Звезда

Лос-Анджелес 1971 год
Дейл свернул за угол в тот момент, когда Минни – одна из «девочек на побегушках», пулей вылетела из гримерки.
- Вот ведь стерва! – бросила она, глядя на Дейла, и решительно зашагала ему навстречу, тиская что-то в руках. – Не так блузка поглажена!!! Где она там заломы нашла?! Поулыбалась режиссеру, задом повертела перед камерой и все! Все можно?! Ты бы видел, как она на меня смотрела! – возмущалась девица, ища у Дейла сочувствия. Не нашла – Дейл как раз был уверен, что всякая шваль, ошивающаяся на съемочных площадках с целью попасть в кадр или закрутить роман с какой-нибудь звездой, лучшего отношения и не заслуживает. Но остановился... Таких как Минни проще выслушать, чем отпускать брызгать ядом.
- Отдай, пусть погладят, - спокойно предложил он, провоцируя новый поток обвинений и жалоб. Молча слушал. Нет смысла рассказывать, что он работает осветителем уже в шестой картине из тех, в которых снималась мисс Вейн и никакие слова не смогут заставить его изменить мнение о ней. Дейв знал, что вне площадки София бывает резка, категорична, высокомерна, доводит окружающих до белого каления, но, непосредственно съемочная группа ежечасно благодарит Бога за возможность работать с ней. Профессионализм актрисы перекрывает все ее недостатки.
- ... и я тоже! Она в четверг послала Бобби только потому, что тот не помыл машину! И его уволили! Такой классный парень, у меня с ним уже все было тип-топ! Нет, ну не дрянь ли? Скажи? – Минни в очередной раз перехватила рукой жгут, в который превратилась блузка, и скрутила, видимо выплескивая эмоции.
- Не думаю, что теперь ее будет проще отгладить... – заметил мужчина.
- Вот черт! Ладно, побегу... Слушай, а что ты делаешь вечером... Я теперь вроде как одна, - девушка призывно улыбнулась.
- Я, вроде как занят... извини.

- Привет! – в гримерку вошла Бэс. Невысокая, чуть выше Софии, шатенка, с выразительными чертами лица, карими, насыщенными золотистым оттенком глазами, женщина была красива. Однако большую часть времени выражение ее лица определялось одним словом – циничное.
- Привет! – София кивнула отражению Бэс в зеркале и, не оборачиваясь, продолжила заниматься макияжем. Повисла тишина.
- Очередной триумф? – спросила Бэс, снимая перчатки. Не получив ответа, продолжила. – Да ладно тебе! Я проходила мимо монтажной – режиссер там уже обкончался от восторга. Вообще, народ напоминает монахов, допущенных до тела - морды красные, глаза бешенные, слюна по подбородкам размазана... – хохотнула Бэс, но София словно и не слышала. Вздохнув, женщина сняла плащ, свернула, кинула на стойку с вешалками, поверх тех нарядов, которые София носила во время съемок. Встала, облокотившись о тумбу. - Сколько ей? Десять?... Одиннадцать? – тихо спросила, глядя на противоположную стену.
- Одиннадцать... – мгновенно отозвалась София. - Она невысокая, вот и выглядит младше... И по фильму ей одиннадцать.
- Ну, хоть не двенадцать...
- Она родилась в ноябре... У нас еще впереди сцена ее Дня рождения... – София все так же методично наносила макияж.
- Ну вот какого черта ты это творишь?! – взвилась Бэс. – На этом сценарии свет клином сошелся? Тебе их по десять штук на дню приносят! - она хлопнула ладонями по тумбе, на которую опералась. Следующую фразу она произнесла совсем спокойно. – А попросить поменять девочку на мальчика нельзя было?
- Весь фильм - отношение матери и дочери... – убийственно спокойно аргументировала София.
Бэс кивнула. Что тут скажешь? Она смотрела, как София проводит щеткой по волосам, встает, идет за ширму переодеваться. Глядя на свое отражение в большом зеркале Бэс вспоминала их первую встречу. Ей тогда было девятнадцать, у нее был парень... Даже, если быть честной, ни один. Поэтому, когда она, однажды, приехала домой после вечеринки в разорванном платье, без нижнего белья с подбитым глазам и опухшими губами, отец сразу сказал, что «сама виновата, шляешься неизвестно где». Мать, если и была не согласна с мнением отца, никак этого не показала. Синяк сходил три недели... Ребра – два перелома и трещина, как сказали в больнице, куда она, испугавшись непроходящей боли, все же рискнула обратиться, заживали пару месяцев. Это время она думала, думала, думала... «Детка, поехали с ними...» Много выпивки... Трое пьяных уродов, поймавших ее у дверей, когда она уже собиралась выбираться из этого гадюшника.
Мать сунула ей деньги в сумочку, словно не хотела прикасаться к дочери. Идиотское: «Смотри, осторожно!» и резко захлопнувшаяся за спиной дверь. Дикая боль, которую не заглушил наркоз (а может его и не делали? Подумаешь, еще одна поблядушка...), выворачивала ее наизнанку, но, когда все закончилось, она почувствовала себя свободной. Никакого другого решения, кроме аборта, она тогда для себя не видела. Впрочем, не видела и сейчас, спустя годы. В коридоре, куда ее вывели – дальнейшая ее судьба никого не интересовала, она впервые увидела Софию. Согнувшись, та стояла у стены, тихонько всхлипывая. Час спустя, сидя в машине Софии – дурочка поехала сама, даже не подумав о том, как будет вести машину... потом, она услышала ту историю. Бэс, к тому времени пришедшая в себя – худшее позади, все нормально, да и боль постепенно проходит (или она к ней уже привыкла?), с сочувствием смотрела на новую знакомую. Девчонка залетела от любимого, он не сказал, что женат... («Какого любимого?! Таким козлам яйца надо сразу отрывать!»), и сейчас оплакивала свою доченьку, которая, как она считала, у нее должна была родиться. Бэс не стала спрашивать, почему та пошла на аборт- мало ли? Родители или еще что? Но девчонку было реально жалко.

- Поужинаешь сегодня со мной и Заком? – София, застегивая блузку, появилась из-за ширмы.
- С какой радости я буду ужинать с тобой и твоим любовником?
- Составь нам компанию... – София резко отвела глаза, и Бэс этого было достаточно.
- Нет-нет.... Только не это! София, вы встречаетесь... почти год, да? И?
- Я не собираюсь за него замуж.
- Почему?!
- Бэс! Закэри не из тех, кому жена нужна только для интерьера. И не из тех, кто позволит, чтобы его фамилию носил не его кровный отпрыск.
«Ну, да...» Теперь взгляд отвела Бэс. Местечко, в котором они с Софией по молодости лет побывали, имело... очень узкую специализацию. Никого не волновало, сможешь ли ты, когда-нибудь еще забеременеть или родить. Вычистили и гуд бай! Когда они поумнели настолько, чтобы рискнуть показаться гинекологу, оказалось, что у Софии, скорее всего, не будет детей. По крайней мере, именно так она предпочла трактовать слова врача. Тот, собственно, настаивал только на том, что ближайшее время ей нельзя беременеть – воспалительный процесс в матке не позволит ей выносить ребенка. Нужно полечиться... Но... София услышала то, что захотела.
- Но почему сейчас? Почему не месяц тому назад?
- У меня такое чувство, что он принял решение.
- О, черт! У тебя с тормозами вообще плохо! Надо было уходить от него до того как у тебя появятся предчувствия! Поверь, худшее, что ты можешь сделать, это послать такого мужика как Закэри Нельсон в тот момент, когда он преподнесет тебе кольцо!
- Другого варианта я не вижу.
- Зато я вижу, как он стоит посреди зала шикарного ресторана с колечком, которое ему теперь некуда надеть, кроме как себе на... Впрочем, туда оно не налезет, - усмехнулась Бэс.
- Очень смешно... Хотя, действительно не налезет, - засмеялась София и скорчила рожицу. – Бэс, почему у меня все так сложно? Я не хочу быть одна... Я просто не могу быть одна, мне нужен мужик! Почему мне не попадаются такие, с которыми можно просто приятно проводить время?
- Годами? - Бэс вытаращила глаза, играя удивление. – Ты ведь не хочешь коротких связей, на денек другой. А при других раскладах... Прости, но ни один мужик не станет просто так годами держать любовницу. Или надоест, или...

