Странности любви, или Кто я?

Глава 30 (окончание)

(февраль 1987 г., клиника в окрестностях Санта-Барбары)
Домик Карен тонул в густой тропической растительности, скрывая его от любопытствующих, поэтому сначала Грег услышал какой-то шум, и лишь подойдя почти вплотную, увидел Мери, которая громко стучала в дверь своей соседки по клинике и просила ту отозваться.
Кроме обычных палат на территории клиники были бунгало, в которых селились стремящиеся к уединению и одиночеству. Чтобы сэкономить место застройки, домики были двухэтажные, на первом была небольшая гостиная, из нее на второй этаж вела винтовая лестница, там была спальня. Мери и Карен жили в самых дальних бунгало на краю обширного парка, окружающего клинику. Другие больные и медперсонал редко забредали в эти удаленные уголки, но женщин это устраивало. Обе сторонились общения, обеим было, что скрывать или от кого прятаться.
- Грег, как хорошо, что ты пришел, я уже хотела идти звать на помощь. Я гуляла здесь неподалеку, потом раздался крик и сильный грохот. И все время плачет ребенок.
- Сейчас. – Грег достал универсальные ключи, подходившие к замкам на всех платах. Это было удобно - с одной стороны, больные думали, что соблюдается их право на покой и конфиденциальность, но с другой, врачи всегда могли попасть в любое помещение, случись что-нибудь непредвиденное.
Около лестницы, неестественно выгнув шею, лежала Карен, Грег склонился нал ней, на всякий случай приложил пальцы к ямке под подбородком, пульса не было. После аварии, когда Карен вылетела из машины, головой пробив лобовое стекло, ее преследовали головокружения, она несколько раз падала в обморок, сегодня ей не повезло. Или она неудачно оступилась.
Грег выпрямился и, взглянув на встревоженную Мери, отрицательно покачал головой: - Ей уже не помочь, шея сломана. – Девушка быстро перекрестилась и стала шептать слова молитвы.
– «Нашла время…» - мысленно хмыкнул он. Вспомнились слова какой-то евангельской притчи: «Надеющийся на богатство свое упадет», и в том нервическом состоянии, в котором он находился, подумалось, что более подходящей эпитафии для Карен и не придумать, и тут же вздрогнул и сам едва удержал руку от крестного знамения. Он хотел, чтобы Карен исчезла из его жизни, он ненавидел ее, и вот сбылось – Марчелло не был религиозным или суеверным человеком, но от этих мыслей стало не по себе, словно он сам силой мысли, своего желания столкнул ее с лестницы. Мери, окончив молитву, осторожно обошла тело и, молча, стала подниматься наверх, где все это время продолжал надрываться малыш.
А Грег замер в нерешительности внизу. – «Что делать? – билась беспокойная мысль. – Это несчастный случай… Я ничего ей не сделал, но разве кто-то этому поверит, если найдут ее письмо…»
Он пошел на поводу у Карен, подкупил сестру родильного отделения и та поменяла мертвого младенца Карен на родившегося пару дней назад мальчика, брошенного нерадивой матерью. Затем Карен вернулась к нему в клинику, чтобы окрепнуть, как она говорила, но в самое ближайшее время она рассчитывала вступить в права наследства и уехать, наконец, подальше от него. Ей доставляло какую-то детскую радость доводить его постоянными намеками на его прошлое и отношения с «этой бывшей актрисой». Марчелло старался держать себя в руках, но получалось не всегда. И однажды, перехватив его недобрый взгляд, она выдала: «Мы ведь с тобой сильно связаны, я многое знаю про тебя, ты про меня. Лучше нам держаться вместе. А чтобы ты не захотел наделать глупостей, я себя обезопасила. Я послала письмо одному адвокату, и все-все там рассказала про твое прошлое, про аферу с ребенком и еще много про что. Если со мной что-нибудь случится, то письмо вскроют, и тебе тоже непоздоровится».
Марчелло хотел бы пожалеть ее, но вспоминал о письме этой пересмотревшей детективов девицы, и сочувствии к ней сменялось гневом. Даже после смерти она не оставляет его в покое…
Появление на лестнице Мери с ребенком вывело его из раздумья. Он чуть не рассмеялся от абсурдности происходящего. «Мертвая» и похороненная женщина жила, гугукала сейчас с чужим младенцем, и другая, которая только начинала, по ее словам, жить, шла по головам ради этой жизни, лежала в нелепой позе у его ног. «Мертвая и живая… - он перевел взгляд с Мери на тело Карен. - Две женщины… родных нет… внешность… Мери повыше, цвет волос другой, но этом мелочи… можно уехать в другой город, и там никто не опознает… Ей придется еще раз увидеть адвоката, занимающегося наследственными делами, но и это не страшно. Юрист видел живую Карен всего один раз, чтобы сообщить ей волю покойного родственника. В тот раз ее лицо было в повязках и пластырях, закрывающих порезы. София… скажу потом, после похорон, ей и проблем с дочерью сейчас хватает. После того, как Тиммонс открыл сезон охоты на Келли, находившуюся в бегах из-за обвинения в убийстве Дилана, а заодно и на всех Кепвеллов, София почти перестала появляться в клинике.
- Грег, я унесу малыша отсюда, и надо вызвать полицию. – Мери сейчас была спокойной и собранной. – если у полицейских будут вопросы, я буду у себя.
- Да, спасибо. – но вместо того, чтобы звонить, он вышел следом и проводил девушку до ее бунгало, стоявшего неподалеку. - Нам надо подумать, как ты назовешь себя, если полиция захочет с тобой поговорить. Ведь ты не хочешь раскрывать свое инкогнито. – заботливым тоном сказал. он.
Мери резко вскинула голову и сказала отрывисто. – Не хочу. – Случайная заметка в светской хронике о свадьбе Мейсона Кепвелла и актрисы Виктории Лейн поставила крест на ее мечтах. Физически она была почти здорова, поэтому Мери приняла решение покинуть клинику, уехать туда, где ее никто не знает, начать все с нуля. – Уже не хочу. – повторила она. Грег внимательно посмотрел на нее. Мери казалась абсолютно спокойной, но он догадывался, что она остро переживает измену жениха и собственную глупость, приведшую ее к одиночеству. Момент был подходящим, и Грег приступил к «работе».
- Мери, сядь, посмотри на меня. – мягко обратился он к женщине. Противостоять гипнозу может человек с сильной волей, устойчивой психикой и физически здоровый. Мери была в таком состоянии, до которого спецслужбы специально доводят жертв зомбирования, превращая тех в покорных рабов. Постоянная сильная боль, ставшая ее спутницей в последние месяцы, наркотические препараты, эту боль облегчающие, сильный эмоциональный стресс – все это было благодатной почвой для работы над ее памятью и подсознанием.
Конечно, потребуется много сеансов, - подумал Грег, - чтобы она полностью облачилась в чужую личину, но для начала хватит и этого.
- Как тебя зовут? – обратился он к Мери, после «беседы» с ней.
Она отрешенно посмотрела на него: - Карен, Карен Ричардс.
- А как зовут твою погибшую соседку? – продолжил он допрос.
Девушка напряглась и долго думала: - Не помню… Нет, я не знаю… Мы несколько раз здоровались с ней, если встречались в парке, и все. Но я с ней не знакома. – Грег довольно улыбнулся.
Все удалось, никто не усомнился, что погибшую звали Мери Дюваль, и что произошел несчастный случай. На допросе «Карен» отвечала четко и не путалась, пересказав, как услышала странный шум и стала звать на помощь, как вошла в дом вместе с доктором Фелпсом и увидела мертвое тело. Правда, выглядела она немного странно, говорила замедленно, но полицейские, кажется, списали это на шок, да и не рассчитывали они в клинике подобного рода встретить нормальную пациентку.

