Самый родной и любимый (Мейсон и, конечно, Мэри, а также СиСи, София, Идэн, Круз, и некоторые новые лица...) - Фанфики по сериалу Санта-Барбара | Santa Barbara - Fanfictions - стр. 45

Глава 30
Возвращение

Мейсону было очень жарко. Столб слепящего света, горячего слепящего света, обволакивал со всех сторон – не давал двигаться, видеть, слышать, дышать… Он знал, что где-то там – за этим обжигающим белым пламенем был воздух, был простор, была жизнь… Но как преодолеть его… Как оказаться на другой стороне? Опустошающее ощущение собственного бессилия – напряжены все мышцы, а не получается сделать и шага, кажется, что он кричит на весь мир - но ни звука в ответ… И все труднее дышать…Чьи-то крепкие руки казалось держали его за самое сердце и все крепче, и все увереннее увлекали в бешенный водоворот ужаса, где в диком вальсе кружили яркие цветные ленты с острыми шипами и беззвучно надвигались багрово-фиолетовые шершавые стены…

………………………………………………………………………….

СиСи до утра просидел над документами. Кассета, которую ему передала детектив Торрес лежала на столе, на самом видном месте между телефоном и шикарной именной подставкой для ручек. «Кепвэлл» - красовалась позолоченная надпись. СиСи помнил, с каким почти священным трепетом разглядывал ее в детстве, когда заходил в кабинет отца. И он смотрел на нее, не отрываясь, несколько часов подряд, в ту долгую ночь накануне похорон отца. И всю ночь в канун первой годовщины. И потом – в течение долгих-долгих лет… И тогда он думал не только об отце, об огромной империи, которую он создал и которая стала еще крепче, в его, Ченнинга, руках, о семье – о сыновьях, дочках, Софии, но и о Гранте тоже…

В этом было странно признаваться даже самому себе, но где-то в глубине души СиСи знал, что не хотел бы все эти годы быть один, что он бы с удовольствием разделил бы и власть, и победы, и деньги… Однако, конечно, постепенно память о Гранте стиралась – стала превращаться в истертые образы из прошлого…

Нет, он вовсе не считал себя абсолютно правым в том, что произошло. Конечно, Грант поступил подло, но и он сам был ему под стать во всей той, теперь уже такой нереальной, истории с Памелой…

Это просто была не его женщина. Возможно, ей нужно было остаться именно с Грантом. Возможно, тогда бы и ее, и Гранта судьбы сложились по-другому. И, возможно, тогда бы у них- у братьев по крови - осталась слабая надежда на примирение… Если бы только он сумел вовремя остановиться, если бы он только нашел доказательства того, что Грант обманывал отца до того, как у них с Памелой вспыхнула эта нелепая, эта трагическая, эта больная страсть…

Это просто была не его женщина. Но понял он это слишком поздно. Он пытался быть нежным, чутким, заботливым, но ничего не помогало. Памела хотела прежней обжигающей связи – чувственной, дурманящей, порочной… Но он больше не находился под воздействием выпитой отравы. Он излечился. И вдруг все в ней у него стало вызывать глухое раздражение – даже ее красота, даже ее маниакальная привязанность к нему. Потом же и вовсе последовали ее глупые протесты, пьяные выходки, откровенное распутство… Окончательно же жалкие остатки былой страсти к жене были сожжены дотла в тот вечер, когда ему позвонил доктор Риверс и сказал, что Памела собирается убить их ребенка…

Памела забеременела через четыре месяца после того, как они уехали из Санта Барбары… Их сын был зачат в одну из тех ночей, когда за окном барабанил дождь, а в комнате звучал джаз, и везде были разбросаны исписанные конспекты, огромные библиотечные книги вперемежку с его костюмом, рубашкой, бельем Памелы…

«Мейсон»… СиСи перевел взгляд на кассету. Он знал, что на ней кульминация всей этой истории – истории, что связала его отца, его брата, его жену, его сына, его самого…

Его сын… Он словно вобрал в себя всю ненависть, всю любовь, всю дерзость, все бесстыдство, все крайности, всю красоту, всю противоречивость тех бешенных калифорнийских дней… Вместе с борьбой за власть, вместе с неутолимой жаждой к неутолимой нежности, к потребности скинуть маски и стать настоящими…