София, устав натыкаться взглядом на машины, едущие по встречной полосе, подняла глаза, позволив зданиям и просветам между ними, отражаться в радужке глаза. Бэс оказалась права – отказ для Закэри стал очень неприятным сюрпризом. Более того – впервые за все время их знакомства, а это, в общей сложности около полутора лет, она увидела того Закэри Нельсона, которого люди, сталкивавшиеся с ним по вопросам бизнеса, называли отнюдь не лестными для него словами. Страстный любовник, интересный собеседник, хороший партнер для путешествий – все это было проглочено мистером Акулой. На прощание Зак пообещал, что следующую роль ей будет не так-то просто получить... Глупо, конечно, разбрасывать подобными обещаниями, но... Деньги решают многое, а такие деньги как у Закэри – тем более. София не могла представить ситуации, при которой ей никто не предложит сниматься – на подобное не хватит даже власти президента страны, не то что Нельсона, но... Что будет, если не предложат больше ничего действительно интересного, знакового? Она отдавала себе отчет в том, что, по-сути, жила работой. Единственный близкий ей человек вне мира кино – это Бэс. Все остальное было там, в свете софитов. Обдумать ситуацию она не успела – резкий противный скрежет, движение тела вперед, четко в спинку водительского сидения – машина оттормаживалась. Когда она смогла выпрямиться и осмотреться, то увидела, что на передней дверце с пассажирской стороны нет стекла, нет бокового зеркала, ее машина стоит, перегораживая движение, а справа, вплотную к ним стоит лимузин... видимо и ставший причиной аварии.
- Мисс Вейн! Вы в порядке? – Гленн, водитель ее машины, обернувшись, взволнованно смотрел на нее.
- Да, - София потерла рукой шею и поморщилась – при торможении ее резко дернуло и теперь болели плечи и голова. – Разберись, в чем там дело.
- Нашей вины в аварии нет! – поспешил заверить ее шофер.
- Гленн, мне все равно, это машина студии. Просто сделай так, чтобы могли ехать... – приказала она и добавила, - если это возможно! - София надела солнцезащитные очки – сейчас не до поклонников, и вышла. В это же время из лимузина вышел мужчина – высокий, темные, с сединой, вьющиеся волосы, темный костюм... София обошла машины и, сделав вид, что она просто проходила мимо, шагнула на тротуар... Высокий незнакомец громким голосом, в приказном тоне что-то втолковывал обоим водителям. София отошла еще дальше, к дверям отеля, расположенного как раз напротив... «Можно посидеть в ресторане...» Уже у входа обернулась, в надежде поймать взгляд Гленна - шофер должен знать, где ее искать, но внимание привлекло другое... Почему-то раньше она упустила тот момент, что дверь лимузина открыта. В машине сидела девочка, обхватив левой рукой правое плечо и всхлипывала. На мгновение прикрыв глаза и тяжело вздохнув, София вернулась к машинам.
- Привет! – она наклонилась, чтобы поговорить с ребенком. – Я ехала в той машине... Можно, посижу с тобой?
- Да... садитесь... – девочка стала двигаться, освобождая место, при этом не убирая руку с плеча.
- С тобой все в порядке? – София села в машину и сняла очки. «Отлично! Ребенка надо в больницу, а «папаша» права качает!» - подумала она, периодически, как фон, слыша громкий властный голос. Словно прочитав ее мысли, девочка улыбнулась и убрала руку с плеча.
- Да... Я просто стукнулась. Папа хотел меня сразу отвезти в больницу... Но это не нужно. Я сломала ногу... Нет, не сейчас, - успокоила девочка, поймав паникующий взгляд Софии. – Уже полгода прошло. Мне как раз недавно гипс сняли. Я просто теперь боли боюсь. Вроде и не так больно...а я пугаюсь, что еще больнее будет... – смутившись, девочка замолчала.
- Да, я понимаю... – улыбнулась София, сожалея, что своим вопросом вынудила ребенка на признание. Девочка... девочке было лет двенадцать, и это выбивало почву из под ног. Ей всегда было сложно общаться с детьми в возрасте ее нерожденного ребенка. Особенно с девочками. Сначала она не могла видеть младенцев, потом неуверенно топающих малышек, потом забавных любопытствующих дошколят... Теперь вот таких девочек. И не важно, что свою малышку она представляла блондинкой, а сидящая напротив девочка была темноволосой.
- Меня зовут Келли... А вас я знаю... Вы София Вейн.
- Все верно. Приятно познакомиться, Келли.
- Я смотрела некоторые ваши фильмы... А еще девочки в школе... старшие, смотрели ваш последний фильм и сказали, что он супер, - Келли выжидающе смотрела на нее. – И взрослые мальчишки тоже его смотрели... – девочка залилась краской, и София мысленно закатила глаза. Несложно представить, как комментировали фильм взрослые...( А, кстати, «взрослые» - это сколько? Лет пятнадцать-шестнадцать?) озабоченные до нельзя мальчишки. Самое забавное, что взрослый мужчина не нашел бы там ничего особо интересного с точки зрения картинки–кусочек тела там, кусочек сям, обнаженная спина... Но сама атмосфера фильма заводила... да еще как! Ей фильм нравился безумно – и как работа, и как результат. Но... эта информация не для маленьких ушек.
- А какой фильм больше всего нравится тебе?
- «Январский вечер», - не задумываясь ответила Келли. - Мы все смотрели... Ходили с папой, Мейсоном – это мой старший брат, и Сереной в кинотеатр. Серена – это жена папы.
- Понятно. Я тоже люблю этот фильм... А почему ты не в школе? – спросила София, параллельно пытаясь понять, что происходит на улице – мужчины исчезли из поля зрения.
- У меня нога... Гипс сняли, потом долго было больно ходить. Сейчас я уже должна была пойти в школу, но папа взял меня с собой. Это как подарок! Мейсон и Ченнинг пошли в школу, а мы с папой улетели.
- Ченнинг это?...
- Это еще один мой брат, только младший и сводный – он сын Серены и папы.
- Ясно. Это все? А то у тебя в каждом предложении по новому брату, - улыбнулась София, поддев девочку.
- Это все! – серьезно ответила Келли и тут же засмеялась. София не успела отреагировать на смех – дверь распахнулась. Отец Келли явно планировал сходу сесть в машину, но мгновенно оценил остановку. Его глаза задержались на Софии, потом он поймал взгляд дочери, кивнул ей и закрыл дверь. Спустя три секунды распахнулась дверь с противоположной стороны и мужчина сел. Келли оказалась между отцом и своей новой знакомой.
- Добрый день! Я СиСи Кэпвелл! – мужской... очень мужской оценивающий взгляд.
- Папа, это мисс Вейн! – голосом, полным восторга, поспешила представить Софию Келли.
- Добрый день... – София ответила на приветствие, улыбнулась непосредственности Келли, и... мысленно послала мужика и его взгляды к черту! Единственное, чего она сейчас хотела, после всего этого сумасшедшего дня – домой! – Что с моей машиной?
- Это вина шофера моей машины... Если вы позволите, мы с Келли вас отвезем.
- Вы все еще хотите куда-то ехать с водителем, который на ровном месте попадает в аварии? – усмехнулась София.
- Нет! – рявкнул мистер Как-его-там. – Сейчас нам подгонят другую машину и... другого водителя.
- Мы живем в этом отеле, - как бы поясняя подобную оперативность, сказала Келли.
- Благодарю, в таком случае я воспользуюсь вашим предложением.

- Извини, опоздала! – услышала София голос Бэс и опустила газету. Уютный кабинет в их любимого ресторанчике наполнился сладким, тяжелым ароматом, из под плаща показалось платье, обтягивающее грудь и бедра... «А ведь только десять утра... Бэс сегодня в ударе...» София вопросительно вздернула бровь, Бэс, махнув рукой ( «Потом»), села за столик.- Сначала ты! Рассказывай!
София молча протянула газету.
- Оперативненько... Хотя, этого следовало ожидать – ваш роман всегда обсуждался прессой. Если подумать, то, по большому счету, может это и к лучшему – Нельсон, по-жизни, гад редкостный! Ты заказала что-нибудь? Я голодная!
- Сейчас принесут... Что касается «гада» - меня, знаешь ли, все устраивало. Я с ним не на Уолл-стрит встречалась... А в спальне он очень даже ничего.
- Ладно, все равно Закэри – дело прошлое. Знаешь, я тебе сейчас одну идею подкину, только ты не истери с ходу, хорошо? Просто подумай, - Бэс поставила локти на стол, приблизившись к Софии. – Сколько длятся твои романы? – спросила она и сама же ответила. – Если не считать рекорсмена Нельсона – примерно четыре месяца... ладно – пять! Я говорю про секс. То, что ты с ними до этого сначала... дружишь – твои проблемы. Итак – пять месяцев, потом по полгода, а вообще и по году – ты одна. Потом появляется кто-то... кто через эти самые пять месяцев тащит тебе кольцо и... Адью! София, так будет всегда. Ты красивая, умная, богатая... При всей твоей известности за тобой не тянется шлейф скандальной репутации – по меркам Голливуда ты чиста, как свежевыпавший снег! Я видела, как попадают мужики под твое очарование... Даже если они торжественно клялись на трусиках шалав, с которыми кутят, что никогда не женятся, они быстро забывают об этом, стоит им узнать тебя поближе. Вывод? Тебе нужен такой мужик, который по определению не сможет на тебе женится... так как уже женат.
- У меня был такой, спасибо, больше не хочу!!! – София, откинулась на стуле, сложила руки на груди.
- Стоп! Ты не знала, что он женат. Разницу видишь? Ты уже мысленно подбирала обои для спальни и рисовала свое имя рядом с его фамилией. Тебя использовали! Но сейчас будешь использовать ты! Смотри, как все славненько: есть любовник – нет проблем. Точнее того, что проблемой считаешь ты – любая другая перед тем же Нельсоном ползала бы на коленях, лишь бы стать его женой. Кстати, колечко было красивое?
- Красивое... Не новодел. Видимо семейная реликвия... или просто старинная вещица, - София выпрямилась... немного расслабилась. – Бэс, давай не будем о женатых и т.д.,– она замолчала.
- Ну, как хочешь... – вроде как сдалась Бэс, но тут же с энтузиазмом снова набросилась на «жертву». – А это, кстати, решило бы еще одну проблему. Нормальных – красивых, богатых, холостяков – раз два и обчелся. К тому же, они все на виду, - она потрясла газетой, в которой была сляпана заметка о вчерашнем расставании Софии Вейн и Закэри Нельсона. – Представить тебя рядом с водопроводчиком или официантом я не могу... ты, я думаю, тоже. Но есть много женатых красавчиков... Хотя бы, тот же Техас. Берешь какого-нибудь «Харви» или «Джейкоба», который сидит на своем ранчо – гектары земли, вокруг никого нет. Он богат, но его морда вряд ли особо засветилась. Есть личный самолет...Жена остается среди коров и нефтяных вышек, а он… В свет ты с ним, само собой не выйдешь – но в сопровождающих у тебя нет проблемы в принципе, а вот случайно застукав его у твоих дверей, журнашлюшки не станут бесноваться. Вспомни, что творилось те месяцы, что ты встречалась с Карингтоном? Вы, небось, и в постель ложились под прицелом камер.
- Бэс, отвяжись!
- Решать тебе…- Бэс еще пару мгновений внимательно смотрела на Софию, потом «переключилась». – Ладно, что у нас на повестке дня?

