0
Медленный танец
По мотивам СБ
Автор
chernec, Понедельник, 02 марта 2009, 20:26:55
Последние сообщения
-
Закон и порядок: Специальный корпус / Law & Order: Special Victims Unit254
IKODOMOS, Сегодня, 14:17:04
Новые темы
-
Двойник / Чернильный дождь и облака 嫡嫁千金 / 墨雨云间 Китай 20243
Азиатские сериалы. Дорамы и live-actionkuvshinka, Вчера, 10:25:06
-
"Государственное преступление" ("Delitto di stato")6
Итальянские сериалыluigiperelli, 17 Ноя 2024, 13:16
Lucy (Пятница, 26 декабря 2008, 22:01:51) писал:
Хотя Страхова я не очень...
Сорее, это Брик., кроме его некому.
А сверхспособности нужны, чтоб стать тем, кем он стал в таком возрасте. Это у них там никто не удивится молодому иностранцу-специалисту, а из нашей страны только уникумы выбиться могут
Какой Страхов Миша, Вы что? Может только на роль Мейсона 3, но это фик Chernec, так что Миша должен быть таким же приблизительно, как Девис. По глубине натуры.
Насчет девушки... Мэри все-таки была красива, но поскольку скромна, то мужчины косяками за ней не водились. Но кто западал - сразу же к венцу, в отличие от той же Джу, - почти каждый второй из встречного заводился, а замуж ни, ни...
А сверхспособности нужны, чтоб стать тем, кем он стал в таком возрасте. Это у них там никто не удивится молодому иностранцу-специалисту, а из нашей страны только уникумы выбиться могут
Какой Страхов Миша, Вы что? Может только на роль Мейсона 3, но это фик Chernec, так что Миша должен быть таким же приблизительно, как Девис. По глубине натуры.
Насчет девушки... Мэри все-таки была красива, но поскольку скромна, то мужчины косяками за ней не водились. Но кто западал - сразу же к венцу, в отличие от той же Джу, - почти каждый второй из встречного заводился, а замуж ни, ни...
Amor (Суббота, 27 декабря 2008, 00:46:03) писал:
А какая должна быть почти монашка?
Я не настаиваю
Спасибо за новую часть.
Мне тоже показалось, что Андрей - это Брик
Я не настаиваю
Спасибо за новую часть.
Мне тоже показалось, что Андрей - это Брик
Я в общем не против девушки...... но может еще вариианты будут.
ИЖЕН, ну не ужто Страхов глубины не даст
и потом, кто кроме?
Цитата
Очень интересный герой этот Андрей. look.gif Как прототип вроде как Брик напрашивается, но ... у него вроде не было сверхспособностей.
Цитата
Мне тоже показалось, что Андрей - это Брик look.gif
Top
Top
Цитата
Сорее, это Брик., кроме его некому.
Natka своего давно признала
этот персонаж сам в фик напросился - его изначально не звали
но Сережа получился такой редиской, что.......
То лето выдалось особенно жарким. Европа просто изнывала. Детвора не вылезала из фонтанов, взрослые понуро искали спасительную тень. Студенты и преподаватели медицинской академии плавились в аудиториях, словно в огромных доменных печах. Одни мечтали побыстрее сдать экзамен, другие - принять. И домой, к охлажденным напиткам и кондиционерам.
В середине июля все экзаменационные листы были подписаны, зачетные книжки сданы, стих вечный шум в залах и коридорах - будущие медики разъехались праздновать каникулы.
После изжаренной солнцем Европы, Андрей почувствовал облегчение, вступив на мокрый от дождя асфальт аэродрома в Хайфе. Прохладный летний ветерок казался нежным и бодрящим. Даже песок не скрипел на зубах прибитый к земле дождями. А дома его ждали долгие объятия, радостные материнские хлопоты, любимая стряпня, тепло и забота. Он очень соскучился по маме, проведя вдали от нее целых полгода. Да и по брату, который также обещал вскоре приехать.
Первые дни прошли мирно, почти идиллически. Мать показывала Андрею разбитый ею перед домом садик, каковому теперь посвящала все свободное время и познакомила сына с новыми соседями - ее ежевечерними компаньонами в карточной игре. Эти престарелые супруги, пару месяцев назад переехали в смежную квартиру Они не знали сплетен о прошлом семьи Бронских, а сами оказались весьма приятными людьми. Жили они втроем с внучкой, оставшейся у них на руках, после смерти старшей дочери. Внучку звали Голдой. Имя совсем не шло к ее темным кудрям и носу с горбинкой, но зато какие выразительные были у девушки глаза!...
