Их звали Красная Ячейка

1 июня, воскресение. Италия, Милан, отель «Zaffiro», 00:05 - …
Вернувшись в гостиницу в Милане только поздно вечером, Оливия скидывая по пути одежду, залезла под душ и оттуда, замотавшись в полотенце, сразу же нырнула в постель. Ни о каком ужине и речи быть не могло, Ливи даже подташнивало от усталости. Нашарив рукой выключатель, женщина откинула голову на подушку и моментально провалилась в глубокий сон.
Был уже второй час ночи, когда дверь номера бесшумно открылась, зацепив сброшенные посреди прихожей туфли, и стратег КЯ осторожно зашёл внутрь, аккуратно вытащив из замка ключик-отмычку.
Бесшумно проскользнув в спальню, Леон остановился возле постели, разглядывая лицо своей жены.
"Господи, чего бы я только ни дал, чтоб никогда не встречать её, – тяжело вздохнул мужчина, присев на корточки около кровати, по-прежнему не отрывая взгляда от Оливии. – Ну, почему мы не можем с ней жить мирно?.."
Встряхнув головой, словно отгоняя мрачные мысли прочь, стратег КЯ осторожно отогнул одеяло. При виде Ливи, обернутой в одно полотенце, Леон едва ни задохнулся от возбуждения. Лукавая улыбка мальчишки, задумавшего нашкодить, озарила его лицо. Выпрямившись во весь рост и, обогнув кровать, мужчина направился в ванную.
Спустя четверть часа он уже заныривал под одеяло к Оливии, опоясанный только полотенцем.
Сквозь сон Ливи почувствовала чьи-то руки, прижимающие её к себе, и ощутила нежное покусывание на шее.
Мгновенно проснувшись, женщина резко обернулась, тут же угодив в ещё более крепкие объятия, только теперь губы мужчины уже сомкнулись на её губах, настойчиво требуя ответной ласки.
Ливи не видела «ночного гостя», но ей и не надо было гадать на кофейной гуще, поцелуй Леона она не перепутала бы ни с чьим другим.
-- Пусти меня!.. – запротестовала Оливия, пытаясь отвернуть лицо в сторону. – Немедленно!..
Стратег КЯ перекатился с бока, опрокидывая жену на спину и прижимая её своим телом.
-- Не-е-ет… – отчаянно отбиваясь, процедила Ливи сквозь поцелуй, кляпом закрывший ей рот.
Панический страх дрожью отозвался во всём её теле, когда руки Леона начали распутывать её полотенце.
Оливия вдруг замерла, перестав сопротивляться, мужчина подался вперёд, пытаясь разглядеть лицо жены. Но видел лишь болезненный блеск её глаз в тусклом свете луны, проникающем сквозь окна.
-- Прекрасно… давай… – горько прошептала она. – Один раз ты меня уже изнасиловал… Почему бы ни сделать это ещё раз?.. Давай!
Стратега КЯ просто парализовало. О, да! Оливия умела осаждать! Осаждать так, что у Леона внутри всё сводило от жуткого холода. Скатившись с постели, он включил ночник, ледяным взглядом пронзая жену.
Ливи приподнялась на постели, придерживая рукой на груди полотенце.
-- Убирайся отсюда! – приказала она. – Сию же минуту!
-- Не уйду! – исподлобья глядя на Оливию, буркнул Леон. – Ты обещала мне поговорить…
-- Так поэтому ты здесь? – обводя полуобнажённого мужа строгим взором, спросила женщина.
-- Нет… я хочу спать с тобой…
Ливи вновь почувствовала себя слабой и беззащитной.
-- Ч-что?.. – тихо выдавила она.
-- В смысле - спать в одной постели, – поправился мужчина, но, понимая, что одно звучит не лучше другого, уточнил: – я не могу уснуть без тебя…
-- Леон, ты вообще понимаешь, о чём говоришь?!
-- Я говорю о своих чувствах… – слегка хмурясь, отозвался мужчина.
-- И для этого ты забрался в мою постель? Полагаю, ты достаточно ясно выразил свои чувства... я всё поняла, спасибо, что четко сформулировал, – Оливия язвительно улыбнулась.
-- Чёрт, Лив, ну что ты такое говоришь?!.. – голос Леона звучал обижено. – Я не собирался даже прикасаться к тебе… и вообще не собирался будить… Всё вышло случайно…
Глаза Оливии изумлённо распахнулись:
-- В каком смысле не собирался будить… Леон, ты хоть знаешь, как это называется?!!
-- Ну почему ты всё ставишь с ног на голову?!.. Я имел в виду совсем не это!.. – стратег КЯ сделал неуверенное движение к Оливии. – Я просто хотел спать здесь и ничего более…
Ливи подняла удивлённый взгляд на мужа: она действительно слышала, как его голос дрогнул?
-- Леон, ты пьян?.. или что, считаешь меня своей подушкой?
-- Я не пьян! – возмутился мужчина, опускаясь на корточки возле постели. – Просто я скучаю по тебе… ты мне нужна… Я не хочу больше спать один!
Стратег КЯ попытался взять ладони жены в свои руки, однако, она не позволила это сделать.
-- Леон, мне казалось мы уже всё выяснили… что бы ты ни думал, но моя постель - не постоялый двор…
"Да уж, скорее «запретная зона»!" – буркнул про себя мужчина.
-- Я этого не утверждаю… – невнятно выдавил он, – и вообще, почему ты все чувства сводишь к постели?..
Оливия просто потеряла дар речи, несколько секунд изучая сидящего возле неё мужчину.
-- Я свожу?!! Леон, мне кажется или ты действительно забыл нашу последнюю встречу… Честно говоря, после неё у меня нет желания снова общаться с тобой… поэтому лучше уйди…
-- Я же сказал, что никуда не уйду! Ты - моя жена! Мне жаль, что всё так вышло в прошлый раз, но ты сама была виновата, вела себя как… Вот я и подумал…
-- Я вела?! Так… я не собираюсь это дальше выслушивать… если ты сейчас не уберёшься из моего номера я позову Чезаре, познакомитесь с ним поближе!
-- Тебе так хочется, чтобы меня покалечили или убили?! – с вызовом спросил стратег КЯ. – Тогда сделай это сама!
Мужчина взял пистолет там, где бросил одежду и протянул его Оливии, та в страхе отпрянула.
-- Леон, убери оружие!
-- Ну, так что же… что тебя останавливает? – стратег КЯ опустился на край постели возле жены, продолжая протягивать пистолет.
Перед глазами женщины всё поплыло. Дальнейшие действия происходили в каком-то жутком тумане: она вскочила с постели и бросилась к стене, смежной с соседним номером, что есть сил колотя в неё.
-- Чезаре! – воскликнула Оливия, прежде чем Леон оказался возле неё. – Чезаре!
-- Сомневаюсь, что он тебя услышит, – покачал головой мужчина, отводя руку жены от стены. – Перебудишь весь отель, дорогая! Потише!..
Внезапно дверь в спальню открылась и на пороге появился взъерошенный сицилиец с пистолетом в руках, который он тут же направил на стратега КЯ, едва заметив, что тот вооружён.
-- Леон, уходи! Сейчас же! – приказала Оливия.
-- Иначе, что?.. – усмехнулся в ответ муж. – Твой «коза-ностра» изрешетит меня?!.. Что ж, так тому и быть! Прикажи ему!.. Я не собираюсь отсюда уходить!
-- Чазаре, выпроводи его!
Сицилиец довольно улыбнулся, направляясь к Леону.
Стратег КЯ выставил вперёд пистолет и угрожающе покачал головой:
-- Запомни раз и навсегда: ты не смеешь входить в спальню Оливии, если здесь я! Вон отсюда!..
Чезаре резко дёрнулся вперёд, выбивая из рук Леона оружие. Завязалась драка, вернее, катание по полу. Ливи с ужасом наблюдала за происходящим, не зная, как всё это прекратить.
Внезапно раздался выстрел, оба мужчины ошарашено уставились друг на друга и вдруг стратег КЯ откинулся на спину. Алая струйка медленно побежала с его губ.
-- Леон! Нет! – в отчаянье прокричала Оливия, бросаясь к мужу.
Туман мгновенно рассеялся. Ливи по-прежнему сидела на постели и не сводила взгляда с протянутого к ней оружия.
Что это было? Наваждение? Прозрение? Или помутнение рассудка? С некоторых пор женщина начала просто панически бояться пистолетов.
-- Если ты забыла, как с этим обращаться, я покажу, – усмехнулся Леон, снимая оружие с предохранителя.
-- Прекрати немедленно! – Ливи выбила пистолет из рук мужа. – Не смей так шутить!
-- Ну-у-у… война - не самый плохой способ добиться переговоров…
-- Тебя, как всегда, интересуешь только ты сам, – холодно заметила Оливия, отодвигаясь от мужчины. – Ну что же, если ты настаиваешь, давай поговорим…
Она подняла на мужа вопрошающий взгляд.
-- Дорогая, эгоизма нам обоим не занимать!.. – скептически хмыкнул мужчина. – Вот только меня интересуют твои дальнейшие планы! Ты ведь понимаешь, что я не отпущу тебя после того, что узнал?!..
-- А что ты узнал, Леон? Что-то новое для себя? – Оливия вскинула брови, в упор смотря на мужа.
-- Лив! Хватит издеваться! У моего ребёнка будут оба родителя! – процедил стратег КЯ с затаённой злобой на собственное прошлое.
-- Ты решил поиграть в отца? Ради бога, но не с моим ребёнком!
-- Какие уж тут игры!.. Доигрались мы 5 месяцев назад, теперь всё всерьёз, дорогая! И коль скоро малыш всё-таки появится на свет, то и он, и ты теперь нуждаетесь в опеке, и этим займусь я! – беспрекословно отрубил мужчина.
-- Это очень благородно с твоей стороны, Леон, – голос Ливи вновь стал язвительным. – Но у меня всё чудесно. Я в состоянии сама позаботиться и о себе, и о малыше.
-- Как?!.. – теряя терпенье, воскликнул стратег КЯ. – Торгуя оружием в перерывах между приёмами у врача?!!
-- А вот это уже не твое дело. Я сама решаю, когда мне к врачу, а когда заниматься делами…
-- Так, мне это уже осточертело! – цедя сквозь зубы, прохрипел мужчина (стена, воздвигнутая меж ними, не просто не хотела поддаваться, она расширялась и росла с каждой минутой). – До конца беременности ты отправляешься в тихое спокойное место и будешь там исполнять все предписания врачей!
-- Я и так исполняю все предписания врачей, – вздохнула вконец вымотанная Оливия. – Так что можешь считать свой супружеский долг выполненным и выкинуть всё из головы.
-- ДА?! В таком случае, позволь узнать, куда ты ездила сегодня вечером со своим бешенным водителем?!
-- В санаторий, – Ливи с вызовом посмотрела на мужа.
-- Лив! Хватит врать! Всему есть пределы! – грозно прорычал стратег КЯ. – Мы оба знаем, где ты была!
-- Ты ещё и следишь за мной?! – такого Оливия не ожидала даже от Леона.
-- Неужели, это так сложно понять?.. Я просто не хочу, чтобы с тобой что-то случилось!.. – в отчаянье вздохнул мужчина.
-- У меня всё великолепно, Леон. Со мной случился - ты, значит самое страшное позади! Спасибо за беспокойство! – Оливия с трудом сдерживала ярость: "Как он смеет контролировать то, что я делаю! Да по какому праву…"
-- Я беспокоюсь за нашего ребёнка! А вот ты ведёшь себя эгоистично! И всё! Кончим этот разговор… Ты поедешь туда, куда скажу я!
-- Действительно. Спорить - смысла нет. Я не собираюсь с тобой никуда ехать, поэтому если это всё, о чем ты собирался поговорить, то уходи, я хочу спать.
-- Поедешь, поедешь… Мы вместе поедем! И спать я буду только в твоей постели!.. Привыкай!
Женщина тихо рассмеялась, недоверчиво глядя на мужа:
-- Это какой-то абсурд, – она провела пальцами по лбу, словно желая проверить, не спит ли она. – Леон, я не хочу с тобой никуда ездить, встречаться, разговаривать, а уж тем более спать… это ты понять в состоянии?
Стратег КЯ покачал головой:
-- Всё, что ты говоришь - ложь! Я не верю тебе! – рука Леона всё-таки оказалась на запястье жены. – Ты по-прежнему любишь меня! Я знаю!
-- Не обольщайся, – пытаясь высвободиться, процедила Оливия.
-- Тогда скажи мне, почему я до сих пор здесь? – понизил голос мужчина, притягивая к себе жену.
-- Потому что у меня не получается выставить тебя из своего номера и из своей жизни! – Ливи повторила попытку вырваться, однако сил на сопротивление было всё меньше.
Как же ей хотелось прильнуть к мужу, чтобы он обнял её и сказал, что любит… потребность в этом была настолько острой, что Оливия даже испугалась. Господи, неужели она до сих пор любит его… так сильно любит? Что за безумная зависимость… Это был какой то кошмар… так неправильно, так не должно быть… Неужели у неё совсем нет силы воли…
-- Ты просто этого не хочешь, – склоняясь к лицу Ливи, шептал мужчина. – Ты любишь меня…
"Я люблю его, – эхом повторяло всё существо Оливии, – люблю…"
-- Ты ждала меня всю жизнь… Ты не можешь без меня… – продолжал нашёптывать Леон, придвигаясь всё ближе и ближе к жене.
Это уже походило на гипноз, женщина без сопротивления внимала внушениям.
-- Ты страдаешь без меня…
-- Я страдаю с тобой, – простонала Ливи, чувствуя горячее дыхание мужа на своём виске.
-- Не сильнее, чем без меня, – руки мужчины сомкнулись за спиной Оливии.
"Всё снова, всё опять… нет, Лив… неужели ты не видишь, ты игрушка… он просто не может смириться с поражением! Хватит…"
-- Хватит, всё, – набравшись сил, Ливи решительно покачала головой, твёрдо глядя в глаза мужу. – Мы чужие люди друг другу, Леон. То, что было, всё это в прошлом… маленькая слабость, отпуск…
Женщина освободилась из рук мужа и, поправив чудом не упавшее с неё полотенце, отошла в сторону.
-- Думаю, будет лучше официально развестись, чтобы ничто уже не напоминало о прошлом… о малыше не беспокойся. Это было только моё решение сохранить ребёнка, я всё продумала и знаю, что делаю.
Леону показалось, что его ударили под дых. "Развод!" – оглушительным грохотом резануло по ушам. Вот и вся любовь! Взять и перечеркнуть единым махом целых полгода жизни. Полгода, которые действительно были наполнены хоть каким-то смыслом для Леона. Развод! С лица мужчины отхлынули все краски. Ему казалось, что барабанные перепонки сейчас лопнут, не выдержав давления. Развод! Словно что-то тяжёлое опускалось на плечи и уносило с собой в чёрную пучину.
-- Отлично! Прекрасно! – прошипел он, подбирая одежду. – Получишь ты свой развод! Сейчас же! Немедленно! Одевайся! Мы едем в суд!
Оливия на секунду замерла, глядя на лихорадочно одевающегося мужа. "Ты этого хочешь… Это было нужно уже давно…" – несколько раз повторила она.
-- Сейчас - ночь, Леон… куда мы поедем, – тихо произнесла Ливи, садясь на постели. – Я обращусь к юристам, они подготовят бумаги… тебе будет нужно только подписать.
-- Чёрта с два! Мы едем немедленно!
-- Куда? В Англию? Леон, будь благоразумным…
"Какое тут к дьяволу благоразумие?" – цедил про себя мужчина, застёгивая пуговицы на рубашке.
-- Именно в Англию! – огрызнулся он. – До утра я хочу получить развод, потому что потом у меня планы и тебя в них нет!.. Одевайся немедленно!
Стратег КЯ подобрал валявшийся на полу пистолет и сунул его за пояс. Затем набрал номер на мобильнике и отдал распоряжение насчёт самолёта.
-- Ты всё ещё в одном полотенце? – глаза мужчины гневно сверкнули. – Так полетишь?!.. Впрочем, мне всё равно! Идём!
-- Леон, ты с ума сошёл?! – Ливи растерянно смотрела на мужа.
-- Ты хотела развестись?! Вуаля! Ваше желание - закон! Сейчас и только сейчас!.. У тебя есть две минуты, чтоб собраться! – стратег КЯ с бешенством опрокинул туалетный столик, разбив зеркало. – Это, чтоб не тратить время на макияж!
-- Я никуда не поеду с тобой, пока ты в таком состоянии! В нашем случае развод - простая формальность, для этого есть юристы… Я обращусь к семейному адвокату, Уилл всё подготовит… – Оливия запнулась.
-- Уилл?.. – Леон нервно рассмеялся. – Читать надо газеты, дорогая! Твоего Уилла арестовали пару месяцев назад!.. И вообще хватит спорить! Мне надоели твои пререкания!.. А может ты уже передумала?!
-- Нет! Не передумала! – отрезала женщина, взяв одежду и удалившись в ванную.
Минут через пять она вернулась, Леон, похоже, немного успокоился, хотя скулы его по-прежнему напряжённо подрагивали.
-- Я готова, надо только позвать Чезаре, – объявила Оливия.
-- Чезаре отдыхает до завтра, – бросил мужчина и, предупреждая негодующий вопрос, добавил: – завтра утром оклемается. Не беспокойся, ты вернёшься сюда раньше, чем он тебя спохватится.


1 июня, воскресение. Италия, Милан, частный аэродром, 03:25
Под ярким светом прожекторов Леон и Оливия поднялись по трапу самолёта.
В центральном салоне кроме них никого не было, в хвостовой отсек как обычно прошло несколько вооружённых человек.
Ливи молча смотрела в окно, стратег КЯ сидел с закрытыми глазами, его губы слегка подёргивались, словно он что-то бормотал себя под нос.
Англия! Оливия теперь и сама не знала, какие чувства испытывала при упоминании об этой стране. Замок Райсов ассоциировался у неё с западнёй двух жизней, в которую она попала. Филипп и Леон. «Тёмный лорд» и «Ледяной ветер». Ливи отогнала прочь всякие мысли, не давая им чётко сформулироваться, и закрыла глаза, погружаясь в тревожный сон.
"Развод! – назойливо сверлило голову Леона зловещее слово. – Развод!.. Ха! Чёрта с два она получит, а не развод!.. Нет, мадам Пейзера, официально вы расстанетесь со мной только став вдовой!.."

Внезапный толчок разбудил Оливию, вероятно самолёт попал в воздушную яму. Ливи осмотрела салон, она была одна, Леон куда-то ушёл. Взгляд женщины остановился на часах: "Пять минут шестого. Пора бы уже и приземлиться…"
Через четверть часа Оливия не на шутку разволновалась, собираясь идти искать мужа, но он как раз показался в проёме, ведущем с носовую часть самолёта.
-- Проснулась?.. Есть хочешь? – поинтересовался стратег КЯ.
Голос его, совершенно лишённый всяких красок, абсолютно не давал понять, внутреннее состояние мужчины.
-- А разве мы ещё не приземляемся? – осторожно спросила Ливи, памятуя, в каком гневе совсем недавно находился Леон.
-- Вам с малышом как раз хватит времени, чтобы позавтракать.
У Оливии совершенно не было аппетита, но, при упоминании о ребёнке, она заставила себя согласно кивнуть.
Стратег КЯ снова удалился и вернулся уже с завтраком для Ливи и с кофе для себя. Поставив всё на стол, он сел напротив жены и уткнулся в свою чашку.
Усердно орудуя ножом с вилкой, Оливия старалась игнорировать давящую тишину до тех пор, пока это ни стало уж совсем невыносимо: "В конце концов, мирно поговорить-то мы можем? Не обязательно же расставаться врагами!..".
-- Я заметила, – тихо начала она, – ты стал курить сигары?
-- Сигарилы, – не отрывая взгляда от чашки, поправил Леон.
Ливи едва сдержала вздох облегчения, она и не рассчитывала, что муж ей что-то ответит.
-- А есть разница? – попыталась продолжить беседу Оливия.
Стратег КЯ медленно поднял на неё глаза и безучастно спросил:
-- А есть разница между винтовкой и пистолетом?
-- Результат один - их пули смертельны…
-- Значит разницы всё же нет?
-- Всё зависит, чьими глазами смотреть - стрелка или жертвы.
-- Я не считаю себя жертвой, – вернувшись к своему кофе, безэмоционально отозвался мужчина.
Оливия не сдавалась:
-- Я и не имела это в виду, но для тех, на кого направлено оружие, его размеры и свойства уже не имеют особого значения.
-- Я не понял, мы, о чём говорим? О вреде курения?.. Это что, лекция?
-- Н-нет, я… просто немного… удивилась… – смутилась Ливи.
-- М-да, – хмыкнул себе под нос мужчина, – меня тоже много чего удивляет в этой жизни.
-- Что, например? – живо спросила Оливия.
Пронзительный взгляд Леона, устремлённый на жену, стал вдруг совершенно отрешённым. Усталая печать коснулась его лица.
-- Озоновые дыры… парниковый эффект… человеческая глупость…
-- Вот как?.. Интересные вопросы.
Стратег КЯ, ничего не ответив, снова уткнулся в чашку.
Разговор явно не клеился и женщина, наконец, отказалась от своих попыток поддержать его. Закончив завтрак, она снова взглянула на часы.
-- Леон, что происходит? – с нотками волнения в голосе спросила Ливи. – Мы давно уже должны быть на земле…
Реплику Оливии оборвал микрофонный голос, раздавшийся из динамиков:
-- Внимание! Идём на посадку!

Едва Оливия, поддерживаемая под локоть Леоном, ступила на трап, её сердце ухнуло вниз.
-- Что?.. Что это?.. Где мы?!.. – запинаясь выдавила она, обводя взглядом окрестности.
Вместо зелёных равнин на горизонте высились горы, пейзаж совершенно не походил на долины Англии, а температура воздуха едва ли превышала 15 градусов.
Ливи застыла на верхних ступенях трапа не в силах сдвинуться с места.
-- Это… это же похищение, – испугано прошептала она.
В сотне метрах от самолёта опустился вертолёт. Леон кивнул в его сторону:
-- Нам туда.
-- Я… я никуда не пойду!..
-- Это неразумно, – спокойно заметил стратег КЯ, осторожно увлекая отчаянно упирающуюся Оливию за собой.
-- Тебя привлекут за это к уголовной ответственности! – почти крича выпалила Ливи. – Это преступление!
-- Кому ты это рассказываешь? – тонко усмехнулся Леон, бросив быстрый взгляд на жену.
-- Бандит!!!

1 июня, воскресение. Норвегия, близ Домбоса, домик в горах, 05:50
Несмотря на ярое упорство Оливии, Леон всё-таки усадил её в вертолёт и через пять минут они уже приземлились на небольшой площадке возле симпатичного загородного домика в горах.
Высокие хвойные деревья, среди которых и притулился дом, живописно опоясывали подножие гор. Чистый прохладный воздух приятно щекотал лёгкие.
Прислуга вышла встречать хозяев, правда, все они говорили на норвежском за исключением лишь одной кухарки.
-- Поверь, здесь великолепно, – прошептал Леон на ухо жене, прижимая её дрожащее (толи от холода, толи от испуга) тело к себе.
-- Я здесь не останусь… – словно заклятие твердила себе под нос Оливия, пока мужчина вёл её в дом. – Я здесь не останусь…
В зале на первом этаже уже давно был растоплен камин, и развешены (видимо прислугой) шары и гирлянды.
-- Посмотри, какой чудесный вид из окна! Это - Гальхёпигген - самая высокая точка в Норвегии, – мягко улыбнулся стратег КЯ, подходя к балконной двери и любуясь открывающимся пейзажем.
-- Что всё это значит, Леон?! – Оливии хотелось как в детстве топнуть ножкой, чтобы заставить мужа отвлечься от созерцания природы и привлечь внимание к себе. – Зачем ты привёз меня сюда?! Если это и есть то самое тихое место, в котором я, по-твоему, должна сидеть до конца беременности, то не рассчитывай, что я здесь останусь!
Мужчина медленно обернулся и, не переставая улыбаться, покачал головой:
-- Поверь, дорогая, тебе здесь понравится. Это едва ли ни самый прекрасный уголок на Земле.
-- Ты не слушаешь меня! – в искреннем возмущении негодовала Ливи. – Я не останусь здесь!
-- Ты устала, тебе надо поспать. Два часа в самолёте - это не отдых. Да и я сам бы не отказался вздремнуть чуток.
Леон взял жену под руку и практически силой повёл на второй этаж.
-- Это спальня, – улыбнулся мужчина, открывая дверь и аккуратно подталкивая Оливию вперёд.
Комната была просторной и светлой. На полу по всей площади лежал огромный ковёр, сшитый из мехов. Такими же мехами, словно белоснежной периной, была накрыта четырехспальная кровать, у изголовья которой висела большая картина с зимним пейзажем. Интерьер завершали столик и камин белого мрамора.
-- Там, – Леон указал на дверь справа, – твой гардероб… ты найдёшь всё, что нужно… Переодевайся и ложись спать…
-- Я не останусь! Как ты этого не понимаешь?! – в отчаянье всхлипнула Оливия, ощущая себя пойманной в клетку, из которой нет выхода.
-- Лив, не глупи, – стратег КЯ укоризненно покачал головой, беря в свои ладони озябшие руки жены. – Тебе холодно?.. Здесь же вроде тепло…
Мужчина притянул Ливи к себе, заключая в согревающие объятия.
-- Нет, Леон! – Оливия оттолкнула его от себя, вырываясь на свободу. – Не заговаривай мне зубы! Я не хочу здесь жить… я не желаю оставаться здесь ни на секунду! Или мы возвращаемся в Италию или отправь хотя бы до ближайшего города, где есть аэродром!
-- Зачем тебе аэродром… здесь есть вертолёт…
-- Тогда я хочу сейчас же на нём улететь отсюда!
-- Ничего не получится, дорогая, – стратег КЯ снова попытался обнять жену. – Ты останешься здесь…
Услышав слова Леона, Оливия чуть ни расплакалась от собственного бессилия.
-- Я не хочу! Не хочу, Леон! Ты слышишь?!! Ты не имеешь права распоряжаться мной! Я не твоя собственность!
-- Ты моя жена, Лив… – губы мужчины коснулись её виска. – Ты моя.
Оливия отшатнулась:
-- Мы… мы хотели развестись, ты помнишь? Ты ещё этой ночью обещал мне!
Она видела, что все её слова бессмысленны. Леон решил и он оставит её здесь, в каком-то совершенно непонятном месте, далеко от связи с остальным миром, без какой-либо возможности выбраться. Просто потому… что захотел так, потому что она задела его самолюбие, заикнувшись о разводе… потому что стратег КЯ не любил проигрывать.
-- Лив, мы оба погорячились этой ночью, – возразил мужчина. – Зачем из-за глупости всё портить?..
-- Из-за глупости?!.. Из-за глупости?!! – Оливия едва ни задохнулась от возмущения.
-- Ну, разумеется, – кивнул Леон, осторожно приближаясь к женщине, словно охотник, опасаясь каким-нибудь резким движением спугнуть добычу. – Я понимаю, ты хотела наказать меня… я заслужил… Но зачем же для этого пользоваться столь изощрёнными способами.
-- Леон! Причём здесь наказание?!.. Это не месть! Я просто не желаю быть с тобой!
-- Лукавишь, Ливи… лукавишь…
-- Ты совершенно не слушаешь меня! Я не хочу быть твоей женой! – в отчаянье воскликнула Оливия. – Не хочу!!!
-- Ещё немного и ты скажешь, что не любишь меня, – с какой-то горечью усмехнулся стратег КЯ, наклоняясь к лицу жены и заглядывая ей в глаза.
-- Леон, ты не понимаешь… мы не можем быть вместе, – отстраняясь твердила Оливия. – У нас не получается… мы… разные, я не хочу, я устала… мне хорошо одной…
Она снова отскочила от него, собираясь с мыслями:
-- Неужели ты сам не понимаешь, что делаешь?! Я точно такой же человек, как и ты, у меня есть собственное мнение… на которое тебе как всегда плевать, я не могу так жить! Я не могу жить с тобой!
-- Помнится, когда-то ты говорила, что не можешь жить без меня, – с нотками укора в голосе, заметил стратег КЯ.
-- Нет, я больше так не могу, – застонала Оливия, обессилено опускаясь в кресло. – Ты ничего не понимаешь и не желаешь понимать!..
Мужчина опустился на корточки перед женой, обхватывая её колени руками.
-- Лив, я люблю тебя. И я знаю, что ты тоже меня любишь. Давай попробуем ещё раз, – во взгляде мужа, обращённом к Оливии, читалась слабая надежда. – Нельзя отмахиваться от любви только потому, что тяжело… Мы оба будем несчастны, если сейчас всё разрушим…
-- Леон…
-- Нет! – оборвал стратег КЯ, подаваясь вперёд. – Как ты не понимаешь, я задыхаюсь, когда смотрю на тебя… моё сердце переполняет нежность и сладкая боль… я готов умереть ради одного твоего любящего взгляда… я готов на всё, чтоб только не оборвалась та волшебная ниточка, что связывает нас…
Мужчина взял лицо Ливи в свои ладони, робко касаясь губами её губ.
Сердце Оливии отзывалось бешеным ритмом на каждое слово Леона. Затаив дыхание, женщина пыталась сдержать гулкие толчки, от которых шумело в ушах и сдавливало грудь.
Может ничего и не менялось от того, что сказал ей Леон. Разум знал это. Но она слишком любила его… даже не так. Она любила и своего первого мужа - Метью, и Филиппа, но с Леоном это было что-то другое. Отличное от того, что она привыкла называть любовью. Мета она любила как сестра, после первых порывов детского любопытства им даже стало неловко заниматься друг с другом любовью, после которой у них всегда возникало какое-то подспудное чувство вины. Филипп был - друг, самый близкий, родной человек, отец её детей, смысл её жизни. Её солнце. Но когда оно погасло, она научилась жить в темноте, без него, с отсветом звёзд, которыми были для неё дети.
А Леон… у этой болезни было имя, были симптомы, но не было способа вылечиться. Каким-то образом, всего за месяц, стратег КЯ абсолютно лишил её воли, подчинил себе, сделал так, что она оказалась не способной противостоять ему, каждую минуту думая и чувствуя с оглядкой на него. Он причинял ей боль, но она прощала его за нежное «люблю», он унижал её, а она забывала, сплетая его пальцы со своими.
Ей хотелось бежать от этой зависимости, спрятаться… укрыться и никогда больше не видеть его, не слышать голоса, не чувствовать рук… но вот он обнимает её колени, касается губами и она подаётся навстречу и снова растворяется в этом мужчине, забывая что такое чувствовать мир без призмы любви к нему.
-- Мы не изменимся, Леон… – прошептала Оливия, поднимая глаза навстречу умоляющему взгляду.
Её губы, раскрывшись, замерли в нерешительности, ожидая нового прикосновения.
-- Мы будем искать компромиссы, – чуть слышно вымолвил мужчина, осторожно обнимая жену.
Едва различимое дыхание Ливи жгло его уста, сильнее огня. Неуверенно, словно опасаясь спугнуть синюю птицу, стратег КЯ прошелся губами по губам Оливии. Сердце Леона пропустило удар, как только отяжелевшие веки женщины прикрылись, свидетельствуя о капитуляции.
"Моя!" – порывисто вздохнул мужчина, продевая руку под коленки жены.
Ливи не открывала глаз, доподлинно зная, что следующим шагом - её отнесут на постель. Всё это было старо как мир и банально до ужаса, но Оливия не могла, да и не хотела сопротивляться этому.
-- Я думал о тебе, когда заказывал это покрывало, – услышала она голос мужчины, когда её спина коснулась покрывала.
Несколько секунд Леон любовался женой утопавшей в белом меху… тёплом, мягком, нежном как она сама. Именно так он себе это и представлял.
Пальцы мужчины коснулись тёмно-каштановых прядей рассыпавшихся по одеялу:
-- Тебе нужно поспать, – приказав взвывшему от подобного альтруизма внутреннему голосу заткнуться, произнёс стратег КЯ.
Оливия открыла глаза, глядя в уставшее, какое-то измученное лицо мужа.
Он осторожно расстегнул верхние пуговицы её блузки.
-- Я помогу тебе раздеться, – севший голос мужа дрожью отозвался в теле Ливи.
Его пальцы спустились ниже, ловко справляясь с хитрыми петельками. Но неуверенность в себе, в нём, в последних пяти месяцах, заставила Оливию резко застесняться и женщина, смущённо перехватив его руки, жалобно пробормотала:
-- Я… сама… где здесь душ?
Леон взглядом указал на дверь в противоположной стене, помогая жене подняться. Едва Ливи скрылась за этой дверью, мужчина устало рухнул на постель, нежно водя ладонью по покрывалу, где только что лежала Оливия.
Поскольку он вообще не спал этой ночью и всего несколько часов отдохнул в прошлую, то сон мгновенно сомкнул его налитые свинцом веки.

Проснулся стратег КЯ оттого, что кто-то коснулся его левой щеки. Тонкие пальчики Ливи прошлись вверх по его шраму, остановившись на волосах.
-- Ты уснул, – мягко объявила она, придерживая на груди края пеньюара. – Ложись спать по нормальному…
-- А сколько времени? – встрепенулся Леон, приподнимаясь с покрывала.
-- Без четверти шесть.
-- О, чёрт! – мужчина мгновенно оказался на ногах.
-- Что случилось?
-- Я обещал Этьену, что сегодня буду в Дублине.
-- Ты что, улетаешь? – оторопела Оливия.
-- Ливи, прости… я вернусь… сегодня же… вечером… извини…
Женщина растеряно смотрела на мужа, не зная, что сказать. Пока она принимала душ, она измучила себя вопросами: что сейчас будет? захочет ли Леон близости? поймёт ли, если она откажет? будет ли настаивать? Её терзали опасения: можно ли сразу бросаться в омут или немного подождать, снова привыкнуть к мужу?.. И вот теперь, когда задача решилась сама собой, Оливии почему-то не нравилось это решение, словно она усматривала в нём какое-то дурное предзнаменование.
"У меня паранойя, – скептически заключила Ливи. – Он же уезжает всего на один день, а не на год… как Филипп!.."
-- Молли - это кухарка, она говорит на английском, – предупредил Леон. – Если тебе что-то понадобится, скажи ей, а она передаст другой прислуге. В город сегодня лучше не ездить, там какой-то праздник… не дай бог, будут столпотворения. И вообще, подожди, пока прилетит Сальваторе.
-- Зачем?.. Пусть остаётся с Ричардом, – возразила Оливия. – Пришли мне Чезаре.
-- Сальваторе мне нравится больше.
"Ну, разумеется, он же готов докладывать тебе о каждом моём шаге", – с иронией подумала Ливи, но вслух этого не сказала.
-- К тому же Чезаре слишком падок на женщин, – неодобрительно добавил стратег КЯ.
-- Леон… – Оливия многозначительно посмотрела на мужа.
-- Ну, хорошо-хорошо. Сицилиец - так сицилиец.

31 мая, суббота. Дания, Дублин, 13:30 – … (12:30 – … м.в.)
Этьен, как и было велено Леоном, отправился в Дублин, где находился сейчас лидер «Чёрной луны». Пикет ещё две недели назад должен был организовать там сборку «спутника-призрака», глушащего все сигналы, посылаемые «навигатором», но Нольде отстал от графика.
"Идиот! Ничего нельзя доверить!" – шипел про себя Шетардьё, подъезжая к ранчо, где расположился Пикет со своими твердолобыми ребятками.
Ворота ему открыли не сразу, охрана была занята объездкой лошадей под дикое гиканье, сравнимое разве что с боевым кличем индейцев. Они вопили и давали друг другу какие-то нелепые советы, хотя, по всему было видно, что лошадей они раньше видели только на картинках, во всяком случае, уж точно никогда не катались на них.
"Ну, конечно, какая тут к чёрту работа? – со злостью цедил помощник Леона. – Армия дармоедов и бездельников!"
-- Мать вашу… вы куда поставили эту хренотень?!.. – разлетелся по двору хорошо поставленный голос Пикета.
-- Знатно орёшь, – выходя из машины, произнёс Этьен. – Теперь ясно, чем вы тут занимаетесь, пока мы ждём результатов…
-- Лучше заткнись и помоги тащить! – гаркнул Эмиль, который нёс на себе какой-то ящик.
Судя по его виду этот ящик не был первым, а по тоске в глазах можно было с уверенностью сказать, что и не последним. Эмиль был в закатанных по колено джинсах, ноги мужчины были измазаны то ли в глине, то ли в иле, с того места, на котором стоял Этьен, разобрать было сложно. Когда-то белая рубашка, завязанная на животе, подчеркивала как сильно загорел и без того смуглый лидер «Чёрный луны» и сейчас была вся в художественно размазанное по ткани пятно.
-- Я тебе грузчиком не нанимался! – в таком же тоне отозвался Шетардьё. – Организуй своё отребье!.. А мы с тобой пока потолкуем в кабинете! Если в этом сарае вообще есть кабинет…
-- Ах, …ять, господин помощник господина стратега, ядрить твою раз так… – Пикет плюхнул ящик себе под ноги и, покрывая Этьена матом вплоть до пятого колена, пошлёпал в дом.
Шетардьё шёл следом, не отставая ни на шаг.
-- Какого хрена у вас тут творится?! – сразу начал на повышенных тонах помощник Леона. – Почему спутник до сих пор не собран?!.. Где развёрнутая лаборатория со всем необходимым оборудованием?!
-- Где-где?! На самом дне! – вытирая лицо салфеточным полотенцем, отозвался Нольде. – Потопили мы его, пока сплавляли с берега на берег!
-- Чего?!.. – было похоже, что Этьена сейчас хватит удар.
-- Чего? – раздражённо передразнил Эмиль. – Того!.. Машины сломались, пришлось переправлять на лодках…
-- Нольде, твою мать… – сцепив зубы, прорычал Шетардьё. – Мы уже перевели «навигатор» в Ливию!.. У нас всё готово для тестирования!.. А ты со своими недомерками не смог даже станцию со спутником развернуть!..
-- А что ты так злишься, малыш? – развязно улыбнулся Пикет. – Ты часом ни заработался?.. Может стоит отдохнуть денёк-другой? Здесь свежий воздух, природа, красота, грязевые ванны… – Эмиль перевёл взгляд на ноги. – А будет скучно, я тебе пришлю кого-нибудь из своих мальчиков-недомерков… если, конечно, ты им придёшься по вкусу…
-- Заткнись, урод! – процедил Этьен.
Нольде приблизился к зеркалу и внимательно посмотрел на себя.
-- Да нет, вроде пока очень даже ничего, – язвительно возразил лидер «Чёрной луны». – А может в юности тебя избаловали своим внимание самые смазливые одноклассники?..
Шетардьё замер, осторожно подняв глаза на Пикета.
-- Не поэтому ли ты увлёкся кулачными боями и не пропускал ни одной юбки, дабы всем показать какой ты крутой мужик, а, Тьё?.. Правда, говорят, что после того как ты бросил школу, оставив компанию своих голубых дружков, ты всё равно имел не только баб, но и мужиков!..
-- Умолкни, ублюдок, – наконец, опомнился Этьен, – а то я раздавлю тебя как букашку!
Нольде расплылся в очаровательной улыбке:
-- Тогда Леон тебя накажет!.. Занятно… он ведь и не догадывается о твоих нетрадиционных наклонностях?.. Леон, который так любит собирать досье на всех, не знает самого интересного о своём помощнике!.. А вот я решил последовать его примеру, обзавёлся данными на тебя!.. Слушай, а может мне стоит поделиться этой информацией с твоим боссом, а? Как думаешь, его удар не хватит?
Пальцы Шетардьё угрожающе сжались в кулаки.
-- Да, ладно-ладно, я пошутил… Сохраню я твою тайну, – Пикет глумливо подмигнул Этьену, обходя его кругом и останавливаясь за спиной. – Вот только что бы такого попросить взамен?.. Тьё, душка, а может и я тебя отымею, а?
Нольде небрежно шлепнул Шетардьё по заднице. Тот шарахнулся в сторону, резко обернувшись. Видок у него был как у затравленного зверя.
-- Отвали, му…к! – дрожащим от гнева голосом рявкнул Этьен.
-- Что, отказываешься? Ну, нет так нет, – Пикет легкомысленно пожал плечами. – Главное ведь что?.. Любовь и согласие во всём мире…
Эмиль отбросил полотенце в сторону и прошёл к столу, где были разложены его бумаги. Вид у него сделался деловой и серьёзный.
-- Ну, а теперь, когда мы с тобой так душевно вспомнили юность, ты мне можешь объяснить, за каким хреном Леон прислал тебя сюда?
-- Вы отстаете от графика… – глаза Шетардьё всё ещё сверкали от ярости.
-- И-и-и?.. Таскать ящики ты отказываешься, машины чинить не умеешь… ты чем-то можешь помочь нам ещё?
-- Дать пинка под зад! – злобно отозвался Этьен.
Длинные пальцы лидера «Чёрной луны» перебиравшие списки аппаратуры, которая должна была находиться в грузовиках, замерли. Нольде медленно поднял голову, окидывая помощника Леона внимательным взглядом. Эмиль был вымотан до предела, связываться с Шетардьё ему сейчас было просто не под силу, но и терпеть наезды он не собирался.
-- Так, Тьё, мне казалось, мы всё выяснили… Я готов молчать о твоих секретах, если и ты будешь держать свой рот на замке, если конечно…
-- МЫ… ничего не выяснили, – когда хотел Этьен мог двигаться на удивление стремительно для его массивной фигуры.
Рука мужчины легла на горло Пикета, прежде чем тот успел предотвратить это. Шетардьё неторопливо приблизил своё лицо к лицу лидера «Чёрной луны», который спокойно встретил его взгляд, решив для разнообразия выслушать, что тот ему скажет.
-- А теперь послушай меня, умник… ты думаешь, ты взял меня за жабры? Да Леону по хрену, кого я трахал и трахаю… а вот у такого красивого мальчика как ты, наверняка есть красивая девочка… – Этьен нехорошо улыбнулся. – Я даже знаю, что есть… и ей будет очень интересно узнать, какие предложения ты тут мне делал, мой сладкий…
Глаза Эмиля сузились:
-- Да пошел ты на …й.
-- Ммм, ты точно хочешь, чтобы я к нему пошёл? – рука помощника Леона скользнула в распахнутый вырез рубашки Нольде и прошлась вниз по гладкой загорелой коже. – А если я соглашусь?..
Две пары горящих бешенством глаз скрестились и в следующее мгновение кулак Эмиля со всего размаху врезался в челюсть Шетардьё, отбрасывая его от лидера «Чёрной луны».
-- Лапы убери, пока есть что предлагать, Тьё. Хочешь трахнуться, пойди и сними себе кого-нибудь, тебе для разрядки не повредит. Может хоть немного крови к мозгам прильёт.
Этьен медленно вытер с губ, выступившую кровь, языком проверяя целость зубов. Рука у Нольде была тяжёлая, но это и заводило.
-- В следующий раз думай, прежде чем рот открывать, малыш. А то ведь его могут заткнуть не по-детски, – Этьен бросил взгляд в окно, где возилась с ящиками и лошадьми команда Пикета.
"Команда… – он презрительно поморщился. – Шайка оболтусов! В «Красной ячейке» вам бы показали, что такое дисциплина…". Если Пикет не желает их строить, придётся самому заняться. А вот с их отмороженным лидером он ещё разберётся.

"Лучше бы ты не связывался со мной, красавчик", – цедил про себя Этьен, выходя из кабинета Нольде.
-- Посмотрим, кто кого заткнёт, душа моя, – проводив прищуренным взглядом помощника стратега КЯ, прошипел Пикет. – Я с тобой ещё за Сидней не рассчитался!..
Через пару минут со двора послышались какие-то крики. Подойдя к окну, Эмиль увидел Шетардьё, раздающего приказы его людям.
-- Чёрт! Он что, тут ещё и командовать вздумал?! – лидер «Чёрной луны» пулей вылетел из кабинета.

