Мейсон сидел в стороне и неодобрительно смотрел на Софию, воркующую с Джеком. «Вот разве это справедливо? Отец бросает все. Несется ее спасать, а она «спасибо, не очень то и нужно было». Все таки, я ее терпеть не могу. Отец ради нее бросил мать, носился с ее детьми, простил ей такое… Я вообще, не понимаю, как это можно простить? Он простил ей убийство своего любимого сына. Когда отец подумал, что я виноват в его смерти, хотел меня застрелить. Честно говоря, тогда он был в таком состоянии, я не был уверен, что он не выстрелит, отец казался мне одержимым. Одержимым жаждой мести, пока не выяснил кто убийца. А потом началось «не вини себя, я так же виноват, ведь это я зарядил пистолет» противно слушать. Давайте все защищать Софию. Защищать? Да ее после всех выходок придушить мало, надо забросать камнями, как в мусульманских странах. Эта женщина явно не способна к моногамии. Была женой отца, был нужен Лайонел, теперь жена Лайонела и что мы видим? Теперь нам нужен Джек, и отец. И еще вопрос, чем это она занималась, в доме у этого мафиози. Забавно, но по моему, никого кроме меня этот вопрос не волнует. Ну да, они играли в шахматы.
Не понимаю, как отец может ее любить, это мазохизм какой - то.
«Мейсон, что с тобой», раздался рядом голос отца.
«А?? что ??», Мейсон не совсем понял, о чем его спрашивают.
«Посмотри на себя, ты скрипишь зубами, в глазах огонь, что тебя так взволновало? Ты боишься?»
«Разве мое состояние похоже на испуг?»
«Нет, оно похоже на бешенство», встрял Лайонел, «Но вот с чего тебе беситься?»
«Зато у вашей дорогой жены, похоже, чудное настроение. Правда, она не заинтересована в вашей компании. У нее есть кавалер по интереснее, а вас ничего не беспокоит».
«Тебя то почему это волнует?» произнес Лайонел
Мейсон решил не начинать перепалку, боясь наговорить лишнего. Обычно его это не останавливало, но сейчас. У отца недавно был инфаркт и все эти волнения, Мейсону не хотелось второй раз становиться причинной его болезни. «Точнее причиной, как всегда, была бы София, но обвинили бы меня», желчно подумал он. В голове всплыл вопрос, «Тебя то почему это волнует?» «А в самом деле почему меня так бесить София? и отношение отца к ней, и ее отношение к нему?. Это из – за матери , да из - за нее. Ведь отец бросил маму, что бы жениться на этой лживой…. Она всегда лгала отцу, и я всегда это знал». Неожиданно, откуда - то, из подсознания, выплыла картинка
«Ранее утро, они завтракают, он совсем маленький. Мама уже ушла, ему так грустно, он хочет, что бы и папе стало грустно, и он позвал маму обратно. А вместо этого в доме постоянно раздается смех, смех этой противной женщины. Нет, на самом деле она была красивой, похожей на большую ожившую куклу и сначала Мейсону даже хотелось поиграть с ней, пока он не узнал, что именно из – за нее ушла мама, она была мачехой. А Мейсон знал, что все мачехи злые и плохие, они обижают детей. Правда его мачеха пока не обижала, а улыбалась и протягивала игрушку, но ему не нужны ее игрушки, ему нужна мама. Он не хотел дружить с ней, особенно, после того как папа сказал, «может, со временем, ты станешь называть ее мамой», это потрясло Мейсона, до глубины души и он вообще перестал разговаривать с мачехой и старался не встречаться с ней. Вот и этим утром, они все вместе позавтракали, и Мейсон поспешил уйти из столовой, а мачеха все еще смеется, провожая отца. Мейсон слышал, как папа говорил, что любит ее смех, мама никогда так не смеялась, не ужели папа выгнал ее из – за этого? Но вот папа вышел за дверь, Мейсон стоял за колонной провожая его взглядом. Дверь закрылась, София повернулась, она стояла лицом к Мейсону и вдруг он увидел, как улыбка мгновенно исчезла с ее лица, она подняла шаль закуталась в нее, села у окна и стала смотреть на улицу. Мейсон не мог понять, куда она смотрит, ведь из этого окна видно только соседский дом, разве может быть интересно смотреть на него? А потом он увидел, что София плачет, она сидела так довольно долго, Мейсону надоело он захотел уйти, и споткнулся. София услышав шум, вскочила с кресла, проводя руками по лицу, увидев Мейсона она улыбнулась ему и произнесла «Ты что - то хотел, милый?» Мейсон замотал головой и побежал наверх, уже отойдя, он обернулся и увидел, что София снова сидит в кресле, и на ее лице нет улыбки. Прибежав в свою комнату, маленький Мейсон рассказал своему мишке, что его мачеха очень плохая, она все время притворяется, ее улыбки и добрые слова не настоящие, ей нельзя верить, ни чему, что она говорит или делает, она хочет обмануть их с папой. Вечером, когда папа пришел с работы, Мейсон попытался рассказать ему о том, что София обманщица, ей нельзя верить. Когда она улыбается, смеется или говорит добрые слова, она только притворяется, ее надо прогнать и позвать маму. Но папа не поверил ему, рассердил и отругал Мейсона сказав, что он плохой лживый мальчик. Маленький Мейсон понял, что мачеха заколдовала его папу и он теперь не верит ему, Мейсону, и не любит его. Да, не любит, ведь папа постоянно уходил к ней. А это значит, значит он, Мейсон, должен сам, один, раскрыть ее обман и, и не надеяться на папину помощь и на то, что папа будет на его стороне. Потому что, пока он не расколдует его папа всегда будет против него. Маленький Мейсон пообещал никогда не забывать о том, что София обманывает и он должен защитить себя и папу». В след за этим воспоминанием пришла мысль «Все так и получилось, отец не любил меня и всегда был против, на стороне Софии и ее детей, ведь я так и не смог расколдовать его». Подумав это Мейсон тряхнул головой, что за чушь, мне давно не пять лет и я знаю, что отца никто не заколдовывал, я знаю что он любит меня, но как будто маленький Мейсон в его голове вскрикнул «Разве? разве он любит меня? нет». Как странно, неужели я вспомнил, причину, по которой не доверяю и не люблю Софию, не могу поверить в любовь отца и просто доверительно поговорить с ним. Почему это воспоминание пришло именно здесь, в этой пещере, почему я вообще об этом думаю? Мейсон попытался отвлечься. Надо поговорить с отцом, все равно о чем. «Поговорить, о чем? И зачем? ведь он все равно не поверит тебе, что бы ты не сказал, и будет говорить, что ты не прав и все не правильно делаешь». Мейсон снова встряхнул головой, вот ведь привязалось это воспоминание, или оно всегда с ним? А с отцом, думает ли он, на под сознательном уровне, что Мейсон плохой лживый мальчишка, который хочет разрушить его брак? Впрочем, почему на под сознательном? Отец думает так сознательно, он тоже сделал выводы из того, давнего разговора и ведет себя соответственно. Так пора заканчивать с этим само психоанализом.