Семь месяцев спустя.
София положила на тарелку пару видов фруктового десерта и, быстро оглядевшись, скользнула на террасу. Свет, льющийся сквозь широкие двери, почти начисто поглощала ночь – большая часть террасы оставалась в темноте. Почти на ощупь – глаза еще не привыкли, дошла до шезлонга и села. Пристроила тарелку на коленях. Ложка встретилась с чем-то… «Дынное шодо или ежевика в меду и сливках? А, впрочем, какая разница?». Аромат меда и ягод – темно или нет, а мимо собственного рта она не намерена промахиваться, помог определиться. Смакуя десерт, София мысленно закладывала кирпичами дверной проем - чтобы ни одна сволочь не вышла на террасу! Ей просто осточертенели эти рожи!!! Работа над фильмом завершена. Успех… бешенный успех и …тишина. Одно из двух – или Закери все же сдержал слово, или ей тупо не везет. Обычно, работая над одной картиной, она уже знала, у кого будет сниматься потом. А сейчас… Все, что предлагали, было настолько не интересным… Можно было воспринимать происходящее как отпуск, но отпуск в одиночестве – поганая штука. А после расставания с Заком она одна. Никакими стали не только предлагаемые роли, но и мужики вокруг. Кажется, сейчас она готова на все – было бы с кем. Хотя, не верно… Это походило на низкопробную комедию, но как только она оставила Зака, ее стали осаждать потенциальные женихи. Словно кто-то на небесах дал отмашку: «Ату ее, ату!». И все чаще в голове крутились слова Бэс о том, что женатый любовник – то, что надо.
На плитку упала тень… «Черт!» София замерла. Глаза уже привыкли к темноте, поэтому она прекрасно видела мужчину, вышедшего на воздух, особенно учитывая тот факт, что он стоял на свету, а вот он ее вряд ли – она сидела в дальнем темном углу. Надежда на то, что он уберется, вскоре растаяла – словно почувствовав что-то, он повернулся в ее сторону. «Мы где-то встречались… вроде бы…».
- Добрый вечер, мисс Вейн.
- Добрый вечер, - отозвалась она, сожалея о том, что ее нашли. Мужчина подошел.
- Вы меня не помните? СиСи Кэпвелл.
О, теперь вспомнила. Авария, Келли… Кажется, она тогда понравилась ему – по крайней мере его взгляд не стесняясь лапал ее всю дорогу до дома.
- «Си»… «Си»?
- Ченнинг Крейтон.
- Значит, Ченнинг… - протянула София.
- СиСи… - настоял Кэпвелл. София кивнула, принимая информацию к сведению. – Я специально приехал – вас искал… Не согласитесь ли поужинать со мной?
- Не соглашусь, - с легкостью отказала она, а когда лицо СиСи перекосило, пояснила. – Я приехала на банкет поужинав, к тому же… - она показала свой недоеденный десерт, параллельно размышляя о судьбе, случае и прочих оправдательных мотивах. «Чистый тестостерон в костюме от «Ravazzolo» без матримониальных побуждений… Ох…» - Предлагаю другой вариант, - София встала, поставила тарелку на шезлонг, подошла к Кэпвеллу и, положив руку на лацкан его пиджака, закончила фразу, - поехали ко мне.
- Машина у входа… - СиСи Кэпвелл кивнул, принимая условия. Если его и смутила скорость, с которой он добился желаемого – а ведь и так понятно, что поужинав с ней в ресторане, завтракать он планировал в ее постели, то внешне это никак не отразилось.
- Дай мне десять минут.
Десятью минутами дело не обошлось. Это тоже, кстати, к вопросу о судьбе. Когда она вошла в дом, чтобы быстренько попрощаться и слинять, ей наперерез, словно торпеда, устремился режиссер ее последней картины. Следующие пол часа она читала (местами) сценарий. Очень неплохой! Война Севера и Юга… Понятно, что после «Унесенных ветром» на шедевр в данном историческом промежутке претендовать сложно… но возможно! И, кажется, она держит в руках сценарий, способный изменить расстановку сил. Вокруг дивана собрался кружок, обсуждались имена актеров, предполагаемые продюсеры, места для натуральных съемок. Появился азарт, загорелись глаза, завертелись колесики.
- Прошу прощения, - София села в машину, которая, вопреки ее предположениям, все еще стояла на подъездной дорожке. Продиктовав адрес, она посмотрела на СиСи. – Видимо, мне придется еще раз извиниться, но планы поменялись. Буду благодарна, если ты просто отвезешь меня, - отвернулась к окну. Холодность в сочетании с наглостью зачастую самый простой способ выйти из сложной ситуации.
Утро вечера мудренее… наверное. София раздраженно ходила по гостиной. Мудрость, если и проснулась – часы показывали девять, то никак себя не проявляла, а вот желание очень даже. «Сдался мне вчера этот сценарий?! Какой был мужик… У-ууу…». Перед глазами стояли широкие плечи, большие руки и такой откровенный, завораживающий взгляд. «И-ди-от-ка!» - поставила она себе диагноз и пошла в душ.
Одной рукой поправляя свежевымытые волосы, другой она взяла трубку телефона и с удивлением выслушала сообщение портье.
- Спасибо, Джил, пусть он поднимется.
- София, - СиСи Кэпвелл стоял в дверях с букетом роз.
- СиСи… - приглашающий жест, омывшая тело волна. «О-ооо… Вчера я его даже недооценила». Она прошла вглубь квартиры, остро чувствуя, что мужчина идет следом. Распахнула дверь спальни, обернулась, улыбнулась. – Надеюсь, ты не против…
Пиджак Кэпвелла опередил ее халат на пути к паркету.

- Молодец! – Бэс была явно в восторге. – Не буду расспрашивать, каков он в постели… хотя, заметь, очень хочется!
София засмеялась, встала с дивана и покружилась. Сияющие глаза, кожа светится изнутри, на губах лукавая улыбка.
- Оценила?
- Приходится признать: Витамин «Ё» - чертовски действенная штука!
- Мне с ним хорошо, - София села рядом с подругой. – Странно, но даже его самоуверенность меня не напрягает. С ним я не решаю ни-че-го, - она блаженно потянулась и что-то абсолютно кошачье виделось в этом движении. – Все вопросы – мои и, слава тебе, Господи, свои, СиСи решает сам.
- Женщина должна быть с мужчиной, который решает ее проблемы, а не создает дополнительные, - провозгласила Бэс, но энтузиазм пошел на убыль. – Я сейчас подумала… Ты бы не расслаблялась… Помни, что он – просто любовник.
- Я похожа на полную идиотку?! – возмутилась София.
- Сейчас ты похожа на счастливую женщину…

Пять месяцев спустя.
София уже по третьему раза пересматривала отснятый сегодня материал, в компании режиссера, оператора и нескольких партнеров по фильму. На экране раз за разом разворачивалась любовная сцена. Скрип открываемой двери, шиканье помощника оператора. София поморщилась, не отрывая взгляд от экрана.
- Закройте двери! – рявкнул режиссер.
Повисла тишина. Картинка шла без звука, оценивали сам кадр. На экране главная героиня медленно шла через бальную залу полуразрушенного особняка… София не понимала, что ей не нравится, но какое-то смутное недовольство заставляло ее пересматривать материал и искать в собственной игре недостатки. Сменился ракурс – в зал вошел главный герой. С этого момента происходящее на экране ее уже мало интересовало – в плане игры там все было чисто. Встреча… Поцелуй – голодный, жадный, как попытка компенсировать время разлуки, потом нежный… Голова главной героини откинута, в волосах запуталась рука главного героя… Резкий противный скрип, словно кто-то провел железом по камню.
- Черт побери! – выругался кто-то из группы. - Включите свет!
- Что здесь делают посторонние?! – обернувшись, спросил оператор..
- Я за Софией! – голос Кэпвелла заставил обернулся и ее. Он стоял, держась за спинку стула, передние ножки которого висели в воздухе. Поза СиСи и выражение его лица поясняли источник неожиданного звука.
- Лукас, я пойду, - София встала. – Меня что-то в сцене тревожит, но не понимаю что. Будут идеи – обсудим это завтра. Всем пока! – она вышла за дверь, игнорируя Кэпвелла.