31 мая, суббота. Дания, Дублин, 12:15 – … (13:15 – … м.в.)
-- Ну, что, Наполеон?.. Войско разбрелось? – ухмыльнулся Нольде, стоя за спиной Этьена. – Это тебе не солдатами командовать!
-- Ты прав, это - стадо баранов, а не оперативники! – раздражённо прошипел Шетардьё. – Полагаю, если пристрелить парочку, другие начнут быстрее шевелиться?!..
-- Ты не у себя в Ячейке! Отстреливать будешь своих, а моих не трожь! Воспитывать нужно личным примером, так что засучи брюки, Бонапарт, будешь наравне со всеми таскать ящики!
-- Тоже мне Руссо, – огрызнулся помощник Леона, но, тем не менее, побрёл за Пикетом.
Худо бедно, а к вечеру составляющие спутника были целиком выужены со дна реки и переброшены в дом, где ящики сгрузили в холле, накрыв их сукном. Обошлось без потерь. Если не считать нервных клеток Этьена, который не мог прийти в себя от организации Нольде работы. Нет, сам Пикет (Шетардьё пришлось отдать ему должное) вкалывал как надо, но вот его люди! Они приходили, уходили, садились перекурить, шутили, отвлекались и отвлекали Эмиля. Над рекой стоял шумный гогот от непрекращающихся шутливых перебранок между этими молодчиками. Пикет же был собран и, похоже, не в духе, он только изредка выдавал едкие комментарии, либо помалкивал.
-- Банда гомиков… – процедил сквозь зубы Этьен, глядя на эту неразбериху, которые остальные называли «работой».
Чёрт, ему стало так казаться в свете утреннего разговора, или всё эти уроды действительно влюблены в Пикета, как в женщину?!
Нога Шетардьё ступила на сырую глину и, поскользнувшись, он чуть не выронил из рук огромный ящик.
-- Давай помогу, – подняв голову, Этьен увидел протянутую руку Долохова.
-- Да пошел ты… – огрызнулся он, вызывая на лице Антона удивлённое выражение.
-- К Тоше лучше с этим не приставай, Тьё, сразу тебе говорю, он разобьёт твоё сердце, – раздался голос идущего позади Пикета.
Долохов, бросив на них обоих сочувственный взгляд: «Заработались парни», отошёл в сторону, чтобы дать им дорогу.

31 мая, суббота. Дания, Дублин, 19:30 – … (20:30 – … м.в.)
После ломового трудового дня всех потянуло на отдых. Впрочем, более всего потребность расслабиться была у Этьена с Пикетом, эти двое точно поработали на славу. Для Шетардьё такой вид деятельности вообще был немыслим, подобной работой в «Красной ячейке» занимались рядовые оперативники, поэтому идея завалиться в кабак «полечить нервы» была воспринята помощником Леона на ура.
Бренди исчезал в Этьене в катастрофической скоростью, причём что-то не слишком сильно действуя и уж совсем не помогая расслабиться. А может Шетардьё так сильно напрягал сидящий напротив Пикет, отпускавший едкие замечания на тему сексуальных меньшинств, которая ни с того ни с сего почему-то всех резко заинтересовала.
-- Да какая, блин, разница?.. – встрял Долохов. – Мой приятель - гей - говорит, что куда совать - разница невелика, но бабские истерики терпеть у него сил нет…
-- А вот Тьеша вряд ли с тобой согласится, – язвительно заметил Нольде, смоля уже n-ную сигарету и пуская разные фигурки из дыма в потолок.
Этьен сделал очередной огромный глоток и уничтожающим взглядом посмотрел на лидера «Чёрной луны».
-- Не знаю, вероятно, чтоб рассуждать об этом, нужен всесторонний опыт, – процедил он. – Судя по всему, вы тут все большие знатоки!..
-- О-у… похоже наш скромный мальчик Этьен смущается нашей компании, – игнорируя взгляд помощника стратега КЯ, пояснил Нольде остальным. – Их в Ячейке держат в ежовых рукавицах, рот и член на замке…
Парни за столом заржали, а Пикет, чуть приподняв брови, перевел взгляд на Этьена, словно ожидая возражений или подтверждения своих слов.
-- Сочувствую приятель, сурово у вас там… – сидящий рядом с Шетардьё парень хлопнул его по плечу.
Похоже, что совместный труд с последующим распитием спиртных напитков для представителей «Чёрной луны» было вполне достаточным основанием, чтобы признать человека за своего.
Этьена передернуло. Ещё таких дружков ему не хватало. Ехидный взгляд Эмиля был красноречивей всяких слов и бесил Шетардьё, мешая даже нормально надраться.
Больше всего ему сейчас хотелось съездить кулаком по этой красивой наглой роже и… вот, чёрт, когда он начал считать Пикета красивым?!
Этьен мысленно выругался, заставляя себя вспомнить, как выглядел Нольде в Сиднее, когда они с Леоном избили его. Но Эмиль и, правда, был очень хорош, даже слишком хорош для мужчины. Шетардьё мог поспорить на что угодно, что в юности это доставляло ему немало хлопот… Сам Этьен вместе со своими дружками частенько драл таких нежных мальчиков не слишком волнуясь об их предпочтениях. А редко какой из них был таким же симпатяжкой как сидящий напротив него лидер «Чёрной луны».
"Уж не поэтому ли ты так хорошо дерёшься, мальчик … частенько приходилось отбиваться? Попадись ты мне тогда…" – губы Шетардьё тронула циничная ухмылка. Но лучше об этом было не думать и не вспоминать, эта часть жизни Этьена осталась в далёком «доКЯшном» прошлом, и ему вовсе не улыбалось, что Пикет смог накопать о нём эту информацию.
-- Ни то, ни другое тебе бы не повредило, Нольде, проживёшь чуть дольше и помрёшь в своей постели, – отозвался помощник Леона, потянувшись за бутылкой.
Ситуация выводила его из себя. Он был в руках у Пикета и повязан, не имея фактически ничего, чем он мог бы ответить на удар. Чувство самосохранения вопило о том, чтобы затаиться и держаться подальше от Нольде с гранатой, которую тот неизвестно куда кинет. Ход мыслей этого отморозка был ему недоступен.
-- Да ты не стесняйся, Тьё, здесь все свои… мы и папочке-Леону не расскажем, так что расслабься, вот ты кажется Лу понравился, – Пикет кивнул на сидящего рядом с Шетардьё парня.
Людовик, который ни сном, ни духом не интересовался мужчинами и собирался через месяц жениться, сделал большие глаза и изобразил томную влюбленность.
-- Меня Тоша взревнует, – потупился он, переводя стрелки на Долохова.
-- Давай-давай, Лу, – на Антоне уже висел Бах, дергая воротник его куртки и якобы подбираясь к шее. – За Тошу не волнуйся, я его развлеку…
-- Эм… – русский скорчил жалобную морду и потянулся к своему шефу. – Меня обижают…
-- Кто обижает моего мальчика?! – возопил Пикет, когда Долохов добравшись, наконец, до него по коленям остальных, уронил голову ему на плечо.
Похоже, вся компания уже порядочно набралась. Шум над их столом стоял такой, что остальные посетители бара уже начали с опаской коситься на буйных соседей.
-- Педрилы поганые, вас в зоопарке надо показывать, – не выдержал Шетардьё, чувствуя себя потерянным среди мракобесия устроенного за их столом.
-- Да ладно, чего ты… – похоже, Лу действительно задели его слова.
-- Или отстреливать, – Этьен чувствовал, что Пикет устроил всё это специально, чтобы взбесить его и ему это прекрасно удалось.
"Уроды долбанные!" – цедил про себя помощник Леона, уже не считая бокалы бренди.
-- Короче, я пошёл спать… – рявкнул он.
-- Тебе компанию составить? – с готовностью предложил Нольде.
-- Погрей своего Долохова!
-- Да вот Бах против, а ты у нас мальчик свободный… невинный…
Глаза Шетардьё бешено сверкнули:
-- Да пошёл ты на …й!
-- Ммм, ты точно хочешь, чтобы я к нему пошёл? – окидывая Этьена похабным взглядом под пьяный ржач, переспросил Пикет. – А тебе есть, что мне предложить?
-- Да! – Шетардьё демонстративно показал Эмилю «fack» и, взяв бутылку недопитого бренди, поднялся из-за стола.
-- Куда же ты собрался, малыш… проверим? – Эмиль быстро перегнулся через стол и, притянув к себе растерявшегося Шетардье за шиворот, впился в его губы крепким поцелуем.
Задеревеневший Этьен неловко придержал гибкое тело вдрызг пьяного лидера «Чёрной луны», машинально отвечая на поцелуй.
"Какого дьявола я делаю?!" – удивилась трезвая часть мозга Пикета, чувствуя, что руки Шетардьё всё крепче смыкаются на его спине. Сначала он хотел просто побить Этьена его собственным оружием, в память о том, на чём тот поймал его в кабинете, но, начав целовать помощника стратега КЯ, Эмиль понял, что ему это нравится. Довольно странно, но ему казалось, что от помощника стратега КЯ пахнет ирисками и жжёным сахаром, и Эмиль, во что бы то ни стало, собирался распробовать этот вкус, исследуя языком рот Шетардьё. Происходящее казалось ему всё более забавно и он не выдержал и прыснул от смеха.
-- Б…ь! – отшвыривая его от себя прохрипел Этьен.
Грудь мужчины тяжело вздымалась, кулаки были сжаты, а глаза полыхали яростью.
-- Точно! – пьяный и довольный собой Нольде весело заржал и плюхнулся обратно на Долохова.

31 мая, суббота. Дания, Дублин, 22:00 – … (23:00 – … м.в.)
Пикет курил, развалившись на крыльце. Остатки его пьяной компании, которые не стали ночевать в городе, уже спали крепким сном.
Вдалеке послышалось газование машины, чёрный феррари (на котором приехал днём помощник Леона) быстро мчался по направлению ранчо.
Нольде едва ни поседел, когда автомобиль на бешеной скорости чуть ни влетел на крыльцо. Из открывшейся дверцы вывалился пьяный Этьен и пошатываясь направился к дому.
-- Ба!.. А я думал, ты уже уехал… – поднимаясь на ноги, язвительно заметил Пикет. – Что не смог перенести длительной разлуки?..
-- Fils de pute! – нечленораздельно прохрипел Шетардьё. – Где моя комната?!..
-- Твоя? Вообще-то мы тут комнат для гостей не держим, – пожал плечами Пикет. – Поброди по дому, может найдёшь к кому под бочок приткнуться…
-- Ублюдок, – рыкнул Этьен с трудом взбираясь на крыльцо.
-- Ай, как мы некрасиво ругаемся, тебя разве в детстве не учили, что так разговаривать невежливо? – протянул Пикет, наблюдая за попытками Шетардьё преодолеть ступени.
В голове мелькнула шальная мысль. Это могло быть весело… очень весело…и навсегда заткнёт помощника Леона. Пикет улыбнулся самому себе. Будь он трезв, он возможно и поразмыслил бы над последствиями, а сейчас его идея казалась ему очень забавной шуткой. С лихвой воздавшей бы Шетардьё за Сидней.
Отбросив сигарету в сторону, он подхватил пошатывающегося Этьена.
-- Эк тебя развезло, душа моя, – усмехнулся он, заботливо придерживая помощника Леона.
-- От…сь, – попробовал огрызнуться тот, однако получилось слабо и неубедительно.
-- Уверен, что хочешь, чтобы я ушёл? – чувственный шёпот почти касающихся его уха губ заставил Шетардьё вздрогнуть, словно от холода.
Ядовитая не видимая Этьену улыбка не сходила с губ Пикета, пока его руки блуждали по телу Шетардьё, незаметно высвобождая его из одежды.
Продолжать поддерживать его было чертовски тяжело и Нольде прижал помощника стратега КЯ к стене, неторопливо покусывая его шею.
Этьен расслабленный алкоголем, совершенно перестал комплексовать по поводу того, что Эмиль знает его тайну. Ему вдруг стало легко и спокойно, как будто его освободили от тяжкого груза.
Рука Шетардьё, ухватившая Нольде за волосы, безвольно застыла и вместо того, чтобы оторвать его от шеи Этьена, вдруг зарылась в тёмных густых прядях, теряясь там. Пикет слегка отклонился, желая видеть реакцию помощника Леона. Тот в свою очередь пытался сосредоточить взгляд на лице Пикета. Оно было красиво, его словно магнитом тянуло к нему, к мягким, красиво очерченным губам, почти по-кошачьи светящимся в темноте глазам, гладкой смуглой коже.
Эмиль не мог разгадать выражение лица Шетардьё, неуверенный, что смог добиться нужно эффекта, он провел рукой по торсу мужчины, скользнув дальше за пояс брюк. Дыхание Этьена сбилось и громко застонав он откинулся назад, стукнувшись затылком о деревянную балку, находившуюся за его спиной.
-- Может нам всё-таки отсюда уйти? – безмятежно проворковал Пикет.
"Уйти…" – замутненное сознание Этьена восприняло только это слово. Решив, что Нольде собрался его кинуть, доведя до умопомрачительного возбуждения, он ухватился за рубашку Пикета, притягивая его к себе и грубо впиваясь в губы.
"А мы любим жёсткий секс? – слыша как хрустнули его кости под лапищами помощника стратега КЯ, подумал Эмиль. – Да кто бы сомневался… бешеный…"
Он больно прикусил нижнюю губу мужчины, вызывая ответный стон. В следующее мгновение рубашка жалобно треснула и на пол посыпались пуговицы. Ногти Этьена царапнули его кожу, спускаясь ниже по спине, сжимая ягодицы и притягивая всё ближе. Эм почувствовал, что теряет голову и контроль над ситуацией.
Этого ещё не хватало! Это его матч-реванш!
Его рука ухватила волосы Шетардьё и заставила его откинуть голову назад, обнажая шею. Гибкое тело змеей прошлось вдоль налитого от напряжения тела помощника стратега КЯ. Острые зубы прихватили нежную кожу, оставляя после себя маленькие кровоточащие ранки. Из груди Этьена вырывались хриплые стоны, его руки нетерпеливо срывали с Пикета остатки одежды, путаясь в пуговицах на джинсах.

1 июня, воскресенье. Дания, Дублин, 9:45 – … (10:45 – … м.в.)
Долохов, зевая и потягиваясь, вышел на крыльцо, греясь в лучах утреннего солнца. Он встал чуть ли ни самым первым из всей вчерашней компании, резвившейся в кабаке. Жутко хотелось пить, поэтому колодец, стоящий во дворе, показался ему просто манной небесной. Однако не успел он сделать и пары шагов, как на ранчо въехали шесть высоких тёмных джипа с тонированными стёклами.
"Кого это ещё принесла нелёгкая, – не сводя глаз с автомобилей, Антонин ждал развязки событий.
Из машин вышли несколько мужчин во главе с Леоном.
-- Ещё один работничек ножа и топора пожаловал, – с трудом подавляя очередной зевок, пробормотал Тоша.
Стратег КЯ слегка кивнул ему и быстро спросил:
-- Где Пикет?
Долохов ткнул пальцем в сторону дома.
-- А чуть поконкретнее? – скептически окидывая взглядом внушительный домино, хмыкнул Леон.
-- На третьем этаже, правое крыло… кажется… или левое…

Сообщение отредактировал Svetik2Mik: Вторник, 16 марта 2010, 21:25:09

Стратег КЯ, ничего не ответив, направился в дом. Заглянув в пару комнат, он, наконец, попал в нужную. Нольде сладко дремал на груди… Этьена. Леон оторопел, подходя поближе, опасаясь, что ему изменяет зрение.-- Неслабо! – выдохнул он. – Ошивается вокруг моей жены! Спит с моим помощником! Тянет лапы к моей организации!.. Вот сукин сын-то!
Настенные часы громко отбили одиннадцать.
-- Подъём! – громогласно объявил Леон.
Шетардьё мгновенно пробудился, но тут же зажмурился от боли, острым лезвием полоснувшей по глазам.
-- Через десять минут жду обоих в кабинете, – распорядился стратег КЯ, покидая комнату.
Эмиль с трудом продрал глаза, прикрывая их рукой от бьющего в окно солнца.
-- Вот чёрт… что у вас там за казарма? – Пикет приподнял голову и посмотрел на лежащего под ним мужчину. – Он у тебя всегда так по утрам орёт?
Нольде скатился с помощника Леона и, выскользнув из кровати, прошел в ванную принимать душ. Настроение, несмотря на лёгкую головную боль (после вчерашнего загула) было приподнятое, он даже что-то насвистывал себе под нос. Хороший секс - лучший способ поднять тонус.
Глянув на себя в зеркало в ванной, мужчина недовольно поморщился. Как ни старался он этой ночью держать проявления страсти Этьена от себя подальше, его губы казались сильно припухшими, а на плечах красовалась парочка синяков. "М-да, спутаться с Шетардьё можно было только спьяну… – усмехнулся он, облизывая покусанные губы. – Но прикольно получилось… теперь-то у него хватит ума не выступать и держаться подальше…"
Задвинув подальше мысли о том, что ему на самом деле понравилось то, что случилось этой ночью между ним и Этьеном, Пикет полез под струи воды наслаждаясь своей местью.
Когда лидер «Чёрной луны», наскоро вытершись и обмотав полотенце вокруг бедер, вышел из ванной, то застал Шетардьё всё ещё раздетым и сидящим на кровати. Мужчина держался за голову и выглядел не лучшим образом.
-- Спроси у Долохова какое-нибудь средство опохмелиться, он у нас в этом деле специалист, – посоветовал Пикет переодеваясь.
Бросив на него угрюмый взгляд, Этьен прошёл в освободившуюся ванну так ничего и не ответив.
-- Он что теперь совсем со мной разговаривать не будет? Чёрт, давно надо было его трахнуть! – по губам Пикета скользнула весёлая улыбка и на ходу застёгивая рубашку он отправился на кухню (есть хотелось зверски).

Жуя банан, Эмиль заглянул в кабинет. Во главе его стола, как ни в чём не бывало, сидел стратег КЯ.
-- Всё один грустишь, а Тьеша ещё не объявился? – осведомился он у Леона, проходя и устраиваясь в одном из кресел перед столом.
За спиной Пикета послышались шаги. По звуку Нольде понял, что Шетардьё стоял у противоположной стены, просто Эмиль его не заметил, когда входил. Этьен устроился в соседнем кресле, даже не взглянув на своего ночного любвничка.
"Боже, какая дисциплинированность, – насмешливо хмыкнул про себя Пикет. – Он, наверное, прибежал к боссу, даже не подумав о завтраке…"
-- Тьё, должно быть, уже поведал тебе о наших проблемах, – начал разговор Нольде.
-- Именно, о ваших, – ледяным тоном отозвался Леон. – У нас была сделка: мы вам «навигатор» с программным обеспечением, вы нам «спутник-призрак». Причём, спутник доставлялся на средства «Красной ячейки», если ты помнишь?.. Мы взяли «Чёрную луну» в долю… в равную долю не для того, чтоб вы провалили наш проект.
-- Мы не провалили, мы лишь отстали от графика, – беспечно пожал плечами Пикет.
-- Провалили Эмиль. Провалили, – голос стратега КЯ был спокоен и тих, но больно резал барабанные перепонки (или это только казалось Нольде после перепоя?). – Сегодня спутник уже должен был находиться в Ливии с положительным результатом после испытаний. Вы не только не осуществили переброс, вы даже не начинали сборку и испытания.
-- Форс-мажор, – отрезал Пикет, он не любил, когда его отчитывали как мальчишку. – Хочу тебе напомнить, что вы не "брали" «Чёрную луну» в равную долю, а мы заключили договор. Согласно которому, Леон, мы организуем свою часть работы, а вы свою. Тебя ткнуть носом в ваши собственные недочёты, когда из-за вашей безалаберности вы чуть ни завалили весь проект и нас в том числе?.. Мы отстали от графика, я признал это… в ближайшие дни спутник будет протестирован, у тебя есть ещё вопросы?
-- Ты думаешь, я приехал сюда задавать вопросы? – губы стратега КЯ тронула лёгкая ухмылка.
Этьен осторожно покосился на Нольде, но, перехватив его взгляд, быстро отвернулся.
-- Ну, я не знаю, какого хрена сюда припёрлись все сливки «Красной ячейки»?!.. – изображая недоумённое выражение на лице, захлопал ресницами Пикет. – Глядишь, ещё и Харингтон пожалует?..
-- Разворачивать лабораторию будем сейчас, при мне, – не обращая внимания на реплики Эмиля, объявил Леон. – К вечеру должно начаться тестирование спутника.
-- М-да… похоже, в КЯ все очень любят командовать, даже когда сами снизу, – расплылся в язвительной улыбке Нольде. – У вас что там, специальный курс - «как почувствовать себя главным»?..
Пальцы Этьена непроизвольно сжались в кулаки, он медленно повернулся к Пикету, но едва встретился с ним глазами, ощутил жуткий спазм. Внутри всё заходилось от какого-то опустошённого чувства, словно лидер «Чёрной луны» украл его любимую игрушку и теперь отказывался отдать.
-- Да, на ряду с курсом «как сделать другого мёртвым», – кивнул Леон. – А теперь за работу…
Не дожидаясь ответа, стратег КЯ покинул кабинет. Шетардьё как-то тяжело поднялся из кресла, намереваясь следовать за боссом.
-- Слушай, сходи на кухню, там Антон очередную свою отраву для всей компании делает, она тебя живо на ноги поставит… а то ты своим полумёртвым видком всех распугаешь, – Пикет окинул Этьена насмешливым взглядом.
-- Обойдусь, – буркнул тот, выходя их кабинета.
-- Не дури, Тьё, иди лечись, если пить не умеешь, – Шетардьё вздрогнул, почувствовав на своих плечах ладони догнавшего его Эмиля.
По телу мужчины пробежала сладкая дрожь как напоминание о прошлой ночи, руки зачесались от странной смеси желаний надавать Нольде по морде и сжать его тело, прижимая к себе. Он усилием воли выкинул из головы картинку того, чего ему ещё хотелось. Пикет продолжал уверенно толкать его на кухню, разве что, не подгоняя пинками и Этьен, повернув голову, покосился на развеселого лидера «Чёрной луны». Гад был безмятежен и непосредственен как обычно. Только на время отстал со своими идиотскими шуточками.
А вот помощник стратега КЯ всё никак не мог прийти в себя, чувствуя себя растерянным и опустошённым. Вопреки обыкновению он помнил абсолютно всё, что они делали ночью.
Шетардьё раздражённо повёл плечами, скидывая с себя руки Нольде. "Чего тебе ещё надо, сукин сын, думаешь, я теперь один из твоих недомерков?" – Этьен снова задался вопросом об отношениях лидера «Чёрной луны» с его людьми. Уж слишком то, как он сейчас держался с Шетардьё, напоминало его поведение с членами организации.
-- Антош, тут человеку плохо, спасай, – кивнул на Этьена Пикет, когда они зашли на кухню. – А то скоро потеряет человеческий облик и начнёт кидаться на людей…
Помощник стратега КЯ резко развернулся к Эмилю, встречая насмешливую улыбку и чуть приподнятые брови. Светло-карие глаза весело блестели.
Долохов, кинув на Шетардьё хмурый взгляд передал ему свой стакан с густой жёлтой жидкостью, сильно напоминавшей яичный желток с какой-то белой примесью.
-- Что это? – подозрительно осведомился Этьен, плюхаясь на ближайший стул и нюхая содержимое стакана.
-- Пей, душа моя, – хмыкнул Пикет, оглядываясь назад на заходящего на кухню Леона. – А то ведь твой босс не одобряет маленькие человеческие слабости…
-- Я что-то не понял, где твои люди? – не обращая внимания на слова Эмиля, поинтересовался стратег КЯ. – Воскресенье вроде было вчера…
-- Именно! – подтвердил Нольде. – Потому никого и нет в боевом строю… Или что, твои ребятки вкалывают без выходных? А может они у тебя ещё и трезвенники?
Леон взглянул на своего помощника, с кислой физиономией глотающего какую-то жёлтую бурду, и скептически покачал головой:
-- Да, я вижу какие они трезвенники.
-- Не сердись на Тьешу, – гладя Этьена по волосам, словно воспитатель прилежного ребёнка, весело попросил Пикет, – он вчера до позднего вечера так вкалывал, что атланты отдыхали!..
-- Отдыхающие атланты, я так понимаю, это твои ребятки? – усмехнулся стратег КЯ.
Шетардьё отдёрнул голову от руки Нольде и быстро поднялся на ноги.
-- Я в норме. Могу работать, – уверил он, глядя прямо в глаза Леону.
-- Отлично, идём… – стратег КЯ кивнул помощнику, чтоб тот следовал за ним.
Этьен, ухватившись за это предложение, как за спасительную соломинку, бросился вслед за боссом.

1 июня, воскресенье. Дания, Дублин, 11:50 – … (12:50 – … м.в.)
Пикет неспешно вышел в холл и застыл от удивления. Практически все ящики, на перетаскивание которых ушёл весь вчерашний день, исчезли. Несколько оперативников (в числе которых были и двое из «Чёрной луны») забирали остатки оборудования, следуя с ними наверх. Нольде пошёл за ними.
На крыше уже натянули металлический тент и устанавливали крепёжные блоки. Пара десятков сбитых мужиков трудились в поте лица над сборкой оборудования. Наравне с этими молодчиками вкалывали и люди Нольде. Леон стоял на краю крыши возле какой-то девушки с ноутбуком, они явно о чём-то спорили, уткнувшись в дисплей, а Шетардьё верховодил общим процессом, раздавая короткие лаконичные распоряжения. Судя по всему, он был в своей стихии, а главное - по единственному мановению его руки, взгляда или жеста крутился весь механизм работы. Эмиль невольно залюбовался: Этьен был великолепен, точно грозный диктатор.
-- Я так понимаю, грубая физическая сила вам здесь не требуется? – потягиваясь словно кот на солнышке, осведомился Эмиль.
Его неспособность к работе с техникой была хорошо известна, поэтому тут он даже не влезал в процесс, а работу и без него наладили. Душа радовалась… Он ещё разок глянул на помрачневшего при его появлении Этьена. Неужели антоновское зелье не подействовало? Удивительное дело, обычно все похмельные синдромы как рукой снимает.
-- Под грубой силой ты себя имеешь в виду? – хмыкнул Леон, на секунду отрываясь от компьютера.
-- Да боже упаси, – Пикет оглянулся. – Я вижу, вы тут всех задействовали, тогда я в город, за продуктами…
-- Кого-нибудь с собой возьмёшь?
-- На фиг, работайте, – Пикет полез с крыши.
-- Этьен, езжай с ним, – Леон даже не повернулся к помощнику.
-- Я…
-- Возьмёте нашу машину, – отрезал стратег КЯ, которому надоело наблюдать, как меняется лицо его помощника при появлении Эмиля.
Шетардьё молча кивнул и, не взглянув на Нольде, пошёл прочь с крыши.
Выйдя на улицу, Этьен запрыгнул в один из джипов, стоящих во дворе, ожидая, когда займёт своё место лидер «Чёрной луны».
-- Ты уверен, что хочешь быть за рулём? – абсолютно без задней мысли спросил Пикет (его даже уже начало беспокоить, что помощник Леона никак не придёт в себя после попойки).
Шетардьё резко обернулся к Эмилю, желая понять, была ли в его словах сексуальная подоплёка. Увидев устремлённый на него взволнованно-испуганный взгляд, Нольде, наконец, понял, что Этьен ведёт себя так не из-за похмелья.
-- Какие-то проблемы, Тьё? – он вопросительно вскинул брови.
-- Не называй меня так! – Этьен стукнул открытой ладонью по рулю.
-- А как ты хочешь, чтобы я тебя называл? – несмотря на некоторую растерянность, Пикета начал пробирать смех. – Шетардьё, ты так взволнован нашей маленькой ночной шалостью? Слу-ушай, ты и правда того… мальчиком был? Блин, приятель, ты извини. Сказал бы…
Помощник Леона включил зажигание и надавил на газ.
-- А ты бы что тогда, согласился побыть девочкой? – мрачно буркнул он.
-- Зачем, ты прекрасно справляешься…
-- Зато ты больше похож!
Пикет от души расхохотался:
-- Да уж куда мне до таких здоровых мужиков как ты?.. Бабы, наверное, млеют, – изображая барышню, Нодьде дотронулся до бицепса Шетардьё: – Ах, Этьен, дай потрогать!.. Ах, какой ты сильный!.. Ммм… Тьё!
-- Отвали! – отдёргивая руку, огрызнулся помощник Леона.
Машина при этом вильнула, но к счастью дорога была практически пустой. Шетардьё поспешно выправил руль.
-- Ладно-ладно, не смущайся, а то ты нас обоих угробишь.
Этьен, стиснув зубы, молча продолжал вести машину, устремив пронзительный взгляд прямо перед собой.
-- Не убивайся так Тьеша, а то я начинаю чувствовать себя совратителем малолетних.
-- Отвяжись - сказал… – выдавил Шетардьё, не отрывая глаз от дороги.
Эмиль пожал плечами и оставшуюся часть пути они ехали молча.

1 июня, воскресенье. Дания, Дублин, 14:00 – … (15:00 – … м.в.)
На обратном пути из супермаркета, где были закуплены продукты для всей их немаленькой компании, они заехали на заправочную станцию.
Пикет, оставив Этьена разбираться с бензином, отправился в магазинчик при заправке, купить сигарет и чего-нибудь к чаю. Звонившего по телефону Долохова разобрало на сладкое.
-- Чем бы дитятко ни тешилось, – улыбнулся Эмиль, перехватив озадаченный взгляд кассирши на горку из пачек «Wild Seven», «Kit Kat» и бисквитов.
Девушка понимающе заулыбалась и начала пробивать товар.
-- А вы пробовали новый КитКат с белым шоколадом? Очень вкусная штука, невозможно оторваться! Но так вредно для фигуры, – продавщица смешно наморщила носик.
-- Но ни в коем случае не для вашей, – мигом среагировал Эмиль, стараясь не обращать внимания на серенаду гудков устроенную Шетардьё около витрины. – Обязательно попробую, если вы советуете…
Этьен вылез из машины, с раздражением наблюдая за заигрывающим с молоденькой кассиршей Нольде.
-- Он что, специально надо мной издевается… – цедил он, чувствуя, что с каждой минутой его злость на лидера «Чёрной луны» возрастает.
Его бесило в нём абсолютно всё: то как он выглядит, шутит, двигается, разговаривает, улыбается. Вот только сейчас к вечному раздражению, которое вызывал в нём Пикет, прибавился острый привкус желания, добивавший Шетардьё и заставлявший его чувствовать себя ещё более униженным. Этьен не хотел этого, но ничего не мог с собой поделать. Его взгляд против воли скользил по ладной подвижной фигуре Эмиля, с болезненной жадностью отмечая каждое его движения. Сейчас Нольде, откинув голову, смеялся какой-то шутке, и Этьен, сжав зубы, поспешно отвернулся, чувствуя, что его мысли опять несёт куда-то не туда.
-- Кого ты там увидел, что смотришь с такой рожей? – в голосе вышедшего из магазинчика Пикета как всегда была ирония, наждаком резанувшая по нервам Этьена.
Он повернулся, хмуро наблюдая за тем, как мужчина укладывает пакет с покупками на заднее сиденье машины. Его взгляд скользнул по проглядывающим сквозь лёгкую льняную рубашку тугим мышцам спины и остановился на обтянутых джинсами узких бедрах.
«Чёрной луны» оглянулся.
-- Таким взглядом и убить можно, – усмехнулся он, выпрямляясь. – Неужели, всё так плохо?
Пикет приподнял красиво очерченную бровь, внимательно изучая лицо Этьена. Смущённый Шетардьё? Это что-то новенькое. Приятное разнообразие после монотонного рычания, которое тот выдавал за человеческую речь.
-- Или нет? – Пикет нахально улыбнулся, делая шаг к Этьену.
Мужчина отшатнулся, натыкаясь на бампер автомобиля.
-- Иди ты… – хрипло выдавил он, заставляя себя отлепиться от машины и делая шаг в сторону.
-- Куда? – уточнил Нольде, одну руку положив на открытую дверцу, а другой облокачиваясь на крышу машины.
-- Отвали, а… – Шетардьё мысленно зарычал от досады, услышав в собственном голосе жалобные нотки.
Не так хотел он послать Пикета, совсем не так.
-- Ты просишь? – губы Нольде изогнулись.
-- Твою мать, Пикет… – Этьен рванулся из замкнутого пространства рук лидера «Чёрной луны».
Издав, короткий смешок, он преградил дорогу Шетардьё, ловя его в свои объятия:
-- По-моему, ты мне не ответил… – Эмиль разве что не урчал от удовольствия, его руки скользнули под одетую навыпуск рубашку мужчины. – Так куда я должен пойти?
Вновь привалившись к машине, Этьен, закрыв глаза, тяжело дышал. Колено Пикета скользнуло между ног помощника Леона, губы оказались возле самого уха Шетардьё.
-- Так уточни, ммм? – поглаживая напряженные мышцы, мурлыкал лидер «Чёрной луны».
-- Я покажу, – прохрипел мужчина, обхватывая бедра Пикета и прижимая его к себе.
-- Парень, ты когда успел? – весело изумился Эмиль, чувствуя как сильно возбужден его партнёр.
Вместо ответа тот нашёл губы Нольде, нетерпеливо целуя. Вновь засмеявшись, Пикет толкнул Шетардьё на заднее сиденье машины, наваливаясь на него сверху.
-- Чёрт, – выругался Этьен, выуживая из-под спины смятые шоколадные батончики.
-- Ты оставил Тошу без обеда, – Эмиль наклонил голову и, не спуская глаз с лица Шетардьё, принялся слизывать шоколад с его ладони.
-- … … – выдохнул Этьен, в глазах мутилось от бешеного желания, но он словно застыл, не в силах оторваться от этого зрелища.
Зубы Пикета прикусили его пальцы и, спустя несколько мгновений, очнувшись Шетардьё, ломая ногти, рвал на нём одежду.
-- Выйдите из машины, вы арестованы за нарушение общественного порядка и непристойное поведение в общественном месте! – раздался над их головами резкий голос.
Застигнутые врасплох мужчины замерли.
-- Вот скажи мне, какого чёрта ваш джип общественное место? – казалось, что Пикета ничто не может смутить или выбить из колеи.
Гибким движением, соскользнув с тела Этьена, он вынырнул из машины, неторопливо застегивая джинсы. Остатки рубашки валялись где-то на дне машины.
-- Добрый день, офицер. Какие-то проблемы?

-- Ну-с, кому звоним? – вертя в руках телефонную трубку, Пикет повернулся к Этьену. – Кто орёт тише?
Второй час они находились в участке и после длительных переговоров, стало ясно, что просто так их отсюда никто не отпустит. Ирландцы, как оказалось, очень трепетно относятся к вопросам нравственности. Этьену и Эмилю пришлось на собственной шкуре испытать, что они не в Амстердаме.
Шетардьё молча забрал телефон у Эмиля и набрал номер сотового Леона.
-- Да?.. – ответил в трубке голос стратега КЯ.
-- Это Этьен. Мы с… Пикетом в участке. Надо внести залог. Кругленькая сумма. У нас с собой столько нет.
-- Мне казалось, вы ездили в магазин?.. Вас что, арестовали за кражу продуктов? – каким-то скучающим тоном спросил Леон, словно уже обо всём догадался.
-- Ну-у-у… мы… в общем, нужны деньги…
-- Это я уже слышал, – в голосе стратега КЯ начала проскальзывать прохлада. – Я только не уверен, нужно ли вас освобождать. Проведите ночку в камере, может это вас отрезвит.
В трубке послышались короткие гудки.
-- Merde! – Шетардьё скрипнул зубами с досады и начал снова набирать номер.
-- Вам положен только один звонок, – забирая у помощника Леона трубку, объявил полицейский.
-- Я что-то не понял?.. Твой босс нас кинул?.. – не веря своим ушам, спросил Пикет.
Этьен, злобно сверкнув глазами на Нольде, пошёл в свою камеру.
-- Эй! Я тоже хочу позвонить, – запротестовал Эмиль, когда полицейский подтолкнул его в направлении камеры.
-- У вас был один звонок на двоих.
-- Что?.. Это нарушение моих прав!
-- Расскажешь о правах своим дружкам, – презрительно отозвался полицейский. – Двигай ногами!
Тем не менее, часа через три Нольде и Шетардьё попросили на выход. Один из оперативников КЯ, посланный Леоном, внёс залог.

1 июня, воскресенье. Дания, Дублин, 19:30 – … (20:30 – … м.в.)
Свалив все продукты на кухне, Этьен и Пикет направились наверх. Оборудование уже было установлено и теперь шла настройка программ.
-- Как у нас тут дела? – поинтересовался Нольде, подходя к Леону.
-- У нас - хорошо, – тонко улыбнулся тот.
-- М-да?..
-- Вы, наконец-то, довезли нам еду? – иронично спросил стратег КЯ.
-- А что, твоим киборгам тоже иногда кушать хочется? А я думал, они у тебя от батареек работают, – ехидно заметил Эмиль.
Леон, не обращая внимания на насмешки лидера «Чёрной луны», повернулся к Шетардьё:
-- Этьен, мне уже пора улетать. Наладка программ почти завершена. Проследи, чтоб завтра началось тестирование системы. Могу вам дать не больше недели. В следующее воскресенье спутник должны транспортировать в Ливию. Всё.
Шетардьё послушно кивнул, взглядом провожая босса.
Пикет, поймав взгляд Долохова, указал кивком вниз.
-- Тош, займись ужином, я сейчас спущусь, помогу. Только вонь с себя тюремную смою… – Эмиль зябко поежился.
Первый вечер лета выдался прохладным и в одних джинсах он чувствовал себя не очень-то комфортно.
-- К чаю что-нибудь купил? – осведомился его помощник, поднимаясь на ноги и доставая сигарету.
-- Всё на столе, там вроде что-то осталось.
-- Что-то?
-- Ну да, «Kit Kat» беспонтовый был, – Эмиль устало повёл плечами, разминая спину и спустился с холодной крыши.

1 июня, воскресенье. Дания, Дублин, 20:45 – … (21:45 – … м.в.)
Через час вся работа была закончена и оперативники КЯ завалились в кухню. К этому времени оказался готов и ужин.
-- Что пьём? – залезая в холодильник, уточнил Долохов.
-- Я не буду, – буркнул Этьен. – А ребятам можешь дать пива.
-- Безалкогольного? – язвительно спросил Антоша.
-- Не умничай, – рявкнул Шетардьё, бросив грозный взгляд на русского.
"Ого, кажется, в Тьеше начал просыпаться прежний Этьен, – хмыкнул про себя Пикет, смоля сигаретку, сидя на подоконнике. – Работа определённо не идёт ему на пользу!.."
-- На первом этаже есть несколько свободных комнат, – заканчивая курить и присаживаясь к столу, объявил Нольде. – Твои ребятки могут разместиться там…
-- Не надо, – оборвал Шетардьё. – Мы поедим ночевать в город.
«Мы»? – Эмиль не ожидал такого поворота сюжета. Странное чувство досады закралось в душу.
-- До города час езды. Вы каждый день будете гонять туда - обратно? – поинтересовался Пикет. – Думаете, местному патрулю не станет интересно, куда это катается колонна из пяти темных джипов с утра пораньше и вечером попозже? Что-то мне не очень хочется, чтоб ко мне на ранчо заявились с проверкой!.. Я уже не говорю, что тут вы сможете высыпаться на два часа больше…
Этьен с минуту мрачно молчал, потом нехотя кивнул и уткнулся в свою тарелку.
Пикет с умилением взглянул на надутую физиономию помощника стратега КЯ. Он прекрасно видел, что Шетардьё не настроен на продолжение их «романтических» отношений, но ему было откровенно плевать на это. У Эмиля было игривое настроение и ему хотелось порезвиться. Любопытный как кошка Нольде жутко хотел знать точно, когда кончится терпение Этьена. И потом ему это просто нравилось… нравилось приставать к Шетардьё, заводить его, чувствовать его желание, ощущать под руками стальные мышцы. Он редко встречал людей с таким же сильным темпераментом как у него самого, поэтому играться с Этьеном было особенно забавно, не слишком заботясь о том, что по этому поводу думает он сам. В конце концов, на что ему было жаловаться?
Рука Пикета нырнула под стол и мгновением спустя Шетардьё резко перестал жевать, с трудом проглатывая то, что было во рту. Взгляд мужчины метнулся по сторонам. Однако никто ничего не заметил, слишком увлечённые ужином и уставшие после тяжёлого дня.
Долохов о чём-то спросил своего шефа и тот, спокойно вытащив руку из-под стола, всё с тем же безмятежным видом передал Антонину нож.
Руки Шетардьё, держащие столовые приборы, сжались в кулаки.
-- Я должен позвонить, – рявкнул он, вскакивая из-за стола.

