София поднялась в спальню, которую в последние месяцы делила только со своими мыслями. Чемодан с вещами. Можно было уехать прямо сейчас, но это походило бы на бегство. К тому же, она не хотела уезжать, не попрощавшись с Мейсоном. Не имея на это право, она все же надеялась, что СиСи не скажет сыну ничего такого, что могло бы испортить те отношения, что между ними сложились. Неделю спустя после выписки из больницы, Мейсон случайно увидел ее плачущую.
Теплая маленькая ладошка коснулась ее руки.
- Не плачь, - Мейсон сел рядом с ней на диван. София уткнулась в подушку, пытаясь заглушить рыдание. Но сочувствие мальчика еще сильнее разбередило чувства. До этого момента Мейсон, как правило, избегал ее или, будучи вынужденным быть в одной с ней компании, старался делать вид, что ее не существует. – Не плачь, - повторил мальчик. Ребенок терпеливо дождался пока она успокоится, сидя рядом и не отпуская ее руки.
- Извини меня, - она села, не зная, как объяснить Мейсону свое состояние.
- Ты заболела? – опередил ее Мейсон, давая ей возможность найти простой ответ на сложный вопрос. Но она им не воспользовалась, сама не зная почему.
- Нет. Просто у меня кое-что случилось. Помнишь, папа тебе говорил, что скоро в доме будет маленький? Так получилось, что его не будет, - она всхлипнула, но продолжила. – Я его очень любила.
- Все мамы любят своих детей, - очень серьезно ответил Мейсон.
- Наверное, - согласилась она. На следующий день Мейсон снова нашел ее. Сам. Неожиданно пятилетний ребенок оказался единственным, с кем она могла общаться, не акцентируя внимание на своем горе. Возможно потому, что он не ждал от нее «правильного» поведения… В глазах мужа, прислуги, врачей она читала желание понять, все ли с ней хорошо, оправилась ли она от пережитого. Мейсон воспринимал ее такой, какой она была в данный момент. Это дружба принесла бы ей еще больше радости, если бы она не старалась ограничить свое общение с мальчиком. Понимая, что, так или иначе, фарсу, коим являлся ее брак, надо положить конец, она загодя готовила пути к отступлению. Не стоило привязывать к себе ребенка.
Несколько раз она порывалась просто сказать СиСи, что хочет развестись, но не смогла. Новостью были не только чувства Мейсона к ней, но и ее собственные чувства к мужу. Ее тянуло к СиСи… Она видела, что, несмотря на молчание – СиСи ни разу не завел разговор о потерянном ребенке, он тоже страдает. А еще вернулась приятные воспоминания. Теперь главным ее развлечение было заглядывание в прошлое. Она перебирала в памяти те моменты, которые раньше не ценила, зацикленная на своей лжи. С момента их знакомства, а особенно с того момента, как она приняла предложение , СиСи делал все возможное, чтобы она была счастлива. И она была… только принижала эти чувства, упорно цепляясь за потерянного для нее Лайонела, говоря себе, что все могло быть лучше. Но, видимо, СиСи все же вошел в ее кровь, если сейчас, не имея больше причин находиться в этом доме, она так долго не могла принять решение и, наконец-то уйти. Она приняла совет священника сказать правду, но это не имело отношения к предполагаемому очищению ее души… Почему-то она была уверена, и разговор со священником ее не переубедил, что именно ее ложь стала причиной того, что ее малыш не родился. Она сжигала мосты.
Сообщение отредактировал natka: Понедельник, 19 апреля 2010, 22:21:21