Как цветёт папоротник - Фанфики по сериалу Санта-Барбара | Santa Barbara - Fanfictions - стр. 12

Глава 6. Дождь

Самолёт садился сквозь дождь, и когда они ехали в отель, вечерний Париж был практически скрыт от них за мокрой пеленой.
Ввиду погоды и позднего часа было решено поиски начать завтра. После ужина все разошлись по номерам – отдохнуть от восьмичасового полёта.
Крейг был рад этому. В последнее время перелёты и переезды оказывали на него странное действие.
… Мелькают световые пятна, то светлее, то темнее, всё мягко качается вокруг, и вдруг – резкий толчок.
Грохот, крики…
Большой чемодан летит вниз и падает, раскрывается от удара…
Разбросанные по полу вещи…
- Мама, мамочка!.. – кричит он…
Хант не хотел говорить Келли об этих кошмарах. Его подсознание странным образом объединяло давно, казалось, забытые детские сны с инцидентом во время их прошлого путешествия. Всё это кончится, думал он, через несколько недель. Но сны не проходили, становясь только ярче. Не то, чтобы они волновали Крейга, скорее нервировали, как надоевшая прилипчивая песенка.
«Ладно, рано или поздно это пройдёт» - в очередной раз сказал себе он.

***

…Лиса стояла, облокотившись на каменную стенку, отграничивающую пляж от набережной. В её руках был блокнот и карандаш. Штрихи быстро ложились на бумагу.
- Лиса, а что ты рисуешь?
Она, вздрогнув, обернулась. Франсуа, как обычно, подкрался незаметно.
- Господи! Думать надо! Ты меня напугал, - нарочито сердито фыркнула она на ребёнка. Франсуа заглянул в блокнот.
В карандашной штриховке прорисовывались очертания скалы, выступающей из воды, и человека в волнах у этой скалы.
- Это кто?
- Русалка.
- Она утонет?
- Русалки не тонут, - она шутливо потрепала взъерошенную макушку. – Нет, её спасут, - уже серьёзно добавила она.
- Ты потом нарисуешь?..
- Нарисую. Весь пляж обошёл?
- Он маленький, - в голосе прозвучали снисходительные нотки. – Лиса, а тут есть казино.
- Я знаю. Тебя туда не пустят.
- Почему?
- Детям нельзя в казино.
- Спорим, я туда пройду?
- Франсуа…
- Ну, спорим?!
- Тоже мне, герой… наклал горой, - она пихнула его шутливо. Не очень-то любезно он на это ответил – по-французски, что не помешало Лисе понять его. Её французский был немного лучше, чем его английский. И говорили они чаще всего на некой двуязычной смеси.
- Франсуа, - она притянула его к себе. – Мы сюда приехали отдыхать. В отпуск. На каникулы. Ты хорошо меня понял?
- Я понял, Лиса.
- Мама.
- Ладно…
Никак у него не получалось называть её мамой – только «Лиса», и всё. Упрямое создание.
- Никаких казино. Никаких музеев. Ты понял, Франсуа? Мы от-ды-ха-ем. Андрэ объяснил тебе значение этого слова?..
Она знала, что большую часть года Франсуа проводил в одной из закрытых школ. Андрэ с его вечными разъездами не мог постоянно быть с ребёнком. Но на два месяца летних каникул он забирал Франсуа, и они путешествовали по Европе. Лиса представляла и то, чем они занимались в этих поездках. В свои одиннадцать лет Франсуа запросто мог показать ей мастер-класс в их с Андрэ нестандартном ремесле…
…Лиса поднялась с кровати. Ей не спалось. Подойдя к окну, она отдёрнула штору. Дождь продолжал барабанить по стёклам, но даже мокрый Париж не собирался ложиться спать.
Лиса задумчиво смотрела на огни ночного города. Завтра она предупредит Шарло, придётся рисковать. Иного выхода у неё просто нет.

***

Роберт смотрел в окно. Дождь всё лил, по тротуарам струились потоки воды, и в них отражался свет фонарей, неоновых реклам. Несмотря на поздний час, светилась вывеска маленькой галереи искусств напротив, работали небольшие магазинчики.
Он открыл фрамугу, и в номер ворвался шум дождя, непрерывный шелест падающих капель, текущей воды.
… Совсем другой шум, но тоже шум воды, плещущихся у берега волн, долетал в дом на Сиренас. В тот день он впервые вошёл в него не как хозяин – а оглядываясь, осторожно, он был беглым преступником и должен был скрываться.
Нет. Она не появлялась здесь. Роберт понял это сразу, он знал, что почувствует, если она приезжала, но нет. Она не могла приехать? Забыла?.. Нет, ей просто не позволили вернуться сюда, не может быть, чтобы она не вернулась, чтобы она не ждала его и не думала о нём…
Он провёл ладонью по стене, пальцы прикоснулись к буквам, написанным пять лет назад её рукой…
«Иден останется здесь…» Она не осталась в том доме, но в его мыслях, в его сердце – да.
Роберт, подойдя к столу, взял с него коралловую ветвь, последнее прости от Иден.
-...Впервые в жизни я не знаю, что делать дальше. В моей жизни всегда была ты...
- Мне очень жаль.
- Чего?
- Жаль тех лет, которые ты провел в тюрьме, жаль, что было время, когда ты думал, что ты для меня ничего не значишь.
- Да, такое случается... Твое прошлое оживает помимо твоей воли и влечет к себе, а потом оказывается, что к нему либо нельзя прикоснуться, либо ничего не было.
- Я хочу рассказать о последнем, что я вспомнила, я помню очень ясно... Помню, как тяжело мне было расставаться с тобой. Я думала, эта разлука убьет меня! Каждый час тянулся, как год... Я не понимаю, почему я не села в самолет и не вернулась к тебе?..
- А я хочу тебе сказать, что ни о чем не жалею: ни о глупостях, что мы совершали на острове, ни о годах, проведенных в тюрьме, ни о пережитой боли. Я был первым, кого ты полюбила, и я знаю, что ты никогда не забудешь меня. И этого у меня никому не отнять. Прощай.
- До свидания.
Сейчас Роберт знал, что делать, он понимал это очень хорошо. Было что-то, что соединяло их с Иден, и это не могли отменить ни годы, ни люди. У них был ребёнок. У них – был – ребёнок. «Есть» - поправил он себя твёрдо. Его сын жив, и он найдёт его. Нельзя даже допускать мысли об ином.

Сообщение отредактировал Танек: Пятница, 22 января 2010, 12:48:59