Ниточка

Спасибо за надежду, я читаю и у меня перед глазами все так реально представляется. И Мэйсон, и Мэри, и их лялька, просто классно. С нетерпением жду продолжения

natala, спасибо за фанфик! так приятно читать про Мери и Мейсона, и пусть они не вместе (пока, надеюсь) - погрузиться в их воспоминания, ощущения и чувства - просто волшебно!

Девочки, еще раз спасибо всем!
Держите продолжение.
__________________________
Энсенада, Мексика

Мери полулежала в кровати и любовалась спящей дочерью. Ей нравилось вот так, подолгу смотреть на тихонько посапывающую малышку, перебирать пальцами ее мягкие, светлые локоны, слушать ее легкое дыхание. Сегодня Одри снова удалось уговорит мать разрешить ей остаться в «маминой кроватке». Да Мэри, собственно, и не особо сопротивлялась. Она нуждалась в постоянном присутствии дочери рядом с собой гораздо сильнее, чем Одри нуждалась в ней. К обычному чувству материнской любви примешивался постоянный страх потерять единственное, что, по мнению Мэри, было настоящим в ее жизни, единственное, что было не придуманным, не позаимствованным, а стопроцентно ее.
Мэри не могла уснуть сегодня. В голове снова и снова звучали слова дочери: «Мама, а когда мой папа приедет?». Мери попыталась припомнить, когда Одри впервые произнесла слово «папа». Кажется, тогда ей только-только исполнилось два. Она сидела на полу в детской и что-то лепетала в игрушечный телефон. Вдруг до Мэри донеслось: «Але! Папочка! Приезжай скорее!». Сердце Мэри сначала на мгновение остановилось, а потом бешено застучало. Позже, разговоры про «папу» стали звучать чаще, месяца два назад посыпались конкретные вопросы: где? когда? почему? Постепенно Мэри привыкла к ним и перестала так болезненно реагировать. Она не могла понять только одного, откуда у 2-х летней девочки никогда не видевшей и не знавшей своего отца такая острая потребность в нем. У Одри перед глазами были примеры как полных семей, где есть «папа-лев, мама-львица, детеныши-львеныши», так и таких, где дети, как и она, воспитывались только матерью. Когда Мэри попыталась объяснить Одри, что семьи бывают разные, у кого-то есть и мама, и папа, у кого-то только мама, а у кого-то только папа, девочка так посмотрела на мать, что та почувствовала себя, мягко говоря, не совсем далекой женщиной. Во взгляде дочери читалось приблизительно следующее: «Мама, я, конечно, понимаю, что ты не можешь знать всего на свете, ты можешь чего-то не понимать, в чем-то не разбираться, но ТАКОЙ глупости я от тебя не ожидала». В общем, Одри была полностью уверена, что папа быть должен, а, следовательно, он обязательно есть, в связи с чем, вопрос его появления это только вопрос времени и терпения.
Мери вздохнула и шепотом повторила слова дочери: «Мама, а когда мой папа приедет?». Как бы она хотела знать, когда ОН приедет! А так же, где ОН! И самое главное – кто ОН?!
Мэри в очередной раз перенеслась мыслями на три года назад, в тот, самый первый день ее новой жизни.