- Я ревную тебя, - СиСи первым нарушил тишину в машине
- Я вижу… - резко отозвалась София, глядя перед собой и даже не пытаясь скрыть свое состояние..
- Я очень! Боюсь! Тебя! Потерять! – играя желваками признался СиСи. – Очень…
- И только что нашел верный способ это сделать! – она посмотрела на Кэпвелла. – Мне не нужны драматические сцены в повседневной жизни, мне не нужно, чтобы на студии обо мне говорили и обсуждали мою личную жизнь! Я и так на виду! СиСи, твоя ревность – твоя проблема, пока ты можешь держать это в себе… а если не можешь, то тем более твоя, так как в таком случае мы расстанемся! – она отвернулась, но тут же снова посмотрела на него. – Как ты вообще попал в монтажную?!
- Я умею производить впечатление, дорогая, - СиСи взял руку Софии, прикоснулся губами к ладони. – Этот поцелуй на экране…какое-то сумасшествие, мне было невыносимо на это смотреть. Прости. Я доверяю тебе, знаю, что у вас ничего не было и это просто работа. Но сама мысль о других мужчинах в в твоей жизни сводит меня с ума, - СиСи, ласкавший ее руку поднял глаза и наткнулся на острый злой взгляд. – Что-то не так?
- Не так?! - София заговорила – спокойно, четко проговаривая каждое слово. – Ты действительно не понимаешь?! – Она, словно только сейчас почувствовав, что ее ладонь в руке СиСи, с силой выдернула руку. - Я тебе кто? Нет! Не так! Ты мне кто?! Кто ты такой, чтобы говорить о доверии, о… моих мужчинах? С такой снисходительностью… доверять мне? – конец фразы она буквально выплюнула. - У тебя дома законная жена, вот ей и рассказывай сказки о доверии, а мне не надо! И доверять мне тоже не надо! Я ничего у тебя не прошу, я ничего от тебя не хочу… кроме секса. Все остальное – цветы, подарки и тот факт, что мне хорошо с тобой вне постели… приятное дополнение, - София замолчала и, отвернувшись, добавила. – И еще… я бы, на твоем месте, особо не рассчитывала на то, что я провожу свои вечера в одиночестве… в то время, пока тебя нет в городе .
Проснулась она резко, сразу в трезвом уме и твердой памяти. Дыхание СиСи слегка щекотало висок, в который тот уткнулся носом. Тяжелая рука лежала на ее талии. Сегодняшняя ночь – первая, когда они уснули, откатившись каждый на свою половину. После разговора в машине ни один больше тему отношений не понимал. Вечер был наполнен междометиями и бытовыми фразами. Спать легли как супруги, давно уставшие друг от друга. А проснулась она в его объятиях. «Он мне нужен?»

Пять месяцев спустя.
София стояла у пианино, потягивала вино и, время от времени, бросала взгляды на Бэс, читающую газету.
- Ты задалась целью выучить статью наизусть? – через какое-то время спросила София.
- Нет… - нехотя откладывая в сторону прессу, ответила Бэс. - Просто не знаю, что тебе сказать.
- А что тут скажешь? – усмехнулась София. – Он уже два дня в городе, даже не позвонил, остановился в отеле…
Бэс еще раз покосилась на газету, похлопала ладонью по подлокотнику дивана, отстукивая какую-то незамысловатую мелодию.
- У него родился ребенок… - как бы оправдывая Кэпвелла, обронила она.
- И что? Он всегда со мной говорил о своих детях. И всегда останавливался у меня! Всегда! Не важно, как надолго и по каким делам прилетал…
- Знаешь, всему этому может быть весьма простое объяснение – ему неудобно, София. Вы вместе, последние полгода он прилетает так часто, что, по итогу, больше живет с тобой, чем дома. А в это время там, оказывается, беременная жена… Дитё не аист принес.
- Бэс… Я ведь знаю, что он женат, и что спит с женой – тоже понятно, - тихо отозвалась София.
- Понятно, но ведь задевает? – спросила она. София в ответ покачала головой, но скорее задумчиво, чем отрицательно. - А он… неплохой мужик, вот совесть и мучает, - продолжила Бэс.
- Что ж… Облегчим страдания…

- К «Валентино», Гленн, - приказала она шоферу.
Вчера вечером, прочитав статью, она даже не могла понять, что именно чувствует. Понадобились сутки, чтобы расставить «акценты» и понять, чего же она хочет. Бэс права – последние полгода СиСи почти всегда был с ней и… это было замечательно. А вчера она прочла, что в Лос-Анджелес, для заключения трехстороннего контракта, который обеспечит процветание их корпорациям на долгие годы, прилетели мистер Такой-то, мистер Такой-то и… мистер Сиси Кэпвелл, у которого, кстати, три дня тому назад родился сын. Дальнейшие подробности – детали сделок, экономический аспект, отношение к сделке делового сообщества, она читала через строчку. Последний раз СиСи прилетал на четыре дня, а десять дней тому назад она сама отвезла его в аэропорт. И вот он снова в городе, но она узнает об этом из газеты…
София сделала все, чтобы привлечь к себе внимание. Лимузин, Гленн, демонстративно открывающий ей дверь, вечерняя прическа, платье, призванное притягивать взгляды… Метрдотель «Валентино» встречал ее уже на улице… «Мисс Вейн! Мы не ожидали… Какая честь!». Журналисты, дежурившие возле ресторана в надежде поймать в кадр СиСи Кэпвелла и иже с ним, получили неожиданный подарок. Засверкали вспышки… Она вошла в ресторан. В пол уха слушая метрдотеля, нашла взглядом стол, за которым сидели участники вчерашней сделки. Все мужчины, а их оказалось больше, чем трое, («Деловая элита Лос-Анджелеса, - заключила София, встретившись взглядом с Закэри Нельсоном, сидящим за одним столом с СиСи».) смотрели на мисс Вейн. Но Софии нужен был один. Она смотрела на Кэпвелла. Всего несколько мгновений. Потом взгляд на метрдотеля.
- О, я прошу прощения, что устроила переполох… Сегодня я не планировала ужинать у вас – другие планы. Но я хотела бы заказать столик на завтра. На двоих.
Под «журчание» метрдотеля: «Ну, что вы? В заказе не было необходимости… Мы в любое время найдем для вас столик… Завтра шеф-повар приготовит что-нибудь особенное, специально для вас… Какая жалость, что вы не можете остаться…», - она покинула ресторан, дав журналистам и гостям «Валентино» повод для разговора.

Она не стала переодеваться. Так и стояла у окна в вечернем платье, когда Кэпвелл вошел в квартиру.
- Поздравляю с удачной сделкой и с рождением сына.
- София… - СиСи подошел к окну.
- СиСи, ты мало знаешь про мою жизнь… Мне не впервой терять. Единственное, о чем я часто сожалею, это о том, что нельзя знать заранее, когда потеряешь близкого человека. Можно было ему больше дать… или взять.
- София, послушай меня – все по-прежнему. То, что у меня появился еще один сын не меняет моих чувств к тебе. Я буду так же прилетать.
- Нет! Не будешь! И дело не в том, что у тебя родился ребенок, зачатый уже в то время, когда ты был со мной. Глупо было бы предъявлять претензии… А я очень надеюсь, что идиоткой ты меня все же не считаешь. Скажи ты мне об этом сам – так же, как рассказывал о Мейсоне, Келли и Ченнинге - ничего бы не изменилось. Но твой приезд тайком… Извини… Может быть ради того, чтобы зваться миссис СиСи Кэпвелл твоя жена согласна мириться с тем, что ты ей лжешь, но я то ношу свою фамилию и ничего тебе не должна!

- Еще раз привет… - София сжимала в руке связку ключей, которую сама когда-то дала СиСи. – Поужинаешь завтра со мной у «Валентино»?.. Повод? А ты уверена, что хочешь это услышать?.. Знаю. Если я умру раньше тебя, можешь использовать эти строки в качестве эпитафии: «Ты всегда была дурой!» . Звучит.

