Медленный танец

После переезда (фактически бегства) из Ташкента, где пришлось бросить вместе с квартирой чуть не все нажитое за тринадцать лет, на родину Тамары Петровны, родители долго не могли найти хоть какую-то работу. Но они не унывали, обустраивали старенький бабушкин домик. Был он давно заброшен, заваливался на правый бок и только чудом еще не упал. И таким же чудом, а скорее по забывчивости не был продан Артуром Петровичем вместе с участком. Отец дом поправил быстро, строитель как-никак, а со временем и на работу устроился - в рыболовную артель (понятно, что инженеры-тоннельщики еще не были востребованы в районе Сочи). «Сбылась моя детская мечта, - шутил отец. - Я ведь хотел стать пиратом!». Отец и впрямь казался счастливым. По крайней мере, несчастным он не выглядел. Даже бороду отрастил, как истинный мореход. Да и что горевать: работа и деньги есть, живут не бедствуют, все страхи и порухи позади оставлены. Мать тоже на службу вышла. Пусть не так сытно и весело как в Ташкенте, но зажили Глотовы почти безбедно.
Марина и вовсе о плохих временах не вспоминала. Разве что в кошмарах, иногда, приходили к ней искореженные злостью лица бывших одноклассников, кидавших камни в окна их квартиры с криком «Русские, убирайтесь!».
Как-то раз отец взял дочек на свой траулер, покататься и посмотреть на его работу. Катя, которой только исполнилось 10, была в восторге. Она бегала по палубе, заглядывала в трюм и даже на мостик влезла. А вот Марина с первых же минут почувствовала себя не уютно. Когда же судно отчалило и закачалось на волнах, девушка и вовсе потеряла всякие ориентиры, хваталась руками за поручни и с ужасом смотрела на бегущую из-под борта воду. Голова ее кружилась, и желудок бунтовал ужасно. Отец потом долго объяснял, что это всего лишь «синдром укачивания» и все сокрушался - мол, имя у дочери морское, а натура нет. Натура победила - Марина более ни разу не поднялась на борт отцовского судна. Кроме того она стала панически бояться моря и бояться за отца. В морской пучине мерещилась какая-то первобытная, враждебная и неподвластная людям сила. Страха своего девушка стыдилась и никому про него не рассказывала. Но если отец уходил в долгий рейс, Марина после школы приходила на скалистый берег, вглядывалась в морскую даль и молилась. Сначала молитва приходила к ней неосознанно и сумбурно. Она была ни к кому не обращена. Вернее, обращена к некому морскому божеству, чтоб оно сжалилось и поскорее вернуло папу на берег.
Как-то после одной из таких прогулок по скалам, помогла она подняться по крутой деревянной лестнице (каких было множество по пути из городка к пляжам) тяжело ступавшей бабушке. Лестница была длинная, а бабулька разговорчивая. Она оказалась вдовой моряка, сгинувшего в войну.
- У моряков, ведь как, - вещала старая. - Ни гроба, ни могилки, чтоб помянуть-поплакать по-людски. Вот в церковь иду. Молитву прочту, свечку за упокой души раба божьего Владимира поставлю - все и легче.
Марина вздрогнула. В совпадении имени отца и того другого матроса померещился ей какой-то тайный смысл.
- А за живых можно молиться?
- А как же, девонька! О ком же молиться, как ни о живых?! И свечку во здравие и за возвращение, коль ждешь кого ….
