Их звали Красная Ячейка

24 декабря, суббота. Англия, близ Норфолка, замок Медстоунов, 11:00 – … (10:00 м.в. – …)
Леон присел в кресло в холле, ожидая пока дворецкий доложит хозяевам о его прибытии. Сердце мужчины учащённо билось и покалывало толи от внутреннего волнения, толи от ещё не окончательно зажившей раны. Пуля, выпущенная Пикетом, прошла навылет всего в каком-то дюйме от сердца. Если б Этьен нашёл Леона на пару минут позже, то никакой речи о спасении и быть бы не могло. Два месяца стратег КЯ пролежал в больнице, чудом пережив две клинические смерти, и вот, наконец, был выписан под строгое домашнее наблюдение врачей. Но находиться дома было невозможно, тем более что, как выяснил Этьен, Александра выжила и находилась с матерью. Правда, последние недели Оливия словно провалилась сквозь землю, её не было ни на Сицилии, ни во Франции, ни в Англии. Здраво рассудив, что под Рождество Ливи должна объявиться в доме своих родителей, Леон приехал к Медстоунам.
И вот теперь он ожидал, как примут его Бьянка и Джейсон. Что сказала им Оливия? Как они отнесутся к его появлению? Да, леди Медстоун в своё время симпатизировала Леону, но это было так давно, к тому же с тех пор столько всего случилось…
В холле показались родители Ливи и стратег КЯ мгновенно поднялся на ноги, впервые в жизни ощущая страх быть не принятым.
-- Здравствуйте, Леон, как поживаете? – протягивая руку зятю, Бьянка вежливо улыбалась. – Признаться, ваш визит для нас несколько неожиданен… Оливия знает о вашем приезде?
-- Здравствуйте, миледи, милорд… – Леон склонился над рукой женщины, а затем кивнул отцу Оливии. – Спасибо, всё хорошо, как вы? Нет, она не в курсе. Я набрался смелости и решил приехать без приглашения, так как уже несколько дней разыскиваю Оливию, однако ничего не могу узнать о ней…
-- Да, Ливи пришлось уехать ненадолго, – раздался низкий голос лорда Медстоуна. – Вы к ней по делу?
-- Я бы хотел увидеть Александру…
Бьянка оглянулась на мужа.
-- Без Оливии… я не думаю, что мы должны… – неуверенно начала она.
-- Она здесь? – сердце Леона радостно забилось.
-- Здесь, – подтвердил отец Ливи. – Однако без нашей дочери мы не можем вам позволить увидеть её… дождёмся Оливию.
-- Прошу вас… я очень соскучился по Алекс… мне не терпится увидеть её!
-- Джей, ты только посмотри на него, как у него горят глаза… я не думаю, что Ливи будет возражать, ведь он же отец Сандриты…
Ещё немного поколебавшись лорд Медстоун кивнул:
-- Я провожу вас…
-- Спасибо, – с трудом совладав с нахлынувшими чувствами, поблагодарил Леон.

Забрав Алекс у гувернантки, стратег КЯ нежно поцеловал малышку.
-- Какая она хорошенькая, – с гордостью сказал он, поворачиваясь к Джейсону.
-- Да, – улыбнулся тот.
Леон аккуратненько очертил пальцем личико ребёнка и вдруг наткнулся на маленькую цепочку. Сердце мужчины пропустило удар, когда он разглядел на ней крохотного серебряного ангела хранителя.
"Боже… Это же мой… – к горлу стратега КЯ подкатил ком. – Она передала его тебе…"
-- Алекс не болеет? – встревожено поинтересовался Леон. – С ней всё в порядке?
-- Да, малышка очень крепенькая… даже доктора удивляются, учитывая, что она родилась семимесячной. Хотя, чего ей болеть, с неё все пылинки сдувают, – пожилой мужчина усмехнулся, качая головой. – Женщины…
Некоторое время он наблюдал за тем, как Леон возится с ребёнком, а потом, что-то вспомнив, посмотрел на часы:
-- Ну, вы тут пока поиграйте, а мне нужно отойти… скоро её будут кормить, так что пока развлекайтесь, – Джейсон вышел из комнаты, оставив Леона наедине с дочерью.
Стратег КЯ вновь склонился над девочкой:
-- Привет, моя хорошая… – губы мужчины коснулись светлых волосиков на голове ребёнка.
Сандра, увидев блестящие часы на руке отца, тут же вцепилась в них, пытаясь потянуть на себя крепкой ручонкой.
-- Разбойница! – мужчина достал из кроватки погремушку и показал её девочке. – А это тебе не нравится?
Он потряс игрушкой, извлекая из неё, какой-то невообразимый шум. Слоник на палочке был моментально у него отобран и повержен на пол.
-- Хулиганка, – Леон в порыве чувств прижал к себе дочь, вновь целуя её.
-- Mom, non cerchi la bottiglia, esso ha preso che… – раздался голос за дверью.
Стратег КЯ обернулся, продолжая прижимать к себе ребёнка.
-- Леон?.. – лицо Оливии покрылось смертельной бледностью, как будто она увидела призрак, рука потянулась к горлу, сдерживая испуг.
-- Ливи, – слегка кивнул мужчина.
-- Что?.. Что?.. Как?.. – Оливии показалось, что она сходит с ума. – Невозможно…
Стратег КЯ неловко пожал плечами:
-- Извини… я не хотел тебя напугать… но никак не мог разыскать, поэтому явился сюда, в надежде, что вы с малышкой здесь…
Оливия поставила бутылочку с фруктовой смесью на полку и, поправив упавшую с плеч шаль, перевела взгляд на Леона:
-- Я думала ты погиб…
-- Нет, ранение оказалось несерьёзным… – поспешно покачал головой мужчина.
-- Я рада, что всё обошлось…
-- Ты, кажется, пришла покормить малышку?.. Хотя нет, она не такая уже и малышка, – стратег КЯ наклонился к ребёнку: – Правда, детка?
Ливи кивнула, неуверенно подошла к Леону и взяла Сандру на руки:
-- Она уже большая девочка… – женщина коснулась губами лобика ребёнка, Алекс мгновенно ухватила маму за серьгу, – и очень любит всё блестящее…
-- Я заметил, – добродушно улыбнулся мужчина, – но это она в мамочку.
Оливия вскинула глаза на стратега КЯ, тщетно пытается понять, где подкол и что за линию избрал её муж.
Глядя на то, как Ливи кормит ребёнка, Леон несмело спросил:
-- А мне можно её покормить?
Женщина, всё так же напряжённо посмотрела на стратега КЯ и передала ему бутылочку.
-- Посмотри! Она ест!.. – в глазах Леона появилось искреннее изумление. – У неё всегда такой аппетит?
Оливия с трудом выдавила из себя улыбку, странное поведение мужчины настораживало её. Да ещё совсем некстати припомнился изменившийся до неузнаваемости после клонирования Этьен.
-- Да, Сандра считается очень крупной для своего возраста.
-- Пять месяцев… Она уже что-то говорит?..
Ливи нежно взглянула на дочь:
-- Мы уже умеем улыбаться и угукать.
Внезапно Леон почувствовал острую боль в сердце.
-- Докорми, пожалуйста, – попросил он, осторожно передавая Сандру жене.
Разделавшись с едой, малышка сладко зевнула. Оливия, подержав немного девочку, уложила её в кроватку:
-- Она сейчас уснёт, ты останешься?
-- А можно?
Женщина вновь бросила напряжённый взгляд на мужа:
-- Конечно…
-- Ты действительно не против?
-- Оставайся, если хочешь, – собирая бутылочки и полотенце, глухо отозвалась Ливи.
Едва она вышла за порог, как тут же приказала усилить охрану замка.
Леон хотел было взять Алекс на руки, но схватился за сердце, ощущая нестерпимую боль. Быстро опустившись в ближайшее кресло, он достал таблетки, глотая несколько из них. Становилось тяжёло дышать, судорожно ослабив галстук, стратег КЯ вдруг отключился.

24 декабря, суббота. Англия, близ Норфолка, замок Медстоунов, 13:00 – … (12:00 м.в. – …)
Бьянка зашла в детскую и, увидев там Леона без движения, жутко испугалась.
-- Оливия! Оливия!.. – в отчаянье позвала она, при этом тормоша мужчину.
Буквально через пару минут стратега КЯ перенесли в комнату для гостей и вызвали врача.
С трудом придя в себя, Леон оглядел затуманенным взглядом присутствующих - леди Медстоун, Оливия и пара слуг.
-- Что… что случилось? – невнятно спросил он.
-- Кажется, вам стало плохо, – причитающим тоном ответила Бьянка. – Вы потеряли сознание…
-- А-а… нет-нет… это просто резкая смена климата… со мной всё хорошо… – возразил стратег КЯ, пытаясь подняться, но вновь почувствовал жуткую боль.
-- Лежите-лежите! – Бьянка подозвала слуг: – Снимите с него галстук и пиджак …
Оливия молча наблюдала за суетой матери. Брови женщины были едва заметно нахмурены, губы плотно сжаты, руки скрещены на груди, что всё вместе придавало Ливи непривычно суровый вид. Сказать, что она была потрясена «воскрешением» Леона означало бы сильно смягчить ситуацию. Чувства женщины были в полном смятении. Она не лукавила, когда сказала мужу, что рада видеть его живым, но это не означало что она рада его видеть. Его неожиданное появление не сулило ничего хорошего и тактика избранная Леоном окончательно сбивала её с толку. Казалось бы, он должен рвать и метать, жаждать отмщения и вновь требовать отдать ему ребёнка. Однако, ничего похожего не происходило и Ливи терзалась неизвестностью и нетерпением скорее избавиться от незваного гостя.
Со стратега КЯ слуги стащили пиджак с галстуком. Бьянка испуганно уставилась на кобуру с пистолетом.
-- Откуда у него это? – женщина бросила изумлённый взгляд на дочь.
-- Ммм… кажется, Леон уволил своего телохранителя, – пояснила Оливия и, видя, что мать уже не интересуют подробности, потихоньку вышла из комнаты.
Наконец, стратег КЯ окончательно пришёл в себя. В комнате была только Бьянка.
-- Может сообщить вашей жене? – взволнованно спросила она.
-- Какой жене? – Леон поднял растерянный взгляд на женщину.
-- Вашей.
-- Я не совсем понимаю… вы имеете в виду Оливию?..
-- Нет, причём здесь Ливи?.. Я о вашей теперешней жене или вы один приехали?
-- Да, своей гарем я оставил в Эмиратах… – усмехнулся стратег КЯ. – Интересно, а мы давно с Оливией в разводе?
Леди Медстоун явно не поняла шутки:
-- Месяца три-четыре. Вам виднее…
-- Понятно. А-а-а… скажите, у Ливи кто-то есть?
Бьянка вздёрнула подбородок, внезапно ей стало обидно за дочь.
-- Не вечно же ей страдать, – строго ответила леди Медстоун, – моя дочь - красивая женщина.
-- Да, вы правы… – Леон о чём-то задумался, погружаясь в свои мысли.
Бьянка обвела его скептическим взглядом и в этот момент на пороге комнаты появился врач.
-- Так-с… Ну, что у нас здесь? – поинтересовался он.
-- Это - Леон, а это - мистер Спенсер, – представила мужчин друг другу леди Медстоун. – Я пойду, не буду вам мешать.
Как только дверь за Бьянкой закрылась, стратег КЯ без лишних предисловий спросил:
-- Сколько вы хотите за то, чтоб не осматривать меня?
-- Не понял, – нахмурился доктор.
-- Что тут непонятного? Я плачу вам деньги, чтоб вы не осматривали меня, а если вас спросят, что со мной, то ответите, мол, простое переутомление или ещё что-нибудь в этом роде…
-- Стоило ли поднимать меня из-за стола, чтобы устраивать подобный спектакль? – сухо спросил врач, складывая обратно в чемоданчик свои инструменты.
-- Мы договорились, док?
-- Я скажу миледи, что вы вполне здоровы… но может ей стоит присмотреться повнимательней к своим гостям, – Спенсер поднялся с постели «больного» и, кивнув, направился к выходу.
-- Ну, как он? – Бьянка первой подлетела к доктору. – Что с ним такое?
-- Обычное переутомление, – перехватывая настороженный взгляд Оливии, улыбнулся врач. – Ничего страшного…
-- Вы уже осмотрели его? – прозвенел голос Ливи. – Так быстро…
-- Никаких повреждений нет, я померил давление - у него очевидный упадок сил…
-- Нет повреждений… – Оливия не шевелилась, оставаясь всё в той же напряженной позе. – Скажите… а его ожог?
-- Какой ожог? – врач на мгновение замешкался и в глазах Ливи вспыхнул испуг. – Ах да, да пустяки… ничего страшного…
Синие глаза Оливии заштормили от нахлынувшей на неё паники.
-- Доктор, раз уж вы у нас, может быть, вы посмотрите Джейсона… – беря врача под руку, Бьянка повела его вниз, на ходу обернувшись к дочери: – Немедленно займись своим бывшим мужем, как тебе не стыдно! Ты ведёшь себя так словно он приблуда какая-то. Поверить не могу, что это ты, Ливи!
Оливия, опустив голову, кивнула и, на секунду замерев перед дверью в спальню стратега КЯ, постучавшись, вошла.
-- Доктор сказал, что всё в порядке, но тебе нужен отдых, – оставаясь на пороге, тихо, но твёрдо произнесла она, поднимая глаза на мужа. – Тебе что-нибудь нужно?
-- Только инструкции по вранью, – усмехнулся он.
-- Прости?..
-- Ну, я же, как выяснилось, женат… и расстались мы с тобой месяца три-четыре назад… Так что, если не хочешь, чтоб я завалил твою сказку, ты уж расскажи, что я должен знать о наших отношениях… Кстати, слышал, тебя можно поздравить с завидной партией?.. Вы уже поженились или только собираетесь?..
-- О чём ты? – Ливи растерянно посмотрела на мужа.
-- Да так, интересуюсь… Так что ты наврала своим родителям?
-- Ты влюбился, бросил меня и женился на своей секретарше, – подходя к окну, чтобы отдернуть шторы, ответила женщина. – Я не вдавалась в подробности…
-- И на том спасибо, – саркастично улыбнулся стратег КЯ. – Как я понимаю, ту же сказку ты собиралась поведать и Алекс, когда она подрастёт?
-- А чего ты хотел? – Оливия резко обернулась. – Чтобы я сказала ей, что мой друг-террорист, убил её отца-террориста за то, что тот пытался убить её террористку-мать?
-- Да, извини, я забыл, что ты предпочитаешь держать детей в неведенье, чтоб, когда тебя придут арестовывать за торговлю оружием, ты могла бы сделать невинное лицо и сказать, мол, думала, что торгуешь детскими игрушками…
-- Да, я оберегаю своих детей, – с вызовом заявила женщина. – Боюсь, тебе этого не понять!..
-- Нет, ты не их оберегаешь, ты оберегаешь свою репутацию, – скептически возразил Леон. – Предупреждён - значит вооружён. Дети должны быть юридически грамотны и хорошо осведомлёны. Детей нужно готовить к самостоятельной жизни, а не решать за них все проблемы.
-- Я не собираюсь спорить с тобой о том, как мне воспитывать своих детей.
-- Да, действительно. Спор без малейшего шанса переубедить тебя - бессмысленен… – мужчина пробежал глазами по комнате и встревожено спросил: – А где мой пиджак?..
-- Там на кресле, – Ливи указала взглядом на противоположный угол спальни.
-- Извини, ты не могла бы мне его подать… пожалуйста…
Женщина молча исполнила просьбу, внимательно разглядывая Леона. Стратег КЯ удивлённо поднял на неё глаза.
-- Спасибо… если можно я бы хотел остаться один…
Не говоря ни слова, Оливия вышла из комнаты.
Мужчина достал из кармана таблетки. "Нельзя пить обезболивающее такими дозами", – вспомнил он назидательный голос врача.
-- Только пока здесь… а уеду - брошу вообще пить лекарства. Честно!


24 декабря, суббота. Англия, близ Норфолка, замок Медстоунов, 13:45 – … (12:45 м.в. – …)
-- Как он? – встревожено спросила Бьянка дочь, едва та переступила порог гостиной.
-- Отлично, – заверила Оливия.
Леди Медстоун скептически хмыкнула:
-- Я тебя не узнаю, Ливи. Как так можно поступать с человеком?.. К тому же с отцом твоего ребёнка.
-- Мама, не надо… не начинай…
-- В тебе нет ни капли сострадания. Разве я тебя этому учила? Девочка моя, что с тобой?
-- Ничего. Кстати, звонили Риччи с Вики, они прилетят сегодня вечером, – желая сменить тему, заявила Оливия.
-- О, это чудесно, я так давно их не видела… особенно Риччи, кажется с прошлой зимы. Кстати, Ливи, как ты могла допустить, чтобы он бросил Оксфорд? Я не ожидала, что ты пойдёшь на поводу у легкомысленного поведения сына… ты же понимаешь как в наше время важен диплом…
Оливия устало вздохнула:
-- Ричард учится… он каждый семестр сдаёт экзамены и выполняет все работы, он очень ответственный мальчик…
-- Ну, не знаю… какой уж из него специалист получится после такого "обучения". Всё-таки, Ливи, ты очень легкомысленна… И эти твои вечные разъезды, почему тебе не сидится дома… вот и Ричард стал такой же, перекати поле…
-- Мама, давай не будем снова поднимать эту тему, мы так редко собираемся все вместе, давай не будем тратить праздники на недовольство друг другом…
-- Но у тебя маленькая дочь, Ливи. Сандре нужен отец, а ты обращаешься с ним так…
-- Мама! Я не хочу говорить об этом… – Оливия опешила от того, как прыгнула мысль матери и растерянно оглянулась на дверь, не зная под каким предлогом сбежать.
-- Хорошо, – покладисто кивнула Бьянка. – Но раз уж мы заговорили об этом, ты собираешься снова замуж?
-- Я?! Мама, ты сошла с ума, тебе не кажется, что я была достаточно раз замужем за свою жизнь?
-- Ну, и что, – итальянка пожала плечами. – Женщина не должна быть одна, тем более такая, как ты… Тебе нужен кто-то, кто мог управлять тобой и твоим невыносимым упрямством…
-- Мама, я вообще-то уже несколько выросла…
-- Тебе это только кажется, поверь мне, дорогая. Мы-то с отцом видим, какой ты ещё в сущности ребёнок, твои мужья тебя избаловали, но теперь-то уж поздно что-то делать… поэтому я буду спокойна, только если ты найдёшь себе кого-то, кто примет на себя ответственность…
-- Мама! – Оливии хотелось одновременно и смеяться и ругаться на мать. – Мне сорок один год и у меня трое взрослых детей! Ты о чём говоришь?.. И я не собираюсь снова замуж!
-- Да? Кстати, я тебя всё собиралась спросить, что подарить Леону на рождество?
Оливия обессилено упала в кресло, с которого поднялась в порыве возмущения.
-- Подарить Леону?
-- Ну да, он же останется у нас на праздник…
-- Нет!
-- Что значит - нет? Это не тебе решать, он приехал в наш дом навестить свою дочь и, заметь, без своей жены… нам с отцом, что же, гнать его из-за твоего каприза? Замуж ты не хочешь, с ним ты общаться не хочешь - ты хочешь, чтобы Сандра осталась сиротой?.. Могу себе представить, как ты её будешь воспитывать… милая, тебе же нельзя доверять детей…
-- Так, всё… – решительно поднимаясь с кресла, воскликнула Ливи. – Можете приглашать, кого хотите, дарить ему, что хотите и вообще, делайте, что считаете нужным, только оставьте меня в покое!
Оливия выскочила из гостиной.

24 декабря, суббота. Париж, квартира Катрин, 14:10 – …
Катрин залезла на табурет, чтобы дотянуться до макушки огромной пушистой, вкусно пахнущей ёлки. В руках женщины мерцала серебристая звезда, водрузив её на место, она несколько минут любовалась наряженной ёлкой. Рождественское дерево переливалось огнями, которые отражались в гладких разноцветных боках стеклянных украшений. Кати радостно улыбалась, предвкушая как проведёт свой самый любимый праздник. Это была одна из редких улыбок, озарявших последнее время лицо женщины. Около двух месяцев назад с поразительной скоростью разнёсся слух о гибели Леона, это не могло не вызвать переполоха и всё это время в КЯ царил полный кошмар. Но не это самое главное, что беспокоило Катрин - не было никаких известий от Этьена, он словно исчез. Организованный розыск не дал никаких результатов. Да и что они могли узнать? Если Шетардьё умышлено скрывался - его не отыскать до тех пор, пока он сам этого не захочет. А если погиб, то поиски бессмысленны. Оставалось только ждать… А Катрин ненавидела ждать, ненавидела ощущать, что ничего не может сделать!
Поёжившись, женщина поправила рукава своего толстого уютного свитера, как раз для такого морозного дня как сегодня. Кати уже и не надеялась, что удастся как следует отметить праздник, приходилось всё время отдавать работе и разгребать всё новые и новые дела, которым, казалось, нет конца. Но, видимо, весь мир как будто замер, предвкушая череду каникул. Всё стихло, готовясь к встрече со сказкой…
Катрин отпила из бокала вино и поставила на полку забавного розовощёкого Санту, с мешком подарков за спиной. Что приготовил он для неё на это Рождество?..
Внезапный звонок в дверь заставил женщину вздрогнуть. Открыв дверь незваному гостю, Кати на мгновение замерла, даже не дыша, разглядывая стоящего перед ней Этьена. Повинуясь возникшему порыву, Катрин кинулась ему на шею, крепко обнимая. Но следующая её реакция была совсем иной:
-- Чёрт бы тебя подрал, паршивец!!! – выпалила женщина, и её кулак ударил Шетардьё в район солнечного сплетения.
Вслед за этим раздался стук закрывшейся перед носом мужчины входной двери.
Тьен, совершенно не ожидавший удара, схватился за живот и начал медленно оседать на пол. Кулачок у Катрин был совсем не лёгкий и у Этьена сложилось устойчивое ощущение, что ему отбили все внутренности.
-- А кто сказал, что нас будут ждать?.. – скептически фыркнул Шетардьё, усаживаясь под дверью и пододвигая к себе коробку, перевязанную красной ленточкой.
Сняв крышку, мужчина достал оттуда белого котёнка с чёрным пятном вокруг левого глаза. Он был настолько крохотным, что бантик на его шее почти в два раза превосходил его в размерах.
-- Что, Кэт, будем обедать прямо здесь?
Тьен достал из сумки коробку молока и целый комплект мисочек для котёнка. В этот момент открылась дверь соседней квартиры и на пороге появилась пожилая дама.
-- Добрый день, – вежливо поздоровался Этьен. – С наступающим…
-- И вас так же, – немного растерянно кивнула дама. – А вы почему здесь сидите?
-- Да вот… никого нет дома, – кивнув на дверь, отозвался Шетардьё.
-- Да? Странно. Утром, я видела, она поднималась к себе… я как раз тогда выгуливала свою собаку… У меня пекинес… А вы уверены, что никого нет? Может она уснула и не слышала, как вы звонили?
Дама решительно подошла к двери и несколько раз нажала кнопку звонка.
Этьен, всё ещё сидящий на полу, обернулся к двери.
Катрин едва ни выпалила ряд смачных ругательств, но, заметив на пороге свою соседку, вовремя осеклась.
-- М… мадам Понфри?!
-- Ну, вот, Кати, я так и знала, что вы дома! Вы, видимо, заснули и не услышали, как звонил ваш знакомый? – радостно произнесла пожилая дама.
Катрин перевела взгляд на Этьена, который стал подниматься со своего места, прижимая к груди котёнка, а свободной рукой удерживая коробку и сумку.
-- Ага, вы совершенно правы, мадам Понфри! Спасибо вам огромное! – сладко прощебетала женщина, втаскивая Шетардьё за рукав куртки в квартиру и быстро захлопнула дверь.
-- Паршивец!
-- Ну, это я уже слышал! Только не бей! – отступив на шаг, мужчина вытянул перед собой ладонь, как бы отгораживаясь.
-- Ты… ты… – Кати гневно потрясла руками. – Даже не знаю кто ты! Мог хотя бы хоть как-то дать знать, что живой! Что мне было делать?!! Хоронить тебя во второй раз?!!
Катрин хотела продолжить самозабвенно ругать мужчину, как вдруг заметила на его груди розовый бант, который почему-то стал шевелиться и жалобно мяукать.
-- Что это? – оторопела Кати.
-- Подарок на Рождество, – улыбнулся Этьен. – Извини, всех олений у Санты разобрали… Осталась только Кэт. Её так зовут…
Женщина несколько секунд рассматривала котёнка, а потом потянула к нему руки.
-- Какая прелесть, – прошептала она, прижимая крохотное существо к своей щеке.
Большой бант был тут же скинут на пол, а Тьен забыт.
Немного понаблюдав за «котятами» Шетардьё налил в мисочку молока и поставил на журнальный столик. Котёнок тут же вновь размяукался и потянулся в сторону еды.
-- Проголодалась, малышка? – нежно спросила Катрин, опуская Кэт на столик. – Кушай… кушай…
Кати, наконец, подняла взгляд на Этьена. Тот открыл было рот, но она его тут же перебила:
-- А ты вообще молчи! Терплю тебя здесь только из-за котёнка, ясно?!..
-- Ясно, – сокрушённо кивнул мужчина. – А раздеться можно?
-- Можно, – великодушно разрешила женщина. – А ещё можешь приготовить индейку, она как раз разморозилась!
-- Ну, это уже совсем наглость! – возмутился Шетардьё. – А как же гостеприимство?! Я, между прочим, впервые у тебя в гостях!
-- М-да?!.. Ну, хорошо, брусничный соус к индейке приготовлю сама. И вообще, я с тобой не разговариваю!
Отмахнувшись от мужчины, Катрин подхватила на руки наевшегося котёнка и направилась на кухню. Этьену осталось только покачать головой и отправиться следом. Указав Тьену на разделочную доску, на которой красовалась упитанная индейка, Кати с ногами забралась на стул. Осторожно поглаживая пальчиком нежную шёрстку котёнка, который, пригревшись, уснул на её руках, женщина задумчиво смотрела на Этьена.
-- Сегодня ж не День Благодарения… И мы не наглые бледнолиции, притеснившие индейцев, – хмыкнул Шетардьё, вонзая нож в тушу.
-- Не умничай… Эй! Ты что делаешь?! Зачем ты её режешь?..
-- Так быстрее приготовиться, а то целиком её до ночи не дождёшься…
-- А ты разве голоден?
-- Даже не завтракал, – пожаловался Тьен. – В самолёте только съел шоколадный батончик.
-- В самолёте?.. Откуда же ты летел? Из Антарктиды?
Этьен удивлённо посмотрел на женщину.
-- Почему из Антарктиды?
-- Ты делай, делай. Не останавливайся, – распорядилась Катрин. – Да потому что тебя не искали, разве что, только там!
-- А-а-а, – мужчина понимающе заулыбался. – Если Леон хочет спрятаться, то его никто не найдёт!
-- Леон?! – Кати ошарашено уставилась на Шетардьё.
От громкой реплики котёнок на её руках недовольно зафырчал и приоткрыл тот самый глаз, что окаймляло чёрное пятно.
-- Леон жив? – полушёпотом переспросила женщина. – То есть он не умирал?!..
Этьен чуть поморщился, прекрасно понимая, что Катрин намекает на клонирование.
-- Нет, не умирал, – покачал головой Тьен. – Он был смертельно ранен… перенёс несколько клинических смертей, но выжил. Я это точно знаю, поскольку практически не отходил от него…
-- А сейчас как он?
-- Ммм… пока прописан постельный режим, но он уже умотал в Англию…
-- Будем надеяться, что это не станет во вред. С известием о его гибели тут начался такой переполох, просто ужас! – Катрин поднялась со своего места, осторожно перекладывая котёнка на подушку.
– Ты-то сам как? – тихо добавила женщина.
-- Со мной всё в порядке, только устал как чёрт! – отозвался Тьен, смешивая мясо со специями.
-- Ну, это ерунда.
Кати отвернулась от мужчины и стала резать овощи для салата.

24 декабря, суббота. Париж, квартира Катрин, 14:40 – …
-- Слушай, я умру с голоду, пока эта индейка жарится, – предупреждающе заметил мужчина. – Может дашь мне что-нибудь перекусить, а?
Этьен наклонился к Кати и та быстро пихнула ему в рот кусочек огурца, предназначавшийся для салата.
-- И что?.. Это всё?
-- Перебьёшь аппетит, – покачала головой женщина, возвращаясь к нарезке.
-- Ну, ладно… Тогда пойду пообедаю в кафешки на углу.
Тьен демонстративно направился в сторону двери.
-- Правильное решение, – совсем сникнув, ответила Кати. – А мы с Кэт дождёмся индейки и пригласим кого-нибудь на обед, правда, малышка?
Катрин чувствовала закравшуюся в её душу обиду. Ведь прекрасно понимала, что это глупо, но всё равно надула губки. Она не видела его два месяца, беспокоилась, а он, появившись накануне Рождества, даже ласкового слова не сказал.
-- Кого-нибудь? Так значит, у тебя не было конкретных планов на вечер?
-- А тебе-то что? У тебя-то они наверняка есть!
-- Да, есть, – хитро улыбнулся Тьен.
-- Рады за тебя. Спасибо за индейку, нам с Кэт наверняка понравится.
-- Она ещё слишком маленькая, чтобы есть мясо!
Катрин опустилась на колени возле котёнка и потерлась носом о его мягкий бок:
-- Значит, одним ценителем твоего кулинарного таланта меньше.
-- Вообще-то и нам бы не следовало доверять моему таланту. Лучше купить еду в ресторане…
-- Вот как раз, когда пойдёшь со своими планами в ресторан, там тебя и накормят едой, достойной доверия. А мы с Кэт любим домашнюю кухню на Рождество.
-- Ну, если мои планы не хотят идти в ресторан, тогда придётся остаться дома, – улыбнулся Этьен.
-- Делай что хочешь… – по-детски обижено ответила женщина, прижав котёнка к груди. – И вообще, ты в кафе уходил.
-- Я передумал. Пойду приму душ, может к тому времени индейка будет готова…
-- И что же, уважаемый, вас заставило передумать? – хмыкнула женщина. – Чистое полотенце возьмёшь на полке.
-- Испугался, что если выйду за дверь, то ты можешь не захотеть её открыть…
-- Правильно испугался!
Шетардьё лишь улыбнулся, Кати так по-детски дулась на него, что он с трудом сдерживался, дабы ни хлопнуть её по надутым щёчкам. Он ждал… ждал, когда Катрин, наконец, решится проявить инициативу. Ради такого сладостного мига, он готов был терпеть, сколько потребуется.
-- Что ж, остаётся только надеяться, что дверь ванной ты не станешь запирать…
-- Может это и не самая плохая идея, – буркнула себе под нос Кати, провожая взглядом Тьена, направившегося в душ. – Болван!

Этьен снял с себя одежду и бросил её в корзину для белья. Прохладные струи воды разгоняли по телу кровь и заставляли каждую клеточку организма гореть.
Практически не вытираясь, мужчина опоясал полотенцем бёдра и вышел из ванной. Катрин, судя по всему, была на кухне, следила за индейкой.
Завалившись на диван, Шетардьё взял пульт с журнального столика и включил телевизор. Там показывали n-ную серию какой-то мыльной оперы, главные герои как раз целовались. Тьен с интересом уставился на экран.
Кати заглянула в комнату и, увидев развалившегося Этьена, показала тому язык, снова скрывшись на кухни. Но не успела женщина вернуться к оставленному пирогу, который в непонятном порыве она решила испечь, как в дверь позвонили.
-- Алекс! Вот так сюрприз! – удивлённо воскликнула Катрин, пропуская в квартиру крепкого низкорослого мужчину, держащего наперевес несметное количество пакетов.
-- Я только что прилетел из Китая, проездом в Париже и вечером снова в дороге. А что делать? Такая вот у нас, журналистов, жизнь! – весело произнёс Алекс, сияющими глазами рассматривая Кати.
-- Очень рада, что ты заглянул!
-- А я думаю: ну, и что, что без приглашения, ты же не рассердишься на старого друга? Да ещё не известно когда другой случай представиться… Я тут для тебя кое-что приготовил, прямиком из самого Китая! – мужчина стал доставать из своих многочисленных пакетов всякие коробочки и вручать их Катрин. – Это вот твой любимый зелёный чай. Тут несколько сортов, попробуй все - потом расскажешь. Ну, и набор для чаепития, я ж помню, что свой ты разбила. И главное - кимоно! Да, да, не смейся! Тебе точно пойдёт кимоно!
Женщина уже едва удерживала в руках все подарки.
-- Где ж ты достал кимоно моего размера? – рассмеялась Кати.
-- Я тебя умоляю! Это не проблема! Главное, чтобы тебе понравилось! Во-о-от… – растеряно протянул последнее слово Алекс, заметив в проеме двери полуобнаженного Шетардьё.
Старый друг Катрин заметно сник и погрустнел:
-- Кх… извини, я, видимо, помешал…
-- Да не чему тут мешать! – отмахнулась женщина, уложив подарки на столик в прихожей. – Лучше познакомьтесь! Этьен - это Алекс, мой давний друг. Алекс - это Этьен, тоже мой друг и коллега, интригующий вид которого объясняется перепачканной одеждой.
Катрин приобняла Алекса за плечи, подталкивая того в глубь квартиры.
-- Проходи, располагайся. Сейчас как раз подоспеет индейка - жертва уникального кулинарного таланта Тьена.
-- Насчёт уникального - это она в точку, – весело хмыкнул Шетардьё. – Так что потом не говорите, что я не предупреждал…
Журналист улыбнулся в ответ, присаживаясь на диван. Кати направилась было на кухню, но Этьен опередил её.
-- Я сам всё принесу, – любезно предложил он свои услуги. – Тебе, наверняка, хочется поболтать с другом…
Катрин благодарно кивнула, возвращаясь к гостю. Пока они обменивались новостями и впечатлениями, Тьен разгрёб журнальный столик, принёс три прибора и бутылку красного вина, разливая его по бокалам.
-- За знакомство, – предложил тост Шетардьё. – Приготовьтесь… морально! Сейчас несу индейку…
Мужчина вновь исчез на кухне и появился с подносом.

24 декабря, суббота. Париж, квартира Катрин, 15:10 – …
-- Ммм… совсем недурно и уж точно лучше, чем в некоторых китайских ресторанах! – произнёс Алекс, отведав кусочек индейки.
-- Действительно, вкусно, – подтвердила Катрин.
-- Рад, что вы оценили мои скромные способности, – улыбнувшись, раскланялся Этьен.
-- Ты главное не зазнайся! – рассмеялась женщина. – Но вы пока не расслабляйтесь! Впереди у нас ещё главное испытание - в нашедшем на меня затмении я испекла пирог!
-- О-о-о… – многозначительно протянул журналист. – Помню-помню я твои пироги!
-- Да ладно тебе, перестань! – весело ответила Кати, ткнув того в бок. – Тогда были предельно экстремальные условия и, вообще, это было давно и с тех пор у меня была возможность попрактиковаться!
-- Только на это и остается уповать! – картинно вздохнул Алекс.
Катрин послала ему воздушный поцелуй и удалилась на кухню.
-- Ну-с, соберём всё своё мужество! Можем даже выпить для храбрости! – смеясь, предложил Этьену журналист.
-- Что, так всё плохо? – шёпотом поинтересовался Шетардьё.
-- Не знаю как сейчас, но тогда… – Алекс сморщился и покачал головой. – В общем, пироги - не её стихия. Кстати, я имел глупость об этом сказать и моему выходному костюму пришлось не сладко! Пятна от ингредиентов этого чёртова пирога не отстирывали ни в одной химчистке! Сейчас я такой оплошности не допущу, съем всё до кусочка! Но тсс… она идет…
Катрин вошла в гостиную и посмотрела на мужчин, у которых был вид заговорщиков.
-- Что за интриги вы тут плетёте? – строго спросила она, поставив пирог на столик и протянув Тьену нож: – Порежь, пожалуйста…
-- А ты потом не скажешь, что на вкусовые качества твоего творения повлияла моя нарезка? – глумливо спросил Шетардьё.
-- Режь уж! Не рассуждай!
Этьен пожал плечами и разрезал пирог на шесть равных частей. Первую он положил Катрин, вторую - её другу, а третью - себе. Оба мужчины, как по команде замерли, ожидая, когда Кати попробует свой пирог.
-- Вы чего? – спросила женщина, смущённая их взглядами.
-- Ничего… ничего… – в один голос ответили те, поспешно откусывая от своих кусков.
Начинка пирога расплывалась тёплой малиновой кашицей во рту, а тесто было словно резиновым и явно отдавало содой.
-- Ну, как? – нетерпеливо спросила Катрин, сияющими глазами глядя на мужчин.
-- Замечательно!
-- Восхитительно!
-- Ну, прям пальчики оближешь!
-- Ага!
Наперебой нахваливали печево женщины Этьен и Алекс. Заметив взгляд Катрин полный сомнения, они стали активно отправлять в рот куски пирога, стараясь при этом не жевать.
-- Правда?! Я так рада, что вам понравилось! – счастливо улыбнулась Кати.
Подцепив на вилку кусочек своего творения, женщина попробовала его на вкус и тут же сморщилась.
-- Какие же вы врунишки! И как вам не стыдно! – расстроилась Катрин. – Ведь, так и живот заболеть может!
Кати вздохнула и, отобрав у мужчин тарелки, унесла пирог на кухню.
-- Вот и пойми этих женщин, – пожал плечами журналист. – Говоришь «невкусно» - обижаются, говоришь «вкусно» - тоже обижаются!.. Где логика?! Проще понять генератор случайных совпадений, чем женщин!..
-- Женщин не нужно понимать, – покачал головой Тьен, наполняя бокалы. – Их просто надо любить… или делать вид.
Алекс довольно рассмеялся, забирая своё вино.
-- За это стоит выпить, – согласно кивнул он.
-- За женщин и за Катрин, – поддержал Шетардьё.
В этот момент Кати как раз зашла в гостиную, за ней хвостиком увязался котёнок, видимо уже выспавшийся.
-- Вы пьёте без меня?! – возмутилась женщина.
-- Зато мы пьём за тебя! – торжественно сообщил Алекс.
-- А-а, ну, тогда ладно… – улыбнулась Катрин.
-- Кати, сделай мне одолжение, а? – хитро прищурившись, попросил Алекс.
-- И что же это за одолжение такое?
-- Примерь то кимоно, которое я подарил. Ну, пожа-а-алуйста!
-- Да перестань ты! – смеясь, отмахнулась женщина.
-- Ну, пожалуйста… Мне было бы приятно, – настаивал журналист.
-- Хорошо, – согласилась Катрин, доставая коробку с подарком. – Я быстро.
-- Не торопись, мы подождём, – произнес Этьен.
-- Ага, не торопись! Вас тут страшно одних оставлять! Вы все больше и больше на заговорщиков похожи! – рассмеялась Кати, направляясь в ванную.

24 декабря, суббота. Париж, квартира Катрин, 16:00 – …
Через несколько минут она появилась в гостиной облаченная в кимоно. Благодаря искусной руке мастера, на нежно-сиреневом шёлке тут и там распускались цветы сакуры.
-- Восхитительно, – восторженно прошептал Алекс.
Шетардьё внимательно разглядывал женщину. Было что-то в этом восточном стиле неуловимо тонкое и изысканное, таинственно древнее и экзотичное. Тьен вдруг живо представил себе Кати в роли гейши. «Её обнажённое тело под кимоно, умело удерживаемое несколькими поясами, словно цветок, ждущий своего ценителя», – вспомнилась ему одна из цитат и мужчина даже почувствовал некоторое возбуждение.
-- А ты, что думаешь? – обратилась Катрин к Этьену, не в силах проигнорировать его изучающий взгляд.
"Думаю, что раз на облачение в кимоно гейша тратит несколько часов, то любому мужчине, должно быть, безумно приятно раздеть её в считанные мгновения…" – пробормотал про себя Шетардьё, но вслух просто сказал:
-- Тебе идёт.
Кати уже в очередной раз за этот день почувствовала приступ обиды. Ей вдруг захотелось огреть Тьена чем-нибудь тяжёлым, чтобы он, наконец, «заметил» её.
-- Что ж, раз вам понравилось, то предлагаю продолжить день в китайском стиле. Вы как, не против чайной церемонии?
-- О, это с удовольствием! – оживился Алекс. – Между прочим, для китайцев чайная церемония - это искусство наслаждаться жизнью и поклонение красоте в сером свете будней.
Кати улыбнулась, раскладывая на журнальном столике набор для чаепития. Опустившись на колени, женщина, следуя древним традициям, заварила зелёный чай. Мягкой струйкой по комнате разлетелся терпкий изысканный аромат. Чай обволакивал язык и нёбо, оставляя характерное только для этого сорта чая послевкусие.
Сам ритуал и царившая атмосфера способствовали неспешной, ленивой беседе. Алекс рассказал о своих впечатлениях о Китае, особенно запомнившихся ему обычаях и мифах. И в разговоре быстро протекло время.
-- Ну, спасибо за радушный приём, но мне уже пора, – стал собираться журналист.
-- Что уже? – с ноткой огорчения спросила Катрин.
-- И, правда, вы же так недолго побыли! – подхватил Этьен.
-- Увы, пора. К тому же канун Рождества, всех спешишь поздравить…
-- Ой, подожди! Я же не подарила тебе подарок! Секунду, я мигом! – спохватилась женщина, со всех ног выбегая из комнаты.
В гостиной она появилась с подарочной коробкой в руках.
-- Вот, это тебе!
Алекс открыл крышку, доставая элегантный набор из ежедневника, записной книжки, в мягком кожаном переплете, и ручек.
-- Ты же журналист, я подумала, что бумага и острое перо тебе всегда пригодится!
-- Спасибо, я в восторге! – сердечно поблагодарил мужчина.
Попрощавшись, Алекс поспешил смешаться с толпой парижан, суетящихся на улицах в последних предпраздничных приготовлениях.
Катрин прислонилась к двери, с озорным блеском глядя на Этьена. Затем, медленно приблизилась и обвила шею руками.
-- Слушай, может, пойдём погуляем, а? – весело улыбаясь, спросила женщина.
-- Чуть позже, – кивнул Тьен, положив руки на талию Кати.
-- Позже?.. Почему?
Катрин растерянно уставилась на Шетардьё, но сердце тревожно забилось в предвкушении ответа. "Если сейчас начнёт приставать - надо его немного помучить…" – пришла шальная идея в милую головку женщины.
-- Нужно прибраться, – совершенно невинно объяснил Этьен. – А то после прогулки уже не захочется…
Кати оторопела. Даже не пытаясь скрыть своих эмоций, она оттолкнула от себя мужчину.
-- Ну, так иди убирайся!
-- Я быстро, – пообещал Тьен, забирая с журнального столика посуду.
-- Можешь не торопиться, – буркнула женщина, усаживаясь на диван и включая телевизор.
"Балбес! Остолоп! – ругала она про себя Этьена. – Нужно прибраться… Домохозяйка, блин!.."
Минут через десять Шетардьё вернулся и, довольно кивнув, доложил:
-- Всё сделано…
-- И что?.. Теперь с чистой совестью можно идти гулять? – недоверчиво хмыкнула Катрин.
-- Только если ты мне позволишь помочь тебе снять кимоно, – почти застенчиво улыбнулся мужчина.
-- Ну, уж нет! А то вдруг ты увлечёшься, и у тебя не останется сил на прогулку!
Женщина проворно соскочила с дивана и скрылась в спальне, плотно закрыв дверь.
-- Ты тоже оделся бы, – донёсся голос женщины. – Всё-таки в одном полотенце на морозе тебе будет неуютно!
-- Ну, раз так… – пожал плечами мужчина и поплелся в ванную.
Вынув свою одежду из корзины, он критично оглядел её и недовольно вздохнул.
-- Кэт, но у меня вся одежда помялась, к тому же не первой свежести… – проворчал Шетардьё, подойдя к двери в спальню.
-- А что я могу сделать? Разве что одолжить тебе кимоно… Так что не ной и одевайся!


24 декабря, суббота. Париж, 17:30 – …
Мужчина и женщина неспешно прогуливались по Елисейским полям, с детским любопытством заглядываясь на нарядные витрины магазинов. Город жил ощущением праздника, а его жители сновали туда-сюда со свертками и коробками, торопясь на праздничный ужин.
-- Теперь-то ты довольна, увидев самую красивую ёлку Парижа? – поинтересовался Этьен, приобнимая Катрин.
-- Да! Она восхитительна, лучше чем в прошлом году! – немного поёжившись от холода, но, тем не менее, весёлым тоном ответила женщина.
-- Ты замерзла? Может тогда домой?
Шетардьё чуть плотнее прижал к себе Кати, желая согреть.
-- Ерунда! Да и домой пока не хочется. У меня есть идея получше!
Катрин потянула мужчину в сторону небольшого проулка, сворачивая с Елисейских полей. В ближайшем магазинчике они купили бутылку вина и, завернув её в пакет, стали распивать прямо на ходу.
Приятное тепло разливалось по телам, согревая и расслабляя каждую клеточку организма.
-- Идея получше - состояла в распитии спиртных напитков в общественных местах? – улыбаясь, поинтересовался Этьен.
-- А тебя что-то не устраивает? – Кати вдруг остановилась, чтобы взглянуть на мужчину.
-- Да нет… я люблю гулять по зимнему ночному Парижу…
-- Вот и гуляй!.. И кстати, что-то я не очень заметила, чтобы ты сильно пил!.. По-моему, всё вино досталось мне…
-- Ну, ты же хотела согреться, – нежно улыбнулся Тьен.
-- А ты на что?!
Шетардьё закатил глаза, уставившись в чёрное небо.
-- Всегда знал, что тебе нужна кухарка и грелка, а не муж, – хмыкнул он. – Ладно, идём… стоять действительно прохладно…
-- А разве муж не должен заботиться о своей жене? Следовательно, кормить и согревать! Так что у меня вполне законные запросы!
-- Но тогда и я в праве рассчитывать на такую заботу! – резонно заметил Этьен.
-- Ну, разумеется! Я вот, тебя согреваю вином и объятьями! Правда, насчёт кормить небольшая проблема. Давай как раз зайдём в магазин, пока они все не закрылись.
Отыскав подходящий магазин, они двинулись вдоль полок с продуктами. В помещении было полным-полно народу, все спешили успеть сделать покупки.
-- Так, кажется, ничего не забыли… – минут через двадцать заявила Катрин, оглядывая полную тележку продуктов. – Хотя, постой! Нужно ещё взять сливок для десерта.
-- Ой, не надо сливок! – поморщился Этьен.
-- Что такое? – хитро подмигнула женщина. – Я думала, ты изменил к ним отношение… Особенно когда они с клубникой…
В этот момент двери магазина с силой распахнулись и внутрь вбежали пять мужчин. Их лица на половину были закрыты шарфами и платками. У каждого в руках было оружие, которым они тут же воспользовались, выстрелив в потолок. Охранник, до этого почти дремавший у входа, достал пистолет, но тут же упал на пол, сраженный метким выстрелом.
Возникшую на мгновение тишину разорвал женский визг и детский плачь.
-- Никому не двигаться! – приказал самый низкорослый и, выстрелив для убедительности ещё пару раз в воздух, направился к кассе.
Остальная четвёрка рассыпалась по магазину, держа на прицеле людей.
-- Давай все деньги! Живо! – бросая на прилавок мешок, прикрикнул на продавца низкорослый. – И не вздумай нажать сигнал тревоги! Пристрелю!
-- У тебя пистолет с собой? – одними губами спросил Этьен у Катрин.
Та осторожно кивнула.
-- Попадёшь отсюда в того, кто у кассы?.. А я вырублю эту четвёрку… и тут же сматываемся… постарайся не попасть в поле зрение камер…
Кати осторожно занесла руку, чтобы достать оружие, когда увидела, как низкорослый парень возле кассы нервно дёрнулся и выстрелил хозяину магазина в плечо. Пожилой мужчина вскрикнул, ухватившись за кровоточащую рану.
-- Я же сказал, чтобы ты не рыпался, а доставал деньги!!! – заорал преступник.
Схватив за рукав, он подтащил к себе девушку, которая жалась за полкой с продуктами, и приставил ей к виску пистолет.
-- Открывай кассу! Живо!
В это время остальные четверо сновали по залу, отнимая у посетителей драгоценные вещи и деньги. Нужно было постараться подобраться к ним незамеченными и суметь выстрелить так, чтобы не задеть других людей и не создать длительную перестрелку.
Этьен очень осторожно стал передвигаться между стеллажей, пытаясь занять наиболее выгодную позицию.
Кто-то из этой банды глумился над людьми в зале, запугивая и отнимая вещи. Вся пятерка явно прибывала в чересчур возбуждённом состоянии, их действия были неадекватны.
-- Ого, а нас тут снимают! – хохоча, воскликнул один из них и выстрелил по камерам слежения.
"Ну, хоть это в нашу пользу… – вздохнула про себя Катрин. – Отличное приключение для кануна Рождества!"
Кати кинула хмурый взгляд в сторону, откуда доносился тихий плачь. В углу прятались двое детей: мальчик-подросток укрывал руками голову маленькой сестрички, которая испуганно всхлипывала. Катрин поднесла указательный палец к губам, призывая детей сидеть тихо.
В этот момент на улице послышался вой полицейских сирен и за витриной показался ряд мигающих сине-красных огней.
-- Полиция! – крикнул один из преступников.
-- Ах, ты гад! – низкорослый выстрелил несколько раз в грудь хозяину магазина. – Говорили тебе не трогать кнопку, сволочь!
-- Что будем делать?! – закричал один из бандитов.
-- А ну, все на пол! – рявкнул главарь, толкнув девушку, которую удерживал. – Не-е-ет!.. Они так просто нас не возьмут! Мы ещё потребуем выкуп за заложников!
Этьен, уже было собравшийся устранить одного из преступников, вдруг получил тяжёлый удар в затылок рукояткой пистолета.
-- Лечь! Тебе сказали! – было последнее, что услышал Тьен, падая на пол и теряя сознание.
-- Ты же сказал, что мы просто возьмём деньги и слиняем, Лари! – обратился к главарю один из участников банды, который, видимо, был самый молодой. – Здесь собралась толпа полиции! Они нас убьют! Нужно бежать!
-- Не скули! – Лари схватил паренька за грудки. – Всё будет отлично!
-- Нас не выпустят отсюда живыми! – не унимался тот.
-- Не перестанешь ныть, я сам тебя пристрелю! – Лари толкнул парня, и тот отлетел в сторону.

24 декабря, суббота. Париж, 21:30 – …
Около двух часов шли переговоры. За это время преступники успели несколько раз изменить свои требования. Отношения между ними накалялись, у главаря всё чаще стали возникать стычки с остальными участниками банды.
Катрин, как и все заложники, лежала на полу. Осторожно приподнявшись, она в очередной раз попыталась осмотреться. Действовать в такой ситуации было бессмысленно, оставалось ждать дальнейшего развития событий. К тому же она никак не могла увидеть, где Этьен.
Внезапно со всех сторон повалил дым, стало темно и тут же раздался звон бьющегося стекла и выстрелы. Преступники падали один за другим, кто-то из них успел в отчаянном порыве выстрелить в ответ.
Кати оставалась лежать на месте, пока ни заметила как какой-то ребёнок пробирается между стеллажами. Женщина узнала в нём маленькую девочку, что жалась к своему старшему брату. Малышка была совершенно напугана, сквозь плач она звала родителей и брата. Катрин испугалась, что в такой суматохе ей непременно причинят вред, поэтому метнулась вперёд, оттаскивая ребёнка в сторону и прикрывая собой. Едва она успела это сделать, как почувствовала жгучую боль, пронзившую руку. Шальная пуля задела мягкие ткани, и Кати почувствовала как по рукаву течёт тёплая струйка крови.
Довольно быстро всё закончилось, и полицейские стали выводить заложников на улицу, передавая в руки медиков. Катрин проводила девочку к выходу, где её тут же заключили в объятья перепуганные родители.
Кати старалась не попасть к врачам и разыскать Этьена. Заметив в этой кутерьме Шетардьё, который внимательно изучал толпу, женщина быстро направилась к нему.
-- Ну, наконец-то я тебя нашла!
-- Что с тобой?.. Ты ранена? Это серьёзно? – испугался Тьен, заметив кровь на рукаве Катрин.
-- Нет, ерунда. Надо быстрее сматываться отсюда, пока полиция не начала опрашивать свидетелей…
-- Сюда, в переулок!
Взяв Кати за здоровую руку, Этьен потянул её в узкий проулок, прилегающий прямо к магазину. Вокруг стояла такая неразбериха, что их исчезновение осталось незамеченным.
-- Тебе нужно к врачу, – жёстко сказал Шетардьё, когда они оказались уже довольно далеко от места происшествия. – Может заедешь к себе на подстанцию?
-- А ты?.. Ты не поедешь? – повела бровью Катрин.
-- Я не хочу пока показываться на глаза нашим…
-- Нет, я тогда тоже не поеду. Вернёмся домой. Это всего лишь царапина, мы и сами сможем обработать её…

Через четверть часа они уже были в квартире женщины. Тьен помог ей осторожно снять пальто и свитер, аккуратно смыл в ванной всю кровь с её руки и обработав обеззараживающим раствором, наложил повязку.
-- Кажется всё, – убирая аптечку на место, сообщил мужчина.
-- А твоя-то голова как?
-- А что ей будет? – улыбнулся Шетардьё. – Так… шишка, ничего более… Ты бы оделась.
-- Думаешь, заболею? – иронично усмехнулась Кати. – У меня железное здоровье! Разве ты не читал моё досье?
-- В твоём здоровье я не сомневаюсь. Но если ты будешь и дальше расхаживаться в бюстгальтере, то я не ручаюсь за своё здоровье… психическое здоровье!..
-- Ах… ну, раз так… – хитро улыбнулась женщина и, сняв с крючка лёгкий халатик, накинула его на плечи.
Катрин обняла Этьена за пояс и прижалась щекой к его груди. Руки мужчины нежно поглаживали её спину.
-- В каком кошмаре мы живём… – едва слышно прошептала Кати и, подняв глаза на Тьена, уже громче заявила. – Я хочу устроить праздничный ужин со всякими романтическими глупостями… для нас двоих! Правда, мы остались без продуктов, но что-нибудь придумаем!
Шетардьё мягко улыбнулся, поцеловал вздёрнутый носик женщины.
-- Ты пока иди раскрывать под ёлкой свой подарок! – Кати подтолкнула Этьена к двери.
-- Ты приготовила мне подарок?!
-- Это не я! Это все Санта!
Тьен нашёл под ёлкой большую коробку, перевязанную яркой лентой. С детской радостью на лице он принялся разрывать упаковку, сидя прямо на полу. Открыв крышку, мужчина вынул мягкого плюшевого мишку.
-- Я, видимо, впала в детство! – весело произнесла Катрин. – Но когда случайно в магазине наткнулась на него, сразу подумала о тебе!
-- Ну, конечно, ты же всегда звала меня неуклюжим медведем, – скептически хмыкнул Этьен, с улыбкой разглядывая игрушку.
-- Это я любя!..
-- Так ты его купила, несмотря, на то, что не знала, жив ли я?
Глаза мужчины, устремлённые на Кати, вдруг заблестели. В них было столько благодарности и преданности, что сердце женщины пропустило удар.
-- Я… я пойду посмотрю, что осталось в холодильнике… – взволнованно пробормотала она.
-- А мне что делать?
-- Создавать романтическую атмосферу!

24 декабря, суббота. Париж, квартира Катрин, 23:00 – …
Когда Катрин вернулась, она не узнала гостиную. Комната вся была завешена гирляндами и шёлковыми балдахинами (из этой ткани Кати некогда собиралась сделать новые занавески, да всё не находила времени). "Теперь-то уж о занавесках точно можно забыть", – поняла она, видя, что шёлк во многих местах изрезан, дабы его можно было закрепить, как волны или паруса. На журнальном столике горели две длинные свечи в изысканных подсвечниках. На диване восседал Этьен, облачённый в простыню на манер одежды времён Древнего Рима.
-- Как красиво! – восторженно произнесла женщина.
-- Я рад, что тебе понравилось! Теперь можем ужинать?
-- Подожди минутку… ты пока принести из кухни еду и шампанское, а я сейчас вернусь.
Катрин скрылась за дверью в спальню, в то время как Этьен принялся накрывать стол.
Мужчина расстелил скатерть, расставил блюда и столовые приборы. Пытаясь сложить салфетки замысловатым способом, он сначала не заметил появившуюся в проеме двери Кати. Женщина облачилась в белоснежную шёлковую ночную рубашку, которая ниспадала мягкими линиями до её щиколоток. Эффектные разрезы чуть приоткрывали её ножки, а обнаженные плечи покрывал тончайший кружевной пеньюар.
Тьен, выронив из рук салфетку, обвёл Катрин восхищённым взглядом.
-- Я решила, что раз у нас ужин в римском стиле, то я не должна уступать в красоте Клеопатре!
-- Надеюсь, ты решила соперничать с ней только в красоте, а не в тщеславии? И мне не отрубят голову с первыми лучами солнца?
-- Хм… даже не знаю, мне не чуждо тщеславие и идея интересная. Но вот, без головы я не смогу с тобой целоваться, а жаль…
Этьен заметно оживился:
-- А мы будем целоваться?
-- Возможно, – жеманно отозвалась Кати, подходя к дивану и опускаясь рядом с Тьеном.
Шетардьё почувствовал как по спине побежали мурашки. Признаться, он и не рассчитывал на такую благосклонность, после того как пропадал где-то два месяца.
-- Этьен! – видимо уже не в первый раз позвала женщина.
-- А?..
-- Я спрашиваю: ты шампанское открывать будешь?
-- Да, прости…
Мужчина взял бутылку и выстрелил пробкой в потолок. Мгновенно раздалось испуганное мяуканье и, откуда не возьмись, появился котёнок. Стрелой пролетев по гостиной, он запрыгнул на колени Катрин, впиваясь своими крохотными коготочками в её ноги. Женщина вскрикнула, приподнимая животное.
-- Ну, что же ты, Кэт, какая дикая? – ласково покачала головой Кати.
-- Должно быть перенимает характер хозяйки, – улыбнулся Тьен, протягивая Катрин её бокал. – На брудершафт?..
Женщина согласно кивнула, их руки перекрестились и они отпили из бокалов искристое вино. Этьен чуть наклонил голову, рассчитывая поцеловать губы Катрин, но та увернулась, чмокнув мужчину в обе щеки.
-- Что это? – недовольно буркнул тот.
-- Ах, ну да, прости! Поцелуй должен быть трехкратным! – весело отозвалась Катрин и быстро поцеловала мужчину в лоб.
-- Так не честно… – проворчал Шетардьё.
-- Честно-честно… – улыбнулась женщина. – Я не знаю как ты, а я ужасно проголодалась!
Кати положила в свою тарелку всякую всячину и с аппетитом принялась за еду. Этьен взял вилку и подцепил несколько лакомых кусочков из её тарелки.
-- Эй! Ты чего? – возмутилась Катрин.
-- Ничего, просто у тебя всегда вкуснее… – озорным тоном ответил Тьен.
-- Н-да?.. Тогда отдай мне свою тарелку!
-- Неа… Если я отдам свою, то станет вкуснее в ней!
-- И что, ты будешь есть сразу из двух?
-- Угу.
Кати на секунду задумалась, а потом спросила:
-- А если я отниму у тебя вилку, обжора?
-- Гм… тогда я буду смотреть на тебя преданными голодными глазами и твоё сердце не выдержит! – улыбнулся Шетардьё и вдруг о чём-то задумался.
Котёнок, замяукав, перепрыгнул на колени к Этьену и потянулся своей маленькой лапкой к кусочку, нацепленному на вилку мужчины.
Тьен мгновенно отвлёкся от своих мыслей, вновь расплываясь в улыбке:
-- Кэт, ты же не ешь такую пищу… Пойдём, дам тебе молочка, – Шетардьё отставил тарелку и нарочито строго глянул на Катрин. – Я запомнил, сколько у меня еды!.. Не вздумай съесть!
-- У меня всё равно вкуснее! – хмыкнула женщина.
Накормив котёнка, Тьен вернулся в гостиную. Недоверчиво посмотрев на Кати, он придирчиво изучил содержимое своей тарелки.
-- Надо же, ничего не тронуто!
-- Очень нужна мне твоя тарелка! – фыркнула Катрин. – Самые лакомые кусочки у меня!
Шетардьё усмехнулся, продолжая трапезу. На какое-то время он погрузился в свои мысли, флегматично ковыряя вилкой еду.
-- Тьен! – Кати потрепала его по щеке, чтобы он обратил на неё внимание. – Ты так часто уходишь в себя… О чём ты думаешь?
-- О разном… – неопределённо ответил он, осушив свой бокал. – Ещё налить?
-- Налей… Может быть хочешь поделиться своими мыслями?
Этьен наполнил бокал и протянул его женщине. Затем устало откинулся на спинку дивана.
-- Давай я расскажу тебе завтра… хорошо?
-- Почему именно завтра?
-- Ммм… потому что завтра Рождество…
-- И что, поделиться своими мыслями ты можешь только в Рождество?
Шетардьё мягко улыбнулся.
-- Я тебе говорил, что ты любопытна как кошка?
-- Конечно, говорил! Да, я дикая и любопытная кошка… Рассказывай, не тяни!
-- Перебьёшься!
Мужчина лег на диване так, чтобы устроить свою голову на коленях у Катрин.
-- Тогда я умру… от любопытства! – самым серьёзным тоном заявила она.
-- Это будет смешно: не умереть от пули, чтоб в тот же день умереть от любопытства!
-- Значит я умру, а ему будет смешно! – женщина театрально всплакнула. – Ты меня не лю-ю-юбишь!
Кати стала дрыгать ногами, мешая голове Этьена покоиться на её коленях.
-- А что, любовь теперь измеряется в степени удовлетворения любопытства?
Шетардье потёрся затылком о колени женщины, устраиваясь поудобнее и закрывая глаза.
-- Любовь определяется степенью доверия!
-- Я тебе доверяю, поэтому завтра всё и расскажу… – зевая, ответил Тьен.
-- Ты это что, спать собрался?! – возмутилась Кати.
-- Ну-у… еду мы всю съели, шампанское выпили… даже погулять сходили… чем ещё заняться?.. Разве что, по телеку посмотреть бокс… Есть в программе, не знаешь?
-- В нашей программе есть! Для тебя, любой каприз!
Женщина приподнялась, скидывая Этьена на пол. Подхватив котёнка, она опустила его на грудь мужчины.
-- Кэт, фас его!!!
Опустившись рядом она принялась шутливо колотить Тьена кулачками. Мужчина подтянул колени к груди, сворачиваясь в калачик.
-- Всё! Сдаюсь! Кошки победили!
Котёнок подобрался к лицу Этьена и лизнул того в нос.
-- Кэт, подлиза! Как ты можешь! А как же женская солидарность?! – возмутилась Катрин.
-- Женской солидарности не бывает! Это миф! – Шетардьё уронил Кати на пол.
-- Когда женщины не разобщены интересом к одному мужчине - они горой друг за друга! А Кэт, видимо, ревнует!
Мужчина нежно погладил котёнка.
-- Не ревнуй, крошка, я сегодня лягу с тобой на коврике…
-- К тому же, где уж мне соперничать с тобой! – женщина потрепала Кэт за ушком. – Сдаюсь без боя! Но учти, он кошмарно храпит! А мне остается скрашивать своё одиночество в прогулках при луне…
-- Почему это я храплю?! – возмутился Этьен. – Кэт, не верь ей! Она наговаривает!
-- Храпишь! Да ещё к тому же кричишь по ночам!
-- Ложь! Наглая ложь!.. А ты, вообще пинаешься и утаскиваешь всё одеяло!
-- В общем, я предупредила…
Катрин поднялась с пола и направилась в спальню. Котёнок тут же шмыгнул вслед за ней.
-- Ого! Кажется, сегодня кто-то будет один спать на коврике! – рассмеялась женщина и подхватила животное на руки.
-- Ох, уж эти ветреные женщины, – вздохнул Тьен, забираясь на диван.
Сняв с себя простыню, он попытался укутаться ею, но та оказалась коротка, к тому же ноги никак не умещались на софе.
Катрин с любопытством наблюдала за мучениями мужчины.
-- Кэт, тебе его жалко? Мне, так нет… Что говоришь, жалеешь его… эх, маленькая ты ещё! Но учти, если этот медведь захрапит - скину с кровати… Эй! – уже обращаясь к Тьену, – Римский кесарь! Кэт изволила пригласить Вас в качестве личной грелки… Отказ приравнивается к преступлению!
Шетардьё улыбнулся, слез с дивана и, вновь обмотавшись в простыню, подбежал к Катрин. Выхватив у неё котёнка, он влетел в спальню, и рухнул на левую половину кровати.
-- Эй! Это моя половина кровати! А ну, брысь!
Кати скинула пеньюар и забралась на постель с той же стороны, не обращая внимание на Этьена.
-- У-у-у… я люблю спать слева! – не двигаясь с места, заныл Тьен.
Катрин улеглась на него:
-- Я тоже! И что будем делать?
-- Ну… я, конечно, понимаю, что рассчитывать мне не на что, но если ты останешься в таком положении, то я могу перевозбудиться, так что лучше слезай!
-- Что-что ты можешь? – кокетливо переспросила женщина, ближе нагнувшись к его лицу.
-- Кати, не играй со мной, – тяжело дыша, выдавил Этьен. – А то можешь потом и не отыграться!
-- А может - не наиграться? – шепнула ему на ухо Кати.
Шетардьё беспокойно завозился.
-- Ты… ты… ты сейчас доиграешься!..
-- Неужели? – Катрин провела ладонями по груди мужчины. – А что-то непохоже!
-- Ты пользуешься тем, что я не могу ответить, – обижено проскулил Тьен, пытаясь переползти на другую часть кровати. – Это нечестно!
Кати перевернулась на бок:
-- Если ты не хочешь, достаточно сказать!
Женщина прижала к себе котёнка и закрыла глаза.
-- Я хочу… Но для тебя это игра - я так не хочу… – Шетардьё отвернулся на другой бок.
-- С чего ты решил, что я играю?! Только не отвечай вопросом на вопрос!
-- Я вижу это по твоим озорным глазам, – буркнул Этьен.
-- Ах, ну, прости, что глазами не угодила!
Чувствуя как к горлу подступает обида, Катрин выскочила из спальни. "Уже смелости не хватает, чтобы сказать, о том, что охладел! Чушь всякую выдумывает!" – кипела всё у неё в душе.
-- Ты куда?! – поднимаясь с кровати, крикнул мужчина.
-- Не хочу смущать тебя озорством!
Скрывшись на кухни, Кати поспешно закурила сигарету.
Тьен некоторое время слонялся по квартире, потом стал быстро одеваться.
Плотнее закутавшись в плед, женщина села у распахнутого окна, не желая реагировать на шорохи в гостиной.
-- Счастливого рождества… – пробормотала она себе под нос.
Чуть помедлив, Этьен вышел из квартиры.

