Их звали Красная Ячейка

Спустя некоторое время Леон и Оливия спустились вниз завтракать. Едва покинув уютные стены спальни, Ливи как-то сникла. То тут, то там им навстречу попадались оперативники КЯ, следы каких-то нововведений и даже начатая переделка стены. Оливия не узнавала родовой замок своего мужа. Она не представляла, как сможет всё объяснить детям или родственникам, если те вдруг решат наведаться к ней, что было очень даже вероятно. И, потом, впереди маячила поездка в Басконию. Во что бы то ни стало, это надо было сделать сегодня/завтра, никак не позже, иначе подрыв репутации и связанные с этим крупные неприятности ей были гарантированы. А Оливия смутно подозревала, что Леон не придёт в восторг от этой идеи. Был единственный вариант - поставить его перед фактом.
Список тем, о которых надо было поговорить за завтраком, рос на глазах.
Почувствовав, что голод потихоньку исчезает, Ливи отложила в сторону вилку и посмотрела на стратега КЯ:
-- Леон, мне кажется, ты всё-таки должен обратиться к врачу, когда я вернусь, я поговорю с нашим домашним доктором…
-- Откуда вернешься? – насторожился мужчина.
Оливия мысленно чертыхнулась.
-- Из Испании… я поговорю с ним, и он сможет посоветовать…
-- Зачем тебе в Испанию? – снова прервал её Леон.
-- Это давно запланированная поездка, я даже, кажется, о ней тебе говорила… – Ливи беспечно улыбнулась.
-- Нет, не говорила, – со звоном отодвигая от себя столовые приборы, хмуро заметил мужчина.
"Господи, дай мне сил не отступить", – взмолилась Оливия, начиная изрядно нервничать.
-- Ну, Леон, я же не могу всё время находиться при тебе. У меня есть дела, – как можно мягче заметила женщина.
-- У тебя нет таких дел, с которыми не мог бы разобраться я, – сухо заявил мужчина, пристальным взглядом буравя Ливи.
-- Охотно верю, – согласно кивнула Оливия, – но это мои дела, и, пожалуйста, позволь мне самой заниматься ими. А если мне вдруг понадобится твоя помощь, я обязательно скажу…
-- Лив! Хватит строить из себя послушную гимназистку! В этом образе ты не убедительна!
-- Странно, – лукаво улыбаясь, заметила женщина, – вообще-то, мужчины находят меня убедительной в
любом образе…
-- Они плохо тебя знают, – ехидно огрызнулся стратег КЯ.
Ладонь Ливи легла на руку Леона:
-- Шарль, ну, пожалуйста…
Мужчина шумно выдохнул, и устало провёл рукой по лицу.
-- Ну, хорошо-хорошо… А сколько это займёт времени?..
-- Обещаю, управиться, как можно быстрее!
-- Ливи, если ты слишком задержишься, я сам прилечу за тобой!..
"А лучше пошлю Этьена", – добавил Леон мысленно.
Оливия перевела дух и улыбнулась мужчине:
-- Я не задержусь. Самолет почти готов, я буду на месте к обеду. А что по поводу врача?
-- Ливи, если мне вдруг понадобится твоя помощь, я обязательно скажу… – вернул женщине её фразу стратег КЯ.
-- Но я ведь хочу как лучше… – Оливия расстроилась.
-- Я тоже.

Раздалась тревожная трель сотового Ливи:
-- Извини, это срочное, – она сняла с колен салфетку, положила её возле тарелки и торопливо вышла.


6 января, понедельник. Англия, близ Кента, замок Райсов, 9:40 – … (8:40 – … м.в.) Оливия зашла в кабинет и сразу направилась к компьютеру. На экране горел сигнал срочного вызова. Кликнув по сообщению, женщина села напротив монитора, отодвинув в сторону арбалет, который вчера сняла со стены. Из под древка торчала белая бумажка, потянув за неё, Ливи вытащила небольшой сложенный вдвое конверт.
-- Доброе утро, Эмиль, что случилось?! – Ливи, чтобы не отвлекаться сунула конверт в стол и достала оттуда набор для чистки арбалета.
-- У меня плохие новости…
-- Какие? – улыбка мигом слетела с губ Оливии.
-- Мне пока не удалось узнать про Леона ничего, что могло бы тебе помочь…
-- Это и…
-- Погоди, но я узнал кое-что другое. Тебе надо выбираться из замка. Я послал двоих ребят к тебе, они скоро должны быть у вас, под любым предлогом выйди за ворота, они заберут тебя. Их зовут Стив и Лу…
-- Эм, постой… о чём ты говоришь? Ты можешь сказать яснее… зачем мне уезжать?!
-- Чёрт, Лив, этот ублюдок сдал твоего мужа Отделу. Я не знаю, что у него на уме, но тебе опасно там оставаться!
-- Что… – Ливи почувствовала как её сердце, с силой ударившись о грудную клетку, внезапно замерло, отказываясь биться.
-- Да, это абсолютно точно… это он навёл на Филиппа Отдел, тот его чем-то шантажировал… вполне в духе Леона избавляться сразу от корня проблемы, а не бороться с последствиями, поэтому… детка, что с тобой? – Пикет испуганно подался вперёд, вглядываясь в мучнисто-белое лицо Оливии, её тело как-то странно сжалось, словно его ломало от боли.
-- Я вышла за него замуж и… я спала с ним… – выдавила из себя женщина, с трудом втягивая в грудь воздух.
-- Fils de pute… детка, только не делай глупос…
-- Ливи, куда ты пропала?.. – Оливия вскинув голову, увидела стоящего в дверях кабинета стратега КЯ.
Женщина рефлекторно отшатнулась, рывком вскакивая со стула.
-- Не приближайся… – с трудом шевеля пересохшими губами, выдохнула она.
-- Что?.. Что случилось?..
-- Не смей ко мне приближаться! – выкрикнула женщина, хватаясь за арбалет. Годы тренировок научили её пальцы заряжать снаряд и взводить его практически вслепую.
-- Ливи?.. – стратег КЯ замер на месте, увидев нацеленное в его грудь оружие.
-- Ты так сильно его ненавидел, да, Леон? Тебе мало было просто убить его! Ты отдал его Отделу! Ты знал, что с ним там сделают… Ты поимел его организацию, его дом, детей и вдобавок жену… – Оливию била крупная дрожь, слёз не было, только сухое судорожное рыдание, от чего смотреть на неё было ещё страшнее. – Будь ты проклят…
Мужчина почувствовал, как внутри всё холодеет: "Нет! Этого не может быть! Этого просто не может быть!"
Заметив его нервное движение, Ливи ещё крепче вцепилась в арбалет и спустила курок. С глухим стуком стрела покинула свое ложе и в считанные мгновения, преодолев короткое расстояние, пробила грудь стратега КЯ. Леон, схватившись за сердце, упал на ковёр.
Ливи опустила арбалет и несколько секунд тупо смотрела на неподвижное тело мужчины. Оружие выпало из её рук и, сделав несколько нерешительных шагов к двери, Оливия бросилась прочь из комнаты и из замка.
Из окна второго этажа Этьен с удивлением смотрел на вылетевшую из дверей прямо под дождь со снегом Оливию. Женщина в одном платье и на каблуках, ни на кого не глядя, неслась к воротам замка.
Шетардьё удивлённо присвистнул: "Ба!.. Кажется, голубки опять поссорились… Может это как раз подходящий случай, чтоб раз и навсегда заставить Леона забыть о его новой игрушке?.. Да…"
Этьен, опасаясь, как бы Оливия ни вернулась раньше времени, бросился на поиски босса.
Разыскав его в кабинете на полу бледного и тяжело дышащего, Шетардьё тут же вызвал Гиза и бросился к стратегу КЯ. Безбожно ругаясь отборной нецензурщиной, Этьен склонился над Леоном, пытаясь осмотреть его рану.
-- Чёрт!.. Что эта дрянь с тобой сделала?!.. Я убью её!.. Убью! Убью!..
Через пару минут появился Гиз с Себом.
-- Ничего страшного, – заявил первый, тут же на месте, раскладывая бинты и какие-то инструменты. – Стрела спортивного арбалета. От такого пока никто ещё не умирал. Вот если б она попала в голову или шею… а так…
Этьен облегчённо выдохнул и отошел, осматривая кабинет: у ножки стола действительно лежал арбалет, а на самом столе на дисплее ноутбука светилась надпись «Некорректно завершённое соединение!».
Шетардьё щёлкнул надпись «Последний сеанс» и в центральной колонке появилось имя Эмиля Нольде. Пока из Леона извлекали стрелу арбалета и перевязывали, Этьен усиленно шарил по компьютеру, внимательно изучая всю имеющуюся информацию, и попутно проверял ящики стола. Внезапно его внимание привлёк сложенный пополам конверт. Не раздумывая, он вскрыл его, вытащил письмо и быстро пробежался глазами: "Лив, если со мной что-нибудь случится, передай Ричарду ключ от банковской ячейки с вензелем «Sh». Филипп". Шетардьё быстро сунул письмо себе в карман.
-- Вот и порядок! – поднимая Леона на ноги, объявил Гиз.
Они с Себом усадили его диван, в ожидании посматривая то на стратега КЯ, то на его помощника.
-- Принесите-ка ему новую рубашку, – приказал Этьен, выпроваживая медиков.
Те послушно ретировались.
-- Поганенько, – хмыкнул Шетардьё, подходя к боссу. – Чем это ты ей не угодил?..
-- Она с чего-то решила, что это я сдал Райса Отделу, – болезненно поморщился Леон, поправляя повязку. – Похоже, она с кем-то общалась через Инет…
-- С Пикетом. Я посмотрел. Так думаешь, это он ей сказал?..
-- Больше некому, она ни с кем не общалась за это время… А почему с Пикетом? – вдруг встрепенулся стратег КЯ. – В твоём досье на неё не было, что она знакома с ним…
-- Я сам узнал об этом недавно. Просто не хотел тебя расстраивать, ты ведь души в ней не чаял.
-- То есть?.. О чём ты узнал?
-- Я думаю, что у них довольно близкие отношения… Он дарил ей подарки, писал признания в любви… Она общалась с ним по твоему телефону, когда тебя забрали в Отдел.
-- Что?! И ты мне говоришь об этом только сейчас?! – Леон вскочил на ноги, но тут же с глухим стоном опустился обратно. – Она отвечала на звонки моего мобильного?!.. Да я за меньшее убивал людей!!!
Штардьё беспомощно развёл руками:
-- Ты забыл обо всём… даже о том, что я - твой лучший и единственный друг… Что я мог сделать?.. Особенно после того, как ты вчера хотел меня пристрелить…
-- Я бы не спустил курок, – задумчиво отозвался Леон.
-- Я не был в этом уверен, – вздохнул Этьен, покачав головой. – Ты изменился…
-- Я подумал, что ты собираешься убить её.
-- Нет… я только хотел её напугать.
-- Кажется, у тебя это получилось, – чуть усмехнулся стратег КЯ. – Чёрт!.. Как она могла поверить Пикету?
-- Она поверила в то, во что хотела, – аккуратно подливал масло в огонь Шетардьё. – Детали её не интересовали…
-- Какие детали?
-- Я имею в виду о том, ты ли сдал Райса или я.
-- Что?!.. – Леон едва ни задохнулся. – Что ты сказал?!.. Это ты сдал Райса?!! Как?.. То есть зачем ?!! Я не приказывал!!!
-- Ты много раз говорил об этом, я подумал… Откуда мне было знать?.. Я всегда исполнял все твои тайные желания и ты
знал, кто является твоим Санта-Клаусом!
-- Чёрт! Что ты наделал?! Райс нужен был мне живым! Я говорил о его возможной сдаче Отделу в будущем, в перспективе… когда я разберусь с делами!..
-- Ну, да… именно… Ты был загружен делами, поэтому я сам позаботился о Филле!
-- Эти дела касались Филиппа! Он шантажировал меня!.. Он нужен был мне живым!!!
-- Откуда я знал?! Ты ничего не рассказывал, – Этьен неуютно поёжился.
-- Он выкрал досье на заместителя министра внутренних дел Канады, пресс-секретаря президента Франции и военного атташе Британии при дипломатическом представительстве Германии…
-- Это же наши люди.
-- Именно, – скрипнул зубами Леон. – Филипп предупредил меня, что если с ним или его семьёй что-то случиться, эти досье лягут на стол Интерпола… Я до сих пор не понимаю, куда делись эти досье после его смерти?!
-- Ты понимаешь, что за пропажу этих документов Спринг мог приказать тебя ликвидировать? – почти прошептал Шетардьё. – Да и Харингтон вряд ли обрадуется такому наследию…
-- Знаю.

Сердце Оливии бешено стучало. Она пробежала не меньше полмили по дороге ведущей к ближайшему городу и, теперь женщина медленно шла по пустой встречной полосе, пытаясь восстановить дыхание. Ноги безнадежно промокли и изящные туфельки, не приученные к такому обращению, жалобно всхлипывали при каждом шаге. "Дальше, как можно дальше", – единственная мысль билась у неё в мозгу.
Из-за поворота появилась маленькая двухдверная машина и резко затормозила, едва ни сбив женщину. Ей навстречу выскочило двое молодых парней.
-- Вы - Лив Райс? – спросил один из них, скидывая с себя куртку и надевая её на плечи Ливи.
Юноша говорил с сильным французским акцентом.
Кивнув, Оливия непонимающе уставилась на молодого человека.
-- Нас послал Пикет. Мы отвезем вас к нему, – ребята, быстро оглядевшись по сторонам, посадили женщину в машину и дали по газам.
Несколько минут они ехали в полном молчании.
-- Вы бы сняли обувь, – заметил молодой француз, очевидно пытаясь расшевелить женщину.
Оливия сидела, сжавшись за заднем сиденье, и замерев, смотрела в одну точку. Когда она не ответила, ребята озадаченно переглянулись.
-- Надо Пикету отзвониться, – бросая очередной взгляд в зеркальце заднего вида, произнёс второй.
-- Угу…
-- Что «угу»?.. Звони давай… у нас ни документов, ни вещей, куда её в аэропорт в таком виде?!
Парень быстро набрал номер, что-то торопливо объясняя на французском.
-- Он просит вас, – молодой человек передал Оливии сотовый.
-- Детка, как ты? – раздался в трубке обеспокоенный голос Эмиля. – Порядок?
-- Да. Эм, я…
-- Погоди. Потом расскажешь. Сейчас слушай меня: эти ребята отвезут тебя в аэропорт, они посадят тебя на ближайший рейс в Париж, тебя встретит Долохов, ты же его помнишь, узнаешь?
-- Да.
-- Вот чёрт, нет, мне не нравится твой голос… Лу полетит с тобой, дай ему трубку.
Оливия передала телефон назад молодому человеку. Тот молча выслушал указания Пикета, что-то возразил и, бросив несколько коротких взглядов на женщину, снова подал ей сотовый.
-- Лив, в аэропорту слушайся ребят, – опять раздался четкий голос Эмиля. – Документы организуем, но Лу, говорит ты не в себе. Так что давай, детка, взбодрись. Всё будет хорошо. И позвони детям.
-- Что? – Оливия впервые за разговор встрепенулась.
-- Позвони детям и предупреди их. Ещё из-за них психовать не хватало. Всё. Целую.
Нольде прервал связь.
-- Лу, я сделаю ещё один звонок? – попросила Ливи молодого человека.
-- Да нет проблем, хоть 20. Номер-то халявный…
6 января, понедельник. Англия, близ Кента, замок Райсов, 9:40 – … (8:40 – … м.в.)
Леон сидел за столом кабинета, ожидая Сальваторе.
-- Не понимаю, – огрызнулся Этьен, упрямо скрестив руки на груди и смотря в окно, – почему я должен ехать за Оливией, тем более в компании этого двухметрового монстра?.. Хм… он же меня убьёт!..
-- Боюсь, если ты поедешь один, то ты убьёшь Оливию, – с иронией отозвался стратег КЯ.
-- Ну, да… тебе приятнее будет смотреть на мой труп, чем на труп своей благоверной…
-- Я хочу, чтоб вы оба вернулись живыми - это приказ.
Открылась дверь, и на пороге появился Сальваторе. Леон знаком велел Этьену удалиться.
-- Звали? – спросил негр, опускаясь в предложенное кресло.
Стратег КЯ задумчиво кивнул, с минуту изучая телохранителя Оливии: "Безусловно, он не может с симпатией относиться к этому стервятнику Пикету, а значит, не откажется помочь. Вот только интересно, а как он относился к Филиппу?.. Если он так не чает души в Оливии, то вряд ли симпатизировал человеку, постоянно бросающему свою жену ради работы… Что ж будем исходить из того, что к Райсу он равнодушен… Итак, покупать себе друзей надо доверием, Ледяной ветер…".
-- У меня некоторые затруднения, – наконец, начал Леон. – Мы с Оливией поссорились и она сбежала из дома…
-- Как?! Сеньоры нет в замке?! – Сальваторе даже вскочил на ноги.
-- Садись, садись… Ты её сейчас не догонишь, она уже на пути в Париж. Бедняжка думает, что убила меня…
-- То есть как? – Сальве решительно ничего не понимал.
-- Она в состоянии аффекта случайно выстрелила в меня из арбалета… потому что Пикет сказал ей, что это якобы я сдал её мужа Отделу…
-- А это были не вы? – после некоторой паузы спросил телохранитель.

-- Если б это был я, то уж, конечно, позаботился бы о том, чтоб спрятать все концы в воду.
Сальваторе согласно кивнул.
-- Я бы не волновался и дал некоторое время Оливии остыть и подумать самой, могло ли это быть правдой, если б она не решила бежать к Пикету, – вздохнул Леон, в течение всего разговора внимательно следя за реакцией собеседника. – Но Пикету я не доверяю и считаю его неподходящей компанией для моей жены.
Телохранитель понимающе закивал.
-- Сальве, я прошу тебя съездить за Оливией и привезти её обратно. Боюсь, самого меня она сейчас не захочет видеть.
-- Да, конечно, я привезу…
-- С тобой поедет Этьен.
-- Зачем? – нахмурился Сальваторе.
-- Он организует самолёт и возьмёт на себя все проблемы с документами и транспортом.
-- Ладно…
-- И ещё, Сальве… скажи, Ливи, что я люблю её и вовсе не сержусь… я всё понимаю…
Едва Сальваторе покинул кабинет, Леон откинулся на спинку кресла, переводя дыхание. Рана ужасно ныла, причиняю жуткую боль. Стрела не пробила грудную клетку, но это не означало, что мужчина спокойно сносил ранение.

6 января, понедельник. Англия, близ Кента, аэропорт 9:40 – … (8:40 – … м.в.)
В аэропорту всё прошло гладко: ребята знали своё дело и, грамотно забалтывая таможенников, отвлекали внимание от Оливии. В полёте Лив и Лу даже разговорились. Вернее говорил один молодой человек, а Ливи его внимательно слушала, однако разговор с ним позволил её мыслям находится далеко от замка. Сейчас ей не хотелось думать. Пока она не сможет снова поговорить с Эмилем.
-- А вы давно знаете Пикета? – неожиданно спросил Людовик.
-- Одиннадцать лет, – отозвалась женщина.
-- О-ля-ля… а вы случайно не его бывшая?
Ливи улыбнулась.
-- Нет… я даже с ней не знакома.
-- Да, ну и хорошо… а то как то непонятно он о ней отзывается…
-- А у тебя есть девушка, Лу? – поинтересовалась женщина, отдавая юноше инициативу в разговоре.
-- Ну, да…
Оставшееся время полета они провели, обсуждая сложности личной жизни Людовика, у которого катастрофически не складывались отношения с его невестой.
Мысли Оливии постоянно откатывались назад, вновь и вновь переживая то, что случилось. И всякий раз, чувствуя, как холодеют её руки, женщина силой воли заставляла себя переключить внимание на настоящее. Всё вокруг казалось диким сном, и только голос молодого человека, увлечённо рассказывающего ей о своей девушке, помогал женщине не впасть в то странное состояние, которое охватило её до этого в машине.



6 января, Франция, Париж, ресторан отеля Ритц 15:45
--Хорошо, что здание почти не пострадало. Le Monkey повезло меньше. - Мужчина отхлебнул кофе и задумиво оглядел пустой зал малого ресторана отеля Ритц.
Мужчину звали Себастьян Клуи, ему было 35 и его издательский дом входил в пятерку крупнейших во Франции. Он унаследовал издательский бизнес от отца, вообще-то он собирался посвятить себя психологии, так он собственно и познакомился с Патрицией. Они вместе посещали семинары профессора де Февра и сразу нашли общий язык. Она подтрунивала над его комплекцией и увлечением парапланеризмом, он над ее рыжиной.

-- Ты знала, что клуб принадлежал Луи Вуенье. Не помнишь? Ну, Луи... Он учился с нами, еще водился с этими странными ребятами... Как же их... - Мужчина нетерпеливо побарабанил пальцами по краю стола.
Патриция даже не оторвала взгляд от договора, который изучала последние 10 минут. Ее издателю в подобных монологах внимание слушателя нужно было постольку поскольку и изображать заинтересованность не требовалось.
--О! Кровавый час... - Себастьян довольно улыбнулся и откинулся на спинку стула.
--Кровавый час? - Она наконец оторвала взгляд от договора и медленно перевела его на друга. - Нет, не помню, прости. А чем они занимались?
--Устраивали марши протеста, кидали камни в полицейских... Ты, кстати мне диск со статьей привезла.
--Да, привезла... – не глядя, она стала шарить в сумке в поисках диска. - Держи.
--Спасибо, это твое - он протянул Патриции сложенную вчетверо бумагу, втиснувшуюся в коробку диска.
--Прости. - Она улыбнулась и развернула листок. Это была копия свидетельства о смерти Мишеля Сэмюэля, которое она вчера унесла от опекуна.
--Эй, ты в порядке? - Себастьян накрыл ее руку своей, на лице было беспокойство похоже он уже не первый раз задавал ей этот вопрос.
--Да, прости, ты что-то мне говорил? - бросив еще один взгляд на лист бумаги, она сложила его и положила в сумку. - Мне нужно еще кое-что сделать сегодня, ты меня простишь?
--Да, только договор подпиши.
--Себ, мой муж юрист - я никогда ничего не подписываю не дочитав. - Подарив ему воздушный поцелуй, она вышла из ресторана.

6 января, Франция, Париж, кладбище 18 округ 16:20 -...
Она сделала шаг за кладбищенскую ограду и застыла на месте, тяжело вздохнула и решительно зашагала вперед, пройдя ярдов 150 повернула на право, и сделала еще несколько шагов, остановившись рядом с надгробием, украшенным венками. Она положила одну из двух лилий в это гору цветов и пошла дальше. Вскоре шаг стал
неуверенным. Она потерялась и как ни силилась, не могла вспомнить, куда идти.
Наугад она опустилась и стерла снег с ближайшей плиты, утопленной в земле, нет, этого имени она не помнила, сделала шаг в сторону и повторила действие - нет.
Она поднялась и преодолев еще несколько рядов опять опустилась на колени, бес всякой надежды, она вновь принялась расчищать мраморную плиту. Ну, вот… Она положила цветок и провела пальцем по буквам выдавленным в плите:
Анабель Леньез, любимая дочь, жена и сестра… Было невыносимо больно. Не отдавая себе отчета она зашептала:
-- Жертвы и мольбы тебе, Господи,
с хвалою мы приносим.
Ты поддержи те души,
которые сегодня поминаем:
сделай, Господи, так, чтобы
от смерти они перешли к жизни…
«Забыла...» Она закрыла глаза и попыталась сосредоточится на словах
молитвы: «От смерти они перешли к жизни, к жизни…» - нет.
Патриция поднялась, отряхнула снег с джинсов и перчаток и достала из заднего кармана сложенные вчетверо листы. «Что там у нас, восточная часть 12 ряд место 7».

Шел снег. В январе смеркалось рано. Его черное длинное пальто покрыли мелкие пушистые снежинки. Ветра не было. Тишина плотно смыкалась за его спиной, слегка приоткрываясь перед каждым выверенным шагом.

Майкл знал, что Патриция предпримет поступки, от которых ей бы было лучше воздержаться. Один из них был ее приходом сюда. Жучок позволял следить за ней беспрепятственно, конечно же она не смогла его найти, даже если предположила, что все так подозрительно, как ей показалось. От крестов и могильных плит на снег ложились густые, как провалы тени. Как близко она была к тому, чтобы стать одной из них. Серых и бесплотных, вечных. Он мог легко убить ее, но Майкл хотел дать ей шанс, пока Отдел еще не знает.
Остановился у надгробия, в тени. Его особо не волновало место, где был похоронен злополучный студент Мишель Сэмюэль. Он видел надгробие когда-то давно... на черно-белом фото. Камушек не представлял собой ничего особенного.
Похожий на сотни других, с застрявшим палым листом в основании. Надпись плотно забило снегом. Майкл на долю секунды прикрыл глаза дань памяти ушедшему прошлому, которое уже нельзя было отмыть ни раскаянием, ни собственной кровью.

Не замечая, как зябнут руки в отсыревших перчатках, она смотрела на расчищенную плиту. Все так: 12 ряд, 7 место и буквы на надгробие складывались в имя человека, которого она знала когда-то давно. Когда-то когда пыталась казаться взрослой, пряча внутри обиженную девочку, тяжело переживающее смерть родителей. Когда-то когда верила, что можно изменить человека, собирающего бомбы… Не получилось. В том коротком кусочке жизни было очень много уроков: урок о том, что мы не в силах переделать тех кто рядом, урок о том, что ложь во спасение только вредит, урок о том, что нужно доверять своим близким… Скрипнул снег, не отрывая глаз от надгробия она знала, что это он.

6 января, Франция, Париж, кладбище 18 округ 16:20 -..17:30.

Кладбище с призраками… - Патриция по-детски фыркнула и тряхнула волосами.
Рывком встала, запахивая короткую дубленку и пряча зябнущие руки в карманы.
-- Там так же пусто как у тебя в душе, да? – она кивнула на плиту. В голосе не было претензии и обид, не было слез. Он звучал как-то глухо, слова, срываясь с губ тяжелыми комочками, падали в снег, не долетая до адресата.
-- Нет, - пронизывающий взгляд Майкла был, как ей показалось, печален. Впрочем, Бог его знает, это место могло внушить еще и не такое. К тому же темнело просто на глазах. Из густеющих сумерек словно с того света донесся его тихий голос. - Ты должна покинуть страну.
От неожиданности глаза Патриции широко распахнулись:
--Прости?
--Ты должна уехать... если тебе дорога твоя жизнь и жизнь твоих детей.
--Майкл, ты... МНЕ УГРОЖАЕШЬ???- Патриция нервно рассмеялась.
--Не я... У тебя нет выбора, уезжай, - клубочки белого пара от дыхания были,
пожалуй, единственным доказательством его принадлежности к миру живых. Майкл
протянул ей пакет.
Патриция нарочито решительно раскрыла жалобно крякнувшую бумагу, хотя нехорошие предчувствия, да еще кладбище в темноте гоняли по спине мурашки табунами.
- Поддельные документы???!!! - женщина поперхнулась холодным воздухом.
Майкл, ты рехнулся?!...
В глазах Майкла она увидела нечто такое, что заставило сделать ее шаг назад.
Патриция закусила губу и внимательно посмотрела на документы, которые держала в руках, кивнув чему-то своему, она разжала пальцы, и бумаги с легким шелестом посыпались в пакет, который она протянула Майклу.
-- Спасибо, я сама позабочусь и о себе и о детях.
Она развернулась, чтобы уйти, но, что-то вспомнив, подошла к Майклу совсем близко и шепотом сообщила:
--Но если с ними что-то случится, я своими руками тебя под эту плиту закопаю… - она кивнула на надгробие.
-- Если ты их любишь, уезжай, - его ладонь в перчатке на мгновение больно
сжала ее руку повыше локтя. Твердый взгляд прошил темноту. Она практически не
различала выражения его лица, но почувствовала, сколько он вложил в это
пожелание.
-- Отпусти, - прошипела Патриция. Хватка сразу же исчезла. Майкл бесшумно
развернулся и исчез в непроглядной могильной темени. Она осталась одна,
прижимая к боку пакет, который он так и не взял обратно.
--Майкл… Майкл! Вернись! – она всплеснула руками. – El Diablo! Te odio!..* Учч!.. – Она сжала руки в кулаки с такой силой, что пакет жалобно крякнул. «Господи, избави меня от друзей, а с врагами я сам справлюсь!» На ходу она пыталась найти в карманах мобильный телефон.
--Привет! Как у вас дела? Как дети? Все хорошо? Здорово, я скоро буду… да, так… заезжала к знакомым, но не застала их дома.
____________
*Дьявол! Ненавижу! (испанский)
____________

Сев в машину она швырнула пакет на соседнее сидение и опустила голову на руль, угловым зрением заметив выскользнувшее на сидение ID - Лусия Фарел… и чуть не взывала, что же за напасть: Париж, взрыв в Дефанс… Взрыв в клубе, Майкл… Проблемы Кристиана.
--Давай сюда свих вооруженных мальчиков… Что случилось? Черт!!! – Резко нажав на тормоз, Патриция ударила кулаком по клаксону. - Нет, это я про парижских таксистов - совсем не умеют водить. Хотя Черт тоже случился. Рассказывать? Да нечего особо. Но покойный мсье Сэмюэль презентовали мне поддельные документы – оцени проделанную работу, и настойчиво порекомендовал покинуть страну. Мне перестало быть весело, я хочу уехать, и сегодня же… Он тебе уже рассказал? Здорово, мужской заговор. И что ты мне посоветуешь?

Через 3,5 часа она сидела в широком кресле частного самолета направлявшегося на Корсику, на коленях дремала дочь, в соседнем кресле сын. «Я подумаю об этом завтра» - решила она и, отвернувшись от черного провала иллюминатора, закрыла глаза. El Diablo! Te odio!.. - зазвучали в ушах слова, брошенные в темноту кладбища. «Дьявол?..»

6 января, понедельник. Франция, Париж (параллельно: Англия, замок Райсов), 15:20
В парижском аэропорту Ливи снова стало плохо. У нее вдруг не оказалось сил идти дальше. Ноги одеревенели, а перед глазами всё поплыло.
-- Лив… что с вами? Пошли, вон и Долохов, опять с кем-то скандалит… – молодой человек потянул её к выходу на улицу.
Слово «опять» было не очень справедливо применять к Антону. На самом деле он никогда ни с кем не скандалил, скандалили обычно с ним. Сам же молодой человек с завидным равнодушием реагировал на любые попытки высказать ему претензии и только после того как исчерпывал запас язвительных комментариев, давал по морде.
Вот и на сей раз, разъярённый водитель пытался потребовать у него объяснений за свой поцарапанный автомобиль, идеальная гладкость которого была нарушена крылом мотоцикла Долохова.
-- Я парковался, – отозвался молодой человек, стряхивая руки шофера со своей куртки.
-- Парковался, козел?! Это было моё место, это я сюда парковался, а ты влез на своем мопеде!
-- Упс, оскорбили его мотоцикл, – усмехнулся Людовик, однако, бросив быстрый взгляд на совершенно белую Ливи, поспешил окликнуть Антона. – Ильза, кончай базарить…
Долохов быстро оглянулся и, не спеша, двинув возмущенному автомобилисту поддых, сел на мотоцикл:
-- Заскакивайте, – кинул он через плечо Оливии.
Женщина неуверенно подошла сзади и оглянулась.
-- До свидания, Лу, – она вернула ему куртку и попыталась благодарно улыбнуться молодому человеку. – Спасибо тебе со Стивом.
-- Угу, – нос Людовика смешно сморщился. – Не за что, типа рады были…
Разгневанный автомобилист начал снова выказывать признаки недовольства, поэтому Ливи торопливо перекинув ногу через мотоцикл села позади Долохова.
-- Держитесь крепче, – стартуя так, что Оливия чуть не свалилась назад, крикнул Антон.

Пикет встретил их на лестничной площадке.
-- Лив, детка! – Нольде обнял женщину и, держа её за плечи, повернулся к Антону: – Мать твою, Долохов! Какого рожна ты не позвонил, когда встретил их в аэропорту?!
-- А у Лу мозгов не хватило?
-- У Лу мозгов не хватило! Но он пацан, а ты?!.. А чёрт с тобой… посмотришь на кухне плиту?
-- Ты опять что-то сломал? – на лице Долохова появилось скептическое выражение.
-- Я - ничего не ломал, устройство вышло из строя, – пояснил лидер «Чёрной луны» заходя в квартиру вместе с Оливией.
-- Ты жутко выглядишь, – Пикет усадил Ливи на диван и сел возле на корточки. – Слушай, Лив, всё не так уж страшно. Подумаешь…
-- Я убила его, Эм… – прошептала Оливия.
-- Кого? Филиппа? Ты что, с ума сошла…
-- Леона… – у женщины перехватило дыхание.
-- Что-о-о? – Эмиль медленно поднялся на ноги и недоверчиво посмотрел на женщину, лицо его приобрело непонятное выражение. – Это невозможно… Как?
-- Из арбалета, – голоса Ливи почти не было слышно.
-- …твою мать, – Пикет быстро провёл несколько раз по лицу открытой ладонью. – Кто-нибудь тебя видел?
Оливия помотала головой.
-- Уже лучше… хотя всё равно хреново…
Оливия снова мотнула головой:
-- Его помощник…
-- Шетардьё? А что с ним?
-- Он поймёт… Этьен ненавидит меня, он сразу догадается…
Пикет нахмурился:
-- …ять, а он был с вами?
-- Да… Эм, пожалуйста! – закрывая лицо руками, прошептала Ливи, она сама не знала, о чём просила Эмиля, но мужчина сразу понял, что от него требуется и, сев возле Оливии на диван, торопливо прижал её к себе.
-- Ну, детка… не надо, – поглаживая содрогающиеся от рыданий плечи женщины повторял он. – Ты же не виновата… мы со всем справимся…
-- Я предала Филиппа… своих детей…
-- Да ну, глупости какие, что я не знаю, что Леон кого хочет заставит плясать под его дудку… Лив, не убивайся так… ты не могла ничего знать…
Ливи отняла руки и подняла к Эмилю залитое слезами лицо.
-- Ты не понимаешь, Эм, я…
-- Чёрт, Лив… да ты вся как лягушка холодная, марш под горячий душ! – Пикет поднялся с дивана и рывком поставил Ливи на ноги. – Давай, детка, а я поищу, во что тебя переодеть…
Он легонько шлепнул женщину пониже талии, придавая ей ускорение.
-- Ванна там.
Пикет прошелся по комнате и остановился в центре, подняв голову и задумчиво глядя на потолок: "Неожиданно, да, Леон? Хрупкая женщина… тебя остановила хрупкая женщина, на чью семью ты поднял руку… неожиданно, чертовски неожиданно…". Эмиль посмотрел на дверь ванной комнаты. Как он ни пытался успокоить Оливию, но единственный вариант, который ему сейчас приходил в голову - скрыться, надолго вынырнув из собственной жизни. А он понимал, что Лив вряд ли на это пойдёт.

Оливия встала под горячие, почти нестерпимые струи воды. Женщина надеялась, что боль физическая заставит исчезнуть боль, терзавшую её изнутри. Однако кожа быстро привыкла, и у неё снова перед глазами стоял кабинет. Ливи глухо застонав, встряхнула руками, как если бы вместе с этим она могла стряхнуть с них невидимый арбалет.
-- Я должна была… должна… он убил Филиппа, – шептала женщина, подставляя лицо горячим струям. – Он его убил…
Она зажмурилась, пытаясь заставить воспоминание о Леоне, о том, что было между ними, исчезнуть. Но это не помогало. Тогда, словно желая наказать саму себя, Ливи начала сосредоточенно перебирать в памяти каждую минуту проведенную со стратегом КЯ, а вспоминая женщина заставляла себя осознать, что это был тот, кто обрёк её мужа на смерть.
-- Как он мог?.. Как он посмел смотреть мне в глаза?.. Как он смел говорить при мне о Филиппе?.. ненавижу… боже, как же я тебя ненавижу!!! – кулаки Оливии сжались.
Почувствовав, что задыхается, Ливи вылезла из-под душа и наспех вытерлась. На крючке возле двери висела бледно-голубая рубашка, подходящих штанов Пикет так и не нашел. Застегнув пуговицы, Оливия вышла из ванной.
-- Лив? – Пикет как раз стоял на пороге кухни с двумя бокалами подогретого красного вина. – Я думал ты никогда не вылезешь. Детка, а ну брысь под плед, не смущай меня своим непристойным видом!
Ливи потерла кончик носа и не в силах сдержать улыбку, покачала головой:
-- Дурак, – однако под плед послушно залезла.
-- Вот, выпей, – Эмиль устроился на диване и, привычно примостив голову на коленях женщины, протянул бокал.
-- Ладно тебе, нашла из-за кого убиваться, из-за двух подонков… они давно заслужили всё, что получили…
-- Эмиль! Прекрати, ты же знаешь, я не люблю, когда ты так говоришь!
-- Да знаю-знаю, – Пикет повозился на диване устраиваясь поудобней на коленях женщины. – Любила ты Филла… сдуру-то…
-- И Леона… – тихо добавила женщина.
Глаза Пикета изумленно распахнулись:
-- Чего?
-- Вернее… я и сама не знаю, что к нему чувствовала… но мне так кажется, – рука Оливии легла на глаза мужчины, чтобы не чувствовать его испытывающего взгляда.
-- М-дааа, детка… эти двое - худшее, что могло с тобой случиться...

6 января, понедельник. Франция, Париж, квартира Пикета, 16.30
Ровно в 16:30 по парижскому времени автомобиль, взятый Этьеном напрокат, остановился возле дома, где находилась квартира Пикета. Шетардьё как-то раз уже бывал здесь с Леоном и помнил, что визит ему этот не понравился, впрочем, как и любые другие визиты, связанные с «Чёрной луной» или их руководителем.
Этьен чертыхался в душе, проклиная Оливию, Пикета, да и Леона, заставившего его тащиться в такую даль ради какой-то женщины. Шетардьё такого не понимал.
Уверенно надавив на кнопку звонка, он ждал, пока ему соизволят открыть дверь. В спину ему дышал Сальваторе и от этого Этьен чувствовал себя как меж двух огней.
Пикет открыл дверь, непринужденно держа правую руку вне поля зрения Этьена.
-- Вах, какая честь… зашёл кофейку попить? – Эмиль обернулся и крикнул через плечо. – Антош, у нас гости… надо бы угостить или быть может вы ненадолго?
Нольде с глумливой улыбкой повернулся обратно к Этьену.
-- Ненадолго, – слишком уж любезно подтвердил Шетардьё, так что у всех присутствующих свело скулы от этой приторности.
Этьен проскользнул мимо Нольде, бесцеремонно направляясь в глубь квартиры. Но едва он дошёл до конца прихожей ему преградил дорогу Долохов, поигрывая сковородкой, словно бейсбольной битой.
-- Кто это тут без приглашения заявляется на ужин? – поинтересовался он. – Предупреждать надо. Для этого и изобрели телефоны.
-- Пикет, ты не мог бы придержать своего повара? – бросил через плечо Шетардьё, не сводя иронично взгляда с Антонина.
-- Я никогда не вмешиваюсь в приготовление рагу, – усмехнулся Эмиль, подходя ближе. – Какого хрена тебе здесь надо?
-- Пришёл вернуть жену босса в лоно семьи… Ты против?
-- А что у тебя уже появился новый хозяин? – всё ещё держа руку за спиной, поинтересовался Пикет.
Этьен медленно повернулся, расплываясь в недоброй улыбке:
-- Я бы взорвал её вместе с твоим домом и с тобой, если б у меня вдруг появился новый хозяин…
-- Даже так? Антош, вы с ним часом не родственники? – Эмиль вздёрнув брови, посмотрел на своего помощника.

-- Бог миловал от такой родни, – снова заграждая путь Этьену, отозвался Долохов.
-- Если я тебя правильно понял, душа моя, – Пикет сделал ещё один шаг вперёд, не выпуская из поля зрения Сальваторе. – Наша леди промахнулась, и её нежный супруг не в силах пережить разлуку жаждет барышню назад…
"Если б промахнулась, то здесь бы стоял не я, а Леон, – скрипнул про себя зубами Шетардьё, – а ты бы уже расстилал ковровую дорожку, провожая Оливию назад в Англию!.."
-- Так я могу увидеть… кх… барышню или меня будут держать в прихожей? – довольно резко спросил Этьен.
-- Вали-ка ты отсюда, – посоветовал Долохов. – А то у меня кофе убежит, пока я с тобой болтаю!
-- Понимаю, – сокрушённо кивнул Шетардьё и вдруг втолкнул Антонина в комнату.
Пролетев по гостиной несколько метров и выронив сковородку, тот быстро вскочил на ноги, собираясь разобраться с обидчиком. Однако застыл, заметив направленный на него пистолет.
-- Не советую, – угрожающе покачал головой Этьен и вдруг почувствовал на своём затылке дуло револьвера Пикета.
-- Это я тебе не советую. Сказали: проваливай… Оливию ты не увидишь…
-- Ты хочешь неприятностей с Леоном? – продолжая держать Антонина под прицелом, обронил Шетардьё. – Долохов, вынь руку из кармана…
Антон медленно вытащил руку: в ладони молодого человека был зажат кастет.
Дверь в спальню отворилась и на пороге появилась заспанная Оливия:
-- Эм… – при виде Этьена (да ещё и с пистолетом) глаза её изумленно расширились, и она плотнее запахнула плед, в который куталась.
В памяти сразу же всплыл эпизод, где помощник Леона, хладнокровно пытался застрелить её. И тут же по телу побежала мелкая дрожь. Предательский страх сковал тело Ливи стальными оковами.
-- Ну вот, исполнилась твоя заветная мечта, – заметил Пикет, успокаивающе кивая женщине. – Ты её увидел, теперь можешь с чистой совестью возвращаться к боссу…
Взгляд Шетардьё скользнул по босым ногам Ливи, вверх по краю неудачно загнувшегося пледа и остановился на выглядывающем кусочке мужской рубашки.
-- Потаскуха, – процедил Этьен, опуская пистолет и вдруг резко развернувшись с силой оттолкнул Пикета к стенке и матерясь покинул квартиру. – Чтоб я ещё раз куда-нибудь за ней поехал… – скрипел он, садясь в машину и приказывая шофёру трогать. – Леон?!.. – набрал он номер мобильного босса. – Приезжай и забирай свою "леди Невинность" сам!..
-- В чём дело? – хмуро спросил стратег КЯ.
-- Они с Пикетом кувыркаются в постели… Я не собираюсь растаскивать их!
В трубке повисла безмолвная тишина.
-- Ты слышишь меня? Я уезжаю из Парижа!
Леон продолжал молчать ещё с минуту, а потом тихо сказал:
-- Перед этим проверь дельта-подстанцию, у них появилась сомнительная информация относительно последней сделки Абида. Нужно выяснить достоверность. И не забудь о нашем маленьком учёном… Я хочу себе такую же игрушку!
-- Кому поручить?
-- Люку или Катрин… на твоё усмотрение.


6 января, понедельник. Франция, Париж, квартира Пикета
Оливия сделала движение к Пикету, однако мужчина уже был на ногах.
-- Какая бурная реакция, – отметил он, задумчиво разглядывая Ливи.
-- Зачем он приезжал? – тихо спросила женщина.
-- Конечно за тобой. Леон жив.
-- Что?.. – Оливия почувствовала, что всё внутри замерло.
-- Спроси Сальваторе, думаю, он лучше меня знает… – Пикет кивнул за спину женщины.
Ливи резко обернулась.
-- Сальве? Прости, я тебя не видела!
-- Да, сеньора, – сдержанно кивнул телохранитель.
-- Леон… – голос Ливи дрогнул. – Что с ним?
-- Он ранен.
-- Серьёзно?.. Сальве, да не мучай же меня, отвечай нормально!
-- Не думаю, что это серьёзно, сеньора. Когда мы разговаривали, он вёл себя как обычно.
Оливия медленно кивнула:
-- Это он послал тебя?
-- Да. Он боялся, что вы не захотите его видеть…
-- Понятно… – Оливия поправила падающий с плеч тяжёлый плед.
-- Ещё он просил вам передать, что всё понимает и хочет, чтобы вы вернулись…
Женщина пошатнулась, словно телохранитель ударил её.
-- Но…
-- Лив, – Пикет предостерегающе поднял руку. – Не вздумай возвращаться. Я бы не стал…
-- Да, я знаю, – Оливия опустила голову.
-- Иди сюда, – мужчина потянул её к столу с компьютером. – Не хочу, чтобы у тебя оставались какие-то сомнения. Леон будет отрицать свою причастность до последнего, можешь не сомневаться… поэтому посмотри сама.
Пикет усадил женщину за стол и включил компьютер.