Два месяца спустя.
Она прокляла все на свете, пока Дайана возилась с ее платьем. Наряд предназначался для съемок бала. Корсет, кринолин, море ткани. Если бы София знала, что ее выдернут на примерку, ланч определенно был бы менее плотным. Теперь казалось, что все, с таким аппетитом съеденное, из нее пытаются выдавить, как пасту из тюбика.
- Дайан, хватит! – простонала она, чувствую, что руки костюмера снова взялись на шнуровку корсета.
- Я всего лишь поправлю, не ной!
- Не ной?! Я стою здесь уже минут сорок, наверное!
- А что еще тебе делать? – философски заметила женщина, одергивая одну из нижних юбок. – Ты вообще в курсе, что решили?
- Пока не знаю. Но, кажется, нашли желающего профинансировать окончание съемок…
Ситуация складывалась не очень хорошая. Они отсняли процентов девяносто, когда Лиланд Джонс – продюсер фильма, исчез, прихватив с собой деньги студии, которые выделялись на производство фильма. Прошло две недели. Каждый день простоя обходился в астрономические суммы… если бы было кому предъявить счет. Но их «кошелек с ушками» смотался и адреса не оставил. Они выбились из графика, многие актеры, занятые в съемках, уже имели другие контракты, съемки по которым начнутся не сегодня-завтра, а работа над фильмом не закончена. София не сомневалась, что такому режиссеру как Лукас, работающему, чего уж скромничать, с таким актерским составом, деньги дадут. Вот только кто и когда? И как потом вылавливать тех актеров, что будут работать в других фильмах? И период озвучки? Руководство студии металось, не в силах определиться с тем, кто теперь займет место Джонса. Ее раздражала эта неопределенность, но именно сегодня, она ее просто бесила! Через неделю у Бэс День рождения. Еще полгода тому назад – это было согласовано, она предупредила всех, что ей нужна эта самая неделя. Но теперь… если съемки начнутся завтра – есть надежда, что все останется в силе. Если нет… ей придется выбирать между подругой и работой, причем работой не как таковой - если она настоит и уедет, то подведет огромное количество людей… Сегодня должен был появиться некто мистер Данели. Лицо в Голливуде абсолютно новое, но, по слухам, очень богатое. Его деньги, крутились где-то в металлургии и машиностроении, и вот теперь он заинтересовался киноиндустрией.
- Нагнись! – Дайан, наконец-то оставила в покое платье и отошла в сторону.
- Издеваешься?! В этом я даже шевелиться не могу! – взбрыкнула София, стоя на специальном помосте, словно дорогая фарфоровая кукла на своей подставке. Да… сходство с куклой определенно было сильным. Тех, как правило, одевали в такие же красивые платья, у них были такие же совершенные лица. Правда выражение лиц было другим – София как раз скорчила рожицу.
- Лукас с тобой не говорил?! – в комнату ворвалась Триш, одна из актрис.
- Нет? А что?
- В том-то и дело, что ничего! Он поговорил минут десять с Данели, и они ушли! Какое приняли решение – никто не знает.
- Что?! Данели уже был здесь?
- Да! Наши позвонили на КПП – его лимузин стоит припаркованный перед третьим павильоном..
- Вот черт! – бросила София и, буквально слетев с помоста, выбежала за дверь.
- А говорила, что пошевелиться не может, - хмыкнула Дайан, наблюдая, как София мчится по коридору в бальном платье. – Смотри не порви! – крикнула она вдогонку актрисе, потом взяла блокнот и сделала несколько пометок относительно того, как ведет себя платье в движении.
Добежав до третьего павильона, София поняла, что не хочет уже ничего. Сердце колотилось прямо в горле, каждый вдох давался с таким трудом, что она уже начала подозревать, что близка к инфаркту. Увидев, что лимузин на месте, она остановилась. Попыталась отдышаться, дать крови отхлынуть от лица. Нифига! Корсет мешал и тому, и другому. Ладно! Плевать! Откинула волосы – лента, удерживающая их наверху, слетела где-то по пути и теперь они каскадом лежали почти доставая до талии.. Все еще прерывисто дыша, подошла к машине и резко открыла дверцу. «Ребенок…». От неожиданности замерла. На сидении спал малыш. На вид ребенку было года четыре, но ладошка, лежащая на краю сидения, была… младенческой? Пухленькая, с «перевязочками»… Трогательная. Она перевела взгляд на лицо – круглая загорелая мордашка, длинные пушистые ресницы. Короткие темные волосы. Мальчик…
- Что вы здесь делаете?! – мужской возглас ее напугал.
- Тихо! – София поспешила закрыть дверь и обернулась. – Ребенок спит!
- Я в курсе! - высокий брюнет лет сорока стремительно подошел и, положив руку на крышу машины, стал рассматривать Софию. – Что вы хотели? – наконец спросил он.
- Хотела поговорить со своим режиссером. Он должен быть вместе с мистером Данели..
- София Вейн… - несколько невпопад заключил господин. – Несколько дней отпуска через неделю… Лукас Гейтс мне весь мозг вынес вами и вашими требованиями. Создалось впечатление, что деньги ему нужны исключительно для того, чтобы вы смогли уехать отдыхать, а съемки – дело третье, - говоря, он повернулся к машине и открыл дверь. – Барсучок, просыпайся! Пора вставать…Барсучок!
Данели, а это, судя по всему, был он, присел, скрывшись за дверцей лимузина. София сделала несколько шагов в сторону, чтобы видеть происходящее. Мальчишка зашевелился на сидении, норовя свалиться, но просыпаться не хотел. Мужчина стал поглаживать его по спинке, слегка тормошить. Откинул со лба волосики, подул…
- Ну, папа… - раздалось недовольное бормотание, - ну чего...
- Давай, давай… Уже давно пора проснуться…
- Жалко будить… - подумала София, но, как оказалось, произнесла это вслух, так как Данели обернулся и, заинтересованно посмотрев, сказал, не переставая тормошить сына.
- Он потом полночи не уснет.
Манипуляции с телом продолжались и, в конце концов, мальчик был переведен в сидячее положение.
- Где мы? – спросил ребенок.
- На студии, где снимают фильмы. Но сейчас поедем домой.
- Ой, ты как принцесса, - рассмотрев за спиной отца София, отреагировал мальчик. – Твой фильм будет как сказка? Детский? – спросил он отца, однозначно связав в своем представлении отца, Софию, с ее нарядом и съемки.
- Нет. Так одевались не только принцессы… Раньше так одевались все женщины.
- Жаль. Я хотел бы сказку, - заявил мальчишка, проигнорировав историческую справку.
- Я бы тоже хотела сниматься в сказке, - улыбнулась София и наклонилась, чтобы поговорить. В какой-то момент она хотела присесть на корточки, но платье быстренько напомнило ей о невозможности подобного маневра. – Что бы было волшебство, превращения…
- Ага… - поддержал ее идею малыш, восторженно разглядывая Софию.
Его отец восторги сына разделял. Женщина действительно выглядела сказочно. Эффект усиливали длинные золотистые волосы. Да и удачный ракурс – она наклонилась, он сидел - позволял беспрепятственно пялиться в декольте, но этой прелести момента его сын, в силу возраста, оценить не мог. Данели встал и София была вынуждена выпрямиться, а потом и вовсе сделать шаг назад, давая мужчине пространство.
- Вот что, Барсучок, давай, выходи, - он потянул сына на себя, но, увидев, что тот без обуви, быстро и умело обул в кроссовки. Поставив мальчика на землю, развернул его и слегка подтолкнул в спину, задавая направление. – Сбегай за машину, пописай! Давай, давай.. – спровадив сына, Данели повернулся к Софии. – Относительно сказок… И что бы вы делали с толпой юных обожателей? Они, в отличие от их отцов, не стали бы вас одаривать цветами, драгоценностями…
- Они бы меня любили, мистер Данели.
- Ну… я не сомневаюсь, что их отцы тоже хотели бы вас… любить.
- Они хотели бы меня ИМЕТЬ, а это разные понятия.

Четыре месяца спустя.
- Что ты сделала Алессандро Данели? – спросила ее Марика, вытащив сигарету из-за рта. Они сидели в кабинете Марики, которая уже много лет была ее агентом.
- Я? Ему? – искренне удивилась София. - Ничего. После того, как вложил деньги в «Форт Самтер», я видела его только на премьерном показе, три недели тому назад.
- Он вчера пришел ко мне и предложил тебе роль в фильме, который финансирует… - грубоватые черты лица осветились любопытством.
- Он предложил мне роль? Марика, прости, но в свете этого твой первоначальный вопрос звучит уже совсем иначе, - вкрадчиво заметила София и продолжила, изменив голос: добавила придыхания, хрипотцы, порочности, а в глазах запрыгали «чертики». – Что ты сделала Алессандро Данели? Как долго ты ему ЭТО делала? Расскажи, как его стоны разносились по… - сбилась и вернулась к своему обычному голосу, - машине? Комнате? Ну, не знаю. Дальше на твой выбор.
Марика заржала. Именно заржала, повалилась в кресло и стала медленно сползать с него, не в состоянии успокоиться. Юбка, одетая на ней, в процессе сползания задралась выше колен, обнажив жилистые ноги. Успокоившись, она села, взяла со стола папку.
- Судя вот по этому, Данели в принципе даже не подозревает о том, что ты можешь что-то знать про… ЭТО! – Марика закончила фразу и снова принялась хохотать как сумасшедшая, дрожащей от смеха рукой протягивая ей папку.
София задумалась. Алессандро Данели… После разговора у машины, она возвратилась в студию и узнала, что Данели дал деньги и съемки возобновятся завтра. Она отработала, улетела с Бэс отдыхать. За все время она вспоминала об их первой встрече несколько раз, но причина была в мальчике. Почему-то мучил вопрос, какое имя в действительности носит Барсучок. Потом она увидела Данели на показе, где они, собственно, почти не пересекались. Что в этой папке, если у Марики истерика?
- «Принцесса»? – прочла София надпись на папке. Взяла, открыла, стала читать. Тишина в кабинете, видимо, помогла Марике успокоиться.
- Не понимаю, чего он хотел добиться, подсовывая тебе это… Правда, бюджет у фильма просто шикарный, но сути это не меняет. Детская сказка! И, ты уж извини, в главной роли «принцесса», которой уже за тридцатник! Хотя, грим творит чудеса…
- Позвони ему! – приказала София, лихорадочно листая сценарий.
- Обязательно. Отказ ему, конечно, не понравится, но предлагать актрисе твоего уровня…
- Я согласна! Скажи ему, что я готова работать!