Первое, что Она почувствовала, был легкий ветерок, пробежавшийся по ее телу. Она приоткрыла глаза. Яркий свет причинил боль. Она зажмурилась. Снова открыла глаза. Она находилась в просторной, красиво, но сдержано обставленной комнате. «Похоже на больничную палату», - подумала Она. Попыталась подняться, но тело не особенно подчинялось Ее желаниям. В глазах потемнело, голова закружилась, и Она стала падать в какую-то бездонную пропасть. Вокруг Нее мелькало множество лиц, которых она не могла рассмотреть, слышался шум голосов, но что говорили, она не могла понять. Чей-то голос выделялся среди других. Он кого-то звал. Может быть Ее? Да, Ее. Как же Он звал Ее? Кажется, Мэри? Или…
- Мария, дочка?!
Она открыла глаза. Над Ней склонился пожилой, седовласый мужчина.
«Мария? Звучит не совсем привычно».
- Мария?
На ее лице читалось недоумение. Мужчина улыбнулся.
- Ну, вообще-то Мэри, но я привык звать тебя Марией, дочка.
«Мэри. Может быть, хотя она все еще не уверена. Ну, Мэри так Мэри. Дочка?»
- Вы…мой отец?
- Нет, девочка. Я твой врач. Меня зовут Мигель Хименес.
«Врач. Значит она была права, это действительно больница. Слава богу, что не отец. Было бы странно не узнать отца… А кто ее отец? Почему она не может вспомнить своего отца?! Стоп. Надо успокоиться. Может, у нее его нет, и она его просто не знала? А мать? Кто ее мать? Или и матери у нее тоже нет?! Ну тогда она ведь должна знать, что ее нет! И что отца тоже нет! А кто есть? Господи! Кто есть кроме нее и этого пожилого доктора?!».
На лице Мэри отразился безумный страх. Доктор Хименес, заметив это, бросился к ней.
- Дочка, что с тобой? Что случилось?
- Доктор! Кто я?! Что я здесь делаю?! Что со мной случилось?! Мои родные. Кто они? Где? Я не помню, я ничего не помню!
Мери зарыдала.
Доктор предполагал такое развитие событий. Серьезная травма головы, три месяца комы. Если бы хоть кто-то из близких людей был рядом! Но как ни старался доктор, за те два месяца, что Мария находилась в его клинике найти хоть какой-то след ее семьи так и не смог.
Доктор подождал пока Мэри немного успокоиться. Взял за руку и поцеловал в лоб. От заботы проявленной этим, судя по всему, очень добрым человеком Мэри стало легче.
- Не переживай дочка. Такое иногда случается, но это обязательно проходит, раньше или позже, но обязательно проходит.
Мэри шмыгнула носом.
Доктор молчал. Ему предстояло еще многое рассказать своей пациентке. Но все это могло немного подождать. Подождать, пока девушка оправиться от первого шока. Все, кроме одного.
- Мария…Ты позволишь мне так тебя называть?
Мэри утвердительно кивнула.
- Мария, я сделаю все возможное, что бы ты полностью поправилась. Физически ты и сейчас уже в неплохой форме. Возникшая проблема скорее психологического характера, но, я думаю, мы и с ней успешно справимся, нужно только время. Я не могу сказать, сколько времени понадобиться, может дни, может годы.
Мэри вздрогнула.
- Д, может и годы. А тебе нужно быть сильной, нужно беречь себя уже сейчас, не только ради себя, но и… ради своего ребенка.
Мэри удивленно уставилась на доктора.
- Ребенка? У меня есть ребенок?
- Ну, пока нет, но скоро будет...
Мэри приоткрыла рот, пытаясь что-то сказать, но не могла вымолвить не слова. Попыталась приподняться на кровати и поняла, что кроме общей слабости ей мешает что-то еще. Мэри медленно перевела взгляд с лица доктора на свой живот. Он не был очень большим, но весьма не двусмысленно говорил о ее положении. Мэри замерла. Какие странные ощущения внутри нее, как будто бабочка порхает, легонько касаясь своими крылышками.
Мэри без сил упала на кровать и снова зарыдала.

Одри пошевелилась, повернулась на другой бок, улыбнулась. Мэри, глядя на спящую дочку, тоже улыбнулась, обняла ее и закрыла глаза.
За окном светало.

Всю ночь доктор Хименес не мог сомкнуть глаз. Его беспокоила Мария. Второй день она прибывала в печальной задумчивости, и даже Одри не могла вывести ее из этого состояния, а перед обаянием и жизнерадостностью этой малышки не мог устоять никто. Что же заставило Марию снова уйти так глубоко в себя? Неужели упомянутое Анной имя Мейсона Кеппвела? Неужели его подозрения, возникшие полтора года назад, могут оказаться правдой. Но ели это действительно так, если его Мария и есть та самая девушка из Санта Барбары, как он объяснит ей, почему молчал столько? Почему не предпринял более тщательных попыток узнать правду? Почему остановился на пол пути?

