Глава XIX
«Как странно», - думала Марина, глядя в бревенчатый потолок, - «во мне столько всего изменилось, столько всего произошло со мной за один единственный день, а мир, вроде бы остался прежним. Какая же банальная мысль... Следующей должна бы «что будет теперь?» - кажется, на эту тему даже шутил кто-то из сатириков...». Она невольно рассмеялась и тут же одернула себя, быстро обернувшись, посмотрела на Михаила. Он спал, улыбаясь во сне свободно и невинно, как младенец. Девушка с трудом сдержала пронзительное желание прижаться губами к мужской щеке. От какого-то совершено неописуемого и необъятного счастья, от всепоглощающей нежности щемило в груди. Марина очень осторожно сползла с соломенного тюфяка, поднялась на ноги, отряхнула с головы сено. Она вышла на двор, накинув платье прямо на голое тело. Заря уже занималась, верхушки окрестных деревьев покрылись легкой позолотой. В хлеву замычала, призывая хозяйку на первую дойку, корова. Марина прижалась спиной к стойке крыльца. Ей было легко и спокойно, и совсем не хотелось задаваться вопросами о будущем. Хотелось еще раз пережить все, что произошло вчера. Марина закрыла глаза и принялась вспоминать.
Позвонить в дверь квартиры, адрес которой назвала Рузана Бахтияровна, она осмелилась не сразу. Приехать было легко, села в такси, не сомневаясь ни секунды, а вот нажать кнопку звонка... Минут пять Марина стояла под дверью, унимая сердцебиение, а потом все же решилась.
Михаил отпер сразу. Он был без пиджака и галстука, ворот рубашки расстегнут.
Ты?! - Миша удивленно поднял брови.
Извини, я, может быть, мешаю? - сказала Марина быстро, испугавшись вдруг, что он не один. - Я хотела...
Как ты можешь помешать? - он горько усмехнулся и отступил вглубь квартиры. - Проходи... Только здесь бардак, я ведь переехал....
Марина вошла. Квартирка оказалась маленькой, уютной по своему, но действительно весьма запущенной. В гостиной стоял диван, телевизор - работал без звука - пара кресел и журнальный столик, по среди которого красовалась непочатая поллитровка и закуска: огурцы и какой-то покупной салат.
Я не готовился принимать гостей, - пояснил Миша, - тем более дам... Пить, как я понимаю, ты не будешь? (Марина отрицательно покачала головой). Тогда я тоже... не буду... пока... Располагайся...
Он указал девушке на кресло, а сам устало глядя в пространство, опустился на диван. Но Марина не села в кресло, а подошла к Михаилу и присела рядом с ним.
Ты не дал мне ответить, - сказала она, глядя ему прямо в глаза. - Вернее ответил за меня. А я вовсе не думаю, что ты скотина и к тому же не благодарная.
Ты плохо меня знаешь...
Это не имеет значения.
Я наговорил много лишнего сегодня при отце...
Никто не может судить себя в подобной ситуации. Идеальных семей нет или почти нет, а то, что ты пережил - слишком для ребенка. И уж тем более я осуждать тебя не стану. Я знаю, что ты очень чуткий человек и никогда сознательно не стал бы вредить отцу.
Даже после того, что я сегодня высказал?..
Тем более, после этого.
Михаил облегченно выдохнул, улыбнулся, взял ее руку и поцеловал.
По-моему, мы зря сидим в духоте столько времени, - сказал он, продолжая ласкать пальцами ее ладонь. - Ты не против прогуляться по пляжу?
Они шли босиком, держась за руки. Говорили о какой-то ерунде или просто слушали шум волн и крики чаек. Марина чувствовала себя свободно и весело. Ей хотелось дурачиться, словно в далеком детстве. В какой-то момент это легкомысленное желание взяло верх и она повернулась лицом к спутнику и смеясь несильно толкнула его к воде. Михаил ступил в набежавшую волну и тоже засмеялся. Он сделал решительный шаг навстречу, но Марина, развеселившись окончательно, бросилась убегать. То была только игра. Он почти сразу догнал ее, поймал в объятия и закружил по пляжу. Затем резко остановился и с каким-то отчаянием, заглянул в глаза. С отчаянием и надеждой и произнес очень тихо:
Я тебя люблю.
Дальше... дальше было много всего, и она об этом не жалела.