Его сын… Неуправляемый, язвительный, умный, как никто другой знающий толк в боли…

«Это я сделал его таким?»…

СиСи всегда было удобно списывать все плохие стороны характера Мейсона на Памелу. Но можно врать другим. Себе самому он врать не мог. И когда СиСи ловил в сыне собственное отражение, он пасовал. Сам перед собой. А еще невыносимее становилось, когда где-то в глубине глаз Мейсона он ловил драгоценное отражение вечно грустных глаз своей матери…

Неуправляемый… СиСи хорошо помнил тот момент, когда после их очередной С Мейсоном ссоры он, все еще крайне злой, вдруг подумал, что, может быть, и стоило тогда позволить Памеле сделать аборт, не связываться с ней ребенком, и после смерти отца отыскать Гранта, и даже попробовать помириться… А потом долго стоял прислонившись лбом к холодному стеклу и проклинал себя за эти мысли…

Нет. Конечно, нет.

Если бы можно было вернуть прошлое, он бы многое отдал, чтобы его трагической и окончательной ссоры с Грантом никогда не произошло. С легкостью отказался бы от безраздельного владения компанией, отдал бы женщину, из-за которой они сошлись в смертельной драке, с радостью поделился бы благословением умирающего отца, даже согласился бы махнуть рукой на ущемленное честолюбие. Но только не Мейсона… СиСи знал, что никогда и никому не отдал бы своего сына.

Поэтому он и не отдал его Памеле… Он вычеркивал, выкидывал эту женщину из своей жизни, а Мейсон не мог остаться посередине… Он должен был остаться с ним…

СиСи был уверен, что Мейсон полюбит Софию, что он станет его главной опорой, что всегда будет на его стороне, что будет именно таким, каким он всегда видел своего, СиСи Кепвэлла, сына. Как же он ошибался… И чем ближе, понятнее, послушнее становился подрастающий Ченнинг, тем все дальше становился Мейсон… В его пьяных выходках и знаменитых любовных приключениях СиСи видел отражение Памелы… Ченнинг же был очень похож на всегда все понимающую, спокойную Софию…

СиСи вновь перевел взгляд с надписи «Кепвэлл» на кассету и его вдруг прожгла такая очевидная мысль… Ведь отношения Мейсона с Ченнингом практически точь в точь повторили его отношения с Грантом… И какая во всем этом была роль их с Грантом отца? Какая его собственная роль во всем этом? И что чувствовал Грант, когда отец вычеркнул его из своей жизни?

СиСи, не оборачиваясь, нащупал за спиной графин с бренди, налил себе почти полный бокал, и решительно вставил кассету в магнитофон… Такой знакомый голос брата:

«….забрать то, что причитается мне по праву… тебе, должно быть хорошо знакомо желание отомстить Ченнингу... ненавижу это имя...»…

СиСи смотрел на Гранта и понимал, что больше не испытывает к нему ничего. Ни ненависти, ни тайного желания простить и быть прощенным ради возможности иметь настоящего любящего брата, ни раздражения, ни торжества. Только чувство сожаления… Что все в итоге обернулось именно так…

Сиси сделал большой глоток бренди.
«Он так и не простил отца, потому что не пришел даже на его похороны. И Грант люто ненавидел меня, потому что был готов уничтожить всех, кого я люблю… Я бы многое отдал, чтобы этой ситуации никогда не произошло… Многое… Но зато у меня есть мой сын…».

Кассета прокручивалась вперед. К развязке. Бледное лицо Мейсона. Грант напирал и сыпал аргументами…воспоминаниями…не гнушаясь применял все психологические приемы… Голос Гранта звучал обжигающе:

«Мейсон, ты всегда был для него позади Ченнинга и Идэн….. Он обвинял тебя в убийстве, он лишил тебя матери, он несколько раз вышвыривал тебя из дома и лишал наследства….. Скажи, Мейсон, а что случилось с той светловолосой девушкой, с которой ты был во время моего последнего приезда в Санта Барбару? ЧТО бы было, если бы тогда твой отец поддерживал тебя… До того, как Памела стала женой твоего отца... Вообщем... Мы с ней встречались и даже собирались пожениться...»