24 декабря, суббота. Париж, квартира Катрин, 23:55 – …
Примерно через час Катрин разбудил телефонный звонок. Сквозь дрему, женщина различила голос Этьена на другом конце провода:
-- Кати, я в участке 13-064. Ты не могла бы внести залог?.. Извини…
-- Сейчас буду! – быстро ответила она.
Накинув на себя одежду, которая подвернулась под руку, женщина вылетела за дверь.

-- Ну, и как тебя угораздило?! – уже позже, в машине, когда Катрин внесла залог и забрала Этьена, не скрывая злости, спросила она.
Вид у мужчины был виноватый и он, казалось, чувствовал себя очень неуютно под пристальным взглядом женщины.
-- Я… Я ничего не делал из того, в чём меня обвиняют… – пробормотал он, робко взглянув на Кати. – Извини, что пришлось побеспокоить тебя…
Ругнувшись себе под нос, Катрин завела мотор и резко тронулась с места.
-- Тебе предъявили обвинения в покупке наркотиков, драке и сопротивлении при аресте! И ты мне сейчас говоришь, что ничего не делал?! Видимо, в рождественскую ночь на полицию снизошло милосердие и любовь к ближнему, раз тебя так скоро согласились выпустить под залог!
-- Все их обвинения были надуманными!.. Я не успел ничего купить!
-- Но собирался, да?! Зачем?!
-- Я только интересовался ценой на товар…
-- А драка?! – продолжала допрос Кати, быстро ведя машину и не сбавляя скорости на поворотах.
-- Я не дрался! – запротестовал Этьен. – Я только поставил подножку одному пижону, мешавшему мне общаться с продавцом! Откуда я знал, что это окажется переодетый полицейский!..
Катрин скептически хмыкнула:
-- И сопротивление при аресте ты тоже, конечно, не оказывал, не так ли?!
-- Совсем чуть-чуть, – виновато пожал плечами мужчина. – Я просто не хотел, чтоб поймали продавца… Ты извини меня за этот вечер… кажется, я безнадёжно испортил его тебе…
-- Ничего, искупишь свою вину трудотерапией! – буркнула женщина.
-- Это как это?
-- С месяц поработаешь у меня кухаркой!
Кати злилась на Тьена за то, что он влип в эту ситуацию, а то, что он мямлил ей в ответ раздражало ещё больше.
-- А-а-а… понятно… – совершенно серьёзно приняв слова женщины, отозвался Шетардьё. – Куда мы едем?
-- Ко мне домой…
-- Я не хочу больше тебе надоедать, ты лучше высади меня где-нибудь…
-- Что, не все подвиги совершил? Ещё парочка попыток убийства осталась? Нет, уж посидишь под присмотром!
Оставшуюся часть пути они ехали молча. Этьен, видя, что Катрин сердится, смотрел в окно, боясь даже лишним вздохом нарушить тишину.
Вернувшись домой, Шетардьё первым делом ушёл мыться и стираться после совсем нестерильной камеры предварительного заключения.
-- Кати, можно я одолжу твой халат? – крикнул он женщине из ванной комнаты.
-- Ну, одолжи, – скептически отозвалась Катрин.
Через минуту открылась дверь и на пороге показался Тьен. Кати, пившая в это время чай в гостиной, захлебнулась и закашлялась, разлив большую часть кружки. Более нелепой картины она ещё не видела - здоровенный мужчина, облачённый в её банный халатик: рукава едва прикрывали его локти, а с трудом сошедшиеся полы не доходили до коленок более чем на пять дюймов.
-- Удобно? – насмешливо поинтересовалась Катрин.
Этьен быстро кивнул.
-- Ладно, уже поздно… а завтра Рождество, я хочу выспаться, – заявилась женщина, направляясь в спальню.
-- Кати?.. – робко позвал Шетардьё, несмело глядя на жену.
Та остановилась и вопросительно посмотрела на мужчину. Но Тьен видимо был так растерян, что не мог ничего ответить.
-- Это всё? – печально усмехнулась Катрин.
-- Нет…
-- Ну, и?
-- Я…
Кати подождала ещё некоторое время и, вздохнув, повернулась к спальне.
-- Не уходи, – осипшим голосом попросил Этьен.
-- Зачем?
Тьен пожал плечами.
-- Побудь со мной немного… – снова попросил мужчина, быстро опустив взгляд в пол.
Катрин, скрестив руки на груди, плюхнулась на диван. Шетардьё благодарно кивнул и осторожно присел рядом. Кати вопросительно посмотрела на него.
-- Вооот… – невпопад протянул мужчина в ответ на её взгляд.
-- Что «вооот»?
-- Эээ… спасибо, что согласилась остаться… просто мне… – запинаясь, ответил Тьен, – мне просто немного не по себе после ареста и тюремной камеры… вооот…
-- Угу, ну, понятно… – скептически усмехнулась женщина. – Зато когда наркоту покупал, чувствовал себя вполне комфортно!
-- Я не покупал! – запротестовал Шетардьё.
-- Ах, прости! Ты просто проводил маркетинговое исследование, да? Или интересовался условиями труда барыги!
-- Этот барыга… – начал на повышенных тонах Тьен, но вдруг осёкся под строгим взглядом Катрин и неуютно поёжился, – в общем, всё не так, как ты думаешь…
-- Откуда тебе знать, что я думаю?!
-- Это очевидно… Ты решила, что я хотел накуриться или шырнуться…
-- А что, это не так?
Этьен поднялся на ноги, нервно посмотрев на женщину, потом вдруг снова опустился.
-- Во-первых, да - не так, – стараясь совладать с голосом, отозвался Шетардьё. – А во-вторых, я со школы балуюсь травкой и не заработал зависимости, так что могу употреблять, когда захочу!.. И вообще, разве тебя это раньше волновало?! Или ты вдруг решила сегодня взяться за моё воспитание?!..
Тьен насупился. Несмотря на свою бравую речь, чувствовал он себя, как нашкодивший ребёнок перед матерью.
-- Да волновало, и я не верю в отсутствие зависимости даже от травки. А учитывая твою тягу к новым способам получения удовольствия ничего другого мне на ум не приходит. Что ж до твоего воспитания - то это лишняя трата нервных клеток!
Катрин внимательным прохладным взглядом рассматривала Шетардьё, который заметно нервничал.
-- Ну, конечно ты никогда не была особенно высокого мнения обо мне! – обижено фыркнул мужчина.
-- Мнение формируется по словам и поступкам! Ты же так и не дал мне членораздельного объяснения тому, что произошло, но при этом ждёшь какого-то другого отношения к себе!
-- Ничего я не жду! К тому же ты всё равно мне не поверишь, ты для себя уже всё решила!
-- А ты попытайся!
-- Ну, хорошо, я хотел накуриться, но не успел!.. Теперь ты довольна?! – со злостью процедил Этьен.
"В конце концов, пусть услышит то, что хочет! – подумал он. – Дешевле обойдётся!"
-- Очень довольна, что ты перестал ломать комедию! Теперь я могу идти спать?
-- Чёрт! Ну, почему всё так сложно?! – Шетардьё вновь вскочил на ноги и принялся ходить вокруг дивана.
Ему очень хотелось признаться во всём Катрин, но он боялся её гнева, боялся непонимания. Внутренний страх сковывал всё его существо, заставляя оттягивать неизбежное.
-- Долго будешь нарезать круги? – скептически поинтересовалась Кати. – У меня сейчас голова закружится от тебя!..
Этьен вдруг резко остановился и бросился к женщине, падая на колени и утыкаясь лицом ей в ноги.
-- Кэт!.. Прости меня!.. Умоляю!.. – простонал он. – Я дурак!.. Но я так люблю тебя!.. Мне страшно… я тебя теряю…
Катрин наблюдала этот порыв мужчины словно сквозь странную пелену. Почему-то ей чудилась какая-то фальшь в его чувствах, и это вызывало тупую боль в груди.
-- А тебе никто и не обещал, что будет легко… – горько усмехнулась Кати.
Шетардьё поднял на неё растерянный взгляд, пытаясь по чертам лица понять, что чувствует женщина. Её глаза стали совершенно тёмными и казалось, пронзали его насквозь, заглядывая в самую душу и вороша всё в ней. Катрин опустила взгляд, чему-то печально улыбнувшись. Внезапно она обхватила ладонями лицо мужчины и, притянув к себе, поцеловала.
Оторвавшись от его губ, Кати прижалась лбом ко лбу Тьена и зажмурила глаза словно от пронзившей её боли.
-- Всё, хватит на сегодня переживаний! – отстранившись, заявила женщина.
Нежно улыбнувшись Тьену, она поднялась на ноги и потянула его за собой.
-- Пойдём уже, наконец-то, спать… А утром посмотрим, кто первый прибежит к ёлке и для кого Санта приготовил больше подарков!
Этьен и Катрин, держась за руки, вошли в спальню. В центре постели среди разбросанных простыней спал котёнок. Мужчина и женщина переглянулись, не в силах сдержать улыбок.
-- Кажется, Кэт уже обжилась, – шепнул Тьен, всё ещё не выпуская руку Кати.
-- Смотри, если б не её глаз, то её вообще не разглядишь среди покрывал, – кивнула на котёнка Катрин.
-- Думаешь, это такая специальная цветомаскировка, чтоб прокрадываться незамеченной в постели хозяев?
Женщина улыбнулась, подходя к кровати и бережно передвигая Кэт на край возле своей подушки. Тем временем Этьен обошёл постель и, сняв с себя тесный банный халатик Катрин, забрался под одеяло. Подперев голову рукой, он не спускал взгляда с Кати, ожидая, когда она разденется и ляжет.
Женщина стянула с себя свитер и джинсы, под которыми оказалась ночная рубашка. Поёжившись, она опрометью кинулась к постели.
-- Брр! Как же холодно! – пожаловалась Кати и по её телу пробежалась дрожь.
-- Сейчас согреешься… – прошептал Тьен, закутывая её в одеяло.
-- Ну, конечно. У меня же есть персональная грелка…
Катрин прижалась к мужчине, уткнувшись лицом ему в грудь. Этьен нежно обнял женщину, согревая её своим теплом.
-- И?.. Теплее? – поинтересовался Шетардьё, касаясь губами макушки Кати.
-- Пока не очень…
-- Я знаю один способ согреться!
-- Хм… какой же это? – недоверчиво-насмешливо поинтересовалась Катрин.
-- Я всегда так греюсь… – Тьен вдруг чуть отстранился, чтоб заглянуть женщине в глаза. – А что это ты так подозрительно насмехаешься?!.. Ты о чём вообще подумала?! Способ самый безобидный!
-- Ну-ка, ну-ка?..
Этьен высвободил руку и закутал их с Кати одеялом с головой.
-- Самое главное - чтобы нигде не проникал воздух, – прошептал Тьен. – Сейчас здесь быстро станет тепло!.. Дыши активней!
-- А если я задохнусь?!
-- Я сделаю тебе искусственное дыхание и массаж сердца! – рука мужчины словно для демонстрации легла на грудь Катрин.
-- Нет уж! Это какой-то садистский способ с возможной асфиксией!
Женщина вынырнула из-под одеяла, облегченно вдохнув свежий воздух.
-- Ну, я же сказал, что спасу тебя! – возразил Этьен, высунувшись наружу.
-- Я предпочитаю не доводить до реанимационных мер! Поэтому согреюсь другим эффективным и проверенным многими поколениями методом.
-- Любопытно, любопытно… Это ж каким?
-- А вот теперь напрасно в твоих словах появилась насмешка! Лучше всего зимней ночью помогает согреться чашка молока с медом.
-- Фу! – не удержался и поморщился Шетардьё. – Эту гадость невозможно пить!
-- А я тебе пить и не предлагаю, я тебе предлагаю её сделать!
Послышалось недовольное фырканье мужчины.
-- Пожалуйста, я совсем продрогла, и, едва согревшись, совершенно не хочется выбираться из-под одеяла.
Этьен посмотрел на милую улыбку, распустившуюся на личике женщины и, кряхтя, поднялся с кровати. Нацепив на себя халатик, он поплёлся на кухню. Через минуту мужчина вернулся с дымящийся кружкой молока, которую Кати с благодарностью приняла из его рук.
-- Вот теперь я согрелась… – довольно вздохнула Катрин, удобно устроившись в объятьях Тьена и допивая молоко.
-- Зато теперь я замёрз! Но молока не хочу!
-- Да?.. Ну, тогда полезай под одеяло и… дыши активней!
-- Ммм… а какого-нибудь третьего способа согреться нет? – понизив голос заговорщицки поинтересовался мужчина.
-- Я не знаю, – закатив глазки, отозвалась Кати, отставляя кружку на прикроватную тумбочку.
-- Ладно… под одеяло - так под одеяло… Сама отправила!
Женщина с ответ лишь похлопала ресницами.
-- Ну, и пожалуйста! – Шетардьё юркнул под одеяло и в следующий момент по всей квартире разнёсся пронзительный визг Катрин.
Проснувшись, перепугавшийся котёнок бросился прочь с кровати.
Кати продолжала вопить от нестерпимой щекотки, Тьен барабал пальцами по её животику и, касаясь его губами, активно выдувал воздух из лёгких.
-- Хватит!!! Перестань!!! – простонала Катрин, уже не в силах терпеть щекотку.
-- Но я ещё не согрелся! – донесся из-под одеяла ответ Этьена.
Он пощекотал бока женщины и та, взвизгнув с новой силой, стала извиваться, пытаясь увернуться от его пальцев. От смеха из её глаз брызнули слёзы и Кати стала усиленно дрыгать ногами.
-- Нет, нет, нет!!!
-- Сама же меня под одеяло отправила! – довольно заявил Тьен, выдувая очередную порцию воздуха в животик женщины.
-- Ааааа!!! Вылезай!!!
-- Поздно!
Катрин изо всех сил старалась отползти от мужчины, отталкивая его руки. В этой борьбе она не почувствовала как приблизилась к самому краю кровати и поэтому со всего размаха шлепнулась на пол, утаскивая за собой одеяло.
-- У-у-у… – обижено протянула Кати, потирая ушибленный бок.
Перевернувшись на живот, она облегченно перевела дух.
Из угла комнаты на неё устремились два горящих глаза - котёнок сидел в своём укрытии, с явным недоумением наблюдая за хозяевами и боясь двинуться с места.
-- Эй! Вы там как? – свешиваясь с кровати, поинтересовался Этьен.
-- Замечательно, – скептически хмыкнула Катрин. – А вы?..
-- А нам стало холодно без одеяла… и без вас…
-- А кто в этом виноват?!
-- Ты!!!
Кати села на полу, обернувшись одеялом, и возмущённо уставилась на мужчину. Тот отвёл глаза в потолок, безмятежно насвистывая.
Немного осмелев, котёнок пронёсся по всей комнате и прыгнул на кровать, а затем на спину Этьену.
-- Ах, ты моя малышка, – улыбнулся он, слегка обернувшись. – Решила погреть меня?.. Спасибо…
-- Предательница! – буркнула Кати, залезая обратно на кровать.
Обмотав вокруг себя одеяло как кокон, женщина, ворча, отвернулась от Шетардьё.
-- Ну, поделись с нами хоть краешком одеяла…
-- Не поделюсь! У вас тут такая любовь, вот и грейте друг друга!
-- Ну, и ладно… не нужно нам ничего, – шмыгнул носом Тьен. – Не бойся, Кэт, я не дам тебе замёрзнуть…
Мужчина недовольно засопел, удобнее устраиваясь на подушке. Внезапно тишину прервал весёлый смех Кати.
-- Ты чего? – удивился Этьен.
-- Мы с тобой когда-нибудь повзрослеем? – выпутываясь из одеяла и поворачиваясь, спросила Катрин.
-- Ты - никогда!
-- А ты?!
-- А я - уже!
Кати угрожающе улыбнулась:
-- А если я тебя сейчас столкну с кровати?
-- Ну, ладно-ладно, я тоже - никогда… Но зачем же сразу силу-то применять?! – насупился Тьен. – По-твоему, кто сильнее - тот и прав?!..
-- Да!
-- Заметь, это сказала ты! – предупредил Этьен, наваливаясь на Кати и лохматя ей волосы.
Котёнок, увидев мечущиеся во все стороны локоны, бросился на голову Катрин, играясь и спутывая их ещё больше.
-- Двое на одного - не честно! – завопила женщина, пытаясь увернуться и при этом не ушибить котёнка.
-- Честно! Мы сильнее - значит, мы правы! – возразил мужчина, продолжая трепать волосы Кати.
Наконец, он выпустил Катрин, и та тут же села на кровати. Шетардьё даже не пытался сдержать смех, разглядывая возмущённую Кати с чем-то больше напоминающем птичье гнездо на голове.
-- Завтра же постригусь!
Женщина попыталась провести руками по волосам, чтобы хоть как-то привести их в порядок, но быстро поняла бессмысленность этих действий.
-- Какой же ты ребёнок! – заявила она Тьену, и легла обратно на постель, закрыв лицо подушкой.
-- Не плачь! Я больше не буду, – пообещал Этьен. – Честно-честно!..
Он потянул на себя одеяло, забираясь под него, и, пристраиваясь поудобнее, прижался к Катрин.
-- Эй! Ты что делаешь? – возмутилась из-под подушки женщина, почувствовав руки Шетардьё на своих бёдрах.
-- Не обращай внимание… это я во сне… – пояснил мужчина.
Кати приподняла подушку, желая взглянуть на Этьена.
-- А почему тогда глаза открыты? – язвительно спросила она.
Шетардьё поспешно зажмурился, продолжая поглаживать ноги жены.
-- Что же, тебя больше не смущает озорство в моих глазах? – скептически поинтересовалась женщина.
Тьен замер и молча отстранился.
-- А меня смущаешь ты! – добавила Катрин.
-- Извини, – тихо проронил мужчина.
-- Ничего-ничего… бывает!
Кати отвернулась от него, забравшись на самый край постели. Шетардьё же откатился на противоположенную сторону и, зажмурившись, уткнулся в свою подушку. К горлу подкатил ком и стало трудно и больно дышать.
Женщина натянула одеяло до самых ушей и боролась с желанием бросить здесь Тьена и уйти спать на диван.
-- Нет уж! – твёрдо произнесла Кати, принимая сидячее положение и ударив подушкой Этьена. – Так не пойдёт! Сейчас я обижусь и уйду, а ты замкнёшься в себе, надуешься! Так что объясняй мне, что происходит!
Шетардьё медленно повернулся, встречаясь с внимательным взглядом женщины:
-- С чего ты взяла, что что-то происходит?..
-- То есть ничего не происходит? Всё нормально, да?
-- Видимо - нет, раз ты меня в чём-то упрекаешь…
-- Не припомню от себя слов упрёка.
-- Тогда почему ты так недоверчива и строга со мной? – с нотками грусти спросил Тьен.
-- Потому что ты холоден! – резко ответила Кати. – И скрытен!
-- Это неправда!
-- Этьен, кого ты хочешь обмануть?.. Я пятнадцать лет в «КЯ», из них семь занимаюсь стратегией! Я вижу тебя насквозь!
Шетардьё нахмурился и шумно выдохнул:
-- Именно! В этом всё и дело! Ты смотришь на меня с позиции анализа: изучаешь, сопоставляешь факты, делаешь логические умозаключения!.. Но я не провинившийся оперативник! Я твой муж! Я не хочу, чтобы ты ставила на мне какие-то эксперименты… Мне нужно обычное человеческое тепло и понимание! Мне нужна семья!.. Почему никто не желает понять этого?!! Почему ждут подвоха, обмана, лжи, убийств?!.. Мне надоел это вечный поход за чашей Грааля, которая на самом деле никому не нужна!!! Я хочу жить нормальной жизнью, тихой и мирной!!!
Этьен обхватил голову руками, едва сдерживая рвущийся стон.
-- Я хочу быть человеком… – совсем беззвучно прошептал мужчина, упав на постель.
-- Так будь им? – спокойным тоном отозвалась Кати. – Кто тебе отказывает в праве на тепло и понимание?.. Но я не могу перестать анализировать твои слова и поступки, а по ним я вижу, что ты не доверяешь мне и ещё сам не хочешь понять меня. Я чувствую возникшую между нами отчуждённость… Да, я никак не могу абстрагироваться от того, что было раньше и начать всё с чистого листа… мне тяжело и ещё тяжелее, когда вижу, что я чем-то обижаю тебя… Но нам никогда не было легко вместе и я не знаю, как это изменить!..
-- Ты хочешь расстаться? – с нотками испуга в голосе, спросил Тьен.
Катрин задумалась на несколько мгновений, но всё-таки тихо и твёрдо ответила:
-- Не хочу…
-- Тогда давай попытаемся верить друг другу на слово и не причинять боль… Клянусь, я ни капли не охладел к тебе. Я по-прежнему очень люблю тебя и боюсь потерять, – Шетардьё осторожно коснулся ладонью руки женщины. – Если я и кажусь тебе скрытен, то только из-за неуверенности в твоих чувствах ко мне… можешь считать это паранойей…
-- Это паранойя… – словно вердикт произнесла женщина.
Катрин легла рядом с Этьеном, крепко обняв его и опустив голову ему на грудь.

24 декабря, суббота. Англия, близ Норфолка, замок Медстоунов, 15:00 – … (14:00 м.в. – …)
-- Леон, как вы себя чувствуете? – поинтересовалась Бьянка, когда все собрались за обеденным столом.
-- Спасибо, замечательно, – вежливо кивнул стратег КЯ. – Простите, что напугал… резкая смена климата… в Бразилии сейчас жара…
-- Почему в Бразилии? – удивился лорд Медстоун. – Ливи сказала, что вы живёте во Франции.
Оливия осторожно перевела взгляд с отца на мужа, ожидая, что тот ответит.
-- Ах, да… – спохватился Леон. – Ммм… просто у меня была недельная командировка в Бразилию… вот только сегодня вернулся.
Бьянка вскинула брови:
-- Так значит, вы ещё не были дома?!..
-- Ну-у… у бизнесменов ведь нету дома…
-- Значит, ваша жена кочует с вами?
-- Да, Стелла же - мой секретарь, – поднимая глаза на Ливи, отозвался стратег КЯ.
-- Стелла?.. Я думала, её зовут Стефани…
-- А-а-а… кх… у неё двойное имя, – невнятно промямлил Леон, понимая, что враньё - не его призвание.
-- Селена, – поправил Джейсон. – Я точно помню, Оливия сказала, что её зовут Селена.
Стратег КЯ с укором посмотрел на жену. "Выкручивайся сама!" – говорил его взгляд.
-- Вы оба всё напутали, – поспешила заверить родителей Оливия. – Селена - это та женщина, с которой я познакомилась в самолёте и с которой мы несколько раз потом обедали в Париже, а жену Леона зовут Эстелла Стефания… очень милая девушка…
-- А вы были знакомы? – Бьянка покачала головой, бросая суровый взгляд на Леона.
-- Да, конечно, Лив и Стелла почти подруги… – подтвердил мужчина.
-- Подруги? Ливи, ты же вроде говорила, что она совсем ещё девочка…
Брови стратега КЯ изумлённо взлетели вверх.
-- Ну и что, – как ни в чём не бывало, отозвалась Оливия. – Ты же сама меня сегодня обвиняла в том, что я ребёнок… я прекрасно нахожу общий язык с молодежью…
Леон схватился за бокал с водой.
-- Видимо Леон тоже, – хмыкнул лорд Медстоун.
-- А она красивая? – не унималась его супруга.
-- Кто? – поперхнулся стратег КЯ. – Простите.
-- Ваша жена…
-- Да, очень… у неё роскошные тёмные волосы и голубые глаза…
-- Тёмные? У норвежки? – глаза Бьянки изумлённо распахнулись.
Леону захотелось провалиться сквозь землю.
-- Ммм… я как-то… не задумывался…
-- Мама, ну, что ты, в самом деле. Посмотри на Викторию, я - её родная мать, уже не помню какой её натуральный цвет волос…
-- Ваша жена ровесница Викки?! – всплеснула руками итальянка. – Тогда не удивительно, что у вас упадок сил, Леон…
Стратег КЯ обречённо вздохнул:
-- Да… у Селены Стефании просто холерический темперамент…
"Эстеллы!" – одними губами поправила Оливия.
-- Эстеллы Селены… тьфу!.. Эстеллы Стефании, – Леона бросило в жар.
Бьянка как-то подозрительно посмотрела на дочь и её мужа.
-- Так, когда вы говорите, поженились с Эстеллой?
-- В сентябре…
-- В октябре, – одновременно со стратегом КЯ ответила Ливи и тут же поправилась: – В конце сентября - начале октября.
-- И ты тоже была на их свадьбе? – изумлённо спросила мать.
-- Да…
-- Нет, – теперь уже в унисон с Оливией ответил Леон.
Ливи нервно усмехнулась:
-- Я просто приехала не сразу… немного опоздала…
-- И что же ты там делала? – удивлённо спросил лорд Медстоун.
-- Давала наставления новобрачной разумеется, она же моя подруга, – Оливия широко улыбнулась отцу.
-- Ясно… что же вы не взяли с собой эту замечательную девушку? – Джейсон повернулся к Леону. – У них такие чудесные отношения с Оливией, познакомили бы с дочерью…
-- А ей нельзя много путешествовать, – быстро ответила Ливи. – Стелла в положении… ммм… Леон, вы уже делали ультразвук, кто будет?
Вилка стратега КЯ, жалобно зазвенев, упала в тарелку. Леон гневно взглянул на жену, что не укрылось от зоркого ока супругов Медстоунов.
-- Тройня… девочки… – скептически отозвался стратег КЯ.
-- Постойте, – недослушав, прервал Джейсон, – вы же сказали, что Стелла всюду сопровождает вас, в том числе и в Бразилию летала… она что же, нарушает режим?..
-- Что-то мне нехорошо, – поднимаясь из-за стола, заявил Леон. – С вашего позволения, пойду прилягу…
Стратег КЯ быстро покинул столовую, опасаясь, что если останется здесь ещё хоть на минуту, то уже никогда не избавится от желания придушить Оливию.
-- Тяжело бедняге пришлось, – иронично усмехнулась Бьянка.
-- Ещё бы, – кивнул Джейсон, – за нашей Ливи не угонишься… кх… в этом виде спорта…
Оливия, сделав вид, что не понимают, о чём говорит её отец, поднесла ложку ко рту.
-- Очень вкусный суп, мамочка…
-- Ливи, может ты расскажешь нам, что между вами случилось? Он тебе изменил, да? – лорд Медстоун серьёзно посмотрел на дочь. – Ну, ты ведь уже взрослая женщина, – (услышав эти слова, Ливи изобразила на своём лице искреннее недоумение, выразительно глянув на мать - Бьянка расхохоталась) – …ты должна понимать, что мужчины иногда…
-- Так, ничего такого она понимать не должна! – итальянка возмущённо посмотрела на мужа. – Ты чему её учишь?
С трудом сдержав стон, Оливия дала себе зарок никогда больше не говорить в похожем тоне со своими детьми.
-- Так, Ливи, детонька, я сегодня решила пригласить на ужин нашего соседа - Френсис, очень интересный мужчина, у него поместье недалеко от Норфолка… разведён…
-- Только не это! – воскликнула, теряя терпение Оливия. – Ты что, решила перезнакомить меня со всеми холостыми мужчинами в округе?!
-- Дорогая, но если ты не хочешь устраивать свою жизнь, нам с отцом придётся позаботиться об этом… к счастью, мы пока в силах это сделать, – лицо Бьянки светилось безмятежностью.
-- Папа, скажи хотя бы ты ей… никаких гостей!
-- Рождество, милая… куда же ты?.. ты не доела суп…
-- Спасибо, я уже сыта. С вашего позволения.
Оливия торопливо покинула столовую, как сделал до неё несколько минут назад стратег КЯ.

24 декабря, суббота. Англия, близ Норфолка, замок Медстоунов, 16:30 – … (15:30 м.в. – …)
-- Дорогая, у тебя совсем уж совести нет, – послышался голос Леона за спиной Ливи.
Женщина медленно остановилась и повернулась к стратегу КЯ. Они стояли одни посреди длинного коридора.
-- В чём дело? – поинтересовалась Оливия.
-- Это нечестно, – нахмурился мужчина. – Мало того, что ты сказала, что я женат, так теперь я ещё и детей жду!.. Чего ты добиваешься? Чтоб твои родители возненавидели меня так же сильно, как ты?.. Не думаю, что такое возможно… Но если ты будешь продолжать врать такими темпами, я не стану помогать рыть для себя могилу!.. Я всем расскажу, что ты до сих пор являешься моей женой!
-- Тем будет хуже для тебя, – пожала плечами Оливия. – Я скажу, что ты не даёшь мне развода из-за Сандры и при этом морочишь голову своей беременной любовнице… ты ведь уже поддержал историю о Стелле-Стефании…
-- Чего ты добиваешься, Лив? Чтобы твои родители выгнали меня за порог, а ты потом разведёшься и скажешь, что вовсе не мешаешь мне видеться с дочерью?
-- Я действительно тебе этого не мешаю делать, разве не так? Ты даже остался в доме моих родителей, хотя я бы предпочла, чтобы ты жил где-нибудь в другом месте…
-- Угу… я даже догадываюсь, что это за место, – горько усмехнулся Леон. – Извини, твоему другу надо было лучше целиться…
-- Не извиняйся, это - не твоя вина, – глаза Оливии болезненно блеснули.
-- Ты так хотела бы, чтоб я умер?
-- Нет, я начинаю привыкать к ожившим покойникам.
-- Угу… только оживление не всегда одинаково приятно, верно?
-- К счастью, никогда не доводилось переживать этот процесс.
Стратег КЯ на мгновение задумался, а потом тихо спросил:
-- Я так сильно раздражаю тебя?.. Мне уехать?
Ливи недоверчиво посмотрела на мужа:
-- Если я скажу: «да», ты это сделаешь?
Холодный взгляд Леона пронзил женщину насквозь. Ничего не ответив, он развернулся и молча ушёл.
Оливия обессилено прислонилась к стене, закрыв глаза. Она чувствовала себя потерянной и напуганной оттого, что не понимала Леона. В сотый раз Ливи терзала себя вопросами: что нужно Леону, хочет ли он забрать Сандру, зачем он снова появился в её жизни. Но ответов не было…

-- Прости, родная… – прошептал стратег КЯ, нежно целуя Алекс. – Я должен уехать… Но обещаю больше не пропадать так надолго…
Леон последний раз обнял ребёнка и, приказав заткнуться ноющему сердцу, отдал малышку гувернантке. Не оборачиваясь, мужчина быстро вышел из детской.
Такси, ожидающее у крыльца, протяжно просигналило.
Стратег КЯ, ни с кем не прощаясь, быстро спустился в холл и вдруг столкнулся с Бьянкой.
-- Леон? Вы куда? – удивлённо спросила та.
Мужчина натянуто улыбнулся:
-- Я… мне надо ехать…
-- Почему?
-- Рождество - семейный праздник, – отозвался стратег КЯ. – Я должен быть с семьёй…
"То есть - один", – горько усмехнулся он.
-- Сандрита тоже часть вашей семьи…
-- Да, безусловно. У меня нет человека дороже её, – заверил Леон. – Так будет всегда… Но она сейчас окружена заботой и теплом… а моя жена… где-то далеко… я тоже должен быть где-то далеко…

-- Ну что, ты рада? – бесшумно появляясь за спиной стоящей у окна Оливии, спросила её мать. – Твой муж уехал.
-- Он мне не муж, мама… – тихо поправила Ливи, поворачиваясь к Бьянке.
-- Не обманывай меня! Я слышала ваш разговор в коридоре! Леон всё ещё твой муж и ты выгнала его из дома!
-- Мама! – Оливия возмущённо посмотрела на итальянку. – Ты подслушивала?!
-- Ну и что? Ты - моя дочь, я имею на это полное право!
-- Нет, не имеешь, – твёрдо произнесла женщина. – Ты ничего не знаешь о моих отношениях с Леоном, не суди меня…
Под конец фразы голос Оливии дрогнул и она торопливо отвернулась к окну, смахивая нервные слёзы.
-- Потому что ты ничего не рассказываешь, а я говорю то, что вижу, – Бьянка обижено разглядывала спину дочери.
-- Ричард и Вики приехали, – объявила Оливия, заметив поворачивающий из-за дома автомобиль.
Раздался скрип тормозов и грохот металла. У такси лопнуло колесо и авто вынесло на навстречу машине детей.
Ливи испуганно вскрикнула и бросилась вниз.
К тому времени, когда она подоспела к месту аварии, там уже собрались слуги, копошась возле такси. Ричард и Виктория стояли неподалёку.
-- С вами всё в порядке? ¬– встревожено спросила женщина, осматривая детей.
-- Да. Удар был лёгким, – кивнул сын. – Но вот пассажиру из такси, кажется, стало плохо…
-- Плохо?
Оливия неуверенно обернулась и, протиснувшись между столпившихся слуг, увидела Леона. Стратег КЯ лежал на асфальте без движения, ему делали массаж сердца.
Несколько мгновений Ливи растерянно наблюдала за их действиями и вдруг, внезапно сообразив, чем может закончиться эта «первая помощь», упала на колени возле мужа, откидывая чужие руки от его груди.
-- Немедленно прекратите! Вызовите врача!!! – женщина склонилась над стратегом КЯ, подкладывая под его голову свёрнутую шаль. – Леон… Леон очнись…
Ливи оглянулась на слуг:
-- Не толпитесь здесь! Брик, Оз, принесите что-то, на чём его можно будет перенести в дом… Вэл, нагрей воды… живо-живо! Вики, попроси у бабушки нашатырь…
Оливия обернулась к Леону и, пользуясь тем, что они с Ричардом остались одни, распахнула на муже рубашку, осматривая рану на груди - шрам после пули Пикета уже хорошо зарубцевался и казался нетронутым, только края слегка покраснели.
-- Он жив, да? – со скептической улыбкой, наблюдая за действиями матери, спросил Ричард. – И что он здесь делал?
Оливия собралась было ответить, однако стон стратега КЯ переключил на себя всё её внимание.
-- Леон… Леон…
-- Таблетки… – мужчина приоткрыл глаза, однако мгновение спустя его веки снова сомкнулись и он вновь впал в забытье.
-- Какие таблетки? – Ливи растерянно посмотрел на сына.
Тот безучастно пожал плечами.
Оливия покопалась в карманах одежды Леона и извлекла оттуда небольшой пузырёк с таблетками.
-- Обезболивающее… Наверное, это они?..
Тем временем подоспели слуги и помогли перенести стратега КЯ в его комнату. Откуда Ливи тут же выгнала всех, кроме доктора Спенсера.
-- Вы ведь обязаны хранить врачебную тайну, – предупредила женщина, наблюдая, как врач снимает с Леона рубашку.
-- Что это?.. След от пули? – доктор обернулся на Оливию. – Так поэтому он не дал мне себя осматривать?..
Оливия бросила взгляд на Леона - ей следовало бы догадаться.
Женщина кивнула:
-- Да… его ранили недавно…
-- Н-да, ваш знакомый на редкость везучий человек, – осматривая шрам, произнёс врач, его взгляд переместился на ожог, а затем шрамы на лице: – Интересные отметины… и всем не больше года, не так ли?
-- Ммм… Леон военный, – понимая, что надо хоть как-то объяснять ранения стратега КЯ, выдавила Оливия.
-- Когда его ранили? – ощупывая огнестрельное ранение, спросил Спенсер.
-- Два месяца назад…
-- Пуля прошла навылет?
Ливи кивнула, холодея от вопросов врача, словно они могли вернуть её в прошлое.
-- Неплохая регенерация, но видимо боли сильные… отсюда и обмороки, совершенно очевидно он злоупотребляет обезболивающим. Лекарство куплено два дня назад, а нет уже трети пузырька… так недолго заработать зависимость. И слабость - следствие этого злоупотребления - давление скачет… – доктор нащупал пульс Леона. – Сердечный ритм в норме… но лучше сделать кардиограмму… такая рана… меньше дюйма от сердца…
Покачивая головой, врач собрал свои инструменты и вышёл вместе с Оливией в коридор.

24 декабря, суббота. Англия, близ Норфолка, замок Медстоунов, 18:00 – … (17:00 м.в. – …)
-- Как он? – поинтересовалась Бьянка, едва Оливия вошла в гостиную.
-- Ничего страшного, – заверила Ливи.
Ричард, разглядывающий что-то в окне, обернулся, внимательно взглянув на мать.
-- Мне так не показалось, когда его несли наверх… – недоверчиво покачала головой леди Медстоун, – он был очень бледен…
-- Это просто переутомление. Он много работал, не спал.
-- Зачем он вообще приехал? – нахмурилась Вики, глядя на мать.
Бьянка строго взглянула на внучку, с которой они вместе сидели на диване.
-- Он навещал Алекс… – отозвалась Оливия, устало откидывая волосы за плечи.
-- Мне кажется, тебе не следует поощрять это общение, ни к чему хорошему оно не приведёт, – поддержал сестру Ричард.
-- Дети, вы лезете не в своё дело, – лорд Медстоун пресёк попытку Виктории вставить своё замечание. – Если ваша мать считает возможным общаться с Леоном, то вы, тем более, должны быть вежливы. Их отношения вас не касаются.
-- Но он обидел маму! – воскликнула девушка.
-- Это мягко сказано, – в унисон ей раздалось бурчание Риччи.
-- Перестаньте спорить, я только зашла за водой… – Оливия подошла к стоящему на рояле графину. – Вы всё ещё помните, что завтра Рождество? Подарки мне все купили?
Виктория, заулыбавшись, кивнула.
-- Ну, вот и отлично, я сейчас поставлю Леону воды и мы пойдём кормить Александру.

Оливия осторожно открыла дверь в комнату мужа и замерла, увидев, что тот тянется к пиджаку, лежащему на кресле возле кровати. Судорожно вывёртывая карманы, стратег КЯ искал свои таблетки.
-- Что-то потерял? – спросила Ливи, проходя в комнату.
Она поставила графин и стакан на прикроватную тумбочку и повернулась к Леону.
-- У меня… был пузырёк… – указывая на пиджак, превозмогая боль, выдавил мужчина.
-- Этот? – Оливия достала из кармана своего жакета таблетки Леона.
-- Да, спасибо, – облегчённо выдохнул стратег КЯ, протягивая руку за лекарством.
Однако женщина вовсе не собиралась передавать мужу пузырёк.
-- Лив, пожалуйста… – мужчина удивлённо взглянул на Оливию.
Та категорично покачала головой:
-- Врач не велел.
-- Н-но… это всего лишь обезболивающее…
-- Леон, это опасно. Может случиться привыкание.
-- Нет же, уверяю… – дыхание мужчины стало отрывистым и напряжённым. – Со мной всё в порядке… Отдай, пожалуйста, таблетки…
Ливи вдруг вспомнился Метью: как она могла пропустить его привязанность к наркотикам?
-- Нет, – решительно заявила Оливия.
Стратег КЯ, стиснув зубы, взвыл от боли и обиды:
-- Лив!.. Умоляю!..– на лбу Леона выступила испарина, было видно, как вены на висках отчаянно пульсируют, перегоняя кровь. – Мне больно!.. Ради бога, отдай!..
-- Леон, ты не понимаешь, тебе нельзя… врач запретил давать тебе лекарство. Чем больше ты его пьёшь, тем большая доза тебе потребуется в следующий раз…
-- Лив, я тебя умоляю… – лицо стратега КЯ исказилось от боли, он протянул руку к Оливии, пытаясь добраться до таблеток.
-- Ты хочешь стать наркоманом? Где твоя сила воли?! – Ливи старалась говорить как можно строже, однако, сердце её сжималось от жалости, она понимала: ещё немного и она сделает как просит муж.
Леон отчаянно замотал головой:
-- Лив, я не могу без таблеток… мне плохо… Или ты хочешь, чтобы я умер от болевого шока?..
Оливия не выдержала: разломив таблетку, она протянула половинку мужчине и подала стакан с водой, чтобы запить.
Стратег КЯ с нервной дрожью в руках забрал лекарство и быстро принял его, томительно ожидая, когда боль отступит.
-- Легче? – осторожно поинтересовалась Ливи.
-- Полный порядок… Готов хоть танго танцевать… – через силу улыбнулся Леон, намереваясь покинуть постель.
-- Ты куда? С ума сошел?! – силой укладывая его обратно в кровать, воскликнула Ливи. – Хочешь, чтобы тебе снова стало плохо?
-- Я в норме, Лив… – стратег КЯ предпринял новую попытку подняться.
-- Лежи! Или ты больше не получишь свои таблетки, – засовывая флакончик в карман, предупредила мужа Оливия.
Мужчина хмуро глянул на Ливи:
-- Тебе показания выбивать никогда не приходилось?
-- Нет, но я подумаю над этим, если буду искать работу…
-- У тебя получится… Ты же сама хотела, чтобы я уехал как можно скорей…
-- Но не чтобы свалился где-нибудь, едва оказавшись за порогом, – Оливия направилась к выходу. – Я пришлю Сальве, он последит за тобой…
-- Только этого не хватало! – возмутился Леон. – Ты ещё няньку пришли!
-- Потребуется - пришлю! – раздался голос женщины уже за дверью.
-- Чёрт… упрямая до невозможности…


24 декабря, суббота. Англия, близ Норфолка, замок Медстоунов, 18:30 – … (17:30 м.в. – …) -- Вечер добрый, Леон, – улыбнулся Сальваторе, входя в комнату.
-- Я бы так не сказал, – протягивая руку и пожимая огромную лапищу негра, скептически отозвался стратег КЯ. – Как поживаешь?
-- Спасибо, нормально… в отличие от вас… Весь террористический мир уверен, что вы мертвы… А вы здесь - рядом с сеньорой и сеньоритой… Как такое возможно?
-- О!.. В жизни ещё и не такое возможно, – иронично заметил Леон. – Вот только, увы, совсем не «рядом»… Я не видел мою маленькую Алекс два месяца… – по лицу стратега КЯ скользнула хмурая тень. – И, судя по всему, наши встречи и дальше будут не слишком часты… Это-то меня и тревожит больше всего…
-- Не стоит беспокоится, сеньора о ней отлично заботится… она почти всё время с Сандриньей.
-- А кто сейчас занимается их безопасностью, ты по-прежнему ездишь с Ричардом?
Негр кивнул, осторожно опуская своё внушительное тело в хрупкое кресло.
-- При сеньоре Чезаре, – по лицу Сальве мелькнула тень. – Они вроде неплохо поладили…
-- Ни капли не сомневался - они могут соревноваться в легкомыслии…
-- Сеньора сейчас очень ответственно относится к безопасности дочери и своей… она даже учится стрелять… – сразу начал защищать свою хозяйку телохранитель.
-- Н-да? – скептически хмыкнул Леон. – И как успехи?
-- Хуже, – Сальваторе пожал плечами. – Ничего удивительного, вы может и не поймёте, но я после своего первого убийства неделю не мог нормально по цели бить… а она женщина и муж всё-таки…
Телохранитель неловко сцепил руки на коленях, явно не зная, куда их деть в маленьком неудобном кресле.
-- Ричард очень переживал, – задумчиво продолжил он. – Сеньора столько плакала… а потом вдруг перестала. Мы даже не за раны боялись, а за то, как она это всё перенесёт… но вроде обошлось, да? Когда она нашла вас с Сандриньей ей сразу лучше стало… Чёртов ублюдок.
Лицо телохранителя снова помрачнело.
-- Сальве, помедленнее... Я ничего не понял... Какое первое убийство? Что ты несёшь?
-- Да нет, я знаю точно!.. Это было первое!.. Сеньора до этого никогда не убивала!..
Леон приподнялся на подушках, в недоуменье смотря на Сальваторе:
-- Кого не убивала?.. Толи я схожу с ума, толи ты хочешь сказать, что Оливия убила… Филиппа?..
Теперь пришла очередь негра в недоуменье смотреть на стратега КЯ.
-- Филиппа ведь убил Ричард? – с какой-то тайной надеждой спросил Леон.
Сальваторе медленно покачал головой.
Стратегу КЯ показалось, что в комнате стало слишком душно и тесно, стены безжалостно давили на него.
-- Но это невозможно… – ошарашено пробормотал он. – Она ведь любила его…
-- После того, что он сделал?.. Такого зверя нельзя любить! – гневно процедил телохранитель, его пальцы непроизвольно сжались в кулаки.
У Леона засосала под ложечкой, ему стало страшно услышать, что же сделал с Оливией Филипп.
-- Когда мы с Ричардом увидели, что стало с её спиной… никогда не думал, что такое можно сотворить ремнём, – Сальваторе замолчал, вновь переживая когда-то увиденное. – Это с какой силой надо было хлестать… Я однажды подруге дал оплеуху, так потом месяц ходил за ней хвостом, прощения вымаливал, а тут такое…
Стратег КЯ молчал, словно парализованный слушая телохранителя своей жены, а тот продолжал говорить, видимо выплескивая то, что в нём так долго копилось и мучило:
-- Мы его тогда просто зарыли… но клянусь, если бы он успел сделать ещё что-нибудь с сеньорой, я бы собственноручно его труп собакам скормил.
"Господи… Ливи… малышка… – Леон похолодел. – Какой же я идиот… Представляю, что ты обо мне думаешь… бросил одну, увёз ребёнка, обвинил в измене…"
Стратег КЯ быстро вскочил с кровати, намереваясь разыскать Оливию.
-- Вы куда? – удивлённо вскинул брови Сальваторе, поднимаясь из кресла.
-- Отойди!..
-- Вам нельзя вставать…
-- У меня нет времени на пререканья! – Леон отодвинул негра в сторону.
-- Но сеньора не велела!.. – попытался возразить телохранитель, однако стратега КЯ уже не было в комнате.

Оливия отключила телефон, закончив разговаривать с Эмилем. На её губах блуждала улыбка.
Услышав о том, что стратег КЯ жив, Пикет начал с "чёрт, не повезло", под конец же разговора он уже хихикал о том, что "прикольно получилось". Что именно "прикольно" Ливи уточнять не стала, опасаясь не разобраться в хитросплетениях парадоксальных реакций лидера «Чёрной луны», однако, его настроение её повеселило и подняло собственное. Удовлетворив требование мужчины и пообещав навещать его могилу, Ливи повесила трубку.
В холле послышался шум и чужие голоса. Оливия, бросив взгляд на часы, поняла, что обещанные мамой гости всё-таки явились. Со вздохом поправив выбивающиеся из высокой причёски непослушные локоны, женщина вышла навстречу знакомым матери.
Гостей оказалось не так уж много. Живущая пососедству супружеская чета из Лондона и приятной наружности высокий светловолосый мужчина, которого Бьянка нехитрым маневром оставила на Оливию. Ливи, мягко улыбнувшись, протянула руку, приглашая Френсиса в гостиную.
Через некоторое время служанка объявила, что стол накрыт и Бьянка поднялась с кресла, приглашая всех в столовую.
-- Колин, будь добра, отнеси наверх обед для двоих, – попросила Оливия, принимая протянутую руку Френсиса.
Женщина с более пристальным интересом, чем первый раз взглянула на мужчину из-под пушистых ресниц. Её мать не преувеличила, он оказался действительно очень милым, приятным и остроумным собеседником… Ливи чувствовала себя с ним легко и улыбка, то и дело появлявшаяся на её лице, почти не требовала усилий. Бьянка выглядела страшно довольной, то и дело бросая победные взгляды на своего мужа.
Перед самым входом в столовую, Леон отсёк хвост процессии, то есть Оливию с Френсисом.
-- Извините, – обратился Леон к спутнику женщины. – Ливи, ты не могла бы уделить мне немного времени?..
-- Зачем ты встал? – чуть нахмурилась женщина. – Доктор сказал…
-- Лив, пожалуйста, нам нужно поговорить, – перебил стратег КЯ.
Оливия, послав извиняющуюся улыбку Френсису, отошла в сторону с Леоном.
-- Да? Если ты снова хочешь принять таблетку, то я не дам тебе…
-- Не здесь, Ливи… пойдём в библиотеку…
Женщина бросила неуверенный взгляд на дверь в столовую:
-- Меня ждут, Леон… неужели, это нельзя отложить?
-- Боюсь, что я и так слишком опоздал…
-- Ну, хорошо, если это так срочно.

24 декабря, суббота. Англия, близ Норфолка, замок Медстоунов, 19:05 – … (18:05 м.в. – …) Леон и Оливия прошли в библиотеку. Стратег КЯ вдруг замялся, понимая, что не знает с чего начать.
-- Я слушаю… – женщина бросила вопросительный взгляд на мужа.
-- Лив, я… я… понятия не имел о том, что случилось… я думал, это Ричард… я думал, что ты от горя… я… не знал правды… прости…
Оливия в недоуменье уставилась на мужчину, не поняв ни слова из этой сбивчивой речи.
-- Леон, ты о чём? Может извинения подождут?
-- Я… о Филиппе… я не знал, что это ты его убила, не знал, что он сделал с тобой…
-- А-а… – Ливи без труда догадалась, откуда прошла информация. – Ну, теперь знаешь… я могу идти?
Мужчина ухватил Оливию за руку:
-- Умоляю, не будь так холодна… Прости меня… во мне говорила ревность, я просто сходил с ума думая, что ты вернулась к Филиппу по собственному желанию…
-- Кажется, ревность мы уже проходили, Леон… ты знал, почему я ушла с Филиппом, – с ледяным спокойствием высвобождая руку, отозвалась женщина.
-- Я считал, что ты обманываешь, прежде всего себя… а когда узнал, что после убийства Филиппа тебя увезли в больницу с расстроенными нервами, решил, что ты не можешь пережить его смерть…
-- Неужели?.. Интересная история, только ты забываешь, Леон, что заставил меня подписать отказ задолго до Филиппа!..
Мужчина склонил голову, а потом вдруг резко поднял глаза на Оливию. Упрямый тёмно-голубой взгляд озарил всё вокруг.
-- Да, заставил, – подтвердил он. – И не жалею об этом!.. Тогда я был решительней, чем сейчас! Я боялся тебя потерять! Отказ был гарантией, что так или иначе, ты навсегда останешься при мне!
-- Что?..
Леон облегчённо вздохнул. Это признание подарило ему странную силу и успокоение.
-- Да!.. И я не сожалею об этом! Ни об этом, ни о чём-то другом!.. – глаза стратега КЯ полыхнули страстным огнём. – Не жалею ни об одной минуте, проведённой с тобой и вдали от тебя; не жалею ни о нашей любви, ни о нашей ненависти!.. И я бесконечно благодарен тебе за этот год… я прожил в нём целую жизнь… я был самым счастливым, и самым несчастным человеком на Земле… Я жалею лишь о том, что так поздно понял, что значит жить!.. Неважно, что мы больше никогда не будем вместе, главное, что ты со мной всегда будешь здесь… – Леон прижал руку к груди, – всегда со мной…
Сердце мужчины болело и ныло, разрываясь от самых нежных и самых горьких чувств…
-- Мне следовало догадаться… – разглядывая Леона, произнесла Оливия, старательно сдерживая нахлынувшие эмоции. – Тебя ничто не способно изменить… или заставить усомниться в своей правоте. Ты говоришь, что любил меня… но на самом деле тебе не знакомо это чувство. Ты умеешь только владеть, распоряжаться, пользоваться… но не любить. Ты не представляешь насколько больно и смешно мне слышать твои слова. Мне хочется смеяться над собственной глупостью… – Оливия повернулась спиной к мужу. – Извини, если мои слова тебя обидели. Может быть в другой раз, с кем-нибудь другим ты научишься любить по-настоящему…
Ливи, едва сдерживаясь от того, чтобы ни закричать на стратега КЯ, вышла из библиотеки.
Леон перевёл взгляд вверх и, словно обращаясь к Богу, тихо прошептал:
-- Спасибо, что она есть…
На губах мужчины появилась счастливая улыбка.
Мешать семейному ужину стратег КЯ не посмел, но и возвращаться в комнату не хотелось. Проведав Алекс, Леон направился бесцельно бродить по замку. В одном из залов к своему удивлению мужчина обнаружил белоснежный рояль. Погасив свет и поставив на крышку элегантного инструмента два подсвечника, стратег КЯ провёл пальцами по чёрно-белым клавишам. Изумительная акустика оживила звуки.
Не удержавшись, Леон сел за рояль, глаза сомкнулись сами собой, пальцы начали вспоминать давно забытые мелодии. Музыка остановила время, унося мужчину в другой мир…

24 декабря, суббота. Англия, близ Норфолка, замок Медстоунов, 20:45 – … (19:45 м.в. – …)

Выйдя из замка, Оливия вдохнула колючий морозный воздух. Сердце бешено колотилось, разгоняя по телу женщины кипящую гневом и обидой кровь. Ливи удивлялась своей бурной реакции, но ничего не могла с этим поделать. Слова стратега КЯ вновь задели её за живое, всколыхнув старательно запрятанные в глубинах сознания чувства. "Он не жалеет! Ему плевать на всё, кроме него самого… как всегда! И он не жалеет… господи, он хоть на секунду пытался себе представить, что мне пришлось пережить за эту осень… о чём он так не жалеет… – женщина обхватила себя руками, со свистящим звуком втягивая в себя зимний воздух. – Пусть уедет… пусть он уедет… пусть будет так, словно его и не было…"
Дальше мысли Ливи путались, оставляя после себя неясное чувство одиночества и желание плакать. Стало совсем холодно.
Ледяной ветер остудил пылающее лицо, оставив на длинных ресницах сверкающие осколки снежинок. Опомнившись, Оливия вытерла глаза и вернулась в дом. Однако, переступив порог, женщина замерла прислушиваясь.
Звуки музыки изящным ручейком тянулись по холлу. Удивлённая тем, что кто-то кроме матери мог сесть за рояль, Оливия последовала вслед за безупречным рисунком мелодии.
Подойдя к летней гостиной, женщина осторожно приоткрыла дверь и заглянула внутрь. Ливи почему-то даже не удивилась, увидев за инструментом стратега КЯ. Напротив, её муж и рояль смотрелись гораздо более гармонично, чем однажды увиденная ею картина играющего на гитаре Леона.
Из груди Ливи вырвался неопределенный звук и, тихо притворив за собой дверь, женщина отошла от комнаты. Но мелодия не отпускала. Она словно шла из самой глубины души самой Оливии, в точности угадывая каждое движение её чувств. Опустившись на нижнюю ступеньку ведущей в восточную башню лестницы, Ливи положила голову на кирпичную стену и закрыла глаза.
-- Деточка моя, что ты здесь делаешь? – послышался возле Оливии мягкий голос матери.
Бьянка присела на ступеньки рядом с дочерью.
-- Это Леон играет? – тихо спросила она.
Ливи мотнула головой.
-- А я услышала звук рояля, думала, что это ты… – словно оправдываясь за своё появление, произнесла леди Медстоун. – Какая красивая мелодия… только очень печальная…
Оливия не выдержала и, сорвавшись с места, убежала прочь.
Бьянка, проводив дочь понимающим взглядом, осторожно зашла в гостиную. Леон был слишком погружён в музыку, чтобы заметить это. В его глазах отражались блики свечей, от чего казалось, что это блеск слёз.
Леди Медстоун бесшумно приблизилась к камину и облокотилась на него, однако, не заметив в полумраке маленькую статуэтку, случайно уронила ту.
Леон вздрогнул, поворачиваясь на звук.
-- Бьянка?.. – поднимаясь со стула, растеряно пробормотал он. – Простите, я не думал, что в этой части замка кто-то есть…
-- Нет-нет, это вы меня извините, я не хотела вам помешать, – на лице Бьянки отразилось искреннее огорчение. – Обычно здесь действительно никого нет зимой, но я услышала музыку и пришла посмотреть… Вы очень хорошо играете. Руки немного неуверенны, но это, наверное, от нечастой практики, да?
Леон кивнул, опуская крышку рояля.
-- Прекрасный инструмент… – проводя ладонью по полировке, заметил он.
-- Да, мы заказали его из Германии на совершеннолетие Оливии, – Бьянка улыбнулась своим воспоминаниям. – Она была так счастлива…
Женщина осторожно поставила статуэтку на место.
-- Так почему вы здесь, один… не захотели присоединиться к ужину?
-- Я не голоден, – ответил первое, что пришло на ум Леон, но, поймав снисходительный взгляд Бьянки, виновато качнул головой: – Простите… Но к чему вопросы?.. Вы же всё и так видите…
Леди Медстоун, вздохнув, опустилась на диванчик.
-- Вижу, – подтвердила она. – Вы измучились сами и измучили мою дочь…
Стратег КЯ сел обратно на стул, облокотившись на крышку рояля.
-- Из-за чего вы расстались с Оливией? – тихо спросила женщина, когда пауза уж слишком затянулась.
-- Она… не доверяет мне…
-- А вы давали ей повод?
-- Вероятно…
-- Вы изменяли ей?
Леон иронично усмехнулся, бросив короткий взгляд на леди Медстоун:
-- Ну, у меня же другая жена…
-- Я знаю, что вы до сих пор женаты на Оливии, – возразила Бьянка. – И не очень-то верю, что существует реальная мадмуазель Эстелла Стефания…
Печальная улыбка едва тронула губы мужчины.
-- Ведь нету? – настойчиво спросила леди Медстоун.
Стратег КЯ отрицательно покачал головой.
-- Но… другая женщина всё-таки была?..
Леон снова покачал головой.
-- Может у Оливии был другой мужчина? – недоверчиво усмехнулась Бьянка, абсолютно не представляя, что могло стать причиной разрыва.
-- Нет! – слишком поспешно ответил стратег КЯ.
Брови женщины удивлённо подпрыгнули.
-- Этого не может быть, Леон… поверьте, я хорошо знаю свою дочь. Если она любит, то любит по-настоящему, всем сердцем, не размениваясь на пустые связи на стороне…
-- Вы так уверены, что она любит меня? – горько улыбнулся мужчина.
-- А вы её?
-- Увы…
-- Почему «увы»?
-- Потому что эта любовь всегда была слишком эгоистична, а теперь… теперь уже поздно восстанавливать песочные замки.
-- Что вы имеете в виду? – не совсем поняла Бьянка.
-- Вы же сами сказали, что Ливи - красивая женщина и не будет вечно страдать… А он кажется благородным джентльменом. Оливия таких любит…
-- Кто «он»?
-- Я не знаю, как его зовут - мужчина, с которым Оливия была вечером, – сдерживая тяжёлый вздох, глухо отозвался Леон.
Стратег КЯ вдруг вспомнил, как элегантна была Ливи с высокой причёской в длинном ниспадающем платье с гордой осанкой королевы. У мужчины перехватила дыхание и к горлу подкатил ком.
-- Вы про Френсиса? – наконец, догадалась леди Медстоун.
-- Вероятно… Надеюсь, Ливи повезло с ним больше, чем со мной…
-- Может вам стоит забыть об Оливии? – осторожно предложила Бьянка. – Снова жениться?
-- Зачем? – скептически поинтересовался Леон.
-- Ммм… потому что каждому человеку нужна любовь…
-- Она у меня есть.
-- Но вы же сказали, что ничего не вернуть?..
-- Сказал. Но это не значит, что мне нужны другие женщины. У меня есть воспоминания об Оливии - это больше, чем сможет дать мне кто-то из них.
-- Но жить воспоминаниями нельзя!.. – совершенно потрясённая признанием стратега КЯ, возразила леди Медстоун.
-- Отчего же?.. Меня по-прежнему переполняет любовь… Мне нравится смотреть на Ливи… Думать о ней… Нравится вспоминать её смех… Играть с нашим ребёнком… Нравится жить, зная, что она где-то ходит по Земле… Мне нравится просто любить её…
-- Мысли - бесплотны, они не дают ничего кроме грусти. Вы скоро поймёте это, – Бьянка покачала головой, с сочувствием глядя на мужа своей дочери. – Вы ещё молоды, чтобы начинать жить воспоминаниями, рано или поздно чей-то образ затмит мысли о Ливи. Возможно, это случится даже раньше, чем вы думаете…
Бьянка встала с диванчика.
-- Мне жаль, что вы с Оливией расстались… мне всегда казалось, что вы именно тот мужчина, который ей нужен…
-- Ах, Бьянка, мне следовало жениться на вас, – шутливо отозвался Леон, хотя веселиться совершенно не хотелось.
24 декабря, суббота. Англия, близ Норфолка, замок Медстоунов, 23:30 – … (22:30 м.в. – …)
Леон ворочался в постели, безуспешно пытаясь уснуть. Сердце с каждой минутой болело всё сильнее, напоминая о плохо зажившей ране. Мужчина из последних сил сдерживался, чтобы ни броситься за лекарствами. Протянув ещё чуть больше четверти часа, стратег КЯ вскочил с кровати. Меньше всего ему хотелось сейчас тревожить жену, но боль становилась уже просто невыносимой.
Натянув брюки с рубашкой и, даже забыв обуться, Леон кинулся к Оливии. Остановившись перед её комнатой, мужчина принялся настойчиво колотить в дверь и прекратил только тогда, когда Ливи открыла.
-- Что тебе надо? – тихо спросила женщина, стараясь совладать с голосом и эмоциями.
-- Таблетки… пожалуйста… – держась за сердце, тяжело прохрипел стратег КЯ.
Оливия отрицательно покачала головой, намереваясь закрыть дверь.
-- Лив, умоляю… – Леон упал на колени, причём не столько из-за мольбы, сколько из-за того, что подкашивались ноги.
-- О, боже, – Ливи испуганно склонилась над практически теряющим сознание мужчиной. – Я вызову врача!
-- Нет… Лив… не надо… – стратег КЯ схватил женщину за руку, вынуждая её склонится ещё ниже. – Мне нужно выпить лекарство…
-- Хорошо, – Оливия торопливо кивнула и помогла мужу подняться на ноги. – Идём… Леон… я прошу тебя, помоги мне, ты слишком тяжёлый…
Уложив стратега КЯ на кровать, Ливи бросилась к тумбочке, где прятала пузырёк. Набрав в стакан воды, она протянула полтаблетки Леону и поднесла стакан к его губам:
-- Тебе снова нужно к врачу, такие боли это… нормально? – Оливия с тревогой следила за лицом мужа.
Мужчина судорожно отхлебнул воды, продолжая корчиться от боли.
-- Ещё, Лив… дай мне целую таблетку… – простонал стратег КЯ.
-- Я позвоню, спрошу доктора, потерпи…– женщина провела ладонью по волосам Леон, словно успокаивала маленького ребёнка.
Крепко ухватив жену за руку, мужчина протестующе покачал головой:
-- Не надо доктора… дай таблетку…
-- Леон, пусти, пожалуйста… я только сделаю звонок…
-- Нет, Лив, умоляю… всего одну таблетку… от одной ведь ничего не будет…
Женщина потянулась к телефонной трубке, быстро набирая номер.
-- Один звонок… – её ладонь коснулась груди мужа под не застёгнутой рубашкой, согревая сердце мужчины.
-- Лив!.. Ну, дай же мне таблетку и можешь звонить куда угодно!.. – стратег КЯ ухватился рукой за пузырёк, стоящий на тумбочке.
Оливия выхватила лекарство, попутно сбивчиво объясняя доктору суть проблемы.
-- Нет-нет! Ни в коем случае не давайте ему обезболивающего!.. Его организм должен сам бороться, иначе это закончится в наркологической клинике!.. – послышался строгий ответ в трубке.
Леон, захлёбываясь болезненными стонами, отчаянно пытался вырвать таблетки. На его глазах выступили крупные слёзы.
Сердце Ливи заныло, она положила трубку и отрицательно покачала головой:
-- Нет, Леон, врач сказал, что тебе нельзя теперь пить лекарство до девяти утра… я приготовлю тебе травяной настой…
-- Дай мне хотя бы виски или скоч, – взмолился мужчина, пытаясь сползти с кровати.
Стратегу КЯ начало казаться, что ещё немного и его рассудок помутится от боли.
-- Ты с ума сошёл?!.. Тебе нельзя пить! Ты себя угробишь!.. – испуганно воскликнула Оливия.
-- Хорошо, – поспешно кивнул Леон, которого уже начинало трясти, словно в лихорадке. – И-иди… д-делай свой наст-той…
Женщина с опаской оглянулась и вышла из комнаты.
Стратег КЯ сполз с кровати, едва ни упав, с трудом устоял на ногах и принялся обыскивать комнату в поисках спиртного. Как в большинстве подобных замков одна из полочек с книгами содержала мини-бар. Выудив оттуда бренди, Леон сорвал крышку зубами и, обессилено опустившись на пол, приложился к горлышку.
Оливия вернулась минут через пятнадцать с настоем, от которого шёл отчётливый запах валерьяны, и пришла в ужас, увидев мужчину.
-- Леон?!.. – Ливи быстро поставила настой на каминную полку и отобрала бутылку у стратега КЯ.
Тот поднял на женщину абсолютно замутнённый взгляд и слабо улыбнулся.
-- Я почти в норме… спасибо за заботу… – голова Леона безвольно упала на грудь.
Оливия растерянно смотрела то на мужчину, то на бутылку. Нужно было поднять его и уложить, но это оказалось совсем не простой задачей, стратега КЯ вполне устраивало его место на полу между книжным шкафом и теплым камином.
Окончательно выбившись из сил, пытаясь поднять мужа, Ливи устало спросила:
-- Леон, ты что, так и будешь здесь лежать?..
Мужчина ничего не ответил. Оливия, с минуту постояв над ним, принесла тёплый плед и укрыла им стратега КЯ. Тот что-то сладко промямлил, не открывая глаз.
Походив ещё немного вокруг мужа, Ливи сама отхлебнула настоя и не придумала ничего разумнее, чем вернуться в постель.