Август 1986 года. Доктор Хименес очень хорошо помнил день, когда впервые увидел Мэри. Он, в рамках какой-то совместной благотворительной мисси, вместе с американскими коллегами инспектировал какую-то клинику для малоимущих в Сан-Диего. Перед ним открыли дверь очередной палаты. На кровати лежала молодая, лет 25-30, женщина. Она была подключена к системе жизнеобеспечения. Доктор Браун зачитал историю болезни.
- Мэри Миллер 29 лет, родилась 10 февраля 1957 года. Тяжелая черепно-мозговая травма, множественные ушибы, ссадины. Да, еще, приблизительно 16 недель беременности. Доставлена в клинику 17 июля, мужем Джеромом Миллером из… Черт! Кто так обращается с документами, ни черта же не видно, откуда пациентку доставили! Впрочем, это уже не важно. Женщина безнадежна. Муж сегодня утром дал согласие на отключение от системы.
Доктор Хименес вздрогнул. Как врач он понимал, что бывают случаи, когда борьба за жизнь пациента становиться бессмысленной, но как глубоко верующий человек он не мог мириться с тем, что кто-либо, будь то врач, или же «любящий» родственник берут на себя право решать, жить несчастному, беспомощному человеку или нет.
- Муж дал согласие на убийство своей беременной жены?
В голосе доктора слышался гнев.
- Женщина находиться в коме уже месяц, никаких признаков улучшения состояния, возможны необратимые процессы.
- Месяц? Доктор Браун, вам как врачу должны быть известны случаи, когда больные после нескольких лет комы приходили в себя и полностью выздоравливали. «Возможны необратимые процессы»?! Так они действительно есть или они возможны?! Какие анализы, исследования проведены?
Доктор Браун произнес обижено.
- Доктор Хименес мы провели все исследования и сделали все анализы доступные нашей клинике. У нас не элитная больница, а скромное заведение для бедных. Наши возможности небезграничны. Вы прекрасно знаете, сколько стоит один день работы такой аппаратуры. Эта женщина находиться здесь уже месяц, ни у нее, ни у ее мужа нет ни медицинской страховки, ни копейки денег, чтобы платить за лечение. У нее нет ни единого шанса выжить, а мы, держа ее здесь и рассуждая о гуманности, лишаем возможности спастись тех, у кого шансы на это значительно больше чем у нее. Мы предложили ее мужу перевести ее в более дорогую клинику, но, во-первых, будучи сам врачом, он понял всю бесполезность этого шага, а, во-вторых, как я сказал ранее, у него на это просто нет денег.
Доктор Хименес молчал. Действительно, что он так разошелся. Обстоятельства бывают разные. Да и шансов почти нет. Почти. Почему эта девочка так зацепила его. Может потому, что много лет назад он потерял любимую жену и ребенка, которого та не успела родить? Он был потом женат снова, был счастлив, но отцом так и не стал. А еще, может потому, что его дочь, успей она появиться на свет, была бы сейчас приблизительно того же возраста, что и эта девочка?
Решение пришло мгновенно.
- Дайте мне адрес ее мужа, я хочу поговорить с ним. Я предложу ему свои услуги, я буду лечить ее в своей клинике, бесплатно.
- К сожалению, у нас нет его адреса. Он недавно потерял работу и, в отсутствие какого–либо дохода, вынужден перебиваться ночлегом то у тех, то у других знакомых.
- Как же вы поддерживаете связь?
- Он каждый день приходит в клинику, поначалу заходил к жене, а позже в основном интересовался ее состоянием.
- В котором часу он должен прийти сегодня?
- Не знаю, он попросил, чтобы… все было сделано без него. Скорей всего придет уже завтра…
Но ни на следующий день, ни через день, ни через два Джером Миллер не появился.
Тянуть дальше не было возможности. Доктор Хименес подключив свои связи, как в Мексике, так и в Штатах оформил необходимые документы и полулегально вывез Мэри в Мексику.

natala, написано очень хорошо!
Читать - удовольствие, несмотря на то, что грустно, сердце щемит.
Но это какая-то наполовину светлая грусть, потому что чувство того, что всё будет хорошо - в каждом предложении.

Lucy (Четверг, 24 декабря 2009, 15:49:44) писал:

Только хорошо! Плохо было уже много раз.

Ага, так значит, Мистер Джером Миллер (аkа Доктор Марк Маккормик, я правильно понимаю?) потерял работу? Если это он, то просто здорово - нечего такому бяке и гаденышу здоровье людей доверять!

С нетерпением жду продолжения!!!