Леонид приехал только спустя пару недель. Он как всегда был суматошен, кипел идеями. На сей раз он загорелся мыслью поставить спектакль в Хайфийском русском театре. Да не в самом театре, а так сказать на лоне исторической природы. Он прямо с утра убегал на поиски «натуры» и пропадал весь день. Ольга Юрьевна сперва сердилась на непутевого отпрыска, а потом махнула рукой.
Но вскоре разразилась очередная семейная буря. Началось это с того, что старший брат привел в гости и попросил мать принять у себя «на недельку другую» молодую подругу, которой очень захотелось побывать на обетованной земле. Положение осложнялось тем, что девушка была на сносях. Ольга Юрьевна ответила категорическим отказом, на чем сочла тему закрытой. Леонид собрал вещи и с дамой переехал в гостиницу. Он приходил еще несколько раз, но его посещения оканчивались скандалами.
Андрей чувствовал, как мать от этого страдает. Хотелось помочь, но как? Ее не переубедишь, если сказала «нет». А почему собственно она против? Ведь всегда хотела, чтоб Леня остепенился...
Сам Андрей уже во всю ухаживал за миленькой соседской дочкой. Кино, пирожные, первые неумелые поцелуи... Глупые ссоры. Нежные примирения. В тот день у них как раз вышла размолвка из-за какой-то ерунды. Андрей вернулся немного раньше обычного. Сердце его щемила первая любовная печаль. Он не стал заходить в дом, а присев во дворе, с тоской в всматривался в окна своей чаровницы. Когда за занавесками мелькнул ее обиженный профиль, Андрей уже придумал, как скорее добиться снисхождения
Нарвав охапку садовых роз, он пробирался пригибаясь под окнами своего дома к балкону соседей. Из приоткрытого окошка маминой спальни доносились гневные возгласы, Андрей не вслушивался. Но тут на заветный балкон вышла та, «из-за которой ноет грудь по ночам», как пелось в модной песенке. Боясь испортить сюрприз, молодой человек затаился. Не дыша, он вжался в стену, как раз под раскрытыми окнами, волей неволей вынужденный слушать перепалку старшего брата с матерью.
- Я в сотый раз повторяю тебе, - говорила Ольга Юрьевна раздраженно, - что соглашусь принять в этом доме только твою законную жену. Распишешься - добро пожаловать! А до тех пор даже заговаривать со мной об этом не смей!
- Мама, - Леня тяжело вздохнул, - ну, при чем здесь брак? Меня не волнуют эти условности. Двадцать первый век наступает…
- «Эти условности» волнуют меня! - она чеканила каждое слово. - У меня приличный дом и я не потерплю здесь твоих женщин! Хочешь свободы и современных отношений - живи в гостинице.
- Ты же знаешь, что я не могу больше оставлять ее в гостинице, - Леонид тоже начал сердиться. - Контракт с вашим театром горит, и я не могу быть с нею рядом круглые сутки. А в ее положении…
- Зачем же ты привез ее в ТАКОМ положении?!
- Мама, прошу тебя! В Израиле лучшие врачи… А вечером я буду с ней гулять… Ну, хорошо, если это так для тебя принципиально - отведи нам разные комнаты.
- Тебе прекрасно известно - этот дом не дворец и лишних комнат нет. К тому же я не желаю, - добавила Ольга Юрьевна, останавливая очередной поток возражений, - чтобы твоя… чтобы эта женщина жила под одной крышей с Андрюшей.
- Ты же врач, мама! Как ты можешь быть такой равнодушной при виде беременной женщины!
- Зато ты не равнодушен к женщинам в любом положении! Сколько их уже было?
- Это твой внук!
- Ты сам-то хоть знаешь, который по счету? Для меня все твои бастарды не существуют. Я приму только ребенка рожденного в браке.
Волны гнева так и выкатывались через подоконник. Андрею даже трудно стало дышать. Он собрался уйти и не слушать больше, тем более его визави снова скрылась в комнате, когда услышал:
- Я думал, - произнес Леня обескуражено, - усыновив Андрея, ты изменилась. Это было так на тебя не похоже: взять отказного младенца, да еще сразу после смерти папы. А теперь выходит, этот чужой мальчик, важнее для тебя родного внука?!
Раздался звук пощечины. Алые розы посыпались из рук Андрея на дорожку. Он стоял в оцепенении, не видя ничего вокруг, долгие несколько секунд.