Миша уже давно наблюдал за девушкой сквозь полуоткрытые веки. Он тоже вспоминал вчерашний день и то, как впервые признался, так тихо, что за шумом моря Марина даже не расслышала и удивленно переспросила:
Что?
Я сказал, что люблю тебя, - ответил он уже более уверенно.
И видит Бог, он не лгал. Михаил впервые в жизни испытывал к женщине столь глубокие чувства. Глубокие, нежные и острые одновременно. Проснувшись и не найдя ее рядом, он даже испугался на какой-то миг, что все произошедшее ночью было только фантазией. И вот сейчас наблюдал за ней. Стройное, гибкое, золотое видение... такое ласковое и желанное... Даже теперь когда все уже случилось, Михаил не испытывал усталости и удовлетворения, как то обычно бывало. Он желал эту женщину также сильно как вчера на пляже...
Они долго целовались. От радости и томления кружилась голова. Поцелуи становились все слаще. Он понимал, что не может отпустить ее и дать опомнится. Да и просто не хотел расставаться. Если сейчас они вернуться в дом отца, или пойдут, например, в кафе, Марина снова испугается и сбежит. И тогда вечер пройдет за пустой болтовней с Рузаной, под косыми взглядами Ирины и мрачными Евгении. Нет, так не будет - не сегодня!
Я хочу показать тебе одно место.
Машину он поймал быстро, торговаться тоже не стал и уже через час они поднимались по узенькой тропке в горы.
Закрой глаза, - попросил Миша, когда до вершины оставалось несколько шагов.
Я боюсь... - смущенно сказала Марина, осторожно ступая по каменистой тропе.
Я тебя держу.
Михаил ласково подхватил девушку за талию и почти внес на вершину, шепча на ухо:
- BIST du so müd? Ich will dich leise leiten
aus diesem Lärm, der längst auch mich verdroß.
Wir werden wund im Zwange dieser Zeiten.
Schau, hinterm Wald, in dem wir schauernd schreiten,
harrt schon der Abend wie ein helles Schloß.
Ты так легко читаешь по-немецки?
Я стажировался в Мюнхене… - напомнил он.
Мне нравится это стихотворение...
Рильке, это мое любимое... Можешь смотреть...
Она открыла глаза и ахнула. Они стояли у самого обрыва. Внизу пел, невысоким, но удивительно красивым водопадом, рассыпаясь на сверкающие в лучах вечернего солнца струи, горный поток. Вокруг водопада раскинулась долина усыпанная васильками, ромашками и одуванчиками.
В жизни не видела такой красоты! Даже голова кружиться.
Я тебя держу, - повторил мужчина, прижимаясь губами к ее затылку.
На это можно смотреть вечно...
Можно, - он улыбнулся, - только когда солнце сядет, видно уже ничего не будет...
Значит, нам пора? - Марина слегка вздохнула. - Действительно скоро стемнеет... Нужно возвращаться...
У меня есть идея получше. Взгляни туда, - он показал рукой направо.
Ближайший к ним теперь склон был полностью распахан, побеги подсолнечника и льна уже вытянулись на полметра к солнцу, а между полями и грядками петляла тропинка. Вдали виднелся небольшой уютный хуторок.
Идем!
Это неудобно... - Марина вдруг испугалась, не понимая до конца, что происходит.
Удобно. Хозяин мой приятель. Он бывший сотрудник отца, еще с горкомовских времен. Десять лет назад вышел на пенсию. Идем же!
Но мы не успеем вернуться...
А ты хочешь вернуться?
Он спросил таким упавшим голосом, что Марина сдалась, проронив только:
Мне ведь на работу утром...
Ты отлично выспишься на природе, - весело подмигнул Миша, - а утром - здесь полно попутного транспорта.
Он не лгал. Он действительно не думал в тот момент о... том, как проведет эту ночь.
Их встретили радушно. Хозяин, как всегда пожурил за редкие визиты «охота вся уж кончилась…», спросил об отце, повздыхал, налил сто грамм за здоровье. Хозяйская сноха, не спрашивая, постелила им на сеновале. Узнав об этом, Марина так мучительно покраснела, что он и сам чуть под землю не провалился. Они оба смолчали. Однако, проводив девушку до места ночлега, Миша решился откланиться. Нет, он слишком хорошо уже узнал ее характер, проявляя настойчивость можно потерять все. Хотя настойчивость проявлять хотелось. Очень.