Сообщение отредактировал Clarisse McClellan: Среда, 24 февраля 2010, 18:14:19

natala,
Спасибо огромное. Так интересно просто дух захватывает. Я пока прочитала только первую и вторую части и сейчас буду читать дальше. Причем, я очень боюсь фанфики читать, боюсь новых ударов
Но Ваше обещание, что все будет хорошо, Ваш стиль меня покорили. И стихи Мэри.
Спасибо.

natala, спасибо за новую главу! мне очень понравилось. И доктор Хименас - замечательный человек. А Одри просто самая рассудительная малышка - конечно же она знает, что у нее есть папа. Пусть даже мама пока про него не помнит

Clarisse McClellan (Четверг, 24 декабря 2009, 17:13:42) писал:

Где ж ему под чужим -то именем , с поддельными документами работу по специальности найти? Нечего чужих невест воравать! Осталась бы она в СБ, поцеловл бы ее принц, она сразу бы проснулась и не было бы никаких амнезий дурацких!

Цитата

Обещаю, сильно бить не буду!

Цитата

Я ее обожаю...

Мэри, появившаяся в дверях кабинета, оторвала доктора Хименеса от его мыслей.
- Доброе утро, синьор Мигель.
- Доброе утро, дочка.
Доктор подошел и поцеловал девушку. Мэри ответила тем же.
- Вы выглядите усталым. Снова работали всю ночь?
- Да, пришлось поразмыслить кое над чем.
Доктор присел на диван. Мэри подошла к нему и положила руки на плечи.
- Вы не бережете себя, Вам необходимо больше отдыхать, а Вы работаете дни и ночи напролет.
- У тебя тоже вид не самый цветущий Мария, – полушутя полусерьезно сказал доктор, – Что, небось, снова маленькая разбойница забралась в твою кровать и вертелась всю ночь, не дав мамочке выспаться?!
- Нет, то есть, да, Одри действительно спала в моей кровати, но не выспалась я не по ее вине.
- Что тебя беспокоит Мария? Ты обещала не скрывать от меня ничего.
Мэри молчала.
- Мэри, что?
- Синьор Мигель… я… я хочу… я хочу попытаться еще раз. Попытаться узнать хоть что-то о себе.
Доктор внимательно смотрел на Мэри.
- Я понимаю, что веду себя непоследовательно, сначала я убеждаю Вас прекратить поиски, теперь говорю, что хочу вернуться к ним. Я… я не знаю, как Вам объяснить. Я боялась тогда. Боялась узнать что-то ужасное о себе, о своей прошлой жизни. Я не понимала, почему меня бросили все? Неужели никого не было в моей жизни кроме мужа, который сначала дал согласие на… на мое… - Мэри не смогла произнести фразу дальше, - а потом даже не явился за моим телом?! Ведь он должен был считать меня мертвой! Я хотела оградить Одри от всего этого кошмара. Я не представляла, как смогу сказать ей: «Одри, это твой папа. Он однажды чуть не убил нас, но он был в безвыходной ситуации и мы его простим, ладно?».
Мэри опустилась на диван рядом с доктором. Она слегка дрожала. На глазах выступили слезы.
Доктор Хименес крепко обнял девушку, а когда та немного успокоилась, заглянул ей в глаза и спросил:
- Почему ты изменила свое решение?
Мэри не ответила. Она сама не понимала, что послужило причиной этому.
- Тебе надо побыть одной и подумать. Я пойду, попрошу Россарию сделать нам чаю и чего-нибудь перекусить. Ты ведь наверняка еще не завтракала? А заодно посмотрю, как там наша малышка, не сильно ли замучила Лизи. Все-таки Лизи хорошая няня! У кого бы еще так получилось поладить с нашим сорванцом?!

Мэри осталась одна.
Почему, действительно, почему она снова, после 2-х с половиной лет спокойной жизни в доме доктора Хименеса, который заменил ей отца, а для Одри стал единственным и самым родным и любимым дедушкой, снова решила копаться в своем прошлом. Ведь однажды она отказалась от этой мысли, как ей казалось навсегда.
С того самого дня как Мэри пришла в себя в клинике доктора Хименеса и до дня появления на свет Одри, доктор ни на минуту не прекращал попыток восстановить память Мэри, но ни сеансы гипноза, ни какие другие методы лечения не давали результатов. Память упорно не хотела открыть перед Мэри завесу ее прошлой жизни. Доктор очень надеялся на то, что катализатором может послужить встреча с кем-то из близких Мэри людей, однако, как он ни старался, ни каких следов Джерома Миллера и его жены Мэри Миллер ни в Сан-Диего, ни в его окрестностях, как в прочем и во всей Калифорнии не нашел. Пару раз он наткнулся на мужчин носящих такое имя и, однажды, на женщину по имени Мэри Миллер, но никакого отношения к его Марии они не имели.