1 июня, воскресенье. Дания, Дублин, 21:50 – … (22:50 – … м.в.)
Этьен вылез из-под ледяного душа, который он принимал в одной из комнат отведённых для «Красной ячейки». Холодная вода остудила тело и желания и немного успокоила мужчину. Опоясавшись полотенцем, Шетардьё посмотрел на себя в зеркало: мрачный налёт почти смылся с его лица.
Но едва Этьен вышел из ванной комнаты, как мрачная маска вновь вернулась на прежнее место.
-- Какого хрена ты делаешь в моей комнате?! – процедил он, глядя на развалившегося в кресле Пикета.
Нольде обвёл мужчину взглядом с ног до головы. Мускулистая фигура Шетардьё вызывала у него восторг, а тугие квадратики на его торсе так и хотелось потрогать. Эмиль сглотнул, с трудом переводя взор на лицо Этьена.
-- Да вот хочу поинтересоваться: почему ты принимаешь душ не в моей комнате? – лукаво улыбнулся Пикет.
-- Чтоб не видеть твою наглую рожу, – буркнул Шетардьё.
-- Хм… Это что же отказ?
-- Ты догадлив!
Нольде поднялся с кресла и медленно приблизился к Этьену, обходя его. Рука Эмиля заскользила с левого плеча Шетардьё наискось по спине и остановилась на правом бедре.
-- А кто выдал мне сегодня днём аванс?.. – прошептал Пикет над самым ухом мужчины.
Ладонь Нольде скользнула под полотенце Этьена.
-- Свали! – рявкнул тот, грубо оттолкнув от себя Эмиля.
-- Доступно, – понимающе кивнул лидер «Чёрной луны», останавливая взгляд на капельках воды, замерших на коже Шетардьё и скользя дальше, позволив ему ещё разок пройтись по крепким мускулам мужчины, раз уж рукам воли не давали, губы Эмиля тронула легкая усмешка: – Ты наложил на себя епитимью и умерщвляешь плоть? – мужчина чуть наклонился вперёд и его губы легкими прикосновениями вобрали в себя остатки воды с плеч Этьена. – Тогда тебе как почётному святому КЯ скидка… будем считать твой должок погашенным…
Он оторвался от кожи Шетардьё и, с деланным безразличием пожав плечами, направился к выходу. Упрямство Этьена вывело его из себя и Пикет мысленно материл желание лавой растекшееся по телу. Эмиль зарёкся дальше приставать к угрюмому помощнику стратега КЯ, будь у него хоть дважды роскошное тело и умильный надутый вид. Характер его как был отвратительным, так и остался! Устроить из секса такую драму мог только он!
-- Мой - да, а вот твой остался за тобой, – прорычал Шетардьё, стремительно рванувшись к Нольде.
-- Не понял?.. – оборачиваясь, решил осведомиться тот, но в это мгновение кулак Этьена врезался в его челюсть.
Глотая кровь с губ, Эмиль попытался сфокусировать замутнённый взгляд на лице помощника Леона, однако новый удар в солнечное сплетение заставил мужчину согнуться пополам.
Шетардьё ухватил Пикета за загрудки, не давая ему упасть.
-- Ты не всё знаешь обо мне, – процедил Этьен, почти касаясь губами разбитых губ Нольде. – Я терпеть не могу шлюх, которым по хрену с кем спать!.. Я их наказываю!..
Помощник Леона резко дёрнул Эмиля вниз, ударив ногой по голени, и, когда тот рухнул на колени, провёз по полу через всю комнату. Пикет почувствовал как треснули его джинсы на коленках, сдирая кожу в кровь.
За эти короткие мгновения Пикет пришёл в себя достаточно, чтобы извернувшись вырвать свою рубашку из рук Этьена и со всего размаху заехать кулаком под коленную чашечку Шетардьё. Помощник стратега КЯ припал на одну ногу возле тела Эмиля. В эту же секунду, спружинив Нольде оказался на ногах.
-- В следующий раз думай, кого называешь шлюхой, дорогуша, – разъярённый Пикет, ухватил Этьена за волосы и, вскинув ногу, ударил его коленом в лицо, наблюдая за тем как из разбитого носа потекла кровь.
-- Тебя, мать твою… – пальцы Шетардьё тисками сомкнулись на щиколотке лидера «Чёрной луны».
Этьен дернул его на себя.
Неловко взмахнув руками, Эмиль с высоты своего роста рухнул на пол, ударяясь затылком о каменный приступ у камина. Перед глазами всё потемнело и поплыло. Сквозь густую пелену он почувствовал как с него содрали всю одежду и грубо перевернули на живот.
-- Ну, и кто здесь «дорогуша»?!.. – прошипел Этьен, накрывая своим телом Пикета и за волосы отрывая его голову от пола. – Так вот, я не договорил: шлюх я сначала бью, а потом беру силой… Как тебе перспективка оказаться в больнице до конца месяца?.. Но ты можешь меня попросить быть не слишком грубым…
-- Сука! – процедил Нольде.
-- Не верный ответ, – рассмеялся Шетардьё, впиваясь зубами и втягивая в себя кожу на шее Эмиля. – Попробуй ещё раз…
Рука Этьена прошлась по спине Пикета, по ложбинке ягодиц и раздвинула его ноги.
-- Не попросишь, обещаю, тебе будет очень больно, – раздалось над самым ухом Нольде.
Эмиль пошевелился:
-- Тебя заводит жестокость, дорогуша? – хрипло засмеялся он. – Или по-другому не получается?
-- Проси! – снова дернув Пикета за волосы, приказал Этьен.
Лидер «Чёрной луны» зашипел от боли:
-- Тьеша, дорогой, отс…
-- В больнице будешь медсестру об этом просить! – Шетардьё дернул Пикета на себя и Эмиль не сдержавшись заскулил от боли.
Внезапно Этьен замер. Он вдруг понял, что не желает мучить Нольде. "Леон, убьёт меня, если Пикет выйдет из строя…" – нашёл, наконец, себе отговорку помощник стратега КЯ.
Одной рукой мужчина притянул голову своей жертвы, вынуждая Эмиля повернуться к нему, другая скользнула под его живот. В сорвавшемся с губ Пикета стоне на этот раз не было боли.
Язык и зубы Шетардьё вновь оказались на шее Эмиля и дальше по всему его телу, словно Этьен решил попробовать каков лидер «Чёрной луны» на вкус. Его руки впивались и сжимали оказавшегося в их распоряжении мужчину, словно это был пластилин, заставляя его то выгибаться, то подаваться навстречу заданному ритму.
Наконец, совершенно обессилев, Шетардьё рухнул на притихшего партнёра. Чувство небывалого наслаждения разлилось по всему телу Этьена. Он жадно вдыхал запах кожи Пикета, слушал его дыхание, ощущал его тело под собой.
-- Тебе понравилось? – тихо прошептал Шетардьё, покусывая мочку уха Эмиля. – Повторим чуть позже?..
Мужчина хрипло рассмеялся:
-- Всегда хотел узнать, что чувствует боксерская груша… дорогой, тебе ещё немного подучиться, иначе так и не выйдешь замуж! – смех перешёл в надсадный кашель.
Этьен перевернул лидера «Чёрной луны» на спину и склонился к его лицу:
-- Ну, что ж, у меня впереди неделя… – он медленно провёл губами по разбитым губам Нольде, слизывая с них кровь. – Я буду учиться на тебе!
-- Я подумаю над тем, чтобы взять тебя в ученики, – Эмиль поймал губы Этьена и, обхватив руками голову мужчины, чтобы не дать ему вырваться, прикусил их. – Попробуешь сдать вступительный экзамен?
Пикет словно вампир присосался к кровоточащим ранкам на губах Шетардьё, запуская пальцы в волосы мужчины и начиная не спеша двигаться под ним.
Этьен мучительно застонал от наслаждения, крепче сжимая тело Эмиля в своих стальных объятьях. Нольде вновь почувствовал как заскрипели его кости.
-- Блин, полегче, ты меня раздавишь, – начиная задыхаться, рыкнул лидер «Чёрной луны».
Шетардьё немного ослабил хватку.
Совершенно не к месту Пикета вдруг начало разбирать его природное любопытство:
-- Слушай, Тьеша… ну, мужики - ладно, а бабы… выживают после секса с тобой, а?.. Или их с переломами доставляют в больницу?..
Этьен заткнул рот Нольде жадным поцелуем. Электрические разряды побежали по крови Эмиля, приводя его в небывалое возбуждение. Пальцы Пикета медленно пошли по телу Шетардьё, сильно сдавливая его каменные мышцы, словно проверяя на прочность.
"Нет, всё-таки у него роскошное тело, – продвигаясь всё ниже по спине, думал Нольде. – Ради такого можно потерпеть даже его поганый характер…"

Сообщение отредактировал Svetik2Mik: Суббота, 13 марта 2010, 19:15:07

дальнейшая история Леона и Оливии...
1 июня, воскресение. Норвегия, близ Домбоса, домик в горах, 23:45

Леон осторожно зашёл в спальню и к своему удивлению обнаружил Ливи на ковре возле камина с книжкой в руках.
-- Ты ещё не спишь? – чуть нахмурившись спросил мужчина, присаживаясь на корточки возле неё. – Время уже позднее.
-- Я выспалась днём, – тихо отозвалась Оливия. – Признаться, я уже не надеялась, что ты приедешь…
-- Почему?.. Я же обещал…
-- Не знаю, я думала, что может дела… – Ливи отложила книгу. – Ты голоден?
-- Честно? Безумно… – ладони Леона легли на ноги Оливии и поползли вверх под юбку.
-- Я… – женщина облизнула пересохшие губы, неуверенно переворачиваясь, чтобы подняться. – Я скажу, чтобы тебе разогрели ужин и принесли сюда…
-- Я поел в самолете, – руки Леона уже поглаживали бедра Оливии, повелительно притягивая её к нему. – Но нам там не дали ничего вкусного, представляешь?
Мужчина, опускаясь на колени, перенёс одну ногу через жену. Не спуская глаз с пульсирующей на шее Ливи жилки, стратег КЯ начал торопливо развязывать галстук.
-- Леон… я… – наблюдая за сбрасывающим с себя одежду мужем, пробормотала женщина. – Может быть нам пока не стоит…
Стратег КЯ принялся стаскивать с Оливии тонкую кашемировую кофточку с открытым воротом.
-- Леон, пожалуйста, подожди… – темп с самого начала взятый мужем напугал Ливи, она едва успела удержать свитер на груди.
-- Что случилось? – пальцы мужчины поднырнули под край кофты, поглаживая кружево, стягивающее грудь Оливии.
-- Н-ничего… – Ливи чувствовала, как начал учащаться её пульс. – П-просто, может быть… нам… немного подождать, не торопиться…
-- Почему? Что-то случилось?.. Тебе врачи запретили? – забеспокоился муж.
-- Нет-нет… со мной всё в порядке… просто…
-- Что «просто»? – дыхание Леона сбилось, став совершенно неровным.
-- Ты… ты… ты так возбуждён… Что это с тобой?
Руки стратега КЯ вновь спустились к бёдрам жены:
-- Стюардесса два часа мне строила глазки!.. Видела бы ты её ножки!.. Тут и мёртвый возбудится!
-- Ах, вот как?!.. – одергивая юбку, с вызовом спросила женщина. – И ты не пригласил её на чашечку кофе?
Лишённые доступа к ногам руки Леона, нетерпеливо полезли под свитер Ливи:
-- Пригласил, но оказалось, она не пьёт кофе.
-- Какой кошмар! Ну, и стюардессы пошли… И ты не пригласил её полюбоваться видами из окна?
Оливия ударила мужа по рукам, заправляя свитер за пояс.
-- Она сказала, что её интересуют совсем другие виды, – сжимая коленями бедра жены, прошептал мужчина.
Ливи взволнованно заелозила:
-- Неужели? Какая любознательная девушка… и что же её привлекло?
-- Моя улыбка и мой пиратский видок, – широко улыбнулся стратег КЯ, скидывая с себя рубашку.
-- Как интересно! Что же вызвало у тебя улыбку, неужели, её ноги такие весёлые?
Оливия потянулась рукой за книгой, но ладонь мужа накрыла её кисть и поглаживая поскользила к предплечью.
-- Нет. Меня позабавила её коротенькая юбочка. Это было так сексуально…
-- Н-да?.. И насколько короткой она была? Может настолько? – высвободив руку, Ливи слегка подтянула юбку. – Или так?.. – подтягивая её ещё выше, поинтересовалась женщина. – А может так?.. – юбка оказалась совсем высоко.
Леон с трудом перевёл дыхание, не отрывая помутневшего взгляда от демонстрируемой картины.
-- Ещё покороче… Вот так… – двигая ткань вместе с руками жены вверх, возбуждённо прошептал он.
-- Ты прав, хорошая длина. Я, пожалуй, обзаведусь парочкой таких же… – задумчиво пробормотала Оливия, не совсем понимая, шутит ли мужчина насчёт стюардессы или в этом всё-таки есть доля правды.
-- По-моему, твоим ножкам не нужны никакие юбки! Такую красоту нельзя прятать, – настойчиво поглаживая бедра, охрипшим голосом заметил стратег КЯ.
Дыхание женщины предательски участилось:
-- Помнится, ты очень невзлюбил одно моё платье, а ведь оно было вдвое длиннее!..
-- Если б ты одела его, когда мы были тет-а-тет, то мне бы понравилось… Кажется, у него ещё декольте было сногсшибательное… – Леон подался вперёд, оттягивая горловину свитера и заглядывая внутрь. – И какой вид открывался…
-- Ну-у… – Ливи потянула свитер обратно, – ничего нового вы там теперь не увидите!
-- Мы хотим то, что есть… нам это нравится…
Мужчина припал губами к шее Оливии, слегка покусывая и лаская языком. Его левая рука легла под голову жены, а правая нырнула под свитер, исследую грудь.
Несмотря на все усилия, женщина не смогла сдержать непроизвольный стон.
-- А улыбаться стюардессам это не мешает?.. – тихо поинтересовалась она.
-- Что не мешает?.. – с трудом отрываясь от шеи жены и приподнимая голову, переспросил стратег КЯ.
Вид у него был как у взъерошенного щенка, не понимающего, что происходит.
С уст Ливи сорвался чувственный смех:
-- Ты недорассказал про стюардессу!
-- Какую стюардессу? – Леон впился губами в рот Оливии, раздвигая при этом её ноги и устраиваясь между них.
Женщина беспокойно завозилась:
-- Ту, что с красивыми ногами! Или ты меня обманул?
-- Ммм… не помню. Да и зачем мне стюардесса, когда у меня есть ты?.. Она ж постоянно в разлётах…
-- Ах, а я значит, домашние тапочки?! ¬– Ливи возмущённо шлёпнула мужа по плечам, на что тот озорно рассмеялся.
-- Вы - очень любимые домашние тапочки!
-- Замечательно! Тогда будьте так добры, мсье, слезьте с нас, мы пойдём под наш диван, а вы в постель!
-- Можно мы пойдём с вами под диван? – стягивая свитер с жены, жалобно проскулил Леон.
-- Зачем? – удивилась Оливия, пытаясь отнять снятый свитер.
Мужчина отбросил его подальше, принимаясь за молнию на юбке:
-- Хотим с вами там полежать в обнимку…
-- Нет-нет! – отбиваясь, запротестовала Ливи. – Нам там и без вас неплохо, а с вами будет тесно!
-- Тогда останемся здесь, – стянув наконец юбку, стратег КЯ с чувством выполненного долга выпрямился, накрывая Оливию своим телом.
Ливи замерла, приняв вид святой невинности, насколько это было возможно, учитывая, что муж, словно шаловливый ребёнок, играл с кружевами её белья.
-- Хорошо, полежим здесь!
-- Ну, полежим - так полежим… – устаиваясь поудобнее на теле жены, Леон положил голову ей на плечо и закрыл глаза, погружаясь в сладкие грёзы.
Женщина возмущённо потрясла его за плечи и капризно заявила:
-- Нам тяжело!
-- Тогда может займёмся любовью? Будет полегче…
-- С тапочками?!
-- Ну, если хочешь, можешь одеть тапочки!
Ливи не выдержала и расхохоталась.
-- Я обожаю твою улыбку, – очерчивая нежными поцелуями контур губ Оливии, шептал мужчина. – На неё можно смотреть часами. Мне ужасно хочется…
Леон не успел окончить фразу, стук и распахнувшаяся дверь оборвали стратега КЯ на полуслове. Супруги ошарашено обернулись. На пороге стоял Чезаре. Ничуть не смутившись, он отвернулся вполоборота и, сдерживая лукавую улыбку, заявил:
-- Я увидел свет. Подумал, может что случилось, раз так поздно.
-- Это что, вместо извинений? – скептически поинтересовался стратег КЯ, поднимаясь на ноги.
-- За что?! – не понял сицилиец, поворачиваясь к Леону лицом.
Оливия притянула к себе рубашку мужа, прикрываясь ей.
-- За вторжение, – устало покачал головой стратег КЯ. – Иди отсюда. Иди.
-- А-а-а… – Чезаре понимающе кивнул. – Д-да… извините…
Леон подошёл к телохранителю жены и едва ни рассмеялся, заметив на его лице красочный фингал. Видимо вчера ночью сицилиец всё-таки дождался «братьев» красотки, вторгшейся в его номер. Стратег КЯ указал Чезаре взглядом на дверь и, подождав пока тот выйдет, щёлкнул замком.
-- Почему ты никогда не запираешь дверь?.. – с нотками возмущения в голосе спросила Оливия.
-- Ну и наглые же эти итальянцы! – покачал головой Леон, возвращаясь к жене.
-- Куда уж им до французской бесцеремонности! – принимая сидячее положение, заявила Ливи, пытаясь просунуть руки в рукава рубашки стратега КЯ.
-- Ты куда-то собралась? – Леон уже сидел напротив жены и тянул свою рубашку на себя.
-- Я? Да! – женщина возмущённо дёрнула одежду обратно. – Я вдруг поняла, что нахожусь в комнате с человеком, который не уважает мою… гм, родину!
В этот момент супруги выглядели как два ребёнка, вырывающие друг у друга игрушку.
-- Ты только наполовину итальянка! – запротестовал муж, не переставая бороться за свою рубашку.
-- Это моя лучшая половина!
-- Твоя лучшая половина - я!
-- Нет, ты - моё наказание! – Ливи сильнее потянула рубашку и вдруг ткань с характерным треском начала рваться.
-- Замечательно, – скептически хмыкнул Леон, разглядывая оторванный рукав. – Это была моя любимая рубашка!..
-- Хочешь, я тебе её зашью?
По голосу Оливии можно было догадаться, что после штопки от изделия вообще ничего не останется.
-- Боже упаси, – картинно изображая испуг, выпалил мужчина. – Я уж как-нибудь сам!..
-- Что-что? Ты умеешь держать в руках не только половник, но и иголку?.. Ух, ты, какой мне достался муж!
-- Самый лучший! – Леон перекинул рукав от рубашки через голову Ливи, заарканивая и притягивая её к себе.
-- А главное - самый скромный!
-- Ммм… "Скромничают те, кому есть, о чём скромничать" - как говорил Лин Бельведер! – парировал стратег КЯ.
Женщина нахмурила лобик:
-- Кто такой Лин Бельведер?
-- Это персонаж одного старого голливудского фильма…
-- Наверное, очень заносчивый персонаж, – иронично заключила Оливия.
-- Ну-у… – Леон осторожно коснулся губами губ жены, – он называл себя гением…
-- Заметно, – отвечая на поцелуй, улыбнулась Ливи.
-- Что заметно?..
-- Тенденция заметна!
-- А вам палец в рот не клади, мадам…
-- Так же как и вам, мсье!
Мужчина наклонился к самому уху Оливии и страстно прошептал:
-- Именно… лучше положите туда свой язычок…
Щёки женщины вспыхнули:
-- Ты несносен!
-- А мне ты нравишься, – отозвался Леон, скользя губами по щекам жены. – Особенно твой румянец, моя маленькая ханжа…
-- Почему это я ханжа?! – возмутилась Оливия.
-- Я потом тебе расскажу, – опрокидывая женщину на спину, пообещал стратег КЯ.
-- Нет сейчас! – капризно требовала Ливи.
-- Боже, Лив… – жалобно простонал мужчина. – Если бы кто-нибудь узнал, сколько времени мне приходится каждый раз укладывать собственную жену в постель, меня бы подняли на смех.
-- Мсье кажется недоволен?! – забыв о милосердии, Оливия попробовала выползти из объятий мужа.
-- Мсье счастлив, как идиот, – вжимая жену в белый мех и впиваясь в её губы, пробормотал стратег КЯ, чувствуя, что и у его выдержки есть пределы.
Тонкие руки Оливии опустились на спину Леона, то щекоча нежными прикосновениями основание шеи, то скользя вниз, прижимая его к ней.

22 июля, вторник. Ливия, Тархуны, 6:00
Леон полулёжа сидел в кресле, вытянув ноги, допивая свой апельсиновый сок. Странное дело за последний месяц он ни разу не притронулся к кофе и даже бросил курить.
Стратег КЯ собирался на подстанцию, а пока по обыкновению смотрел утренние новости в домике, который снимал уже пятый месяц, а последние две недели и жил здесь. За каких-то четырнадцать дней эти стены осточертели ему до ужаса, хотя он и приходил сюда только ночевать.
Мужчина переключил канал. Диктор вещал на арабском (который Леон за последний месяц стал уже знать лучше, чем французский), рассказывая о минувших событиях. Впрочем, все эти новости Леон уже слышал вчера утром (почти слово в слово), за исключением одной - экологам удалось, наконец, добиться обнесения огромной территории близ Беневалида оградой. Кусок пустыни предполагалось использовать для изучения влияния местного климата и воздушных масс на почвы Бразилии.
На губах Леона появилась усталая, но довольная улыбка. Дело было сделано! Теперь никто не будет соваться на его территорию и знать, что происходит за этой оградой. Он победил. Сколько же мороки ему доставили местные власти, Green Peace, санитарные инстанции и прочие бездельники, которые не знали просто, как ещё изощриться, чтоб только не допустить развёртывания научного центра на этой территории. Он всех переиграл и… ВУАЛЯ! Теперь можно было немного расслабиться и заниматься расширением проекта с «навигатором».
Леон лениво потянулся в кресле и уже собрался снова переключить канал, как появившаяся в верхнем правом углу экрана фотография заставила его вздрогнуть и нажать кнопку громкости.
-- … вчера вечером при попытке нарушения границы Турции и Ирака по территории Курдистана. Личности нарушителей выясняются. Однако, по неофициальным данным эти люди причастны к Рабочей партии Курдистана, которая после ареста Абдулы Оджалана в 1998 году, снизила свою террористическую активность и последние пять лет фактически перешла на партизанское положение. Задержанные подозреваются в связях с Герилья. Данные пока уточняются, но возможно, арестованные являются членами женских партизанских отрядов, орудующих на территории северного Ирака, Ирана и Турции.
Леон, всё ещё плохо понимая, что происходит, пытался разглядеть нечеткое изображение на экране. Или у него разыгралось воображение. Или на фотографии была Оливия.
-- Вот чёрт! – мужчина, всё ещё не веря в происходящее, быстро убавил громкость на телевизоре и принялся набирать номер на мобильнике. – Левье, это Леон, позови Оливию, – произнёс стратег КЯ по-норвежски. – Что?!.. Когда?!.. Почему ты мне не позвонил, чёрт возьми?!..
Леон отключил связь и застыл на месте в каком-то немом исступлении. Ливи уехала. Уехала ещё неделю назад. Но он звонил ей в это воскресенье, и она сказала, что у неё всё в порядке. Рассказала о последнем посещении врача и как-то слишком поспешно свернула разговор.
-- Чёрт!.. Какой же я идиот! Мог бы догадаться! – болезненно застонал стратег КЯ, бросаясь к журнальному столику и хватая ключи от машины.


22 июля, вторник. Турция, Анкара, городская больница, 9:15
Оливия слабо пошевелилась, всё ещё не до конца прейдя в себя после наркоза. Из её палаты только что вышел следователь, который занимался её делом, а Ливи до сих пор плохо представляла себе, где находится. Вернее, где она находится в точности. Девиз - «помоги себе сам» сейчас звучал злой насмешкой.
Следователь сказал, что с девочкой всё в порядке, как всех недоношенных детей её поместили в специальный инкубатор, где она сейчас и находилась под наблюдением врачей. На просьбу Оливии увидеть дочь мужчина, покачав головой, пообещал, что посмотрит, что можно сделать. Что ж, Ливи была ему благодарна за вежливую формулировку. Но как же ей хотелось увидеть ребёнка, даже если нельзя взять её на руки, а просто посмотреть… убедиться, что с девочкой всё в порядке. Губ женщины коснулась улыбка… Леон оказался прав, у них действительно родилась дочь. Однако тревога вновь охватила женщину. Вдруг травма как-то навредила малышке?!
Она приподнялась с постели, оглядываясь по сторонам. Но нигде поблизости не было видно ничего, что напоминало бы кнопку вызова врача или сестры. Обычная палата… если не считать решёток на окнах.
Обессиленная Оливия рухнула обратно на подушку. Даже такого простого усилия оказалось достаточно, чтобы всё в глазах поплыло от острой боли. Тяжело дыша, женщина вновь попыталась собраться с силами, а пока она раскладывала по полочкам всё, что случилось.
Райский домик в Норвегии оказался клеткой, в которой Оливия чувствовала себя словно приговорённая за неизвестное преступление узница. Ровно через неделю после их приезда туда в начале лета, Леон внезапно уехал, после чего появлялся там всего один раз, заскочив «пообщаться» на пару часов между перелетами. Остальное время он звонил (сначала каждый день, потом реже, а теперь и вовсе раз в неделю), чтобы осведомиться о её здоровье. А Ливи пребывала в полной растерянности, изнывающая от тоски и не знающая, чем занять себя в чужом и неприветливом месте.
От звонков Леона ей становилось только хуже, и последний раз она попыталась сократить их разговор к минимуму, лаконично выдав ему информацию о посещении врача и поугукав в трубку.
Всё это здорово начало напоминать прежние времена её жизни с Филиппом. Но тогда, она была предоставлена самой себе, жила в окружении семьи, собственных дел и забот. И что самое страшное… она снова отвыкла от Леона. Неделю назад (именно в прошлый вторник) Ливи, наконец, призналась себе, что не скучает по стратегу КЯ. Она скучала по нормальной жизни, по детям, по шуму улиц, по своим друзьям, по магазинам… но не по мужу. В тот же день она собрала вещи и… уехала.
Вернувшись домой, Оливия поняла насколько запустила все дела, обязанность по ведению которых она приняла три года назад. Нужно было до родов разобраться хотя бы с самым важным. За эту неделю она успела съездить в Испанию, Ирландию и вот три дня назад прилетела в Ирак.
Всё предприятие по вывозу оставшихся в живых девушек из маленького поселка на территории Курдистана, разрушенного правительственными войсками, было безумной авантюрой. Ливи понимала это с самого начала, но она не могла не постараться помочь. Ситуация накалялась, герилья, к которым примкнули девочки, в этом районе дожимали. Оливия просто не смогла отказать.
И всё шло хорошо вплоть до турецкой границы. Она напрасно выбрала именно этот путь, но Ливи спешила и предпочла рискнуть. Кто бы мог подумать, что именно её беременность и европейская внешность и вызовут подозрения.
Оливия застонала, чувствуя подступающую к горлу тошноту. Организм медленно выходил из наркоза. Перед глазами с киношной чёткостью мелькнул приклад, бьющий её в живот, и её девочки, вытаскивающие из складок традиционной масульманской одежды оружие. Ну, кто им дал его в дорогу?!.. Удар и спровоцировал преждевременные роды… Оливия потеряла сознание и только от следователя узнала, что почти весь её маленький отряд погиб. В живых осталось всего две девушки.
Ливи бессмысленно смотрела в потолок, словно ожидая, что на нём окажется написано руководство к дальнейшим действиям. Думать было слишком больно.
Внезапно открылась дверь и на пороге показался охранник и… Леон. Внутри Оливии всё задрожало от волнения. Она едва ни выкрикнула его имя, но, подкативший к горлу ком, очёнь вовремя помешал вымолвить хоть слово.
-- Здравствуйте, – сдержано кивнул охранник. – К вам посетитель. Это атташе по судебным делам английского посольства в Турции. Он хочет поговорить с вами.
Леон кивнул в подтверждение. Его лицо было сосредоточенно и серьёзно, не выражая абсолютно ничего.
-- Оставьте нас наедине, – спокойно попросил стратег КЯ.
Охранник вышел.
Мужчина придвинул стул к кровати Оливии и окаменевшим голосом спросил:
-- Что ты рассказала следователю?
-- Леон… – губы Ливи тронула измученная улыбка, – у нас девочка.
-- Я знаю, – тон стратега КЯ стал чуть мягче. – Но это всё потом… Сейчас мне надо знать подробности дела.
-- Ничего, – женщина облизнула сохнущие губы. – Я ещё не до конца отошла от наркоза, он обещал зайти попозже…
-- По каким документам ты была в Ираке?
-- Миуча Луно… – Оливия сделала небольшую паузу. – Наблюдатель ООН…
-- Ты… ты сошла с ума?! – Леон отвернул голову в сторону, бормоча себе под нос проклятия. – Это было очень глупо, Лив! Ты что, не понимала, что делала?.. У тебя не было шансов…
-- Я знаю… – тихо перебила его Оливия. – По-другому никак не получалось…
-- Ты хоть понимаешь, что натворила?!.. – Леон с трудом взял себя в руки. – В самое ближайшее время сюда пришлют представителя ООН, странно, что он вообще до сих пор не здесь вместе со сворой журналистов! Ты сделала так, что это стало не простым нарушением границы и ни о какой экстрадиции тебя ни в Англию, ни в Италию уже речи не пойдёт! Это международный скандал, ты сама отрубила себе любые пути к отступлению!
-- Я знаю, Леон… я всё знаю. Но времени было слишком мало… никак иначе было нельзя… – попыталась оправдаться Оливия слабым голосом.
-- Я всегда знал, что ты ненормальная, – вздохнул мужчина, измученно проведя рукой по лицу.
-- Леон… – тихо позвала Ливи.
Стратег КЯ посмотрел на жену. Нет, в его взгляде не было ни осуждения, ни недовольства, лишь усталая обречённость.
-- Возьми меня за руку, – попросила Оливия.
Она повернула кисть ладонью вверх, с затаённой надеждой ожидая прикосновения. Её рука, лежащая на покрывале слегка приподнялась.
Леон наклонился вперёд и, осторожно сжав её ладошку, коснулся губами хрупких пальчиков.
Сердце женщины учащённо забилось и на глаза выступили слёзы радости. Ливи верила, что теперь всё будет хорошо. Иначе и не возможно. Леон здесь. Леон спасёт её. Он решит все проблемы. Оливии вдруг стало стыдно за то, что ещё несколько дней назад она решила, что больше не любит мужа, за то, что она его бросила, не сказав ни слова, а он, едва узнав о случившемся, тут же кинулся ей на помощь.
-- Не бойся, родная, я вытащу тебя отсюда, даже если мне придётся воевать со всей Турцией, – ободряюще подмигнул ей Леон.
Но сказать было проще, чем сделать. И стратег КЯ вовсе не чувствовал той уверенности, которую он пытался вселить в жену.
-- Я знаю, – прошептала Оливия. – Знаю…
-- Я устрою тебе побег, но прежде надо вывести отсюда малышку. Ты уже дала ей имя?..
-- Я даже не видела её и не знаю, всё ли с ней в порядке… – Ливи вдруг замолчала, не зная, стоит ли рассказывать Леону правду о предродовой травме.
-- Что с тобой? – встрепенулся мужчина, заметив, как изменилось выражение лица супруги.
-- Ничего особенного… просто… ты передай врачам, чтобы они обязательно обратили внимание… может…
-- Да говори же, Лив!
-- Ну, просто они не в курсе, что роды начались после удара… может это как-то скажется на малышке, а они не знают…
-- Какого удара? – что-то в голосе стратега КЯ, заставило Ливи ещё крепче ухватиться за его руку.
-- Не сердись на меня…
-- Говори же, говори! – уже весь дрожа от напряжения, приказал Леон.
-- Была такая неразбериха… я даже не понимаю, как всё вышло… – женщина шмыгнула носом, прижимая руку мужа к груди.
Стратег КЯ почувствовал, как бешено колотится сердце Ливи под его ладонью.
-- Тише, дорогая, тише… успокойся, – Леон пересел на кровать, наклоняясь к жене и обнимая её дрожащее тело. – Что произошло?..
-- Я… мне… мне попали… прикладом по животу…
Оливия испугалась, ощутив как напряглось тело мужа и окаменело.
-- Леон, прости меня… – глотая слёзы, прошептала Ливи, пытаясь удержать отстраняющегося от неё мужчину.
Стратег КЯ поднялся на ноги и, отвернувшись, отошёл на несколько шагов. Ему хотелось кричать от боли, бить стены и крушить всё вокруг. Как смел кто-то поднять руку на его Оливию? Как смел причинить боль его дочери? На глаза мужчины навернулись слёзы ярости и бессилия. Он отомстит! Он найдёт виновника, даже если для этого придётся отправить на тот свет всех, кто был в тот день на границе!
-- Господи… Леон, не отворачивайся от меня… умоляю… – с глухим стоном выдавила Оливия, опасаясь, что муж винит её в случившемся с их ребёнком.
-- Нет-нет, я здесь, – улыбаясь сквозь слёзы, отозвался стратег КЯ, поспешно возвращаясь к жене и вновь заключая её в объятия. – Не волнуйся, всё будет хорошо… у девочки будут лучшие врачи… всё будет в порядке…
Ливи лишь закивала в ответ, так как не могла вымолвить ни слова.
-- Я заберу её отсюда сегодня же… – пытаясь справиться с волнением в голосе, продолжил Леон. – Медики всё приготовят для неё… Сейчас я должен уйти, чтоб подготовить бумаги… тебе придётся подписать отказ от ребёнка, чтоб я мог без осложнений увезти её отсюда… а ночью мы организуем побег тебе…
-- Отказ? – переспросила Оливия, растерянно глядя на мужа. – А как же… я… зачем, Леон… я, не могу…
-- Это нужно сделать, Ливи… чтобы я смог вывезти её из страны как гражданку Италии или Англии, что там у тебя в документах…
-- Италии… – Оливия вся сжалась в ужасе от предлагаемого Леоном варианта. – Но… как же потом, Леон? Ведь… это же не настоящие документы… как же девочка, она попадёт в детский дом?
-- Конечно, нет, Лив, что ты такое говоришь. Малышка будет со мной…
-- А потом… как же я потом докажу, что я её мать?
-- Мы удочерим её…
Оливия вскинула на мужа испуганный взгляд:
-- Но это наша родная дочь!
-- Лив, чего ты боишься? – в недоумение спросил стратег КЯ. – Ты мне доверяешь?
-- Конечно! Но… Леон, она же наша дочь… а будет считаться неизвестно кем…
-- Ну, что ты такое говоришь?!.. Потом мы переделаем все документы, как положено… За большие деньги в этом мире можно всё!
Оливия обвела мужчину всё ещё испуганным взглядом, с трудом выдавливая из себя слова:
-- Х-хорошо… я подпишу…
-- Умничка, – прижимаясь губами к виску жены, прошептал Леон. – Ничего не бойся. Положись на меня.
-- Скажи, что по-прежнему любишь меня… – в каком-то отчаянье попросила Ливи, словно это могло успокоить её и избавить ото всех страхов.
Мужчина чуть приподнялся, заглядывая Оливии в глаза.
-- Я всегда буду любить тебя, – тихо произнёс он. – А теперь мне нужно идти… я вернусь днём… Не грусти.


22 июля, вторник. Турция, Анкара, кафе, 12:00
-- Готово? – поинтересовался Леон, опускаясь в кресло напротив Этьена.
Они сидели за столиком открытого кафе под тентом, скрывающим посетителей от палящего солнца.
-- Да, всё сделал, – протягивая боссу чёрную кожаную папку, кивнул Шетардьё, не отрываясь от прохладного лимонада.
-- А что медики?
-- Они уже готовы перевозить ребёнка.
Стратег КЯ принялся перелистывать папку и вдруг поднял удивлённый взгляд на помощника:
-- А почему один комплект документов сделан на Миуча Луно, а второй на Оливию Пейзера?
-- Я подумал, ты не захочешь упустить такой шанс, – улыбнулся Этьен. – Оливия не будет смотреть, что подписывает…
Лицо Леона в одночасье стало мрачным.
-- Подожди, не торопись, – остановил Шетардьё, отставляя лимонад на стол. – Сейчас ты не способен трезво мыслить, но подумай над тем, что произошло… Оливия тебя бросила. Уехала, не сказав ни слова. Ты уверен, что это не повторится впредь? Ты так уверен в её чувствах к тебе? А если она снова захочет тебя бросить?.. Я же не предлагаю тут же воспользоваться её отказом от ребёнка… Но обзавестись таким документом на всякий случай не мешает. Ты ведь и сам это понимаешь.
Леон молчал, тупо уставившись в бумаги.
-- Решать, конечно, тебе, – пожал плечами Этьен. – Но если Оливия вздумает с тобой развестись, то ребёнка ты больше не увидишь… У тебя есть гарантия, что Оливия никогда не потребует от тебя развода?
Стратег КЯ тяжело вздохнул, захлопывая папку. В нём ещё слишком живы были воспоминания о Милане, когда Ливи объявила, что намерена развестись.


22 июля, вторник. Турция, Анкара, городская больница, 14:30

Ливи казалось, что с момента ухода мужа прошла целая вечность. Минуты превратились в томительные часы, часы - в столетия и этому не было конца…
Внезапно открылась деверь и в палату прошёл Леон. Слабая улыбка коснулась губ Оливии.
-- Как ты? – заботливо спросил муж, ставя дипломат на стул и присаживаясь к Ливи на постель.
-- Со мной всё хорошо, – заверила женщина. – Я скучала…
-- Потерпи ещё немного. Ночью мы вытащим тебя отсюда.
Оливия отвела взгляд.
-- Что такое, Лив? – на лице мужчины появилась тревога.
-- Нет, всё хорошо… я просто неважно себя чувствую, – женщина улыбнулась мужу.
-- Не обманывай меня, – Леон протянул руку, убирая с её лица волосы. – Я же вижу, что-то с тобой не так, ты боишься?
-- Вовсе нет! – встрепенулась Ливи, но тут же сникла, снова глядя на мужа потерянным взглядом. – Я немного волнуюсь… у меня плохое предчувствие…
-- Не надо, всё будет в порядке, – заверил стратег КЯ, наклоняясь и осторожно касаясь губами её губ. – Я принёс документы…
Леон повернулся к стулу, открыв дипломат и достав оттуда бумаги.
Оливия поёжилась, под ложечкой мучительно засосало: "В какой кошмар я попала?.. Нет, это просто какой-то дурной сон!..".
-- Надо подписать, – мягко сказал мужчина, вынимая из грудового кармана ручку.
"Господи, сейчас я проснусь, – простонала Ливи, закрывая глаза. – Сейчас проснусь…"
-- Лив?!.. – встревожено позвал Леон, тормоша жену за руку. – Ты что? Тебе плохо? Может вызвать врача?
-- Нет… – на последнем дыхании прошептала женщина. – Сейчас всё пройдёт… пройдёт…
-- Малышка, ну, не надо так убиваться, – прохладная рука стратега КЯ легла на воспалённую щеку Ливи. – Мы же уже договорились… так надо для Ливи-младшей…
Оливия перевела взгляд на лежащие на краю постели бумаги. "Это всего лишь фальшивка… это всё - не я, это всё относится к Миуче, меня и моей дочери это никак не касается…" – уговаривала она себя, принимая ручку из рук мужа. Но, несмотря на всё доводы разума, Ливи была убеждена, что, подписав документы, предаст свою дочурку, которую даже ни разу не видела, но уже любила с того момента как поняла, что беременна.
Она осторожно вывела под заявлением чужую непривычную подпись.
-- Это всё? – женщина подняла глаза на Леона, пытаясь найти в нём поддержку.
-- Вот, подпиши ещё этот документ на удочерение, чтобы у нас не было проблем на границе, – стратег КЯ положил на колени Ливи второй документ, где дублировался текст об отказе от ребёнка, только на этот раз от имени Оливии Пейзера. – Только будь внимательна, здесь уже нужна твоя настоящая подпись, – мужчина ободряюще улыбнулся.
Оливия уверенной рукой написала своё имя.
Сердце Леона тревожно забилось: "Прости меня, дорогая… Обещаю, я никогда не воспользуюсь этим документом, если ты не решишь оставить меня…"
-- Умничка, – тихо прошептал мужчина, складывая бумаги в дипломат. – Я пойду…
-- Побудь ещё минутку, – едва ни застонала Ливи.
-- Ну, что ты?.. – стратег КЯ наклонился к жене, нежно прижимая её к себе. – Не надо. Не раскисай. Держись… Осталось всего чуть-чуть… Не пройдёт и 12-ти часов как мы все трое будем далеко отсюда.
Оливия замерла, прижавшись к мужу и тихонько сложив ладони у него на груди. Тепло Леона убаюкивало, отгоняя от неё пустые страхи и глупые мысли, наполняя её уверенностью, что всё будет хорошо и стратег КЯ как всегда разберётся со всеми трудностями. Если бы это было возможно, она хотела бы прожить всю жизнь прижимаясь к мужу и не чувствуя вокруг себя ничего кроме теплого кольца из его рук.
Поэтому, когда мужчина, наконец, отстранился, Оливии почувствовала, что готова расплакаться словно маленький ребёнок, которого оторвали от родителей и бросили в чужом месте среди чужих и незнакомых людей.
-- Малыш, ты что? – Леон с тревогой вгляделся в её лицо, увидев, что его успокаивающее объятие лишь усугубило ситуацию.
Оливия помотала головой:
-- Иди, – она изобразила на своём лице бодрость. – Надо увезти нашу девочку из этой страны…
Стратег КЯ поднялся с кровати и Ливи не выдержала и, поймав его руку, прижала губы к ладони мужа:
-- Я люблю тебя, – неслышно прошептала она и, проведя ладонью мужчины по своей щеке, отпустила её. – Прощай…
-- До свидания, – поправил Леон, забирая со стула дипломат и не оглядываясь (чтоб не видеть печаль на лице жены) вышел из палаты.
Не теряя ни секунды стратег КЯ занялся дочкой. И уже через час малютка была высоко над Землёй под присмотром лучших специалистов в области медицины.

22 июля, вторник. Турция, Анкара, отель, 20:00
-- Так ещё раз прогоняем план операции, – строго приказал Леон, глядя на сидящих перед ним оперативников. – В 23:45 фургон останавливается у чёрного…
Стратег КЯ не успел договорить. Дверь номера в грохотом распахнулась и на пороге показался Шетардьё. Ничего не объясняя, он направился к телевизору и включил его.
-- …в срочном порядке вылетел в Турцию. Господин Бриссар заверил, что лично будет следить за расследованием этого дела. Несмотря на то, что превышение наблюдателями своих полномочий происходило и раньше, однако, это первый случай подобного рода и он вновь ставит вопрос о целесообразности наделения миротворческих сил ООН льготным визовым режимом и почти свободным пересечением границы. Подробностей дела нам не сообщают, однако, как известно…
Далее журналистка с увлечением начала пересказывать подробности задержания Оливии и вновь перешла к проблеме миротворческого контингента.
"О, чёрт!.. – прошипел про себя Леон. – Это не просто всё осложняет… Это – катастрофа!.. Ммм… Нет! Я не должен так думать! Будь спокойна, малышка, я найду способ тебя спасти!.."
Стратег КЯ вдруг вспомнил огромные синие глазки на крохотном личике Ливи-младшей и заулыбался.
-- Что тебя так позабавило? – скептически поинтересовался Этьен, недоумённо глядя на босса. – Что-то всё это мало похоже на хорошие новости!..
-- Тем веселее будет играть, – подмигнул Леон, чувствуя как в нём начинает просыпаться «охотник». – Господа из ООН, видимо, считают себя самыми главными на этой планете!.. Мы быстро убедим их в обратном!..


23 июля, среда. Турция, Анкара, больница, 04:00
Оливия лежала на кровати, пытаясь заставить себя не смотреть на часы. Потому что каждый раз, когда она бросала взгляд на электронный будильник на тумбочке, её охватывал всё больший ужас.
Четыре утра. Согласно плану, к этому времени Ливи должна была быть уже далеко от больницы, вместе со своей дочерью и Леоном. Но минуты ползли, а ничего не происходило. Над их этажом повисла глубокая тишина, изредка прерываемая звуками работающего в конце коридора лифта. И ничего в безмятежном безмолвии больницы не указывало на то, что её ночное дежурство нарушено чем-то чрезвычайным.
Женщина с трудом заставила себя закрыть глаза и отрешиться от страшных сценариев возможных событий, которые могли помешать Леону прийти за ней.
А если что-то случилось с девочкой? Вдруг ему не удалось забрать её из больницы или что-то случилось, пока малышку перевозили. А вдруг аппарат, к которому подключена её дочка, повредили в дороге. Или кто-то догадался о том, что документы, по которым Леон здесь фальшивые… вдруг пришёл настоящий представитель британского посольства и раскрыл его обман?! Или кто-нибудь догадался послать запрос… господи, здесь же всё шито белыми нитками!
Как Оливия проклинала себя за то, что не послушалась интуиции и не сменила маршрут, что поддалась минутной слабости, дала себя уговорить и в итоге погубила 15 девушек и поставила под угрозу жизнь своего ребёнка, что вообще приехала в Ирак…
"Стоп, нельзя об этом думать… нельзя… нельзя, иначе я никогда больше не смогу никуда ездить", – твердила себе женщина, однако предательский трусливый голосок не переставая спрашивал, зачем ей всё это нужно. Зачем она раз за разом влезала в то, к чему у неё никогда (если положить руку на сердце) не лежала душа? Она что-то пыталась доказать? Нет, если бы это было возможно, она до сих пор бы предпочла остаться в тени. Она любила оружие? Нет. За всё то время, что она имела с ним дело, она даже ни разу не удосужилась научиться из него толком стрелять. Она хотела свободы и феодальной раздробленности для всех малых народов всего земного шара? Возможно, но больше всего ей импонировали люди, которые боролись за это, а она лишь хотела помогать им и боялась подвести…
За дверью послышался шум и Ливи быстро открыла глаза, поняв, что всё-таки уснула. За окном уже было совсем светло. Бросив быстрый взгляд на часы, Оливия обмерла - восемь утра.
Дверь открылась и в палату в сопровождении охраны вошел высокий худощавый мужчина в строгом сером костюме. Он подошёл к постели и, пододвинув стул к кровати, обратился к женщине на английском:
-- Доброе утром.
Оливия машинально отметила, что тот никак её не назвал и вопросительно посмотрела на мужчину.
-- Позвольте представится, Николас Бриссар, я представитель координатора ООН в Ираке. Мне хотелось бы с вами побеседовать. Если вы не возражаете при разговоре будет присутствовать инспектор Мачадо.
Он слегка кивнул на стоящего за его спиной смуглого мужчину. Бриссар вновь перевёл взгляд на Ливи:
-- А теперь, если позволите, мы можем услышать ваше имя?
Оливии захотелось зажмуриться.