А где ты будешь?.. - испуганно и смущенно спросила Марина.
На крыльце есть диванчик...
Ты там не поместишься, - резонно заметила девушка.
А что делать?.. - Он едва сдерживал смех, боясь обидеть ее.
Вообще-то сеновал выглядит большим... Там много места.
Хорошо, давай посмотрим, - он вошел первым и огляделся. - Пожалуй, тут есть, где расположиться.
Ну, вот, что я говорила! - радостно прощебетала Марина. - Я возьму одеяло, а у тебя будет тюфяк и...
Она замолчала под его пристальным взглядом. Миша подошел к ней, провел пальцем по ее бровям, потом по носу, взял лицо в ладони и поцеловал. Марина вся задрожала и прижалась к нему.
Я не хочу торопить тебя,- прошептал Миша. - Если ты будешь рядом... Я слишком тебя хочу, чтобы... Мне лучше уйти.
Мне страшно, - ответила она. - Я не знаю...
Миша мягко отстранился, вышел и сел прямо на низкое крылечко. Марина несколько секунд стояла, прижав руки груди, затем подошла к нему, присела рядом. Она глубоко вздохнула и произнесла тихо и медленно, словно прислушиваясь к себе:
Я с юности считала, что такие отношения...они... не для меня, что ли. В старших классах за мной даже не пытались ухаживать...
Никогда бы в это не поверил!..
Правда... Все считали, что я не от мира сего... А потом в институте... меня несколько раз приглашали в кафе, погулять... Старшекурсники даже, но... (как бы это объяснить) мне было не интересно... Противно даже... то, что обсуждали в коридорах после... Это же мединститут... Я все понимала, никого не осуждала, но решила, что это не для меня.
Поэтому ты хотела уйти в монастырь?
Не только поэтому... но и поэтому, наверное, тоже. Мама пила, приводила знакомых. Мне было больно видеть это. Меня они, к счастью, трогать не пытались, но все равно. Мерзко... Я думала, буду помогать людям, жить чисто, тихо... Я ведь действительно верю в Бога, верю в людей, верю, что существует призвание. Думала, что у меня оно есть... А потом все вдруг изменилось, потому что я встретила... тебя. Я не думала, что так бывает, что так может быть со мной. Не знаю, поймешь ли ты...
Я понимаю. Я еще не встречал такой как ты. У тебя четкие убеждения, принципы. Я не буду лгать, что никогда не говорил женщинам о любви.... Говорил. Но не потому, что чувствовал или очень хотел сказать, а потому что они хотели это услышать. Из вежливости, вроде. Тебе, наверное, неприятно это слышать?..
Я ведь тоже не вчера родилась и понимаю, что значат сейчас слова.
С тобой все не так... Если бы ты могла меня любить.... Я бы может быть стал лучше...
Ты замечательный...
Не надо так на меня смотреть... я...
Марина легко коснулась пальцами его щеки, подалась вперед и поцеловала в губы, потом еще и еще раз. Миша обнял ее за талию, провел ладонью по гибкой спине и прошептал:
Если ты не хочешь, чтобы я потерял голову, то остановись сейчас...
Она ничего не ответила, улыбнулась и обвела руками его шею. Тогда он сам коснулся губами губ, подбородка, шеи, плеч, откидывая назад ее волосы. Сначала Миша опасался двинуться и спугнуть момент. Но его желание постепенно становилось нестерпимым и он уже видел ответный лихорадочный и томный блеск в глазах девушки.
Не бойся ничего, - сказал он тихо хриплым от страсти голосом, одним рывком поднимая Марину на руки.
Я уже не боюсь...
От дальнейших воспоминаний ему сделалось жарко. Он никогда не думал, что можно получать столько, имея желание отдавать. Отдавать всего себя до последней капли. Он боялся только одного - сделать девушке больно. и она стонала не от боли...
По двору прошла хозяйка с подойником. Марина поздоровалась с ней, поблагодарила за ночлег. Старуха тут же налила ей полную кружку молока. Марина пила, облокотившись об опору крыльца, наслаждаясь утренней прохладой и почти забытым вкусом парного молока. Она снова закрыла глаза. И тут же ощутила мужские руки на своих плечах, губы коснулись ее виска, щеки, шеи...
Komm du mit mir. Es solls kein Morgen wissen,
und deiner Schönheit lauscht kein Licht im Haus ...