- А можно мне тоже? – очередной детский голос, очередная ладошка, протягивающая что-то (постер, блокнот, листок, книжку), чтобы она расписалась.
- Конечно! - София подняла голову. – Келли?
- Привет! – девочка заулыбалась. – Я не была уверена, что вы меня узнаете…
- Конечно, узнаю! Давай блокнотик, - София написала несколько слов и краем глаза увидела, как рядом с туфельками Келли появились черные мужские ботинки. «СиСи?» Этой встречи она предпочла бы избежать. Расписавшись в блокноте, подняла глаза. Слава Богу, ошиблась.
- София, это мой брат Мейсон.
- Добрый вечер, мисс Вейн.
- Добрый вечер, - отозвалась она. «Красивый парень. Чем-то похож на отца, но сходство не очевидное». – Приятно было снова тебя увидеть, Келли.
- А папу вы видели? – девочка завертела головой. - Он был где-то здесь.
- Нет, не видела. Сегодня я общаюсь в основном с детьми.
- Я не ребенок, но тоже был бы рад получить автограф, - Мейсон протянул ей её же фотографию. София пристально посмотрела на молодого человека и вздернула бровь, а следом поползла улыбка – чувственная и в то же время, насмешливая. Не совсем уместная в толпе детей, но, предназначалась она далеко не ребенку, судя по его взгляду и выбору фотографии. Расписалась, вернула, все так же улыбаясь. Ее всегда забавляли подобные сценки. Где-то они ей даже льстили, но вообще, хотелось взять за шкирку и встряхнуть. «Сколько же ему? Вроде как двадцать… Все равно еще мальчишка! Куда только родители смотрят? Впрочем,… куда смотрел папаша…» - она чуть не расхохоталась от собственных размышлений. Сделав вид, что ей нужно идти, София попрощалась с детьми СиСи и, быстренько нацепив маску недоступной звезды – чтобы никто не пристал по пути, покинула фойе кинотеатра в сопровождении охранников, выданных студией для данного турне. На воздухе она улыбнулась, вспомнив Мейсона. «Господи, какие же все в этом возрасте глупые. Предположим, я бы ему дала… И? Любовь навеки?» Она опять улыбнулась. Один из охранников уже открывал дверцу машины, когда из-за угла выскочил белобрысый мальчишка.
- А можете расписаться? Я сестренке обещал, - мальчик ловко подсунул ей тетрадку в розовой обложке. – Для Лейкен! – подсказал он.
- Хорошо, - София просто не смогла отказать. Сплошное очарование. К тому же, для сестренки. Она закончила выводить роспись (на весу не слишком удобно) и только-только отняла ручку от листа, когда поверх розовой тетрадки лег постер.
- Это тоже для Лейкен, ей очень понравился фильм, - «Даже интересно». София без возражений подписала и, в общем-то, не слишком удивилась, когда фокус повторился. Теперь поверх постера к фильму «Янтарь на счастье» (в прокат «Принцесса» вышла под этим названием), лежал еще один, к фильму «Тайник», в котором она снималась четыре года тому назад.
- Покажи руки! – потребовала она, игнорируя очаровывающие серо-голубые глазища.
- Еще два, - сразу признался мальчик. – Ну, хотя бы «Тайник» - это мой любимый фильм. Там все эти расследования… И еще я обожаю Дика Гордона! Он там такой классный… Вы тоже ничего. Так по скале лезли. Круто!
Улыбнувшись, она подписала все. Ей не сложно, пацану приятно.
- Уоррен! – из-за угла выбежала девочка лет шести-семи. – Мы с папой тебя ищем. Ой! – замерла. Потом подошла.
- На! Это тебе, - Уоррен сунул сестре тетрадку и постер.
- Спасибо… - обращенное ко всем и сразу.
- У меня тоже! – мальчик потряс своей добычей. – Папа, смотри! – крикнул он кому-то за спиной Софии. Она повернулась. «О, да… Смотри папа, смотри… Папа… Его дети…». Когда планировалась поездка, она не стала просить исключить Санта Барбару из маршрута, хотя, к ее просьбе однозначно бы прислушались. Тогда, увидев это название среди прочих, ей показалось, что время пришло. Бэс как-то сказала ей, что нельзя всю жизнь тащить на себе груз одной единственной ошибки. Надо найти в себе силы встретиться с прошлым и послать его нахер!
- Отлично, сынок. Здравствуй, София! – Лайонел Локридж улыбался. Кого он сейчас встретил? Бывшее увлечение? Приятное воспоминание? Одну из старых знакомых? Приятная улыбка…Она смогла только кивнуть в ответ и …улыбнуться.
- Поехали! - приказала она, отворачиваясь от счастливого семейства

Стук в дверь. София открыла, не спрашивая, так как никого чужого к номеру просто напросто не подпустили бы – она приказала, чтобы до отъезда ее не беспокоили.
- Привет! Сюрприз! – в номер маленьким ураганом ворвался Джонни. Джонатан Эмилио Данели, для своих просто Барсучок.
- Привет! – растерялась и обрадовалась она. Выглянула в коридор – там только охрана. – Ты один? – спросила она, закрывая дверь. – Ты куда? – Джонни метнулся в спальню. – Джонни? – она пошла за ним.
- Руки мыть! – мордаха высунулась из ванной комнаты. – Кушать будем! Папа сейчас принесет! – мордаха исчезла, появился шум льющейся воды.
Можно сказать, что за время съемок «Принцессы» она сдружилась с обоими представителями семейства Данели. Не реже, чем пару раз в месяц Алессандро привозил Барсучка на съемочную площадку. Нельзя сказать, что приезжали они исключительно по ее душу – мальчика интересовало буквально все, но и тет-а-тет общались немало. Как-то в разговоре Алессандро упомянул, что сценарий для фильма был выбран именно с подачи Джонни. Несколько вечеров подряд они читали различные сценарии, выбирая тот, который понравится Джонни – как ребенку, и его отцу – как взрослому и… как бизнесмену – не было смысла вкладываться в проект, который себя не окупит. Поэтому легкость, с которой мальчик ворвался в ее номер, совсем не удивляла. Больше удивлял этот… частный визит сам по себе. С чего Данели старший вообще прилетел в этот город? С другой стороны, мало ли какие интересы здесь могут быть у бизнесмена?
Повторный стук в дверь.
- Привет! – Алессандро вошел, следом вошел официант, толкая перед собой столик. – Спасибо, больше ничего не нужно, - Данели выпроводил прислугу и закрыл дверь. – Надеюсь, мы тебя не слишком побеспокоили?
София улыбнулась. Его сын уже моет руки, он сам уже заказал обед… Вопрос явно сильно запоздал. С другой стороны она не сомневалась, что если сейчас выразит недовольство, Алессандро с Джонни уйдут. Сложно было представить Данели, который кому-то навязывает свое общество.
- Нет, все замечательно. Через четыре часа самолет, вещи собраны.
- Хорошо. Где Барсучок?
- Руки моет, - ответила София и снова улыбнулась той непринужденности, с которой оба Данели игнорируют понятие личной жизни. Алессандро, как и Джонни, минутой раньше, уверенно направился в спальню. На миг представила ситуацию, при которой Данели (старший, разумеется), войдя, увидел бы разбросанное по всей спальне нижнее белье… или мужчину в ее постели… Картинка застопорилась. Она понятия не имела, как бы он отреагировал. Он ни разу не дал ей понять, что хочет чего-то, выходящего за рамки приятного общения в компании его сына. Хотя, во взгляде, обращенном к ней, часто горело желание.
Она допивала вино, расслабленная приятной обстановкой и компанией, когда Джонни, совершенно обыденно задал свой вопрос.
- Я ублюдочный?
- Что?! – растерянно спросила София и хотела встать, подойти к Джонни, но Алессандро положил свою ладонь поверх ее руки.
- Откуда ты это взял? – Данели спросил сына совершенно спокойно, но София видела сузившиеся глаза и резко выделившуюся линию скул.
- Это мальчишки. Они сказали, что у Билли нет папы и про него так говорят. А мы с Билли дружим. Я ему тогда подарил тот конструктор, который ты привез. Ну, не подарил… мы его как бы поделили, что бы одинаково было. И еще приносил конфеты… Ник тогда эти конфеты у меня забрать хотел, так мы с Билли убежали и быстро сами съели! – явно гордясь подобным достижением, просветил их мальчик. - А когда мы вернулись, пацаны про него сказали, что он ублюдочный. А потом сказали, что раз я с ним дружу и у меня мамы нет, то значит я тоже ублюдочный, - под конец погрустнев, закончил Джонни.
И тут у нее сдали нервы.
- Скажи им, что они сами ублюдочные, понятно?! – она вскочила и даже рука Алессандро не смогла ее удержать. - А еще скажи, что папа придет в школу и этим недоумкам и уродам головы пооткручивает!!! А потом приду я и языки поотрываю! - Джонни смотрел на нее широко раскрытыми глазами и молчал. Молчал и Данели. – Что?! – она повернулась к Алессандро. – Что, ты считаешь нормальным, что какие-то недоноски такое говорят твоему сыну?!
И тут он улыбнулся… Довольная улыбка растекалась по лицу, собиралась в морщинках в уголках глаз. У нее подогнулись колени и она села. Алессандро перевел взгляд на сына.
- Барсучок, что и с кем сделать, когда такое говорят, я тебе расскажу вечером, ладно. Сядем как мужчины, поговорим. А пока… Не повторяй это слово, хорошо? Да… и все те нехорошие слова, что произнесла сейчас София – тоже.

- Извини… Я не знаю, что на меня нашло, - Джонни ушел по делам в туалет, и они смогли поговорить. – Когда я представила, что эти мальчишки его обижают… и конфеты хотели отобрать… - она посмотрела на Данели. - Я сильно расширила его словарный запас? - спросила она, закусив губу.
- Зачетная коллекция: уроды, недоумки и… что там еще было? Недоноски… - Алессандро явно потешался над ней. – Успокойся. Не думаю, что он никогда не слышал этих слов. Но он четко знает, что приличные люди так не говорят…
- Ну, значит, я к этой категории не отношусь, - невесело усмехнулась она.
- Неверно. Это значит только то, что ты – Женщина, и не смогла сдержать чувств, - во взгляде мужчины снова полыхнуло пламя. - И, видимо вечером, мне, помимо обсуждения ситуации в школе, придется еще поговорить с Джонни на тему, что может позволить себе женщина, защищая мальчика, который ей дорог.