(февраль 1987 – февраль 1989 гг., США, Калифорния)
Состоялись стремительные похороны «Мери Дюваль». Марчелло сообщил о них Софии на всякий случай задним числом. Она оплакала свою несчастную подругу и продолжала молчать и об этих месяцах ее жизни. «Карен» с ребенком он перевез в Лос-Анджелес, даже не дожидаясь похорон. Он приходил к ней почти каждый день, продолжая подчищать ее память, и наполняя освободившееся пространство чужими воспоминаниями. Для работы он использовал записи со своих же сеансов с Карен - под гипнозом та рассказывала о детстве, неудачном замужестве, дикой болезненной ревности мужа, о своих планах убийства, о романе с ним, Грегом. Только о ребенке он не стал рассказывать Мери-Карен правду, и женщина воспитывала малыша, искренно считая его своим. Каждый сеанс Грег заканчивал одной и той же установкой: «Не думай о прошлом, живи настоящим». «Карен» хорошо усвоила эту «заповедь», и всегда старательно уклонялась от расспросов о том, как жила до приезда в Лос-Анджелес, такие воспоминания доставляли ей почти физическую боль. И только во сне к ней приходили переплетенные - перепутанные образы прошлого ее и настоящей Карен.
Деньгами, ради которых все затевалось, так никто и не воспользовался. «Карен» посчитала, что не имеет морального права даже прикасаться к ним, после того, как чуть не убила из-за них родственника. Так что наследство осталось лежать в виде трастового неприкосновенного фонда до совершеннолетия мальчика.
«Карен» отправилась в свободное плавание по жизни, правда, под чутким контролем Грега - Марчелло. Она окончила курсы специалистов по недвижимости, потому что гипнотизер смог стереть память, но превратить медсестру в экономиста было выше его возможностей, стала работать, растить сына. За два прошедших года никто и ничто не напомнило «Карен» и «Грегу» о прошлом, и он успокоился, даже решил, что письмо настоящей Карен – блеф. Грег всегда был рядом в качестве друга. Только друга. Тут их желания, вернее, нежелания совпадали. «Карен» не понимала, как они раньше могли быть любовниками, он совсем не привлекал ее. Грег был не против завести с ней роман, но настаивать и преследовать не стал, мало ли женщин для любви, а с Карен он ссориться не хотел, предпочитая держать ее под своим контролем. И все же когда в ее жизни появился некий Санни, Грег неожиданно для себя испытал укол ревности. А вот когда Санни оказался Мейсоном, Грег понял, что если сейчас настроит Карен против соперника, то здорово насолит Кепвеллу, и пусть слабая, но месть члену этой ненавистной ему семьи все же свершится. Все, что она рассказал ей о романе Мейсона и Мери, о ее браке с Маккормиком, о ее смерти – это было правдой, которую при желании девушка могла проверить. Насколько Грег знал свою «Карен», гордость не позволит ей и дальше встречаться с Мейсоном, чтобы быть просто отражением чужой любви.