Мэри прикрыла глаза и мысленно вернулась в самый счастливый день в своей жизни. 3 февраля 1987 года. День, когда появилась на свет ее доченька.

Роды были не из легких. Сказались травмы, полученные при несчастном случае. Мэри промучилась целый день и кажется еще пол ночи. Едва услышав первый крик своего ребенка и слова акушера: «Девочка!», Мэри потеряла сознание.
Когда она открыла глаза, яркий свет заливал палату, было уже позднее утро. В дверях стоял доктор Хименес с малюсеньким сверточком из белого батиста на руках. Сверточек зашевелился, Мэри заплакала и протянула руки к дочери. Доктор бережно передал малышку матери. Девочка спала.
Мэри всматривалась в малюсенькое личико дочери, как будто стараясь увидеть в нем какие-то картины из своей прошлой жизни. Дочка была для нее как единственный проводничок туда, единственная надежда что-то вспомнить. Но… ничего, малышка была очаровательна, мила, забавна, но никакое воспоминание не шелохнулось в голове.
Дверь открылась. В палату влетела Анна с огромной связкой воздушных шаров. За ней шел ее муж Джеймс с букетом роз. Следом бежали два их сынишки, пятилетние близнецы Том и Сэм, с плюшевыми медведем и зайцем.
Джеймс, муж Анны был коллегой, учеником и другом доктора Хименеса. Доктор Хименес, решив однажды, что Мэри необходимо общаться с кем-то кроме него и больничного персонала, познакомил ее с Анной. Молодые женщины сразу же понравились друг другу и с тех пор стали ближайшими подругами.
- Мэри! Какая хорошенькая, как на тебя похожа! Как ты ее назовешь?
- Еще не решила. И ни чего похожего на себя я в ней не вижу. По-моему она гораздо симпатичней.
- Мэри, не скромничай, она такая же красотка, как и ты. А увидеть в ком-то сходство с собой очень сложно, это можно только со стороны. Я тебе говорю, она - копия ты. Джеймс, правда?
- Анна, не приставай к Мэри она еще не пришла в себя, ей надо отдохнуть, да и малышка спит, а ты своей трескотней можешь разбудить ее.
Как будто в ответ на слова Джеймса девочка зашевелилась, смешно сморщила носик, открыла глаза… и взглянула на мать…
Палата поплыла перед Мэри. Как будто огнем обожгло все тело, кровь застучала в висках, на мгновение стало тяжело дышать.
Эти глаза… Мэри знала их. Эти глубокие, бархатные, карие глаза. Она видела их много раз. Они смотрели на нее с любовью, с нежностью, иногда с иронией иногда с обидой. Она видела их грустными и веселыми, счастливыми и растерянными... Когда она, три месяца назад, приходила в себя в этой клинике, в круговороте лиц мелькавших в ее сознании она отчетливо видела именно эти глаза. В них был безумный страх, отчаяние и мольба: - Мэри держись. Не оставляй меня, Мэри. Все будет хорошо! Мэри! Слышишь! Все будет хорошо!
- Ой, Мэри, беру свои слова обратно!
Мэри вздрогнула. Иллюзия исчезла, тоненькая ниточка ее памяти в очередной раз порвалась.
- Нет, она конечно похожа на тебя, но с полной копией я все-таки погорячилась. Эти чудные глазки! Похоже, ее папочка тоже красавчик!
Увидев, как Мэри снова вздрогнула, Анна осеклась.
- Прости, я дура, язык мой - враг мой.
Джеймс взял жену за руку и смущенно сказал:
- Дорогая, пойдем. Мэри надо отдохнуть. Мэри, мы навестим вас с малышкой завтра. Том! Сэм! Нам пора, вы еще успеете налюбоваться крошкой,- и с улыбкой добавил, - Надеюсь, вас обоих не угораздит лет через 17 влюбиться в эту красотку, вам же все время подавай все одинаковое! Мэри, ну почему ты не родила двойню?
Шумное семейство покинуло палату. Доктор Хименес и Мэри с дочкой остались втроем.
- Мария, как ты себя чувствуешь?
- Прекрасно!
- Тебя что-то обеспокоило?
- Ерунда. Просто на мгновение показалось, что я что-то вспоминаю, а потом все снова исчезло.
- Дочка, я продолжу поиски, мы обязательно найдем твоих близких, твоего мужа.
Мэри выглядела потерянной.
- Каких близких? Тех, что за столько месяцев не попытались отыскать меня? Либо у меня их просто нет, либо я им не нужна. Мужа? Того, что оставил меня умирать, не соизволив даже придать мой прах земле? Не надо доктор, я не хочу. Теперь у меня есть дочь, у меня есть будущее. А прошлое… прошлое пусть им и остается.
Доктор обнял Мэри.
- Мария, ты провела в клинике почти пять месяцев. Я не выписал тебя сразу, после того как ты пришла в себя, потому что переживал за ребенка и хотел перестраховаться, но сейчас и у тебя и у малышки все в порядке, необходимо только сделать некоторые анализы и пройти небольшое обследование и, после этого, необходимости вам оставаться здесь, больше нет.
Мэри напряглась. Она ждала этого разговора уже давно, готовилась к нему, но оказалась все-таки не готова. Она тысячу раз думала, что будет делать после рождения ребенка. Одна, в чужой стране, практически не зная языка, не имея никакой профессии. Как и где будет жить? Как и где заработает на эту самую жизнь?
- Синьор Мигель, я понимаю, что мне пора уходить отсюда, но… я прошу Вас, позвольте мне остаться не надолго, я… найду работу, найду жилье. Я не знаю, куда мне идти сейчас с малышкой.
Доктор внимательно взглянул на Мэри и, с легким осуждением в голосе, но при этом очень тепло, произнес:
- Девочка моя, неужели ты могла подумать, что я вот так просто выставлю тебя с ребенком на улицу?
Мэри вопросительно посмотрела на доктора.
- Мария, дочка, послушай меня. Я уже пожилой человек, у меня нет семьи, нет детей. Моя вторая жена умерла 10 лет назад, первая более 30 лет назад. Но я довольно состоятельный человек. У меня есть эта клиника, есть дом. Пустой дом, в котором нет никого кроме меня и старенькой Россарии - экономки и кухарки в одном лице. Мария, я буду счастлив, если ты согласишься украсить мой дом своим присутствием. Я привез тебя сюда под видом своей дальней родственницы, здесь, в клинике, тебя таковой все и считают. Мария, прошу, позволь мне стать для тебя заботливым отцом, а для твоей дочки самым нежным и любящим дедушкой. Ты все время повторяешь, что не знаешь, как отблагодарить меня за заботу. Мне не нужно иной благодарности, кроме этой. Я прошу вас с дочерью стать моей семьей.
В глазах пожилого доктора сверкнули слезы.
Мэри, аккуратно, чтобы не разбудить дочку, которая снова уснула у нее на руках, обняла доктора и заплакала у него на плече.
- Это можно расценивать как согласие? – тихо спросил доктор.
- Да, – сквозь слезы прошептала Мэри.
Они еще немного посидели, обнявшись и любуясь маленьким ангелом, спящим на руках у Мэри, а когда девочка снова заерзала, доктор поднялся и сказав: «Мария, по-моему, ребенка пора кормить»,- вышел из комнаты.