6 января, понедельник. Франция, Париж (параллельно: Англия, замок Райсов), 15.30
Леон медленно отложил мобильник на стол, подпирая голову рукой. Его взгляд остановился на фотографиях, стоящих на столе в кабинете: Ливи; Ливи с детьми; Филипп. Видимо две первые фотографии стояли здесь ещё со времён Райса, а последняя была добавлена Оливией уже после смерти мужа.
Стратег КЯ придвинул к себе фото Ливи, осторожно проводя пальцами по овалу её лица. Глаза мужчины сомкнулись, он позволил воспоминаниям заполнить его думы.
-- Ах, Ливи-Ливи… что же ты наделала? – Леон открыл глаза и вновь посмотрел на фотографию. – Как ты могла насмеяться надо мной?.. над моими чувствами?..
Стратег КЯ перевернул фото изображением вниз, и откинулся на спинку кресла, его душа плакала, сердце ныло от боли, а разум отчаянно пытался заглушить голос первых двух.
-- Так говоришь, я поимел всё, что было у Райса?.. Нет, дорогая, пока только тебя… пока, – голос мужчины стал скрипучим как снег. – Что там ещё в списке?.. Дом, дети и организация?.. Вот и отлично… я исполню ВСЁ, в чём ты посмела меня обвинить!
Леон схватился за сердце, рана видимо открылась и начала кровоточить, ибо на рубашке сквозь бинты стало проступать красное пятно. Стратег КЯ дотянулся до сотового и набрал номер.
-- Лера, к девяти вечера мне нужно переделать этот замок. Во-первых, из всех комнат и галерей убрать портреты лорда Райса и любые напоминания о нём; во-вторых, полностью изменить дизайн, в замке не хватает солнечного света и тепла, к тому же мне не нравится большая часть мебели - всё громоздкое английское заменить изысканным французским; в-третьих, приготовить замок к торжественному приёму. Ещё мне нужны пара вертолётов, посыльные и серьёзные представители прессы и телевиденья, чтоб приём попал во все вечерние новости европейских стран… У тебя на всё чуть больше пяти часов.

6 января, понедельник. Франция, Париж, квартира Пикета
Ливи сидела выпрямившись в кресле, с неестественной напряженной спиной. Взгляд женщины продолжал упираться в экран. Она и раньше верила Пикету, а теперь, во всём убедившись лично, она чувствовала, как внутри всё медленно деревенеет. Сомнениям не было места.
-- Лив? – она вздрогнула, почувствовав на плече руку Пикета. – Не заставляй меня жалеть, что я рассказал тебе…
-- Что… нет-нет, Эм… ты всё сделал правильно, – Оливия накрыла его ладонь своей. – Спасибо…
-- Ты ведь была рада узнать, что он жив…
Оливия опустила голову, едва заметно кивнув.
-- Зачем он это сделал, Эм?
-- С Филлом?.. Тот угрожал ему, это было логично… хоть и рискованно… – Пикет пожал плечами.
-- Леон сказал, что не делал этого, – сурово глянув на Эмиля, вмешался Сальваторе.
-- Было бы странно услышать от него другое…
Лидер "Чёрной луны" снова посмотрел на Оливию:
-- "Не кисни, Кэт"…
-- "Я кисну от кислятины всегда", – грустно улыбнулась женщина, склоняя голову на плечо Нольде. – Мне надо поговорить с ним…
-- Что… Зачем?.. Ты видимо забываешь, с кем имеешь дело, Лив…
-- У него мой замок… замок Филиппа, так не может продолжаться… Я хочу покончить со всем этим навсегда и больше никогда не слышать о Леоне.
Даже имя стратега КЯ давалось ей с трудом.
-- А просто забить у тебя не получится? Забудь, детка. Сделай вид, что этой недели не было. Чёрт с ним, с замком… ты всё равно там никогда не бываешь. А подстанции меняют своё расположение так часто, что через несколько месяцев их и следа там уже не будет…
Оливия упрямо покачала головой:
-- Я не смогу жить спокойно, зная, что они всё ещё там… это кощунство…
Сальваторе явно собирался что-то вставить, однако Ливи, обернувшись, резко оборвала его:
-- Не надо, Сальве!.. Я знаю, что тебе нравится Леон… Но я не желаю ничего больше слышать!
-- Позвонишь ему и пригласишь на чай? – скептически улыбнулся Пикет. – Будет забавно узнать его реакцию…
-- А что?
-- Ничего?.. Тогда давай звонить… – Эмиль набрал телефонный номер Леона на своём сотовом.
-- Что ты делаешь?! – воскликнула Ливи, выхватывая его мобильный и отключая связь. – Я не хочу!
-- Тогда определись, чего ты хочешь, Лив. Тебе нужно сначала прийти в себя и собраться с мыслями, а потом уже огород городить… Оставайся пока у меня, потом вернёшься в Теормину, а там видно будет…
Оливия медленно кивнула, понимая, что Пикет прав.


6 января, понедельник. Франция, Париж, дельта-подстанция, 17:20
Этьен, как и велел Леон, отправился на дельта-подстанцию, проверять информацию относительно Набиль Абида. Оказалось, что действительно на рынке химического оружия появился некий Барри Соваш, сбывающий товар в восточные страны.
-- Н-да… Леону вряд ли такое понравится, – нахмурился Шетардьё, отрывая взгляд от компьютера.
-- Будем перекрывать ток? – поинтересовался невысокий мужчина в кресле напротив, барабаня карандашом по столу.
Это был Джарод - один из ведущих аналитиков КЯ во Франции.
-- Нет, пока подождём ответного хода Абида… А где у нас сейчас Люк?
-- В Токио.
-- Далековато, – покачал головой Этьен. – А что, Катрин? Пока ещё во Франции?
-- Ага, в Париже, – уточнил Джарод.
-- Сделай-ка мне закрытую линию на её телефончик…
-- Да без проблем. Две минуты.
"Ну, что ж, Катрин - так Катрин, – пожал плечами Шетардьё. – Пусть занимается «маленьким учёным», а Андреа в случае надобности поможет…"
Этьен набрал номер Катрин.
-- Алло? – послышался приятный голос на другом конце трубки.
-- Это Этьен. Надо встретиться. Через полчаса у часовни Сент-Шапель, сядешь в чёрный феррари.
-- Я занята, – осторожно возразила Катрин. – Давай чуть позже?..
-- Меня это не волнует, – безразлично заявил Этьен, отключая связь.

6 января, понедельник. Франция, Париж, квартира Катрин, 17:20
-- Вот чёрт! – не выдержала женщина и выругалась.
Затем, швырнув мобильный в сумку, надела куртку и, захватив ключи от машины, выскочила из квартиры. "И как, он думает, я доберусь за полчаса до этой часовни, будь она не ладна!" – подумала Катрин, уже выезжая со стоянки. Серебристый Porsche turbo легко понёс её по дорогам Парижа. Не смотря на вечернее время движение на улицах было свободным, но на бульваре De Sebastopol она всё же попала в пробку. "Хочу вертолет!" – пронеслось у неё в голове, когда она увидела вереницу машин, ползущих по дороге. Каким-то чудом через 10 минут её машина свернула на du Palas, и плавно притормозила возле Дворца правосудия, во дворе которого и находилась часовня Сант-Шапель. Катрин выбралась из машины и быстрым шагом направилась в нужном ей направлении. Возле входа в часовню её ждал Жак, один из оперативников «Красной ячейки».
-- Привет, Жак, – поздоровалась Катрин, мягко улыбнувшись мужчине.
-- Здравствуйте, Катрин. А вы, как всегда пунктуальны, – добродушно ответил мужчина.
-- Ещё бы!
-- Ну, нам пора.
И пара направилась в сторону стоянки, на которой их поджидал чёрный феррари с затемнёнными стёклами.


6 января, понедельник. Франция, Париж, часовня Сант-Шапель, 17:50 – …

Жак открыл переднюю дверцу автомобиля, жестом приглашая Катрин садиться, а сам примостился на заднем сиденье.
-- Пристегнись, – велел женщине Этьен, выжимая газ.
Феррари мягко тронулся с места, оставляя далеко позади часовню, улицы и пригороды Парижа.
-- Куда мы едем? – поинтересовалась Катрин, стараясь убрать из голоса любые интонации.
-- На твоё новое задание, – безучастно отозвался Этьен.
Через треть часа они оказались в маленьком селение. Шетардьё притормозил на окраине, высадив Жака, и проехал вперёд, припарковав машину напротив небольшого домика.
-- Здесь живёт Франсуа Перье, – достав папку с заднего сидень и протянув её Катрин, объявил Этьен. – Он и есть твоё новое задание…
Женщина принялась быстро листать папку.
Катрин бегло изучала подборку информации по Перье. Он являлся учёным, работающим в BM-Science Центре, который проводит научные исследования в области психофизиологии человека, фокусируясь на изучении мозга и психики. Главным его достижением была разработка технологии, которая позволяет считывать электрические сигналы в живых нервных клетках. Полученные данные затем передаются в компьютер и преобразуется в цветную картинку для дальнейшего анализа, таким образом можно считывать мысли, образы человека, проникать в глубины его памяти.
-- Зачем он нам? – спросила Катрин, захлопнув папку.
-- Ты же прочла, чем он занимается. Так вот, нас интересует его последняя разработка.
-- Моя задача?
-- Организовать его похищение и доставить в указанное здесь место, – Этьен протянул диск с координатами.
-- Какими средствами я располагаю?
-- Любыми. На подготовку операции у тебя 18 часов.
-- Понятно. Это всё?
На губах мужчины заиграла улыбка пираньи.
-- Торопишься от меня избавиться? – усмехнулся он.
-- Просто не хочу терять ни минуту из этих 18 часов, – спокойно отозвалась Катрин, начиная чувствовать некоторое беспокойство.
-- Не волнуйся. Часики начнут тикать, когда я скажу.
-- Да ты что?! – не удержалась и съязвила Катрин.
Шетардьё внимательным взглядом изучал её лицо и чем дольше он смотрел на неё, тем подозрительнее сужались его глаза.
-- Ты что-то хочешь спросить? – поинтересовалась женщина.
-- Скорее - показать…
Левая рука Этьена легла на спинку сидения Катрин, а правая потянулась куда-то в область её коленок.
"Сексуальные домогательства на работе, – была первая мысль Кэт. – Интересно, у нас в «Красной ячейке» за это наказывают?.."
Мужчина чуть подался вперёд, а Катрин отклонилась в сторону, борясь с жутким желанием заехать Шетардьё по лицу.
-- Ну, зачём же так дёргаться? – насмешливо хмыкнул Этьен, вытаскивая из ниши под бардачком бумажный конверт и небрежно кидая его на колени женщины. – Лучше взгляни…
-- Попросил бы, я бы сама достала! – нервно усмехнулась Катрин.
Она раскрыла конверт, там оказались фотографии некоторых её встреч с лидером «Чёрной луны». Женщина с совершенно равнодушным видом, но не спеша и внимательно просмотрела всю пачку фотографий. Затем аккуратно сложила их обратно в конверт и протянула Этьену.
-- Можете похвалить своего осведомителя и дать ему пирожок с полки. И что дальше? – сдержанно произнесла женщина, глядя прямо в глаза собеседнику.
-- А дальше (прежде чем передавать эту информацию Леону) хотелось бы услышать, какого чёрта один из стратегов «Красной ячейки» делает с руководителем «Чёрной луны»? – мрачно спросил Шетардьё.
-- Как?.. Тебе разве не доложили? – мило улыбнулась Катрин. – Всё очень безобидно, право слово Этьен, совместный завтрак… ужин, ну ты понимаешь.
Этьен злобно заскрежетал зубами. Он не любил, когда с ним играли в подобные игры.
-- Меня не волнует, где вы были и что делали, – процедил Шетардьё. – Что за общие дела вас связывают?!..
-- Хм… дай подумать… – Катрин приложила пальчик к подбородку, – любовь к искусству, музыке. А, вот ещё что, мы оба очень любим кофе! Пожалуй, это всё.
Этьен почернел как туча, но всё же сохранял видимость спокойствия.
-- Искусство?.. Музыка?.. – брезгливо поморщился он. – Что ж, в таком случае, Леону тоже будет, о чём с тобой поговорить! Особенно, об искусстве древних экзекуторов!
-- Занятно, а я всегда считала, что это твоя стезя… Впрочем, вы, наверное, друг у друга учились…
-- Ты слишком дерзка, для человека, который вляпался по самые уши! – угрожающе прохрипел Шетардьё, вздёрнув лицо женщины за подбородок.
Катрин резко отбила руку Этьена, за что тут же получила пощёчину. Впрочем, она в долгу не осталась, залепив мужчине ответный удар.
-- Чёрт! Настоящая дикая кошка! – Шетардьё ухватил женщину за запястья. – Ладно, обменялись любезностями и - будет!..
-- Убери свои лапы!
Этьен разжал пальцы, отпуская Катрин. Его глаза хищно блеснули:
-- Я понимаю твоё бесстрашие. Думаешь, что толком у меня на тебя ничего нет?.. Но это лишь вопрос времени, детка! Ведь не безудержная тяга к прекрасному объединяет вас с Пикетом! И как ты думаешь, Леон отнесётся к известию о вашей нежной дружбе, особенно сейчас, когда он подозревает всех и каждого?!.. Чем ты объяснишь эти встречи, а я ведь уже сказал, что докопаюсь до истинны?!
-- Ну что ж, "истинна где-то рядом", копайте… – сохраняя лишь внешнее спокойствие, отозвалась женщина. – А какие у тебя есть предложения, взамен твоего молчания?
На губах Этьена появилась самодовольная улыбка:
-- Разумное решение. Похвально. Я всегда знал, что стратеги КЯ не любят пороть горячку.
-- А покороче…
-- О! От тебя требуется сущий пустяк… продолжать вашу «нежную дружбу» с Нольде… и докладывать мне о каждом его шаге, о планах «Чёрной луны» и самого Пикета… Не так много за то, что я буду нем, согласись?..
Несколько секунд Катрин хранила молчание, глядя через окно на падающий снег.
"Вот мерзость-то! По крайней мере, пока он ещё не знает главного. А так я смогу выиграть немного времени…"
-- Что ж, цена объявлена, я на неё согласна, – заявила женщина, развернувшись вполоборота к собеседнику. – Только умерь свои аппетиты и не жди больше чем я смогу сделать.
-- А вот это решать буду я!.. – глаза мужчины немного сузились и он криво усмехнулся.
-- Что, решил поиграть в «большого босса»? – съязвила Катрин, она явно теряла самообладание.
Этьен напрягся, его пальцы непроизвольно сжались в кулаки, ещё немного и не избежать второй стычки. Затем, сделав глубокий вдох, он медленно произнёс:
-- Язвишь, потому что ничего иного сделать не можешь… И прекрасно понимаешь, что находишься в невыгодной для себя ситуации, которой управляю я.
Поняв, что допустила просчёт, позволив эмоциям захлестнуть себя, Катрин попыталась вернуться в некоторое подобие спокойного состояния: "Если я буду перегибать палку, толку будет мало, а проблем только больше. Например: труп придётся закапывать либо мой, либо его".
-- Да, ты прав.
-- Послушная, девочка, – оценил Этьен, слегка кивнув. – Смотри, не увлекись часом Нольде, нам не нужны стратеги с разбитыми сердцами…
Шетардьё вдруг замолчал, вспомнив арбалетную стрелу «Купидона-Оливии». Его лицо тут же стало серым. И почему он не отправил на тот свет Оливию в придачу с Пикетом? Ведь у него была такая возможность всего пару часов назад. Мужчина смачно выругался и встряхнул головой, отгоняя прочь мрачные мысли.
-- Спасибо за совет, но я постараюсь разобраться как-нибудь без тебя, – отозвалась Катрин, стараясь, чтоб её реплика звучала не слишком вызывающе.
-- Не кипятись, – слегка ухмыльнулся Этьен, опустив свою ладонь на ногу женщины. – Я просто забочусь о кадрах «Красной ячейки»…
Катрин перевела взгляд с лица мужчины, на его руку, вопросительно подняв бровь. Затем за запястье взяла руку мужчины и переложила её на его же ногу. "И всё-таки будут трупы", – пронеслось у неё в голове.
-- Тогда начни с себя… – сказала женщина, пристально глядя на Этьена. – А я уж как-нибудь позабочусь о себе самостоятельно.
Шетардьё расплылся в насмешливой улыбке:
-- Вот они - «эмансипе»!.. Да здравствует феминизм… В таком случае, надеюсь, ты не слишком огорчишься, если ужином я тебя кормить не буду?
-- Я постараюсь это как-нибудь пережить, – заверила Катрин.
"Строптивая девчонка! – довольно хмыкнул Этьен. – Что ж, тем интереснее будет раздавить её!.. Но сначала надо с её помощью прижать этого смазливенького Нольде!"
-- Отлично, Кэт. И постарайся не забыть впредь, избавиться от привычки дерзить мне!..
-- А ты мне впредь повода не давай! – глаза женщины зло блеснули. – И ещё, что тебя так заинтересовала «Чёрная луна»? И Пикет в частности? Причём до такой степени, что ты готов скрывать информацию от своего босса. Сдал бы меня с потрохами и мороки меньше.
-- Это не твоё дело, крошка! – почти прошипел Этьен.
-- Почему же не моё?! Должна же я знать, на что мне обратить особо пристальное внимание? – усмехнулась Катрин.
-- На своё поведение! – огрызнулся Шетардьё, начиная терять терпенье.
-- Я задела тебя за живое? – усмехнулась женщина. – Впрочем, твоя неприязнь к Пикету всем давно известна. Не известны только причины. А с твоим богатым прошлым можно предположить…
Катрин не успела договорить, мужчина ухватил её за лацканы жакета и резко притянул к себе.
Этьен ненавидел, когда копались в его прошлом, более того - некоторые подробности своего юношества он скрывал даже от Леона, от которого у Шетардьё в принципе не было тайн.
-- Заткнись! – процедил мужчина, крепче стягивая одежду Катрин в кулак. – Будешь заниматься домыслами, я тебя va chier, а потом убью!
Женщина почувствовала, что начинает задыхаться. Тем не менее, у неё хватило сил вырваться из цепкой хватки Этьена.
-- Уймись! – почти крикнула она, оттолкнув от себя мужчину. – И хватит уже угроз на сегодня, меня ими не напугаешь.
Катрин тяжело дышала. Нервы её были на пределе, она не хотела провоцировать Этьена, но ситуация была слишком тяжёлой. Сердце учащённо билось, отзываясь стуком в висках. Она не могла предположить, что этот разговор зайдёт так далеко.
-- Твоё прошлое и его тайны мне не нужны. Оставь их при себе, а мои будут при мне!.. – сдержанно произнесла женщина.
-- Замечательно, – глаза Этьена бешено сверкнули, – а теперь убирайся из машины!
-- Что?.. – Катрин показалась, что она ослышалась. – Мы, наверное, в полусотни милях от Парижа!
-- Тебе что, дать денег на автобус?! – рявкнул Шетардьё, перегибаясь через женщину и открывая её дверцу нараспашку.
-- Но у меня с собой только кредитки… Где я тебе их обналичу?
-- В супермаркете!
-- В этой глуши три дома! Довези меня хотя бы до ближайшего нормального города! Мы проезжали его милях в десяти отсюда!
-- Пешком дойдёшь!..
-- Простите, – послышался вежливый голос, – у вас всё в порядке?
Катрин и Этьен мгновенно обернулись. Придерживая открытую дверцу, перед ними стоял жандарм, заглядывая в салон.
-- Да, у нас всё замечательно, – первой опомнилась женщина, мило улыбнувшись офицеру. – Спасибо…
-- Замечательно, – подтвердил Шетардьё, включая зажигание.
Он снова перегнулся через Катрин на этот раз, чтоб захлопнуть дверцу.


6 января, понедельник. Франция, в полсотни миль от Парижа, 19:10 – …

Взвизгнув, чёрный феррари быстро рванул с места, оставляя селение далеко позади. Пустынная дорога серебристой полосой летела навстречу автомобилю.
Через пару миль Катрин уже пожалела, что не пошла пешком, Этьен слишком нервно вёл машину, совершенно не следя за дорогой.
"Как же меня достали эти женщины, – шипел про себя Шетардьё. – Одну привези в Кент, вторую отвези в Париж!.. Можно подумать, мне больше заняться нечем?!.."
Два оглушительных хлопка мгновенно оборвали мысли мужчины. Феррари пошёл юзом и, едва ни перевернувшись, слетел в кювет.
-- Чёрт! Этьен, ты за сколько права купил?!.. – не дожидаясь ответа, Катрин выскочила из машины. – Чего сидишь, вылезай выталкивать машину! – сказала женщина, прежде чем захлопнуть дверь.
Этьен, бормоча себе под нос проклятья, стал выбираться. Окинув критическим взглядом машину, со всего размаху ударил ногой по колесу:
-- Fils de pute!!! Merde!!! – проревел мужчина.
-- Не распыляйся, силы тебе ещё понадобятся, – усмехнулась женщина, глядя на этот всплеск эмоций. – Приступай, – Катрин сделала приглашающий жест в сторону машины. – Надо же выбираться отсюда.
-- А ты, значит, прохлаждаться будешь? – зло усмехнулся Этьен, начиная выталкивать машину на обочину дороги.
-- Ха… естественно! Ты же сам пренебрежительно относишься к феминизму, вот и действуй самостоятельно, – ответила женщина, оглядываясь по сторонам в попытке увидеть хоть одну проезжающую машину.
И как назло шоссе было совершенно пустынным.
Этьену удалось выкатить машину, теперь он ходил вокруг неё, рассматривая пробитые колеса.
-- Инструменты есть? – спросила подошедшая к нему Катрин.
-- Найдутся, в багажнике, – буркнул он в ответ. – Но толку-то, пробито два колеса, а запасное только одно.
-- Ну, ты мастер! – женщина достала из багажника ящик с инструментами. – Доставай запаску.
-- Будешь менять колёса?!..
-- Нет, буду смотреть как ты их меняешь!
-- Я? – Этьен от души рассмеялся.
-- Что, твои нежные ручки не привычны к такой работе? – скептически поинтересовалась Катрин.
Шетардьё достал колесо и бросил его к ногам женщины:
-- Я просто не занимаюсь бессмысленной работой! Куда мы поедем на трёх колёсах?!.. Впрочем, если хочешь, то меняй сама!
Этьен встал в стороне, насмешливо наблюдая за Катрин.
-- Запросто! – женщина установила домкрат и ловко принялась откручивать болты, крепящие колесо.
Уже стемнело, и единственным источником света были фары машины и редкие фонари на дороге.
-- А какие у тебя варианты? Можешь вызвать помощь и посмотреть, сколько она сюда будет добираться. У нас есть несколько приемлемых выходов: самим добраться до более оживлённого места и найти там помощь или торчать здесь, в ожидании, что кого-то ещё сюда занесёт, – всё это Катрин проговорила, не отрываясь от своего занятия.
Меньше всего её грела мысль о том, что она застряла в этой глуши с Этьеном на неопределенное количество времени. Она была готова не только колесо менять, лес рубить, лишь бы быстрее отсюда выбраться. Мужчина продолжал наблюдать за её действиями, ехидно ухмыляясь.
Наконец-то Катрин установила новое колесо и, оставшись довольной своей работой, сложила инструменты.
-- Ну вот, по крайней мере, я согрелась, – улыбаясь, сказала женщина. – А вот ты сейчас в сугроб превратишься.
-- Для того чтоб согреться, совсем не обязательно менять колёса, – хмыкнул Этьен. – Могла бы сказать, я б тебя согрел…
Шетардьё медленно двинулся к Катрин. Та, отступив, упёрлась в крыло машины.
-- Только попробуй!.. – угрожающе покачала головой женщина.
-- Чего? – брезгливо хмыкнул Этьен. – Тебе опять что-то грезится? Достань из бардачка бренди… нам больше часа топать пешком… Или ты потащишь с собой колёса для согрева?!..
Катрин открыла дверцу машины, опершись коленкой на сиденье, и, пошарив в бардачке, наткнулась на металлическую фляжку.
-- Ну?.. Нашла?.. – склоняясь над женщиной, спросил Шетардьё.
Катрин уже собиралась утвердительно ответить, но слова застряли у неё в горле, едва она почувствовала руку Этьена на своём бедре. Катрин слегка повернулась, чтобы быть напротив мужчины. Тот и не подумал убрать руку, напротив стал продвигаться дальше.
-- Теперь ты тоже скажешь, что мне пригрезилось? – произнесла она, почти у самого уха Этьена.
-- А о чём ты грезишь? – хриплым шёпотом спросил он.
-- Ну, уж точно не об этом! – она попыталась отстранить от себя мужчину. – Прекрати!
-- А может ты просто не вошла во вкус, попробуй, вдруг понравиться! – не слушая её, продолжал он свой напор.
-- Чёрт!.. А я ведь пыталась быть вежливой! – Катрин рукой нащупала металлическую фляжку, упавшую на пол, с размаху треснула ею Этьена по голове и, воспользовавшись его замешательством, оттолкнула от себя.
Тот взвыл, исторгая проклятья. Для такого бойца как Шетардьё удар был не слишком сильный, но его хватило, чтобы на несколько секунд затуманить зрение и нарушить координацию. Катрин знала, что он быстро придёт в себя, поэтому, не теряя времени, выхватила из сумки пистолет, и поспешно выбралась из машины.
Этьен набрал полную пригоршню снега и умыл им лицо. Затем, огляделся по сторонам в поисках Катрин. Она уже стояла на обочине дороги и смотрела в сторону мужчины. Шетардьё направился к ней с единственным желанием - разорвать её на куски. Заметив выражение его лица, женщина по-настоящему испугалась. Но всё же оставалась на месте, крепко сжимая пистолет.
-- Ни шагу больше! – Катрин подняла руку, и выстрелила мужчине под ноги (тот, скрипя зубами, но все же остановился). – Какого хрена, Этьен? Что на тебя нашло?
"В самом деле, что? – буркнул Шетардьё себе под нос. – Захотел красивую девочку красивого мальчика?.. Хочешь побесить Пикета?.. Ну, бросит он попорченный товар, а где твоя выгода? Кто будет шпионить за ним?.."
Тем не менее, задетое самолюбие Этьена требовало хотя бы напугать, как следует эту дикую кошку, которая посмела царапаться!
Сделав обманное движение, мужчина стремительно кинулся на Катрин, выбивая у неё из рук пистолет. Женщина не успела опомниться, как оказалась на капоте феррари, прижатая к нему огромной лапищей Шетардьё.
-- Я предупреждал тебя вести себя смирно, – прошипел Этьен, приближая своё лицо к лицу Катрин.
Нездоровый блеск в глазах помощника Леона заставил женщину вздрогнуть. Она, отчаянно сопротивляясь, вцепилась ногтями в правую руку Шетардьё стальными тисками сжимающую её горло.
-- Ну, что?.. Сделать тебя прямо здесь?! – левая рука Этьена потянулась к ремешку на брюках Катрин.
-- Сукин сын… – сдавленным голосом выдавила женщина, чувствуя, что страх начинает парализовывать её.
И уже когда Катрин совсем потеряла надежду на спасение, помощник Леона вдруг отпустил её. Она беспомощно съехала по капоту вниз на землю к ногам Шетардьё.
-- Ну, как?.. Неплохо согрелись? – злобно рассмеялся Этьен, похлопав ладонью по щеке женщины. – А теперь подъём, прогуляемся чуток по морозцу.
Женщина, опершись на машину, поднялась на ноги. Растерянно оглядываясь по сторонам, она заметила пистолет, выбитый Этьеном из её рук, затем бросила взгляд полный ненависти и отчаянья в сторону мужчины. В её голове тут же возникла мысль о том, с каким наслаждением она всадит всю обойму в этого урода. Катрин всю трясло от переполняющего её отвращения, но трезвый рассудок возобладал над разбушевавшимися эмоциями. Смерть помощника Леона, безусловно, принесет ей колоссальное удовольствие, особенно если эта сволочь будет умирать в муках, но вместе с этим она наверняка подпишет смертный приговор и себе. Этьен же ковырялся в салоне машины, доставая какие-то вещи, при этом, не обращая никакого внимания на женщину. Катрин провела руками по лицу и волосам, словно пытаясь стряхнуть с себя всю мерзость последних минут. Тут, её внимание привлёк приближающийся свет фар. Женщина быстрым шагом направилась на встречу машине, водитель, заметив её, плавно затормозил.
-- Ого! Вы чего это здесь?.. – выходя из автомобиля, удивился Жак. – Я думал, вы уж давно в Париже!..
-- А ты-то, какого чёрта едешь обратно в Париж? – поинтересовался Этьен, подходя к машине.
-- Не-е… я вон до ближайшего города… "железок" прикупить, а то в этом захолустье слишком маленький выбор, если ни сказать: вообще никакого!..
-- До ближайшего так до ближайшего, – пожал плечами Шетардьё. – А там возьмём такси… Правда, Кэт?..
Помощник Леона, приобнял женщину за плечи, и, широко улыбаясь, подтолкнул её к автомобилю.
Катрин, брезгливо дернув плечом, скинула руку мужчины.
-- Я думаю, Жак не откажется от увлекательной прогулки в Париж, – уверенно ответила Катрин. – Тем более что выбор «железок» там значительно лучше. Да, Жак?
Жак согласно кивнул, не смея перечить, занял место водителя и стал ждать, пока пассажиры займут свои места. Юноша молча наблюдал, как женщина садится рядом с ним, думая про себя, почему он не проехал мимо на большой скорости, теперь придётся исполнять блажь руководства и переть их в Париж. А ведь в квартире остывает пиво, да и симпатичная соседка обещала зайти. Жак чуть не завыл от несправедливости, довольно резко трогаясь с места.
-- Да ладно… Будет тебе дуться-то. – Катрин шутливо ткнула Жака в плечо. – По любому пришлось бы возвращаться в Париж, для тебя есть работёнка.

6 января, понедельник. Франция, по дороге в Париж, 21:50– …
Машина стремительно неслась по проселочной дороге. Миль через двадцать пять Жак свернул на бензоколонку. Несмотря на поздний час, тут выстроилась очередь из доброй дюжины машин.
-- Надо заправляться, – пристраиваясь в очередь, объявил Жак. – До следующей колонки не дотянем…
Задремавший на заднем сиденье Этьен проснулся, подаваясь вперёд:
-- Что уже приехали? – его рука (случайно или нарочно) легла на плечо Катрин, касаясь шеи.
Женщина резко отстранилась и, неловко улыбнувшись Жаку, сказала:
-- Заправляйтесь, я пойду прогуляюсь до магазинчика напротив…
Только за ней захлопнулась дверь, Шетардьё, ничего не объясняя, вышел следом.
Этьен нашёл Катрин в магазине, внимательно изучающей латок со сладостями.
-- О-у, наша Кэт любит шоколадки?.. – усмехнулся мужчина и повернулся к продавцу: – Накидайте-ка нам разных и побольше…
Шетардьё, достав бумажник, начал отсчитывать деньги. Что-то блестящее проскользнуло между купюр и упало на пол.
Взгляд Катрин, собиравшейся сказать, что она не хочет шоколад, остановился на этом объекте. Это была фотография из серии с Пикетом, но её не было среди тех, что показывал ей Этьен несколько часов назад. На фото был запечатлён поцелуй Катрин с Эмилем на мосту, освещённом вспышками взрыва.
Руку женщины непроизвольно дёрнулась к фотографии, поднимая её с пола. Несколько секунд она молча рассматривала фото, не понимая, что происходит.
Катрин подняла взгляд на Этьена, и ужаснулась от того, какое бледное и неестественно серое было его лицо.
-- Почему она у тебя? – наконец-то произнесла женщина, слегка отшатнувшись от безумного блеска в глазах мужчины.
Он был в ярости, дыхание было учащённым, а зубы плотно стиснуты. Шетардьё швырнул пакетик со сладостями в ошарашено стоявшего подле них продавца, и, схватив Катрин за руку, словно тряпичную, потащил прочь из магазина.
Женщина не особенно сопротивлялась, пока ни увидела, что Этьен заворачивает в тёмный проулок.
-- Нет… – упираясь, прошептала она, чувствуя как её начинает охватывать паника.
"Спокойно, он не может тебя убить, – как заклинания повторяла себе Катрин. – Жак видел нас вместе… Этьен не посмеет… Господи, но что значит слово Жака против слова правой руки Леона?.."
Ещё секунду спустя женщина оказалась прижатой к холодной сырой стене с заломанными за спину руками.
Шетардьё, тяжело дыша ей в затылок, грубо процедил:
-- Слушай ты, потаскушка Пикета, до сих пор я ещё был очень сдержан!.. Но теперь ты вывела меня!..
-- Я…
-- Заткнись! – оборвал Этьен, перехватывая оба запястья Катрин одной рукой, второй - за волосы отрывая её лицо от стены. – Когда говорю я, ты молчишь! Когда я задаю вопросы, ты отвечаешь! А сама будешь спрашивать, только когда я разрешу! Тебе ясно?!.. – сильнее стягивая её волосы и заводя руки, прошипел Шетардьё.
-- Д-да…
-- Вот и отлично! А теперь скажи-ка мне: это через твою постель Пикет получил файл с записью о том, кто сдал Отделу Филиппа Райса?!.. Солжёшь - будешь умирать до-о-олго! – пообещал мужчина, его колено скользнуло между ног Катрин.
-- Пикет получил мою постель, но никакой файл в качестве бонуса он не получал…
-- Лжешь… pouffiasse!!! – Этьен ещё больнее заломил ей руки.
-- Какой смысл? Сейчас у меня не та ситуация, чтобы лгать.
-- Да ты что?!! Тогда кто?!! За тобой же следили!.. – продолжал допрос Шетардьё, не ослабляя своей мёртвой хватки.
-- Мне он нужен! Мне было необходимо добиться его расположения! А ты ведь знаешь, как Пикет относится к людям.
-- И что же у него есть, чего ты так жаждешь?
-- Информация! – почти выкрикнула женщина, стиснув зубы от боли. – Информация об убийцах моих родителей!
-- Что?!! – то ли недоверчиво, то ли с угрозой переспросил Этьен.
-- Почитай на досуги моё досье, чёрт бы тебя побрал! Их убили у меня на глазах, когда я была ещё подростком!.. Убили жестоко, а надо мной поиздевались, но добивать не стали! Тебе знакомо чувство мести? Это тягучее желание? А, Этьен?!! Прошла уйма лет, но оно во мне не остыло!!! – Катрин говорила гневно, почти срываясь на крик, она уже не чувствовала боли, причиняемой ей. – И тут появляется Пикет и ворошит прошлое!.. Я воспользовалась его отношением ко мне. И это всё! Он сам толком не знает, что обладает важными для меня сведеньями, поэтому мне не нужно доставать для него информацию, мне достаточно добиться его доверия, – уже более спокойно добавила женщина.
Да, чувство мести было знакомо Шетардьё, но это не могло стать общим основанием для примирения. Он не доверял никому. И всё, что говорила Катрин рассматривалось им через призму сомнения и подозрительности. Особенно раздражала логичность рассуждений! Ещё бы стратег «Красной ячейки» и не смогла бы сплести себе убедительное алиби?
-- Притворимся на секунду, что я тебе поверил, – злобно процедил помощник Леона, почти касаясь губами уха женщины. – Где гарантия, что ты не станешь шпионить на Пикета? С чего ты решила, что информацию через постель можно тянуть только в твою сторону?!..
Этьен слегка отпустил волосы Катрин, по-прежнему продолжая вжимать её в холодную серую стену проулка.
-- Гарантий нет. И убеждать тебя, что они есть, было бы большой ошибкой. Ты сам велел следить за Пикетом. Я согласилась. А верить мне или нет, решай сам.
От слов Катрин сейчас многое зависело, и она со страхом ждала ответной реакции. Руки, сведённые за спиной, немилостиво ныли. А ноги были словно ватные.
-- Верить? Тебе? – усмехнулся мужчина, разворачивая лицо женщины. – Большей глупости и не придумать! Я с тебя глаз не спущу, и как только ты оступишься - я об этом узнаю…
До чуткого слуха Этьена донеслись звуки приближающихся шагов. Через несколько секунд в проулке появилась парочка весьма подвыпивших людей, весело и шумно о чём-то разговаривающих.
-- Ого!.. Ты глянь, – пьяным басом обратился один к другому, – обжимаются прям в общественном месте!..
-- Ну, никакого стыда у людей не осталось! – послышался ещё более пьяный ответ.
Шетардьё медленно отстранился от женщины, поворачиваясь к незваным гостям. Внезапно оставшись без поддержки, Катрин устало привалилась к стене, не пытаясь разобраться, что там происходит за широкой спиной Этьена. Её руки беспомощно повисли вдоль тела, она даже не могла пошевелить затёкшими пальцами.
-- Вы тут что-то забыли?!.. – угрожающе рявкнул помощник Леона. – А ну, давайте проваливайте отсюда!
-- Ты посмотри-ка, какие мы смелые, – развязно выдавил тот, что был покрупнее. – Перед своей девкой красуешься?!.. Да мы тя щаз на лоскуточки порежем, а потом и ей займёмся!..
В темноте проулка отчётливо блеснули два лезвия. Не дожидаясь нападенья, Шетардьё метнулся к ближайшему обидчику, перехватывая его руку.
Катрин не видела, что происходит, но хруст сломанной кости и последовавший за этим дикий вопль не оставляли сомнений в случившемся. Впрочем, крик мгновенно оборвал глухой удар.
Внезапно рядом с женщиной вырос второй бандит, резко оторвав её от стены. Катрин почувствовала холод металла на своём горле и одновременно с этим неприятное покалывание в подушечках пальцев (онемение начало проходить).
-- Не подходи!.. – зашипел бандит на приближающегося Шетардьё, сильнее прижимая нож к горлу своей жертвы. – Клянусь, я порежу её!.. Порежу!..
-- Н-да? – Этьен остановился всего в шаге от них. – Ну-ка?..
Бандит моргая уставился на помощника Леона.
-- Я так и думал, – хмыкнул тот, резко вынося правую руку вперёд.
Шетардьё с каким-то скучающим выражение наблюдал за тем, как бандит под тяжестью его кулака врезался затылком в стену и начал медленно оседать, увлекая вниз за собой свою недавнюю жертву. Этьен даже не сделал попытки помочь Катрин освободиться от повисшего на ней тела.
Женщина с усилием скинула с себя обмякшее тело, оно с глухим звуком упало на асфальт, по пути что-то крякнув. Её ноги подкосились, она неуверенно пошатнулась, и чтобы окончательно не свалиться схватилась за одежду Этьена. Тот так и остался стоять без движения, самодовольно ухмыляясь. Затем Катрин подтянулась к нему, и зло прошипела:
-- Ты просто душка, Этьен!
-- Да? А может, это тебе понравилось стоять прижатой к стенке? – огрызнулся Шетардьё, для убедительности немного тряханув её за плечи.
-- Что ты?! Я уже достаточно убедилась в твоей галантности… – съязвила Катрин, затем перешагнула лежавшего под ногами мужчину, и осмотрелась по сторонам.
-- Тогда заткнись! – незамедлительно последовал ответ.
Женщина кинула на него полный злобы взгляд. "И чего меня всё время подмывает его нервировать? Никакого чувства самосохранения!" – сама себе поразилась Катрин.
-- Я думаю, стоит убраться отсюда, пока эти двое не оклемались и не… кхм… позвали на помощь.
-- О! Первая разумная мысль за вечер, – ехидно заметил Этьен.
Жак уже заправил машину и ожидал начальство, кляня их всякими ругательствами. Мало того, что они заставили его тащиться в Париж, так теперь ещё и задерживали в дороге.
Шетардьё, не претендуя на переднее сиденье, открыл заднюю дверцу автомобиля.
-- Спасибо, ты очень любезен, – в натянутой улыбке расплылась Катрин, опередив мужчину и заняв его место.
Прежде чем Этьен успел хоть как-то отреагировать, дверца быстро захлопнулась. Прорычав про себя что-то нечленораздельное, он плюхнулся на переднее сиденье, наблюдая в зеркало заднего вида, как женщина с комфортом расположилась на его месте.