23 июля, среда. Турция, Анкара, больница, 08:00
Этьен в халате врача расхаживался по коридорам больницы, осторожно наблюдая за палатой Оливии. Всю ночь она находилась под усиленной охраной, а под утро туда зашёл тот самый представитель ООН, которого на кануне то и дело показывали по телевидению.
-- Что там? – послышался голос Леона в микро-наушнике Шетардьё.
-- У неё гости, не прорваться,– тихо отозвался помощник стратега КЯ, присаживаясь на корточки возле какого-то мальчика в коридоре и начиная с ним о чём-то болтать по-турецки (правда, познания Этьена в этом языке ограничивались минимальным набором элементарных фраз, зато он создавал прекрасную видимость работы).
-- Отследи время смены охраны, – приказал Леон. – И время врачебного осмотра…
-- Знаю.
-- Как только появится брешь, дай знать группе…
-- Да знаю я, знаю, – огрызнулся Шетардьё.
Меньше всего он сейчас хотел очутиться здесь, тем более ради того, чтоб спасать жену босса. Ему почему-то казалось это унизительным.
"Merde!.. – шипел Этьен. – Сказали бы мне об этом ещё сутки назад, я бы, наверное, умер со смеху!.."
За его спиной послышалась бойкая дробь каблучков.
-- Здравствуйте, вы говорите по-английски? …немецкий… французский? – с какой-то безнадежностью вопрошал чуть дальше по коридору высокий девичий голосок. – Мать вашу, дикари…
Шетардье удивлённо обернулся на невысокую темноволосую женщину с короткой стрижкой. Даже, несмотря на небрежно наброшенный на плечи халат и перекинутый через шею стетоскоп, было очевидно, что перед ним журналист.
-- О, вы европеец! – личико девушки снова ожило и она со всех ног кинулась к Этьену. – Вы говорите на английском?!
-- Смотря, что вам надо… – не слишком вежливо буркнул мужчина, осматривая внимательным взглядом «жёлтую прессу».
Улыбка Пэйтон была на все 200 ватт:
-- Я хотела бы с вами поговорить…
-- А покороче?
-- Запросто, – ещё шире улыбнулась девушка, – я бы очень хотела увидеться с одной вашей подопечной и я хорошо заплачу, если вы поможете мне…
Бровь Этьена слегка дёрнулась:
-- У вас скулы от такой улыбки не сведёт?..
-- Что-то вы не очень похожи на врача, – подозрительно заметила Пэйт.
-- Зато вы - типичный представитель СМИ - наглый, юркий, бесцеремонный, – брезгливо поморщился Шетардьё.
"Тэээкс… кажется, надо убрать отсюда эту девку, а то чего доброго сорвёт всю операцию, – мелькнуло в мозгу Этьена. – Запихну в фургон, а там по дороге где-нибудь выкину…"
-- Так говорите, хорошо заплатите?
-- Не сомневайтесь, мой редактор, – Пэйтон и не думала скрывать свою основную профессию, – очень щедрый человек…
-- Что ж идёмте…
Девушка бесцеремонно взяла Шетардьё под руку и выжидательно посмотрела.
-- Куда? Может вы мне пока расскажете, как её здоровье? А то знаете, нам совсем не дают информации… вообще никакой! И это называется «мы открыты для печати»! Становится всё сложнее работать, особенно в таких местах как это… просто ужас какой-то, а тем, кто работает в Ираке, вообще не дают толком ничего показывать, «картинка» одна на всех, всё строго отмерено - куда идти, что снимать… два шага в сторону от конвоя и ты уже «вне юрисдикции» и «мы не несем никакой ответственности»! Представляете?!
Шетардьё с трудом сохранял человеческое выражение лица. Тарахтение девушки так достало его, что он был готов свернуть ей шею уже в лифте.
-- А куда мы идём? – наконец переключилась Пэйтон со своих «производственных» проблем и вернулась на грешную землю - чёрный ход больницы.
-- Видите фургончик скорой помощи? – Этьен взглядом указал на машину стоящую всего в нескольких шагах.
-- Да, – закивала девушка.
-- Нам туда…
-- Зачем? – изумилась Пэйтон, отпуская локоть мужчины.
Шетардьё, сделав обманное движение, занёс руку над головой Пэйт и ударил её по затылку:
-- Скоро узнаешь!
Перед глазами девушки мгновенно образовалась чёрная пелена и она потеряла сознание. Этьен легко подхватил её, перекинув себе через плечо, и отнёс в фургон, усаживая на место рядом с водителем.
-- Это ещё кто? – изумился шофер.
-- Так… заложница на всякий случай, – достав из бардачка наручники и пристегнув Пэйт к дверце, отозвался Шетардьё. – Пусть посидит пока…
Этьен быстро вернулся в больницу, однако, столкнувшись в дверях с толпой журналистов, понял, что чиновник ООН решил устроить брифинг прямо перед дверьми палаты Оливии.
Со всех сторон на Бриссара сыпались вопросы, что он едва успевал отвечать на них:
-- Скажите, вам удалось выяснить личность преступницы?
-- Мы работаем над этим.
-- А как теперь это повлияет на работу миссии ООН в Ираке?
-- Скажите, имеется ли связь между Курдской рабочей партией и Миучи Луно?
-- Какой национальности эта женщина?
-- Она действовала в одиночку или существует целая сеть преступников, которые переправляют оружие через границу под прикрытием ООН?
-- Будет ли проведено внутреннее расследование? Возможно ли, что документы были выданы в самой миссии?
-- Что случилось с ребёнком? Прошла информация, что он был похищен…
Этьен стоял в углу, напряжённо наблюдая за пресс-конференцией.
К Бриссару в сопровождении военных подошёл какой-то мужчина и, сказав ему несколько слов, прошёл в палату. Представитель ООН поднял руку, призывая журналистов проявить внимание:
-- Сейчас я должен вас покинуть и присутствовать при небольшом обследовании больной, которое позволит сразу ответить на многие ваши вопросы. Прошу прощения.
Распустив прессу, Бриссар вернулся в палату Оливии.
-- Дьявол, да когда они от неё отлезут… – Этьен бросил раздражённый взгляд на часы - необходимо было придумать новый план.
Вокруг палаты женщины крутилось столько народу, что ни о каком незаметном вывозе её из больницы не могло идти и речи.

23 июля, среда. Турция, Анкара, отель, 11:30

Вернувшись в гостиницу к Леону, Шетардьё скинул так и не пришедшую в себя Пэйтон в своём номере, приковав её на всякий случай наручниками к ввинченной в пол ножке кровати, и отправился к боссу на доклад.
Стратег КЯ внимательно выслушал своего помощника, ни разу не перебив.
-- Что ты обо всём этом думаешь? – вкрадчиво поинтересовался Этьен.
-- А что думаешь ты?
-- Думаю, что каждый лишний час промедления делает наше пребывание здесь опасным!.. Дураку ясно, что Оливия не могла действовать в одиночку… Они сейчас начтут трясти всю Турцию! И мы можем засветиться!
-- А что ты предлагаешь? – прохладно спросил Леон.
-- Сваливать надо отсюда! И побыстрее!
-- Бросить Оливию на растерзание этим стервятникам?
-- Чёрт! Леон! – Шетардьё в сердцах ударил кулаком по столу. – Ты сам всегда говорил, что главное - вовремя смотаться!.. Ей мы сейчас всё равно не поможем! Пусть страсти улягутся, потом организуем ей побег хоть из Бастилии!
Леон сложил пальцы домиком, погрузившись в свои мысли.
-- Ну, что ты молчишь?! – не выдержал Этьен. – Ты нас всех погубишь из-за своей шлюхи!..
Стратег КЯ поднял ледяной взгляд на помощника.
-- Из-за своей жены, – огрызаясь поправился Шетардьё.
-- Возвращайся в свой номер. Отдыхай пока, – спокойно отозвался Леон. – Мне надо подумать…
-- Только думай побыстрее!
Этьен в жутком раздражении вышел в коридор. "Чтоб я ставил под удар жизни своих людей из-за какой-то женщины…" – злобно шипел он.
-- Эй!.. – окликнул Шетардьё один из оперативников КЯ, направлявшийся к боссу. – Что происходит?.. Долго мы ещё будем здесь торчать?! Какого хрена…
Закончить фразу он не успел прижатый за горло к стене лапищей Этьена.
-- Будешь торчать здесь - сколько потребуется, – угрожающе процедил тот. – А станешь обсуждать приказы Леона, отправишься кормить рыб в Чёрном или Средиземном море, понял?!..
-- П-понял… – послышался хриплый ответ.
Шетардьё резко отпустил его и пошёл дальше по коридору.
-- П-с-и-х… – откашливаясь от удушья, прошептал вслед оперативник.

Пэйтон, не слишком заботясь о том, что её прослушивают через микрофончик, чертыхалась, на чём свет стоит, пытаясь высвободить прикованную к кровати руку. Окончательно выдохнувшись, она, наконец, бросила это занятие и попыталась оглядеться. Хотя вряд ли это ей помогло бы: в ухе стояла тишина, а это означало, что, скорее всего, связь была прервана и вряд ли ей смогут помочь.
-- Н-да, попала… – протянула девушка, дотрагиваясь до затылка и нащупывая там огромную шишку. – Блин, ко-озел…
Дверь в номер отлетела в сторону, со всей дури врезавшись ручкой в стенку, и на пороге стоял тот самый «козёл», так плохо симулировавший в больнице свободное владение арабским.
Пэйтон не сомневалась, что попала в самую точку, нацепив ему на рубашку жучок, и теперь ей оставалось только изображать ничего не понимающую журналистку и ждать помощи от своих. Если конечно «эти» козлы не забудут вытащить её!
-- Эй ты, псих! Ты куда меня приволок?! – Ричардс решила не выходить из образа.
-- Заткнись!.. – злобно сверкнув глазами, процедил Шетардьё.
Он совсем забыл, что притащил сюда эту журналистку, будь она не ладна.
-- У тебя будут большие проблемы, козёл! – угрожающе воскликнула Пэйтон. – Знаешь, что бывает за похищение представителей прессы и вымогательство?!..
-- Неужели, почётная грамота от благодарных зрителей?!
-- Слушай, ты!.. У тебя давно не было крупных неприятностей?!
Этьен медленно обошёл кровать и хищно склонился над журналисткой. Ему как никогда сейчас нужна была разрядка. И, кажется, он нашёл на ком отыграться!
-- Хочешь мне их устроить? – злобно хмыкнул Шетардьё, не сильно, но достаточно ощутимо ударив Пэйтон по лицу.
-- Ты охренел?! – девушка со всей силы лягнула Этьена, однако мужчина успел перехватить её ногу за щиколотку.
-- Терпеть не могу журналистов, особенно тех, кто строит из себя героев! У тебя что, пять жизней?.. – мужчина больно сдавил ногу Пэйтон.
-- О, ну конечно, ты хочешь быть единственным суперменом! Не выйдет, мальчик, – Ричардс рванула ногу на себя и, вскинув верх вторую, со всего размаху ударила мужчину в пах.
Тело Этьена пронзила острая, сметающая всё из сознания боль. Согнувшись пополам, он сцепил зубы, с трудом пытаясь сдержать рвущий из горла вой. Перед глазами всё плыло и мутилось.
Не теряя ни секунды, девушка рванулась вперёд, дотягиваясь до Шетардьё и выхватывая у него из-за пояса пистолет. Отключив зубами предохранитель, Пэйтон навела дуло на мужчину.
-- Ключи от наручников, живо! – контролируя каждое движение Этьена, процедила девушка.
Шетардьё медленно выпрямился, злобно сверкнув глазами:
-- Ты когда-нибудь убивала?.. Думаешь, так просто всадить пулю в живого человека?.. Хм… Ну-ка, попробуй!..
-- Напрасно ты сомневаешься, – не моргнув глазом, ответила Ричардс, – мой отец - охотник, я туши свежевала… так что… – её палец мягко погладил курок, – ключи!..
-- От квартиры и гаража? – издеваясь поинтересовался Этьен, осторожно придвинувшись ближе к Пэйт. – Что, журналисты у нас теперь грабежом промышляют?.. "О, времена! О, нравы!"
-- С ума сойти! Ты читал Цицерона?.. Наверное, в подлиннике! – ехидно заметила девушка. – Такого как ты не стыдно и ограбить!.. Не дёргайся! – Пэйтон угрожающе качнула пистолетом. – Давай ключи от наручников, умник!
-- А ещё чего?
-- Считаю до трёх и можешь прощаться с личной жизнью!
-- Да у меня её и так нет, – пожал плечами мужчина. – Кто ж полюбит такого как я?
-- Такой же моральный урод! Мало их, что ли… Ключи!
-- Да на…
Шетардьё бросил Пэйтон ключи. Но едва девушка отвлеклась на траекторию их полёта, Этьен ботинком заехал ей по руке, выбивая пистолет. Оружие улетело далеко под кровать.
-- Ну, сучка, ты меня достала, – процедил помощник Леона, неспешно расстёгивая ремень.
Ричардс оторопела, в голове со скоростью света понеслись самые ужасные мысли.
-- Только попробуй, – пытаясь скрыть волнение в голосе, прошептала она.
Шетардьё с минуту с явным наслаждением наблюдал за тем, как меняется лицо журналистки. Затем быстро снял с себя ремень и, несмотря на сопротивление, скрутил им ноги девушки.
-- И что теперь? Хочешь дать мне интервью? – Пэйтон внимательно разглядывала лицо Этьена, пытаясь на взгляд определить степень его адекватности.
Прогноз выходил не очень благоприятным, наверняка из тех, кто в детстве любил наступать на хвосты кошкам и лупить соседа-отличника.
-- А что, разместим твоё фото на первой полосе и наверху большими буквами: «Убийцы в белых халатах», как тебе заголовок?
-- А как тебе заголовок: «Смерть журналистки в отеле при загадочных обстоятельствах»? – на губах Шетардьё появилась милейшая фальшивая улыбка.
-- О, да у тебя талант!.. А какой слог! Не думал сменить профессию?
-- Угу… на киллера…
Этьен не спеша прошёл в кухню и вернулся оттуда со стаканом бренди и столовым широким ножом. Он не мог иногда отказать себе в удовольствии попугать своих жертв перед смертью.
-- Правда, у меня маловато практики, – опускаясь на корточки возле девушки, заметил Шетардьё, – но зато есть на ком потренироваться!..
"Маловато практики?!.. – сердце Пэйтон учащённо забилось. – Что-то я сомневаюсь в этом!.. Чёрт! Я не хочу играть в такие игры! Быть убитой на экзаменационном задании… Чёрт! Чёрт! Чёрт!"
Мужчина неспешно срезал все пуговицы с блузки Ричардс, распахивая её кончиком ножа.
-- Ммм… какой красивый загарчик, – Этьен медленно провёл лезвием по животу девушки оставляя неглубокий порез длиной в пару дюймов.
-- Ты псих! – Пэйтон рванулась прочь от ножа, рефлекторно втягивая в себя живот. – Чего тебе надо, ублюдок?!
Она снова дернула наручники и чуть развернувшись саданула Шетардьё локтём в живот и тут же вновь в пах как однажды показывал ей Юрген.
Этьен взвыл, откатываясь от девушки и выпуская из рук нож. Корчась на полу от боли, он зажал руки между ног, думая лишь о том, что убьёт эту дрянь, когда оклемается.
Ричардс прокляла всё на свете, понимая, что при всём желании не сможет дотянуться до ножа.
Девушка согнулась, торопливо распутывая ремень на щиколотках. Освободив ноги, она перекинула тело через Этьена, пытаясь дотянуться до ножа и придвинуть его к себе. Росточка Пэйтон явно не хватало. Движения Ричардс стали резкими, понимая, что Шетардьё вот-вот оклемается, она выворачивала руку, сдирая кожу на запястье и пытаясь выиграть хоть дюйм в росте. Ни фига… хотя, вот… ещё немного, какое всё-таки гениальное изобретение туфли с удлиненным носом! Какая чудесная мода! Да, вот он родимый!
Пэйтон замерла, не сразу поняв, что её насторожило. В комнате больше не раздавалось стонов мужчины. Мигом прекратив елозить по нему, девушка медленно повернула голову, встречаясь взглядом с Шетардьё:
-- Ммм, привет… – ляпнула она, не подумав.
Прежде чем мужчина успел что-то ответить, Ричардс ударила его каблуком в висок. Этьен снова отключился, а на его лице выступила кровь, железная шпилька пробила кость.
На этот раз Пэйтон всё-таки дотянулась до ножа и пододвинула его на расстояние вытянутой руки.
-- Вуаля!
Разобраться с замком на наручниках не составило труда, освободив запястье, девушка проворно вскочила на ноги и, подхватив с пола пистолет, бросилась вон из комнаты и из отеля.

Едва Пэйт покинула номер Этьена, туда заглянул Леон. Увидев своего помощника на полу с пробитой головой, он кинулся к Шетардьё проверять пульс. Но мужчина был уже мёртв.
-- Господи, что я наделал… – сцепив зубы, простонал стратег КЯ. – Ты же меня предупреждал… Прости…
Леон быстро набрал номер на мобильнике.
-- Срочно «уборщиков» в 25-ую комнату. Пусть заморозят и отвезут тело Жаку. Живее! – Стратег КЯ набрал ещё один номер: – Снимаемся с места сию же секунду. Никаких следов не оставлять.
"Чёрт! Как я мог подставить своих людей?!.. Как я мог подставить Этьена?!.." – мужчина тяжело вздохнул и, бросив прощальный взгляд на тело своего помощника, вышел из номера.

23 июля, среда. Турция, Анкара, больница, 20:45
Оливия проводила усталым взглядом, вышедших из ее палаты мужчин. Она была измучена и морально и физически и женщина очень надеялась, что на сегодня вопросы закончились. Ливи прекрасно понимала, что никто не верит в её байку об амнезии и полном отсутствии представления о том, что она сама не понимает, как оказалась в Ираке и почему у неё на руках документы инспектора ООН. Специалист, которого пригласил Бриссар, не смог ни подтвердить ни опровергнуть её слова и следователям пока пришлось уйти ни с чем.
Ливи повернула голову и с отвращением посмотрела на стоящий рядом с ней поднос с едой. Резкий запах вызывал спазмы в желудке и тошноту, перед глазами рябило от слабости. Она посмотрела наверх: неужели ей предстоит еще одна бессонная ночь?
От Леона по-прежнему не было никаких известий и больше всего Оливия боялась того, что они и не появится. Ни плохие, ни хорошие, и неизвестность будет терзать её до конца.
Она не знала, что её ждет. Если она будет продолжать упорствовать в своей версии, её отправят на лечение в психиатрическую клинику, Бриссар уже объяснил ей это. И она пробудет там пока лечение ни даст положительный результат, то есть Оливия ни вспомнит всё и ни даст нужные следствию показания. Но Ливи не могла даже назвать своего имени, чтоб обратиться к адвокатам - это было бы конец всему: её жизни, её семье, её имени - всему тому, что она так тщательно оберегала все эти годы.
-- Вы поели? – дверь в палату снова распахнулась и на пороге оказались Мачадо в сопровождении доктора и двух мужчин в военной форме.
-- Да, – Оливия даже не взглянула на нетронутый поднос.
-- Отлично, вас переводят, – инспектор кивнул доктору и тот подошёл к постели Оливии, чтобы отключить от капельницы.
-- Что?! Куда? – Ливи не в силах скрыть панику, в испуге посмотрела на мужчину.
-- В тюрьму, милочка, в тюрьму.
"Это - конец! – женщину бросило в жар. – Господи, прости меня… я всё приму… любое наказание, только, пожалуйста, сделай так, чтоб Леон успел вывезти малышку… умоляю…"


23 июля, среда. Турция, по дороге из Анкары, 21:30

Оливия не знала, куда её везут, но, судя по времени, фургон, в котором её транспортировали, давно покинул пределы Анкары. Неприятное потряхивание, заставлявшее резонировать каталку, могло означать лишь то, что они пересекают сельскую местность.
Внезапно фургон затормозил. Охранники, задремавшие возле дверей, удивлённо переглянулись и перебросились парой фраз. Один из них перезарядил винтовку и потянулся к ручке дверцы.
Ливи слегка приподнялась и увидела людей в чёрных масках, расправляющихся с охраной без единого выстрела, одним холодным оружием. Женщина почувствовала странную тревогу и одновременно надежду.
Трупы охранников вытащили из фургона, один из группы захвата прошёл в салон и за ним тут же закрылись дверцы. Мужчина снял маску и присел на скамеечку возле каталки.
-- С дочкой всё в порядке, – тихо прошептал Леон, улыбаясь через силу.
Фургон тронулся.
Оливия дернулась к мужу, протягивая к нему свои руки:
-- Леон, – с трудом смогла выговорить она, приподнимаясь к нему. – Леон… я думала, я уже никогда тебя не увижу…
Ливи, крепко обхватив руками шею мужчины, прильнула к нему, сжимая так, словно боялась, что он может ускользнуть из её объятий.
-- Как же я испугалась, что с вами что-то случилось… я боялась, что ты погиб… боялась, что никогда уже не узнаю, что стало с тобой и малышкой!
-- Даже если б я погиб, тебя бы вытащили из любой тюрьмы и доставили к дочке, – прикасаясь губами к виску жены, прошептал Леон.
-- Пожалуйста, не говори так, – в отчаянье прошептала Оливия. – Я не хочу жить без тебя!.. Я не смогу…
-- Лив! Не смей так думать! – мужчина слегка отстранился, строго взглянув на женщину. – Мы все смертны… и если со мной что-то случиться, то я не хочу, чтоб твоя жизнь на этом закончилась! Не забывай, теперь в тебе нуждается маленькая Ливи!.. Ты живёшь для неё!
-- Что?.. Что с тобой может случиться?.. Тебе что-то угрожает?..
Голос Оливии задрожал, она крепче вцепилась в руку мужа.
Перед глазами Леона встала картинка распростёртого тела Этьена. Сердце тоскливо заныло от потери единственного близкого и верного друга. "Это я виноват! Я! – корил себя мужчина. – Я должен был найти другой выход! Должен был найти способ спасти обоих!.. Я был самонадеян и беспечен!.. Господи… Этьен, прости меня…"
-- Леон! – позвала женщина, понимая, что муж не слушает её.
-- Прости, дорогая?..
-- Что с тобой? Тебя что-то тревожит?
-- Только твоё здоровье, – целуя руку Оливии, глухо отозвался стратег КЯ.
-- Нет, я вижу. У тебя какие-то проблемы…
-- Нет-нет, дорогая. Всё хорошо. Ты со мной - это главное.
-- Но, Леон, я…
Женщина не успела закончить фразу, муж накрыл её рот долгим поцелуем. Оливия и не представляла себе, до какой степени скучала по этим губам, но что-то было не так. Создавалась впечатление, что мужчина слишком старается отвлечь её от всего. Ливи попыталась ответить на поцелуй, но чем дольше он продолжался, тем более отчуждённым и холодным казался Оливии.
Когда поцелуй закончился, Оливия, не позволив мужчине отстраниться, обхватила ладонями его щеки, заставляя взглянуть в её глаза:
-- Расскажи мне, что с тобой… Леон, я же чувствую, что что-то не так. Дело во мне? Ты сердишься на меня?
-- Нет, малышка. Не сержусь.
-- Тогда что же?..
-- Ничего. Тебе кажется, поверь…
Фургон плавно затормозил.
Через несколько минут Оливия уже была на борту самолёта. Её перевезли в специальный мед-блок для обследования и анализов.
Леон, дабы не мешаться, вышел.
-- Гиз! – окликнула медика женщина, когда все процедуры, наконец, были завершены.
-- Да, мадам?
-- Послушай… тебе не кажется, что Леон… болен?..
-- Да, мадам, – задумчиво отозвался Гиз, – но эту болезнь излечит только время.
-- Почему?
-- Хм… пока ещё не изобрели лекарств от душевных ран… ваш муж был сильно привязан к Этьену…
-- К Этьену? – непонимающе переспросила Ливи. – А причём здесь он?
-- В смысле?.. То есть?.. О, простите… кажется, я взболтнул лишнее…
-- Гиз, что происходит?
Медик отрицательно покачал головой:
-- Нет-нет… ваш муж убьёт меня… если он сам не сказал, значит, вам не положено знать…
-- Знать что?!
-- Извините, я не могу. Мне надо идти…
Гиз поспешно покинул мед-блок.
Оливия пролежала в раздумьях не менее получасу. За это время к ней несколько раз заходил Себостьян - второй медик, но поскольку тот говорил (или претворялся, что говорит) только по-французски, Ливи не удалось с ним пообщаться.
Женщина закрыла глаза, запрещая себе думать о плохом: "Скоро я увижу дочку. Скоро я буду дома с Леоном… Хм… странно… с тех пор как я с ним, я называю домом любые места, где мы живём, даже гостиницы… Видимо, дом там, где Леон… а теперь и там, где Ливи-младшая… то есть, где семья!.. Ливи-младшая… зачем он её так назвал? Надо будет дать ей другое имя… Господи, Леон, ну, что же с тобой?.."
Раздумья Оливии были прерваны вошедшим в мед-блок стратегом КЯ. В руках он держал огромный букет белых лилий.
-- Это тебе, – мягко улыбнулся он, положив цветы на грудь Ливи.
-- Откуда?..– удивлённо вымолвила она, вдыхая любимый аромат. – Мы же в воздухе?
-- Я - волшебник.
Леон присел рядом с кроватью жены, с обожанием разглядывая каждую чёрточку её лица. Но в глубине его глаз таилась какая-то печаль. Боль наполняла его сердце. Неведомые страхи… страхи потерь терзали его душу и парализовывали сознание. "Вот она! Человеческая слабость, – с содроганием думал стратег КЯ. – Ты скорбишь о потере друга, а сам уже боишься новых потерь… Жена… дочь… ты боишься за них! Они - твоя ахиллесова пята!.. Это конец!"
Пальчики Ливи прошлись по нежным лепесткам и она медленно подняла глаза на мужа:
-- А я могу стать немного волшебницей и убрать эту грустную улыбку? – Оливия нежными прикосновениями очертила контур рта Леона.
-- Ты можешь всё, дорогая, – губы мужчины приоткрылись, нежно целуя её пальцы.
-- Тогда, наклонись поближе, – руки Оливии обвили шею Леона, когда стратег КЯ выполнил её просьбу. – Я тебя люблю… чтобы ни случилось сейчас или потом, ты можешь говорить со мной об этом, и я постараюсь поддержать тебя… я хочу помогать тебе, – на одном дыхании произнесла женщина прежде чем её губы коснулись губ мужа.
Леон с трудом сдержал вздох, крепче прижимая к себе тело жены. "Полный крах, Ледяной ветер, – с ужасом понял мужчина. – Ты уже не сможешь без неё…"
-- Кх… – тактично кашлянул Гиз, заходя в мед-блок. – Сейчас будем приземляться…
Стратег КЯ отстранился от Оливии, собираясь что-то сказать, но, видимо, передумав, просто встал и вышел.


23 июля, среда. Ливия, Триполи, дом Леона, 23:45
Леон счёл лучшим отвезти Оливию не в Тархуны, а в Триполи. Здесь было проще затеряться. Многие европейцы снимали тут дома целыми семьями, хотя и проводили большую часть суток на пляжах Средиземного моря.
Ливи перенесли в просторную спальню с расшитыми пёстрыми коврами и миниатюрными пальмочками в горшках.
-- Леон, я хочу увидеть дочку, – попросила Оливия.
-- Подожди до завтра, может быть Гиз разрешит тебе немного пройтись… Принести сюда девочку я тоже не могу, она в инкубаторе.
Ливи печально вздохнула, а Леон вдруг, ничего не объясняя, поспешно вышел из комнаты.
Вернулся он минут через пятнадцать с двумя здоровыми ребятами. Они в полном молчании установили телевизор, подсоединили провода и быстро покинули спальню.
Стратег КЯ взял пульт и опустился на покрывало рядом с женой.
-- Нажми первый канал, – попросил он.
Оливия включила телевизор и, издав возглас удивления, повернулась к мужу.
-- Камера установлена прямо над малышкой, – улыбнулся Леон, поцеловав жену в щёчку.
Стиснув в руках пульт, Ливи не спускала глаз с экрана. Её девочка… её маленькая малышка… такая крохотная… такая хрупкая и беззащитная, а ведь она чуть ни потеряла её. Она бы никогда не смогла себе этого простить. А Леон? Он бы простил? Ливи посмотрела на мужа из-под опущенных ресниц. А сейчас, простил ли он сейчас, что она была так небрежна с их ребёнком? Не поэтому ли он так холоден…
Оливия вновь посмотрела на экран, рука потянулась к занывшей груди. Она лишила себя даже этой радости, а свою дочку защиты, которую может дать ребёнку молоко матери.
-- Нам… нужно дать ей имя, – Ливи перевела взгляд на мужа.
-- У неё уже есть имя… оно значится в документах…
-- Как?.. Ты уже всё сделал? – огорчённо пробормотала женщина. – Какое?
-- Оливия Пейзера, разумеется.
-- Разумеется?.. Но… Леон, зачем?.. Это не очень хорошо давать одинаковые имена…
-- Почему же не хорошо? Мне нравится имя Оливия, – возразил стратег КЯ.
-- Но есть столько других чудесных имён… ты будешь надо мной смеяться, но я верю, что судьба следует за именем и нельзя называть детей так же как зовут близких…
Леон на мгновенье задумался, а потом покорно кивнул:
-- Хорошо, назовём как ты скажешь.
-- Лучия? Александра? Малена?
-- Что тебе больше нравится, дорогая…
-- Мне бы хотелось, чтоб имя нравилось и тебе.
-- Мне понравится любое имя, которое будет носить моя дочь, – слабая улыбка едва коснулась губ мужчины.
-- Пусть будет Алекса… – Ливи вновь перевела взгляд на экран.
-- Хорошо, – беззвучно отозвался стратег КЯ. – А теперь отдыхай, набирайся сил…
Леон поднёс руку Оливии к губам, затем бережно опустил её на покрывало, слегка погладив, и поднялся с постели.
-- Подожди… – в голосе женщины проскользнули взволнованные нотки.
Мужчина резко обернулся, встревожено взглянув на жену:
-- В чём дело?
-- Я… не уходи…
-- У тебя был трудный день, тебе необходим покой. Ложись спать.
-- Останься.
Стратег КЯ бросил взгляд на часы:
-- Уже первый час. Я не хочу тебя утомлять…
Оливия проводила мужа удивленным взглядом. Ей было не по себе от того, как держался Леон. Словно что-то переменилось в их отношениях. И именно сейчас, когда она так нуждалась в его поддержке, он стал чужим и холодным. И она ещё острее чувствовала свою потерянность.
Ливи осторожно поднялась с постели и, держась одной рукой за живот, второй передвинула телевизор почти вплотную к своей кровати, так, чтобы лежа она могла касаться экрана.
Вновь забравшись под одеяло, Оливия повернулась на бок и, поглаживая ладонью изображение малышки, не спускала с неё глаз пока не уснула.

дальнейшая история Леона и Оливии...
24 июля, четверг. Ливия, Триполи, дом Леона, 8:30
Леон осторожно зашёл в спальню жены. Светлый взгляд, застывший на Ливи, мгновенно потемнел, едва упал на тумбочку с телевизором, придвинутую к кровати. Две поперечные морщинки прорезали лоб, придавая лицу хмурое выражение.
Оливия пошевелилась, открывая глаза и улыбаясь мужу. Несмотря на утреннюю жару, мужчина почему-то был в чёрных брюках и чёрной рубашке.
-- Мне всю ночь снилась дочка, – прошептала она, приподнимаясь на подушках.
-- Это ты придвинула тумбочку? – строго спросил стратег КЯ.
-- Нет, – мгновенно сработало подсознательное чувство самосохранения Ливи.
-- Не ври. Я же знаю, что ночью к тебе никто не заходил. Что ты делаешь, Лив? – слегка повысил голос Леон. – Хочешь, чтобы были осложнения после операции?..
-- Я уже хорошо себя чувствую, – заверила мужа Оливия. – А она ведь на колесиках, мне совсем не тяжело было… Что ты делаешь сегодня?
Женщина осторожно посмотрела на стратега КЯ. Больше всего ей хотелось, чтобы Леон провёл этот день с ней, но она прекрасно понимала, что вряд ли её муж может проторчать всё время, пока она не сможет двигаться, в её комнате.
-- Я уезжаю, – лаконично ответил мужчина. – А ты не должна вставать с постели, пока тебе ни разрешит врач. Обещай мне, что больше не будешь этого делать…
-- Хорошо, – услышав, что Леон уезжает, Оливия сникла. – Я больше не буду.
При виде такой кротости стратег КЯ смягчился и, подойдя к постели, присел на корточки возле жены.
-- Я просто беспокоюсь за тебя, малышка…
Мужчина сжал ладонь Ливи в своей руке.
-- Я знаю, – слабо улыбнулась женщина, сплетая свои пальцы с пальцами мужа. – Когда ты вернёшься?..
-- Не могу сказать точно, – покачал головой Леон.
-- Ну, хоть приблизительно… – Оливия умоляющим взглядом смотрела на мужчину. – Сегодня? Завтра? Через месяц?..
Ливи с замиранием сердца ждала любого ответа. Мучительная неизвестность приводила её в отчаянье сильнее, чем самая длительная разлука.
-- Нет-нет… что ты?.. Я вернусь сегодня же, – рука стратега КЯ легла на щеку жены, слегка поглаживая. – Ты не заметишь, как пролетит время… Гиз, наверное, разрешит тебе пройтись до малышки… А днём приедет Ричард с Сальваторе. Ты и не заметишь, что я отлучался…
-- Риччи? А он здесь? – глаза Оливии загорелись от радости, она так давно не видела своего мальчика. – А Вики сможет сюда приехать? У неё сейчас каникулы и она наверняка очень захочет увидеть малышку…
Взгляд Ливи снова опустился на экран. Мысль о том, что сегодня она увидит своих детей придала ей сил и она действительно почувствовала себя хорошо, даже резь в животе прошла. Сейчас ей уже казалось, что предыдущие сутки были страшным сном, который достаточно рассказать до обеда, чтобы он не сбылся. На губах Оливии появилась улыбка, а щёки порозовели.
-- Я думаю, нам нужно перевезти её из Африки, – женщина посмотрела на мужа. – Этот климат не очень хорош для такой малышки…
-- У меня здесь дела… на неделю, не больше, – глухо отозвался Леон. – Ты как раз немного отойдёшь и мы все вместе уедем отсюда.
-- Хорошо, – кивнула Ливи, крепче прижимая к щеке ладонь мужа. – Обними меня…
Стратег КЯ осторожно приподнял Оливию с подушек, прижимая её дрожащее тело к себе.
-- Не отпускай меня… никогда… – взволнованно прошептала женщина, сцепляя руки в замок за спиной Леона. – Поклянись, что мы будем вместе, чтобы ни случилось…
-- Будем, – тихо подтвердил мужчина, целуя волосы жены.
-- Мне кажется, я теряю тебя… – с тайным содроганием призналась Ливи.
Стратег КЯ слегка отстранил от себя Оливию и внимательно посмотрел ей в глаза.
-- Не говори глупостей, – шепнул он, прижимаясь щекой к щеке женщины.
В этот момент открылась дверь и на пороге показалась тёмная фигура. Супруги одновременно обернулись. Леон осторожно отпустил Ливи, подкладывая ей под спину вторую подушку, и встал с постели.
-- Привет, детка, – улыбнулся Пикет, но улыбка вышла какая-то ненатуральная.
Ливи с удивлением смотрела на Нольде. На нём всё: штаны, футболка, перекинутый через локоть пиджак - было тёмного цвета. Ливи ещё раз бросила взгляд на одежду мужа и снова повернулась к Эмилю.
-- Ты тоже в чёрном? – скорее констатировала, нежели спросила она.
Пикет, ничего не отвечая, плюхнулся на кровать рядом с Оливией и начал наперебой задавать вопросы про её самочувствие и ребёнка. Однако Ливи, видя, что её друг на самом деле погружён совсем в другие проблемы, приложила ладонь к его губам, заставляя замолчать.
Тем временем стратег КЯ отошёл к окну, не желая мешать их беседе.
-- Эм, что случилось? – прямо спросила женщина. – Почему вы с Леоном в трауре?
Пикет потупился, отводя взгляд в сторону.
-- Кто? – прошептала Оливия.
-- Тьен, – порывисто вздохнув, отозвался Нольде.
Ливи оторопела, потом быстро повернулась к мужу:
-- Мне очень жаль, Леон…
Стратег КЯ, не отрывая задумчивого взора от окна, медленно кивнул.
Женщина положила руку на щёку Пикета, вынуждая его на неё посмотреть:
-- Ты расстроен?
Эмиль молчал, но его печальные глаза сказали Оливии больше, нежели бы мог рассказать сам мужчина.
-- Тебе плохо?.. Я не знала… вы?..
Нольде сокрушённо кивнул. Его боль отозвалась в сердце Ливи, она наклонилась к другу и, обняв, поцеловала его.
-- Почему мне так больно? – тихо спросил Пикет, словно ребёнок, прижимаясь к груди Оливии.
-- Всегда больно терять того, кем дорожишь, – женщина повернула голову в сторону мужа, смотря на его напряжённую спину.
-- Это глупо и по-дурацки, – сердито бросил Эмиль. – Какого чёрта он дал себя так глупо убить?!
Он сердито стукнул кулаком по одеялу.
-- Мне кажется, тебе не стоит посвящать Оливию в детали, – послышался от окна приглушённый голос Леона.
-- Он… – Ливи успокаивающе накрыла своей ладонью ладонь Пикета.
Она не очень хорошо относилась к Этьену и боялась, что любые слова соболезнования из её уст прозвучат фальшиво. Оливия даже не могла подобрать нужных слов, чтобы как-то выразить им поддержку в этой потере. Однако она действительно жалела о той боли, что принесла смерть Шетардьё мужчинам, которые были ей дороги.
-- Он был хорошим другом, – Ливи наклонилась к Эмилю, касаясь губами его виска и едва ощутимыми движениями поглаживая склоненную голову. – Леон знает? – тихо спросила она.
Пикет невесело усмехнулся:
-- Твой муж вездесущ…
-- Ландо, Эмиль, нам пора ехать, – отрывая взгляд от окна, хмуро сказал стратег КЯ.
Нольде неловко отстранился от Оливии, сползая с кровати и направляясь к двери.
-- Леон, подожди секунду, – задержала Ливи.
Стратег КЯ медленно остановился. Пикет, бросив отрешённый взгляд на супругов, замявшись на пару секунд, вышел из спальни.
-- Что такое? – тихо спросил мужчина, поворачиваясь к жене.
-- Подойди…
Леон молча повиновался. Рука Оливии застыла в воздухе, ожидая прикосновения. Соприкоснувшись с ладонью Ливи, стратег КЯ вопросительно посмотрел на женщину.
-- Ты мог бы сказать мне… – шепнула та.
-- Зачем?
-- Я переживала за тебя, я не знала, что происходит… Думаешь, я не смогла бы понять?
-- Ты ненавидела Шетардьё.
-- Не важно, что я чувствовала к нему. Важно, что для тебя он был другом. Ты знал его почти двадцать лет…
-- И что с того? – безучастно спросил Леон, отпуская руку Оливии.
-- Я хочу, чтобы ты знал, что ты можешь рассчитывать на мою поддержку. И я, в самом деле, понимаю, как тебе больно. Мне жаль, что Этьен погиб и ты переживаешь из-за этого.
Стратег КЯ, кивнув, вышел вслед за Пикетом, а Оливия чуть помедлив соскользнула с постели и подошла к окну, чтобы проследить как они с Эмилем будут уезжать.
Мужчины сели в машину и через минуту исчезли из поля видимости Ливи. Медленно ступая по ковру, Оливия, прошла в соседнюю комнату, где нашла развешенную на вешалках одежду. Переодевшись, женщина вышла из спальни и отправилась на поиски Гиза и комнаты малышки. Но не успела она спуститься на первый этаж, как послышался изумлённый голос медика:
-- Какого чёрта?!.. Кто разрешил вам подниматься с постели?!..
-- Я чувствую себя прекрасно, – поспешила заверить Ливи. – Я хочу увидеть дочку…
Гиз несколько секунд стоял в полной растерянности, потом, поморщившись, кивнул и мрачно буркнул:
-- Только быстро!.. Ваш муж спустит с меня живьём шкуру, если у вас вдруг ухудшится самочувствие!
-- Хорошо-хорошо…
-- Идёмте.
Оливия с благодарностью посмотрела на врача и последовала за ним.
-- Она здесь, – открывая дверь и пропуская женщину вперёд, констатировал Гиз. – Только недолго…
Ливи, заходя в комнату, едва ни задохнулась от волнения, и тут же замерла на пороге, глядя на установленную посреди просторной светлой спальни пластиковую конструкцию. Внутри прозрачной коробки, от которой шли длинные широкие трубки, лежал сморщенный дремлющий на животике комочек с поджатыми к себе крохотными ручками и тихонько сопел.
Оливия сделала несколько неуверенных шагов вперёд и замерла в нерешительности. Она и не представляла, что ребёнок может быть настолько маленьким. Даже, в силу естественных причин рождённые меньше обычных младенцев, близнецы были гораздо крупнее Сандры, не говоря уже о Виктории, которая, как казалось теперь Ливи, была раза в два больше лежащего перед ней ребёнка.
Сердце женщины застыло болезненным узелком в груди, прячась от острых уколов чувства вины и бессилия что-либо изменить. Её взгляд не отрывался от лица девочки, ловя каждый вздох, малейшее движение коротких тёмных ресниц.
Внезапно, сердце Оливии ухнуло. Отпрянув от инкубатора, женщина резко обернулась назад, напрягая всю силу своих лёгких, чтобы позвать врача. Сломанным кинопроектором перед глазами мелькнула потерявшая равновесие комната и Ливи упала на ковёр, чудом не задев при падении сложную конструкцию.