Около полуночи Леон проснулся от головной боли - таблетки со спиртным давали о себе знать. Медленно поднявшись на ноги и избавившись от запутавшегося пледа, мужчина вгляделся в кромешную тьму.
На нём были только брюки и не застёгнутая рубашка, значит, находился он в своей комнате. Вот только почему на полу?
Стратег КЯ сделал пару неуверенных шагов вперёд и наткнулся на стол. Нащупав на нём лампу, Леон дёрнул за выключатель и едва сдержал возглас удивления, осознав, что находится в комнате Оливии. Первым желанием мужчины было выключить свет, чтоб не разбудить жену и тихо уйти, но, приглядевшись получше, он понял, что Ливи и не думала просыпаться.
Стратег КЯ воровато подошёл к кровати и, убедившись, что женщина действительно спит, осторожно открыл ящики её прикроватной тумбочки, разыскивая таблетки. Но лекарств там не оказалось. Леон озадаченно огляделся, внезапно его взгляд остановился на халатике Оливии и память услужливо подсказала, что женщина убирала пузырёк к себе в карман.
Рука мужчины тут же потянулась к халату. Однако сегодня день складывался явно не в пользу стратега КЯ. В самый последний момент Оливия повернулась на бок и карман, в котором было лекарство оказался прямо под телом женщины. Наткнувшись на твёрдый пузырёк, Ливи беспокойно заерзала и, приняв более удобную позу, вновь успокоилась. Леон озадаченно прикидывал, как ему подлезть, чтобы достать пузырёк и при этом не разбудить Оливию. В голову закралась мысль о том, чтобы схватить таблетки и убежать, однако даже не совсем трезвым рассудком она была отвергнута как малодушная.
Кто-то наверху сжалился над Леоном. Ливи вновь заворочалась (судя по тому, как металась и хмурилась женщина, ей снился беспокойный сон) и на этот раз карман оказался совсем близко к стратегу КЯ. Только протяни руку.
Затаив дыхание, мужчина просунул пальцы в карман, осторожно выуживая пузырёк. Брать все таблетки было слишком опасно, Оливия, чего доброго, обнаружив пропажу, могла учинить и обыск всего замка.
"С неё станется… – скептически хмыкнул Леон, отсыпая в карман своей рубашки половину содержимого пузырька. – Пока хватит… а потом куплю ещё…"
Мужчина закрыл баночку, быстро возвращая её на место. В этот момент Ливи открыла глаза.
-- Леон?!.. Что ты делаешь?! – Оливия ухватила свой халат, подтягивая его к себе.
-- И-извини… я просто хотел поправить твоё одеяло… – сбивчиво промямлил стратег КЯ.
Женщина нащупала сквозь ткань пузырёк.
-- Ну, я пойду?.. – как-то испуганно спросил Леон, пятясь к двери.
Если бы он знал, как в эту минуту напомнил Ливи её сыновей, когда те были маленькие и она заставала их таскающими конфеты со стола перед обедом.
-- Стой, – окидывая его подозрительным взглядом, скомандовала женщина. – Я не накрывалась одеялом… Стой и не двигайся!
Ливи соскочила с кровати, не спуская глаз со стратега КЯ, медленно приблизилась к мужчине.
-- Что у тебя здесь? – она ткнула пальцем в отяжелевший карман тонкой рубашки.
-- Ничего, – отозвался Леон, бросая взгляд назад и прикидывая расстояние до двери.
-- Покажи, – строго приказала Оливия.
-- Я… я пойду… поздно…
Мужчина уже было хотел развернуться, чтобы сбежать, но Ливи резко дёрнула за карман, отрывая его от рубашки. На ковёр посыпались таблетки, разлетаясь в разные стороны.
С губ стратега КЯ сорвался жалобный возглас, он упал на колени, лихорадочно собирая своё лекарство.
Оливию на мгновение парализовало от этой жуткой картины.
-- Леон! Прекрати немедленно! – женщина попыталась поднять мужа с колен. – Посмотри на себя! В кого ты превратился!.. У тебя же самая настоящая наркомания!
Но мужчина не слушал её, продолжая собирать таблетки в кулак.
-- Леон! – Ливи с силой наступила на пальцы стратега КЯ.
Мужчина отдёрнул руку и агрессивно взглянул на жену:
-- Нету у меня никакой зависимости!.. Мне врачи прописали это лекарство!
-- Но не для того, чтобы ты глотал его горстями! Ты заработал себе зависимость! – Оливия наклонилась к мужу, отнимая у него зажатые в ладонь таблетки. – Немедленно отдай мне! Тебя нужно лечить…
-- Нет! – мужчина отпрянул от Ливи.
Оливия на секунду обмерла от злого ненавидящего взгляда, которым смотрел на неё стратег КЯ.
-- Леон… Леон, предупреждаю тебя, если это будет продолжаться, ты не увидишь больше Сандру. Моей дочери отец-наркоман не нужен!..
Испуганный взгляд мужчины метнулся к Оливии. Услышав о дочери, на глаза стратега КЯ навернулись слёзы. Медленно (словно через силу) разжав кулак, он с ненавистью посмотрел на таблетки и, злобно откинув их в сторону, разрыдался.
Несколько секунд Оливия испуганно смотрела на мужа. Затем, сделав над собой усилие, она наклонилась к нему и, взяв под локоть, помогла подняться:
-- Ты должен обещать мне, что ляжешь в больницу. Завтра мы вместе поедем к врачу и выберем клинику…
-- Я смогу справиться со всем без клиники… Я постараюсь… дай мне шанс…
-- Так будет лучше, Леон, для тебя же самого… врачи смогут держать под контролем и твои боли, и не давать подсаживаться на лекарство… ты однажды уже запустил ситуацию…
-- Какую ситуацию?.. Когда?.. – не понял стратег КЯ.
-- Вот эту ситуацию, – Оливия кивнула на таблетки.
-- Лив, это первый раз!.. Клянусь, я больше не притронусь к ним… не надо больниц… прошу…
-- Леон, так будет лучше, ты себя не контролируешь… сделай это ради Сандры.
Мужчина отрывисто вздохнул, поникнув головой:
-- Тогда можно, я хотя бы Рождество проведу с дочерью?.. Пожалуйста…
-- Но мы утром съездим, поговорим с доктором, хорошо?
-- Но завтра воскресенье… и праздник… Съездим в понедельник… Что может случиться за один день?..
-- Ладно, – неуверенно кивнула Оливия.
-- Спасибо, – стратегу КЯ показалось, что у него гора свалилась с плеч. – А можно я завтра утром съезжу в город?.. Хочу купить подарков…
-- Леон, зачем тебе моё разрешение? Я верю, что ты и сам понимаешь, что не должен больше принимать эти таблетки… и что ты хочешь сохранить Сандру.
-- Хорошо… я просто предупреждаю, чтоб ты чего плохого ни подумала…
Леон и Оливия с минуту смотрели друг на друга, ничего не говоря, словно люди, которые не могли больше найти общих тем для разговора, но и не хотели расходиться.
Неловкое напряжение разрядил тихий бой старинных настенных часов. Супруги одновременно перевели на них взгляд.
-- Час ночи, – зачем-то прокомментировал мужчина.
-- Да.
-- Извини, что я так поздно задержался… Я пойду?..
Ливи кивнула, машинально теребя поясок пеньюара.
-- Да, завтра суматошный день… это первое Рождество Сандры…
-- Что ты ей подаришь?
-- Я купила музыкальные подвески к потолку, они крепятся над кроваткой, красиво переливаются… Сандринья любит шумные блестящие предметы… а ты?..
-- Да я как-то равнодушен к драгоценностям, – усмехнулся мужчина. – И к погремушкам тоже…
Оливия невольно улыбнулась:
-- Я имела в виду, что ты подаришь Сандре?
-- Пока не знаю, наверное, мне придётся купить ей часы как у меня...
-- Зачем? – не поняла Ливи.
-- Чтобы она не отбирала у меня мои…
Женщина снова улыбнулась.
Леон заворожёно смотрел на эту улыбку и чувствовал небывалое спокойствие. В этот момент мир казался ему прекрасен и безоблачен как никогда.
Ливи подняла руку и коснулась пальцами жемчужно-бриллиантовой серьги:
-- Да уж, чувствую, она разорит нас, когда вырастет…
Это «нас» случайно слетело с губ Оливии и повисло в воздухе между супругами неловким подростком.
-- Кажется, пора спать… – женщина подняла на мужа немного смущённый взгляд.
Леон непроизвольно оглянулся на постель Ливи и тут же виновато потупился.
-- Да, извини, я слишком задержался, – невнятно пробормотал он. – Завтра рано вставать… Ну, я пойду?..
Сердце стратега КЯ почему-то учащенно забилось, а ноги словно вросли в ковёр, отказываясь двигаться с места.
-- Да… – Ливи снова кивнула, внезапно сообразив, что за последние пару минут она делала это слишком часто, став похожей на китайского болванчика. – Надо ложиться…
Не зная, что ещё сделать (так как стратег КЯ похоже не собирался шевелиться) Ливи принялась раздеваться, чтобы показать пример. Однако где-то на середине пути Оливия резко замерла, поняв, что делает, и растерянно оглянулась на мужа.
-- Ммм… да, я ложусь спать… – промямлила она.
-- Вижу, – выдохнул Леон, невольно двинувшись в сторону жены.
Однако, заметив как испуганно округлились её глаза, мужчина тут же замер на месте, не зная, что делать дальше. Мозг словно парализованный отказывался посылать сигналы телу. Любое действие теперь казалось нелепым и неправильным.
Оливия выпрямилась, неловко придерживая халат на уровни груди: и снимать его было нельзя и одевать назад - глупо… женщина терялась, стараясь не смотреть в глаза Леону. Её рука неуверенно одёрнула полы пеньюара, которые расходились, открывая голые ноги - Сандра заляпала соком её ночную рубашку и Ливи пришлось взять у матери свою старую, в которой она спала, когда ей было шестнадцать.
-- Если… если хочешь, можешь остаться… – Оливии показалось, что она нашла способ разрядить обстановку. – Я имею в виду, вдруг тебе снова станет плохо…
После первой фразы жены мужчину бросило в жар и вторую фразу, он уже просто не услышал. Мгновенно приблизившись к Ливи, он заключил её в объятья. Губы Леона едва касались губ Оливии, волнуя горячим дыханием. В глазах стратега КЯ застыл немой вопрос: «Можно»?..
Ноги Оливии подкосились от внезапной слабости в коленях. Пальцы женщины вцепились в плечи Леона, больше притягивая, чем отталкивая от себя. Мир вокруг исчез, оставив о себе на память лишь сверкающие глаза стратега КЯ, горящие так ярко, что ими можно было зажигать ёлку в гостиной.
Судорожно втянув в себя воздух, Ливи замотала головой:
-- Нет… уходи…
Мужчину точно окатили холодной водой. Отшатнувшись он часто заморгал глазами, силясь понять, что произошло.
-- Прости… я не хотел… Извини… не знаю, что на меня нашло… п-прости… прости… – сквозь тяжёлое дыхание, запинаясь прошептал Леон. – Прости…
-- Нет-нет, ничего… ничего страшного… мы… просто очень устали, день такой сумбурный получился… – всё-таки натягивая на плечи тонкую ткань, пробормотала женщина. – Тебе нужно отдыхать…
Оливия подняла с пола подушку и отдала её мужу.
-- Где?.. Здесь?.. – не понял жеста Ливи стратег КЯ, автоматически принимая подушку. – Нет… я уж лучше от греха подальше пойду к себе…

25 декабря, воскресенье. Англия, близ Норфолка, замок Медстоунов, 08:00 – … (07:00 м.в. – …)
-- Ты что-то путаешь, – покачал головой лорд Медстоун, глядя на жену.
Они с Бьянкой уже завтракали в столовой, даже не рассчитывая, что кто-то составит им компанию в семь утра.
-- Нет же!.. Я сама видела! – возбуждённо возразила женщина. – Он упал перед ней на колени… и она его впустила!..
-- Тебе показалось, в коридоре было темно, – всё ещё не веря в услышанное, пытался сопротивляться Джейсон. – Ливи не могла так поступить…
-- А что он выходил от неё за полночь, мне тоже показалось?..
-- Когда ты успела всё это заметить?
-- У меня очень чуткий сон, я всё слышу, Джей.
-- Н-да… – лорд Медстоун потёр подбородок. – Леон - настойчивый мужчина… не то, что современные баловни судьбы.
-- Ты знаешь, мы с ним вчера поговорили немного. Оказалось, он вовсе и не изменял Ливи, – заметила Бьянка, совершенно забыв про свой завтрак. – Кажется, они с Оливией просто слишком ревнивы… вот и навоображали себе не бог весть что!..
-- Значит, они помирились? – задумчиво пробормотал Джейсон.
-- Ну, ни на пяльцах же вышивать он ходил к ней ночью, – совсем по-детски хихикнула женщина, в этот момент став совсем похожей на свою дочь.
Дверь в столовую открылась и на пороге показалась полусонная Оливия с кружкой в руке, в которой она ночью носила Леону отвар.
-- Вы уже встали?.. – изумлённо выдавила она, получше запахивая халат. – А который час?..
-- Уже восьмой, – улыбнулась леди Медстоун. – А ты зачем так рано встала?.. Понежилась бы ещё в постельке…
Оливия подняла на мать удивлённый взгляд.
-- Пора кормить Александру…
-- Ливи, в этом доме полно людей, неужели ты думаешь, Сандринья останется голодной, – Бьянка весело покачала головой. – Иногда полезно и поспать, особенно после приятно проведённой ночи…
Леди Медстоун лукаво посмотрела на покрасневшего мужа.
-- Бьянка… – отец Оливии смущённо кашлянул. – Мне, кажется, ты слишком торопишься с выводами…
-- Приятной ночи?.. выводами?.. – глаза Ливи стали совсем растерянными. – Мамочка, папочка, вы о чём?
-- Ох, Оливия, ты - не моя дочь! – итальянка возмущённо всплеснула руками. – Неужели ты не видишь, что я сгораю от любопытства! Джей, это ханжество в ней от тебя и твоих ужасных предков!
-- Дорогая, тебе не кажется, что мы не должны вмешиваться…
Бьянка, не дослушав, махнула на мужа рукой и с горящими глазами вновь повернулась к дочери:
-- Ну… ну, скажи это, ты же знаешь как я буду рада…
Оливия посмотрела на отца, ища у него подсказки:
-- О чём сказать?
-- O Dio!.. Что вы с Леоном помирились, конечно…
-- Но… но мы не мирились, – Ливи оглянулась назад, услышав шум на лестнице.
-- Как не мирились… – теперь уже Бьянка казалась ошарашенной, она бросила требовательный взгляд на вошедшего в столовую Леона. – Вы провели ночь вместе - это недостаточный повод для примирения?!
-- Ты… ты ошибаешься, мама… – Оливия не знала, куда деться от осуждающих взглядов родителей.
-- Ошибаюсь?! – леди Медстоун была просто возмущёна. – Я сама видела, как Леон заходил в твою спальню!..
-- А-а-а… ему… просто нужна была одна книжка…
-- Ночью?
-- Он хотел на ночь почитать…
-- Ливи, за кого ты меня принимаешь? – нахмурилась Бьянка. – Ты ещё не научилась врать своим родителям!.. Он вышел от тебя во втором часу ночи!.. Вы, вероятно, увлеклись обсуждением преимуществ различных литературных жанров!..
Растерянный взгляд Оливии метнулся к Леону, моля о помощи.
-- Простите, что вмешиваюсь, – осторожно начал стратег КЯ, – но ваша дочь - взрослая женщина, она не обязана отчитываться за каждый свой шаг…
Внутри Ливи всё похолодело, уж лучше бы она не искала поддержки у Леона. Такое заступничество было равносильно самоубийству.
-- Что?!.. – лорд Медстоун грозно сдвинул брови, даже поднявшись со своего стула. – Вы что себе позволяете?.. Это приличный дом! Здесь слово «семья» - не пустой звук!
-- Папа, подожди… – Оливия успокаивающе положила ладонь на руку отца. – Вы с мамой всё не так поняли. Леон плохо спал ночью…
-- И пришёл к тебе.
-- Да, за книгой. А потом он снова приходил ко мне, на этот раз уже за снотворным, вот и всё, что видела мама, – Ливи осуждающе посмотрела на родителей. – Не понимаю вашей реакции. В конце концов, мы с Леоном всё ещё муж и жена…
-- Ах, вот оно как! Теперь вы снова женаты?! – лорд Медстоун возмущённо посмотрел на дочь. – Ты когда-нибудь вообще говоришь правду, Оливия?! Как у тебя язык поворачивается лгать собственным родителям, какой пример ты подаешь своим детям?!
-- Я не понимаю, что мы такого сделали? – обижено спросила Ливи.
-- Что сделали?! – Джейсон едва сдерживался, чтобы ни перейти границу между повышенным тоном и криком. – Вы совершенно не уважаете нравственные законы!.. Где это видано - жена по ночам украдкой пускает мужа в свою комнату, а утром делает вид, что они друг другу чужие!.. Это самоё настоящее лицемерие, Оливия!.. Вы оба ведёте себя просто аморально!..
-- Господи, папа… Ты так говоришь, словно мы преступники какие-то!..
Леон едва сдержал смешок от такого комментария жены.
-- Ливи не спорь с отцом, – поддержала мужа Бьянка. – Да, современные нравственные нормы резко упали… теперь и не такое вытворяют… Но зачем же скатываться до их уровня?!.. У тебя юные дети!.. Они решат, что если их мать позволяет себе такие вольности, то им тем более можно всё, что угодно!.. Это совершенно безответственно с твоей стороны!..
Оливии вдруг стало до такой степени обидно за несправедливое обвинение, что захотелось расплакаться.
-- Леди Медстоун, – видя, в каком состоянии находится Ливи, стратег КЯ не смог промолчать, – мне кажется, вы несправедливы к своей дочери… Она всегда очень ответственно относилась к воспитанию детей…
-- Что вы можете понимать в воспитании детей?! – мрачно выдавил Джейсон. – Сделали Оливии ребёнка и бросили!.. Где вы были последние месяцы?..
-- Отец, ты не прав… Леон всегда очень хорошо относился к Сандре и заботился о ней!
-- Да? Когда интересно он успел проявить себя?
-- Папа, мы взрослые люди и сами во всём разберёмся, – голос Оливии постепенно окреп. – Я знаю, что вы волнуетесь, но лучше будет, если вы не станете вмешиваться…
-- Вмешиваться? Пока вы в этом доме: либо живите как муж и жена, либо ведите себя прилично! А устраивать здесь бордель я не позволю… Мне стыдно за тебя, Оливия.
Щеки Ливи вспыхнули, а Леон вновь с трудом сдержал улыбку - слова лорда Медстоуна очень напомнили ему обвинения самой Оливии, брошенные когда-то ему.
-- Так, ладно… Лив, поедем прогуляемся в город… твои родители пока успокоятся, – объявил стратег КЯ, обнимая жену за плечи и уводя с собой.
Оливия не сопротивлялась, радуясь любой возможности сбежать.
-- Мы не закончили наш разговор, – бросил напоследок лорд Медстоун.
Но его уже не слышали.
-- Нет, ты видела это?.. Они то сквозь зубы разговаривают, то бегают друг к другу в спальню, обнимаются… и при этом говорят, что ничего не изменилось… – мужчина повернулся к жене. – А как они тут заступались друг за друга!..
-- Какой же ты чопорный ханжа, Джей! – Бьянка снисходительно улыбнулась. – Даже мне странно слушать тебя…
-- А ты со мной не согласна?!.. Ты же была на моей стороне!..
-- Ты - мой муж. Я не могла не поддержать тебя.
-- Ты хочешь сказать, что, на самом деле, ты со мной не согласна? – возмутился мужчина.
-- Ну-у…
-- Та-а-ак… Ты что, не видишь, что наша дочь выскочила замуж за типа, который…
-- Очень любит её… – договорила леди Медстоун.
-- Мы о нём ничего не знаем! Он то пропадает, то вновь появляется… увозит нашу девочку…
-- Твоя девочка - уже очень давно взрослая женщина, Джей. Тебе не кажется, что ты несколько сгущаешь краски?..
-- Нет, не кажется!.. Он всегда казался мне очень подозрительным… Ты эти шрамы видела?
-- Что ты имеешь в виду?
-- Его шрамы, Бьянка, откуда они?
-- Авария? Несчастный случай, да мало ли что… – леди Медстоун пожала плечами.
-- Он - бизнесмен, а ведёт очень странный образ жизни. Это и Вики говорила, ты же сама волновалась или уже забыла об этом?
-- Не знаю, Джей… У Филиппа был такой же… Возможно, это удел всех современных деловых людей…
Джейсон раздражённо нахмурился:
-- И ты хочешь, чтобы наша дочь снова погрязла в непонятно каких отношениях: толи замужем, толи - нет? Толи у детей есть отец, толи он невесть где и появляется раз в год по обещанию?
-- Тебе любой будет нехорош для твоей любимой девочки…
-- Ничуть. Вот Френсис, я считаю, для неё - идеальный вариант…
-- Да уж конечно, – Бьянка скептически улыбнулась. – Такой же чопорный аристократ как ты!

25 декабря, воскресенье. Англия, Норфолк, 09:00 – … (08:00 м.в. – …)
-- Ты в порядке? – тихо спросил Леон, глядя на притихшую Ливи.
Водитель вёз их в Норфолк.
-- Да. Извини, что так вышло, – Оливия виновато посмотрела на мужа.
-- Не переживай, Лив… нам же не по шестнадцать лет и в угол нас не поставят, – стратег КЯ находил ситуацию исключительно забавной.
-- Сегодня Чарльз приедет… – Ливи тяжело вздохнула, уставившись в окно.
-- Кто это?
-- Мой брат… старший…
-- Надеюсь, он не так строг в вопросах морали, как твои родители?
Оливия смущённо кашлянула:
-- Ммм… он представитель от тори…
-- Ха... – Леон нервно рассмеялся, откидываясь на спинку сиденья. – Ну, он тогда, наверное, сразу вызовет меня на дуэль…
-- Наверное, – улыбнулась Ливи.
-- Слушай, как ты вообще пережила три замужества в такой семье?
-- Ну что ты, они всегда считали, что замужество - то идеальное состояние, в котором они могут быть за меня спокойны. Те три года после гибели Филиппа мама пользовалась каждым удобным случаем, чтобы попытаться меня с кем-нибудь познакомить… мне даже пришлось сбежать в Италию…
-- У тебя удивительная мама, – как-то печально улыбнулся мужчина, отворачиваясь к окну.
Оливия почувствовала странную неловкость, вспомнив, что мать Леона бросила его в детстве.
-- Может мы позавтракаем в каком-нибудь кафе? – предложила Ливи, желая поскорее сменить тему. – А то с этой нелепой историей мы даже ничего не перекусили…
-- Да, я тоже жутко голоден, – кивнул стратег КЯ. – Куда поедем?.. Ты, наверное, тут всё знаешь… Кстати, а в школе ты училась в Норфолке?..
-- Нет, меня отправили в частную школу в Шотландии… у-у-у, как же я её ненавидела. Там учились совершенно невыносимые заносчивые девицы, с которыми я поначалу не ладила. Я мечтала учиться здесь, рядом с домом и жутко завидовала Метью, его родители оставили здесь, – Ливи снова заулыбалась, вспоминая детство.
-- Но в колледже-то вы с Метью уже учились вместе?
-- Да… – Оливия вдруг наклонилась к шофёру, указывая куда-то в сторону: – Рассел, останови у того кафе на углу…
-- Конечно, миледи.
Стратег КЯ вышел из машины и открыл дверцу Ливи, подавая ей руку.
-- Спасибо, – коротко кивнула она.
В кафе никого не было, Леон с Оливией оказались единственными посетителями.
-- Что желаете? – поинтересовалась молоденькая официантка, подошедшая к их столику.
-- Будьте добры, кофе и пончики, – Ливи повернулась к стратегу КЯ. – Очень рекомендую… а ещё у них совершенно изумительный горячий шоколад…
-- Сок, пончики и горячий шоколад… – улыбнулся Леон, делая заказ, – раз рекомендует первая сластёна Соединенного Королевства Великобритании…
Внезапно мужчина поморщился, почувствовав неприятное покалывание в области сердца.
-- Ты плохо себя чувствуешь? Может вернёмся домой? – мгновенно отреагировала Оливия.
-- Нет-нет… уже отпустило… Да и не могу я уехать, не попробовав любимого шоколада своей жены…
-- Тебе нравится? – смущённо улыбнулась Ливи, наблюдая за стратегом КЯ с удовольствием поглощающим шоколад.
-- Угу, – довольно кивнул Леон, поворачиваясь к женщине.
Его левая щека оказалась испачкана в шоколаде. Оливия рассмеявшись взяла салфетку и вытерла лицо мужу.
-- Я уже вижу…
Мужчина осторожно перехватил руку жены.
-- Спасибо, – прошептал он, касаясь губами её пальцев, при этом не сводя взгляда с Ливи.
-- Ты не меньший сладкоежка, чем я…
Мягкий взор женщины окутал Леона тёплым покрывалом. Оливия кончиками пальцев погладила щёку стратега КЯ. Закрыв глаза, мужчина потёрся о ладонь Ливи.
-- До знакомства с тобой я им не был…
-- Значит, я на тебя плохо влияю, – Оливия смущённо убрала руку.
Волшебство мгновенно развеялось и мужчина, с сожаленьем вздохнув, открыл глаза.
-- Точно, – улыбаясь кивнул он. – Ты меня… кх-кх… морально разлагаешь!.. Даже твои родители это заметили!..
Ливи окончательно смутилась, потупив взор.
-- Ладно-ладно, я шучу. Извини, – примирительно произнёс Леон, слегка приобняв жену за плечи и тихо шепнул ей на уху: – Но шоколад я больше люблю швейцарский… с орехами…
Щеки Оливии мигом вспыхнули, женщина с трудом сдержалась, чтобы усидеть на месте:
-- Леон!
Мужчина встретил её возмущённый возглас своим самым безмятежным взглядом.
-- Да, а тебе он не нравится? Странно, это же почти классика…
Оливия прищурившись вгляделась в лицо мужа, пытаясь понять, что именно он имел в виду, говоря о швейцарском шоколаде. Что касается самой Ливи, то эта сладость с недавних пор вызывала у неё только одну и очень стойкую ассоциацию…
-- Н-нравится, – запинаясь выдавила она, опасаясь глупо выглядеть в глазах стратега КЯ.
-- Особенно, когда он подтаивает, верно? – с самым серьёзным видом, уточнил Леон.
-- Д-да… – женщина неуверенно кивнула, чувствуя, что начинает нервничать.
От горячего дыхания мужа по её телу побежали мурашки, да ещё рука мужчины совсем не вовремя соскользнула с её плеча на спину.
Стратег КЯ, почувствовав под своей ладонью дрожь, едва ни задохнулся от возбуждения.
-- И когда ты его нежно слизываешь, да?.. – порывисто прошептал он, лаская языком ухо Ливи.
Оливия замерла, не смея шелохнуться. Дрожь ни на секунду не унималась, новыми волнами раскатываясь по телу.
Рука Леона поднырнула под куртку женщины и осторожно залезла под свитер, несмело поглаживая поясницу Ливи.
Спина Оливии непроизвольно выгнулась, грудь поднималась и опускалась в такт ставшему внезапно глубоким дыханию. Надо было остановить его… немедленно… сразу, как только зашла речь о шоколаде - можно подумать Ливи не знала своего мужа! - однако женщина всё оттягивала и оттягивала этот момент, позволяя себе маленькую слабость.
-- Леон… перестань, что ты делаешь, – наконец, найдя в себе силы, выдавила она.
-- Не знаю… – сбивчиво пробормотал Леон, спускаясь губами от уха к шее Оливии. – Должно быть, это на меня так шоколад действует…
Вторая рука мужчины уже залезла под свитер Ливи спереди, нежно щекоча животик.
-- Ле-е… Ле-е-еон… – голос женщины совершенно осип, отказываясь возвещать о протесте.
-- Давай снимем номер в отеле на пару часиков?.. – предложил стратег КЯ, ловя губами губы жены и присасываясь к ним.
-- Ты…что… – слова вырывались из груди Ливи между поцелуями. – Я… вовсе не…
Оливия чуть откинула назад голову, подставляя мужу хрупкую шею, однако расфокусированный взгляд, прежде чем окончательно потеряться в водовороте страсти, выхватил из окружавшей действительности расширенные от ужаса глаза немолодой женщины в дверях кафе. Оливия немного пришла в себя, внезапно обнаружив, что практически сидит на коленях стратега КЯ, попыталась поспешно отодвинуться.
-- Леон… прекрати… мы… мы же в кафе!
-- Поехали! – Леон сорвался с места, протягивая руку Ливи.
Та быстро встала из-за столика.
-- Да, идём скорее отсюда…
Они поспешно вышли (нет, почти выбежали) на улицу.
-- Где здесь ближайший отель? – с трудом совладав с голосом, спросил Леон.
-- Я… я… не знаю…
Стратег КЯ, не желая брать шофера Медстоунов, свистнул такси.
-- В хороший отель!.. Побыстрее!.. – приказал он таксисту, обнимая и целуя жену.
-- Леон, – жалобно промямлила Ливи, тем не менее, отвечая на поцелуй, – ведь таксист всё поймёт… зачем мы едем…
-- Какая разница? – раздался горячий шёпот над ухом Оливии и рука мужчина начала нетерпеливо поглаживать коленки жены.
-- Что он о нас подумает? – сквозь прерывистое дыхание пробормотала Ливи.
-- Что у нас будут лучшие рождественские подарки сегодня!..
Стратег КЯ ухватил женщину за руку, засовывая её ладонь к себе под рубашку.
Маленькая ладошка Оливии принялась поглаживать грудь мужчины, вдруг остановившись на двух бугорках в районе сердца. Ливи расстегнула рубашку мужа, обнажая его грудь в том месте, где рядышком друг с другом соседствовали два шрама: один совсем свежий, а второй лишь как напоминание о пущенной год назад арбалетной стреле.
-- Очень болит? – медленно наклоняясь и обводя следы от ранений язычком, шёпотом спросила Оливия.
Леон напрягся как струна, взволнованно наблюдая за действиями жены. Ему показалось, что если они сию же минуту не приедут к отелю, он набросится на Оливию прямо в машине.
К счастью, водитель вдруг объявил об остановке.
Сунув таксисту первую попавшуюся купюру, Леон едва ли ни выскочил из автомобиля, крепко удерживая женщину в объятьях.
В отеле, сбивчиво объяснив портье, что им срочно нужен номер, супруги практически выхватили свой ключ и пообещали спуститься заполнить регистрационную карту чуть позже. Портье оказался очень понимающим малым и не стал спорить, вежливо поздравив гостей с Рождеством.
-- О боже, как же стыдно, – привалившись к стене в номере, прошептала Оливия, задыхаясь. – Клянусь, ближайшие полгода ноги моей не будет в этой части города…
-- Нет проблем, надеюсь здесь много гостиниц, – Леон опёрся руками по обе стороны от Ливи и стремительно наклонился к женщине, яростно впиваясь в её губы.
Перед глазами Оливии всё поплыло. Вся подавшись навстречу мужу, она попыталась одновременно дорасстёгивать его рубашку и удержаться на подкашивающихся ногах. Её пальцы путались и срывались с пуговиц, мешая друг другу, тело горело с трудом перенося соприкосновение со ставшей внезапно такой грубой шерстью одежды.
-- Сними же, в конце концов, эту дурацкую кофту!.. – прорычал мужчина, запрокидывая вверх руки жены и стягивая с неё глухой свитер.
Оливия вздрогнула, когда холодный воздух коснулся разгорячённой кожи. Наконец, рубашка Леона тоже оказалась на полу.
-- Ли-и-ив!.. – простонал мужчина, покрывая плечи и грудь женщины жаркими поцелуями.
Оторвав Оливию от пола, стратег КЯ заставил её обхватить ногами его бёдра и понёс на кровать, не на секунду не переставая по дороге целовать Ливи.
Рухнув на постель, они быстро помогли друг другу избавиться от брюк, едва ни разодрав те в клочья, ибо молнии как назло почему-то заедало, а пуговицы не желали расстёгиваться.
Наконец, избавившись ото всей одежды, супруги нырнули под тёплое одеяло, укутываясь с головкой. Словно два разбушевавшихся вулкана, Леон и Оливия ни йоты не уступали друг другу в безудержной страсти, задав такой темп, что позавидовал бы любой гонщик. Их сердца бешено колотились в едином ритме, тугими ударами посылая волны дрожи по всему телу.
Внезапно Леон застыл, его тело замерло, словно сведённое судорогой. С шумом втянув в себя воздух, мужчина вздрогнул и, покрывшись смертельной бледностью, рухнул сбоку от Оливии.
Всё произошло так быстро, что Ливи даже не сразу сообразила, что случилось. Откинув одеяло, она несколько мгновений в растерянности смотрела на мужа.
-- Леон… Леон?.. – Оливия испуганно дотронулась до его груди.
Веки мужчины дрогнули, однако глаза так и остались закрытыми.
Схватившись за телефон, Ливи быстро набрала номер и сбиваясь и путаясь вызвала в отель "скорую".
Наспех одевшись, женщина застыла возле мужа, не зная, что делать дальше. Оливия взяла стратега КЯ за руку и просидела так до приезда врачей.
-- Что произошло? – спросил один из них, пока другие одевали на Леона кислородную маску и что-то вводили ему в вену.
-- Он… он недавно был ранен… – запинаясь начала объяснения Ливи, – он - военный… Там след от пули… возле сердца… Мы… мы приехали сюда, а ему стало плохо…
-- А вы ему, простите, кто? – осторожно поинтересовался врач.
-- Я - его жена, – от голоса Ливи температура в комнате упала на несколько градусов.
Однако её слова не рассеяли сомнение в глазах доктора. Оглядев номер, он снова перебросился со своим ассистентом парой фраз на латыни.
-- Вы поедете с ним в больницу? – всё тем же тоном спросил врач.
-- Ну, разумеется! – Оливия собрала раскиданную одежду Леона, подняла, брошенную впопыхах в прихожей сумочку, и, чувствуя, что готова провалиться от стыда сквозь землю, вышла вслед за медиками из номера.
-- Простите, миссис, – остановил Ливи портье, когда они пересекали холл гостиницы (причём Оливия мысленно молилась, чтобы это произошло как можно скорее). – Вы обещали зарегистрироваться, когда… ммм, освободитесь…
Чувствуя на своей спине заинтересованный взгляд врача, Ливи с горящим от стыда лицом подошла к стойке и, быстро расплатившись, выскочила из отеля. Врачи как раз погрузили Леона в машину.
-- Не передумали ехать? – весело поинтересовался доктор.
Не удостоив его ответом, Оливия забралась в машину вслед за Леоном.

25 декабря, воскресенье. Англия, Норфолк, больница, 12:20 – … (11:20 м.в. – …)
-- Кто у нас сегодня дежурный хирург? – заглядывая в ординаторскую, поинтересовался врач, который привёз Леона в больницу.
-- По-моему, до обеда должен дежурить Вуд, – отозвалась какая-то медсестра. – Он сейчас во втором боксе… там ножевое… и это в Рождество-то…
Врач быстро кивнул и направился разыскивать хирурга.
-- Френи!.. Ты когда освободишься? – заходя в бокс, поинтересовался он. – Мне б одного пациента посмотреть…
-- Уже, – отозвался хирург, вытирая руки о полотенце.
-- А где твой с ножевым?
-- Увезли. Скончался бедолага… оба лёгких насквозь!.. А у тебя, Тодд, что за случай?..
-- Да одна дама в отеле довела своего любовника до сердечного приступа во время секса…
Оба доктора беззлобно рассмеялись - видимо, профессия давно уже наложила свой отпечаток.
-- Идём, посмотрим, – выкидывая полотенце в мусорную корзину, кивнул Вуд. – И почему мне никогда не попадаются дамы, способные довести меня до инфаркта?..
-- Не в тех кругах общаешься, – улыбнулся Тодд, указывая дорогу. – Холодные аристократки не могут себе такого позволить… Ты обрати внимание, у этого пациента двухмесячной давности огнестрел в области сердца и рядом же ещё один рубец, похоже, была колотая рана…
-- Угу, посмотрим… А он сейчас в сознании?
-- Он временами отключается, но в принципе - стабилен.
Врачи зашли в палату. Леон лежал на кровати с закрытыми глазами, рядом сидела Оливия, держа его за руку.
-- Посетителей прошу выйти, – потребовал хирург, глядя на спину женщины.
Ливи послушно поднялась, поворачиваясь к докторам, чтобы что-то сказать, но не успела.
-- Оливия? – изумлённо выдавил Вуд. – Что вы здесь делаете?
-- Френсис… – только и смогла ответить женщина.
Хирург перевёл взгляд на Леона, припоминая, всё что ему рассказал Тодд и ошарашено уставился на Ливи.
-- Да… я пришёл осмотреть вашего… эээ… – мужчина перевёл взгляд на своего коллегу, – больного…
-- Мне выйти? – обеспокоено оглядываясь на мужа, спросила женщина. – Я могу подождать в коридоре?
-- Да, конечно. Я потом выйду и мы сможем всё обсудить.
Дотронувшись до руки Леона, Ливи покинула палату.
Френсис приблизился к постели пациента, разглядывая лицо лежащего перед ним мужчины. Он показался ему смутно знакомым и, покопавшись в память, Вуд вспомнил, что видел его накануне у Медстоунов: мужчина хотел поговорить с Оливией, однако та не казалась обрадованной этим предложением. Врач с улыбкой покачал головой и, мысленно отметив, что и вчера пациент выглядел не лучшим образом, сосредоточился на своих профессиональных обязанностях.
-- Мы сделали вам кардиограмму, – объявил Вуд, попутно осматривая ранение больного. – У вас перебои в работе сердца… Вам нельзя перенапрягаться.
-- Что вы имеете в виду? – решил уточнить Леон, слегка приподнимаясь на подушках.
-- Вообще любая тяжёлая физическая нагрузка, в том числе и активная половая жизнь. Я бы советовал пока воздержаться от этого.
-- Да я и не успел ничего сделать, – возразил стратег КЯ, задумчиво добавив: – почти…
Закончив осмотр раны, хирург строго покачал головой:
-- В вашем состояние может хватить и этого «почти», чтобы сердце не выдержало. С сердцем вообще нельзя шутить.
-- Док, я не видел Оливию сто лет, – жалобно произнёс Леон. – Неужели, от одного раза что-то изменится?.. Обещаю, я не буду так активен… А?..
Френсис покачал головой, отчасти понимая переживания его пациента. Это была обычная реакция и почти все мужчины реагировали на ситуацию одинаково. Ему бы и самому не понравилось услышать такое.
-- Нет, как врач я вам настоятельно не рекомендую. И передам это Ливи. А вы уж между собой решите, стоит вам рисковать или нет… Месяц, как минимум, вам не желательно перевозбуждаться…

Оливия нервничала всё больше, переживая, что Френсис так долго осматривает Леона. В душе женщины смешались самые разные чувства: страх за Леона, чувство вины, что она поддалась на его уговоры, неловкость с портье… двусмысленная ситуация с Френсисом, которому наверняка сказали что именно вызвало сердечный приступ - Оливии хотелось как можно скорее вернуться домой, закрываться в комнате с Алекс и не вылезать оттуда как минимум месяц, набираясь храбрости и разбираясь в своих переживаниях.
-- Оливия, – окликнул Вуд погружённую в свои мысли Ливи.
Женщина быстро подошла к хирургу.
-- Что с моим мужем? – взволнованно спросила она.
-- Сейчас состояние ста… – Френсис вдруг замолчал и не мигая уставился на Оливию. – С вашим мужем?.. Он - ваш муж?..
Ливи хотелось взвыть от бессилия. Почему никто не желал верить, что Леон действительно её муж?
-- Да, – стараясь, чтобы её голос звучал не очень сухо, отозвалась женщина.
-- У него серьёзные проблемы с сердцем, но в этот раз всё обошлось… А что, Леон - тот самый… ваш бывший муж?..
-- Да, тот самый, – начиная терять терпение, кивнула Оливия, не желая вдаваться в подробности и что-то объяснять. – Так что с ним? Это очень серьёзно?
-- То, что связано с сердцем, всегда серьёзно… слишком сильная нагрузка после операции, вы должны поберечь его…
-- Ему нельзя волноваться? – уточнила женщина.
-- Не только, физические нагрузки так же противопоказаны… – продолжая вводить Оливию в курс дела, Френсис с интересом разглядывал сосредоточенно слушающую его женщину.
"Кто бы мог подумать… – мысленно улыбался Вуд. – А она показалась мне отстранённой ледышкой, любопытная метаморфоза, как я приятно ошибся… Из-за чего же они развелись?".
-- Что вы ему дали? – внезапно спросила Оливия.
-- Омнапон, промедол… У него аллергия?..
-- Не совсем… он последнее время слишком злоупотреблял обезболивающим, доктор Спенсер не разрешил ему продолжать принимать эти таблетки…
-- Сформировалась зависимость? – Френсис едва заметно нахмурившись, оглянулся на дверь палаты.
Ливи опустила голову.
-- Оливия, зависимость успела сформироваться? – надавил на женщину врач.
Та чуть заметно кивнула.
-- Понятно… Вы не хотите оставить его в больнице? Здесь мы сможем контролировать процесс, у нас есть в штате нарколог…
Оливия подняла взгляд на мужчину:
-- Я поговорю с ним… но… сегодня же Рождество, он хотел побыть с дочерью…
-- Я всё понимаю, Оливия, но в таких ситуация - потакать желанием больного не самое правильное, что можно делать…
-- Я могу поговорить с ним?
-- Разумеется.

25 декабря, воскресенье. Париж, квартира Катрин, 07:30 – …
Около шести утра, не в силах больше заснуть, Этьен поднялся с кровати. Следом за ним пробудился и котёнок, зевнув, потянувшись и важно зашагав по кровати. Опасаясь, что животное разбудит Катрин, мужчина взял его на руки и вышел на кухню. Наполнив миску Кэт молоком, Шетардьё наспех погладил свою высохшую одежду и, облачившись в неё, вышел из дома.
Кати разбудила приоткрывшаяся дверь, в узкой щёлочке которой показалась мордашка жалобно мяукавшего котёнка, застрявшего между косяком и дверью.
Женщина, не открывая глаз, оторвала голову от подушки. Сон никак не выпускал её из своих объятий, и она не могла сообразить: что же это так пронзительно пищит? Желая разбудить Этьена, Кати ткнула рукой на соседнюю часть кровати, но там оказалось пусто. Не поверив своим тактильным ощущениям, Катрин разлепила один глаз и снова похлопала ладонью по простыням - никого не было рядом.
-- Хм… – озадачено протянула женщина, намериваясь снова лечь спать.
Но тут опять раздался жалобный писк. Кати уже было собиралась укрыться с головой одеялом, чтобы спрятаться от этого навязчивого звука, но тут же подскочила и резко поднялась с кровати.
-- Кэт!!! – опомнилась женщина, озираясь по сторонам.
Заметив котёнка, она бросилась ему на выручку. Осторожно вытащив животное из случайной ловушки, она прижала его к себе, поглаживая и успокаивая.
-- Совсем одичала! – ругала она себя. – Нельзя мне живых существ доверять! У меня даже кактус засох! Прости, малышка…
У Катрин слёзы навернулись на глаза при виде этого беспомощного котёнка, про которого она просто забыла.
-- Ладно, сдамся на милость Тьена… Пусть перевоспитывает! Кстати, где он? А, Кэт? Может тоже в какой-то двери застрял, пищит, а я не слышу?
Кати прошлась по комнатам, разыскивая Шетардьё, но его нигде не было. Проверив ванную комнату, она убедилась, что Этьен принял душ и забрал свои вещи.
Расстроившись и ничего не понимая, Катрин поплелась на кухню, намериваясь выпить кофе и позвонить Тьену. Проходя мимо большого зеркала в коридоре она на несколько секунд замерла, рассматривая своё отражение.
-- Ну, ничего удивительного… – скептически произнесла Кати. – У мужчин психика слабая… Увидел утром меня, испугался и сбежал…
Из зеркала на Катрин смотрело её отражение с заспанным лицом, горящими щеками, идущими в контрасте с общей бледностью кожи. А на голове были взъерошенные (не без вчерашних стараний Этьена) волосы, упорно напоминающие гнездо.
Грустно вздохнув, Кати продолжила свой путь на кухню. Каково же было её удивление, когда она обнаружила, что кофеварка полна свежесваренным кофе, в микроволновке - подогреты булочки, а на столе, накрытые крахмальной салфеткой, лежат бутерброды.
-- Сбежать - сбежал, но завтрак приготовил… мило…
Около восьми утра во входной двери повернулся ключ и в прихожей послышались шаги.
-- Ты уже встала? – улыбнулся Тьен, заглядывая в кухню.
-- Ты где был? – откладывая бутерброд, поинтересовалась Катрин. – Почему не оставил записки?
-- Я думал, что вернусь до того, как ты проснёшься…
-- Откуда вернёшься?
-- Ммм… скоро узнаешь, – пообещал Этьен, присаживаясь за стол и отхлёбывая кофе из кружки Кати. – О, тёплый… признаться, погодка не балует…
Шетардьё немного погрел руки о кружку и вернул её женщине. Катрин промолчала, памятуя о вчерашней просьбе мужчины доверять ему.
-- Кажется, ты собиралась постричься, – напомнил Тьен. – Сегодня - самое время! Пойдём?..
-- Куда?
-- В парикмахерскую, разумеется. Сам я пока опасаюсь тебя стричь, мало ли, отстригу ещё уши… Зачем ты потом мне такая нужна будешь? – улыбнулся Этьен.
-- Что?!.. – возмутилась Кати. – Так значит тебе нужны только ушастые и красивые?!..
Мужчина рассмеялся, забирая с тарелки бутерброд.
-- Конечно! А ты как думала?!..
-- Ну, а я думала: любовь там всякая…
-- Какая такая любовь?
-- Ну, та… о которой в книжках пишут и по телевизору показывают.
-- Ммм… не знаю… книги читаю только поваренные, а по телевизору смотрю бокс!
-- Заметно…
-- Ладно, идём в парикмахерскую, а потом я отведу тебя в самый модный салон в Париже, – подмигнул Шетардьё. – Нам предстоит сегодня важная встреча и я хочу, чтобы ты была великолепна!
-- Какая встреча? – забеспокоилась Катрин. – Сегодня же Рождество… Я думала, мы проведём его вместе…
-- Кати, положись на меня… Я хочу, чтобы это Рождество стало самым счастливым в твоей жизни!
-- Да ладно тебе, Тьен, перестань… парикмахерские не работают в такую рань, тем более в праздничный день, и ни один модный салон ни за что не распахнет свои двери… все сидят по своим домам!
-- И распахнут, и работать станут! – уверенно заявил Этьен. – Собирайся, пойдём!
-- Я, вообще-то, тоже надеялась посидеть этот день дома… – робко возразила Катрин. – Мы же так давно не были вместе…
-- Обещаю, что ты не пожалеешь! – уверил Шетардьё, поднимая Катрин с места.
Посмотрев на светившееся лицо мужчины, Катрин не сдержала улыбки.
-- Заговорщик… – нежно произнесла женщина, обнимая и целуя мужа. – Я сейчас быстренько в душ, а потом оденусь.
-- Вот и отлично.
Этьен откусил булку и долил в кружку Кати кофе.


25 декабря, воскресенье. Париж, парикмахерская, 10:15 – …
Уже через сорок минут Катрин изнывала в парикмахерском кресле. В салоне больше не было ни кого, кроме неё, Тьена и мастера (дамы зрелого возраста), которая кружила у головы Кати.
-- Ох… ну, и копна же у вас! – посетовала парикмахер, пытаясь управиться с непослушными локонами женщины.
"Ну, уж лучше чем три волосинки!" – проворчала про себя Катрин.
Наконец-то, последняя шпилька была воткнута и прическа завершена. Облегченно вздохнув, Кати подошла к Шетардьё, который коротал время за чтением газеты.
-- О!.. Совсем другое дело, – одобрительно кивнул мужчина, поднимаясь из кресла и расплачиваясь с мастером. – Спасибо, вы совершили чудо…
Дама весело улыбнулась и проводила посетителей к выходу.
-- А теперь в салон, – предлагая Катрин руку, объявил Этьен.
-- Может ты всё-таки хоть намекнёшь, к чему такие приготовления? – иронично поинтересовалась женщина. – Ой, что-то стало прохладно с короткой причёской…
-- Зато очень стильно и красиво!.. Ну, что, едем на Montaigne и Fauborg Saint Honore?
-- Куда? – оторопела Кати. – Зачем?
-- Разумеется в дома высокой моды. Надо же золушку не только причесать, но и приодеть перед балом!
-- Этьен, ты с ума сошёл! Я не поеду!
-- Тебя никто не спрашивает… Ладно, тогда едем в дом моды Coco Chanel… – Шетардьё быстро набрал номер на мобильнике: – Карл, привет! С Рождеством!.. Да-да, спасибо!.. Я тут хочу жене сделать пару покупок у вас… Позвони своим, организуй!.. Ага, спасибо, я твой должник!
Мужчина отключил сотовый и подмигнул Катрин.
-- Только не говори, что ты звонил Лагерфельду, – ошарашено выдавила та.
-- А что такого?
-- Ты знаком с самим Карлом Лагерфельдом?!! Этого не может быть!.. Он недосягаем как… как… как звёзды!.. Это же человек-легенда!
-- Но всё же - человек, – улыбнулся Этьен. – Как-нибудь я вас познакомлю, но не сегодня… он занят. А теперь поехали.
-- Всё-таки ты сумасшедший… – пролепетала женщина, следуя за Тьеном, который повёл её за руку к машине.

Когда они вошли в просторный очень изыскано оформленный дом моды, две милые услужливые ассистентки тут же подхватили Катрин под руки и разложили перед ней почти все модели последней коллекции Лагерфельда. Перед восторженным взором Кати мелькали строгие однотонные костюмы и мягкие и уютные блейзера. Чёрные твидовые юбки и жакеты сменялись открытыми сатиновыми платьями, бесформенными водолазками, кепи в стиле 60-х годов - расшитыми шарфами и твидовыми пальто. Цвета тканей напоминали чёрно-белую рапсодию, расцвеченную мотивами бежевого, золотого или нежно-розового.
Одним из первых нарядов, которые примерила женщина, было белое платье для коктейлей, с юбкой-солнце, заканчивающейся как раз на уровне колена, удлиняя ноги, а белая пена нижних юбок почти неуловимо шуршала под прикрытием тяжёлых тканей.
Катрин вышла из примерочной, демонстрируя платье Этьену.
-- Ну, как?! – нетерпеливо поинтересовалась она.
Шетардьё нарочито медленно перевёл свой взгляд с газеты на жену.
-- Не плохо, не плохо… – изображая безразличие, оценил Тьен, возвращаясь к чтению.
-- Эй! Можно чуть больше внимания?! Я вообще для кого стараюсь?! – возмутилась женщина.
-- И для кого? – хитро улыбаясь, поинтересовался мужчина.
-- Для тебя! Так что не отлынивай!
-- На самом деле ты в нём восхитительна! – смеясь, признался Этьен.
-- Подожди! Сейчас покажу ещё одно, помоги выбрать какое лучше!
Катрин скрылась в примерочной и появилась оттуда, уже облаченная в узкое чёрное платье с вертикальными вставками из белого атласа и ассиметричной юбкой. Наряд наилучшим образом подчёркивал изящество и стройность её фигуры.
-- Так что?.. Какое тебе больше нравиться? Выбирай! – заявила Кати, представ перед мужем.
-- А тебе самой? – улыбаясь, поинтересовался Тьен.
-- Оба!
-- Хорошо, возьмём оба, – кивнул Шетардьё, поворачиваясь к ассистенткам. – Сколько с нас?
-- Мсье Лагерфельд сказал, что это подарок, – любезно улыбнулась девушка. – Вам завернуть?
-- Первое - да, а во втором пускай останется, – не менее любезно отозвался Этьен. – Катрин вам скажет адрес, куда его доставить… И спасибо за помощь.
-- Всегда рады.

25 декабря, воскресенье. Париж, кафе, 12:30 – …
-- Ну, что, пора перекусить? – предложил Тьен, выходя на улицу. – Заглянем в какую-нибудь кафешку…
-- А как же то мероприятие, на которое мы идём, – как бы невзначай напомнила Катрин. – Не опоздаем?
-- Нет, не беспокойся. Я слежу за временем.
-- Тогда тебе придется искать кафе, в котором я в вечернем платье от Лагерфельда в полдень буду уместно смотреться! – весело улыбнулась женщина.
-- Кажется, я знаю такое местечко!
Через несколько минут они вошли в довольно пафосное заведение с соответствующей публикой. Катрин скучающим взглядом обвела позолоченную лепнину и бархатные балдахины. Персонал ресторана воспринимали Этьена как завсегдатая, и сразу проводили за его излюбленный столик.
-- Рекомендую тебе на десерт заказать каштаны с мороженым, – посоветовал Шетардьё, когда они делали заказ.
-- Каштаны, так каштаны.
В качестве закуски им подали шарик то ли паштета, то ли пасты на листике салата. Блюдо было искусно украшено, но при этом не вызывало желания его есть.
Катрин скептически ковырнула вилкой еду и осторожно попробовала на вкус.
-- Знаешь, ты готовишь значительно вкуснее, – призналась Тьену Кати. – А ты открываешься всё с новых сторон! Известные дома мод с радостью тебя встречают, сам Лагерфельд делает тебе подарки, ты частый гость в самых изысканных ресторанах… Настоящий светский лев!
-- Издержки профессии, – улыбнулся Этьен. – Леон требует только самого лучшего, поэтому приходится успевать везде… А готовить это он меня учил, правда, при этом всегда говорил, что я необучаем!
-- Ну-у… я, конечно, не пробовала как готовит Леон, но… в качестве домохозяйки ты меня вполне устраиваешь!
-- Вот спасибо, всегда мечтал стоять у плиты в передничке!
-- Уговорил, на Новый год купим тебе плиту и передничек, – весело рассмеялась Катрин.
-- М-да?.. – скептически хмыкнул Тьен, неспешно поедая каштаны. – Тогда зачем мне жена?
-- Как - зачем?! Руководить!
-- Руководить процессом приготовления пищи?
-- Не только! – с озорным блеском в глазах заявила Кати.
Шетардьё отложил в сторону приборы и заинтригованно взглянул на женщину.
-- Ну-ка, ну-ка?.. Чем же ещё? – игриво спросил он.
-- В чутком руководстве нуждаются все сферы супружеской жизни!
-- Что, так уж и все?
-- Определенно - все!
Этьен удивлённо изогнул бровь.
-- А ты как думал? Нужно же следить, чтобы все исполняли свои обязанности, были довольны и получали то, что хотят: кому постоянства, кому разнообразия…
Катрин посмотрела на мужчину и, не удержавшись, рассмеялась.
-- Разве моё руководство неэффективно? Ты чем-то недоволен? – Кати с наигранной угрозой взглянула на Шетардьё.
-- Я должен отвечать правду или…
-- Или! – оборвала женщина, как бы невзначай поигрывая вилкой перед лицом Этьена.
-- А-а-а… можно сначала уточнить некоторые моменты?..
-- Ну, попробуй!
-- Вот ты там что-то говорила о постоянстве и разнообразии…
-- И?!..
Мужчина озадаченно потёр подбородок:
-- Я так понимаю, у меня есть право только на постоянство, а у тебя ещё и на разнообразие, да?
-- Да! А что?.. – угрожающе улыбнулась Катрин.
-- Нет-нет, я просто спросил… А что тогда входит в мои обязанности?.. Ну, кроме работ на кухне, конечно…
-- У тебя очень лёгкие обязанности - следить, чтобы я была всем довольна!
-- Можно уточнить: что значит всем?
-- Это очень просто… – Катрин стала загибать пальцы. – Нужно меня баловать, регулярно делать комплементы, дарить подарки…
-- Разве всё это не входит в понятие «баловать»? – возразил Этьен.
-- Нет-нет, это идёт отдельной строкой! Не мешай! Итак: следить за моим здоровьем, а следовательно, вкусно кормить, ну, это понятно… И главное - меня нужно любить, пестовать, холить и лелеять… Вот и всё, мне даже не понадобились твои пальцы, для счета хватило своих!
-- Да уж! – скептически усмехнулся Шетардьё.
-- Да я идеальная жена! Совсем не требовательная и с кучей достоинств!
-- Я надеюсь, ты не станешь загибать пальцы всех посетителей, чтобы перечислить свои достоинства?!..
-- Мне не хватит! Здесь маловато посетителей, даже если взять ещё и персонал…
-- Ну, в этом-то я, как раз, не сомневался, – рассмеялся Тьен.
Внезапно раздался телефонный звонок, мужчина достал мобильный.
-- Да, Леон… привет… И тебя, – ответил Шетардьё в трубку. – Ты в Англии? Всё в порядке?.. Да, в Париже… Когда?.. А куда?.. Понятно… Нет-нет, я всё понял. Сделаю… Да, спасибо.
Этьен отключил сотовый, задумчиво посмотрев на него.
-- Всё в порядке? – поинтересовалась Катрин. – Что хотел Леон?
-- Мне надо будет завтра утром сделать одно дельце, – поиграв желваками, ответил Тьен. – Но оно не займёт много времени… Ну, так на чём мы остановились?.. Говоришь, достоинств твоих не счесть? И, наверное, самое главное - скромность?!
-- Нет, со скромностью в моей профессии нельзя. А о моих достоинствах ты должен знать лучше меня!
-- Даже так! Это почему?
-- Ну, как помощник главного стратега ты должен быть хорошо осведомлен о моих профессиональных качествах, а как муж, безусловно, знаком с моими личностными достоинствами.
-- Это какими? Когда ты меня готовить заставляешь или с кровати скидываешь?
-- С кровати, между прочим, меня ты скидываешь!
-- Хорошо, одеяло отнимаешь!.. Кто сказал, что женщины - слабый пол, просто никогда не пробовал отобрать у них ночью одеяло, да?!..
-- Я тебя закаляться заставляю! Забочусь, опять же! И вообще, к чему этот разговор? Ты чем-то не доволен? Не все мои достоинства успел разглядеть и почувствовать?
Катрин пристально посмотрела на Этьена, барабаня пальчиками по столу.
-- Ладно-ладно, сдаюсь. Такой достойной жены, как у меня, нет больше ни у кого, – торжественно объявил мужчина.
-- Да, тебе крупно повезло! – рассмеялась Катрин. – А нам не пора на твоё загадочное мероприятие?
-- Нет, нет, оно будет только вечером.
-- Что?! – возмутилась Кати, несколько громче, чем это позволяли приличия.
-- Тиши-тиши… А что такого?
-- Что такого?! Ты вытащил меня из дома рано утром, успел провести по всяким салоном ещё до полудня для того, чтобы только вечером куда-то повести?!
-- Почему же только вечером? В ресторан мы сходили, теперь можем ещё куда-нибудь отправиться…
-- В ещё одно излюбленное место Леона? Нет уж, хватит… Теперь я поведу тебя развлекаться! Сейчас мы поедем гулять в парк, там ты сможешь покататься на коньках, а я буду стоять и смеяться! Затем, мы пойдём греться в кино, где будем смотреть какую-нибудь комедию, а лучше мелодраму и, наконец, посетим потрясающую итальянскую пиццерию, в ней собираются только бомонд этого квартала, а главное - там действительно вкусно готовят! Ну, как тебе развлекательная программа?
-- Заманчиво… – рассмеялся Этьен.
-- Тогда дожевывай свои каштаны и пошли!

25 декабря, воскресенье. Париж, парк, 13:40 – … Тьен и Кати сидели на скамеечке, поедая попкорн и рассматривая катающихся вокруг ёлки детей и взрослых.
-- Ну, что?.. Бери в прокат коньки, – потребовала женщина.
-- Тебе?
-- Себе!
-- Ты издеваешься? – недоверчиво хмыкнул Шетардьё. – Я на коньках лет двадцать не стоял!
-- А ты не стой, катайся!
-- Не, так не пойдёт, – запротестовал Тьен, отчаянно мотая головой. – Ты вот можешь покататься, а я тебя подожду… У тебя и опыт есть!
-- Какой ещё опыт? – удивлённо вскинулась Катрин.
-- Ну, как же… Я ж видел тебя на роликах!
-- Я бы, конечно, преподала тебе мастер-класс по катанию на коньках, но ты сам нарядил меня в совершенно неподходящую для этого одежду. Так что будешь один отдуваться!
-- Не-е-ет, я не пойду! – запротестовал Этьен.
-- Давай-давай, вспомни, как это было весело в детстве!
Кати потянула мужчину за руку, заставляя подняться со скамейки. Шетардьё нехотя поднялся и, ворча что-то себе под нос, отправился за коньками.
-- Тише! Осторожнее! Держи равновесие! – давала советы Катрин, когда, переобувшись, Этьен пытался выехать на лёд.
-- Я сам всё знаю! – заявил Тьен, отмахиваясь от поддерживающей его руки женщины.
Оттолкнувшись от дерева, он осторожно выехал на лёд, с опаской наблюдая за мелькающими вокруг на большой скорости детьми.
-- Итак, шоу начинается! – торжественно произнёс Этьен, пытаясь сделать первые попытки катания.
-- Молодец! У тебя здорово получается! – весело подбадривала Катрин.
--Издеваешься, да?!
Постепенно Тьен освоился и даже смог прокатиться вокруг ёлки на приличной скорости. Очень довольный собой, он весело махал Катрин, показывая как у него здорово получается. Решив, что совсем освоился, Тьен набрал скорость и стал выделывать замысловатые шаги, подражая настоящим фигуристам. Но в один момент его коньки зацепились друг за друга и он стал падать на спину. Пытаясь удержать равновесие Этьен принялся махать расставленными в стороны руками так, словно намеривался взлететь. Его ноги делали беспорядочные движения, как будто хотели зацепиться за лёд. В результате Шетардьё всё-таки шлепнулся, при этом его падение было настолько комичным, что Кати не удержалась от смеха.

