Глава 8
- Устала? – спросил Мейсон. Он и Карен присели на скамейку на одной из дальних аллей парка.
- Да, - Карен довольно прикрыла глаза. – устала радоваться. Я не помню, когда я столько смеялась. – и она открыто посмотрела на Мейсона.
- Я тоже. – искренно ответил он. Все последние месяцы поводов для веселья у него не было. - Значит, ты не жалеешь, что мы не пошли в ресторан?
Она помотала головой. - Вряд ли в твоем ресторане подают сладкую вату. – она отщипнула небольшой кусочек от пушистого облака на палочке и отправила в рот, потом не удержалась и облизала пальцы, при этом проказливо посмотрев на него. - Хочешь? - протянула она ему свое лакомство.
Так уж получилось, что на свидание с Карен пришел Санни, и именно он определил место встречи по своему вкусу и желанию. И выбор его пал на парк развлечений. Нескольких минут, что его двойник общался с Карен, хватило Мейсону, чтобы глубоко уйти головой в свои воспоминания об умершей возлюбленной, в очередной уже раз пережив радость и боль от возможности видеть ее точную копию. Пришлось Санни, подчиняясь недавнему джентльменскому соглашению с Мейсоном, удалиться и оставить того наедине с мыслями о Мери и… с Карен.
Теперь, когда свидание подходило к концу, Мейсону хотелось поблагодарить свого «соперника» и за соблюдение договора, и за саму идею. Они до тошноты перекатались на всех аттракционах, причем Карен предавалась этому занятию с восторгом ребенка, каждый раз вскрикивая и прижимаясь к нему, на опасных виражах. А вскоре и Мейсон, заразившись ее весельем, полностью отдался дурацкой забаве, как он мысленно окрестил эти горки и карусели, отключившись от многочисленных проблем, поджидавших его в Санта-Барбаре.
- Я и не знала, что на аттракционах так здорово! Теперь я стану их постоянным посетителем. – мечтательно сказала девушка.
- А в детстве? Неужели родители никогда не брали тебя в парк?
- Может, и брали, но я не помню. А ты ходил с родителями?
Мейсон представил СиСи, гуляющего с ним по городскому парку, и ему стало смешно. – Нет, с … - и осекся. Он едва не сказал, что был в парке в компании шофера своего отца, но понял, как глупо и неправдоподобно это прозвучит. Ведь то, что естественно для Мейсона Кепвелла, сына миллионера, в устах Санни Спрокета будет звучать как пустое бахвальство. Мейсона позабавила мысль, что он впервые на свидании с женщиной инкогнито. Побеги Мейсона в парк развлечений совершались с попустительства Рубена, забиравшего его из школы. «Интересно, догадывались ли отец и София об этих самовольствах или они так и остались нашей с Рубеном тайной»? – подумал Мейсон. – Я часто бывал в таком парке с помощником отца. – и решил пояснить. - Папа всегда был занят, а у мачехи хватало забот с младшими детьми.
- Думаю, пора отпустить твои шарики. – сказал Мейсон, когда связка воздушных шаров, привязанная к скамейке, в очередной раз ударила его под порывом ветра.
- И не забудь загадать желание. – посерьезнела Карен. – У китайцев есть традиция, когда опускаешь воздушный шарик в небо, надо загадать желание и следить за ним. Когда шарик скроется из виду, это значит, что твоя просьба достигла мировой энергии… или высших стихий… - задумалась Карен. – в общем, чего-то такого, и теперь они займутся его исполнением. – со смехом закончила она, отвязала один шарик и опустила в небо.
- Мы не китайцы, но попробовать можно. – И Мейсон отпустил следом еще один шарик.
- Что ты загадал? – поинтересовалась Карен, когда цветное пятно исчезло из виду.
Мейсон с улыбкой покачал головой: - Пусть высшая энергия сама догадывается. – Когда остался один шарик, Карен сказала:
- Кажется, просьб было достаточно. Ты не обидишься, если последний шарик, - она улыбнулась, - и последнее желание я заберу с собой? – И в ответ на непонимающий взгляд Мейсона пояснила. – Я знаю, кому он очень понравится.