(февраль 1989 г., клиника в окрестностях Санта-Барбары)
- Чего ей так срочно понадобилось? – подумал Грег. Недавно ему звонила Карен, она хотела немедленно встретиться с ним. Он прошел в кабинет, сел и приготовился ждать.
Женщина не заставила себя долго ждать. Цокот каблуков гулко отдавался в пустом больничном коридоре, дверь распахнулась и в комнату быстро влетела Карен, то есть Мери, но он уже привык называть ее новым, выдуманным им именем.
- Грег, кто я? – срывающимся от волнения голосом спросила она.

Сообщение отредактировал marusik: Понедельник, 22 июня 2009, 21:27:30

Блеск!

Спасибо!

marusik, есть контакт!
Читала ночью, до работы и после работы.

УМНИЧКА!!!!!! СУПЕР!!!!!

Какая фантазия, какая логика ( я порой даже не догоняла, приходилось перечитывать)!!!
Все герои как живые, КОЛОРИТНЫЕ.

Джина - до капельки, бесподобен Санни, только я всё переживала, что Мейсон окажется слабее его. Как бы не так!
Самая первая сцена в баре, описание его чувств на крыше - до слёз. Больно.

Как я рада, что между ним и Мэри-Карен нет никакой пошлости. Всё очень трепетно. Может, под воздействием гипноза она и изменилась, но как же в ней читается наша трогательная Мэри!!!
СПАСИБО!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!

Просто великолепно всё читается и прямо сцены перед глазами.
Только у меня такое чувство, что обрывать сейчас ну никак нельзя. По моим внутренним ощущениям это ровно середина фанфика.

Можно на заказ супернежную сцену М-М? У тебя обалденно получается.
А я побегу поищу чего-нибудь вкусненького для твоего Муза.

В общем, Д мне не жалко. Я хочу, чтобы Мэри и Мейсон были вместе!!!!
И романтики!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!

С нетерпением жду продолжения.

Lucy, большое спасибо за такой эмоциональный отзыв! Это, конечно, нескромно, но так приятно было читать

Цитата

Ты смерти моей хочешь? Какая середина?! Я лично надеюсь, что дело идет к концу. Если только у Муза др3гие планы на этот счет... Но меня пока в них не посвящал

Цитата

Спасибо. Попробую не обмануть ожидания

Цитата

Я тоже очень люблю вкусненькое...

Цитата

Слова истинной маньячной!

Уважаемый Муз, приятного аппетита!!!

А можно, моя Муза с Вами рядышком посидит? Поучится мастерству, так сказать!!!

За мастерство!!!

Вау!!!! Спасибо от моего Муза!!! Если он после такого прикорма (и припоя) откажется сегодня работать, то он будет гадкой неблагодарной бякой! Надеюсь, он не такой...

Цитата

Накрыла такую поляну и еще спрашиваешь приглашения? Пожалуйста, присоединяйтесь!

