Один или Знаки судьбы

Название: Один или Знаки судьбы
Бета: Я
Пейринг: Скейт
Дисклеймер: у тех, кто имеет права еще и обязанности есть. Так что не надо такого счастья.
Разрешение на архивирование: не надо



Whatever tomorrow wants from me
At least I'm here, at least I'm free
Free to choose to see the signs
This is my line
“Poets of the fall”

Ночь. Океан словно черная бездна поглощает в себе свет звезд, звуки джунглей. Величественный и могучий он безмолвен и глух к людским страданиям. На берегу ярким пятном во мраке горит костер. Рядом на песке, устремив взгляд в бескрайнюю даль, сидит человек. До рези в глазах он всматривается в темноту, отчаянно надеясь разглядеть в океане плывущую девушку по имени Кейт. Перед глазами упорно всплывает одна и та же ужасающая картина: черный дым вьется над океаном.

Только бы она была жива! Если ей каким-то чудом удалось спастись, его прыжок с вертушки не напрасен. Иначе лучше бы он остался с ней, лучше бы они упали все вместе в этот океан. По крайней мере, он был бы с ней рядом. А значит, смог бы о ней позаботиться.

Сойер захватил рукой горсть песка и сжал кулак. Песок словно тающая надежда тонкими струйками потек сквозь пальцы.

Перед своим прыжком выбор был сделан. Он не считал себя достойным счастья на большой земле. По крайней мере, он меньше остальных заслуживал его – так он решил. Но Веснушка! Его Веснушка должна быть счастлива! Пусть без него, пусть с.. , нет, не важно с кем, но она достаточно настрадалась. Он так хотел, чтобы она была сейчас цела и невредима на пути к свободе. Сойер сделал глоток виски из припасенной бутылки.

Страсть и нежность – это его Веснушка. Лед и пламя – это его Веснушка. Радость и боль – и это его Веснушка. Он вспомнил ту ночь, их ночь, проведенную в клетке. Огонь любви, пылавший в их телах, мог бы с легкостью расплавить железные прутья решеток. Он хитро улыбнулся, вспоминая подробности. Да что там железо! Это пламя превратило в ничтожный пепел окружающие их обстоятельства. Оно сожгло все барьеры между ним и Кейт. Он обнимал ее со всей страстью до и со всей нежность после. Она с наслаждением целовала его, позволив, наконец, себе запретный плод. Не в ее силах было больше противиться этому. Ее уста молчали, но глаза говорили: люблю. И он верил ей, верил её взгляду как самому неопровержимому доказательству.

Потом были и другие ночи. При разных обстоятельствах и разных ситуациях. Но одно было неизменно – когда он обнимал её и прижимал к себе такую хрупкую и одновременно сильную, гордость, упрямство и настороженность Кейт полностью капитулировали, обнажая её душу перед ним. И он чувствовал, что та обезоруженная часть Кейт, которую он зовет Веснушкой, любит его.

Взяв с песка пару поленьев, он подкинул их в костер. Языки пламени взметнулись вверх, завораживая и притягивая взгляд диким ритмом одинокого танца.
- А меня угостишь выпивкой? – Сойер не заметил подошедшего Локка.
- В баре не осталось стаканов, - хмуро пошутил он и протянул ему бутылку. Тот взял ее, опустился на песок и сделал глоток. За шуткой Сойера явно проглядывало уныние.
- Отличный виски, - прокомментировал Локк. Сойер проигнорировал его слова, продолжая смотреть вдаль. Двое мужчин просто молча сидели на побережье. Тишина ночи обволакивала их, нарушаемая лишь треском костра. Через какое-то время Локк повернулся к Сойеру и проникновенным голосом произнес:
- Джеймс, я уверен, что Кейт жива. Ты не должен терять надежды!

Несколько первых мгновений Джеймс, как будто, не понимал, что ему говорят. Он успел так глубоко погрузиться в собственные мысли, что звук голоса донесся до него откуда-то издалека. Вернувшись, наконец, к реальности он отозвался на слова Локка учащенным сердцебиением.

