Вход
Регистрация
Правила_Сообщества
0
Последние сообщения
Воскресенье, 21 февраля 2010, 20:49:21
Буду очень рада, если эта история заинтересует кого-то.
_________________________
Что потерял бы ты, если бы я умерла?
Стали бы ветер – противней и солнце – прохладней?
Сырость могилы давно бы захлопнулась ставней
Здесь, надо мною. И что бы ты делал тогда?
Элизабет Баррет Браунинг
1
Октябрь 1989 года
Санта Барбара, США
Мейсон сидел на берегу океана и смотрел на солнце, клонящееся к закату. Мысли путались. Он всеми силами старался сосредоточиться на завтрашнем дне и на предстоящей свадьбе, но его сознание уносило его в другой мир, мир, существовавший только в его памяти.
Такой же, как сегодня теплый, осенний день, шум океана, крики чаек и … самая прекрасная женщина в мире. Он обнимает ее. Смотрит в ее глаза, мечтая раствориться в них. И, именно в это самое мгновение, понимает, что дороже, ближе, роднее, любимей ее у него никого нет.
- Мэри, кажется, я люблю тебя.
- Что?
- Я сказал, я люблю тебя.
Мэри… Его Мэри.
Если бы он только мог предположить в те минуты, что уготовила им судьба. Он, наверное, бежал бы от нее как можно дальше, заставил бы себя никогда не приближаться к ней, лишь бы только не навлечь на нее своею любовью все эти несчастья.
Нет! Он бы схватил ее в охапку, увез на самый затерянный, самый необитаемый остров, спрятал бы от всего мира, и тогда бы она была жива сейчас, была бы с ним!
Господи! Какая разница где, какая разница с кем! Лишь бы была жива… Чтобы позволено было мечтать, надеяться на встречу. Да хотя бы дышать с ней одним воздухом! Смотреть в одно небо! Любоваться одним солнцем! Пусть даже в самых отдаленных уголочках этой огромной планеты.
Мэри…
Женщина, которой он клялся в вечной любви. Женщина, без которой он не мог представить, как проживет хотя бы день. Единственная, которую он мечтал назвать своей женой.
Ее нет уже три года два месяца и девятнадцать дней, а он все еще жив… Ее нет только три года два месяца и девятнадцать дней, а он уже во второй раз собирается назвать женой другую...
Ветер усилился. Шум океана нарастал. На мгновение Мейсону показалось, что в шелесте волн ему слышится родной голос.
Мейсон…
Энсенада, Мексика
Мейсон…
В нескольких сотнях километров от Санта Барбары, на берегу того же океана, на точно таком же песчаном пляже, обхватив руками колени, сидела молодая женщина с длинными светлыми волосами. Она также смотрела на оранжевый диск солнца, готовый в любую секунду коснуться кромки воды.
Она снова тихо произнесла имя, которое нашептывали ей волны.
- Мейсон…
Ей нравилось произносить это имя, нравилось слышать его, оно ласкало слух и согревало душу.
Женщина не понимала, почему это имя производило на нее такой эффект, она не знала, или не помнила, никого с таким именем, и все же, когда она впервые услышала его от подруги, то почему-то сразу же повторила. Мягко, тихо, почти нараспев… Мейсон…
Анна очень удивилась тогда:
- Мэри (так называла ее только Анна, для всех остальных она давно привыкла быть Марией, что более привычно для Мексики, чем ее американское Мэри), Мэри, ты знакома с этим человеком?
- Нет.
- Ты знала кого-то с таким именем?
- Нет, просто это имя… оно такое…
Мери не могла подобрать подходящего слова.
- Такое… уютное, теплое, мягкое. Слышишь его и видишь красивую комнату, камин, свечи, льется тихая музыка.
Мери задумалась.
- Или еще, вот - шелест волн, легкий ветерок…
Мери прикрыла глаза и погрузилась в свои мысли…
…Нас было – ты, и я, и третий – Бог.
И ты признался мне. И Он ответил.
И глас его был так суров и светел,
Что на лицо мое печатью лег
Такой тяжелой – веки не поднять.