- Мне начинать ревновать?
Она немного смутилась, но прямо посмотрела на него: - Нет, во-первых, у тебя нет нам это никаких прав…
- Для ревности не нужны права. – улыбнулся Мейсон. – Иногда ревнуют не когда любят, а когда хотят быть любимыми.
- Неправда! Если ты так говоришь, значит никогда не жил с ревнивым человеком. – неожиданно резко ответила Карен. - Ревность никакого отношения к любви не имеет, она разъедает, как ржавчина, и убивает все, что было хорошего. – Она поежилась и отвернулась. – Ненавижу ревнивых. – тихо закончила она, опустив голову.
Мейсон с любопытством и жалостью наблюдал за ней. Жалостью к себе. Он сожалел, что эмоциональная вспышка Карен разрушила очарование вечера. До этого ему казалось, что он общается с призраком, мечтой, вдруг обретшей телесную оболочку. Сходные чувства, наверное, испытал принц, искавший прекрасную принцессу Грезу, а вместо нее получивший в жены замарашку Золушку. Так и Мейсон только сейчас ясно увидел, что перед ним не мечта, сотканная из его воспоминаний, а реальная женщина, со своим жизненным опытом и с прошлым, способным причинять ей боль. Но эта женщина сама по себе его не интересовала, и погружаться в ее проблемы не хотелось, и до этого момента он успешно избегал личных тем. Он вернулся к прерванному разговору:
- А что «во-вторых»?
- Что? – Не сразу поняла Карен, погруженная в свои мысли. – А да… А во-вторых, твоему сопернику, - иронично продолжила она, - еще и двух нет.
- У тебя есть ребенок? – вместо ответа она кивнула, при этом выражение лица сразу смягчилось. – А друг или муж у тебя тоже есть? – решил проявить интерес Мейсон. Он настолько увлекся своими переживаниями, что мысль о «несвободности» Карен ему даже в голову не приходила.
- Я была замужем, но мы расстались. – Карен закусила губу.
- Это ты его имела в виду, когда говорила о ревности? – не удержался от вопроса Мейсон, хотя видел, что тема ей неприятна.
- Да. – Карен скрестила на груди руки, и после паузы продолжила, - Я была замужем несколько лет. Теперь он исчез из моей жизни и больше никогда не вернется. – Карен произнесла это спокойным голосом, но подрагивающие руки и какое-то испуганное лицо выдавали ее состояние. – Для первого раза достаточно вопросов. – Карен встала. – Санни, мне пора. – улыбнулась она.
- Я провожу тебя.
*****
Карен вздрогнула всем телом и проснулась. Она уже поняла, что это всего лишь сон, но ужас и не думал отступать. А она-то надеялась, что больше никогда ей не приснится это перекошенное злобой лицо, его лицо. Начало сна могло быть какое угодно - она где-то плутает, разговаривает с незнакомыми людьми, испытывая при этом панику от того, что никогда ей не найти того, что она ищет. Но заканчивался он всегда одинаково – она в машине, и уже собирается отъезжать, когда на лобовом стекле появляется это лицо, лицо-маска, лицо-пародия на знакомого и когда-то дорогого ей человека, сейчас распластанного на переднем бампере машины. Он улыбается во весь рот, и от этой улыбки на нее накатывает животный ужас. Надо избавиться от него, не видеть его лица, и она давит на газ. В этот момент стекло под его тяжестью проваливается в салон, осколки впиваются ей в кожу, засоряют глаза. Но она не может закрыть их, его взгляд гипнотизирует ее, улыбка превращается в оскал, она чувствует его дыхание на своих губах…. И просыпается. Карен несколько раз глубоко вздохнула, чтобы привести в порядок дыхание и немного успокоиться. Было еще темно, рядом тихо посапывал ее малыш. Она сжала образок на груди: - Господи, прости меня, ты знаешь, почему я это сделала!