Он понимал, что Локк подошел к нему после случившегося, посреди ночи поговорить "по душам". Он был готов услышать стандартные в таких случаях слова о том, что все будет хорошо, что время лечит. Ему казалось, он сможет справиться со своими чувствами и, дружески похлопывая Джона по плечу ответить, что он в порядке. Но услышав ее имя, сердце болезненно сжалось. Он не мог выдавить из себя ответа. Слова застревали комком в горле, дыхания не хватало. Локк терпеливо ждал, интуитивно понимая, что с ним сейчас происходит. Не выдержав нарастающего напряжения, Сойер вскочил и, скрестив руки на груди, повернулся лицом к костру, спиной к Локку. Спрятавшись, таким образом, от сочувствующего взгляда, он сквозь зубы процедил:
- Остров не хочет никого отпускать. Ему нравится получать жертвы.

-Нет, Джеймс,- с этими словами Локк поднялся и подошел к Сойеру. Глядя на его нахмуренное лицо он продолжил: - Она не жертва острова, она жертва своих заблуждений. Немного помедлив он добавил:
- Как и многие из нас.

Сойер вперил взгляд в Локка. - Заблуждение? - переспросил он. В его голосе чувствовался нарастающий гнев. - Позволь-ка спросить, Эйнштейн, какого черта вы там натворили с Беном? Небо полыхало фиолетовым огнем! - У Сойера под скулами ходили желваки от негодования. - Заблуждением было перемещать этот остров, а сделать отсюда ноги – это нормальное желание. Где мы теперь находимся? В другой точке земного шара или попали во времена мамонтов? – язвительно добавил он.

В свое время он тоже не хотел отсюда уезжать, на то были свои причины. Когда же он с Кейт садился в вертолет он так искренне радовался, что они улетают вместе! И теперь этот умник говорит, что это было их заблуждением! Сам Сойер был бы не против остаться здесь вместе с ней. Это Кейт рвалась отсюда, но признать это перед Локком было бы все равно, что предать его Веснушку.

Локк со спокойным видом выслушал его нападки. Перед собой сейчас он, прежде всего, видел человека, чье сердце кровоточило от боли разлуки и даже возможно смерти любимой. Однажды вспыхнувшее пламенем любви, оно готово было угаснуть, потеряв надежду. Только благодаря Кейт приоткрылась его плотная завеса отчужденности и цинизма, которая надежно прикрывала его старые раны, и теперь она грозила окутать его с новой удвоенной силой. Этого нельзя было допустить.

Уверенным голосом, лишь чуть добавив мягкости, он произнес:
- Судьба нам подсказывает, посылает знаки. Надо только уметь их видеть. Я часто не знал, как поступить, каким путем мне идти. Судьба или остров, называй как хочешь, всегда отвечали мне. Надо только от всей души попросить помощи, задать свой главный вопрос.
- Даже если боишься узнать ответ? - спросил вдруг неожиданно Сойер.
- Тем более, - ответил Локк и, положив руку на плечо, слегка сжал его.
Сойер отвел глаза, но не отстранился.

- Этот остров подарок судьбы, - продолжил Локк. - Он дал нам шанс. Воспользуемся мы им или нет, зависит только от нас самих. Здесь многие обрели то, чего были лишены там, на Большой Земле.
- А те, кто погиб, заплатили за это, не так ли? – Сойер с силой пнул ногой. Песочный веер накрыл костер, но не потушил его.
Локк отрицательно покачал головой: - Только мы сами платим по своим счетам. Хотя в исключительных случаях могут дать кредит, - он слегка улыбнулся.
- Я готов платить по своим счетам, - хмуро ответил Сойер. Если бы я только мог оплатить чужие, - чуть тише добавил он. Его взгляд заскользил по небосклону. Полная луна, желтым блюдцем висела в воздухе. Миллиарды ярких звезд крупными алмазами сияли на южном небе. Казалось, они так близко, что можно дотянуться до них рукой.

- Джеймс, - Локк отвлек Сойера от созерцания ночного неба, и резко развернув его к себе, заглянул ему в глаза. Сойер не сопротивлялся.
- Я не в силах что-либо изменить. Единственное, что я могу сказать тебе, что небо не сможет вернуть тебе Кейт. Лишь твое сердце и вера способны на это. Вот это, - он слегка ударил его по груди в области сердца, - тот маяк, который укажет ей путь и который может спасти вас двоих. Чтобы с ней ни случилось, где бы она ни была, между вами есть та невидимая нить, которая связывает вас воедино.

Локк повернулся и, не оглядываясь, пошел в сторону джунглей. Сойер задумчиво смотрел на исчезающую во мраке ночи фигуру. Пару минут спустя он подкинул в уже начавший затухать костер дрова.