Смерть весит меньше. «Нет» от Бога хуже,
Чем от людей. Но ты мне будешь мужем.
И это – даже Богу не понять.
О, милый друг! Нас не разлучат люди,
Не сломит штормом синий океан.
И наши клятвы слышно будет
Горам, пустыням, звездам, облакам…
Анна, взглянув на задумчиво-мечтательное лицо подруги, рассмеялась:
- Мэри, я всегда знала, что ты романтичная натура, но чтобы до такой степени! Одно только имя и столько ассоциаций, тебе бы романы писать!
Мэри засмеялась вслед за подругой и пообещала подумать над ее предложением.
… А еще, Мэри представила сильные и одновременно нежные мужские руки, обнимающие ее, и глаза, смотрящие прямо в ее душу, глаза в которых хотелось утонуть. Но об этой странной ассоциации Мэри не стала говорить даже подруге…
…Ты приподнял меня с земли,
Вдохнул забытую надежду.
И даже ангелы смогли
Понять, что это неизбежно.
Меня покинул целый мир!
А ты пришел и место занял.
И если взглядом сердце ранил,
То поцелуем исцелил.
Торная дорога, горняя стезя.
Я искала Бога, а нашла тебя...
Сидя на берегу и, в очередной раз, прокручивая в памяти вчерашний разговор с подругой, Мери пыталась понять, почему известие о свадьбе дальней родственницы мужа Анны, какой-то там Джулии и какого-то Мейсона Кепвелла таким странным образом взволновало ее и снова поселило сомнения в ее душе. Может она когда-то, в той прошлой жизни, которой совершенно не помнила, знала этих людей? Хотя вряд ли, это было бы ну очень уж невероятным совпадением.
За три года прошедшие с ее необыкновенного пробуждения она практически смирилась с тем, что прошлое похоронено для нее навсегда. Не было никаких (почти никаких) воспоминаний, никаких следов ее прошлой жизни, кроме очень красивого, дорогого кольца на ее пальце и, единственной ниточки, связывающей Мери с ее прошлым, и однозначно говорящей о том, что это прошлое все-таки было. Такой маленькой и такой дорогой.
Санта Барбара, США
У сердца с глазом - тайный договор:
Они друг другу облегчают муки,
Когда тебя напрасно ищет взор
И сердце задыхается в разлуке.
Твоим изображеньем зоркий глаз
Дает и сердцу любоваться вволю.
А сердце глазу в свой урочный час
Мечты любовной уступает долю.
Так в помыслах моих иль во плоти
Ты предо мной в мгновение любое.
Не дальше мысли можешь ты уйти.
Я неразлучен с ней, она - с тобою.
Мой взор тебя рисует и во сне
И будит сердце, спящее во мне.
Мейсон встряхнул головой, пытаясь отогнать наваждение. Завтра он станет мужем Джулии, завтра он начнет новую жизнь, жизнь без пьянства, жизнь без вечных стычек с отцом, жизнь без сочувствующих взглядов родных, жизнь без Мэри… Стоп. Хватит думать о Мэри. Более трех лет прошло. Пора прийти в себя! Его ждет Джулия, он сможет быть счастлив с ней, он постарается, он будет очень, очень стараться! С Джулией это не то, что с Викторией. В Виктории он искал Мэри. Бред. Разве кто-то может быть похож на Мэри?!
Со дня разлуки - глаз в душе моей,
А тот, которым путь я нахожу,
Не различает видимых вещей,
Хоть я на все по-прежнему гляжу.
Ни сердцу, ни сознанью беглый взгляд
Не может дать о виденном отчет.
Траве, цветам и птицам он не рад,
И в нем ничто подолгу не живет.
Прекрасный и уродливый предмет
В твое подобье превращает взор:
Голубку и ворону, тьму и свет,
Лазурь морскую и вершины гор.
Тобою полон и тебя лишен,
Мой верный взор неверный видит сон.