Кормить? Почему никто до сих пор не объяснил ей как это делать?
Мэри минуту колебалась, а потом аккуратно достала грудь и прикоснулась ею к малюсенькому ротику. Ротик мгновенно открылся.
Кормить! Как это оказалось просто, как естественно! Как чудесно…
Доченька моя, принцесса моя. Принцесса...
В голове проплыли кадры из любимого фильма. Как все-таки странно устроена память. Она не может вспомнить ни лиц, ни имен близких ей людей, но помнит любимые фильмы, любимые книги, любимых персонажей! Вот и сейчас в голову пришло имя любимой актрисы.

…Одри. Моя маленькая Одри.

Через несколько дней, 9 февраля, как раз накануне своего 30-го дня рождения Мэри вместе с дочкой переехала в дом доктора Мигеля Хименеса.


Мэри поджала колени, обхватила себя руками и свернулась калачиком в большем кресле. В кабинет зашла Россария.
- Сеньорита Мария, я принесла чай и тосты.
- Спасибо, сеньора Россария.

Смешно, у нее почти трехлетняя дочь, обручальное кольцо на пальце, а к ней все почему-то обращаются «сеньорита».
Кольцо. Красивое. У ее мужа был неплохой вкус. Интересно, что он за человек? Почему она не испытывает никаких чувств при слове «муж», а глаза, которыми смотрит на нее ее дочь, вызывают такую нежность, такую любовь? И не только потому, что это глаза дочери, они принадлежат еще кому-то. Ее дочь смотрит на нее глазами своего отца. Она уверена в этом.
Муж... Дочь… Любимый… Почему слово «муж» в ее сознании никак не вписывается в этот ряд. Почему она не может поверить в то, что хозяин этих глаз мог оставить ее умирать. Она должна разобраться в этом. Она должна вспомнить свое прошлое, каким бы оно ни было. Должна. И не только ради себя, но и ради Одри. Она не хочет, что бы ее дочка была девочкой из неоткуда.