- Убирайся! - вскричала из комнаты Ольга Юрьевна не своим голосом, отчего Андрей разом очнулся. - Убирайся и никогда не смей повторять подобное! Мой мальчик не чужой…
Он больше не слушал. Быстро подобрал рассыпанный букет и опрометью кинулся вон из сада.
За воротами стояла Голда в домашнем платье и туфлях.
- Это мне? - ткнув тонким пальчиком в розы, спросила она притворно суровым тоном.
- Тебе… - поспешно кивнул Андрей, буквально всучив ей букет.
- Так и быть… - начала Голда, закатив свои прекрасные глаза, но приятель не дал ей произнести заветное «я тебя прощаю».
- Извини, мне некогда, - отмахнулся он и бросился вверх по улице, не разбирая дороги из-за слез.
Он долго сидел, горько рыдая, на скамейке в каком-то парке. Вернулся домой уже затемно и сразу лег спать. Наутро он вел себя, будто ничего не случилось, а спустя несколько дней уехал на практику. Расставался с мамой Андрей в сто раз нежнее обычного, клятвенно обещая еще раз заехать на пару дней в конце лета. А вот с Голдой он даже не простился, словно девушка была в чем-то виновата.
Да что за день-то такой сегодня?! Тяжелые воспоминания так и лезут в голову… Ведь он думал, что навсегда избавился от наваждения, отыскав позапрошлой зимой во время тайной поездки на Родину ту, что согласно медицинским документам родила 15-го мая 1981 года мальчика весом 3 килограмма 200 граммов и отказалась от него в тот же день. К тому времени кандидат медицинских наук Андрей Бронский уже полностью осознавал свои способности и научился управлять ими. Собираясь на встречу, он надеялся, что сумеет почувствовать душевную боль этой женщины и понять, чем не угодил ей родной сын, что заставило ее так с ним поступить. Но увидав ее впалые щеки, дрожащие в похмельном недуге худые пальцы, ощутив тошнотворный запах, пропитавший даже стены ее захламленной квартиры, Андрей понял, что искать ответы ему больше не нужно. Он, молча, протянул несчастной пятисотрублевую бумажку и вышел не оборачиваясь.
О проведенном два года назад расследовании Андрей старался не вспоминать. В этом своем поступке он видел что-то наивное и одновременно подлое, словно предал любовь матери, той, что воспитала, пытаясь отыскать другую. И справедливым казалось, что не нашел. Однако, вот сегодня, когда встреча в Краснодаре с той женщиной почему-то возникла перед его внутренним взором во всех отвратительных подробностях, Андрею неожиданно показалось, что он упустил тогда нечто важное. Чем больше он думал и вспоминал, тем больше крепло в нем это неприятное подозрение. Подозрение уже готово было стать уверенностью, когда доктор Бронский, не в силах ничего понять, прикрикнул на себя и усилием воли прогнал эти посторонние мысли. На него тут же навалилась усталость, и он погрузился в сон.
Ему снилась женщина с трясущимися руками.
- Убирайся! - кричала она голосом Ольги Юрьевны. - Уходи, ты - чужой, ты не мой сын!...
В середине июля все экзаменационные листы были подписаны, зачетные книжки сданы, стих вечный шум в залах и коридорах - будущие медики разъехались праздновать каникулы.
После изжаренной солнцем Европы, Андрей почувствовал облегчение, вступив на мокрый от дождя асфальт аэродрома в Хайфе. Прохладный летний ветерок казался нежным и бодрящим. Даже песок не скрипел на зубах прибитый к земле дождями. А дома его ждали долгие объятия, радостные материнские хлопоты, любимая стряпня, тепло и забота. Он очень соскучился по маме, проведя вдали от нее целых полгода. Да и по брату, который также обещал вскоре приехать.
Первые дни прошли мирно, почти идиллически. Мать показывала Андрею разбитый ею перед домом садик, каковому теперь посвящала все свободное время и познакомила сына с новыми соседями - ее ежевечерними компаньонами в карточной игре. Эти престарелые супруги, пару месяцев назад переехали в смежную квартиру Они не знали сплетен о прошлом семьи Бронских, а сами оказались весьма приятными людьми. Жили они втроем с внучкой, оставшейся у них на руках, после смерти старшей дочери. Внучку звали Голдой. Имя совсем не шло к ее темным кудрям и носу с горбинкой, но зато какие выразительные были у девушки глаза!...