Марина всегда с благодарной улыбкой вспоминала ту встречу. Бабушка, оставшаяся для нее безымянной, и первой настоящей молитве научила, и как свечку держать, и как крестное знамение творить. Потом Марина купила молитвослов, небольшой, лишь с самыми необходимыми текстами. В храм она ходила не часто, но эти посещения действовали благотворно. Страх перед языческим морским божеством прошел как-то сам собою. Отцовские плаванья теперь воспринимались спокойно - обычная работа.
Тот вечер, когда отца ждали с зарплатой был столь же безмятежен, как и все прочие. никакие предчувствия не терзали душу. Но вместо отца на порог явился милиционер молодой и усталый в помятом мундире.
С того страшного визита все в их семье потихоньку начало разрушаться, как разрушается, рассыпается старый дом, если нет в нем хозяина. Марина не помнила, как пережила те жуткие несколько дней, когда сначала опознавали отца, затем хоронили, поминали, пели, пили. Иногда она ловила себя на том, что шепчет молитву и тут же обрывала ее. Отец был атеистом. Он не одобрил бы. Сама она сердилась на бога, что он допустил такое и на себя, что пустилась в средневековое суеверие. Дни шли за днями, а боль не отпускала. И только вновь переступив порог старой церкви, заказав панихиду, Марина смогла выплакаться и испытала облегчение.
К моменту окончания школы она покрестилась, порой посещала службы, но в целом жизни своей с церковью не связывала. Но оказавшись в тихой светлой обители, девушка впервые задумалась, хочется ли ей жить в миру сотворившем с ее матерью - доброй, умной, интеллигентной женщиной, такое, что глазам смотреть больно?! Тогда решение виделось ясным.
Два года назад она не колебалась вовсе, когда просила матушку Елизавету принять ее как послушницу в обитель. Матушка, напротив, долго Марину отговаривала, убеждала, что та еще слишком молода, может пожалеть. Но девушка была настойчива. От накопившейся усталости она ничего уже не ждала от жизни. Под конец беседы мать Елизавета напрямую заговорила о ее женской натуре, о земной любви и о детях. Марина и впрямь на секунду усомнилась. Она до сих пор оставалась девственницей. Как-то уж вышло, что всегда было не до того… Макар? Единственный поцелуй после выпускного вечера оставил впечатления скорее неприятные. В Питере тоже нужно было и учиться на «отлично», чтоб «не срезали» и подрабатывать, чтоб жить на что-то… За ней пытались ухаживать и свои и старшекурсники, но Марине действительно было некогда и неинтересно. Одна девочка из группы, даже поинтересовалась как-то: "А не фригидна ли ты, Глотова?". С издевкой так спросила. И было очень обидно… но потом Марина и сама себя спрашивала, а не так ли это? Ведь другие учатся и работают, но романы крутить успевают. А вот ее парни не интересуют… Но если студентка задумывалась о будущем, ей представлялся большой дом, трое детей и муж высокий и сильный как отец. И еще ее муж будет обязательно похож на одного заграничного актера, которого раньше часто показывали по телевизору…. Но по возвращению из Питера, Марина все эти мечты позабыла. Какие тут могут быть артисты… Нет, она не верила больше ни в счастливую семейную жизнь ни в существование того единственного любимого. Нельзя вечно ждать капитана Грея. А в монастыре жизнь спокойная, полезная, боли в ней нет - благость одна. И для чего ушла от этой благости?...
Марина поежилась от легкого весеннего дуновения.
- Замерзли? - спросил сверху бархатный мужской голос.
Девушка вздрогнула и подняла глаза. Перед ней стоял мужчина смутно похожий на актера из популярного в 90-х американского сериала.