На пороге появился доктор Хименес.
- Мария, твоя дочь, уморит кого угодно. Сначала мы играли в прятки, потом в догонялки, а потом она превратила меня в лошадь. Я тут подумал, может подарить ей на день рождения пони?
- А если она надумает превратить Вас в самолет, Вы подарите ей как минимум вертолет?
Оба рассмеялись.
- Дочка, ты готова к разговору?
- Да.
- Ты совершенно уверена в том, что хочешь возобновить поиски?
- Да.
- Ты понимаешь, что прошлое может оказаться не столь радужным, как мы бы с тобой того хотели? И то, что оно может серьезно сказаться и на твоем будущем и на будущем Одри?
- Да, синьор Мигель. Я это понимаю. Но я понимаю и то, что незнание этого прошлого также может сыграть роковую роль и в моей жизни и в жизни моей дочери.
- Ну что ж, дочка, тогда вперед!
Доктор замолчал. Пауза длилась около минуты. Мэри ждала.
- Мария, помнишь, где-то полтора года назад, когда Джеймс и Анна только перебрались в Штаты, я, в очередной раз, был в Калифорнии по делам благотворительной организации?
- Конечно, синьор Мигель, помню. Вы тогда еще сокрушались, что придется пропустить первый день рождения Одри, но, тем не менее, смогли вырваться на целый день.
- Да. Так вот, я тогда гостил у Джеймса с Анной на их ранчо, вблизи Санта Барбары. Они только-только купили его. Как-то, роясь в библиотеке, я наткнулся на старые газеты, оставшиеся, видимо, от прежних хозяев.
Доктор снова замолчал. Мэри с интересом и беспокойством смотрела на него.
- Мой взгляд привлек некролог.
Мэри удивленно приподняла брови и чуть приоткрыла рот. Доктор продолжил.
- Самый обычный некролог. Если бы не имя и не дата рождения и смерти девушки. Девушку звали Мэри. Родилась она 10 февраля 1957 года. Трагически погибла 14 июля 1986 года.
Мэри приподнялась в кресле.
- Вы считаете, что эта девушка – я?
- Не надо делать поспешных выводов, Мария. Я допускаю, что ты можешь оказаться этой девушкой. Улавливаешь разницу? Можешь оказаться,- доктор сделал ударение на слове «можешь», - а не являешься ею.
Мэри сосредоточилась.
- Но что Вас натолкнуло на эту мысль?
- Что? Ну, первое, как я уже сказал, это имя и дата рождения, а также дата смерти. Та девушка погибла 14 июля 1986 года, я нашел тебя в клинике Сан-Диего в середине августа, там мне сказали, что муж доставил тебя к ним 17 июля. Были еще моменты, не дававшие мне покоя, с того самого дня как я увидел тебя. Во-первых, характер травм полученных тобой. Со слов твоего мужа ты попала в автомобильную катастрофу. Однако, месторасположение и, как я уже сказал, характер травм говорили мне, скорее о том, что, на тебя упало что-то тяжелое сверху.
Мэри вздрогнула. Доктор не заметил этого и продолжал.
- Во-вторых, твое кольцо.
- Кольцо?
- Да. Мэри я ведь говорил тебе, что твое кольцо очень дорогое. Откуда, скажи мне, пожалуйста, у человека, не имеющего возможности заплатить за лечение жены, такие деньги? Можно, конечно предположить, что в свое время он был достаточно состоятельным человеком, он ведь, как мне сказали тогда в клинике, врач (кстати, это еще одна зацепка, но о ней позже), возможно у него была неплохая врачебная практика, приносившая хороший доход, возможно, позже, по каким либо причинам он потерял ее и остался на мели. Но, Мэри, суммы вырученной за это кольцо хватило бы не на один месяц содержания тебя в хорошей клинике. Почему он не воспользовался этой возможностью?! Говорить о сентиментальности в данной ситуации глупо. Значит… Либо он патологически жаден, но тогда он бы не оставил этого кольца на тебе. Либо… либо он просто не знал стоимости этого кольца. А если он не знал