Цитата
Не раз пересматривала этот эпизод, но так и не могу сформулировать свои эмоции от просмотра. В этой сцене мне видится нечто, названия чему не знаю, но что мешает мне по достоинству её оценить. И, похоже, Вы тоже заметили это "нечто", какое-то "двойное дно", некую двоякость происходящего.
Похоже, Софии кажется, что, чем сильнее она себя "хлестнёт", тем легче станет другим. По крайней мере, ей бы этого очень хотелось.
Похоже, Софии кажется, что, чем сильнее она себя "хлестнёт", тем легче станет другим. По крайней мере, ей бы этого очень хотелось.
Tasha_Frolova, да действительно я тоже чувствую "двоякость происходящего", которую мне сложно сформулировать. С одной стороны, очевидно, что София - самый строгий свой судья (полностью согласна с Амели), она никогда не пыталась оправдываться и юлить, всегда признавала свои грехи. Но при этом делала это всегда с большим достоинством, не впадая в самоуничижение и не устраивая мелодраматических спектаклей. В этом смысле откровенная исповедь с полным признанием своих грехов, с одной стороны, вполне вписывается в образ героини. С другой же, смущают некоторые акценты да и вообще весь этот душевный стриптиз на публике, что, как мне кажется, не совсем в ее духе. И вот тут, мне думается, Софию можно заподозрить в некоторой неискренности. В течение ее монолога у меня несколько раз создалось впечетление, что на отдельных пассажах она практически сознательно "включает стерву" - вот полный нежности взгляд на Сиси, и тут же кривая усмешка, адресованная Мейсону. Вот не знаю даже, чего здесь больше - желания облегчить страдания других (в данном случае Мейсона) за счет себя, что вполне в ее характере; или же усталости и даже некоторого раздражения от бесконечного восрешения этой истории, поскольку, не отрицая своих пригрешений, она справедливо полагала, что искупать их следует, выстраваивая определенным образом свою жизнь в настоящем, а не стенать о прошлом, посыпая голову пеплом. В общем, желается тебе, Мейсон, видеть меня злой разлучницей, легче тебе так - ну что ж, изволь. Однако то, как София обрывает его, когда речь заходит о Ченнинге, показывает, что не все предназначено для публичных откровений. По-настоящему искренней, без доли актерства, мне представляется ее финальная тирада о том, что она быть может не достойна любви близких, но будет защищать и бороться за них, вот здесь и чувство вины, и боль,и любовь. И мне кажется, моральная победа в итоге остается за Софией.