Женя, как же вы хорошо и интересно пишете!!!!!!! И интригу мастерски держите, меня уже любопытство мучает, что там за конкурент у Михаила возник, "смутно похожий на актера из популярного в 90-х американского сериала". А Марину как жалко - бедная, затюканная жизнью, современная Ассоль.

[/QUOTE]меня уже любопытство мучает, что там за конкурент у Михаила возник, "смутно похожий на актера из популярного в 90-х американского сериала". [QUOTE] - А это и есть Михаил, а популярный сериал -это СБ.

marusik (Пятница, 19 декабря 2008, 02:27:06) писал:

СПАСИБО!

Цитата

Хотела помучить, да Clair угадала

Цитата

Ну, Мэри похожая была, правда затюканая она не все время, а лишь, когда домой вернулась из Питера.

Получила огромное удовольствие от прочитанного.
Но не смогла, чисто субъективно, адаптировать героев СБ на родных просторах. Даже славянская внешность Козак не помогла.
Или виновата совдепия, вытравившая такие черты из национального характера как аристократизм, порода, чувство собственного достоинства, способность быть собственниками страны в нескольких поколениях.
Или ,просто ,русские - другие (из Жванецкого:"и даже у лошадей наши морды")
Одним словом, читаю "Медленный танец" как оригинальное произведение.Описание 90-х годов через прошлое героев - как хронику смотришь - 100% попадпние! И типажи узнаваемы, как из жизни взяты! Что тоже мешает увидеть в них знакомые сериальные лица.
Литература на уровне профессиональном.Представляю, каким трудом достигается читательность , легкий слог ,и точное раскрытие образа.
Жаль, что теперь придется вместе с другими читать поглавно и злиться на несвоих героев за занимаемое ими простванство и время .
С нкетерпением буду ждать развития отношений М/М.!!! По тому, с какой тщательностью описаны предистории главных героев, от предвкушения захватывает дух! "Не оставляйте стараний,маэстро"

ИЖЕН, спасибо за комментарий!
Писать по главам тяжело, но без вашей (всего форума) поддержки я бы возможно уже все бросила. Хотя готовое произведение опубликованное разом, имеет больше шансов быть цельным и качественным. 9 глава далась особенно трудно... Мне всегда хотелось понять почему Мэри стала монахиней. Я так этого и не понимаю из сериала, но в моих фиках каждый раз объясняю это по своему.
Ваша оценка очень высока и каждый раз опасаюсь не соответствовать подобным ожиданием в дальнейшем. Но такие оценки заставляют работать.

chernec (Воскресенье, 21 декабря 2008, 07:24:11) писал:

Мне это тоже не было до конца понятно, почему 18-летняя девочка ушла в монастырь, вместо того, чтобы просто уехать из дома учиться, скажем. Ваше объяснение мне очень понравилось. Кстати, как и то, что она уже пожила взрослой мирской жизнью с ее соблазнами и проблемами, поэтому ее выбор в пользу монастрыря и возвращение в мир более осознанный что ли.

Цитата

Очень понравилось это место!!! Когда смотрела сериал, я ведь знала, что Тед не виноват, а Кристи врет, и поэтому до конца не прочувствовала всю ненависть, которую Мери должна была испытывать, когда смотрела на Теда, и заодно и на Мейсона.

