- «Я боюсь… боюсь… мамочка!?» – Ганс* открыл глаза и испугался. Это не было похоже на его спальню в доме родителей, и на дом бабушки, и даже на ту маленькую гостиницу на море, где он жил с мамой перед войной. Бежевые стены вокруг, белый потолок, около кровати какие-то приборы. – «Где я?»
- Сэр, как вы себя чувствуете? – это подошла медсестра.
Ганс растерянно смотрел на девушку и молчал. «Какая странная укладка, наверное, сейчас ночь, поэтому она и без прически» - мелькнуло у него при виде длинных распущенных волос девушки. Мама бы не позволила себе выйти к посторонним в таком виде. – подумал он. - Ганс любил смотреть, как ее ласковые руки усмиряют мягкие непослушные волосы, превращая их в корону. В такие минуты он болтал с ней, а мама то и дело отрывала взгляд от зеркала, чтобы улыбнуться ему… Ганс судорожно сглотнул. – «Где же мама и папа? И где я?»
- Как вас зовут? – мягко продолжила расспрос девушка. – Вас нашли на улице без документов и привезли в больницу. Скажите, как вас зовут, и мы свяжемся с вашими родственниками.
«О Господи» - наконец, Ганс понял, что было по-настоящему странным в ней. Медсестра говорила по-английски. – «Я в английском госпитале… или американском… или у немцев. Да, наверное, это немцы, откуда бы здесь взяться союзникам. Конечно, она немка, и говорит по-английски, чтобы проверить меня». И тут он вспомнил все. Глаза расширились от ужаса и боли, он перекатился на бок, чтобы не видеть эту нацистскую физиономию и сжался в комок.
- Не надо так волноваться, я сейчас позову доктора. Все будет хорошо. – немного растерянно сказала медсестра и поправила капельницу. Он зажал зубами простыню, чтобы не закричать в голос, и все равно не выдержал и заплакал.
… Он спускается в подвал, где родители прячут американского летчика, чтобы принести ему поесть. Наверху какой-то шум, немецкая речь, крики родителей. Он замирает и бросается к лестнице, чтобы быть с мамой. Солдат хватает его за руку:
- Ганс, стой. Если ты поднимешься наверх, немцы спусятся в подвал. Пожалуйста, не выдавай меня. Твоим родителям ничего не грозит, это всего лишь проверка. Ведь никто не знает обо мне. – быстро шепчет ему в ухо Ченнинг. Ганс замирает, прислушиваясь к грохоту наверху. Слов не разобрать, только голоса: неприятно гавкающие - чужие и встревоженные - родителей. Потом мама кричит, и Ганс - вместе с ней, вернее, закричал бы, если бы огромный американец не зажал ему рот. Автоматная очередь, вопли, потом снова грохот и резкие возгласы на чужом языке… и взрыв. Ганс пинается, извивается, пытаясь вырваться из крепких рук своего мучителя, захлебываясь криком. Вдруг уши заложило от грохота, внезапно свет тусклой лампы стал пропадать и совсем потух…
Свернувшись в калачик на больничной койке, Ганс повторял как молитву: «Мамочка, мама, я найду тебя, ты не могла умереть, не могла. Я буду молчать, я притворюсь, выйду отсюда и найду тебя и папу»
* Несколько слов о прошлом Марчелло.. Как я поняла из общения в личке, далеко не все в курсе, а кто он собственно такой
Самое настоящее имя Марчелло Армонти (или Грега Фелпса в моем повествовании) Ганс Райкер. Он голландец, его родители во время II мировой войны скрывали сбитого американского летчика – СиСи Кепвелла, за что, как думает Марчелло, и были убиты немцами. Потом он жил в приюте, после войны попал в Италию, где его и усыновил бездетный граф Армонти.
Сообщение отредактировал marusik: Суббота, 12 сентября 2009, 00:32:39