6 января, понедельник. Франция, Париж, часовня Сант-Шапель, 23:45 – …
Отпустив Жака и приказав наблюдать ему за домом Франсуа Перье и докладывать о любых изменениях, Катрин быстро направилась к своему порше.
-- Высадишь меня у Лувра, – приказал Шетардьё, ожидая пока женщина откроет машину.
-- Что, решил приобщиться к культуре? – не удержалась от колкости Катрин.
-- Не твоё дело! – рявкнул Этьен, без спроса садясь в машину.
"Кто сказал, что нахалом быть плохо?" – едва ни взвыла женщина, меньше всего желавшая сейчас быть водителем Шетардьё.
Катрин вставила ключ в зажигание, вдавила педаль чуть ли ни в пол.
-- Пристегнись, – бросила она мужчине.
Машина с рёвом завелась, и послушная воли своей хозяйки рванула с места. Женщина дотянулась до панели и включила музыку. Из динамиков понеслось что-то современное и ритмичное. За окнами мелькали огни Парижа, дороги в центре опустели, и Катрин прибавила газу. Не сбавляя скорости, она вошла в крутой поворот, выворачивая до предела руль. Затем, встретив возвышение на пути, машина подпрыгнула, колеса лишь на мгновение потеряли сцепление с дорогой, и плавно опустившись, продолжили движение.
-- То ли ты чокнутая, то ли торопишься от меня избавиться… – констатировал Шетардьё.
Катрин косо на него взглянула и прибавила громкость музыки, ничего не ответив.
Лишь подъезжая к Лувру, она сбавила скорость. Сделав крутой разворот, притормозила неподалеку от крупнейшего дворца во Франции.
-- Ваша остановка, мсье.
Внезапная трель мобильника, заставила Этьена задержаться. Вырубив музыку, он нажал кнопку связи.
-- Алло!..
В трубке послышался, как показалось Катрин, чей-то встревоженный голос.
-- Ну?.. – буркнул Шетардьё, вновь ожидая ответа. – А танковую дивизию вам не надо, мэм?
Голос мужчины вдруг стал жёстким. С минуту он слушал, что ему говорили, а потом отключил связь, чему-то усмехнувшись про себя.
-- Извини, Кэт, детка… но тебе придётся потерпеть меня ещё чуток, – расплылся в довольном оскале Этьен.
Катрин изумлённо уставилась на помощника Леона:
-- Слушай, найди себе шофера!
-- Умолкни! И не рассуждай! – грубо рявкнул Шетардьё и набрал на мобильнике чей-то номер: – Твою мать!.. Сколько можно звонить?!.. Ты почему не берёшь трубку?!.. Да мне плевать, где ты был!.. Чтоб через 15 минут самолёт был заправлен и готов к перелёту!.. Да… да… Да обратно!.. А вот это - не твоё дело!
Мужчина прервал связь и грозно глянул на Катрин.
-- А ты, какого хрена стоишь?! Поезжай!
-- Куда?.. – с трудом сохраняя спокойствие, поинтересовалась женщина.
-- Ты что, не слышала?! На аэродром!
-- Это - Париж, – напомнила Катрин.
-- Частный аэродром, твою мать!.. – выругался Этьен, попутно проклиная про себя всех женщин. – На восточной окраине! И с такой же скоростью, как ты летела до Лувра!..
"Как же я устал от этих потаскушек Пикета! – рычал про себя Шетардьё. – Убил бы обеих!"
Машина тронулась с места. "Как он меня бесит! Никакого спасу нет! Тоже мне, нашёл девочку на побегушках! Может выкинуть его на полном ходу?! Хотя его фиг выкинешь… Тогда врезаться в столб правым крылом! Не, машинку жалко…" – кипела про себя негодованием Катрин. Всё вокруг её раздражало, и пейзаж за окном, и музыка в машине. Но скоро и это чувство прошло, на его место пришла усталость. После всех событий дня она как камень «навалилась» на плечи женщины. Глаза нещадно защипало, она потёрла их рукой, но это не помогло.
-- Поторопись, чего-то раньше прыти было больше! – стал подгонять её Этьен.
Катрин попыталась найти более удобное положении для затёкшей спины и флегматично прибавила скорость.
-- Куда дальше? – спросила женщина, когда они выехали за черту города.
Шетардьё указал направление, в котором нужно ехать. И уже через 10 минут они прибыли на место.
"Ну, конечно… сам катается на самолёте Леона; я у него личный шофёр… Хорошо устроился! – подруливая к самолёту, причитала про себя Катрин. – Я тоже так хочу!"
-- Теперь-то всё? – с нотками недовольства поинтересовалась она, не глуша мотора.
Этьен потянулся к ключам в замке зажигания, но женщина ухватила его за руку.
-- Что ты делаешь?..
Резким движением высвободив кисть (при этом едва ни вывихнув запястье Катрин), Шетардьё всё-таки добрался до ключёй и сунул их себе в карман.
-- Будет «всё», когда я скажу, – грозно прорычал он. – Давай выходи!
-- Как всегда мил! – пробормотала себе под нос женщина, наблюдая, как Этьен вылезает из машины, затем последовала его примеру.
Ночью мороз стал крепче и сильный ветер, не встречая на своём пути преград, казалось дул со всех сторон. Катрин замотала шарф и плотнее закуталась в куртку. В темноте чётко выделялись очертания белоснежного самолета, вокруг него сновали люди, подготавливая его к взлёту. Шетардьё что-то недовольно обсуждал с одним из рабочих. "Какого чёрта я-то здесь делаю!" – ворчала про себя Катрин, подходя ближе к самолету.
-- Можешь зайти в салон, погреться, – объявил Этьен, внезапно появившись за спиной женщины.
Та вздрогнула толи от неожиданности, толи от голоса помощника Леона, который за последние семь часов опротивел ей просто до жути.
-- А мы что, здесь надолго? – в отчаянье спросила Катрин, поворачиваясь к мужчине.
-- Кэт, детка, не делай такое страдальческое личико, – бесцеремонно потрепав женщину за подбородок, усмехнулся Шетардьё, – а то я могу подумать, что это из-за меня…
-- Да как можно… – Катрин брезгливо отдёрнула голову. – И всё же могу я поинтересоваться, что я здесь делаю?
-- Ты здесь на случай непредусмотренных гостей!
-- Это каких?
-- Не пугайся, гость как раз в твоём вкусе!
Женщина подозрительно нахмурилась.
-- Поясни! – резко потребовала она.
-- Ну, что ты как маленькая?.. Я жду одну особу… если с ней припрётся «ангел хранитель», то ты быстренько умыкнёшь его… И проследишь, чтоб ночью этот «ангел» не навострил крылышки вслед за нами! – с игривым ехидством улыбнулся Этьен и легонько шлёпнул Катрин чуть пониже талии.
Женщина едва ни задохнулась от злости и возмущения: "Да как он смеет!".
-- Да?! Много же должностей я поменяла за сегодняшний вечер! Стала и информатором, и личным шофёром, и развлечением для твоих гостей! Не слишком ли много ты на себя берёшь? – Катрин пристально смотрела на напряженное лицо мужчины.
-- В самый раз! Что я скажу, то ты и будешь делать! – криво ухмыляясь, ответил Шетардьё.
-- Неужели?! – окинув его взглядом с ног до головы, спросила женщина. – А может ты сам хочешь убедиться смогу ли я отвлечь не нужную тебе особу? – тихо произнесла Катрин, и начала медленно приближаться к мужчине. – Что скажешь, Тьен? – прошептала она, почти у самого лица Этьена, положив руки ему на грудь.
-- От чего же нет?.. – не ожидая такого поворота событий, он стоял точно парализованный, с удивлением наблюдая за происходящим.
Женщина прижалась к нему и, крепко обняв за шею, провела рукой по затылку. И уже когда их губы слегка соприкоснулись, Катрин резко ударила его коленом в пах.
-- Сука!!! – взвыл Шетардьё, но, прежде чем его скрутила боль, успел наотмашь ударить Катрин.
Та ожидала такой реакции, поэтому смогла увернуться от удара. Но Этьен всё же достал её, с силой оттолкнув, и Катрин отлетела в сторону, упав на асфальт. Помощник Леона опёрся о крыло самолета и стоял согнувшись. Его дыхание было затруднено, а на лице выступила испарина.
Женщина поднялась с земли, потирая ушибленную руку. Она громко рассмеялась, проведя кончиками пальцев по небольшой ссадине на щеке, вытирая выступившие капельки крови. Накал сегодняшних событий уже не оставил в ней сил для страха. Катрин исподлобья смотрела на мужчину. Тот в свою очередь кинул на неё взгляд полный ненависти и угрозы:
-- Пожалеешь, дрянь!..
-- Que tu es emmerdant!!! – бросила она ему в ответ.

Было около полуночи. Ливи не спалось, она лежала на кровати, бездумно щелкая кнопки пульта. Телевизионные программы хаотично сменяли одна другую, по большинству каналов начинались новости.
Оливия едва ни выронила пульт, когда на экране появилось изображение замка Райсов. Она даже не сразу узнала его. В ночное время с искусственной подсветкой, да ещё припорошенный снегом он смотрелся совершенно по-другому. Диктор что-то лепетал на французском, но Ливи никак не могла сосредоточиться, чтоб разобрать хоть слово. Лихорадочно щелкая по программам и видя на них идентичные картинки, она, наконец, добралась до англоязычного канала.
-- …торжественный приём устроен в честь бракосочетания одной из самых богатых англичанок - Оливии Райс, – вещал диктор, – и никому незнакомого француза - Леона Морэ.
Рот Оливии приоткрылся от изумления, подавшись вперёд, она прибавила у телевизора громкость.
-- К сожалению, съёмку в замке не разрешили, но нашему корреспонденту удалось взять небольшое интервью у счастливца-француза. Со студией на связи наш корреспондент Сюзанна Вандель. Добрый вечер, Сюзанна…
-- Гвендаль, – поприветствовала в ответ корреспондентка, стоящая на фоне виднеющегося вдали замка.
-- Говорят, что сегодняшний приём сродни королевским торжествам, это правда?
-- Да, Гвен, похоже на то. Таких пышных торжеств вне монаршей семьи не было уже несколько десятков лет. Внутри замок похож на сияющее королевство и просто поражает своим блеском.
-- Жаль, что мы не можем этого увидеть. Кстати, а почему запретили съёмку?
Вандель заулыбалась, покачивая головой:
-- Леон Морэ отшучивается, говорит, что не хочет сниматься без супруги. В последний момент она почувствовала недомогание и не смогла спуститься к гостям.
-- Но приём продолжается? – удивлённо спросил Гвендаль.
-- Да, и все ещё надеются увидеть Оливию чуть позже… Леон поделился со мной в приватной беседе, что его супруга находится в положении и иногда неважно себя чувствует.
-- Что… в чем я?! Что он делает?! – Оливия перебралась на край кровати поближе к телевизору.
-- О!.. Мы можем только поздравить эту пару! – восторженно пролепетал Гвендаль. – А известно как долго продолжался их роман? То есть, как долго им удавалось скрывать свои отношения от английской прессы?
-- В сегодняшних вечерних газетах появились фотографии двухмесячной давности. Их совместный отдых на яхте в Средиземном море. Это всё, что известно на данный момент, но ведущие телекомпании Британии уже сейчас готовы выложить кругленькую сумму на эксклюзивные права освещения этого таинственного романа.
Оливия почувствовала подступающую к горлу тошноту.
-- А как светское общество отнеслось к этому браку? – с любопытством поинтересовался Гвендаль.
-- Родители Оливии - лорд и леди Медстоун - присутствуют на приёме, а вот леди Джеймс Райс отказалась приехать…
-- Джейн… господи, что она подумала, – Ливи уже тянулась к телефону, чтобы позвонить бывшей свекрови, однако, опомнившись и сообразив, сколько сейчас времени, женщина повесила трубку и с трудом заставила себя смотреть передачу дальше. – Как там могли оказаться родители?! УБЛЮДОК!
--…в остальном, похоже, особых протестов их брак не вызвал. Виктория Райс - дочь Оливии от второго брака - даже пошутила, что была бы сама не прочь выйти замуж за нынешнего супруга матери. Кстати, Леон на приёме позволил себе в отсутствие жены только несколько танцев с её дочерью, остальные дамы получили вежливый отказ.
-- Какая рыцарская верность, – поаплодировал Гвендаль. – А что сыновья Оливии?..
-- С Метью поговорить не удалось, а Ричард охотно дал интервью, с восхищением отзываясь о своём отчиме…
Оливия вскочила с кровати и, швырнув в телевизор пульт управления, начала лихорадочно одеваться. Быстро натянув на себя купленные вечером свитер и брюки, женщина влетела в гостиную, где мирно спал Пикет, развалившись на разложенном диване.
-- Эм… – Ливи настойчиво потрясла мужчину за плечо. – Эм, проснись…
-- Ммм, – Пикет с трудом продрал глаза. – Детка, у тебя совесть как таковая имеется? Или ты решила в корне изменить наши отношения?..
Он приподнялся на локтях и, мрачно оглядев Ливи, констатировал:
-- Нет, не решила. Вернёмся к вопросу о совести…
-- Мне нужно в Англию.
-- Что случилось? – сон окончательно слетел с лидера «Чёрной луны».
-- Как можно скорей, Эм. Настолько скоро, насколько это возможно, – она коротко изложила ситуацию.
Пикет щёлкнул языком:
-- М-да…
-- Ты понимаешь, я теперь никогда не смогу просто «забить» на эту неделю! Там были мои родители… все, все в курсе! Завтра же об этом будет писать вся «жёлтая» пресса!
-- Ну и что?.. Лив, ты слишком носишься с этой светскостью… фигня какая, кому какое дело?
-- Я не могу, Эмиль! Меня так воспитали, это моя семья, мое имя!!! Чего он добивается?!
-- Сильно подозреваю - вот этой самой истерики… Лив, он прекрасно знает твои слабые стороны и бьёт по ним…
-- Я это понимаю, и я ему не позволю, – вставая с дивана, твёрдо произнесла женщина.
-- Да? И каким же образом ты его остановишь? Лив, очнись!…
-- А ты предлагаешь молча смотреть на то, что он делает с моей жизнью?! Я так не могу. И что там делают мои дети, я же велела им не появляться дома… – Ливи нахмурилась. – Сказали, что там нет Метью…
Она быстро набрала сотовый сына.
-- Не отвечает… а если что-то случилось?
Пикет покачал головой и спустил ноги с дивана.
-- Я позвоню в аэропорт.
Ближайший рейс оказался только поздним утром. Услышав это Оливия немного подумав, вскинула глаза на Пикета.
-- У тебя есть номер Этьена?
-- Ты сдурела? Лив…
-- Эмиль, у тебя есть его сотовый? – твёрдо глядя ему в глаза, повторила свой вопрос женщина.
Пикет, чертыхнувшись, назвал номер.
-- Этьен, это Оливия. Ты всё ещё в Париже? – в голосе Ливи звенел металл.
Больше всего ей сейчас хотелось растерзать и стратега КЯ, и его помощника голыми руками.
-- Ну?.. – буркнул Шетардьё.
-- Мне срочно нужен самолёт!
-- А танковую дивизию вам не надо, мэм? – жестко процедил Этьен, уже догадываясь, куда собралась лететь Оливия.
-- Мне срочно нужно вернуться в Англию, тебе кажется было велено меня туда доставить?..
"Хм… Леон всегда умел уговаривать женщин", – хмыкнул про себя Шетардьё.
Закончив разговор с Этьеном, Оливия отключила телефон, глянув на него так, словно пообщалась с гадюкой.
-- Да, я чувствую, вы сильно любите друг друга… – обронил Пикет, следя за выражением лица женщины.
-- Просто безумно, – подтвердила Ливи. – Я пойду разбужу Сальваторе.
-- Я полечу с тобой, – натягивая брюки, заявил Эмиль.
-- Эм, не надо…
-- Я не отпущу тебя туда одну.

Одна мысль поразила Катрин: ещё недавно здесь сновали туда-сюда люди, занятые своими делами. А теперь рядом никого не было - всё, словно стихло, и лишь в отдалении виднелась кучка людей.
Тут внимание женщины привлекла машина, выезжавшая на взлётную полосу и быстро приближающаяся к ним.
-- Чёрт!.. Сукин сын! – выругался Этьен, глядя на Mini Cooper мчащийся к самолёту. – Кажется, всё-таки припёрся!.. Ну-ка, пойди пока посиди в своём поршике, – приказал Шетардьё, даже не взглянув на Катрин…
Женщина не стала спорить, тем более что ей совершенно не хотелось видеть того, кого она должна будет «умыкнуть».
Автомобиль быстро подкатил к самолёту. Сидя за рулём своей машины и проклиная Этьена за то, что он отобрал у неё ключи, Катрин вдруг заметила, как вытянулась физиономия Шетардьё, когда из Mini Cooper-а вышли трое человек: элегантная дама (вокруг которой всё вопило о чистоте крови и аристократизме), высокий негр (вне всяких сомнений её охранник) и… Пикет!
Катрин невольно подалась вперёд, приоткрывая окно автомобиля.

Этьен нетерпеливо перекатывался с пятки на носок, раздражённо поглядывая на приближающийся Mini Cooper. Оттуда вышли трое и направились к самолёту. Шетардьё не поверил своим глазам: справа от Оливии шёл Пикет.
-- Надеюсь, ты не рассчитываешь, что тоже полетишь? – спросил мужчина, обращаясь к лидеру «Чёрной луны», едва они подошли к нему.
-- Именно так…
-- Чёрта с два, – Шетардье посмотрел на Оливию. – Или он остаётся здесь, или вы все тут остаётесь.
-- Посл…
-- Эм, не надо… – Ливи положила руку на предплечье Эмиля, от чего помощника стратега КЯ просто передернуло. – Я полечу с Сальваторе. Всё будет в порядке, спасибо тебе…
Оливия нежно поцеловала его в щеку.
Пикет нехотя кивнул и, обняв женщину на прощанье, шепнул:
-- Позвони мне часов в семь утра, если звонка не будет, я пойму, что что-то не так… угу?
Оливия, крепко обняв его, закивала головой:
-- Ты самый лучший.
-- Да я в курсе, – хмыкнул Пикет, отпуская женщину. – Удачи, детка.
Оливия быстро поднялась по трапу и, махнув Эмилю на прощание рукой, исчезла в салоне самолета.

-- Что? Неувязочка вышла? – злобно рассмеялся Шетардьё, бросив Нольде ключи от машины Катрин.
Пикет рефлекторно поймал их, но не успел ничего ответить.
-- Отдыхай, сосунок! Переиграть Леона ты ещё не дорос! – Этьен слегка оттолкнул лидера «Чёрной луны» и, прежде бросив на Катрин выразительный взгляд, ступил на трап самолёта.
Двигатели белой махины протяжно загудели, возвещая о предстоящем путешествии.



6 января, понедельник, Париж, бар "Одинокое сердце", 21.40-22.35 Вальтер уже подводил Моник к бару, который так понравился ему неделю назад, но вдруг что-то как будто ударило ему в сердце. Так с ним ещё никогда не бывало. Внутри глухо и больно стукнуло, словно он с размаху налетел на выставленный кулак. Он остановился на полном ходу и судорожно вдохнул. Моник даже несколько испуганно оглянулась.
Но всё тут же прошло, и Вальтер успокаивающим жестом дал ей понять - всё о'кей, не о чем беспокоиться.
Они зашагали дальше. До двери оставалась какая-нибудь пара шагов.

Наступил вечер и Фриз отправился в бар. Когда он, закончив менять интерьер так, чтобы в баре всё было так же, как и первого января, выглянул в окно, то понял - все это было не напрасно.
Фриз заметил Вальтера с женщиной.

Пара вошла в полутемный зал, где гул посетителей смешивался с грустной мелодией какого-то блюза. Усадив девушку за маленький столик в углу помещения, Вальтер направился к барной стойке, чтобы заказать напитки. Моник огляделась по сторонам: не замысловатый, с нотками ностальгии, дизайн этого небольшого бара производил приятное впечатление и настраивал на романтический лад.
-- А вот и ваш мартини, - протянув, девушки треугольный бокал, произнес Вальтер.
-- Спасибо. Здесь действительно очень здорово! Я рада, что мне удалось составить вам компанию.

-- Если мы ещё посидим, - усаживаясь за столик, произнёс Вальтер, -- то сможем дождаться и живую музыку, и слайды времён моей молодости. Как я заметил, Вам вовсе не чужда толика романтики, поэтому, думаю, этот вечер мы запомним.
Он выглядел немного грустным, но вместе с тем был по-прежнему обходителен и любезен.

Вообще-то Вальтеру хотелось увидеть Марка сегодня и здесь, вот только момент был неподходящим, рядом сидела прекрасная девушка, приоткрывшая рот от его историй, а тут, пожалуйста, на горизонте появляется молодой и красивый потенциальный соперник.
Кивок приветствия поэтому был не таким радушным, каким мог бы стать, зайди сюда Вальтер один:
-- Привет Марк, я рад тебя видеть! Моник, познакомься, - Вальтер привстал, чтобы Фриз не вздумал присесть к ним за столик, - это мой друг, Марк!

- Вальтер, не ожидал тебя увидеть сегодня, тем более не одного, - продолжил Марк.

Вальтер молча пожал плечами, мол "ну извини" и, продолжая стоять, промолвил:
--"Ты что, совсем уж в старики меня записал, амиго?"
- Нет, - продолжил Марк. - Я тебя в старики не записывал. Я просто удивился увидя тебя именно сегодня.

Моник с нескрываемым любопытством рассматривала подошедшего к их столику красавца. «Молод, подтянут, одет с иголочки, но без изюминки. В общем, ничего интересного, жаль что прервал увлекательную беседу.» - сделала она вывод.
-- Вальтер, ты так совсем запугаешь своего знакомого! – весело усмехнулась Моник, подмигнув своему спутнику. – Значит, Марк вы тоже являетесь завсегдатаем этого заведения?

По лицу Вальтера стало понятно, что он не очень-то хочет затевать совместный разговор, поэтому он скороговоркой ответил за Марка, не позволив тому вставить и двух букв:
-- Да, именно здесь мы и познакомились неделю назад.
Он продолжал стоять, и со стороны была видна натянутость его позы.


Моник обратила внимание на поведение Вальтера, не располагающее к беседам. Впрочем, и ее приветливость исчерпала себя, все-таки их вечер был куда как увлекательней, пока не появился этот Марк. Поэтому девушка расслабленно откинулась на кресло, медленно потягивая свой мартини, и ожидая окончание беседы двух приятелей.
Вальтер постарался побыстрее попрощаться с Марком, пробормотав что-то вроде:
--Ещё увидимся, не пропадай,
и плюхнулся обратно за столик, пытаясь вспомнить, о чём они с Моник только что весело щебетали.
Марк отходил, немного недоумённо пожимая плечами, и именно в момент его поворота, когда он встал в профиль, Моник вдруг замолчала и потерев пальцами висок промолвила:
-- а ведь где-то я его уже видела.
"Ну конечно, - насупился Вальтер, и добавил про себя - таких молодых жеребчиков полным-полно на каждой рекламной картинке".
Но девушка, всё потирая висок, молчала, пытаясь что-то вспомнить.

Моник еще несколько мгновений провожала взглядом Фриза, думая, почему его черты показались ей знакомыми, пока ее руки не коснулась мягкая ладонь Вальтера.
-- Эй! Что так привлекло твое внимание?
-- Просто, понимаешь, у меня очень хорошая память на лица, а твой друг... впрочем, не важно, - девушка решила не тратить сейчас время на бессмысленные догадки, тем более делиться с Вальтером не обоснованными предположениями.
«Я непременно должна узнать, откуда мне знакомо это лицо.» - решила про себя Моник.
-- Давай лучше вернемся к нашему разговору, - девушка весело улыбнулась Вальтеру. - Ты мне не успел рассказать о слайдах, которые здесь можно посмотреть.

-- О, они тебе понравятся, - Вальтер щебетал как певчая птичка, - они романтичных времен моей молодости, а тогда больше думали о душе, чем о теле.
И он принялся рассказывать о временах, знакомых Моник только понаслышке.
Наверное, каждый человек впоследствии вспоминает свои молодые годы, немного приукрашивая, однако этот рассказ не был похож на обычные стариковские россказни. В нём были и сине-звёздные вечера, и дожди, смывающие грязь с тела и души, и слезинки вперемешку со снежинками на щеках любимой, и тёмная гладь воды, обещающая бесконечную счастливую жизнь. Много чувства и много грусти о растерянной молодости увидела девушка в этом немного старомодном, немного чудном, но таком милом и как оказалось таком щемяще ранимом старике.
Моник слушала, представляя себе его в том далёком времени, когда её ещё и на свете не было, и видела не седые волосы, морщинки на лице и сгорбленную спину, а стать и силу, мужскую твёрдую и одновременно нежную руку, крепкие губы и пронзительный взгляд синих глаз.

Моник восторженно слушала мужчину, она заражалась той жизненной энергией, которая светилась из его глаз. Его рассказ был наполнен яркими красками, чувственными образами. Девушке уже казалось, что и она была свидетельницей тех далеких событий, и вместе с ним смотрела на захватывающий дух картины. Чем дольше длилась их беседа, тем больше она замечала, как преображается Вальтер. Она уже не видела в нем забавного, ворчливого старика, колдующего над своими железяками. Моник чувствовала исходящую от него силу, ее восхищали его ум и мудрость и при этом трогательный романтизм и какое-то поразительное юношеское озорство.
-- Ты потрясающий рассказчик! Мне уже кажется, что я тоже все это видела, – не удержавшись от комплемента, произнесла девушка.

--Конечно, ты всё это видела, - сказал Вальтер, - только моими глазами. Понимаешь, мы все- дети одной природы, поэтому можем настроиться на одну и ту же волну. Лови мою волну, будешь видеть мир так же как я. А я буду настраиваться на твою волну, чтобы оставаться понятым. Вот и весь секрет этой жизни. Жаль только, я узнал его слишком поздно.
И он подмигнул Моник тем самым, особым способом, когда понятно, что человек, говоря вроде бы в шутку, на самом деле затрагивает важные для себя вещи.

Девушка внимательно посмотрела на светящиеся теплом лицо мужчины. Ей были действительно любопытны те вещи, о которых он так красиво говорил. Его хотелось слушать, было приятно и, а главное легко с ним разговаривать. Она забыла о различиях между ними, о том из каких они кругов, Моник просто расслабилась и наслаждалась редкими минутами непринужденного общения.
-- А разве это так просто?
-- Что именно?
-- Настроиться на одну волну и быть понятной другому человеку и понимать его, смотреть на мир одними глазами? – немного печально улыбнулась Моник.

--Конечно, просто, надо только захотеть, - Вальтер взял руку Моник в свои ладони, - понимаешь, думать не о себе, а о другом, дышать в его ритме, улыбаться и хмурить брови вместе с ним. Ты постепенно растворяешься в человеке, и уже не существует отдельных людей, есть что-то общее, чего нельзя и словами-то объяснить. Вот попробуй - это не сложно.
Он смотрел ей в глаза и, казалось, действительно проникал взглядом в душу.

Моник заворожено всматривалась в бездонные мудрые глаза мужчины. Ей как-то сразу стало спокойно, уютно и захотелось поверить, что так действительно бывает, чтобы два человека растворялись друг в друге, просто беззаветно любили. Почему-то ее не искушенному сердцу так хотелось верить этим словам.
До слуха девушки долетели звуки музыки. Мелодия была плавной, с чудесными переливами аккордов, но в тоже время не грустной.
-- Потанцуй со мной! – внезапно попросила она Вальтера.

Он согласно кивнул и выйдя из-за стола, придержал кресло, из которого она вставала.
Странная пара, похожая больше на отца и дочь, чем на влюблённых, завораживала взгляд присутствующих посетителей. Он был несколько старомоден в танце, хотя и очень грациозен, а она.... Она просто светилась от счастья ли, от задушевной мелодии ли, или от тепла, которое, судя по всему, окружало этит двоих.
А музыка лилась, кажется только для них, мир сворачивался и упрощался, куда-то уходили заботы.
Они стояли вдвоём на этом пятачке маленького кафе в маленьком Париже на маленькой планете Земля.

"М-да. Интересно, что он подумал, когда я подошел к ним? Наверное, что наброшусь на неё прямо здесь. Таким взглядом смотрят на большого жирного кота, который вот-вот сцапает невинного птенчика" - ехидная улыбка скользнула по губам Фриза.

Вот уже некоторое время он наблюдал за этой сладкой парочкой. Они, казалось, не замечали ничего вокруг.
"Зашел в бар, а попал в театр на "Ромео и Джульетту". Занимательно конечно, но есть дела поважнее" - Марк допил пиво и двинулся к выходу.

6 января, понедельник. Франция, Париж, часовня Сант-Шапель, 23:45 – …
Отпустив Жака и приказав наблюдать ему за домом Франсуа Перье и докладывать о любых изменениях, Катрин быстро направилась к своему порше.
-- Высадишь меня у Лувра, – приказал Шетардьё, ожидая пока женщина откроет машину.
-- Что, решил приобщиться к культуре? – не удержалась от колкости Катрин.
-- Не твоё дело! – рявкнул Этьен, без спроса садясь в машину.
"Кто сказал, что нахалом быть плохо?" – едва ни взвыла женщина, меньше всего желавшая сейчас быть водителем Шетардьё.
Катрин вставила ключ в зажигание, вдавила педаль чуть ли ни в пол.
-- Пристегнись, – бросила она мужчине.
Машина с рёвом завелась, и послушная воли своей хозяйки рванула с места. Женщина дотянулась до панели и включила музыку. Из динамиков понеслось что-то современное и ритмичное. За окнами мелькали огни Парижа, дороги в центре опустели, и Катрин прибавила газу. Не сбавляя скорости, она вошла в крутой поворот, выворачивая до предела руль. Затем, встретив возвышение на пути, машина подпрыгнула, колеса лишь на мгновение потеряли сцепление с дорогой, и плавно опустившись, продолжили движение.
-- То ли ты чокнутая, то ли торопишься от меня избавиться… – констатировал Шетардьё.
Катрин косо на него взглянула и прибавила громкость музыки, ничего не ответив.
Лишь подъезжая к Лувру, она сбавила скорость. Сделав крутой разворот, притормозила неподалеку от крупнейшего дворца во Франции.
-- Ваша остановка, мсье.
Внезапная трель мобильника, заставила Этьена задержаться. Вырубив музыку, он нажал кнопку связи.
-- Алло!..
В трубке послышался, как показалось Катрин, чей-то встревоженный голос.
-- Ну?.. – буркнул Шетардьё, вновь ожидая ответа. – А танковую дивизию вам не надо, мэм?
Голос мужчины вдруг стал жёстким. С минуту он слушал, что ему говорили, а потом отключил связь, чему-то усмехнувшись про себя.
-- Извини, Кэт, детка… но тебе придётся потерпеть меня ещё чуток, – расплылся в довольном оскале Этьен.
Катрин изумлённо уставилась на помощника Леона:
-- Слушай, найди себе шофера!
-- Умолкни! И не рассуждай! – грубо рявкнул Шетардьё и набрал на мобильнике чей-то номер: – Твою мать!.. Сколько можно звонить?!.. Ты почему не берёшь трубку?!.. Да мне плевать, где ты был!.. Чтоб через 15 минут самолёт был заправлен и готов к перелёту!.. Да… да… Да обратно!.. А вот это - не твоё дело!
Мужчина прервал связь и грозно глянул на Катрин.
-- А ты, какого хрена стоишь?! Поезжай!
-- Куда?.. – с трудом сохраняя спокойствие, поинтересовалась женщина.
-- Ты что, не слышала?! На аэродром!
-- Это - Париж, – напомнила Катрин.
-- Частный аэродром, твою мать!.. – выругался Этьен, попутно проклиная про себя всех женщин. – На восточной окраине! И с такой же скоростью, как ты летела до Лувра!..
"Как же я устал от этих потаскушек Пикета! – рычал про себя Шетардьё. – Убил бы обеих!"
Машина тронулась с места. "Как он меня бесит! Никакого спасу нет! Тоже мне, нашёл девочку на побегушках! Может выкинуть его на полном ходу?! Хотя его фиг выкинешь… Тогда врезаться в столб правым крылом! Не, машинку жалко…" – кипела про себя негодованием Катрин. Всё вокруг её раздражало, и пейзаж за окном, и музыка в машине. Но скоро и это чувство прошло, на его место пришла усталость. После всех событий дня она как камень «навалилась» на плечи женщины. Глаза нещадно защипало, она потёрла их рукой, но это не помогло.
-- Поторопись, чего-то раньше прыти было больше! – стал подгонять её Этьен.
Катрин попыталась найти более удобное положении для затёкшей спины и флегматично прибавила скорость.
-- Куда дальше? – спросила женщина, когда они выехали за черту города.
Шетардьё указал направление, в котором нужно ехать. И уже через 10 минут они прибыли на место.
"Ну, конечно… сам катается на самолёте Леона; я у него личный шофёр… Хорошо устроился! – подруливая к самолёту, причитала про себя Катрин. – Я тоже так хочу!"
-- Теперь-то всё? – с нотками недовольства поинтересовалась она, не глуша мотора.
Этьен потянулся к ключам в замке зажигания, но женщина ухватила его за руку.
-- Что ты делаешь?..
Резким движением высвободив кисть (при этом едва ни вывихнув запястье Катрин), Шетардьё всё-таки добрался до ключёй и сунул их себе в карман.
-- Будет «всё», когда я скажу, – грозно прорычал он. – Давай выходи!
-- Как всегда мил! – пробормотала себе под нос женщина, наблюдая, как Этьен вылезает из машины, затем последовала его примеру.
Ночью мороз стал крепче и сильный ветер, не встречая на своём пути преград, казалось дул со всех сторон. Катрин замотала шарф и плотнее закуталась в куртку. В темноте чётко выделялись очертания белоснежного самолета, вокруг него сновали люди, подготавливая его к взлёту. Шетардьё что-то недовольно обсуждал с одним из рабочих. "Какого чёрта я-то здесь делаю!" – ворчала про себя Катрин, подходя ближе к самолету.
-- Можешь зайти в салон, погреться, – объявил Этьен, внезапно появившись за спиной женщины.
Та вздрогнула толи от неожиданности, толи от голоса помощника Леона, который за последние семь часов опротивел ей просто до жути.
-- А мы что, здесь надолго? – в отчаянье спросила Катрин, поворачиваясь к мужчине.
-- Кэт, детка, не делай такое страдальческое личико, – бесцеремонно потрепав женщину за подбородок, усмехнулся Шетардьё, – а то я могу подумать, что это из-за меня…
-- Да как можно… – Катрин брезгливо отдёрнула голову. – И всё же могу я поинтересоваться, что я здесь делаю?
-- Ты здесь на случай непредусмотренных гостей!
-- Это каких?
-- Не пугайся, гость как раз в твоём вкусе!
Женщина подозрительно нахмурилась.
-- Поясни! – резко потребовала она.
-- Ну, что ты как маленькая?.. Я жду одну особу… если с ней припрётся «ангел хранитель», то ты быстренько умыкнёшь его… И проследишь, чтоб ночью этот «ангел» не навострил крылышки вслед за нами! – с игривым ехидством улыбнулся Этьен и легонько шлёпнул Катрин чуть пониже талии.
Женщина едва ни задохнулась от злости и возмущения: "Да как он смеет!".
-- Да?! Много же должностей я поменяла за сегодняшний вечер! Стала и информатором, и личным шофёром, и развлечением для твоих гостей! Не слишком ли много ты на себя берёшь? – Катрин пристально смотрела на напряженное лицо мужчины.
-- В самый раз! Что я скажу, то ты и будешь делать! – криво ухмыляясь, ответил Шетардьё.
-- Неужели?! – окинув его взглядом с ног до головы, спросила женщина. – А может ты сам хочешь убедиться смогу ли я отвлечь не нужную тебе особу? – тихо произнесла Катрин, и начала медленно приближаться к мужчине. – Что скажешь, Тьен? – прошептала она, почти у самого лица Этьена, положив руки ему на грудь.
-- От чего же нет?.. – не ожидая такого поворота событий, он стоял точно парализованный, с удивлением наблюдая за происходящим.
Женщина прижалась к нему и, крепко обняв за шею, провела рукой по затылку. И уже когда их губы слегка соприкоснулись, Катрин резко ударила его коленом в пах.
-- Сука!!! – взвыл Шетардьё, но, прежде чем его скрутила боль, успел наотмашь ударить Катрин.
Та ожидала такой реакции, поэтому смогла увернуться от удара. Но Этьен всё же достал её, с силой оттолкнув, и Катрин отлетела в сторону, упав на асфальт. Помощник Леона опёрся о крыло самолета и стоял согнувшись. Его дыхание было затруднено, а на лице выступила испарина.
Женщина поднялась с земли, потирая ушибленную руку. Она громко рассмеялась, проведя кончиками пальцев по небольшой ссадине на щеке, вытирая выступившие капельки крови. Накал сегодняшних событий уже не оставил в ней сил для страха. Катрин исподлобья смотрела на мужчину. Тот в свою очередь кинул на неё взгляд полный ненависти и угрозы:
-- Пожалеешь, дрянь!..
-- Que tu es emmerdant!!! – бросила она ему в ответ.

Было около полуночи. Ливи не спалось, она лежала на кровати, бездумно щелкая кнопки пульта. Телевизионные программы хаотично сменяли одна другую, по большинству каналов начинались новости.
Оливия едва ни выронила пульт, когда на экране появилось изображение замка Райсов. Она даже не сразу узнала его. В ночное время с искусственной подсветкой, да ещё припорошенный снегом он смотрелся совершенно по-другому. Диктор что-то лепетал на французском, но Ливи никак не могла сосредоточиться, чтоб разобрать хоть слово. Лихорадочно щелкая по программам и видя на них идентичные картинки, она, наконец, добралась до англоязычного канала.
-- …торжественный приём устроен в честь бракосочетания одной из самых богатых англичанок - Оливии Райс, – вещал диктор, – и никому незнакомого француза - Леона Морэ.
Рот Оливии приоткрылся от изумления, подавшись вперёд, она прибавила у телевизора громкость.
-- К сожалению, съёмку в замке не разрешили, но нашему корреспонденту удалось взять небольшое интервью у счастливца-француза. Со студией на связи наш корреспондент Сюзанна Вандель. Добрый вечер, Сюзанна…
-- Гвендаль, – поприветствовала в ответ корреспондентка, стоящая на фоне виднеющегося вдали замка.
-- Говорят, что сегодняшний приём сродни королевским торжествам, это правда?
-- Да, Гвен, похоже на то. Таких пышных торжеств вне монаршей семьи не было уже несколько десятков лет. Внутри замок похож на сияющее королевство и просто поражает своим блеском.
-- Жаль, что мы не можем этого увидеть. Кстати, а почему запретили съёмку?
Вандель заулыбалась, покачивая головой:
-- Леон Морэ отшучивается, говорит, что не хочет сниматься без супруги. В последний момент она почувствовала недомогание и не смогла спуститься к гостям.
-- Но приём продолжается? – удивлённо спросил Гвендаль.
-- Да, и все ещё надеются увидеть Оливию чуть позже… Леон поделился со мной в приватной беседе, что его супруга находится в положении и иногда неважно себя чувствует.
-- Что… в чем я?! Что он делает?! – Оливия перебралась на край кровати поближе к телевизору.
-- О!.. Мы можем только поздравить эту пару! – восторженно пролепетал Гвендаль. – А известно как долго продолжался их роман? То есть, как долго им удавалось скрывать свои отношения от английской прессы?
-- В сегодняшних вечерних газетах появились фотографии двухмесячной давности. Их совместный отдых на яхте в Средиземном море. Это всё, что известно на данный момент, но ведущие телекомпании Британии уже сейчас готовы выложить кругленькую сумму на эксклюзивные права освещения этого таинственного романа.
Оливия почувствовала подступающую к горлу тошноту.
-- А как светское общество отнеслось к этому браку? – с любопытством поинтересовался Гвендаль.
-- Родители Оливии - лорд и леди Медстоун - присутствуют на приёме, а вот леди Джеймс Райс отказалась приехать…
-- Джейн… господи, что она подумала, – Ливи уже тянулась к телефону, чтобы позвонить бывшей свекрови, однако, опомнившись и сообразив, сколько сейчас времени, женщина повесила трубку и с трудом заставила себя смотреть передачу дальше. – Как там могли оказаться родители?! УБЛЮДОК!
--…в остальном, похоже, особых протестов их брак не вызвал. Виктория Райс - дочь Оливии от второго брака - даже пошутила, что была бы сама не прочь выйти замуж за нынешнего супруга матери. Кстати, Леон на приёме позволил себе в отсутствие жены только несколько танцев с её дочерью, остальные дамы получили вежливый отказ.
-- Какая рыцарская верность, – поаплодировал Гвендаль. – А что сыновья Оливии?..
-- С Метью поговорить не удалось, а Ричард охотно дал интервью, с восхищением отзываясь о своём отчиме…
Оливия вскочила с кровати и, швырнув в телевизор пульт управления, начала лихорадочно одеваться. Быстро натянув на себя купленные вечером свитер и брюки, женщина влетела в гостиную, где мирно спал Пикет, развалившись на разложенном диване.
-- Эм… – Ливи настойчиво потрясла мужчину за плечо. – Эм, проснись…
-- Ммм, – Пикет с трудом продрал глаза. – Детка, у тебя совесть как таковая имеется? Или ты решила в корне изменить наши отношения?..
Он приподнялся на локтях и, мрачно оглядев Ливи, констатировал:
-- Нет, не решила. Вернёмся к вопросу о совести…
-- Мне нужно в Англию.
-- Что случилось? – сон окончательно слетел с лидера «Чёрной луны».
-- Как можно скорей, Эм. Настолько скоро, насколько это возможно, – она коротко изложила ситуацию.
Пикет щёлкнул языком:
-- М-да…
-- Ты понимаешь, я теперь никогда не смогу просто «забить» на эту неделю! Там были мои родители… все, все в курсе! Завтра же об этом будет писать вся «жёлтая» пресса!
-- Ну и что?.. Лив, ты слишком носишься с этой светскостью… фигня какая, кому какое дело?
-- Я не могу, Эмиль! Меня так воспитали, это моя семья, мое имя!!! Чего он добивается?!
-- Сильно подозреваю - вот этой самой истерики… Лив, он прекрасно знает твои слабые стороны и бьёт по ним…
-- Я это понимаю, и я ему не позволю, – вставая с дивана, твёрдо произнесла женщина.
-- Да? И каким же образом ты его остановишь? Лив, очнись!…
-- А ты предлагаешь молча смотреть на то, что он делает с моей жизнью?! Я так не могу. И что там делают мои дети, я же велела им не появляться дома… – Ливи нахмурилась. – Сказали, что там нет Метью…
Она быстро набрала сотовый сына.
-- Не отвечает… а если что-то случилось?
Пикет покачал головой и спустил ноги с дивана.
-- Я позвоню в аэропорт.
Ближайший рейс оказался только поздним утром. Услышав это Оливия немного подумав, вскинула глаза на Пикета.
-- У тебя есть номер Этьена?
-- Ты сдурела? Лив…
-- Эмиль, у тебя есть его сотовый? – твёрдо глядя ему в глаза, повторила свой вопрос женщина.
Пикет, чертыхнувшись, назвал номер.
-- Этьен, это Оливия. Ты всё ещё в Париже? – в голосе Ливи звенел металл.
Больше всего ей сейчас хотелось растерзать и стратега КЯ, и его помощника голыми руками.
-- Ну?.. – буркнул Шетардьё.
-- Мне срочно нужен самолёт!
-- А танковую дивизию вам не надо, мэм? – жестко процедил Этьен, уже догадываясь, куда собралась лететь Оливия.
-- Мне срочно нужно вернуться в Англию, тебе кажется было велено меня туда доставить?..
"Хм… Леон всегда умел уговаривать женщин", – хмыкнул про себя Шетардьё.
Закончив разговор с Этьеном, Оливия отключила телефон, глянув на него так, словно пообщалась с гадюкой.
-- Да, я чувствую, вы сильно любите друг друга… – обронил Пикет, следя за выражением лица женщины.
-- Просто безумно, – подтвердила Ливи. – Я пойду разбужу Сальваторе.
-- Я полечу с тобой, – натягивая брюки, заявил Эмиль.
-- Эм, не надо…
-- Я не отпущу тебя туда одну.

Одна мысль поразила Катрин: ещё недавно здесь сновали туда-сюда люди, занятые своими делами. А теперь рядом никого не было - всё, словно стихло, и лишь в отдалении виднелась кучка людей.
Тут внимание женщины привлекла машина, выезжавшая на взлётную полосу и быстро приближающаяся к ним.
-- Чёрт!.. Сукин сын! – выругался Этьен, глядя на Mini Cooper мчащийся к самолёту. – Кажется, всё-таки припёрся!.. Ну-ка, пойди пока посиди в своём поршике, – приказал Шетардьё, даже не взглянув на Катрин…
Женщина не стала спорить, тем более что ей совершенно не хотелось видеть того, кого она должна будет «умыкнуть».
Автомобиль быстро подкатил к самолёту. Сидя за рулём своей машины и проклиная Этьена за то, что он отобрал у неё ключи, Катрин вдруг заметила, как вытянулась физиономия Шетардьё, когда из Mini Cooper-а вышли трое человек: элегантная дама (вокруг которой всё вопило о чистоте крови и аристократизме), высокий негр (вне всяких сомнений её охранник) и… Пикет!
Катрин невольно подалась вперёд, приоткрывая окно автомобиля.

Этьен нетерпеливо перекатывался с пятки на носок, раздражённо поглядывая на приближающийся Mini Cooper. Оттуда вышли трое и направились к самолёту. Шетардьё не поверил своим глазам: справа от Оливии шёл Пикет.
-- Надеюсь, ты не рассчитываешь, что тоже полетишь? – спросил мужчина, обращаясь к лидеру «Чёрной луны», едва они подошли к нему.
-- Именно так…
-- Чёрта с два, – Шетардье посмотрел на Оливию. – Или он остаётся здесь, или вы все тут остаётесь.
-- Посл…
-- Эм, не надо… – Ливи положила руку на предплечье Эмиля, от чего помощника стратега КЯ просто передернуло. – Я полечу с Сальваторе. Всё будет в порядке, спасибо тебе…
Оливия нежно поцеловала его в щеку.
Пикет нехотя кивнул и, обняв женщину на прощанье, шепнул:
-- Позвони мне часов в семь утра, если звонка не будет, я пойму, что что-то не так… угу?
Оливия, крепко обняв его, закивала головой:
-- Ты самый лучший.
-- Да я в курсе, – хмыкнул Пикет, отпуская женщину. – Удачи, детка.
Оливия быстро поднялась по трапу и, махнув Эмилю на прощание рукой, исчезла в салоне самолета.

-- Что? Неувязочка вышла? – злобно рассмеялся Шетардьё, бросив Нольде ключи от машины Катрин.
Пикет рефлекторно поймал их, но не успел ничего ответить.
-- Отдыхай, сосунок! Переиграть Леона ты ещё не дорос! – Этьен слегка оттолкнул лидера «Чёрной луны» и, прежде бросив на Катрин выразительный взгляд, ступил на трап самолёта.
Двигатели белой махины протяжно загудели, возвещая о предстоящем путешествии.



6 января, понедельник, Париж, бар "Одинокое сердце", 21.40-22.35 Вальтер уже подводил Моник к бару, который так понравился ему неделю назад, но вдруг что-то как будто ударило ему в сердце. Так с ним ещё никогда не бывало. Внутри глухо и больно стукнуло, словно он с размаху налетел на выставленный кулак. Он остановился на полном ходу и судорожно вдохнул. Моник даже несколько испуганно оглянулась.
Но всё тут же прошло, и Вальтер успокаивающим жестом дал ей понять - всё о'кей, не о чем беспокоиться.
Они зашагали дальше. До двери оставалась какая-нибудь пара шагов.

