Мейсон проснулся рано утром и не сразу сообразил, где он находиться. Вчера они весь вечер разговаривали с Лиз, вспоминали университетские времена, рассказывали друг другу про свою жизнь, говорили о болезни Мейсона. Потом она предложила ему остаться на ночь. Это было несколько неожиданно. Элизабет постелила ему в гостиной на диване. Мейсон и сам удивился тому, с какой легкостью он согласился. Ему было одиноко, и не хотелось возвращаться в пустую, холодную квартиру. В этот вечер он чувствовал себя так спокойно, легко, и уютно. Впервые за несколько дней. Он уже был готов сделать то, что на что не мог решиться. Съездить на кладбище и попрощается с Джулией. Лиз помогла ему преодолеть свой страх, и он был очень ей благодарен. Он встал с дивана и умылся. Потом вышел в сад. Чед бегал с мячом, и судя по всему, был в хорошем настроении. Он даже улыбнулся Мейсону.
- Привет! Ты уже проснулся? - мальчик помахал ему рукой.
- Да. А где мама?
- Она в бассейне. Хочешь поиграть? - он ударил ногой по мячу, и тот покатился к Мейсону. Через несколько минут они уже с увлечением играли в футбол.
- Я не большой спец в этой игре, - засмеялся Мейсон.
- Я тоже, но хочу стать вторым Пелле и Марадонной!
- Хочешь быть спортсменом?!
- Да. А еще архитектором и строителем. Как папа..., - Чед запнулся.
- Ты скучаешь по нему? - осторожно спросил Мейсон.
- Очень. Но они с мамой больше не любят друг друга. Теперь ей нравишься, - он чуть помедлил, - ...ты.
- Мы с Лиз просто друзья. Чед, мы учились вместе несколько лет, у нас есть общие знакомые, общие воспоминания.
- Я не маленький, и не люблю когда люди врут, - мальчик нахмурился. - Я вижу как она на тебя смотрит. И как ты на нее.
- Мы встретились пару дней назад. Это просто...смешно, малыш!
- Не называй меня, малышом! - вспыхнул Чед. - Вчера я видел, как вы болтали, сидя на диване, слышал, как вы смеялись...
- Тебе не стоит волноваться, парень. Я уважаю твою маму. Она замечательная, но...у меня несколько дней назад умерла жена, осталась маленькая дочка. Лиз просто помогает мне, как врач...как друг. И не более того. Поверь.
- Ладно, - Чед смутился. - Но если ты хочешь встречаться с моей мамой, я не против...только не обижай ее, а то я тебе поколочу!
- Договорились, - улыбнулся Мейсон. - А сейчас я пойду к ней, ладно?
Когда он пришел, Лиз уже выходила из бассейна. Он подал ей махровый халат. Лиз...она красива...умна...добра. Но увлечься...особенно сейчас. Это не возможно! Он приносит несчастья тем, кто оказывается рядом. Он не готов снова полюбить и снова потерять. Нет...
- Что с тобой? - Лиз заметила, как Кепвелл помрачнел. - Тебе плохо?
- Мне лучше поехать домой, - поспешно сказал Мейсон, отводя от нее взгляд.
- Я думала, ты позавтракаешь с нами, - расстроилась Элизабет.
- Нет, спасибо. Я поеду на кладбище, а потом...домой.
- Ты хотел повидать Саманту, - напомнила ему женщина.
Мейсон напрягся.
- Я еще не готов. Завтра. Я поеду к дочери завтра, и заберу ее...как только смогу.
- Хорошо. Надеюсь, днем ты заедешь в клинику. Я не хочу давить на тебя, Мейсон, но ты обещал пройти курс лечения.
- Да. Только решу ряд вопросов. Спасибо, Лиз.
- За что? - удивилась она.
- За вчерашний вечер, - он взял ее ладонь в свою и осторожно поднес к губам. Элизабет немного нервничала. Она понимала, что уже не может относиться к нему, как бывшему однокурснику, как к человеку из прошлого. За эти пару дней он стал дорог ей. Так не должно быть. Это наваждение, которое должно пройти. И пройдет.
***
Августа с обидой смотрела на спящего Локриджа. Как он посмел так нагло воспользоваться ситуацией и соблазнить ее. Как она могла поддаться искушению? Сейчас романтика и былые чувства не имеют никакого значения. Речь идет о ее племяннице. Ей предстоит тяжелый разговор с Мейсоном и Кепвеллами, возможно придется оспаривать завещание сестры в суде! Почему Джулия так поступила с ней? За что? Мейсон тоже не обрадуется, когда узнает. Августа попыталась осторожно встать с кровати и одеться, но ее решительно остановили.
- Куда ты моя радость? - нагло улыбнулся Локридж.
- К себе, в отель. У меня много дел. - Августа старалась не смотреть на бывшего мужа.
- Я тебя не отпускаю, моя рыбка!
- А я не спрашиваю твоего разрешения, - съязвила она. - Я все равно уплыву, хочешь ты того или нет.
- Я тебя похитил, - возразил Лайонелл, - и намерен держать в плену до тех пор, пока ты не согласишься с тем, что безумно любишь меня, и решишь развестись.
- Тогда тебе придется попотеть, потому что этого не будет никогда! Я не намерена и дальше слушать твой бред. Я хочу увидеть Саманту.