Она вчера прилетела из Санта Барбары и вот теперь завтракала с Бэс, входя в привычный ритм жизни. До десерта успела рассказать про саму поездку, про встречу с Келли и Мейсоном. И теперь, гоняя по тарелке клубнику, заговорила о том, что терзало.
- У него дети…
- У кого? – не поняла Бэс.
- У Лайонела… Мы случайно встретились. Его сын подошел за автографом. Потом он с дочерью…
- Опять не поняла… У тебя что, были какие-то сомнения в его способности строгать детишек? - бросила она, но тут же цинично-насмешливое выражение на ее лице сменилось на огромное сожаление. – Фак! Прости… София, я не подумала. Прости.
- Ничего… - не поднимая взгляда от тарелки, отозвалась София. – Его сыну… Мне кажется, он примерно того же возраста…
- Тяжело? – с сочувствием спросила Бэс подругу.
- Знаешь, я подумала… Странно получилось. У него, похоже, все прекрасно. Семья, дети… Он так со мной поздоровался… обычно. Явно был рад видеть.
- А чего бы ты хотела? Чтобы он упал на колени перед тобой прямо там, на глазах у своих детей? Или накинулся с поцелуями?
- Нет… Я только вчера, когда его увидела, поняла, что все это время где-то подсознательно надеялась, что его настигнет кара Божья, - горько засмеялась она. – Хотелось какого-то отмщения… Чтобы вся его жизнь пошла наперекосяк. А увидела… Ну, если подумать спокойно, что он сделал? То, что я дурой оказалась и так влюбилась – так это мои проблемы. Ведь понятно, что если такой мужик в Голливуд приехал и к девочке клеется, то не о любви речь… Погулять захотелось. Здесь все такие…
- Мда, хреновастенько у тебя с чувством равновесия, подруга, - протянула Бэс. – То кара Божья, - хохотнула, - то уже и не виноват ни в чем… Ты уж прости, но этот козлина с тобой почти год жил, цветочки дарил, монетки, праздники тебе устраивал, воздушные шарики надувал… А про жену не слова. И, к тому же, отрывался по полной - кончал в тебя, не поинтересовавшись, что да как… За что ему, собственно, отдельное наше спасибо сказать надо! Так что ты ему нимб клей - не клей, все равно отвалится. Потому как по закону природы на дерьмеце-то эта хрень не держится, - Бэс перевела дыхание. – И вот еще что, раз пошла такая пьянка. Я тебе об этом не говорила, но ты, все эти годы, выбирала лучших мужиков. И, если бы захотела, с каждым из них могла бы создать семью. Даже Нельсон, на которого я, вроде как, наезжала, в отношении тебя вел себя безупречно! И скажи ты «да» - всю оставшуюся жизнь на руках бы носил. А что в бизнесе… так он на то и бизнес, там не до нежностей. Подумай об этом. Не о Нельсоне, а вообще…
- … о жизни! - продолжила София, улыбаясь напору Бэс.
- Ладно, поняла, отстала… Слушай, а что… Кэпвелл даже не попытался тебя увидеть? Знал, что в городе и ни-ни?
- Попытался бы… наверное. И Локридж тоже. Но я приказала никого ко мне не пускать. Когда спустилась, они оба в холле отеля стояли. Только я не одна была – Барсучок с Алессандро прилетали. Так что наш выход был весьма эффектным. Я вела за руку Джонни, Алессандро над нами как коршун, телохранители – мои и его…
- Данели прилетал? Пам-пам-пам… - глаза Бэс загорелись. – А повод?
- Не знаю, я не спрашивала…

Четыре недели спустя.
Учитывая то, как начался съемочный день, проще было бы вообще отложить съемки, если бы не множественные «но»: разрешение на съемки в парке, датированное именно сегодняшним числом; вывезенный в парк реквизит – живые лошади; привезенное и установленное оборудование – команда работала с шести утра; и, наконец, ее грим – убедительно состарить ее на двадцать лет было трудоемким процессом и занимало немало времени. И все же… София ходила туда-сюда по дорожке, пересекающей поляну, приготовленную для съемок. Народ нервничал. Сначала оказалось, что время тикает, а оператор не приехал. Потом приехал оператор (по дороге спустило колесо), но оказалось, что оборудование привезено не то. Сейчас устанавливали нужное, а солнце, тем временем, стремительно двигалось по небосводу, и не было понятно, поймают они нужный режиссеру свет или нет. У нее самой болела голова – от стянутых на затылке волос, от ощущения «второй» кожи на лице, от того, что она пол дня провела в «амазонке», плотная ткань которой мало соответствовала плюс двадцати и яркому солнцу. К тому же наряд наглухо застегивался и закрывал все, что только можно – грудь, шею, руки и ноги. Сапожки, прилагаемые к костюму она уже сняла, чем смертельно оскорбила художника по костюмам, которой, видимо, нравилось любоваться на свое творение и плевать, что актриса сходит с ума, замурованная в не по сезону теплую одежду.
- София, иди, посиди в тени… - Бренда, ее гример, поймала ее на, Бог знает каком, километре пройденного по дорожке пути. Посмотрев на нее, взяла за руку и как ребенка отвела к расставленным на траве шезлонгам. Потом, все в той же материнской манере, подала Софии стакан сока и соломинку. – Пей!
- Спасибо.
Они сидела полуоткинувшись, смотрела на кружево листьев надо головой, медленно погружаясь в медитативное состояние. Листву слегка колыхал ветерок, рисунок «кружева» менялся, затягивая ее в безмятежность.
- Привет! – знакомый мужской голос.
- София! – вопль, падение массы килограмм в двадцать на ее вытянутые ноги.
- Джонни, привет! – она выпрямилась и улыбнулась пацаненку, но тот только нахмурился и быстро слез с ее ног.
- Ты плохо выглядишь!
- Я устала.
- Нет! Ты вообще плохо выглядишь! – теперь это прозвучало как обвинение. – Совсем!
- О! – она засмеялась. – Это грим. Но… спасибо за честность. Теперь я знаю, что будут думать обо мне мужчины лет через дцать, - пошутила она, но мальчик все также недовольно- настороженно рассматривал ее.
- Иди, посмотри на лошадей, - Алессандро отправил сына и теперь пристально смотрел на Софию.
- Что-то не так? – она поднялась, в голосе лед, взгляд не отрывается от Данели. Почему-то именно сейчас, рядом с ним, она ощутила те самые пятьдесят, которые ей дарил грим, и это было неприятно. И теперь, нацепив на лицо маску безразличия, она искала во взгляде Алессандро оценку.
- Джонни не прав… - голос Алессандро был почти ощутимо «теплым». – Ты всегда будешь нравиться мужчинам, это неизбежно… - он смотрел на нее, она просто растерянно молчала, не зная, как реагировать.
- Тридцать минут! – в их замкнутый мир ворвался голос помощника режиссера. – Отчистить площадку от посторонних!
- Ну, кажется, все же снимать сегодня будем… - нейтрально заметила София, так и не нащупав нужную линию поведения. Деваться некуда, приходилось признать - сказанное Данели ее совсем обезоружило.