Цитата

Да ладно скромничать-то! Сама такую интригу завинтила, что я вчера полночи переживала

Глава 31

- Кто ты? – удивленно переспросил мужчина. – Это шутка или у тебя открылась редкая форма амнезии - ты помнишь меня, но забыла свое имя. – хохотнул он.
- Не смешно. – отрезал женский голос. - Я ведь не Карен Ричардс, да? Только скажи мне правду, пожалуйста, не обманывай меня. – Брюки отодвинулись от стола и подошли к женским туфлям. Сколько Джина не выгибала шею, но угол просмотра не позволял увидеть большего, хотя и так было ясно, что в кабинете Грег Фелпс и Карен.
- Это нелепо. Я не понимаю, о чем ты говоришь. – уверенно и мягко произнес доктор Фелпс. – Ладно, ты не Карен Ричард, а кто? – Лишенная возможности видеть, Джина прижалась к щели в столешнице ухом и довольно улыбнулась. «Как я вовремя зашла», - подумала она. Разговор обещал быть увлекательным.
Карен отошла в глубь кабинета. - Мне снова стали сниться кошмары, как я убегаю от мужа… - сказал она после паузы. - Но это не Джек, меня преследует… - она замолкла и потом выпалила. - Меня преследует муж Мери. У него лицо Марка Маккормика. И вот мне никак покоя не дает, почему он мне снится, если я о существовании этого человека узнала всего несколько дней назад? Ты можешь это объяснить? – по мере того, как она рассказывала, ее голос становился громче, а интонации все более напористыми. – И не только Марк… Я знаю людей из ее прошлого, я помню вещи, которые ей принадлежали. Как это возможно?
Вопрос, который она задавала себе уже почти сутки…

… Ночь подходила к концу, Карен бродила по квартире, то и дело натыкаясь взглядом на папку, чье разбухшее от «доказательств» нутро дразнило и пугало. Когда Мейсон выходил, Карен едва удержалась от того, чтобы не выкинуть этого кожаного «троянского коня» ему вслед. Она не собиралась ничего смотреть, она и так все про себя знает! Но постепенно категоричное «этого не может быть, потому что… » сменило обтекаемое «а вдруг». Наконец, она решилась.
Она неосторожно резко раскрыла папку: с легким стуком на пол упало украшение на цепочке. Карен наклонилась, чтобы поднять его и замерла... Это была небольшая, изящно выточенная камея. Она провела по знакомым с детства выпуклостям и изгибам… камея ее бабушки… раньше она часто рассматривала изображение на ней…
… Ей лет двенадцать. Родители ушли в гости, а она немного простужена, и поэтому оставлена дома. Но ее это не пугает, она знала, как себя занять. И вот из родительской спальни позаимствована длинная шелковая ночная рубашка. Осталось перевязать ее под грудью пояском, для большей достоверности со старинной модой; надеть туфли, застегнуть камею … А потом можно долго кружиться перед зеркалом, воображая себя танцующей с гордецом Дарси или бегающей на свидания по вересковой пустоши к мстительному сироте Хитклифу...
Девушка улыбнулась налетевшему воспоминанию и стала быстро просматривать бумаги. В первом файле была представлена вся жизнь Карен Ричардс в документах – ее жизнь. Здесь были копия ее диплома и брачного свидетельства, справка из клиники, где она лечилась после аварии, и из родильного дома, копии полицейских отчетов с места аварии, из которых следовало, что машина перед катастрофой была сломана предумышленно. «Конечно, я ее и испортила» - подумал Карен. Она раздраженно перебирала бумаги, не понимая, чего этой подборкой пытался доказать Мейсон. Ничего нового она не узнала.
Потом пошли фотографии… Смеющаяся невеста разрезает свадебный торт… жених и невеста с предыдущей фотографии, но в повседневной одежде… а вот групповой снимок – дурачащаяся компания молодых людей в мантиях бакалавров… другие карточки, пара небольших заметок в газете с сообщением об аварии и гибели промышленника Ричардса и его сына, разбавленные снимками участников этой трагедии на дороге. И на всех одна и та же молодая женщина. Абсолютно незнакомая ей женщина.
Это было каким-то чудовищным совпадением. «Мейсон ошибся, это другая Карен Ричардс», - сначала подумала она. Но когда первый шок прошел, она поняла и еще кое-что… В досье постоянно встречались имена людей, которых она должна была знать: бывшей соседки, врача, принимавшего у нее роды, однокурсников, - но их имена были ей незнакомы, а внешность… Она поняла, что не узнает на этих снимках даже своего мужа. Она забыла их всех…
С другой частью истории дело обстояло не лучше. Принцип тот же – сначала биография, подтвержденная документами, и фото. Кое-что о жизни Мери Дюваль она уже знала из газет и со слов Грега. Рассказ Мейсона добавил к этому новые сведения. Карен с любопытством читала об этой чужой жизни, так странно перепутавшейся с ее собственной.
Первая фотография, которую она взяла, повергла ее в ступор. Это был семейный снимок – мама, папа и малышка лет семи. Но это были ее родители, не Мери, а ее. Снимок был постановочный, он был сделан в фотостудии, незадолго до их отъезда из Чикаго… Она судорожно перебирала фото: на одних были изображены незнакомцы, другие пугали, рождая смутные стертые образы, которые она никак не могла уловить. Фотографии Мери и Мейсона она просматривала наспех, не желая любоваться чужим счастьем. Но один снимок заставил ее остановиться – на шее Мери, и это было явно видно на снимке, была ее камея…
Кроме снимков здесь были открытки, записки, которые Мейсон прикладывал к цветам. На самом верху лежала какое-то вязание. Присмотревшись, она поняла, что это начатые пинетки.
Девушка захлопнула папку, закусила губу. Голова шла кругом, она понимала, что Мейсон не случайно выбрал эти вещи. И он своего добился, ее била нервная дрожь. Если бы она не видела своими глазами некоторые из этих статей в газетах Санта-Барбары, не видела в прессе снимок Мери, то подумала бы, что Мейсон специально или по неосторожности перепутал фотографии.
Господи, а если Мейсон говорит правду, и я Мери… Грег… только он может объяснить, что происходит…

