Глава 2. Призраки прошлого
Мне ничего не надо,
лишь боль с собой унесу,
как мальчик из сказки забытой,
покинутый в темном лесу
(Гарсия Лорка)
1
В больнице
Робби лежал в палате, глядя в потолок. Боль почти не ощущалась, и теперь казалось, луч надежды забрезжил в темном тоннеле его несладкой жизни.
- К вам посетители, мистер Барр, - санитар улыбался, заходя к пациенту, но увидев холодные зеленые глаза Роберта, на мгновение смутился. – Ваш друг, мистер Хант, - запинаясь, проговорил парень.
- Спасибо. – Я всегда рад визитам мистера Ханта, - улыбался Барр, приподнимаясь на подушке.
Санитар бросился к раненому, чтобы помочь тому привстать.
- Я в порядке, - глаза Робби устремились на вошедшего в следующую минуту Крейга.
- Бобби, - высокий шатен улыбался, чуть приоткрывая белоснежные зубы.
Странно, но совсем еще недавняя боль от ранения совсем не ощущалась. Странно, как и визит человека, находящегося в федеральном розыске.
Дверь за парнем закрылась. Бобби усмехнулся.
- Ну, вот и все, Крейг, ты ведь пришел доделать то, что начал? Тогда не медли, мне позволили еще немного надежды, но теперь все кончено.
Шатен наклонился к кровати раненого и процедил:
- А теперь мы поговорим серьезно, - у Ханта было злое и будто бы насмешливое выражение лица. – Ты проиграл, Бобби. Ты снова променял деньги, власть и дружбу на роковую блондинку. Или Русалку, как тебе угодно. Счастливо оставаться.
Крейг вышел. Странно, но он был предан Роберту больше, чем некоторые из его окружения, считающих себя его другом или покровителем. И наконец, он тоже оставил надежду на «излечение» Бобби. У него не было слабостей или семьи, которой можно было бы шантажировать успешного бизнесмена, не было родителей и привязанностей, кроме одной. Иден. И это делало его уязвимым для Тоннела, его проектов и компании. Когда-то это должно было кончиться. Даже у ангельского терпения Энтони был предел.
Открылась дверь и в палату вошел парень, только что сообщивший о визите Ханта.
- Если тот высокий шатен, который только вышел, придет снова, скажите ему, что я не желаю больше его видеть. По крайней мере, в ближайшее время.
- Но к вам никто сейчас не заходил, мистер Барр, - изумился санитар, поправляя Роберту подушки. – Вам нужно хорошо отдохнуть, после операции еще может кружиться голова, возможно, ваш друг снова приснится вам. Постарайтесь ни о чем не думать, вы еще слишком слабы.
Роберт недоверчиво смотрел на медработника, но не стал продолжать. Он улегся поудобнее. О еще многом предстояло подумать, о том, как жить дальше, как научится жить без Русалки, ведь она уже все яснее и яснее дает понять, что вместе им не быть.
Робби вспомнил свои первые встречи с Иден, когда увидел ее фото в отчете Ренфилд о Кепвелах. Интерес к покрытой тайнами фигуре мистера Барра будто бы снова возвращал ей прежнее обаяние, притворство. Она не лукавила, когда спрашивала его о личной жизни, о жизни до приезда в Санта-Барбару, это ее действительно занимало. Неподдельный интерес к Темной Лошадке, каким считали Роберта все вокруг, делал Иден такой же живой и открытой ко всему новому, неизведанному. И лишь она одна не считала Барра отъявленным негодяем, придя к нему в офис.
Роберт невольно улыбнулся:
Вечер опустился над городом, и в помещении отеля стало нестерпимо душно. Как мечтал он сейчас окунуться в прохладу морской воды или просто, сбросив ботинки пройтись по ночному пляжу, чувствуя свежесть прилива. Но это невозможно, когда ты уже далеко не тот мальчишка, болтающийся по берегу, а солидный бизнесмен в модном костюме и подобранном в тон галстуке. Но позволить маленькую вольность мог все тот же мальчишка, паренек с острова, каким в душе до сих пор был Робби. Когда-то он хотел играть в покер и обманывать заезжих туристов, бродить по берегу, собирая красивые ракушки, но все изменилось в один день. Тогда пришла в его жизнь Она.
