. Ее взгляд как магнит притягивал Кепвелла. Руки Софии заскользили, медленно расстегивая пуговички блузки – десяток перламутровых пуговиц казались СиСи издевательством. Наклонившись над Софией он просто рванул полы блузки в стороны.
- Я завтра куплю другую, - пообещал он, - И юбку тоже, - разлетевшись по швам, юбка слетела с Софии. Пара прикосновений – когда СиСи срывал с Софии одежду, полностью отдали ее в его власть. Сила, исходящая от него, будила в Софии самые неконтролируемые желания.
- Я хочу тебя раздевать, - сказала София – каприз в ее голосе очаровал СиСи, - Я хочу сама снять галстук, - руки Софии медленно развязали узел, сняли галстук, расстегнули верхние пуговицы рубашки. Губы прошлись по шее, и дальше, скользя за руками, вниз, за каждой расстегнутой пуговицей. Руки взялись за пряжку ремня, и СиСи перехватил их.
- Ты сказала галстук, - прохрипел он.
- Я сказала – хочу раздевать, - глядя ему в глаза, возразила София.
- Нет!
- Да!
- Нет, - СиСи поднял Софию и поставил рядом с кроватью, - теперь я!
- Вместе, - прошептала София, плавным движение снимая с плеч СиСи рубашку.
- Вместе, - согласился он.
Сердца, работая с бешеной нагрузкой, гоняли кровь во венам. Поцелуи и прикосновения, ласки, от которых не было спасения... Любовь, для которой, казалось еще вчера не было никакой надежды, сегодня ожила в огне их страсти - как птица Феникс, сгорая и возрождаясь вновь.