…Ботинки на время исчезли из поля зрения Джины и снова появились, теперь уже напротив туфелек. Джина поерзала, усаживаясь поудобнее, и приготовилась слушать.
- У тебя опять начались кошмары? – спросил Грег, как будто и не слышал вопросов девушки. - Что ты видела на этот раз? Садись и все мне расскажи. – спокойно сказал он. Карен послушалась. Джина не могал этого видеть, но прекрасно представляла, как он сейчас буравит то ли Карен, то ли Мери глазами. От его взгляда удава Джине хотелось спрятаться еще в ту пору, когда Грег был Марчелло и свободно разгуливал по особняку Кепвеллов. Казалось, он проникает в ее мысли. Джина посочувствовала девушке и себе, похоже, вместо «вкусненького» она сейчас будет слушать про чужие сны.
Но девушка встала и снова отбежала подальше от Грега. Джина в душе одобрила ее.
- Не уходи от ответа! Мейсон считает, что ты знаешь, что случилось с моей памятью.
- Значит, Мейсон. – протянул Грег. - Бедная девочка, он совсем тебе голову задурил. Он умеет убеждать женщин, этого у него не отнять. – усмехнулся он. - Карен, подумай, как я могу сделать из тебя другого человека?
- С помощью гипноза. – менее уверенно сказала она.
- Ты насмотрелась фильмов. Я врач, а не колдун. И потом ведь есть врачебная этика. Да, я использую гипноз в работе, и к тебе его применял, но только в твоих интересах. – он говорил тихо, четко проговаривая каждое слово. - Знаешь, мне было больно услышать твой отказ, но я думал, мы остались друзьями и ты мне доверяешь. – грустным произнес он.- А, оказывается, я негодяй, который ради… уж не знаю ради чего, проводил над тобой опыты, как над подопытной крысой. Ладно, может, я смог бы провернуть такое. Но зачем мне это было нужно?! Может, ты знаешь? Или Мейсон?
Карен смутилась. – Грег, я… Прости, если обидела тебя. Но я сама не знаю, что со мной происходит. И я хочу разобраться в себе.
- Ты переживаешь разрыв с Мейсоном, и хочешь любой ценой оправдать его. – мягко заметил он, ухватившись за ее слова. - Думаю, все, о чем ты говорила, лишь плод твоей фантазии, сны, смешанные с реальностью. Но это пройдет, поверь мне. – Он подошел к ней вплотную и усадил. – Садись, ты мне сейчас все расскажешь, и мы вместе разберемся с твоими странными воспоминаниями.
Грохот в соседней комнате помешал Грегу. Джина увидела, как он быстро подскочил к столу, выдвинул его ящик и что-то взял оттуда - после этого мужские и женские ноги исчезли из ее поля зрения. Осторожно высунувшись из-под стола, Джина увидела пустую комнату.

Это был Мейсон??? И он его подстрелит??? ААААААААА!!!!!

Lucy (Пятница, 26 декабря 2008, 05:54:33) писал:

А с другой стороны... кто сказал, что фанфики должны заканчиваться хорошо! Посмотрим, может и подстрелит.