24 июля, четверг. Франция, Лимож, городское кладбище, 12:00
Каменное лицо Леона ничего не выражало. Он молча стоял возле ямы, в которую только что опустили гроб. Земля с глухим стуком сыпалась на крышку, отделяя мёртвых от живых.
О похоронах мало кто знал, поэтому здесь был только Пикет, Лера (заменявшая Леону Шетардьё в его отсутствие) и несколько оперативников, сопровождавших гроб из Турции.
Стратег КЯ оторвал взгляд от ямы и посмотрел на небо: оно было ясным без единого облачка. "Как странно… такая безмятежность, – думал мужчина. – Словно ничего и не происходит… И эта жуткая тишина…Чёрт, Этьен, неужели небеса Лиможа всегда такие?.." Леону вдруг припомнились рассказы Шетардьё об этом городе. Он всегда отзывался о городке, в котором родился с такой любовью, что стратег КЯ начинал завидовать. "Надеюсь, ты счастлив, что будешь лежать в родной земле? – обращаюсь куда-то в запределье, спросил Леон. – Кто знает, где придётся лежать нам?.."
Эмиль ненавидел похороны. Жизнелюбивая оптимистичная натура лидера «Чёрной луны» тяготилась мрачным обрядом, противясь самой идее последнего прощания. Но, несмотря на это, он не смог не пойти. Просто потому что вдруг понял, что за сутки успел соскучиться по этому вечно бушующему вулкану, взрывному темпераменту и оглушающему ору (кажется, за последний месяц Шетардьё вообще разучился нормально разговаривать и либо драл глотку, либо, сорвав голос, сипел). Характер Этьена не стал лучше, а Пикет по-прежнему находил своё удовольствие в том, чтобы бесить его, но Эмилю это нравилось. И, конечно же, вызванные вспышками ярости помощника Леона гнусные ухмылки и смешки, выводили того ещё больше.
А ещё он пошёл, потому что всё ещё никак не мог поверить в то, что произошло. Он не мог представить себе Шетардьё мёртвым. Как странно… Эм всегда был уверен, что этот бешеный переживёт их всех и окончит свою жизнь где-нибудь в тиши в окружении стайки таких же шумных внуков, а получилось наоборот - они хоронят его.
"Чёрт, чёрт, чёрт… козел! Как ты мог так глупо умереть!!! …ять!.. Какая-то девка… Шетардьё!.." – в который раз мысленно орал на Этьена лидер «Чёрной луны», в бешенстве оттого, что мёртвый так легко ушёл от ответа. Если бы он мог, он с удовольствием треснул бы Шетардьё по шее. Но гроб был закрытым и Эмиль был даже не в силах заткнуть голосок неверия, который поселился в нём с того момента, как Леон сообщил ему о гибели своего помощника. "Может пнуть этот грёбаный гроб?" – Нольде с ненавистью покосился на деревянный ящик.
Но и этого удовольствия его лишили, с лживой скорбью на лице поп объявил «Аминь» и отступил в сторону, дав знак опускать гроб.
-- Извини, Тьё, я не прихватил с собой розочку, – бросая в свою очередь горсть сырой земли на крышку последнего пристанища Шетардьё, буркнул Эмиль, и, очень отчетливо представив, куда послал бы его в ответ на эту фразу Этьен, грустно усмехнулся.
Внезапно Леон обернулся и обратился к Лере:
-- Возьми группу резерва, поезжайте в Кент. В замке нужно наладить систему безопасности, медлабораторию и локальную подстанцию. У тебя на всё три дня.
Женщина коротко кивнула и, прихватив с собой одного из оперативников, удалилась.
-- У меня есть дела, – сухо обратился стратег КЯ к застывшему возле могилы Нольде. – В 16:00 встречаемся на борту моего самолёта. Опоздаешь, я ждать не буду.
Пикет ничего не ответил и Леону пришлось слегка дотронуться до его плеча, дабы привлечь к себе внимание.
-- Эмиль, ты слышишь? В 16:00, – немного мягче повторил стратег КЯ.
-- На слух пока не жаловался, – хмуро отозвался Нольде, вытряхивая сигарету и машинально протягивая пачку Леону.
Стратег КЯ покачал головой и направился прочь от могилы.
Пикет, закурил сигарету, наблюдая, как могильщики закапывают гроб, устанавливают плиту, собирают свои инструменты. До 16:00 была куча времени.

24 июля, четверг. Ливия, Триполи, дом Леона, 13:00
-- Как она? – тихо спросил Себастьян, подходя к кровати, на которой лежала Оливия.
-- Неважно… – мрачно отозвался Гиз. – У неё разошлись швы, пришлось заново зашивать… заживать будет долго…
-- Зачем ты разрешил ей вставать?!.. Леон нас четвертует!..
-- Тише, – шикнул Гиз. – Разбудишь её.
Ливи сквозь сон разобрала негромкую французскую речь и попыталась открыть глаза. Но, едва сонное состояние отступило на второй план, жуткая боль внизу живота заполнила собой всё. Женщина застонала, до крови закусывая губы.
-- Введи обезболивающее, – приказал Гиз помощнику, перехватывая руки Оливии, потянувшиеся к животу. – Быстрее…
После укола Ливи почувствовало некоторое облегчение, хотя каждый вдох по-прежнему отзывался вяжущей болью.
-- Что… с малышкой?.. – отрывисто прошептала женщина, как только смогла справиться с голосом.
-- С ней всё нормально, она по-прежнему стабильна. Не стоит волноваться, – заверил Гиз.
-- Я хочу её видеть, включите телевизор, – потребовала Оливия.
Себастьян нажал на кнопку пульта, демонстрируя изображение, затем, заметив, что женщина успокоилась, погасил экран.
Оливия откинулась на подушку, чувствуя как боль уходит всё дальше:
-- А можно…
-- Нельзя, – отрезал врач, даже не собираясь выслушивать, что вновь взбрело в голову его сумасбродной пациентке. – Вы будете теперь лежать и спать, пока швы полностью не затянутся.
-- Я совсем не хочу спать, – Оливия бросила взгляд на часы. – Ко мне должны скоро придти!
-- Нет, я сойду с этими двумя с ума, – обратился Гиз к своему коллеге на французском. – Какого дьявола лечить людей, которые не хотят выздоравливать?! – Он снова повернулся, строго глядя на Ливи: – Мадам, вам сейчас дадут снотворное, вы его выпьете и будете спать, а кто к вам придёт, с тем же успехом уйдёт обратно, вам сейчас нельзя двигаться, вставать и даже приподниматься с постели, вы это понимаете? Или вы хотите, чтобы швы вновь разошлись и у вас навсегда остался на животе шрам?
"Если что-то и может образумить женщину, то это её внешность", – Гиз бросил красноречивый взгляд на Себастьяна.
-- Я не буду шевелиться, правда! – Оливия со всей возможной искренностью смотрела на врачей. – Я очень вас прошу…
Женщина бросила на них умоляющий взгляд.
Гиз обречёно вздохнул.
-- Всё равно Леон мне снимет голову за неё, – пробормотал он, глядя на Себа, затем посмотрел на Оливию и задумчиво кивнул: – Хорошо… их проводят к вам. Но вы не должны будете даже двигаться!..
-- Конечно-конечно, – заверила Ливи. – Обещаю…
Гиз недоверчиво хмыкнул и вместе со своим коллегой вышел из комнаты.
Женщина бросила нетерпеливый взгляд на часы и продолжала смотреть на них до тех пор, пока её веки ни сомкнулись.

История Катрин и Этьена
24 июля, четверг. Лимож, городское кладбище, 14:00
Пронзительно яркое солнце высоко горело в небе. Водитель такси провожал удивленным взглядом женщину, кутавшуюся в столь знойную погоду в шарф. Её глаза были надежно укрыты от солнечного света под тёмными стеклами очков. Сев на заднее сиденье, она назвала ему адрес, и весь последующий путь просидела практически без движения, словно окаменев.
От тяжких мыслей её отвлёк голос водителя, сообщивший о том, что они прибыли на место. Катрин расплатилась с ним и вышла из машины, направившись по узкой дорожке в сторону ворот, ведущих на кладбище. Она шла вперёд почти по наитию, ничего не видя вокруг. Шаг, ещё один… И вот она уже идёт между ровных рядов памятников. В душе ещё теплилась глупая надежда, что всё это ошибка, недоразумение и от этого не хотелось видеть могилу, потому что тогда всё будет кончено! И уже не будет даже этого островка глупой детской надежды, лишь пустота, ужасная пугающая пустота…
Вчерашний звонок Леры был как гром среди ясного неба. Ни с чем другим это и не сравнить! Далёкий голос женщины сообщил, что Этьен погиб… Катрин была так ошарашена этим известием, что даже несколько раз переспросила, надеясь услышать какое-то другое имя.
Погиб… Вот так вот взял и погиб… В их мире смерть не редкий гость и, прощаясь, каждый знает, что может не увидеться вновь. Но всегда есть малодушная мысль, что это произойдёт с кем-то другим, а близких людей не коснется беда… Что твоя любовь убережёт, спасет, укроет…
Лера назвала ей время, когда будет проходить церемония прощания, но что Кати там забыла?! Зачем ей слышать пафосные прощальные речи, видеть скорбные лица?! Ей лишь нужно последний раз поговорить с Тьеном, проститься с ним и для этого не нужны свидетели.
После их скандального расставания они больше не общались, и каждый почти ненавидел другого, упиваясь своей злостью. Но смерть в очередной раз поставила всё на свои места, показав ничтожество людских обид и страстей. Теперь лишь тень будет её собеседником и, может быть, она услышит ответ в шорохе листьев.
Катрин прошиб озноб, когда она увидела надгробье с именем Этьена. Свежая могила была укрыта венком цветов. Женщина почувствовала, как к горлу подступила тошнота, и ноги совсем отказались повиноваться. Кати медленно опустилась на мягкую траву и осторожно провела пальчиками по вырезанным в камне буквам.
Слёз не было, как будто душа онемела…
-- Как же ты не уберег себя?.. – одними губами прошептала женщина.
Кати перевела взгляд на два белых цветка, которые принесла с собой. Сняв с пальца тонкий ободок обручального кольца, она протянула сквозь него стебли цветов и положила на могилу.
-- Прости меня…
Катрин провела ладонью по холодному беззвучному камню и поднялась на ноги. Не оглядываясь, она направилась прочь, воскрешая в своём сердце образ Этьена с озорной улыбкой и яркими нежными глазами…

24 июля, четверг. Лимож, кафе, 14:40

Кати вошла в полупустое кафе, разыскивая взглядом Леру. Вчера она предложила встретиться после похорон для того, чтобы что-то передать Катрин. Та согласилась, лишь попросив изменить время, потому что не придёт на официальную часть похорон. И вот теперь Катрин направлялась к столику, за которым её уже ждала Лера. Лёгкий кивок головы в знак приветствия.
-- Как ты? – с нотками сочувствия в голосе поинтересовалась шведка.
Видеть её в трауре было как-то дико.
Кати неопределённо повела плёчом:
-- Почему ты спрашиваешь?
-- Брось… – на губах женщины появилась горькая усмешка. – Только слепой не видел, что у вас с Этьеном был роман…
Катрин несколько секунд молчала. Слова собеседницы, словно преодолевая глухую стену, доходили до Кати с каким-то тугим опозданием.
-- А у тебя тоже был роман с Этьеном? – вдруг тихо спросила Катрин.
-- У Этьена со многими был роман, но женился он только на тебе, – печально улыбнулась Лера.
Кати бросила быстрый взгляд на женщину:
-- Ты знала?.. Откуда?
-- Я видела завещание. Но не волнуйся, кроме меня, завещание никто не видел.
-- Я не волнуюсь… – глухо отозвалась Катрин, чувствуя какую-то неловкость.
Между ними повисла пауза.
-- Вот… возьми, – едва слышно произнесла Лера, протягивая Катрин нечто, завёрнутое в красный бархат.
-- Что это? – так же тихо спросила Кати.
-- Это из личных вещей Этьена. Он никогда не расставался с ним…
Катрин осторожно развернула ткань. Там находился большой золотой крест во всю ладонь с четырьмя рубинами по краям и одним в центре. Женщина осторожно перевернула его и увидела надпись «крест убережёт, меч покарает».
-- Разве Тьен был верующим? – удивлённо спросила Кати. – Он всегда избегал религиозных тем.
-- Его отец был священник…
-- Этьен не рассказывал.
Лера скептически покачала головой и, встав, направилась прочь.
Катрин даже не обратила внимания на уход свой собеседницы, отрешенно глядя на лежащий в её ладони крест. Крепко сжав пальцами металл, она опустила голову на руки, думая о том, что человека больше нет, но вещи продолжают хранить частичку тепла своего хозяина.


24 июля, четверг. Ливия, Триполи, дом Леона, 14:30
-- Мамочка, – тихо позвал Ричард, опускаясь на постель Оливии.
Ливи мгновенно открыла глаза, словно и не спала и взглянула на сына. Он так изменился, что она с трудом узнала его: окрепшая мускулатура, тёмный загар, небритое пару дней лицо и задумчивый анализирующий взгляд - хрупкий юноша превратился в настоящего мужчину. Но странное дело: Ричард почему-то напомнил женщине не Филиппа, а Леона.
У Оливии при виде повзрослевшего сына на глаза навернулись слёзы.
-- Сеньора, – поприветствовал Сальваторе, огромной глыбой возвышающийся за Риччи.
Оливия не удержавшись всхлипнула и, схватив руку сына, притянула его к себе, порывисто обнимая:
-- Мой мальчик, я так давно тебя не видела… как же ты изменился, – целуя сына, бормотала она.
Прижав голову Ричарда к своей груди, Оливия посмотрела поверх неё на Сальваторе, мягко улыбаясь телохранителю:
-- Ты хорошо заботился о нём, я была спокойна, зная, что ты с ним, Сальве.
-- Мама, зачем ты поехала в Ирак? Ты же знала, что это опасно… – Риччи поднял голову и посмотрел на мать. – Мне иногда кажется, что это ты у нас маленькая и это тебя надо держать дома и никуда не выпускать.
Оливия на секунду потеряла дар речи, изумлённо глядя на сына. Подняв глаза в поисках поддержки у Сальваторе, она увидела на лице негра то же мрачное осуждение.
-- Я… – женщина в растерянности переводила взгляд с одного мужчины на другого. – Ричард, ты меня отчитываешь?!
-- Да, мам!
-- Кхм, Сальве…
-- Чезаре не должен был отпускать вас одну, – мрачно изрёк телохранитель.
-- О, он тут совсем не причём, – обрадовано сменила тему Ливи. – Во-первых, я сама приказала ему не ехать со мной, а во-вторых, он бы всё равно ничем…
Оливия осеклась, поняв, что снотворное плохо влияет на её способность соображать, и заулыбалась, являя собой воплощенную безмятежность.
-- Риччи, ты ничего не рассказываешь… чем ты занимался всё это время? Ты хорошо переносишь этот климат?
-- Да, ма… всё великолепно, – сдержано кивнул Ричард. – Я многому научился за эти месяцы у Леона. Он необыкновенный человек. С ним ничего не страшно.
-- Это правда, – улыбнувшись подтвердила Ливи, но внезапно во взгляде матери появилась тревога. – А как учеба?..
-- Я договорился с деканом и время от времени езжу, сдаю работы и экзамены.
-- Что?!.. – Оливия подумала, что ослышалась.
-- Да, – спокойно подтвердил сын. – Я решил, что так будет лучше. Декан неплохой мужик, он пошёл навстречу, отцовский факультет, пара намёков и всё такое… надо же иногда пользоваться своим именем.
Оливия натужно улыбнулась сыну. Первая радость от известия о том, что он не бросил учебу прошла, уступив место грусти. Её романтичный мальчик стал циником. И хотя Ливи понимала, что это неизбежно, она всё-таки рассчитывала, что это произойдёт чуть позднее. Не в 20 лет.
Почти не слушая, что он говорит, женщина осторожно погладила руку сына и нежно провела ладонью по его щеке. Как странно… раньше ей казалось, что Ричард и Метью совсем непохожи, но со смертью брата её старший сын изменился. Как если бы некоторые черты Мета, раньше ему не присущие, перешли ко второму близнецу.
-- Мама?
Оливия посмотрела на сына и, увидев на его лице вопрос, поняла, что тот не в первый раз окликает её.
-- Извини, сынок, я неважно себя чувствую… – женщина виновато улыбнулась.
-- Конечно, мам. Ты отдыхай! Я пока здесь побуду, а через час поеду встречу Вики, она пулей собралась, как только я сказал ей, что ты родила.


24 июля, четверг. Ливия, Триполи, 16:30
-- Ну, как, как они?! – немедленно приступила к расспросам Виктория, едва оказавшись в машине брата.
-- Всё хорошо, вроде как… правда малышка такая мелкая, даже жутковато делается, как пупс игрушечный, – Ричард осторожно вырулил на основную дорогу.
-- Да? Слушай, а когда можно в больницу будет сходить, так хочется на неё посмотреть!
-- Она дома вообще-то…
-- Как? – Виктория, которая в этот момент смотрелась в зеркальце, перевела удивлённый взгляд на брата. – А разве она не восьмимесячная… маме же ещё рано было рожать… подожди, я точно знаю, что их должны держать в больнице пока она не доберёт нужный вес!
-- Ммм, – Ричард беспокойно сжал руль. – Слушай… ну я не знаю, чего ты ко мне пристаёшь… я сам тут первый день, мама мне ничего толком не сказала…
-- Первый, да? А где ж ты так загорел?
-- Да… я ездил с парнями на Мальту…
Девушка деловито покивала:
-- С какими парнями?
-- Ты их не знаешь…
-- Что это у тебя за друзья такие, про которых я ничего не знаю?
Ричард повернул голову, удивлённо глядя на сестру.
-- Ты чего такая? В чём дело-то?
-- А ничего! Мама пропадает куда-то на целых два месяца, я о ней ничего не знаю. Думаю, что она в Теормине спокойно себе живёт, звоню туда, мне сообщают, что она уехала оттуда аж в мае, мобильный отрублен, ты мне ничего не говоришь. Потом ты вдруг звонишь и сообщаешь, что вы в какой-то забытой богом дыре, мама родила раньше срока и вместо того, чтобы спокойно лежать в больнице, она с ребёнком в какой-то гостинице!
Вики швырнула зеркальце и расческу обратно в сумочку.
-- Ну… она не совсем в гостинице… и это не такая уж дыра…
-- Да?! А что тогда ты называешь дырой?!! – девушка ткнула пальцем в окно автомобиля.
Как назло они как раз проезжали бедные районы города и возразить на представшую картину Ричарду было нечего.
-- А ты не хочешь спросить, как она себя чувствует?
-- Я у неё сама спрошу! Всё равно от тебя толку - чуть!
-- Ладно, – покладисто кивнул юноша. – Только об отце не заговаривай…
-- И не собиралась, а что такое?
-- Да я что-то помянул о нём, она как-то сразу сникла, – поделился своими сомнениями Риччи.
-- Ясно. А чей это дом?
-- Леона…
-- Они снова вместе?! – Виктория вновь моментально вскипела. – И ты мне ни полслова, ни письма, ни даже смс?!! Да сникнешь тут, когда рядом такая бестолочь!!!
Ричард устало выдохнул, взбивая струей воздуха, упавшие на глаза волосы.
-- Понятно, почему у тебя ни один парень не задерживается… – буркнул молодой человек, въехав в ворота небольшого особнячка.


24 июля, четверг. Ливия, Триполи, дом Леона, 18:30
-- Что?.. – белея переспросил Леон.
Он только что вошёл в дом (Пикета с ним не было) и Гиз рассказал боссу о том, что случилось утром.
-- Я не думал… – начал было врач, но стратег КЯ не дал ему договорить.
-- Уйди с глаз моих долой, – процедил Леон, бросаясь наверх в спальню жены.
Едва мужчина зашёл в комнату, Вики вспорхнула с кресла и бросилась ему на шею.
-- Поздравляю! – звонко воскликнула она. – Я так рада за вас!.. И за себя!.. У меня теперь сестрёнка!..
Стратег КЯ перевёл встревоженный взгляд на Оливию, прекрасно понимая, что та вряд ли могла уснуть в присутствии дочери.
Ливи улыбнулась, всем своим видом показывая, что она в полном порядке.
-- Спасибо, Вики, – кивнул Леон. – Извини, ты не могла бы оставить нас с твоей мамой наедине?
-- Да-да, конечно… уже исчезаю…
Мгновение - и девушки и след простыл.
Стратег КЯ укоризненно посмотрел на жену, храня «кричащее» молчание.
-- Ну, как всё прошло? – женщина внимательно посмотрела на бледного Леона. – Очень тяжело было?
-- Там всё было в порядке, – прохладно отозвался Леон, – а вот тут…
Мужчина многозначительно оборвал фразу, строго взглянув на Оливию.
-- И у нас всё хорошо, – игнорируя взгляд мужа, Ливи широко улыбнулась. – Здесь и Риччи тоже, почему ты мне не говорил, что он остался в университете? Я была так рада это узнать, спасибо, что повлиял на него…
-- Как я понимаю, разговаривать с тобой бесполезно, – заключил стратег КЯ, направляясь к двери.
-- Леон, ты куда?..
Женщина удивлённо посмотрела на мужа.
-- Скоро вернусь, – буркнул в ответ мужчина, выходя из комнаты.
Оставшись одна в комнате, Оливия принялась нервно разглаживать края одеяла. Она и не сомневалась, что Леону расскажут про её утренний обморок - но какова скорость! Ливи даже не успела придумать ничего, чем можно было бы отвлечь мужа от неприятной темы. Хотя, может он недоволен чем-то другим?
Женщина вздохнула и, ожидая возвращения мужа, потянулась за пультом, включить телевизор.

24 июля, четверг. Ливия, Триполи, дом Леона, 19:00

Часа через пол Леон, наконец, вернулся. Вместе с ним в комнату прошёл мужчина лет 35-ти европейской наружности с потрясающими голубыми (нет, почти белыми) глазами.
-- Это Том, – сдержано представил стратег КЯ, – он будет твоим лечащим врачом.
-- Добрый вечер, мадам, – поприветствовал доктор. – Как вы себя чувствуете?
-- Спасибо… – растеряно пробормотала Ливи и перевела взгляд на Леона: – А где Гиз?..
Леон ответил не сразу, словно о чём-то размышляя:
-- Он тебя больше не лечит.
-- Как?!.. Почему?.. – встревожилась Оливия.
-- Он… у него… появились неотложные дела, – даже не пытаясь придать своему голосу правдоподобное выражение, сухо ответил мужчина.
Ливи недоверчиво взглянула на мужа и почему-то спросила, едва выдавливая из себя слова:
-- Где он?
Взгляд Леона пронзил Оливию точно стрела. Ничего не отвечая, стратег КЯ повернулся к доктору.
-- Том, осмотри её как следует, – приказал он, и быстро вышел из комнаты.
Оливия дружелюбно улыбнулась доктору, чувствуя в душе сожаление. К Гизу она уже привыкла, он был ей симпатичен и, кажется, они начали находить общий язык, а при взгляде на Тома, Ливи делалось немного жутковато.

Леон нашёл Вики и Ричарда на кухне. Они ужинали и делились последними новостями, вернее, Виктория болтала не преставая, а брат по большей части только слушал.
-- Могу я к вам присоединиться? – дежурная улыбка застыла на лице стратега КЯ.
-- Конечно, – радостно пролепетала девушка. – Ой! Я сейчас видела маленькую Сандру… такая крохотулечка… Неужели, дети бывают такими?..
Леон сел за стол, накладывая себе еду, впрочем, кушать почему-то абсолютно не хотелось.
-- Как мама? – спросил Ричард, не обращая внимания на реплики сестры.
"Хм… по-прежнему врёт, отвечает не на те вопросы, которые задают и строит из себя паиньку", – вздохнул стратег КЯ, но вслух ответил:
-- Лучше.
-- Леон, а почему вы в Ливии? – вдруг спросила Вики.
-- Я здесь по работе, – не раздумывая ответил мужчина. – А как у тебя дела с учёбой?.. Гуляешь каникулы с чистой совестью, а?
Виктория скорчила рожицу:
-- Ну, почти… так, осталась пара дел на осень, – девушка беззаботно махнула рукой, напомнив Леону этим жестом свою мать.
Мужчина мысленно вздохнул, задумавшись об интересной наследственности Сандры.
-- Леон, а что стряслось?.. Почему у мамы случились преждевременные роды? – Вики серьёзно посмотрела на стратега КЯ.
-- Она… – стратег КЯ потёр переносицу, пытаясь придумать ответ, – эээ… резкая смена климата… до этого она какое-то время провела в Норвегии…
-- Н-да? – Виктория подозрительно уставилась на мужчину. – Но она мне сказала, что ударилась обо что-то…
-- Это когда потеряла сознание, – моментально пришёл на помощь Леону Ричард. – Аааа… сознание потеряла из-за резкого перепада температур…
Вики перевела взгляд на брата, потом снова на стратега КЯ.
-- И вы думаете, я вам поверю? – с вызовом спросила она. – Умение врать - это от бога!.. Либо оно есть, либо - нет!
-- Ну, никто и не спорит, что тебе оно даровано свыше, – попытался перевести тему разговора Риччи.
-- Тогда может хватит врать? – резко спросила девушка. – У меня есть и глаза, и уши!.. Вы вечно занимаетесь какими-то странными делишками, встречаетесь с подозрительными типами и кочуете по планете, словно беглецы!..
-- Не придумывай… – начал было Ричард, но Леон жестом остановил его.
-- Достаточно вранья, – беспрекословно заявил он. – Скрывать правду бывает чревато. Пусть знает всё и сама решает, что с этим делать.
-- Но…
-- Никаких «но», – вновь оборвал юношу стратег КЯ. – Виктория, мы все (включая твою маму) занимаемся международным терроризмом. И твой отец тоже занимался этим, его арестовали и… приговорили к смертной казни.
Вики весело рассмеялась:
-- Конечно… так и представляю маму с поясом шахида, – смех девушки резко оборвался при взгляде на серьёзные лица Ричарда и Леона.
-- Мне кажется, мама будет очень недовольна, – покачал головой молодой человек, глядя в глаза стратегу КЯ.
-- Ей давно пора было это сделать…
-- Что… да что вы такое несёте? Что за идиотский розыгрыш!!! – Вики вскочила из-за стола. – Я никогда вам не поверю и это совсем не смешно!


24 июля, четверг. Ливия, Триполи, дом Леона, 19:40
Девушка пулей вылетела из кухни и, сметая всё на своём пути, ворвалась в комнату матери:
-- Мамочка! Скажи, что это идиотская шутка, что это неправда!!! – Виктория упала на кровать матери.
-- Что неправда, родная? – Ливи опустила рукав, на руке где врач мерил её давление.
-- Леон сказал… сказал, что ты преступница, террористка!!! Что за бред!!!
Оглушённая Оливия с изумлением посмотрела на дочь, это было последнее к чему она была готова в этот день и сейчас ей казалось, что на самом деле ничего такого Вики и не произносила, а это лишь один за другим материализуются её самые главные страхи: неудача на миссии, болезнь её ребёнка, изменения в сыновьях, а теперь вот и Вики услышала то, что никогда не должна была узнать.
-- М-милая… – женщина быстро взяла себя в руки и весело расхохоталась. – Ну, какое же ты ещё дите, Леон подшутил над тобой, а ты… боже мой, Виктория, ты так ворвалась в мою комнату, что я решила будто случилось что-то страшное… ты только посмотри как колотится у меня сердце!
Оливия схватила ручку дочери и приложила её к груди, погладив ладонью волосы Вики.
-- Дурочка… нашла кого слушать, у Леона довольно мрачное чувство юмора, с него сталось бы заявить, что наш Ричард - правая рука Саддама Хусейна…
-- Его поймали, – мрачно буркнула девушка, кладя голову на плечо матери.
-- Неужели? – искренне изумилась Оливия. – Я последнее время нечасто смотрю новости. Да и все эти войнушки…
Женщина продолжала медленно гладить волосы дочки.
-- Да ну их! И Ричч туда же! Он ему подыграл… что за приколы, блин, сговорились… как ты их терпишь!
-- Не знаю, родная, приходится, – смех Оливии был похож на звон колокольчика, однако, в душе, она всё ещё не могла прийти в себя от поступка Леона. – Ты тоже с ними не церемонься… ну я не ожидала, что ты так поведёшься на их розыгрыш…
-- Они были такие серьёзные…
-- О да, Леон может быть очень убедительным, когда этого хочет…
-- И знаешь, ма…
-- Да, родная?
-- Ну, ведь в целом… ваш образ жизни… он ведь странный…
-- Почему, дорогая? – в голосе Ливи звучало неподдельное изумление, даже черты её лица преобразились, несмотря на то, что дочь не могла её видеть.
-- Вы постоянно мотаетесь где-то…
-- Ох, глупенькая… хорошо, следующий раз, я буду брать тебя в Париж с собой…
-- А в Норвегию?
-- Там очень скучно, – заверила Ливи дочь. – Леон убедил меня, что там хорошая экология и это полезней южного климата… но я там чуть с ума ни сошла, представляешь, там почти никто не знает английского!
-- Ужасно… – окончательно расслабившись вздохнула девушка, потеревшись носиком о плечо мамы.
Женщина улыбнулась и, подняв голову, встретилась глазами со стоящим в дверях стратегом КЯ. Интересно, сколько он стоял и наблюдал за театром одного актера в её лице? В глазах женщины вспыхнул гнев.
Леон скептически покачал головой. Всё было напрасно. Оливия не понимала очевидных вещей и лишь усложняла себе жизнь.
-- Вики, тебя зовёт Ричард, – без малейшего зазрения совести соврал мужчина, желая остаться с Ливи наедине.
Девушка вскочила с постели и возбуждённо выпалила:
-- Леон! Как ты мог?!.. Нельзя же шутить такими вещами!..
-- Ты права, нельзя, – спокойной подтвердил стратег КЯ, отходя в сторону и указывая Виктории взглядом на выход.
-- Мамочка! Надеюсь, ты его накажешь за это, – беззлобно объявила Вики и вышла из комнаты.
-- Леон, как ты посмел?!.. – приподнимаясь с подушек, в гневе начала Оливия. – Что ты себе позволяешь?!..
-- Том, – многозначительно повёл бровью стратег КЯ и, подождав пока доктор покинет комнату, ровным голосом сказал: – Во-первых, ляг и не двигайся, пока тебе ни разрешит врач; во-вторых, никогда не выясняй со мной отношений при подчинённых; а в-третьих, не рассчитывай, что ты успокоила Викторию. Сейчас - ладно, но когда ты поправишься, ты сама ей обо всём расскажешь… Это враньё не может так больше продолжаться. Ты и сама должна это понимать.
-- Оно будет продолжаться! Виктория никогда ни о чем не узнает… и ты ей ничего не расскажешь, Леон. Ты даже не счёл нужным посоветоваться со мной! Я не для того скрывала всю жизнь от неё правду, чтобы ты однажды, решил открыть ей глаза на мир. В жизни Вики не будет ничего связанного с миром терроризма! Ты меня слышишь?
Оливия снова почувствовала резь в животе, однако, поглощённая гневом она её даже не заметила.
Стратег КЯ молчал, внимательно наблюдая за женой.
-- Слышишь?! – вновь повторила Ливи.
-- Да, я слышу тебя, – отозвался мужчина, подходя ближе.
-- «Слышу», но не «слушаю», да?!..
-- Успокойся, – видя, что Оливия разнервничалась, попросил Леон, присаживаясь на край постели. – Всё будет, как ты скажешь… не волнуйся…
-- Ты всегда так говоришь, однако каждый раз делаешь по-своему! Ты должен пообещать мне, что больше никогда так не сделаешь… что не станешь больше пытаться рассказать обо всём Виктории… – Оливия повернулась на бок, чтобы облегчить боль и отвернулась от мужа. – Грехи родителей не должны ломать жизнь их детям…
-- Я клянусь, что не буду больше ничего рассказывать Вики, – подтвердил мужчина, тем более что он действительно не собирался этого делать второй раз: "Придёт время, ты сама ей всё расскажешь".
-- Леон, если ты меня обманешь…
Ливи не успела закончить фразу, её губ коснулись пальцы мужа, мешаю огласить угрозу.
-- Не обману, – над самым ухом прошептал стратег КЯ, целуя волосы и спину жены.
Оливию начало знобить, как бывало всегда, когда ей приходилось врать и всплеск адреналина в крови, помогавший ей быть такой убедительной актрисой, начинал стихать. Женщина тихонько вздохнув повернулась, чтобы посмотреть в глаза мужу:
-- Зачем ты это сделал? Ты же знал, как я к этому отношусь…
-- Лив, ты и сама знаешь, что шила в мешке не утаишь… Твоя дочь начала задавать вопросы, она больше не ребёнок…
-- Это неважно, Леон… она будет учиться, выйдет замуж… – Ливи внимательно посмотрела на мужа. – А где Гиз? Я… я забыла у него кое-что уточнить…
-- Что уточнить? – не отрывая прямого взгляда от глаз жены, спросил стратег КЯ.
-- Он обещал сделать мне кое-что… ты знал, что твой врач увлёкся… ммм… астрологией?
-- Меня не интересуют хобби моих подчинённых.
-- Но он хотел составить гороскоп для Алекс…
-- Я не верю в гороскопы, – заявил мужчина.
-- Но я верю. И мне бы очень хотелось поговорить об этом с Гизом.
Щека Леона нервно дрогнула. Он прекрасно понимал, что Ливи не нужен никакой гороскоп и что она, как всегда, идёт к сути окольными путями.
-- Почему бы тебе прямо ни спросить меня, жив ли Гиз? – прохладным тоном предложил мужчина. – К чему такие прелюдии?..
Оливия чуть вздрогнув, изумлённо посмотрела на мужа:
-- Жив?.. Что с Гизом, Леон?.. пожалуйста…
-- Что «пожалуйста»?.. Из-за его халатности ты могла умереть!..
-- Нет-нет… всё было не так страшно, уверяю тебя… И уж тем более в этом не виноват Гиз…
Стратег КЯ вызывающе приподнял бровь:
-- А кто виноват?
Оливия потупившись принялась разглядывать изящную выделку пододеяльника.
-- Я встала проведать малышку… – синие глаза робко взглянули на мужчину. – Я… мне так хотелось её увидеть… кхм… ну, я не стала дожидаться пока Гиз осмотрит меня и разрешит… а потом мне вдруг сделалось плохо и если бы Гиз не оказался рядом… – Ливи осторожно прикоснулась пальчиками к ладони мужа. – Сердишься? Не вини Гиза… он очень хороший врач…
-- Он был приставлен к тебе не для того, чтоб шататься неизвестно где, – строго заметил Леон. – Если его пациенты не выполняют его распоряжений, значит, он выбрал себе не ту профессию. И всё, я больше не хочу говорить о Гизе.
-- Но, Леон… ты заставляешь меня чувствовать себя виноватой…
В ясном взгляде Оливии было столько досады и сожаления, что это могло тронуть самое чёрствое сердце, однако голос мужчины ничуть не изменился:
-- Тебе это совсем не помешает. Возможно, в следующий раз ты сначала подумаешь о последствиях своего поступка…
-- Кажется, ты и сам никогда особо не прислушивался к медицинским предписаниям, – отметила Ливи, укоризненно глядя на мужа. – А я всего лишь упала в обморок, что во время жары - самое обычное дело…
Обладавшая прекрасным здоровьем Оливия, старалась, чтобы её голос звучал как можно уверенней. Женщина сжала руку Леона, пристально разглядывая лицо мужа.
-- Я понимаю как тебе сейчас плохо, но ты не виноват в том, что случилось с Этьеном. Наш образ жизни таков, что рано или поздно это может случиться с каждым…
-- Да, может, но не по моей оплошности, – отдёргивая руку и поднимаясь с постели, жёстко ответил стратег КЯ.
Ливи в недоуменье посмотрела на мужа:
-- О чём ты?
-- Ни о чём, – буркнул мужчина, отходя к окну.
-- Леон, причём здесь ты?
-- Это я виноват в смерти Этьена… И это я оставил тебя с Гизом… я не должен был улетать…
-- Леон… – Ливи была поражена словами стратега КЯ. – И я… и Этьен, мы оба взрослые люди… ты не несёшь за нас ответственности, ни за нас, ни за наши поступки! Это не только невозможно, но и не нужно… мы все живём свой жизнью и сами решаем, что нам делать и как определять дальнейшую судьбу… Дорогой, ты слишком долго управлял другими людьми, ты позабыл, что некоторые вещи человек изменить не в силах.
Стратег КЯ резко обернулся, его глаза потемнели, став холодными угольками:
-- Человек сам делает свою жизнь такой, какой хочет!.. Я пренебрёг осторожностью… посчитал себя умнее других… думал, что держу ситуацию под контролем…
-- Свою… свою жизнь, дорогой… ты не можешь отвечать за жизни других. Леон, все совершают ошибки, – сердце Оливии стонало от сознания того, как мучается её любимый человек.
-- Да… – горько усмехнулся мужчина, – только ошибки бывают разными. И расплачиваются за них близкие люди. Этьен предупреждал меня об опасности, он знал, что я совершаю «ошибку». Но он был слишком предан мне, чтоб пойти против… – стратег КЯ сцепил зубы, закрывая глаза. – Я убил его… убил…
-- Нет, Леон, прекрати! Что ты такое говоришь?!..
-- Он верил в меня, – злобно усмехнулся мужчина, качая головой, – а я принёс его в жертву…
Внезапно стратег КЯ замолчал, словно очнувшись от дурного сна. Он позволил чувствам выплеснуться наружу и он ненавидел себя за эту слабость.
-- Ты так и не рассказал мне, что произошло… – тихо произнесла внимательно слушавшая мужа Оливия.
-- Это уже не важно, Лив.
-- Я могу спросить Эмиля… но может будет лучше, если мне расскажешь ты?
-- Я не хочу об этом говорить. Сейчас важно лишь то, что убийца Этьена жив и где-то ходит по этой Земле… и я не успокоюсь пока ни найду его… – Леон оторвал глаза от пола и посмотрел на жену: – Извини, я утомил тебя своими проблемами. Тебе нужно отдыхать. Прости меня… Я лучше пойду…
Мужчина вновь опустил глаза в пол, медленно, словно под тяжестью невидимого груза, направляясь к двери.
-- Леон, если ты сейчас выйдёшь из этой комнаты, я встану и пойду за тобой, – предупредила Ливи, строго глядя на мужа. – Я не настаиваю на разговоре, просто… останься со мной сегодня…
Оливия проклинала свою беспомощность, как же ей хотелось сделать хоть что-нибудь, чтобы облегчить страдания стратега КЯ. Однако, она была даже не в силах не оставлять его наедине с самим собой.
-- Извини, Лив, у меня дела… я уезжаю в Тархуны, – объявил Леон.
-- Как?! Когда?!
-- Сегодня… Сейчас.
-- Но уже половина девятого. Зачем ехать так поздно?.. – Ливи вновь ощутила неприятную резь внизу живота. – Отправишься туда завтра утром…
-- Какая разница, – пробормотал себе под нос мужчина, вновь направляясь к выходу.
-- Леон, нет! – женщина попыталась подняться с кровати, но, застонав, схватилась за живот и упала обратно на подушки.
-- Лив, что ты делаешь?.. – стратег КЯ бросился было к жене, но опомнившись метнулся к двери: – Том!.. Том! Сюда!
Мужчина поспешно вернулся к Оливии, прижав её к себе, словно пытаясь забрать её боль. Женщина кусала губы, изо всех сил сдерживая стоны.
-- Тише, малыш… тише… успокойся…– гладя жену по волосам, шептал Леон, – я останусь с тобой… не волнуйся…
-- Что случилось? – послышался из дверей голос доктора.
-- Ей больно, – стратег КЯ отстранился от Оливии, уступая место врачу.
Том с трудом убрал от живота руки женщины и поднял её рубашку.
-- Покраснение, но швы кажется в порядке, – заявил он. – Ей не следует двигаться.
Леон чуть наклонился вперёд, заглядывая через плечо доктора. Сердце предательски заныло при виде следа от операции.
Женщина смущённо одернула сорочку.
-- Я хорошо себя чувствую, – заверила она Тома, – просто иногда живот болит, но редко и несильно…
-- Я ваш врач, вы не должны меня обманывать, – сурово оборвал её мужчина.
Он взял руку женщины и заставил разжать ладонь: на нежной коже отпечатались полумесяцы ногтей, впившиеся в неё, когда Оливия рефлекторно сжимала кулаки от боли.
-- Не сильно, да?
-- У меня очень низкий порог чувствительности, я ужасно боюсь боли, – нашлась Ливи, немного виновато улыбнувшись.
Меньше всего Оливии хотелось, чтобы Леон переживал ещё и по поводу её здоровья. Совершенно не умеющая болеть Ливи просто не придавала значения тому, что происходило с ней после операции, считая это явление временным и имея перед глазами пример своей помощницы в Ирландии - Майори всерьёз увлекалась силовым фитнессом и могла почти сразу после аборта отправится в спортзал тягать там гантели.
Ещё пять минут назад мечтающая о том, чтобы муж остался рядом с ней, Оливия теперь хотела, чтобы Леон поскорей отправился в Тархуны. Поддержка из неё сейчас была никакая, а быть источником дополнительных волнений и обузой для него она не хотела.
Стратег КЯ перевёл взволнованный взгляд с жены на доктора и что-то строго сказал ему на французском. Том внимательно посмотрел на женщину, после чего понимающе кивнул боссу.
-- Я сделаю вам обезболивающее… – сказал врач пациентке, открывая аптечку и доставая оттуда шприц.
Пока доктор делал укол, Леон отошёл к окну, набрав на мобильнике чей-то номер и раздавая распоряжения.
-- Ещё раз прошу, – обратился Том к Оливии, складывая в аптечку медикаменты и шприцы, – по возможности ограничьте себя в движениях…
Доктор повернулся к боссу и, кивнув на прощание, вышел из комнаты.
-- Леон, я подумала… если тебе очень надо ехать, то…
Ливи не успела окончить фразу, мужчина отрицательно покачал головой, прерывая её:
-- Нет, я уже позвонил, что приеду завтра утром.
-- Но я не думаю, что есть смысл из-за одной ночи…
-- Лив, я сказал, что остаюсь, – оборвал стратег КЯ. – Я пойду приму душ, если ты обещаешь за это время ни разу не пошевелиться…
Оливия молча проследила как её муж направляется в ванную комнату. Теперь она чувствовала себя виноватой и за то, что отвлекала его от дел. Да что же это такое… она была кругом виновата… перед дочерьми, перед сыном, перед мужем, перед Гизом, перед Этьеном, а значит и Эмилем…
Ливи сжалась под одеялом, пряча лицо в тёплой перине. "Ошибка… – женщина прекрасно поняла, о чём недоговаривал Леон и теперь сердечко Ливи жалобно билось в такт её мыслям: – Этьен не хотел, чтобы они оставались в Турции… и он погиб из-за того, что Леон хотел спасти меня и Сандру…". Теперь Леон страдал от того, что, спасая свою семью, подставил друга. Но… она же не хотела… не хотела ставить его перед этим выбором. Самое страшное - то, чего всегда безумно боялась Оливия быть в тягость и стать обузой.
Оливия перевернулась на бок, подтягивая к себе ноги и зажимая ладошки между коленями. С каких пор она стала такой требовательной, и приносить столько неприятностей? Ведь она всегда была очень удобной женой для Филиппа… что же изменилось?
Дверь ванной тихонько скрипнула, и Ливи закрыла глаза, делая вид, что спит.
Леон бесшумно приблизился к постели и лёг на свою половину. Его взгляд застыл на бледном лице жены. Оливия едва ни открыла глаза, ощутив его прохладную ладонь на своей щеке.
Женщина, продолжая разыгрывать сон, перевернулась на спину, избавляясь от волнующего прикосновения.
-- Прости меня… – прошептал стратег КЯ, осторожно раскутывая жену, – я не должен был оставлять тебя одну в Норвегии… – его рука приподняла сорочку Ливи, обнажая живот. – Прости…
Оливия вздрогнула, почувствовав губы мужчины на наложенных швах.
-- Ле… Леон не надо, – пробормотала женщина и попыталась натянуть ночную рубашку вниз, чтобы скрыть след от операции. – Не смотри…
Стратег КЯ остановил её руки, не позволив сорочке закрыть «рану» в его сердце. Губы мужчины продолжали осторожно очерчивать покраснение вокруг швов.
-- Леон, нет… – протестующе застонала Оливия.
-- Глупышка… я люблю тебя… – прошептал муж, сквозь поцелуи, – и ничто этого не изменит… для меня ты всегда будешь самой красивой и самой желанной… Только не покидай меня…
Оливия вся напряглась под прикосновениями мужа: уж она-то прекрасно видела, что ничего красивого в косом надрезе внизу живота нет. Успокаивало только то, что врач ещё в Анкаре её заверял, что даже без косметического вмешательства он в скором времени будет незаметным.
Однако сейчас ей совсем не хотелось, чтобы Леон разглядывал некрасивый шов. Одна ладошка Оливии закрыла шрам, вторая легла на щеку мужа, вынуждая его поднять голову и посмотреть на неё:
-- Почему тогда ты это сделал? Зачем оставил меня в Норвегии… ты боишься, что я буду тебе мешать?
В глазах мужчины появилось мучительное сожаление.
-- Прости… – прошептал он. – Я помню, что когда-то сказал тебе, что нельзя заводить семью, если на первом месте будет не она, а работа… Но я… я боялся брать тебя сюда… когда мы начинали работу, здесь было крайне опасно… я испугался, что с тобой и ребёнком может что-то случиться… мне было спокойней от того, что ты осталась в Норвегии… под домашним арестом…
Стратег КЯ снял ладонь Ливи со своей щеки и припал к ней губами.
Оливия покачала головой, с лёгкой улыбкой глядя на мужа:
-- Под домашним арестом? Что же будет дальше, сеньор, пояс верности?
Губы Леона едва заметно дрогнули, растягиваясь в подобие усмешки.
-- Ну-у… учитывая, что мы возвращаемся в Англию…
-- Мы возвращаемся в Англию? – не веря своим ушам, переспросила Ливи.
-- Угу, – переместившись на подушки и осторожно обнимая жену, кивнул мужчина, – так вот, учитывая то, что в Англии к вашей персоне всегда проявляют повышенный интерес, то… пояс верности вам совсем не помешает…
-- Хм… после того как ты распугал всех моих поклонников? Сомневаюсь… – женщина мягко улыбнулась и, придвинувшись к стратегу КЯ, положила голову ему на грудь.
-- Они мне не нравились, – мрачно сообщил Леон.
-- Как странно… все, как один, приличные люди…
-- Это особенно настораживало.
Оливия на секунду представила себе возвращение в Англию и её охватила паника. Она не хотела возвращаться туда… в тот дом… Ливи нерешительно подняла глаза на мужа:
-- Может нам стоит поехать в Италию… я… не уверена, что нам будет хорошо в замке…
-- Почему?
-- Ну-у… я никогда не любила этот дом… и вообще…
Ноготки женщины описывали бессмысленные круговые движения на груди Леона.
-- Ты хочешь поехать на свою виллу в Теормине?
-- А ты против? – робко спросила Оливия.
-- Ну, хорошо… только у меня в Англии будут некоторое время дела и я не смогу каждый день возвращаться к тебе… – стратег КЯ выжидательно посмотрела на жену.
Оливия на минуту задумалась. С одной стороны, ей не хотелось вновь оставлять Леона, а с другой: она страшилась возвращаться в родовой замок Райсов. Слишком много привидений таилось за его каменными стенами, очень уж яркие воспоминания прятались по холодным комнатам когда-то родного дома. И Ливи боялась, что символ её прошлой жизни, помешает ей жить в новой. Однако…
-- После похорон, я ни разу не была на могиле Метью… – женщина, почувствовав себя неуютно, заворочалась и подняла глаза, ловя взгляд мужа. – Но возить Сандру с места на место тоже не очень хорошо…
Ливи уткнулась в плечо Леона.
Мужчина провёл ладонью по её волосам, словно утешая.
-- Тогда давай, вы с Алекс отправитесь на Теормину, я в Англию, а потом будем летать друг к другу… когда я не смогу прилететь в Италию, ты прилетишь ко мне в Англию…
-- А дочка?..
-- Ну, ты же можешь оставить её на пару дней с врачами?..
-- Нет-нет! – Ливи стало жутко от этой мысли. – Лучше ты прилетай к нам…
-- Лив, ты собираешься её теперь с рук не спускать? – заглядывая в глаза жены, поинтересовался Леон.
-- Вовсе нет, но пока она совсем маленькая, я думаю, лучше будет мне постоянно находиться рядом с ней. А ты будешь прилетать к нам, – женщина лукаво посмотрела на стратега КЯ и едва ощутимо прихватила губами чувствительную кожу в том месте, где шея Леона переходила в плечо, – когда соскучишься…
-- Так не честно… ты же знаешь, что я скучаю всегда!.. Но не всегда есть возможность сорваться с места…
-- А ты постарайся, – прошептала Оливия, слегка прикусывая подбородок мужчины.
-- Лив, что ты делаешь?.. – теряя голос, спросил стратег КЯ.
-- А на что это похоже? – игриво улыбнулась женщина, продолжая покусывать шею мужа.
Леон с наслаждением смаковал каждое прикосновение жены, он уже и забыл как это приятно.
-- Тебе не разрешали шевелиться, – вдруг напомнил он, пытаясь изобразить строгость.
-- Я не двигаюсь, – проворковала Оливия, продолжая нежно гладить губами шею и плечи мужа, с наслаждением впитывая в себя запах его кожи, смешанный с запахом какого-то нового геля для душа. – Я абсолютно спокойна…
-- Ли… Ливи, перестань… – Леон откашлялся.
-- Мне нравится… я соскучилась, – женщина снова принялась за своё.
По телу стратега КЯ побежала крупная дрожь.
-- Лив, ты что, не знаешь, что мужчины возбуждаются сильнее, чем женщины и совершенно перестают себя контролировать?.. – осипшим голосом спросил Леон, отчаянно пытаясь совладать с зовом плоти. – Ты понимаешь, что дразнишь меня?.. Ты хочешь, чтоб я лишился рассудка из-за того, что не могу к тебе прикасаться?
Стратег КЯ закусил нижнюю губу, стараясь сохранить хоть каплю холоднокровия.
Оливия на секунду оторвалась от своего занятия и, приподняв голову, с явным удовольствием на лице посмотрела на мужа:
-- Ну, почему же, я догадывалась об этом… мужчины вообще такие слабые создания, – не переставая поглаживать торс Леона, руки женщины медленно спустились вниз. – Мне отползти на другой край кровати?
-- Ну, если ты не хочешь, чтоб у этого «слабого создания» случился инфаркт, то - да!.. И побыстрее… – жалобно простонал стратег КЯ, задыхаясь от волнующих прикосновений.
Продолжая одной рукой прижимать к себе жену, второй мужчина начал забираться под её сорочку. Однако ладонь в нерешительности остановилась, совсем немного не достигнув груди.
-- Не останавливайся, – прошептала женщина, задерживая его руку, готовую уже пойти обратно.
-- Господи, Ливи, ну, что ты со мной делаешь?.. Ты совершенно лишила меня воли…
-- Разве это не приятно? – губы Оливии прихватили мочку уха стратега КЯ, несильно потянув вниз.
Женщина взяла руку Леона и положила её себе на грудь, почти вплотную придвигаясь к мужу.
-- Нам нельзя, – пытаясь сконцентрироваться на этой мысли, выдавил мужчина.
-- Un poco… – легкое дыхание Ливи обожгло вдруг ставшую очень чувствительной кожу Леона.
"Боже, дай мне сил устоять", – взмолился стратег КЯ, дрожащими от напряжения пальцами поглаживая взволнованно вздымающуюся грудь жены.
Чуть повернувшись на бок и склонившись над лицом Оливии, мужчина, едва касаясь, прошёлся поцелуями по её щекам и остановился на губах, ожидая ответной реакции. Ливи приоткрыла губы, утопая в сладостном соприкосновении.
-- Нет… не могу… – с трудом отрываясь от жены, хрипло выдавил Леон, – тебе всё равно будет больно… Прекрати…
Оливия облизнула сохнущие после поцелуя в прохладном воздухе губы и, заметив каким взглядом проследил за её жестом стратег КЯ, смущённо втянула их в себя.
-- Извини, – ресницы Ливи виновато опустились, прячась от лихорадочно-возбуждённого вида Леона. – Я… ммм… не злись?
Мужчина слегка накрыл пальцами губы жены.
-- Тшш… не говори так… мне не за что на тебя злиться, – стратег КЯ коснулся лбом лба Оливии и, глубоко вздохнув, попытался выровнять дыхание.
Но это было не так просто, его тело горело от желания, а эмоции требовали выхода. В таких случаях, Леон мог уповать лишь на нарочитое веселье.
-- Ну, подумаешь, – лукаво продолжил он, – вызвала предынфарктное состояние, зашкаливание температуры, помутила разум, расстроила нервы…
-- Я не хотела… вернее хотела… – женщина смутилась, чувствуя, что говорит что-то не то, – в смысле не рассчитала… а ты завтра уезжаешь…
-- Я понял, – Леон почувствовал, как губы против воли складываются в ухмылку. – Если ты обещаешь каждый раз так со мной «прощаться» я постараюсь ездить везде почаще…
-- Гм, если ты так ставишь вопрос, то ничего обещать не могу, – Ливи ткнула кулачком в грудь стратега КЯ.
Леон, зашипев, откатился на спину:
-- Дорогая, ты всё-таки отползи пока на другой край кровати…
-- Вот уж нет, мне нельзя двигаться! – Ливи несколькими тычками отпихнула мужа подальше от себя. – Спи!
-- Угу… уснёшь тут, – отворачиваясь и ворча бубнил себе под нос мужчина. – Как же…
-- Может мне спеть тебе колыбельную? – улыбаясь, предложила Оливия.
-- Ты ещё и поёшь? – язвительно спросил Леон. – Этому вас на факультете истории искусств учили?
-- Ты забыл, что благородное аристократическое воспитание подразумевает хорошее музыкальное образование! – решила подлить масла в огонь Ливи.
Стратег КЯ перевернулся к ней лицом, расплываясь в нахальной усмешке:
-- А я думал, что благородное аристократическое воспитание подразумевает только ханжество…
-- Хм, ты очень вовремя мне об этом напомнил! – Оливия подтянула одеяло к самому подбородку, и окинула оказавшегося неприкрытым Леона скептическими взглядом. – Ты до сих пор здесь? Ты разве не знаешь, что благородное аристократическое воспитание подразумевает раздельные спальни и чай в пять часов?
-- Ну, раз чайная церемония была нарушена, то можно нарушить и церемонии со спальнями, – весело заметил мужчина, лаская жену нежным взглядом.
-- Не вижу в твоих словах логики, – Ливи строго взглянула на мужа. – И не советую так на меня смотреть, это неприлично!..
-- Не-е-ет… это ещё не неприлично… – развязно протянул Леон, осторожно стаскивая одеяло с жены и оставляя её в одной сорочке. – Неприлично это - так!..
Мужчина шаловливым взглядом прошёлся по телу женщины и остановился на соблазнительных ножках.
-- Верни одеяло! Оно моё!
-- Что ещё за приказной тон? – стратег КЯ изобразил искреннее возмущение. – А ну-ка нарисуй покорность на своём личике и попроси своего господина как следует!..
-- Покорность? Мне кажется, что жизнь в пустыне тебя окончательно испортила! – Ливи окинула мужа не менее возмущённым взглядом. – Ещё немного и ты обзаведёшься караваном, сералем одалисок и захочешь, чтобы я тебе мыла по утрам ноги?!
-- Ммм… – глаза Леона восторженно загорелись. – А что?.. Мне бы понравилось: красивые наложницы с опахалами… в облегающих шелках… бросают красные лепестки в вино… и среди этой восточной сказки - ты - некогда непокорная итальянка… в белоснежно-белых переливающихся одеждах… Хотя - нет!.. Без одежды… с белым цветком в волосах… ммм…
Мужчина мучительно закусил нижнюю губу, прикрыв глаза и погружаясь в грёзы.
В стратега КЯ полетала лёгкая пуховая подушка, мигом сбив с него восторженно-мечтательное выражение лица.
-- А ну кыш из моей постели! – зашипела Оливия, ухватываясь за уголок другой наволочки и приготовившись зашвырнуть ею в Леона. – В вино я тебе могу только стрихнин бросить!
-- Какая ты коварная, – надувшись, засопел мужчина.
-- «Кыш» - я сказала!
-- Ну и, пожалуйста, – обижено буркнул стратег КЯ, забирая «оружие», которое в него запустили.
Леон слез с кровати и, бросив подушку на пол, скромно примостился на ней у основания ложа Оливии, словно раб у ног египетской царицы.
-- Вот и лежи там! – Ливи спихнула на мужа вторую подушку, попав тому аккуратно в лицо.
-- И буду!
-- И лежи!
-- Ты обещала мне спеть!
-- Обойдёшься!
-- Тогда я спою!
-- Уволь, соседи вызовут полицию, решат, что мы мучаем животных…
-- Злюка!
-- Испорченный тип!
На том и порешили.
Наутро зашедший в комнату своей пациентки Том, ошеломлённо замер на пороге, глядя на представшую перед ним картину: стратег КЯ спал на животе на полу, обхватив руками две подушки и прижимая их к себе, одновременно уцепившись в половинку одеяла, которая отчасти закрывала его голову, вторая половина осталась на постели и была натянута на плечи Оливии. Том нахмурился, скользнув взглядом по голым ногам женщины, которые явно причиняли ей дискомфорт, так как она то и дело зябко водила ими во сне. Догадаться, что происходило здесь ночью, особого труда не представляло.