Наступил вечер и Фриз отправился в бар. Когда он, закончив менять интерьер так, чтобы в баре всё было так же, как и первого января, выглянул в окно, то понял - все это было не напрасно.
Фриз заметил Вальтера с женщиной.

Пара вошла в полутемный зал, где гул посетителей смешивался с грустной мелодией какого-то блюза. Усадив девушку за маленький столик в углу помещения, Вальтер направился к барной стойке, чтобы заказать напитки. Моник огляделась по сторонам: не замысловатый, с нотками ностальгии, дизайн этого небольшого бара производил приятное впечатление и настраивал на романтический лад.
-- А вот и ваш мартини, - протянув, девушки треугольный бокал, произнес Вальтер.
-- Спасибо. Здесь действительно очень здорово! Я рада, что мне удалось составить вам компанию.

-- Если мы ещё посидим, - усаживаясь за столик, произнёс Вальтер, -- то сможем дождаться и живую музыку, и слайды времён моей молодости. Как я заметил, Вам вовсе не чужда толика романтики, поэтому, думаю, этот вечер мы запомним.
Он выглядел немного грустным, но вместе с тем был по-прежнему обходителен и любезен.

Вообще-то Вальтеру хотелось увидеть Марка сегодня и здесь, вот только момент был неподходящим, рядом сидела прекрасная девушка, приоткрывшая рот от его историй, а тут, пожалуйста, на горизонте появляется молодой и красивый потенциальный соперник.
Кивок приветствия поэтому был не таким радушным, каким мог бы стать, зайди сюда Вальтер один:
-- Привет Марк, я рад тебя видеть! Моник, познакомься, - Вальтер привстал, чтобы Фриз не вздумал присесть к ним за столик, - это мой друг, Марк!

- Вальтер, не ожидал тебя увидеть сегодня, тем более не одного, - продолжил Марк.

Вальтер молча пожал плечами, мол "ну извини" и, продолжая стоять, промолвил:
--"Ты что, совсем уж в старики меня записал, амиго?"
- Нет, - продолжил Марк. - Я тебя в старики не записывал. Я просто удивился увидя тебя именно сегодня.

Моник с нескрываемым любопытством рассматривала подошедшего к их столику красавца. «Молод, подтянут, одет с иголочки, но без изюминки. В общем, ничего интересного, жаль что прервал увлекательную беседу.» - сделала она вывод.
-- Вальтер, ты так совсем запугаешь своего знакомого! – весело усмехнулась Моник, подмигнув своему спутнику. – Значит, Марк вы тоже являетесь завсегдатаем этого заведения?

По лицу Вальтера стало понятно, что он не очень-то хочет затевать совместный разговор, поэтому он скороговоркой ответил за Марка, не позволив тому вставить и двух букв:
-- Да, именно здесь мы и познакомились неделю назад.
Он продолжал стоять, и со стороны была видна натянутость его позы.


Моник обратила внимание на поведение Вальтера, не располагающее к беседам. Впрочем, и ее приветливость исчерпала себя, все-таки их вечер был куда как увлекательней, пока не появился этот Марк. Поэтому девушка расслабленно откинулась на кресло, медленно потягивая свой мартини, и ожидая окончание беседы двух приятелей.
Вальтер постарался побыстрее попрощаться с Марком, пробормотав что-то вроде:
--Ещё увидимся, не пропадай,
и плюхнулся обратно за столик, пытаясь вспомнить, о чём они с Моник только что весело щебетали.
Марк отходил, немного недоумённо пожимая плечами, и именно в момент его поворота, когда он встал в профиль, Моник вдруг замолчала и потерев пальцами висок промолвила:
-- а ведь где-то я его уже видела.
"Ну конечно, - насупился Вальтер, и добавил про себя - таких молодых жеребчиков полным-полно на каждой рекламной картинке".
Но девушка, всё потирая висок, молчала, пытаясь что-то вспомнить.

Моник еще несколько мгновений провожала взглядом Фриза, думая, почему его черты показались ей знакомыми, пока ее руки не коснулась мягкая ладонь Вальтера.
-- Эй! Что так привлекло твое внимание?
-- Просто, понимаешь, у меня очень хорошая память на лица, а твой друг... впрочем, не важно, - девушка решила не тратить сейчас время на бессмысленные догадки, тем более делиться с Вальтером не обоснованными предположениями.
«Я непременно должна узнать, откуда мне знакомо это лицо.» - решила про себя Моник.
-- Давай лучше вернемся к нашему разговору, - девушка весело улыбнулась Вальтеру. - Ты мне не успел рассказать о слайдах, которые здесь можно посмотреть.

-- О, они тебе понравятся, - Вальтер щебетал как певчая птичка, - они романтичных времен моей молодости, а тогда больше думали о душе, чем о теле.
И он принялся рассказывать о временах, знакомых Моник только понаслышке.
Наверное, каждый человек впоследствии вспоминает свои молодые годы, немного приукрашивая, однако этот рассказ не был похож на обычные стариковские россказни. В нём были и сине-звёздные вечера, и дожди, смывающие грязь с тела и души, и слезинки вперемешку со снежинками на щеках любимой, и тёмная гладь воды, обещающая бесконечную счастливую жизнь. Много чувства и много грусти о растерянной молодости увидела девушка в этом немного старомодном, немного чудном, но таком милом и как оказалось таком щемяще ранимом старике.
Моник слушала, представляя себе его в том далёком времени, когда её ещё и на свете не было, и видела не седые волосы, морщинки на лице и сгорбленную спину, а стать и силу, мужскую твёрдую и одновременно нежную руку, крепкие губы и пронзительный взгляд синих глаз.

Моник восторженно слушала мужчину, она заражалась той жизненной энергией, которая светилась из его глаз. Его рассказ был наполнен яркими красками, чувственными образами. Девушке уже казалось, что и она была свидетельницей тех далеких событий, и вместе с ним смотрела на захватывающий дух картины. Чем дольше длилась их беседа, тем больше она замечала, как преображается Вальтер. Она уже не видела в нем забавного, ворчливого старика, колдующего над своими железяками. Моник чувствовала исходящую от него силу, ее восхищали его ум и мудрость и при этом трогательный романтизм и какое-то поразительное юношеское озорство.
-- Ты потрясающий рассказчик! Мне уже кажется, что я тоже все это видела, – не удержавшись от комплемента, произнесла девушка.

--Конечно, ты всё это видела, - сказал Вальтер, - только моими глазами. Понимаешь, мы все- дети одной природы, поэтому можем настроиться на одну и ту же волну. Лови мою волну, будешь видеть мир так же как я. А я буду настраиваться на твою волну, чтобы оставаться понятым. Вот и весь секрет этой жизни. Жаль только, я узнал его слишком поздно.
И он подмигнул Моник тем самым, особым способом, когда понятно, что человек, говоря вроде бы в шутку, на самом деле затрагивает важные для себя вещи.

Девушка внимательно посмотрела на светящиеся теплом лицо мужчины. Ей были действительно любопытны те вещи, о которых он так красиво говорил. Его хотелось слушать, было приятно и, а главное легко с ним разговаривать. Она забыла о различиях между ними, о том из каких они кругов, Моник просто расслабилась и наслаждалась редкими минутами непринужденного общения.
-- А разве это так просто?
-- Что именно?
-- Настроиться на одну волну и быть понятной другому человеку и понимать его, смотреть на мир одними глазами? – немного печально улыбнулась Моник.

--Конечно, просто, надо только захотеть, - Вальтер взял руку Моник в свои ладони, - понимаешь, думать не о себе, а о другом, дышать в его ритме, улыбаться и хмурить брови вместе с ним. Ты постепенно растворяешься в человеке, и уже не существует отдельных людей, есть что-то общее, чего нельзя и словами-то объяснить. Вот попробуй - это не сложно.
Он смотрел ей в глаза и, казалось, действительно проникал взглядом в душу.

Моник заворожено всматривалась в бездонные мудрые глаза мужчины. Ей как-то сразу стало спокойно, уютно и захотелось поверить, что так действительно бывает, чтобы два человека растворялись друг в друге, просто беззаветно любили. Почему-то ее не искушенному сердцу так хотелось верить этим словам.
До слуха девушки долетели звуки музыки. Мелодия была плавной, с чудесными переливами аккордов, но в тоже время не грустной.
-- Потанцуй со мной! – внезапно попросила она Вальтера.

Он согласно кивнул и выйдя из-за стола, придержал кресло, из которого она вставала.
Странная пара, похожая больше на отца и дочь, чем на влюблённых, завораживала взгляд присутствующих посетителей. Он был несколько старомоден в танце, хотя и очень грациозен, а она.... Она просто светилась от счастья ли, от задушевной мелодии ли, или от тепла, которое, судя по всему, окружало этит двоих.
А музыка лилась, кажется только для них, мир сворачивался и упрощался, куда-то уходили заботы.
Они стояли вдвоём на этом пятачке маленького кафе в маленьком Париже на маленькой планете Земля.

"М-да. Интересно, что он подумал, когда я подошел к ним? Наверное, что наброшусь на неё прямо здесь. Таким взглядом смотрят на большого жирного кота, который вот-вот сцапает невинного птенчика" - ехидная улыбка скользнула по губам Фриза.

Вот уже некоторое время он наблюдал за этой сладкой парочкой. Они, казалось, не замечали ничего вокруг.
"Зашел в бар, а попал в театр на "Ромео и Джульетту". Занимательно конечно, но есть дела поважнее" - Марк допил пиво и двинулся к выходу.

7 января, вторник. Париж, аэропорт, далее квартира Пикета 00.30

Женщина дождалась, пока самолет тронется с места и отъедет на расстояние, при котором от шума двигателей не будет закладывать уши. Затем, выбралась наружу, облокотилась о дверцу машины и, скрестив руки на груди, смотрела себе под ноги, ощущая при этом некоторую неловкость от сложившейся ситуации.
Пикет, подкинув ключи в воздух, вновь поймал их, разглядывая с некоторым удивлением и повернувшись назад, застыл, явно не ожидая встретить на аэродроме Катрин. В голове лидера «Черной луны» затикала нехитрая арифметика простых чисел.
«Сложив мальчика и девочку… мы получаем…», - Нольде окинул внимательным взглядом стоящую перед ним женщину.
-- Что произошло?
-- Привет, – тихо произнесла Катрин, не желая отвечать на заданный вопрос. – Давай сядем в машину, здесь ужасный ветер.
Женщина попыталась изобразить беззаботную улыбку, но, судя по сомнению в глазах Эмиля получилось не очень-то убедительно.
-- Хорошо, как скажешь, – согласился мужчина. Он еще несколько мгновений всматривался в лицо своей собеседницы, затем обошел машину, чтобы занять место рядом с водителем.
Катрин перевела дух, пытаясь собраться с мыслями. «И как я ему все объясню, да и стоит ли?!» - она начинала заметно нервничать. Напряжение последних нескольких часов, усталость, а точнее измотанность, не давали мыслить достаточно ясно. Сделав глубокий вдох, женщина заняла свое место.
-- И всё же, что случилось? Что ты здесь делаешь? – настаивал Пикет.
Катрин сидела, откинувшись на спинку сиденья, ее, казалось бы, отрешенный взгляд был устремлен куда-то вперед.
-- Я не могу тебе сходу ответить на все вопросы. Даже не проси, на это нужно время. Кстати, о времени, - словно оживившись, заявила женщина, повернув голову в сторону Эмиля, – у тебя оно есть? В смысле, может, уедем отсюда в более теплое и уютное местечко? Я с утра ничего не ела и от чашки чего-нибудь горячего не откажусь.
-- У тебя не важный вид, - согласился Пикет, его пристальный взгляд вновь прошелся по лицу женщины. – Я поведу машину, вылезай.
В общих чертах Эмиль уже догадывался, что произошло. Однако, он хотел знать подробности и какая из двух версий, казавшихся ему наиболее вероятными, правда.
Поменявшись с женщиной местами, Пикет повернул ключ зажигания и трогая машину с места, невзначай поинтересовался:
-- Кто тебя ударил?
Катрин непроизвольно провела рукой по ссадине на щеке. «Ну и хороша я, небось, сейчас! Вся всклокоченная, бледная, да еще и с непонятными следами на лице! Раскрасавица!»
-- А сам то ты как думаешь?! – недовольно буркнула женщина.
-- Мои предположения здесь не при чем! Я задал прямой вопрос и хочу получить четкий ответ, – немного жестче, чем хотел, ответил Эмиль.
-- Да ладно тебе, не кипятись. Скажем так, у нас были некоторые разногласия с Этьеном.
-- Что за разногласия? – продолжал задавать вопросы Пикет
-- По поводу внутренних взаимоотношений и контактов кадров вне нашей организации. Такой ответ тебя устроит? Вряд ли… - съязвила Катрин, затем продолжила более мягким тоном - поэтому дай мне возможность рассказать все по порядку, но не сейчас, Эмиль…
-- Весело у вас там, - сухо кивнул Пикет. – Леон знал кого ставить решать кадровые вопросы: Шетардьё прирожденный HR-менеджер…
-- Скажем так, Этьен любит проявлять инициативу… - ответила женщина.
-- Куда мы едем? – спустя некоторое время спросил Катрин, когда их машина с бешеной скоростью неслась по улицам ночного Парижа.
-- Ко мне домой. Антон весь день химичил на кухне, кажется, что-то из еды осталось, - заруливая на узкую улочку левобережья, отозвался мужчина.
Лидер «Черной луны» припарковал машину возле своего подъезда.
Катрин нехотя вышла из тепла салона, поежившись от морозного воздуха. Пикет уже ждал ее возле входа. В полной тишине они поднялись на нужный этаж, и, добравшись до двери, мужчина широко распахнул ее перед своей спутницей.
-- Ну, вот и мое скромное жилище… проходи, – Эмиль слегка подтолкнул женщину, застывшую в некоторой нерешительности на пороге.
Катрин окинула взглядом помещение, при этом стягивая с себя куртку. “Скромное жилище” было со вкусом обставлено добротной мебелью, цвета выбеленного на солнце холста. Может быть благодаря удачному освещению, но не смотря на некоторую аскетичность, обстановка вокруг располагала к расслабленности и неге.
-- У тебя очень уютно, – мягко произнесла Катрин, наблюдая за мужчиной, что-то деловито искавшем в шкафах кухни.
-- Ммм? – за грохотом на кастрюль не расслышав, что сказала девушка, обернулся Эмиль. – Ты присаживайся, чувствуй себя как дома и все такое…все равно моя репутация в глазах консьержки погибла безвозвратно!
Мужчина водрузил на плиту, приготовленные Долоховым котлеты и принялся их разогревать. Плита работала исправно, приведя этим Нольде в крайне доброжелательно расположение духа. Все-таки подчас привитые с детства привычки, срабатывали в нем безотказно. Как и сейчас например: у него был гость, а значит надо было угостить, напоить, а потом уже…Эмиль фыркнул, с усмешкой подумав, что все таки его воспитание было основательно подпорчено в ходе самостоятельной жизни.
И, тем не менее, радушный хозяин на некоторое время встал на замену лидеру террористической организации. Да и нужно было чтобы Катрин наконец пришла в себя, и перестала шугаться каждой тени, словно из нее мог выскочить Шетардьё.
Женщина с удобством расположилась возле окна на высоком мягком стуле. На улице была скверная погода, свирепый ветер безжалостно гнул голые ветви деревьев, а с неба сыпалось что-то среднее между дождем и снегом. В комнате же было светло и уютно, к тому же Эмиль, занимаясь приготовлением еды, мурлыкал какой-то мотивчик себе под нос. Катрин почувствовала, что ее стало клонить в сон, она из-за всех сил сдерживала зевоту.
-- Давай я тебе чем-нибудь помогу? – предложила женщина, решив про себя, что какое-нибудь занятие поможет прогнать дрему.
-- А собственно уже почти все готово, осталась лишь маленькая деталь. – Эмиль жестом фокусника достал бутылку красного вина.
Затем, разложил угощение по тарелкам, наполнил изящные бокалы вином и остановился в задумчивости возле стола.
-- Чего-то не хватает?… Ах, да! – Пикет щелкнул пальцами, и достал из ближайшего шкафчика подсвечник со свечой. – Ну, вот теперь все.
Оставшись очень довольным собой, мужчина занял место напротив Катрин.
Пикет, чиркнув зажигалкой, поджег фитильки и потянувшись, выключил на кухне основное освещение. Помещение скрылось в мягких тенях живого огня. Эмилю пришлось выбирать между возможностью следить за лицом женщины и добиться того, чтобы она, наконец, расслабилась. Мужчина выбрал второе.
-- Итак, - лидер «Черной луны» поднял свой бокал с вином. – За что мы выпьем? Быть может за неожиданную встречу?
-- Да, можно выпить и за встречу, – ответила Катрин, в ее голосе промелькнули нотки грусти. Она протянула руку с бокалом, послышался мелодичный звон стекла. Женщина сделала небольшой глоток вина и приступила к еде.
-- Это не только красиво, но и очень вкусно. Жаль только, повару не могу выразить свое восхищение.
-- Я ему передам, – ухмыльнувшись, ответил Эмиль.
Несколько минут в комнате царило молчание. Каждый словно был погружен в свои мысли. Катрин вяло ковыряла вилкой содержимое своей тарелки, не смотря на то, что все было действительно вкусно, аппетита совершенно не было. Женщина отложила в сторону приборы и внимательно посмотрела на Пикета. Тот выглядел безмятежным, и, казалось, все его внимание отдано еде.
-- Эмиль, мне нужно поговорить с тобой, – осторожно произнесла Катрин.
-- Я тебя слушаю… - мужчина вопросительно на нее посмотрел.
-- Шетардье следит за мной, – она решила не тратить время на предисловия. - Ну, и естественно он узнал о нашем… знакомстве. Этьен мне сегодня сам об этом сообщил и даже не поленился показать фотографии некоторых наших с тобой встреч.
Катрин внимательно следила за реакцией Пикета, при этом нервно постукивая кончиками пальцев по столу.
Кошачий взгляд Нольде на несколько мгновений остановился на лице сидящей напротив женщины.
-- Значит, малыш Тьё увлекся фотографированием…а Леон, наверное, собирает марки…- Пикет кивнул, давая понять Катрин, что ждет продолжения. – И как наш милый друг среагировал на результаты открытий?
Лидер «Черной луны» не собирался помогать Катрин рассказывать ее историю. Что могло скрываться за откровенностью женщины? Вера в чистосердечное признание? – Смешно. Желание поставить точки над i и разорвать их сделку? – Очень возможно. Ловушка Шетардье? – Самый вероятный вариант.

-- Как отреагировал? Проявил массу любопытства и рвения, – хмыкнула Катрин. -
Мне удалось объяснить наше знакомство, сочинив историю о том, что ты якобы обладаешь необходимой мне информацией о смерти моих родителей. Сейчас он не смог ни к чему придраться, слишком мало фактов. Но вряд ли Этьен хоть на секунду мне поверил! Он будет капать дальше, пока не узнает истинную причину наших отношений и не раздобудет доказательства моей вины. Поэтому, и именно поэтому я так откровенна с тобой!! При данных обстоятельствах наше соглашение становиться для меня еще более важным и нужным. Ибо от тебя зависит безопасность мальчика, и только ты сможешь спрятать его от цепких лап Шетардье. А поверь мне, он этого шанса не упустит!
Я не жду от тебя доверия. Как говориться: «Человек, предавший однажды, сможет предать снова». Тем не менее, то, что мне выгодней сотрудничать с «Черной луной» очевидно и для тебя. Но после того, что я тебе рассказала, за тобой остается выбор продолжать сотрудничество или нет.
Женщина закончила говорить, решив тем самым дать возможность Пикету обдумать сказанное.
Несколько секунд Эмиль молчал, еще раз перебирая в уме слова Катрин.
А что, собственно говоря, это меняло? Он собирался полностью доверять информации переданной через стратега КЯ? Абсурд, но и «дез» все равно оставалась информацией. А уж чем-чем, а ею Нольде умел распоряжаться в совершенстве.
Он каким-то образом подставлялся перед КЯ? Куда уж больше после истории с Ливи. Одно плохо – при худшем раскладе (предательстве Катрин) Леон оказывался в курсе повышенного интереса Эмиля к его персоне. Ну что ж, он найдет, что сказать в случае, если главный стратег КЯ придет за объяснениями.
Оставалась легкая досада за неудавшуюся аферу – наплевать и забыть, не первая и не последняя.
-- Слежка за кадрами – нормальная практика, или ты в чем-то провинилась? – уже думая о своем, наконец, спросил Пикет.
-- Мне ни о чем подобном не было известно, иначе, я бы обязательно приняла меры предосторожности, - глухо отозвалась Катрин.
Пикет внимательно посмотрел на женщину. Какого, в конце концов, черта… Рука Эмиля протянулась через стол и его пальцы осторожно коснулись щеки Катрин.
-- Откуда это? – нежно очерчивая ссадину, спросил он.
Женщина убрала ладонь от своего лица, но при этом совсем не выпустила. Склонив голову, она стала рассматривать сильную и в то же время изящную кисть мужчины, сама не понимая, зачем это делает. Ее пальцы, лишь самыми кончиками, легко и нежно скользили по коже на тыльной стороне ладони, словно изучая ее.
-- Мы с Шетардье не всегда находим общий язык, - ее ответ нарушил тишину, - ну, или находим, но только очень своеобразный.
Катрин вздохнула, выпустила ладонь мужчины
-- Своеобразный? – прежде чем женщина успела остановить его Эмиль стремительно подался вперед и отогнул ворот ее рубашки. – ….его мать!
На хрупкой шее женщины красовались свежие кровоподтеки:
-- Либо твой возлюбленный на редкость страстный тип, либо Шетардье оставил последние мозги на своей груше…
Пальцы Пикета поймали подбородок Катрин, заставляя ее взглянуть в глаза мужчине:
-- Это он сделал?
-- Да, – тихо ответила женщина.
Эмиль смачно выругался.
-- Шетардье всегда славился своей репутацией, но в этот раз он перешел границы.
От неприятных воспоминаний Катрин поежилась и поправила ворот рубашки, скрывая следы, оставленные Этьеном. Ей было не ловко и неприятно рассказывать о событиях прошедшего вечера. Женщина, не глядя на Пикета, потянулась за бокалом, и отпила немного вина.

При взгляде на тонкие слегка подрагивающие пальцы Катрин в душе Эмиля все перевернулось. Стоило ему только представить тушу Шетардье рядом с этой женщиной, кулаки Нольде зачесались.
Его глаза вновь опустились в вырез ее рубашки…он слишком хорошо знал помощника Леона и эти кровоподтеки, очень двусмысленно напоминавшие засосы. Пикет постарался отогнать жутковатые мысли, однако, не удержавшись, спросил:
-- Но ведь он не… - мужчина умолк на полуслове, проявляя несвойственную ему деликатность.
-- Нет, нет. – поспешно ответила Катрин. При мысли о том, что могло бы случиться не реши Шетардьё остановиться женщину заметно передернуло.
-- Со мной все в порядке, правда. Единственное, что меня по настоящему волнует – это безопасность Брайана. Со всем остальным я постараюсь справиться.
Женщина чувствовала сильную усталость, мысли роем носились в голове, совершенно не позволяя сосредоточиться.
-- Звучит очень уверенно, - прокомментировал Нольде, разглядывая готовую вот-вот отключиться женщину. Казалось, она с большим трудом заставляет свои глаза оставаться открытыми. – Означает ли это, что ты сама справишься с постельным бельем или мне лучше не рисковать и самому постелить тебе?
-- Лучше не рисковать, – Катрин слабо улыбнулась, - я чересчур злоупотребляю твоим гостеприимством, но постельное белье мне не по зубам.
Она понимала, что оставаться в доме лидера «Черной Луны» не вполне уместно, но идея сейчас отправляться домой и сидеть там, в полном одиночестве, казалась чудовищной. К тому же этот мужчина как-то странно действовал на нее. Она чувствовала исходящую от него внутреннюю силу и уверенность, это будоражило ее сознание. Поймав себя на этом, Катрин скептически усмехнулась и отогнала лишние мысли.
-- Тогда марш-марш в ванную, - Эмиль отобрал у Катрин пустой бокал и потянул на себя за руку, помогая подняться.


Застелив постель для Катрин, Пикет подхватил запасную подушку и, тоскливо вздохнув, поплелся к дивану, где он провел начало ночи. Услышав, что в ванной выключили воду, мужчина подошел к двери, постучал:
-- Халат… - он не успел закончить фразу, как дверь в ванную комнату отворилась, заехав мужчине по лбу. – Ай, черт!..
Потирая голову лидер «Черной луны» медленно поднял глаза, скользнув взглядом по стройным ногам, и уставился на замотанную в полотенце Катрин.
-- Ммм…на крючке… - договорил он.
-- Прости. Сильно ударился? – женщина дотронулась до красного пятнышка на лбу, затем, ее рука нежно провела линию до скулы мужчины.
-- Не очень, - буркнул в ответ Эмиль, продолжая разглядывать свою гостью.
-- Это хорошо. Говоришь халат на крючке? – мягко улыбнувшись, Катрин скрылась за дверью.
Облачившись в большой уютный халат, женщина задержалась возле зеркала. Ее пальцы прошлись по спутанным не много влажным волосам, пытаясь привести их в порядок, спустились ниже к шее, изучая яркие следы на ней. От этого зрелища Катрин не вольно поморщилась и, плотнее завернувшись в халат, вышла из ванны.
Пикета она нашла в комнате возле дивана, расстилающего на нем плед. Женщина остановилась возле двери, от некоторой неловкости теребя чересчур длинные рукава.
-- Ты добрый самаритянин! Обогрел и накормил заблудшую душу, - с улыбкой произнесла Катрин, наблюдая за действиями мужчины.
-- Я еще добрее чем ты думаешь… - обернувшись заверил ее лидер «Черной луны» и на секунду осекся, глядя на Катрин. – В нашем шалаше любой каприз: коньяк, вино, карты, танцы на столе, побудка соседей, - он оставил плед в покое и медленно подошел к стратегу КЯ. - Песни французских композиторов, молоко без пенок…старинные прованские колыбельные…
Не отпуская ее взгляд, Нольде остановился возле женщины. Завернутая в явно большой ей халат, из под ворота которого то и дело предательски виднелась хрупкая ключица, с распущенными по плечам волосами, бледным лицом, с огромными темными глазами на нем, Катрин имела вид настолько волнующий, что благие намерения мужчины испарились как дым.
Наклонив голову, Эмиль шагнул вперед и коснулся губами рта Катрин, нежно прихватывая и втягивая его в себя. Его рука осторожно дотронулась до узла на поясе халата.
-- Так как насчет колыбельной? – прошептал он, продолжая касаться губами губ женщины.
Катрин убрала руки Эмиля с пояса, продолжая его целовать. Их ладони начали свой замысловатый танец, пальцы переплетались, лаская друг друга.
-- А капелла?
-- Что? – переспросил мужчина, покрывая нежным дождем поцелуев лицо и шею женщины.
-- Исполнение колыбельной будет, а капелла? – рассмеявшись, пояснила она.
Свет возникшей между ними искры отражался в глазах женщины, ее сердце учащенно забилось, губы становились все требовательней.
-- Всё, как ты захочешь… - почти у самого её уха произнес Пикет, вдыхая аромат волос.
Затем, крепко прижав к себе, поцеловал так яростно и глубоко, что у Катрин перехватило дыхание.
Почувствовав, что женщина начала задыхаться, Эмиль оставил ее губы в покое, спускаясь ниже. Его губы прихватывали, слегка пощипывая тонкую нежную кожу, ладонь нырнула между полами халата, пробираясь к груди женщины. Продолжая второй рукой держать Катрин, мужчина сделал шаг вперед, прижимая ее к стене.
Кровь Эмиля бурлила, разнося по венам сводящее с ума желание. Его зубы слегка куснули женскую шею, однако услышав, протестующий стон, мужчина немного пришел в себя и, удивленно, словно только заметил, уставился на следы оставленные Шетардье. До воспаленного возбуждением мозга Эмиля дошло воспоминание о том, что Катрин пришлось пережить сегодня. Мужчина слегка сбавил темп, вновь поднимаясь наверх к губам женщины.
-- Я хотел тебя с той минуты, как увидел в кафе, - признался лидер «Черной луны» и не спуская с нее горящего взгляда поднял Катрин на руки. - Капелла томится в ожидании…
Опустив свою ношу на высокую кровать, Пикет быстро стал избавляться от одежды, кидая ее вниз. Тяжелая ткань халата скользнула с плеч Катрин, обнажая изящное тело женщины, и отправилась на пол. На какое-то мгновение они остановились, лаская друг друга лишь глазами. Понимая, что не выдерживает напряжения, женщина с нетерпением притянула Эмиля обратно к себе и принялась жадно целовать гладкую вкусно пахнущую чем-то пряным кожу мужчины. Ее пальцы то бабочками порхали по его груди, то слегка царапали.
Пикет опрокинул женщину на кровать, скользя руками по ее гладкой коже. Нырнув вниз, Эмиль коснулся губами плоского животика женщины, очерчивая языком дорожку вниз от ее груди. Его ладони легли на бедра Катрин, приподнимая их ему навстречу. Губы мужчины блуждали по телу женщины, продолжая ласкать его вслед за нетерпеливыми пальцами.
Наконец, чувствуя, что больше не в силах сдерживаться, мужчина приподнялся на руках, нависая над Катрин, и, наклонив голову, жадно впился в губы женщины. Поддаваясь страсти, их тела задвигались в едином ритме. Каждой клеточкой они остро ощущали друг друга, ласки становились все неистовее. Кровь шумела в ушах, сердце бешено билось, движения наращивали темп. И когда напряжение показалось невыносимым - волна наслаждения накрыла их. Тела сплелись в едином порыве.
Не ровно дыша, Катрин чувствовала на себе тяжесть обмякшего тела мужчины. Лицом он уткнулся в её шею, и женщина ощущала щекотку на коже от его дыхания. Спустя несколько мгновений Эмиль перевернулся на спину, увлекая женщину за собой. Ее голова удобно устроилась у него на груди, а ласковые руки мужчины легко поглаживали разгоряченную спину Катрин. Нежно коснувшись губами волос женщины, Эмиль закрыл глаза.
7 января, вторник. Париж, квартира Пикета 10.30-...
Эмиль давно не просыпался с улыбкой на губах, но сегодня было именно такое утро. Приятная истома разлитая по всему телу, легкая, прекрасно отдохнувшая голова, нежный шелк кожи и приятная упругость тела под рукой, пьянящий запах женских волос, в который вмешивается тонкая струя свежесваренного кофе…кофе? Пикет потянул носом и, осторожно сняв с плеч голову Катрин, выскользнул из постели.
-- Душа моя, тебя снова выгнали из дома? – поинтересовался он, заходя на кухню, у колдующего над «туркой» Долохова. – За что на этот раз?
-- А хрен ее знает… - русский беспечно пожал плечами. – Кто их поймет…
-- А ну-ну, - залезая в холодильник, отозвался Пикет.
Антон, обернувшись, с интересом смотрел, как его начальник выуживает с полок масло, молоко, яйца, йогурт…
-- Готовить собрался?
-- Нет, хочу тебя попросить, - Эмиль, широко улыбнувшись, передал продукты помощнику.
-- А пожить пустишь? – разглядывая яйца на просвет, уточнил тот.
-- Да что с тобой делать, горе мое, живи…
Расплывшись в довольной улыбке, Антон забрал все из рук Пикета и полез за миской.
-- Слушай, Эм… я же вроде вчера другую барышню сюда привозил, ты когда успел-то? – оглядываясь через плечо, поинтересовался Долохов. – Что за девица у тебя в постели?
-- А ты уже и в спальню заглянул?
-- Ну да, должен же я был знать с кем ты так долго дрыхнешь…

Сладость сна теряла свою силу, до сознания Катрин стали долетать окружающие запахи и звуки. Солнечный свет настойчиво проникал сквозь сомкнутые веки, но открывать глаза и прощаться с этой негой не хотелось. Катрин глубже зарылась в мягкость подушек и одеяла. В комнате послышались шаги, а вслед за этим женщина почувствовала легчайшее прикосновение к своему лицу. Не размыкая сонных глаз, она поцеловала, руку мужчины.
-- Просыпайся, завтрак готов, - бархатным голосом прошептал Эмиль, продолжая поглаживать прозрачную кожу.
Катрин улыбнулась и, притянув мужчину к себе, подарила ему нежный поцелуй.
-- А чем это так вкусно пахнет? – оторвавшись от Пикета, спросила женщина.
-- Так я же тебе говорю, что завтрак ждет. Пока ты здесь нежишься, стынут восхитительные блинчики, - смеясь, ответил он.
-- Блинчики?! Я в душ и через пять минут буду готова.
Выпорхнув из комнаты, женщина скрылась в ванной. Несколько минут спустя, уже одетая, она появилась в проеме двери, которая вела на кухню. С некоторым удивлением Катрин обнаружила там Долохова, о чем-то беседующего с Пикетом. Антон виртуозно подбрасывал на сковородке блинчики, переворачивая их.
-- Доброе утро, Антон, - вежливо улыбаясь, поздоровалась Катрин, - Я то думала завтрак будет в твоем исполнении! – уже обращаясь к Эмилю, сказала женщина.
-- Здравствуйте, Катрин, - ответил Антон, который так же был удивлен, увидев здесь стратега «КЯ», - Что вы?! Кулинария не его стихия! Блюда в его исполнении – это кошмар.
-- Зато исполнение песен ему удается хоть куда, особенно старинных прованских… - весело подмигнув Пикету, произнесла женщина.
Глаза Эмиля вспыхнули и, быстро перегнувшись через стол, он притянул к себе женщину, целуя ее.
-- Тоша просто завидует моему призванию готовить яичницу, - с улыбкой заверил лидер ЧЛ.
Его рука медленно поднялась и убрала за ухо женщины упавший на лицо черный локон.
-- Оставайся? – шепнул мужчина, заглядывая в глаза Катрин.
-- Сейчас не могу, - тихо ответила женщина, - но уйти, так и не попробовав блинчики - было бы преступлением.
Катрин с легкой грустью улыбнулась и опустилась на стул напротив Эмиля. Антон торжественно водрузил на середину стола гору дымящихся румяных блинчиков. Соблазнительный аромат разбудил ощущение голода. Йогурт, джем и мед дополнили натюрморт. Горячий кофе наполнил чашки. Женщина попробовала кусочек нежного теста.
-- Ну, как? – с детской непосредственностью поинтересовался Долохов.
-- Восхитительно! Мне действительно очень нравиться, - заверила Катрин.
-- Да, да. Твоя стряпня как всегда на высоте, - подтвердил Пикет.
-- Ну, так! Я ж старался, - Долохов расплылся в довольной улыбке.
Приятные ощущения от вкусной еды лишь усилила милая беседа. Через некоторое время Катрин поднялась со своего места, попрощавшись с Долоховым, она собралась уходить. Эмиль последовал за ней, чтобы проводить ее.
-- Спасибо, - прошептала женщина, уже стоя в дверях.
-- За что? – удивился лидер ЧЛ.
-- Не важно. Просто спасибо.
Поцеловав мужчину в упрямый колючий подбородок, Катрин вышла за дверь.
Немного постояв в прихожей, опустив голову на грудь, Эмиль снял с крючка кожаную куртку Долохова, проверив в кармане ключи от мотоцикла.
-- Тош, я взял байк, - крикнул он в сторону кухни, выходя вслед за женщиной.
Хлопнула входная дверь – Катрин вышла из подъезда. Скользнув по перилам, Пикет скатился вниз.
Стратег КЯ уже села в свою машину и выехала из гаража.


7 января вторник. Париж. 12.10-...

Пикет вел мотоцикл стараясь держаться подальше от машины Катрин, при этом не выпуская женщину из виду. Серебристый Порше стратега КЯ плавно скользил по узким улочкам Парижа, следуя из центра города к его окраинам. Иногда движение затрудняли пробки на дорогах, без которых уже трудно представить столицу Франции. Эмиль следовал за Катрин, словно ниточка за иголочкой. Его послушный мотоцикл легко маневрировал среди потока машин, где можно было легко затеряться, не боясь быть замеченным. Пикет то и дело замечал неподалеку от себя неприметную черную машину, неотступно следовавшую за серебристым Порше. Мужчина стал укрепляться в своих подозрениях, когда эта же машина свернула на шоссе вслед за автомобилем Катрин.
Пикет следовал за женщиной, пропустив черную машину и еще несколько легковушек, вперед. Гадать особо было не о чем: Катрин ехала на работу, а темным «ниссаном» рулил тот самый любопытствующий, что слил информацию о них Шетардье.
Первой мыслью Нольде была, что неплохо было бы, случись что с чересчур болтливым шпиком, но не известно, как на это среагируют в КЯ. Может быть, они трепетно относятся к своим шпионам, и будут переживать…
Они съехали на сельскую дорогу, и Эмилю пришлось тормознуть мотоцикл еще больше, чтобы его не было видно в зеркальце дальнего вида.
Наконец, их маленькая кавалькада прибыла на место. Нольде, прибившись к раскидистому кустарнику, издалека наблюдал за тем, как Катрин выскочила из машины и словно птичка впорхнула в калитку в тяжелых кованых воротах, охранявших вход в довольно внушительно на вид поместье. Взгляд мужчины устремился к «Ниссану». Дверца автомобиля открылась и из машины вышла невысокая худенькая женщина с короткой стрижкой, делавшей ее немного похожей на мальчика. Оглядевшись, она неторопливо потянулась и принялась разминать мышцы, с некоторым раздражением поглядывая на дом.
-- Очаровательно… - в принципе, это было все, что хотел знать Пикет.

7 января, вторник. Англия, близ Кента, замок Райсов, 3:00 – … (2:00 – … м.в.)
Оливия настороженно разглядывала замок, к которому они приближались. Тот казался непривычно светлым и жизнерадостным, ничем не напоминая ту довольно мрачную средневековую крепость, которой он был на самом деле. Его освещённые прожекторами стены и горящие огнями окна на фоне серо-чёрного неба, делали его похожим на светящийся изнутри детский ночник: радостный и уютный.
-- Не через парадный въезд, можно объехать с другой стороны, – наклоняясь к водителю, сказала женщина.
Тот, покосившись на Этьена и, видя, что он не возражает, неуверенно кивнул.
Меньше всего сейчас Ливи хотела встретить кого-то из знакомых или родственников. Родители наверняка уже давно спали, однако кто-то из семьи её брата или многочисленных кузин и кузенов вполне могли оказаться ещё бодрствующими, несмотря на поздний час. Судя по огням, «праздник» продолжался.
Ливи почувствовала боль в ладонях и с удивлением посмотрела на руки: всю дорогу от аэропорта до замка она не разжимала кулаков, стискивая руки до того, что сейчас на нежной коже оставались глубокие бороздки от ногтей.
Взлетев вверх по ступеням в замок, Ливии, не раздумывая, направилась на поиски Леона. Ярость, более менее утихшая в дороге, вспыхнула в ней с новой силой, когда она увидела, во что превратился её дом. Дом Филиппа.
Долго искать не пришлось. Она застала стратега КЯ в холле возле парадной двери, где он прощался с очередными гостями, которые предпочли не ночевать в замке, а вернуться домой. Кажется, это были супруги Хеннет. Те заметили её первыми.
-- Оливия, дорогая! – воскликнула высокая статная блондинка, лет 35-37. – Тебе лучше? Мы и не думали, что ты уже встанешь и собрались уезжать!
-- Здравствуй, Мейбл, – женщины едва заметно коснулись друг друга щеками. – Здравствуй, Чарльз.
Ливи сдержанно улыбнулась супругу Мейбл.
-- Прими мои поздравления, милая. Но я тебе никогда не прощу, что ты всё держала в таком секрете! Это просто не по-дружески!
-- Спасибо, Мейбл. Нам очень приятно, что вы приехали, не так ли, дорогой? – Ливи, наконец, повернулась к стратегу КЯ, одаривая его лучезарнейшей из всех своих улыбок.
"Сколько лицемерия, Лив, – думал Леон, выдавливая в ответ дежурную улыбку. – Я недооценил твои актёрские способности… Интересно ты всем мужчинам говоришь, что после Филиппа у тебя никого не было?"
-- Разумеется, любимая, – приобняв женщину за плечи и поцеловав её в висок, подтвердил стратег КЯ.
Оливия едва ни вздрогнула оттого, каким холодным был этот поцелуй.
Но секунду спустя Ливи уже оказалась в объятиях подлетевшей дочери и сына.
-- Мамочка!.. Мама!.. Поздравляем!.. Почему ты нас не предупредила?!.. Боже, ты беременна?!.. Сколько уже?!.. Неужели, ты думала, что мы не поймём?!.. А пол ребёнка уже известен?!.. Девочка, да?!.. – наперебой сыпали вопросы дети.
Оливия под этим шквалом чувствовала себя как уж на сковородке.
-- Простите, я снова плохо себя чувствую, – воспользовалась придуманным враньём женщина. – Леон, ты не мог бы проводить меня наверх?..
-- Конечно, – предлагая руку, кивнул стратег КЯ.
Оливия вежливо улыбнулась супругам Хеннет:
-- Мне очень жаль…
-- Ливи, я тебе обязательно завтра позвоню, мы посплетничаем!
-- Конечно-конечно, Мейбл. Или лучше встретимся на днях, поболтаем. Целую, дорогая.
Женщины снова коснулись щёк друг друга. Их похожий на порхание двух бабочек разговор начинал действовать Леону на нервы.
-- Всего хорошего, Леон, надеюсь, у нас будет возможность узнать друг друга получше, – леди Хеннет протянула стратегу КЯ руку для поцелуя. – Вам досталось настоящее сокровище, хоть я и женщина, но даже немного завидую!
-- Всего доброго, – кивнул мужчина и так же сдержано попрощался с мужем Мейбл.
-- Мама, а почему я не видела на тебе этот свитер раньше? Он классный! – Виктория провела рукой по пушистому ворсу. – И цвет здоровский… а ты…
-- Конечно, я дам тебе его надеть, но не прямо сейчас, ладно? – Оливия поцеловала дочь в лоб и взяла руку Леону. – Идём?