Опять Мэри! Нельзя же так! Джулия, Джулия, Джулия! Джулия не такая как Мэри. Она совсем не похожа на Мэри. Она скорее похожа на него, только не такая жесткая, не такая циничная как он. С Джулией ему интересно, у них общая профессия, общие дела. У него много общего с Джулией. Разве этого мало для семейной жизни?
Мейсон сам не понимал, как его отношения с Джулией перетекли из профессионально-приятельских в интимные. Когда Виктория узнала об их отношениях, она устроила грандиозный скандал. А какую выволочку устроил ему отец, в очередной раз обвиняя в безответственности, эгоизме, распущенности и еще множестве смертных грехов. Еще бы! Ведь под угрозой могло оказаться благополучие его драгоценной Идэн.
Он не стал оправдываться, не стал пытаться восстановить рухнувшую в одно мгновение семейную жизнь, ее и так никогда не было, была оболочка, мыльный пузырь, который лопнул, не успев даже взлететь, он предложил Виктории развод. К его удивлению и плохо скрываемому облегчению Виктория сразу согласилась. По-видимому, этот брак и для нее был не более чем попыткой убежать от себя, от своих чувств. Развод не занял много времени, брак не был церковным, обе стороны были согласны, никто не имел друг к другу никаких претензий.
Разведясь с Викторией, Мейсон не думал связывать свою жизнь с Джулией или с какой то ни было другой женщиной. Существующие отношения его вполне устраивали. Непринужденная дружба, периодический ни к чему не обязывающий секс, перепалки, возникающие временами. Неизвестно сколько бы времени все так и продолжалось и чем бы закончилось, если бы однажды, месяца три или четыре назад, Мейсон не встретил в парке Джулию прогуливающуюся с девочкой приблизительно 2-х – 2-х с половиной лет от роду. Мейсон, конечно же, знал, что у Джулии есть дочь, но никогда не видел ее. Несмотря на характер их отношений ни он, ни Джулия не пытались влезть в некоторые сферы жизни друг друга.
Именно эта встреча заставила Мейсона посмотреть на Джулию по-иному.
Солнце почти утонуло в океане, Мейсон поежился, ветер усиливался и становился прохладным. Пора идти домой. В дом отца идти не хотелось. Не хотелось снова выслушивать проповеди родственников по поводу его загубленной жизни. Мейсон вспомнил разговор с Идэн, который состоялся около месяца назад, когда он сообщил семье о намерении в очередной раз связать себя узами Гименея. Отец тогда, как всегда, криво усмехнулся и, заявив: « Мейсон, жениться уже входит у тебя в привычку!» - вышел из комнаты. София тяжело вздохнула. Идэн промолчала, и только Келли и Тед хотя бы сделали вид, что рады за него и набросились с поздравлениями и объятьями. Когда Мейсон уже собирался уходить, в холле его окликнула Идэн.
- Мейсон, ты любишь Джулию?
Мейсон усмехнулся.
- Идэн, а что такое любовь? Любовь настолько непознанная и неизученная материя! Миллионы ученых, философов, поэтов и иных смертных во всех концах света, в разные века спорили и продолжают спорить о том, что такое любовь, откуда она берется, куда исчезает, сколько может продолжаться! А сколько разновидностей любви выведено в настоящее время: любовь-дружба, любовь-страсть, любовь-ненависть, любовь-привычка! Мне продолжать?
- Не стоит.
- Ну вот, видишь! И при таком разнообразии суждений ты хочешь, что бы я ответил тебе, люблю ли я Джу?! Идэн, ты ставишь меня в тупик.
- Когда была жива Мэри, тебя не интересовало мнение ученых, философов, поэтов и прочих смертных по поводу сущности и природы любви. Ты просто любил и просто был счастлив.
Мейсон поморщился.
- Удар ниже пояса, сестричка.
- Прости. Я не хотела сделать тебе больно, но твоя реакция в очередной раз говорит о том, что ты до сих пор не можешь отпустить Мэри, что ты не до конца оправился от потери и вряд ли готов к созданию семьи.
Мейсон молчал.