Морем веяло с берега, и прилив приносил окрестным мальчишкам сотни чудных ракушек и морских водорослей, но вернет ли оно ему ее любовь…
Почти поднявшись на крышу «Кепвелл Интерпрайзиз» Роб ослабил тугую петлю галстука и расстегнул ворот белоснежной рубашки. Ветер обдувал его лицо. И хотелось дышать во всю грудь и наслаждаться чудесным вечером.
Сзади послышались тихие шаги. Ее легкая поступь и полуулыбка губ была ему так знакома. Он чувствовал ее приближение, и казалось, ждал ее. И никогда прежде не испытывал Робби той легкости фраз и улыбки глаз, ее веселых и нежных, его – грустных и помнящих слишком много горя.
Только одна фраза, сказанная им в тот вечер Иден, вновь вернула его в юность.
- Не уходи….
Роберт пытался ее удержать здесь, на крыше, когда она была так реальна и в то же самое время так похожа на прежнюю Иден, русалку из его снов.
2
Глубину мутят пороги.
Звезд не видно быстрине.
Все забудется в дороге.
Все воротится во сне.
(Гарсия Лорка)
В самолете где-то над Лас-Сиренас
Иден сидела в самолете. Полеты никогда ее не пугали, не причиняли неудобства. Но не теперь, когда она собиралась отправиться прямиком в свое прошлое, в свою юность и первые недетские мечты.
Самолет взмывал вверх, набирая высоту. Иден закрыла глаза и постараюсь сосредоточиться на том, к чему она и затеяла эту поездку. Воспоминания о ней самой, о той части, которую ее подсознание предпочло скрывать долгое время, упрятав в самую глубину души. Сначала Иден казалось, что она намеренно забыла Роберта, словно стерла его из своей памяти, будто бы его там никогда и не было. И именно потому он смог снова войти в ее жизнь и стать ее другом или компаньоном по работе или тем, кому она доверяла, но только не той Темной Лошадкой, какой считали Бара многие. Она увидела в нем что-то такое, неприметное глазу, что разительно отличало его от подобных акул бизнеса. Он был одинок, нестерпимо одинок и эта боль от утраты, читающаяся в его всегда грустных глазах, даже когда он шутил или смеялся.
Но теперь ей нужно было не возвращаться в прошлое Бара и свое, в их общее прошлое, она хотела, навсегда разобравшись в себе, поставить на их отношениях большую и жирную точку.
Ей было сложно представить все это не потому, что она не могла, но скорее не хотела об этом думать.
- Роберт, я не вижу тебя в своем будущем. Я закрываю глаза и пытаюсь представить тебя своим мужем или отцом своих детей и не могу. И не смогу никогда. Я знаю, что это больно, но это правда. Ты ведь знаешь, я никогда не умела лгать тебе. Притворяться и обманывать, этому, пожалуй, я научилась, но только не тебе.
Ид стряхнула остатки сонной дымки, окутавшей ее:
– Нет, я никогда не смогу сказать этого. Сказать, глядя в глаза.
Картинки из недавнего прошлого поплыли перед глазами.
Плыли дельфины, поднимая волны брызг. Ударяя хвостом о толщу воды, они резвились на просторах, беспечно и весело. Иден и Роберт улыбались, глядя на кричащую стаю млекопитающих.
Они снова были вместе, в двух шагах друг от друга. Дельфин, охраняющий когда-то спасенную им Русалку. Море снова свело их вместе, но на этот раз море было далеко, и лишь где-то впереди на горизонте вздымали воду хвостами дельфины.
На нефтяной вышке Иден смеялась и шутила. Они беспечно болтали и улыбались. Она – весело, он – сквозь слезы своей души. И первый раз тогда он прикоснулся к ней, пытаясь удержать от падения. Сильные руки, подхватившие ловко и в то же время нежно напомнили о мучительном прошлом. О давно забытом прошлом. Иден не смогла выдержать его взгляд.