Оказавшись в своей комнате, Оливия резко отпустила руку Леона и, быстро развернувшись к мужчине, процедила:
-- Зачем ты устроил этот балаган? Чего ты добиваешься?
Взгляд Ливи вдруг скользнул по комнате, и она едва ни застонала. Вся мебель, цвета, утварь - всё было другим!
-- Где фотографии Филиппа?! – практически вскричала женщина. – Они стояли на столике у окна!
-- Прах к праху, дорогая, – холодно усмехнулся Леон. – Боюсь, я лишил тебя вечного предлога и оправдания на все случаи жизни. Хватит этой лицемерной скорби.
-- Что?!! – Оливия едва ни задохнулась от гнева. – Ты - жалкий подонок - не смеешь даже произносить…
-- Помолчи, – ледяным тоном оборвал стратег КЯ. – Меня не волнует где и сколько у тебя любовников, но, чтобы я больше не слышал, что ты спекулируешь именем Райса.
-- Что?.. – Оливия решила, что она ослышалась. – Какие любовники?..
-- Тебе виднее, дорогая, не обязан же я знать всех поименно. Хотя в случае с Пикетом не могу одобрить твой выбор.
На лице Оливии отразилась целая гамма чувств: от первого недоумения, через понимание к гневу.
-- Ах, вот оно что?.. – женщина с трудом взяла себя в руки. – Твоя шавка слишком недалекая, чтобы подумать о чём-то, кроме того, что подсказывает ему его больная фантазия… Ты можешь думать всё, что хочешь. Это твои проблемы, но я не позволю тебе оставаться в этом доме! Ты доиграешь это шоу, которое сам же затеял, а потом чтобы духу твоего здесь не было.
-- Ты уверена, дорогая?
-- Уверена. Если конечно, ты не хочешь, чтобы все узнали, что ты сдаешь своих партнеров отдельцам.
-- Ну, конечно, я Этьену верить не должен! Единственному человеку, который меня никогда не предавал, а ты своему Пикету веришь! Это он тебе в перерыве между оргиями рассказывал?! – в глазах Леона на мгновенье вспыхнул гнев, но он тут же заставил эмоции замолчать.
-- Я не собираюсь перед тобой оправдываться! Эмиль мой лучший друг и я не желаю слушать похабщину в адрес наших отношений!
-- А я не сдавал твоего мужа Отделу и мне плевать, что говорит твой лучший друг, – снова холодным тоном заметил мужчина.
-- Я сама… – Оливия резко замолчала, файл, с таким трудом добытый Пикетом, она не могла подставлять источник его информации. – Ты сделал это. И я не желаю ни говорить с тобой, ни видеть!
Стратег КЯ равнодушно пожал плечами:
-- Тогда, что ты здесь забыла? Я тебя не звал.
-- Нет, ты только устроил из нашего брака шоу на всю Европу! Как ты вообще затащил сюда столько гостей?!.. Приставлял к виску пистолет?!
-- Об этом я как-то не подумал… Иначе из полутора тысяч приглашённых явилась бы не пара сотен…
-- Что?.. – Оливии стало плохо, когда она представила себе количество оповещенных, однако она постаралась взять себя в руки, чтобы не доставлять радости стратегу КЯ. – Ты решил, что ставить комедии - твоё призвание? Леон, я надеюсь, мы друг друга поняли. Завтра же тебя здесь не будет, ни правда ли?
-- С какой стати? – разве что, пока ещё не зевая, поинтересовался мужчина. – Теперь мне здесь нравится. Видишь, дом Филла я уже поимел. Осталось всего два пункта из твоей программы.
Ливи просто лишилась дара речи.
-- Тебе плохо, дорогая? – холодно усмехнулся стратег КЯ. – Неужели, правда, начались недомогания?.. Не рановато? Впрочем, с чего это я взял, что ты ждёшь ребёнка от меня?
-- Я тебе не позволю… – выдавила женщина. – Ты думаешь, я буду стоять в стороне и смотреть, как ты уничтожаешь всё, что мне дорого?.. Ты очень сильно ошибаешься, Леон. Если понадобится, я взорву этот замок, но твоим он не будет!
Оливия подошла к туалетному столику и, взяв в руки рамку-триптих, вытащила из центра свою фотографию и вставила вместо неё фотографию Филиппа, которую достала из небольшой записной книжки в своей сумочке.
Женщина медленно повернулась назад к стратегу КЯ.
-- Но ты совершенно прав. От тебя у меня ребёнка точно никогда не будет. Я скорее сделаю аборт, чем дам своему ребёнку такого отца!

7 января, вторник. Англия, близ Кента, замок Райсов, 3:00 – … (2:00 – … м.в.)

В голове Леона словно щёлкнули переключатель. "Лив, если ты вдруг забеременеешь, я никогда в жизни не признаю ребёнка", "…потому что в моей жизни нет места привязанностям…", – сначала фразы, а потом и картинки начали в голове мужчины выкладываться в мозаику «двух пропавших дней». Он вдруг вспомнил всё до мелочей и от души рассмеялся.
Оливию сковал внутренний холод, ей показалось, что она ещё никогда не слышала смеха грубее и зловещей.
Стратег КЯ внезапно замолчал. Если раньше он всё-таки сомневался, что у Ливи и Пикета могло что-то быть, то теперь, вспомнив, как женщина вела себя в прошлую ночь, все сомнения рассеялись точно дым.
-- Боже упаси, Оливия, – презрительно хмыкнул Леон. – Я даже дам денег тебе на аборт, если к тому времени успею разорить тебя.
-- О!.. Вижу, у тебя грандиозные планы, – Оливия заставила себя рассмеяться. – Жаль, не могу пожелать тебе удачи в их осуществлении. Но думаю, я уже кое-чему у тебя научилась, Леон. Компромат ведь может не только опорочить честное имя, но и помешать осуществиться многим планам… мне не придётся ничего доказывать ни Боргезе, ни Лишему, ни Спарксу, ни Рене, хватит лишь моих слов и тех сомнений, которые они посеют. И ты можешь забыть об объединении организаций. Навечно.
-- Боргезе с тобой - женщиной - даже разговаривать не будет, – прыснул со смеху Леон, – Лишему я перекрою отток оружия в Ирак, если он посмеет вякнуть; истеричного Спаркса я запугаю, он способен сладить только с подростками; а Рене (к твоему сведению) уже дал согласие на объединение, на слишком выгодных для него условиях, он ни за что в жизни не откажется от такой сделки даже с самим Дьяволом… Лив, ты наивна! Мужская игра тебе не по плечу…
Между тем стратег КЯ уже думал о том ключике от банковской ячейки на своей связке: "Надо будет срочно отослать Этьена в Швейцарию. Обезопасим себя на всякий случай…".
-- Хорошо, – стараясь казаться спокойной, отозвалась женщина. – Вот мы и посмотрим. Завтра проверим, насколько работает ваша мужская солидарность в стае стервятников.
-- Смотри, Ливи, эти стервятники разорвут тебя, глазом моргнуть не успеешь. Впрочем, думаю, траур мне будет к лицу. Обещаю правдоподобно играть роль скорбящего мужа.
Леон неспешной походкой приблизился к женщине и вдруг, отобрав у неё из рук рамку с фотографией Филиппа, ударил ту об угол стола.
-- Нет! – Оливия в отчаянье толкнула в грудь мужчину.
Стратег КЯ сцепил зубы, болезненно застонав и схватившись за сердце. Ливи попала прямо по ране от стрелы арбалета. Леон, превозмогая боль, выпрямился, делая вид, что ничего не случилось.
Оливия, напуганная его внезапной реакцией, замерла, в течение нескольких секунд глядя в лицо стратегу КЯ. Вырвав фото из его рук, женщина сделала шаг назад, прижимая рамку к себе.
-- Ты… болен, ты просто ненормальный! – она вспомнила про оставшиеся два пункта «программы». – Если я узнаю, что ты пытаешься как-то навредить моим детям, клянусь…
-- Не стоит, Лив. Не трать силы на угрозы, – оборвал её стратег КЯ. – На бандитов они не действуют, на психов тем более.
Леон вышел из комнаты, чувствуя, как побежали по его груди из открывшейся раны тёплые струйки крови.
Оливия опустилась на кровать.
-- Да что же это… что же это такое?.. – прошептала она, вглядываясь в фотографии под разбитым стеклом, и вдруг, словно её озарила идея, набрала номер мобильного телохранителя: – Сальве… Помнишь тот банковский ключ, что я дала тебе вчера днём?.. Там ещё был какой-то замысловатый вензель… Да-да, тот самый… Разыщи этот банк! Достань мне содержимое!.. Да, как можно быстрее!
Оливия положила трубку, тяжело вздохнув: "Кто знает, может этот ключик окажется ключом к спасению?..".
Взгляд женщины снова вернулся к разбитой фотографии. Из зияющей дыры на неё смотрело веселое лицо Филиппа и, глядя в него, Ливи пыталась найти ответ как ей вести себя, что делать. Но её муж продолжал жизнерадостно улыбаться, оставаясь безучастным к страданиям своей жены. Ливи больше не чувствовала его присутствия рядом с собой. Она осталась совсем одна.
Переведя взгляд на боковые фотографии, женщина вздрогнула. Трещины лучами расползавшиеся по стеклу глубокими бороздами уродовали изображение, почти полностью закрывая лица на фотографиях.
-- Метью… – почувствовав странную резь в груди, Оливия схватилась за телефон.
Номер её сына по-прежнему не отвечал. Ливи вышла из комнаты и тут же столкнулась с Ричардом.
-- Я видел Леона внизу, вы что, поссорились? Он такой мрачный… – огорченно спросил её сын.
-- Дорогой, а где твой брат? – пропуская мимо ушей вопрос сына, выпалила Оливия.
-- Он уехал, мам.
-- Куда? Почему…
-- Его не пускали к тебе и он решил, что тебя здесь нет. Мам, ты же его знаешь. Он психанул, наорал на Леона, прыгнул в машину и уехал…
Сердце Оливии заныло.
-- Это всё свадьба, а тут ещё Вик чуть ни до потолка прыгала, когда узнала, что ты беременна и вы с Леоном поженились. Вот он и взбесился.
Оливия снова набрала номер младшего сына.
-- Мам, не переживай, он придёт в себя и вернётся.
Женщина слабо улыбнулась:
-- Ложись спать, дорогой. Уже очень поздно.
-- Да и ты тоже, мам.
Оливия поцеловала Ричарда и вернулась в свою комнату, продолжая раз за разом набирать молчавший телефонный номер.
-- Ну же, мой мальчик… ответь, не сердись на меня…


7 января, вторник. Англия, близ Кента, замок Райсов, 3:00 – … (2:00 – … м.в.)

Около шести утра Оливию разбудила вошедшая в ее комнату служанка.
-- Миледи, вас срочно к телефону, – с удивлением разглядывая свернувшуюся поверх покрывала Ливи, пролепетала та, протягивая трубку радиотелефона.
Оливия была раздета только наполовину и крепко прижимала к себе во сне мобильный и деревянную рамку для фотографий.
-- Pronto… – забирая трубку, пробормотала она, ещё не до конца проснувшись. – Прошу прощения, я вас слушаю…
-- Я разговариваю с матерью Метью Райса?
-- Совершенно верно.
-- Вас беспокоят из больницы Святого Луки в Кенте. Ваш сын попал в аварию. Он сейчас в нашей больнице.
Перед глазами Оливии всё поплыло.
-- Миледи… – служанка хотела броситься к внезапно ставшей бледной как мел хозяйке, но была остановлена властным жестом, приказывающим молчать.
-- Что с ним? – неразборчиво выдавила Ливи в трубку.
-- Его привезли несколько часов назад. Но без сознания. Вам лучше приехать…
Оливия повесила трубку и подняла голову:
-- Элли, приготовь платье… скорее… Где Сальваторе?
-- Он ночью куда-то уехал, сказал, что вы в курсе…
Оливия кивнула, с трудом припоминая события минувшей ночи.
-- Что приготовить вам на завтрак?
-- Платье, Элли. Быстро. И… – остановила девушку Ливи. – Никому не говори о звонке. Особенно моим родителям. Хорошо? Я уехала по делам.
-- Как скажите, миледи, – девушка торопливо вышла из комнаты.
Оливия соскочила с кровати и бросилась в ванную комнату, на ходу скидывая с себя остатки одежды. Через десять минут она уже сбегала вниз по лестнице и быстро пересекала холл, молясь про себя, не встретить никого из домашних.
Дом ещё спал, и когда уже казалось, что она смогла избежать нежелательных встреч, женщина, распахнув входную дверь, уткнулась в стратега КЯ.
-- Куда ты собралась? – нагибаясь, чтобы поднять выпавшие из рук Оливии ключи, поинтересовался мужчина.
Он выпрямился, сжимая в руках связку.
-- Дай мне пройти, – протягивая руку за ключами от машины, выпалила Ливи.
-- Что случилось? – резко спросил Леон, наконец, разглядев, в каком жутком состоянии женщина.
-- Метью… попал в аварию… – Оливия едва смогла вместить эти слова в одном предложении.
-- Поехали, – кивнул мужчина, разворачиваясь и направляясь к гаражу.
-- Но…
-- Ты собралась вести машину в таком состоянии? – бросил через плечо стратег КЯ едва поспевающей за ним Оливии.
Леон свистнул молодого паренька, болтающегося по двору без дела, и кинул ему ключи:
-- Роб, держи!.. Поведёшь машину! Живей!


7 января, вторник. Англия, Кента, больница Святого Луки, 7:45 – … (6:45 – … м.в.)

В регистратуре Леона и Ливи отправили в отделение интенсивной терапии. Ноги сами несли Оливию вперед: во что бы это ни стало узнать, что с её мальчиком; оказаться рядом с ним; избавиться от сводящего с ума неведения; обнять; спасти…
-- Что… – в глазах Ливи застыло недоумение, она никак не могла понять, о чём говорит ей этот высокий человек в синем врачебном костюме.
-- Его привезли к нам около двух ночи… – доктор с сочувствием смотрел на женщину. – Его машина вылетела на встречную полосу… У вашего сына черепно-мозговая травма тяжёлой степени.
-- Да, мне сказали, что он пока без сознания, – всё ещё не веря в происходящее, прошептала Оливия.
-- Нет… боюсь, бессознательное состояние - совсем другое. У Метью острая церебральная недостаточность. Кома. Ушиб ствола мозга.
-- Что?.. Но как?.. Нет…
-- Образовалась большая внутричерепная гематома. Сопутствующий отёк мозга и венозный застой. Грубое нарушение витальных функций. Стволовая кома - состояние крайне тяжёлое…
"…крайне тяжёлое…" – в голове Ливи зашумело, слова врача с трудом пробивались сквозь окутавшую её плотную атмосферу. Ставшее непослушным тело повело в сторону.
-- Я… – Оливия с облегчением почувствовала поддерживающую её опору. – Я хочу его видеть.
-- Это невозможно. К нему нельзя, – врач покачал головой.
-- Лив, посиди немножко, – Ливи почувствовала, как исчезает плотное кольцо рук, поддерживающее её на ногах, а вместо него под спиной возник холод бетонной стены.
Леон отвёл доктор в сторону.
-- Послушаете, – понизил голос почти до шёпота стратег КЯ, – мы достанем любые медикаменты, привезём лучших практикующих нейрохирургов мира, заплатим любые деньги… Но сын это леди должен выжить.
-- Мне жаль, – покачал головой врач, – у Метью практически нет шансов. Первые трое суток будут критическими. Если он их переживёт (хотя это мало вероятно), мы соберём консилиум нейрохирургов.
-- Что?!.. – грозно процедил Леон. – Он будет просто лежать трое суток?.. А операция?..
-- В эти трое суток его нельзя трогать, любое прикосновение может убить его. Если вдруг случится чудо и он переживёт эти три дня, тогда только встанет вопрос о возможности операции… Не самой операции, а лишь возможности, понимаете?
Женщина встревожено наблюдала, как Леон разговаривал с врачом: "А вдруг он скажет ему что-то, что не сказал мне?!". Но её внимание отвлёк шум, похожий на нечеловеческие стоны, за высокой дверью с матовыми стеклами. Ливи не сомневалась, что Метью где-то там, в глубине коридора за этими дверьми. Она поднялась на ноги и словно во сне подошла к ним.
-- Постойте, туда нельзя! – воскликнул врач, бросаясь к женщине.
Оливия попыталась вырваться, но Леон оттащил её от дверей. Ливи отчаянно сопротивлялась, отрывисто рыдая.
-- Да дайте же ей успокоительное, – потребовал стратег КЯ, уже весь избитый, с трудом усаживая женщину на кушетку и практически всем телом придавливая её к стене.
Оливия старалась высвободить руку, в которую вводили шприц, но действие лекарства отняло последние силы, абсолютно лишив воли.
Послышался приглушенный звонок её мобильного. Леон огляделся, и взгляд его наткнулся на сумочку Ливи. Попросив медсестру, вводившую укол, побыть немного с Оливией, мужчина достал телефон и отошёл подальше.
-- Слушаю, – ответил стратег КЯ.
-- Леон? – мужчина узнал голос Пикета. – Какого чёрта?.. Что с Лив?!
Леон почувствовал тихое бешенство.
-- Нольде, хочешь сохранить здоровье, не смей ей снова звонить.
Стратег КЯ отрубил телефон, жалея, что Пикет находится вне его досягаемости. И почти сразу раздался звонок его собственного номера. На дисплее высветился номер лидера «Чёрной луны».
-- Леон, ты совсем охренел?!.. Дай трубку Оливии …твою мать!..
-- Слушай ты, лингвист, ещё раз позвонишь моей жене, я лично приеду в Париж и переломаю тебе все две сотни твоих хрупких косточек, – жёстко отрезал Леон.
-- Я хочу убедиться, что с ней всё в порядке.
-- С Оливией всё в порядке, – с трудом сдерживая себя, процедил стратег КЯ. – Так мы поняли друг друга, Эмиль?
-- Да…
-- Отлично.

7 января, вторник. Франция, Париж, квартира Пикета, 9:20

Пикет с интересом посмотрел на телефонную трубку:
-- Эк ты взбесился, Леон… знай я тебя похуже, решил бы, что ты ревнуешь. Ладно, не мытьем так катаньем.
Нольде набрал домашний номер Оливии.


7 января, вторник. Англия, близ Кента, замок Райсов, 9:20 – … (8:20 – … м.в.)

Леон прервал связь и вернулся к жене. Женщина находилась в каком-то полузабытье, невидящим взглядом смотря на двери с матовыми стёклами. Мужчина благодарно кивнул медсестре, опускаясь рядом с Ливи и крайне аккуратно прижимая её к себе. Голова Оливии беспомощно упала ему на плечо. Стратег КЯ осторожно убрал с её лица волосы, заправив их за ухо, и нежно поцеловал Лив в макушку.
Часы томительно отбивали минуту за минутой в болезненном безмолвии. Около половины одиннадцатого раздался звонок сотового Леона. Ливи, слегка задремавшая в тёплых объятиях мужчины, вздрогнула всем телом, тревожно озираясь по сторонам.
-- Тише-тише… – успокаивающе прошептал стратег КЯ, осторожно высвобождая из-под спины Оливии свою затёкшую руку. – Я на секунду…
Леон отошёл в сторону, при этом не выпуская из поля зрения женщину.
-- Да?..
-- Леон, ты где?! – раздался удивлённый голос Этьена на другом конце трубки. – Я что тебе, мальчик за сутки гонять то во Францию, то в Швейцарию, да ещё теперь и тебя разыскивать?!..
-- Сбавь тон.
-- Я привёз твои диски, но…
-- Потом, – перебил Леон. – Мы с Оливией в Кенте в больнице Святого Луки. Её сын в тяжёлом состоянии.
-- Ричард? – насторожился Шетардьё.
-- Метью.
-- Ну-у-у… одной проблемой меньше, – усмехнулся помощник в трубку. – Ты должен радоваться, а не сокрушаться!..
-- Что значит проблемой меньше, Этьен?.. – голос стратег КЯ едва ни дрогнул. – Надеюсь, это не ты вздумал решать мои проблемы?!..
-- Ну, ты ещё скажи, что и Спринга на тот свет отправил я, – обижено лязгнул зубами Шетардьё. – Не трогал я никого без твоего ведома кроме Райса, успокойся… Как я понимаю, сегодня тебе опять некогда заниматься делами?.. Что прикажешь мне делать с Абидом?
-- Пусть Харингтон с ним разберётся сам.
Этьен отключил связь, засовывая мобильник в карман: "Ну, конечно, а мотивирую я это тем, что у главного стратега КЯ медовый месяц?!.."

Оливии казалось, что время замерло вместе с отяжелевшим миром вокруг неё. После укола всё воспринималось женщиной сквозь невидимую стену, обступившую её плотным кольцом. Несколько раз к ним подходили, чтобы предложить поехать домой и подождать известий там, она мотала головой, как ей казалось, очень сильно и убедительно, голос рядом с ней что-то отвечал, и люди оставляли их в покое, чтобы через некоторое время вернуться снова.
"Они что, не понимают, что я не могу никуда уйти пока мой мальчик здесь? – мысли Оливии были неожиданно ясными и отчетливыми, вот только вертелись они упорно вокруг одного и того же. – Он там лежит совсем один и не знает, что я рядом… я могла бы говорить с ним, чтобы он слышал мой голос".
Когда держащее её тепло внезапно исчезло, Оливия осознав, что может свободно двигаться, снова потянулась к двери: "Он же там просто лежит, почему меня не пускают?.. Я ничего не буду трогать".
-- Лив! – Леон едва успел перехватить её на пороге двери ведущей к палатам. – Ты же слышала, врач сказал, что туда нельзя…
-- Пусти меня, – женщина слабо пыталась отбиться, – пусти, я только посмотрю… я ничего не буду трогать…
-- Мама! – раздался звонкий голос Виктории.
Оливия обернулась, чтобы тут же оказаться в объятиях дочери.
-- Нам внизу сказали, что Мет здесь! Почему ты не позвонила?! – Вики испуганно смотрела на мать.
-- Что с ним? – Оливия подняла голову и увидела стоящего за спиной сестры бледного Ричарда.
Ливи попыталась ободряюще улыбнуться детям:
-- Пока ничего не известно, он попал в аварию…
-- Сильную? – Вики перевела взгляд на Леона. – Бабушка с дедушкой сейчас поднимутся, как вы могли нас не предупредить?! Твой мобильный отключен!
-- Да, – подтвердил Ричард. – Мы едва заставили сказать Элли, что тебе звонили утром из больницы. Мы думали вы уехали по делам и если бы не звонок Пикета…
Оливия растерла пальцами висок:
-- Да, я обещала ему позвонить… не сердитесь, я просто не хотела, чтобы вы волновались.
-- Да как тут не волноваться, – возмутилась девушка. – А что говорят врачи?
-- Он сейчас в коме, – растеряно пробормотала Ливи. – У него ушиб мозга… и ещё что-то… я не запомнила…
Ричард бросил вопросительный взгляд на Леона, понимая, что мать сейчас не в состоянии адекватно оценивать ситуацию. Стратег КЯ чуть качнул головой, давая понять, что надежды нет.
В этот момент из-за дверей, ведущих в палаты, появился врач. Четыре пары глаз с надеждой и страхом устремились на него.
-- На данный момент гематома перестала расти, – без малейшего энтузиазма объявил доктор. – До сих пор он дышал самостоятельно, но мы хотим перевести его на аппарат искусственного дыхания. Нам нужно письменное разрешение родителей Метью.
-- Зачем на аппарат?.. – испуганно запротестовала Оливия. – Вы же сказали, что он может дышать самостоятельно?..
-- Чтоб его организм не тратил силы на работу легких. Ему так будет легче.
Ливи в замешательстве посмотрела на Леона, ища поддержки. Она панически боялась принимать какое-то решение. Стратег КЯ утвердительно кивнул, прекрасно сознавая, что окажется виноватым в любом случае, но если Оливии от этого станет легче, то он готов принять удар на себя.
Ливи перевела взгляд на доктора.
-- Мне нужно что-то подписать? – она постаралась придать своему голосу чуть больше твердости.
Теперь, когда рядом была всхлипывающая Виктория, женщина пыталась взять себя в руки.
-- Это стандартная форма, – доктор кивнул, приглашая последовать за собой.
Оливия высвободила ладони из рук Вики и пошла за врачом.
Усадив Оливию в кресло, доктор принёс ей несколько страниц отпечатанного текста. Склонившись над бумагами, Ливи поняла, что не в силах прочитать ни строчки. Рука женщины замерла над графой - подпись.
-- Я не могу, – тяжело роняя голову, прошептала она. – Господи, мне страшно.
Ливи замерла в этой позе с закрытыми глазами, пытаясь справиться с собой. Наконец, собравшись с силами, женщина аккуратно вывела свою фамилию.

7 января, вторник. Англия, близ Кента, замок Райсов, 9:20 – … (8:20 – … м.в.)
Вернувшись обратно, Оливия застала в коридоре почти всё своё семейство.
-- Cara mia, – к ней бросилась и порывисто обняла очень эффектная немолодая дама - брюнетка. – Nostro povero pupo! ...mia figlia, dare da io a te abbracciare!!!
-- Mamma, – Оливия обняла женщину. – Scusa, io voi no dissuadere…
-- Non si disturbi! noi tutti capire!
-- Здравствуй, моя девочка, – к Оливии подошёл отец и нежно прижал дочь к себе. – Не волнуйся, всё будет хорошо.
Оливия судорожно кивнула.
-- Тебе надо отдохнуть, – лорд Медстоун покачал головой, глядя в болезненно бледное лицо Оливии. – Поезжай домой, мы с мамой побудем здесь и позвоним, если что-то станет известно.
-- Нет! – запротестовала Оливия. – Я не хочу!.. Я останусь здесь!..
-- Леон, отвези её, – обратился отец к своему новоиспечённому зятю.
-- Леон! Я не поеду! – в отчаянье заявила Ливи, испугавшись, что её увезут из больницы силой. – Не поеду!
-- Пусть останется, – мрачно отозвался стратег КЯ.
Оливия почувствовала, как земля уходит у неё из-под ног: "Господи!.. Почему он не против?.. Врач что-то ему сказал… Нет!.. Нет!.. Нет!.. Я не хочу этого знать!.." Внезапно всё стало серым и мутным, и в следующую секунду женщина поняла, что её держат чьи-то крепкие руки.
Леон осторожно проводил Ливи до кушетки, а Ричард принёс стакан воды. Оливия благодарно кивнула обоим.
Спустя полчаса снова появился врач и сообщил, что Метью перевели на аппарат. Леон отозвал его в сторону и долго, о чём-то беседовал, после чего вернулся к Ливи и тихо шепнул:
-- Доктор, разрешил тебе посидеть с Метом пару минут. Только с ним ни в коем случае нельзя разговаривать - нельзя, чтоб его мозг напрягался… Но ты можешь подержать его за руку.
Оливия подняла на мужчину полный надежды взгляд:
-- Ему лучше? – прошептала она.
-- Врач ничего не говорит, – соврал стратег КЯ, помогая женщине подняться и подводя её к доктору.
-- Вы поняли, миледи, вы не должны с ним разговаривать, – повторил врач, пристально глядя на женщину.
Ливи с готовностью кивнула.
7 января, вторник. Англия, близ Кента, замок Райсов, 9:20 – … (8:20 – … м.в.)

Оказавшись в палате, Оливия с трудом удержала болезненный стон. Её сын неподвижно лежал опутанный трубками, концы которых уходили в странные громоздкие приборы, установленные возле его постели. Грудь юноши медленно поднималась и опускалась в такт с глухим шипением, которое издавал один из аппаратов. Взгляд Оливии остановился на небольшом экране, по которому бежала прямая линия, изредка прерываемая коротким всплеском сердечного ритма. Едва слышный писк каждого удара болью отзывался в голове женщины.
Оливия опустилась на стул возле кровати сына, вглядываясь в бесконечно дорогое лицо, наполовину скрытое дыхательным аппаратом. "Господи, прошу тебя… только не мой мальчик. Ему же только двадцать. Не так, не сейчас, я прошу тебя, Господи… – ладонь женщины скользнула вверх по одеялу, накрывая пальцы молодого человека. – Прости меня, любимый. Это моя вина, прости…". Оливия закрыла глаза, беззвучно шепча полузабытые слова - она так давно не молилась.
Внезапно тишину нарушил пронзительный гул электронного аппарата, взгляд Оливии метнулся с лица Метью на экран кардиомонитора: толчки сердца юноши слились в единую прямую.
-- Нет! – выдохнула женщина, понимая, что это может значить, её горло издало истошный крик: – Кто-нибудь!!!
В палату уже вбегали люди. Ливи оттеснили куда-то в угол палаты, а её место возле кровати заняли врачи, совершенно закрыв от неё Метью.
Мелькание лиц, резкие окрики, смутно знакомые обрывки латинских слов, чёткие движения профессионалов - Оливии казалось, что всё непременно будет хорошо, по-другому и не могло казаться, глядя на слаженные действия медиков. Секунды мелькали одна за одной, сливаясь в единое мгновение.
-- Время смерти 15 часов 42 минуты, – усталый голос начал перечислять причины, повлекшие летальный исход.
-- Доктор, – одна из сестёр кивнула на вжавшуюся в стену Оливию, из груди Ливи вырвался полузадушенный всхлип.
-- Выведите…
-- Нет, я хочу остаться с моим сыном!!! – воскликнула женщина, пытаясь пробраться к Метью, но её не пустили.
-- Идёмте, идёмте, вам нельзя тут находиться, – Оливию крепко взяли под локти, и она снова оказалась в коридоре.
-- Нет! Дайте мне на него посмотреть! Пустите меня!!!
Ливи с силой дернулась прочь и медсестра, удивленно охнув, крикнула:
-- Сюзан, позови её мужа, я не справляюсь!
В этот момент у Оливии было только одно желание - снова оказаться в палате, и она ненавидела эту женщину, уводившую её всё дальше оттуда, ненавидела эту дверь, которая снова отделяла её от сына, ненавидела лицо Леона, вдруг оказавшееся перед ней.
-- Это ты!.. ты во всём виноват! – закричала женщина, со всего размаха ударив по этому лицу.
Сжатые в кулаки руки соскользнули вниз, и она принялась колотить в грудь стратега КЯ, выплескивая всю боль и гнев, что в ней были.
-- Это ТЫ убил его!!! Если бы не твоё шоу он бы никогда не попал в аварию!!! Это ты виноват, ты!!! Ты всех убил!!! Ненавижу тебя, НЕНАВИЖУ!..
Последнее слово Ливи выдохнула, захлебнувшись душившим её рыданием, женщина обессилено скользнула вниз.
-- Доченька, тише, родная, – лорд Медстоун едва успел подхватить Оливию и поставить её на ноги, бросив удивленный взгляд на застывшего (как каменное изваяние) Леона.
-- Мет? – раздался жалобный голос Виктории.
Из дверей появился врач, встретившись глазами со стратегом КЯ, он сокрушенно развёл руками:
-- Мне очень жаль. Ничего нельзя было сделать, – взгляд доктора скользнул по бескровному лицу мужчины и задержался на проступающей сквозь рубашку крови.

7 января, вторник. Отдел, Поднебесье, 10:00

Ровно в 10:00, как и было приказано, О'Брайен стоял перед Шефом, ожидая пока тот изучит бумаги.
-- Значит всё-таки «Чёрная луна»? – потирая подбородок, пробормотал Пол, словно разговаривая с собой. – А я думал, это ответный ход Леона…
-- Личность стрелявшего установлена абсолютно точно. С камеры на банкомате получено чёткое изображение. Мы проверили всю нашу базу данных. Это некий Антонин Долохов…
-- Долохов? – повёл бровью Вульф.
-- Да, – подтвердил оперативник, – тот самый, что 5 лет назад уже пытался убить вас.
-- Да, я помню… Значит, мальчик не успокоился?
-- Это тогда он был - мальчик, а сейчас он - правая рука лидера «Чёрной луны»!
Пол молчал, что-то обдумывая.
-- Ладно, – наконец, прервал тишину Вульф. – А что у нас по другому делу?
-- Кх… Он сообщил, что проект на стадии завершения.
-- Как он ?
-- Пока вне подозрений…
-- Кто сейчас с ним работает?
-- Феррейра.
-- Заменить на Акермана, – холодно приказал Шеф.
О'Брайен вздрогнул, удивлённо взглянув на Пола:
-- Вы же говорили, что Акерман…
-- Именно.
-- Чёрная директива? – тихо спросил оперативник.
-- Да.
-- А он ?
-- Тоже.
7 января, вторник. Оружейка Отдела 10.15 – 11.00
Он даже не знал, что с ним случилось вчера. Многолетний опыт, оказывается, был тяжёлой обузой. И ещё - было немного стыдно.
Вальтер починил давно неработающий и совсем было выброшенный пульт дистанционного управления видеокамерой, и с увлечением разбирал термодатчик, надеясь приладить его на стандартную панель оперативника. Однако мысли его были далеко и текли они, надо сказать, отнюдь не плавно. Они неслись как табун лошадей, напуганных волчьей стаей, и успокоить и собрать их в что-то единое казалось немыслимым.
"Она чиста, как младенец, несмотря на стаж работы в Центре" - и он отложив пинцет, взял в руки лупу.
"Как я смогу сказать ей теперь, что следил за ней по приказу Шефа?" - и в руки сам прыгнул паяльник.
"Чем-то она напоминает мне Никиту, наверное этой бесконечной доверчивостью", - пульт стал выглядел лучше нового.
"Только она не сможет постоять за себя, как смогла бы Никита", -в голову пришла идея управления бомбой при помощи светофильтров.

И ещё одна мысль всё время оставалась на втором плане, но не уходила: "Неужели????"
Моник в жутком напряжении вглядывалась в монитор компьютера, проверяя всё снова и снова. Ошибки не было – это действительно был он. «Что их связывает с Вальтером? Какие общие дела могут у них быть?» - мучила себя догадками девушка. Нервно крутя в руках карандаш, она терзала себя, не зная, какое принять решение. Об этом прецеденте следовало немедленно сообщить начальству, но почему-то так не хотелось этого делать! Особенно ярко представив, какое наказание может последовать за подобное нарушение! «Нужно поговорить с Вальтером, предостеречь его от опасных действий!» - решила для себя Моник.
Стремительно выскочив из кабинета, она направилась прямиком в оружейку.
Он несколько растерялся, когда, в очередной раз, подняв голову, заметил ЕЁ, стоящую в проёме двери. Поэтому-то он и не сразу поздоровался. И голос был чересчур сухим именно от того, что она, кажется, прочла его мысли:
-- Привет!
Моник немного помялась в нерешительности, затем подошла к Вальтеру совсем близко.
-- Мы можем где-нибудь побеседовать, так чтобы быть уверенными, что нас не услышат?! – прошептала она ему на ухо.
-- Да конечно… - растерянно пробормотал мужчина. – Но что случилось?
-- Позже. Так что?
-- Иди за мной.
Через пару минут они оказались то ли на промежуточном уровне, то ли в каком-то техническом этаже, Моник не разобрала. Ее мысли были заняты предстоящим разговором с Вальтером, и девушка не знала, как лучше его начать. Мужчина в свою очередь выглядел крайне озадаченным и несколько взволнованным.
-- Так что случилось? – нарушил первым молчание Вальтер.
-- Тот человек… что был вчера в клубе, Марк, кажется, - несмело начала Моник. – Ты давно его знаешь? И что ты о нем знаешь?
Вальтер усмехнулся, однако в глазах появилась тревога:--"Так и знал, что он тебе понравится, ласточка"
Он несколько отстранился от Моник и заглянул ей в глаза:--"Я познакомился с ним неделю назад в этом же баре и мы нашли пару общих знакомых из моей молодости. А что тебя беспокоит?"
Он уже что-то почувствовал: темное пятно заползло внутрь и поднималось всё выше, к сердцу, но Вальтер упорно отгонял его, судорожно пытаясь объяснить тревогу Моник чем-то малозначимым и не столь важным.
-- Значит, ты практически ничего о нем не знаешь?… - скорей всего констатировала факт, нежели задала вопрос Моник.
Девушка чувствовала, как похолодели ее ладони, но тянуть больше не было сил. Д и не знала она как лучше рассказать обо всем.
-- Вальтер, я не понимаю, какие у вас с ним могут быть общие знакомые! Потому что мне достоверно известно о том, что Марк является одним из стратегов «Красной ячейки»! Об это ты знал?!
--Это точно?, - уже задавая вопрос, Вальтер знал, что - "точно", но ему нужно было время, чтобы свыкнуться с этой мыслью.
Его, стреляного воробья, провели на мякине, разработали, как новичка, безо всяких дополнительных средств. Он начал судорожно перебирать в памяти детали первой встречи, и к стыду своему, многое осветилось в памяти совсем иным светом.
Он устоял на ногах, хотя новость была из ряда сногсшибательных, даже улыбнулся Моник, но вот взглянуть ей в глаза не посмел.
-- Ты и сам понимаешь, что да!
Моник приблизилась к мужчине и несмело положила ладонь ему на плечо.
-- Вальтер, какие у вас с ним отношения? Ты.. ты не задумал ничего… – осторожно спросила девушка и осеклась на последнем слове.
Его взгляд сказал ей больше, чем можно было бы понять из слов.
Он просто переложил мягкую и тёплую женскую ладонь на свою грудь, слева и отрицательно покачал головой.
Другой рукой он стянул бандану с головы и вытер ею сразу вспотевшее лицо.
Казалось, что из Вальтера постепенно уходят жизненные силы. Он на глазах осунулся, постарел и теперь выглядел беспомощным седым стариком.
Моник стало не по себе.
Она смотрела на него большими испуганными глазами, не зная, что ей делать.
-- Что с тобой? – тихо прошептала Моник. – Может... может, ты мне расскажешь, и станет чуточку легче?
-- Это обычная операция внедрения, которую я не рассмотрел, старый болван, - он еле слышно произнёс эти слова и попытался чуть-чуть отвернуться, вероятно для того, чтобы девушка не увидела его чересчур блестящих глаз.
-- Пойдём отсюда - всё кончено, для меня, во всяком случае, - так сухо и безжизненно он не разговаривал с Моник ещё ни разу, -- Вспоминай меня иногда, детка.

Он стиснул её руку, и пошёл прочь, не оглядываясь и шаркая ногами.
-- Вальтер, постой! – в каком-то неосознанном порыве Моник ухватила мужчину за плечо. – Что ты собираешься делать?
-- Это не тот вопрос, Моник, - он обернулся и впервые за весь разговор его губы чуть дрогнули, пытаясь изобразить подобие улыбки, - что ОНИ теперь собираются сделать со мной?
-- Вальтер, подожди! – казалось, Моник поразила внезапная мысль. – Никто кроме меня не знает о твоем знакомстве с ним, так ведь? А что если… если я никому не скажу, и ты сам решишь эту ситуацию так как посчитаешь нужным?..
Девушка не отдавала себе отчет, что именно подтолкнуло её предложить это, но она чувствовала, что именно так и должна поступить.
--Не надо, детка, - он грустно покачал головой, -- Не подставляй себя. Они всё равно узнают, а ты окажешься под перекрёстным огнём.
Я не привык тащить за собой в яму ещё кого-то.
- Как?! Как они смогут узнать об этом?! – Моник недоуменно развела руками. - А даже если и узнают, то, что такого в том, что, наблюдая Фриза пять минут, я не опознала в нем стратега «Ячейки»?! Ты лучше скажи, что ты намерен делать, если они ничего не узнают?
-- А ведь ты права, сладкая, ведь можно всё ещё переиграть в нашу пользу, - Вальтер явно взбодрился, расправил плечи, став выше ростом, -- Можно ведь продолжить диалог, но теперь уже кукловодом буду я.
Он приобнял Моник за плечи, и даже, кажется, замурлыкал какой-то мотив.
--Пожалуй, надо обдумать детали, дружок, давай-ка обмозгуем всё не спеша, и без докладов начальству.
Они вышли из коридора и, обмолвившись ещё парой фраз, разошлись по своим комнатам.

7 января, вторник. Оружейка Отдела 12.20
Промаявшись в оружейке около часа, Вальтер всё же решил написать рапорт Шефу.
Вся сложность отчёта заключалась в том, что надо было сказать чистую правду, не соврав ни единым словом и не проболтав лишнего.
Единственное, что утешало оружейника - это то, что Мэдлин не было в отделе, а это значило, что она не будет ни анализировать его рапорт, ни вызывать для дополнительной беседы к себе в кабинет.
К вечеру короткий рапорт о разработке Моник и о встрече с Фризом был отослан шефу.

7 января, вторник. Париж. 17.30 - …

Эмиль перешел улицу и легкой танцующей походкой направился к кондитерской. Остановившись у лотка с цветами, он обвел взглядом букеты. Ни один из них ему не понравился: никакие – пустая, точно выверенная, красивость. Пикет оглянулся назад. Возле тротуара стояла степенная старушка с букетиками фиалок. Их насыщенный глубокий цвет напомнил Эмилю о бархатных глазах, которые снились ему всю ночь.
-- Кажется, здесь кто-то начал страдать романтизмом… - лидер «Черной луны» улыбнулся продавщице, протягивая деньги.
Безмятежный зеленый взгляд, скользнув за ее плечо, остановился на припаркованном к тротуару черном «ниссане». Эмиль снова посмотрел в сторону кондитерской, и его улыбка стала ласковой.
Забрав цветы, мужчина быстро зашел в пахнущее кофе и сдобой помещение.
«Мы тоже любим сладкое?» - умилился лидер ЧЛ, найдя взглядом макушку Андреа.
Встав рядом с ней Нольде неторопливо выбрал пирожные и, получив свой кулек, повернулся чтобы уйти, случайно толкнув женщину в бок. Их глаза встретились.
-- Добрый вечер, я прошу прощения, - Пикет ласково улыбнулся, подхватывая и возвращая Андреа ее пакет.


7 января, вторник. Париж, квартира Катрин. 17.30 - …
Катрин стояла у себя на кухне, с нетерпением ожидая, когда закипит вода в чайнике. На город уже опустились сумерки и за окном виднелись огни соседних домов. Это был тот редкий вечер, когда можно было никуда не торопиться, посидеть дома и, завернувшись в плед, смотреть старые фильмы. Женщина обняла себя за плечи, проводя руками по мягкой ткани свитера. Она задумчиво смотрела на мерцающие огни, мысленно уносясь в прошедшую ночь. Все, что случилось тогда, было для нее полной неожиданностью, но такой приятной неожиданностью…
Наконец-то, послышался щелчок отключившегося чайника, и Катрин наполнила кружку бурлящим кипятком. По кухне тут же разнесся аромат мяты, добавленной в чай. Женщина сделала глоток, намериваясь со всеми удобствами растянуться на диване, но тут раздалась трель звонка входной двери. Кати вздрогнула от неожиданности, она никого не ждала… Ее удивление выросло еще больше, когда, распахнув дверь, она увидела на пороге лидера «Черной луны».
-- Привет, - растерянно пробормотала женщина, улыбнувшись Пикету.
-- Я соскучился, очень-очень-очень соскучился…пустишь? - на Катрин уставились театрально-смущенный взор из-под взъерошенной челки.
-- Куда ж деваться – пущу! – весело ответила женщина.
Нольде переступил через порог, держа руки за спиной.
-- А что у тебя там?
Катрин приложила пальчик к губам и встала на мысочки, пытаясь заглянуть за спину Пикету.
-- Кое-что для тебя… - хитро ответил Эмиль, протягивая женщине букетик фиалок.
Кати нерешительно протянула руки и осторожно взяла цветы из ладоней мужчины.
-- Спасибо, - тихо пробормотала она, поднося букетик к лицу и вдыхая восхитительный аромат.