-- Ладно-ладно, – сдав коньки и подходя к Катрин, пригрозил Тьен, – в следующий раз не отвертишься! Поедешь, а я ещё посмотрю как у тебя получится!
-- Зато ты был неподражаем! – с чувством заверила женщина.
-- Так, а в кино пойдём, на какое я захочу! – беспрекословно заявил Этьен. – Никаких слезливых мелодрам!.. Я хочу фильм про самураев!
Кати брезгливо поёжилась:
-- Это там, где отрубают головы и прочие части тела?.. Брр! Уж лучше я тогда в платье на коньках буду кататься!
-- Так, да?!.. Так?!
-- Угу…
-- Хорошо, давай!
-- Чего? – не поняла Катрин.
-- Давай! На коньках в вечернем платье!
-- Я?!
-- Ты, ты!!!
-- Тебе меня хоть немного жалко?! Я же простужусь!
-- А ты активнее катайся и не простудишься!
-- Какой же ты вредный!
-- Кто бы говорил!
-- Ах, так! Ну, ладно!
Кати демонстративно развернулась и направилась к палатке, где выдавали коньки. Выбрав себе пару, она переобулась и выехала на лёд. Этьен, не скрывая скептической усмешки, наблюдал за ней.
Женщина, поддерживая длинные полы пальто, с трудом удерживала равновесие. Пронёсшиеся мимо дети едва не сшибли её с ног. Катрин осторожно стала катиться по льду, чувствуя себя при этом очень неуклюжей. Уже когда она собиралась сдаться и покончить с этой неудачной затеей, на Катрин случайно налетел молодой парень, который в последний момент успел её поддержать. Решив использовать этот шанс, Кати о чём-то стала болтать с молодым человеком. И вот уже через пару минут он осторожно поддерживал Катрин, помогая ей научиться кататься. Быстро освоившись, она несколько раз прокатилась округ ёлки и очень довольная собой подъехала к Тьену.
-- Вот так вот! – гордо заявила ему женщина.
-- Замечательно, – вяло поаплодировал Шетардьё. – Вижу, ты тут совсем освоилась… и даже кавалера себе завела… Ну, тогда катайся с ним, а я пойду в кино!
-- Ты что же ревнуешь? – лукаво улыбнулась Кати.
-- Вот ещё! – фыркнул Этьен.
-- Нет, ты точно ревнуешь! Тогда зачем оставляешь меня здесь?..
-- Не хочу мешать твоему счастью! – огрызнулся мужчина, разворачиваясь и намереваясь уйти.
-- Эй, не так быстро! – Катрин ухватила Тьена за рукав и, резко притянув к себе, поцеловала. – Ну, вот теперь можешь идти…
Шетардьё застыл на месте, оторопело глядя на женщину.
-- Ну, что на этот раз? – улыбнулась она. – Ты же, кажется, собирался в кино…
-- Сейчас, – выдавил Этьен, не отрывая взгляда от губ Кати.
Внезапно он вдруг притянул её к себе и крепко поцеловал, совсем так, как это только что делала сама Катрин.
-- Ну, вот теперь можешь возвращаться к своему кавалеру, – передразнил Шетардьё.
Кати обернулась назад.
-- Ой, а меня, кажется, бросили! – женщина указала в сторону, где её недавний знакомый кружил вместе с девушкой.
-- Так тебе и надо!
-- Зато теперь ты возьмёшь меня в кино!
-- Это с какой это стати?!
-- А куда тебе деваться-то?! – хитро улыбнулась женщина.
Катрин крепко обвила руками шею мужчины и, подтянув ноги, повисла на нём.
-- Действительно, некуда! – хмыкнул он, подхватывая Кати на руки и усаживая её на скамейку.
-- И ещё фильм выбираю я!
-- Слушай, а может быть твой кавалер ещё передумает и выберет тебя, а? – с надеждой спросил Тьен.
-- Даже не надейся! У меня нет шансов!
25 декабря, воскресенье. Париж, кинотеатр, 16:00 – … В кинотеатре Катрин придирчиво изучала афиши, идущих там фильмов. Этьен пытался склонить её выбор в сторону боевика или хотя бы фильма ужасов, но женщина была непреклонна.
-- А я купила билеты на места для поцелуев! – озорным тоном заявила Кати, вернувшись из кассы.
-- Какой кошмар - целоваться под мелодраму… – картинно закатил глаза мужчина. – Что хоть смотрим?..
-- "Семья на прокат"! Рождественская сказка, – Катрин продела руку под локоть Шетардьё и потащила его в зал.
В кинотеатре кроме них двоих никого не было, но женщина всё равно усадила Тьена на последний ряд.
-- Слушай, эту ж картину, по-моему, по телевизору сто раз крутили, – после первых пяти минут заявил Этьен.
-- Знаю, я смотрела её семь раз!
-- Что?!.. И ты приволокла меня на эту… эту… эту сказку про Золушку с ребёнком?!
-- Правда здорово, да? – нежнейшим голоском пролепетала Кати, опуская голову на плечо мужчины и кладя руку ему на грудь.
Слова застрели в горле Шетардьё и он покорно закивал:
-- Правда… это лучший фильм, который я видел… А-а-а…
-- Да-да?..
-- А когда уже можно будет начинать целоваться? – почти смущённо спросил Тьен.
-- Уже можно… – мягко улыбнувшись, отозвалась женщина.
Этьен склонился к лицу Кати, медленно и нежно касаясь её губ. Рука женщины легла на его затылок, притягивая ближе голову мужчины. Наслаждаясь долгим поцелуем, Катрин почувствовала себя школьницей, сбежавшей с уроков, чтобы пойти в кино с мальчиком и вот так же как сейчас упоительно целоваться во время сеанса.
Тьен оторвался от губ женщины и устремил на неё потемневший взгляд. Ладонь Кати прочертила линию от его виска к щеке и снова опустилась на грудь.
-- Посмотри, сейчас будет мой любимый момент… – шепнула она, устраивая голову на плече Шетардьё. – Вон тот вот пожилой мужчина на самом деле…
Этьен не стал слушать, что было на самом деле с каким-то там мужчиной, он изредка невпопад поддакивал словам Кати, при этом обнимая и целуя её шелковистые волосы.
Обоим было очень уютно рядом друг с другом в этом полупустом зале. Катрин, увлеченная фильмом, прижималась к мужу и в особенно трогательные моменты сюжета крепче сжимала его руку. А Этьену нравилось чувствовать, что даже в такой момент она нуждается в его участии.

Мелькнули последние кадры, экран погас. И до слуха Шетардьё донесся короткий всхлип.
-- Ты, что плачешь? Там же все хорошо закончилось, – повернувшись к Кати, спросил он.
-- А я и не плачу, – тихо ответила женщина, снова шмыгнув носом.
Этьен приподнял её личико за подбородок и поцеловал глаза.
-- Надо же! Действительно не плачешь! – улыбнулся он.
-- Да не плачу я, не плачу! – рассмеялась Кати.
Взявшись за руки, они вышли из кинотеатра.
25 декабря, воскресенье. Париж, пиццерия, 16:50 – …
-- Итак, за совершенный тобой подвиг тебе полагается приз! – заявила Катрин, когда они прогуливались по улице.
-- Какой подвиг? – не понял Тьен.
-- Ты лучше спроси: какой приз! Подвиг - это то, что ты отсидел все полтора часа киносеанса, а приз - большая и очень вкусная пицца!
-- Подумаешь, – пожал плечами мужчина, – я бы мог ещё так сидеть хоть год… лишь бы целоваться с тобой…
-- Н-да? – иронично повела бровью Кати. – Хорошо, тогда всю пиццу я съём одна!
-- Нет-нет! Я не отказываюсь от приза! – запротестовал Шетардьё. – Я лишь говорю, что мне понравилось в кино! Надо будет почаще так ходить!
-- Ты хоть сюжет-то понял?!
-- А чего там непонятного? Парень влюбился, женился, хэппи-энд!.. Так что там насчёт пиццы?!
-- Здесь неподалёку старенькая пиццерия, – кивнула куда-то за угол женщина. – Видок у неё, конечно, не модерн, но зато, уверяю, что пиццы вкуснее ты никогда не пробовал!
-- Да?.. Ну, тогда пошли скорее!
Минут через десять они уже сидели в небольшом полуподвальном помещении с огромными дубовыми столами и обстановкой скорее напоминающей средневековые трактиры. Впрочем, здесь было очень чистенько и витал некий сказочно-таинственный ореол.
В самом зале хозяин заведения (весёлый итальянец) за специальной стойкой готовил пиццу прямо на глазах у посетителей. Бурно что-то комментируя, он подкидывал вверх круги теста и выпекал их тут же в огромной каменной печи.
-- Какой пиццы тебе хочется? – поинтересовалась Кати, когда им принесли меню.
-- Даже не знаю, у меня глаза разбегаются…
-- Тогда давай закажем «Гавайскую» с ветчиной и кусочками ананаса, а ещё хочу с грибами и моццареллой?
-- Давай, – согласился Тьен, удобнее устраиваясь на высоком стуле.
Под бурные аплодисменты публики хозяин, многим напоминающий Поворотти, исполнил фрагмент арии Фигаро, его голос был очень приятным и сильным.
-- Когда поёшь ты аплодисментов больше, – весело улыбнулась Катрин, и потерлась щекой о плечо Этьена.
-- Да, я тоже помню как мне аплодировали, когда я пел в караоке, но это было от жалости, а наш Фигаро - просто талант и в кулинарии и в музыке! – с восторженным удивлением следя за хозяином, заявил Шетардьё.
Наконец, им принесли заказ. Пицца просто таяла во рту и была необыкновенно вкусной.
-- Слушай, я вообще не знал о существовании этой забегаловки, – признался Тьен. – Впрочем, на это у меня никогда не было времени… быстро поесть и бежать - как у пожарных!
-- Ну-у… в Париже вообще много чего интересного, – загадочно улыбнулась Кати. – Надо только изучать город не по путеводителю, а изнутри…
-- Это как это?
-- Не забывай, что я росла в приюте и сбегала оттуда каждый божий день!.. Я знаю, в этом городе каждую норку, каждую щель!
-- Что ж, тогда надеюсь, ты будешь моим гидом и в будущем… – улыбнулся Этьен поглощая уже энный кусок пиццы.
-- Можем начать прямо сегодня!
-- Сегодня?! – удивился Тьен.
-- А что тянуть?! Главное - определиться с маршрутом. Я могу показать улочки, где совершенно неповторимая архитектура домов и их ты не найдёшь ни в одной экскурсионной программе. Можем пробраться в потайные помещения Нотр Дама и, вспомнив Эсмеральду и Квазимодо, забраться на его крышу. Я познакомлю тебя с потрясающей горгульей!
-- Ты тоже там всё знаешь?
-- Ага, я очень люблю это здание и ещё там работает один мой очень хороший знакомый, он-то и проводил меня по всем закоулкам Нотр Дама. Но это ещё не все варианты, ещё мы можем пройтись по злачным местам этого города, например: посетить бар, в котором, говорят, любил выпить стаканчик-другой сам Виктор Гюго… Хотя, злачные места вряд ли тебя удивят? В общем, любой твой каприз!
-- Не-е-ет… Нотр Дам - не стоит, – покачал головой Тьен. – Соборы и церкви там всякие - это не для меня… Они угнетают!
-- У тебя просто нездоровые ассоциации, – возразила Катрин. – А с этим надо бороться!
-- Бороться, глядя на милое личико горгульи?.. Хм… это может быть интересно…
-- Тогда идём!
-- Что, прямо сейчас?
-- Именно! Подъём! – Кати, воодушевлённая предстоящими приключениями, вскочила на ноги, направляясь к выходу.
Шетардьё быстро откусил последний кусок от пиццы с грибами и, бросив деньги на стол, поспешил на улицу вслед за женщиной.

25 декабря, воскресенье. Париж, Нотр Дам, 18:00 – … -- Давай руку!
-- Я сама поднимусь!
Кати и Этьен карабкались по узкой винтовой лестнице, забираясь на крышу собора. Ни внутреннее убранство исторического памятника, словно сотканное из лучевидных нервюр, устремленных вверх, ни часовни, находящиеся в правой части собора, с расположенными в них картинами и скульптурами различных художников, которые, согласно многовековой традиции, преподносились ежегодно в первый день мая, нисколько не впечатлили Шетардьё, но Катрин была полна решимости показать ему всю прелесть этого здания.
Восхождение приходилось совершать по тёмным пролетам лестницы, продвигаясь практически на ощупь. Но вот спираль ступенек обрывалась, выпуская на одну из высоких террас. Это был настолько сильный контраст: после мрака и тесноты массивных стен очутиться на открытом пространстве полным воздуха и ощутить ветер, ласкающий кожу. От расстилающийся внизу панорамы захватывало дух. Взор блуждал по огням ночного Парижа, выхватывая его крыши, шпили и ярко освещенные улочки. Дороги, расходящиеся в разные стороны от Триумфальной арки, были подобны лучам золотой звезды. А гладкая вода Сены атласной лентой проходила сквозь город.
У Катрин замерло сердце и по телу разнеслось приятное покалывающее чувство при взгляде на Париж, которых словно миниатюрная модель развернулся у их ног. А ощущение высоты вызывало лёгкое головокружение. Одной рукой она ухватилась за перила террасы, а другой крепко сжала руку Этьена.
-- Ты что, боишься высоты? – снисходительно улыбнулся Тьен.
-- Совсем чуть-чуть…
-- М-да?.. А вцепилась в мою руку так, словно уже падаешь…
Шетардьё притянул к себе Кати и, встав чуть позади, крепко обхватил её за талию.
-- Красиво, правда? – прошептала женщина, с восхищением глядя вниз.
-- Да… ничего… Слушай, ну, как ты можешь бояться высоты, если сидела на перилах балкона в моём номере?.. Я помню!
-- Нет, я ему о красоте, а он мне о высоте!.. Как?.. Как?! Там было низко!
-- Чтоб упасть тебе бы хватило! – улыбнулся Тьен, поцеловав Катрин в висок.
-- Но не для того, чтобы разбиться или бояться! Так, мы не для этого сюда пришли! Раз тебя не восхищает панорама, пойдем, познакомлю с обитателями этой крыши. Продвигаемся вперёд, но только ты меня не отпускай!
-- Ага, боишься! – усмехнулся Тьен.
-- Нет! Просто здесь сильный ветер, а так теплее!
Мужчина недоверчиво покачал головой, пробираясь по металлическому мостику, при этом придерживая Кати.
-- Не люблю я лестницы, особенно скользкие и на такой высоте! – проворчала женщина, забираясь на следующую террасу.
-- Какая ж ты трусиха! – улыбнулся Этьен, помогая ей подняться.
-- А почему я не могу позволить себе немного побыть трусихой в такой ситуации?! В конце концов, есть рядом со мной сильный и смелый мужчина или нет?!
Шетардьё внимательно огляделся по сторонам:
-- Где?.. Не вижу.
-- Ха-ха-ха, – медленно проворчала Катрин. – А ты тогда кто?
-- Я?.. Ну-у… так… для мебели…
-- Упражняешься в остроумии?!
Кати слишком резко обернулась, чтоб бросить на Тьена строгий взгляд, но в этот момент её нога неудачно скользнула по мокрому полу и женщина потеряла равновесие. Однако раньше, чем Катрин успела испугаться, Этьен ловко подхватил её на руки.
-- Упражняешься падать?! – в тон Кати усмехнулся мужчина. – Сгруппировываться при падании нужно… чему тебя только в «КЯ» учили?!.. Эх, жалко, не я был твоим тренером…
-- А мне вот не жалко! Совсем не жалко! Годы обучения прошли практически безмятежно!
-- Это и заметно! Падать по нормальному не умеешь, трусишь постоянно!
-- Зато ты у нас бесстрашная мебель! – фыркнула Катрин, всё ещё удерживаемая руками Этьена.
-- Тебе что-то не нравится?! – мужчина слегка покачал её на руках.
-- Нравится!!! – поспешно выпалила Кати. – Ты очень удобная многофункциональная мебель! Только отпусти, желательно осторожно!!!
Шетардьё плавно поставил женщину на ноги, и, придерживая её под руку, двинулся дальше.
-- Всё-таки нужно заняться твоим обучением! – вздохнул Тьен.
-- Не нужно! Я упрямая и трудно обучаемая! И в твои педагогические способности совершенно не верю! Ты лучше познакомься с этим милейшим созданием! – Катрин указала на скульптуру горгульи. – Внешне безобразное и ужасное, но доброе внутри!
-- Горгулья - милое существо? – усомнился Этьен. – Они же означают злых духов, вылетающих из церкви!
-- Не только! Ещё они отпугивают злых духов! А именно эта горгулья может исполнять желания! Вот сам попробуй её о чём-то попросить!
Шетардьё скептически посмотрел на скульптуру крылатого существа с клыкастой мордой то ли дракона, то ли льва.
-- Попробуй-попробуй! Мои она всегда исполняла!
-- Ну, раз так… – Тьен закрыл глаза, сделав вид, что о чём-то сосредоточенно думает.
-- И что ты загадал? – полюбопытствовала Кати.
-- А разве я должен рассказать о желании?
-- Ну-у… всё-таки…
-- Не, тогда будет не честно! Вдруг ты потом не захочешь выполнять…
-- Что выполнять? – женщина лукаво заулыбалась.
-- То, что я загадал.
-- А ты скажи, а я скажу, буду или нет!
Этьен карикатурно поиграл бровями и покачал головой:
-- Нет, не скажу!
-- Ну, может тогда ты загадал это?.. – Катрин притянула мужчину к себе за ворот куртки и сладко поцеловала.
-- Ммм… – сквозь поцелуй промурлыкал Тьен. – Да, твоя горгулья - волшебница!..
-- Я же говорила, – довольная собой похвасталась Кати.
-- Постой, я тогда ещё кое-что загадаю…
Мужчина с самым серьёзным видом повернулся к статуе, его взгляд вдруг стал сосредоточенным твёрдым.
-- М-да… у тебя было такое лицо, что мне даже страшно представить, что ты загадал!
-- Желание у меня очень-очень важное и поэтому требует серьёзного подхода!
-- Да? Ну, надеюсь, на этот раз его осуществление от меня не зависит? Не хочется брать на себя такой груз ответственности…
-- Оно зависит от нас обоих! И нам нужно будет хорошо постараться… – понизив голос, ответил Этьен.
-- Что ж, раз так, то приложим максимум усилий! – с шутливой серьёзностью произнесла Катрин. – Но вот только куда прикладывать эти самые усилия, если ты не говоришь, что загадал?!
-- Ты всё узнаешь! Потерпи чуть-чуть.
-- Так нечестно! – резюмировала женщина. – Ну, раз других желаний нет, давай спускаться вниз.

25 декабря, воскресенье. Париж, ночной бар, 21:30 – …
-- Что это?.. – оторопела Катрин, замерев перед входом в огромный ночной бар.
Заведение всегда носило репутацию излюбленного места богачей, мотов и мошенников. Здесь же находилось и подпольное казино плюс все тридцать три удовольствия.
-- Ты разодел меня, чтобы притащить в это логово?! – совершенно опешила Кати. – Провести Рождество здесь?!..
-- Мы только подождём появления одного человека, а потом уйдём, как только ты захочешь, – пообещал Шетардьё, потянув женщину в бар.
-- И когда он должен появиться? – шагая за Этьеном, обречённо спросила Катрин.
-- Если честно, то нет никаких гарантий, что он вообще появится, – виновато признался мужчина. – Но я очень… очень-очень надеюсь…
-- Ну, хорошо. Но ждём не больше часа!
Внутри бара было полно народу. На первом этаже располагался непосредственно сам бар и танцпол, те кому не хватало этих развлечений спускались вниз, где было устроено казино и своими танцами, публику развлекал кордебалет.
-- Угу… идём, – Тьен потащил Катрин куда-то в сторону служебных помещений.
-- Ты собрался в казино?
-- Ага, и на девочек в бикини полюбоваться!
Кати возмущённо повела бровью, но Шетардьё тут же приобнял её и поцеловал.
-- Добрый вечер, – приветливо кивнул охранник, здороваясь с Этьеном за руку.
-- Козырь здесь? – быстро поинтересовался Тьен.
-- Пока не проходил, но раз вчера не было, то сегодня точно явится.
Шетардьё согласно кивнул и они с Катрин направились дальше вдоль узкого коридора, ведущего к лестнице в подвальные помещение.
Пройдя до конца коридора, они очутились перед обитой кожей стальной дверью, чуть скрипнув петлями, она отварилась, пропуская Этьена и Катрин внутрь комнаты.
-- Милое местечко… – тоскливо оглядев стены и внутреннее убранство помещения, произнесла Кати.
Всё здесь было подобранно с пафосом и полным отсутствием вкуса, словно хозяин старался собрать только дорогие вещи, при этом не заботясь об общем стиле интерьера.
Женщина присела на обитый шёлком диванчик и, чувствуя себя здесь очень не уютно, разгладила складки юбки на своих коленях.
-- Мы здесь будем ждать того самого Козыря, да? – подняв глаза на Тьена, поинтересовалась она.
-- Можем пойти в казино или стриптиз посмотреть, – улыбнулся Шетардьё, прекрасно понимая, что Катрин откажется.
-- Нет уж… давай посидим в тишине…
Мужчина согласно кивнул, опускаясь возле Кати и нежно обнимая её. Катрин, прильнув ближе, почувствовала, как бешено колотится сердце мужа.
Так - ничего не говоря и ничего не делая - они просидели около получаса. Затем в дверь постучали и в проёме показалась голова охранника.
-- Пришёл, – коротко сообщил тот и исчез.
Тьен быстро встал и вдруг замер, словно не зная, что делать дальше. Глядя на мужа, Кати тоже почему-то начала нервничать.
-- Я… сейчас его приведу… – наконец, выдавил Этьен. – Ты только постарайся держать себя в руках…
Не дожидаясь ответа, Шетардьё вылетел из комнаты.

25 декабря, воскресенье. Париж, ночной бар, 22:05 – …
-- Привет, – пожимая руку Тьену, развязно протянул Козырь - молодой парнишка из тех, что быстро «взрослеют на улице». – А я думал, ты уже за меня в тюрьме прохлаждаешься!..
-- Деньги делаю всё! – улыбнулся в ответ Этьен. – Впрочем, меня-то как раз не за что было арестовывать…
-- Ну, всё-таки помог бежать злостному наркобарону! …ять, как же они меня достали в последнее время! Взорвать что ли их участок на…
Оба рассмеялись.
-- Сколько тебе сегодня надо? И какого?.. – уже деловым тоном поинтересовался Козырь.
-- Пошли поболтаем в кабинете, – кивнул в сторону Шетардьё. – Только учти, у меня там жена…
-- …ять! Ты ещё и женат?!.. Может и дети есть?!..
-- Может, – задумчиво отозвался Тьен. – У меня будет к тебе просьба: веди себя с ней прилично и обходительно…
-- Пфф!.. А на хрена ты её притащил?!
-- Она иногда будет покупать у тебя товар для меня… И всякий раз, когда ваши пути будут пересекаться, ты будешь сама любезность!
Козырь скорчил недовольную гримасу. Но Этьен тут же достал банкноту и сунул её в один из многочисленных карманов военной жилетки парня.
-- Ну, любезность - так любезность, – расплылся в широкой улыбке Козырь. – За ваши деньги хоть танцы на столе… Может ещё какие услуги твоей августейшей закажешь?
-- Газеты по утрам приносить в моё отсутствие…
-- Это, чтоб проверять, не гуляет ли она налево, когда тебя нет? – рассмеялся собственной шутке парень. – Ладно, пошли… показывай свою королеву…

Катрин подняла глаза на открывшуюся дверь и онемела. Вместе с Тьеном вошёл высокий крепкий юноша в потёртых тёмных джинсах, свитере с какой-то кричащей иностранной надписью, чёрной военной жилетке и сапожках-казаках. В его левом ухе была серьга в виде маленького креста или кинжала, на тыльной стороне ладони красовалась татуировка луны, а волосы были выкрашены белыми и рыжими перьями и стояли затейливым ёршиком.
Козырь рассматривал Катрин не менее внимательно. Наконец, он повернулся к Этьену и тихо сказал:
-- Молодая, красивая… но на хрена ты женился?.. Она ж через год найдёт себе другого!..
-- Заткнись и шагай раскланиваться, – сквозь зубы так же тихо процедил Тьен.
-- Эээ… Добрый вечер и эээ… счастливого вам Рождества! – выпалил парень, обращаясь к Кати.
Женщина не отрывая глаз смотрела на него, не в силах вымолвить ни слова. В ответ она лишь едва мотнула головой. Козырь перевёл недоумевающий взгляд на Шетардьё, тот подошёл к женщине и ободряюще положил руку на её плечо.
-- Ну так вот… Ваш супруг много рассказывал о вас и я просто счастлив познакомиться с вами, так сказать, лично! – паренёк лучезарно улыбнулся. – Меня все зовут Козырем.
Молодой человек протянул женщине руку для приветствия. Та несколько помедлив, вложила в неё свою ладонь.
-- А имя у тебя есть, Козырь?.. – осипшим, не послушным голосом спросила Кати.
-- Разумеется есть, как же ему не быть-то, – хмыкнул паренёк. – Имечко подстать английскому аристократишке, но тем не менее, Брайн, если вам угодно…
Козырь заметил, как и без того бледное лицо женщины приобрело пепельный оттенок, а ладонь в его руке заметно дрогнула.
-- Вы как себя чувствуете? – поинтересовался он. – Хватили что ли лишнего? Так я сейчас ребяток кликну, они водички и там ещё чего если надо принесут…
Кати почувствовала, как Этьен тихонько поглаживает её плечо.
-- Нет, не надо, спасибо… – женщина выдавила из себя улыбку. – Извини, не представилась - Катрин.
-- Ну, как знаете… – Брайн фривольно развалился в кресле напротив.
-- Занятная у тебя причёска… – отметила Кати.
-- Вы находите? – довольно улыбнулся Козырь, проведя пальцами по своим всклокоченным выкрашенным прядям. – А вот моя маман устроила такую истерику, когда я этот прикид себе забацал…
Шетардьё ощутил, как напряглось плечо жены под его пальцами.
-- Ты… живёшь с родителями?.. – тихо спросила она.
-- Ну-у… иногда захожу домой, чтоб они в полицию о моём исчезновении вдруг не заявили… мало ли… они какие-то мнительные… Впрочем, они мне вовсе и не родители!
-- Как ты знаешь?!! – испуганно выпали Катрин, прежде чем успела сообразить, как нелепо это смотрится со стороны.
-- Д-да, – удивлённый бурной реакцией женщины отозвался Козырь, осторожно взглянув на Этьена. – Мне как-то потребовалась переливание крови (я разбился на Тошеном мотоцикле), а они не могли быть донорами… вот всё и выяснилось…
"Раздолбай чёртов!" – проклинала про себя Долохова Катрин.
-- Влетело тебе, наверное, и от родителей и от Долохова за разбитый байк? – спросила женщина, чтобы поддержать разговор.
Катрин из-за всех сил старалась не нервничать и вести беседу непринужденно, чтобы не выдать себя. Но, чёрт бы всё подрал, это стояло ей титанических усилий!
-- Да что родители, – хмыкнул Козырь. – Они рады были, что цел и особо бурчать не стали. А Тоша - тот да, поворчал немного. Он тогда только мотоцикл перекрасил, сиял весь как игрушечка…
-- И давно это было?
-- Что именно?
-- Ну, авария эта? – уточнила Кати.
-- Года два назад, что ли… – пожал плечами парень. – Мы тогда как раз только познакомились с Антоном. Он меня теперь и близко к байку не подпускает, как я ни упрашивал.
-- А чем ты занимаешься? – осторожно поинтересовалась Катрин.
-- Да так… дурью слегка приторговываю. Вот и муж ваш сказал, что вы у меня другой раз будете товарчик прикупать.
"Пикет, сволочь, ни слова мне об этом не сказал! Всё заливал, что он в безопасности! Какая тут к чёрту безопасность!"
-- Угу, буду. А что ты таким бизнесом-то занялся? Всё-таки опасно это, да и хлопотно? Неужели, родители тебя не содержат?
-- А что я тюфяк, какой, что ли?! На родительских харчах сидеть?! – презрительно фыркнул Козырь. – Не, мне это не по душе! Они, конечно, бабла подкидывают, как правило мать всё норовит в карман денег пихнуть. Ну, я беру, чтоб не волновалась. А папаша - так тот от меня нос воротит! Я, видите ли, не оправдал его надежд! Он всё мечтал из меня дипломата сделать, запихнул в дрянной пансион в Швейцарии, а меня воротит от этих морд в белых воротничках!
Шетардьё одобрительно рассмеялся, за что тут же заработал суровый взгляд жены. С лица Тьена тут же спала всякая весёлость и он даже нахмурился, осуждающе покосившись на Брайна.
Парнишка перехватив эти взгляды вдруг расхохотался.
-- Я смотрю, ты у жёнушки под башмаком, – ехидно заметил он на арабском, который по какой-то прихоти заставил их несколько месяцев назад изучать Долохов.
-- Я предпочитаю изысканную обувь, – тонко улыбнувшись, тоже на арабском отозвалась Катрин.
-- О-у… – смущённо выдавил Козырь. – Не увязался… Простите, не хотел обидеть… тем более такую хорошенькую даму.
Кати вдруг почувствовала, что Брайн смотрит на неё совсем по-взрослому, оценивающе и изучающе. Видимо, это почувствовал и Этьен, внезапно напрягшийся и даже как-то подавшийся вперёд.
-- Что ж, приятно такое слышать, тем более от молодого мальчика.
-- Какой я вам мальчик?! – возмутился Козырь.
-- Да, прости, – добродушно усмехнулась Катрин. – Ты уже совсем взрослый мужчина.
-- То-то же… – насупился Брайн и провел рукой по своей шевелюре.
И выглядел он в этот момент настоящим подростком, который очень стремится быть взрослым и серьёзным, а у самого не исчезает из глаз протест против всего мира без разбору. Будто бы он должен всем непременно что-то доказать и сделать так, как он того желает. Брайн был и взрослым, и ребёнком одновременно, словно гадкий утёнок, который вот-вот превратиться в красивого лебедя - таким видела Катрин своего сына.
Кати вдруг вспомнила, какой была она в шестнадцать лет - дерзкая и смелая, готовая, если потребуется, встать одна против всего мира. И сердце её болезненно сжалось, потому что она знала иллюзорность этого ощущения силы, и невыносимо было желание защитить от ошибок своего мальчика с такими взрослыми глазами.
Внезапно дверь в комнату распахнулась и в проеме двери показалась внушительная фигура охранника. Хриплым басом он позвал Этьена и тот, извинившись, быстро последовал вслед за ним.
Как только дверь закрылась Брайн тут же подсел к Катрин на диванчик.
-- Я не так молод, как выгляжу! Да и в жизни много чего видал… Кстати, давай на «ты»?
Кати нервно сглотнула, понимая, что парень полон решимости приударить за ней:
-- Что ж ты в жизни видал, мальчик?
Женщина очень надеялась, что её строгий тон охладит прыть Козыря, но не тут то было, он как будто ещё больше раззадорился:
-- Да ладно тебе… давай без шипов… – вальяжно произнёс Брайн и положил руку на спинку дивана позади Катрин. – Я не какой-нибудь подросток… могу и доказать!..
-- Научился подкатывать к чужим женам и уже считаешь себя взрослым? – беззлобно усмехнулась Кати.
-- Ну, что ты как ёжик?!.. – рука Брайна медленно сползла на плечи женщины. – Расслабься… хочешь травки дам?..
Не зная как реагировать на поведение сына, Катрин невольно рассмеялась, но смех вышел несколько нервным.
-- Ты и представить не можешь всю комичность и ужас этой ситуации! Так что умерь свой пыл, дружочек, пока тебе уши не надрали!
-- Хм… а драть будешь ты? Или мужа позовёшь?
-- Да муж, боюсь, что похуже сотворить может! Ты не дуйся, но я ж тебе в матери гожусь и тяги к молодым у меня, к счастью, нет!
-- В какие матери?! Да мне скоро двадцать четыре! – не моргнув глазом, соврал Козырь. – Разница-то в пару лет… Не, ты точно не умеешь расслабляться без дозы.
Брайн погладил коленку женщины, и Катрин почувствовала, как гнев закипает у неё внутри. Она болезненно ухватила парня за ухо.
-- Двадцать четыре?! А я так знаю, что тебе шестнадцать! Ну, так как, дружок, будешь паинькой?! Или ещё дозы воспитательных мер добавить, чтобы ты расслабился?!
Козырь крепко ухватил руку Кати за запястье и отвёл в сторону.
-- Какого хе… ты тут ломаешься как девочка?!.. Или боишься, что муж сейчас вернётся?!.. Так может тебя в отдельный кабинет затащить?!.. Не понравится - я тебе весь товар бесплатно скину… …ять, да муж тебе ещё спасибо скажет!..
Поведение сына ужасало Катрин и, не сдержав раздражения, она вывернула своё запястье из его захвата и завела руку Брайна за спину.
-- Да ты какой-то непонятливый, как я погляжу!
-- Ааа! Сука! – морщась от боли, проревел парень.

25 декабря, воскресенье. Париж, ночной бар, 22:25 – …
-- Ты, щенок! Ты что себе позволяешь?! – послышался внезапный голос Тьена.
Шетардьё ухватил Козыря за чуб и ещё сильнее заломил заведенную Катрин руку.
-- Да пустите, вы оба! …ять, какого… …вам надо?! – вопил Брайн, пытаясь вывернуться.
-- Сосунок! Ты мне что обещал?! Ты как себя ведёшь?!
Этьен заехал ему коленом в живот и швырнул на пол, медленно надвигаясь.
-- Тьен, перестань! – испуганно вскрикнула Кати, вставая перед сыном. – Поднимайся.
Женщина протянула ему руку.
-- Да пошли вы оба на…
-- Извини, нам нужно поговорить по-мужски… – Шетардьё отстранил Катрин, резким движением поднял парня за грудки и поволок из комнаты.
Козырь ударил мужчину по рукам, пытаясь вырваться.
-- Иди ты на… раз деньги заплатил, значит, всё можно?! Что вы о себе возомнили?! Вы мне никто и я вам ничего не должен, уроды, …ять!
Тьен вспыхнул как порох, он врезал Брайну по физиономии и впечатал в стенку. Козырь спустился на пол, глотая слёзы и кровь с разбитых губ.
Этьен опустился перед ним на корточки:
-- Прости…
Катрин села рядом, вытирая лицо сына и успокаивая его. Её сердце болезненно щемило.
Мальчик покосился на обоих:
-- Что здесь происходит?..
С его лица ушла вся бравада, и он выглядел совсем как ребёнок.
-- Ничего… ты в порядке? – мягко спросила женщина.
-- Я что, похож на дебила? Я же вижу, что вам от меня что-то надо… Вы убьёте меня, да? Я что, продал наркотики вашему ребенку, и он чуть не умер от передозировки?
Катрин про себя тяжело вздохнула: "Когда ты изображаешь из себя крутого мачо и материшься после каждого слова, ты точно похож на дебила!"
-- Нет, тебя никто не собирается убивать… – Кати осторожно провела рукой по волосам сына. – И очень жаль, что дошло до того, что тебя ударили… Прости, просто твоё поведение… оно было кошмарным и мы не сдержались… Но никто не хотел тебя пугать и, уж тем более, мстить…
-- Тогда, что вам нужно?.. – Брайн растерянно смотрел на мужчину и женщину.
-- Я хотела познакомиться с тобой…
-- Зачем?
Катрин перевела беспомощный взгляд на Этьена. "Ну что тут ответишь?! Потому что я твоя мама, а тут вот и папочка очень кстати оказался?!.. Врать?.."
-- Я знакома с твоей мамой… и она попросила меня узнать как ты… – сделала робкую попытку Кати и снова посмотрела на мужа.
-- С какой это стати? – недоверчиво буркнул юноша. – Я ей позавчера звонил… Или вы о настоящей маме?
Глаза Брайна внезапно расширились, видимо, он и сам не ожидал, что придёт вдруг к такому умозаключению.
-- А-а-а… – Катрин занервничала, тщетно пытаясь придумать что-то правдоподобное.
-- Всё равно рано или поздно придётся ему рассказать, – тихо проронил Тьен. – Лучше уж сразу…
Козырь как-то весь подобрался, приосанился, серьёзно глядя то на женщину, то на мужчину.
Этьен вопросительно посмотрел на Кати, словно прося разрешения всё рассказать, но Катрин почему-то медлила.
-- Брайн, а ты был бы рад узнать, кто твоя мама? – тихо спросила женщина, чувствуя, как учащённо забилось её сердце.
-- Да, конечно… Я и сам спрашивал у той своей мамы, но она ничего не знает… А вы ведь что-то знаете?! Говорите!
Кати, ища поддержки, сжала ладонь мужа. Слова застряли у неё в горле, и она с трудом справлялась с волнением.
-- Я привёл сюда Катрин, чтобы мы могли поговорить с тобой… – пришёл ей на помощь Этьен. – И рассказать о то, что… в общем…
-- О том, что мы твои родители, – выпалила женщина, испуганно отведя глаза в сторону.
Козырь даже присвистнул от удивления:
-- Не слабо!.. Вот только не слишком ли ты молода для роли моей матери?..
Юноша с сомнением обвёл взглядом Кати.
-- Я… мне… было четырнадцать, когда я… ну… – женщина с трудом подбирала слова.
-- Залетела от него? – мрачно кивнув на Тьена, помог Брайн.
-- Забеременела, – хмуро поправил Шетардьё. – Катрин была тогда слишком молода, её лишили родительских прав… но она всегда помнила о тебе…
-- Н-да? – Козырь стал совсем задумчив. – А ты?.. Что же ты не взял меня к себе?!
-- Я не знал о твоём рождении… Жизнь развела нас с Катрин в разные стороны до того, как я узнал о её положении…
-- Гм… это так теперь называется?.. А вот раньше, я слышал, говорили: «растление малолеток»! Что, отымел девочку и смылся?!
Этьен опустил взгляд в пол. Что он мог ответить на такое обвинение? Ведь по сути, всё так и выглядело.
-- Ты понимаешь… в тех условиях, в которых мы были тогда, нам бы не разрешили иметь ребёнка… А после гибели моих родителей, я была рада, что у меня будешь ты… я хотела снова иметь свою семью… Но рассказать кому-то боялась, чтобы меня не заставили сделать аборт… мне пришлось сбежать…
-- Тогда почему ты не воспитывала меня сама?!
-- Я оказалась на улице совсем одна и мне пришлось вернуться в приют… А потом, после твоего рождения, ко мне стали приходить из социальной службы… Они убеждали меня, что я не смогу о тебе позаботиться должным образом, потому что сама себя ещё прокормить не могу… И одна женщина, сотрудница этой службы, сказала, что есть очень хорошая семья, желающая усыновить ребёнка… И… и… я согласилась… Я очень хотела, чтобы у тебя всё было, и полноценная семья, и дом, и ты бы ни в чем не нуждался…
-- А чего тогда сейчас решили объявиться?.. – спросил Брайн.
-- Потому что рано или поздно ты бы всё равно узнал правду, а сейчас ты уже взрослый и сможешь сам принять решение… – ответила женщина, осторожно взглянув на сына.
-- Решение?.. Какое? Дом мне не нужен, денег я зарабатываю достаточно…
-- Решение о том нужны ли тебе родители… позволишь ли ты нам быть в твоей жизни?.. – тихо произнёс Этьен.
-- Ха… – хмыкнул парень, потирая скулу, болевшую после удара Шетардьё. – Воспитывать меня вы уже взялись…
-- Ну, ты же сам теперь понимаешь, насколько тяжёлой была та ситуация… – Катрин погладила его по щеке.
-- Да уж, …ять! Захотел потрахаться с собственной мамашей! …ц!
-- Ну, вижу, ты пришёл в себя… – констатировала Кати, поднимаясь на ноги.
Козырь снисходительно хмыкнул, и развязно улыбнулся:
-- А чё такого-то? Это даже выгодно иметь ещё одних родителей…
-- Выгодно?.. Чем же? – поинтересовалась Катрин, посмотрев на него сверху вниз.
-- Ну там… подарки на Рождество… и вообще… С тобой можно где-нибудь козырнуть, типа, моя девочка… А ты, – Брайн повернулся к Этьену. – И от полиции спасёшь и на разборках сгодишься.
-- Конечно мы будем помогать тебе в каких-то делах… Но ведь и справедливую плату за это можем спросить. Например: за «жирного» клиента, потребовать, чтобы ты материться перестал…
Женщина вопросительно посмотрела на сына.
-- Пфф! Родители не должны требовать платы!
-- Но и дети не должны искать выгоды о родителей! Ты же деловой человек, а это стандартная схема сделки…
-- Хренова та сделка, которая невыгодна тебе… – ответил Козырь.
Этьен с трудом подавил улыбку.
-- Ну, тебе пока ничего конкретного и не предлагали… так, лишь рассуждаем о взаимной выгоде…
-- …ять! Чего-то я пока не хе… не вижу своей выгоды! – самым деловым тоном заявил парень.
-- Твои предложения?..
-- Вы можете заботиться обо мне, но не ограничивая мою свободу, не указывая, что делать и не перевоспитывая!
-- А как же о тебе можно заботится? – мягко улыбнулась Катрин, и, снова присев рядом, вытерла выступившую кровь на его губах.
-- А это уже дело вашей фантазии!
-- Тогда может быть проведём этот вечер дома, а не в казино? – предложил Этьен.
-- А что дома может быть интересного? – буркнул Брайн.
-- О!.. Интересного - это как твоя мама готовит праздничный ужин… Ну, а я могу показать тебе свой «Five-Seven»! Интересуешься оружием?
-- Вообще-то не очень… А что может быть интересного в приготовлении ужина?
-- Поехали - узнаешь!
-- А какая у тебя машина?
-- Феррари, – с нотками гордости ответил Шетардьё.
-- Порулить дашь? Права у меня есть!
-- Хорошо, дам… – после некоторых сомнений ответил Тьен.
Вместе они направились к выходу. Катрин, улучив момент, ткнула локтем Этьена в бок.
-- Это тебе за мой кулинарный талант! – шепнула она.
-- Главное - результат! Мальчик едет с нами и это всё искупает!

25 декабря, воскресенье. Париж, квартира Катрин, 22:45 – …
И Катрин, и Этьен сами всегда любили быструю езду на авто, но Брайн был просто неудержим. Всего за несколько минут они долетели (практически в прямом смысле этого слова) до дома.
-- Классная машина! – восхищённо пролепетал Козырь.
-- Я понимаю, почему Долохов не даёт тебе мотоцикл, – хмуро заметил Шетардьё.
-- А ты что, с Тошей знаком?.. Впрочем, я не удивлён!
-- Зато удивлены те два офицера в патрульной машине, – вздохнула Кати, выходя из авто. – Сидите здесь, я попробую с ними договориться…
Через пару минут женщина вернулась обратно, а патрульный автомобиль отъехал в сторону.
-- Как тебе это удалось? – удивлённо спросил Шетардьё.
-- Знаю один секрет! – Катрин подмигнула мужу, открывая дверь подъезда.

Войдя в квартиру, вся компания расположилась в просторной уютной кухне.
-- Итак, шоу начинается! Кто что хочет на праздничный ужин?
-- Только не вчерашний пирог!.. – выпалил Этьен.
-- А мне что-нибудь жаренного и острого! – попросил Козырь.
Заслышав голоса в комнату вбежала Кэт.
-- А это что за тощее чудовище? – удивленно спросил Брайн.
-- Да уж, наверное, стоит подкормить это чудовище, чтобы оно не было таким тощим… – отозвалась женщина, собираясь налить в миску молока.
Котёнок подошёл к Брайну и, жалобно мяукнув, потёрся о его ногу.
-- Хм… он у вас чё, сирота?.. Лезет ко всем подряд?.. – Козырь взял котёнка за шкирку, и поднял высоко в воздух.
-- А может ты ему понравился? – предположила Катрин.
Кэт замяукала, так, словно заплакала.
-- Да?.. – с сомненьем протянул парень, и, положив котёнка на ладонь, неловко его погладил.
-- Ну, вы тут хозяйничайте на кухне, а я пойду приберу в гостиной… – желая смыться, произнёс Этьен.
-- Но в гостиной полный порядок, ты сам вчера убирал…
-- А-а-а… ну, я пока приборы расставлю!..
Катрин было немного неловко оставаться наедине с сыном, и она старалась удержать Тьена:
-- Но ведь мы ещё даже не начали готовить… Может ты лучше поможешь, а приборами позже займёмся?
-- Нет-нет! Не смею тебе мешать! – запротестовал Шетардьё. – И вообще, я занят…
-- Разве?.. Ты же только что собирался убираться в гостиной, а теперь говоришь, что занят… – озадаченно произнесла Кати.
-- Именно! – подтвердил Тьен, быстро сматываясь из кухни.
Женщина растерянно посмотрела вслед мужу, а затем перевела взгляд в угол комнаты, где сидел Брайн.
-- Ну, что, готовить умеешь? – стараясь быть непринужденной, поинтересовалась Катрин.
-- Готовить - ненавижу! Максимум, что могу сделать - сосиску отварить!
-- Как я тебя понимаю! – улыбнулась Катрин, посыпая специями говяжьи стейки.
В это время Шетардьё, оказавшись в гостиной, переложил припрятанные подарки под елку.

25 декабря, воскресенье. Париж, квартира Катрин, 23:25 – …
-- Ага, вот и ты вернулся! – заметив Этьена в проёме кухонной двери, произнесла Кати и перевернула мясо на сковородке. – А мы без тебя почти стейки пожарили!
-- Угу, при этом два раза обожглись и чуть не уронили мясо на пол! – весело отозвался Козырь, открывая бутылку с вином.
-- А я ловил Санту с эльфами… но они убежали откупившись…
-- Жаль… – протянула Катрин. – Санта - идеальный мужчина!
-- Какую цену за свободу дали? – поинтересовался Козырь.
-- Как всегда - какие-то коробки в блестящей фольге…
-- Ну что, пойдём посмотрим? – весело улыбнувшись, предложила Катрин Брайну.
-- Давай… – пожал плечами тот.

Под большой ёлкой в гостиной они нашли яркие свёртки.
-- Там наверняка есть что-то для тебя… проверь! – Кати подтолкнула сына к подаркам.
Козырь вытащил небольшой свёрток, на котором было написано имя Катрин и протянул его матери. На двух следующих коробках стояло имя Брайна. Парнишка довольно заулыбался, распаковывая подарки.
Этьен и Кати переглянулись, мягко улыбнувшись, слово два заговорщика, понимающие друг друга без слов.
-- О-у! – издал восторженное восклицание Козырь, вытаскивая из первой коробки ковбойские сапоги из крокодильей кожи с металлическими набойками и маленькими декоративными шпорами. – Вот это я понимаю - холодное оружие!.. Таким шипом можно насмерть убить, если попасть в голову!..
Брайн с нетерпеньем принялся за вторую коробку, быстро срывая с неё красочную упаковку. Там оказался ремень (тоже из крокодильей кожи) с металлической пряжкой в виде головы дракона и широкий охотничий нож.
-- Неслабо! – довольно заметил юноша, пробую клинок на остроту.
Катрин приобняла мужа за пояс и нежно поцеловала.
-- Ты - прелесть! – шепнула она ему на ушко.
В глазах женщины плескалось счастье и лишь где-то в уголке сердца она боялась, что эта мечта, когда её сын рядом, может растаять как дым. И так хотелось продлить это мгновение…
Крепкая тёплая ладонь Этьена лежала на её талии, даря ощущение защиты и поддержки. Кати потёрлась щекой о его плечо.
-- Значит Санта тебе подарками угодил? – спросила женщина Брайна.
-- Не то слово! Отпад! – восторженно произнёс Козырь.
-- Замечательно! – улыбнулась Катрин. – Вы пока рассматривайте подарки, а я пойду закончу приготовление ужина.
-- А ты свой-то не откроешь? – напомнил парень.
-- Ах, ну, конечно же!
Любуясь сыном, Катрин забыла про сверток у себя в руках.
-- Наверное, Санта, заботясь обо мне, положил сюда справочник по кулинарии… – смеясь, предположила женщина, разворачивая упаковочную бумагу.
Внутри оказалась коробочка цилиндрической формы, внутри которой лежал скручённый листок бумаги, повязанный золотистой ленточкой. Кати развязала её и, развернув «свиток», пробежала глазами.
-- Что там? – с любопытством спросил Брайн.
Женщина с трудом подавила смех:
-- Подписка… на журнал «Кухни мира»…
Козырь от души расхохотался.
-- Ну, что, может всё-таки рискнём поужинать?.. – предложил он, даже не пытаясь успокоиться.

25 декабря, воскресенье. Париж, квартира Катрин, 23:55 – …

В течение всего ужина Тьен осторожно наблюдал за сыном и женой. Ему так хотелось, чтоб этот день стал для них особенным, что он даже забыл о чувстве голода и, когда трапеза подошла к концу, мужчина вдруг осознал всё коварство спиртного, выпитого на пустой желудок.
-- Ну, что, мальчики, будет ложиться спать? – поинтересовалась Катрин, видя, что Этьен уже клюёт носом.
Брайн бросил взгляд на часы:
-- Не, у меня ещё сегодня свидание… обещал, что приду… всё-таки Рождество!
-- У тебя есть девушка? – улыбнулся Тьен.
-- Угу, – неразборчиво буркнул Козырь.
-- Ну, раз обещал, то нужно идти… Собирайся, я тебя отвезу, – с сожалением произнесла Катрин.
-- Ага, спасибо!
Брайн быстро вскочил с места и кинулся складывать подарки и одеваться.
-- Ты уверена, что сможешь сесть за руль? Может лучше уговорить его остаться или вызвать такси? – обеспокоено спросил Тьен.
-- Нормально всё будет! К тому же, я выпила вина лишь чуть-чуть и, потом, это ещё одна возможность побыть с ним рядом…
Катрин обхватила лицо мужчины ладонями, и крепко поцеловала.
-- Не засыпай без меня, ладно? – попросила она мужа.
-- Угу, – вздохнув, ответил Шетардьё.
Машина Катрин притормозила возле небольшого дома на окраине Парижа. Во время дороги Брайн довольно быстро задремал, и теперь Кати позволила себе несколько минут полюбоваться на спящего сына.
Наконец, решив разбудить Брайна, женщина нежно провела пальцами по его щеке.
-- А?.. Что, мы уже приехали?.. – сонно пробормотал Козырь.
-- Да, – мягко улыбаясь, ответила Кати.
-- Ну… это… – парень вздохнул. – В общем, я тогда пошёл…
-- Хорошо…
-- М-да… прикольное у меня в этом году Рождество! – усмехнулся Брайн, открывая дверцу машины. – Ну, ещё увидимся…
Проводив грустным взглядом сына до двери, Кати тяжело вздохнула и поехала обратно.
"Он знает твой адрес, – всю дорогу уговаривала себя женщина. – Если захочет навестить, то придёт… В любом случае, он поступит так, как ему будет спокойнее… а значит надо смириться и подождать… Но как же трудно сделать это!.."
Через полчаса Катрин уже была дома. Позвонила в дверь, но никто не открыл. Отперев дверь ключами (которые, несмотря на обещание Этьена не спать, Кати всё-таки прихватила с собой), она прошла в квартиру.
Женщина нашла Шетардьё в спальне, он уснул поперёк не разобранной кровати с книжкой в руке.
"Значит всё же ждал", – улыбнулась про себя Катрин.
-- Тье-ен, – позвала она, подёргав мужа за рубашку. – Тьен, не делай вид, что ты спишь!..
Мужчина никак не отреагировал, продолжая мирно сопеть.
-- Тьен, ну, проснись же!.. Мне так много хочется сказать тебе!.. Тьен!
Шетардьё что-то промямлил сквозь сон и перевернулся на другой бок.
-- Тьен! Ты хотя бы разденься и ляг нормально! – Кати потеребила мужа за плечи.
Но в ответ тот лишь снова что-то пробормотал, так и не проснувшись.
Наконец, оставив попытки разбудить Этьена, Катрин вздохнула и направилась в ванную. Приняв душ, она вернулась в спальню. Кое-как вытащив из-под мужчины одеяло, она накрыла его, и легла рядом. Обняв мужа и прижавшись щекой к его спине, Кати лежала без сна, глядя в темноту. Её рука вдруг случайно наткнулась на что-то твёрдое и бархатистое под краем подушки.
Женщина села на кровати, включила ночник и вытащила небольшой бардовый футлярчик. Бросив быстрый вороватый взгляд на Тьена, Катрин открыла подарок. В футляре находился комплект: брильянтовые серьги в золотой оправе и кулон.
Чтобы не испортить сюрприз, Кати положила коробочку на место, и весело улыбнулась, чувствуя нетерпение от предстоящего подарка.

26 декабря, понедельник. Париж, квартира Катрин, 04:45 – …
Под утро, почувствовав странный дискомфорт, Этьен проснулся. Почему-то он спал в одежде под одеялом. Было так жарко, что мужчина даже решил, что у него температура. Встав с постели, он зажёг свет и, увидев дремлющую Катрин, быстро погасил его.
Шетардьё прошёл в ванную и встал под освежающий душ. Голова немного кружилась и жутко хотелось пить.
-- Кажется, новое тело ничуть не лучше реагирует на алкоголь, – скептически усмехнулся Тьен.
Опоясавшись полотенцем, мужчина вышел в спальню и остановился возле окна. Улицы переливались разноцветными огнями и кричащей иллюминацией, но при этом ощущалось приятное спокойствие.
Этьен вдруг чихнул и быстро обернулся, убедиться, что не разбудил Кати.
Женщина заворочалась и перевернулась на спину. Почувствовав на себе взгляд, она приоткрыла глаза. В лунном свете четко вырисовывался силуэт мужчины.
-- Ты чего проснулся? – пробормотала Катрин, сонно потирая глаза.
-- Извини, я, наверное, тебя разбудил… Засыпай снова… – шепнул Этьен, подходя к постели и укрывая жену одеялом.
-- Не хочу… – капризно протянула Кати.
-- А что ж ты тогда хочешь? – мягко улыбнулся Тьен, усаживаясь на кровать.
-- Узнать что это? – Катрин указала пальчиком на бархатный футляр. – И мне ли оно предназначено?
Женщина подняла на Шетардьё озорные глаза, радостно при этом улыбаясь.
-- Что это? – удивлённо спросил Этьен.
-- Нет, это я тебя спрашиваю: что это?!
-- А я откуда знаю? – недоумённо повёл бровью мужчина. – Это же твоя постель!.. А всё, что в ней - твоё!
При этих словах Тьен запрыгнул на кровать, расплываясь в многозначительной улыбке.
-- Н-да?.. Значит я могу открыть? – поинтересовалась Кати.
-- А разве ты ещё не открывала?
Шетардьё укоризненно покачал головой. Чтобы Катрин с любопытством-то кошки и не посмотрела, что внутри - это была бы аномалия.
-- Ну, я подумала, вдруг не мне… – жеманно пролепетала Катрин.
-- Смотря, что там… если ювелирные изделия, то точно не тебе!..
-- Да? И кому же тогда?
-- Дай подумать… Жоржету я уже поздравил, Френсис - тоже, Софи - да, Кларету - не помню… Может ей?..
Этьен состроил карикатурно-серьёзную гримасу, делая вид, что просит совета.
-- Возможно, ты позвони - спроси! – надменно фыркнула Кати.
-- Ты на часы посмотри! Как же я ей позвоню?!
-- Ну, я предполагаю, что она обрадуется твоему звонку, особенно если ты ей про подарок скажешь… Впрочем, сам решай… – Катрин пожала плечами и отвернулась от Этьена.
Шетардьё улыбнулся, заметив, как насупилась женщина.
-- А может быть всё совсем не так?! – резко повернувшись, оживленно предположила Катрин.
-- Что не так?! – не понял Тьен.
-- Может этот футляр вовсе и не твой?! Может его положил сюда кто-то другой?!
-- Как это?
-- Ну, тот, кто хотел меня поздравить, вот и положил под мою подушку подарок… Ты же про эту коробочку ничего не помнишь: ни что в ней, ни кому она… Значит, и не ты принёс! Вот!
-- Точно! – подтвердил Этьен. – Ну, я же с самого начала говорил, что НЕ я!.. Это всё твои поклонники! А ты на меня валишь…
-- Ну, я просто надеялась, что это у моего мужа такой тонкий вкус, фантазия, заботливость… Но раз - нет, то буду вычислять, кто этот восхитительный мужчина, – любуясь кулоном, заявила Кати.
-- Отлично, потом скажешь мне! Я ему благодарственную открытку пошлю... всё-таки избавляет меня от такой ответственной работы…
-- Я ему сама передам, к тому же за такой жест он заслуживает куда больше благодарности, чем открытка и он её получит…
Катрин кокетливо улыбнулась, чуть отведя глаза в сторону, словно представляя себе что это будет за благодарность.
-- Ммм?.. Интересно и что же он заслужил? – вернувшись в сидячее положение, сухо спросил Этьен.
Женщина подсела поближе к Шетардьё.
-- Тёплых слов… нежных прикосновений… – шептала она, проводя ладонью по руке мужа, – сладких поцелуев…
Кати медленно коснулась губами виска Тьена, спускаясь к его щеке и губам.
-- Да?.. Ну, что ж, тогда не откладывай… Иди к нему прямо сейчас, – посоветовал Этьен, чихнув в подтверждение своих слов, и быстро заключил Катрин в объятья.
-- Самый замечательный Санта, ты простыл?.. Почему всё чихаешь, м?..
-- Не знаю… Может аллергия на ласку? – улыбнулся мужчина, опрокидывая Кати на постель.
-- Угу, или любовная горячка, – хихикнула женщина, обвивая шею мужа. – Лихорадка!..
Тьен вдруг вырвался из её объятий и, отвернувшись в сторону, снова чихнул.
-- Наверное, всё-таки заболел, – озадаченно заключил он. – Лучше бы тебе держаться подальше, а то ещё заразишься…
-- Хитрюля! Ты хочешь выставить меня из собственной мягкой постели?.. Ну, уж нет!
-- Я не имел в виду… я сам… просто, чтоб ты не заболела… – начал было оправдываться Шетардьё, но указательный пальчик Катрин запечатал его рот.
-- Ты сам сказал: всё, что находится в моей постели - принадлежит мне!.. Вот и не выступай! Я буду решать, кому и где быть!
-- Ну, и где же мне быть? – лукаво поинтересовался Этьен, скользнув ладонью по коленке жены и забираясь пальцами под шёлковую сорочку.
-- Хм… это зависит от того, что ты намерен делать… Может быть ты будешь болеть, чихать, хлюпать носом?.. – Катрин прильнула к Тьену, и провела пальчиками по его груди, словно рисуя замысловатый узор. – Тогда мне придётся закутать тебя поплотнее, отпаивать чаем и уложить спать…
-- А если не буду? – с хрипотцой в голосе спросил Шетардьё, продвигаясь по шелковистой коже женщины вверх к бедру.
-- Тогда тебя можно оставить здесь и рассмотреть другие перспективы… – игриво улыбнулась Кати.
Наклонив голову, женщина покрыла поцелуями шею Этьена.
-- Будем рассматривать другие перспективы! – заявил Шетардьё, опрокидывая жену на постель.
-- Значит болеть больше не собираешься?
-- Нет! – твёрдо ответил Тьен, и, быстро отвернувшись, чихнул.
-- По-моему, ты замёрз… полезли под одеяло!
Мужчина принял это предложение с восторгом. Укрыв себя и Катрин с головкой, он потеснее пристроился к ней с боку, просунув одну руку ей под спину, а второй поглаживая грудь и животик женщины сквозь нежный шёлк сорочки.
Этьен вдруг замер, почувствовав пальчики Кати, скользящие по его полотенцу в поисках края. Спустя мгновение ткань оказалась уже где-то в ногах мужчины и женщины.
-- Котёнок… – сладко прошептал Тьен, накрывая жену своим телом и спуская бретельки её ночной сорочки. – Я так скучал по тебе в эти месяцы…
Губы Шетардьё дюйм за дюймом короткими поцелуями впивались в шею и плечи Катрин. Этьен развёл её руки в разные стороны, сцепляя её пальцы со своими.
"Неужели сегодняшний день способен что-то изменить? – с тайным страхом подумал мужчина, вспоминая ночной телефонный разговор в отсутствие Кати. – Нет!.. Бред! У меня просто паранойя… Ничего они не сделают!.."
Тьен отбросил подальше мрачные мысли и взглянул на лицо жены. Его губы осторожно коснулись бровей Катрин, затем глаз, щёк и подбородка.
-- Я люблю тебя… – нежно нашёптывал мужчина, – ты мой тайный талисман… частичка души…
-- И я тебя люблю… – улыбнувшись счастливой улыбкой, отозвалась Катрин.
Ладони Этьена медленно заскользили, стягивая сорочку женщины, и очерчивая изящный контур её тела. Горячие губы мужчины направились от лица ниже, двигаясь вслед за руками. Под властью этих ласк Кати выгнула спину и запрокинула голову, чувствуя обжигающую волну, прокатившуюся по её телу.
-- Тьен… – сквозь тихий стон прошептала Кати.
Ощущая, как живо реагирует тело женщины на его ласки, Шетардьё накрыл её грудь ладонями, и, приблизившись к лицу, подул на него. Мягкие губы Этьена коснулись губ женщины, захватывая их в плен, не отпуская и настойчиво требуя ответа. Поцелуй слишком затянулся и Кати едва ни задохнулась от недостатка кислорода. Отпустив губы жены, Тьен переместился к мочке уха, прихватывая и нежно посасывая её. По телу Катрин побежала волна возбуждения и женщина невольно заёрзала под Этьеном. Однако тесное соприкосновение с его телом лишь усилило импульсы и обострило инстинкты. Губы Кати ободрал невольный стон, заставивший Шетардьё с ещё большим усердием ласкать столь чувствительные зоны. Время замерло, подчиняясь неведомым законам наслаждения.
Мужчина каждой клеточкой кожи ощущал любое (даже самое незначительное) движение под собой, а когда тело Катрин начало напряжённо извиваться, Тьену показалось, что он сейчас лишится рассудка. С трудом справляясь с дыханием, Шетардьё оставил в покое мочку уха женщины, вновь возвращаясь к её губам и впиваясь в них.
Катрин обняла Этьена руками, поглаживая его спину и притягивая к себе. Её пальчики постепенно продолжили свой путь к ягодицам мужчины, крепко сжимая их. Тьен мучительно застонал от наслаждения, вытягиваясь как струна. Руки с груди жены скользнули к её ногам, нетерпеливо разводя их и сгибая в коленях. Не помня себя от возбуждения, Шетардьё стремительным рывком вошёл в её тело. Женщина вскрикнула, впившись ногтями в кожу на плечах Этьена. Из груди мужчины вырвался глубокий стон, неистовая страсть охватила их полностью. Кати крепко обвила ногами его бедра, и, запустив пальцы в волосы на затылке Тьена, она с силой стиснула их в кулак. Уже давно потеряв над собой контроль, Катрин изгибалась на встречу его интенсивным движениям в этом бешеном танце. Рука женщины, блуждающая по его спине и пояснице, иногда поглаживала, а иногда сжималась, оставляла после себя красноватые следы на коже.