СиСи знал, что Мейсон ответит Гранту, но все равно ждал его ответа так, будто от этого зависело существование всей вселенной… Он не заметил, как дверь в кабинет потихоньку открылась и сзади подошла Идэн… Дочь тихо потрясла его за плечо…

- Папа… Папа… Звонил доктор МакКарти. Мейсону вдруг стало плохо. Резко поднялась температура…Папа, ты меня слышишь?

СиСи не реагировал – его взгляд был прикован к телевизору. Иден присмотрелась. Две знакомые фигуры. Грант… и Мейсон.

«- Я собираюсь отомстить СиСи и забрать то, что причитается мне по праву. Ты будешь мне помогать?»

Долгое молчание Мейсона…

Иден не заметила, как вцепилась в плечо отца.

«- Конечно, нет....
-Что?! Нет?!
- Нет...
- Но, ПОЧЕМУ?...
- Потому что... потому что он мой отец...»….

……………………………………………………………………………..

Цветные абстрактные образы вдруг обернулись круговоротом родных лиц – отец, мама, София, Иден, Ченнинг, Тед, Келли….. Они что-то говорили, что-то требовали, трясли его за плечи, отец то грозно кричал, то смеялся ему в лицо…Плакала мама… Улыбалась София… Кто-то должен был быть еще…Но он не мог вспомнить… И нигде не было Мэри….И от этого его пронзал страх. И вдвойне было страшно оттого, что ему этот страх казался знакомым…

Ответ пришел из ниоткуда. Как в кошмарных снах.

«Иль видеть сны быть может…», «Откуда нет возврата…»…

Мейсон вдруг понял, что нужно просто постараться открыть глаза и тогда кошмар закончится. Это был единственный способ вернуться… Ему не нужно бежать, кричать, пытаться вспомнить… Нужно просто открыть глаза…

………………………………………………………………………….

Мэри не плакала, не молилась, не звала, не повторяла, что любит… Просто прижалась к его пылающей щеке…

Так продолжалось долго, несколько часов… до тех пор, пока дыхание Мейсона не стало более ровным и она не услышала сказанное очень тихим голосом:

- Мэри я так хочу пить…

Он смотрел на нее, не отрываясь, из-за полуопущенных ресниц.

Доктор МакКарти проверил показания давления и температуры, кивнул медсестре и они, тихо прикрыв за собой дверь, вдвоем вышли из палаты.

- Как хорошо открыть глаза и увидеть тебя… Ты любишь меня?

Мэри больше не сдерживала ни слез, ни эмоций… И Мейсон утонул в поцелуях…Поймал своими непослушными губами ее солоноватые на вкус губы…

- Ско..лько времени я так…

- Больше пяти недель…

Мейсон улыбнулся.

- А ка..жется пять лет…Я так по те..бе соскучился…

Мэри не смогла справиться с дрожью.

Мейсон попытался поднять руку, чтобы дотронуться до ее лица. Она поспешно прижалась лицом к его ладони.

- Ну что ты, родная… Главное все позади… Я только ничего не помню…Помню какую-то записку, что ты оставила мне дома…И я куда-то несусь на машине… Это была авария?

- Нет, Мейсон… Послушай…С того момента…С того момента и правда прошло… пять лет… Ты забыл их…

- Что?....

- Главное, ты очнулся…

Мейсон зажмурился.

- Я забыл пять лет нашей жизни?

«Нашей….». Мэри вновь задрожала…

- Главное ты вернулся…

- А что было за…эти пять лет… как странно…

- Доктор говорит, что ты должен все вспомнить сам…

Мейсон вздохнул.

- А что было в тот… последний день… Куда я так спешил?

- Я не… помню, Мейсон… Это не важно. Главное, сосредоточься на своем выздоровлении. Все с ума сходили от тревоги за тебя…

- Дай я посмотрю на тебя…

Мэри отняла голову от ладони Мейсона.

- Волосы…прямые.. Такая…худая… Глаза впали просто…

- Видел бы ты себя со стороны…

Мэри улыбнулась и провела рукой по его спутанным, слипшимся от пота, волосам. Задержалась на лбу.

- Слава Богу, эта температура спала…

- Но мы ведь были вместе? Эти… пять лет…

Мэри было трудно смотреть ему в глаза. Она снова прижалась щекой к его руке.

- Мы…конечно были вместе. Почему ты спрашиваешь…

Мейсон улыбнулся.

- Я просто очень соскучился…

Сообщение отредактировал elrisha: Среда, 30 мая 2012, 01:10:15