Глава X

Мужчина стоял прямо перед ее столиком. Солнце, повернувшее уже на запад, светило ему в спину, от чего казалось, что его фигура сама излучает свет, а лица в первый момент было не различить. Этот сияющий и одновременно темный силуэт действительно напоминал сейчас ту самую первую Маринину влюбленность, о которой она невзначай вспомнила только что. Девушка несколько секунд пораженно молчала, затем мотнула головой, прогоняя наваждение. Наваждение не исчезло. Оно приняло четкие очертания и, улыбнувшись, поздоровалось.
Теперь Марина узнала его. Девушка приняла независимый вид и холодно ответила на приветствие.
- Я присяду? - развязно, как ей показалось, спросил явившийся гость, уже отодвигая стул.
- Вообще-то, я ждала не вас, Михаил Сергеевич, - ответила девушка, сверля незваного собеседника взглядом.
Тот спокойно сел, ни мало не смущаясь, ответил:
- Так давайте подождем вместе, Марина…
- …Владимировна, - отчеканила та.
- Я знаю, - кивнул молодой адвокат, так же улыбаясь.
Возле них материализовалась официантка и спросила, кокетливо глядя на мужчину:
- Как обычно, Михаил Сергеевич?
- Два кофе, Люсенька, - заказал он, не скупясь на улыбку и для официантки.
Та усмехнулась и отправилась исполнять заказ.
- А вас здесь неплохо знают? - спросила Марина, чувствуя непонятную досаду.
- Я частенько обедаю в этом месте. Моя контора как раз напротив.
Он указал на право, в сторону нового офисного центра. Марина рассеяно кивнула и наморщила лоб, словно пытаясь сосредоточиться.
Михаил застиг ее врасплох своим внезапным появлением. Да еще это бредовая ассоциация… Будь Марина готова к такой встрече, пожалуй их разговор не продлился бы и двух секунд. Его улыбка столь обаятельная притягивала, но одновременно сердила девушку. Она плохо понимала, что происходит, почему этот человек сидит сейчас с ней за одним столом. Уж не смеется ли он над ней?
Ободренный молчанием, Михаил заговорил:
- Я рад, что встретил Вас, Марина. Нам нужно поговорить. Это очень важно.
Его бархатный голос словно обволакивал, затуманивал разум. Марина усилием воли заставляла себя не думать ни об этом голосе, ни о губах, вроде бы ставших серьезными, ни о глазах не способных полностью спрятать дьявольски притягательный блеск.
- Я очень хотел поговорить с вами, - продолжал Корнеев, - сразу после пресс-конференции, но Вы так быстро ушли тогда...
Упоминание пресс-конференции отрезвило девушку.
- А, по-моему, нам не о чем разговаривать! - с нажимом произнесла она, решительно поднимаясь. - Я не собираюсь слушать вас! На том дурацком шоу, что Вы устроили, было сказано довольно.
Марина повернулась, чтобы уйти, но путь к отступлению ей преградила барменша с подносом в руках. Пока девушка неловко пыталась обогнуть возникшее препятствие, Миша очутился рядом с ней.
- Вы зря считаете меня врагом, - произнес он, вложив в интонацию всю искренность, на какую был способен. - Я всем сердцем сочувствую вам и вашей сестре…
- Не смейте касаться ее своим...
- Хорошо, простите ради бога! (Он прижал руку к груди и почти умоляюще посмотрел на девушку) Но вам не зачем уходить! Вы ведь ждете кого-то здесь? И Вы замерзли. Давайте просто выпьем по чашке кофе вместе. Если Вы хотите я больше ни слова не скажу, но поверьте, то, что я хотел бы сказать важно, прежде всего, для вас…
- Понятно, Вы хотите предложить мне денег, чтобы…
- Зря Вы так думаете, - он поморщился. - Вам лично и даже дядюшке вашему и смысла-то нет что-то предлагать в этом роде. Дело запущенно и если дойдет до суда, мне не составит труда выиграть его, никого не подкупая…
- Ваша самоуверенность переходит все границы.
Марина снова попыталась уйти. Мужчина больше не задерживал ее, только уже в спину ей произнес:
- У меня есть доказательства невиновности Павла. Я вообще не обязан... Я даже права не имею говорить с вами об этом.
Марина, остановившись, слушала. Михаил подошел ближе и продолжил:
- Я говорю вам это только потому, что тоже хочу найти истинного виновника. И потому что хочу помочь не только брату, но и вашей семье… Вам…
- МНЕ?
- Да Вам.
- Почему? - в лоб спросила девушка, резко повернувшись.
Михаил словно бы заколебался на секунду, но затем быстро ответил, глядя ей прямо в глаза:
- Вы мне симпатичны...
Ветер снова пробежал легкой волной, качая едва распустившиеся листочки кустарника. Он игриво растрепал идеальную укладку на висках адвоката, отчего тот выглядел еще моложе и не столь высокомерным. Марина молчала, внимательно и удивленно глядя на Михаила. Она чувствовала растерянность.
- Выслушайте меня, - настойчиво повторил он просьбу. - Вреда это не принесет никому, а польза может быть огромной.
Видя, что девушка все еще сомневается, Михаил указал на столик:
- Кофе совсем остынет.