25 декабря, воскресенье. Англия, Норфолк, больница, 13:00 – … (12:00 м.в. – …) Оливия зашла в палату, чувствуя себя ужасно смущённой.
-- Как ты себя чувствуешь? – садясь на постель Леона, спросила она.
-- Всё в порядке… – силясь улыбнуться, отозвался мужчина. – Прости, что так получилось…
Оливия спрятала глаза, разглядывая одеяло мужа и сбиваясь ответила:
-- Я… да, извини, нам не надо было… – женщина окончательно умолкла, не зная, что ещё сказать и стесняясь присутствия Френсиса. – Врач предлагает, чтобы ты остался в больнице…
-- Нет, – твёрдо отозвался мужчина. – В Рождество я хочу быть дома… поехали отсюда.
Вуд сделал протестующее движение, поняв, что его пациент собрался вставать:
-- Леон, с вашим заболеванием приступ может повториться в любой момент. Дайте своему организму отдых и полноценное лечение.
-- Угу, а ещё меня в любой момент может сбить автомобиль, – скептически улыбнулся стратег КЯ, натягивая на себя одежду.
Оливия, неуверенно оглянувшись на Френсиса, который в ответ лишь развёл руками, подала Леону рубашку.
-- Это не очень разумно, – вздохнула она, глядя на мужчину.
-- Я буду осторожен, – отрезал Леон и, решительно взяв жену за руку, потянул её к выходу.
-- Если бы ты знал значение этого слова, – тихо сказала она, однако послушно последовала за мужем, послав доктору извиняющуюся улыбку.
Оказавшись в приёмной, Леон подошёл к аптечному киоску:
-- Извини, я на секундочку, – он оставил Оливию и приблизился к окошку.
На лицо Ливи легла тень, не желая признаваться в этом самой себе, она внимательно следила за тем, что будет покупать стратег КЯ.
Мужчина постоял так некоторое время, тихо беседуя с продавцом и когда тот записал все его указания, наконец, отошёл от прилавка.
-- Ты что-то хочешь купить? Рецепты все у меня… – напряженным голосом спросила женщина.
-- Н-нет… это не по рецепту, – немного замявшись ответил Леон. – Подождём пару минут, сейчас его принесут со склада?..
-- Хорошо, давай подождём…
Стратег КЯ в полной задумчивости нетерпеливо отбивал каблуком какой-то ритм.
Наконец, появился продавец и протянул лекарство уже упакованное в пакет. Леон расплатился и быстро спрятал всё в карман.
Ливи нахмурилась ещё сильнее.
-- Я готов, – как-то странно улыбнулся Леон, беря Оливию под руку. – Идём? Я ещё должен купить подарки…
-- Я думаю, нам лучше поехать домой…
-- Нет-нет!.. Ни в коем случае!..
Мужчина быстро вывел жену на улицу и огляделся в поисках такси. Его взгляд случайно наткнулся на припаркованную неподалёку машину Медстоунов.
-- Ты вызвала шофёра? – слегка нахмурился стратег КЯ.
-- Да, я думала, что мы поедем домой…
-- Даже если так, не стоило просить его приезжать в больницу. Он же доложит твоим родителям.
-- Ммм… что-нибудь придумаем, – досадливо закусила губу Ливи.
-- А этот врач?.. Он ничего не расскажет Джейсону и Бьянке?
-- Зачем ему это?
Леон открыл дверцу автомобиля и, пропустив вперёд Оливию, сел следом.
-- Всё в порядке, миледи? – обеспокоено поинтересовался шофёр.
-- Да, Рассел, спасибо. Всё хорошо.
Стратег КЯ коснулся ладони жены, нежно сжимая её холодные пальчики. Оливия вздрогнув подняла глаза на мужа, чувствуя, как в её душе борются самые противоречивые чувства. Но губы Ливи сами собой дрогнули и ласково улыбнулись мужчине.

25 декабря, воскресенье. Англия, Норфолк, магазинчики, 13:35 – … (12:35 м.в. – …)
Прежде всего Леон и Оливия заехали в магазин игрушек. Глаза мужчины загорались от любой мелочи и он тут же собирался её покупать. Если б ни Ливи, стратег КЯ скупил бы весь товар.
-- Леон, Сандра ещё маленькая для всех этих игрушек… Хотя, по-моему, ты сам хочешь во всё это поиграть…
-- Ну, Ли-и-ив, – жалобно скулил муж и тащил женщину в следующий отдел. – Смотри какая красивая железная дорога. Давай купим?..
-- Господи, Леон… Ей пять месяцев.
-- Ой!.. Смотри, собачка-робот!.. Виляет хвостиком… зевает… Здорово, правда?.. Алекс понравится!.. Какая всё-таки страшная эта Барби!.. Или ничего?.. О!.. Отдел мягких игрушек!.. Всегда хотел в детстве огромного льва в полкомнаты!.. Я как-то помогал отцу обслуживать одну вечеринку в доме состоятельных господ и в щёлочку двери видел такую игрушку!.. Мне тогда она показалась колоссальных размеров!.. Это было что-то невероятное!
Оливии вдруг почему-то сделалось грустно и безумно захотелось обнять того маленького Шарля, у которого в детстве не было льва размером с половину комнаты.
-- Зато друг отца - он был плотником - вырезал мне из дерева маленькую фигурку львёнка… Представляешь, я хранил его под подушкой даже когда учился в университете!.. Какая глупость… – Леон совсем по-детски смущённо заулыбался. – Может купим ей такого большого льва, а?.. Будет по нему ползать, таскать за гриву… Ну, давай!..
-- Ты уверен, что не хочешь подождать и подарить ей этого льва на годик? – стряхивая с себя грусть, Оливия нежно провела рукой по щеке мужа.
Леон, видимо не понявший причину её внезапной нежности, поймал ладонь женщины, прильнул к ней губами и замотал головой:
-- Давай сейчас…
-- Хорошо, – Оливия перевела взгляд на огромную игрушку и внезапно в её глазах вспыхнул смех. – Ну, во всяком случае, я теперь знаю, откуда у моего мужа его величественное имя…
-- Издевайся-издевайся… – картинно насупился стратег КЯ. – Хочешь сказать, что своему имени я обязан плюшевой игрушке?.. Ладно же, ладно…

-- Посоветуй, что подарить твоим родителям? – спросил Леон, когда они с Оливией атаковали торговый центр. – Твой отец курит, нет?.. А Бьянка… О! Подожди! Ювелирный отдел!.. Зайдём. Надеюсь, Бьянка, как и ты, неравнодушна к драгоценностям?.. А Вики?
-- Виктория любит бижутерию, у неё целая коллекция, но я давно планировала подарить ей хорошие часы… а вот мама… хм, папа будет очень возмущён если кто-то нарушит его монополию…
-- А что нравится из этого тебе? – лукаво спросил стратег КЯ. – Выбирай.
Оливия замотала головой, с трудом отрывая взгляд от сверкающих камней:
-- Нет, идём, купим Вики красивые часы и всё…
-- Я же вижу, как горят твои глаза… – снисходительно улыбнулся мужчина. – Что тебе приглянулось, а?.. Та брошь с изумрудами или рубиновые подвески?..
-- Леон, прекрати! Я ничего не хочу! – Ливи изо всех сил боролась с искушением.
-- Простите, сэр, я вижу, вы в затруднение, – вежливо вмешался продавец. – Позвольте порекомендовать… – он достал откуда-то из-под прилавка изящный белый футляр и аккуратно открыл. – Это браслет от Тифанни с редчайшими розовыми бриллиантами…
-- Тебе нравится? – стратег КЯ перевёл взгляд на жену.
-- Нет, Леон!.. – Оливия отчаянно покачала головой, не в состоянии оторвать взгляда от браслета. – Это безумно дорого!..
-- Мы берём, – кивнул стратег КЯ продавцу.
-- Но, Леон…
-- Ливи, любимая, ну, хоть раз в жизни не спорь со мной.

Ливи со скучающим видом ждала Леона, пока тот выбирал в компьютерном салоне что-то для Ричарда. Техникой Оливия не интересовалась, поэтому, когда муж начал обсуждать с продавцом какие-то характеристики и параметры товара, она отошла к стойке с музыкальными дисками. Однако они ей быстро надоели и она пошла прогуляться по соседним отделам.
Вернувшись, Ливи не застала стратега КЯ.
-- Простите, вы не видели, куда пошёл мой муж? – спросила она у продавца. – Вы с ним ещё о чём-то долго спорили…
-- Да-да. Кажется, он направился в почтовый отдел.
Оливия благодарно кивнула и быстро вышла. Леон действительно находился в почтовом отделе. Пристроившись в углу, где его никто не беспокоил, он достал из кармана упаковку с лекарством и, развернув его, заглянул в коробку.
-- Что ты делаешь? – подозрительно спросила Ливи.
-- Что?.. – стратег КЯ, как бы невзначай, убрал коробочку за спину. – Ты куда исчезла, я тебя потерял?..
-- Что ты прячешь? – голос Оливии внезапно сделался мрачным. – Что это?
-- Где?
-- За спиной!
-- Ах, это?.. Да это так… подарок…
-- Не лги мне! Я видела! – нахмурилась женщина. – Это то лекарство, которое ты купил в аптеке в больнице!.. Леон! Мне казалось, что мы договорились?!..
-- Ливи, я помню, что я тебе обещал. Я ни разу пока не принимал обезболивающее. Клянусь.
-- Пока, но собирался?
-- Ливи, я же обещал тебе… лекарств больше не будет.
-- Тогда, что ты прячешь от меня? Ты купил это в аптеке… – Оливия была практически уверена в том, что муж ей лжёт.
-- Лив, это ничег…
-- Тогда, я могу посмотреть? – Ливи вытянула вперёд руку.
-- Хорошо, смотри, – холодно ответил мужчина, кладя коробочку на её ладонь.
Оливия быстро посмотрела на название… заглянула внутрь… открыла тюбик…
-- Но… но это же мазь от ушибов… з-зачем?
-- Я же сказал, что это подарок!
-- Кому?
-- Кх… Пикету, – расплылся в несмелой улыбке Леон.
-- Эмилю? – Оливия нахмурилась. – Что с ним?
-- Пока - ничего…
-- И не собираешься, ведь так?
-- Что не собираюсь? – наивно захлопал глазами стратег КЯ.
-- Ты не собираешься вредить ему или снова бить?..
-- А ты как думаешь?
-- Какая разница, что думаю я?!.. Важно - что собираешься делать ты!
-- Для начала посмотрю на его реакцию…
-- Гм… могу тебе сказать, что он не слишком обрадовался…
-- Ничего, ему полезно поволноваться, – иронично отозвался Леон.
Оливия прямо взглянула в глаза мужу:
-- Ты обещаешь, что ничего ему не сделаешь?
-- Я не могу раздавать такие обещания… а если он снова начнёт стрелять? Или ты предпочтёшь, чтобы он меня всё-таки добил?..
-- Но… но ты обещаешь не мстить ему… он ведь… он ведь не хотел… он защищал меня…
-- Не хотел? – мужчина скептически повёл бровью. – Я уже говорил тебе, что ты - наивна, нет?
-- Леон, я очень тебя прошу… я никогда себе не прощу…
-- Чего не простишь?
-- Если он погибнет из-за меня…
-- Не драматизируй. Убивать его никто не собирается. Я не такой кровожадный как некоторые.
-- Я очень рада это слышать…
-- Отлично, я пока отправлю посылку, а ты подумай, что я могу подарить твоей матери, не нарушив при этом монополию её мужа!
Оливия с укором посмотрела на Леона:
-- Вы с Эмом как двое мальчишек!..
Стратег КЯ с трудом сдержал улыбку и пошёл отправлять посылку Пикету.
-- Придумала? – вернувшись, спросил он.
-- Мама любит платки и шали…
-- Что-нибудь пёстрое?.. В итальянском стиле?.. А Джейсон не взревнует? – рассмеялся мужчина, слегка приобняв Ливи за талию.
-- Думаю, папа разумный человек… давай посмотрим… мама любит Шанель и МакУина…
-- О!.. Мне нравится твоя мама всё больше и больше… Кажется, мне надо было родиться лет на 15 пораньше!.. А что подарить Чарльзу? Рясу? Или шпагу?
-- Весы! Чарльз - очень справедливый и здравомыслящий человек! – Оливия игриво вскинула брови: – Я передам твои восторги маме…
-- Только, пожалуйста, не при папе! – изображая испуг, отозвался Леон. – Слушай, а я сегодня ночью где буду спать?..
-- Хм, тебе не нравится твоя спальня?
-- Я просто забочусь о твоей репутации, – лукаво улыбнулся мужчина. – Не поверишь, но я жутко боюсь твоего отца!.. Поэтому, думаю, нам надо ночевать в одной комнате!..
-- Ты считаешь, это улучшит его мнение о наших отношениях?
-- Несомненно! – с готовностью подтвердил стратег КЯ.
Ливи иронично покачала головой:
-- Ты слышал, что сказал врач?
-- Что?
-- Тебе запретили любые нагрузки…
-- Ах, это, – Леон довольно рассмеялся. – Понимаю, если я буду спать рядом, то ты не сможешь держать себя в руках, да?..
-- Ч-что?.. – Оливия даже остановилась, не замечая, что они загораживают проход через отдел.
-- Ну, а с чего ты тогда пришла к такому выводу? Я же просто предлагал ночевать вместе, а ты почему-то тут же подумала о сексе!..
-- Я не думала о сексе! – возмутилась Ливи, причём достаточно громко, ибо окружающие тут же обернулись на неё.
-- А какие тогда физические нагрузки могут быть в постели?
-- О, максимальные, потому что ты, если уж тебе так хочется завоевать расположение моего отца будешь спать на кушетке и тебе придётся очень потрудиться, чтобы устроиться на ней поудобней!
Оливия, впихнув в руки стратега КЯ, коробочки с подарками круто развернулась и решительно направилась к выходу из магазина.
-- У меня от твоей походки даже зубы сводит, – услышала Ливи над своим ухом весёлый шёпот, догнавшего её Леона. – Нельзя же так двигаться!
-- Советую поберечь зубы и не смотреть, – сухо отозвалась женщина.
-- А ты мне подарок купила? – не унимался стратег КЯ.
-- С какой стати? – кидая на мужа надменный взгляд, осведомилась женщина. – Я пущу тебя на свою кушетку, этого разве мало?
-- Ну-у… если ты разрешишь придвинуть кушетку к кровати…
-- Вот ещё! – фыркнула Оливия.
-- А кровать к кушетке?..
-- Не смешно!
-- Лив, ты не милосердна! Так нельзя! – насупился Леон. – Это негуманно!.. Смотри, когда-нибудь тебе захочется забраться ко мне в постель, а я скажу: «Нет»!..
-- Тебе хочется забраться в мою постель?.. Кажется, речь шла о кушетке…
-- Я готов спать хоть на полу, если под боком будешь ты! Ливи, ну, ты же не откажешься согреть своим телом больного?..
-- Может быть мне стоит подарить тебе грелку?
-- Я с резиновыми изделиями не сплю!
Услышав последнюю фразу, водитель Медстоунов едва ни выронил покупки, которые укладывал в багажник.
Оливия покраснела:
-- Да?.. Значит вам со Сциллой так и не пригодилась моя коробка? А я так старалась - выбирала…
-- Не волнуйся, я её подарил Этьену… Думаю, они со Сциллой опробовали твой подарок быстрее, чем я отошёл от наркоза после операции…
-- Этьен со Сциллой?.. – Ливи недоумённо посмотрела на мужа, садясь в машину и ожидая когда он сделает тоже самое.
-- Именно… Сцилла всегда была пассией Шетардьё. А тогда в Норвегии они просто хотели подразнить тебя…
-- Зачем? – переходя на испанский, чтобы шофёр не услышал чего-нибудь лишнего, спросила Оливия.
-- В надежде, что ты будешь ревновать и твоя льдинка в груди растает. И ты ведь действительно ревновала, разве нет?!
-- Ничуть, – совершенно равнодушным тоном отозвалась женщина. – Чувство собственничества мне не присуще…
-- Что-что?!.. Ты совершенно не ревновала?.. Я тебе не верю!
-- Почему? – Оливия вскинула брови. – Мне Сцилла показалась очень даже милой…
-- М-да? – мужчина с сомнением посмотрел на жену. – А вот мне хотелось прибить их с Этьеном!.. да и тебя тоже…
На этот раз удивление Ливи было искренним:
-- Меня?.. Но за что?
-- За то, что вела себя так, словно тебе нет никакого дела до того с кем я! За то, что вообще поверила в мою измену, – обижено ответил Леон.
-- Но ты ведь верил в мои и не раз… а ты и не пытался отрицать, что между тобой и Сциллой что-то есть…
-- Наверное, подсознательно, я действительно хотел, чтоб ты ревновала, чтобы мучилась… – стратег КЯ вздохнул. – Я знаю, я безнадежный эгоист… и за что ты только меня любишь?..
-- Ты поразительно самоуверен, – Ливи лукаво посмотрела на мужчину.
-- Разве тебе это не нравится? – Леон с улыбкой притянул к себе Оливию за плечи.
Женщина повернулась, заглядывая в глаза мужу:
-- Шарль… нам надо будет поговорить, не сегодня, но потом… после праздника… – серьёзно произнесла Ливи.
-- О моей самоуверенности? – шутливо осведомился мужчина.
Не желая портить праздничный день ни Леону, ни себе, Оливия кивнула:
-- Непременно…
-- А мы можем поговорить об этом ночью… на моей кушетке, – стратег КЯ наклонился к шее Ливи и принялся нежно покусывать её.
Бросив быстрый взгляд на водителя, Оливия постаралась мягко высвободиться из рук Леона:
-- Шарль, не надо… тебе, кажется, велели держать себя в руках, разве нет?
Мужчина жалобно посмотрел в глаза Ливи:
-- Что я могу поделать с собой, если ты так красива?.. И вообще, хватит меня нервировать! Мне это вредно! – Леон притянул к себе жену.
Оливия мягко улыбнулась, однако не сделала никакого движения навстречу мужчине:
-- Ты очень ловко пользуешься своим состоянием…
-- Разве?.. – стратег КЯ со вздохом отстранился. – А, по-моему, не очень получается…
-- Так будет лучше, – немного неловко улыбнулась Оливия.

25 декабря, воскресенье. Англия, близ Норфолка, замок Медстоунов, 16:30 – … (15:30 м.в. – …)
Выйдя из машины, Леон снова притянул к себе Оливию, словно прикосновение к ней давало ему сил и уверенности и давно уже стало насущной необходимостью.
-- Пойдём договариваться о кушетке? – шепнул он на ухо жене, заходя с ней в дом.
-- Где вы так долго были? – выходя им на встречу, воскликнула Бьянка. – Мы уже начали волноваться…
-- Мы гуляли по городу… Ливи рассказывала мне о своем тяжёлом детстве, – целуя Оливию в висок, отозвался мужчина.
-- Неужели? Это заняло так много времени? – Бьянка покачав головой, мысленно отметила слегка залезшую под свитер её дочери, руку мужчины.
-- Эээ… она рассказывала очень подробно… иногда Ливи очень разговорчива, – стратег КЯ весело рассмеялся.
-- Неужели? Вы заставляете взглянуть меня другими глазами на дочь. Ливи - болтушка, это что-то новенькое…
-- Так, ну вы тут веселитесь, а я с вашего позволения пойду проверю Сандру… – Оливия выскользнула из рук Леона и с возмущённым видом прошла мимо мужа и матери.
-- Кажется, я сказал что-то не то, – растерянно пожал плечами мужчина, глядя на Бьянку. – Очевидно, спать точно буду на кушетке… Ммм… я должен извиниться за утренний разговор, мы не хотели лгать вам с Джейсоном, но Ливи запуталась в своих чувствах и в этом виноват только я… Не сердитесь на нас, пожалуйста…
Женщина улыбнулась и похлопала зятя по руке:
-- Не берите в голову… мой муж отходчив, а я очень рада видеть, что у вас с Ливи всё хорошо… Я надеялась на это.
-- Простите, сэр, – обратился дворецкий к Леону, слегка кивнув на слуг, стоящих за его спиной, с коробками, выгруженными из машины. – Прикажете отнести коробки в вашу комнату?..
-- Нет, в комнату Оливии, – стратег КЯ бросил осторожный взгляд на Бьянку. – И… мои вещи из комнаты, пожалуйста, тоже перенесите туда же…
-- Хорошо, сэр.
Леди Медстоун не смогла сдержать улыбку, вопросительно взглянув на зятя:
-- Я так полагаю, Ливи, наконец, определилась в своих чувствах и у вас полное примирение?
Леон вдруг обнял Бьянку и, поцеловав в щёчку, быстро шепнул:
-- У вас очаровательная дочь! Я её обожаю!
Прежде чем женщина успела что-то ответить, стратег КЯ поспешил ретироваться.
-- Что это с ним? – подходя к жене, строго спросил лорд Медстоун.

Оливия уже собиралась выйти из детской, как открылась дверь и в ней показалась огромная голова игрушечного льва, затем туловище и, наконец, сам Леон, вносящий его.
-- О, ты ещё здесь?.. Зайдёшь в свою комнату - не пугайся. Я переехал к тебе… – улыбнулся мужчина, опуская игрушку возле кроватки ребёнка.
-- Уже?.. А мама видела?
-- Угу, и, по-моему, осталась весьма довольна, – вынимая из кроватки девочку и устраиваясь с ней верхом на льве, отозвался мужчина. – Это тебе, Алекс… Нравится?
-- По-моему, она в восторге, – с улыбкой наблюдая за ними, сообщила Ливи.
-- Ну, что Алекс?.. Возьмём мамочку с нами поиграть? – делая серьёзное лицо, поинтересовался Леон. – Только пусть садится впереди нас, а мы с тобой будем дёргать их с лёвой за гривы…
-- Мамочке будет больно, – осторожно опускаясь на льва, заметила Оливия.
-- А мы не очень сильно будем дёргать, правда, малышка? – целуя в щёчку девочку и запуская руку в волосы жены, шепнул мужчина.
Сандра, увидев, что делает папа тоже потянулась своей маленькой ручонкой к локонам матери и так крепко вцепилась в них, что Ливи была вынуждена последовать за рукой девочки. Голова женщины коснулась груди Леона.
-- Умница, дочка… знает, чего хочется папе, – одобрительно кивнул стратег КЯ, целуя жену в макушку и придвигаясь к ней поближе. – Смотри не отпускай мамочку…
Мужчина, удерживая одной рукой ребёнка, второй осторожно забрался под свитер Ливи и принялся её щекотать.
Оливия громко заверещала и попыталась убежать от рук Леона, сползая со льва.
-- Аааа! Отойдите от меня! – ухватившись за голову воскликнула женщина, пытаясь высвободить свои волосы из рук дочери.
Мамин визг видимо очень понравился Сандре и она попыталась повторить его, с ещё большим усердием.
-- Что у вас тут творится? – раздался голос лорда Медстоуна.
Джейсон сурово оглядел валяющуюся на ковре дочь с задранным, пока она изворачивалась и сползала, свитером, довольно пищащую внучку, во все стороны мотающую волосы матери и весело наблюдающего за всем этим стратега КЯ, стоявшего возле них на коленях.
-- Мы играем в сафари!.. – рассмеялся Леон, помогая Оливии расцепить кулачки дочери.
-- М-да?.. – лицо лорда Медстоуна немного смягчилось. – И, кажется, Сандра всех победила?
-- Ещё как, – наконец, высвободив из рук девочки мамины волосы, улыбнулся стратег КЯ.
-- Идите-ка обедать, – стараясь сохранить хоть каплю суровости, сказал Джейсон, – а мы с Сандриньей продолжим без вас…
Ливи поднялась с пола, одёргивая свитер и направилась к выходу. Передав Алекс дедушке, Леон бросился следом и, догнав её в коридоре, ухватил за талию отрывая от пола и весело кружа.
-- Кажется, твоему папе самому захотелось поиграть в сафари!
-- Ой… – Ливи не успела опомниться как мужчина, ухватив её пониже, поднял в воздух. – Леон, Леон отпусти меня! Ты ненормальный! Я же тяжёлая!
Оливия уперлась кулачками в плечи стратега КЯ, глядя на мужа сверху вниз.
-- Что с тобой? – женщина заулыбалась, разглядывая счастливое лицо Леона. – Тебе следовало купить этого льва давным-давно и играть с ним каждый вечер!
-- Может мы на ночь заберём у Алекс этого льва? – подмигнул Ливи мужчина, продолжая крепко удерживать её над собой.
-- Зачем? Ты хочешь спать на нём?
-- Нет, хочу повалять тебя по нему… – медленно опуская Оливию на ноги, прошептал Леон, ловя губами губы женщины.
-- Так и знала, что нужно было покупать два льва: тебе и Сандре!..
-- Точно!
Стратег КЯ затащил жену в комнату и, завалившись с ней поперёк постели, принялся стаскивать с Ливи свитер.
-- Леон!.. Нам нельзя!.. Прекрати!.. – отбиваясь запротестовала Оливия.
-- Малыш, ну, чуть-чуть… пожалуйста… совсем немного, – учащённо дыша, шептал мужчина, нервно поглаживая тело Ливи.
-- Леон, ты должен сначала выздороветь… Где твоя знаменитая сила воли?
-- Она бросила меня, как только я увлёкся тобой… Лив, ну, не томи… обещаю, мы недолго и очень осторожно…
-- Нет, только когда разрешит врач… ну… – Оливия нежно коснулась щеки мужа, – ведь когда мы жили в Австралии, ты не касался меня целый месяц, хотя мы спали с одной постели…
-- Если б ты знала, чего мне это стоило!.. К тому же тогда я думал, что безразличен тебе, а сейчас меня просто разъедает желание… Если ты не позволишь - я умру!..
-- А если ты умрёшь, если я позволю? Леон, будь благоразумен… а не то я снова выгоню тебя из спальни.
Мужчина обречённо воздохнул, перекатываясь на спину и устремляя обиженный взгляд в потолок.
-- Уж лучше б я умер сегодня утром в твоей постели…
-- Не дуйся, а то не получишь рождественский подарок, – Ливи потёрлась носом о щёку мужа и, натянув свитер, поднялась с постели.
-- Что?.. Ты ещё и кушетки можешь меня лишить?.. Так, всё! Мне нужен ледяной душ!
Леон с трудом сполз с кровати и, не глядя в сторону жены, пошёл в ванную комнату.

25 декабря, воскресенье. Англия, близ Норфолка, замок Медстоунов, 19:00 – … (18:00 м.в. – …)
-- О, Френсис!.. Добро пожаловать, – встречая Вуда, дружелюбно улыбнулась Бьянка.
Лорд Медстоун пожал руку мужчине и бросил недовольный взгляд наверх, нетерпеливо ожидая, когда Оливия соизволит спуститься, чтоб поприветствовать гостя.
-- С Рождеством, – поздравил супругов Медстоун Френсис и вдруг замер, увидев спускающуюся по лестнице Ливи.
Длинное облегающее иссиня-чёрное платье с отрытой спиной великолепно подчёркивало королевскую стать женщины, придавая её образу холодную величественность и грацию. Следом за Оливией шёл Леон в строгом белом костюме с воротником стоечкой, скорее напоминавшем мундир.
-- Добрый вечер, – протягивая руку Вуду, слегка кивнула Ливи.
-- Вы очень элегантны, – галантно заметил Френсис, едва касаясь губами тонких пальчиков женщины.
-- Благодарю…
-- Как ваше самочувствие? – поинтересовался Вуд, пожимая руку стратегу КЯ.
-- Всё хорошо, спасибо… – Леон осторожно перевёл взгляд на супругов Медстоун, надеясь, что те не станут вдаваться в подробности.
-- Да, кстати, – спохватился Френсис, доставая из кармана и протягивая Оливии её часики, – это портье из вашего отеля просил передать… он не знал, куда обратиться, вы забыли написать адрес при регистрации, поэтому он передал часы в "скорую"…
-- Какого отеля? – оторопел лорд Медстоун, уставившись на дочь.
Ливи вдруг поняла, что ей не чем дышать. Голова закружилась от недостатка кислорода.
-- Я… мы… с Леоном навещали мою подругу… она остановилась в "Зальце" и мы заскочили за ней, перед тем как отправиться за подарками… – покраснев промямлила Оливия, чувствуя, что вряд ли сможет объяснить если родители вдруг спросят, зачем она раздевалась в номере у подруги.
-- Что же ты не пригласила её к нам в гости? – Бьянка покачала головой, словно не понимая как Ливи могла так поступить.
-- Я пригласила, – Оливия бросила предупреждающий взгляд на Френсиса - чтобы он и не думал больше проявлять самодеятельность. – Но она уже сегодня возвращается в Лондон… Спасибо, Френсис, очень любезно с вашей стороны…
Оливия протянула руку за часами.
-- Вы тоже знаете эту подругу Френсис? – поинтересовался лорд Медстоун, явно чувствующего себя не в своей тарелке врача.
-- Нет-нет, мы не знакомы…
-- Откуда же тогда портье мог знать, что вы знакомый Оливией?
Ливи натянуто улыбнулась отцу:
-- Мы встретились с Френсисом в ресторане отеля, где обедали с Натали. Леону снова стало плохо, а он как раз обедал там же… у меня слетели часы в суматохе… вот так всё и получилось…
Врач уверенно кивнул, подтверждая слова женщины.
-- Вы позволите? – Вуд склонился над рукой Ливи, застёгивая на ней часики.
Леон едва сдержал истерический смех. Ещё одной нравоучительной лекции от лорда Медстоуна он бы не выдержал.
"Может быть это вовсе неплохо, что Оливия так натурально врёт? – улыбнулся про себя стратег КЯ. – Зато с ней не пропадёшь!.."
-- Леон, тебе снова было плохо? – обеспокоено спросила Бьянка, тут же позабыв о госте.
-- Ничего страшного, – заверил мужчина, ободряюще улыбнувшись. – Не стоит беспокоиться…
-- Я только не понял, зачем нужно было регистрироваться в отеле? – строго спросил Джейсон, грозно изогнув при этом бровь.
-- Регистрироваться?.. Мы этого и не делали, просто назвали свои имена портье, когда он звонил Натали… – Оливии не терпелось поскорее приступить к ужину. – Френсис, а как ваши дела в больнице? Наверное, очень тяжело работать в Рождество…
-- Не тяжелее чем в другие дни, но семья не всегда понимает то, что ты не можешь проводить с ними праздники и выходные… мало кто способен смириться с тем, что тебя не будет с семьей всё время…
Френсис грустно улыбнулся.
-- Что правда - то правда, – мрачно хмыкнул лорд Медстоун, поглядывая на Оливию. – Но одно дело, когда мужчину отвлекает работа, а совсем другое, когда он просто забывает о семье…
Скула Леон нервно дрогнула, под ложечкой неприятно засосало. На языке вертелось множество резких слов, но мужчина не посмел облечь свои мысли в слова.
"Боже... каким щепетильным ты стал, Ледяной ветер", – скептически укорил себя стратег КЯ.
-- Идёмте ужинать, – быстро пришла на помощь зятю Бьянка, неодобрительно взглянув на Джейсона.
Прежде чем кто-то успел что-либо ответить, леди Медстоун взяла Леона под руку и едва ли ни силой потащила за собой.
-- А мы разве не будем ждать Чарльза? – удивился Джейсон.
-- Он позвонил, что задерживается, – бросила на ходу Бьянка, уже скрываясь за поворотом в столовую.
Оливия приняла протянутую руку Френсиса, другой взяв под руку отца и они последовали все трое за Бьянкой и Леоном.
-- Просим прощения, – извинилась перед остальными гостями Бьянка с широкой улыбкой кивая на Леона. – Позвольте представить, муж Оливии - Леон Морэ… Леон, давайте я вас познакомлю…
Когда Оливия зашла в гостиную вместе с Френсисом её мать уже представляла стратега КЯ верхушке общества Северной части Англии. Лорд Медстоун снял со своего локтя руку Ливи и в свою очередь присоединился к гостям.
-- Я, кажется, очень не вовремя решил вернуть вам часы? – заглядывая в глаза женщины, решил извиниться Френсис. – Я не хотел поставить вас в неловкое положение…
-- Я понимаю, – Оливия мягко улыбнулась. – Мои родители несколько старомодны, боюсь они бы не поняли, если бы узнали, что произошло в отеле, поэтому если вас это не затруднит…
-- Разумеется, от меня они ничего не узнают, даже не беспокойтесь, Оливия, – врач с искренним раскаяньем поднёс руку Ливи к губам.
"Так-так, мадам, порабощаете души? – весело отметил про себя Леон, краем глаза наблюдая за Оливией, пока Бьянка представляла ему гостей. – Что ж, теперь наш доктор точно будет держать рот на замке…"
-- Наоми Фудзияма, – с гордостью представила леди Медстоун, очередную гостью.
Стратег КЯ оторопел, совершенно неприлично уставившись на японку.
-- Добрый вечер, – улыбнулась та.
-- Д-добрый… – едва смог выдавить Леон, не в силах оторвать взгляда от королевы японского театра.
-- Кажется, он ошеломлён, – довольно улыбнулась Бьянка.
-- Ошеломлён? – стратег КЯ встряхнул головой, отгоняя прочь наваждение. – Это мягко сказано!.. Я просто не могу выразить свои чувства словами… Я был на тридцати четырех ваших спектаклях… к сожалению, не имел возможности посмотреть всё… но то, что я видел - это не просто великое искусство, это нечто божественное, неповторимое и величественное…
-- Наоми, кажется, у тебя появился ещё один поклонник, – леди Медстоун весело посмотрела на зятя. – Я сама без ума от её игры!.. Наконец-то, мне будет с кем поделиться впечатлениями!..

25 декабря, воскресенье. Англия, близ Норфолка, замок Медстоунов, 20:20 – … (19:20 м.в. – …) В течение всего вечера Бьянка, Леон и Наоми с увлечением обсуждали всевозможные традиции японского искусства, причём, настолько абстрагировавшись от всего окружающего, что Джейсон был вынужден несколько раз одёрнуть жену, дабы она не забывала об обязанностях хозяйки дома.
Стратег КЯ, чувствуя некоторую неловкость за то, что не уделяет внимание Ливи, пару раз попытался втянуть её в разговор, но Френсис тут же перехватывал инициативу, занимая Оливию беседой на совершенно другие темы.
"Надо будет потом поговорить с Ливи, – мелькнула строгая мысль в голове Леона. – Нехорошо вот так откровенно пренебрегать обществом мужа, флиртуя с каким-то малознакомым мужчиной… пусть даже он трижды аристократ и четырежды джентльмен!.."
Примерно в половине восьмого, когда праздничный ужин был в самом разгаре, в столовую зашёл высокий тёмноволосый мужчина с серьёзным сосредоточенным лицом и Леону вдруг сделалось плохо.
"Чарльз Медстоун… ториец… – словно заклятие повторил про себе стратег КЯ, – как же я не догадался раньше... О, чё-ё-ёрт!.. Только бы он меня не узнал…"
Чарльз поклонился гостям и подошёл к матери, наклоняясь, чтобы поцеловать её.
-- Карло, – лицо Бьянки засветилось радостью. – Ты приехал один?
-- Да, мама, – Чарльз кивнул отцу и заулыбался, увидев Оливию и усаживаясь рядом с ней. – Привет, прекрасно выглядишь… мама не предупреждала, что ты приедешь и малышка с тобой?
-- Да, конечно, – Ливи поцеловала брата в щёку. – А ты выглядишь усталым…
-- Конец года, – с тихой улыбкой отозвался мужчина, обводя глазами стол и кивая знакомым.
Леон, всей кожей чувствуя на себе взгляд Чарльза, вновь повернулся к Наоми, пытаясь сосредоточиться на беседе.
-- Кто этот человек? – тихо спросил Оливию брат, едва заметно кивая на стратега КЯ. – Мне кажется, я знаю его…
-- Не думаю, что вы встречались, – женщина покачала головой, со внутренним вздохом отмечая про себя, что Леон весь вечер не спускает глаз с японской актрисы. – Это мой муж, Леон Морэ…
-- Леон? – Чарльз моментально среагировал на имя, начиная хмуриться. – Подожди, в каком смысле муж… последний?
-- Да, – чувствуя себя немного неловко, отозвалась Ливи.
Френсис с плохо скрываемым интересом прислушивался к их беседе.
-- Вы же расстались…
-- Он… приехал навестить Сандру… – Оливия сомневалась, что брат одобрит её легкомысленные решения.
-- Понятно, – Чарльз снова перевел взгляд на стратега КЯ. – Но где же я мог его видеть…
-- Ещё вина? – разглядывая немного огорченное лицо Ливи, предложил Френсис.
Ливи с благодарностью кивнула, против воли начиная дергаться: у её брата была прекрасная память, на лица в том числе… а если они и правда раньше встречались с Леоном? Это будет конец!
-- А чем занимается твой муж? – вдруг поинтересовался Чарльз у сестры.
Ливи медленно пригубила вино и посмотрела на бокал:
-- Виноделием… Разве мама тебе не рассказывала?
-- Виноделием? – удивился Френсис. – Вы же говорили, что он военный?..
Бокал в руке женщины нервно дрогнул:
-- Да… но он оставил службу после ранения и вернулся к семейному бизнесу…
-- Гм… Море?.. Никогда не слышал о таких виноделах, – озадаченно потёр подбородок Чарльз.
-- Он француз. Неужели, ты знаешь всех мелких производителей вина во Франции?
Брат окинул внимательным взглядом мужа Оливии. Тот явно не был заурядной личностью и держался слишком уверенно и респектабельно.
-- Мелких?.. – мужчина с сомнением посмотрел на сестру. – Ладно я наведу о нём справки…
-- А в чём проблема, Чарльз?.. Мы с Леоном уже год вместе, что тебя беспокоит?
-- Что значит «вместе»? Ты же сказала, что вы расстались!..
-- Ммм… я имела в виду… знакомы…
Френсис удивлённо посмотрел на Ливи, явно собираясь задать какой-то вопрос.
-- Я предлагаю перейти в гостиную, – послышался голос Бьянки и Оливия мысленно поблагодарила мать за спасение. – Попьём чая… возможно кто-нибудь захочет сыграть на фортепьяно?..
Леди Медстоун выразительно посмотрела на дочь и зятя.
Ливи улыбнулась, кивнув матери, и первой поднялась из-за стола. Она была рада воспользоваться случаем, лишь бы сбежать от брата.

Оливия осторожно открыла крышку рояля. Пальцы коснулись клавиш и сами собой начали исполнять «Баркаролу» Шопена. Музыка заполнила собой всю залу, передавая всю тонкую гамму чувств и капризную смену настроений великого польского композитора.
Присутствующие с замиранием сердца слушали мелодию, переживая взлёты и падения поэзии музыки. И вдруг последние аккорды восклицательным знаком разбили пространство, водворяя царство тишины.
-- Браво! – восторженно воскликнул Френсис, поднимаясь с диванчика, где сидел вместе с Бьянкой, Леоном и Наоми.
Дружные аплодисменты раскатились по гостиной. Какая-то пожилая дама вдруг подошла к Оливии плача и целуя её.
-- Это Шарлота - мать Метью. Ливи с Метом обычно исполняли это произведение в четыре руки, – пояснила леди Медстоун зятю.
-- Простите, – вежливо вмешался Вуд, – Метью - это лорд Райс? Предыдущий муж Оливии…
-- Нет, – покачала головой Бьянка, – Метью - первый муж Ливи.
Френсис перевёл изумлённый взгляд с леди Медстоун на её дочь. Ему очень хотелось спросить, а сколько у Оливии вообще было мужей, но это было бы неприлично, так что он промолчал.
"Впрочем, чему я удивляюсь? – вздохнул Вуд, не сводя горящего взора с Ливи. – Такая женщина не может быть одна…"
Леон слегка повёл бровью, начиная терять терпение, наблюдая за тем, как доктор сверлит взглядом его жену.
Перебросившись несколькими фразами с Шарлотой, Оливия с ней под руку подошла к остальным.
-- Леон, Шарлота, вы уже знакомы? – оставаясь стоять напротив диванчика и не выпуская руку женщины, спросила Оливия.
-- Да, твоя матушка нас представила, дорогая, – леди Найтли кивнула стратегу КЯ, нетерпеливо сжимая локоть женщины. – Я украду её у вас ненадолго, Ливи обещала показать мне вашу малышку… вы знаете, я отношусь к её детям, как к своим внукам… как если бы это были их с Метью… идём, дорогая, мне так не терпится…
Оливия бросила немного смущённый взгляд на мужа и вышла из гостиной вслед за женщиной.
"М-да… – грустно хмыкнул Леон. – Одна большая счастливая семья…"
Стратег КЯ ощущал себя явно не в своей тарелке. Все эти друзья, родственники, друзья родственников и родственники друзей заставляли его чувствовать жуткое одиночество. Леон не привык к такому. Ему вдруг жутко захотелось сбежать отсюда, забиться в угол, побыть одному - как прежде…
Не придумав ничего лучше, мужчина вышел на застеклённую веранду, пристроившись возле окна и делая вид, что разговаривает по телефону. После чего так и остался там, рассматривая унылый пейзаж за стеклом.
25 декабря, воскресенье. Англия, близ Норфолка, замок Медстоунов, 21:30 – … (20:30 м.в. – …) -- Леон? – окликнула Наоми, выходя на веранду. – Почему вы ушли из гостиной?
-- Мне нужно было позвонить, – мягко улыбнулся мужчина.
-- Плохие новости?..
-- Ничуть… Поздравлял с Рождеством друзей…
Японка понимающе кивнула:
-- Увы, не всегда получается встречать праздники с семьёй и со всеми друзьями.

Проводив окончательно расстроенную и выбитую из колеи Шарлоту до машины, Оливия вернулась в гостиную и поискала взглядом Леона, чтобы извиниться за то, что совсем не обращала на него внимания этим вечером и исправить своё поведение. Однако она не увидела его среди гостей. Не было в комнате и японки, что неприятно кольнуло женщину, несмотря на то, что она попыталась сразу прогнать неуместные мысли.
-- Потеряла своего мужа? – осведомился Чарльз, протягивая сестре блюдце с чашкой чая, чтобы она передала его дальше. – Я тоже что-то давно уже не вижу его…
-- Я видел как Леон вышел на террасу, – пришёл на помощь женщине доктор Вуд. – Кажется, он разговаривал по телефону…
-- Спасибо, Френсис, – Оливия поднялась из кресла и направилась в сторону застеклённой веранды.
Открыв дверь, Ливи на секунду замешкалась в дверях, застав на веранде идиллическую картину чудесной беседы стратега КЯ и Наоми. Её муж что-то увлечённо рассказывал актрисе, а женщина весело смеялась над его словами. Кажется, им не стоило мешать и отвлекать на такую ерунду как чай и правила хорошего тона. Во всяком случае, здесь друг с другом им было гораздо интереснее, чем с остальными гостями.
Так же бесшумно притворив за собой дверь, Оливия вернулась в комнату.
-- Ну что, нашла его? – поинтересовался у неё брат.
-- Да, они там беседует с Наоми, – Ливи непринуждённо улыбнулась и, поймав служанку, попросила отнести на веранду чай.

-- Оливия, – присаживаясь возле женщины, обратился Френсис, – я просто очарован вашей игрой на фортепьяно…
-- Спасибо, – кивнула Ливи, отпивая чай из изящной чашечки.
-- Меня в детстве пытались научить играть на арфе, но я просто ненавидел эти уроки музыки. Видимо не хватало терпенья...
-- Терпенья?.. Хирургу не хватало терпенья?
Оливия недоверчиво взглянула на мужчину.
-- О, по-моему, резать человека легче, чем запоминать все эти ноты, аккорды, бемоли и диезы… Моё восхищение не знает границ, – улыбнулся Вуд, слегка коснувшись руки женщины.
Едва Ливи собралась высвободить ладонь, как заметила боковым зрением, застывший в паре метров от них силуэт. Оливия осторожно повернулась и замерла: холодный взор Леона был устремлён на кисть жены, накрытую рукой Френсиса.
Ливи постаралась как можно более естественным и незаметным жестом освободить свою руку. Насколько ей это удалось судить было сложно - лицо стратега КЯ не выражало абсолютно никаких эмоций.
-- Я рада, что вам понравилось, Френсис, у меня нечасто получается практиковаться - приятно слышать, что я не потеряла навыка, – Оливия вежливо улыбнулась мужчине и уже собралась повернуться к мужу, как доктор снова привлёк её внимание.
-- Наверное, дети занимают всё ваше свободное время?
-- Увы, его не так уж много…
-- Почему? - искренне удивился Вуд.
"Вот привязался!.. – скрипнул про себя зубами Леон. – Тоже мне кладезь вопросов и неуместных услуг!.. С каким бы удовольствием я навалял тебе…"
Мужчина улыбнулся своим мыслям, представляя себе этот скандал в благородном семействе. Разве может эта чопорная аристократия даже помыслить о подобном?
-- Потому что она занимается торговлей оружия, – бесцеремонно вмешался в разговор стратег КЯ, беря стул и усаживаясь между Френсисом и женой.
Глаза Оливии слегка расширились, её взгляд метнулся к мужу, встречаясь с его вопросительным взглядом.
Услышав слова Леона, Френсис рассмеялся, с весёлым изумлением переводя взгляд на мужа Ливи:
-- И каким же оружием она торгует?
-- О, у них неплохой ассортимент, да, дорогая? Какая была твоя последняя сделка? – стратег КЯ нежно посмотрел на руководителя «Сынов свободы». – Кажется противопехотка?
Оливия покачала головой:
-- Мы не торгуем оружием массового поражения…
-- Ах да, как же я мог забыть, вы у нас гуманисты…
Женщина натянуто улыбнулась мужу.
-- Оружие - это, наверное, последнее, с чем я могу представить себе Оливию… – Френсис взглянул на Ливи. – Хотя, мне всегда казалось, что женщина и оружие - очень волнующее сочетание…
Леон расплылся в улыбке сквозь стиснутые зубы.
-- Побитые мужчины - тоже, – не без угрозы заметил он.
Оливия быстро одёрнула мужа, прекрасно понимая, что кроется за этой фразой.
-- Я имел в виду мужчину побитого вооружённой женщиной, – скептически уточнил стратег КЯ. – Мне всегда нравились такие моменты в вашем кино о непревзойдённом шпионе её величества - "Джеймсе Бонде"… Всегда мечтал, чтоб его, наконец, прибила женщина!..
-- Что?.. Почему?! – возмутился Френсис, оскорблённый в самых патриотических чувствах.
-- Да потому что этот… кх… ловелас не уважал ни одну женщину…
-- Напротив, он - истинный джентльмен!
-- М-да? – Леон выразительно посмотрел на Вуда. – А что, истинные джентльмены меняют женщин как перчатки?..
-- Иногда поиски спутницы жизни могут затянуться, но это не значит, что за ним кроется неуважение к женщине…
-- А вы были женаты, Френсис? – бросая предостерегающий взгляд на мужа, спросила Оливия.
-- Был, но я в разводе уже больше семи лет…
-- А дети у вас есть?
-- Увы, хотя я очень их люблю…
-- Почему же «увы», это никогда не поздно исправить, – Оливия снова посмотрела на Леона, призывая его присоединиться к мирному диалогу и исправить возникшую натянутость между ним и Френсисом.
-- Да, вы правы… я бы хотел найти женщину, для которой семья значила бы так же много как для меня. Или чтобы у неё были свои дети…
-- Воспитывать чужих детей непросто… – заметила Ливи.
-- Но ваш муж же пошёл на этот шаг или он поступил опрометчиво?
Оливия повернулась к Леону, но, видя, что тот не собирается отвечать на вопрос, ответила сама:
-- Вики и Ричард уже взрослые, воспитывать их поздно. Как говорится: детей надо воспитывать до пяти лет… а дальше уже только направлять…
Ливи непроизвольно поискала глазами дочь с сыном. Те о чём-то спорили с Чарльзом в другом конце гостиной, причём дядюшка явно был недоволен племянником.
-- О, уверен, вы заложили в них добрую основу, – не отрывая обожающего взгляда от Оливии, с чувством произнёс Вуд.
Его рука снова потянулась к ладошке Ливи.
"Ну, это уже переходит всякие границы!" – взбунтовался внутренний голос Леона.
Стратег КЯ, поворачивая голову чуть в сторону, словно желая взглянуть на Вики и Ричарда, быстро потянулся, чтобы поставить свою чашку на стол, но, задев за протянутую руку Френсиса, опрокинул горячий чай прямо на его кисть.
-- Ах!.. Простите!.. – с самым искренним выражением, на которое только был способен, извинился Леон.
-- Возьмите, Френсис, – Оливия быстро протянула доктору салфетки. – Вы сильно ошпарились?
-- Нет-нет, всё в порядке, – промокая ладонь, заверил её мужчина.
-- У меня где-то была мазь от ожогов, я принесу её вам, – Ливи, укоризненно посмотрев на мужа, поднялась и направилась к двери.
-- Я полагаю, дома у врача должны быть более эффективные мази… – сладким тоном заметил Леон.
25 декабря, воскресенье. Англия, близ Норфолка, замок Медстоунов, 22:45 – … (21:45 м.в. – …)
Когда Оливия вернулась, Вуд весьма сдержано поблагодарил её за "первую помощь" и выразил желание поехать домой.
-- Как? Ещё нет и десяти? – изумилась Ливи.
-- Мне завтра рано утром на работу, – невнятно пояснил Френсис, поднимаясь со стула. – Спасибо за приятный вечер.
-- Мы вас проводим, – с готовностью предложил Леон.
Попрощавшись с гостями, Френсис спустился в холл в сопровождении Оливии и стратега КЯ.
-- Ещё раз благодарю за чудесный вечер, – целуя руку Ливи, поклонился он. – Был рад знакомству, Леон.
-- Я тоже… безмерно счастлив…
Едва дверь за Вудом закрылась, Оливия сурово взглянула на мужа.
-- Что ты ему сказал?!
Мужчина безмятежно пожал плечами, направляясь обратно в гостиную.
-- Леон, – Ливи догнала мужа, беря его под руку и заставляя остановиться. – Нехорошо так вести себя с гостями, за что ты так взъелся на Френсиса? Он мне показался очень приятным человеком…
-- Странно. А вот мне так совсем не показалось, – высвобождая руку, мрачно отозвался стратег КЯ.
-- Возможно, ты изменил бы своё мнение, если б чуть больше уделял внимания всем гостят, а не только мисс Фудзияма.
-- Зато ты явно уделяла внимание одному Френсису.
-- Интересно, как это ты успел заметить?
-- Сложно было не заметить, как этот грёбаный Джеймс Бонд не знал, куда девать свои руки...
-- Френсис не переходил рамки приличий, в отличие от тебя!.. Ты же вёл себя как настоящий дикарь! Зачем ты его облил?!..
-- Чтоб не тянул свои лапы, куда не положено!
-- Ты что, ревнуешь? – усмехнулась Ливи.
-- Я?.. Ха…
Оливия с сомнением посмотрела на мужа.
-- Да, ревную! – сухо ответил тот, разворачиваясь и направляясь в противоположную сторону от гостиной.
Оливия осторожно заглянула в свою спальню и, увидев там Леона, тихо проскользнула внутрь.
-- Тебе надоели гости? – поинтересовалась она.
Глаза женщины хитро блестели.
-- Да, эта ярмарка светской любезности довольно утомительна… – стратег КЯ неторопливо расстегивал пиджак. – В такие моменты я сразу вспоминаю, почему бросил дипломатическую карьеру…
-- Ты сердишься… – подходя к мужу и заглядывая ему в глаза, спросила Ливи. – Сегодня Рождество…
-- Я помню, – буркнул мужчина.
-- Тогда улыбнись, – Оливия почти вплотную приблизилась к стратегу КЯ, обволакивая его волнующим запахом своих духов, к которому примешивался едва уловимый аромат вина.
-- Не хочу, – надувшись, словно капризный ребёнок, отозвался Леон.
-- Ну, не будь букой…
Томный взгляд Ливи из-под опущенных ресниц, заставил сердце мужчины участить удары.
-- Что у тебя за спиной? – тихо спросил стратег КЯ.
-- Улыбнись - узнаешь!
Губы Леона непроизвольно растянулись в лукавую улыбку:
-- Неужели, подарок?.. Подушка для моей кушетки?..
-- Не подсматривай! И закрой глаза, – Оливия слегка подула на лицо мужа.
Мужчина послушно прикрыл веки и тут же почувствовал, как до его лица дотрагивается что-то очень мягкое и пушистое, он с трудом удержался, чтобы не улыбнуться.
-- Je vous félicite avec Noël, le Lion, – раздался в комнате искажённый механической записью голос Ливи.
Леон быстро открыл глаза: в руках Оливии была точная копия львенка Сандры, нажимая на лапу которого, он выдавал записанный на вшитую кассету текст.
-- Je t'aime, – вновь послышался искажённый записью голос Оливии.
-- Когда ты успела? – мужчина довольно рассмеялся, забирая львёнка.
-- Успела… пока вы, месье, кокетничали с вашим театральным кумиром, – всё так же на французском пропела Ливи.
-- Боже, Лив, ты меня удивляешь, когда ты научилась говорить на французском?.. Неужели тоже, пока я беседовал с Наоми, а ты принимала слащавые комплименты Френсиса?
-- Ну, почему же они слащавые, очень даже милые…
-- Ага, то есть тебе нравилось, да? – стратег КЯ подозрительно сощурился. – А может он не ограничился одними комплиментами?!
-- Ну, разумеется, он предлагал мне бежать с ним под покровом ночи…
-- Вот наглец! Жаль, что я не спустил его с лестницы? И ты согласилась?!
-- Я долго думала над его предложением… – руки Оливии обвили Леона за талию. – А потом пришлось всё-таки отказаться…
-- Почему это? Он же такой джентльмен?
-- Может потому, что ему никогда так не шли бы шрамы? – целуя след от аварии, прошептала женщина.
-- А ты что, собираешь коллекцию из моих отметин?.. За что же такая немилость?
-- Они напоминают мне, что ты меня любишь, – тихо промолвила Ливи у самых губ мужчины.
Стратег КЯ с сомнением закатил глаза:
-- Ты в этом так уверена?
-- Угу, – потерлась носом о подбородок мужа Оливия. – А ты нет?
-- У тебя странный способ сбора доказательств моей любви, – стараясь не смотреть на губы жены, отозвался Леон.
Ливи запрокинула голову, непринуждённо тряхнув волосами и глядя на мужчину из-под опущенных ресниц.
-- Собираешь их ты, а мне остаётся их только нежно любить…
-- Вот что ты сейчас делаешь?.. – скользя руками по открытой спине Оливии, взволнованно спросил стратег КЯ. – Сама меня соблазняешь, а потом скажешь, что мне нельзя до тебя дотрагиваться!..
-- Я поздравляю тебя с Рождеством, – совершенно невинно посмотрела на мужа Ливи.
-- Поздравь по-настоящему…
Леон осторожно приспустил платье с плеч женщины, нежно касаясь губами изгиба её шеи.
Оливия с чувством исполнила куплет рождественского гимна и картинно захлопала ресницами:
-- Так тебе по-настоящему?.. И где мой подарок?
-- А-а-а… его надевают только на обнажённое тело… Так что тебе придётся раздеться… Могу помочь, – с готовностью предложил мужчина.
-- Что?.. – возмутилась Ливи. – Ты требуешь за подарок стриптиз?
Леон поспешно закивал.
-- Тогда это не подарок! – насупившись фыркнула женщина.
-- Браслет с розовыми бриллиантами, – напомнил стратег КЯ. – Ты хочешь его?
-- Ах, так?! – Оливия гордо подтянула платье, отняла игрушку у мужа и направилась к двери. – За представлением к вашим актрисам, мсье!
-- Ты куда?..
-- Приказать постелить мне в спальне для гостей.
-- Что, твоя кровать тебя уже не устраивает? – иронично улыбнулся Леон, но женщина, ничего не ответив, вышла из комнаты.
Леон озадаченно потёр переносицу и тоскливо взглянул на кушетку. Затем разделся и пошёл в ванную. Приняв душ, мужчина вдруг замер возле зеркала: на подзеркальнике среди множества всевозможных склянок стоял его пузырёк с таблетками. Стратег КЯ инстинктивно оглянулся на дверь.
"Всего одну штучку… она никогда не узнает", – нашёптывал внутренний голос.
Леон устало провёл ладонями по лицу и встряхнул головой, словно отгоняя наваждение.
-- Нет, – твердо сказал он своему отражению и поспешно вышел из ванной комнаты.
Забрав с постели Оливии одну подушку и покрывало, мужчина лёг на кушетку. Правда та оказалась немного коротковата для него, но стратег КЯ свернулся калачиком.

25 декабря, воскресенье. Англия, близ Норфолка, замок Медстоунов, 23:30 – … (22:30 м.в. – …)
Оливия вернулась в гостиную: большая часть гостей уже разъехалась.
-- Дорогая, куда вы пропали? – поинтересовалась Бьянка, беря дочь под руку. – А где Леон?
-- Он устал, поэтому лёг спать…
-- Его самочувствие меня очень беспокоит, – нахмурилась леди Медстоун. – Надо бы ему пройти полное медицинское обследование.
-- Да, мам, мы как раз завтра едем в больницу, – кивнула Ливи.
-- Вы поедете? – Чарльз сделал особый упор на местоимение. – Ты так заботлива по отношению к своему бывшему мужу… ты не находишь это несколько непоследовательным?
-- Почему бывшему? Они до сих пор не развелись, – вмешалась Бьянка. – И я надеюсь, что не разведутся и у Сандриньи будет нормальная семья с прекрасным отцом…
-- Я, пожалуй, тоже пойду спать, мамочка, – Оливия наклонилась, чтобы быстро поцеловать мать и, кивнув отцу с братом, пожелала всем спокойной ночи.

Ливи осторожно заглянула в свою комнату - там было темно и тихо. Осторожно ступая по мягкому ковру, Оливия прошла к своей кровати и включила ночник. Со стороны кушетки послышалось лёгкое шевеление, которое почти сразу затихло. Обернувшись женщина обнаружила своего мужа, спящего, свернувшись калачиком на маленькой софе, которую он даже не догадался немного раздвинуть.
Покачав головой, Оливия поправила на нём немного съехавшее покрывало и, нежно коснувшись губами скулы мужчины, легла спать.
Рука Ливи скользнула под подушку и наткнулась на что-то холодное. Снова включив ночник, женщина приподняла край подушки: там лежал тот самый браслет, который Леон днём купил для неё. С уст Оливии сорвался радостный возглас и она тут же принялась примерять подарок, поднеся его поближе к лампе и внимательно разглядывая.
-- Ммм… и всё-таки его нужно надевать не к ночной сорочке, а на обнажённое тело, – насмешливо заметил Леон, подпирая голову рукой и с удовольствием разглядывая жену.
В стратега КЯ полетела лёгкая пуховая подушка.
-- Ты - нахал! Я думала ты спишь!
-- И поэтому поцеловала?
-- Я тебя вовсе не целовала, очень надо! – Оливия подняла кисть вверх и браслет, переливаясь неземным светом, скатился вниз по изящной руке.
Женщина заулыбалась, с детской радостью глядя на игру камней.
-- Какая красота… А ты, ты просто вредина!
-- Угу… – откидывая в сторону покрывало и медленно поднимаясь с кушетки, кивнул Леон.
-- Ты куда это намылился? – подозрительно поинтересовалась Ливи.
Стратег КЯ безмятежно улыбнулся, указывая пальцем на постель жены.
-- Ха!.. Кто это тебя сюда ещё пустит? – возмутилась она.
-- Что, позовёшь на помощь? – неумолимо приближаясь к кровати, спросил мужчина.
-- Если придётся!..
-- М-да?.. Зови!.. Будет весело посмотреть, как ты смущаешься, пока отец читает тебе нотации…
-- Хам! – пискнула Оливия, перекатываясь на другую половину постели.
Но Леон в одном прыжке настиг добычу, придавливая её своим телом.
-- Пусти, – зашипела Ливи, пытаясь перевернуться на спину.
-- Неа!..
Мужчина слегка приподнялся, позволяя жене повернуться к нему лицом.
-- Я… я буду кричать… – угрожающе заявила она, упираясь руками в плечи стратега КЯ.
-- Только если - сгорая от страсти, – рассмеялся Леон.
-- Бессовестный наглец!
-- Ага…
-- Грубиян!
-- Ага…
-- Варвар!
-- Точно, – согласно кивнул мужчина, впиваясь губами в губы Оливии.
-- Дикарь!!!
Леон заключил жену в крепкие объятья, обрушивая на неё стихию любовных ласк.
-- Ну, что ты делаешь?.. Тебе нельзя… – отчаянно застонала Ливи, изгибаясь под каждым новым прикосновением.
-- Я чахну без тебя… Я больше не могу…
Сорочка Оливии жалобно затрещала разорванная вдоль её тела. Губы Леона сладкой дорожкой поцелуев пошли по коже женщины от её губ к животику, особо задержавшись на груди.
-- Леон… Леон, прекрати… ты забыл, что было утром… что сказал врач?! – задыхаясь бормотала женщина, всё ещё пытаясь выскользнуть из рук мужа.
-- Я пока ещё в своём уме, чтобы следовать таким указаниям доктора, который сам увлечён тобой! – вынуждая женщину лежать смирно, отозвался стратег КЯ.
-- Ты говоришь глупости… – чувствуя, что её способность к сопротивлению тает с каждой секундой, слабо запротестовала Ливи.
-- Тогда не надо так отчаянно сопротивляться… Побереги мои силы для более приятного занятия…
Оливия хотела что-то ответить, но Леон впился в приоткрывшиеся губы, лишая жену возможности возразить. Ливи замолчала и вдруг, отвлечённая на боль прокушенной губы, с ужасом и тайным наслаждением осознала, что муж вошёл в неё.
По телу женщины прокатилась волна дрожи.
-- Тише-тише… медленнее… – понимая, что останавливать Леона уже поздно, прошептала на ухо мужчине Ливи, успокаивающе поглаживая его плечи.
Оливия поймала взгляд расширенных зрачков стратега КЯ, утопая в бурлящей в них страсти. Она притянула голову мужчины к себе, накрывая его губы своими и медленно протяжно целуя их.
-- Не торопись, Леон… ты делаешь мне больно… – удерживая в груди стон, выдохнула женщина.
После случая утром, она боялась, как бы мужчина вновь ни потерял контроль над собой и ни причинил себе вред.
-- Извини… – прошептал стратег КЯ. – Прости… я не хотел…
Леон остановился, испуганно взглянув в глаза Оливии. Меньше всего он желал причинить боль Ливи и мысленно уже ругал себя за то, что так набросился на неё.
-- Прости, малыш…– мужчина с досады закусил губу, с самым искренним раскаяньем смотря на жену, – умоляю, не сердись… я больше не буду… прости меня…
Растерянный взгляд стратега КЯ остановился на кровоточащей ранке на губе Оливии и сердце невольно сжалось.
-- Ш-ш-ш… – пальцы Ливи заскользили по позвоночнику Леона и, поднявшись по шее, легли на затылок мужчины, притягивая его голову к себе. – Кто сказал, что больше не надо? Завлёк девушку, а теперь на попятный?
Мягкие губы Оливии прошлись по линии подбородка мужа.
-- И где вы только воспитывались, мсье, что так накидываетесь на женщину, – она тихо рассмеялась, нежными прикосновениями заставляя мужчину разжать стискивающие её пальцы и отправляя их в волнующее путешествие по её телу.
-- Это… издержки самовоспитания… – облегчённо выдохнул Леон
Ливи изумлённо захлопала глазами:
-- Тебе следует лучше выбирать учебную литературу.
-- Наверное, мне стоит попросить вашего батюшку помочь подобрать мне литературу?
-- Попробуйте, – хихикнула Оливия.
-- Обязательно, а ещё лучше Чарльза попрошу… Он бы, наверное, меня сразу убил, если б знал, как… кх… не по-джентльменски я с тобой обращаюсь…
-- Твоё желание переучиться не может не радовать.
-- Значит я тебя не устраиваю таким как сейчас? – подозрительно поинтересовался мужчина.
-- На вас мази не напасёшься, – иронично заметила Ливи, проводя языком по ранке на губе.
-- А я нежно поцелую и всё пройдёт…
-- Гм… ну, если ты гарантируешь…
Леон медленно кивнул, осторожно касаясь губами припухшей губы Оливии:
-- Так лучше?.. Где ещё болит?..
Горячее дыхание мужчины беспощадно жгло уста женщины.
-- Д-да… всё хорошо… – Ливи слегка отодвинула мужа.
-- Где ещё нужно поцеловать, чтоб всё прошло? – настойчиво спросил он.
-- У меня уже всё прошло…
-- Ммм… а здесь не болит? – губы стратега КЯ нежно чертили узоры на шеи жены.
Оливия отчаянно замотала головой.
-- А тут?..
Едва ощутимыми прикосновениями мужчина выкладывал бусы из поцелуев на коже жены.
-- Леон, перестань… не нужно…
-- А кто только что говорил, чтоб я не смел идти на попятный?
Стратег КЯ в притворном изумлении возмущённо повёл бровью.
-- Так не тяни…
-- Ах ты, моя маленькая привереда!.. Ну, уж нет… этот танец - медленный…
Губы мужчины заскользили по груди Оливии, пробуя на вкус сладостные бутоны.
-- Ты только что собирался танцевать рок, – неровно рассмеялась Ливи.
-- Да, но после этого ты пригласила меня на Белый вальс…
-- Похоже, я погорячилась…
-- Поздно!.. Можешь даже не упрашивать, – улыбнулся Леон, спускаясь к животику жены и водя по нему языком.
Женщина, мучительно выгибаясь под ласками, провела рукой по плечам мужа:
-- А может короткая программа, а?..
-- Никакой короткой, – губы мужчины спустились к бёдру Оливии и скользнули на внутреннюю сторону.
-- Боже, Леон, не мучай меня… я уже жалею, что остановила тебя…
-- Разве я мучаю? – продолжая ласкать тело жены, насмешливо спросил стратег КЯ. – В таком случае, чего желает мадам?..
Ливи застонала, умоляюще глядя на мужа.
-- Только скажи… и я сделаю всё, что ты попросишь, – прошептал мужчина, улыбаясь одними глазами.
Оливия застонала ещё громче, требовательно притягивая к себе Леона.
-- Под Рождество сбываются любые желания, – игриво высвобождаясь, заметил стратег КЯ. – Чего хочет мой малыш?..
-- Ну, пожалуйста…
-- Что «пожалуйста»? – водя пальчиком по внутренней стороне бедра, поспешил уточнить мужчина.
Ливи собралась с силами, решившись, наконец, ответить:
-- Поцелуй меня…
Леон вытянулся вдоль тела жены, возвращаясь к её губам, и послушно исполнил приказание, после чего слегка отстранился, ожидая дальнейших распоряжений.
Оливия быстро притянула его за шею, вновь пылко целуя.
Мужчина с трудом оторвался от её губ, иронично качая головой:
-- Почему ты не можешь просто сказать: "Леон, займись со мной любовью. Я хочу тебя… хочу ощущать внутри себя…"?!
Ливи кивнула, вновь ловя губы мужа.
-- Лив, твоя стыдливость переходит всякие границы!.. Немедленно скажи, как сильно ты меня желаешь!
-- Это же и так… и так понятно…
-- Ну, до чего же ты упрямая! – взвыл от бессилия стратег КЯ. – Всё! Теперь буду делать только то, что ты скажешь! Не больше!
-- Ну, перестань, Леон…
-- Хорошо. Перестал, – мужчина замер, ничего не делая. – Что-нибудь ещё, моя госпожа?
-- Боже… Ты издеваешься надо мной! – Ливи качнула бёдрами.
Леон дёрнулся, почувствовав сладкое посасывание внизу живота.
"Это кто над кем издевается?!" – что есть мочи хотелось кричать стратегу КЯ.
Ладони женщины скользнули на ягодицы мужа и прижали к себе.
-- Ты… ты… чего-то хочешь?.. – задыхаясь просил мужчина, готовый в любую секунду лишиться рассудка.
-- Тебя, – в самое ухо прошептала Оливия.
Стратег КЯ судорожно глотнул воздуха, безоговорочно капитулируя.