- Ты можешь сделать это и завтра, - возразил Локридж. - Сегодня у нас другие планы, и в них не входит ничего кроме этой...кровати, - он попытался притянуть ее к себе.
- Пусти, меня, наглец, - Августа оттолкнула его. - Ты шлялся черти где, а теперь хочешь что бы я раскрыла тебе объятья?! Нет, мой дорогой, уволь. Я устала, и больше не хочу делить тебя с Софией, и тысячами ей подобных особ, - фыркнула миссис Тоннел. - Я решила изменить свою жизнь, и поняла что мне больше не нужны мужчины. Я хочу посвятить себя Саманте и ее воспитанию.
- Ты ведь не станешь отбирать девочку у отца?
- Стану, и я не передумаю!
- Ну что же, у меня есть целые сутки, что бы заставить тебя изменить свое решение. - Он встал с кровати, подошел к двери спальни и закрыл ее на ключ.
- Я все равно сбегу, - пробурчала Августа.
- Сомневаюсь в этом, любовь моя, - усмехнулся Лайонелл, возвращаясь в кровать.
***
Мейсон положил на могилу букет роз, и присел на землю. Он хотел что сказать, но мысли путались. Кепвелл чувствовал себя виноватым. Ему было горько, больно и обидно. Он словно стоял на краю бездны. Но краю. Но чувствовал, что не может, не должен сорваться вниз. Прости меня, любимая...прости, что не смог сделать тебя счастливой, не смог сказать, показать, как много ты значишь для меня. Теперь мне придется учиться жить одному. Без тебя и твоей любви. Твоей заботы, поддержки, твоей улыбки и ласковых рук, твоего тепла. Твоих упреков, укоров и обид. Твоей морщиники, которая появлялась на лбу, когда ты хмурилась и сердилась, твоих сверкающих глаз, когда ты радовалась, твоих восхитительных ямочек на щеках, когда ты смеялась. Я не увижу как ты баюкаешь Саманту по вечерам. Возвращаясь домой, я все время буду ощущать пустоту. Мы не будем сидеть у камина, как раньше. Не будем спорить, ссориться, мириться и заниматься любовью. Все это в прошлом. Прошлом, которое я не ценил. Которое я не берег. Которое я потерял. Тебя больше нет, но есть Саманта, наша девочка. Есть то, ради чего еще стоит жить и бороться. С сами собой. С своими страхами и сомнениями. Бороться одному. Помнишь, как мне тяжело давались три маленьких слова, три таких коротких слова. Я так редко говорил их. А ты так хотела их услышать. Я люблю тебя Джулия. И никогда не забуду...
***
Ричард стоял у дверь квартиры Софии с большим букетом роз. Он был в отличном настроении и готовился к романтическому свиданию. Дверь открыла незнакомая и красивая блондинка. Она улыбнулась, разглядывая его. Ричард насторожился.
- Мама сейчас выйдет. Проходите, - улыбнулась девушка.
- Мама? - переспросил юноша.
- Меня зовут Келли, - представилась она.
- Ричард, - кивнул Лэнсинг и прошел в квартиру. Послышался детский плач. София вышла ему навстречу держа в руках Саманту.
- Ну, я побежала мама? - девушка подмигнула ей, и еще раз оглядев Рика с головы с ног, удалилась.
- Сэмми расплакалась, - пожаловалась София, укачивая девочку на руках. - Как ты насчет того, что бы никуда не ходить, и поужинать дома с двумя красивыми леди?
- С двумя? - удивился Лэнсинг.
- Ну, да. Со мной и моей внучкой?
- Внучкой?!
- Ты так побледнел, - засмеялась София. - Бедненький.
- Ты...ты совсем не похожа на бабушку, - смутился он. Перспектива провести время с плачущей крохой, ему совсем не улыбалась.
- Ой, кажется, у меня в духовке что-то пригорает, - она неожиданно передала ему девочку. - И будь добр, поменяй ей памперсы. Уже пора. Они в ванной.
Ричард Лэнсинг еще никогда не чувствовал себя таким униженным. Ему приходилось влипать в разные истории, но эта...была ничем не похожа на остальные. Закончив все необходимые процедуры, сопровождаемые плачем ребенка, он наконец облегченно вздохнул. София категорически отказалась ему помогать, у нее на кухне, кажется пропадал какой-то кулинарный шедевр. В дверь позвонили. Держа на руках Саманту, и тихонько чертыхаясь, Ричард подошел к двери и открыл ее.
Тревор Лэнсинг ожидал увидеть что угодно, но только не такую картину. Он едва не лишился дара речи, при виде сердитого сына с ребенком на руках.
- Я могу считать себя дедушкой? - еле-еле выдавил из себя разъяренный отец.
- Ты можешь считать себя кем угодно, но в данный момент ты вторгаешься в мое личное пространство, - прошипел не менее разъяренный сын. - Убирайся!
- Рик, кто там? - послышался с кухни голос Софии, а вскоре и она сама вышла в холл.
- Ваш будущий свекор, мэм! - рявкнул Лэнсинг. Он с ненавистью и яростью смотрел на красивую женщину которая годилась его сыну в матери. И черт возьми, он белой завистью завидовал этому мальчишке...