-Мне уйти сейчас? – Мейсон понимал, что самое лучшее это оставить Мэри одну.
-Да.
-Ты делаешь не те выводы. Может мы, все-таки, поговорим.
- Я должна пройти тщательный психоанализ? Под твоим контролем?
-Просто, ты приписываешь мне несуществующие чувства и мысли. Потом терзаешься ими и мучаешь меня.
-Ты вовсе не обязан мучатся. Не помню, чтоб у тебя были передо мною какие-либо обязательства. Поэтому, просто оставь меня в покое!
-И как надолго.
-Навсегда.
-Мэри, услышь меня! Я намерен говорить с Джулией о разводе. Возможно, я должен был начать разговор с ней сразу же, как она прилетела сюда. Хотя это без разницы, когда он состоится. Если я знал, что она будет здесь, я бы сделал тебе предложение вчера вечером и попросил бы время на бракоразводный процесс. И было бы все хорошо. Но так не случилось. Я дал тебе надежду, но не дал слова. А теперь ты не хочешь слышать мое имя. Но мои намерения не изменились. Я хочу, чтоб ты стала моей женой, хочу больше всего на свете.
-Мейсон, ты хочешь! В этом ты весь! А на чувства Джулии, и то, что испытываю я тебе наплевать. Выходит, я просто обиделась, что конфетка, которую мне пообещали, досталась другой. Какой пустяк. Ведь у тебя припрятан целый килограмм.
-Мэри, я очень понимаю, что ты чувствуешь. И ненавижу себя за это. Но я знаю, что нам нельзя друг без друга. Иначе мы будем страдать еще больше и будут страдать другие.
-Никто не сможет мне принести столько горя, Мейсон. Это именно то, что я поняла за сегодняшнее утро. Твои слова о любви ранят меня. Разве это счастье?
-Потому, что ты не веришь мне!
-Я верю своему сердцу. А ему больно. Оно просит, чтоб я спрятала его от тебя. И кого мне слушать?
-Мэри, у меня еще толком не было шанса доказать свою любовь. Теперь не будет совсем. Ты воздвигаешь китайскую стену, и уже никогда не впустишь меня за ее стены. Любовь способна разрушить любую преграду. Но она бессильна против недоверия. Когда-то я сказал тебе, что готов потерять тебя, но пусть мой соперник окажется достойным. Теперь я понимаю, что это достоинство не в личных качествах и в чувствах к тебе. А в том, что тебе не будет больно, когда ты будешь узнавать о темных сторонах его натуры. Когда не больно, можно великодушно прощать измены, смотреть сквозь пальцы на многие прегрешения против семьи и уговорить себя, что счастье в детях и внуках. И еще в работе.
Правда, у такого "счастья" тоже есть неприятные моменты. Во-первых надо будет солгать перед Богом, когда священник задаст тот самый вопрос.
И, во-вторых, надо будет исполнять свой супружеский долг. Вряд ли тебе повезет второй раз и твой избранник снова окажется импотентом.
Ты думаешь, твое сердце выдержит такое насилие над ним?
-Мне смешно, когда ты обличаешь ложь, Мейсон. Но, в любом случае, спасибо за заботу. Это трогательно, что тебя заботит мое сердце. Я не знаю, что будет потом, но сейчас я хочу быть одна и никого не видеть, ни тебя, ни Джулию, ни этого города.
-Ты хочешь вернуться в Санта-Барбару одна?
-Я хочу уехать туда, где меня никто не знает.
-Но ты вернешься домой?
-А где он - мой дом? Я чувствую себя рыбой, выброшенной на берег. Я ничего не хочу и не знаю. Если ты способен думать не только о себе, то прошу, оставь меня.
Наступило долгое молчание
-Хорошо. Через час я принесу тебе билет на самолет, и ты окажешься довольно далеко от меня. Я не буду узнавать о тебе, тем более досаждать звонками и письмами. И не буду ждать вестей . Ты сможешь принять от меня эту последнюю услугу?
-Да. Спасибо. - Мэри вспомнила, что не помнит о содержимом своего кошелька.
- Я постараюсь быстро. Только никуда не уходи.
Мейсон мог бы сделал заказ по телефону, но поехал в аэропорт сам. Ему стало невыносимо стоять рядом с Мэри и сознавать, что она страдает от его присутствия. Так что расстояние, разделяющее их пропорционально движению его авто, приносило облегчение и ему самому. Он понимал, что увидит ее в последний раз , когда будет передавать билет. Или уже не увидит, если она решит покинуть город, не дожидаясь его. Но уже не было смысла в словах и клятвах. Она ему не верила. Значит, пришло время, когда каждый сам должен распорядиться своей любовью. Эту бесценную вещь очень нетрудно будет поменять на покой, или, закопав поглубже, любоваться ее прекрасным надгробием, лелеять о ней память и отмечать ее памятные даты . А что с ней делать ему? С грузом вины и с полным непринятием случившегося. Мейсон остановил машину и вышел наружу. Потом закричал что было сил, словно силился перекрыть гул праздного мегаполиса. К нему поспешил полицейский.
-У вас что-то стряслось?
-Да. Я должен доехать до аэропорта. Но не уверен, правильно ли еду.
-Эта дорога прямо туда. Два километра, никуда не сворачивая.
-Значит, все-таки, я на правильном направлении?
-Да, все в порядке.
-Кому только нужен такой порядок
-Что, простите?
-Я хотел сказать, что правильно это далеко не то, что нужно человеку
-Можно посмотреть Ваши права?
-Да, конечно. А что-то не так? Вы меня подозревайте в заговоре против основополагающих законов миропорядка? Я должен любить правду вопреки своим интересам?
-Документы в порядке. Счастливого пути - поспешил отделаться от философа страж порядка.
-Тебе бы такое счастье - процедил сквозь зубы Мейсон и сел в машину.