31 августа, воскресенье. Сицилия, провинции Мессина, Теормина, 05:40 – …
"Сицилия - один из красивейших и интереснейших островов Средиземного моря, сохранивших свою первозданную красоту. Это изумительные песчаные пляжи, причудливые скалы в бесчисленных бухточках и заливах, величественные горы, утопающие в зелени оливковых рощ и цитрусовых садов долины и высочайший из действующих вулканов Европы - таинственная Этна…" – сквозь дрему слушал в наушниках любезный голос гида Леон.
Самолёт давно уже оставил позади английские берега и подлетал к берегам Сицилии.
-- А вы когда-нибудь были в Теормине раньше? – поинтересовалась его соседка.
Мужчина внимательно посмотрел на блондинку, сидящую рядом. Даже не слыша её акцента, с первого взгляда в ней можно было угадать прожжённую американку.
-- Нет, – покачал головой Леон, с интересом разглядывая эксцентричную собеседницу.
-- О-о!.. – с каким-то сочувствием протянула та. – Уверяю, это самый красивый курорт в мире! Поверьте, я знаю, о чём говорю!
-- Что, объёздили все курорты?.. Есть с чем сравнивать? – с едва уловимой иронией поинтересовался стратег КЯ.
-- Именно так, – ничуть не обидевшись, заверила женщина. – Кстати, меня зовут Джеки Стронг!
Блондинка уверенно протянула руку для рукопожатия.
-- Виктор фон Теллхейм, – не задумываясь представился Леон.
-- Немец?!.. Вы говорите так чисто, словно англичанин, – изумилась Джеки и, получив вместо рукопожатия галантный поцелуй руки, добавила: – а манеры у вас как у истинного француза…
-- Вы разбираетесь не только в курортах, но и в мужчинах? – вновь с тонкой насмешкой поинтересовался стратег КЯ.
-- И итальянское чувство юмора… Мне это нравится!..
-- Благодарю.
-- Но всё-таки вы немец? – спросила женщина и, не дожидаясь ответа, продолжила: – У меня много немецких друзей!.. И в Берне, и в Берлине, и в Золингене, и в Гамбурге… Кстати, вам нравится Гамбург? Правда, потрясающий город?
"И почему я не полетел на личном самолёте?" – вздохнул про себя Леон, мечтая лишь о том, чтобы выспаться. Последние дни он так устал, времени на сон практически не было и вот теперь его снова лишили этого удовольствия.
-- В Теормине вам просто необходимо посетить Античный театр, Одеон и руины Наумахия! – не уставала давать советы американка. – Вид, который открывается с высоты Античного театра, называют «панорамой совершенства»! Вы должны непременно сами в этом убедиться!..
-- Спасибо, я обязательно последую вашему совету, – перебивая кивнул Леон. – Кажется, мы идём на посадку… Было приятно с вами побеседовать…
Джеки с досадой покачала головой:
-- Ну, что вы?.. Мы же совсем не успели ни о чём с вами поговорить. Если вы вдруг будете нуждаться в компании, то вот вам моя визитка… Позвоните!.. – женщина протянула карточку стратегу КЯ, проследив, как он убрал её в карман пиджака. – И ещё маленький совет на прощание: не увлекайтесь слишком итальянками, они крайне непостоянны!..
-- Спасибо, я учту.

31 августа, воскресенье. Сицилия, Теормина, вилла Оливии, 09:20 – …
Оливия слабо пошевелилась, чувствуя как тревожный сон, мучивший её всю ночь, постепенно уходит. Последнее время ей что-то часто стали сниться плохие сны, однако с приходом утра они быстро отступали, оставляя после себя лишь смутное воспоминание и неприятное смятение, вскоре так же оставлявшее женщину.
Вот и сейчас, едва тёплый лучик коснулся лица женщины, неторопливо ползя вниз по её щеке, ресницы Оливии дрогнули и она заворочалась в постели.
Внезапно тело Ливи напряглось, глаза её испуганно распахнулись и она стремительно перевернулась на бок, пытаясь понять, кто мог оказаться в её постели. Однако, увидев рядом со своей подушкой голову Леона, женщина радостно улыбнулась.
Стратег КЯ не предупредил о своём приезде, а Ливи даже не слышала, как он вошёл и разделся.
В нежном взгляде Оливии появилась тревога: Леон казался уставшим и измученным. Будить его сейчас было бы кощунством.
Немного полюбовавшись на спящего мужчину, Ливи бесшумно соскользнула с кровати и, накинув на себя лёгкий пеньюар, вышла из комнаты, чтобы распорядится насчёт «нормального» завтрака. Осунувшееся лицо стратега КЯ просто молило об усиленном питании!
Пара часов крепкого здорового сна показались Леону подарком судьбы. Однако едва его рука легла на вторую половину кровати и не обнаружила там Оливию, сон тут же улетучился.
Мужчина вдруг вспомнил как утром появился в доме: Ливи ещё спала, ему безумно хотелось разбудить её, но он не посмел, зато оказалось, что Алекс не спит и он даже немного поболтал с ней в детской. Стратег КЯ улыбнулся, вспомнив крохотное личико дочери с огромными голубыми глазками.
-- Совсем как у мамочки, – прошептал Леон, направляясь в душ.
Ему хотелось предстать перед Оливией в нормальном виде, а пока из зеркала на него смотрел сонный измождённый небритый тип.
Оливия вернулась в комнату, неся в руках стопку белья и летней мужской одежды. Осторожно заглянув внутрь и обнаружив пустую кровать, Ливи уже собралась положить одежду на стул, но, услышав, как в ванной выключили воду, с улыбкой повернулась навстречу открывающейся двери:
-- Привет, – женщина неловко застыла посреди комнаты, не зная, куда приткнуть одежду.
Сердце Ливи радостно забилось при виде взъерошенного и мокрого стратега КЯ. Взгляд скользнул по мужу, вновь узнавая и привыкая к дорогим чертам.
-- Так-так, – скептически хмыкнул Леон, – кажется, меня сегодня уже предупреждали о ветрености итальянок… Сеньора, почему это в ваших руках мужская одежда, а?..
Мужчина строго покачал головой.
-- Значит, стоит мужу отлучиться на пару недель, – подозрительно продолжил он, – и в доме твориться чёрт знает что?!.. Вы молчите, мадам?!.. Я требую объяснений!..
Стратег КЯ с трудом сохранял серьёзное выражение на лице.
-- Каких еще объяснений, сеньор?! – с вызовом отозвалась женщина. – Вас не было не пару недель, а целых две с половиной недели! А нам - итальянкам просто необходимо, чтобы под боком находилась мужская одежда!
Оливия любовно погладила, лежащую поверх стопки, светлую льняную рубашку.
-- Хм… и что же мужская одежда - это всё, что вам необходимо под боком? – с нотками разочарования спросил Леон, медленно приближаясь к супруге.
Ливи вздёрнула подбородок, точно неприступная императрица.
-- Ну, да, а что ещё требуется: удобная, покладистая, всегда под рукой… хочу - поглажу, хочу - в шкаф положу, – отступая, заявила она.
-- Значит сам обладатель одежды вам не нужен? – на губах стратега КЯ появилась недоверчивая ухмылка.
-- Какой обладатель? У вас есть какие-то виды на эту одежду?
-- А что если - да? – мужчина осторожно забрал одежду из рук жены и отбросил на постель. – А что вы скажете, если у меня виды не только на одежду, но и на вас, мадам?
-- Что я скажу? Ммм… вы застали меня врасплох, мне надо подумать… а можно уточнить, какие виды?
Взгляд Леона демонстративно остановился на декольте Оливии.
-- Вид сверху, – начал медленно перечислять он. – Вид сбоку, – обходя Ливи кругом, продолжил мужчина. – Вид сзади…
Стратег КЯ остановился за спиной жены, обхватывая её за талию и прижимая к себе.
-- А может вы позволите мне ещё какие-нибудь виды? – Леон довольно сильно впился зубами в шею Оливии, засасывая чувствительную кожу.
Её дыхание сбилось и женщина на секунду замерла в руках мужа, наслаждаясь его требовательными прикосновениями, чувствуя как просыпается под ласками её тело. Однако разум пока не хотел уступать своих позиций:
-- Ммм, – Ливи с трудом справилась со своим голосом. – Возможно, вас заинтересуют виды из окна… они у нас изумительные, обычно, гости от них в восторге!
-- Да?.. А что, в вашем доме часто бывают гости? – Леон оторвался от шеи жены и развернул её лицом к себе.
На губах женщины появилась лукавая улыбка.
-- Реже, чем хотелось бы… – мелодично отозвалась она, скромно поправляя вырез пеньюара.
Взгляд мужчины мгновенно упёрся в грудь Оливии. Стратег КЯ вдруг рассмеялся, поняв, что именно этого Ливи и добивалась своим ненавязчивым движением, а он лишь покорно сделал то, что хотела она.
-- Что это вас так развеселило? – строго поинтересовалась женщина.
-- И что же эти редкие гости? – не обращая внимания на вопрос, продолжил свой допрос Леон. – Это были мужчины?
В голубых глазах стратега КЯ бесновались чёртики.
-- Ммм, мужчины? – Ливи постучала пальчиком по губкам, приковывая взгляд Леона к нежному изящно очерченному рту, при этом рассеянно блуждая глазами по потолку. – Мужчины… El hombre… ааа… l'uomo!.. Да ходят тут всякие, видами любуются…
Оливия безмятежно улыбнулась мужу, опуская руки ему на плечи.
-- Видами из окон твоей спальни? – бровь стратега КЯ возмущённо изогнулась. – Это кто же смеет?!..
-- Ну-у-у… мой супруг, например…
-- Как?!.. – Леон отступил назад. – Вы замужем?..
Лицо мужчины стало по-настоящему печальным.
-- Значит у меня нет никаких шансов? – со скорбью в голосе спросил он.
-- Увы… мне очень жаль, – Ливи развела руками. – Поэтому я бы очень рекомендовала вам одеться, вы меня компрометируете… А потом, так и быть, я накормлю вас завтраком.
Женщина наклонилась, чтобы поднять одежду с кровати и передать её Леону. Стратегу КЯ хватило одного мгновения, чтоб опрокинуть жену и придавить своим телом.
-- Я люблю завтрак в постель, – прошептал он, распахивая пеньюар Оливии и оставляя горячие поцелуи на её коже.
Всё произошло так стремительно, что Ливи даже не успела отреагировать, а Леон уже стоял на ногах довольно любуясь на весьма пикантную картину.
-- Впрочем, я так голоден, что сам спущусь на кухню!..
Оливия несколько раз растерянно хлопнула глазами и запахнула халат.
-- Д-да… и-идём…
-- А может ты хочешь чего-нибудь другого перед завтраком? – лукаво поинтересовался мужчина, игриво сощурив глаза.
Ливи с чопорной улыбкой поправила чёлку:
-- Пожалуй, стакан апельсинового сока, а после завтрак… Надеюсь, ты не собираешься идти завтракать в этом? – покосилась на полотенце женщина.
-- Ммм… между прочим в Шотландии мужчины так ходят…
-- Я думала, ты был в Англии?
-- Скажем так: я был в Великобритании… Так значит апельсиновый сок? Больше ничего не желаете?..
Оливия упрямо покачала головой.
Безразлично пожав плечами, стратег КЯ направился к двери.
-- Леон! Полотенце!.. Я не желаю, чтобы прислуга видела тебя в этой набедренной повязке!
Мужчина остановился и медленно повернулся к жене. Его губы расплылись в самодовольной ухмылке.
-- Значит, вы желаете, чтоб я это снял? – взявшись за край полотенца, поинтересовался он.
-- Именно!
-- Желаете?.. – вкрадчиво переспросил стратег КЯ. – Вы же только что сказали, что кроме апельсинового сока ничего не желаете!.. Так значит, вам к соку теперь ещё и зрелищ подавай, да?
-- Я имела в виду совершенно…
-- Не надо! – полным сарказма голосом перебил мужчина. – Именно этого ты и добивалась…
В следующее мгновение полотенце оказалось на полу.
-- Леон!!! – Ливи как-то совершенно по-детски всплеснула руками, закрывая ладонями лицо, словно пытаясь сдержать ими заливающий щёки румянец. – Шарль Пейзера - ты возмутителен!!! Немедленно оденься, а если кто-нибудь войдёт?!
-- Я не понял, кто это входит в твою спальню без стука? – повёл бровью стратег КЯ, кошачьей походкой приближаясь к постели.
-- Всё равно… – упрямо запротестовала Оливия.
-- Мадам, а что это вы так покраснели? – бесцеремонно поинтересовался мужчина, отводя руки жены от лица. – Вы что, голых мужчин никогда не видели?.. А может вы боитесь перевозбудиться?
Ливи смущённо отвела глаза в сторону.
-- Боже… сколько церемоний, – насмешливо прошептал Леон, склоняясь над женщиной.
Оливия вздрогнула, почувствовав его руку, уверенно скользнувшую под её пеньюар по внутренней стороне бедра.
Ливи проворно сдвинула колени, выуживая наглую ладонь из-под халатика:
-- Ты же… ты же хотел есть!
-- С чего ты взяла? – поднял бровь стратег КЯ, опираясь руками на постель жены.
-- Я… так подумала, что ты…
-- Я понял, – кивнул Леон, словно придя к согласию с самим собой, – тебе нельзя давать высыпаться и вставать первой, иначе ты начинаешь «думать» и тебя потом так просто не уложить… надо брать тёпленькой пока ты не пришла в себя…
Пока стратег КЯ делился своими умозаключениями с супругой, его руки уверенно стаскивали с неё пеньюар и тянули вниз бретельки белой шёлковой ночной рубашки.
-- Подумать только, и я скучала по этому типу! – нашла в себе силы возмутиться женщина.
Треск рвущёгося шёлка пронзил хрупкую тишину спальни и тело Оливии оказалось полностью обнажено.
-- Хочешь, чтобы я ушёл завтракать? – недоверчиво усмехнулся Леон, опрокидывая Ливи на спину и нежно сжимая её грудь.
-- Ммм… – тело Оливии подалось навстречу рукам мужа, отвечая лучше всяких слов. – Нет уж, сиди здесь, тебя же нельзя выпускать к приличным людям, – жарким шепотом рассмеялась она, царапнув ноготками плечи мужчины.
Стратег КЯ шумно втянул в себя воздух, хватая зубами женщину за пальцы.
-- Ай! – вскрикнула Оливия, отдёргивая руку. – Ты что-то совсем одичал в своей Шотландии…
Леон стремительно придавил жену своим телом, стальным кольцом сцепляя руки за её спиной и нещадно терзая её губы ненасытными поцелуями.
Оливия задыхаясь в тесных объятьях и перехватывающих дыхание поцелуях, слабо застонала.
-- Боже… Леон… – с трудом вспоминая как надо разговаривать, бормотала она. – Дай мне вздохнуть… – женщина охнула, вздрагивая от каждого нетерпеливого прикосновения мужа. – Подожди секунду… я не закрыла дверь…
Ливи вновь застонала. Стратег КЯ ничего не ответил, да и вряд ли вообще слышал, что говорила жена, его накрыла небывалая волна страсти, на фоне которой мерк любой огнедышащий вулкан. Сильные руки мужчины бродили по телу Оливии как всемогущие завоеватели по порабощённым землям.
-- Ле… – имя мужа так и не сорвалось с губ Ливи, испепеляющее дыхание Леона вместе с поцелуем парализовало голосовые связки, обжигая дыхательные пути.
Стратег КЯ с остервенением изголодавшегося коршуна терзал и ласкал тело жены, но никак не мог насытиться. Какое-то время Ливи пыталась отвечать на ласки мужа, однако всякий раз мужчина перехватывал её запястья, прижимая их к кровати, и Оливия отказалась от своих попыток, полностью отдаваясь захватившему её вихрю. В какой-то момент женщина почувствовала, что больше не контролирует своё тело. В истоме она то выгибалась навстречу рукам Леона, то металась из стороны в сторону, пытаясь убежать от его прикосновений, извлекающих из её горла мучительные стоны, а потом вновь приникала к мужу, обхватывая его безвольными ватными руками.
-- Я жутко голоден, – прошептал стратег КЯ, когда они обессиленные уже лежали в объятьях друг друга, окутанные любовной негой.
-- У меня нет сил идти на кухню, – с трудом выдавила Ливи.
-- У меня у самого нет сил… ты меня осушила, как колодец в пустыне…
Оливия иронично хмыкнула потеревшись щекой о грудь мужа:
-- Это ещё не известно, кто кого осушил… ты был просто… бешеным…
-- Но я безумно соскучился, – поглаживая спину женщины, шептал Леон.
-- Н-да… безумие было заметно… Ты всё ещё хочешь есть?
-- Ага! А ты готова пожертвовать собой? – мужчина ущипнул жену за животик.
-- Кыш, людоед!.. У меня в тумбочке, кажется, была шоколадка…
Стратег КЯ довольно рассмеялся:
-- О! Это, безусловно, утолит мой голод!
Оливия вывернулась из рук мужа и потянулась к шкафчику рядом с её постелью. Леон не удержавшись игриво провёл пальчиком по скользнувшему мимо него упругому бедру.
-- Мсье, держите себя в руках! – Ливи откинула зарвавшуюся руку стратега КЯ, покосившись на мужчину через плечо.
-- Ммм… может быть лучше в ваших? – Леон вытянулся вслед за Оливией, не спеша скользя поцелуями вдоль её позвоночника.
-- Леон?! – Ливи ошарашено обернулась, в руках её была зажата плитка швейцарского шоколада с орехами.
-- Что-о-о?.. – протянул мужчина, поднимая глаза на жену.
-- Ты же вроде как устал?
-- Устал, – подтвердил стратег КЯ, подтягивая к себе Оливию. – Дай сюда мой шоколад!
Леон выхватил плитку из рук женщины и, отвернувшись от неё, принялся развёртывать красочную обёртку.
-- Ты что же, со мной даже не поделишься? – заглядывая через спину мужа, поинтересовалась Ливи.
Мужчина внимательно посмотрел на шоколад, потом оглянулся на жену и снова перевёл взгляд на шоколадку. Отломив маленький квадратик, стратег КЯ протянул его Оливии.
-- О! Ты так щедр, мой дорогой, – скептически покачала головой та. – Ты уверен, что тебе не жалко такую большую дольку?
-- Ты права, – кивнул Леон, отбирая кусочек шоколадки назад.
-- А-а-а-а… – Ливи открыла рот от изумления и несколько секунд не могла ничего вымолвить, глядя на свою дольку, скрывшуюся за щекой мужа. – М-да… ты как был нахалом, так им и остался, любимый!
-- Ты тоже ничуть не изменилась, моя упрямая непокорная малышка… Кстати, а что делает шоколад в спальне? Ты что, его по ночам хрумкаешь?!..
-- А чем же мне ещё подсластить мои одинокие ночи? – с вызовом спросила Ливи, водя ноготком по правой лопатке мужчины.
Стратег КЯ перевернулся к Оливии лицом, заглядывая в глаза.
-- Значит, ты заменила меня шоколадом и мужской одеждой? – наигранно возмущённо поинтересовался он. – Так-так… очень интересно…
-- А чего ты хотел, оставив меня одну под палящим солнцем Италии? Скажи спасибо, что я не заменила тебя каким-нибудь страстным сицилийцем!
-- Ах, так?!
Мужчина притянул к себе за подбородок личико жены и укусил её в нижнюю губу. Всхлипнув, Ливи приоткрыла губы и тут же почувствовала язык Леон у себя во рту вместе с привкусом горького шоколада и орехов. Руки стратега КЯ скользнули по спине Оливии, останавливаясь на её ягодицах и прижимая тело Ливи к мужу. Какое-то время Леон вновь вёл в поцелуе, однако женщина исхитрилась оказаться сверху и теперь, строго глядела на мужа, удерживая его руки (всё время норовившие добраться до её тела) за запястья так же как он перед этим её.
-- Да-да, именно, – припухшие после поцелуев губки, придавали обиженному голосу женщины ещё больше достоверности. – Что-то я не слышала, чтобы итальянцы морили своих жён голодом, мы в отличие от французов - народ гостеприимный!
Ливи сурово оглянулась на шоколад.
Они потянулись к нему одновременно, перехватывая руки друг друга и одновременно же ухватились за разные края плитки. Леон, пользуясь своей силой, перевернул жену на спину, придавливая к кровати, но Оливия перекатила его на бок. Совершив ещё пару переворотов в борьбе за шоколадку, они свалились с кровати на пол. Стратег КЯ ударился затылком и жалобно заскулил, выпуская из рук шоколад и хватаясь за голову.
-- Так нечестно, – капризно запротестовал он.
-- Кто быстрее - тот и прав! – заявила Ливи, демонстративно отправляя кусочек шоколада в рот.
-- Ты маленький жулик, – пощупав голову, Леон захныкал. – У меня теперь будет шишка!
-- У тебя? Шишка? У тебя же голова чугунная… дай я посмотрю… – Оливия протянула руку и её тонкие пальчики пробежались по затылку мужа.
Тело Леона среагировало самым однозначным образом, как всегда впрочем, на любое нежное прикосновение Оливии. Однако женщина сделала вид, что ничего не замечает и, резко забеспокоившись, серьёзно посмотрела на мужа:
-- И правда будет шишка… надо обязательно позвать врача! А не то станешь глупым-глупым…
-- Я знаю другой способ вылечиться, – крепче обнимая жену за талию, прошептал стратег КЯ.
-- М-да? – засомневалась Ливи.
-- Угу… Секс!
Оливия выронила шоколадку из рук прямо на грудь Леону.
-- И-и-интересный способ… – запинаясь выдавила она. – Сам до такого додумался?..
Мужчина почувствовал как шоколад начал таять у него на груди толи от жаркого дня, толи от раскалённой эмоциями кожи.
-- Это французская народная медицина, – улыбнулся стратег КЯ, сильнее прижимая бедра Оливии к себе и заставляя отчётливо понять желания его тела. – Пожалуйста, полечи меня…
Ливи беспокойно заелозила на муже в поисках пути к отступлению.
-- Ммм… ты знаешь, я слышала традиционная медицина гораздо надёжней! Не стоит рисковать таким жизненно важным органом…
Оливия не успела закончить, как Леон расхохотался, не спуская при этом горящего взгляда со своей жены.
-- Поверь мне, в данном случае… промедление смерти подобно, – проводя рукой по телу Оливии, шепнул мужчина.
Глаза Ливи слегка расширились, когда стратег КЯ осторожно потянул её колени на себя, так что она практически села.
-- Леон… я не уверена… – о том же самом говорил её беспомощный взгляд, которым она взволнованно смотрела на мужа.
-- Лив! Умоляю, я сейчас сгорю… – в отчаянье простонал мужчина, – посмотри, во что превратился твой шоколад!..
-- Я люблю горячий шоколад, – лукаво прошептала женщина, наклоняясь к мужу.
Леон застонал, когда влажный язычок Ливи прошёлся по его груди, слизывая расплавившийся шоколад.
-- Господи, Лив… ну, пожалуйста… я больше не могу, – совершенно осипшим голосом прохрипел стратег КЯ, – …у-м-о-л-я-ю…
Его тело начинало трясти, словно в лихорадке. Испачканные в шоколаде губы Оливии замерли и её язык нежно коснулся соска мужчины, несколько раз обводя его по кругу. Пальцы Леона впились в нежную кожу на бедрах Ливи и она засмеялась чувственным грудным звуком, заставляя тело мужчины вытянуться словно струна, от едва сдерживаемого напряжения.
-- Ливи… – начиная медленно… очень медленно двигаться, услышала Оливия сдавленный стон. – Быстрее… я тебя прошу… быстрее… – откидывая назад голову и хрипло дыша, Леон попытался задать женщине нужный ритм.
Оливия тихо застонала, чувствуя, как мир вокруг вновь начинает кружиться и уносится куда-то очень далеко.

История Катрин и Этьена
31 августа, воскресенье. Австрия, Фельдкирх, лаборатория КЯ, 10:00 – …

Катрин прогуливалась по ступенькам перед входом в лабораторию, ожидая появления Леры. Она понятия не имела, что от неё потребуют и почему такая срочность. Конечно, ходили слухи, что Харингтон и Леон что-то не поделили, но подробностей Кати не знала. Не смотря ни на что, она рано утром прилетела в Фельдкирх.
Серебристый «опель» быстро подкатил к зданию, и из него вышла Лера в сопровождении двух оперативников, которые, правда, не стали подниматься в лаборатории.
Катрин по просьбе помощницы Леона отвела её к Франсуа Перье.
-- Доброе утро, – с толикой любопытства во взгляде поприветствовал учёный своих гостей.
-- Доброе, – кивнула Кати. – Как поживаете?
-- Превосходно! – бодро отозвался Перье. – Ещё никогда не чувствовал в себе столько силы и желания творить…
-- Это очень кстати, – с едва уловимой иронией заметила Лера. – Итак, как я поняла из вашего сообщения, первая стадия проекта завершена?..
-- Точно! – старик гордо улыбнулся.
-- Какого проекта? – Катрин перевела взор с Леры на Перье и обратно.
Почему-то неприятно засосало под ложечкой. Ей казалось, что она в курсе всего, что происходит в лаборатории.
-- Я получил секретное задание от Леона, – извиняющимся тоном начал учёный. – Поэтому не мог включить его в отчёты для вас, Катрин…
-- Секретное задание? – Кати бросила тревожный взгляд на Леру.
-- Именно, – подтвердила та. – Эксперимент по клонированию человека.
-- Человека?.. Перье, вы же писали в отчётах, что у приматов возникает молекулярное препятствие - из яйцеклетки исчезает какой-то там набор белков и получается «хромосомный хаос»!..
Старик расплылся в победной улыбке:
-- Я проверил гипотезу осей Шатена и использовал самый совершенный метод клонирования. Это позволило хромосомам яйцеклетки оставаться в эмбрионе до слияния с донорской клеткой, чтобы белки оси могли перебраться на новое место… В этом случае формируются нормальные оси, а это означает, что клонирование приматов осуществимо!!!
Обе женщины уставились на учёного, пытаясь понять, что он только что сказал.
-- Добавьте к этому наличие сканобразов, – воодушевлённо продолжал Перье, – упростивших и модернизировавших процесс не только памяти на уровне клеток, но и памяти о чувствах!..
-- Постойте, вы хотите сказать, что клон чувствует тоже, что его оригинал? – оторопела Катрин.
-- Если не вносить изменений в общую схему, то - да!.. Если же, допустим, клону добавить агрессии, то он будет просто хранить память о прежних чувствах и считать, что они изменились с течением времени… Что-то вроде: я любил этого человека, но любовь проходит и теперь я ничего не чувствую к нему.
-- То есть, по сути, можно создать клона с любым характером?
-- Теоретически - да… а на практике у меня пока не было возможности это попробовать…
Лера нетерпеливо посмотрела на часы.
-- Всё это очень увлекательно, – перебила она, – но у меня ограничено время. Поэтому давайте посмотрим, что получилось, а потом будете заниматься и теорией, и практикой!
-- Да-да, конечно! Прошу за мной! – кивнул старик.
Все трое прошли в соседнюю лабораторию. В центре помещения располагался стеклянный параллелепипед наполовину заполненный странным раствором, в котором находился, судя по очертаниям, человек.
-- Все жизненные функции у него в норме, – по дороге рассказывал Перье. – Вот уже три дня не было никаких нарушений… Сейчас он в состоянии близком к коме, но я готов «разбудить» его по первому же приказу…
-- Тогда будите! – приказала Лера.
С азартным блеском в глазах ученый завозился возле разнообразных приборов. Под тихое стрекотание тросы подняли тяжелую крышку параллелепипеда, вслед за этим и из этой своеобразной колыбели было извлечено тело человека.
Катрин сначала подумала, что это злая шутка её воображения, но, приглядевшись, утвердилась, что зрение её не обманывает и человек, над которым сейчас колдуют врачи - Этьен. Вернее не он сам, а клон, который должен стать его точной копией. Кати вся похолодела, и тошнотворный ком подкатил к горлу. "О Боже, и после смерти ему не дают покоя! И упоминание о Боге сейчас как нельзя кстати!" – пронеслось в голове женщины, когда она смотрела, как к беспомощному телу подключают датчики приборов. Ей оставалось лишь радоваться, что увлечённые происходящим окружающие, казалось, не заметили её реакции.
-- Почему меня не предупредили? – не смогла удержаться от этого вопроса Катрин.
Она очень старалась, чтобы её голос звучал как можно ровнее.
-- О чём? – бесстрастно спросила Лера. – О том, что проводится такой эксперимент или о том, что клонируют Тьё?
-- И о том, и об этом!
-- Насчёт засекреченности - все вопросы к Леону, – усмехнулась женщина, внимательно следя за всеми действиями Перье, – если, конечно, разыщешь его… Кстати, дай и мне тогда знать!.. А Тьен - потому что в лаборатории было всё необходимоё для клонирования. Пока он курировал проект (во время твоей болезни), Перье создал огромную базу данных с его сканобразами. Да и клетки всех видов были в наличии…
-- Это было в мае, да? – размышляя вслух, пробормотала Катрин. – То есть сканобразы с мая по июль отсутствуют?.. Клон не будет помнить тот период?
Перье вдруг обернулся и расплылся в загадочной улыбке.
-- А вот это - ещё один эксперимент! – радостно заявил он. – Сразу после смерти тело успели заморозить и доставить к нам в лабораторию, прежде чем Шетардьё похоронили!.. Я сделал специальное гиперсканирование - моё новой изобретение! Очень даже может быть, что Шетардьё будет помнить и этот период жизни тоже!
Катрин поёжилась и вдруг с неприятным чувством вспомнила, что этого сумасшедшего учёного похитила и уговорила работать на КЯ именно она.
Тем временем Этьена уложили на стол, напоминающий операционный, и утыкали массой трубочек и проводков.
-- Ну, что ж, посмотрим… – хрипло прошептал учёный, переключая несколько тумблеров на различных аппаратах.
Кати с замиранием сердца ожидала развязки эксперимента.
Сначала дрогнули веки клона, затем кардиомонитор показал учащение сердечного ритма и вдруг свет во всей лаборатории погас. Началась суета. Запасные генераторы странным образом, все как один, выходили из строя, едва появлялась новая вспышка света. Одни ассистенты бежали за фонарями, другие - вручную приводили в действие агрегаты и меняли приборы. Перье раздавал команды, но рук явно не хватало. Словно сама Природа взбунтовалась против подобного эксперимента.
И вдруг, перекрывая общий гам и панику, раздался холодный голос Леры:
-- Перье, провалишь эксперимент - ликвидирую тебя вместе со всей лабораторией.
Учёный на мгновение замер, а потом быстро повернулся к Катрин.
-- Встаньте возле той панели с тремя тумблерами, – попросил он. – Видите - синий, красный и зелёный?.. Когда я скажу, включите все три одновременно!.. Только обязательно одновременно!
Кати быстро исполнила указание, ожидая сигнала. Перье провёл перекличку, перечисляя различные ветки схем, распределённых между ассистентами.
-- Катрин, включайте, – махнул рукой учёный.
Женщина одновременно передвинула тумблеры, но красный заело и он перешёл в крайнее положение с некоторым запозданием.
Внезапно включился свет, разливаясь по лаборатории. Все присутствующие устремили взгляды на Этьена. Тот открыл глаза и удивлённым взором окинул собрание.
-- Я что-то пропустил? – осторожно поинтересовался он. – Или тут свершается жертвоприношение, а на алтарь уложили меня?
Все вокруг замерли, в изумлении уставившись на Этьена.
-- Так что всё-таки происходит? – подозрительно оглядев окружающих, поинтересовался тот.
Первой очнулась и подала голос Лера:
-- Ничего особенного, Тьен. Это обычные медицинские процедуры, медикам ещё нужно провести ряд обследований. Потерпи и тебе чуть позже всё объяснят.
-- Ладно… – пробормотал Шетардьё.
В усталом жесте его рука поднялась к лицу и прошлась до макушки, нащупав колючий ёжик волос.
-- Обследования - обследованиями, но побрили-то меня зачем?! – озадаченно поинтересовался Этьен.
Катрин стояла в стороне, облокотившись о какой-то стол: "Он так же выглядит, говорит тем же голосом… и не чего не знает о том, кто он…"
-- И кстати, почему я голый? – хмыкнул Тьен, поднимаясь со своего ложа. – Где моя одежда?
-- Вижу, ты в порядке! – похлопала мужчину по плечу Лера. – К сожалению, у меня срочные дела!.. Увидимся позже…
Женщина одобрительно кивнула Перье и, прежде чем направиться к двери, тихо шепнула Катрин:
-- Присмотри хорошенько за Тьё. Наш учёный слишком предвзят в данном вопросе, проверяй лично все тесты, результаты, анализы…
Кати коротко кивнула, провожая Леру взглядом и вновь переводя его на Этьена.
-- Что это вы все меня разглядываете, словно рождественскую ёлку? – спросил Шетардьё, озадаченно почёсывая затылок.– И почему моё тело всё липкое? Меня что, купали в желе?