Сидя на песке, он наблюдал белые барашки набегавших волн, серебрившиеся в лунном свете. Теплый, соленый ветер дул с юга, лаская его кожу. Океан звал его окунуться, но он чувствовал себя таким уставшим. Он уже наплавался за сегодняшний день. После своего прыжка он плыл, плыл и плыл на исходе своих сил. И сейчас сама мысль о плавании причиняла ему почти физическую боль.

Он откинулся назад на песок и развел руки в стороны. Яркие звезды как магнитом притягивали его взгляд. В голове крутилась только одна фраза: задать свой вопрос, свой главный вопрос.
Как выделить его среди стольких вопросов, на которые ему так хотелось бы знать ответ? Жива ли Кейт? Если да, то встретятся ли они когда-нибудь? Кто знает, суждено ли им быть вместе или она предпочтет ему Джека, оставив воспоминания о Сойере пылиться где-то в дальних уголках ее памяти? Что ждет его в будущем? Кому задавать все эти вопросы? Кто ему ответит? Бог или дух острова - этот всезнающий Джейкоб? Ни в то, ни в другое он особо никогда не верил. Он столько грешил. Стоит ли искать для себя Бога, когда одной ногой ты уже в аду?

В другое время он бы посмеялся над предложением Локка как минимум, но сейчас он готов был поверить во что угодно, в кого угодно лишь бы ему дали ответ, дали надежду.
Он рыскал взглядом по небу, словно ища ответа, помощи, но звезды молчали и лишь казались близкими и доступными. На первый взгляд хаотично рассеянные в пространстве они образовывали между собой невероятные сочетания созвездий, словно линии на ладонях, сплетаясь в замысловатые узоры судеб.

Прямо над ним из всех выделялась одна особенно яркая звездочка. Она мигала то желтым, то красноватым цветом. Сойер хорошо знал ее. Однажды они с Кейт разглядывали ночное небо и, увидев эту яркую звезду, он не упустил шанса похвастаться перед ней знанием астрономии. Это была Бетельгейзе из созвездия Ориона. Не забыл он упомянуть, что этот сверхгигант больше Солнца в четыреста раз. Кейт тогда удивленно повела бровью и, хитро вздернув свой носик кверху, спросила такой ли горячий этот гигант как Солнце? - Намного, намного горячее – по секрету шепнул он ей на ушко, лукаво щуря при этом глаза..

Звезда продолжала мигать. Желтый, красный, желтый и опять красный - цвет жизни, цвет крови. Сознание непроизвольно рисовало картины: взрыв корабля, искореженный металл, раскиданные по палубе тела. Кровь, стоны, смерть. Сердце сжалось от боли и страха. У него больше не осталось сомнений, что для него является главным вопросом. Обращаясь ко всем небесным силам, не отрывая взгляд от звезды, он прокричал, не произнеся ни звука:
- ОНА ЖИВА?
Он ощущал что, задавая про себя этот вопрос, кричит на всю вселенную. Он вложил в него всю силу и энергию души. Ему казалось, что сейчас должно произойти что-то грандиозное. Может разверзнуться небеса, появится Бог в золотой колеснице и даст ему ответ или он услышит голос у себя в голове или воды в океане расступятся по сторонам. Сойер замер в ожидании, но прошла минута, другая. Ничего не происходило.
Он был опустошен. Казалось не осталось больше ни сил, ни мыслей, ни желаний. Невероятная усталость навалилась на него, и он провалился в тяжелый сон без сновидений.

Когда начали гаснуть звёзды на посветлевшем небосклоне, Сойер проснулся. Костер уже погас и на его месте горкой лежали раскаленные докрасна угли. Они готовы были вновь вспыхнуть огнем, подбрось он парочку поленьев. Он приподнялся на локте и с тоской посмотрел на океан. Пусто.
На горизонте еще виднелись несколько звезд, уже готовых раствориться в небе, как только появится солнце.
Он захватил рукой горсть песка и кинул на угли. Раздалось легкое шипение. Вторая горсть последовала туда же. Сойер зачерпнул глубже, чтобы захватить больше и вдруг пальцы наткнулись на что-то твердое. Мгновение спустя он осторожно держал в руках маленькую модель самолетика, того самого, который принадлежал Кейт. Он не раз видел ее задумчиво смотрящую на самолет. Ему неважно было, что он, возможно, напоминал Кейт о ком-то из ее прошлой жизни. Он трепетно сдул с него песок. Сейчас только одно имело значение: ему дали знак! Счастливая улыбка озарила его лицо.
Он поднял голову к небу и прошептал:
- Спасибо.

The End.

Очень красиво...