******
Операция продолжалась уже несколько часов. Первой из гостей сбежала Иден, не выдержавшая перекрестного огня взглядов мужа и возлюбленного. Затем ушли остальные. Мери осталась наедине с Мейсоном.
Ожидание было невыносимым. Мери то сидела, беззвучно молясь, то вскакивала и, сделав несколько шагов по холлу, снова садилась.
Мейсон погладил ее руку, а потом слегка сжал в своей ладони. - Не думай о плохом, Мери. - грустно улыбнувшись, сказал он, и, сменив интонацию на ироничную, добавил. – Жаль, что свадьба оборвалась на самом интересном месте. А я уже придумал поздравительную речь. Но когда Марк поправится, вы сможете продолжить с того момента, на котором остановились.
- Мейсон, как ты можешь! – Мери вырвала у него руку и отвернулась. Она хотела бы чувствовать себя оскорбленной, но… На самом деле, ей было трудно смотреть в глаза Мейсону, потому что все время, что шла операция и она сходила с ума от страха за жизнь Марка, тихий голос внутри нее ликовал оттого, что она так и не стала миссис Маккормик. А Мейсон, причина всех этих душевных метаний, все время был рядом с ней. Мери искоса посмотрела на Мейсона - нахмуренные брови, горькая складка в углах рта – у нее сжалось сердце от жалости и любви к нему, и она поскорей отвела взгляд. И почувствовала себя еще более виноватой перед Марком. Он любил ее, а она видела в нем только старого приятеля, встречалась с ним, но так и не смогла полюбить. Она взяла его кольцо и пообещала стать ему женой, но даже в этом обманула его. Ей хотелось быть жертвенной и благородной, но Бог не принял ее жертвы, потому что понял, какая она обманщица.
Когда свадьба расстроилась, Мейсон ощутил себя приговоренным к казни, у которого в последнее мгновение порвалась удавка. Он боялся посмотреть на Мери, чтобы не выдать радости из-за несостоявшейся свадьбы. И в то же время он готов был молиться вместе с Мери, чтобы операция прошла успешно. Он вспомнил разговор с отцом:
- Только не притворяйся скорбящим, Мейсон. Ты, как стервятник, кружишь над Маккормиком в ожидании его смерти.
- Нет, отец, я никому не желаю смерти, и меньше всего Марку.
Он понимал, что если Марк умрет, Мери станет играть роль соломенной вдовы, и будет прятаться за своей скорбью как за щитом от жизни и любви. Лучше уж иметь живого соперника, чем бороться с его светлым образом. Но была и другая, менее себялюбивая причина. Каждый раз как Мейсон глядел на измученное лицо Мери, видел страдание в ее глазах, он был готов отдать что угодно, чтобы эта боль исчезла. И если Марк – это тот, кто ей нужен, с кем она будет счастлива…
- Мери, - Мейсон вскочил, увидев приближающегося к ним врача.
- Ну что, доктор? – со страхом спросила Мери.
- Операция прошла успешно, и жизни вашего жениха больше ничего не угрожает. Его состояние стабилизировалось. – Мери судорожно вздохнула, чувствуя, как страх отпускает ее, и кинула на шею доктору. – Спасибо, спасибо! К нему можно?
- Пока нет. И раньше утра его не стоит беспокоить. Езжайте домой, вам тоже надо отдохнуть.
- Но если что-то изменится…
- Мери, вам обязательно сообщат, - с улыбкой ответил врач.
Мейсон коснулся плеча Мери. – Доктор прав, тебе надо отдохнуть. Пойдем, я отвезу тебя домой.