31 августа, воскресенье. Австрия, Фельдкирх, лаборатория КЯ, 11:30 – …
-- Я не понимаю, зачем все эти приборы? – возмутился Тьен. – Я прекрасно себя чувствую!
Шетардьё находился в помещении, оборудованном под удобную больничную палату.
-- Мы только снимем показатели, – заверил медик, что-то записывая себе в планшет.
Наконец, все обследования провели и «освободили» Этьена от пут приборов. Оставшись один, Тьё медленно поднялся на ноги и подошёл к зеркалу, внимательно разглядывая себя. Странное чувство чего-то неестественного заставляло мужчину изо всех сил напрягать мозг. Непонятные воспоминания роились в его голове, но никак не хотели собираться в целостную картинку.
Шетардьё вдруг нагнулся, разглядывая голень правой ноги.
-- А где?.. – Тьен ошарашено уставился на другую ногу, но и там не было шрама от укуса голубой акулы, встретившейся ему однажды у берегов Новой Зеландии. – Что за чертовщина?!..
Этьен выпрямился, рассматривая в зеркало виски. Он как будто бы помнил, что там тоже должен был быть шрам или ссадина, но - ничего!
В отражение мужчина увидел, как открылась дверь его палаты и на пороге появилась Катрин.
-- Я купила тебе одежду, – проходя в комнату и складывая свёртки на кровать, сказала она.
-- Это очень кстати, – благодарно кивнул Шетардьё, быстро распаковывая брюки и надевая их.
Кати на мгновение показалось, что Тьен стесняется ходить при ней голым - такого раньше она никогда не замечала за ним.
-- Ты знаешь, я чего-то не понимаю, – осторожно признался Этьен, натягивая рубашку. – Я… словно… получил… новое тело… У меня нет ни прежних шрамов, ни царапин… Перье что, на мне какие-то жуткие эксперименты ставил?!..
"Ты не представляешь себе, до какой степени ты прав!" – ответила про себя Катрин.
-- Этьен… – казалось, женщина с трудом выговорила это имя. – Не переживай, исчезновение шрамов - это нормальное явление, даже можно сказать естественное…
Кати судорожно пыталась понять, как ей стоит отвечать на подобные вопросы мужчины.
-- То есть как это нормальное? Значит, он всё-таки что-то со мной сотворил?
-- Скажем так: тебе сделали регенерацию кожных покровов, от этого такое чувство обновления и отсутствие шрамов… Не думай сейчас об этом. Лучше скажи, как ты себя чувствуешь?
-- Очень странно как-то… В мыслях полный хаос.
-- Ничего, это должно скоро пройти… – женщина попыталась придать голосу бодрый тон. – Ты не будешь возражать против ещё нескольких тестов на сегодня? Просто наши специалисты немного побеседуют с тобой?
-- Побеседуют? – Тьен удивлённо повёл бровью. – Беседуют обычно с заключёнными или сумасшедшими… А меня к какой категории отнесли?
-- Ну, ты же сам говорил, что странно себя чувствуешь, в мыслях разброд. Может быть, беседа с психологами поможет тебе… – осторожно ответила Кати.
-- Беседа после регенерации кожных покровов?.. Кэт, я пока не сошёл с ума, чтоб не понимать, что со мной сделали что-то совершенно другое!
Немного помолчав, женщина медленно кивнула:
--Ты прав… другое. И тебе объяснят, что именно, но давай продвигаться к этому постепенно и для начала с тобой поговорят психологи…
Этьен растеряно пожал плечами, присаживаясь на кровать:
-- Я должен куда-то идти?
-- Нет-нет!.. Я позову их к тебе…
Через несколько минут Катрин привела двух специалистов - мужчину и женщину. Они расположились за столом, разложив какие-то рисунки и графики.
-- Как я понимаю, мне придётся что-то выбирать? – подходя ближе, поинтересовался Шетардьё. – Что, дело совсем плохо?..
-- Почему вы так решили? – быстро спросила женщина-психолог, приготовившись что-то записывать.
-- Я просто иронизирую, – осторожно ответил Тьен, понимая, что надо быть осмотрительнее в выражениях. – А где сейчас Леон? – повернувшись к Катрин, задал он вопрос.
Кати развела руками:
-- Не могу знать.
-- Кажется, последний раз я видел его в Италии… – задумчиво пробормотал Шетардьё, опускаясь на стул. – Хотя - нет… в Турции! Да, точно в Турции!.. Или в Ливии?..
-- Какой сегодня месяц? – совершенно бесстрастным тоном спросила психолог.
-- М-м-м… май… или июль… или… – Этьен вдруг замолчал, сдавив голову руками. – Чёрт!.. Я не помню… У меня что, амнезия? Я попал в какую-то аварию?
-- Какие ваши последние отчётливые воспоминания? – продолжала допрос доктор.
Тьен исподлобья бросил взгляд на Катрин и быстро отвернулся. Последнее, что он хорошо помнил - была их ссора с Кати.
-- Я… не уверен… Н-н-н… надо подумать…
-- Хорошо, тогда давайте начнём постепенно с вашего детства. Кто были ваши родители?
Шетардьё вдруг резко поднялся из-за стола и направился к выходу.
-- Ты куда? – преграждая путь, удивлённо спросила Кати.
-- К Перье!.. Только он может объяснить, что со мной происходит! Я вытрясу из него правду!.. Отойди, пожалуйста…
В голове у Катрин пронеслись с десяток смачных ругательств в адрес Леона, Леры и иже с ними.
"Мало того, что меня ни о чём не поставили в известность, так ещё оставили самой разбираться с ним! Ну, как ему объяснить, что он - это не он! Что он погиб и с ним попрощались на его могиле, а теперь он таким вот способом возродился!!! Как?!! Когда я на него смотрю, мне кажется, что ещё чуть - и я сойду с ума!!!"
-- Я обещаю тебе, что если ты сейчас сядешь, я сама приведу сюда Перье, и мы всё объясним! Поверь, так будет лучше!
-- Хорошо… – немного подумав, согласился Этьен. – Но я хочу знать правду!
-- Ты всё узнаешь… – тихо ответила женщина, выходя из комнаты: "Только ещё не известно как на тебя подействует эта правда…".

31 августа, воскресенье. Сицилия, Теормина, вилла Оливии, 11:00 – …

-- Так вот что значит, когда говорят: «мой сладкий», – улыбнулась Ливи, отрывая ладошку от липкой груди мужа.
-- Думаешь, первая женщина, которая произнесла такое, извозила своего любимого в шоколаде? – весело отозвался стратег КЯ. – Или может в карамели?.. Ннн… Думаю, стоит вечером поэкспериментировать, что скажешь?
-- Посмотрим на твоё поведение, – поднимаясь, ответила женщина и направилась в ванную комнату.
Через минуту оттуда послышался возмущённый возглас:
-- Л-е-о-н!
Мужчина тут же вскочил на ноги, следую в ванну.
-- В чём дело? – расплываясь в улыбке, спросил он, разглядывая стоящую возле зеркала жену.
-- Ты что наделал?! – Ливи указала на свои бёдра (они были в синяках). – Как я буду ходить в таком виде в купальнике?!..
Леон театрально закусил кулак:
-- Но, дорогая, а как ты будешь ходить в таком виде без купальника?..
-- Дикарь! – в мужчину полетела мочалка, которую Ливи подхватила с туалетного столика.
-- Ты предлагаешь мне потереть тебе спинку? – стратег КЯ с легкостью поймал «боевой снаряд» и теперь вертел его перед глазами.
-- И на мне потом не останется живого места? Нет уж, нет уж, – подхватив с крючка полотенце, Оливия обмотала его вокруг себя и вытолкала мужа из ванной, напоследок забрав мочалку назад.
-- Л-и-в-и, – скребясь в дверь, протянул Леон, – ну, Ливи… пусти, я тоже хочу в душ… я весь липкий…
-- Подождёшь, – отозвалась из-за двери жена.
Мужчина насупился, словно ребёнок и настойчиво постучался.
-- Лив, если ты меня не пустишь, я в таком виде пойду гулять по дому! – пригрозил он. – И ты меня знаешь! Я действительно пойду!
Стратег КЯ прислушался: Оливия так и не включила воду, видимо, размышляя над его словами.
-- Я пошёл! – объявил Леон, направляясь к выходу из спальни.
Раздался звук отпираемого замка и дверь за его спиной открылась. С трудом сдерживая торжествующую улыбку, мужчина медленно повернулся к жене, скользнув довольным взглядом по стройным босым ножкам и бедрам едва прикрытым банным полотенцем. Что его всегда забавляло в Оливии: они могли чёрт знает чем заниматься в постели, но вне неё, его жена всё так же краснела и смущалась его откровенных взглядов и замечаний. Вот и сейчас женщина, совершенно не отдавая себе в этом отчёт, первым делом закуталась в толстый кусок ткани, скрепив её на груди узлом. Стратег КЯ на секунду задумался, стоит ли ставить Оливию в известность, что в таком виде она выглядит даже более соблазнительно.
-- Ты бесстыжий шантажист! – смерив мужа возмущённым взглядом, заявила женщина и пропустила его в ванную комнату.
-- Зато ты скромна за нас обоих, дорогая, – ухмыльнулся мужчина, затягивая жену в ванную вслед за собой. – Идём, твоя душевая кабинка слишком большая, я чувствую себя там одиноким…
-- Нет, Леон… пусти-и, – Оливия попыталась вывернуться из его рук и одновременно не позволить стянуть с себя полотенце. – Там ужасно тесно…
-- Самый раз, – заверил её стратег КЯ, впихивая в дверцу и заходя следом.
-- Леон… это… это же несерьёзно! – воскликнула женщина, озираясь. – Я не буду тут…
-- Ты решила больше не мыться, дорогая? – невинно уточнил Леон, включая воду. – Это не очень разумно с твоей стороны…
Оливия взвизгнув отлетела в угол кабинки: она привыкла к горячему душу, а ударившая струя показалась ей довольно-таки прохладной. Стратег КЯ, как ни в чем не бывало, принялся взбивать на мочалке пену.
-- Ну, что ты там зажалась в угол? – усмехнулся Леон, тщательно смывая со своей груди остатки шоколада.
-- Я не могу принимать такой холодный душ…
-- Ну, слава богу… а то я уж было подумал, что я до сих пор тебя смущаю, – стратег КЯ внимательным взглядом скользнул по телу жены, со своей излюбленной улыбочкой на губах.
"Ещё как смущаешь!" – хотелось крикнуть Ливи и отгородиться от мужчины высоченной стеной.
-- Иди сюда, я тебя согрею, – Леон поманил пальчиком Оливию.
Та категорично покачала головой, ещё больше вжимаясь в угол.
-- Господи, – стратег КЯ поднял глаза в потолок, – у кого-нибудь когда-нибудь были жёны непослушней, чем моя?!..
Мужчина сделал шаг в направлении Ливи, ухватил её за запястье и резко притянул к себе, вновь вступая под струю душа.
Оливия протестующе забилась ну него в руках, пытаясь освободиться:
-- Я не хочу… ну, что ты делаешь, Леон!!!
Стратегу КЯ пришлось применить грубую силу, чтобы, наконец, заставить женщину встать под воду. Оливия ещё раз дёрнувшись, покорно застыла в его руках, с укором глядя на мужа из-под липших на лицо прядей волос.
-- Она холодная! – потянувшись к смесителю воды, захныкала женщина.
-- Моя мимоза, – нежно улыбнулся Леон, обвивая рукой талию жены, прижимая к себе и целуя в мокрые плечи.
-- Мы в душе, – на всякий случай напомнила Оливия, чувствуя как ладонь мужа начинает поглаживать её живот.
Леон оторопел, уставившись на жену:
-- Не понял?
-- Ну, я… на случай… если ты… ну… в общем…– запинаясь бормотала Ливи, смущённо потупившись.
-- Ну-ка, ну-ка?.. На какой случай? – мужчина едва сдерживал смех, догадываясь, о чём речь.
Стратег КЯ приподнял личико Оливии за подбородок, заставляя смотреть ему в глаза. Леону безумно нравилось дразнить Ливи, зная, что она не сможет прямо ответить.
-- На случай, если ты решил… ну…
-- Ну?..
-- Леон! Прекрати! Ты же всё понял!
-- А-а-а, – усердно закивал мужчина, наклоняясь к уху жены. – На случай, если я решил продолжить лечение по французской народной медицине, да?
-- Ты несносен! – отчаянно вскрикнула Оливия, отталкивая от себя мужа.
-- Нет, ну, что я такого сказал? – пожал плечами стратег КЯ, вновь приближаясь к жене и заключая в стальные объятия. – Или может речь шла не о сексе? Тогда о чём? Чем таким нельзя заниматься в душе?!.. Кстати, а ты когда-нибудь занималась сексом в душе?..
Рука Леона заскользила вниз по спине Ливи, замерев на ложбинке ягодиц.
-- И не собираюсь! – отступая к дверце кабинки, вспыхнула женщина.
Краснеть после того, чем она занималась полчаса назад было смешно. Ливи прекрасно отдавала себе в этом отчёт и чувствовала себя последней идиоткой, однако ничего не могла с собой поделать. Она терялась от откровенности и раскованности других в этом вопросе, искренне полагая: то, что происходило в постели не нужно выносить за её пределы.
-- Напрасно… обещаю, тебе понравится, – Леон осторожно приближался к Оливии, словно хищник, опасаясь спугнуть добычу.
-- Стой, где стоишь, – предупредила женщина.
Ливи на секунду обернулась, чтоб отыскать ручку дверцы и тут же оказалась в руках стратега КЯ, ухватившего её за талию и оттащившего в противоположную сторону.
-- Не так скоро, – усмехнулся он, вжимая Оливию в стенку и страстно целуя в губы. – Я не могу допустить, чтоб моя жена так никогда и не познала радости любовных ласк под прохладными струями воды…
Губы Леона начали медленно спускаться по шее женщины, по плечам, груди, животику. Стратег КЯ не удержался и укусил Ливи в бедро, оставляя очередной синяк.
Оливия жалобно вскрикнула.
-- Леон! Нет… постой… ммм, давай я лучше сама… – женщина схватилась за мочалку.
Мужчина поднял голову, чтобы посмотреть на жену, глаза его откровенно смеялись:
-- Что сама, дорогая? Твои слова звучат очень интригующе… ммм… никогда не был вуйаристом, но я бы посмотрел как ты…
На лице Оливии отразилось такое искреннее непонимание, что стратег КЯ предпочел не договаривать, опасаясь, что либо получит коленом в челюсть, либо - Ливи без сознания. Оба варианта его устраивали мало, поэтому мужчина, проглотив окончание фразы, уткнулся лицом в ноги женщины, едва справляясь со смехом.
-- Ты надо мной издеваешься! – возмутилась Оливия, пытаясь выбраться из плотного кольца его рук, обвивающего её бедра.
Леон снова поднял голову, с нежностью глядя на жену.
-- Нисколько, малыш. Я люблю тебя… и твои заскоки тоже, – медленно поднимаясь с колен, усмехнулся мужчина.
-- У меня нет никаких заскоков! – Оливия возмущённо стукнула мужа мочалкой.
-- Н-да? А я вот не знаю, завидовать твоему первому мужу или пожалеть бедолагу…
-- Он не жаловался! А если тебя что-то не устраивает…
-- Нет-нет, – поспешно выпалил стратег КЯ. – Мне всё очень нравится. Мне просто любопытно знать, как ты лишилась девственности…
Ливи едва ни задохнулась от такой наглости. Все мысли смешались, а слова застряли в горле.
-- Ну, и конечно, до замужества у тебя не было мужчин, да? – целуя раскрасневшиеся щёки женщины, бесцеремонно поинтересовался Леон.
-- Когда я вышла замуж, мне едва исполнилось 18 лет, какие мужчины?!
-- Ну знаешь такие мальчики-зайчики в костюмах и рубашках-поло… или как там ходили твои кавалеры… Кстати, а с чего вдруг такой ранний брак? Родители узнали, что вы держались за ручки, а? – продолжая скользить губами по лицу жены, выспрашивал стратег КЯ.
-- Леон… ну перестань, пожалуйста… я… мы с Метью дружили с самого детства… давай больше не будем об этом…
-- Ты права, нам и без этого есть, чем заняться, – приподнимая бёдра Оливии, хрипло прошептал мужчина.
-- Леон, не здесь… не надо… пора завтракать…– Ливи попыталась соскользнуть, но стратег КЯ удержал её на месте.
-- Завтрак никуда не денется, а вот упускать случай погреться с тобой в холодном душе, мне бы не хотелось, – безжалостно впиваясь губами в шею женщины, отозвался муж.
-- Леон, я… – Оливия смущённо заелозила, – вернёмся в спальню?..
-- Зачем?
Ливи нежно погладила плечи и спину мужчины и тихо шепнула на ушко:
-- Там постель…
Стратег КЯ почувствовал, как по телу побежала возбуждающая волна.
-- Нет ничего предосудительно в том, чтоб заниматься любовью с мужем не на постели, а в душе. И не только в душе… – заговорщицким тоном произнёс он.
-- А на люстре неудобно, – в том же тоне отозвалась Оливия. – А в душе надо мыться…
Ливи принялась усердно водить мочалкой по телу мужа.
-- Да-а, Лив, твои студенческие годы прошли даром, – Леон отобрал мочалку у жены и откинул подальше. – Непонятно, чему ты училась в университете!.. Но ничего, я восполню пробелы в твоих знаниях!
-- Отчего у меня такое ощущение, что ты от этого в восторге?!.. – вскинула брови женщина и упрямо упёрлась кулачками в грудь стратега КЯ.
-- Потому что это действительно так… в твоём обществе я чувствую себя демоном-искусителем, – Леон потёрся щекой о кулачок и поцеловал его. – Так мы будем болтать или восполнять твои пробелы в образовании?!..
-- Болтать! – копируя нахальную улыбку мужа, заявила Ливи.
-- Тогда давай хотя бы совместим эти два процесса: ты можешь поболтать, а я пока приготовлю тебя к уроку, – предложил мужчина, запуская руку под животик жены и играя пальчиком с её телом.
С губ Оливии сорвался хриплый стон. Она вздрогнула, непроизвольно впиваясь ногтями в плечи стратега КЯ и раздирая их в кровь.
-- Леон… ну, пожалуйста… не здесь… – теряя голос, выдавила женщина.
-- Именно здесь, – приподнимая Ливи и сильнее прижимая к себе, отозвался стратег КЯ.
Огненную пульсацию, разливающуюся по телам супругов, не мог охладить никакой душ. Страсть заполнила собой всё пространство кабинки, смешивая жаркие дыхания, сплетая горячие тела и превращая прохладную воду в жалкий пар.

31 августа, воскресенье. Австрия, Фельдкирх, лаборатория КЯ, 12:00 – …
-- Вы можете как-то прогнозировать реакцию человека на подобное известие? – поинтересовалась Катрин у ученого, когда они направлялись в палату Шетардьё.
-- Тяжело судить… Подобного опыта ни у кого не было, – в голосе Перье слышались нотки гордости первопроходца. – Но будет очень любопытно!
"Куда уж любопытней!" – женщина кинула на ученого недовольный взгляд.
Осторожно открыв, дверь они вошли в комнату, Этьен тут же выпрямился на стуле, напряженно следя за ними. Катрин кивком головы приказала психологам удалиться.
-- Тьен, если честно, то я сама не знаю с чего начать… – Кати расхаживала вдоль комнаты. – Помнишь тот проект со сканобразами, над которым я работала с Перье? Мы ещё планировали объединить это направление с исследованиями в области клонирования?
-- Разумеется, помню, – кивнул Шетардьё. – Когда ты болела, я сам подменял тебя…
-- Именно, – осторожно подтвердила Катрин. – Если помнишь, Перье тогда взял образцы твоих тканей и сделал сканобразы…
-- И что? – лоб Этьена рассекли две хмурые морщинки.
-- Эээ… Тьен… понимаешь… ты… ну, ты… в общем…
-- Клон, – помог ученый, ничуть не смутившись. – Клонированный организм! Точная копия Этьена Шетардьё!..
-- Что?! – перед глазами Тьё всё закружилось и поплыло. – Кто я?!.. Вы с ума сошли?! За такие розыгрыши можно и ответить!..
-- Тьен, это правда, – тихо проронила Кати, несмело поднимая глаза на мужчину.
-- Что правда?!.. Что я - не я, а порождение воспалённого мозга научной фантастики?! – вскричал Шетардьё. – Я не верю!!!
-- Почему же фантастики? – обиделся Перье. – Всё очень даже реально!.. Заметьте, это «Красная ячейка» пригласила меня работать на себя! Значит верила в успех!
-- Бред!.. Безумие! – Этьен сдавил голову руками, падая на постель и утыкаясь лицом в подушку. – Нет!.. Этого не может быть!.. Не хочу!!!
-- А что собственно такого? – в недоуменье поинтересовался учёный. – В сущности, вы лишь получили обновлённое тело… ну, может небольшие провалы в памяти, а в остальном…
-- Замолчи! – прохрипел Тьен, закрывая уши ладонями. – Убирайтесь!.. Немедленно!!!
Катрин испуганно смотрела на мужчину, но что-либо предпринимать побоялась, чтобы не сделать ему ещё хуже.
Подав знак Перье, она тихо вышла из комнаты.

31 августа, воскресенье. Австрия, Фельдкирх, лаборатория КЯ, 14:15 – …
Камеры внутреннего слежения, установленные в палате Шетардьё, показывали, что он всё это время лежит почти без движения. Катрин оторвалась от мониторов и продолжила беспокойно ходить по своему кабинету. Всё это время она сама пыталась свыкнуться с мыслью о «воскрешении» Этьена. Что она могла сказать ему, когда её саму потряс этот факт до глубины души?! Но что-то нужно было делать, оставлять его дольше в таком состоянии становилось опасно…
Набравшись решимости, Кати подошла к двери в палату Шетардьё. "Всё-таки человек ужасное создание, вечно состязающееся с Богом!" – подумала женщина, осторожно приоткрывая дверь.
Этьен всё так же лежал, зарывшись лицом в подушки.
-- Ты как? – тихо спросила Катрин.
-- Уйди…
-- Ты уже несколько часов так лежишь… Я понимаю, как тебе тяжело, но надо приходить в себя!
-- Понимаешь?!.. Откуда?! Ты тоже клон?!
-- Нет, но, узнав сегодня утром, что они с тобой сделали, я могу в какой-то степени представить твой ужас… Но пойми, что раз это так или иначе случилось, то, научившись жить с этим знанием, ты можешь найти большие преимущества в этой ситуации…
-- Какие же? – скептически поинтересовался Тьен, отрывая голову от подушки.
-- У тебя есть возможность продолжить свою жизнь… Это твой второй шанс, совершить всё то, что ты хотел. Прожить всё то, что не успел бы… Согласись, не так уж и мало!
-- Но как смириться с тем, что меня не существует?!
-- Ты существуешь… У тебя есть тело, сохранены воспоминания и опыт прошлых лет, ты способен мыслить и испытывать чувства. Ты существуешь!
Катрин облокотилась спиной о дверь и растерянным взглядом стала разглядывать пол.
-- Да, ты продолжаешь свою жизнь в результате работы воспалённого мозга учёного и твою память записывали как информацию на диск. Это жестоко и страшно! На самом деле - страшно! Но с любым человеком можно провести эксперименты и похуже этого. И всё же это твой шанс, не смотря ни на что ты сам властен решать, как распорядиться своими воспоминаниями и ощущениями. Так зачем отказываться от своего права на жизнь?..
Этьен медленно сел на постели, внимательно рассматривая Кати.
-- Если бы ты была на моём месте, ты бы забыла?.. продолжала спокойно жить дальше?..
"Я и на своём месте вряд ли смогу такое забыть", – подумала Катрин, лихорадочно подбирая ответ.
-- Совсем забыть не получится… по крайней мере, быстро. Но ведь многие люди не такие как все и это не мешает им наслаждаться жизнью…
Мужчина потупил взор и медленно поднялся с кровати. Слегка пошатываясь, он подошёл к зеркалу.
-- Я помню, – тихо шепнул он, – мне пробили висок… Это тогда я умер?
-- Да, наверное. Подробностей Леон не сообщал. Знаю только про травму головы.
-- Как странно… Я отчётливо помню удар, но не помню, кто это сделал… А когда это было?..
-- Двадцать третьего июля.
Шетардьё изумлённо обернулся:
-- А сегодня какое?!..
-- Тридцать первое августа, – тревожно проронила Катрин.
-- Что?!!
Мужчина оторопел, замерев посреди комнаты. Сердце учащённо забилось, грозя вырваться из грудной клетки.
-- Тьен!.. Что с тобой?.. Тебе плохо? – Кати поспешила к Этьену, чтобы поддержать его под локоть.
-- Тридцать первое… – тяжело дыша и не без помощи женщины опускаясь на кровать, повторил Шетардьё. – Я практически не помню, что было в июне и июле… Всё смешалось в жуткую кашу…
-- Ничего. Это пройдёт. Постепенно ты вспомнишь, – словно зазубренную считалочку повторяла Катрин, хотя сама и не особо верила в это.
В комнате повисла тяжёлая тишина, которую первым прервал Тьен:
-- Я… я хотел попросить прощение за то, как мы… то есть ты и Этьен… нет, ты и я… в общем, за то как мы расстались в последний раз… Если это действительно был последний…
-- Да, последний… – тихо пробормотала Кати. – Я тоже хотела извиниться за всё, что тогда было… и за то, что я говорила…
-- Нет, ты была права… я вёл себя ужасно… Мне стыдно…
-- И мне стыдно… а потом в июле ты… – Катрин опустила голову. – Я никогда бы не подумала, что у меня будет возможность поговорить с тобой…
Этьен осторожно коснулся её руки:
-- Не думай об этом.
Это было какое-то безумие, разговаривать с Тьеном теперь…
-- Хорошо… – Кати слабо улыбнулась. – Я прошу тебя, не мешай психологам и врачам помогать тебе. У тебя впереди трудный путь, память должна восстановиться, а ты свыкнуться с… с тем, что с тобой произошло. И не изводи себя лишними мыслями, ладно?
Женщина внимательно посмотрела на лицо Этьена, наверное, в первый раз за всё время решившись заглянуть ему в глаза. По её телу пробежала нервная дрожь, казалось, что всё то же, те же черты…
Но было что-то другое, совсем неуловимое, но другое…
Шетардьё, словно угадав её мысли, вдруг резко отдёрнул руку и отстранился.
-- Тьен, ты чего? – испугалась Кати, в свою очередь тоже понимая, что мужчина догадался, о чём она думает.
-- Нет, ничего… извини…
-- Тьен, не замыкайся. Поговори со мной.
-- Зачем? – тихо спросил Этьен.
-- Потому что я твой друг!
Шетардьё отчаянно замотал головой, поднимаясь на ноги и отходя от женщины.
-- Н-нет… – хмуро проронил он, стоя спиной к Катрин. – Твоим другом был тот… не я!.. На меня ты смотришь, как на жалкое подобие, замену…
По спине мужчины побежала неприятная дрожь, а к горлу подкатил ком, мешая говорить. "И так будет всегда, – вдруг осознал Этьен. – Для неё я буду лишь копией… Как же всё это противно!"
-- Пойми, что не только для тебя эта ситуация является шокирующей… Тебе придётся встречаться с людьми, которые были в твоей жизни и сталкиваться с их замешательством. Это нормально!
-- Нормально? Всё это - не нормально, – горько усмехнулся Шетардьё, и добавил себе под нос: – Впрочем, выбор у меня только - жить или не жить.
Катрин несмело подошла к нему:
-- Да, хотя бы этот выбор тебе оставили… Но отказаться от жизни ты всегда успеешь. Попробуй научиться жить, и радоваться этому…
-- Угу, – не оборачиваясь, угрюмо кивнул Тьен.
-- Чем тебе помочь?
Шетардьё в ответ лишь замотал головой. Кати очень осторожно прикоснулась к его плечу:
-- Ты же сильный! Ты справишься с этим кошмаром! Слышишь?!
Этьен повернулся, посмотрев в глаза женщине так, словно пытаясь заглянуть в душу. Катрин не отвела своего взгляда. Она чувствовала себя так, как будто разговаривает с маленьким испуганным ребёнком, и от этого её сердце болезненно сжималось.
-- Если б у тебя был выбор, ты согласился бы участвовать в этом эксперименте? – тихо спросила женщина.
-- Мне кажется, я… наверное, нет… Но Этьен согласился…
Кати удивлённо повела бровью, вопросительно уставившись на мужчину.
-- Сканобразы, образцы тканей, – пояснил Шетардьё, – он готовился к этому… не потому, что предчувствовал смерть… а просто хотел создать своего клона…
-- Но ведь ты - это он!
-- Нет… я - носитель его памяти… но чувствую я почему-то не совсем так, как он…
Катрин оторопела и вдруг вспомнила, что во время эксперимента переключила красный тумблер позднее зелёного и синего. "Нет! Это не может быть из-за этого! – уговаривала она себя. – Подумаешь на пару секунд позже… А если всё-таки?.. Нет!.. Надо будет осторожно спросить у Перье…"
-- Ты, наверное, голоден? – быстро меняя тему, спросила женщина.
-- Ну-у-у… учитывая, что я ещё ни разу за свою жизнь не ел… – Тьен чуть улыбнулся, но улыбка почему-то получилась грустной.
-- Тогда подожди, я распоряжусь, чтобы тебе принесли вкусный обед, – ободряюще улыбнувшись, Катрин вышла из комнаты.


31 августа, воскресенье. Австрия, Фельдкирх, лаборатория КЯ, 14:50 – …
Решив не откладывать и прояснить свои опасения, Катрин направилась к учёному.
-- Результаты первых тестов уже обработаны? – поинтересовалась она у Перье, который увлечённо рассматривал какие-то бумаги.
Старик даже вздрогнул от неожиданности.
-- А? Ах, да-да… Всё готово… – поспешил ответить он.
-- И?.. Как на данный момент вы расцениваете успешность эксперимента? На сколько точной получилась копия личности?
-- Трудно сейчас дать однозначный ответ. Необходимо более длительное наблюдение за клоном.
-- Но, что вы скажите по предварительным данным?
-- Хм… выявились некоторые, пока незначительные расхождения в его психике.
Катрин почувствовала пробежавший по спине холодок.
-- Какие именно? И чем вы это обуславливаете?
-- Я не могу точно сейчас ответить на эти вопросы, ещё проведено недостаточное количество тестов. Тем более клон находится в обескураженном, растерянном состоянии и может быть, этим объясняется его излишняя мягкость.
-- Мягкость? – переспросила Кати, чувствуя, как нарастает её тревога.
-- Ну, да… Но повторюсь: нужно более длительное наблюдение.
-- Мог вызвать несоответствие какой-то огрех при передаче сканобразов? – осторожно спросила женщина.
-- Что вы имеете в виду? – встрепенулся Перье.
-- Сами посудите, какая суматоха была в лаборатории… – развела руками Катрин.
Учёный сильно задумался, барабаня пальцами по столу.
-- Гм… этот вариант мне не приходил в голову… Но если «сбой» произошёл из-за подобного, как вы выразились: «огреха», то нет ничего проще, чем исправить ситуацию…
-- Каким же образом?
-- Просто создадим нового клона.
-- А этот? – с трудом скрыв испуг в голосе, спросила Кати.
-- Если он не нужен, то самое гуманное будет - усыпление, – совершенно безэмоционально ответил Перье, возвращаясь к своим бумагам.
Катрин даже обомлела от такого холодного, абсолютно рационального подхода к живому человеку. Пусть и клонированному, но человеку!
-- То есть, вот так просто возьмём и усыпим?
-- А что такого? – удивился Перье.
-- Ничего… – почему-то у женщины возникло сильное желание съездить кулаком по этому равнодушному лицу. – Но как же потраченное время и финансы? Вряд ли начальство обрадуется новым затратам и затянутым срокам!
-- В принципе - да, но если встанет такая необходимость, возможно, они это поймут…
-- Не поймут! – резко ответила Кати. – Так что разбирайтесь, что с ним и ни шага без моего ведома!
-- Разумеется, я обо всём буду докладывать, – растеряно пожал печами Перье. – Это моя обязанность…
-- Да!.. Но докладывать будете до того, как что-то сделаете с Этьеном, ясно?!
-- Я-ясно, – совершенно оторопел учёный и даже как-то сник.

По распоряжению Катрин, пока она беседовала с Перье, Этьену принесли обед. Но он так и не успел к нему притронуться - пришли очередные ассистенты и увели Шетардьё с собой.
На этот раз Тьен оказался в лаборатории с тренажёрами и спортивными снарядами в одной половине и десятками компьютеров и каких-то приборов в другой. За этими компьютерами сидел целый ряд лаборантов, следящих за показателями и строящими различные графики.
Этьену ничего не оставалось, как покорно выполнять все их распоряжения и требование. Через полчаса Шетардьё чувствовал себя хуже загнанной лошади, но экспериментаторам, видимо, нужно было определить предел его возможностей.
"Господи, в какой дурдом я попал? – спрашивал себя Тьен, скрипя блестящими от пота и напряжения мышцами, но упорно продолжая отжиматься. – И что мне стоит послать их всех подальше и уйти отсюда?.. Девяносто восемь, девяносто девять… Ммм… Нет!.. Катрин ведь просила не мешать психологам и врачам помогать мне… Значит надо держаться… Сто два, сто три, сто четыре… Чёрт!.. Сами, наверняка, уже обедали!.. Сто шесть…"
Ассистенты просмотрели собранные данные о физическом состоянии Этьена, и казалось, остались довольны.
-- На сегодня достаточно… – наконец, произнёс один из них.
"На сегодня?! – возмутился про себя Шетардьё. – Они что, каждый день такие марафоны собираются мне устраивать?!"
-- Вас проводят.
Двое молодых людей обступили Этьена.


31 августа, воскресенье. Сицилия, Теормина, вилла Оливии, 15:10 – …
Совершенно обессиленная Оливия лежала на постели и пыталась хоть немного прийти в себя и собраться с силами. Если прошлый раз её хватило хотя бы доползти до тумбочки, а потом и до ванной, то теперь женщине казалось, что если она попробует пошевелить хотя бы рукой, та непременно отвалится.
Леону же, похоже, всё было не почём. Её муж лежал рядом с ней на боку и смотрел на неё. Если бы у Ливи были силы, она непременно бы попыталась узнать у него, о чём он думает и что за странная улыбка блуждает на его лице. Но не сейчас. Приставать с вопросами к стратегу КЯ у неё тоже не было сил.
Прошло ещё какое-то время и Оливия открыла глаза.
-- Ты заснула, – Леон мягко улыбнулся, убирая влажную прядь с лица жены.
-- Не может быть… – Ливи ошарашено посмотрела на часы: они показывали четвёртый час. – О боже…
-- Я принёс тебе завтрак. Твой упрёк о том, что французы морят голодом своих жён задел меня за живое… – стратег КЯ пододвинул к Оливии поднос с едой.
-- Ммм… очень вовремя! – женщина притянула к себе тарелку с круасанами и схватилась за стакан с соком.
Леон с улыбкой наблюдал за тем, как Ливи уплетала завтрак, словно оголодавший волчонок.
-- У тебя потрясающий аппетит, – насмешливо заметил он. – Я просто польщён, мадам… Неужели, вы всю энергию потратили на меня?..
Глаза Оливии грозно сверкнули, но она ничего не ответила, не отрываясь от завтрака.
-- Чем займёмся сегодня? У нас есть ещё полдня, – стратег КЯ многозначительно повёл бровью.
Однако Ливи проигнорировала очевидный намёк, выхватив из реплики главное. Отложив круасан в сторону, женщина подняла на мужа грустный взгляд:
-- Полдня? Ты снова уезжаешь?
-- Уезжаю? – переспросил Леон. – Ну, только если я тебе надоел и ты меня выгоняешь… Поди, привыкла уже жить без меня?
Оливия нежно погладила мужа по щеке:
-- Я скучала…
Мужчина промурлыкал что-то невнятное и, отодвинув в сторону поднос, положил голову на грудь Ливи:
-- Насколько сильно?
-- А насколько сильно ты хочешь? – женщина коснулась губами макушки стратега КЯ.
-- Так сильно, чтобы жить без меня не хотелось… чтобы целыми днями думала только обо мне… и чтобы не выпускала меня из объятий при встрече…
-- Всего-то?.. – Оливия улыбнулась, продолжая водить губами по волосам мужчины.
Леон перевернулся, крепко обнимая жену, но в этот самый момент раздался звонок мобильного.
-- Боже… нет, – Ливи едва ни застонала. – Не бери трубку…
-- Глупышка.
Мужчина поцеловал Оливию в носик и, перекатившись по кровати, взял сотовый с тумбочки.
-- Если после этого звонка ты скажешь, что уезжаешь, – предупреждающе начала женщина, – то я… то я…
-- Будешь по мне сильно скучать? – помог стратег КЯ, нажимая кнопку связи. – Да?.. О!.. Привет! Да-да! Спасибо!.. А вы как?.. Нет, я на Сицилии… грею косточки… хотя нет, на пляже я ещё не разу не был, Ливи не выпускает из спальни…
Леон лукаво улыбнулся, глядя как вспыхнуло лицо жены.
-- Да, конечно!.. Приезжайте к нам, будем рады, – "Пьяцы" - одними губами прошептал стратег КЯ, глядя на жену. – Угу… Нет-нет… не волнуйтесь… А вот об этом поговорим, когда приедете… Хорошо, ждём…
Леон отключил связь, откладывая телефон и возвращаясь под бок к Оливии.
-- Ты невозможен, – Ливи толкнула стратега КЯ в плечо, что, впрочем, не произвело на мужчину никакого впечатления и он вновь бесцеремонно сгрёб свою жену в охапку.
-- Почему-у? – Леон, навалившись сверху, потёрся носом о шею женщины.
-- Потому! – Оливия безуспешно попыталась увернуться от тянущихся к поцелую губ стратега КЯ, но мужчина не отстал от неё, пока Ливи ни ответила на поцелуй.
-- Когда они приедут? – поглаживая плечи мужа, спросила Оливия, после того как их губы вновь разъединились.
-- Прилетят сегодня к вечеру… – со вздохом отозвался мужчина.
-- Ты огорчен? Какие-то неприятности?
-- Угу, – состроив скорбную мину, кивнул стратег КЯ.
-- Почему? Что случилось? – забеспокоилась женщина.
-- Как что?! – Леон даже приподнялся на локтях над женой, заглядывая ей в глаза. – Ты хоть понимаешь, что это означает?..
-- Что? На Сицилии готовится терракт?
-- Хуже!.. Это значит, нам всё-таки придётся сегодня покинуть постель!..
Мужчина от души рассмеялся и тут же заработал подзатыльник.
-- За что? – обижено хныкнул он.
-- Чтобы не пугал меня, – Оливия принялась выбираться из-под мужа. – Ты вставать собираешься? Нам надо подготовиться к приезду Пьяцев…
-- Что, сшить бальные костюмы? Надраить полы? Расстелить ковровые дорожки? – стратег КЯ крепко обхватил Ливи и перевернулся на спину.
-- Ну, Леон, пусти! – женщина упёрлась локтями в грудь мужа. – Уже половина четвёртого! Сколько можно валяться в постели?!..
-- Открою тебе большую тайну, – улыбнулся мужчина, одной рукой по-прежнему прижимая Оливию к себе, второй - поглаживая её бедро, – в постели можно валяться столько, сколько хочется, дорогая!
-- Лежебока, – наконец ухватив ладонь Леона, Оливия сжала шаловливую руку. – И потом… я должна послать несколько сообщений…
-- Что за сообщения? Ты втайне от меня ведёшь любовную переписку?
Оливия заелозила активней, избегая внимательного взгляда мужа.
-- Должна же я как-то развлекаться, правда? – Ливи мило улыбнулась.
-- Кстати, почему бы тебе ни отдать «Сынов свободы» Ричарду? – став вполне серьёзным, поинтересовался Леон.
-- Что?
-- Тебе всё равно сейчас некогда заниматься организацией, да и что притворяться, террористический бизнес тебе никогда не нравился, разве нет?.. А Ричард вполне готов руководить «Сынами свободы», по-моему, он это доказал…
-- Это не очень удачная мысль. Ричард пока не готов к этому… – Оливия покачала головой. – А я вполне справляюсь с ситуацией…
-- Могу я узнать причину? Почему это он не готов?
-- Ему пока не хватает независимости…
-- Ааа… – понимающе протянул мужчина, возвращая Ливи на её половину кровати.
Он быстро поднялся с постели и принялся одевать рубашку.
-- Леон, в чём дело? – удивлённо спросила Оливия.
-- Ни в чём, – ровным тоном отозвался стратег КЯ, быстро застёгивая пуговицы.
-- Ну, я же вижу…
Мужчина резко обернулся, внимательно посмотрев на жену:
-- Что ты имеешь в виду, говоря о зависимости Ричарда? Хочешь сказать, что он делает только то, что говорю ему я?
-- Я этого не говорила…
-- Но имела в виду, так?
-- Леон… мальчик очень к тебе привязан… я не говорю, что это плохо… но… – чувствуя себя неловко раздетой, Оливия запахнулась в не слишком много скрывающий без ночной рубашки пеньюар. – Но я же вижу, что он пока не самостоятелен… он не может вести сам…
-- Где ты видишь? Здесь, сидя на Сицилии? – тонко усмехнулся стратег КЯ. – Ты ничего не знаешь о его успехах. Твой сын за последние месяцы очень изменился… Он вполне справится с руководством организацией. Официально руководителем будешь ты, но делами пускай занимается он.
-- Мне не важно, кто будет формально лидером «Сынов свободы».
-- Тем более, тогда зачем тебе возглавлять их? – Леон подошёл к окнам и раззанавесил шторы.
Яркий свет ворвался в спальню, ослепляя Ливи, которая теперь не могла разглядеть черты лица мужчины.
-- Ричард ещё ребёнок… – начала было Оливия, но стратег КЯ перебил её.
-- Так всё, о ребёнке я уже слышал, – сухо отозвался он. – Причины твоего недоверия к нему, мне не понятны. Впрочем, нет - понятны, только ты не желаешь их озвучить… Ну, а раз ты не доверяешь мне, то больше не стоит возвращаться к этой теме.
Не говоря больше ни слова, Леон быстро вышел из спальни. Его терзала жгучая обида: "Независимость! Конечно… уж могла бы тогда сразу сказать, что если Ричард возглавит «Сынов свободы», то это будет означать подчинение «Красной ячейке»!.. Так, по крайней мере, было бы честнее, Ливи!..".
Стратег КЯ открыл дверь детской и осторожно прошёл внутрь. Алекс спала в своей кроватке, тихонько сопя носиком, её веки чуть подрагивали. Сиделка, приставленная к девочке, что-то вязала, сидя возле окна и напевала под нос колыбельную.
Леон склонился над малышкой, черты его лица тут же разгладились и на губах появилась лёгкая улыбка.