его стоимости, то он тебе его и не дарил. …Если не он, тогда кто? Хотя, возможно это кольцо принадлежало тебе еще до брака, и вопрос о его цене никогда не поднимался. Но тогда почему нет обручального кольца? Да, еще момент, как я уже говорил, твой муж вроде бы был врачом, но ни у него, ни у тебя не было медицинской страховки. Это не логично. А в совокупности с тем, что мне так и не удалось напасть хоть на какие-то следы мистера и миссис Миллер, возможно предположить, что таких людей просто не существовало, имена были вымышлены.
Мэри смотрела на доктора с открытым ртом, уже даже не пытаясь закрыть его снова.
- Так вот, наличие этих самых нестыковок в твоей истории, а так же увиденная мной газета заставили меня предпринять некоторые действия. Я пошел в местную библиотеку и поднял все местные газеты за пару лет, предшествовавших несчастному случаю, произошедшему с Мэри, и за то время, что прошло после ее гибели. Я надеялся найти фотографию девушки, но увы… Однако, я нашел много другого. Кроме того, я разговаривал со своими хорошими, а также случайными знакомыми, живущими в Санта Барбаре. Городок это не большой, слухи и сплетни расходятся мгновенно. А если учесть тот факт, что история эта тесно связана с одной из влиятельнейших семей этого города, кое-какую информацию я собрал.
Доктор сделал паузу.
- Итак, 14 июля 1986 года на крыше одного из отелей Санта Барбары погибла молодая беременная, - при слове «беременная» Мэри снова вздрогнула,- женщина. На нее упал, кажется, тяжелый рекламный щит. В момент ее гибели на крыше находился ее муж - молодой врач, - доктор сделал ударение на слове «врач», - работающий в одной из клиник города, его адвокат (супруги на тот момент прибывали в стадии развода). Между этими тремя разгорелся нешуточный спор. Был еще один персонаж. Новый избранник девушки, сын владельца этого самого отеля. Хотя, называть его «новым», пожалуй, будет не совсем верно. Еще до своего замужества Мэри встречалась с этим парнем. Да, кстати, до своего знакомства с ним Мэри была монахиней, а молодой человек обладал далеко не самой безупречной репутацией. Что могло быть общего между двумя такими разными людьми я сказать не могу. Похоже, они действительно любили друг друга. Что послужило причиной разрыва, не знаю. Почему Мэри вышла замуж за другого, так же осталось для меня тайной. Однако, прожив в браке несколько месяцев, Мэри уходит от мужа и, чуть позже, переезжает к бывшему жениху. Молодые люди готовиться к свадьбе и рождению ребенка.
Доктор замолчал.
- Приблизительно так обстояли дела на момент гибели Мэри.
- Что было дальше? – еле слышно спросила Мэри.
- Дальше? Дальше, нелепая случайность. Встреча на крыше, порыв ветра. И… девушка погибла. Она умерла на руках жениха, позволь, я буду называть его именно так. Он вызывает у меня гораздо больше симпатии, чем так называемый муж.
Мэри смотрела на доктора как завороженная, ее бил озноб, лицо было белым как мел. Доктор только сейчас заметил состояние девушки и не на шутку испугался.
- Дочка что с тобой? Ты что-то вспомнила?
Мэри попыталась успокоиться, и взять себя в руки.
- Нет. Просто… - ее сердце сжалось от жалости, но, почему-то не к погибшей девушке, а к тому, который любил ее, - Господи! Как же он пережил это? Как ему было больно.
Мэри безумно захотелось обнять этого незнакомого мужчину, прижать к себе, успокоить: «Все будет хорошо, слышишь, все будет хорошо».
Доктор Хименес молча смотрел на Мэри. Неужели это все-таки она? И она все еще любит этого Кеппвела? А он? Этот мальчишка жениться сегодня. Уже во второй раз после ее гибели.