Сон (продолжение)
Базз хлопнул в ладоши и собирался проделать это еще раз. Вдруг к нему подбежал Перл, в несколько необычном костюме и с крыльями за спиной. Впрочем, Мейсон уже перестал удивляться.
- Стой, добрый Пак, беда. Наш Оберон не сможет роль играть?
- И что случилось с сим актером, Мотылек? – Перл наклонился к уху База и стал что-то шептать. Базз при этом хмурился и почему-то осуждающе смотрел на Мейсона.
- Наш Оберон амброзии отведал лишку, и вот теперь играть теперь не в состоянии, придется вам, сеньор, исполнить эту роль. – пояснил Базз и еще раз очень неодобрительно посмотрел на Мейсона.
- А кого играть-то и что делать? – изумился Мейсон.
- Отличная роль! Прекрасная роль! – Зачастил Базз.
Играть придется Оберона, царя над эльфами,
Он хороший малый, лишь только
Любит пошутить недобро и выпить не дурак.
Он сын Тезея, изгнанный отцом из царства
За непослушание и… -Пак замялся, -… прочие грехи.
Базз хлопнул в ладоши. И не успел Мейсон глазом моргнуть, как стены кафе раздвинулись, и он очутился в лесу. Среди деревьев в поисках друг друга плутали Лизандер (Круз) и Гермия (Иден), Деметрий (Керк) и Елена (Сантана).
Базз куда-то исчез, а сам Мейсон оказался одетым по местной моде. Толком, не успев понять, где он находится, он увидел мелькнувшую между деревьями Мери. Он бросился к ней: - Мери! – Девушка обернулась на окрик - быстро промелькнувшая радость сменилась на ее лице страданием и гневом.
Титания (Мери).
Не подходи, презренный Оберон,
Растратил ты мою любовь и веру.
Презрением сменилася любовь.
И Титания быстро исчезла в густой листве.
О, горе мне, я не успел предупредить, сеньор,
Титания, невеста ваша, обижена жестоко вами,
Не может вам простить прекраснейшая дева,
Преступной страсти к Ипполите, что мачехою называли вы.
Мейсон настолько удивился раздавшемуся из ниоткуда голосу, что даже не стал догонять Мери. Приглядевшись, он увидел База, съежившегося до размера мухи. Базз изящно парил, делая замысловатые пируэты.
- Но у меня никогда ничего не было с Софией, - возмутился Мейсон.
Базз покружил около его лица и развел руками:
Не ведомы мне ваши страсти, господин,
Ведь это ваш сон, я лишь исполнитель -
Веселый дух ночей и шут придворный Оберона.
- Но если это мой сон, и я его придумываю, то я хочу помириться с Мери, и пусть она любит меня, как прежде.
Базз. Не властны мы исправить прошлое,
А прошлое имеет власть над нами.
Но можно ведь прибегнуть к волшебству.
Есть у меня цветок, израненный стрелою Купидона,
И если соком этого цветка натрете вы глаза Титании,
И первого она увидит вас, когда проснется,
То чувство девы сможет победить лишь смерть одна.
- Если это неопасно для Мери, то, Пак, давай его скорей, прошу тебя! – Базз еще раз хлопнул в ладоши, и Мейсон очутился в другой части леса. На ложе из цветов спала Мери. Он присел рядом и замер, любуясь девушкой. На миг ему захотелось бросить задуманное: - Пак, но ведь это насилие завоевывать любовь с помощью волшебства.
Над ухом раздался голос Пака: - Не медлите, сеньор, Титания проснуться может, и будет в гневе, что подглядывали вы за ней. - Мейсон решился, намочил пальцы волшебным соком и нежно провел по любимым глазам.
Базз. Кого, проснувшись, ты увидишь,
Того всем сердцем обожай,
Люби его, как только можешь,
И от любви к нему страдай!
- А можно еще кому-нибудь глаза натереть?- спросил Мейсон-Оберон, войдя во вкус.