- Я должна все вспомнить, сама. Вспомнить, как было на самом деле. На карту поставлено слишком многое.
3
На Лас-Сиренос в трактире
- Сеньор, позвольте мне взять вашу лодку, мне нужно попасть на один небольшой остров.
- Остров?
- Я не знаю никакого небольшого острова в округе, кроме Сан-Себастьяна. Но и он достаточно крупный.
- Да, он лежит по дороге на Сан-Себастьян.
- По курсу на Святой Себастьян нет островов, милочка, я знаю тут каждый камень, торчащий из воды.
- Что? Это маленький островок, там есть заброшенная хижина, может быть лачуга местных рыболовов, – глаза женщины удивленно воззрились на собеседников.
Мужчины переглянулись.
- Не стоит такой прекрасной даме соваться в столь неблаговидные дела, – проворчал один из присутствующих.
- Не к добру женщины на кораблях.
- Так вы дадите мне лодку, я заплачу, у меня есть деньги, - Иден – бросила на стол зеленую бумажку.
Мужчины снова переглянулись
Один из них протянул трясущимися руками назад купюру.
- Энрике не возьмет за это денег, вы не знаете, о чем просите, я не позволю вам туда плыть, даже не уговаривайте, - пожилой сеньор отвернулся и побрел к барной стойке, повторяя, будто про себя. – Не к добру это.
- О чем он говорит, - поинтересовалась Иден, разворачиваясь к другому мужчине помоложе, все еще стоящему рядом с ней. О чем говорит этот почтенный сеньор?
- Этот остров, говорят, он проклят, будто бы там что-то случилось когда-то давно.
- Да, брось, Хосе, просто в тех местах когда-то промышляли браконьеры и устроили там на берегу хранилище для рыбы, но потом кто-то их спугнул и они ушли.
- А где ваша лодка, - Иден смотрела в глаза собеседнику, - У вас же есть лодка? Простите, я не узнала вашего имени…Или вы рыбачите вместе с Энрике.
- Нет, старина Энрике выходит в море один, а моя старушка «Святая Мария» стоит на якоре, у нее пробит корпус. Зато у старика отличная лодка, он недавно купил ее у одного важного господина. Это прекрасная лодка, мэм, но все равно я бы не посоветовал вам плыть…Мэм?!? Сеньора!!!
- Мануэль, задержи ее, осипший голос старика был слышен даже на причале, куда и направлялась беглянка.
Иден пробиралась по пляжу мимо стоящих на якоре лодок и яликов. И найдя лодку, о которой говорил Мануэль, ловко запрыгнула в нее. Предстояло только успеть вовремя отчалить, иначе ей не избежать праведного гнева старика и всех остальных посетителей трактира.
Лодка шла прямым курсом на маленькую, еле заметную точку на экране навигационной панели. Где-то в проливе, почти рядом с Сан-Себастьяном была череда небольших островков. Видимо, часть из них была уже не раз затоплена, поэтому местные жители с Сиренос почти не знали про них.
И вдруг глаза Иден будто затмила призрачная дымка. Где-то вдалеке ей толи показалось, то ли там действительно плыли дельфины. Навигационная панель, еще секунду назад полностью исправная, начала творить чудеса. Стрелка компаса закружилась и отказывалась подчинится. Впереди все яснее показался раненый дельфин. Он плыл, но вокруг него морские брызги окрашивались в красные, кроваво-красны пятна. Он был ранен. Плавник млекопитающего был прострелен браконьерской пулей или он напоролся на острые края рифа, но ему нужна помощь и он звал, протяжно крича. Дельфин плыл, то ли боясь звука мотора лодки, то ли боясь ослабнуть и погибнуть, так и не доплыв до своей стаи.
Иден выскочила бы из лодки в ту же секунду, когда заметила раненого дельфина, но попытки совладать с управлением ни к чему не приводили, и ей оставалось только плыть за ним, надеясь, что не потеряет из виду красный след. След его надежды на спасение.