Леонид приехал только спустя пару недель. Он как всегда был суматошен, кипел идеями. На сей раз он загорелся мыслью поставить спектакль в Хайфийском русском театре. Да не в самом театре, а так сказать на лоне исторической природы. Он прямо с утра убегал на поиски «натуры» и пропадал весь день. Ольга Юрьевна сперва сердилась на непутевого отпрыска, а потом махнула рукой.
Но вскоре разразилась очередная семейная буря. Началось это с того, что старший брат привел в гости и попросил мать принять у себя «на недельку другую» молодую подругу, которой очень захотелось побывать на обетованной земле. Положение осложнялось тем, что девушка была на сносях. Ольга Юрьевна ответила категорическим отказом, на чем сочла тему закрытой. Леонид собрал вещи и с дамой переехал в гостиницу. Он приходил еще несколько раз, но его посещения оканчивались скандалами.
Андрей чувствовал, как мать от этого страдает. Хотелось помочь, но как? Ее не переубедишь, если сказала «нет». А почему собственно она против? Ведь всегда хотела, чтоб Леня остепенился...
Сам Андрей уже во всю ухаживал за миленькой соседской дочкой. Кино, пирожные, первые неумелые поцелуи... Глупые ссоры. Нежные примирения. В тот день у них как раз вышла размолвка из-за какой-то ерунды. Андрей вернулся немного раньше обычного. Сердце его щемила первая любовная печаль. Он не стал заходить в дом, а присев во дворе, с тоской в всматривался в окна своей чаровницы. Когда за занавесками мелькнул ее обиженный профиль, Андрей уже придумал, как скорее добиться снисхождения
Нарвав охапку садовых роз, он пробирался пригибаясь под окнами своего дома к балкону соседей. Из приоткрытого окошка маминой спальни доносились гневные возгласы, Андрей не вслушивался. Но тут на заветный балкон вышла та, «из-за которой ноет грудь по ночам», как пелось в модной песенке. Боясь испортить сюрприз, молодой человек затаился. Не дыша, он вжался в стену, как раз под раскрытыми окнами, волей неволей вынужденный слушать перепалку старшего брата с матерью.
- Я в сотый раз повторяю тебе, - говорила Ольга Юрьевна раздраженно, - что соглашусь принять в этом доме только твою законную жену. Распишешься - добро пожаловать! А до тех пор даже заговаривать со мной об этом не смей!
- Мама, - Леня тяжело вздохнул, - ну, при чем здесь брак? Меня не волнуют эти условности. Двадцать первый век наступает…
- «Эти условности» волнуют меня! - она чеканила каждое слово. - У меня приличный дом и я не потерплю здесь твоих женщин! Хочешь свободы и современных отношений - живи в гостинице.
- Ты же знаешь, что я не могу больше оставлять ее в гостинице, - Леонид тоже начал сердиться. - Контракт с вашим театром горит, и я не могу быть с нею рядом круглые сутки. А в ее положении…
- Зачем же ты привез ее в ТАКОМ положении?!
- Мама, прошу тебя! В Израиле лучшие врачи… А вечером я буду с ней гулять… Ну, хорошо, если это так для тебя принципиально - отведи нам разные комнаты.
- Тебе прекрасно известно - этот дом не дворец и лишних комнат нет. К тому же я не желаю, - добавила Ольга Юрьевна, останавливая очередной поток возражений, - чтобы твоя… чтобы эта женщина жила под одной крышей с Андрюшей.
- Ты же врач, мама! Как ты можешь быть такой равнодушной при виде беременной женщины!
- Зато ты не равнодушен к женщинам в любом положении! Сколько их уже было?
- Это твой внук!
- Ты сам-то хоть знаешь, который по счету? Для меня все твои бастарды не существуют. Я приму только ребенка рожденного в браке.
Волны гнева так и выкатывались через подоконник. Андрею даже трудно стало дышать. Он собрался уйти и не слушать больше, тем более его визави снова скрылась в комнате, когда услышал:
- Я думал, - произнес Леня обескуражено, - усыновив Андрея, ты изменилась. Это было так на тебя не похоже: взять отказного младенца, да еще сразу после смерти папы. А теперь выходит, этот чужой мальчик, важнее для тебя родного внука?!
Раздался звук пощечины. Алые розы посыпались из рук Андрея на дорожку. Он стоял в оцепенении, не видя ничего вокруг, долгие несколько секунд.