- Да, мой сеньор, кому бы вы еще хотели подарить любовь.
- Я бы хотел натереть глаза Керку… как его, Деметрию, пусть влюбится в кого-нибудь и забудет Иден.
- Ну что ж, пошлю я Мотылька, он вмиг исполнит поручение, и сок волшебный употребит по назначению.
Тем временем на поляне появился осел, и своим громким противным воем разбудил Титанию.
Титания (Мери) (проснувшись). Как влюблены мои глаза в твой образ,
Мой слух влюблен в твой чудный голос. Прекраснейший из смертных,
Сосредоточение всех достоинств, я клятву дам, что я тебя люблю!
- Получилось! – Мейсон бросился к Титании (Мери), но она, кинув на него мимолетный презрительный взгляд, прошла мимо, опустилась на колени перед ослом и поцеловала его в морду.
- Базз!!!
- Я Пак, сеньор.
- Да какая мне разница, кто ты! Что ты наделал!
- Уж видно так судьбе угодно было, чтобы невеста ваша влюбилася в осла.
- А мне-то что теперь делать? Как ее расколдовать? – Сил не было смотреть, как Мери обнимает осла и шепчет ему нежные слова.
- Пак, а нельзя ли сделать так, чтобы осел просто исчез?
- Можно, сеньор, но так вы не снимете чары с Титании. Она будет страдать без возлюбленного и зачахнет от тоски.
Титания (Мери).
Не хочешь ли покушать ты чего?
Спи – вкруг тебя я обовьюсь руками.
Мейсон с тоской посмотрел на них: - Ладно, тогда пусть любит осла. - В это время из-за деревьев на поляну выбежала Елена (Сантана). За ней неотступно шли Деметрий (Керк) и Лизандер (Круз).
Елена (Сантана).
Деметрий, Лизандер! за что меня избрали вы
Предметом злой насмешки?
Ведь сердце ваше Гермией плененно.
К чему изображать любовь ко мне?
Деметрий (Керк) (берет Елену ее за руку)
О нет! Раскаялся я в скучных тех минутах,
Что с Гермией терял! Не Гермию люблю я, я Елену!
Кто ж ворона на голубя сменить не пожелает?
Лизандер (Круз) (берет ее за другую руку)
Любовь моя, Елена, как слепы были раньше мои очи,
Считавшие другую образчиком прекрасным,
Как слаб мой разум был, что восхищался Гермией!
Лишь ты одна достойна восхищения!
На поляне появилась Гермия (Иден) и бросилась к Лизандеру (Крузу)
Гермия.
О, для чего отталкиваешь ты ту, кто тебя безумно любит,
Лизандер, что за злая шутка! Еще сегодня ты клялся мне в любви!
Лизандер (Круз)
Когда я клялся, рассудок мой был не со мной.
Елена! О богиня! О чудо совершенства!
Гермия (Иден) обращается к Деметрию
Гермия (Иден)
Деметрий, еще сегодня утром ты любил меня и ревновал жестоко,
А теперь у ног другой? Что это, злая шутка? Вы сговорились?
Соперники вы были по любви, соперники теперь вы по насмешке?
Деметрий (Керк)
Уйди, не оскорбляй своим презренным видом
Чистейших глаз прекраснейшей из женщин.
Моя любовь, моя душа и жизнь – чудесная Елена!
Лизандер (Круз).
Прости, Деметрий, прошлую обиду,
Я Гермию тебе без боя оставляю.
Ее любил – моя любовь прошла.
Деметрий (Керк).
Лизандер, ты жесток,
Ведь Гермию ты любишь, знаю,
Я от души передаю тебе права мои.
Гермия (Иден) топает ногой в гневе, затем обращается к к Елене
Гермия (Иден).
Обманщица! Воровка! Ты сюда прокралась ночью,
Чтоб милого и мужа похитить у меня.
Елена (Сантана).
Ты думала, что лишь одна достойна любви
И преданности вечной! Так любуйся
На верных воздыхателей своих!