Леон с какой-то печальной улыбкой смотрел на спящую на его груди Ливи. Ещё вчера утром он даже мечтать не мог о том, что они с Оливией когда-нибудь снова окажутся так близки. Сердце мужчины вдруг учащённо забилось, как бывает с любым человеком, когда он начинает думать, что его счастью что-то угрожает.
Появление Чарльза Медстоуна было именно той самой угрозой, которая могла разрушить все надежды стратега КЯ как карточный домик. Этот ториец не узнал его, так как за последние пять лет, что они не виделись, Леон немало изменился внешне - одни шрамы чего стоили. Но не было никакой гарантии, что брат Оливии не вспомнит того стратега «Красной ячейки», что интересовался политическими деятелями и даже заполучил в свои лапы представителя кабинета министров Англии. Кто знает, что было бы, не случись той внутренней проверки кадров, которой руководил Чарльз под патронажем Ми-5?.. Помощника министра заставили вести двойную игру, в результате чего Леон попал под удар и ему лишь чудом удалось уйти.
Мужчина встряхнул головой, отгоняя прочь неприятные воспоминания. Тогда - пять лет назад - он многое бы отдал, чтоб отомстить Чарльзу Медстоуну, чтобы ликвидировать его. И вот теперь оказалось, что это брат женщины, которую любит Леон. Стратег КЯ осторожно коснулся губами макушки Оливии.
Болезненные уколы в области сердца становились всё ощутимее. Мужчина аккуратно приподнял голову жены со своей груди и опустил на подушки. Встав с постели, стратег КЯ прошёл в ванную комнату и умылся холодной водой, уставившись на себя в зеркало.
-- Ну, и когда ты стал таким щепетильным, Ледяной ветер? – укоризненно спросил Леон своё отражение. – Раньше ты просто убил бы Чарльза, чтоб тот не смог тебя опознать и дело с концом, а теперь… теперь не хочешь причинять боль Ливи, не хочешь, чтобы она страдала из-за смерти брата…
Стратег КЯ стиснул зубы, схватившись за сердце. Боль не унималась, а лишь становилась ещё ощутимее.
-- А-а-а… пропади всё пропадом!..
Леон схватил с подзеркальника свой пузырёк с таблетками, судорожно открывая его. Баночка выскользнула и покатилась по полу. Мужчина наклонился за ней и вдруг увидел в дверях босые ноги.
-- Что ты делаешь? – строго спросила Оливия.
Стратег КЯ, так и не добравшись до таблеток, поднял голову, выпрямляясь во весь рост.
-- Мне плохо… – тихо отозвался Леон, держась за грудь.
-- Тебе нельзя принимать эти таблетки, Леон… врач сказал, что организм должен сам справляться, – Оливия сурово смотрела на мужа. – Ты обещал мне…
Ливи наклонилась за таблетками и, подняв пузырёк, поставила его на край раковины, так что он оказался ровно между ней и стратегом КЯ.
Взгляд мужчины замер на баночке, а затем метнулся к жене, моля о разрешении. Но Оливия была непоколебима в своём решении. Леон молча опустил глаза в пол.
-- Идём спать, – протягивая руку, уже более мягко сказала женщина.
-- Я не могу уснуть… сердце болит…
-- Идём. Ты ляжешь, успокоишься и всё пройдёт.
Стратег КЯ неуверенно вложил руку в ладонь Ливи и позволил ей вывести себя из ванной.
-- Ничего, Леон… всё будет хорошо, – шепнула Оливия, укладывая мужа и устраиваясь возле него.
Её прохладная ладошка легла на грудь мужчины, ощущая как бешено колотится сердце в его груди.
-- Тебя что-то тревожит? – тихо спросила женщина.
-- Н-нет, – глухо отозвался стратег КЯ, крепче прижимая к себе жену.
-- Расскажи…
-- Твой брат…
-- Чарльз?.. А что с ним?
-- Мы с ним знакомы. Он не узнал меня, но…
Мужчина резко замолчал.
-- Но что? – Ливи приподняла голову, внимательно смотря на мужа.
-- Он… он знает Леона…
Тело женщины под рукой стратега КЯ напряжённо застыло. В течение нескольких секунд Оливия молчала.
-- Но он не узнал тебя?
-- Пока нет, прошло довольно много времени… 5 лет…
Ливи втянула в себя воздух.
-- У Чарли хорошая память…
-- Не сомневаюсь.
Оливия села на постели, задумчиво глядя на горящий камин. Если всё станет известно… если родители узнают, если Чарльз вспомнит… Женщина закрыла глаза, пытаясь справиться с подступающей паникой перед неизбежным крахом.
-- Даже… даже если он вспомнит, он сможет доказать?
-- Разумеется - нет, – чуть усмехнулся Леон. – Иначе, я бы давно уже сидел в тюрьме, ты не была бы моей женой и не ломала сейчас голову над тем, как всё скрыть…
-- Твоя ирония неуместна.
-- А что остаётся?
Ливи растеряно пожала плечами:
-- Может быть всё обойдётся?.. Завтра рано утром мы уедем в больницу… вы с Чарльзом долго ещё не увидитесь… Может он забудет?
-- Ты сама-то в это веришь? – садясь рядом с Оливией, тихо спросил мужчина.
Ливи бросила на мужа подавленный взгляд. Стратег КЯ виновато потупился.
-- Гм… кажется, я сильно осложнил твою жизнь. На пути нашей любви нет ничего, кроме преград… Тебе было бы проще, если б меня не было в твоей жизни…
-- Не говори так, – нахмурилась женщина, приподнимая лицо Леона за подбородок.
-- Но это - правда. Ты и сама это понимаешь, – мужчина тяжело вздохнул, поморщившись от боли в области сердца.
Что-то болезненно отозвалось в груди Оливии при этих словах её мужа. Но женщина была не в силах прислушиваться сейчас к своей мечущейся и не способной сделать окончательный выбор душе.
-- Всё будет хорошо… Чарли любит меня, я смогу повлиять на него… даже если он вспомнит, мы что-нибудь придумаем, обязательно, – Ливи наклонила голову, касаясь лбом головы стратега КЯ.
-- Придумаем, – кивнул Леон, желая успокоить жену. – Ты же у нас мастер сочинять истории, – попытался пошутить он.
-- Именно, – в ответ тоже кивнула Оливия, копируя самоуверенные интонации мужа. – Предоставь это мне…
Мужчина скептически покачал головой:
-- И что бы я без тебя делал?
-- Наверное, сейчас спал и никогда не встретился бы снова с Чарльзом.
-- Точно! Ты чертовски осложнила мою жизнь!.. – от души рассмеялся стратег КЯ, чувствуя, как боль в сердце постепенно отпускает.
Ливи погладила шрам Леона на груди, улыбаясь его смеху.
-- Но знаешь, я не жалею, что встретил тебя… и заставил провести со мной ночь на яхте, чтоб скомпрометировать тебя!.. – вдруг сообщил мужчина довольный, словно мартовский кот.
-- Гм… это было очень некрасиво с твоей стороны, – согласно кивнула Оливия.
-- Зато вспомни, как было весело!.. Я поверить не мог, что ты залепила мне пощёчину!.. Мне казалось, что я тебя достаточно запугал, а ты… бац!.. и по лицу!..
-- Я была в ярости, ты вёл себя просто ужасно! Но как я жалела, что дала себе волю, я боялась, что ты не забудешь мне этого…
-- Боялась? – недоверчиво переспросил Леон. – Что-то я не заметил! Меня никто и никогда столько не бил, сколько ты в наши первые дни знакомства! Ты даже заехала мне хлыстом!..
-- Со мной тоже никто и никогда не обращался подобным образом! А ты делал это так, словно имел на это полное право! Я думала, что умру со стыда, когда ты явился ко мне в ванну… как ты решился на такое?!
-- Вообще-то, я планировал соблазнить тебя ещё на яхте… А после стольких отказов, я просто не выдержал!
-- На яхте?!.. – оторопела Оливия. – Видимо, вы общались с очень своеобразными женщинами, мсье!
-- Дело не в женщинах, а в том, что мне не отказывают. А вы, мадам, делали и делаете это при каждом удобном случае. Я начинаю подозревать, что умышленно!..
-- А мне кажется, что вы просто слишком самоуверенны.
Леон весело улыбнулся и, обхватив жену за талию, опрокинул на постель, нежно прижимая к себе.
-- Но ты ведь не будешь отрицать, что тебе это всегда импонировало?!
-- С чего…
-- С того! – перебил мужчина, и так зная вопрос, который хотела задать жена.
-- Вовсе нет, – Ливи как можно безразличней пожала плечами. – Меня всегда это очень возмущало… Со мной ты всегда держался самым беспардонным образом, хоть я сегодня и убедилась, что ты умеешь быть очень даже обходительным с дамами… но, видимо, я у тебя быть любезным желания не вызывала!
-- Скажу по секрету: дамы, с которыми я любезничаю, мне абсолютно безразличны.
-- А как же королева японского театра?
-- Ммм… – Леон лукаво улыбнулся, – ты права: Наоми - это… это… богиня грёз!..
-- Тогда что ты делаешь здесь? – отталкивая мужа, возмутилась Оливия.
Мужчина весело рассмеялся, зарываясь в волосах жены и шепча ей на ухо:
-- Она - всего лишь миф… А ты - реальная… любимая… желанная…
-- Ты бессовестный врун, но мне всё равно приятно это слышать, – тихо улыбнулась Оливия.
-- Я - врун?!.. Ха!.. Кто бы говорил!
Рука Леона полезла под покрывало.
-- Ты что делаешь? – пискнула Ливи.
-- Мне понравилось тебя сегодня щекотать, – по секрету поделился стратег КЯ, перебирая и чертя пальчиками на животе и талии жены.
-- А ну прекрати! – выгнувшись всем телом, возмущённо выпалила женщина, откидывая от себя руку мужа. – Веди себя прилично!
-- Зачем?.. Здесь же никого нет, кроме нас!..
-- Я боюсь щекотки!
-- Знаю, поэтому и щекочу! – не унимался Леон, продолжая играть с женой. – Ты только не кричи на весь замок… кх… а то, чего доброго, ещё прибегут твои родители…
-- Боже, кто бы мог подумать, что ты будешь таким послушным зятем, – Оливия расхохоталась. – Мой папа так тебя пугает?
-- Хм… признаться - да. Даже сильнее, чем ты.
-- Я?.. А я-то с какой стати?
-- У вас это, видимо, семейное. Когда я увидел тебя первый раз - ты выходила из машины такая степенная, гордая, с высоко поднятой головой - я испытал странное чувство неуверенности… и порой испытываю его и до сих пор…
-- Ты не знаешь этого чувства, – покачала головой женщина, целуя мужа.
-- Что ты этим хочешь сказать? – Леон подозрительно сощурился. – Что я наглый расчётливый дикарь?!..
-- Наглый - да, расчётливый - да, дикарь… ммм… думаю, дипломатическое образование всё-таки немного спасло ситуацию.
-- Ах, так?! Ладно же, ладно, – мужчина принялся спихивать Ливи с кровати. – А ну, брысь из моей постели!.. Иди к своему любезному и бескорыстному Френсису!
-- Что?! Это моя постель! – с трудом удерживая покрывало на груди, запротестовала женщина.
-- Ты сама вечером сказала, что не будешь ночевать здесь!.. Вот и иди! Пусть тебя приютит джентльмен!
Оливия оказалась на самом краю кровати.
-- Мне прямо в простыне к нему идти или ты меня подвезёшь?..
-- Ещё чего?! Пусть приезжает и забирает, раз такой обходительный!.. А простыню оставь! Это с моей постели! – Леон потянул ткань на себя, но Ливи крепко вцепилась в неё.
-- Тогда сам и звони ему! Ты - дикарь, тебе и будить среди ночи!
-- Вот ещё! Вызывать любовника на дом для жены?!.. Сами разбирайтесь!.. Ты слезешь, наконец, с моей постели?! Я хочу спать, а ты мне мешаешь!
-- Чем же это?
-- Ты… ты… отобрала мою простыню… сидишь тут полуобнажённая и болтаешь о любовниках… Давай-давай, выметайся!..
Ливи виновато потупилась:
-- И я ничем-ничем не могу заслужить прощение?
-- Ну-у-у… гм… А что ты можешь предложить?
-- А что ты хочешь? – Оливия бросила томный взгляд из-под опущенных ресниц, скользнув ладошкой вверх по ноге.
-- Хм… Значит, кроме себя тебе предложить мне нечего? – глаза Леона смеялись.
Женщина сокрушённо кивнула, ненавязчиво продолжая поглаживать ногу.
Мужчина не отрываясь следил за её движениями.
-- К сожалению, мне нельзя перенапрягаться, – ехидно напомнил он.
-- Значит ты меня не простишь и мне идти к Френсису?
Оливия медленно поднялась с постели, простыня скользнула по её телу, упав к ногам. Ливи повернулась боком к мужу и манерно отвела глаза в сторону.
-- Чуть-чуть развернись, я плохо вижу твою грудь, – нагло улыбнулся стратег КЯ.
Женщина сделала вид, что не слышит. Тихонько вздохнув, она как бы невзначай провела рукой по груди, в небрежном жесте откинула волосы на спину и шагнула из простыни к шкафу.
-- Куда?!.. – осипшим голосом выдавил Леон, вскакивая с кровати и бросаясь к жене.
-- Туда, куда ты меня отправил, – с самым безмятежным видом ответила Оливия, взявшись за ручку дверцы.
Стратег КЯ резко развернул Ливи к себе лицом, прижав её к холодной полировке шкафа. Женщина дёрнулась вперёд и наткнулась на разгорячённое тело мужа.
-- Ты не будешь ничьей любовницей, пока ни станешь моей вдовой, – прошептали губы мужчины и страстно впились в рот Оливии.
Руки Леона скользнули с талии к груди жены, нетерпеливо лаская её.
Оливия чувственно рассмеялась, блестящими глазами глядя на стратега КЯ. С трудом справляясь со своим голосом, она выдохнула:
-- Хорошо хоть ты не сказал, что мы должны умереть в один день, чтобы ты не сомневался в том, что после тебя у меня никого не будет…
-- Ну, не такой уж я деспот!.. Я прекрасно понимаю, что такая страстная женщина не сможет долго обходиться без мужчины, так что после моей смерти можешь заводить хоть сотню любовников... Только убедись сначала, что я действительно мёртв! А то, если я воскресну и обнаружу тебя с каким-нибудь… кх… джентльменом, то его - пристрелю, а тебя…
-- Да-да?.. И что же будет со мной?
-- Ммм… – руки Леона спустились к бедрам Оливии, слегка приподнимая, – сначала я…
Мужчина наклонился к самому уху Ливи, тихо объясняя, что он с ней сделает. Лицо женщины вспыхнуло, заливаясь краской.
-- Ты ужасен! – щёки Оливии горели, но в груди стало тесно от нарастающего от слов Леона возбуждения.
Пытаясь справиться с собой, женщина упёрлась кулачками в плечи мужчины, желая отодвинуть его от себя. Ещё немного и она была готова согласиться на то, о чём говорил муж.
-- Как… как у тебя вообще язык поворачивается, и вообще, тебе вредно о таком думать!!!
-- На самом деле, думаю я ещё хуже, – улыбнулся Леон. – Но боюсь получить по физиономии за откровенность…
-- Кошмар!..
-- А чего ты от меня ждёшь?! – искренне возмутился стратег КЯ. – Ходит передо мной абсолютно голой - из одежды один браслет, прикрывающий непонятно что - и полагает, что я не буду думать ничего такого!..
-- Но ты сам сказал, что к этому браслету не нужна одежда, забыл?!..
-- Не нужна, если ты готова, что я буду делать с тобой всё, что захочу!!!
-- Всё, что захочешь?! – Оливия задохнулась от возмущения. – Да ты просто нахал, если рассчитываешь на это… и вообще, это моя комната и если я хочу, я могу хоть танцевать здесь голой!!!
-- Танцевать голой?.. Ммм… – мужчина немного отстранился, предоставляя жене пространство. – Давай! Я только «за»! Я же сам просил тебя станцевать мне стриптиз… видимо, ночью у тебя исчезает всякое чувство стыдливости, сковывающее тебя днём…
-- Ты - хам! – Ливи возмущённо ткнула в мужа пальчиком, украшенным изящным маникюром. – У-у-у, если бы я не жалела ваше бедное сердце, милейший… И вообще, отойди от меня и не трогай!
-- Я пока и не трогал… Но если моя августейшая супруга будет так яростно настаивать, то я действительно не стану трогать, – Леон задрал нос и отвернулся от Оливии.
Женщина не удержавшись прыснула со смеху.
-- Ах, вам смешно, моя маленькая развратница?.. – бросил взгляд назад стратег КЯ. – Хочешь получить прощение - танцуй, а нет - убирайся из моей комнаты!..
-- Ах, так?.. Ну, ты сам напросился!
Ливи гордо прошествовала мимо мужа, подняла простыню, лежавшую возле кровати и обвязала ей бёдра. Плавно двигаясь, то покачивая, то ударяя бёдрами, пряча глаза под ресницами, но не на секунду не отпуская взгляда Леона, женщина, то манила его пальчиком, то капризно дёргала плечом, проворно уворачиваясь от рук мужчины.
Небывалая волна возбуждения накрыла стратега КЯ, заставляя забыть обо всём. Между тем, плавно двигаясь вслед за телом, руки Оливии раскованно гладили её кожу, словно это было для них самое привычное занятие.
Совершенно ошеломлённый Леон опустился на ковёр, с приоткрытым ртом наблюдая за танцем, не смея даже лишний раз вздохнуть.
Ливи пластично изгибаясь, медленно приблизилась к мужу и, проведя пальчиками ног, по его груди слегка толкнула мужчину, вынуждая откинуться на ковёр. Стратег КЯ проворно ухватил жену за щиколотку, уверенно скользя рукой вдоль её ноги под простыню.
-- Малышка, я хочу перепробовать с тобой все позы Камасутры, – задыхаясь от страсти, прошептал Леон.
Оливия засмеявшись отдернула ногу и, плавно вращая бедрами, начала опускаться на колени возле стратега КЯ.
-- Значит ли это, что господин доволен? – волосы Ливи коснулись груди Леона.
Но едва мужчина потянулся к ней, она снова оказалась на ногах, отскакивая в сторону.
-- Не совсем, – жалобно проскулил стратег КЯ, принимая сидячее положение. – Господин хочет ласки… Хочет, чувствовать губы гейши на каждой клеточке своего тела… хочет умирать от сладких мук и неистового желания…
Оливия начала медленно разматывать простыню.
-- Господину пора спать, – Ливи улыбнулась словно ангел, завязала узел на груди и, перешагнув через Леона, направилась к кровати.
-- Что?.. А обещанное наслаждение?
Мужчина вскочил на ноги, бросаясь за женой. Ухватив Оливию за простыню, он сорвал с неё ткань и легко толкнул на постель. Ливи перевернулась, оказываясь с краю кровати, и быстро натягивая на себя халат:
-- Никакого наслаждения! Ты и так сегодня превысил допустимую дневную норму!.. Спать!
-- Не хочу! – стаскивая с жены халат, запротестовал Леон. – Раздразнила меня - теперь не жди, что я дам тебе спать!
Несколько мгновений они боролись за шёлковый халатик, который жалобно трещал по швам. Наконец, поняв, что отобрать его у Оливии не удастся, стратег КЯ пошёл на хитрость: слегка отпустив ткань, чтоб Ливи потеряла равновесие, Леон молниеносно обмотал халат вокруг запястий жены, связывая её руки.
Женщина была просто шокирована.
-- Я не видела в Камасутре ничего про садомазохизм! – пытаясь освободиться, заявила она.
-- Не видела? – мужчина оторопел. – А ты что, смотрела такое?.. Где?!.. Когда?!.. И это говорит аристократка голубых кровей?!
-- Леон, у тебя очень неправильное представление об аристократах.
Стратег КЯ довольно рассмеялся, удерживая одной рукой связанные запястья Ливи, другой - поглаживая её грудь.
-- Тогда исправь его… Покажи мне свои любимые позы!
Оливия беспокойно заёрзала:
-- Я сказала, что видела, а не изучала… пусти меня…
-- Не пущу, пока ты ни изучишь всё, что видела!.. Что тебе там больше всего запомнилось, а?
Рука мужчины медленно поползла по животу Ливи.
-- Не-е-ет… – выдохнула она, ослабевшим голосом. – Развяжи меня…
-- Зачем? Тебе же нравится.
-- Неправда, – протестующе отозвалась женщина, сознавая, что очень даже заинтригована этой игрой и на самом деле ждёт продолжения.
-- Правда, правда, – переворачивая Оливию на живот и целуя каждый дюйм её спины, возразил Леон.
Его ладонь скользнула по ягодицам Ливи и спустилась ниже, вторгаясь в пространство плотно сомкнутых ног. Женщина замерла, затаив дыхание, едва сдерживая готовый сорваться с губ стон. Пальцы мужа вошли в её тело, посылая волну желания каждой клеточке организма.
-- Леон, прекрати! – Оливия испуганно сжалась, сама не зная, отчего протестует: то ли ей было действительно не по душе то, что делал Леон, то ли её просто пугало её беспомощное положение. – Я… я… ой, не надо…
-- Ш-ш-ш, малыш… – целуя плечи женщины и, осторожно, но крепко привязывая её руки к спинке кровати, прошептал Леон. – Считай это своим наказанием…
-- Наказанием?! За что?!! – Оливия снова дёрнулась, проверяя на прочность узел стратега КЯ.
-- За то, что ты столько мучила меня, – отозвался мужчина, наслаждаясь прикосновением губ к нежному телу жены. – За то, что флиртовала с этим доктором, за то, что хотела уйти… за то, что так хорошо танцуешь…
-- Ты… ты… – Ливи не могла подобрать слов.
-- Что я?.. – улыбаясь поинтересовался Леон, накрывая жену своим телом и целуя её лопатки. – Безумно тебе нравлюсь? Возбуждаю тебя? Вызываю бурю желания?
Оливия выгнулась, словно тугой лук.

-- Ох… Леон, остановись… я… можно я перевернусь?..
-- А если я разрешу, ты будешь ласкать меня всю ночь?
-- Леон, ты - нахал!.. Не буду!
-- Ну, тогда я буду ласкать тебя всю ночь… – губы мужа спустились от лопаток к пояснице женщины, а руки нырнули под её животик.
-- Хорошо… – со стоном выдохнула Ливи, – только развяжи меня…
-- Мы договаривались о том, что я тебя переверну, а не развяжу, – ладонь мужчины скользнула вниз живота Оливии, настойчиво протискиваясь между её ног.
-- Леон, ну, пожалуйста… я сейчас умру… это невыносимо…
-- Почему невыносимо?.. Разве тебе больно или неприятно?.. Отчего ты собралась умирать?..
Стратег КЯ принялся легонько покусывать ягодицы женщины. С губ Оливии сорвался мучительный полувсхлип-полувскрик.
-- Тише, не кричи так громко, – быстро вытягиваясь вдоль тела жены и зажимая ей рот ладонью, шепнул Леон. – А то чего доброго сбегутся зрители…
Мужчина наклонился к уху жены, нежно очерчивая его языком. Ливи дёрнулась, не зная куда податься, придавленная телом мужа и привязанная к спинки кровати.
Одна рука стратега КЯ по-прежнему продолжала зажимать рот женщины, а вторая - скользнула под её тело, по-хозяйски поглаживая и лаская грудь. Оливии показалось, что ещё немного и она лишится рассудка. Почувствовав, как отчаянно забилось тело под ним, Леон замер. Но Ливи продолжала изворачиваться, пытаясь при этом высвободить руки.
-- Тише-тише! Поранишься… – опасаясь, что жена такими движениями перетянет себя запястья, мужчина быстро отвязал её от спинки кровати и перевернул. – Глупышка… разве можно так дёргаться, когда связана… ты только затягиваешь узлы…
Стратег КЯ поднёс руки женщины к своим губам, целуя каждый пальчик.
-- Только помни, ты обещала ублажать меня всю ночь, – улыбнулся мужчина, развязывая ткань на запястьях жены.
-- Ты… ты просто… – Оливия задыхаясь возмущённо смотрела на мужа, её лицо и тело горели, ожидая прикосновений. – Шарль… остановись, мы не должны больше. Я тоже этого хочу, но так много… это тяжело… вредно… – каждое слово Ливи прерывалось поцелуями Леона, – …боже, Шарль, я не должна была тебе уступать!..
-- Поздно, вы дали слово, леди! И обязаны сдержать! – стратег КЯ перекатился на спину, устраивая женщину у себя на груди. – Приступайте!..
-- Нет, Леон! – твёрдо заявила Оливия. – Врач запретил, я и так позволила слишком многое…
-- Ты что, так изощрённо издеваешься?!.. – Леон замер и вдруг резко снял с себя Ливи и отвернулся от неё.
-- О, господи, Леон, перестань, не сердись… ты же знаешь, тебе нельзя уставать…
-- Угу, зато меня можно заводить, а потом обламывать, да?!.. Всё, я не желаю больше с тобой разговаривать!..
-- Леон, ну прекрати… – женщина потрясла мужа за плечо.
-- Не прикасайся ко мне!.. Ты что, не понимаешь, что меня скручивает от неудовлетворённого желания!.. Ты хоть чуть-чуть разбираешься в физиологии человека?!..
Оливия испуганно замерла:
-- Извини…
Стратег КЯ мучительно застонал, сползая с постели и направляясь на балкон. Ливи схватив простыню, кинулась за ним, силой затаскивая назад.
-- Прекрати вести себя как обиженный ребёнок!
-- Лив! Ты совсем ненормальная! – глаза Леона бешено сверкнули, мужчина судорожно обхватил себя руками. – Не дотрагивайся до меня! Я же сейчас тебя изнасилую и всё!..
В глазах женщины встали слёзы. Едва сдерживаясь она кивнула и ушла в ванную.
Мужчина быстро вышел на балкон, подставляя зимнему ветру разгорячённое тело, всё ещё хранящее память о прикосновениях жены. Вдобавок ко всему жутко разболелась голова.
Некоторое время спустя Оливия вышла из ванной, поправила постель и легла на кушетку.
Немного остыв и даже замёрзнув, Леон вернулся в комнату. Увидев жену на софе, он опустился перед ней на колени:
-- Прости меня, малышка… я не хотел тебя напугать…
Ливи незаметно смахнула слезинку:
-- Ничего… всё нормально…
-- Иди ложись на кровать. Обещаю, я больше не прикоснусь к тебе. Или… я могу лечь на кушетке… или уйти в другую комнату.
-- Ты уже не злишься?
-- Я не имею права злиться на тебя… Нельзя неволить человека, если он этого не хочет. Прости…
Оливия поймала мужа за руку:
-- Ты не понял, Леон, я просто волнуюсь за тебя…
-- Да… я понял… – к горлу мужчины подкатил комок, мешая говорить. – Иди ложись на свою постель…
-- Ты все ещё злишься… я вижу…
Стратег КЯ не в силах говорить покачал головой, устало присаживаясь возле софы.
-- Тогда что с тобой?
-- Я хочу заняться с тобой любовью, – тихо проронил Леон, повесив голову.
-- Ты всё-таки ребёнок, Шарль, – Ливи нежно потянула к себе мужчину, усадила на кушетку и скользнула на его колени. – Закрой глаза и не смей устраивать акробатику!..
Стратег КЯ послушно кивнул, прикрывая глаза и крайне осторожно обнимая Оливию. Ноги женщины обвили бёдра мужа и она медленно опустилась на него.
Леон застонал, напрягаясь всем телом, и откинулся на спинку кушетки, позволяя жене самой выбрать темп.
-- Ты ведь любишь меня? – дрожащим от страсти голосом спросил мужчина.
-- Ну, а ты сам как думаешь? – сквозь поцелуй улыбнулась Ливи.
-- Я не думаю, я спрашиваю…
Ладони стратега КЯ напряжённо поглаживали талию жены, то спускаясь к её бёдрам, то поднимаясь вверх по спине.
-- Глупый… глупый, глупый, глупый… – Оливия опустила голову, целуя грудь Леона.
Губы мужчины несмело коснулись её плеча, подбираясь к ключице:
-- Это значит - да?
-- Это значит - конечно, – выдыхая в губы мужу, проронила Ливи.
-- Можно я перенесу тебя на постель?..
-- Тебе здесь не сидится? – Оливия тихо рассмеялась и, вскинув голову, заглянула в глаза мужу.
Пальчики женщины коснулись круглых следов от ранений в центре груди и медленно скользнули на его плечо.
-- Мне больно видеть их…

26 декабря, понедельник. Англия, близ Норфолка, замок Медстоунов, 09:00 – … (08:00 м.в. – …) -- Леон!.. Мы проспали! – расталкивая мужа, объявила Оливия.
-- Куда? – спросонья ничего не понимая, переспросил мужчина.
-- В больницу! Мы собирались выехать рано утром!.. Вставай же! Иди в душ!
Стратег КЯ с трудом сполз с кровати и поплёлся в ванную комнату.
Ливи попыталась найти среди покрывал свою ночную сорочку, но та оказалась разорвана в клочья, впрочем, как и её пеньюар, пущенный вчера на верёвки, поэтому женщина, сунув ноги в мягкие тапочки, достала из шкафа лёгкий халатик и подошла к зеркалу. Вид у неё был явно не выспавшийся: ещё бы - сначала они с Леоном полночи болтали, придаваясь воспоминаниям, а потом ещё полночи не выпускали друг друга из объятий.
Оливия невольно улыбнулась и вдруг увидела в отражение зеркала открывшуюся дверь, пропускающую в комнату Чарльза.
-- Я не разбудил… – скорее констатировал, чем спросил он. – Мне надо с тобой поговорить… я кое-что вспомнил этой ночью…
Оливия вскинула испуганный взгляд на брата.
-- Да? И что же это? – с лёгкой заинтересованностью в голосе спросила она.
-- Это касается твоего… гм… мужа… я могу пройти? – Чарльз кивнул на изящные стоящие у камина кресла.
Ливи оглянулась на ванную комнату.
-- Может быть спустимся вниз? Я ещё не завтракала…
-- Мне бы не хотелось разговаривать при родителях, не думаю, что им следует это знать, – Чарльз покачал головой, его полный тревоги взгляд заставлял сердце Оливии сбиваться с ритма.
-- Ты меня пугаешь, Чарли… – женщине с трудом удавалось оставаться естественной.
-- Ещё и не начинал…
-- Чарли, а это точно не может подождать, я ещё не кормила Сандру, – Ливи не опускалась в кресло, надеясь оттянуть неизбежное. – Давай чуть попозже…
-- Алекс покормят и без тебя, у неё хватает нянек. Это очень важно, Лив. Выслушай меня. Ты не всё знаешь о человеке, который называет себя твоим мужем…
-- О боже… Чарли, что за тон и выражения… я понимаю, Леон тебе не очень понравился, но это не повод так говорить о нашем браке…
-- Ты ничего не знаешь, Лив! Хватит меня перебивать и выслушай!
Вот чего Оливия не собиралась позволять Чарльзу делать, так это говорить, поэтому она радостно проигнорировала его возмущение.
-- Не буду, если ты собираешься говорить о том, что я плохо знаю своего мужа, потом ты ещё про детей мне моих что-нибудь начнёшь говорить… я знаю Леона гораздо лучше и больше тебя, поэтому, чтобы ты там ни вспомнил, не отменит того, что он - мой муж и отец Сандры.
Оливия решительно поднялась с кресла и хотела было направиться к двери, но брат успел перехватить её за руку.
-- Лив, не будь страусом! Или… ты знаешь что-то? – голубые глаза Чарльза впились в лицо сестры. – Знаешь или подозреваешь…
-- Что? – дыхание Ливи перехватило. – Что ты несёшь… я ничего не подозреваю… если ты говоришь о других женщинах, то…
-- Да причём здесь другие женщины! Это последнее, о чём бы я стал с тобой разговаривать! Твой муж преступник, Оливия! Он террорист…
Ливи что есть сил расхохоталась, глядя сквозь выступившие на глазах от напряжения и испуга слёзы, на брата. Со стороны могло показаться, что он до слёз насмешил её.
-- Мой бог, Чарли… он правая рука Усама Бен Ладана?
-- Нет, он…
-- Хватит, я не желаю этого слушать! – женщина резко повернулась к брату спиной.
-- Нет, ты выслушаешь меня, – Чарльз дёрнул сестру к себе, поднимая вверх её руку. – Что это?
-- В каком смысле? – Оливия непонимающе посмотрела на мужчину.
-- Это он подарил тебе этот браслет? Ты знаешь, сколько это стоит? Сколько стоят эти бриллианты?
Оливия молча смотрела в глаза брату, понимая, что она проиграла.
-- Тут не одна сотня тысяч долларов… – Чарльз брезгливо дёрнул браслет на себя. – Во Франции был урожайный год или может быть это оплаченные слёзы близких людей погибших во время террористических актов? Ты понимаешь, что ты носишь… что у тебя на руке? Это кровь и слёзы тысяч людей, Лив… которых убил твой муж…
Ливи отпрянула от брата, прижимая к себе руку, на запястье которой мерцал дивным светом подарок Леона.
-- Не смей... - слова Оливии оборвала открывшаяся дверь ванной комнаты.
Оттуда вышел стратег КЯ, опоясываясь на ходу полотенцем.
-- Знаешь, малыш, кого мне не хватало в душе? - улыбаясь спросил он, закрепляя полотенце на бёдрах и поднимая глаза на жену. - Чарли?..
-- Тебе не хватала Чарльза? – в отчаянье попыталась свести всё в шутку Ливи.
-- Что... что... что он здесь делает?!.. – задыхаясь от возмущения, выпалил Медстоун.
-- Чарльз, не кипятись… Леон - мой муж и…
-- И вы спите вместе, хоть ты и врёшь всем, что вы расстались, да?
Его взгляд пробежался от его щеки к шрамам на плече и груди стратега КЯ.
-- У кого-то рука дрогнула? – вздернув бровь, поинтересовался мужчина.
Леон непонимающе повёл бровью.
-- Это автомобильная катастрофа, – быстро пояснила Ливи.
-- Подстроенная конкурентами или полицией? – недоверчиво усмехнулся Чарльз.
-- Подстроенная? – переспросил стратег КЯ, проходя в комнату и накидывая рубашку. – Не понимаю, о чём вы…
-- Неужели? А автомобили теперь стреляют по водителям? Интересная у вас жизнь, Леон… для винодела…
-- А я и не жалуюсь. А вот вам очевидно скучно и нечем заняться.
-- У нас с вами разные представления о скуке. Я не нахожу занятным убийства людей, в отличие от вас…
-- Чарльз! – снова попыталась вмешаться Оливия. – Что ты такое говоришь, это просто нелепо! Если это шутка, то очень несмешная…
-- Шутка?! Лив, опомнись, ты слышала, что я тебе сказал? Этот человек - преступник, убийца! – Чарльз с яростью обернулся к Леону. – Ты посмеешь отрицать это? У меня есть доказательства и свидетель!
-- Это не так… – спокойно отозвался стратег КЯ, застегивая рубашку.
-- Лив, я твой брат… но если ты не веришь мне, я докажу, но тогда, мы уже не сможем ничего скрыть от родителей… решай…
-- Что-то сильно смахивает на шантаж, - резко заметил Леон. - Вероятно, с преступным миром вы знакомы не понаслышке... Извольте покинуть комнату. Разговаривать далее в таком тоне с моей женой я не позволю.
-- Не выводи меня из себя, Леон, или как-там-тебя-зовут… или я прикажу слугам выкинуть тебя из этого дома немедленно!
-- Разве мы переходили на «ты»? – ледяным тоном поинтересовался стратег КЯ. – По-моему, вам следует приберечь фамильярность для друзей…
-- Я не разговариваю на «вы» с убийцами, слишком много чести…
-- Чарльз, немедленно прекрати! Что ты себе позволяешь!!! Как ты смеешь бросаться такими обвинениями! – Ливи встала перед братом, загораживая собой мужа. – Ты заблуждаешься… но и это не оправдывает тебя!
-- Лив, я знаю, что говорю! Этот человек преступник, хорошо… идём в кабинет… пошли, живо! – Чарльз схватил Оливию за руку, выводя её из комнаты. – Если ты не веришь мне…
Леон бросился было за ними, но, опомнившись, быстро натянул брюки, сунул за пояс пистолет, прикрыв его рубашкой, и тоже направился в кабинет.
"Чёрт! Да что же это такое происходит? – стратег КЯ с трудом справлялся с захлёстывающими его чувствами. – Господи, мы когда-нибудь будем с Оливией жить спокойно?!.. Почему прошлое не отпускает нас?.."
Леон толкнул дверь кабинета, проходя внутрь.

26 декабря, понедельник. Англия, близ Норфолка, замок Медстоунов, 09:25 – … (08:25 м.в. – …)
Оливия стояла закрыв лицо руками и уткнувшись лбом в плечо брата. Со стороны могло показаться, что женщина убита горем. Выдержав паузу ровно столько сколько было нужно, Ливи подняла залитое слезами лицо к мужчине:
-- Боже… какой кошмар… я не знала… Чарльз, я правда ничего не знала, – из груди Оливии вырвался судорожный всхлип.
-- Я понимаю, Лив… понимаю, каждый может обмануться… хорошо, что мы смогли узнать кто он… на самом деле…
Женщина быстро закивала.
-- Мне страшно подумать… Сандра… – лицо Оливии исказилось болью, эхом отозвавшейся в сердце Чарльза. – Что же теперь делать?
-- Если ты готова, мы обратимся к властям…
Личико Оливии замкнулось:
-- Я хочу поговорить с ним…
-- Конечно…
-- Наедине.
-- Лив, это не очень разумно, он опять будет лгать и изворачиваться… этот человек опасен…
-- Нет, Чарли… я хочу знать… а ты… ты оставайся неподалеку, хорошо?
Мужчина кивнул, выпуская сестру из объятий.
Они оба резко развернулись, почувствовав на себе тяжёлый сверлящий взгляд. Леон, слышавший каждое слово Оливии, ничего не говоря, быстро развернулся и ушёл.
Думать ни о чём не хотелось, было слишком тяжело переваривать случившиеся сейчас со вчерашним вечером, когда Ливи была так нежна и игрива.
Вернувшись в комнату, стратег КЯ принялся быстро собирать свои вещи. Оставаться в этом доме он больше не желал!
Дверь за спиной мужчины бесшумно отворилась и, пропустив внутрь Оливию, так же тихо закрылась.
-- Леон, – тихо позвала женщина.
Стратег КЯ не обернулся, продолжая кидать вещи в сумку.
-- Шарль, посмотри на меня, пожалуйста… – она осторожно приблизилась к мужчине, нежно опуская ладони на его напряженную спину. – Я прошу тебя…
-- Зачем? – не отрываясь от своего занятия, мрачно спросил мужчина. – Я всё слышал своими ушами. Не думаю, что нам есть ещё, о чём говорить!..
-- Я должна была это сказать, прости… Но на Чарльза очень сложно повлиять, но я смогу заставить его разрешить тебе уехать, если он поверит, что мы расстались… Ты слышишь меня? – тонкие руки обвили пояс Леона и он почувствовал как Оливия прильнула к его спине.
Стратег КЯ выпрямился, чуть нахмурившись взглянув на жену:
-- Я уже не понимаю, кому и когда ты врёшь… Может Чарльзу, а может мне…
Мужчина исподлобья внимательно смотрел на Ливи.
-- Зачем мне врать тебе? – женщина дотронулась кончиками пальцев до щеки мужа. – Я не знаю, что будет дальше с нами, но я хочу чтобы ты выздоровел и оставался на свободе… Но я не могу идти против своей семьи, пойми… они не должны ничего узнать. Сегодня мы уедем в больницу и я скажу брату, что мы расстались… Пожалуйста…
-- А что будет потом?.. Когда я выйду из больницы?
-- Мы что-нибудь придумаем, – с готовностью отозвалась Оливия. – Мы уедем… подальше… в другую страну…
-- Угу, и ты будешь прятать меня, когда к тебе решит заехать кто-нибудь из родственников или друзей? – в глазах Леона застыла холодная усмешка. – Интересно, как на это будет реагировать Алекс?.. Или при своих дядюшке, бабушке, дедушке, брате, сестре она будет молчать, что у неё есть папа?.. Ливи, ты что, не понимаешь, что дорожка лжи всегда ведёт в тупик?!.. Если ты сейчас скажешь, что разрываешь со мной, то в будущем нас жду большие проблемы…
-- Но если я не скажу, то проблемы нас ждут прямо сейчас!
-- Брось всё: убежим вместе - ты, я и Алекс!
Женщина в ужасе закачала головой:
-- Нет!.. Я не могу порвать с семьёй!
-- Но тебе придётся сделать выбор: либо разрушить нашу семью, либо покинуть свою…
-- Ты не можешь от меня этого требовать, – голос Оливии предательски дрогнул.
-- Я не требую. Я объясняю тебе сложившуюся ситуацию.
-- Я… я все понимаю, Леон… но я не могу так поступить с родителями, это убьет их. Если мы сделаем так, как предлагаю я, Чарльз сохранит всё в тайне и успокоится. Родителям же мы потом скажем, что… снова помирились…
-- А где гарантия, что твои родители не скажут брату? Они что, не общаются между собой?
Стратег КЯ удручённо покачал головой, возвращаясь к сбору своей сумки.
-- Что ты хочешь от меня, Леон? Я не могу так поступить со своей семьёй, со своими родителями… Не ставь меня перед выбором…
-- Я знаю, это тяжело и больно, но потом решиться будет ещё сложнее… – мужчина опустил голову и тихо промолвил: – Не можешь выбрать меня - выбери семью… Ну, сделай же, хоть какой-то выбор…
-- Леон… – в голосе Оливии была боль. – Ты режешь по живому… не надо так со мной. Ведь есть ещё Виктория, она… она тоже тогда всё узнает… я этого не могу допустить…
-- Она давно должна была всё узнать. Я уверен, Вики не осудит. Расскажи ей всё, тебе и самой станет легче…
-- Нет! Никогда! Мои дочери не будут знакомы с террористическим миром изнутри!
Понимая, что спорить бессмысленно, стратег КЯ уступил. Собрав вещи, он быстро направился к двери.
-- Ты что, не подождёшь меня? – с нотками обиды в голосе, спросила Ливи.
Леон остановился и не оборачиваясь тихо поинтересовался:
-- А как ты объяснишь Чарльзу, куда ты поехала со мной?
-- Я что-нибудь придумаю, – коронная фраза Оливии и у её мужа не было причин сомневаться в том, что так оно и будет.
-- Хорошо. Я только зайду к Алекс… попрощаться…

26 декабря, понедельник. Англия, близ Норфолка, больница, 10:30 – … (09:30 м.в. – …)
-- Доброе утро, Френсис, – Оливия протянула руку доктору, пожимая её.
-- Здравствуйте, Лив, Леон, – мужчина кивнул стоящему позади Ливи, стратегу КЯ. – Вы ко мне?
-- Да, нам необходима ваша консультация… и возможно, помощь…
Оливия кожей чувствовала негативный настрой Леона. Ему было откровенно неприятно обращаться за помощью к Вуду и он не собирался скрывать этого.
-- В чём проблема? – переводя взгляд на Оливию, спросил врач.
-- Вы не могли бы порекомендовать нам клинику… частную…
-- Какую именно?
-- Наркологическую.
Взгляд Френсиса рефлекторно метнулся к Леону и застыл на лице мужчины.
-- Понимаю, вы о той проблеме?
Ливи кивнула.
-- А наше отделение вас не устроит?
-- Нет, мы желали бы, чтобы лечение проходило анонимно. Мы бы не хотели ставить близких в известность, они будут слишком волноваться, им сейчас это ни к чему.
Вуд, немного подумав, снова посмотрел на женщину.
-- Мы решим эту проблему. Подождите минутку… Вы пока присаживайтесь.
Френсис вышел из кабинета, а Оливия и Леон опустились в кресла.
-- Не грусти, – ободряюще улыбнулась Ливи, касаясь рукой ладони мужа. – Мы с Алекс будем тебя навещать…
Стратег КЯ удивлённо посмотрел на жену:
-- Ты назвала её Алекс?.. Что, всё настолько плохо?..
-- Ты о чём?
-- О том, что ты никогда не называла так Сандру. Почему теперь?.. Чтоб сделать мне приятно напоследок?..
-- Почему «напоследок»? Не говори так, – нахмурилась Оливия. – Это просто лечение. Через несколько недель ты поправишься и…
Леон внимательно посмотрел на жену:
-- И что?.. Что будет тогда?
-- Ты вернёшься домой и тогда мы всё и обсудим. Сейчас главное - твоё здоровье…
-- Ты меня не простила, да? – Леон не спрашивал, он утверждал.
-- Что? – Оливия вскинула на мужа полный смятения взгляд.
-- Я это чувствую, Лив. В том, как ты смотришь на меня, как ты говоришь… ты всё время отводишь глаза. Даже… даже, когда мы занимались вчера любовью. Раньше тебе нравилось смотреть на меня, дотрагиваться… а сейчас, я чувствую, как ты изменилась.
-- Что ты такое говоришь, Леон… – Ливи напугали слова Леона тем сильнее, что в них была правда, которую она сама не осознавала пока он, наконец, ни решился её озвучить.
-- Ничего, – губы стратега КЯ сжались в плотную линию. – Глупо было надеяться, что ты всё забудешь…
-- Я… давай сейчас не будем об этом, Леон… прошу тебя. У нас как всегда всё слишком быстро, слишком… Нам надо во всём разобраться. Но потом. Хорошо?
-- Потом? – мужчина поник головой. – Ты не хочешь говорить об этом, потому что действительно не простила, да?
-- Леон, умоляю, давай обсудим всё потом…
-- Когда? – вздыхая хмыкнул стратег КЯ, не поднимая глаз на жену.
-- Когда выздоровеешь.
-- А что изменится к тому времени?
-- Ты будешь здоров, мы можем нормально всё обсудить…
-- Думаешь, потом мне будет легче услышать, что ты не простила меня?.. А пока я целый месяц должен жить в неопределённости и мучиться этим вопросом?..
-- Ты не должен мучиться… ты должен лечиться и быть спокойным, – Оливия нежно погладила мужчину по щеке.
-- Да, конечно, – через силу выдавил улыбку Леон, прекрасно понимая, что нежелание Ливи говорить на эту тему означает лишь одно - она не простила!
Женщина ободряюще улыбнулась и повернулась к вошедшему Френсису. Тот подошёл к Оливии и протянул ей визитную карточку:
-- Это мой хороший знакомый. У него частная наркологическая клиника - здесь под Норфолком. Я позвонил, он готов вас сегодня принять. Поезжайте прямо сейчас…
-- Большое спасибо, – кивнула Ливи, – мы очень признательны вам за помощь.
Она повернулась к стратегу КЯ, вопросительно взглянув на него. Леон медленно встал со стула, переводя холодный взор на Вуда:
-- Благодарю… Прощайте.
Оливия быстро улыбнулась доктору, пытаясь смягчить холодное прощание мужа.
-- Всего доброго, Френсис. Увидимся.
Женщина взяла под руку Леона, выходя с ним из кабинета.

26 декабря, понедельник. Париж, квартира Катрин, 06:00 – …
-- Ты спишь? – тихо спросила Кати, водя пальчиком по груди Тьена.
-- Нет…
По голосу мужа Катрин поняла, что он улыбается.
-- Почему? – приподнимаясь так, чтоб видеть лицо Этьена, спросила женщина.
-- Я слишком счастлив… думаю о тебе и Брайне… Неужели так бывает в жизни?
-- Как?
-- Ну, так… чтоб ничего-ничего, а потом сразу получить и жену, и сына? – мужчина крепче обнял Кати, целуя в щёчку. – Признаться, я так боялся вчерашнего дня… Не знал, как представиться Брайну, а тут всё вышло само собой… И он, кажется, не рассердился и не затаил злобу… Он классный парень!..
-- Я думала, что потеряю сознание, когда он вошел в комнату! Почему ты не предупредил меня?
-- Ну, я решил, что, зная о встречи, ты будешь ещё сильнее нервничать и накручивать себя…
-- Да, ты прав… так бы и было, – улыбнулась Катрин. – Тьен, ты сделал это Рождество незабываемым… спасибо, милый. Я бы одна, наверное, не решилась признаться Брайну.
-- Я сам никогда не забуду этот день! Я очень волновался, что может не получиться!
-- Теперь, когда Брайн всё знает, у меня камень упал с души… – призналась Кати. – Только я очень беспокоюсь за него… Ему шестнадцать и тот мир, в котором он вертится… продажа наркотиков, драки, аресты… лучше было бы, если бы он был далёк от этого.
-- Ну-у… мы, конечно, можем увезти его на необитаемый остров, но вряд ли это ему понравится. Мне показалось, что он вполне доволен своей жизнью. А главное - чтобы человеку нравилось жить! Мальчуган умеет брать своё - это хорошо!
-- Ты в юности был таким же… – усмехнулась Катрин, убирая чёлку со лба Тьена.
-- Это вопрос или утверждение?!
-- Ммм… вопрос!
Этьен заулыбался, поцеловав жену в носик.
-- Так что? – не получив ответа, поинтересовалась Кати.
-- Я не помню себя в юности…
-- То есть как это - не помнишь? – удивилась женщина. – Совсем?
-- Угу, напрочь память отшибло! – веселясь, ответил мужчина.
Катрин приподнялась на локтях, вглядываясь в лицо мужа:
-- Ты серьезно или издеваешься?!
-- Я абсолютно серьёзен! – Тьен не выдержал и рассмеялся.
-- Ах ты, нахал! Память, значит, у него отшибло! Ну, всё!!!
Сев на постели, Кати стала щекотать мужчину.
-- Это тебе поможет излечиться от склероза! – весело заявила женщина.
Перехватив её руки, Шетардьё стремительно притянул Катрин к себе и перевернулся, оказываясь сверху.
-- А кто сказал, что я хочу лечиться?! Мне нравится моя нынешняя жизнь и я не собираюсь сравнивать её с прошлой или анализировать!.. Это ты у нас аналитик!
-- А ты кто?! – усмехнулась Кати. – Твоя должность как-нибудь обзывается?!
-- А как же… Я - адъютант его превосходительства… и, кстати, через полтора часа должен убегать по его делам, поэтому…
-- Что - поэтому? – нежно улыбнулась женщина, как бы невзначай приоткрывая губы.
-- Поэтому… – бессвязно повторил Тьен, словно загипнотизированный глядя на чуть припухшие губы Катрин, – …поэтому… ммм…
-- Забыл? – пытаясь сделать серьёзное лицо, спросила Катрин.
-- Что?
-- Ну, я не знаю… ты же забыл, а не я!..
-- Я хочу тебя, – требовательно прошептал Этьен, целуя уголки губ женщины.
-- Правда? – с наигранным недоумением уточнила Катрин, проводя пальчиками по груди мужчины.
-- Угу, – пробормотал Тьен, покрывая поцелуями её лицо.
-- А может ты хочешь подготовиться к своим важным делам или поспать немножко? – выползая из-под мужчины, поинтересовалась женщина.
-- Нет! – обижено буркнул Шетардьё, пытаясь уложить жену на место.
Катрин перевернулась, заставляя мужчину лечь на спину.
-- То есть полтора часа в нашем распоряжении? – нависнув над ним, игриво спросила женщина.
Устроившись поудобнее, Кати короткими поцелуями ласкала губы Этьена.
-- И ты приготовишь завтрак, да? – шепнула она.
-- Для тебя - всё, что захочешь… – так же шёпотом отозвался Шетардьё, прикрывая глаза и поглаживая поясницу женщины.
Внезапно раздалась трель мобильного Этьена. Мужчина, недовольно поморщившись, осторожно высвободился из объятий жены и, сев на кровати, дотянулся до трубки, лежащей на тумбочке.
-- Алло?.. А-а-а, да… Помню-помню… – мрачно кивнул Шетардьё, отворачиваясь от Катрин, и, поднявшись на ноги, отошёл к окну. – Сказал же - заеду!.. Когда будет время, я пока занят… Ну, так не жди!.. Нет, сегодня - нет!.. Хм, что ж попробуй…
Мужчина прервался связь, хмуро глянув на телефон, словно тот был виноват в чём-то.
-- Что случилось? – спросила Кати, поднимаясь с постели. – Кто это?
-- А-а-а… не важно, – отмахнулся Тьен.
-- И всё-таки?
-- Лера…
Катрин напряглась, чувствуя какую-то тревожность, и внимательно вглядываясь в помрачневшее лицо мужа.
-- Что ей было нужно?!
-- Да так… дела… – Шетардьё тряхнул головой, отгоняя прочь нехорошие мысли, и приблизился к жене. – Лучше начнём с того места, где остановились!
Этьен обхватил Кати за талию, прижимая к себе.
Женщина погладила ладонями руки плечи мужчины.
-- У тебя какие-то проблемы? Что-то случилось? – беспокойно спросила Катрин.
-- Всё нормально… Не бери в голову! – нежно поцеловав висок женщины, произнёс Шетардьё.
-- Тьен, я почему-то волнуюсь…
Кати обняла мужа, стараясь заглянуть ему в глаза.
-- Котёнок, не глупи… всё хорошо… – Этьен опрокинул женщину на постель, устраиваясь рядом. – Так на чём мы остановились?
-- На том, что ты готовишь завтрак! – улыбнулась Катрин.
-- Ну, это потом…
Губы мужчины заскользили по шее Кати.
-- Чувствую, останусь голодной, – скептически заметила та, обхватив Тьена за пояс.


26 декабря, понедельник. Париж, квартира Катрин, 07:10 – … Катрин и Этьен уставшие и разнежившиеся лежали в объятьях друг друга, перекидываясь ленивыми взглядами.
-- Я не хочу вылезать из постели, – заявил мужчина, уткнувшись в плечо жены и вдыхая приятный и до боли родной запах её кожи.
-- Предлагаешь провести тут весь день? – снисходительно улыбнулась Кати.
-- Это было бы здорово!
-- А как же поручение Леона?
-- Не напоминай, – вздохнул Тьен, потеревшись щёкой о плечо женщины. – Дай хоть немного помечтать…
-- Ну, помечтай… – Катрин теснее прижалась к мужу, сладко поцеловав его. – И что бы мы делали весь день?
-- Ммм… – задумчиво протянул Этьен, начиная фантазировать. – Мы бы большую часть времени провели в уютной постели… А когда бы нам захотелось передохнуть, мы смогли бы заказать большую пиццу и посмотреть какой-нибудь старый фильм… А вечером можно было бы приготовить что-нибудь вкусненькое по рецепту из твоего кулинарного журнала, зажечь свечи и открыть бутылку вина… тихий семейный ужин… Ну, как?
-- Хм… заманчиво… Чудесное расписание на день!
Кати и Тьен на минуту замолчали.
-- Я тоже не хочу, чтобы ты уезжал… – Катрин слегка укусила мужчину за подбородок и совсем по-детски насупилась.
-- Кэ-э-эт… если ты будешь так себя вести, то я действительно не смогу уехать!.. А Леон мне потом сделает за это харакири!
-- Ну, тогда отправляйся по своим делам и быстро возвращайся!
-- А как же завтрак? – напомнил Шетардьё.
-- Ничего, перебьюсь… Покормишь меня обедом!
Мужчина заулыбался и, поцеловав Кати, вылез из постели.
-- Я постараюсь вернуться побыстрее, – пообещал он.

26 декабря, понедельник. Англия, близ Норфолка, больница, 11:00 – … (10:00 м.в. – …)
Сев в такси и сообщив шофёру адрес, Оливия повернулась к мужу. Он, уставившись в одну точку, отчуждённо смотрел в окно.
-- Леон, ты сердишься? – осторожно спросила Ливи.
-- На кого?..
-- Видимо, на меня, раз не желаешь ни смотреть, ни разговаривать со мной…
-- Я не знаю, о чём говорить… – слегка повернув голову к жене, глухо отозвался мужчина.
-- Ты не согласен с тем выходом, что я предложила, да?
-- Какая разница?.. К чему гадать на кофейной гуще?
-- О чём гадать?
-- О выходе и безысходности…
-- Почему безысходности, Леон? Откуда это упадническое настроение?
-- Не вижу повода для радости, извини…
-- Да, я понимаю, но ведь это только месяц, – Ливи аккуратно накрыла ладонь стратега КЯ.
Горький смех едва ни сорвался с губ мужчины. Он осторожно высвободил руку.
-- Это - вечность… я потеряю тебя… – вновь отстраняясь, тихо промолвил Леон.
-- Что?.. Что за глупости? Это лишь четыре недели! Что они могут изменить?
-- Ты не простила меня за Филиппа, ты постараешься забыть меня с Френсисом…
-- Я и Френсис?!.. Боже, Леон, что за мысли?! За кого ты вообще меня принимаешь, если думаешь, что я готова падать из одних объятий в другие?!..
-- За женщину, которая устала от меня и хочет стабильности в жизни… Всё правильно - ты мне ничего не обещала…
-- Я даже отвечать ничего на подобное не буду… – голос Оливии дрогнул, – я… только не понимаю, как ты можешь говорить, что любишь меня, если считаешь такой, а если… если именно это тебя привлекает, то… боюсь, что ты ошибся, Леон.
"У вас, как всегда, мадам, лучший способ обороны - нападение", – вздохнул про себя стратег КЯ, с грустью наблюдая как жена отодвигается от него.
Мужчина закрыл глаза, словно это могло опустить завесу на всё, что происходило вокруг.
-- Я не хотел обидеть тебя… ни сейчас, ни тогда… Но не выносимо чувствовать себя лишним… – порывисто вздохнул он.
-- Лишним?! Леон, ты сошёл с ума?.. Как ты можешь так говорить… так обижать меня…
-- Но я не могу по-другому объяснить твоё нежелание простить… или хотя бы понять меня… – Леон прислонился виском к стеклу, задумчиво глядя в окно.
-- Может потому, что у нас не было возможности спокойно поговорить?
-- Или потому что ты не хочешь и боишься об этом говорить, – почти безмолвно отозвался мужчина.
-- Я… я не боюсь… всё получилось так внезапно, а потом ты болел… я ничего не понимаю, Леон… я до сих пор в растерянности…
-- Ну, разумеется… тебе нужно время, чтоб разобраться… хм… разобраться в том, что ты уже и так знаешь… но не говоришь, щадя моё сердце из благородных побуждений…
-- Зачем ты говоришь за меня? Тебе как всегда хватает собственных домыслов.
-- Но разве они не верны? – горько усмехнулся мужчина. – Зачем ты меня мучаешь? Ну, скажи, что бросаешь меня… Для меня будет легче пережить это, чем томиться от неизвестности…
-- Боже, Леон… а может тебе этого просто хочется? Ты устал и хочешь, чтобы я сделала первый шаг к разрыву?.. Ты появился неожиданно на пороге и, ничего не объясняя, стал вести себя так, словно Норвегии не было: я не изменяла тебе, мы не ненавидели друг друга и не пытались убить…
-- Ты не изменяла мне! Мы не ненавидели друг друга! И мы не пытались убить! – жёстко процедил мужчина. – Я не хочу разрыва, но если ты не можешь простить меня, я не буду больше надоедать…
-- Не пытались? – казалось, Оливия была удивлена. – Я не понимаю тебя, Леон, а что творилось тогда между нами осенью?
-- Господи! Ливи!.. Ну, сколько можно издеваться?! – голос стратега КЯ зазвенел как металл. – Почему ты отвечаешь на какой угодно вопрос, кроме того, что я задал?!
-- Может быть потому, что я пытаюсь понять тебя?
Мужчина едва ни взвыл от бессилия.
-- Останови машину, – приказал он шофёру, чувствуя, что ещё немного и начнёт задыхаться.
Такси съехало на обочину пустынной загородной дороги.
-- Что ты делаешь?
Ничего не отвечая, Леон быстро вышел из машины, судорожно расстёгивая верхние пуговицы душившей его одежды и пытаясь совладать с неровным дыханием. Перед глазами всё поплыло.
Оливия вышла следом, захлопнула дверцу авто и прислонилась к нему, молча наблюдая за мужем, дыша холодным воздухом.
-- Что… что тебе нужно?.. – бросив взгляд через плечо, огрызнулся стратег КЯ. – Садись в машину… и возвращайся домой. Я сам доберусь до клиники.
-- Пешком? Едем, Леон… не волнуйся, я оставлю тебя в покое.
-- Тогда сделай это сейчас, – с хрипатой в голосе отозвался мужчина. – Мне не нужны подачки.
-- Чего ты хочешь? Чего ждёшь от меня?
-- Правды! Хоть раз в жизни - правды… Ты не простила того, что я бросил тебя после смерти Филиппа, да?
-- Я уже забыла об этом… – отвернувшись пробормотала женщина.
-- Ливи, я просил правду!
-- Это и есть правда!.. А тебе не приходило в голову, что дело в тебе?! Это ты не можешь простить мне всего, что произошло… ты даже боишься обсуждать это!
-- Не переворачивай с ног на голову!.. Мне не за что тебя прощать! Ты спасала меня, а я… я бросил тебя, как последний эгоист… Такое не прощают, верно?..
-- Да? Ты простил мне, что я пыталась увезти Сандру, спала с Филлом, уехала с Эмилем, что девочка чуть ни умерла?
Леон судорожно вздохнул, словно вновь переживая все эти моменты:
-- В этом был виноват только я… я сам спровоцировал эту ситуацию.
-- И когда ты это понял?
-- У меня было достаточно времени подумать пока я без движения валялся в больницах…
Оливия отвернулась и замолчала.
-- Уезжай, – тихо промолвил мужчина.
Ливи продолжала стоять без движения. Тяжело вздохнув и бросив короткий взгляд на спину жены, стратег КЯ направился вдоль дороги.
-- Леон, садись и едем дальше, не будь упрямым…
Мужчина ничего не ответил, продолжая идти вперёд: то ли он не слышал реплику Оливии, то ли сделал вид, что не слышит.
Женщина села в такси и приказала ехать в клинику. В больнице она обо всём договорилась и стала дожидаться Леона.