7 января, вторник. Англия, близ Кента, замок Райсов, 17:50 – … (16:50 – … м.в.)
Леон вылез из машины, подставляя лицо пушистым хлопьям, медленно опускающимся с почерневшего неба, и тут же задохнулся от резкой боли прорезавшей его грудь. Стратег КЯ подумал, что надо было согласиться на предложение врача осмотреть его. Осторожно коснувшись раны на груди, Леон посмотрел на двери замка, за которыми только что скрылись Оливия и лорд Медстоун. В больнице женщина наотрез отказалась возвращаться в одной машине с Леоном, и её отцу пришлось везти её и детей в своей.
-- Не переживайте, Леон, – стратег КЯ обернулся, чтобы подать руку матери Ливи.
Она встала рядом с ним, доброжелательно глядя на мужчину.
-- Моя дочь сама не ведала, что говорит, – сильный итальянский акцент придавал словам Бьянки особую мягкость. – Оливия очень любила своего предыдущего мужа, – в тоне женщины проскользнула неприязнь, – и если она вышла за вас замуж, значит, действительно любит вас.
Леон порывисто вздохнул, ничего не ответив.
Оливия очнулась у себя в постели. Женщина неподвижно лежала, глядя в высокий потолок, и ей казалось, что времени вокруг неё нет. В замке было непривычно тихо. "Словно кто-то умер", – подумала она, радуясь тупой боли в сердце, отозвавшейся на эту мысль. Занавески были плотно задёрнуты, внутрь не проникало ни лучика света, и Ливи не представляла, сколько она уже лежит так?
Сейчас женщина не чувствовала ничего и от этого ей было страшно. Оливия предпочла бы, чтоб её сердце разрывалось от боли, вины, страдания… чем это тупое бесчувственное созерцание.
В глубине сознания мелькнула порадовавшая её мысль, что раз так тихо, то возможно в замке никого нет. Медленно, словно она двигалась в воде, Ливи спустилась с кровати и, накинув на себя халат, вышла из комнаты.
Тихо. Тихо и темно. Как славно побыть одной. Когда никто не нужен и можно молчать.
Женщина заглянула в кабинет. Пусто. Мягко ступая по пушистому ковру и, бездумно наслаждаясь ощущениями в ступнях, она приблизилась к столу.
Пикет вызывал её. Потом. Всё - потом.
Оливия провела рукой по стопке дисков, оставленных здесь, судя по прикреплённой записке, Сальваторе. Диски посыпались в стороны и чёткие буквы маркера на одном из них царапнули её внимание - «Филипп Райс».
В глубине души Ливи шевельнулось удивление и надежда. Возможно, что воспоминания о муже заставят её снова что-то почувствовать.
Оливия, недолго думая, загрузила диск. На мониторе компьютера появилось изображение - съёмка, датированная 7 мая 1992 годом - заброшенная бензоколонка, останавливаются две машины, из одной выходит Райс, из другой пожилой мужчина. Ливи вдруг вспомнила, что видела его на ранних фотографиях Филиппа с океанических рыбалок. Это был Дилан Трек. Мужчины обменялись дипломатами. Проверяют содержимое. В одном деньги, в другом какие-то схемы и карты. Довольные друг другом они расходятся, и вдруг Филл резко оборачивается и стреляет в спину Трека.
Оливия отшатнулась от монитора, не веря своим глазам. Однако съёмка на этом оборвалась и появилась другая - более поздняя - от 2 июля 1997 года. Ливи без труда узнала Гарольда Спринга. Он был на корте, играл в теннис с двумя молоденькими девочками в коротеньких юбочках и топах. Объектив камеры плавно перешёл на мужчину, растянувшегося на шезлонге в тени тента. Спринг дал шлепка девочкам в направлении заскучавшего гостя, и те быстренько облепили его, очевидно собираясь доставить вполне определённое удовольствие.
Глаза Ливи округлились, она была потрясена, поняв, что это её муж. Далее съёмка перенеслась в спальню и Оливия, почувствовав, что её начинает мутить, быстро перемотала изображение вперёд. В углу экрана появилась надпись - 23 апреля 1998 года. В холле какого-то дома на коленях стояла молодая женщина со сцепленными за спиной наручниками руками. Перед ней выстроилось четверо мужчин, во главе с Филиппом, который нещадно бил женщину по лицу, что-то цедя сквозь зубы. Наконец, бросив к её ногам значок ФБР, Райс медленно достал пистолет и приставил его ко лбу, спустив курок.
Оливия зажмурилась, зажимая ладонями рвущийся изо рта крик. Всё, что она увидела, не могло быть правдой… это не мог быть её муж, человек, которого она знала с восемнадцати лет, тот юноша с огромными светящимися счастьем глазами, который готов был пожертвовать всем что имел, ради того, во что верил. В кого он превратился?! Что случилось с Филиппом, и как она могла не заметить этих изменений? Он возвращался домой, обнимал её, целовал детей, улыбался и смеялся вместе с ними. И Ливи не задумывалась о том, чем живет её муж во время своих долгих отлучек.
Из глаз Оливии покатились огромные застилающие мир вокруг неё слёзы. То, что составляло смысл её существования, её веру - всё, что она знала о своей жизни - сыпалось, сочилось сквозь пальцы, ускользая из рук, оставляя на душе, мерзкий марающий след.
Она против воли, поглядела в монитор, на котором застыла картинка с убийством девушки-агента.
Ничего не видя перед собой, Оливия вслепую сгребла остальные диски в одну кучу и на негнущихся ногах подошла к тайнику в стене. Свалив их там, женщина нащупала кнопку с тайной пружиной.
Нога Ливи зацепилась за край ковра, и пол стремительно понёсся навстречу женщине.

7 января, вторник. Англия, близ Кента, замок Райсов, 21:45 – … (20:45 – … м.в.)
Было около девяти. Леон всё это время провёл на подстанции КЯ на пару с Этьеном. Заниматься делами совершенно не хотелось, но это был единственный способ не думать об Оливии и о том, что она сказала. Вернее попытаться не думать.
Стратег КЯ медленно поднимался по лестнице, и чем ближе он подходил к двери замка, тем сильнее ему хотелось бежать отсюда - из Англии вообще. Его никогда ещё не обременяли личные проблемы до такой степени, чтоб это мешало делам. Он вдруг усмехнулся, вспомнив «Директиву №1» в Отделе. Видимо в этом запрете действительно таился глубокий смысл.
Едва мужчина появился в холле, на встречу ему попалась Бьянка. Её испугано-расстроенный взгляд не предвещал ничего хорошего.
-- Леон, Оливия заперлась в кабинете и не отзывается… Может ты поговоришь с ней? – женщина с надеждой и верой смотрела на зятя.
"Ах, мадам, я последний, кому она откроет", – вздохнул про себя стратег КЯ, но кивнул в ответ.
-- Только позвольте, мы поговорим тет-а-тет, – властно остановил Леон собравшуюся идти за ним Бьянку.
-- Да-да, конечно, – понимающе согласилась та. – Ты не сердись на неё, она бывает вспыльчива… и совсем не думает, что говорит…
Слушать это дальше было невыносимо, и стратег КЯ поспешил подняться в кабинет. Разумеется, на его стук Оливия не ответила, впрочем, он и не ожидал. Оглянувшись по сторонам и убедившись, что в коридоре никого нет, Леон достал из кармана пару бесформенных ключей и покрутил в замке. Не сразу, но дверь всё-таки поддалась, пропуская мужчину внутрь. Вот только идти туда совершенно не хотелось.
Наконец, пересилив себя, стратег КЯ сделал шаг и… увидел Ливи. Она лежала на полу возле самой стены. Леон бросился к ней, опускаясь на колени и пытаясь привести Оливию в чувства.
-- Ну же, Лив, очнись… не шути так… ну, пожалуйста, – мужчина пару раз ударил Ливи по щекам. – Давай же… приди в себя…
Оливия медленно, словно заставляя себя, открыла глаза. Забытье принесло с собой приятное избавление от всего, что мучило её, и теперь она с неохотой возвращалась в реальность. Несколько мгновений она просто смотрела в глаза стратега КЯ, почти не удивляясь тому, что он оказался рядом.
Ливи с каким-то особым интересом изучала его лицо, так как если бы оно могло сказать ей о стратеге КЯ больше, чем она знала: "Он бы тоже, наверное, так смог - убить не задумываясь… безоружную связанную женщину… или…". Боль снова нахлынула на Оливию, не дав мысли окончательно оформиться. Ливи с трудом сдержала стон и отвела глаза от лица Леона.
-- Со мной всё в порядке, – пробормотала она, пытаясь подняться. – Я случайно упала…
-- Ты была без сознания, – Леон одним движением поставил женщину на ноги и усадил в кресло возле стола. – Хочешь я позову Гиза… или позвоню твоему домашнему доктору?..
Но Оливия не слушала мужчину, её взгляд застыл на боксе, валяющемся перед монитором. Она вдруг поняла, что забыла вытащить диск из cd-rooma.
Стратег КЯ, перехватив этот испуганный взор, оглянулся: дисплей был погашен, но компьютер всё ещё работал. Навязчивое подозрение, что Ливи, вероятно, общалась с Пикетом, заставило Леона дёрнуть мышку. Экран загорелся, высвечивая застывший кадр: Филипп с пистолетом, приставленным ко лбу какой-то женщины.
Мужчина почувствовал, как внутри всё холодеет.
-- Откуда у тебя это?.. – хрипло выдавил он. – Этьен дал?.. Сукин сын, я его убью… Это всё неправда!.. Монтаж!.. Ничего более!.. Слышишь?!..
Оливия обмерла, сжав колени ладонями, женщина застыла в кресле, не зная, что ответить.
"Монтаж? Монтаж! Который хранят, как зеницу ока? И на всех остальных тоже монтаж? Монтаж! Монтаж! Монтажом нельзя шантажировать… его легко доказать…" – пальцы на коленях сжались, Ливи кивнула.
-- Да… я тебя слышу, – тихо отозвалась она. – Весь диск монтаж? Из тебя никудышный обманщик, Леон…
Ливи была бы рада ухватиться за предоставленную стратегом КЯ возможность, но сомнения причиняли даже больше страданий, чем полная уверенность.
Мужчина виновато отвёл глаза. Потом вытащил диск, сжав с такой силой, что тот хрустнул, и убрал осколки к себе в карман.
"Господи, почему?.. – Леону хотелось обнять и утешить женщину, но он не смел этого сделать. – Неужели, она недостаточно страдает?!.. Нет! Нет, тебя нет! Иначе ты не допустил бы такого!.. Тебя нет!.. Нет!"
-- Тебе надо прилечь, – с трудом выдохнул мужчина. – Позволь я провожу тебя в комнату… Примешь снотворное…
Оливия проследила взглядом за исчезнувшим в кармане стратега КЯ диском. А она ведь только начала просмотр, кто знает, что там могло быть дальше?.. Ливи не была уверена, что у неё хватило бы мужества выяснить это.
-- Нет, я не хочу спать, – собственная комната почему-то внушала Оливии безотчётный ужас, словно именно там стерегли её возвращения мучительные мысли, которые сейчас притаились на кромке сознания и ждали, когда она снова ляжет и закроет глаза.

Ливи снова подняла на Леона отрешённый взгляд: "Интересно, что он сделает, когда Этьен скажет ему, что не давал мне диска?.. сразу догадается, наверное. Что-нибудь сказать или не стоит?.. Не буду, спросит - совру…"
-- Ливи, уже десятый час… – попытался уговорить её стратег КЯ. – Ты весь день на ногах… Ты устала… ты даже потеряла сознание… Тебе надо хоть немного отдохнуть…
-- Не хочу, – упрямо процедила женщина.
-- Не занимайся самоистязанием, – изо всех сил стараясь, чтоб его голос не звучал слишком строго, заметил Леон. – Ты должна быть сильной… ради Викки, ради Ричарда… они любят тебя, ты им нужна… И мне тоже, – последнюю фразу мужчина добавил совсем тихо.
-- Тебе? – горько усмехнулась Оливия.
-- Прости… я знаю, моё поведение в последние дни было ужасным… Но я… это прозвучит странно… странно, прежде всего, для меня самого… я делал всё это из-за отчаянья и ревности… Я вдруг понял, что ты нужна мне… нужна, как никто и никогда не был нужен… Я боялся тебя потерять… да ещё этот Пикет…
Оливия недоверчиво смотрела на стратега КЯ, не до конца понимая, что он говорит ей.
"Нужна… зачем нужна? Он что, хочет сказать… Это же невозможно, какое-то безумие… а мой мальчик умер…" – Ливи закрыла лицо руками, чувствуя, что сейчас расплачется.
-- Я пойду к себе, – быстро проговорила женщина, поднимаясь с кресла.
Не глядя на стратега КЯ, Оливия пересекла комнату и вышла из кабинета, бросив на столкнувшегося с ней в дверях Этьена невидящий взгляд.
Леон устало провёл рукой по лицу: "И какого чёрта меня потянуло говорить ей о своих чувствах?.. Бред!.. Нужны ей мои объяснения, как…"
Стратег КЯ перевёл строгий взгляд на своего помощника. Этьен удивлённо посмотрел вслед удаляющейся Оливии.
-- Какого чёрта ты дал ей диск?! – выпалил Леон, пронзая помощника уничтожающим взором.
-- Какой диск? – не понял Шетардьё.
-- С Филиппом Райсом! Один из тех, что ты привёз из Швейцарии!
-- О, ты, наконец-то, решил поинтересоваться тем, что я привёз из Швейцарии, – на губах Этьена появилось подобие усмешки. – А я уж думал, что ты со своими… кх… семейными проблемами забыл обо всём на свете.
-- Что ты хочешь этим сказать?
-- В банковской ячейки, от которой ты дал мне ключ, было только три диска. Догадаешься, что это за диски?
-- Почему три? – Леон удивлённо уставился на помощника.
Этьен принялся загибать пальцы, перечисляя:
-- Досье на заместителя министра внутренних дел Канады… Досье на пресс-секретаря президента Франции… И досье на военного атташе Британии при дипломатическом представительстве Германии.
-- Что?! Это невозможно!.. Каким образом?!
-- Я тут кое-что нашёл, – Шетардьё подошёл к боссу и протянул ему сложенный пополам конверт. – В столе. Оно было запечатано, то есть Оливия не успела его прочесть. Вероятно, письмо затерялось… или ещё по какой-то причине…
Леон быстро вытащил из конверта листок:
-- Лив, если со мной что-нибудь случится, передай Ричарду ключ от банковской ячейки с вензелем «Sh». Филипп.
Стратег КЯ с минуту думал, анализируя события минувших дней.
-- Вот чёрт! – прошипел он. – Она подменила ключи, пока я был в Отделе!
-- Какие ключи?..
-- От банковских ячеек!.. Филипп украл у меня ключ с досье на политиков. Оливия не знала, что это за ключ, но, увидев одинаковые вензеля, поменяла ключи.
-- Великолепно! – зааплодировал Этьен. – Хорошо, хоть не оба ключа себе оставила… Постой-ка, это означает, что у неё теперь в руках досье на лидеров террористических организаций?.. Это же катастрофа!

Леон вылетел из кабинета, прямиком направляясь в спальню Оливии. Сердце его бешено стучало: "Как смела она подменить ключ?! Что за воровская семейка?!.. Один Райс крадёт досье на политиков, вторая на террористов!.. Это уже просто абсурд!.."
Стратег КЯ решительно открыл деверь комнаты и запер её изнутри. С одной стороны его просто трясло от бешенства, с другой он понимал, что лезть сейчас к Оливии с обвинениями просто бесчеловечно.
Женщина, стоявшая возле окна, резко обернулась. На лице её были отчётливо видны следы от слёз.
-- Лив… – вся решительность Леона куда-то испарилась, он растеряно застыл среди комнаты, не зная с чего начать.
Оливия быстро вытерла слёзы, внимательно смотря на мужчину.
-- Ливи, – мягко (даже как-то вкрадчиво) обратился стратег КЯ, – пожалуйста, верни мне диски…
-- Какие диски? – Оливия приготовилась врать машинально, действуя больше по привычке.
-- Мои диски, Лив. Ты приказала их забрать из бернского банка, – терпеливо произнёс Леон, пристально глядя на женщину.
-- Я ничего…
-- Лив, – оборвал её стратег КЯ. – Второй ключ был тоже моим. Филипп несколько лет назад украл его у меня. Кроме тебя никто не мог их подменить.
Оливия молчала, глядя куда-то в сторону: "Как глупо вышло… ну и пусть, пусть всё исчезнет…" Единственное, что сейчас чувствовала женщина - была усталость, ни жить, ни решать проблемы у неё сил не было. Да и желания тоже.
Медленно переведя взгляд на Леона, она кивнула.
-- Хорошо. С одним условием.
-- Каким?
-- Ты уедешь.
По телу мужчины побежала неприятная дрожь: "Вот так просто: «Ты уедешь»!.. Да, Этьен прав, всё слишком затянулось… Ну, почему же так больно?.. Всё! Довольно этих мучений!.. Я снова окунусь в работу и просто забуду о ней…"
-- Да, – наконец, твёрдо заявил Леон. – Обещаю.

Внезапный телефонный звонок оборвал повисшую тишину. Оливия почувствовала облегчение, эта затянувшаяся пауза была просто невыносима.
-- Алло, – женщина поспешно подняла трубку и в следующую же секунду пожалела об этом звонке.
-- Добрый вечер. Вас беспокоят из центрального отделения страховой компании «Митэль». Могу я поговорить с Оливией Райс?
-- Я слушаю…
-- Это инспектор Блад. Я занимаюсь делом вашего сына - Метью Райса. Боюсь, у меня не самые хорошие новости.
"Мой сын мёртв! – хотелось крикнуть Оливии. – И хуже этого уже ничто не может быть!"
-- В организме вашего сына, – продолжил инспектор, – обнаружены наркотические вещества. Перед тем как сесть за руль он принял дозу кокаина.
-- Что? – бледнея выдавила Ливи, тяжело дыша. – Этого не может быть…
Видя, что женщина едва стоит на ногах, Леон в мгновение ока оказался рядом, поддерживая под локоть. Оливия судорожно вцепилась в его руку.
-- Вы знали, что пару лет назад Метью обращался в наркологическую клинику? Но прервал курс лечения…
-- Нет, я не знала… – едва слышно выдавила Оливия.
-- Простите? Я вас плохо слышу. Если это возможно, я хотел бы завтра подъехать и задать вам пару вопросов. Вы только что потеряли сына, я понимаю, но…
Трубка выскользнула из рук Оливии и упала на пол, вслед за ней на полу оказалась и Ливи. Стратег КЯ едва успел подхватить её и медленно опустился с ней на ковёр.
-- Что?! – воскликнул он, испуганно глядя на брызнувшие из глаз женщины слёзы.
-- Господи, мой мальчик… Леон, это невозможно! – судорожно вцепившись в его рубашку, Оливия разрыдалась, уткнувшись лицом в грудь мужчины.
-- Ливи, тише… успокойся, – бережно прижимая голову женщины к себе, стратег КЯ схватился за трубку. – Алло, кто это? – резко спросил он.
Некоторое время он внимательно слушал, что говорили на другом конце провода.
-- Всё понятно, – жёстко отозвался Леон. – Уладите свои дела через адвокатов леди Райс. Сюда больше не звоните.
Он снова склонился к Оливии.
-- Шшш, Ливи… тебе надо лечь, – мужчина осторожно продел руки под колени и спину женщины и перенёс её на кровать.
-- Нет, не уходи! – испугавшись, что он сейчас оставит её одну, Оливия схватила стратега КЯ за руку, она торопливо вытерла слёзы. – Я должна поговорить с Риччи!
-- Хорошо, я скажу ему…
-- Нет, останься, – Ливи ещё сильнее сжала руку мужчины.
Её холодные пальцы обжигали Леону кожу.
-- Ладно-ладно, я только скажу прислуге, чтоб разыскали его, – осторожно высвобождая руку, заверил стратег КЯ.
Он вышел ровно на минуту, но Оливии эта минута показалась вечностью. Ужасные мысли заполнили всё её сознание, и когда мужчина вернулся, то нашёл Ливи всю в слезах.
Осторожно присев на постель возле женщины, стратег КЯ крепко обнял её, нежно прижимая к себе.
-- Господи, Леон, я ничего не знала, – захлёбываясь от рыданий, твердила Оливия. – Я ужасная мать… Вики просто неуправляема, Риччи хочет сбежать из дома, Метью принимал наркотики… А я ничего этого не замечала…
-- Ливи, ты не виновата, – вытирая слёзы с лица женщины, прошептал стратег КЯ. – Просто они выросли и пытаются принимать самостоятельные решения…
-- Но какие… я думала, если я буду им уделять больше внимания…
Раздался стук в дверь, и Оливия быстро выпрямилась, торопливо приводя себя в порядок.
-- Мам, ты меня звала? – Ричард зашёл в комнату и, кивнув стратегу КЯ, посмотрел на мать.
Внезапно Оливия осознала смысл слов Леона. Углубившись в собственное страдание, она совсем забыла, что её дети тоже переживают.
-- Да, я хотела поговорить… – Оливия осторожно протянула руку и убрала со лба сына упавшие волосы. – Садись…

Ричард сел на маленький пуфик, стоящий около кровати и внимательно посмотрел на мать.
-- Риччи… ты… не замечал странностей в поведении Метью в последнее время? – осторожно подбирая слова, спросила Ливи.
-- Странностей? – Ричард бросил обеспокоенный взгляд на Леона. – Не думаю, ма… каких именно? Если ты о его последней ссоре… то ты же знаешь, он всегда таким был…
-- Нет, – Оливия покачала головой. – Я не совсем об этом… вы много времени проводили вместе, ведь так?
-- Да, конечно, меньше чем раньше, но тоже много…
-- А почему меньше? – сердце Ливи бешено заколотилось.
-- Ну, я не знаю… так получалось, – юноша беспокойно заёрзал на пуфе.
-- Ричард, это правда, что Метью принимал наркотики? – понимая, что иначе она ничего не добьётся от сына, напрямую спросила Оливия.
Молодой человек замер, его взгляд медленно стекленел.
-- Риччи, не нужно скрывать от меня правду! – воскликнула женщина, бросив быстрый взгляд на Леона, словно прося поддержки. – Не нужно меня беречь, просто скажи, что знаешь…
-- Да, мам. Правда…
Оливия судорожно втянула в себя воздух:
-- Давно?
-- Четыре года, – заметив потрясённое лицо матери, Ричард торопливо добавил. – Вернее, смотря какие…
Перед глазами Оливии всё поплыло.
-- Нам сказали, что он пробовал лечиться, – строго глядя на юношу, произнёс Леон.
-- Да, два года назад… на летних каникулах, но собиралась регата и он сбежал из больницы на соревнования, – Ричард слез с пуфика и опустился перед матерью на колени, обеспокоено глядя ей в глаза. – Мама, не надо, не плачь. Он просто не понимал. Это было баловство… он не был наркоманом…
Понимая, что своими словами Ричард делает только хуже, стратег КЯ кивнул ему на дверь и парень, поцеловав мать, послушно поднялся на ноги и вышел из комнаты.
-- Леон, четыре года… – прошептала Оливия. – Я была слепой четыре года… господи, я была слепой всю жизнь…
-- Ливи, у всех детей есть тайны от родителей, – вздохнул мужчина, снова опускаясь на кровать. – Так уж устроен этот мир.
Стратег КЯ крепко сжал руку женщины.
-- У детей тайны от родителей, у мужей тайны от жён, – задумчиво пробормотала Оливия. – Боже, как же я устала…
Настенные часы пробили десять. Леон вопросительно посмотрел на Ливи, спрашивая взглядом, должен ли он уйти.
-- Я боюсь оставаться одна, – прошептала женщина.
Стратег КЯ понимающе кивнул и, слегка подвинув Оливию, прилёг рядом, заключая её в объятия. Ливи почувствовала согревающее надёжное тепло его тела и, закрыв глаза, опустила голову мужчине на грудь.
-- После похорон я увезу тебя отсюда, – прошептал Леон. – Поедим в Австралию…
-- Почему в Австралию?
-- Там тепло, – целуя волосы Оливии, отозвался стратег КЯ.
-- Хорошо, – пробормотала Ливи и, убаюканная теплом и размеренным дыханием мужчины, провалилась в сон.


7 января, вторник. Франция, Бретань, пригород Рена, лаборатория КЯ, 21.49 – 22.40

Стерильная чистота и белые стены… Удушающе мерзко. Марк медленно шел через коридор, время от времени минуя защитные перегородки, которые в случае ЧС захлопнутся намертво. Лампы ярко освещали пространство, и единственным цветным пятном являлся он сам. Возникало такое чувство, что вторгаешься в святую обитель.
Эта лаборатория дорогого стоила Фризу. Выбрать место, а затем и построить её на глубине нескольких десятков метров было непросто. В результате получился компактный шедевр, располагавшийся почти под самым носом у Отдела. Знали о ней единицы, всех ненадежных ликвидировали. За время, которое она функционировала, не раз сменился обслуживающий персонал. Во время каждой такой чистки весь предыдущий обслуживающий состав зачислялся в ряды "ненадежных".
Сегодня здесь правил балом Владимир Волков, гениальный русский ученый, чьи знания стали никому не нужны в новой России. Ни уговаривать, ни угрожать ему не пришлось. Марк просто назвал приличную сумму, и этого хватило. К тому же, несмотря на свою алчность и беспринципность, Волков был настоящим фанатиком работы. Хотя и тут было своё "но". Владимир был ещё и законченным эгоистом, так что и работа была просто средством выражения своего "гениального "Я". Впрочем, это тот случай, когда чем хуже, тем, на самом деле, лучше…
Бесшумно разъехались стеклянные двери, а за ними большая комната, тоже белая, совершенно пустая, если не считать круглого дивана(он располагался аккурат посередине), обитого черной кожей, двух кожаных кресел, стоящих по углам, и стеклянного столика замысловатой формы между ними.
Из комнаты вели ещё пять непрозрачных дверей, но идти дальше Фриз не собирался. Он сел в кресло и удобно вытянул ноги.
Ждать ему долго не пришлось. Уже через 3-4 минуты, в комнату вошел маленький, лысеющий человечек, на вид лет 40-45. На самом же деле Волкову было 52 года.
--Здравствуйте, Марк, - сказал Сергей по-русски и протянул руку.
--Добрый вечер, Владимир, - Фриз ответил с ощутимым акцентом, вставая и отвечая на пожатие.
--Сейчас вечер? Хотя, да. Я и сам прекрасно знаю, что сейчас вечер. Просто я так давно не выходил отсюда.
--Вы прекрасно понимаете, почему я не могу допустить этого. К тому же, судя по Вашим словам, работа близка к завершению, а значит и Ваше заточение скоро кончится.
--Да-да. Все почти готово. Осталось только проверить моего дракончика в действии, - при этих словах лицо Владимира самодовольно засияло.
--Дракончик?! Надеюсь, Вы не настаиваете на таком названии, - Фриз мгновенно представил лица потенциальных клиентов, когда они услышат это.
Волков лишь рассмеялся:
--Конечно, нет. В сущности, Вы - хозяин, Вам и решать.
--Вы правы, - не преминул вставить Марк. - Мне бы хотелось побольше узнать о препарате.
--Естественно, - Волков достал из кармана своего халата небольшую пробирку и держа её в двух пальцах, поднёс к свету. - Дракончиком я назвал этот, без лишней скромности будет сказано, шедевр за его действие. Попав через дыхательные пути в организм, он проявляет себя не сразу, а примерно через час. Сначала сумасшедший пульс, затем поднимается давление и уже через несколько минут человек начинает гореть, словно его сжигают изнутри. Начинается обильное кровотечение, попутно сопровождающееся кровоизлиянием в мозг, и наступает смерть, мучительная и неизбежная. Обнаружить препарат невозможно. В воздухе он распадается через 15 минут, в организме через 2 - 2,5 часа. Такой вот пробирки хватит на несколько десятков кварталов Парижа.
Фриз все это время стоял молча. Власть над жизнью и смертью была заключена в этой прозрачной жидкости. Осталось только найти достойного покупателя, который с наибольшей разрушительной силой воспользуется ей.
Марк аккуратно взял пробирку.
--Как только испытания успешно завершаться (а я в этом не сомневаюсь), я наконец выйду отсюда, и тогда…
--И тогда получите всю причитающуюся Вам сумму и укатите на какой-нибудь курорт, - прервав, закончил Фриз.
Волков удовлетворенно улыбнулся. Несмотря на всю свою жадность, он был наивен как ребенок и действительно верил, что останется живым, да еще с огромными деньгами. Не то чтобы Марку хотелось его убивать, Владимир ему даже нравился своей полной аморальностью. Но лаборатория нравилась больше. Конечно, Волков не знал ничего существенного, но он знал, что она есть - этого было достаточно.
--Спасибо за прекрасную работу, Владимир. С Вами было приятно сотрудничать, - это было сказано с легким оттенком ехидства.
--Всегда пожалуйста. Может быть, это не последняя наша совместная работа, - ничего не заметив, ответил Волков.
Передавая пробирку, Марк улыбнулся:
--Все может быть. Мне пора. Я заеду, когда будут окончательные результаты.
До встречи.
--До свидания.
Владимир не спеша, удалился в боковую дверь. Марк направился к выходу.

Уже почти покинув лабораторию, Фриз вдруг остановился и быстро обернулся, почувствовав чей-то пристальный взгляд. Мужчина, разглядывающий Марка, медленно отвернулся, прошествовав далее по коридору.

Кристьян Шевьё, под таким именем знали его в этой лаборатории, неспешно зашёл в свой кабинет. Ему срочно нужно было связаться с Феррейра. Появление здесь Марка могло означать лишь одно - проект завершён и теперь КЯ будет искать покупателя… и побогаче.
Кристьян запер дверь, включил звуковой изолятор и набрал номер Феррейра. Тот ответил не сразу. Внимательно выслушав, оперативник заявил, что теперь Кристьян будет работать с Акерманом, имеющим допуск на два уровня выше, так как операция приобрела более высокий критерий сложности.

10 февраля, понедельник. Австралия, Сидней, 8:10 – … (16:10 – … м.в.)
-- Чего?!
Оливии пришлось отнять трубку от уха, чтобы не травмировать барабанную перепонку оглушительным ором Пикета.
-- С кем-кем ты в Австралии?! Детка, повтори, я, кажется, плохо расслышал…
-- Ты всё правильно расслышал, Эм. Я здесь с Леоном, – женщина разговаривала с лидером «Чёрной луны», одновременно разбирая пляжную сумку.
-- И что ты с ним делаешь?! Хотя нет, не рассказывай! У меня богатая фантазия, мне потом придётся минут 20 под холодным душем стоять… а в моём возрасте это уже чревато осложнениями… Итак, какого рожна ты там забыла?
-- У Леона тут дела, а я отдыхаю…
-- Великолепно. Я рад, что ты отдыхаешь, Лив, но вот ответь мне на такой вопрос. Когда последний раз мы виделись, ты летела на всех парах домой, чтобы как минимум повторить попытку убийства. Потом, я разговариваю с Леоном и из нашего разговора, мне делается очевидным тот факт, что ваша семейная жизнь по-прежнему далека от мировой гармонии… тебя не достать, твой номер не отвечает, эта сволочь говорить о тебе отказывается… ну, и что я должен думать?.. Я волновался, вообще-то!
Оливия засмеялась в трубку:
-- Тебе иногда полезно это делать…
-- Злюка. Ладно, солнце. Не уводи беседу в сторону, что там у тебя с этим типом?
-- Эм, твоя бесцеремонность…
-- Наглость, детка. Это называется словом «наглость», – менторским голосом поправил её Пикет.
-- Тебе видней, ты у нас - филолог, – в тон ему отозвалась Оливия.
-- И ты снова увильнула. Ладно, чёрт с тобой. Потом расскажешь, как увидимся…
-- А ты собираешься в Австралию?!
-- Угу. Плановая командировка. Хотел Антона послать, теперь вот передумал…
-- Боже, а здесь было так тихо… – простонала Оливия.
-- И останется так же, если всё пройдёт хорошо, – на другом конце провода хмыкнули. – Ты загорела?
-- Немного, – женщина повесила полотенце сушиться на балконе и осталась стоять там, глядя на клонящееся к горизонту солнце.
-- Класс. Я тоже хочу. Ты бы знала, какая сейчас мерзость в Париже. Целыми днями дождь, Сите скоро затопит.
-- Ну, тогда приезжай в гости.
-- В гости, серьёзно? Приеду-приеду, ждите… так, я побежал, mon ami. Целую, обнимаю.
Оливия продолжая улыбаться, повесила трубку. Пикет непостижимым образом всегда умел поднять ей настроение. Бросив прощальный взгляд на океан, Ливи вернулась в номер.
Это были роскошные апартаменты в очень хорошем отеле на отвесной скале, спускающейся прямо в залив. Оливия не привыкла жить в гостиницах, однако здесь ей всё очень нравилось. Уютная, несмотря на внушительные размеры, гостиная, спальня, рабочая комната, элегантная мебель приглушённых тонов, ненавязчивые аксессуары, всегда свежие цветы и фрукты в вазах и самое ценное - замечательный балкон, выходящий прямо на залив. Поначалу Оливия проводила там всё своё свободное время, сидя в шезлонге и наблюдая за волнами. Да и сейчас если она ела в номере, то всегда это делала только там.
Первые дни после их приезда Оливии было очень тяжело, она не выходила из номера и почти всё время проводила в постели. Однако постепенно женщина пришла в себя и поняла, что больше не может вести растительный образ жизни. Она начала выходить из номера, гулять по городу, делать покупки, купаться в море. Но ей очень не хватало общения.
Леона она почти не видела. Вернее видела сквозь полудрёму, пока он одевался утром. Она узнавала, что он приходил ночевать только по смятым простыням и мокрому полотенцу в душе, ну, или иногда просыпаясь среди ночи в его тёплых объятиях. Что он делал целыми днями, чем занимался, она не имела ни малейшего представления.
Её телохранитель - Сальваторе был человеком немногословным, расшевелить его было трудно, а больше общаться женщине было и не с кем.
Оливия приняла душ, смывая с себя морскую соль, и, обмотавшись полотенцем, вернулась в комнату. Вытащив из тумбочки книгу, Ливи улеглась на диван.
-- Что ж я тебя никак не домучаю, – пробормотала она, с весельем глядя на подарок Пикета, и вслух продекламировала: – Итак: «Мир, объединяемый лозунгами Benetton…»
Но не прошло и четверти часа, как в номер явился Леон. Оливия просто не поверила своим глазам.
-- Хочешь пойти вечером в оперный театр? – прямо с порога поинтересовался он, проходя в гостиную и опуская на стол груду коробок.
-- Да! – не раздумывая выпалила женщина, в мгновение ока оказавшись на ногах.
Ей так хотелось общения, что она согласилась бы пойти хоть в серпентарий, лишь бы не сидеть в отеле ещё один вечер.
-- Когда?.. Сегодня? – вдруг опомнилась Ливи. – Нет, я не могу… Мне нужно купить наряд.
Леон распаковал первую коробку, достав пару белых изящных туфелек на высоченных каблуках.
"Боже, я с таких упаду", – вдруг испугалась Оливия, уже успевшая привыкнуть за последние недели к практичной пляжной обуви.
Во второй коробке оказалось элегантное длинное белое платье с высоким разрезом на правом боку и открытой спиной. К платью прилагались перчатки и сумочка такого же цвета.
-- Леон… – заворожено прошептала Ливи, но вдруг подозрительно посмотрела на стратега КЯ: – Этьен выбирал?
Мужчина насмешливо улыбнулся:
-- Выбирал я. Этьен помог с размером.
Леон покопался среди коробок, вынимая чёрный квадратный футляр и протягивая женщине. Оливия осторожно приоткрыла его: там лежало изящнейшее жемчужное ожерелье.
-- Какая красота, – пальцы Ливи скользнули по жемчужинам, и она подняла к стратегу КЯ сияющее улыбкой лицо, ей было даже неловко за свою слабость к украшениям, но ничего поделать с собой женщина не могла, сколько Оливия себя помнила, её с детства тянуло к драгоценностям. – Ты поможешь одеть его?..
Леон встал за спиной женщины, принимая и застёгивая ожерелье, с трудом удерживаясь, чтобы ни коснуться губами открытой шеи Оливии.
-- Я рад, что тебе нравится, – произнёс он, осторожно кладя руки на плечи женщины.
-- Очень… спасибо, – Ливи повернулась, чтобы снова улыбнуться стратегу КЯ и, поправив полотенце на груди, подошла к зеркалу посмотреть на украшение, поймав в отражении взгляд Леона, Ливи озадаченно нахмурилась. – Всё хорошо?
-- Да, – слишком уж поспешно кивнул мужчина, забирая коробку со своим костюмом и направляясь в рабочую комнату.
10 февраля, понедельник. Австралия, Сидней, 9:47 – … (17:47 – … м.в.)
Меньше чем через полтора часа Оливия уже была готова ехать в оперу. Заглянув в кабинет, она застала там Леона за бумагами. Мужчина оторвал взгляд от документов и придирчиво осмотрел Ливи. Платье сидело как влитое, аккуратно вырисовывая каждую линию тела; белоснежные перчатки подчёркивали ровный сливочный загар; а туфли на каблуке не менее пяти дюймов просто магнитом притягивали взор к стройным красивым ножкам.
-- Потрясающе, – наконец, довольно улыбнулся Леон, с трудом отрывая взгляд от женщины и складывая бумаги в папку. – Едем…
-- А не рано?
-- Нас уже ждут…
-- Кто? – в недоуменье спросила Оливия.
Стратег КЯ на секунду замешкался, но, тут же расплываясь в весёлой улыбке, ответил:
-- Итальянская труппа, Верди и «Аида»…
-- Боже! Я обожаю эту оперу! – глаза Ливи засветились радостным огнём.
Возле входа в отель их уже ожидал длинный серебристый лимузин со всеми мыслимыми и немыслимыми удобствами. Оливия таких ещё никогда не видела.
-- Шампанского? – предложил Леон, открывая мини-бар и забирая оттуда охлаждённую бутылку и пару бокалов.
-- Спасибо, – принимая бокал, кивнула женщина.
Машина почти незаметно тронулась с места.
-- Я не знала, что ты тоже любишь оперу, – произнесла Оливия, отпив немного шампанского.
-- Мне нравится Вагнер.
-- О, я могла бы догадаться, – Ливи улыбнулась.
Внимание женщины привлекла дорога. Она ещё ни разу не была в этой части города и теперь с интересом смотрела в окно.
Леон, пользуясь тем, что Оливия нашла себе развлечение в экскурсии по городу, принялся вновь изучать папку с документами, что-то подчёркивая в ней карандашом.
Наконец, машина остановилась.
Женщина перевела удивлённый взгляд с оперного театра (до которого они не доехали примерно полмили) на стратега КЯ.
-- Посидим немного в прибрежном ресторанчике, – пояснил Леон, выходя из машины и протягивая руку Ливи.
В ресторане для них был уже заказан стол на шесть персон.
-- Мы будем не одни? – удивлённо спросила Оливия, начиная немного нервничать.
-- Да, пара моих деловых партнёров с жёнами, – тихо шепнул Леон, непринуждённо шествуя мимо столиков в полузакрытое помещение.
Там их уже ожидали. При появлении вновь прибывших мужчины поднялись из-за стола, пожимая руку стратегу КЯ и с любопытством разглядывая Ливи.
-- Знакомьтесь, моя супруга - Оливия, – представил её Леон и принялся перечислять присутствующих: – Зигфрид Пьяц, его супруга - Элинора, Набиль Абид и Аделина.
Оливия едва заметно вздрогнула, вглядываясь в лицо последнего мужчины, и тут же на её лицо легла привычная светская маска. Набиль Абид - «скверный тип и химическое оружие», кажется, так охарактеризовал его в своё время стратег КЯ. Похоже, они всё-таки смогли договориться.
Ливи всегда считала использование химического и бактериологического оружия неприемлемым, и сейчас она внимательно изучала человека, который создавал невидимый кошмар, который был страшнее, чем попавшая прямой наводкой ракета.
-- Добрый вечер, – она спокойно встретилась взглядом с каждым из присутствующих, доброжелательно улыбнулась и опустилась на подставленный стратегом КЯ стул.
-- Хочу выразить вам своё восхищение, Леон, у вас прекрасная супруга, – с явным удовольствием разглядывая Оливию и садясь на своё место справа от неё, заявил Абид. – Вы просто счастливчик, такая красивая женщина…
Ливи натянуто улыбнулась, не отвечая на взгляд сирийца и слабо надеясь, что он поймёт, что подобные комплименты в присутствии собственной жены и ещё одной женщины, недопустимы.
-- Спасибо, Набиль, – спокойно отозвался стратег КЯ, в свою очередь, занимая место за столом.
-- Что вы будете пить, Ливи? Можно я буду вас так называть, а вы зовите меня Набиль? – сириец повернулся к женщине и его тёмные чуть навыкате глаза заблестели, взгляд откровенно скользнул по изящным линиям тела Оливии. – У вас очень красивые… волосы…
-- Спасибо, Набиль. Вина, пожалуйста, – женщина виновато улыбнулась немцу, который в соответствии с правилами этикета, хотел было обратиться к ней с тем же вопросом.
Зигфрид понимающе кивнул и переключил внимание на супругу Абида.
Потянулся скучный обязательный ужин, во время которого деловые партнеры обменивались какими-то незначительными репликами, обсуждали отдых и спорт, а их жёны вяло перекидывались фразами о погоде и море. Оливия чувствовала, что у неё начинает сводить скулы от не сползающей с её лица вежливой улыбки, она ещё в начале отказалась от попыток втянуть двух других женщин в более или менее связную беседу, видя, как тяжело они идут на контакт. Немка, судя по всему, была женщиной бойкой, но было очевидно, что в данный момент её занимают какие-то свои проблемы, поэтому их общение свелось к паре улыбок и замечаний об Австралии. С Аделиной дело обстояло ещё хуже: толи положение «восточной женщины» не позволяло ей вести разговоры в присутствии мужа, толи она была слишком молоденькой и её смущал возраст остальных присутствующих, толи женщина была возмущена поведением своего супруга и Оливия, как невольная виновница этого, не вызывала в ней особого желания общаться.
Абид не сдавался, раз за разом перетягивая внимание Ливи на себя. Причём двусмысленность и откровенность некоторых его замечаний едва ни заставляли её краснеть. Оливия отшучивалась и мило улыбалась, пока могла, однако, почувствовав во время смены блюд его руку на своём колене, женщина не выдержала и, вздрогнув от неожиданности, с трудом подавила желание убрать ногу. Рука настойчиво сжала её колено и поползла наверх, поглаживая кожу бедра в разрезе платья. Голос Оливии, в этот момент что-то отвечающей Зигфриду, дрогнул, беспомощный взгляд метнулся к Леону, моля его о помощи. Однако, встретившись с ним глазами, Ливи поняла, что тот всё прекрасно видит и помощи ей ждать неоткуда.
-- Леон, вы позволите пригласить вашу прекрасную супругу на танец? – Абид приподнялся со своего стула.
"О нет, только не это!" – умоляюще глядя на Леона, просила взглядом Ливи.
-- Конечно, Набиль…
Ответ стратега КЯ заставил Оливию мысленно застонать.
Мелодия была очень красивой, исполнение и аранжировка великолепны и Ливи, с её любовью к музыке, в другой ситуации, наверное, получила бы большое удовольствие от танца, если бы не её партнёр. Почувствовав, как его рука легла на её обнаженную спину и заскользила вниз, Оливия с трудом сдержала дрожь, вторая ладонь сирийца в процессе танца тоже оказалась гораздо ниже положенного.
-- Я очень богатый человек, Ливи… – услышав жаркий шёпот в своём ухе, женщина закрыла глаза, деревенея и отрешаясь от происходящего.
Неожиданно, несмотря на почти полный зал танцующих вокруг и неприлично прижимающегося к ней мужчину, Оливия почувствовала себя бесконечно одинокой.
-- Я могу исполнить любое ваше желание, – касаясь губами уха Ливи, заметил араб.
-- Не сомневаюсь, – ответила женщина только потому, что надо было что-то отвечать.
-- Подумай об этом, – совершенно без комплексов переходя на «ты», прошептал Абид, покусывая мочку уха Оливии.
-- Обязательно, – отозвалась та, молясь, чтобы музыка скорее закончилась. – Вы хорошо танцуете, Набиль… вы этому учились?
-- Моя мать была танцовщицей, – сириец, наконец, оставил её ухо в покое и, чуть отведя голову, с интересом посмотрел в глаза женщине. – Ты когда-нибудь видела настоящий национальный арабский танец?
-- Нет, ни разу, – Оливия была счастлива, что разговор удалось перевести на другую тему.
-- Я покажу тебе…
Ударили последние аккорды и они возвратились за столик.
Рука Набиля без малейшего стеснения устроилась на коленке Ливи, словно на своём законном месте. До конца ужина женщина не переставала ощущать хозяйские поглаживания на своей ноге.
-- По-моему, нам уже пора в оперу, – напомнил Зигфрид, обводя взглядом окружающих.
-- Да, разумеется, – кивнул Абид, нехотя поднимаясь из-за стола.

