София стояла у дверей особняка Кепвеллов, она чувствовала себя неуверенно, почти так, как когда пришла в этот дом в первый раз.
София нажала на звонок и некстати вспомнила, что в сумочке, все еще лежат ключи. «Надо отдать их СиСи» вспыхнуло воспоминание «СиСи забирает у нее ключи от дома. Она стоит у него в комнате, и кажется, до последнего надеяться, что он передумает. Но он буквально вырывает, у нее ключ из рук и выгоняет. Ей так больно, а спустившись вниз она застает Брика. Дети только, что узнали, что он их брат и не знают, что сказать. Если выясниться… Нет. Не надо об этом думать. Почему дверь не открывают так долго? В конце концов, почему в этом доме, прислуга никогда не открывает дверь? Надо сказать СиСи…. Да трудно избавиться от старых привычек. Это больше не ее дом, не ее дело и СиСи больше не …»
В этот момент дверь открылась. На пороге стоял СиСи, с букетом в руках.
«Еще раз здравствуй, проходи, пожалуйста».
В доме был полумрак, горели свечи и повсюду стояли корзины с маргаритками, СиСи протянул ей букет.
«СиСи, что все это значит?»
«Ничего. Просто украсили дом, к ужину».
«Маргаритками?»
«А почему нет?»
«Ты знаешь, почему. Сиси включи, пожалуйста, свет».
«Я не могу».
«Только не говори, что все лампочки перегорели или ты забыл заплатить за электричество?»
«София, по - моему, ты излишне напряжена».
«Где дети?»
«Они опаздывают».
«Что все?»
«Хочешь, сказать я плохо их воспитал, раз они опаздывают к ужину? Но я думаю, мы простим их. Пока мы можем выпить вина и поговорить».
«Поговорить о чем? Я не хочу вина, да и я просила включить свет».
«Я уже сказал, с электричеством что - то не так, но мне не хотелось огорчать детей и переносить ужин, ты меня понимаешь?»
«Куда катиться этот мир, если в доме миллионера, не могут починить проводку».
«Присядь, твое вино», голос СиСи звучал очень мягко, он обволакивал.
«Я сказала, что не хочу пить», СиСи сел на диван рядом с ней «И ты не мог бы сесть в кресло?»
«Ты боишься меня?»
«Что? Конечно, нет. Я знаю, что ты не причинишь мне вреда».
«Я не о том. Ты боишься остаться со мной наедине, в полутемном доме и выпить бокал вина, среди этих прекрасных цветов. Я помню, как счастливы мы были среди них, а ты?»
«Я все помню и мы все, уже вспоминали. Но это не принесло нам счастья. СиСи мы пытались, пытались не один раз. У нас ничего не получается, ты же сам это знаешь».
«Нет, не знаю. Я был счастлив, и ты была счастлива, разве не это самое важное? Мы и наши дети и как мы все были счастливы. Я был не прав, когда позволил тебе уйти. Но я сделаю все, для того, что бы ты вернулась и нам снова стало хорошо. Как было всегда, когда мы были вместе».
На противоположной стене возникла фотография СиСи и София молодые и счастливые, она сменилась на другую и еще на одну. Появилась фотография, на которой София держит в руках кулек с большим количеством розовых лент.
«Наша Иден. Помнишь, как мы были счастливы, когда она родилась? Ты ведь была счастлива, ответь мне, София?»
«Была, на свете не было человека счастливее меня, когда родилась наша дочь».
«Наша Иден и наша Келли», фотография сменилась «и Тед», снова смена фотографии. «И наши дни, и наши ночи, годы нашей жизни» фотографии менялись, казалось прямо из воздуха, за звучала музыка. София понимала, что это надо остановить, но она так любила эти фотографии. Снимки ее семьи, когда все они были так счастливы, она просто не могла перестать смотреть на них. «СиСи прав, как много у нас было хорошего»,
«У нас было много хорошего», сказал СиСи, как будто услышал ее мысли. «София, моя дорогая София», СиСи потянул ее за руку, и они начали танцевать.
«Где дети?», спросила София тихим, потерянным голосом.
«Они скоро придут, не волнуйся. Все хорошо. Теперь, все будет хорошо». Он провел рукой по ее волосам, шеи, плечу. Медленно двигаясь в танце, София не могла объяснить, что она чувствует. Не могла думать. Фотографии, музыка, тепло от свечей и маргаритки, цветы которые всегда ассоциируются у нее с сыном, домом и счастьем. Она дома и счастлива, и СиСи, сегодня, такой мягких и нежный. Когда он проводит рукой по ее волосам, лицу, плечам, ей хочется только одного. Пусть этот танец будет вечным, этот вечер, глаза СиСи, наполненные такой любовью и нежностью, его губы, которые, прикасаются к ее виску, волосам, лбу, губам.
«СиСи»
«Я люблю тебя, малышка, я так тебя люблю» СиСи снова начинает ее целовать.
«Это безумие», бьется у нее в голове.
«Моя родная, моя любимая».
Кажется, что из головы ушли последние мысли, осталась только легкость и переполнявшее ее тепло. Тепло от близости СиСи, от его прикосновений, от осознания его любви, от его поцелуев. Их губы снова соприкоснулись, СиСи поднял ее на руки и продолжая целовать, понес к лестнице.
Они были на второй ступеньке, когда раздался голос
«Я не опоздал?»