Dein Duft geht wie ein Frühling durch die Kissen:
Der Tag hat alle Träume mir zerrissen, -
du, winde wieder einen Kranz daraus. - Миша развернул девушку к себе и поцеловал. Ее губы были влажными и сладкими.
Доброе утро! - улыбнулась Марина. - Будешь? - она протянула ему кружку. - Тут еще много.
Давно не пил парного...
Марина вернулась под крышу. Следя за тем, как она принялась разыскивать в сене свои вещи, Михаил залпом допил остатки, зашел следом и закрыл дверь. Марина удивленно на него взглянула:
Хозяйка уже встала...
У хозяйки очень много дел с утра (голос снова сделался хриплым) ей не до нас...
От одной только интонации, с которой он это сказал, по телу Марины пробежали мурашки. Безумие. Безумие, которому она уже привыкла подчиняться. Спустя миг в мире не осталось никого, кроме него, ничего, кроме его голоса, его губ, его рук. Время сжималось и растягивалось с каждым ударом сердца, а потом и вовсе остановилось, превратившись в ослепительно яркую вспышку.
Скажи это всегда так?...
Потом будет еще лучше...
Когда?
Когда ты станешь моей женой.
Ты думаешь, что обязан жениться на мне?
А ты хочешь мне отказать?
Я подумаю...
Что?...
Михаил плотнее прижался к Марине, принимаясь покрывать обнаженное тело поцелуями.
Это нечестно... - простонала девушка. - Я... ладно, я согласна...
То-то же! - усмехнулся он, не собираясь, однако, прекращать эту нежную пытку.
Он и сам удивлялся тому, откуда вновь и вновь берутся силы. Его губы спускались все ниже. Женская плоть извивалась, откликаясь на все его действия, словно кожи не было вовсе. Это возбуждало еще больше. Он опрокинулся на спину, поднимая Марину на себя, желая видеть ее всю. Ее руки нежно скользнули по его груди. Она уже не стеснялась ни его, ни себя. Время в очередной раз обратилось ритмом любви...
Наверное, уже поздно? - Марина потянулась к сумочке.
Миша, лежавший с закрытыми глазами, безошибочно перехватил ее руку, прижал к губам:
И что с того?
Мне же на дежурство надо... - напомнила Марина с серьезным видом. - К твоему отцу.
Вот именно, - он хитро улыбнулся. - Ты в моем доме работаешь... Я тебя отпускаю на сегодня.
Миша! - она легонько стукнула его в грудь свободной рукой и вновь попробовала взять сумку. - Мой начальник пока что не ты...
Это мы сейчас уладим.
Он отыскал свои брюки, достал мобильник и быстро набрал номер.
Бахтияровна? Я. Тебе есть, кем сиделку на сегодня подменить? Ага!
Ты что задумал?! - Марина нахмурилась.
Ну и отлично! - отвечал Миша в трубку. - Нет, меня тоже не будет... И ты ничего не знаешь. Пока старушка!
Это - похищение, - заявила Марина.
Она отстранилась и села, притворно дуясь.
Именно, - Миша положил голову ей на колени. - Проверим, что такое «Стокгольмский синдром»?
Меня уволят из-за тебя!
Я сам тебя уволю. Ты будешь сидеть дома, и рожать мне детей.
Не дождешься!
Детей?
Что я буду сидеть дома. Я всегда работала, и то, что у тебя чертова куча денег...
Ладно-ладно, детей отдадим в ясли, садик, нянькам...
Марина не выдержала и рассмеялась.
Раз уж ты меня похитил, - сказала она, сдерживая икоту, - то пора подумать о том, что пленников надо кормить.
Всенепременно, - он вновь взял телефон и мельком глянул на время. - Хозяева накроют в 9, еще успеем одеться и умыться. А после я тебе такое место покажу!
Еще одно?
Здесь много чудес... Но главное из них ты. Иди ко мне...
Ты тоже чудо. Я люблю тебя.
-------
*
Райнер Мария Рильке
Перевел Алексей Чернец.
Ты устала? Уйдём - не заметят, -
Прочь от шума - он так изводил,
Так нахлёстывал времени ветер,
Но за лесом, где страшно, уж светел
Тихий вечер дворцом золотым.
Так пойдём. И рассвета не надо,
Не твоей красотой он красив.
Как весна, опьянишь ароматом:
Сон, пожаром рассветным объятый,
Снова властью своей воскреси.