10 февраля, понедельник. Австралия, Сидней, 10:40 – … (18:40 – … м.в.)
Лимузин Пьяца и Элиноры подали первым, и они сразу же отъехали. Лимузины Леона и Набиля подали одновременно, но мужчины, усадив туда своих дам, словно сговорившись, прикрыли дверцы машин и подошли друг к другу.
-- В чём дело? – спросил стратег КЯ, удивлённый негласной просьбой Абида задержаться.
-- Поменяемся на ночь женщинами? – словно это было в порядке вещей, предложил Набиль.
Леон остался внешне абсолютно спокоен, ничем не выдавая своего недовольства.
-- Оливия - моя жена.
-- Тем более. Прикажи ей.
-- Ты не понял, – губы стратега КЯ расплылись в дежурной улыбке, – я сказал: моя жена… Это как твоя арабская вороная чистокровка. Никого кроме тебя она не признаёт.
-- Не сравнивай женщину и коня! – вскипел Абид. – Женщина предаст! Конь - никогда!
-- Набиль, есть вещи, которые не принадлежат тебе, Оливия - одна из них.
-- А если я буду за ней ухаживать?..
-- Ухаживай, – безразлично пожал плечами Леон, – если она не будет мне на тебя жаловаться, можешь делать что угодно.
-- То есть с согласия Оливии я могу забрать её сегодня к себе?.. Отлично! Я знал, что мы поймём друг друга! – Абид довольно улыбнулся, с каким-то сочувствием похлопав стратега КЯ по плечу, и вернулся к своей машине.
-- С согласия? – тихо усмехнулся стратег КЯ. – Ну-ну, дерзай… а я посмотрю потом на твою разбитую физиономию, жеребчик арабский…
Он вернулся в машину к Оливии и приказал шофёру трогать. В глубокой задумчивости Леон разглядывал Ливи. Абид был довольно интересным мужчиной и обычно легко добивался расположения дам. Странные сомнения начали терзать душу стратега КЯ. После смерти Метью Оливия замкнулась в себе, и он даже не смел думать о близости между ними, но теперь, когда женщина немного оклемалась, Леон по-прежнему не ощущал с её стороны никаких признаков чувств. Нет, она ни на что не жаловалась, не требовала, да и Сальваторе говорил, что она вроде всем довольна, но эта её покорность судьбе была сродни равнодушию ко всему, а это весьма удручало мужчину.
"А вдруг Абид действительно соблазнит её? – пронеслась в мозгу стратега КЯ пугающая мысль. – Нет! Бред!.. Это невозможно!.. Или всё-таки возможно?.."
-- Ты в порядке? – наконец, спросил Леон.
Оливия демонстративно молчала, отвернувшись к окну.
-- Ты понравилась Абиду, – заметил мужчина, и его скула нервно дрогнула. – И судя по тому, что ты нашёптывала ему в танце, он тебе тоже, да?..
"Он всё видел, и это его мало тронуло. К чему тогда он начал разговор?.. – в душе Оливии родилось мерзкое подозрение, от которого всё внутри перевернулось. – …или именно этого он и добивался с самого начала? Он хочет свести нас?!.."
-- Ты что, хочешь, чтобы я переспала с ним? – ровным голосом поинтересовалась женщина, чуть повернув к стратегу КЯ голову. – Он так важен или это обычная практика?
Леон замер, Ливи была готова поклясться, что видела, как мужчину тряхнуло, словно в лихорадке, однако голос его ничуть не изменился.
-- А ты смогла бы?
Внутри Оливии всё возмущалось и кипело от негодования: стратег КЯ вёл себя как самый настоящий сутенёр. Женщина жаждала отмщения.
-- Я - не мужчина, я могу всегда, – вызывающе заявила Ливи.
Леона просто передёрнуло, он едва ни задохнулся от гнева. Быстро нажав кнопку, отгораживая салон от места водителя, стратег КЯ грозно глянул на Оливию.
-- Что это значит?.. Что ты готова с ним переспать?.. А может и не только с ним?!
-- Но разве не этого ты хочешь?
-- Я?!.. По-моему, этого хочешь ты!..Ты флиртовала с ним весь вечер, пока этот сукин сын лапал тебя под столом! Думаешь, этого никто не заметил?!
-- Тебя это вполне устраивало… Разве не для этого ты привёл меня?
-- Да, я рассчитывал, что ты будешь любезна с моими партнерами… но не до такой же степени! Всему есть границы, Лив!..
-- Может, тогда поделишься со мной границами этой любезности?.. Как я понимаю, нам ещё весь вечер сидеть с ними в одном ложе…
Леон злобно скрипнул зубами и отвернулся к окну, не намереваясь продолжать разговор.

Наконец лимузины выкатила на Беннелонг Пойнт. 67-метровое здание Оперы вблизи потрясало ещё сильнее, чем созерцание оного с любой Сиднеевской возвышенности или высоты птичьего полёта. Всё - здание Оперы, порт, портовый мост - представляло собой картину гармонического единства. Крыши, спроектированные как гигантские паруса, вливались в общее полотно гавани, чаруя совершенством. Йорн Устцон смело мог бы назвать своё творение 8-м чудом света.
Под наземной скорлупой находились пять отдельных залов для симфонических концертов, оперной музыки, камерных и театральных постановок. Все внутренние помещения (выполненные в стиле, который в архитектуре назвали "готикой космической эры" ) поражали своей необычной красотой.
Оливия, залюбовавшаяся этим зрелищем, не заметила, как все пары перемешались. Леон с Элинорой уже рассматривали стены в дальнем коридоре, о чём-то оживлённо споря. Зигфрид под руку с Аделиной неспешно направлялись в оперный зал. Похоже, Пьяц ещё за ужином, ухаживая за женой Абида, нашёл её весьма интересной.
-- А вы знаете, что орган в здешнем концертном зале считается самым большим механическим органом в мире? – как бы между прочим поинтересовался Набиль, взяв Оливию за руку. – Он имеет десять с половиной тысяч труб!.. Невообразимо, правда?..
-- Вы интересуетесь классической музыкой? – Ливи не удалось скрыть изумление.
-- Не очень, я узнал это из путеводителя, – засмеялся сириец. – А вам, наверное, нравится всё это и опера… элегантные женщины любят элегантные вещи…
Оливия отдала должное такту араба, который при слове «элегантный» всё-таки оторвал взгляд от её груди и посмотрел в глаза.
-- У меня к вам деловое предложение, Ливи, – рука Набиля обвила талию женщины, другая держала её ладонь, прижимая её к груди Абида.
-- Какое именно, – тщетно пытаясь сохранить хоть какую-то дистанцию поинтересовалась Оливия, чувствуя, что лицо её начинает каменеть - ещё немного, и она понимала, что уже не сдержится.
-- Давайте сбежим отсюда потихоньку…
-- Но…
-- Ваш муж совсем не против, я говорил с ним, – заверил её сириец, заглядывая в глаза женщине. – Он понимает, что таким сокровищем нельзя владеть одному…
Ливи не поверила своим ушам. Она чувствовала себя так, словно её кто-то ударил, и не могла понять, откуда взялась в груди эта, мешающая ей нормально вдохнуть, тяжесть.
-- Поэтому если вы боитесь его, то напрасно… Ливи, скажите, чего бы вы желали, мне хотелось бы доставить вам удовольствие… – Абид коснулся губами кончиков пальцев женщины, продолжая смотреть ей в глаза.
-- Покоя… – прошептала Оливия, освобождаясь из рук Набиля.
Если сириец и был удивлен её ответом, то никак это не продемонстрировал. Оглядевшись, мужчина кивнул на холл:
-- Похоже, представление уже начинается, все зашли в зал. Идёмте и мы, а когда все уснут, мы улизнём и я покажу вам самое уединенное и тихое место в Австралии.
Араб взял женщину под руку и повёл в их ложе.
Там уже сидели Зигфрид с Аделиной на двух центральных стульях. Ливи хотела было опуститься справа от них (поближе к сцене), но Абид приглашающим жестом отодвинул стулья слева. Оливия не сомневалась, что он сделал это лишь с единственной целью - не попасть в поле зрения остальных присутствующих в ложе.
Делать ничего не оставалось, и Ливи опустилась на предложенное место. Набиль присел чуть позади, тут же опустив руку на обнажённую спину женщины. Оливия едва ни вскочила с места. Араб уже просто выводил её из себя, да ещё Леон куда-то запропастившейся с этой немкой… Что можно было думать? Что он, как и этот сириец, предложил ей «сбежать потихоньку»?
Голова Ливи раскалывалась от боли, обиды и ревности.
Минут через тридцать (после начала представления) в ложе, наконец, появились Леон и Элинора, сияющие и чем-то весьма довольные. При виде руки араба на спине своей жены с лица стратега КЯ отхлынули все краски, а улыбка сменилась угрожающим оскалом. Оливия готова была провалиться сквозь землю от его осуждающего взгляда, но, ничем не выдав своего волнения, продолжала упорно делать вид, что увлечена представлением. Опомнившись, Леон выдавил извиняющуюся улыбку и отодвинул стул для Элиноры справа от Аделины.


10 февраля, понедельник. Австралия, Сидней, 12:05 – … (20:05 – … м.в.)
Представление было чудесным, уникальная акустика и техническое совершенство сцены позволили сделать постановку очень яркой и запоминающейся. Однако, к окончанию первого акта, Ливи поняла, что ей не высидеть оставшиеся до антракта 15 минут.
Абид и при супруге-то не стеснялся выказывать Оливии знаки внимания, а теперь, когда та отлучилась из ложи, просто приставал к женщине, совершенно не следя за представлением.
Очень тихо извинившись, Ливи выскользнула из ложи и, желая остаться одна, отправилась на поиски дамской комнаты. Наконец, найдя то, что искала, Оливия толкнула дверь и ахнула от неожиданности: на полу комнаты лежала Аделина. Девушка тяжело дышала, держась обеими руками за низ живота, выбившиеся из гладкой причёски волосы прилипли к покрывшемуся испариной лбу.
-- Боже, Аделина, что с вами?! – Оливия торопливо опустилась перед сирийкой на колени, поднимая её голову.
-- Больно… – по-арабски простонала женщина, закрывая глаза.
-- У вас болит живот? Вы отравились за ужином? – благословляя свой трехлетний стаж общения с курдами, быстро спросила Ливи.
Глаза арабки распахнулись.
-- Это сейчас пройдёт… – прошептала она.
-- Я позвоню врачу?
-- Нет-нет, – женщина заметно испугалась. – Никому не говорите, особенно моему мужу… мне уже легче…
Ливи недоверчиво посмотрела на по-прежнему бледное лицо Аделины. Протянув руку к крючку, она сняла со стены полотенце и, свернув его, положила под голову женщине. Затем Ливи закрыла дверь на болтающийся в замке ключ и, намочив холодной водой свой носовой платок, снова села рядом с сирийкой.
-- С вами часто такое бывает? – осторожно промокая лоб женщины, спросила Оливия.
-- Первый раз… – снова закрывая глаза, отозвалась та.
-- Я не хочу показаться навязчивой, но тогда вам действительно нужно показаться врачу… обмороки в вашем возрасте… – Оливия оборвала себя на полуслове. – Аделина, вы не беременны?
Женщина зажмурилась и, отчаянно замотав головой, неожиданно расплакалась.
-- Нет, совсем нет… – она, наконец, отняла руки от живота и закрыла ими лицо, поворачиваясь на бок и утыкаясь куда-то в колени Ливи. – Наоборот…
Ливи озадаченно нахмурилась.
-- Я вчера сделала аборт, – послышался глухой голос сирийки.
-- О-о-о… тогда вам надо было бы лежать в постели, зачем же вы встали… – Оливия немного растерялась. – Наверное, ваши боли…
Аделина подняла голову, взглянув на Оливию.
-- У вас есть дети?
-- Да, трое… двое, – чувствуя, как всё вдруг снова заболело внутри, поправилась женщина.
Аделине ничего не пришлось объяснять. Сирийка сочувственно кивнула.
-- Моя мать потеряла всех своих детей в последней войне, я осталась одна у неё и я всегда мечтала о большой семье и детях…
-- Зачем же вы…
Арабка опустила глаза:
-- Вы знаете, чем занимается ваш муж?
Оливия нерешительно кивнула.
-- А мой?
-- Да.
-- Тогда почему вы спрашиваете? Вы думаете им нужны дети, нужен дом, что-то что может сделать их уязвимыми… Это Набиль приказал мне сделать операцию.
Оливия вздрогнула.
-- Знаете, так странно говорить об этом с кем-то. Я не знаю ни одного языка кроме арабского, мне почти не с кем разговаривать, кроме прислуги в нашем доме, а они обо всём доносят моему мужу. Им я не могу ничего рассказывать…
Аделину неожиданно скрутил новый приступ боли.
Выскочив из туалета, Оливия быстро направилась к их ложе. Недалеко от входа в неё женщину поджидал Абид.
-- Ливи, наконец-то… у нас ещё есть время уехать до начала антракта, – ласково глядя на Оливию, произнёс араб.
-- Совершенно верно, Набиль, – женщина уверенно отвела его руку и жёстко договорила. – Вам нужно срочно отвезти домой Аделину. Ей стало плохо в туалете…
Набиль недовольно нахмурился и, грязно выругавшись, поплёлся вслед за Оливией.
Через двадцать минут Ливи вернулась в ложе. Уже шёл антракт и Зигфрид с Элинорой куда-то вышли.
-- Ты одна без Абида? – презрительно-брезгливым тоном поинтересовался Леон, даже не привстав со своего стула.
-- Они с Аделиной уехали…
-- Что?! – стратег КЯ вскочил на ноги. – Что ты сделала?!..
-- Аделине стало плохо, Абид увёз её.
Казалось, мужчина немного успокоился.
-- Из-за аборта? – безучастно поинтересовался он.
-- Ты знал? – удивлённо спросила Оливия, бессознательно опускаясь на ближайший стул.
-- Ещё позавчера, – равнодушно пожал плечами Леон.
-- И ты не отговорил его?! – Ливи была просто ошарашена. – Господи, что же вы за люди?!..
-- Только без истерик, – отрезал стратег КЯ, строго взглянув на жену. – Абид всё сделал правильно.
-- И ты сам поступил бы точно так же?
-- Безусловно.
Оливия на секунду застыла, услышав уверенный ответ, в котором не было ни капли сомнения.
-- Мне следовало догадаться, – Ливи вспомнила слова Аделины, её мысли вернулись в прошлое, и, переводя взгляд на пустую сцену, женщина прошептала: – Эта девочка оказалась гораздо умней меня… Тогда зачем ломать людям жизнь, если никто и ничто не нужно?..
-- Да? А мне казалось, что ты хочешь оказаться на её месте, – на губах Леона появилась пренебрежительно-насмешливая улыбка.
-- Всё, я устала, – Оливия резко поднялась со своего стула и направилась к выходу из ложи. – Приятно провести вечер, мои извинения твоим немецким друзьям.
-- Стой! – приказал мужчина, ухватив Ливи за руку, затем достлал мобильник и набрал какой-то номер: – Сальве, встреть Оливию… Да, она сейчас подъедет к отелю… серебристый лимузин, 50 203… Да-да… Когда проводишь в номер, позвони… Идём, – убирая телефон, обратился стратег КЯ к супруге.


10 февраля, понедельник. Австралия, Сидней, 12:30 – … (20:30 – … м.в.)
Усадив Ливи в машину, и бросив водителю пару слов на французском, Леон вернулся в театр. Антракт ещё не закончился, но Зигфрид и Элинора уже сидели в ложе.
-- Действительно, – обратился Пьяц к входящему стратегу КЯ, – удивительная махина… Я понимаю, почему вы с Элинорой не могли оторвать взгляда…
-- Ах, всё, что его привлекло - это размеры, – в шутливо-осуждающем тоне проронила женщина. – А вот Леон рассказывал мне удивительные истории и об этом органе, и о других…
-- Любимая, если б Леон рассказывал тебе всё, что знает об искусстве, вы бы ни то, что опоздали на полчаса, вы бы вообще не пришли на представление, – иронично заметил немец, целуя руку жене. – Кстати, Леон, а куда пропала твоя супруга?
-- Она просила извиниться, – неловко улыбнулся стратег КЯ. – У неё голова разболелась… я отправил её отдыхать.
-- Ещё бы!.. Абид вёл себя отвратительно! – возмутилась Элинора. – Но и ты Леон - хорош!.. Делал вид, что ничего не замечаешь!.. На месте Оливии я бы тебя убила!
-- Эл, дорогая, если б ты была на её месте, то мёртвым бы уже был Абид, – рассмеялся стратег КЯ.
Зигфрид не смог сдержать смеха, да и сама женщина тоже заулыбалась.
-- Просто у твоей жены не такой буйный темперамент как у меня, – словно оправдываясь, произнесла Элинора. – Не все женщины могут сами за себя постоять…
-- Ты хотела сказать, не все женщины ломают руки мужчинам, – лукаво поправил Леон.
-- Не надо о сломанных руках, – картинно застонал Зигфрид, демонстративно потирая своё запястье. – Кстати, а Абид-то куда делся?..
-- Повёз Аделину домой. Кажется, у неё какие-то проблемы после операции…
Элинора тут же опечалено посмотрела на мужа:
-- Почему вы не переубедили его?..
-- Эл, видит бог, мы пытались, но Абид - самодур, ему нельзя перечить, – виновато пробормотал Зигфрид.
-- Если б я могла иметь детей, ты бы ведь не запретил мне? – спросила вдруг женщина.
-- Конечно, нет, милая. Конечно, нет.
-- А ты, Леон, – немка перевела взгляд на стратега КЯ, – если б Оливия захотела?..
-- Эл, крошка, ну, какой из меня отец? – усмехнулся в ответ мужчина. – К тому же Ливи мне сразу дала понять, что у её детей не будет такого папаши, как я…
-- Не удивительно, ты всегда ведёшь себя как… варвар! – упрекнула Элинора.
Леон нежно улыбнулся женщине и, наклонившись к ней, томно прошептал:
-- Но ведь тебе это не мешает меня любить.
-- Может мне пока выйти? – насмешливо поинтересовался Зигфрид.
-- Да нет, ты нам не мешаешь, – весело заверил стратег КЯ, целуя Элинор в губы.
-- Ну, наглец!.. Ну, наглец, – одернул Леона за брючину Пьяц. – Хватит целоваться! Постыдились бы при живом-то муже!..
Все трое задорно рассмеялись и расселись по местам. Представление продолжилось.

Было около пяти утра, когда Леон вернулся в отель. Приняв душ, он без сил завалился на постель как был - в одном полотенце, по привычке притягивая к себе Ливи. Однако кроме одеяла и подушки ничего не нащупал. С трудом продрав глаза, стратег КЯ приподнялся на одном локте, оглядываясь по сторонам.
Оливия сидела в кресле у окна, внимательно наблюдая за мужчиной. Её холодный взгляд замораживал пространство сильнее жидкого азота.
-- Лив?.. – удивлённо пробормотал Леон, свешивая ноги с кровати.
-- Где ты был? – с нотками металла в голосе спросила женщина. – Уже шестой час…
-- Я… но… Ливи… я… где… вот…
-- Не убедительно. Попробуй ещё раз.
Стратег КЯ откашлялся и, тяжело вздохнув, покачал головой:
-- Ты сама меня бросила… в опере… если помнишь…
Оливия скептически закивала:
-- Ах, бедняжка, ты до пяти утра слушал оперу.
Леон устало растёр шею и, соскользнув с кровати, неуверенной походкой приблизился к Ливи.
-- Так, всё понятно, – почувствовав устойчивый запах алкоголя, заключила женщина. – Ты пьян. Ложись спать. Утром поговорим.
-- Может, я и выпил немного, но моё сознание абсолютно чисто, – обижено возразил стратег КЯ, присев перед Ливи на корточки и словно нашкодивший щенок, опустил свою голову ей на колени. – Я люблю тебя…
Собравшаяся уже было подняться с кресла Оливия упала обратно.
-- Леон, ты сам не понимаешь, что говоришь, – Ливи предприняла новую попытку встать, но Леон схватил её руки и прижал к своим щекам, нежно глядя в глаза женщины.
-- Ты на меня сердишься, да? Очень-очень сердишься? Я ведь не хотел… правда, Лив… я с ума сходил каждый раз, когда эта мразь к тебе прикасалась… Почему ты ему разрешала?!
Глаза мужчины гневно сверкнули, он крепко сжал ладони Оливии на своих щеках:
-- Почему?.. Он тебе нравится, да?!! – стратег КЯ продолжал сжимать её пальцы.
Ливи испуганно выдохнула, поняв, что мужчина себя не контролирует, и попыталась высвободить свои руки.
-- Леон, ты делаешь мне больно.
-- А ты… ты, Ливи?.. Ты хоть представляешь, как больно мне?!.. – стратег КЯ до боли стиснул ладони женщины и тут же ослабил хватку, прижимая их к губам. – Твоё тело здесь, но сама ты далеко… тебя нет со мной!.. И когда ты сегодня улыбалась Абиду… дьявол!.. Лив, он ведь вёл себя как последняя скотина… Какого чёрта ты ему улыбалась?!..
-- Леон, но ведь он твой деловой партнер, – действительно напуганная этой вспышкой, попыталась образумить мужчину Оливия. – Ты сам сказал Абиду, что не возражаешь…
-- Потому что я был уверен, что он получит по роже… почему ты его не ударила?!.. Ты… ты любишь Пикета?!..
Оливия опешила от такого внезапного перехода.
-- Леон, тебе надо лечь спать. Ты…
-- Нет, ты мне ответишь!.. – мужчина приподнялся, опершись на ручки кресла и навис над Оливией, не отрывая от неё горящего взгляда (женщина вжалась в кресло, не зная чего ожидать от стратега КЯ в таком состоянии). – Ты ведь думаешь о нём, да? Скажи мне… Какого чёрта он так беспокоится о тебе?! Он ведь знает, что нарывается…
-- Леон, мы просто друзья… я клянусь тебе! – теперь уже испугавшись за Эмиля, пролепетала женщина, облизывая пересохшие губы.
-- Господи, Ливи… сколько же ты будешь меня мучить… – не слушая её и не отрывая взгляда от блестящих губ женщины, стратег КЯ склонялся всё ниже. – Я ведь так люблю тебя, что иногда кажется готов убить…
Сердце Ливи бешено стучало. Сила, всегда очаровывающая и притягивающая её в Леоне и рвущаяся сейчас, когда мужчину ничего не сдерживало, наружу, пугала её и волновала одновременно. Женщина не была уверена, что в состоянии справиться с ним, как и в том, что ей хочется это делать. Но вот быть убитой в порыве страсти ей совсем не хотелось. Взгляд Оливии упал на лоб мужчины.
-- О господи, Леон… ты, что подрался?! – не в силах скрыть своё изумление воскликнула она.
Её рука потянулась вверх, и пальцы женщины коснулись кожи возле рассечённой брови. Мужчина как-то сразу присмирел, подаваясь навстречу осторожной ласке Ливи.
-- Её обязательно нужно промыть… – на лице Оливии проступило беспокойство. – Садись, я сейчас…
Чувствуя перемену в настроении Леона, женщина усадила его на своё место и направилась в ванную за аптечкой. Когда Ливи вернулась в комнату с ватой и йодом, то застала стратега КЯ мирно дремлющим в кресле, однако стоило женщине подойти к нему, он тут же открыл глаза.
-- Будет немного щипать, – предупредила Оливия, осторожно промокая ватку в лекарстве.
Мужчина, глядя на неё снизу вверх, подался вперёд и, обхватив руками Ливи за бёдра, притянул к себе.
-- А ты подуешь? – утыкаясь подбородком в её живот и подставляя лоб женщине, тихо спросил он.
-- Конечно… С кем ты так? – бережно обрабатывая кожу вокруг раны, спросила Оливия.
-- Этьен…
Леон обижено зашипел, когда лекарство попало на открытую рану, но, почувствовав тут же прикосновение холодного воздуха, благодарно потерся носом о тело женщины.
-- Идём спать, – Ливи едва ощутимо коснулась губами лба стратега КЯ, чуть повыше рассечённой брови.
Мужчина послушно кивнул.
Дождавшись пока Ливи всё уберёт обратно в аптечку и ляжет в постель, он требовательно сгреб её в охапку и моментально уснул.


10 февраля, Предместье Парижа, Детский приют, 13:35...
Наконец-то она нашла книгу, на поиски которой ушло добрых 40 минут, только как ее достать? Она огляделась в поисках лестницы или стула – увы, по близости не было ни того, ни другого. Она уже собиралась выйти и попросить о помощи, когда её внимание привлекли крики, доносившиеся с улицы, обойдя стеллаж, она посмотрела в окно.
Один из воспитанников интерната, наставив нож на другого, что-то выкрикивал, собравшиеся вокруг подростки одобрительно улюлюкали. Забыв, что одета очень легко, Патриция вылетела в сад.
--Что здесь происходит?
Она приблизилась к подростку с ножом. За спиной воцарилась тишина.
Мальчик перед носом, которого маячил нож лишь всхлипнул, но ничего не сказал, остальные тоже молчали.
--Я спросила, что здесь происходит?
--Не вмешивайтесь!!! – посоветовал парень с ножом.
--Разве вам разрешено держать ножи?
--Уйдите! – Мальчик резко развернулся и наставил нож на женщину.
Она внимательно посмотрела ему в глаза и в тот же момент резким ударам наотмашь выбила нож, который упал в снег в нескольких шагах. Мальчик схватился за запястье.
--Я бы хотела получить ответ.
В этот момент в саду показались охранники.
--Что здесь происходит?
--Все в порядке. – Патриция нагнулась и подняла нож, быстро убирая его в карман.
--Ты и ты, быстро к директору, - распорядился охранник.
--Не стоит, мы сами все решим.
--Мэм, такие ситуации разбирает директор.
--Да,- Патриция скрестила руки на груди – А мне сказали, что такие ситуации разрешаю я.
Она решительно смотрела на мужчину. Охранник осмотрел продолжавшую молчать и усиленно ковырять снег ногами публику.
--Перемена окончена.
Патриция повернулась к зачинщику и его жертве и резюмировала:
--Вы двое, в мои кабинет.

Закрыв за ребятами дверь, она спросила:
--Кто расскажет мне, что там случилось? Зачем понадобился нож? – Она извлекла названный предмет из кармана и положила перед собой. – Вы можете сесть.
Ни один не двинулся с места.
--Я задала вопрос.
--Он мне должен – сказал Морис и, сделав шаг к ее столу, решительно потребовал: – Отдайте мой нож.
Мальчику было лет 12. Да, точно 12, она вспомнила его досье, сирота, подкидыш.
--Он тебе должен что? – Патриция накрыла рукой нож.
--Он мне должен. – Лишь упрямо повторил подросток.
--Что бы должен Морису, Этьен?
Тишина.
--Морис, ты можешь идти.
--Мой нож. – Мальчик требовательно протянул руку.
--Если директор сочтет возможным вернуть тебе его, ты его получишь. – С этими словами она смахнула нож со стола в верхний ящик и громко захлопнула его, давая понять, что разговор окончен.
Морис не остался в долгу и хлопнул дверью кабинета с такой силой, что задребезжало окно.
Обойдя стол, Патриция встала напротив Этьена, и спокойно повторила ранее заданный вопрос:
--Этьен, что ты должен Морису?
Мальчик опять всхлипнул и отвернулся.
Патриция чуть наклонилась вперед и резко вздернула рукав его свитера – свежие следы уколов. Вены наркомана со стажем. Этьен дернулся и накрыл руку ладонью.
--Он достал для тебя наркотики?
Тишина.
--Директор знает, что ты принимаешь наркотики?
Тишина.
--А врач? У вас же еженедельный осмотр.
Тишина.
--Этьен, как давно ты колешь героин?
--Это не героин. – Коротко ответил парень, натягивая рукав.
--А что это?
Опять упрямая тишина.
Ты можешь идти.
Перегнувшись через стол, она достала из ящика нож и повертела его в руке.

Миссис Стамос стояла у окна и о чем-то напряженно размышляла. Она прекрасно видела все, что произошло во дворе несколько минут назад, и знала, во что это может вылиться.
Раздался негромкий стук в дверь.
"Как спокойно было без неё", - раздраженно подумала директриса.
--Войдите, - голос её, однако, был совершенно спокоен.
--Здравствуйте! – Патриция прикрыла дверь и осталась стоять возле нее. Минуту женщины внимательно смотрели друг на друга. Патриция разжала руку и показала миссис Стамос нож.
--Я думала, детям запрещено держать ножи?
--Это так. Оставьте его мне. – Она кивков головы указала на стол.
Патриция приподняла бровь, но возражать не стала.
--А что насчет наркотиков в приюте?
--У Этьена метадоновая зависимость*, от матери.
--Метадоновая зависимость?! – Она удивленно тряхнула головой. – Но…
--Наш врач проводит постепенную программу интоксикации.
--У него свежие следы от уколов.
--Вам показалось.
--Мадам, при всем уважение к Вам, я врач-психиатр – это значит, что у меня базовое медицинское образование, и я вполне в состояние отличить свежие следы от уколов. И, насколько мне известно, интоксикация должна проводится в медицинском учреждение… - Она заметила, как в глазах директрисы на секунду мелькнули молнии.
--Да, вы правы. Но мы надеялись обойтись собственными силами, - с трудом сохраняя вежливый тон, выдавила миссис Стамос.
Она была просто обязана обойтись собственными силами. Ведь лечение в больнице одного из воспитанников вряд ли прошло бы незамеченным. А сама необходимость такого лечения вызвала бы один, но главный вопрос: "Как Этьен попал в "Сладкий
сон"?"** Ведь это весьма... специфический приют. "Сладкий сон"
как же, скорее непрекращающийся ночной кошмар.
____________
*метадон - синтетический наркотик опиатной группы, сильнее героина.
**"Сладкий сон" - название приюта.


10 февраля, Предместье Парижа, Детский приют, 13:35... --Ясно… - Патриция опустила глаза на часы. – Простите, мне нужно идти.
Ее шаги гулко отдавались в пустом коридоре приюта. Итак, что она знала о наркологии, да почти ничего, метадон наркотик синтетический, сильнее героина и опаснее. Зависимость у ребенка может возникнуть, если в период беременности женщина принимала сильные наркотики. Мать у Мориса была, умерла, когда сын был крохой. «Кем была мать Мориса? На вскидку не помню. Мне нужен нарколог» . Взгляд остановился на мальчике, который сидел на полу перед ее кабинетом.
--Привет. – Она толкнула дверь кабинета, приглашая его войти. – Мне казалось сегодня очередь Филиппа.
--Я с ним договорился.
--Понятно, он и тебе должен?
Мальчик пропустил вопрос мимо ушей.
--Верните мой нож.
--Твой нож у миссис Стамос. Скажи, Морис давно принимает наркотики?
--Не ваше дело.
--Морис, у тебя богатый лексикон: "Верните нож", "Не ваше дело"... Она внимательно смотрела на подростка. – Ну, ладно. Раз уж ты пришёл, может, поговорим о твоем тесте?
--Да пошли вы... - Парень вышел из кабинета, шумно закрыв дверь.
Приподняв бровь, женщина посмотрела на дверь, мысленно повторив последние слова подростка. «Мило». Шумно выдохнув воздух, она плюхнулась в кресло.


10 февраля, понедельник Берлин, 21:00
Джулия и Биркофф сидели гостиной, и пили кофе.
День выдался тяжелый... Они уже три дня не были в университете. Рихард завалил Биркоффа всевозможной работой. Платил достаточно щедро. Почти все время они проводили втроем. Иногда к ним присоединялись еще двое - Макс и Герман. Весьма неприятные молодые люди, однако, несмотря на это Джулия любезно с ними беседовала, чего нельзя сказать о Рихарде.
Он постоянно приставал к ней с какими-то расспросами, как будто чувствовал, что с ней что-то не так. Может, она не похожа на невесту? Или просто она ему нравится, и он пытается привлечь ее внимание. Если так, то весьма не удачная стратегия...
К несчастью, Джулию привлекали мужчины, которые к ней не проявляли никакого интереса или, во всяком случае, демонстрировали свое безразличие, и делали это весьма искусно. К тому же ей нравились мужчины намного старше, разумеется, в разумных пределах, но все же.
Весь день они с Бирки ездили с Рихардом по «друзьям». Сначала дружеские беседы, потом работа... Они явно проверяли « сообразительного юношу» на вшивость. Биркофф мужественно решал все их компьютерные проблемы и всегда выходил победителем, тем самым, вызывая нескрываемую зависть у Германа, который, похоже, был их прежним компьютерным гением.
За последнюю работу Рихард заплатил в три раза больше, чем за предыдущую. Джулия задумчиво уставилась в окно: «Что-то не так... Они явно хотят затянуть нас в свои дела. И так уже прошло много времени, а мы все еще не в деле...»
- Пауль, как думаешь, мы сможем в ближайшее время купить квартиру и переехать отсюда?
-Вполне возможно,- поддержал игру юноша.
Их давно уже «слушали» и играть приходилось все время. Последние две недели они жили в одной комнате, как настоящие жених и невеста. Разумеется, Джулия держала ситуацию под контролем... Около часу они беседовали. Беседовали обо всем и не о чем. Бессмысленную болтовню прервал звонок в дверь:
- О, Рихард!- разочарованно протянула Джулия,- Какими судьбами в столь поздний час...
- Добрый вечер. Пауль, собирайся. Сегодня у нас собрание, а после для тебя есть очень хорошая работа... Возможно, сегодня ваша жизнь изменится, и вы обретете полную свободу от родителей. Ну же... я жду.
Джулия быстро направилась к лестнице, но остановилась, услышав заявление Рихарда:
-Я предлагаю пока оставить ее здесь. Прослушаем информацию, ознакомишься с делом, вечеринка... Потом по ходу вернемся за ней.
Джулия поняла, о чем речь и пулей вернулась в гостиную.
- Я тут случайно вас услышала... А потому официально объявляю - никаких «оставим ее здесь» и «вернемся потом»!- ее заявление звучало решительно и бесповоротно,- Потом может быть поздно. Учти это, Пауль. Я не позволю тебе крутить интрижки с кем попало.
Биркофф приоткрыл рот от удивления. Однако на этот счет у Джей бы выработан особый план.
- Ладно, буду ждать вас в машине... - вынужденно согласился Рихард.
Пока Биркофф собирался, Джулия спустилась в подвал, предварительно позвав всех людей. Джулия рассказала им о своем плане. Внутренне чутье подсказывала ей, что сегодня решающий день и Спаркс обязательно мелькнет на горизонте....

Через час они были на месте. Следующие полтора часа, какой-то мужчина повествовал о высших целях, идеях, новом понимании мира и прочей чуши.... Джей чувствовала, что скоро уснет от этой болтовни, но внешне проявляла всестороннюю заинтересованность.
Она не поверила своим глазам, под конец речи в самом углу зала она увидела Спаркса, который дружески пожал руку « оратору». Медлить было нельзя. В другой раз к Спарксу их не подпустят и на милю, остается выманить его. Решение пришло само собой, как только она увидела Биркоффа, мило щебетавшего с какой-то блондиночкой. Она быстрым шагом подлетела к юноше и влепила ему пощечину.
- Я так и знала...,- прокричала разъяренная девушка,- Эта она? Эта шлюшка? Ты же клялся...
- Ничего... - пытался промолвить Биркофф, но Джей огрела «разлучницу» по лицу. Потом она рванула к открытому окну.... Быстро запрыгнула на подоконник:
-Мне больше ты не нужен....- истошно завопила она,- Предатель....Ненавижу.
-Успокойся... Ничего не было. Я люблю только тебя.
-У меня больше никого нет. Мне все надоело...
Спаркс, собиравшийся скрыться в темном коридоре, молча наблюдал за этим представлением. Джулия же в свою очередь, подала сигнал оперативникам, расположившимся неподалеку от здания... Еще несколько минут концерта с обвинениями и угрозами, потом выстрелы, крики.... Спаркс метнулся в сторону коридора, вытащил пистолет и начал нажимать на курок. В первую очередь Джулия позаботилась о Биркоффе. Кто-то прострелил Спарксу руку, и тот взвыл от боли, вцепился здоровой рукой в поврежденный локоть. Перестрелка была в самом разгаре. Спаркс быстро оценил ситуацию и бросился к черному ходу. Джулия поняла, что у него есть запасные люди. Нужно было спешить. Спаркс и еще двое выбежали на улицу. Джулия подняла пистолет одного из террористов и через окно открыла стрельбу. Уложить двоих не составило труда, учитывая, что спрятаться им было негде. Со Спарксом было сложнее. После нескольких промахов она, наконец, попала ему в бедро. С истошным воплем мужчина повалился на землю. Именно там его настигли люди из Отдела...

Отдел благосклонно выслал самолет за своими людьми. Джулия сидела в самом дальнем углу и смотрела на огоньки ночного Берлина. Город был очень красивым... Она откинула голову и закрыла глаза, обдумывая отчет. Время пролетело незаметно... Вот уже посадочная полоса....и Париж. Как приятно вдыхать родной воздух, ступать по родной земле....

10 февраля, понедельник Париж, квартира Джулии 22:00
Дверь распахнулась и Джулия влетела в квартиру. Все было как раньше, за исключением цветов. Все погибли.... Несмотря на это Джулия радостно добежала до спальни и рухнула на кровать. Она уткнулась носом в подушку и провалялась в таком положение около часу, потом сделала над собой усилие и направилась ванную. «Отмокнув», она обернулась в пушистое полотенце и прошлась по квартире. В холе стояли не распакованные чемоданы. Удивительно... уезжала с одним, вернулась с четырьмя...
Выпив кофе и немного приободрившись, Джулия достала из чемодана сувениры, привезенные из Берлина. Все безделушки она расставила в гостиной, а на стене в спальне повесила фотографию ночного Берлина.
Разбор остальных вещей она решила отложить на завтра.
Потом Джулия залезла на диван и начала безучастно переключать с канала на канал. По телевизору не было ничего интересного, только дурацкие американские боевики. Через несколько минут она выключила телевизор и задремала...

11 февраля, вторник. Австралия, Сидней, 01:00 – … (09:00 – … м.в.)
Катрин смотрела на яркое небо сквозь стекло иллюминатора. Красивый комфортабельный самолет нёс её на другой континент. Рядом с ней сидел пожилой мужчина - Франсуа Перье. Он был бледен и выглядел измученным, но тем не менее держался с достоинством английского лорда. Катрин и Франсуа покидали Францию под вымышленными именами как отец и дочь, отправляющиеся на отдых. Стратег КЯ опасалась за поведение Перье, но, по-видимому, он сделал правильные выводы и пока всё шло гладко. Самолёт стал снижаться, стюардесса объявила о скорой посадке. Женщина с облегчением вздохнула: "Неужели этот долгий тяжёлый перелёт закончился!".
Австралия встретила их мягким теплом и запахом близкого океана. Было странно после февральской непогоды попасть в разгар лета. Без лишних сложностей они прошли паспортный контроль на таможне, ни чем не подорвав свою легенду. Катрин постоянно находилась рядом с Перье, поддерживая его под руку, как и подобает заботливой дочери. Заодно полностью контролируя его действия, и напоминая как стоит себя вести. Не спеша они вышли из здания аэропорта, на стоянке их уже ждала машина. Катрин помогла мужчине занять своё место, и сама устроилась рядом. Окинув своего подопечного внимательным взглядом, стратег КЯ отметила про себя на сколько этот когда-то уверенный в себе и даже несколько надменный мужчина сейчас выглядел поникшим и слабым. Видимо, Перье почувствовал на себе взгляд, потому что поднял глаза и тоже посмотрел на женщину. Сколько страха и мольбы прочитала в них Катрин! Несколько мгновений они смотрели друг на друга, Франсуа надеялся найти в глазах женщины хоть что-то, что даст ему надежду, но встретил лишь ледяную стену. Обреченно мотнув головой, он отвернулся в сторону.
Машина продолжала своё плавное движение, приближая их к Сиднею. На окраине города автомобиль свернул на грунтовую дорогу и спустя пять минут остановился возле небольшой фермы. Посигналив пару раз и не дождавшись ответа, водитель вышел из машины. Однако ворота тут же открылись и навстречу вышло двое охранников в камуфляжной форме и с автоматами.


11 февраля, вторник. Австралия, Сидней, подстанция КЯ, 02:00 – … (10:00 – … м.в.)
Этьен мирно спал после ночной разборки с боссом, когда в его дверь настойчиво забарабанили.
-- Какого хрена?! – недовольно рявкнул он.
Шетардьё жутко хотелось спать и он видел лишь одну причину, по которой его имели право разбудить - появление Леона. Однако такое вряд ли было возможно, учитывая, что босс уехал с подстанции почти в пять утра, причём в совершенно разбитом состоянии.
-- Катрин приехала, – послышался голос из-за двери.
-- Какая ещё Катрин?!.. Проваливай отсюда! – Этьен крепче обнял подушку, утыкаясь в неё лицом.
Голова гудела после вчерашней попойки и всё чего сейчас хотелось Шетардьё - ТИШИНЫ!!!
Женщина презрительно хмыкнула и, отстранив смутившегося парнишку, вызвавшегося доложить о её приезде, вошла в комнату. Её взгляду предстала забавная картина: на полу тут и там были разбросаны вещи, гардины на окне плотно закрыты, а сам хозяин «берлоги» возлегал на кровати, зарывшись в подушки. Катрин подошла к окну и впустила в комнату солнечный свет.
Со стороны кровати раздалось злобное рычание:
-- Я сказал убирайтесь!
-- Пора просыпаться, спящая красавица, – усмехнулась женщина.
Шетардьё резко сел на кровати, за что тут же поплатился пронзительной болью в висках.
-- Какого чёрта тебе здесь нужно?! – силясь разлепить глаза, зашипел мужчина.
Катрин, скрестив руки на груди, стояла, облокотившись о подоконник. С невозмутимым видом она рассматривала взъерошенного и недовольного помощника Леона.
-- Работа… как и всегда - работа. Тебе тоже не помешает вспомнить что это такое. Через 15 минут я жду тебя внизу.
Не обращая внимания на полный гнева взгляд Шетардьё, женщина направилась к выходу.
-- Через 15 минут… – передразнивая повторил Этьен. – По какому это праву она здесь раскомандовалась?!
Мужчина устало растёр глаза и, с трудом борясь с зевотой, поплёлся в душ.
-- Вот стерва…

Прошло около получаса, а Шетардьё всё ещё не появился. Катрин нервно барабанила пальцами по подлокотникам кресла, ожидая мужчину в холле.
Пленника увели в подвал, а спускаться туда без Этьена женщине не очень-то хотелось.
Наконец, на лестнице послышались тяжёлые шаги. Катрин повернула голову: к ней неспешно приближался помощник Леона, гладко выбритый, аккуратно причёсанный, одетый в лёгкую светлую рубашку и брюки.
-- Ты, конечно, уже завтракала… – предположил Шетардьё. – А я, признаться, чертовски голоден… Поэтому если не хочешь завтракать, то можешь выпить стакан сока. Витамины тебе не повредят… тем более учитывая смену климата и твоё бледное лицо…
Такое приглашение на завтрак Катрин получала впервые.
-- Нас ждёт пленник, – напомнила она.
-- Замечательно, – пожал плечами Этьен, направляясь в столовую. – У него будет возможность прокрутить в голове все возможные варианты своей дальнейшей судьбы… Чем дольше он сидит в одиночестве, тем красочней картины. А чем больше он напугает сам себя, тем меньше его пугать придётся нам…
Катрин направилась вслед за мужчиной в столовую, подумав, что коль Шетардьё решил тянуть с пленным - это его проблемы, а чашка кофе никогда не помешает. Столовая оказалась просторной и со вкусом (совсем по-домашнему) обставленной. Женщина глазами нашла кофеварку, достав чашку, налила себе крепкий бодрящий напиток. Этьен уже во всю возился возле плиты, разбивая яйца на сковородку и поджаривая бекон. Катрин с удобством расположилась возле окна, рассматривая великолепный пейзаж. Чёрное шоссе убегало за горизонт, контрастируя с почти красной землёй, и безумное яркое солнце дополняло картину. Женщина размеренно пила свой кофе, не обращая внимания ни на что кроме вида за окном.
Шетардьё переложил еду на тарелку и сел напротив Катрин.
-- Тебе не предлагаю… всё равно откажешься из вежливости, – натянуто улыбнулся он.
-- Ну, в твоей любезности я никогда не сомневалась…
-- Правильно, – кивнул Этьен, не отрываясь от своего завтрака. – Кстати, почему так затянули похищение Перье?
-- Я уже говорила тебе: он был на конференции, не могла же я похитить её главного участника?.. Его исчезновенье тут же обнаружилось бы. А ведь огласка нам не нужна…
-- Какая разница, спохватились бы на следующий день или спохватятся через неделю? – недовольно буркнул Шетардьё. – Его всё равно не найдут…
-- На тебя никогда не угодишь, – с нотками возмущения в голосе заметила Катрин. – А если б я его привезла сразу, то ты бы сказал… впрочем, я не знаю, что бы ты сказал, но уж точно не был бы доволен!..
-- А что ты кипятишься?.. Дыши ровнее… Нервные клетки восстанавливаются медленно…
Этьен неспешно отхлебнул из стакана молоко, при этом не сводя насмешливого взгляда с женщины.
-- У тебя будет прекрасная возможность порассуждать о нервных клетках с месье Перье. При твоём умении вести дискуссии он, как специалист в этой области, должен поведать много интересного, – усмехнулась Катрин.
Допив кофе, женщина достала пачку сигарет и, придвинув к себе пепельницу, с удовольствием закурила.
-- Надеюсь, ты не против? – словно спохватившись, спросила она.
В ответ Этьен равнодушно пожал плечами, продолжая дожевывать свой завтрак.
-- Как там Париж? – улыбнулся вдруг мужчина.
-- Так же как и прежде, – с едва уловимой иронией отозвалась Катрин.
-- Что, неужели, «Чёрная луна» за последний месяц так ничего и не взорвала?.. Чем же так сильно был занят Пикет?.. Неужели, его кто-то отвлекал от работы, а?..
Женщина проигнорировала намёк, продолжая делать затяжку за затяжкой.
-- Н-да… «столица Любви» действует тлетворно на человека… Кстати, разве ты раньше травилась никотином? Или тебя Пикет приучил?.. Чему он тебя ещё научил? – на губах Шетардьё появилась пошлейшая улыбочка.
-- Ты крайне не внимателен. Иначе бы знал, что никотином я травлюсь уже несколько лет, – Катрин затушила в пепельнице сигарету, затем, сложив руки на столе перед собой, немного поддалась вперёд. – Что же касается остального, то, доложу тебе, Пикет оказался на редкость талантливым учителем! – сладким голосом сообщила женщина. – Но я вижу, завтракать ты закончил, а твоему, не в меру разыгравшемуся любопытству нужно найти применение. Поэтому самое время браться за работу, пока пленный не свихнулся раньше времени в здешних казематах.
С этими словами Катрин поднялась со своего места и направилась к двери.
-- Ты идёшь? – уже у самого выхода спросила она и, пожав плечами, добавила: – А впрочем, как знаешь…
-- Стерва, – хмыкнул себе под нос Этьен, даже не сдвинувшись с места.
Закинув руки за голову, он принялся изучать потолок.