26 декабря, понедельник. Англия, близ Норфолка, больница Св. Елизаветы, 12:30 – … (11:30 м.в. – …)
Прошел час, полтора, а стратег КЯ всё не появлялся. Оливия начала нервничать. Достав мобильный, она позвонила мужу на сотовый.
-- Да? – ответил совершенно незнакомый голос.
-- Кто это?
-- Это офицер Маккрон. На чей телефон вы звоните, мэм?.. Как звали этого человека?
-- Это телефон моего мужа, что с ним?!! – перед глазами Ливи всё потемнело.
-- О, простите, мэм… Вам лучше приехать в больницу Святой Елизаветы…
-- Что с моим мужем?! – бросив подписывать бумаги, Оливия кинулась на улицу.
-- Это не телефонный разговор. Приезжайте, я встречу вас в холле… – ответил офицер и отключил связь.

Спустя четверть часа, бледная как полотно Ливи вбежала в холл больницы, располагавшейся на самой окраине Норфолка.
-- Где он? Я хочу видеть своего мужа!
-- Присядьте, мэм, – офицер Маккрон усадил Оливию на кушетку. – Мне очень жаль, но ваш муж попал под машину. Водитель был в нетрезвом виде…
Женщина, не дойдя до кушетки, прислонилась к стене, держась за сердце, словно это могло унять боль:
-- К-как?.. Ч-что?..
-- Сейчас вашему мужу делают операцию… но врач сказал, что у него нет шансов… Я очень сожалею, мэм, – тихо произнёс полицейский. – Водитель утверждает, что ваш муж сам бросился под колёса… Простите за несвоевременный вопрос, но это важно для следствия: вы не замечали за супругом склонности к суициду?
Ливи судорожно вздохнула, прижимая ладонь к губам:
-- Это - ложь!!! Ложь!..
Маккрон понимающе кивнул и быстро принёс воды:
-- Что-нибудь хотите, мэм?..
Не слушая полицейского Оливия начала набирать номер Шетардьё. Однако голос сервисной службы ответил, что такого номера не существует.
Ливи не в силах стоять и ничего не делать бросилась в регистратуру, дабы выяснить, что это за больница и кто оперирует.
Тем временем к офицеру подошла медсестра:
-- Простите, это вы привезли мужчину с травмами после автомобильной аварии?
Оливия вскинулась и бросилась назад к полицейскому, не давая ему ответить:
-- Что с ним?!.. Что?.. К нему можно?
-- А вы родственница? – неуверенно спросила девушка.
-- Жена, – быстро уточнил полицейский.
Медсестра начала нервничать. Она лишь вышла по просьбе оперировавшего хирурга сообщить полицейскому об исходе и никак не рассчитывала столкнуться с родственниками.
-- Врачи сделали всё, что могли, – осипшим голосом проронила девушка, – но во время операции остановилось сердце… Примите соболезнования…
Ливи пробормотала на итальянском что-то нечленораздельное. В конце коридора показался хирург в синем костюме, где-то на уровне подсознания женщина почувствовала, что он что-то знает о Леоне. Она сделала шаг в его направлении, но ноги сами собой подкосились и Ливи упала, ударившись головой об угол стены.
Полицейский и медсестра перенесли Оливию на кушетку, приводя в чувства.
-- Я хочу его видеть… – тихо прошептала Ливи, приходя в себя.
Медсестра растерянно кивнула:
-- Я скажу врачу… но вряд ли это хорошая идея. Его будет трудно узнать… Вы уверены, что готовы увидеть мужа?
Женщина твёрдо кивнула.
Хирург, к которому хотела подойти Оливия, сам приблизился к ним и, внимательно выслушав медсестру, подал Ливи руку.
-- Я вас провожу.
Они прошли в закрытый сектор, где на высоком столе лежало тело, накрытое плотной белой тканью. Женщина медленно, словно на вставных ногах, направилась туда, но вдруг резко остановилась и в ужасе отвернулась.
-- Нет… я не могу…
Врач подошёл к Оливии, поддержав её под руку:
-- Пойдёмте отсюда. Тело отправят в морг. Вы сможете потом забрать его. Оно будет в закрытом гробу.
-- Закрытом?.. Почему?!.. Нет!.. Я хочу взглянуть! Я хочу коснуться!.. Пустите!
Ливи отшатнулась от хирурга, стремительно приблизилась к столу и дрожащей рукой сняла ткань с головы. Её сердце оборвалось: лицо было жутко изуродовано, несмотря на то, что его аккуратно зашили. Изуродовано настолько, что Оливия не узнавала родных черт. Женщину охватила неподдельная паника, она до боли в глазах всматривалась в лицо мужчины, пока, наконец, ни осознала, что это не Леон.
В испуге Ливи вскрикнула, пятясь назад:
-- Это… это не мой муж!.. Где?.. Куда вы его дели?
-- Что?!.. – ошарашено переспросил доктор. – Простите, разве это не вашего мужа доставили после автокатастрофы?.. Вы же сами сказали…
-- Как?.. Как у этого человека оказался телефон Леона?.. Где мой муж? Где документы?
Хирург растерянно смотрел на женщину, не зная, что ответить. В этот момент в палату вошёл полицейский, но не тот, который встретил Оливию в холле.
-- Простите, здесь находится разбившийся водитель фургона?
-- Д-да… – неуверенно кивнул врач.
-- Причём здесь водитель?!.. – уже не сдерживая себя, в истерике закричала Ливи. – Где тот, кого он сбил?!!
-- Он никого не сбивал, – оторопел офицер, переводя удивлённый взгляд то на женщину, то на врача.
-- Так вы жена мужчины, бросившегося под машину? – наконец, догадался доктор.
Оливия зажала уши руками и отчаянно замотала головой:
-- Где мой муж?!.. У вас его мобильный!
-- У кого? – не понял офицер.
-- Где ваш коллега?!.. Как вы здесь работаете?! Вы вообще… – Ливи начала оседать на пол.
Мужчины одновременно бросились к ней, подхватывая под руки и выводя в коридор.
-- Что случилось? – встревожено спросил Маккрон.
-- Чья она жена? – теряя терпенье из-за всей этой путаницы, строго спросил хирург.
-- Сбитого на дороге, – ответил офицер.
-- Разбившегося в фургоне, – одновременно с коллегой отозвался другой полицейский.
Оливия находясь в каком-то полубреду звала Леона. Медсестра по распоряжению хирурга вколола женщине успокоительное. И словно, внося ещё большую суматоху и неразбериху, зазвонил мобильный Ливи. Она автоматический поднесла трубку к уху, хотя уже практически отключилась от реальности. Звонил Чарльз, желавший знать, куда пропала Оливия. Та ответила брату что-то невразумительное и уронила телефон.
Медсестра подняла мобильный:
-- Простите. Миссис пока не может с вами говорить.
-- Кто это? – строго спросил Чарльз.
-- Это медсестра из больницы Святой Елизаветы.
-- Откуда?.. Что с моей сестрой?
-- Ей плохо… ей только что сообщили, что её муж погиб.
-- Святая Елизавета - где это?.. Как до вас добраться?!
Пока девушка объяснялась с братом Оливии. Полицейские разобрались, что произошло: хирург послал медсестру сообщить полицейскому о смерти водителя фургона, но она сообщила не тому полицейскому, в результате чего и получилась вся эта путаница.
Но Ливи, похоже, ничего не понимала, требуя найти её мужа и обвиняя всю полицию и медперсонал в некомпетентности.
-- Успокойтесь, – строго приказал врач, усаживая вскочившую вдруг на ноги женщину. – Ваш муж тоже сейчас в этой больнице и ему делают операцию. Вы слышите меня? Он здесь!

26 декабря, понедельник. Англия, близ Норфолка, больница Св. Елизаветы, 14:45 – … (13:45 м.в. – …)
Спустя треть часа в холле появился ещё один хирург.
-- Кто тот полицейский, что привёз сбитого? – поинтересовался он.
-- Я, – быстро отозвался Маккрон, всё это время сидевший подле Оливии. – Что с ним?
Ливи с замиранием сердца посмотрела на врача, желая и одновременно боясь услышать ответ.
-- Он пока жив, хотя операцию перенёс с трудом…
-- К нему можно? – переводя дыхание, спросила женщина. – Я - его жена.
-- Можно, но он пока не отошёл от наркоза, к тому же… – доктор замолчал, было видно, что он готовится сказать что-то неприятное.
У Оливии внезапно закружилась голова и перед глазами всё поплыло.
-- Ч-что?.. – прижимая руки к груди, с трудом выдавила она.
-- Пройдёмте в мой кабинет, – вежливо предложил хирург.

Доктор усадил женщину в кресло и налил ей стакан воды.
Сделав маленький глоток, Ливи дрожащей рукой поставила стакан на стол.
-- Что с ним? Да говорите же!..
-- У вашего мужа были тяжёлые внутренние повреждения, – медленно начал врач. – Хирургическое вмешательство спасло ему жизнь, но… у него повреждён позвоночник… трещина…
-- Да… – Оливия слушала, затаив дыхание, не смея даже шелохнуться. – Он… парализован?..
-- Ноги парализованы. Я не могу вас обнадёживать, что это временное явление, но очень многое будет зависеть и от его желания поправиться… Я слышал, он попал под машину не случайно?
Ливи закрыла лицо руками, мотая головой.
-- Вам нехорошо?.. У нас есть штатный психолог… Хотите с ним поговорить? – не зная, кому больше нужен психолог мужу или жене, предложил доктор.
-- Я хочу видеть своего мужа…
-- Сейчас это невозможно… возм…
-- Я хочу его видеть. Мне всё равно, что он без сознания, я хочу убедиться в том, что он жив! – Оливия с таким решительным видом поднялась с кресла, что врач глянул на женщину с невольным уважением.
-- Хорошо, вам придётся надеть халат.

26 декабря, понедельник. Англия, близ Норфолка, больница Св. Елизаветы, 15:15 – … (14:15 м.в. – …)
Оливия вышла из палаты Леона, судорожно сжимая в руках полы разбегающегося в разные стороны халата.
-- Миледи, вам…
-- Оливия! – мужчина, метнувшийся к Ливи с кушетки напротив реанимационных боксов, прервал реплику медсестры, хватая женщину за руку. – Что произошло, почему ты здесь?!
Ливи подняла на Чарльза неузнающий взгляд.
-- Чарли…
-- Мы с ума дома сходим! Вы уехали и пропали! Мы уже не знали, что и думать!!! Как ты могла…
-- Леон… он попал под машину…
Чарльз едва заметно нахмурился:
-- Мне жаль…
Ливи подняла на него тяжёлый взгляд, но ничего не сказала.
-- Ты… собираешься возвращаться домой?
-- Я… потом… Чарли, я не хочу сейчас думать об этом… потом…
-- Какое «потом», Ливи, ты хочешь ночевать в больнице?!
-- Я… я переночую в городе, не волнуйся, за меня, Чарли.
-- Хорошо. Я останусь здесь с тобой.
-- Что? Зачем?!
-- Тебе не нужна поддержка? Я останусь здесь с тобой… хотя, что скрывать, я бы предпочёл, чтобы ты вернулась домой и забыла о существовании этого человека…
-- Чарльз, да как ты…
-- Вот поэтому я и не настаиваю. Я всё понимаю, Лив, – мужчина коснулся губами лба сестры. – Мне тоже не хочется, чтобы тебя потом терзало чувство вины…
Оливия закрыла глаза, не желая ничего ни говорить, ни объяснять брату. Она и сама не знала, что может ему сказать. Ливи знала только одно - она хочет, чтобы Леон жил, чтобы с ним было всё в порядке, чтобы он простил её.

Сквозь густую пелену до стратега КЯ доходили странные звуки. Или это лишь чудилось ему? Он то слышал голос Оливии, зовущей его, то стук молотков, заколачивающих гроб, то звон маленького колокольчика.
«А тебе не приходило в голову, что дело в тебе?! Это ты не можешь простить мне всего, что произошло… ты даже боишься обсуждать это!», «Боже, Леон… а может тебе этого просто хочется? Ты устал и хочешь, чтобы я сделала первый шаг к разрыву?.. Ты появился неожиданно на пороге и, ничего не объясняя, стал вести себя так, словно Норвегии не было: я не изменяла тебе, мы не ненавидели друг друга и не пытались убить…» – фразы Ливи терзали сознание мужчины, доводя до отчаянья.
Сердёчный ритм значительно увеличился, методично приближаясь к критической отметке. Через пару секунд послышался сигнал тревоги и в палату уже бежали врачи.
-- Остановка сердца… Разряд… Пульса нет… Разряд… Нет… Разряд… Нет… – слышал Леон сквозь сон: "Зачем они мучаются? Я же уже мёртв… Какое странное чувство покоя и умиротворения… Нет! Не нарушайте его! Нет! Не хочу!.. Нет! Нет! Нет!..".
-- Есть пульс! – объявила старшая сестра.

Оливия нервно поглядывала на двери, ведущие в интенсивную терапию, за спиной брата. Она почти не слышала, что он говорил ей. Ливи предпочла бы, чтоб он просто молчал, но Чарльз был слишком на взводе, чтобы прочувствовать состояние сестры.
-- Ливи… – в голосе мужчины был укор.
-- Что? Прости, я не расслышала… ты о чём-то меня спросил?
-- Да, что ты собираешься делать дальше? – повторил свой вопрос Чарли.
-- В каком смысле? – взгляд Оливии снова метнулся к дверям: "Что же там происходит… почему врачи не выходят так долго?".
-- Когда этого человека выпишут? Если он будет парализован…
-- Замолчи! – Чарльз на секунду опешил от того, сколько ярости было в синих глазах его сестры. – Не смей говорить так! С ним всё будет в порядке!
-- Ливи…
-- Нет, хватит… не желаю слушать!
-- Хорошо. Поговорим об этом позже. Но ты должна понять, что ничего не изменилось из-за того, что этот человек попал в больницу. Он не изменился.
-- Да, Чарли. Обсудим это позднее.
-- Ты ведь не собираешься его выхаживать?
-- Чарльз!
Оливия резко поднялась на ноги, отошла от кресла и чуть не взывала от разочарования, бросив взгляд на часы - минутная стрелка, словно издеваясь над ней, не прошла и четверти пути.
"Ты ведь не собираешься его выхаживать?" – женщина бросила взгляд через плечо на брата. Она не могла, была не в состоянии думать сейчас о своих отношениях с Леоном. Всё это было так незначительно… так глупо и бесполезно, по сравнению с тем, что могло случиться.
"Господи… только бы он выжил, любой… какой угодно - парализованный, немой… только бы он выжил…"

26 декабря, понедельник. Англия, близ Норфолка, больница Св. Елизаветы, 16:04 – … (15:04 м.в. – …)
Наконец, дверь в палату открылась и оттуда вышли врачи и медсёстры. Оливия метнулась к главному хирургу.
-- Что?.. Что с моим мужем?! – с трудом выговаривая слова от волнения, спросила Ливи.
-- Остановилось сердце, но нам удалось реанимировать его, – с нотками сочувствия в голосе ответил доктор. – Вы должны быть готовы ко всему…
-- О, боже, – женщина непроизвольно прижала ладонь к губам и бросилась в палату.
Медсестра, выходившая последней, вопросительно посмотрела на хирурга, не зная, задержать Оливию или пропустить. Однако врач дал разрешение, задумчиво кивнув глядя вслед Ливи.
Сердце женщины пропустило удар при виде белоснежного налёта на лице и обескровленных губах мужа и трубок, ведущих к аппарату искусственного дыхания. Всё это казалось каким-то дурным сном, бредом, помешательством. Ещё вчера вечером Леон был так счастлив, полон желания жить и вот теперь… "Господи, Лив! Ну, что тебе стоило сказать ему, что ты простила его?.. простила за всё!.." – Оливия едва сдержала болезненный стон и вдруг замерла, увидев, как пальцы мужчины слегка шевельнулись.
-- Леон?.. Леон! – Ливи тут же оказалась возле кровати, осторожно касаясь ладони мужа.
-- Это рефлекторное движение, – вдруг послышался голос медсестры возле дверей. – Это не значит, что он приходит в себя… Извините…

Оливия уже два с половиной часа сидела возле стратега КЯ, молясь о том, чтобы он пришёл в сознание. И видимо, кто-то наверху сжалился: пальцы Леона, зажатые в ладони жены, потеплели и начали неуверенно собираться в кулак. Ливи замерла, затаив дыхание следя за мужем. Веки мужчины приоткрылись, но тут же сомкнулись от пронзительной боли.
-- Леон? – едва слышно прошептала она, осторожно беря мужа за руку. – Леон, ты меня слышишь?
Веки стратега КЯ вновь дрогнули.
-- Леон… посмотри на меня… это я, Оливия… ты меня узнаёшь?
Ливи зажала рот свободной рукой, пытаясь сдержать рыдание. Это было невыносимо… невыносимо видеть его таким… "Господи, если он умрет… я тоже умру…" – из глаз женщины покатились слёзы.
С минуту мужчина смотрел на жену отрешённым взглядом, вряд ли сознавая, кто перед ним. Потом вдруг часто заморгал и пульс на кардиомониторе стремительно участился. Оливия испуганно взглянула на прибор.
Обескровленные губы стратега КЯ приоткрылись, но никакого звука не послышалось. Оливия оглянулась на дверь и, быстро положив руку Леона на место, кинулась за врачами.
-- Ему вдруг стало плохо… этот прибор… – задыхаясь бормотала женщина, следуя за торопливо входящими в палату медиками.
Ливи с широко распахнутыми глазами наблюдала, как мужу вводят в вену какое-то лекарство. Пульс постепенно стабилизировался.
-- Вы помните, как вас зовут? – наклонившись к Леону, спросил врач.
-- Ш-ш-ш… – стратег КЯ замолчал, словно чего-то испугавшись.
-- А какой сегодня день?
-- По-не-дель-ник… – с трудом выдавил Леон.
-- Как вы себя чувствуете?
-- А где я?
Взор стратега КЯ сфокусировался на Оливии и сердце снова предательски участило свои ритмы. Врачи как по команде оглянулись на женщину. Та была не в силах отвести взгляд от мужа.
-- Мне… уйти, да? – она нерешительно посмотрела на стоящего ближе, чем остальные доктора.
Но тело против собственных слов, наоборот, сделало движение к постели Леона. Врачи непроизвольно отступили.
-- Л-и-в-и… – едва слышно прошептал мужчина, делая неуверенное движение рукой в сторону жены.
Однако кисть, застыв в воздухе, безвольно упала на постель. Оливия тут же подхватила её, поднося открытой стороной ладони к своим губам.
-- Прости… – почти беззвучно проронил стратег КЯ, силясь приподняться.
-- Лежи!.. – Оливия бросила на врачей испуганный взгляд и склонилась к мужу. – Лежи… не двигайся… я здесь, я рядом…
Женщина осторожно провела рукой по лицу стратега КЯ, убирая волосы с его лба. Пальцы очертив скулы Леона замерли на его плече.
-- Держись, я тебя умоляю, держись… ради меня, Леон… ради Алексы… не бросай нас, – не обращая внимания на окружавших их людей, шептала Оливия.
-- Алекс… – выдохнул мужчина, прикрывая глаза, и на его губах появилась слабая улыбка. – Моя… девочка… я… люблю её…
-- Я знаю, знаю.
-- Скажи ей это…
-- Ты сам скажешь. Очень скоро скажешь.
-- И тебя… тебя я тоже… очень люблю…
-- Я знаю, Леон… тише, я знаю это…
-- Прости меня… умоляю, прости… – тяжёло дыша, выдавил стратег КЯ.
-- Тише, дорогой, умоляю, успокойся…
Мужчина снова попытался приподняться и вдруг замер с удивлением и ужасом уставившись на врачей:
-- Я… я не чувствую… ног…
Оливия закусила губы, чтобы скрыть их дрожь.
-- Да, вы частично парализованы, – подтвердил доктор. – У вас повреждён позвоночник. Пока сложно сказать временное это явление или… нет.
«Парализован» - Леону показалось, что ему огласили смертный приговор. Нет, даже хуже! Лучше было бы, если б ему на самом деле огласили этот смертный приговор. Испуганный взгляд мужчины метнулся к жене и вдруг стал совсем отчуждённым.
-- Понятно, – тихо пророним он. – Могу я побыть один?..
Врачи понимающе кивнули и ретировались.
-- Один, – ещё раз повторил стратег КЯ, не глядя на жену.
-- Леон, нет!.. Не отгораживайся от меня, – Оливия прижала руку мужа к груди. – Не надо!.. Вместе мы со всем справимся… пожалуйста…
"Не вздумай загубить её жизнь, – услышал Леон строгий внутренний голос. – Она и так столько выстрадала по твоей вине!.. Муж-инвалид - зачем ей мужчина, прикованный к постели или креслу!.. Прогони её! Немедленно!"
Но сказать было проще, чем сделать.
-- Я… я и один справлюсь, – сухо бросил стратег КЯ. – Ты была права, я устал… я хочу разойтись…
Оливия покачала головой, глядя прямо в глаза мужу:
-- Я не сделаю этого. Я люблю тебя. Всё будет хорошо, – женщина наклонилась к Леону, касаясь губами его лба. – Ты обязательно поправишься, ты сильный.
-- Поправлюсь… но ты мне для этого не нужна…
-- Зато мне нужен ты, – прохладная ладошка Ливи легла на щёку мужа, слегка поглаживая.
Лицо стратега КЯ сделалось каменным. Подавив всякие эмоции и укротив чувства, мужчина категорично покачал головой:
-- Это не мои проблемы… Я хочу расторгнуть наш брак… И как можно быстрее.
Оливия почувствовала, как во рту всё пересохло от этих слов Леона. Она, конечно, догадывалась об истинной причине такого поведения, но всё равно было больно слышать подобные заявления.
-- Я не дам тебе развода, – твёрдо сказала Ливи, глядя прямо в глаза мужу.
-- Что?..
-- Ты не ослышался: развода ты не получишь!
-- По какому праву ты распоряжаешься моей жизнью?..
-- По тому же, по которому ты год назад увёз меня из Милана в Домбос, не дав развода!
-- Я совершил ошибку!.. – тяжело дыша, прохрипел стратег КЯ. – Пришло время её исправить!.. Я хочу расторжения брака!..
Оливия умильно закатила глазки, качая головой:
-- А тебя не разведут… у меня на руках новорожденный младенец… ты ещё год как не имеешь права со мной разводиться, – женщина чмокнула мужа в нос. – Так что придётся тебе меня терпеть, милый… а я буду капризничать и говорить, что мой муж меня хочет поматросить и бросить!
-- Хватит ерунду городить!.. Никто не будет принуждать меня к браку!
-- Будет!.. Закон!
-- Ты не потянешь судебную тяжбу со мной, – угрожающе предупредил Леон. – Мои адвокаты сотрут тебя в порошок!
-- Очень сомневаюсь… Я затяну процесс на годы и ты вообще никогда не сможешь со мной развестись!
На губах Ливи появилась вызывающая улыбка.
-- Кроме того, – продолжила она, – я последую твоему примеру: устрою так, что пресса будет освещать этот процесс и на всех полосах будут наши фотографии!.. Я думаю, многих удивит твоё чудесное воскрешение!
-- Ты не сделаешь этого!..
-- Это почему же?
-- Тебе Чарльз не позволит!
Ливи прищёлкнула языком:
-- А кто его будет спрашивать? Тебе ли не знать, что я могу быть о-очень упрямой. Так что, милый, – ладошка женщины, привычным жестом легла на щеку стратега КЯ, накрыв его шрам, – смирись.
Леон зажмурился, словно от боли, и порывисто покачал головой.
-- Не надо, умоляю… Оставь меня… я не хочу…
-- Нет.
-- Лив… – послышался из дверей строгий голос Чарльза.
-- Чарли, тебе сюда нельзя, – не оборачиваясь, отозвалась Оливия, не спуская любящих глаз с мужа. – Подожди в коридоре, пожалуйста.
-- Лив, ты ненормальная… – пальчик женщины заставил стратега КЯ замолчать.
-- Вовсе нет. Ненормальный - ты, если думаешь, что я оставлю тебя…
"Что это?.. Насмешка судьбы? – горько хмыкнул про себя Леон. – Ещё утром она боялась смотреть тебе в глаза. Не желала прощать за то, что бросил её, когда она по милости Филиппа попала в больницу, а теперь… Теперь говорит о любви… говорит, что не бросит… не бросит тебя - парализованного, ни на что не способного… Господи, почему так?.."
Одинокая слеза покатилась из глаза прямо на пальчик Оливии.

26 декабря, понедельник. Франция, квартира Пикета, 08:00 м.в. – …
-- Кого несут черти в такую рань? – зевая бормотал Пикет, сползая с кровати и шлепая босиком до двери.
С трудом разлепив глаза, он прошёл в прихожую и нажал кнопку домофона.
-- Кто?.. – недовольно спросил Эмиль, почёсывая левой ногой правую щиколотку.
-- Срочная посылка для мистера Нольде, – объявил звонкий голос. – Из Англии…
Минуту спустя Эмиль уже вертел в руках небольшую коробочку, завернутую в развесёлую оберточную упаковку. Рождество? Пикет потряс подарок, пытаясь угадать, что внутри. Сколько раз он посылал подобное, чтобы потом оно взорвалось в руках одариваемого?
-- Бойся данайцев дары приносящих… – пробормотал он, надрывая бумагу. – Что за бред…
Мужчина посмотрел на тюбик с лекарством, заботливо обложенной белой, судя по всеми, имитирующей снег, ватой.
Намёк был более чем прозрачный, но вот чей? Хотя…
-- Чёрт, Лив… если это опять твои мужики… – Нольде хмыкнул, не зная оплакивать или радоваться тому дню, когда он познакомился с леди Райс.
Бросив коробочку на пол, Эмиль снова повалился спать.
Но, видимо, кто-то решил заставить его бодрствовать, несмотря на то, что он вернулся под утро и теперь умирал от желания выспаться.
Раздался короткий звонок в дверь, затем ещё два уже более настойчивые. Так обычно звонил Долохов.
-- Merde!.. Он что, опять ключи забыл?! – выругался Пикет, снова вставая с постели.
Нольде отворил дверь, даже не удосужившись взглянуть на лицо визитёра. Однако зимние чёрные ботинки и тёмные элегантные брюки заставили Эмиля поднять глаза, так как Долохов и зимой ходил в своих огромных гриндерсах и кожаных штанах.
Перед лидером ЧЛ стоял Шетардьё.
-- Извини, что не навестил раньше, – холодно выдавил тот.
Ярко зелёные глаза Пикета слегка расширились.
-- Ты мой довесок к подарку, нэ? – Эмиль нахально улыбнулся помощнику стратега КЯ, бросая быстрый взгляд в угол прихожей, где валялась бейсбольная бита Долохова.
Пикет не помнил, чтобы видел Антона хоть раз отбивающей ею мяч, но самой битой тот орудовал здорово. Эффективно.
-- Я тебе ключ от наручников зачем дал?.. – жёстко спросил Тьен, решительно переступая через порог и закрывая за собой дверь. – Чтоб ты явился в дом Леона и пытался его убить?!
Стальные пальцы Шетардьё сжали плечо Нольде до покраснения. Эмиль, решивший уже было броситься за битой, вдруг замер.
-- Пытался?.. Он что, жив?!.. – Нольде моргая уставился на Этьена. – Леон жив?!..
-- А ты думаешь, ты от кого получил подарок? От Санта Клауса?
Тьен с силой толкнул Пикета на пол. Пролетев пару метров, тот сгруппировался и быстро вскочил на ноги, хватая биту и проскальзывая в гостиную.
Шетардьё неспешно, даже с какой-то ленцой, запер дверь и направился вслед за Нольде. Прежде чем увидеть, что происходит, Этьен услышал свист дубинки. Мгновенно пригнувшись, он отскочил в сторону. Бита слегка задела висок.
Помощник Леона выпрямился и провёл ладонью по месту удара. На пальцах осталась кровь.
-- Ну, это ты зря, – угрожающе усмехнулся Тьен, снимая пальто и аккуратно пристраивая его на спинке дивана.
Подтянув рукава белоснежной водолазки, Шетардьё двинулся на лидера «Чёрной луны».
-- Работаешь в Рождество, Тьё? Или это твой способ проводить выходные? – лёгким танцующим движением Эмиль переместился вбок и вперёд, нанося новый удар битой.
Этьен едва успел увернуться и бита проехалась по стене, выворачивая руки Пикета. Шетардьё оценил силу удара. Он снёс бы ему голову в одну секунду. Коротким движением, вскинув вверх кулак, Тьен откинул Пикета назад и тут же почувствовал ощутимый удар биты по лопаткам.
Перехватив руки поудобней и разгибаясь, Эмиль отступил на шаг.
-- Зачем пришёл, душа моя?
-- Да вот - по твою… душу…
-- Так у меня ж оной нет.
-- Что, уже кто-то вытряс? – усмехнулся Шетардьё, отходя к стене и беря в руки высокий торшер. – Ну, что, теперь поиграем на равных?!
Этьен рванулся к Эмилю, нанося ему мощный удар в живот. Лидер «Чёрной луны» отлетел к окну и, с трудом удержав равновесие, вскинул голову, откидывая назад упрямо падающие на лицо волосы. Внутри всё онемело от боли.
-- Не порти мебель, Тьё, тебя-то увезут, а мне потом ещё убираться… – Эмиль дождался, пока Шетардьё занесёт руку для нового удара и, поднырнув под его руку, оказался за спиной мужчины, тычком по хребту отправляя его вниз, с задорным весельем отмечая тёмные полосы на белом свитере помощника Леона.
-- Ну, ты, блин, оделся, любимый… или тебе в кайф следы побоища?
Этьен медленно поднялся с пола, стирая кровь с лица: "Чёрт!.. Теряешь форму, Тьен!.. Когда-то ты, помнится, без труда переломал этому сосунку все кости…"
-- Кажется, немного размялись, – угрожающе хрустнув шейными позвонками, ухмыльнулся Шетардьё. – А теперь поговорим…
Мужчина вытащил из-за пояса пистолет и прежде, чем Пикет понял, что происходит, разрядил всю обойму в бейсбольную биту. Орудие Эмиля разлетелось на щепочки прямо у него в руках. Нольде оторопело застыл посреди комнаты и в этот момент заработал мощный удар в нос.
Этьен удовлетворённо улыбнулся при виде разбитой физиономии лидера «Чёрной луны»:
-- Ну, что, красотка, сделаем макияж твоему смазливому личику?
Следующий удар Тьена пришёлся точно под глаз Пикету: не слишком сильный, чтоб не сломать скулу и в тоже время достаточно весомый, чтоб остался фингал.
Эмиль вскинул локоть вверх и вперёд, останавливая следующий удар Шетардьё и откидывая его назад. Вытирая капающую из разбитого носа кровь, Пикет отскочил от мужчины, быстро нагибаясь вниз к кровати, под которой лежал свёрнутым кистень.
-- Ты уверен, что хочешь продолжать это разговор? – тонко усмехнулся Тьен, вновь доставая из-за пояса пистолет и вставляя в него новую обойму. – Леон, конечно, попросил тебя не убивать, но ведь если это случится в целях самообороны, то…
Этьен расплылся в многозначительной улыбке.
Услышав щелчок затвора, Пикет медленно выпрямился и разжал пальцы. Кистень с глухим стуком упал на пол.
-- Предлагаешь сменить тему? – мужчина кивнул на стул, где валялась его рубашка. – Тогда, ты будешь не против, если я оденусь…
Шетардьё, не сводя пистолета с Эмиля, приблизился к стулу и приподнял одежду, под ней лежал револьвер. Иронично хмыкнув, Этьен сунул оружие Пикета себе за пояс и бросил ему рубашку. Накинув её на плечи, лидер "Чёрный луны" повернулся и направился на кухню.
-- Кофе будешь?
По пути он глянул на себя в зеркало в прихожей, дотрагиваясь до переносицы.
-- Мать твою, Шетардьё, вот на хрена было нос разбивать… болит…
Как человек от природы красивый, Эмиль более чем спокойно относился к своей внешности, достаточно намаявшись из-за неё в юности и со временем научившись использовать её в свою пользу. Но чувству прекрасного Пикета претили кровавые разводы и оплывающий глаз.
-- На хрена было возвращаться в дом Леона?! – злобно процедил Этьен. – Как ты посмел?!.. Если б я не дал тебе ключи, ты бы до посиненья сидел в той придорожной гостинице!.. Мало того, что ты явился убить Леона,

Мало того, что ты явился убить Леона, ты ещё и меня подставил!!!
-- Я не собирался стрелять в него, – отозвался Пикет, протягивая помощнику Леона кружку с кофе. – Я вернулся за Оливией и застал его с наставленным на неё пистолетом, что я должен был, по-твоему, делать?
-- Уйти! Вообще не появляться там! Отношения Леона и Оливии - не твоя забота!.. Зачем ты всё время лезешь?! – Тьен властным движением отстранил кружку.
-- Она мой друг, – Пикет пожал плечами, ставя кофе на стол и отпивая из своего стакана. – Я всегда помогаю своим друзьям, когда они просят меня об этом…
-- Что? – Шетардьё побледнел. – Это Оливия просила тебя убить Леона?!
Не говоря больше ни слова, Этьен бросился к двери. Пикет опередил Тьена захлопнув её перед самым его носом.
-- Уймись, ненормальный… ни о чём таком меня Оливия не просила, она любит твоего придурошного босса… хоть я и не могу понять за что?.. Если у Леона претензии за дырку в груди - это ко мне, ну или пусть в следующий раз думает, прежде чем пьяным пистолетом махать…
-- Ты даже успел разглядеть, что он был пьяным? – рявкнул Тьен. – Сказать тебе, почему?!.. Потому что ты едва ни угробил его ребёнка!
-- В гостиной даже свечки запахом виски пропитались, чего там было разглядывать… – Пикет пожал плечами. – Но ведь не угробил… насколько я знаю, девочка жива, бодра и не доставляет своей мамочке никаких проблем…
-- Но это не твоя заслуга!
Пикет сложил руки на груди.
-- Ммм, ты так обо всех детях печёшься?
-- Ребёнок Леона - не все! А ты… – Шетардьё ухватил Пикета за ворот наброшенной рубашки, сильно стягивая её.
Нольде вызывающе вскинул брови:
-- Да, я?.. Тьё, у тебя руки чешутся?
-- И ноги тоже! – процедил сквозь зубы Этьен.
-- А к дерматологу ты обращаться не пробовал?
-- Пробовал!.. Говорит: не его профиль!
-- А чей? Психиатров?
Тьен яростно сверкнул глазами, злобно скалясь:
-- Я смотрю, ты любишь, когда тебя бьют?!.. Раз постоянно нарываешься!
-- Ммм… никогда не замечал за собой склонности к мазохизму, но, наверное, всё зависит от того, кто бьет…
Шетардьё с силой оттолкнул Пикета от себя. Тот налетел на косяк, треснувшись об него затылком. Удар пришелся ровно по полученной ночью травме. Перед глазами мужчины всё поплыло и скользнув вдоль стены он медленно осел на пол.
-- Вот чёрт, – Этьен сжал в кулак волосы лидера "Чёрной луны" и вздёрнул его лицо к себе, похоже, тот действительно был без сознания. – Кретин…
Для верности Шетардьё пару раз ударил Пикета по щекам. Но это не возымело никакого действия. Тогда Тьен наполнил под краном большую чашку водой и плеснул из неё в лицо Эмилю.
-- Хватит притворяться, мать твою! Подъём! – рявкнул он.
-- Хорош орать, не на плацу… – вяло откликнулся Нольде, длинные ресницы дрогнули, приоткрывая глаза.
Мужчина поднялся на ноги и, снова качнувшись, резко вскинул кулак, врезая Шетардьё в челюсть.
-- Кто-то предлагал сменить тему? – зелёные глаза зло прищурились.
-- А что, нам есть о чём говорить?!
-- Ну, ты можешь, например, рассказать мне как случилось так, что мы сначала тебя горестно похоронили, а ты так радостно воскрес…
-- Может тебе ещё и отчёт написать?!.. На тему "Где я провёл это лето"?!
Пикет расхохотался, в конце болезненно поморщившись и дотрагиваясь до скулы.
-- А ты умеешь?.. Лучше не надо, боюсь, меня это травмирует… где бы это ни было, характера твоего это не улучшило…
Тьен ничего не ответил, задумчиво встряхнув головой.
-- Ты вроде предлагал чаю, – тихо отозвался он, садясь за стол.
-- Разумеется, – встрепенулся Эмиль, как-то странно посмотрев на Шетардьё. – Тебе с чем?..
-- С коньяком!
-- Может просто коньяк?.. – Нольде достал из шкафчика бутылку и две рюмки. – Ммм?
-- Наливай, – почти беззвучно отозвался Этьен.
Перед Шетардьё появилась до краев наполненная рюмка.
-- О-ля-ля… – меньше чем через 10 секунд Эмиль снова наполнял её, опрокидывая свою.
Через 30 минут Пикет пошатываясь снова потянулся к шкафчику.
-- У меня где-то был абсент… нормальный… ты когда-нибудь пробовал настоящий абсент? – на столе оказалась большая бутылка с прозрачной жидкостью насыщенного зелёного цвета.
Тьен молча подвинул стакан.
-- Брррррр… ну что ты за собутыльник, кои… – Пикет поджёг спиртное и хлопнул Шетардьё по плечу. – Пей… что у тебя за вид похоронный… рассказывай, давай…
Мужчина плюхнулся на свой стул, поджимая под себя ноги, и потянулся за таящей в пепельнице сигаретой.
-- Чего тут рассказывать? – насмешливо хмыкнул Этьен. – Я схожу с ума…
-- В смысле?
-- В самом прямом! У меня раздвоение личности!.. Впрочем, я даже не уверен, есть ли у меня личность!.. А может я вовсе не существую?..
-- То есть как?
-- Очень просто! Ты же сам похоронил Этьена Шетардьё! Его нет! Он не существует!.. Я - лишь жалкая копия!.. У меня даже нет собственных чувств!
Помощник Леона взял свой стакан, пошатываясь поднялся на ноги, и побрёл в гостиную. Плюхнувшись на диван, он положил ноги на журнальный столик и откинулся на спинку, продолжая методично надираться.
-- Ты шутишь… – Пикет застыл в дверях гостиной, наблюдая за своим гостем из-под упавшей на глаза челки.
-- Похоже, что мне очень весело? – Шетардьё снова приложился к стакану.
-- Так объясни, чёрт тебя возьми… у тебя кризис среднего возраста, переосмысление смысла жизни? Какие к дьяволу чувства тебе нужны?
-- Свои!.. То есть его!
-- Кого?!
-- Этьена!
Затуманенный взгляд Нольде на мгновение протрезвел:
-- А ты кто?!
-- Я… – Шетардьё тупо рассматривал дно своего бокала, – я… не знаю…
-- Вот те на!.. А кто знает?..
-- Доктор Франкенштейн!
-- Совсем допился? – Пикет покрутил пальцем у виска, подходя к Тьену и присаживаясь на диван возле него. – Ты ещё про культ Вуду расскажи!..
-- Ты мне не веришь?
-- Верю?.. Чему?.. Ты мне пока так ничего и не рассказал!
-- Налей! – абсолютно пьяным тоном приказал Этьен, протягивая бокал Пикету и роняя голову ему на плечо.
Спустя мгновение он уже спал.
-- Н-да, душа моя… ну тебя и развезло!..
Эмиль, качнувшись, склонился над Этьеном, забирая из его рук пустой стакан.
-- Хей… – он потряс мужчину за плечо.
Накачался Шетардьё основательно и надежды, что он очувствуется до вечера особой не было. Нольде поставил бутылку со своим стаканом на стол и дёрнул Этьена наверх, пытаясь придать ему вертикальное положение.
-- Твою мать… ну и туша…
Он отпустил руку Этьена, нагнувшись стащил с мужчины ботинки, и опрокинул на диван. Немного подумав, он расстегнул идеально выглаженные брюки Шетардьё и, стянув их, повесил на стул. Там же оказался порядком попачканный белый свитер.
-- Все, спи… – буркнул Эмиль, валясь на противоположную сторону дивана.
Он толкнул ноги Шетардьё, освобождая место для себя. Взгляд мужчины остановился на крепких мышцах икры Этьена. Насколько он помнил, у помощника стратега КЯ здесь был большой шрам. Эмиль нахмурился. Он точно помнил, как спрашивал Шетардьё, как он умудрился заполучить себе такую красоту и тот рассказал ему он встрече с голубой акулой, едва ни стоившей Этьену жизни. Нахмурившись ещё сильней, Пикет осмотрел другую ногу. Шрама не было и там. Слишком пьяный для того, чтобы делать из этого какие то выводы Эмиль отобрал у Шетардьё вторую подушку и провалился в сон.
26 декабря, понедельник. Франция, квартира Пикета, 14:00 м.в. – …
Пикет проснулся от того, что звонил мобильный. И, судя по звуку, не его. Тьен мертвецки пьяный мирно спал на груди Нольде, обхватив его одной рукой.
-- Эй! Твоя мобила!.. – Эмиль за волосы приподнял голову Шетардьё.
Но никакой реакции со стороны Этьена не последовало. Пикет протянул руку, нащупывая на стуле телефон Шетардьё и немного выбираясь из-под него.
-- Никого нет дома… – пробурчал он в трубку.
-- Кто это? – раздался строгий хорошо поставленный женский голос, с командными нотками.
-- Барышня, перезвоните, а… он спит… – Пикет положил трубку, снова роняя голову на подушку.
Мгновение спустя телефон снова зазвонил.
-- Говоря перезвонить, я имел в виду не тут же, а ближе к вечеру, – терпеливо пояснил Нольде, не открывая глаз.
-- Пикет, ты что ли?!.. Что Тьен делает у тебя?.. И почему он спит днём?!
-- Трахаемся мы, блин!.. – с раздражением снова открывая глаза, чертыхнулся Нольде.
В голове всё трещало от громких воплей на другом конце телефона. Он глубоко вздохнул.
-- Передать что-нибудь надо?
-- Да. Когда закончите, пусть он мне перезвонит… А-а-а… он один у тебя? – подозрительно переспросила Лера.
-- Из любовников?!
-- Из присутствующих в гостях, – не обращая внимания на колкости Нольде, поправила стратег КЯ.
-- Нет, тут целая оргия, присоединяйся…
-- Хорошо, – просто согласилась женщина. – Вы где?
-- Дома… – Пикет снова уронил голову на подушку, отключаясь.
Минут через 20 в дверь уже настойчиво звонили. Эмиль только поглубже уткнулся носом в подушку. Звонки начали перемежаться со стуком, но Пикет по-прежнему их игнорировал.

-- Сломать дверь? – поинтересовался один из оперативников, которых Лера прихватила с собой.
-- Вы что?.. – возмутилась стратег КЯ. – Только проблем с «Чёрной луной» нам не доставало!..
Женщина набрала номер телефона Этьена и прислушалась, приложив ухо к двери. В квартире раздался звонок, но трубку никто не брал.
"Во всяком случае, они точно здесь", – отметила про себя Лера и повернулась к своим ребяткам.
-- Будете наблюдать за квартирой. Как только Шетардьё покинет её, сразу дадите мне знать, но сами ему на глаза не попадайтесь. Ясно?..
Оперативники послушно закивали.
-- Какие-то проблемы? – раздался спокойный голос за спиной женщины.
Лера живо обернулась.
-- Долохов…
-- День добрый, Лера, – молодой человек кивнул, окидывая оперативников внимательным взглядом. – К нам в гости?
-- Почти. Мы к Пикету, я звонила по телефону - он сказал приезжать, а сам не открывает…
Стратег КЯ демонстративно развела руками и кивнула на запертую дверь.
-- А это сопровождение? Помогают на звонок нажимать? – Антон достал ключи и открыл замок.
-- Положено, – женщина тонко улыбнулась.
Долохов кивнул, проходя в квартиру.
-- Эм… – молодой человек застыл возле входа в гостиную и Лера, заметив его напряженное лицо, заглянула в комнату.
Пикет и Этьен полуголые, изрядно потрепанные лежали тесно прижавшись друг к другу и мирно сопели.
-- Чёрт!.. Мой любимый торшер… – закусил губу Антон, тут же забыв о боссе, когда увидел искорёженный светильник на полу.
-- Кажется, мальчики притомились, кроша мебель, – иронично хмыкнула Лера.
Женщина повернулась к своим оперативникам, знаком приказав им покинуть квартиру.
-- Этьен, – позвала стратег КЯ, подходя к дивану и тряся Шетардьё за плечо.
Пикет, почувствовав, что его хотят лишить тёплых объятий, крепче обхватил Тьена. Тот, что-то довольно проурчав, потёрся щекой о плечо Нольде.
-- Вряд ли ты разбудишь их, – скептически заметил Долохов, кивнув на бокалы и бутылку, валяющуюся под столом.
-- Тогда может поможешь мне?!..
-- Я похож на самоубийцу? – Антон окинул быстрым взглядом спящих и перевёл его на женщину. – Я как-то имел счастье будить их… мне не понравилось.
На короткую долю секунды в глазах Леры промелькнула растерянность.
-- Опыт приобретается в процессе повторения, – по секрету поделилась женщина. – Будем закреплять пройденный материал!..
-- Хорошо… – обречённо вздохнул Долохов. – Ну что, тебе вашего, мне нашего?
Парень подошёл и поднял спящего Пикета за плечи, сажая его. Голова Нольде безвольно упала на грудь, мужчина даже не проснулся.
-- Да оставь ты Пикета, пусть спит, – сказала Лера. – Лучше помоги мне одеть Тьена.
-- Чем же это лучше-то? – фыркнул Аннон, тем не менее, снимая со стула вещи Шетардьё. – В какой канаве он интересно валялся? – рассматривая некогда белоснежную водолазку, хмыкнул Долохов.
-- Ну, так найди ему какой-нибудь свитер из гардероба Пикета!
-- Найти - найду, но одевать будешь сама! У Шетардьё слишком тяжёлая рука!
-- А ты что, испугался? – губы Леры расплылись в насмешливой улыбке.
-- Такая смелая?.. Одевай, а я погляжу!
Процесс облачения Этьена в одежду завершился, не успев начаться: при первом же резком движении женщины, Шетардьё так хорошенько «отмахнулся», что попал Лере по лицу. Та отшатнулась от дивана, закрывая рукой нижнюю часть лица. Взглянув на ладонь, женщина увидела кровь.
-- Запрокинь голову! – посоветовал Долохов.
Он вышел и через некоторое время вернулся со смоченным холодной водой платком:
-- Держи… Всё ещё хочешь одеть его?
-- У тебя есть другие идеи? – огрызнулась Лера, прикладывая платок к переносице.
Парень пожал плечами:
-- Дать им проспаться…
-- Ага, обязательно!.. – косо усмехнулась женщина. – А ну, давай тащи своего босса в другую комнату, а я позову своих ребят…
-- Что такое? – ехидным тоном поинтересовался Антон. – Боишься травмировать своих оперативников нетрадиционной ориентацией их собрата?..
-- Болтай поменьше - дольше проживёшь, – посоветовала Лера.
-- Вам что, в КЯ выдают один и тот же словарик афоризмов при поступлении? Такое чувство, что с клонами общаешься…
Долохов склонился над Пикетом, потряс его за плечо:
-- Хей, Эм… подъём!
Никакого эффекта не последовало. Тогда парень ловко подхватив Эмиля под колени и спину, поднял более хрупкого мужчину на руки.
-- Береги себя, – посоветовал он Лере, вынося Пикета из комнаты.
Стратег КЯ вызвала своих оперативников, приказав им одеть Шетардьё и отнести в машину.
-- В лабораторию Перье его! И поживее! – словно приговор объявила женщина: "Надо вправить ему мозги на место!..".

-- Эм…
Лидер «Чёрной луны» с большим трудом продрал глаза.
-- Эм…
Лба коснулась что-то прохладное.
-- Чё-ёрт…
-- Ты чего так с утра надрался? – в голосе помощника было удивление. – Ты же вроде никогда…
-- Ох… – Пикет, держась за глаза, сел на постели, куда его положил Долохов. – Обстоятельства…
-- Видел я твои «обстоятельства», увезли его домой, – хмуро отозвался мужчина. – Эм… ты же говорил…
-- Ммм, – лидер ЧЛ чуть опустил ладонь, с интересом глядя на своего помощника, в зелёных глазах было предостережение. – Антош?..
-- Да иди ты, – неожиданно вспыхнул тот, быстро выходя из комнаты.
Пикет осторожно переместился к краю постели и взял в руку сотовый. Он запомнил в каком состоянии был Шетардьё, перед тем как они так по-свински упились. И Эмиль хотел понять, что за наваждение нашло на непрошибаемого помощника стратега КЯ.
В трубке послышались длинные гудки. Нольде настойчиво ждал, пока, наконец, не ответили.
-- Да? – спросил слишком уж тихий женский голос.
-- Кто это? – насупился Пикет.
Связь мгновенно прервалась.
26 декабря, понедельник. Предместье Парижа, лямбда-подстанция КЯ, 15:20 – …
-- Ну, что? – сухо поинтересовалась Лера, бросив внимательный взгляд на Перье.
Они стояли в небольшой лаборатории, наспех оборудованной на лямбда-подстанции. Перед ними лежал Этьен, подключённый к множеству приборов и датчиков.
-- Сейчас трудно что-то сказать, – неопределённо пожал плечами старик. – Все его скан-образы и биохимические образцы были уничтожены, поэтому препарат готовился по неточным данным…
-- Ладно, приводи его в сознание, – приказала женщина, отступая на пару шагов назад, чтобы не мешать учёному.
Перье переключил тумблер на одном из приборов и Шетардьё, вздрогнув, словно его ударили током, открыл глаза. Комната плыла и кружилась, взгляд с трудом фокусировался на предметах. Наконец, Тьен разглядел присутствующих в комнате.
-- Merde!.. Надо же было так напиться, – процедил он, садясь на кровати. – А это ещё что за провода?..
Этьен быстро огляделся и его взгляд вдруг стал негодующим.
-- Какого хрена тут твориться?! Перье, твою мать… я же запретил ставить на мне эксперименты!!!
Шетардьё вскочил на ноги и ухватил старика за загрудки.
-- Тьё, не кипятись, – вмешалась Лера, коснувшись плеча мужчины. – Я же предупреждала тебя, что если тесты выявят наличие ошибок, то будет необходима коррекция.
-- Так это ты дала санкцию?!
Этьен оттолкнул старика так, что тот едва ни полетел на пол.
-- Извини, но согласовать это с тобой не было никакой возможности, – иронично заметила женщина. – Впрочем, в тебе до сих пор говорит алкоголь, так что сначала проспись, а потом будешь возмущаться…
-- Да пошла ты!.. – рявкнул Шетардьё, угрожающе сверкнув глазами.
Лера вся подобралась, медленно отступая к двери.
-- Именно это и собираюсь сделать, – с внешним спокойствием кивнула она, покидая лабораторию.
Едва за ней закрылась дверь, в помещении послышался грохот и мгновение спустя оттуда вылетел Перье.
-- Чёрт! Он переломает там всё оборудование! – завопил учёный. – Там техники на сотни тысяч франков!.. Его необходимо остановить!
-- Ну, поди, попробуй, – скептически хмыкнула Лера. – Выживешь - расскажешь, как ты его уговаривал…
-- Почему я?! – испугался Перье, в котором тут же поубавилось прыти.
-- А кто?
-- Но… я… нет… я… не могу…
-- Вот и я не могу, – с иронией покачала головой женщина. – Ладно, позвоним Катрин. Пускай успокаивает его и забирает отсюда.

26 декабря, понедельник. Предместье Парижа, лямбда-подстанция КЯ, 16:30 – …
Катрин гнала послушную машину что было сил, направляясь загород. Сказать, что звонок Перье напугал её - это ничего не сказать! "Что же они с ним сделали?!" – гадала женщина.
Затормозив у здания заброшенного завода, Кати направилась к входной двери. Найти лабораторию удалось не сразу, но когда женщина вошла в помещение, её сразу же встретил Перье.
-- Рассказывайте! Мне нужны подробности! – потребовала стратег.
-- С ним был проведён ряд тестов… – начал объяснять ученый. – И они выявили некоторые несоответствия… Поступило распоряжение провести коррекцию…
-- И?!
-- И мы провели… После неё он так разбушевался! Лера велела вызвать вас, быть может, вам удастся успокоить его.
-- Замечательно! – Катрин ругнулась себе под нос и направилась в комнату, где был Шетардьё.
Осторожно отворив дверь, женщина увидела Этьена, лежащего на больничной кровати лицом вниз.
Вокруг него были осколки каких-то аппаратов, валялись вырванные провода и под ногами хрустело стекло.
Катрин нерешительно приблизилась к мужчине и дотронулась до его плеча.
-- Тьен…
-- Отвали!.. – прорычал мужчина, поведя плечами и оборачиваясь. – А это ты… прости…
Сердце Кати невольно сжалось при виде серого измождённого лица мужа.
-- Эти уроды опять копались у меня в голове, – пробормотал Шетардьё, растирая виски. – Увези меня отсюда…
-- Конечно, – кивнула женщина.
Ладошка Катрин осторожно легла на щеку Этьена. Мужчина болезненно застонал, сжав зубы. Голова раскалывалась на сотни мелких осколков толи от количества выпитого алкоголя, толи от эксперимента Перье.
-- Может сначала дать тебе обезболивающее? – заметив гримасу боли на его лице, предложила Кати.
-- Я не хочу, чтобы этот чокнутый приближался ко мне!
-- Я сама введу тебе лекарство, и мы поедем. Хорошо?
Не дожидаясь ответа, женщина вышла из комнаты. Через несколько минут она вернулась с наполненным шприцем в руках, и сделала мужчине инъекцию.
-- Поехали… – Катрин протянула Этьену куртку.
Всю дорогу Кати тревожно поглядывала на мужа, которой под действием укола и размеренного движения машины задремал.

-- Тьен, приехали, – потрясла женщина мужа за плечо.
-- Что?! – Шетардьё испуганно вздрогнул, непонимающе уставившись на Катрин.
-- Поднимемся в квартиру…
Этьен рассеянно кивнул, выходя из машины и направляясь за женой. В голове царил странный вакуум, не было никаких мыслей и желаний.
Войдя в квартиру, Тьен (словно бездумный робот) разделся, умылся и прошёл в гостиную. Согнав с кресла Кэт, мужчина опустился в него и уставился в одну точку.

26 декабря, понедельник. Париж, квартира Катрин, 18:45 – …
Женщина прибывала в мучительном волнении, не зная, что сейчас происходит с Шетардьё. Она боялась тревожить его, но нужно было как-то прервать это оцепенение. Кати приблизилась к мужу, и осторожно неуверенно коснулась его ладони.
-- Тьен, ты как себя чувствуешь? Может быть, ты поешь чего-нибудь? – тихо спросила Катрин.
В стеклянном взгляде Этьене мелькнула какая-то искра, и он медленно повернул голову к женщине, смотря как будто сквозь неё.
-- Да… поехали в ресторан, – после минутной паузы вдруг заявил Шетардьё.
-- В ресторан? – Кати совсем растерялась.
-- Да! Хочу в японский ресторанчик! – Тьен так стремительно поднялся на ноги, что Катрин даже отшатнулась от неожиданности. – Где ключи от моей машины?!..
-- Не знаю… ты утром уехал на ней…
-- А чё-ё-ёрт!.. Значит стоит у подъезда Пикета…
При упоминание об Эмиле женщина насторожилась:
-- А что ты делал у Пикета?
-- Хм… если б я помнил… этот сукин сын накачал меня спиртным!..
-- А поехал-то ты к нему зачем?
Шетардьё тонко улыбнулся, внимательно посмотрев на жену:
-- Леон просил убедиться, что Нольде получил его подарочек на Рождество!.. А что это ты так интересуешься?!
-- А почему бы мне не интересоваться?
-- Ну, хочешь - интересуйся… Какое мне дело?.. Ну, так мы едем в ресторан?!
-- Хорошо… – пожала плечами Кати, с настороженностью глядя на мужчину.
-- Тогда собирайся!

26 декабря, понедельник. Париж, японский ресторан, 19:20 – …
Катрин с сомнением смотрела на мужчину когда они подъехали к ресторану. Этьен выглядел значительно лучше, но что-то продолжало настораживать женщину.
Они вошли в просторный декорированный минимально зал, но, тем не менее, в нём царила атмосфера спокойной торжественности. По стенам были развешаны женские маски театра кабуки, а столы украшены изящными икебанами.
Кати и Тьену принесли меню и перед началом трапезы пиалы японского чая.
Шетардьё внимательным взглядом обвёл ресторанчик. Народу было не так много, но ощущения одиночества не создавалось.
-- Люблю морепродукты, – улыбнулся Этьен. – Начинаю чувствовать себя хищником…
-- Почему? – удивилась Катрин, оторвав взгляд от меню.
-- Ну-у… наверное потому, что это представители другой среды… среды, в которой человек не может существовать… зато может хозяйничать…
Ироническая усмешка застыла на губах мужчины.
-- Ты сейчас говоришь иносказательно? – не совсем понимая Тьена, спросила Кати.
-- Вовсе нет… Ну, так ты выбрала, кого будешь заказывать?
Катрин одарила мужчину скептическим взглядом:
-- Пожалуй, я остановлюсь на маки-суси с огурцом, авокадо с крабовым мясом и баклажаны с тофу под имбирно-соевым соусом.
-- А я съем макрель в бобовом соусе и креветок, пожаренных на вертеле. Ну, а запивать морских жителей будем саке?
-- Нет, я предпочту зелёный чай…
-- Ну, как знаешь…
Шетардьё сделал заказ.
-- Как ты себя чувствуешь? – поинтересовалась Кати, когда они снова остались наедине.
-- Почему ты постоянно меня об этом спрашиваешь?! Со мной всё в порядке!..
Катрин недоверчиво ухмыльнулась, но ничего не ответила.
Вскоре официантка принесла заказ и Этьен с Кати приступили к ужину. В самом его разгаре Шетардьё вдруг отложил в сторону палочки и, грозно нахмурившись, посмотрел куда-то за спину женщины. Катрин невольно обернулась. Позади сидели двое мужчин, судя по внешности, итальянцы или испанцы, и, разглядывая Кати, о чём-то весело перешёптывались.
Тьен медленно поднялся на ноги с видом титана, узревшим мелких букашек.
-- Ты куда? – встрепенулась женщина, ухватив мужа за руку.
-- Сейчас вернусь!
Высвободив запястье, Этьен быстро двинулся к мужчинам. Прежде чем те успели понять, что происходит, их стол оказался перевёрнутым.
26 декабря, понедельник. Париж, японский ресторан, 20:30 – … Выходя из ресторана, Катрин чувствовала себя ужасно неловко, в то время как Шетардьё вёл себя так, как будто ничего не произошло. Словно не он опрокинул стол в зале, а вслед за ним и одного из посетителей, попытавшегося удержать его, не он на просьбу покинуть ресторан ответил смачными ругательствами и отправил в нокаут официанта. Казалось, что от этого инцидента он получил какую-то разрядку и теперь чувствовал себя чудесно.
-- И что на тебя нашло? – хмуро спросила женщина, садясь в машину.
-- Ничего…
-- Что тебе сделали те двое?
-- Они весь вечер пялились на тебя и шептались! А ты даже ничего не заметила!
-- Да что в этом такого-то?.. – тихо вздохнула Кати, переключая внимание на дорогу.
-- Для тебя может и ничего, а я не люблю, когда покушаются на мою собственность!
-- Ну, во-первых, там вроде никто и не успел покуситься, а во-вторых, что ещё за собственность?! Ты ещё назови меня вещью…
Шетардьё недовольно повёл плечами:
-- Ты поняла, что я имел в виду!
-- Поняла… поняла, – вздохнула Катрин, останавливаясь на светофоре и переводя взгляд на мужа. – Только у меня почему-то складывается такое впечатление, что я была лишь предлогом, а тебе просто захотелось поскандалить!..
-- Они вели себя непозволительно! – продолжал настаивать на своём Этьен.
-- Что это ты вздумал ревновать? – усмехнулась Кати, продолжая движение.
-- Потому что, – капризно шепнул мужчина и его рука вдруг потянулась к ноге жены и легла ей на коленку.
-- Очень содержательный ответ… – усмехнулась Катрин, убирая его руку.
-- А куда мы едем? – нахмурился Шетардьё, рассматривая проезжающие окрестности.
-- Куда-нибудь, где тебя не будут смущать люди, обращающие внимание на твою жену.
-- Они не будут смущать меня дома!
-- Ну, вот перед тем как ехать домой прогуляемся по набережной… такие прогулки расслабляют и успокаивают - то, что нужно перед сном.
Мужчина недовольно сморщился:
-- Не хочу в такой холод гулять! Раз не едем домой, пойдём куда-нибудь развеяться!
-- Развеяться, так развеяться…
Катрин развернула машину и уже через пятнадцать минут они остановились возле яркого здания в виде мельницы.
-- «Мулен Руж» тебя устроит?
На губах Шетардьё появилась улыбка довольного кота.

26 декабря, понедельник. Париж, кабаре «Мулен Руж», 21:20 – …
Сверкая разноцветными красками, кабаре влекло и манило к себе. Туристов, решивших полюбоваться на «Мулен Руж», было явно больше, чем на Эйфелеву башню. Сюда приезжали даже семьями. Не останавливали ни толпы, ни цены.
Яркие огни, сочные костюмы, красивые девушки, великолепное шоу превращали «Мулен Руж» в волшебную зону развлечений.
Глаза Этьена лихорадочно заблестели.
-- Последний раз я был здесь лет семь назад, – признался Шетардьё, цепляя взглядом какую-то танцовщицу.
-- А я вообще ни разу не была… – ответила Катрин, оглядывая зал кабаре, в котором уже было полным полно народу.
В назначенный час тяжёлый занавес распахнулся, и на сцену, словно стая райских птиц, вылетел балет. Около ста танцовщиц в ослепительных костюмах, украшенных перьями, стразами, блесками, под ярким освещением софитов, производили сильное впечатление.
Потягивая виски, Этьен с восторгом наблюдал за развернувшимся действием. А Катрин с каждой минутой, что они проводили вместе, всё больше грустнела и мрачнела. Ей хотелось расспросить Тьена, о том, что с ним происходит, как коррекция Перье повлияла на него, чтобы он поделился своими ощущениями. Но женщина понимала, что не дождётся от него откровенности и, скорей всего, её удостоят лишь раздражением и отмахнутся. Она не знала, что будет дальше - это настораживало и даже пугало её.
Кати старалась украдкой наблюдать за Этьеном, чтобы заметить все нюансы тех изменений, которые с ним произошли. Лишь изредка, чтобы ответить на комментарии мужа, переключая внимание на темпераментное и вместе с тем лиричное шоу самого известного в мире кабаре.
-- Слуш, и почему у нас в КЯ не держат таких девочек?! – вздыхал Тьен во время представления. – Работоспособность сразу бы, знаешь, как выросла?!..
-- В чём? – скептически спросила Катрин.
-- Что - в чём?..
-- Работоспособность в чём?
-- Вообще!
Женщина недоверчиво усмехнулась:
-- Судя по тебе, мужчины бы тогда вообще перестали работать… и думали бы явно не головой…
Шетардьё рассмеялся на последнее замечание жены и потрепал её за щёчку.
-- Детка, ты предвзята!
-- Разве?
-- Конечно!.. – Тьен вновь устремил взгляд на сцену, с удовольствием разглядывая ножки танцовщиц.
Катрин повертела в руках бокал безалкогольного коктейля, и решительно поставила его на стол. "Это жестоко! Так нельзя! – в охватившим её отчаянье думала она. – Невозможно проводить утром мужа, а вечером встретить его другим человеком! Я же не робот бесчувственный, чтобы выносить всё это! Я так не хочу, не могу… Это невыносимо!"
Женщина резко поднялась со своего места.
-- Ты куда? – не отрывая взгляда от сцены, спросил Шетардьё.
-- Ухожу! – бросила Кати.
-- Куда ты собралась, когда шоу ещё не закончилось? – Этьен хмуро посмотрел на неё.
-- Вот ты его и досматривай!
Катрин быстро направилась к выходу.
Тьен удивлённо уставился на удаляющуюся Катрин, затем на сцену и снова вслед жене.
-- Merde! Fils de pute! – смачно выругался мужчина, ударив с досады кулаком по столу.