- Убирайся! - вскричала из комнаты Ольга Юрьевна не своим голосом, отчего Андрей разом очнулся. - Убирайся и никогда не смей повторять подобное! Мой мальчик не чужой…
Он больше не слушал. Быстро подобрал рассыпанный букет и опрометью кинулся вон из сада.
За воротами стояла Голда в домашнем платье и туфлях.
- Это мне? - ткнув тонким пальчиком в розы, спросила она притворно суровым тоном.
- Тебе… - поспешно кивнул Андрей, буквально всучив ей букет.
- Так и быть… - начала Голда, закатив свои прекрасные глаза, но приятель не дал ей произнести заветное «я тебя прощаю».
- Извини, мне некогда, - отмахнулся он и бросился вверх по улице, не разбирая дороги из-за слез.
Он долго сидел, горько рыдая, на скамейке в каком-то парке. Вернулся домой уже затемно и сразу лег спать. Наутро он вел себя, будто ничего не случилось, а спустя несколько дней уехал на практику. Расставался с мамой Андрей в сто раз нежнее обычного, клятвенно обещая еще раз заехать на пару дней в конце лета. А вот с Голдой он даже не простился, словно девушка была в чем-то виновата.
Да что за день-то такой сегодня?! Тяжелые воспоминания так и лезут в голову… Ведь он думал, что навсегда избавился от наваждения, отыскав позапрошлой зимой во время тайной поездки на Родину ту, что согласно медицинским документам родила 15-го мая 1981 года мальчика весом 3 килограмма 200 граммов и отказалась от него в тот же день. К тому времени кандидат медицинских наук Андрей Бронский уже полностью осознавал свои способности и научился управлять ими. Собираясь на встречу, он надеялся, что сумеет почувствовать душевную боль этой женщины и понять, чем не угодил ей родной сын, что заставило ее так с ним поступить. Но увидав ее впалые щеки, дрожащие в похмельном недуге худые пальцы, ощутив тошнотворный запах, пропитавший даже стены ее захламленной квартиры, Андрей понял, что искать ответы ему больше не нужно. Он, молча, протянул несчастной пятисотрублевую бумажку и вышел не оборачиваясь.
О проведенном два года назад расследовании Андрей старался не вспоминать. В этом своем поступке он видел что-то наивное и одновременно подлое, словно предал любовь матери, той, что воспитала, пытаясь отыскать другую. И справедливым казалось, что не нашел. Однако, вот сегодня, когда встреча в Краснодаре с той женщиной почему-то возникла перед его внутренним взором во всех отвратительных подробностях, Андрею неожиданно показалось, что он упустил тогда нечто важное. Чем больше он думал и вспоминал, тем больше крепло в нем это неприятное подозрение. Подозрение уже готово было стать уверенностью, когда доктор Бронский, не в силах ничего понять, прикрикнул на себя и усилием воли прогнал эти посторонние мысли. На него тут же навалилась усталость, и он погрузился в сон.
Ему снилась женщина с трясущимися руками.
- Убирайся! - кричала она голосом Ольги Юрьевны. - Уходи, ты - чужой, ты не мой сын!...
Сообщение отредактировал chernec: Воскресенье, 27 сентября 2009, 08:44:22
Цитата
Ты сам-то хоть знаешь, который по счету? Для меня все твои бастарды не существуют. Я приму только ребенка рожденного в браке.
А вот с Андреем совсем непонятно... что-то не верю я в то, что эта дама пригрела сироту. Ой, а может, и здесь Ольга Юрьевна, все ж таки она врач, может акушер или гинеколог узнала о беременности Александры, поменила в роддоме ее ребенка на сына этой алкоголички, а своего внука взяла у алкашки-отказницы. Поэтому и Сереженька оказался таким непутевым - гены.
marusik, все узнаем... в свое время
ИЖЕН, спасибо, я понимаю, что может тема Андрюши не всем интересна, но герой упертый - хочет играть важную роль, а детали сами приходят в голову. я рада, когда их замечают
ИЖЕН, спасибо, я понимаю, что может тема Андрюши не всем интересна, но герой упертый - хочет играть важную роль, а детали сами приходят в голову. я рада, когда их замечают
Сообщение отредактировал chernec: Воскресенье, 27 сентября 2009, 20:41:31
ИЖЕН (Суббота, 27 декабря 2008, 19:30:20) писал:
marusik -
chernec - как всегда - уровень повествования выше всяких похвал
chernec - как всегда - уровень повествования выше всяких похвал
0 посетителей читают эту тему: 0 участников и 0 гостей