Человек в сером плаще и темных очках перешел улицу и зашагал вдоль набережной по направлению к городской больнице. Тревожным взглядом он скользил по сторонам, пытаясь унять смятение и страх не покидавшие его последние недели.
Его мысли метались, словно мусор по асфальту. Это же надо как все не удачно вышло! Мало того, что курица, обещавшая золотые яйца и громкую славу, вдруг решила взбунтоваться, так еще и умирать не хотела. И как так вышло, что он ее не убил?! Впрочем, он ведь не хотел ее убивать, только проучить не много… Но этого никто не поймет… Его никогда не понимали. Даже мать никогда не верила, что он станет великим. А он стал! Сильные этого мира уже трепещут перед именем Жан Жалкой, перед его словом. Толи будет еще! Дайте только с предательницей этой разобраться. Влюбилась она, видите ли. Так он и поверил, что она на этого сопляка богатенького ради красивых глаз повесилась! Все они одни миром мазаны! Покажешь им толстый кошелек и готовы бросить старых друзей. Забыла, курва, из какого дерьма он ее вытащил! А сколько всего дарил? Нет, все правильно - придушить ее голыми руками - мало будет! Одно мешает, сестрица ее все время рядом сидит. Не сутками, конечно, но ночью в сто раз сложнее незаметно подобраться. Ночью его может заметить дежурная сестра. Днем другое дело - все халаты одинаково белые. Ничего и сестрица тоже свое получит, позже. Не век ей в святошах ходить, да над людьми изгаляться. Он всем еще покажет!
Человек споткнулся и, сдернув очки, уставился через улицу на пару за столиком летнего кафе. Они походили на влюбленных, что мило беседуют во время свидания, а человек в сером плаще с трудом сдерживался, чтобы не подойти к ним. Злость кипела. Он уже сделал шаг вперед, когда парень взял девушку за руку. Нет, как он смеет! Эти сестричке только мои - обе! Но девушка руку отняла. Молодчина! Я всегда знал, тебя за деньги не купишь. Он все еще не мог ни на что решиться, когда осенила простая мысль: если эта здесь, то та другая - одна и значит... Пусть пока поворкуют, после разберемся. И с ней, и с адвокатишкой богатеньким тоже. Опасный адвокатишка, но все это… после. Он надел очки и поспешил в прежнем направлении.

Марина терла лоб, пытаясь переварить услышанное.
- Я не верю Вам, - тупо как заклинание повторила она. - Ваша история с фотографиями и безымянным журналистом - фикция какая-то.
Михаил пожал плечами.
- Факты остаются…
- Все это не правда, эти ваши факты ложь - есть улики…
- Улики косвенные, - с нажимом произнес адвокат. - Я же Вам уже объяснял…
- А кожа под ногтями Кати? А кровь на одежде вашего брата?!
- Кровь только на его куртке найденной на месте преступления. Все остальное чисто. Как, по-вашему, он мог не запачкать брюк, ботинок, наконец? А под ногтями вашей сестры кожа двух человек…
- Одежду вы могли просто выбросить. И вообще может ваш братец не один был… может вы с ним вместе…
- Не говорите ерунды! - он даже не обиделся, а только поморщился, словно от зубной боли. - В конце концов - я с Вами тот вечер провел. Марина, Павел вашу сестру не насиловал - группа спермы не его.
- Тогда, почему его арестовали?! - вскричала девушка, хватаясь, как за соломинку, за знакомое каждому жителю бывшей страны советов правило.
- У дядюшки вашего спросите, - проворчал Михаил. - Приехал, полномочиями потряс…
Марина всхлипнула.
- Значит, его выпустят?
- Самое позднее завтра, - кивнул адвокат. - Вы должны понять, что это правильно…
Глаза девушки наполнились слезами. Она отрицательно покачала головой:
- Я ничего не понимаю, я не желаю понимать… Моя сестра до сих пор в шоке, а Вы просите понять, что ее насильника вот так отпустят?!
Марина вскочила на ноги, готовая бежать прочь, лишь бы не видеть и не слышать более этого ненавистного ей сейчас человека.
- Да послушайте, вы! - Михаил тоже поднялся, в очередной раз не давая ей уйти. - Я Вам битый час объясняю (Марина рванулась в сторону, и молодой человек схватил ее за плечи. Он почти кричал ей в лицо), мой брат не виновен, а истинный преступник до сих пор на свободе! Как ты не понимаешь?!! Я же добра хочу!..
Адвокат вдруг умолк. Девушка смотрела на него широко раскрытыми, полными слез глазами. Михаил осознал, что практически держит ее в объятиях. Он физически ощутил близость ее тела, как тогда в самую первую встречу. Волна желания обожгла. Это было столь неожиданно и не уместно, что он тут же опустил руки и отступил. Девушка тяжело дышала, ее щеки пылали.
Еще секунда и в пространстве меж ними возник раздуваемый ветром серый плащ. Седой сухопарый мужчина с суровым лицом грозно поинтересовался у Марины:
- Что все это значит?!
- Дядя… - выдохнула та испуганно и облегченно.