- Мейсон, я ничего не имею против Джулии, она мне нравиться, ты знаешь, мы с ней подруги, но, Мейсон, это не выход - очертя голову бросаться из одного брака в другой! Сначала ты пытался найти Мэри в Виктории. Тебе казалось что, опекая одинокую беременную женщину чем-то отдаленно похожую на Мэри, ты сможешь стать счастливым? Я согласна, что в той ситуации масла в огонь подлил и отец. Вы на пару с ним пытались оградить меня от проблем. Мейсон, ни к чему хорошему это не привело. Теперь Джулия.
- Идэн, я не ищу в Джулии Мэри. Я, находясь в здравом уме и трезвой памяти, абсолютно четко осознаю, что Джулия это Джулия, она ничем не напоминает мне Мэри! Я женюсь на Джулии, а не на подобии Мэри. И, к твоему сведению, Джулия не беременна, так что твоя версия о спасении всех беременных женщин попавших в трудные жизненные обстоятельства несостоятельна.
- Да, Джулия не похожа на Мэри, и она не беременна, но у Джулии есть Саманта и ей примерно столько же лет, сколько было бы сейчас вашему с Мэри малышу.
Мейсон вздрогнул, молча развернулся и вышел из дому.
Сейчас, вспоминая этот разговор, Мейсон мысленно вернулся в тот парк, где встретил Джулию с дочкой.
Сэмми была очень симпатичной малышкой. Темно-каштановые кудряшки все время выбивались из под беретика, и девчушка постоянно пыталась запихнуть их обратно. Это выглядело так забавно, что Мейсон невольно улыбнулся и подмигнул девочке, та испугано спряталась за мать, но уже через секунду высунула назад свою хорошенькую рожицу и улыбнулась Мейсону.
- Джулия, сколько лет этому чуду и почему ты нас до сих пор не познакомила?
- Этому чудовищу в феврале исполнилось два. А не познакомила я вас, потому что как-то не замечала, что тебя хоть что-то интересует в детях, кроме, конечно, самой начальной стадии их создания.
Джулия лукавила. Она старалась никогда не говорить с Мейсоном о дочке потому, что не хотела ранить его. Она знала о том, что Мэри была беременна и помнила, как Мейсон пытался защитить тогда ее и их ребенка.
Но последней, сказанной Джулией, фразы Мейсон уже не слышал.
Февраль. В феврале день рождения Мэри. В феврале должна была родиться их с Мэри малышка. Этот месяц должен был стать самым радостным месяцем в году, а стал самым горьким… после июля.
Мейсон взглянул на уже почти черное ночное небо.
Доченька...
Он был почему-то уверен, что это была именно доченька. Ему так хотелось еще одну «Мэри», маленькую, родную, любимую. Он ни на минуту не сомневался, что это именно его доченька. Ни какие заявления Марка, ни какие сомнения Мэри не смогли пошатнуть его уверенности в том, что это его ребенок. Даже когда он убеждал Мэри в необходимости защитить этого ребенка, «особенно если его отцом окажется Марк» Мейсон был уверен, что ребенок его.
В ночном небе тоненькой ниточкой пронеслась звездочка.
В груди защемило.
Мейсону безумно захотелось хотя бы на мгновение увидеть эту, не успевшую родиться, малышку… и ее маму. Он медленно прикрыл глаза и, не опуская головы, обращаясь куда-то в небо, прошептал:
- Доченька… Где ты сейчас, доченька? Наверное, где-то рядом со своей мамой. Ты там, пожалуйста, присматривай за ней, ладно? Ты же знаешь, какая она у нас, стоит оставить хоть на минутку сразу вляпается в какие-нибудь неприятности.
Доченька…
Мейсон резко поднялся и быстрым шагом направился к машине.
Сообщение отредактировал natala: Пятница, 21 мая 2010, 10:19:11
Наверх
Цитата
Интересно что дальше будет.
Тоска Мейсона замечательно передана, но как же грустно. Очень понравился выбор стихов (это ведь Э.Б. Браунинг? 
)
Тоже возникла такая заминка...