Оливия, переодевшись и приведя в порядок спутанные волосы, спустилась вниз на кухню, где отдала указание насчёт обеда и ужина.
Женщина была очень расстроена. Леон абсолютно правильно понял причины её отказа последовать его совету. Однако Ливи понимала, что права. Из переписки с сыном Оливия видела, что влияние Леона на него только возрастает. Она не имела ничего против, пока это не касалось дела.
Закончив разговаривать с прислугой, женщина отправилась в детскую, где и нашла стратега КЯ.
-- Леон? – ручка Ливи нежно легла на пояс мужа, она заглянула через его плечо в кроватку дочери. – Вы уже поздоровались? – Оливия нежно улыбнулась Сандре. – Мы можем поговорить?
-- О чём? – безучастно спросил мужчина.
-- Тебя рассердил мой отказ… – со стороны Ливи это скорее было утверждение, нежели вопрос.
-- Нет, – всё тем же ровным безликим голосом, отозвался стратег КЯ.
-- Тогда почему ты не смотришь на меня?
Оливия осторожно коснулась ладонью щеки мужа, слегка погладив. В полном молчании Леон демонстративно повернулся и посмотрел на жену.
-- Тогда что это за складка? – с нотками недоверия спросила она и провела пальчиком по лбу мужчины.
-- Тебе кажется.
Стратег КЯ уклонил голову, отстраняясь.
-- Леон, – Ливи укоризненно покачала головой, – тебе не кажется, что это несправедливо - сердиться на меня за то, что я отказываюсь последовать твоему совету?..
-- Я тебе уже говорил, что твой отказ меня не задел.
"Задело то, что ты не призналась открыто, что не доверяешь мне, – вздохнул про себя мужчина. – Как это в твоём духе: то лгать, то недоговаривать правду… Ничто не меняется в этом мире…"
-- И я не хочу больше разговаривать на эту тему, – с каменным выражением на лице, отрезал Леон, предупреждая любые возражения.
-- Хорошо, как скажешь…
"Боже, сколько покорности! – хмыкнул про себя мужчина. – А чуть что, так сразу сплошь и рядом - отказ!"
Стратег КЯ аккуратно, чтобы не разбудить, коснулся ручонки Алекс и тихо вышел из детской. Ливи тут же последовала за ним, словно провинившийся ребёнок, хотя и не могла понять, в чём она провинилась.

31 августа, воскресенье. Сицилия, Теормина, вилла Оливии, 16:15 – …
Ливи неуютно поёжилась. Обед уже подходил к концу, а они с Леоном так и не сказали друг другу ни слова. И, судя по всему, мужчина и не собирался заговаривать первым.
-- Ммм… может сходим на пляж, – осторожно предложила Оливия, – полуденная жара спала…
-- Если хочешь, – безразлично пожал плечами стратег КЯ, не поднимая взгляда на жену.
-- А чего хотелось бы тебе?
-- Ничего.
-- Вообще ничего? – всё ещё пытаясь держать миролюбивый тон, выдавила улыбку Ливи.
Леон не ответил. Оливия устало провела рукой по лицу, но решила не поддаваться недружелюбному настрою мужа. В конце концов, ещё утром их переполняли самые нежные чувства друг к другу. Не могло же это рассеяться в одночасье.
Женщина поднялась из-за стола и, медленно приблизившись к стратегу КЯ, селу ему на колени, обвив шею руками.
-- А если ещё раз подумать? – прошептала она Леону на ухо.
Прикрыв глаза, мужчина собрал волю в кулак и постарался выбросить из головы всё кроме своей обиды, пестуя и лелея этот чёрный росток.
-- У тебя такой вид, что я сейчас замёрзну, – доверительно сообщила женщина, устраиваясь на коленях мужа поудобней и втягивая в себя запах его одеколона. – Ну… ты ничего не надумал?
Нежные пальцы Ливи прошлись по загривку Леона. Словно ошпарившись, тот отдёрнул голову, избавляясь от прикосновения.
-- Бука, – бросила Оливия и её ладошка скользнула в вырез рубашки мужчины, а губы замерли на его шее.
Женщина с удовольствием отметила, что по телу стратега КЯ побежала дрожь.
Леон мгновенно поднялся на ноги, вынуждая жену сделать тоже самое. Удерживая одной рукой тело Ливи, другой мужчина смахнул всё со стола, опрокидывая на него Оливию и наваливаясь сверху. Всё случилось так быстро, что женщина даже не успела понять, что происходит. Но одно она осознала абсолютно точно - все движения мужа были слишком резки и неаккуратны. И раньше, чем Ливи отдала себе отчёт, что делает, стратег КЯ получил оглушительную пощёчину.
-- Леон, ты что?!.. – ошарашено выдавила Оливия.
-- Как?.. – мужчина вопросительно повёл бровью. – Разве я не правильно понял твой намёк?
Ливи сделала попытку подняться, но муж удержал её на месте.
-- Что в таком случае, я должен был надумать? – холодно поинтересовался он.
-- Что мне не нравится смотреть, как ты сердишься на меня непонятно за что! – Оливия попыталась оттолкнуть мужа. – Отпусти меня!
-- Ты мне отказываешь? – с вызовом спросил Леон.
-- О!.. Ты соизволил поинтересоваться?!.. Какая честь!
-- Так это отказ? – жёстко повторил мужчина.
Его глаза подозрительно сузились и в глубине затаилось что-то совсем недоброе, страшное и пугающее.
-- Именно! – Оливия пришла в ярость. – Я не собираюсь терпеть подобное отношение!
Стратег КЯ отстранился от жены и сел обратно на свой стул.
-- Извини, – покорно произнёс он, упираясь взглядом в пол.
-- Хорошо, – Ливи убрала волосы с лица, медленно поднялась и вышла из столовой.
Поведение Леона сильно задело её, она сердилась на него, не понимая, почему он так повёл себя. Впрочем, где-то в глубине души, Оливия ругала и себя за то, что не оставила его в покое.
Распорядившись убраться в комнатах, Ливи вышла на веранду. Прекрасный пейзаж, которым она не уставала любоваться многие годы, не вызвал в ней никаких чувств. Мысли то и дело возвращали женщину к разговору с мужем и происшествию в столовой.

31 августа, воскресенье. Австрия, Фельдкирх, лаборатория КЯ, 16:40 – …
Оставшись в своей комнате, он смог принять душ и наконец-то добрести до стола. Правда, обед к тому времени уже успел остыть.
-- Да уж… – недовольно засопел Тьен, цепляя вилкой застывший плавленый сыр, покрывавший кусок мяса.
Дверь отворилась и в комнату осторожно вошла Катрин.
-- Совсем тебя измучили? Или силы ещё остались? – улыбнулась она.
-- Что, ещё тесты?..
Вилка со звоном выпала из рук Этьена, а лицо его приняло совершенно несчастное выражение.
-- Нет-нет! Сегодня за тобой будут лишь наблюдать… Как обед?
-- Не знаю… Я слишком устал, чтобы хотеть есть…
-- Может быть, позвать врачей, чтобы они ввели снотворное, и ты смог отдохнуть? – предложила Кати.
-- А нельзя вместо врачей и снотворного массажистку? – направляясь в кровати, попросил Тьен. – Мышцы словно налиты свинцом… – мужчина без сил плюхнулся на постель. – Или такие здесь не обитают?..
-- Массажистку?! – усмехнулась Катрин. – Ну, ладно, найдём тебе массажистку…
-- Спасибо.
Этьен скинул рубашку, перевернулся на живот и закрыл глаза в ожидании обещанного блаженства.
-- Подожди, сейчас придёт Анри, и ты получишь шикарный массаж.
-- Анри?! Кто такой этот Анри? – в недоумении повернулся Шетардьё.
-- Он один из твоих тренеров. Понимаешь, тот тест, который ты сейчас прошёл, был направлен на выявление общей выносливости организма. Но твоё тело не привыкло к физическим нагрузкам, именно поэтому ты себя так неважно чувствуешь. Мышцы нужно разрабатывать, постепенно приводя твоё тело в хорошую форму. За этим процессом и будут наблюдать твои тренера. Так что, помимо прочего, массаж ты будешь получать регулярно.
Как раз в этот момент дверь распахнулась, и в комнату вошёл огромный как скала мужчина, вслед за собой он вкатил массажный стол.
-- Вот это и есть Анри, – представила Катрин. – А я зайду позже, когда он закончит.
-- Здрасьте, – хмуро отозвался Этьен.
-- Приветствую! – бодро ответил Анри. – Располагайтесь!
И тренер кивнул в сторону массажного стола. Тьен вздохнув, устроился на нём лицом вниз: "Ну вот, вместо обеда - тренировки, а вместо массажистки - амбал"!
Сильные и громадные, словно бревна руки Анри оказались при этом на удивление чуткими. Пальцы умело разминали скованные мышцы, расслабляя и снимая боль. Уже спустя несколько минут Этьен чувствовал, что его тело постепенно становиться как мягкий расплавленный воск.
Шетардьё сам не заметил, как уснул. Закончив массаж, Анри перетащил Тьена на кровать и ушёл, укатив с собой столик.

-- Ну, как тебе в моём теле? – насмешливо спросил Этьен, сидя в огромном резном кресле, напоминающем трон и неспешно смакуя огромную сигару, лениво запивая её бренди. – Смотри, не подорви здоровье на тренировках!.. И, кстати, что это ты так пресмыкаешься перед всеми, позволяешь командовать собой?.. Я всегда делал, что нравится мне! И никого не слушал!..
-- Я… ещё не совсем привык… – послышался робкий ответ.
-- Привык?!.. – Шетардьё громко рассмеялся, отбрасывая сигару в сторону и надевая на голову корону. – Ты - жалкий слабак! Безропотно исполняешь приказы Катрин!.. Зачем?! Рассчитываешь на её благосклонность?! Дурак! Она любила меня! А ты лишь копия! Клон! Тебя не существует!!! Не существует… не существует… не существует…
Яркая вспышка заставила Тьена проснуться. Всё его тело было в холодном поту, а руки дрожали от страха и напряжения. В ушах всё ещё стояли слова настоящего Этьена - «не существует»!
Мужчина поднялся с кровати, едва ни упав из-за слабости в коленях, и, пошатываясь, побрёл в ванную комнату. Скинув одежду, он встал под обжигающе горячий душ, желая хоть немного согреться. Но озноб не проходил, а тяжесть в ногах всё нарастала. Шетардьё сполз по стенке на пол и, забившись в угол, свернулся там в клубок.
Он не помнил, сколько времени провёл в таком состоянии, пока чьи-то руки не подняли его и не положили обратно на кровать.
Несколько врачей суетились вокруг Этьена, то, проверяя зрачки и пульс, то, вкалывая какие-то лекарства. Мужчина растеряно взирал на все действия этих людей, мечтая лишь об одном - чтобы они немедленно исчезли!
Катрин стремительно вошла в комнату. Бросив обеспокоенный взгляд на Шетардьё, она отвела одного из медиков в сторону. Поговорив с ним около минуты, Кати распорядилась, чтобы остальные покинули палату.
-- Как ты? Что случилось? – оставшись наедине с Тьеном, тихо спросила женщина.
Она осторожно приблизилась к его кровати.
-- Уйди… пожалуйста… – охрипшим голосом попросил Шетардьё. – Я не хочу никого видеть…
-- Этьен…
-- Я - не Этьен! – вскричал мужчина, резко садясь на кровати. – Не Этьен!
-- Ты - Этьен. Этьен Шетардьё. Ты должен свыкнуться с этой мыслью…
-- Не должен!.. Я никому ничего не должен! Он прав - меня не существует!
-- Кто прав? – в недоуменье спросила Катрин.
-- Настоящий Шетардьё!
-- Ты - единственный Шетардьё!
Мужчина напряжённо рассмеялся, а потом резко замолчал, поднялся с кровати, начиная одеваться.
-- Отвернись! – скомандовал он женщине.
Кати растерянно окинула взглядом Тьена и опустила голову, рассматривая пол.
-- Где ключи от моего феррари? – спохватился Этьен, но, сообразив, где он, с досадой махнул рукой.
-- А ты собственно куда собрался? – изумлённо спросила Катрин, вновь поднимая глаза на мужчину.
-- Куда угодно! Лишь бы подальше отсюда!.. Найдите себе другого подопытного кролика для экспериментов!.. А с меня хватит!
Шетардьё быстро вышел в коридор, громко хлопнув дверью напоследок.
Уже у самого выхода с подстанции путь ему перегородили трое оперативников.
-- Вернитесь, пожалуйста, в свою палату! – вежливо, но настойчиво попросил самый рослый из них.
-- И не подумаю! Отойдите немедленно! – кулаки Этьена угрожающе сжались.
Не дожидаясь его дальнейших действий, оперативники обступили Шетардьё, ухватив того за руки.
Мужчина резко дёрнулся, намериваясь дать отпор.
-- Отпустите его! – Катрин быстрым шагом приблизилась к Тьену.
Оперативники расступились, позволяя ей открыть дверь.
-- Пошли, – кивнула она Шетардьё.
Выйдя на улицу, Кати направилась вдоль проулка. Храня молчание, через пару минут мужчина и женщина оказались в небольшом парке.
-- Зачем ты меня сюда привела? – хмуро спросил Этьен.
-- Какая тебе разница? Ты же сказал, что тебе всё равно куда идти! А здесь уютный парк с удобными скамейками, где можно поболтать.
-- О чём болтать?..
-- Ну, прежде чем ты рванёшь на все четыре стороны, можем мы немного поговорить?
Катрин села на ближайшую скамейку, пригласив жестом Этьена присесть рядом.
-- Ты не единственный подопытный кролик в этом жутком эксперименте… – тихо произнесла женщина, – Но так или иначе, ты существуешь, ты живешь! Ты можешь быть не таким как… как Этьен. Быть другим, отличным от него. Но ты живешь, пойми это - живешь! А его воспоминания - лишь основа для твоих действий и ты сам принимаешь решения!
Кати поддалась чуть вперёд, прикрыв руками глаза. "А ещё все твои чувства меняются движением тумблера чудовищного агрегата! – в ужасе думала она. – Господи, что же они заставляют нас пережить!"
-- Посмотри, как красиво вокруг! – внезапно произнесла Катрин, оглядев деревья с уже желтеющими листьями. – Если всё же ты решил уйти - я не буду тебя удерживать… просто не смогу.
"А они посчитают это провалом и… – женщина поёжилась. – Ну, и чёрт с ними!"
-- Спасибо, – благодарно кивнул Шетардьё. – Свобода - это единственное чего я хочу!..
Мужчина быстро поднялся со скамейки и направился вглубь парка.
-- Куда ты пойдёшь? – бросила вдогонку Кати.
Тьен не обернулся, лишь закачал головой, словно давая понять, что подобное знание будет лишним для Катрин.

31 августа, воскресенье. Австрия, Фельдкирх, лаборатория КЯ, 18:30 – …
-- Что значит ушёл из лаборатории?! – завопил Перье не своим голосом. – Вы - охрана!!! Вы для чего здесь поставлены?!..
-- Мы пытались его задержать, но вмешалась Катрин, – растеряно пожал плечами один из оперативников.
-- Катрин?!.. Причём здесь она?! Вы соображаете, что будет, если клон пропадёт?! – продолжал кричать учёный. – Быстро!.. За ним!.. Найти его и привести сюда!.. Только не покалечьте раньше времени… возьмите пистолеты с капсулами со снотворным!..
В мгновение ока группа была снаряжена и отправилась на поиски Шетардьё.

Вернувшись на подстанцию, Катрин закрылась в своём кабинете. Сев за стол, она обессилено опустила голову на руки. Но тут же в дверь забарабанили.
-- Да, – недовольно отозвалась женщина.
Дверь распахнулась, и в комнату влетел разгневанный Перье.
-- Вы понимаете, что наделали?! – уже с порога принялся возмущаться учёный. – А если его не найдут?! Вы представляете, что с нами сделают?!
-- Уймитесь, Перье! – Катрин поморщилась, словно от пронзившей боли. – С вами точно ничего не сделают!
-- А если мы его не найдём?! Что будет, если не найдём?! – в панике спрашивал старик.
Но, столкнувшись с равнодушным взглядом женщины, махнул рукой и вышел из комнаты.

31 августа, воскресенье. Сицилия, Теормина, вилла Оливии, 18:50 – …
До приезда гостей Леон и Оливия больше не пересекались друг с другом. Ливи покормила и уложила спать Сандру и провела оставшееся время в саду, споря с садовником о расходовании дождевой воды из водосборника. Жаркое лето в этом году истощило землю Сицилии и вода, собранная на крышах домов была единственным спасением виноградников и цветников.
Франко был ярым фанатом сицилийских вин, он происходил из семьи, многие века занимавшиеся виноделием, и требование Оливии расходовать часть бесценной воды, нехватку которой они начали ощущать ещё с середины лета, на цветы воспринимал как кощунство. Свою же хозяйку он хоть и любил, но считал за слабую женщину, поддавшуюся извечной дамской слабости к пустым цветам.
Спор угрожал затянуться до темноты, поэтому, когда от ворот послышался гудок автомобиля, Ливи с радостью сорвалась с места встречать гостей.
Оливия и Леон подошли к крыльцу дома практически одновременно. Женщина бросила на мужа холодный взгляд, на лице стратега КЯ не отразилось ни одной эмоции. О чём он думал в этот момент было совершенно не понятно, а может и не думал вообще ни о чём…
Но едва дверца автомобиля открылась, на лицах обоих супругов появились дружелюбные улыбки.
-- Ну, и жара у вас! – констатировала Элинор вместо приветствия. – А мы только что из Швеции, вот где раздолье белым медведям!
-- Бурым медведям, – поправил Леон, заключая женщину в объятья. – Белых в Швеции ты могла видеть только в зоопарке, дорогая…
-- Ну, ты и зануда!
Зигфрид галантно поцеловал Оливии руку:
-- Великолепно выглядишь, Лив.
-- Спасибо, – кивнула женщина.
Когда стратег КЯ отпустил, наконец, Элинор, мужчины обменялись крепкими рукопожатиями и многозначительными взглядами, словно читая мысли друг друга.
Оливия протянула ладони к Элиноре и с радостной улыбкой на лице обняла немку:
-- Я так рада, что вы всё-таки смогли выбраться на Сицилию! Проходите… Как вы долетели?
-- Отвратительно! – Эл, взяв Оливию под руку, пошла вслед за ней в дом. – Нас так качало! Просто ужас… я думала, что сойду с ума… ненавижу самолеты!
-- Хорошо тебя понимаю, – покачала головой Ливи. – Посадка в Палермо считается второй по сложности в Европе…
-- Да? А первая какая?!
-- У вас в Берлине, – засмеялась женщина, оглядываясь на Зигрфида. – Ты тоже недоволен нашими скалами?
-- Нет-нет, я в восторге, тем более что, на мой взгляд, Эл очень идёт, когда она зелёного цвета… – немец усмехнулся, услышав недовольный вопль своей супруги.
-- Я вовсе не была зелёная!
-- Была-была… – заверил всех Пьяц.
-- Не слушай его, Лив! Он сам был не лучше моего и съел все леденцы, которыми я запаслась в дорогу!!!
Оливия сочувственно покачала головой:
-- Вы напрасно не взяли билет до Катании, там аэропорт гораздо комфортнее…
-- Ну что ты, зато мы проехали всё северное побережье! Какая же у вас красота, просто фантастика… я влюблена в этот остров, можно я останусь у вас жить? Не хочу в Швецию!
-- Конечно, оставайся, мне тоже не нравятся эти северные страны: мрачно, холодно и все такие насупленные…
-- О, ты меня понимаешь! – Элинора с победоносным видом повернулась к идущим сзади мужчинам. – Вот, слышите?! Вы - зануды!
-- Да, дорогая, мы тебя слышим, – кивнул Зигфрид, замедляя шаг.
-- Ладно, идём, им надо поговорить, – Эл ускорилась, заметно отрываясь от мужчин. – Леон мне все уши прожужжал про дочку, дай хоть на неё взглянуть…


31 августа, воскресенье. Сицилия, Теормина, вилла Оливии, 19:30 – …
-- Ну, и что ты думаешь? – спросил Зигфрид.
Они с Леоном уже полчаса разговаривали закрывшись в кабинете. Стратег КЯ стоял возле окна, нервно барабаня пальцами по подоконнику.
-- А что можно изменить? – безрадостно усмехнулся он. – Уже слишком поздно. Смешно… ещё пару месяцев назад я бы… вот чёрт… кажется, это конец!
-- Леон, ты всегда можешь рассчитывать на нас с Эл, – подходя к другу и кладя руку ему на плечо, тихо произнёс немец.
-- Да, я знаю. Ладно… я не хочу больше об этом говорить. Очевидно, провидение действительно существует…
-- Пойдём, Ливи с Элинор, наверное, уже заждались.
Стратег КЯ слабо улыбнулся:
-- Сомневаюсь, они наверняка у малышки и потеряли счёт времени.
-- Я восхищаюсь тобой Леон, – впав в какую-то задумчивость, вдруг сказал Пьяц.
-- Почему?
-- Ты позволил Оливии родить ребёнка… Я бы, наверное, сошёл с ума, каждую секунду думая, что с ним может что-то случиться… и это при том, что я всё-таки осторожнее, чем ты веду дела.
-- Помнится, ты говорил, что позволил бы Элинор завести ребёнка …
Зигфрид тяжело вздохнул, покачав головой:
-- Я так говорил только потому что она не может иметь детей… К счастью или к несчастью Элинор уберегла меня от такого выбора. Она не знает, что мне известно о том… о том, что она не может иметь детей из-за неудачного аборта…
-- Что? – Леон перевёл внимательный взгляд на Зигфрида. – Впервые слышу.
-- Да, мой друг… Это не я забочусь о ней, а она обо мне. Даже это решение она приняла самостоятельно, оградив меня от тяжёлой необходимости говорить ей «нет».
Стратег КЯ отрицательно покачал головой:
-- Наоборот, она знала, что ты не откажешь, но боялась, что будешь мучаться.
-- А-а, – немец махнул рукой, – какая разница? В любом случае, она щадила мои чувства, забыв о своих…
-- Это и есть настоящая любовь, – тихо прошептал Леон, к его горлу подкатил ком мешавший нормально говорить.
-- Разве у вас с Оливией не так?
На губах стратега КЯ мелькнула горькая усмешка: "У нас?.. У нас не поймёшь как!.. Она мне лжёт, а я в ответ обижаю её…".
Леон не успел ничего ответить, дверь кабинета отворилась и внутрь прошли Ливи и Элинор со счастливыми улыбками на лицах.
Мужчины резко обернулись, каждый уперевшись взглядом в свою жену. Сердце стратега КЯ болезненно заныло и он молча отвёл глаза в сторону. Оливия в свою очередь продолжала смотреть исключительно на своих гостей с безмятежной улыбкой на губах.
-- Что за вытянутые лица, мальчики? – подтрунивая спросила немка.
-- Просто мы соскучились по вас, – подходя к жене и заключая её в объятия, отозвался Зигфрид. – Леон, подтверди?
Стратег КЯ состроил дежурную улыбку и поспешно кивнул.
-- М-да? – шутливо засомневалась Элинор. – Леон, тогда может уберёшь с лица эту бутафорию и тоже обнимешь свою августейшею?
Пьяцы выжидающе уставились на друга. Ливи едва заметно нахмурилась: она не любила, когда её принуждали делать что-то и даже несмотря на многолетнюю привычку держать лицо и исполнять обязанности хозяйки дома, ситуация была ей в тягость. Возможно, по большей части из-за того, что она видела, что её лицемерие ещё больше раздражает Леона. Хотя сам он вёл себя абсолютно так же.
Стратег КЯ приблизился к Оливии и, приобняв её за плечи, быстро поцеловал в щёчку.
-- По-моему, у них сейчас скулы сведёт от улыбок, – доверительно сообщила Элинор мужу, кивнув на Ливи и Леона.
-- Ну, дорогая чего ты хочешь, если они до… во сколько мы им звонили?.. до четвёртого часа пролежали в постели? – усмехнулся Зигфрид. – За такое время даже мы бы друг другу надоели…
-- Что?! – Элинор возмущённо щёлкнула мужа по лбу. – Будешь спать сегодня на полу!..
-- Почему? Оливия нам выделила комнату без кровати? – картинно закусывая нижнюю губу, поинтересовался мужчина.
-- Нет, Зигфрид, тебе достался гамак, – попыталась «утешить» немца Ливи.
-- Гамак? Леон, ты слышал эти заявочки? Мне кажется, это бунт на корабле… и мне предлагают пуститься в свободное плаванье!
-- По-моему, неплохая мысль, – отозвался стратег КЯ, не глядя на жену.
Оливия, услышав слова Леона, нахмурилась. Бросив короткий взгляд на мужа, она снова повернулась к Пьяцам, одаривая их весёлой улыбкой:
-- Итак, Элинора, кажется, провинции пытаются объявить суверенитет, может быть и нам стоит воспользоваться их тягой к независимости? Здесь есть, где прогуляться вечером, Теормина - само очарование, а ночью на главной площади города будет праздник…
-- Я что-то такое слышала, пока мы летели сюда… Костюмированный?!
-- Ну… обычно переодевается молодежь и театрализованные группы развлекают туристов, но это очень весело. Отмечается конец лета…
-- Замечательно! – Эл от избытка эмоций даже захлопала в ладоши, точно ребёнок. – Я хочу на этот праздник!.. Причём в костюме!
-- Тебе подойдёт костюм белого шведского медведя, – расплылся в ехидной улыбке Леон.
Элинор в грозном возмущёнии сверкнула глазами и, сжав кулачки, дернулась в сторону мужчины, но Зигфрид вовремя сгрёб её в охапку, спасая друга от расплаты. В то же самое время стратег КЯ быстрым движением, отгородился от Эл, выставив вперед себя Оливию. Оба мужчины залились задорным смехом.
Ливи осторожно высвободилась и протянула руку Элиноре.
-- Тогда идём, найдём что-нибудь для тебя… Кем ты себя видишь?
-- А во что принято переодеваться?
-- Что-нибудь морской или древнегреческой тематики… ты ведь наверняка слышала, какая богатая история у Сицилии…
-- Тогда русалкой!
Услышав это заявление супруги, Зигфрид закашлялся.
-- Да-да, дорогой… мы с Ливи будем нимфами… да, Лив?
-- Эл, дорогая… тебе не кажется, что это…
-- Неа, Фред, не кажется! – опередила женщина любые возможные возражения мужа. – Лив, у тебя ведь есть какой-нибудь хвост?
Оливия, несколько оглушённая шумной дискуссией Пьяцев, переводила взгляд с одного супруга на другого.
-- Ммм… кажется с хвостом возникнет проблема… но ты же не собираешься становиться Сциллой, тебе хвост и не нужен… идём, мы найдём для тебя что-нибудь подходящее…
-- Давайте, поисками костюмов вы займётесь чуть позже, – остановил Леон.
Все дружно повернулись в сторону стратега КЯ. В глазах Зигфрида застыла какая-то тревога.
-- Я просто хотел предложить поужинать, – поспешил ответить Леон.
-- Да, конечно, – спохватилась Ливи, совершенно забыв об обязанностях хозяйки дома. – Идёмте в столовую…
Оливия и Элинор вышли первыми.
-- Я подумал… – начал было немец, но стратег КЯ перебил его.
-- Ужин, Зигфрид. Никаких дел.
Во время ужина разговор продолжал вертеться вокруг праздника. Причём основная заслуга в поддержании разговора принадлежала в основном Элиноре. Оливия, настороженная серьёзным видом Зигфрида, пыталась одновременно и отвечать немке, и прислушиваться к репликам, которыми время от времени перебрасывались мужчины. Однако, ничего кроме убежденности, что случилось что-то серьёзное и Пьяцы приехали не просто погостить, это ей не дало.
Почувствовав посреди ужина тихий сигнал мобильного о срочном вызове через Интернет, Оливия бросила смущённый взгляд на мужа и его друзей.
-- Прошу прощения. Я вернусь через минуту, – женщина улыбнулась Элиноре и встала из-за стола.
Немка проводила взглядом Ливи и повернулась к Леону, с какой-то тревогой изучая его лицо.
-- Эл, неприлично так разглядывать мужчин в присутствии мужа, – растянулся в улыбке стратег КЯ. – Я же не пялюсь на тебя в присутствии Оливии!..
Немка перевела взор на Зигфрида, тот слегка качнул головой, словно говоря, что не стоит заводить неприятные для Леона темы.
-- Ещё бы ты смел смотреть на кого-то кроме своей жены, – фыркнула Элинор, вновь принимая беспечный вид. – Впрочем, сегодня ты, кажется, на неё и не смотришь… Неужели, провинился?
-- Почему сразу - я?! – возмущённо усмехнулся стратег КЯ.
-- "Юпитер, ты сердишься?.. Значит ты не прав!", – покачала головой женщина, не скрывая иронии в голосе.
-- Эл, дорогая, я, наконец, понял, почему я на тебе не женился…
Леон поднёс бокал с вином к губам, не отрывая при этом взгляда от немки.
-- Ну, и почему же?
-- Ты бы задавила меня моралью…
-- Хам. Мерзавец. И циник, – спокойно отозвалась Элинор.
-- Да, мир несовершенен, – с видом усталого философа вздохнул стратег КЯ и пафосно продолжил: – Но как бы он был скучен без тёмных оттенков… Мы придаём этому миру контраст, даём возможность моралистам оценить всё чистое, белое и возвышенное.
Женщина повернулась к мужу и, словно ожидая совета, спросила:
-- Стукнуть его, что ли?

31 августа, воскресенье. Сицилия, Теормина, вилла Оливии, 20:20 – …
Оливия вернулась примерно через четверть часа, на губах её по-прежнему зияла улыбка, однако на душе скребли кошки.
-- Всё в порядке? – поинтересовалась Элинор. – Тебя долго не было…
-- Да, всё замечательно!
Леон подавил скептическую усмешку и отвернулся от жены. Её враньё уже не просто раздражало мужчину, а вызывало какое-то странное чувство опустошения.
-- То есть праздник не отменяется? – Эл удовлетворённо кивнула.
-- Ни в коем случае! – заверила Оливия, присаживаясь на своё место и осторожно поднимая глаза на мужа.
-- Леон, ну, ты-то у нас конечно в костюме Посейдона пойдёшь, да? – решила подшутить немка.
-- Насколько я помню, меня освободили от праздника… Я лучше на пляже поиграю в Посейдона…
-- То есть как?.. Ты не пойдёшь?
Стратег КЯ отрицательно покачал головой.
-- Зигфрид?!.. – Элинор вопросительно посмотрела на мужа.
Тот неуверенно пожал плечами:
-- Я бы тоже саботировал праздник, дорогая, но если ты настаиваешь…
Немка повернулась к Оливии:
-- Мы ведь не настаиваем, правда? Ну, их, – женщина подошла к Оливии, беря её под руку и насмешливо глядя в сторону всё ещё сидящих за столом мужчин. – Нам и без них хорошо будет… найдём себе каких-нибудь горячих итальянцев… у тебя есть на примете парочка каких-нибудь обаятельных сицилийцев?
-- Обаятельных? Подберём, слово гостя - закон! – Ливи сделала над собой усилие и тоже посмотрела на Зигфрида и Леона. – Значит вы нас бросаете?
-- Дорогая, ты только в нашу комнату своего горячего сицилийца ночью не приводи, – улыбаясь попросил Пьяц, – всё-таки я там буду спать… а вы мне будете мешать…
-- А мы постараемся вести себя тихо, – возразила Эл.
-- Н-да?.. Ну, ладно тогда…
Меньше чем через час Оливия и Элинора отправились на праздник в центр города.


31 августа, воскресенье. Австрия, Фельдкирх, лаборатория КЯ, 21:30 – …

Часа через три поступил первый отчёт от оперативников: отыскать Этьена оказалось не так-то просто. Воспользовавшись старыми связями, он раздобыл деньги и заказал документы.
-- Он придёт за ними в 22:00, – уточнил оперативник. – И ещё… у него теперь оружие… он опасен…
Перье перевёл встревоженный взгляд на Катрин.
-- Что делать, если он начнёт стрелять? – спросил всё тот же оперативник. – У него отличная боевая подготовка. Он запросто перещёлкает нас как зайцев!.. А если мы наберём слишком большую команду, он почует и может вообще не явиться за документами!
-- Можем мы открыть огонь в случае крайней необходимости? – поинтересовался второй.
Кати с трудом сдержала дрожь.
-- Катрин, – Перье повернулся к женщине, – он ведь, наверное, не станет стрелять по вам, как вы думаете?..
Ничего не ответив, Кати с каким-то тревожным чувством ожидала развязки «гениального» плана сумасшедшего учёного.
-- Мне бы не очень хотелось, чтобы клона убили в перестрелке, – продолжил старик. – Может, вы возьмёте его сами?.. Или всё-таки выслать группу захвата и дать им разрешение стрелять?..
-- Я сама, – мрачно ответила женщина.

31 августа, воскресенье. Австрия, Фельдкирх, заброшенный склад, 22:00 – …
Катрин стояла, прислонившись к стене в ожидании, когда появиться Этьен. Тёмная одежда и окутывавшая её тень делали присутствие женщины практически незаметным. Ровно в назначенное время послышался мотоциклетный рык и спустя мгновение в пустое помещение вошёл Шетардьё.
-- Патриц! Ты где? – мужчина осмотрелся по сторонам. – Какого чёрта не отзываешься?..
Этьен, почувствовав что-то не ладное, достал оружие.
-- Его здесь нет.
Катрин вышла из своего укрытия и сделала несколько шагов навстречу мужчине. Уже при первых звуках её голоса Шетардьё резко повернулся к ней, взводя курок пистолета.
-- Ты… ты почему здесь?
Кати слегка развела руки в стороны, показывая, что безоружна.
-- Тебя выследили, и кто-то из твоих знакомых сообщил, что ты приедешь сюда. Они готовы убить тебя, но не позволят уйти.
-- И ты пришла, чтобы схватить меня и вернуть обратно?! Ты же сама меня отпустила!
-- Я дала тебе шанс убежать, но ты не успел. И я зря пошла у тебя на поводу, потому что они всё равно разыскали бы тебя и просто убили. Теперь, если я сейчас помешаю тебе уйти, ты можешь убить меня, а если возвращаюсь на подстанцию одна - они сами это сделают. А при твоём захвате разрешат ликвидацию…
-- А если я возьму тебя в заложницы? – осторожно поинтересовался Тьен.
-- Моя жизнь им не нужна. В крайнем случае, убьют обоих, ведь создать нового клона не проблема.
-- Хочешь сказать, «Красная ячейка» не дорожит своими стратегами? – мужчина недоверчиво рассмеялся. – Детка, я хоть и клон, но храню все знания Этьена!.. Без высшего соизволения Леона никто не посмеет ликвидировать стратега КЯ!.. А за такой «просьбой» к Леону не обратятся, потому что он потребует показать меня ему… а меня не покажут, пока ни будут полностью уверены, что я - полная копия Шетардьё… Так что - получается замкнутый круг!
Мужчина вдруг быстро огляделся по сторонам, словно опасаясь, что с Катрин могли прийти и другие.
-- Я одна, – тихо заверила Кати.
-- Ты уверена, что за тобой не следили?
-- Не следили, но место встречи им известно и так…
-- Тогда надо быстро сматываться, – заключил Тьен.
Женщина сама не успела понять, что произошло, но мужчина вдруг оказался позади неё, обхватив рукой за шею, и приставив пистолет к виску Катрин.
-- Если последуете за нами, я её убью! – разлетелся по всему складу громогласный голос Этьена.
Где-то под крышей, послышалось шуршанье.
Мужчина схватил Кати за руку и рванул к боковому входу, выбегая на улицу.
-- Заводи мотоцикл, – приказал Шетардьё, держа под прицелом склад и его окрестности. – Садись за руль! Быстро!
-- Тьен, ты совершаешь ошибку, – попыталась образумить его Катрин, тем не мене выполняя распоряжения Этьена.
Спустя пару секунд мотоцикл уже мчался по улочкам Фельдкирха, оставляя далеко позади и склад и людей Перье.
-- Тормози! – скомандовал мужчина, когда они оказались в одном из тёмных проулков.
Кати остановила мотоцикл, обернувшись на Тьена.
-- И что дальше? – скептически спросила она.
-- Дальше поведу я. Слезай.
Едва Катрин оказалась на тротуаре, на её запястьях защёлкнулись наручники. Шетардьё поднял её руки вверх и принялся тщательно обыскивать. Вскоре в карманы его куртки перекочевали документы Кати, бумажник, перочинный ножик и даже помада - в общем, всё, что Этьен смог найти.
-- Что, пистолета действительно нет? – удивлённо спросил мужчина.
-- Нет.
Тьен сел на мотоцикл и кивнул на сиденье позади себя:
-- Садись. Ты теперь моя заложница…


31 августа, воскресенье. Австрия, недалеко от Фельдкирха, частный дом, 22:30 – …
Меньше чем через треть часа Этьен остановил мотоцикл в небольшом селенье, заезжая в частный двор. Хозяева, судя по полному запустению, появлялись здесь крайне редко. Шетардьё подошёл к крыльцу и со скрипом открыл входную дверь.
-- Проходи…
Катрин зашла в дом, оглядевшись по сторонам. Ставни на окнах были плотно закрыты, почти не выпуская электрический свет, загоревшийся внутри помещения. Обстановка внутри была такой же как в сотне других домов, лишь толстый слой пыли ещё раз свидетельствовал о длительном отсутствии хозяев.
-- Чей это дом? – поинтересовалась женщина.
-- Одних моих знакомых?
Этьен пытался разжечь камин в гостиной комнате, чтобы прогнать промозглый воздух.
-- Твои знакомые почтенная пожилая семейная пара?
Катрин жестом указала на фотографии, стоящие на каминной полке.
-- Какая разница? Важно, что здесь мы можем провести какое-то время.
-- Какое-то время… – пробормотала женщина. – А потом? Что ты намерен делать потом? Ты нуждаешься в наблюдении врачей!
-- Я не хочу быть не под чьим наблюдением! Мне надоели эксперименты этого чокнутого учёного!
-- Ты сам сказал, что ты… вернее, не ты… – Кати беспомощно махнула руками. – В общем, Этьен хотел этого.
-- Единственный Этьен здесь - я! – сухо отрезал мужчина. – И мне принимать решения, относительно своего будущего!
Кати присела на диван, поправив браслеты наручников, неприятно натиравших кожу на запястьях.
Сырые дрова никак не хотели гореть, поэтому Тьену пришлось вылить на них бутылку коньяка, которую он принёс из подвала (предварительно прицепив женщину вторыми наручниками к подлокотнику дивана). Камин, наконец, вспыхнул.
-- Ну, и что ты намерен делать дальше? – поинтересовалась Катрин.
-- Лечь спать, – буркнул Шетардьё, снимая с полки несколько толстых книжек и сдирая с них корешки.
Под обложками оказались увесистые пачки банкнот.
-- Ого, – скептически хмыкнула Кати, – похоже, знакомые - не просто знакомые, да?
Этьен ничего не ответил, вынимая из кармана, сложенную в несколько раз бумагу и раскладывая её на столе. Насколько Катрин могла разглядеть, это была какая-то схема.
-- Может, ты снимешь с меня наручники? – осторожно спросила женщина.
-- Ещё чего, – пробурчал Тьен, даже не оторвавшись от своего занятия. – Я не доверяю тебе…
-- И всё-таки, что ты намерен делать?.. Ты понимаешь, что сам подписал себе смертный приговор?
-- Я его подписал, я его и порву… Как думаешь, если я захочу обменять тебя на документы, сколько оперативников Перье пришлёт за тобой?
-- Какая разница сколько? Тебе всё равно не дадут уйти!
Тьен, наконец, оторвал взгляд от схемы и перевёл на Катрин.
-- А я и не собираюсь уходить, – улыбнулся он. – Напротив, я намерен заглянуть к Перье в гости… Так скольких оперативников он отправит из лаборатории?..
-- Откуда мне знать? – пожала плечами Кати. – Наверное, стандартную группу.
-- А если я назначу встречу в двух разных местах?.. Значит две стандартные группы?
-- Да, им придётся направлять группу по всем адресам, которые ты укажешь. И группы будут стандартные, потому что на подстанции не так много оперативников.
-- Сколько в таком случае приблизительно людей останется на подстанции?
-- Вряд ли уменьшат количество охранников у входов, но на другие помещения людей не хватит. Подстанция не рассчитана на проведение таких операций. После выезда групп останутся в основном лаборанты, медики и другие служащие.
-- Ясно, – Шетардьё снова уткнулся в изучение своей бумажки.
-- И зачем ты хочешь проникнуть на подстанцию?
-- Догадайся! Ты же у нас умная!
-- Неужели, решил уничтожить архивы своих сканобразов и тканей?
Губ мужчины коснулась лёгкая улыбка. Ничего не ответив, Этьен взял одну из пачек банкнот и вышел. Почти сразу же послышался рёв мотоцикла.
-- Замечательно, – скептически хмыкнула Кати, дёргая наручники. – Характер такой же поганый как у Шетардьё!
Катрин огляделась в поисках чего-нибудь, чем можно открыть наручники, но в радиусе досягаемости ничего не было, да и карманы её были абсолютно пусты - ни булавки, ни заколки. Женщина подёргала подлокотник дивана, однако тот был сделан на славу, хотя, судя по старомодности, и относился должно быть к началу прошлого века.
-- Чёрт… – с досады прошипела Кати. – Гад!

31 августа, воскресенье. Австрия, недалеко от Фельдкирха, частный дом, 23:55 – …
Около полуночи задремавшую Катрин разбудил приближающийся мотоциклетный рёв. Кати выпрямилась и слегка поёжилась, от дров в камине остались лишь угли, а ночь выдалась холодной.
В комнату быстро зашёл Этьен и, стянув с себя куртку, бросил на кресло.
-- Где ты был? – жёстко спросила женщина. – Ушёл, ничего не сказав?!.. Что я должна была думать?.. Может ты больше не вернулся бы… а я что, должна сидеть здесь - в этой богом забытой халупе - прикованная наручниками, пока ни умру?!
-- Чего это ты меня отчитываешь? – нахмурился Тьен. – Я тебе кто, муж?.. Или твой подчинённый?!..
-- Что ты? Это ведь я - твоя заложница! – усмехнулась Катрин.
-- Вот именно! А ведёшь себя так, словно всё наоборот!
-- Своеобразная защитная реакция, как и у любого заложника! И всё же, где ты был? – уже более сдержанно произнесла женщина.
-- Какое твоё дело?
-- Прямое и непосредственное! От твоих действий зависит и моя жизнь!
-- Я ездил договариваться о завтрашних встречах. Назначил время и место.
-- И как ты это сделал? Тебя могли вычислить?
-- По телефону и, разумеется, не могли! Слушай, хватит задавать глупые вопросы! Пора спать…
Этьен завозился у камина, заново его разжигая.
-- Спать… – проворчала себе под нос Кати. – После сегодняшнего дня я ещё долго не смогу нормально спать.
Тьен безразлично пожал плечами и, положив побольше дров, подошёл к женщине, отцепляя её от дивана.
-- А руки? – Катрин удивлённо уставилась на Шетардьё.
Тот не обратив никакого внимания на её слова, взял её под локоть и повёл в соседнюю комнату. Это была небольшая, но уютная спаленка, большую часть площади которой занимала кровать.
-- Слушай, здесь кто-нибудь жил последние полтора века? – иронично поинтересовалась Кати. – Не считая приведений, конечно…
Этьен достал из шкафа два тёплых больших пледа.
-- Простыни холодные, поэтому обойдёмся одеялами, – пояснил он, расстилая один из пледов поверх покрывала, а второй оставляя, чтобы укрыться.
-- Обойдёмся? – переспросила Катрин. – Ты хочешь сказать, что будешь тоже спать тут?
-- Разумеется, – с нотками раздражения ответил Тьен. – Вот на этой самой постели! В нескольких дюймах от тебя! Сцепленный с тобой одними наручниками!.. Ещё вопросы есть?!..
-- Масса! Но ты на них всё равно не ответишь… – буркнула Кати.
-- Тогда ложимся спать.
Катрин осторожно забралась на кровать, а Этьен защёлкнул один браслет наручников на своём запястье. Укрыв их пледом, мужчина вытянулся на кровати и почти сразу заснул. А Кати ещё долго не могла сомкнуть глаз, разглядывая белеющий в темноте потолок.