Катрин вошла в подвал, куда поместили пленного. Помещение тускло освещалось единственной лампочкой, висящей под самым потолком. Не смотря на жару на улице, здесь было промозгло и сыро. Всё это время Перье простоял посреди комнаты с натянутым на голову чёрным колпаком и связанными за спиной руками. Стратег КЯ молча прошла вокруг мужчины, оценивая его состояние.
-- Кто здесь? – нервно спросил он.
-- Каким вы видите свое будущее, месье Перье?
-- Ах… это вы! К чему этот вопрос?
-- К тому… как вы оцениваете ситуацию, в которой оказались. На что рассчитываете? Может быть, всё ещё уповаете на чудо… – с иронией пояснила женщина.
-- Чудо? Оно бы мне не помешало.
-- Рассчитывать на чудо в вашем положении - как минимум глупо. Никто не придёт вам на помощь. А если подумать, то кому вы вообще нужны? У вас за плечами уже много лет, но вы одиноки: без семьи, детей, близких друзей. Кто будет проявлять упорство в ваших поисках? Вы не настолько яркое светило науки, чтобы это делали ваши последователи.
-- По-вашему, получается, что я настолько никчёмен, что меня и искать-то не будут. Тем не менее, вам-то я понадобился.
-- Совершенно верно. У нас есть прямая заинтересованность в ваших услугах. Ваша прошлая жизнь была полностью отдана работе. Ничто так не радовало вас, как успехи в этой области: быть первооткрывателем, идти на шаг впереди всего человечества. Разве не так? Мы же предлагаем вам расширенные возможности, идеальные условия для работы. Так же как и прежде вы сможете посвящать себя «делу всей жизни», при этом не заботясь о бытовых глупостях. Что же заставляет вас сомневаться в выборе?
-- И вы ещё спрашиваете?! – срываясь на крик, ответил ученый. – Вы предлагаете мне работать на благо всемирного зла - терроризм.
-- К чему такой пафос? – презрительно произнесла Катрин. – Можно подумать, делая свои открытия, вы не предполагали, в каких целях это можно использовать? Или вы рассчитывали, что уж правительство точно не станет применять достижения науки в гнусных целях?! Например, против своего же народа или стран третьего мира?! А скорей всего прикидывали: кому бы продать подороже.
Мужчина ничего не сказал в ответ. Его дыхание было затруднено, вялые опущенные плечи дрожали, он с трудом удерживался на ногах.


11 февраля, вторник. Австралия, Сидней, подстанция КЯ, 03:30 – … (11:30 – … м.в.)
Дозвонившись до Леона и сообщив ему, что Перье доставлен, Этьен неспешно направился в подвал. "Интересно, она уговорила этого учёного сотрудничать с нами? – размышлял Шетардьё, спускаясь по лестнице. – Вряд ли она применяла жёсткие методы… Или всё же?.. Гм… Было бы интересно на это посмотреть…"
Двое охранников перед дверью открыли засов и пропустили внутрь Этьена.
-- Вы не выдержите пыток, Перье, – совершенно будничным тоном констатировала женщина, продолжая допрос, – и, по-моему, уже имели возможность в этом убедиться. Впрочем, урок никогда не помешает повторить.
Из-под чёрного колпака на голове мужчины раздалось приглушенное всхлипыванье.
-- Ваше физическое состояние для нас не имеет особого значения. Сломанные кости, вывихи, а возможно и лишение некоторых частей тела никак не повлияет на вашу мозговую деятельность, но, безусловно, сделают вас сговорчивей.
На этом месте Катрин обратила внимание на вошедшего Шетардьё. "Во время!" – пронеслось у неё в голове.
-- Твой выход, – близко подойдя к помощнику Леона, тихо произнесла женщина, – только не перестарайся старик - слаб.
В знак согласия Этьен мотнул головой и направился к пленному. Сжав его плечи в крепких тисках своих рук, Шетардьё швырнул его к стене.
-- НЕТ!!! – успел крикнуть мужчина.
Упав на пол, он свернулся калачиком. Из-за колпака на голове Перье почти задыхался.
Помощник Леона поднял его и, придавив одной рукой к стене, стал методично бить. Казалось, стоны и крики заполнили собой всё вокруг.
Катрин стояла в углу комнаты, наблюдая за происходящим. Затем, поняв, что ещё мгновение и пленный потеряет сознание, решила остановить Этьена.
-- Достаточно, – твёрдо сказала она и подошла к ученому, лежащему на полу с неестественно выгнутыми за спиной руками.
Стратег КЯ стянула колпак с его головы и всмотрелась в заплаканное истерзанное лицо.
-- Теперь у вас будет время ещё раз всё взвесить, – мягко произнесла женщина и покинула подвал.
Шетардьё присел на корточки возле учёного.
-- Она жуткая стерва, – сочувствующим тоном поделился он. – Вам повезёт, если вы умрёте в ближайшие пару суток… Последний её допрашиваемый умирал две недели, истекая кровью и умоляя его пристрелить… В конце концов, я сжалился и… – Этьен демонстративно ткнул указательным пальцем в лоб старика, – ПУХ!..
Перье вздрогнул, словно в него и, правда, выстрелили.
-- Отдыхайте, – мило улыбнулся Шетардьё и направился к выходу.

11 февраля, вторник. Австралия, Сидней, подстанция КЯ, 03:55 – … (11:55 – … м.в.)

Как и предполагал Этьен, Катрин прошла в кабинет, на который ей ещё утром указали охранники у дверей.
Шетардьё заглянул внутрь и, убедившись, что женщина действительно там, вошёл.
-- М-да, – насмешливо протянул он. – Не предполагал в тебе наличие садизма… Что ж ты его не доломала?.. Потянула б подольше - он бы согласился.
-- Потянула б подольше - ты бы его убил, – резко бросила Катрин, даже не повернувшись к мужчине лицом.
Она стояла возле окна, задумчиво уставившись в одну точку.
-- Убил?.. Нет, – подходя ближе, возразил Этьен. – Я никогда не убиваю непреднамеренно… я рассчитываю свои силы…
Женщина вдруг почувствовала руки Шетардьё на своих плечах.
-- Кэт, детка, – по голосу мужчины было понятно, что он улыбается, – говорят, жестокие игры сильно возбуждают… Ты это чувствуешь?
-- Нет, не чувствую, – равнодушно ответила женщина, продолжая смотреть в окно, – игры, а тем более жестокие слишком часто встречаются в нашей жизни, чтобы возбуждать.
-- Неужели совсем не волнуют?! Колоссальный выброс адреналина и страсть - замечательное сочетание! – ухмыляясь провозгласил Этьен.
-- Совсем, – произнесла женщина, освобождаясь от рук Шетардьё и отходя от окна.
Стратег КЯ села за стол и, открыв лаптоп, снова принялась читать досье на Перье.
-- Через пару часов продолжим допрос. Думаю, лишних сложностей не возникнет, – констатировала Катрин.
-- Ты такая скучная и предсказуемая, – устало выдохнул Этьен. – И что ты будешь делать эти два часа?.. Изучать от корки до корки замусоленное досье этого ученого?.. Я тебе и без досье скажу, что он согласится на нас работать раньше, чем я успею до него дотронуться во второй раз!..
-- Самоуверенность - частый источник ошибок, – назидательно заметила женщина.
-- О, боже… – Шетардьё закатил глаза, – ты даже говоришь штампами… Слушай тебе от самой себя никогда не бывает тошно?
Катрин внимательно взглянула на мужчину.
-- Ну, посмотри на себя, – Этьен подошёл к столу и, встав напротив женщины, опёрся руками о поверхность полировки. – Твоя скованность и занудство вгоняют меня в тоску… Ты даже не можешь расслабиться, когда есть время… А может ты из тех кисейных барышень, которые не могут себя представить секса без любви, а?..
Катрин совершенно искренне рассмеялась.
-- Этьен, я в восторге, честное слово! Такие способности к психоанализу и так долго скрывал! Я, как истинная зануда, обязательно внесу поправку в твоё досье, – продолжая смеяться и, не скрывая любопытства, ответила женщина, – вот только неужели ты думаешь, что твои слова меня трогают, и сейчас я примусь тебя разубеждать? Стану доказывать, что вовсе не скучная зануда, и, уж тем более - не кисейная барышня?
-- Как?.. Не станешь?.. – мужчина театрально закусил кулак, сколотив скорбную физиономию. – Чёрт!.. А я так надеялся. А может всё-таки… а?..
Шетардьё порывисто вздохнул и, закусив нижнюю губу, сокрушённо покачал головой.
-- Нет?.. Ну, ладно, кошечка, – отходя от стола, бросил Этьен. – Тогда ты давай - вкалывай, а я пойду - подремлю часок… Может мне повезёт и ты мне приснишься?
-- Сладких снов, малыш, – сделав ему ручкой, отозвалась женщина, провожая весёлым взглядом.
Едва Шетардьё взялся за ручку двери, та открылась и мужчина чуть ни столкнулся с Леоном.
-- Ты быстро, – с нотками удивления в голосе кивнул боссу Этьен.
-- Да, к счастью, не было пробок, – отозвался стратег КЯ, игнорирую подтекст фразы. – Катрин… – поприветствовал Леон, проходя в центр кабинета.
Женщина слегка качнула головой и невольно задержала взгляд на разбитой брови босса.
-- Слушай, Этьен, пошли кого-нибудь за новым лосьоном после бритья, – попросил Леон, опускаясь на диванчик, – у Оливии аллергия на этот запах…
-- Хм… а ещё чего у неё? – недовольно буркнул Шетардьё. – Вчера ты потащил меня выбирать для неё вечернее платье, сегодня по её прихоти тебе нужен другой лосьон… Что ещё изволило приказать их величество?!..
Этьен лязгнул зубами от злости.
-- А ещё, – улыбаясь отозвался Леон, – их величество сказало, что если ты хоть раз сделаешь так, – мужчина указал на свою разбитую бровь, – то она тебя стукнет…
-- М-да?.. Это было бы интересно. Может стоит повторить, чтоб посмотреть, как она будет меня бить?
-- Только учти, я за тебя потом заступаться не буду, – весело предупредил стратег КЯ. – Ладно… ближе к делу: что там у нас с Перье?
-- О, а его бьёт Катрин, – иронично объявил Шетардьё.
-- Да, в то время как Этьен демонстрирует тонкости допроса, – подхватила женщина, – в результате совместных усилий: я - жестоко бью, он - мягко ставит конкретные вопросы, цель была достигнута. Перье сломлен, согласие на сотрудничество с нами - лишь вопрос времени, а вернее пары часов, – уже более серьёзно добавила она.
-- Отлично, – кивнул Леон. – Пускай Жак курирует лабораторию Перье. Оборудование, людей и ресурсы мы ему обеспечим. Я хочу, чтоб наши технологии в этой области обошли отдельские.
-- Сделаем, – исполнительно отозвался Шетардьё. – А что с Абидом? Он тебе звонил с утра?
-- Нет… – чуть нахмурился стратег КЯ. – Но я не хочу звонить ему первым. Он не должен подозревать, что мы нуждаемся в нём сильнее, чем он в нас.
-- Разумно… А что у нас с подарочком Пикета? – Этьен искоса взглянул на Катрин.
-- Я пока с ним не связывался, но, зная Пикета, могу сказать лишь одно: нам придётся запастись терпеньем.
-- Да, Пикет медлителен, – подтвердил Шетардьё, как бы невзначай приближаясь к женщине. – Интересно, есть способ его поторопить?.. – Этьен облокотился на спинку стула Катрин и наклонился к её уху. – Может у Кэт есть какие-то идеи по этому поводу, а?
-- А какие у меня могут быть идеи, если я не знаю о каких «подарочках» вы ведёте речь? – повернувшись к нему, ответила Катрин.
-- Какая разница, о каких? – насмешливо отозвался Шетардьё, проведя пальцем по щеке женщины. – Нам просто интересно, как можно расшевелить Эмиля… Не знаешь, что может заставить его поторопиться?..
Леон несколько секунд внимательно рассматривал своего помощника и стратега, а потом подозрительно поинтересовался:
-- Я что-то пропустил?
Катрин бросила уничтожающий взгляд на Этьена и, выдавив из себя непринуждённую улыбку, покачала головой:
-- Нет…
Брови Леона строго сошлись на переносице, но он не успел ничего ответить: раздалась трель мобильника.
Пока главный стратег КЯ говорил на немецком по телефону, совершенно абстрагировавшись от всего, Шетардьё и Катрин обменивались «любезными» взглядами.
-- Чего ты добьёшься, сказав ему? – тихо процедила женщина.
-- А чего я добьюсь, не сказав?.. – с интересом спросил Этьен, как бы случайно коснувшись пальцами шеи Катрин. – У тебя есть предложения? Я готов выслушать…
-- И что же тебя может так заинтересовать, что ты готов будешь молчать? – спросила женщина.
Её глаза сверкали гневом, она испытывала почти непреодолимое желание вцепиться в глотку Шетардьё. Кровь с бешеной скоростью текла по венам, разнося чувство ненависти.
-- Сущая безделица, – самодовольно улыбнулся мужчина. – Слишком малая цена за то, что Леон останется в неведенье, кто передал Пикету информацию о лорде Райсе…
-- Ты так уверен, что это сделала я?
-- Кэт, детка, у меня теперь есть доказательства. Да ты и сама это знаешь, иначе сейчас ни торговалась бы со мной…
-- И какие именно? Просто любопытно…
-- Веские!
-- И все же?.. – настаивала женщина.
-- Ты забыла… точнее, не знала, что запись ведётся не только с внешних камер помещения, но и с самого компьютера. Пришлось, конечно, повозиться с декодером… но неделя интенсивной работы хорошего программиста сводит на «нет» любые усилия замести свои следы даже самого талантливого стратега…
Пальцы Шетардьё, поглаживающие шею Катрин, поднялись выше и коснулись её губ, мягко очерчивая их контур.
-- Что тебе надо? – женщина с трудом сохраняла видимость спокойствия.
-- Всего лишь время от времени сладкие мгновения, которые способна подарить любовница…
-- И такую честь ты предлагаешь мне? А не боишься продешевить?
-- Не скромничай, – губы Этьена расплылись в снисходительной улыбочке.
Он бросил быстрый взгляд на босса, все ещё общающегося по телефону, и, склонившись к самому уху женщины, прошептал:
-- Обещаю, ты не пожалеешь…
Катрин почувствовала лёгкое покусывание мочки уха и едва сдержалась, чтоб ни шарахнуться в сторону от мужчины.
-- Я уже жалею… Только сделать ничего не могу, – прошептала женщина.
-- Так что, это означает «нет» или «да»? – с усмешкой уточнил Этьен.
-- Да, чёрт бы тебя побрал! – с ненавистью в голосе ответила Катрин.
-- Вот и умничка, – продолжая самодовольно ухмыляться, Шетардьё отошёл в сторону.
Путем титанических усилий женщине удалось сохранить спокойный внешний вид, внутри же её всю трясло от переполняющих эмоций. "Как бы ты сам ни пожалел!" – мстительно подумала Катрин, мельком взглянув на помощника Леона.
Главный стратег КЯ отключил связь и на немой вопрос Этьена коротко ответил:
-- Пьяцы.
-- Зигфрид связывался уже с Абидом? – Шетардьё внимательно посмотрел на босса. – Что тот сказал?
-- Нет, они тоже пока не говорили с Набилем. Сейчас главное - не напортачить, у нас осталось меньше недели, чтоб заключить сделку…
-- Почему меньше недели? – встрепенулся Этьен.
-- Харингтон так распорядился.
-- А если мы не успеем?
-- Значит, у тебя будет новый босс, – усмехнулся Леон, поднимаясь с дивана. – Ладно… Я не понял, что там с Пикетом?.. Катрин, у тебя есть выход на него? Откуда?
-- Нет у меня на него никакого реального выхода. Мы с ним однажды встретились на мероприятии, которое устраивало ВТО, была светская болтовня и обмен любезностями - это всё, – ничем не выдав своего состояния, ответила Катрин.
-- Так уж всё? – сощурившись спросил Этьен.
-- Да, всё, – непринужденно пожав плечами, произнесла женщина, пристально посмотрев на Шетардьё, – Пикет подозрителен и крайне недоверчив - это известно всем. Так что, чтобы иметь с ним какие-то значимые отношения, нужно очень много сил и времени, а если к этому прибавить его изначальное негативное отношение к людям - это становиться задачей из разряда «миссия невыполнима», – усмехнувшись добавила стратег.
-- М-да? – Ледяной ветер с сомнением посмотрел на помощника.
Тот утвердительно кивнул.
-- Ясно, – сразу же потеряв интерес, ответил Леон. – Сейчас у нас встреча с Пьяцами, поехали…
-- А Перье? – со скучающим видом спросил Этьен.
-- Ну, ты сказал, что у вас есть пара часов… К тому времени ты вернёшься.
-- Ладно, детка, – поворачиваясь к Катрин, улыбнулся Шетардьё, – не скучай… я скоро…
Леон и Этьен быстро вышли из кабинета.
-- Что происходит? – строго спросил стратег КЯ.
-- Да ничего… можем же мы немного развлечься… – пожал плечами Шетардьё, ни на шаг не отставая от босса.
-- Ваши личные отношения меня не волнуют, – оборвал Леон. – Что там с Пикетом?.. Думаешь, я хоть на секунду поверил в ваши детские объяснения?..
-- Да, ничего особенного там нет, – заверил Этьен. – Просто ей пришлось помогать мне спроваживать Пикета в тот день, когда я летал за Оливией во Францию… а теперь она злится, когда я над ней подшучиваю по этому поводу…

11 февраля, вторник. Австралия, Сидней, подстанция КЯ, 06:05 – … (14:05 – … м.в.)
Этьен вернулся на подстанцию в начале третьего. Приказав разгрузить джип с покупками, он направился на поиски Катрин.

Через полчаса после отъезда Леона и Шетардьё стратегу сообщили, что пленный просит встречи с ней. Спустившись в подвал, Катрин застала Перье в крайне плачевном состоянии: мужчина скорчившись сидел на полу, запёкшаяся кровь на сером лице, его колотил озноб. С трудом произнося слова, он сообщил о своём согласии на сотрудничество. "Даже быстрее чем планировалось", – подумала женщина, выходя от него.
-- Позаботьтесь, чтобы его осмотрел врач, и переместите в другое помещение, – отдала распоряжение Катрин охранникам у двери.
Теперь, когда с Перье было покончено, можно было побродить по окрестностям фермы и спокойно всё обдумать. Теплая погода и летнее, яркое солнце хоть немного поднимали настроение. Женщина неспешно шла по какой-то тропинке, полностью погружённая в свои мысли, пока та ни вывела её к небольшому заливу. К берегу были пришвартованы катера и несколько крохотных лодочек. Катрин с удобством расположилась на пристани, опустив ноги в воду. Там её и нашёл Этьен.
-- Поздравляю, – присаживаясь на корточки возле женщины, бросил Шетардьё. – Уже наслышан, что наш учёный готов приступить к работе прямо сегодня… У тебя всё так легко получается?
-- Видимо, нет, – окидывая многозначительным взглядом мужчину, скептически отозвалась Катрин.
Этьен расплылся в самодовольной улыбке, переводя взор на сильно припекающее солнце.
-- Кстати, для кожи вредно так сразу бросаться загорать, – предупредил он. – Обгоришь…
-- Не успею. Свою работу я выполнила, так что могу возвращаться во Францию.
-- Ошибаешься. Это была только часть работы. Приедет Жак, они с Леоном определятся с местонахождением лаборатории и ты переправишь туда Перье и проконтролируешь начало работ.
Женщина чуть нахмурилась:
-- И когда приедет Жак?
-- Должен к четвергу, если всё пойдёт по плану.
Катрин едва ни заскрежетала зубами от досады.
-- Ладно, хорош принимать солнечные ванны, – поднимаясь на ноги, объявил Шетардьё. – Идём, нас ждут.
-- Кто? – насторожилась женщина.
-- Весёлая компания и отдых…
Вернувшись на ферму, Этьен и Катрин сразу же прошли в центральный зал. Там уже была тьма народу, причём добрая половина захмелевшая, а другая близкая к этому состоянию. Музыкальный центр во всю надрывался от последних иностранных хитов, табачный дым разъедал глаза, а спиртные пары были почти осязаемы.
-- Это что, сошествие Вакха на Землю? – слегка шокировано поинтересовалась Катрин.
-- О, наконец-то! Мы начали без тебя, – перед вновь прибывшими выросла эффектная рыжеволосая женщина - Лера - «отражение Шетардьё», как её ещё называли за глаза.
Сделав кому-то жест рукой, она достала из-за спины здоровый чёрный футляр. Этьен довольно улыбнулся, открывая подарок.
-- Держи, это от нас с ребятами… – пояснила Лера. – Five-seveN!.. Емкость магазина 20 патронов, длина 20,8 см… специально разработанный патрон SS190 калибра 5,7мм с остроконечной пулей… развивающей скорость свыше 650 м/с в дуле!.. Прошибает бронежилеты как картонку! Игрушка категории "оружия последнего шанса"!.. Только учти, автоматического предохранителя нет, так что не советую носить его за поясом…
Тем временем, по знаку Леры к ним подошли два здоровенных парня с полными стаканами спиртного и протянули Этьену и Катрин.
-- Опоздавшие - до дна! – предупредила женщина.
-- За тебя, – сухо улыбнувшись, произнесла стратег и разом опустошила содержимое стакана.
Алкоголь обжег ей небо и горло, на глазах выступили слёзы.
Под общее улюлюканье Этьен опрокинул в себя напиток, после чего рыжеволосая красотка, взяв его под руку, увлекла в глубь компании. Народ в комнате оживился: каждый старался лично поздравить именинника. Тосты посыпались горой.
От всеобщего гула перекрывающего даже музыку, раздающуюся из динамиков, закладывало уши. Катрин стояла в стороне от всей этой суматохи, как вдруг кто-то заключил её в крепкие объятья, оторвав от пола. У женщины перехватило дыхание.
-- Катрин, как я рад тебя видеть! – не выпуская свою заложницу из рук, басом проговорил незнакомец.
-- Мэт, чёрт бы тебя побрал!!! – женщина шутливо стукнула его кулаком в грудь. – Напугал совсем!
-- Сто лет тебя не видел, а тут гляжу - ты стоишь! Я даже глаза протёр от удивления, думал, захмелел совсем, – продолжал басить Мэт, опуская женщину на пол.
-- Чудовище ты лохматое, – весело произнесла Катрин, тормоша рукой гриву кудрявых волос мужчины.
Огромный, похожий на медведя и такой же неуклюжий, Мэт смущённо улыбнулся.
-- Слушай, мне не терпится обо всём с тобой поболтать. Но это чуть позже, а сейчас пойдём, я тебя познакомлю с ребятами, – сказал Мэт, увлекая женщину за собой.
По дороге, прихватив бутылку и наполнив бокал для Катрин, мужчина отвел её в компанию своих друзей. Кого-то женщина уже знала, а кого-то впервые видела. Мэт зорко следил, чтобы её бокал не был пустым, они наперебой рассказывали друг другу последние новости и как обычно подшучивали друг над другом. Звонкий смех Катрин сливался с глубоким хохотом мужчины. Мэт был одним из немногочисленных людей, которых Катрин была искренне рада видеть.

11 февраля, вторник, пригород Парижа, приют "Следкий сон". 11:40-12.00
Патриция сидела у себя в кабинете и что-то сосредоточено писала, когда
зазвонил её сотовый.
--Да?
--Привет,- в трубке раздался голос Марка.
--Привет, - ответила она, слабо улыбнувшись.
--Вот, звоню узнать как протекают унылые рабочие будни штатного психолога.
Стоит ли еще приют, целы ли дети... Вообщем, все интересные и неинтересные
детали - с ирониею поинтересовался Фриз
--Нет, что вы, я спалила его, а на пепелище устроила языческие пляски. Ну, а если серьезно, есть плохие новости, очень плохие новости и совсем плохие новости. Какие предпочитаете? - Она откинулась в кресле и уперлась коленями в стол. Но тут же пожалела об это, сия поза была удобна в джинсах, но не в платье.
--А хорошие новости есть?
--Есть, я рада вашему звонку.
Патриция явно тоже иронизировала, но как-то через силу.
--Тогда давайте плохие в порядке возрастания.
Женщина посмотрела в потолок, потом на монитор компьютера и, наконец,
произнесла:
--Ваши охранники приносят в приют наркотики, дети постарше продают их
другим. А ваш директор вместе с врачом все это покрывают. ... Только кажется
все это не имеет отношения к работе штатного психолога? Да, как психолог
могу заверить у вас тут есть один гений, у него IQ 124.
На несколько секунд повисло тягостное молчание.
--Марк?
Когда он наконец отозвался, в голосе уже не было и намека на иронию.
--Да… Ну что ж, я сам, видимо, виноват. Забыл золотой принцип: "Доверяй, но
проверяй". Слишком мало времени уделял приюту, - помолчав еще немного, Фриз
добавил, - Сколько всего наркозависимых детей? Какие именно наркотики?
--Я знаю ребенка с метадоновой зависимостью, которого, по словам вашего
директора, врач лечит стационарно. Он якобы проводит поэтапную интоксикацию
прямо здесь, в приюте. Имея некоторое представление о медицине, могу вас
заверить - это нельзя делать стационарно. Собственно сомневаюсь, что это
вообще делается. Что касается остальных детей, ничего не могу утверждать
наверняка, не могу же я заставлять их закатывать рукава и стягивать носки...
Думаю еще двое или трое.
--Стягивать носки и закатывать рукава совсем не обязательно. Силой уж точно.
Тебе достаточно просто улыбнуться, попросить и они, я просто уверен, сделают это сами. В крайнем случае, их можно загипнотизировать. Психологов ведь обучают гипнозу или нет? - Марк уже вернулся в свое обычное состояние пофигизма.
В то время как к ее собеседнику вернулась расслабленность, Патриция напротив
напряглась как струна. Наверно это было материнское, но у нее в голове не
укладывалось как можно с такой легкостью говорить о 12-14 летних детях
принимающих наркотики. Можно было подумать, что они обсуждают племянника
без спросу таскающего карамельки из буфета.
--За необоснованное использование в лечение гипноза лишают лицензии, а
"улыбнуться и попросить раздеться" это, мне кажется, вообще уголовно
наказуемое преступление. Марк, вас не волнует, что директор этому всему
потворствует... Ладно, это сильное обвинение, скажем так, я не заметила,
чтобы она была против. Дети чуть не устроили во дворе поножовщину, но охрана
не вмешивалась пока не появилась я, кого бы из детей я не спросила о
наркотиках все как один твердят "это не ваше дело"...
--Вот чего уж точно не следует делать так это скрыто обвинять меня в
равнодушии, - спокойно продолжал Фриз. - Патриция, не принимайте все так близко к сердцу. Я знаю, что это звучит ужасно, но тем не менее. Очень скоро миссис Стамос и все замешанные в этом деле заплатят за такое отношение к детям. Причем, очень высокую цену. Я обещаю.
--Спасибо, но теперь я боюсь уже за миссис Стамос. Говоря высокую цену, вы
видимо не имели в виду сдать ее комиссии, лишить права преподавания, да? И
что будет с Этьеном? - она повернулась в кресле и посмотрела в окно.
--Патриция, вы считаете, что самое страшное это лишение права преподавания? Я не зря так надеялся на вас... Если очень постараться, миссис Стамос может и в тюрьму угодить. Но это её первая провинность за годы работы, хоть и серьёзная. Я думаю, её можно будет оставить на рабочем месте. В любом случае, наши "разборки" никак не коснуться вас, можете не беспокоиться на этот счет. А Этьеном я займусь лично.
--Марк… Марк? – она посмотрела на экран мобильного телефона: «Потеря сигнала». Женщина опустила телефон на стол, ожидая повторного звонка. Что бы ни думал Фридман, разговор не был закончен, он еще даже не начинался.
По привычке Патриция закусила нижнюю губу и снова посмотрела на монитор, внезапно она резко закрыла ноутбук и отвернулась.

11 февраля, вторник. Австралия, Сидней, 3:20 – … (11:20 – … м.в.)
Оливия проснулась от крепкого запаха кофе. Леон стоял над ней с подносом в руках, на котором дымилась чашка ароматного напитка, и только что выпеченные булочки всевозможных форм и размеров.
-- Завтрак, мадам? – поинтересовался мужчина, вопросительно глядя на жену.
Ливи неуверенно кивнула, борясь с остатками сна и вчерашними воспоминаниями. Она не могла понять, чем были вызваны признания стратега КЯ, но они странным образом заставили её забыть все неприятные моменты, связанные с Абидом.
Леон чувствовал себя не менее растерянно и смущенно. Он скорее был склонен поверить, что Оливия так заботилась о нём ночью, из-за того, что он её напугал, нежели, из-за того, что она действительно питала к нему какие-то нежные чувства.
Ливи подвинулась, чтобы мужчина мог поставить поднос на постель.
-- Ты сам все это испёк? – изумлённо спросила женщина, взяв подрумяненную пышную булочку.
Стратег КЯ утвердительно кивнул, опускаясь на постель по другую сторону подноса и забирая с него свой апельсиновый сок.
Оливия отщипнула румяную корочку и обмакнула её в розетку с джемом. Рука женщины замерла на полпути от подноса, взгляд метнулся к лицу стратега КЯ.
-- Как твоя бровь?
-- Всё в порядке, – потянувшись рукой ко лбу, пробормотал мужчина.
-- Подожди, не трогай… я сама посмотрю, – Оливия вылезла из-под одеяла и, передвинув поднос, подсела поближе к Леону. – Твой помощник ненормальный, а если бы он задел глаз?!
Тихо возмущаясь, Ливи осторожно осмотрела рану.
-- Сам был виноват. Первым начал.
Внезапно заметив пристальный взгляд, которым смотрел на неё стратег КЯ, Ливи смущённо убрала руки от его лица и хотела уже отодвинуться, чувствуя себя ужасно неловко, как пальцы Леона осторожно коснулись её подбородка. Мужчина потянулся к губам Оливии и нерешительно коснулся их своими, не спуская глаз с Ливи.
Женщина замерла, ресницы её дрогнули, пряча взгляд, и губы открылись навстречу Леону. Стратег КЯ едва сдержал возглас облегчения. Последние недели ему начало казаться, что Оливия уже никогда не позволит ему прикасаться к себе. Руки мужчины скользнули за спину Ливи, притягивая к себе и вдруг… женщина подалась назад.


11 февраля, вторник. Австралия, Сидней, 3:20 – … (11:20 – … м.в.)
-- Что?.. – Леон готов был застонать от обиды.
-- Твой лосьон… – Оливия почувствовала, как к горлу подступает тошнота. – Я не переношу этот запах… кажется, у меня на него аллергия…
-- Но я всегда им пользуюсь после бритья.
-- Да, но я никогда не видела тебя по утрам, – Ливи отодвигалась всё дальше и дальше от мужчины.
Наконец, ощущая жуткие позывы в желудке, женщина не выдержала и бросилась в ванную.
Леон изумлённо смотрел ей вслед, не зная, что и думать: толи у Оливии правда была аллергия, толи она всё это выдумала, чтоб избавиться от него.
Ливи умылась холодной водой, чувствуя как дрожат её пальцы. Её всё-таки вырвало, хотя прошло почти 12 часов с момента ужина, а после этого она ничего не ела. Оливия подняла голову, глядя на себя в зеркало. С ней уже было такое… дважды… некоторые запахи начинали вызывать у неё раздражение… когда она была беременна.
-- Этого не может быть… – прошептала женщина, вглядываясь в своё лицо.
Но быть очень даже могло. Всё сходилось. Задержка на несколько дней, на которую она просто не обратила внимания, думая, что дело в смене климата, время цикла, когда они с Леоном занимались любовью… они не предохранялись. Пальцы Ливи сжались в кулак и женщина в отчаянье стукнула по раковине.
-- Господи, мне сорок и у меня уже есть трое детей… – Ливи опустила голову, тяжело опираясь на руки. – Лив, как ты могла быть такой беспечной?!!
Надо было сделать тест. Узнать всё точно и тогда думать. Тяжело вздохнув, Оливия полезла под душ. Когда она вышла из ванной комнаты, Леон уже полностью одетый накидывал пиджак.
-- Тебе уже пора? – чувствуя себя немного виноватой перед стратегом КЯ, спросила женщина.
За своими переживаниями она не подумала, как в его глазах мог выглядеть её побег в ванную.
Леон кивнул:
-- Тебе лучше?
-- Да, почти всё прошло, – Ливи по прошлым разам помнила, что сравнительно легко переносила токсикоз и длился он у неё совсем недолго.
Женщина, видя, что Леон обижен, наконец, решилась. Пока ещё ледяная маска не успела лечь на лицо стратега КЯ. Она подошла к мужчине и, положив ладони ему на грудь, сделала очень серьёзное лицо и, кивнув на его разбитую бровь, заявила:
-- Передай Этьену, что если он снова так сделает, я его стукну…
Леон слабо улыбнулся, едва качнув головой.

Закрыв за Леоном дверь, Ливи вернулась к постели. Её взгляд упал на поднос с едой. Почувствовав жуткий голод, Оливия в один присест съела почти всё, что было на подносе. Женщина была вынуждена признать, что готовил Леон потрясающе. О чём она тут же послала ему сообщение, порекомендовав сменить профессию на более мирную - кулинара.
Отложив телефон, женщина, улыбаясь потянулась за последним кусочком, но рука её повисла в воздухе. Воспоминание о профессии Леона вернуло её на землю.
«…потому что я никогда не признаю этого ребёнка…», «…я сам дам тебе денег на аборт…», «…Абид всё сделал правильно…» - оглушающим грохотом звенели в голове Оливии фразы, некогда брошенные стратегом КЯ.
Перед глазами встала картина лежащей на полу туалета Аделины. Ливи снова затошнило, зажав рукой рот, она кинулась в ванную.


11 февраля, вторник. Австралия, Сидней, 7:40 – … (15:40 – … м.в.)
Оливия с ужасом смотрела на тест. Она сделала его уже трижды, и каждый раз выходило одно и тоже - беременна.
-- Пресвятая дева Мария, как ты допустила такое? – в отчаянье простонала Ливи. – Боже, я не могу рожать в сорок!.. А если будут осложнения?.. Что скажет Леон?.. Он заставит меня сделать аборт!.. Это ужасно!.. Я не хочу потерять ещё одного ребёнка… даже не родившегося ещё на свет!.. Я люблю его уже сейчас!.. Господи, я хочу этого ребёнка!.. Ребёнка Леона!..
Оливия разрыдалась, по стенке съехав на кафельный пол ванны.
Выплакав все слёзы, она тщательно замотала в пакет тесты и, выбросив их в мусорную корзину, вернулась в спальню.
Ливи лихорадило толи от озноба, толи от страха. Она нырнула в постель, кутаясь в одеяла. Совершенно измотанная эмоционально и физически, Оливия мгновенно уснула.

-- Лив, дорогая, что с тобой? – донёсся до женщины чей-то далёкий заботливый голос. – Тебе плохо? Ты горячая… – прохладная рука Леон легла на лоб Ливи. – Ты заболела?
-- Мне снился жуткий сон, – сквозь полузакрытые глаза, пробормотала Оливия и вдруг спросила: – А который час?
-- Скоро семь, – касаясь губами пылающей щеки женщины, отозвался стратег КЯ.
-- Утра?..
-- Вечера.
-- А почему ты так рано вернулся? – Ливи начала просыпаться и понемногу приходить в себя.
-- Решил сменить профессию на кулинара, хотел приготовить тебе ужин.
Оливия не сразу уловила смысл, но когда поняла, что Леон имеет в виду, весело улыбнулась:
-- Ну, тогда иди, готовь…

Спустя треть часа, когда Ливи зашла на кухню, там уже всё крутилось и вертелось. Мужчина верховодил приготовлением сразу нескольких горячих блюд и одновременно с этим что-то взбивал миксером.
Оливия втянула в себя воздух, выделяя из пёстрой гаммы запахов, один, безумно привлекательный.
-- Что это? – заглядывая в кастрюлю в руках Леона, спросила Ливи.
-- Смесь для сладкой выпечки.
-- А что за пряности?.. Такой вкусный запах…
-- Это ты чувствуешь корицу и мускатный орех, – улыбнулся мужчина.
-- От тебя тоже пахнет ими…
-- Да я немного просыпал на себя. Сейчас пойду, переоденусь.
-- Нет, останься, мне нравится…
-- Какая ты оказывается сластена, – Леон чуть повернул голову, чтобы видеть женщину, продолжая при этом смешивать тесто. – Может мне обзавестись лосьоном с запахом карамели и поливаться им каждое утро?
-- Ммм, наверное, фантастический запах, – мечтательно протянула женщина. – Ты будешь кумиром всех детей в этом отеле!
Ливи полезла в следующую кастрюльку, за что получила нагоняй и была отослана сидеть за столом и не отвлекать маэстро от священного действия.
-- Вот, порежь лучше перец, – Леон поставил перед ней деревянную дощечку и вручил нож, затем, скептически оглядев тонкие пальчики Ливи с их изящными ноготками, поднял бровь: – Справишься?
-- Мсье, вы меня обижаете! – Оливия приосанилась и взялась за нож.
Несколько секунд стратег КЯ наблюдал за тем, как она резала овощи и, видимо оставшись довольным, отошел обратно к плите.
Наконец, Оливия закончила нарезать перец (чего не делала с тех пор, как ее мать пыталась научить ее делать пиццу - единственное блюдо, которое умела готовить женщина) и, высыпав всё в глубокую тарелку, начала наблюдать за Леоном.
Мужчина двигался так, словно действительно был профессиональным поваром. Ни одного лишнего движения, ни капли суетливости, собран и спокоен как всегда. Сама не знала почему, но Ливи захотелось хихикнуть. Леон обернулся.
-- Что такое? – подозрительно спросил он.
-- Мне нравится наблюдать за тобой, – отозвалась Ливи, весело глядя на мужчину. – У тебя так здорово всё получается…
Взгляд Леона изменился, он сделал движение к Оливии, но, тут же опомнившись, повернулся назад к тесту.
-- Не отвлекай меня, – буркнул он, выключая миксер и выкладывая получившуюся массу на противень, где уже лежали нарубленные фрукты и орехи.

11 февраля, вторник. Австралия, Сидней, 7:40 – … (15:40 – … м.в.)
Ещё через 10 минут всё было расставлено на огонь и стратег КЯ засёк время.
-- Выпьем пока немного? Я купил вино, – Леон достал из пакета бутылку белого вина и, поставив на стол два стакана, разлил его по бокалам. – За тебя…
Оливия, пригубив вино, осторожно поставила бокал на стол.
-- И когда же мы сможем снять пробу? – спросила она, прикрыв глаза и втянув в себя сладкий запах, быстро заполнявший кухню.
-- Ливи, ты как ребёнок, – шутливо упрекнул мужчина, – нельзя же быть такой нетерпеливой…
-- А кто сказал, что терпенье - добродетель? – Ливи приблизилась к мужчине и, уцепившись за бока его рубашки, капризно надула губки. – А если я очень-очень попрошу?..
Оливия прижалась к Леону, совершенно очарованная запахом пряностей, исходящим от него.
-- Лив, что ты делаешь? – внезапно осипшим голосом спросил стратег КЯ, совершенно забыв о готовящихся блюдах.
-- Ничего, – прошептала женщина, уткнувшись лицом в его рубашку.
-- Господи, Ливи, если ты не хочешь, чтоб этот вечер закончился чем-то более серьёзным, чем просто совместным засыпанием в объятьях друг друга, то отойди… – умоляюще прошептал Леон, в ушах которого с оглушительным грохотом отдавалось собственное учащённое сердцебиение.
-- Почему? – лукаво улыбнулась Оливия, подняв глаза на мужчину и, словно дразня, приоткрыла губы.
-- Потому что у меня сейчас случится сердечный приступ, – всё ещё не смея даже обнять женщину, прошептал стратег КЯ. – Отойди же, умоляю…
"Неужели, это человек сможет заставить меня сделать аборт? – с сомненьем думала Ливи. – Нет, он только хочет казаться холодным и неприступным, но в душе он совершенно другой…"
-- Ты меня любишь? – тихо спросила Оливия, проводя пальчиками по губам Леона.
-- Больше всего на свете… – задыхаясь, прохрипел мужчина.
-- И готов исполнить любое моё желание?
-- Абсолютно…
-- Это - хорошо, – довольная улыбка застыла на чуть приоткрытых губах женщины.
Вся еда уже давно горела, но стратег КЯ, ничего не чувствовал, все его мысли были сосредоточены только на Ливи.
-- Что же ты со мной делаешь, – пробормотал он, склоняя голову и нетерпеливо целуя Оливию.
Ладони мужчины легли на её бедра, всё теснее прижимая к себе.
-- Целую… обнимаю… – прошептала Оливия, закрывая глаза и обвивая рукой шею стратега КЯ.
Прильнув к нему всем телом, Ливи расстегнула несколько пуговиц на рубашке мужчины и осторожно погладила грудь Леона.
Стратег КЯ застонав приподнял Ливи над полом и сделал шаг вперёд, натыкаясь на край стола.
-- Леон… Леон подожди, – останавливая руки мужчины торопливо расстегивающие её блузку, пробормотала Ливи, когда до её сознания наконец дошёл горелый запах.
-- Ммм, – Леон с трудом оторвался от шеи женщины и, тяжело дыша, поднял на неё глаза. – Что опять?..
-- Мы, кажется, горим! – соскальзывая со стола, воскликнула женщина и схватилась за полотенце.
-- Вот чёрт!.. – мужчина кинулся к плите, выключать камфорки и вытаскивать противень.
Но стоило ему открыть дверцу духовки, как из неё полыхнуло огнём и повалил дым.
-- Назад! – Леон тут же захлопнул её обратно, заходясь кашлем.
-- Возьми, – Ливи быстро подала ему несколько смоченных полотенец и открыла окна.
Совместными усилиями через минуту пожар был ликвидирован и о нём напоминал лишь едкий запах гари и сваленные в раковину сгоревшие кастрюли.
-- Я так и не попробовала твой ужин, – Ливи с сожалением смотрела на труды Леона.
-- Ерунда, – мужчина беспечно отмахнулся. – Поужинаем в ресторане на первом этаже, а здесь пока проветрится.
Стратег КЯ подтолкнул её к комнате.
-- Одевайся, следующий раз будешь знать, как отвлекать меня от готовки.
-- Ты сам виноват! Нечего было обсыпаться корицей, ты это нарочно сделал, я уверена! – демонстративно возмутилась Ливи и, неторопливо поправив юбку, удалилась в комнату.
Леон закрыл глаза и шумно выдохнул:
-- Господи, если я не лишусь из-за неё рассудка - это будет библейское чудо!
-- Я всё слышу! – раздался из комнаты весёлый голосок Оливии.
-- Хм… – мужчина быстро обежал взглядом кухню и, скептически улыбнувшись, отправился одеваться к ужину.