Сон (окончание)
Мейсон в растерянности смотрел на разворачивающееся действие: - Что происходит? Мотылек, кому из них ты протер глаза?
- Обоим, чтоб не ошибиться! Ведь так оно вернее будет, правда?
-Да уж! – Запутавшиеся влюбленные продолжали выяснять отношения и готовы были уже подраться. Туда, где Мери сидела, обняв осла и нежно заглядывая ему в глаза, Мейсон вообще старался не смотреть.
- Где цветок? Надо разобраться с этими влюбленными и пусть исчезнут, а то от них столько шума.
- Сеньор, упреки ваши странны, вы сами их в свой сон позвали. – осуждающе заметил Пак. Он хлопнул в ладоши и все присутствующие на поляне кроме Мейсона-Оберона и Пака-Базза погрузились в сон. –
Потрите им глаза цветком забвенья,
И если чувство их лишь увлеченье было,
То всё они забудут и пустятся на поиски другой любви.
Но если чувство истинно глубоко,
Волшебный сок его не сможет победить.
Мейсон проводит по глазам Гермии и Лизандера, они просыпаются.
Гермия (Иден). О мой Лизандер!
Какое сновиденье странное, будто ты влюблен в Елену.
Лизандер (Круз). О Гермия, то лишь сон ужасный.
Ни на кого твою любовь не променяю я.
(Гермия и Лазандер, обнявшись, уходят).
Мейсон протер глаза Елене и разбудил ее.
Елена (Сантана).
Что только не приснится?
Что делаю я здесь в лесу одна,
И как сюда попала – непонятно.
(Быстро убегает).
Мейсон протирает глаза Деметрию (Керку).
Пак (Базз). Постойте, не будите.
В Московии далекой живет красавица,
Одним Деметрием все думы ее полны.
С ней мятежная душа его найдет успокоенье.
- С удовольствием ушлю его куда-нибудь подальше! – воскликнул Мейсон. – Пак в очередной раз хлопнул в ладоши и Деметрий (Керк) исчез.
На поляне остались только Мери и осел. Мейсон провел цветком забвения по глазам Мери. Она проснулась и с удивлением посмотрела на осла, прикорнувшего рядом.
Титания (Мери).
Ну и сновидение. Сейчас казалось мне,
Что будто бы я влюблена в осла.
Титания замечает Мейсона – Оберона и ее лицо освещается нежной улыбкой. Но улыбка быстро гаснет.
Титания (Мери).
Ох, Оберон, не мучь меня преследованьем своим.
Не знаю, гордость это, может быть, гордыня,
Но не могу простить я нанесенной мне обиды.
Покинь меня, не рви мне сердце,
Что разрывается меж гордостью и чувством.
И Титания уходит от Оберона.
Базз. Сеньор, воспользуйтесь опять цветком волшебным.
Промашку тут уж не допустим мы. И дева будет ваша.
- Нет, Пак, больше никакого волшебства, - решительно говорит Мейсон. - Я не хочу занять место осла. Если Титания меня любит и считает достойным ее любви, то простит по собственной воле. - И Мейсон побежал догонять Титанию (Мери):
- Титания… Мери! Послушай меня! Я не могу без тебя! Я… я причинил тебе боль, и никогда не прощу себе этого. В своей жизни я совершил очень много ошибок, но понял это, только когда полюбил тебя. Как бы мне не хотелось, я не могу изменить свое прошлое… Но каким будет наше будущее – твое и мое – зависит сейчас только от тебя. Я люблю тебя и всегда буду любить! Я не знаю, что сказать, что сделать, чтобы ты мне поверила снова… Я прошу только не отталкивать меня!- В течение монолога Мейсона-Оберона лицо Титании постепенно смягчалась, в уголках глаз заблестели слезы. - Если я тебе хоть чуть-чуть дорог…
- Я люблю тебя. – Титания сказала это так тихо, что Мейсон скорее догадался, чем услышал.
- Что? Повтори, что ты сказала?
- Я люблю тебя! – и Титания стремительно прижалась губами к губам Оберона, а затем продолжила:
Когда тебя я вижу, Оберон,
То для меня не существует дня и ночи,
Я вижу только то, что отражается в глазах твоих,
Мне кажется, что обществом наполнен
Пустынный лес. В тебе одном весь мир!
Пак сделал круг почета над головами влюбленных и еще раз хлопнул в ладоши. Деревья стали превращаться в колонны, листва в лепнину, постепенно декорации волшебного леса сменились на декорации залы во Дворце Тезея, по которой в свадебном танце кружатся Тезей с Ипполитой, Лизандер и Гермия, Оберон и Титания.
На край сцены выходит Пак и Мотылек (хором):
Рассыпьтесь, эльфы, до утра в покоях праздничных,
А вам давно уже пора в постели, новобрачные.
Вселим мы разом в три четы любовь без изменения,
И будут полны красоты всегда их поколения.
Пак хлопнул в ладоши и сцена постепенно погрузилась во мрак, занавес закрылся.
Мейсон снова перенесся в кафе База, и оказался сидящим в качестве зрителя перед уже закрытым занавесом.
Пак (Базз). Пора прощаться нам, сеньор, уж солнце всходит.
Скоро вы проснетесь, и день начнется новый.
- Пак, скажи, когда я проснусь так все и будет? – с надеждой спросил Мейсон, - все, что мне приснилось, произойдет на самом деле?
Пак развел руками:
Мне жаль, сеньор, но то не в нашей власти,
Все это сон, лишь сон прекрасный.
А жизнь реальная от вас зависит.
Как мы на прошлое не может повлиять,
Так будущее наше строим в настоящем.
Пак в последний раз хлопнул в ладоши. Мейсон открыл глаза и понял, что находится в своей постели в привычной обстановке своей холостяцкой квартиры. Наступило утро.
0
Последние сообщения
Цитата
Так Маркуше и надо, что у него во сне Мейсона даже имени нет - осел он и есть осел.
ее мало не бывает 
Я человек на эмоции сдержанный, а мелодраму как жанр вобще терпеть не могу (Мейсон и Мери единственное исключение 
.
Будем надеяться, что Долли оценит.
. Мне все больше и больше нравится ваш подход к вопросу.
Вход
Регистрация
Правила_Сообщества
Понедельник, 17 ноября 2008, 14:20:58
Наверх