26 декабря, понедельник. Париж, кабаре «Мулен Руж», 22:50 – …
Кати повернула ключи в замке зажигания и, нажав на педаль газа, едва успела затормозить, когда перед машиной выросла фигура Этьена. Мужчина упёрся руками в капот, преграждая дорогу авто.
-- Ты что?!.. – испуганно закричала Катрин, выскакивая из машины. – Рехнулся?!.. Я же могла тебя задавить!
-- А куда это ты собралась без меня? – спокойно улыбнулся Шетардьё, пропустив мимо ушей все реплики женщины.
От бессилия Кати даже не смогла найтись, что ответить.
-- Ну, так мы едем домой? – подходя к Катрин и обнимая её за талию, поинтересовался Тьен.
-- А разве ты не хочешь досмотреть шоу? – мрачно спросила женщина.
-- Хм… да чёрт с ним… Что я полуобнажённых девиц не видал?..
-- Такое зрелище может приесться?
Шетардьё неопределенно пожал плечами, снова повторив свой вопрос:
-- Мы домой-то едем?
-- Нет! – выпалила Катрин. – То есть - да… то есть - нет!
-- Хм? – удивлённо повёл бровью мужчина.
Кати растерянно посмотрела в его лицо. Ей было неуютно находиться наедине с Этьеном, но приемлемых поводов, чтобы уехать одной она не нашла.
-- Поехали… – буркнула женщина, высвобождаясь из его объятий.


26 декабря, понедельник. Париж, квартира Катрин, 23:15 – …
Всю дорогу домой Катрин, погруженная в свои мрачные мысли, не проронила ни слова. Отворив дверь квартиры, женщина быстро разделась, и, подхватив на руки выбежавшую им навстречу Кэт, удалилась на кухню.
Приняв душ, после всех этих пьянок с Пикетом и лабораторий Перье, Этьен почувствовал себя значительно свежее. Натянув футболку, лёгкие брюки и сунув ноги в тапочки, Тьен направился на кухню.
Кати, колдовавшая над плитой, замерла, почувствовав на своём затылке дыхание мужчины. В следующее мгновение его крепкие руки обвили её стан, прижимая к телу Шетардьё.
-- Этьен, что ты делаешь?.. Пусти, – внезапно осипшим голосом попросила женщина.
-- Неа, – шепнул Тьен, присасываясь губами к её шее.
-- Еда сгорит…
-- Плевать!.. Помнится, утром мы собирались весь день провести в постели… Этот день ещё не закончился… Ммм?..
-- Планы изменились! – буркнула Катрин, помешивая овощи на сковородке.
Шетардьё забрал из её рук лопаточку и выключил огонь.
-- Ну, так поменяем их снова! – возразил он, наклоняясь к её плечу.
Кати нервно сглотнула:
-- Тьен, пусти меня, пожалуйста!
-- Не-е-ет… – продолжал настаивать мужчина.
-- Тьен!!!
Женщина, приложив усилия, вырвалась из его объятий.
-- Ты чего? – недоуменно спросил Шетардьё.
-- Не трогай меня, пожалуйста…
Катрин нервной рукой убрала прядь волос с лица, отворачиваясь к окну.
-- Кати, что происходит?
Этьен сделал неуверенный шаг в сторону жены. Его ладонь осторожно легла на плечо женщины, но, едва Шетардьё различил дрожь под своими пальцами, то убрал руку.
-- В чём я провинился? – мрачно спросил он. – За что ты так?..
Катрин, ничего не отвечая и всё ещё не поворачиваясь к мужу, устало провела рукой по лицу. Мужчина тупо смотрел на её поникшие плечи, искренне не понимая, причину такого холода. Взгляд Шетардьё сбежал вниз по спине Кати и упёрся в пол.
-- Ты гонишь меня?.. Хочешь, чтобы я ушёл? – охрипшим голосом тихо спросил Тьен.
Щемящая боль сдавила его сердце, напряжение в ушах стало невыносимым.
-- Мне плохо, понимаешь… – дрогнувшим голосом еле слышно произнесла женщина. – Я не железная, чтобы всё это безропотно выдерживать…
-- Что - это?
-- То, что происходит с тобой! – выпалила Катрин, повернув к Этьену заплаканное лицо. – Ты можешь себе представить какого это утром проснуться с одним человеком, а вечером увидеть совершенно другого?!! Я опять ничего не знаю о тебе! Как ты будешь реагировать в той или иной ситуации? Что делать? Говорить? Чувствовать?..
Кати обессилено уткнулась лицом в ладони.
-- Почему - другого?! – изумился мужчина. – Я всё тот же!
-- Ты даже не замечаешь, что изменился… – покачала головой Катрин.
Шетардьё ухватил жену за запястья и отнял ладони от её лица.
-- Я не менялся, тебе кажется! – в сердцах возразил он. – Я прежний Тьен… который тебя любит… Слышишь?!.. Любит!
Этьен встряхнул женщину за плечи.
-- Кати, ну, не плач!.. Я не могу видеть тебя в слезах!.. Ну, скажи, что ты хочешь, чтоб я сделал?!.. Я исполню любое твоё желание!.. Беспрекословно, обещаю!
-- Тогда пойми, что для меня очевидны изменения в тебе! И мне нужно освоиться с ними! – Катрин хлюпнула носом.
-- Поэтому я должен уехать и оставить тебя в покое, чтоб ты могла подумать, да? – уныло заключил Тьен.
-- Я не пойму, какой ты, если ты уедешь… – буркнула женщина, и чуть оживившись, добавила. – Поэтому мы садимся ужинать, потому что твой японский ресторан у меня встал поперёк горла…
Шетардьё согласно кивнул, а Катрин тыльной стороной ладони утёрла слёзы. Снова вернувшись к плите, Кати скептическим взглядом окинула недоделанный ужин, и взялась за готовку.
Через несколько минут они уже сидели за накрытым столом.
-- Чур за вкусовые качества этого я не отвечаю! – улыбнулась женщина, ставя перед Этьеном тарелку. – Ты помешал кулинарному таинству!
Едва мужчина взялся за вилку, раздался звонок в дверь.
Катрин удивлённо взглянула на Шетардьё, потом поднялась из-за стола и пошла открывать. Тьен последовал за ней.
-- Салют! – весело кивнул Брайн, заходя в прихожую и вручая Этьену коробку. – Это вам!.. С прошедшим Рождеством!.. Я заезжал около четырёх, но вас не было, так что вот теперь…
-- Заходи-заходи, – радостно улыбнулась Кати.
Юноша вдруг замер, внимательно посмотрев на родителей.
-- Я не вовремя? – озадаченно спросил он.
-- Ну, что ты?.. Конечно - нет, проходи, – пригласил Тьен, направляясь в гостиную.
-- У тебя красные глаза… Ты плакала? – хмуро спросил Брайн у матери. – Вы что, поссорились?..
-- Нет-нет, – возразила Катрин. – Это от лука…
-- Какого ещё лука?
-- Пойдём, я тебя накормлю, и ты узнаешь от какого лука… – женщина не удержалась, и поцеловала сына в щёку, прежде чем проводить в гостиную.
Шетардьё уже поставил на стол третий прибор.
-- Самое время открыть подарок! – улыбнулся он, протянув Кати коробку. – И за стол пока всё не остыло!
Женщина поспешно сорвала ленточки, и достала из упаковки настольные часы в виде пирамиды из стеклянного корпуса. По золотистому циферблату двигались изящные стрелки, отмеряя ход времени.
-- Боже мой! Такие часы я видела в витрине магазина, и они мне безумно понравились, но магазин был уже закрыт, и я не смогла их купить! Брайн, спасибо!
-- Да, очень красиво! – прокомментировал Тьен. – Спасибо!
-- Хорошо, что вам понравилось… – расплывшись в довольной улыбке, ответил парень. – Ну, что, теперь ужинаем? Кстати, кто сегодня готовил?
Этьен шутливо ткнул пальцем в Катрин.
-- Понятно… – хохотнул Козырь, усаживаясь за стол.
Кати разложила блюда по тарелкам, и стала наблюдать за мужчинами.
-- А вкусно! – похвалил сын, с аппетитом уплетая рыбу и овощи.
Женщина бросила недоверчивый взгляд в сторону Этьена.
-- Действительно очень вкусно! – смеясь, уверил он.
-- Нет, ну вот почему все решили, что я плохо готовлю?! Я просто не люблю это делать, и из-за этого некоторые вещи у меня не получаются!
-- Разве мы что-то подобное говорили? – лукаво улыбнулся Тьен.

26 декабря, понедельник. Париж, квартира Катрин, 23:40 – … Ужин был в самом разгаре. Катрин немного расслабилась. То, что Брайн пришёл их навестить - было добрым знаком. Женщина очень боялась, что после того, как сын узнал правду о своих родителях (оставивших его ещё ребёнком), он не захочет иметь с ними ничего общего.
-- Что ты делал сегодня? – нежно улыбаясь сыну, поинтересовалась Кати.
-- А-а-а… ничего… Долохов велел нам собраться днём, а сам укатил к Пикету, да так и не вернулся… Говорят, Эм с кем-то здорово подрался, а потом с ним же и набухался…
Кати едва удержалась, чтобы не бросить на Этьена вопросительный взгляд.
-- Значит, вы напрасно собрались?
-- Ну, почему же напрасно?.. – хохотнул Брайн. – Мы с ребятами немного потусовались и порезвились… А как у вас денёк прошёл?
Женщина никак не могла наглядеться на сына, и даже стала опасаться, что его это может раздражать.
-- Мы?.. – Катрин на секунду замялась. – Днём были дела, а вот вечером заглянули в японский ресторанчик и ещё в «Мулен Руж»…
-- Класс! Ну, и как там в «Мулен Руж»?! Говорят, что там танцовщицы, все как на подбор, конфетки! – оживился Козырь.
-- Ну, уж не знаю! Это ты у Тьена спроси, он у нас ценитель, – весело улыбнулась Катрин.
-- Чем я тебе буду рассказывать, ты лучше сам сходи, – подмигнул сыну Шетардьё. – К тому же неприлично при одной женщине говорить о других…
-- Ну, она же не женщина, она - мама, – беззаботно хмыкнул Брайн. – Давай рассказывай!
Сердце Катрин пропустило удар. Так легко произнесённое юношей слово «мама» для Кати разнеслось громом. Она едва подавила в себе безудержное желание подскочить к сыну и обнять его. Всё существо женщины переполняла томящая нежность. Она даже не расслышала реплику Тьена, после которой мужчины вдруг залились смехом.
-- Ну, тогда действительно придётся сходить, – кивнул Козырь. – Денег на входной билет дашь?..
-- Конечно, – продолжая веселиться, отозвался Шетардьё.
-- Ты останешься? Ведь поздно уже… – с надеждой в голосе спросила Катрин у сына.
-- Да, пожалуй, останусь… – пожал плечами Брайн.
-- Тогда я сейчас принесу десерт, и давайте откроем шампанское!
Женщина вышла из гостиной, чтобы достать из холодильника чизкейк и бутылку вина. В то время как Этьен собрал грязную посуду, и накрыл стол для десерта.
-- За что пьем? – спросил Брайн, когда все снова собрались.
-- За тебя… Мы очень рады, что ты сегодня смог придти… – нежно улыбнулась Кати.

Когда ужин был закончен, Этьен принялся убирать со стола, в то время как Катрин устраивала Брайна в комнате для гостей.
Закончив с посудой, Шетардьё ушёл в спальню. Кати всё ещё не было.
"Должно быть никак не может наговориться с Брайном", – улыбнулся про себя мужчина.
Тьен прошёл в ванную, умылся перед сном и вернулся к комнату. Разобрав постель, он стянул с себя футболку и вдруг услышал взволнованный возглас в дверях.
-- Что?!.. – обернувшись, быстро спросил Шетардьё. – Что-то случилось?!
Ничего не говоря, Катрин подошла к мужу и повернула его к себе спиной.
-- Тьен, откуда это?
Женщина с ужасом рассматривала спину мужчины. На ней практически не было живого места, один сплошной синяк.
-- А-а-а… ерунда… – отмахнулся Этьен, пытаясь повернуться к жене лицом.
-- Это вы с Эмилем так?.. – тихо спросила Кати, осторожно прикасаясь к его спине.
Шетардьё неуютно поежился, буркнул что-то неразборчивое, и, скинув брюки, забрался под одеяло.
-- Психи! – пробормотала себе под нос женщина, выходя из спальни.
Катрин приняла душ, и, закутавшись в большой махровый халат, в раздумьях стояла в гостиной. Улыбнувшись, она всё-таки на цыпочках подошла к комнате Брайна, и, чуть приотворив дверь, полюбовалась на крепко спящего сына.
Вернувшись в спальню, она погасила ночник, и нырнула под одеяло. Кати свернулась клубочком, слегка поежившись от холодных простыней.
-- Он спит? – мягко спросил Тьен.
Катрин улыбнулась и медленно кивнула. Потом, сообразив, что вряд ли Этьен видел её движение головой, тихо ответила:
-- Да.
-- Спокойной ночи.
-- Спокойной, – отозвалась женщина.
-- Кати…
-- Что?
-- Ммм… ты всё ещё сердишься на меня?..
Катрин перевернулась на другой бок - лицом к Этьену:
-- За что?..
-- Ну-у-у… за сегодняшний день…
-- Не говори глупостей… Спи.
-- А можно я тебя обниму? – едва слышно спросил мужчина. – Пожалуйста…
Катрин несколько секунд молчала, а потом придвинулась ближе к Тьену. Устроив голову на его руке, она осторожно обняла его за пояс, боясь задеть пораненную спину мужчины.
-- Спокойной ночи… – шепнула Кати, уткнувшись холодным носом в шею Этьена.
Этьен улыбнулся, засыпая.

13 февраля, 2004г., пятница. Англия, Лондон, 08:00 – … (07:00 м.в. – …)
Катрин стояла возле двери в гостиничный номер и уже несколько минут без результата пыталась достучаться до его обитателя.
-- Что?!! – наконец-то раздался недовольный рык с той стороны и дверь распахнулась.
-- О! Привет! А я уж решила, что никого нет… – улыбнулась Кати, разглядывая всклокоченного сонного Этьена.
-- П-привет… – в некотором замешательстве отозвался мужчина. – А что ты тут делаешь?
-- Дела организации заставили меня посетить туманный Альбион, а за одно я решила посмотреть, чем занимается мой муженёк в свободное от семьи время… И судя по тому, что августейший супруг до сих пор не предложил мне войти, меня всё больше терзают подозрения…
-- А-а… прости, проходи… – опомнился Шетардьё, отходя в сторону, и пропуская женщину.
Катрин вошла в номер, и, поставив небольшую дорожную сумку на пол, огляделась вокруг.
-- Какой у тебя спартанский порядок, – иронично протянула она. – Словно и не живёшь здесь.
-- Вообще-то ты застала меня случайно, – кивнул Тьен. – Я в Лондоне бываю редко…
-- Почему?.. Разве Леон не здесь?
-- Это версия для Харингтона и КЯ.
-- Постой, но если Леон не в Лондоне, то почему ты-то здесь?
Шетардьё потёр переносицу, словно решая, стоит ли отвечать на вопрос.
-- Это тайна за семью печатями… – неохотно протянул он. – Впрочем, я знаю, что ты будешь молчать… Леон находится в больнице, у него парализованы ноги.
-- Но такое ведь невозможно долго скрывать! – оторопела Катрин. – Если Харингтон узнает, и Леона, и тебя выведут из игры!..
-- Ну, пока что это удавалось успешно скрывать… А ты, кстати, по каким таким делам здесь?
Этьен подозрительно сощурил глаза.
-- Ммм… тебе официальную версию или как? – хитро улыбнулась Кати.
-- Давай обе…
-- Это он называет меня любопытной… – рассмеялась женщина. – О новом проекте Перье что-нибудь слышал?
-- Так, краем уха…
-- Ну, там о влияние на психологические процессы и состояния, их стимуляция и так далее, и тому подобное… Так вот, в Лондоне сейчас проходит конференция научных светил в этой области, а я занимаюсь сбором информации… Короче, шпионаж… Вот тебе официальная версия.
-- Ну, а не официальная? – спросил Шетардьё.
Катрин усмехнулась, и зачем-то полезла в сумку.
-- А не официальная - это, чтобы хоть и с опозданием, но лично поздравить своего драгоценного супруга! С Днем Рождения!
Весело улыбаясь, Кати протянула Этьену украшенную лентами корзинку, с горкой заполненную ирисками и подарочную коробку.
-- Какой-то у тебя здесь неправдоподобный порядок для именинника! – вручая подарки, с сомнением произнесла Катрин. – Что, даже стриптизершу в шкаф не запрятал?
-- А-а-а… она прибудет в полночь… в торте, – радостно заулыбался Тьен, живо распаковывая коробку. – Впрочем, я могу перезвонить и заказать только торт, если станцуешь ты сама… Что скажешь?
Шетардьё игриво покосился на жену, на миг забыв о подарке.
-- Почему это? – нарочито возмутилась Кати. – Я тоже хочу посмотреть на это шоу!.. Нужно же мне знать, как у моего супруга со вкусом!
-- Я заказал стройную брюнетку с карими глазами! Подойдёт?..
-- Ммм… не знаю, не знаю… посмотрим…
Этьен вновь вернулся к коробке, заглядывая внутрь. Завёрнутый в бархатную ткань там оказался тонкой работы антикварный кинжал в ножнах.
-- Бебут - Персия, конец восемнадцатого - начало девятнадцатого века, – прокомментировала свой подарок Кати.
Шетардьё осторожно извлёк булатный клинок, внимательно рассматривая оружие. Рукоять и ножны были стальными, украшенные цветочно-растительным орнаментом с сидящими птицами, выполненными глубокой резьбой и чеканкой. На рукояти и ножнах сохранились остатки золочения, нанесённого когда-то при помощи выпаривания ртути.
-- Вот это да… – восхищённо прошептал Тьен, взвешивая клинок на ладони. – Ты его где, в музее украла?.. Это же реликтовая вещица!
Катрин улыбнулась, довольная тем, что смогла угодить:
-- Выпросила у одного несговорчивого коллекционера.
-- Выпросила?!.. У несговорчивого?!.. – Этьен от души рассмеялся. – А у этого коллекционера-то ноги, руки целы или… а?!
Кати наивно захлопала глазами, всем своим видом показывая, что не понимает о чём речь.
-- Спасибо, детка, – прошептал Этьен, обнимая жену и целуя в щёчку. – Это лучшее украшение моей коллекции… Ты, наверное, устала с дороги?.. Да и я признаться, не прочь вернуться в постель…
-- Что так? – лукаво поинтересовалась Катрин. – Неужели, поздно лёг?
-- Пару часов назад.
-- И чем же ты был так занят?
-- Эээ… просматривал каталоги стриптизёрш, разумеется!
-- Вот так вот, да?! – Катрин нарочито грозно изогнула бровь. – Может быть мне вообще удалиться, чтобы не мешать тебе развлекаться!
-- Ну, ты же сама была не прочь посмотреть это шоу… – весело улыбнулся Тьен. – А ты никак ревнуешь?
-- Да!!! Ревную! – женщина демонстративно надула губки. – Столько времени меня не видел и вместо того, чтобы поцеловать с порога допрос устроил!
-- Какой допрос? – не понял Шетардьё.
-- Зачем это я в Англию явилась! Ну, так что, исправлять оплошность свою будешь?!
Этьен озадаченно почесал затылок, недоумённо уставившись на Кати.
-- Болван!.. Раз так, то я сейчас уеду!
Губы мужчины растянулись в улыбке:
-- Кто это тебя отпустит?!.. Да ещё без поцелуев!..
Тьен быстро притянул к себе жену, заключая в крепкие объятия и жадно припадая губами к её губам. От такого яростного напора Катрин даже забыла, что хотела ответить. Её тело послушно прильнуло к Шетардьё, став совершенно безвольным. Так они простояли несколько минут, бездумно придаваясь поцелую.
Внезапно земля ушла из-под ног Кати и спустя мгновение женщина осознала, что Этьен подхватил её на руки и несёт в спальню.

13 февраля, пятница. Англия, близ Норфолка, частная клиника, 10:10 – … (09:10 м.в. – …)
Стратег КЯ проснулся в приподнятом настроении: была пятница, а значит сегодня должны были приехать Оливия с Алекс. Обычно они появлялись около десяти и полдня проводили с Леоном в парке.
-- О-л-и-в-и-я… – протянул словно песню мужчина.
Она снилась ему всю ночь в потрясающем свадебном наряде: она босая ступала по белоснежным лепесткам лилий и парила среди чистых облаков. Это было первое приятное сновидение с тех пор, как мужчина оказался в клиники, мало того, что он был парализован, ему ещё пришлось пройти и курс лечения от наркологической зависимости.
Но сегодня всё это было успешно забыто, ибо вчера Леон совершил невероятное: он смог подняться с постели… самостоятельно!.. Неважно, что спустя пару секунд он упал, главное - он сделал огромный шаг вперёд. Стратегу КЯ не терпелось рассказать Ливи о своей «маленькой победе».
Раздался тихий стук в дверь и на пороге палаты появилась улыбающаяся Оливия с Алекс на руках.
-- А вот и мы! Привет, – женщина взяла ручку дочери и помахала ею. – Как ты себя чувствуешь?
Ливи склонилась к мужу, заглядывая в глаза и касаясь губами щеки:
-- Ну, как ты? Я разговаривала с доктором, она говорит - тебе лучше…
-- Да, – кивнул Леон, забирая к себе на руки Алекс.
-- Д-д-а-а-а… – невнятно повторила за отцом дочка, хлопая широко распахнутыми глазами.
-- Ты слышала?.. Она со мной разговаривает! – встрепенулся мужчина, бросив быстрый взгляд на жену. – Моя девочка совсем большая!..
-- Скоро семь месяцев, – улыбнулась Оливия.
Немного отодвинув одеяло, она присела на край постели.
-- А у меня новость… – объявил Леон, но внезапно его взгляд упал на настенные часы. – А почему вы так рано? Ещё и половины десятого нет…
-- А нас Френсис подвёз.
-- Вуд?.. Откуда подвёз? – в голосе мужчины вдруг появилась тревога.
-- Из дома. Мне пришлось сказать, что мы едем в загородный дом Френсиса на выходные… Так что у тебя за новость? – Оливия оперлась рукой по другую сторону от тела Леона.
-- Любопытно… а что ты скажешь, когда придётся вернуться сегодня вечером?
По немного растерянному взгляду Ливи Леон понял, что возвращаться домой она не собиралась.
-- Мы… я планировала несколько дней провести в доме Френсиса. Это здесь, недалеко. Мы сможем завтра и сегодня снова навестить тебя.
-- Изумительно, – процедил сквозь зубы мужчина.
-- Ты не рад?
-- Ты потащила ребёнка зимой в чужой загородный дом, ты даже не знаешь, как там всё организованно…
-- Почему… мы уже были там, там тепло и уютно, это большое поместье километрах в двадцати отсюда… Леон, да что с тобой сегодня такое… эта новость, что плохая? Что-то случилось?
-- И Алекс с тобой уже там была? – не обращая внимания на вопрос жены, сухо поинтересовался мужчина.
-- Н-нет… Мы ездили с Френс вдвоём…
"Так он уже и «Френс»!.." – стратег КЯ почувствовал, как его начинает душить жгучая ревность.
-- Вдвоем?.. Зачем?
Оливия растеряно пожала плечами, не понимая, что происходит:
-- Он просто показывал мне поместье. Там целый архитектурный ансамбль… рядом находится церковь, а возле неё…
-- Вы ночевали там? – недослушав перебил Леон, крепче прижимая к груди дочку, словно кто-то пытался её у него отнять.
-- Да, конечно… – Ливи невольно убрала руку с постели мужа. – Леон, подожди… ты же не думаешь, что… Боже… это просто нелепо!
Женщина нервно провела рукой по волосам. С минуту она наблюдала за лицом мужа. Наконец, она не выдержала.
-- Леон, ты… ты не должен так думать! Господи, сколько это может продолжаться?! Ты будешь ревновать меня к каждому знакомому мужчине? Сначала это был Вильям, потом Эмиль, потом Боргезе и Филипп… теперь Френсис, когда ты поймёшь, что я не падаю в постель к каждому, кто на меня посмотрит?!
Мужчина нервно сглотнул, быстро взглянув на дочку:
-- Тише… не повышай голос, ты напугаешь Алекс.
-- Тогда ты перестань подозревать меня, бог знает в чём, – сбавляя тон, отозвалась Оливия.
-- Я просто спросил…
-- Нет, ты не просто спросил! Ты сразу подумал об измене!
Стратег КЯ неуютно поёжился.
-- Но ты же не железная, – задумчиво пробормотал он. – Я понимаю, как тяжело пришлось тебе в последний месяц… Муж-инвалид - обуза, к которому можно ездить только тайком, выдумывая разные истории… тебе неудобно перед семьёй… плюс маленький ребёнок на руках… Ты ведь тоже хочешь отдохнуть, развлечься. Ты из плоти и крови… Я пойму, если ты… ну… если ты захочешь с Френсисом… в общем, вот!..
Оливия несколько секунд изумлённо изучала лицо стратега КЯ.
-- Что ты хочешь этим сказать? Чтобы я отправлялась к Френсису и развлекалась там с ним? – женщина поднялась на ноги. – И ты так спокойно говоришь об этом?! Тебе всё равно?!
-- Лив…
-- Нет, молчи! Боюсь, что если я услышу ещё хоть слово на эту тему, я больше сюда никогда уже не вернусь!
Оливия, не глядя на мужа, быстро вышла из палаты, оставив Леона наедине с дочерью.
-- Ч-ё-р-т… – с досадой протянул стратег КЯ, закусывая губу до крови. – Надо же быть таким дураком?..
Мужчина шумно выдохнул и посмотрел на Алекс. Она в свою очередь не менее внимательно смотрела на него.
-- Что, детка, ты тоже считаешь так, да? – грустно усмехнулся Леон. – Я знаю, что не стою твоей мамочки… и она со мной только мучается… И я бы рад прекратить её мучения, но тогда я не буду видеть не только её, но и тебя, понимаешь? А зачем мне жить, если вас обеих не будет в моей жизни?
Девочка вдруг забила ножками и ручками, пытаясь вырваться.
-- Ну, ты что, малышка?.. Хочешь поползать?..
Мужчина положил ребёнка сбоку от себя, благо, что кровать была широкой. Получив свободу, Алекс успокоилась и начала исследовать новое пространство. Леон осторожно придерживал её за край кофточки, чтоб она не могла уползти далеко.
Минут через десять его пальцы затекли и, чтоб немного размять их, стратег КЯ на мгновенье отпустил девочку. Ребёнок, почувствовав свободу, быстро двинулся вперёд.
-- Нет, Алекс, стой! – мужчина рванулся к дочери, но жуткая боль в спине, свела все суставы. – Господи, помоги…
Превозмогая себя, Леон, что было сил, оттолкнулся руками от постели и перекатился на бок, ловя ребёнка на самом краю кровати. Одной рукой он удерживал Алекс практически навесу, второй вцепился в спинку кровати, но сделать ещё хоть движение уже не мог.
Снова переговорив с врачом и немного успокоившись, Оливия вернулась в палату. Каменное выражение лица моментально слетело с неё, едва она увидела в какой позе лежит Леон.
Ливи кинулась к постели, подхватывая ребёнка и помогая мужу лечь нормально.
-- Боже, Шарль, прости… я не должна была оставлять тебя с ней одного! – задыхаясь, женщина прижалась губами к головке дочери.
-- Как ты себя… – она протянула руку, поправляя одеяло мужа, – но подожди… как?.. Ты… ты можешь двигаться?!..
Стратег КЯ ничего не отвечал, пытаясь восстановить учащённое тяжёлое дыхание.
-- Я сейчас позову врача!
Оливия выбежала из палаты и тут же вернулась с доктором. Позади них, в дверях, застыл Френсис.
-- Всё… в порядке… – отрывисто выдавил Леон, переводя взгляд то на врача, то на жену и вдруг останавливая его на Вуде.
Оливия, прижимая к груди Сандру, с тревогой взирала на мужа, пока врач осматривал его.
-- Надо сделать рентген, на всякий случай, – объявил доктор.
-- Зачем? Я в норме… – запротестовал стратег КЯ.
-- Леон, пожалуйста, не спорь, – умоляюще произнесла Ливи.
Мужчина внимательно посмотрел на жену, затем на Алекс и молча кивнул.
-- Мы сделаем полный осмотр, – предупредил доктор женщину. – Это займёт часа четыре-пять, так что вам не имеет смысла оставаться в больнице с ребёнком на руках. Навестите вашего мужа вечером… или завтра. А результаты узнаете по телефону.
-- Но…
-- Поезжайте, – перебил Оливию стратег КЯ.

13 февраля, пятница. Англия, близ Норфолка, поместье Вудов, 11:00 – … (10:00 м.в. – …)
Оливия села в машину Френсиса, тоскливо взглянув на больницу.
-- Ничего, с ним будет всё в порядке, – успокаивающе произнёс Вуд. – Сейчас надо подумать о ребёнке… Её нужно покормить.
-- Да-да, я знаю.
Мужчина завёл машину и повёз Ливи с ребёнком в своё поместье. Там их встретила экономка.
-- Бетт, возьми Сандру, её надо покормить, – приказал Френсис.
-- Спасибо, Френс, – благодарно кивнула Оливия, направляясь вслед за экономкой.
-- Ливи, Бетти справится и сама. Она нянчила ещё меня, – остановил женщину Вуд. – А тебе не помешает расслабиться. Я приготовлю тебе травяного чаю… Идём.
Мужчина потянул Оливию в другую сторону.
-- Мне будет так спокойней, Френс… Я присоединюсь к тебе, как только уложу Алекс…
Френсис понимающе кивнул:
-- Хорошо. Я буду ждать в библиотеке.
Ливи быстро отправилась догонять экономку.

-- Так, где мой чай? – улыбаясь спросила Оливия, заходя в библиотеку.
-- Присаживайся, – сажая её на диван, галантно предложил Френсис, затем подошёл к столу, наполнил две кружки и одну поднёс женщине, опускаясь рядом.
Ливи кивнула, отпивая ароматный напиток, и бросила взгляд на часы, подсчитывая восколько ей надо вернуться к Леону.
-- Лив, ты слишком напряжена… Так нельзя, это я тебе как врач говорю, – серьёзным тоном заметил Вуд.
Отставив чашку, он обошёл кругом диван, вставая за спиной Оливии, и принялся разминать мышцы её плеч.
-- В такой ситуации трудно оставаться спокойным. Как ты думаешь, то, что он смог двигаться по кровати - это хороший знак?
-- В любом случае, это хоть какой-то шаг к определённости.
-- Я очень на это надеюсь, – задумчиво проронила женщина.
-- Надо надеяться на лучшее. Поверь, я видел и не такие чудеса, – переходя к массированию шеи, обнадёживающе заверил Вуд.
-- Я прочла за это время множество литературы, я уверена, всё будет хорошо… – со вздохом отозвалась Оливия, наклоняя голову вперёд. – Спасибо, Френсис, у тебя чудесные руки…
-- Это я ещё тебя не оперировал!.. – пошутил мужчина. – Извини… глупый медицинский юмор, что-то я совсем разучился веселить дам… Тебе со мной скучно, да?..
-- Ну, что ты! Я не знаю, как бы я выдержала эти часы, если бы была без тебя! Ты прости меня, я сейчас - не самая весёлая гостья…
-- Может нам тогда лучше поехать в больницу?.. А Бетт присмотрит за ребёнком?
Ливи с готовностью поднялась с дивана.
-- Я могу поехать одна, у тебя, наверное, дела…
-- Ты забыла, я взял два выходных?.. Да и не отпущу я тебя одну в таком состоянии, за кого ты меня принимаешь?..
Губ Оливии коснулась слабая улыбка.

13 февраля, пятница. Англия, Лондон, 09:10 – … (08:10 м.в. – …)
Катрин лениво потянулась, с удовольствием разминая затёкшие мышцы. Повернув голову, она посмотрела на обнаженную спину, лежащего рядом мужа.
-- Тьен… – позвала Кати, проводя пальчиками по его коже.
-- Ммм? – послышался сонный ответ.
-- Не спи!
-- Я не сплю… – пробормотал Шетардьё.
-- Вижу я, как ты не спишь!
Женщина села на него верхом, и принялась массировать напряженные плечи мужчины. Этьен довольно заурчал, расслабляясь под её руками.
-- Закажешь завтрак в номер? Не хочется сейчас никуда выходить… – попросила Катрин.
-- Угу…
-- Я хочу кофе, апельсиновый сок и блинчики с шоколадным сиропом… – продолжая массаж, начала перечислять Кати.
-- Угу…
-- Что - угу?! Тьен, хватит уже спать! – женщина пощекотала бока мужа.
-- Ну, что ты делаешь?.. – недовольно пробурчал Шетардьё. – Дай ещё полчасика поспать…
-- А если я от голода умру за эти полчаса?!
-- Не умрёшь.
-- Ну, Тье-е-ен…
Катрин вытянулась вдоль спины мужа и наклонилась к его уху.
-- А я тебя за это поцелую, – многообещающе прошептала она.
-- Детка, что это ты так возбуждена сегодня? – поинтересовался Этьен, слегка повернув голову к жене. – Неужели преддверие Дня Всех Влюблённых так действует, а? Сознавайся!..
-- Всё может быть… всё может быть…
Язычок Кати, дразня и играя, прошёлся по уху мужчины, и по его телу мгновенно побежала волнующая дрожь.
-- Катрин, пощади, молю… – осипшим голосом выдавил Тьен. – Я просто умираю - хочу спать!.. Ну, закажи сама всё, что хочешь… детка, пожалуйста…
-- Всё-таки мужчины-любовники более внимательны, чем мужчины-мужья, – обречённо вздохнула Кати.
-- Какие ещё любовники?.. – зевая, спросил Этьен. – У тебя что, есть любовники?..
-- Да! – выпалила женщина, и, скорчив Шетардьё рожицу, поднялась с кровати. – Спи!
Катрин вышла из спальни, плотно прикрыв дверь. Ещё раз прикинув, чего бы вкусненького ей хотелось на завтрак, женщина сделала по телефону заказ, лишь на секунду усомнившись: не чересчур ли много?..
Подключив ноутбук, Кати с удобством устроилась на диване, в ожидании своего заказа скользя взглядом по монитору.

13 февраля, пятница. Англия, Лондон, 11:30 – … (10:30 м.в. – …)
Этьен сладко потянулся, открывая глаза. Ему приснился чудесный сон: что приехала Катрин и они всё утро провели в постели. Взгляд Шетардьё внезапно упал на жакет, притулившийся на спинке кресла. Мужчина тряхнул головой, начиная сознавать, что это было вовсе не сновиденье.
Быстро соскользнув с кровати, Тьен натянул брюки и направился в гостиную.
-- С ума сойти… кто проснулся… – иронично покачала головой Кати, закрывая крышку ноутбука. – И что, даже выспался?
-- Чёрт! Я подумал, что это был сон… Прости.
Этьен опустился на корточки перед женой и положил ей голову на колени.
Катрин протянула руку к кофейнику на журнальном столике, и налила полную чашку бодрящего напитка. Тьен приподнял голову, втягивая носом терпкий аромат.
-- Ммм… кофе… – произнёс мужчина, собираясь забрать чашку.
-- Нет уж! Это не тебе! Ты себе сам завтрак заказывай! – заявила женщина, снова открывая ноутбук.
Подумав секунду, она взглянула на столик, где громоздились остатки её пиршества, и взяла сахарную булочку. Улыбнувшись, Кати с удовольствием откусила румяный бок выпечки.
Этьен мягко улыбнулся, любуясь на жену, и подошёл к телефону. Сделав заказ, Тьен вернулся к Катрин, опускаясь рядом на диван и обминая женщину за плечи.
-- Чем это ты ту занимаешься? – взглянув на экран портативного компьютера, поинтересовался Шетардьё.
-- В тетрис играю…
-- Угу, человеческими душами, что ли?..
Кати лишь улыбнулась, ничего не ответив.
-- Сознавайся, чего там Перье надумал стимулировать у людей? И на ком он собирается ставить свои эксперименты, а?
-- Уууф… тебе с подробностями или как?
-- Как получится!
-- Он разрабатывает методику, при помощи которой можно корректировать и развивать психические процессы человека. Такие как: память, мышление, воображение и так далее. Ну, вот допустим, при использованье его методики появляются люди с феноменальной памятью, которые могут с ходу запоминать и удерживать в голове кучу информации или люди, способные с легкостью генерировать идеи и решать логические задачи… Улавливаешь?.. А так же увеличение работоспособности, когда человек длительное время прибывает в возбужденном состоянии, а торможение не наступает… И вот он сутками напролет работает, без использованья допинговых средств и отдыха. Но наш злой гений полез ещё дальше - в генетику, и хочет, чтобы такими людьми не только становились, но и рождались… Вот так вот… А уж эксперименты на ком придётся, на том и будет ставить…
Катрин посмотрела на мужа, и поцеловала его в колючую щеку.
-- Не забивай ты свою красивую головку такими глупостями! – смеясь, заявила она.
-- Пфф! Это что, комплимент такой?.. Слушай, но ведь человек, наверное, не может совсем без отдыха, сколько его ни стимулируй, – задумчиво пробормотал Шетардьё.
-- А что это ты так заинтересовался работой Перье?
-- Ну, я же должен быть в курсе всех дел в КЯ, а Перье - сплошная головная боль. И главное его лаборатория требует колоссальных ресурсов… боюсь, как бы там ни начались растраты…
-- Ничего ты не понимаешь! Конечно, человек не может совсем без отдыха. Но речь идёт о создании людей более сильных и с развитыми способностями. И вот положи на одну чашу коллектив, в котором у тебя есть выносливые оперативники, способные без устали работать гораздо дольше, чем обычно. Так же есть люди с высоким уровнем развития в какой-то области… И тебе не нужно выискивать самородков, ты их практически делаешь сам, так же как натаскиваешь новичков-оперативников… Представляешь себе насколько эффективнее тогда становиться деятельность всей организации? Это при радужной перспективе… А на другую чашу весов положи затраты на такие исследования… И подумай, о том, что ни одни мы заинтересованы в создании более совершенного человека…
Внезапно в деверь постучали и Кати невольно вздрогнула от этого звука.
-- Кажется, это твой заказ принесли.
Тьен быстро пошёл открывать. Его не было несколько минут, затем Шетардьё появился, но без завтрака. В руках его находился тёмный свёрток, который он унёс в спальню.
-- А где же заказ? – удивилась Катрин.
Этьен не успел ответить, как снова раздался стук.
-- Извини, – мужчина вновь удалился, но на этот раз вернулся уже с едой.
-- А кто был до этого?.. – устремив изучающий взгляд на мужа, спросила Кати.
-- Да так… тоже своего рода подарок на день рождения, – хмыкнул Тьен, расставляя свой завтрак на журнальном столике.
-- От кого?
-- От информатора… Так, что ты там говорила о растрате в лаборатории Перье?!
-- Я говорила, что некоторые вещи стоят вложенных в них затрат… – Катрин посмотрела на Шетардьё, который с аппетитом поглощал яичницу. – А что у тебя там?
Кати указала на журнальный столик, где стояла корзиночка с пирожками.
-- Пирожки, – довольно улыбнулся Тьен.
-- А-а-а… с яблоками есть?
Этьен покосился на корзинку:
-- Есть!
-- Поделишься? – промурлыкала Катрин, и потерлась щекой о плечо мужчины.
-- Ну, разве я могу отказать, когда ты так просишь?
Шетардьё поцеловал жену в носик и придвинул ей корзинку.
-- Спасибо, ты такой добрый, – пролепетала Кати, откусывая пирожок.
-- Ты главное не забудь об этом сегодня в полночь!
-- В полночь?.. Почему?
-- Только не говори, что ты забыла!
-- О чём?
-- Ты обещала мне танец с тортом, – лукаво подмигнул Этьен.
-- Я тебе ничего не обещала! – поперхнувшись кусочком пирожка, возразила Катрин.
-- Обещала!
-- Не выдумывай! Ты вообще сказал, что подумал, что тебе это всё приснилось!
-- Подумал! Но помню, что ты обещала станцевать мне стриптиз с тортом!
-- Ну, и кого ты хочешь обмануть?! Не было этого! Я лишь согласилась посмотреть стриптиз, а не исполнять его!
-- А-а-а… всё равно тебя не переспорить, – махнул рукой Тьен.
-- Именно!

13 февраля, пятница. Англия, Лондон, 12:25 – … (11:25 м.в. – …)

-- Послушай, мне тут надо немного поработать, – закончив завтрак, пробормотал Шетардьё. – Ты не против, если я уединюсь в спальне. Заодно и тебе не буду мешать.
-- Ну, уединись, – не слишком охотно согласилась Кати.
-- Отлично. А ты пока подумай, чем мы займёмся после обеда.
Этьен ушёл в спальню и распаковал тёмный свёрток. Там находились видеокассеты. Он получал такие ежедневно - видеосъёмка целого дня супруги босса - Оливии. К сожалению, компрометирующего во всех этих материалов было не так уж много. Однако с упорством педанта Тьен утро за утром просматривал новые кассеты, в надежде отыскать что-нибудь уличающее Оливию.
-- Пятница, тринадцатое, – задумчиво пробормотал Шетардьё. – Неужели, Ливии, тебе повезёт и сегодня, а?..
Мужчина приступил к просмотру.

13 февраля, пятница. Англия, Лондон, 13:10 – … (12:10 м.в. – …)
Катрин захлопнула ноутбук и тоскливо посмотрела в сторону закрытой двери спальни. Поднявшись с дивана, она тихонечко подошла к ней и прислушалась к звукам из комнаты. Ничего конкретного Кати расслышать не удалось, поэтому, вздохнув, она направилась в ванную.
После душа Катрин почувствовала себя посвежевший и, достав вещи из дорожной сумки, принялась наряжаться.
-- Тьен, тебе еще много времени нужно? – крикнула Кати в сторону закрытой двери.
-- Ещё минут двадцать… – отозвался Шетардьё.
Катрин взглянула на себя в зеркало, поправила причёску и нанесла на губы помаду.
-- Ну, тогда я пошла вниз на разведку, прогуляюсь немножко, а ты меня найдёшь в кафе отеля!
Женщина взяла сумочку и вышла из номера.
Ровно через двадцать минут Этьен спустился в кофе. Настроение у него было не самое радужное, слежка за Оливией практически ничего не давала, даже для монтажа было слишком мало качественного материала.
Увидев Кати за столиком, мужчина направился к ней.
-- Какое по счёту мороженое уплетаешь? – весело поинтересовался он, указывая взглядом на полуопустошённую вазочку.
-- Пока что - второе! Но ты сейчас уплетёшь столько же… для снятия нервного стресса!
-- От чего у меня должен быть стресс? – спросил Шетардьё, слизнув с ложечки жены мороженое.
-- От перспективы стать дедушкой! – смеясь, заявила Катрин.
-- Чего?!
-- Звонил Брайн, сказал, что его подружка беременна. Поговорив с ним, думаю, что тревога ложная и скорей всего с внуками нам пока не нянчиться. Но сама возможность меня изрядно напугала. Так и вижу, как дедушка Тьен катает внуков на байке, а мне придётся садиться за вязанье и учиться варить варенье.
Кати рассмеялась, помешивая ложечкой мороженое.
-- Ну, уж нет! Никаких вязаний и варений! – категорично заявил Шетардьё. – Иначе я подам на развод!
-- Ха! Напугал, – иронично хмыкнула женщина, качая головой.
-- Что так?.. Неужто сама подумываешь о разводе, а?.. Сознавайся… Стоило тебя на пару недель оставить в Париже одну и ты уже забыла о муже, да?
-- Не на пару, а на полтора месяца!
-- Разницы никакой…
-- Разница огромная! Оставляешь жену одну-одинешеньку, без внимания то на два месяца, то на полтора, а потом удивляешься: чего это она о разводе подумывает!
-- Жена, она на то и жена, чтобы ждать своего мужа у семейного очага!
-- А где очаг? Очага-то нету! – весело улыбнулась Кати. – И вообще, расслабляться тебе никто не даст! А теперь ты мне и способ подсказал, так что как надумаю развестись - сразу же примусь за вязание!
-- С тобой расслабишься… – буркнул Этьен. – Ну что, пойдём куда-нибудь пообедаем?
-- Не-е-ет, после двух завтраков и мороженого мысль о еде вызывает отвращение!
-- Неужели ты наконец-то наелась?!
-- Да, и теперь я требую экскурсию по городу, который помнит Шекспира!
Катрин поднялась со своего места и взяла пальто.
-- Так мы ещё и Шекспиром увлекаемся? – усмехнулся Тьен, помогая жене одеться.
-- А как же!
Кати взяла мужа под руку, и произнесла строчку из сонета Шекспира.
-- «Lascivious grace, in whom all ill well shows,
Kill me with spites; yet we must not be foes.»
-- Убить? Ну, это всегда успеется, – мило улыбнувшись, кивнул Этьен. – Так куда пойдём?.. Может в Тауэр?
-- Хочешь запереть меня в тюрьму?
-- Ну, почему сразу в тюрьму?.. Тауэр был не только тюрьмой, но и дворцом, хранилищем королевских драгоценностей, арсеналом, монетным двором… и даже обсерваторией и зоопарком!.. Почему это он у тебя ассоциируется с тюрьмой?
-- Это не он! Это ты! – возразила Катрин.
-- То есть, если б тебе предложил это кто-то другой, то ты бы подумала, что идёшь во дворец, да?
-- Именно!
Шетардьё беззлобно рассмеялся:
-- Воистину, вашу женскую логику понять невозможно!
-- А ты и не пытайся!

13 февраля, пятница. Англия, близ Норфолка, частная клиника, 14:00 – … (13:00 м.в. – …)
Около часу Оливия уже снова была в больнице, разыскивая врачей. Обследование только-только закончилось и Леона везли в палату.
-- Как он? – подбегая к медперсоналу, спросила Ливи, беря мужа за руку.
-- Не волнуйтесь, с ним всё в порядке, – кивнул врач. – Никаких ухудшений. Напротив, в ногах появилась чувствительность.
Женщина перевела дух, невольно хватаясь за сердце:
-- Спасибо!.. Спасибо вам большое, доктор…
-- Я здесь не причём, – улыбнулся врач. – Это ваш муж… путём изнурительных тренировок… Он - молодец! Не сдаётся!.. Так дело пойдёт дальше - скоро будет бегать на марафонские дистанции!
Френсис чуть улыбнулся, видя счастливое лицо Оливии, и отошёл к окну коридора, чтобы не мешать.
Леона ввезли в палату и переложили на постель.
-- Я побуду с ним? – с надеждой спросила Ливи доктора.
-- Ну, разумеется.
Все вышли, оставив супругов наедине.
-- Господи, Леон!.. Я так счастлива!.. – Оливия вся в слезах упала на грудь мужа.
-- Лив, ну, ты чего?.. – растеряно выдавил тот, обнимая женщину. – Глупышка, ну, что ты плачешь?.. Не надо… я не могу видеть твои слёзы…
-- Я… я… так рада… я знала, что ты справишься… ты всегда побеждаешь… по-другому просто не могло быть, – бессвязно бормотала Ливи.
-- Ну, всё, всё… успокойся, – Леон осторожно коснулся губами лба женщины. – А то у тебя, по-моему, сейчас случится истерика… Или у меня…
Оливия улыбнулась, вытирая слёзы:
-- Никогда не видела тебя в истерики.
-- А-а-а… и поэтому решила довести?.. Малышка, странные у тебя желания! Может тебе стоит показаться психиатру?.. Меня тут один пытал не более получасу назад…
-- Вот пусть он тебя и лечит! – капризно надулась Ливи.
-- Какой у тебя умильный вид… – мужчина поцеловал жену в носик, – как у капризного ребёнка… Кстати, о ребёнке: а где Алекс?..
-- Она осталась в доме, покушала и спит, – поглаживая плечо Леона, сообщила женщина.
Стратег КЯ ничего не ответил, лишь кивнув и закусив губу.
-- Что такое?.. Ты недоволен?
-- Нет-нет… – поспешно отозвался мужчина. – Просто я её почти не видел сегодня…
-- Мы приедем завтра с утра и в воскресенье.
-- Зачем так часто?.. Тебе же, наверное, неудобно…
-- Я же говорила, мы останемся в доме Френсиса на выходные, я смогу привозить Сандринью.
-- Хм… вот счастье-то Вуду - возить тебя сюда… – скептически хмыкнул стратег КЯ. – Не утруждай человека.
-- Он не против и это совсем близко!.. Довольно странно слышать от тебя такое…
-- Доктор сказал, что я быстро пойду на поправку, так что тебе совсем не обязательно так часто бывать здесь.
-- Я думала, ты рад нас видеть… – Ливи обижено шмыгнула носом, уткнувшись в грудь мужа.
-- Конечно, рад! Ты в этом сомневаешься?! – Леон приподнял личико жены за подбородок, заставляя посмотреть в глаза.
-- Да, если не хочешь нас видеть!
-- Дурочка, – стратег КЯ крепче обнял жену. – Кроме вас с Алекс у меня никого нет… Я умру без вас…
-- Тогда ты должен радоваться, что мы пробудем здесь весь уик-энд, а не хмурить лоб… Что это за складка, ммм, господин стратег? – пальчик Ливи прошелся между бровями Леона.
Женщина оторвалась от груди мужа и, выпрямившись, села.
-- Тебе что-нибудь завтра привезти?.. Что-нибудь вкусненькое, м?
Мужчина от души рассмеялся, с умиленьем глядя на Оливию.
-- Здесь хорошо кормят, – доверительным тоном поделился он.
-- Да-да, прости, я забыла… слабостей в еде у тебя нет… Но тогда чего ты хочешь?
-- Ну-у… можешь привезти дюжину воздушных шаров!..
Оливия, не скрывая своего изумления, расхохоталась:
-- Мой бог, если бы ты не сказал, никогда бы не догадалась… кто бы мог подумать!
Ливи наклонилась, быстро целуя Леона в щёку.
-- Я пойду, а то меня сейчас будут пинками из больницы выкидывать и шуметь, что я нарушаю режим… шарики за мной!
-- Поцелуй за меня Алекс.
-- Обязательно!
Женщина вышла из палаты, помахав на прощанье рукой.
Оливия поискала взглядом Френсиса, она совсем забыла о нём, как только увидела мужа. Теперь ей было даже неудобно.
Вуд, примостившись на кушетке возле окна, тихонько дремал.
-- Френс, – позвала Ливи, тормоша мужчину за плечо.
-- А?.. Что?..
-- Ты уснул…
-- Да, прости, – Френсис мгновенно вскочил на ноги, бросая взгляд на часы в холле: было почти два.
-- Это ты прости, что заставила тебя ждать. Мне следовало отправить тебя домой…
-- Зачем? – не понял Вуд.
Они направились к выходу из больницы.
-- Френсис, мне так неудобно… ты хотел отдохнуть, а вместо этого тебе приходится таскаться со мной по больницам… это так мило с твоей стороны, но я чувствую себя виноватой…
-- Ну-у-у… я всё-таки пока не теряю надежды отдохнуть, – ободряюще улыбнулся мужчина. – Как Леон?.. Я говорил с врачами, пока ты была в палате: похоже, дело сдвинулось с мёртвой точки, у Леона есть всё шансы снова начать ходить.
-- Да, я так на это надеюсь, – кивнула Оливия.
-- Что ж, а я надеюсь, что с этих выходных твои глаза покинет грусть, и в твоей жизни начнётся светлая полоса…
Оливия послала Френсису мягкую улыбку, садясь в автомобиль. На душе её было тепло и спокойно впервые за очень долгое время. Гораздо более долгое, чем прошло с тех пор, как Леон попал в больницу.
-- Я стараюсь не думать о будущем… пусть всё будет так - как будет…
-- Мудро, – согласился мужчина, захлопывая дверцу со стороны Ливи и занимая место водителя.
Женщина ещё раз оглянулась на больницу, прежде чем они отъехали.
-- Сразу в поместье или заедем куда-нибудь пообедать? – поинтересовался Вуд, плавно выруливая на трассу.
Первой мыслью Ливи было поехать в поместье, однако, вспомнив о просьбе Леона, она ответила:
-- Может быть заедем в город, перекусим… и мне надо будет зайти в магазин… Где здесь можно купить воздушные шары или заказать их?
-- Воздушные шары? – Френсис бросил быстрый взгляд на женщину. – Для Сандры?
-- Для Леона…
-- Леона?.. Зачем? – в недоуменье переспросил Вуд.
-- Он сам попросил… – Оливия рассмеялась. – Уж и не знаю, в шутку он говорили или всерьёз, но мне очень хочется сделать это…
-- У вас странные отношения… Ты что, хочешь снова быть с ним?
Оливия бросила на Френсиса долгий взгляд.
-- У нас дочь…
-- У многих разведённых пар дети, это не мешает им жениться во второй… и третий раз!
Ливи весело улыбнулась:
-- А четвертый?
Вуд подарил женщине ответную улыбку и слегка сжал её ладонь:
-- Хоть десятый… Лишь бы найти свою вторую половинку!
-- Тебе надо поговорить об этом с моим братом, он придерживается прямо противоположной точки зрения и считает меня позором семьи…
-- Что? – Вуд искренне изумился, вновь перенося руку на руль. – Ты шутишь?.. Чарльз всегда очень положительно о тебе отзывался, собственно, это он… кх…
Френсис осёкся и замолчал.
-- Да-да, продолжай… – глаза Ливи загорелись весельем.
-- Извини, – смущённо потупился Вуд. – Я не хотел… то есть хотел… но не этого… то есть… не того, о чём ты подумала… ну, или не совсем… точнее - не так… Вот.
Мужчина шумно выдохнул.
-- Ммм… а если попробовать ещё раз?
-- Прости… – закусывая губу и краснея, пробормотал Френсис. – Я должно быть очень глупо выгляжу…
-- Самую малость.
-- Я так и знал, – обречённо вздохнул Вуд, скептически качая головой. – Но зато лучшего шофера, чем я, тебе не найти!..
Оливия улыбнулась:
-- Это правда, я ни с кем за рулём не чувствовала себе так комфортно.
-- Отлично, тогда возьмёшь меня к себе шофером, когда я захочу уволиться из больницы?!
-- Если обещаешь научить меня водить, а то все вокруг отказываются это делать…
-- Обещаю!.. А что, ты водишь слишком быстро или любишь ездить по обочинам? – заулыбался мужчина.
-- Не знаю, но отказываются просто категорически!.. Мне даже обидно!
Френсис свернул в придорожное кафе.
-- Здесь уютно, – пояснил он. – К тому же с другой стороны есть небольшой магазинчик…
-- Да, хорошо, – согласилась Ливи.

13 февраля, пятница. Англия, Лондон, Тауэр, 14:50 – … (13:50 м.в. – …)
-- Мрачноватое здание! – заявила Катрин, когда они вышли на тауэрский мост, который соединяет две башни.
-- Почему? – изумился Этьен. – Неужели он у тебя продолжает ассоциироваться с тюрьмой?
Мужчина и женщина двинулись по пешеходным дорожкам готического моста на другой берег Темзы.
-- Да, глядя на эти толстые стены, сразу вспоминаешь узников приготовленных к смерти!
-- Ты ещё скажи, что тебе слышатся стоны истерзанных преступников и замурованных заживо людей! – веселился Шетардьё.
-- Брр! Перестань! – Кати поежилась.
-- Боже… какие нежности… – продолжал потешаться Тьен. – Разве ты никогда не выступала в роли тюремщика, экзекутора и иже с ними?
-- Нет!
-- А если подумать?.. Никогда не поверю, что ты не мучила людей в застенках казематов КЯ!.. Вспомни хотя бы Перье!
-- Это ты его мучил!
-- По твоему приказу, дорогая…
-- Ничего подобного! По моему приказу ты участвовал в допросе, а уж метод выбрал сам!
-- Ну, вот почему ты всегда со мной споришь? – сокрушённо вздохнул мужчина.
-- Ха! А ты надеешься, что я буду с тобой во всём соглашаться?!
-- Не во всём, но хотя бы в чём-то!
-- Да я готова с тобой соглашаться, но ты просто редко бываешь прав… – Катрин мило улыбнулась Тьену и убежала чуть вперёд.
-- Торопишься взглянуть на склеп? – догоняя жену, спросил Этьен.
-- Какой ещё склеп?
-- Тот, что в церкви Всех святых!
-- Не-е-ет… пошли лучше в Белый Тауэр…
-- На что там смотреть? На нагромождение башен?! Лучше склеп!
-- Не хочу, – закапризничала Кати, встав посреди моста и перегораживая дорогу туристам.
-- На тебя все смотрят, – тихо предупредил Шетардьё.
-- Пусть!
Мужчина в сдающемся жесте поднял руки:
-- Хорошо-хорошо… Но заметь: опять я тебе уступаю!..
-- Ну, ты же благородный рыцарь.
-- Пфф!.. Ещё чего!.. Даже не мечтай!
-- Это не мечта, это реальность! Я выходила замуж за бесстрашного рыцаря, истинного джентльмена! Хочешь сказать, что я жестоко ошиблась!
-- А ты уверена, что не выходила замуж ещё за кого-то?.. А теперь путаешь меня с ним…
-- Пока что я была замужем один единственный раз!
-- До меня или после! – улыбнулся Тьен, приобнимая Кати за плечи.
-- При тебе!
-- Вот-вот! Я так и знал!.. Всё! Развод!
-- Развод, так развод! Пошли!
-- Куда?
-- Как это куда! Разводиться, конечно же!
-- Ну, пошли… попробуем… – хитро ухмыльнулся Тьен.
-- А что тут пробовать?! Совместно нажитого имущества нет, делить нечего! Вот только, ты знаешь, как это делается? Развод, я имею в виду?
-- А что, я пять раз разводился, по-твоему?.. И вообще, тебе надо - ты и разводись!
-- Во-первых, откуда я знаю, сколько ты до меня и при мне женат был! Во-вторых, это ты попросил развода!
-- И что?.. – пожал плечами Этьен. – А если я сейчас попрошу тебя прыгнуть с Лондонского моста?
-- Не уходи от вопроса! Тебе развод нужен?!
Они стояли посреди моста, друг напротив друга, заставляя толпу пешеходов обходить себя с двух сторон.
-- А зачем? – демонстративно почесал затылок Шетардьё.
-- Что, никакой разницы, женат ты или нет, ты не ощущаешь? – Катрин подперла руками бока.
-- Вот теперь ощущаю! – тщетно пытаясь скрыть улыбку, закивал Этьен.
-- И что же ты такое ощущаешь, а? – недоверчиво сощурившись, Кати ухватила мужчину за ворот куртки.
-- С-страх… – запинаясь, выдавил Тьен и, упав на колени, обхватил ноги Катрин.
-- Не обращайте внимания! – громко произнесла женщина, обращаясь к зевакам. – Он очень боится воды, с ним просто невозможно ходить по мостам!
Кати подёргала ногами, пытаясь отцепиться от мужа.
-- Вставай! – прошипела она ему.
-- Нет! Нет, нет! – зажмурив глаза, замотал головой Шетардьё.
Женщина больше не могла сдерживать смеха и расхохоталась до слёз в глазах.
-- Вставай сейчас же! – выдавила она и, уцепившись за куртку мужа, пыталась поднять его.
-- Неа…
-- Ну, Тьен!
-- Тогда поцелуешь меня, – начал торговаться мужчина.
-- Дома.
-- Нет, здесь! Иначе буду стоять так до вечера!
-- Вставай уж, рыцарь печального образа, – иронично покачала головой Кати.
Этьен быстро поднялся на ноги и наклонился к жене. Та обхватила его голову руками и поцеловала… в лоб.
-- Вот спасибо, Дульсинея… – обижено хмыкнул Шетардьё. – Покойников целуют горячее!
-- Мы когда-нибудь дойдём до башен? – скептически поинтересовалась Катрин.
Мужчина быстро кивнул и, ухватив жену за руку, стремительно потащил вперёд.
Кати еле успевала бежать за ним следом, а когда Тьен резко остановился у входа в башню, врезалась в его спину.
-- Вот тебе Белый Тауэр! Нравится? – спросил Шетардьё, когда они зашли внутрь.
-- Я ещё не поняла…
Женщина огляделась вокруг.
-- Ты знаешь, многие помещения Тауэра хранят память о злодеяниях Ричарда III, – Катрин взяла мужа под руку, продолжая говорить загадочным шёпотом. – По его приказу в Уэкфилдской башне был зарезан слабоумный Генрих VI, последний Ланкастер, в Галерной башне утоплен в бочке с вином герцог Кларенс, во дворе Тауэра обезглавлен лорд Гастингс, в Садовой башне умерщвлены его малолетние племянники и с тех пор башня получила название Кровавой. А ещё Генрих VIII казнил свою жену Анну на лужайке Тауэр-хил. Её призрак неоднократно видели как на этой лужайке, так и в Королевской часовне Белого Тауэра. И это лишь часть ужасов, которые здесь творились!
-- Ты сама боишься или меня пытаешься напугать? – усмехнулся Тьен.
-- Тебя, пожалуй, напугаешь! Слушай, пошли отсюда? Жуткое, мрачное место…
-- А, по-моему, весьма занятное… – пожал плечами Этьен, но, тем не менее, поплёлся за Кати.

13 февраля, пятница. Англия, Лондон, улицы, 16:30 – … (15:30 м.в. – …)
-- Ну, что?.. Прогулки по улицам тебе нравятся больше? – поинтересовался Шетардьё.
Они с Кати ехали на втором ярусе двухэтажного автобуса с открытым верхом. Ветерок приятно трепал волосы и погода на удачу стояла солнечная и тёплая для февраля.
-- Бесспорно, – кивнула Катрин, опуская голову на плечо мужа. – Я бы, наверное, могла так кататься всю жизнь…
-- Не могла бы! Это Англия… тут ясная погода вдруг сменяется дождём и становится мрачно и сыро… и тогда остаётся лишь одно желание…
-- Какое? – женщина с любопытством посмотрела на Этьена.
-- Дома.
-- Что - дома?
-- Скажу дома!
-- Ну, ты и вредный! – пихнула локтём мужа в бок Кати.
-- Не вреднее тебя, – не остался в долгу Шетардьё.
-- Я очень даже полезная! А вот от тебя пользы никакой!
Катрин поднялась со своего места для того, чтобы спуститься на нижний ярус и Тьену пришлось иди за ней.
-- Это какая же от тебя польза? – весело усмехнулся он.
-- Дома скажу! – ответила Кати, выходя из автобуса. – Ну, куда пойдём дальше?
-- Не знаю, сама решай!
-- Ну, если в рыцаре мне было отказано, то я хочу видеть принца!
-- Тебе ещё и принца подавай? – буркнул Тьен, взяв жену за руку.
-- Обязательно! Настоящего и чистокровного!
-- Тогда нам в Букингемский дворец! Здесь не далеко, пройдёмся пешком…
Не успели они пройти и половину пути, как ясное небо затянули не понятно откуда взявшиеся тучи, и на землю стали сыпаться крупные хлопья снега вперемешку с дождём.
-- Это ты виноват! – заявила Кати, прижимаясь к мужу. – Ты погоду сглазил!
-- Ну, конечно, – фыркнул Шетардьё. – Тебя послушать, так хуже меня и на свете нет!
-- Ну, почему же есть… наверное… Правда, я таких не знаю.
-- Пошли-ка, переждём дождь в кафе, – кивнул Этьен на угол улицы. – За одно и пообедаем, а то я уже проголодался.
Катрин согласно качнула головой:
-- Да. Я тоже не могу идти к принцу голодной.
-- Что, полагаешь, старина Чарльз на трапезу тебя не позовёт, а?
-- Боюсь, не смогу есть в присутствии высокородной особы…
-- Ты знаешь, Чарльз не такой уж высокий… я бы даже сказал среднего роста!
-- Остряк, мы есть-то уже пойдём?