День спустя.
- Добрый вечер, - Алессандро вошел в ее квартиру.
- Привет! – София осталась у двери в ожидании Джонни.
- На студии сказали, что ты сегодня отдыхаешь, - Данели стоял посреди холла.
- Да. Сегодня в павильоне снимали сцены без моего участия… - София выглянула в коридор. Но там было тихо, что, как бы, автоматически отменяло наличие в нем мальчика. У Джонни была забавная привычка кричать что-нибудь, например стишок, петь или просто улюлюкать, когда он идет где-то один – она много раз слышала эти вопли в студийных коридорах. У нее даже было предположение, что таким образом он «пугает» свой страх. – А где Барсучок?
- Дома, с няней.
Она уже открыла рот, чтобы спросить «А какого тогда ты здесь делаешь?», но, передумала. Закрыла дверь, и указала рукой на гостиную. Данели расположился на диване.
- Выпьешь чего-нибудь?
- Нет, спасибо. Мы с Джонни сегодня заезжали на студию. Твой вчерашний внешний вид стал для него трагедией. Оказалось, что до того как… ты была самой красивой тетей, которую он видел, и он всем рассказывал, что дружит с тобой. А теперь ты стала старой и это конец всему, - рассказал Алессандро. – Про грим я ему, конечно, еще несколько раз напомнил, но, кажется, он мне не очень поверил. Все ночь беспокойно спал… А утро началось со слез: «Я ее так любил, а она теперь старая»
- Мне так жаль! Твой сын – последний на этой планете, кому я могла бы намеренно причинить боль. Почему ты не привез его ко мне? Я весь день дома, - София стояла у столика, намешивая себе коктейль.
- Я бы так и сделал, но вопрос решился неожиданно. Когда мы вышли со студии, уже у машины меня поймал какой-то парень, стал настойчиво пихать какой-то сценарий и рассказывать про то, какой замечательный фильм он снимет – оказался режиссером, если я дам денег. Там же прозвучало страстное, на мой взгляд, даже излишне страстное, желание, видеть именно тебя в главной роли. Я его завернул, но, был во всем этом и положительный момент. Когда сели в машину, Джонни меня подробно расспросил про твою будущую карьеру… Будешь ли ты еще сниматься? а сколько фильмов? а можно еще сказку? В общем, он вчера решил, что ты скоро умрешь и бросишь его…
- О, Боже, бедный ребенок…
- Да… Сожалею, что вчера вечером не поговорил с ним как следует, что он с этим страхом лег спать.
- Да… Но, в любом случае, вы могли днем заехать.
- На студии сказали, что ты отдыхаешь. Зная, какой тяжелый у тебя позавчера был день…
- Во вчерашнем дне хорошо было только то, что сцены все же отсняли. В остальном день – просто катастрофа. Сплошные траблы, - она отпила из бокала, дегустируя полученный коктейль. – Завтра… Кстати, если сможешь, привези Джонни завтра на съемки. Он сможет посмотреть на меня восемнадцатилетнюю, - София усмехнулась. – Я не понимаю, чего хочет режиссер, почему мы скачем по сценарию как зайцы… Но, видимо, у него есть на этот счет свои мысли. Мне было бы проще подряд доиграть сцены, в которых Саре пятьдесят, а потом переключаться на другое…
- Интересный сценарий?
- Да, очень. Показана почти вся жизнь героини, - она оставила бокал на столике и села на другой конец дивана. - Хороша драматическая составляющая. Я всегда хотела что-то такое попробовать. К тому же, сейчас самое время. Через несколько лет будет уже глупо пытаться воплотить те же восемнадцать.
- Почему?
- Камеру сложно провести. Есть признаки возраста, которые не скроешь гримом. А худшее, что может сделать женщина, это неубедительно лгать о своем возрасте, - ответила она. Алессандро кивнул, повисла тишина. София увидела их как бы со стороны. Мизансцена: большая комната, большой диван, двое сидят так далеко друг от друга, что между нами может легко расположиться компания из трех человек; двое смотрят друг на друга. – Зачем ты пришел? – задала она вопрос, и иллюзия дружественного непринужденного общения мгновенно растаяла. Пространство сузилось до расстояния между ними и наполнилось желанием.
- Ты мне снишься, София. С того момента, как я застал тебя у машины, я не могу тебя забыть… А после того, как ты так неумело бросилась на защиту интересов моего сына… Ты - единственная, кого я хочу.
- Что, на других не встает? – усмехнулась она, пытаясь удержать этого мужчину и все эмоции, что он приносил, на расстоянии.
- Встает, - принимая правила игры, отозвался он. - С эти проблем у меня нет. На отношения не стоит.
- Мне придется тебя огорчить – у меня на отношения вообще не стоит. В принципе.
- Это я уже понял… - Алессандро повернул голову, откинул ее на спинку дивана и теперь смотрел в потолок, что-то там рассматривая. – Рискнуть не хочешь? Может быть я - то, что тебе нужно? А если даже нет… что ты теряешь? Ничего! Зато я могу гарантировать тебе отличный секс, - он повернул голову. – Насколько мне известно, ты одна уже очень давно. Может на переспать разок другой кто-то и был, но так, чтобы постоянно… Я вижу, как ты иногда на меня смотришь, София. Я чувствую твои взгляды. Ты меня хочешь, и я могу тебе дать все и даже больше.
- Откуда такая уверенность? – спросила она, все еще пытаясь отсечь вероятность отношений с ним.
- Мой отец… Он мне когда-то сказал, что иногда встречаешь женщину, с которой всегда будет лучше, чем с другими. И банальный секс этого не заменит. У меня есть подозрение, что в отношении себя отец говорил не о моей матери… Ну, да ладно… И тогда же он сказал, что с этой женщиной нельзя сделать что-то неправильно в постели. Ей с тобой будет хорошо, чтобы ты не сделал…
«И даже если ты еще вообще ничего не сделал...» София прикрыла глаза. Это за гранью всего… Еще минуту такого разговора и она кончит даже без его прикосновений. Ее так тянуло к нему… Подползти, прижаться, распластаться на его теле, принять его в себя… Да-а… Она не видела себя со стороны, не осознавала своих жестов – ладонь прижата к животу, ноги сведены до судорожного дрожания, взгляд, потерявшийся во встречном взгляде.
- Ну, же, девочка… рискни! – просил Алессандро. – Давай, сделай это! Иди сюда, София…
И она пошла…

Утро следующего дня.
- Матерь Божья! - Бренда, держа ее за подбородок, поворачивала лицо то левой, то правой стороной к свету, пробегала по нему пальцами. – Ё-моё… Ты понимаешь, что как гример, я имею полное право тебя убить, и любой суд меня оправдает?
София прикрыла глаза. Ну, что здесь скажешь? Прости меня, пожалуйста, я больше так не буду? Она и так до гримерки кралась по коридору в темных очках на пол лица. Ей стало смешно.
- Чего лыбимся?! – голос недовольно зазвучал над головой. София открыла глаза. – Значит так… - гример присела на краешек стола. – Зараза ты, Вейн! Добавила мне работы… Знала ведь, что сегодня такие съемки, - Бренда снова протянула руку к лицу, повертела. – Нет, это нечто! – еще несколько мгновений созерцания. - Но! Как женщина, я тебе завидую… У тебя на лице такое написано… - понимающая улыбка. София почувствовала, что начинает заливаться краской – по возрасту Бренда годилась ей в матери… Отвела глаза. – Ёшкин кот, она еще и краснеет! - Бренда всплеснула руками. – Обалдеть! Вот что… Вокруг глаз я тебе все уберу… Губы… может и к лучшему, что припухшие – восемнадцать лет, самое то… контур почетче и вперед. Короче, закрыла глаза и сидишь в кресле, не рыпаешься, сколько скажу. – Женщина взяла влажные тампоны. – Закрывай! Нет, подожди… - Бренда смотрела на нее в упор. - Ты пока сидеть здесь будешь, думай о чем-нибудь неприятном, что ли… Или… О душе подумай! Личико я тебе подправлю, но вот взгляд… Никогда не видела у восемнадцатилетних такого роскошно удовлетворенного блядства в глазах… Это с возрастом приходит. Закрывай!
София послушно закрыла глаза и мысленно согласилась с Брендой. Да, в свои восемнадцать, даже будучи до безумия влюбленной в Лайонела она никогда не испытывала с ним того, что ощутила сегодня ночью.

Четыре недели спустя.
В спальне горел только один ночник. София, раскинувшись на постели, сквозь ресницы следила за Алессандро. Мужчина залпом выпил стакан воды, налил еще.
- Хочешь? – она отрицательно покачала головой. Данели сделал еще пару глотков, поставил стакан на поднос и вернулся к ней. Сел на кровати в ногах, лицом к ней, полюбовался ее телом, которое ей даже не пришло в голову накрыть одеялом. Впрочем, его тоже мало заботила собственная нагота. - Что-нибудь хочешь? Есть? Пить? Выпить?
- Нет… - она повернулась на бок и легла, подперев голову рукой. Ей нравилось смотреть на него. Как он ходит, сидит, лежит… голый… и одетый тоже. – Как Джонни тебя отпустил?
- Нормально. Он привык, что иногда меня не бывает дома, иногда по несколько дней… Я стараюсь все дела вести отсюда, но кое-что, в любом случае, требует личного внимания.
- Как получилось, что ты воспитываешь сына один? – решилась спросить она.
- Долгая история… - то ли предупредил он, то ли пытался уйти от ответа.
- Я не тороплюсь…
- Ну… Если в подробностях… Мой дед со стороны матери был очень харизматичной личность. Он мог внушить человеку почти что угодно… причем так, что тот даже не ощущал насилия над собственным «Я». Несмотря на то, что дед был уже вторым поколением семьи, которое владело немалым состоянием, он настаивал на том, что каждый должен пробиваться сам. То есть… тебе кормят, поят, учат, но ты должен потом принести в семью деньги… И непременно большие. Я, видимо, настолько впитал это представление, что не представлял себе других приоритетов. Дед умер, когда мне было двадцать. Я блестяще закончил университет. Свободное время было отдано практике - торчал в офисе…
София кивнула. Она уже знала, что учился Алессандро в Вашингтонском университете, жил там же, в Сиэтле. Офис, в котором он торчал - офис корпорации «Боинг». На днях она с удивлением узнала от Барсучка, что его отец строит самолеты – читай, владеет частью корпорации «Боинг», а дед – добывает металл, и он, Барсучок, однажды будет делать и то и другое. Алессандро продолжил:
- Потом работа… Я не был сухарем… по крайне мере мне, так не казалось - ходил в театр… иногда, в кино. Женщины… Но это все было побочным, основное – приумножить семейное состояние. Когда мне было тридцать пять – умерла моя тетка, сестра мамы, и мне пришлось приехать к матери – поддержать. Там, в семейном особняке, я познакомился с Бьянкой. Она была дочерью подруги матери, но до того мы не встречались. Ей было двадцать пять, она была… Даже не знаю… - София видела, как Алессандро устало потер глаза, словно не мог собраться с мыслями. – Сейчас я бы мог дать ей множество определений… сильно отличных от своего тогдашнего впечатления. Я попал в водоворот событий. Она была яркой, живой, в постоянном поиске и движении. Не поверхностная – то, чем увлекалась, она стремилась изучить, понять. За три недели я узнал об окружающем мире больше, чем за все предыдущие годы. Мы постоянно мотались в Сиэтл… Для меня этот город был синонимом слова офис. Если бы меня спросили, что там есть еще интересного, я бы впал в ступор. Она мне открыла глаза на другую жизнь.
- Научи меня плохому? – шепнула София.
- Да нет, - усмехнулся он. - Если бы меня так затянули пагубные пристрастия – это можно было бы понять. Но вся штука в том, что она показала мне обычную, в общем-то, жизнь, которой я себя сам добровольно лишил. Там выставка, там новый ресторан, там шоу, там какая-то лекция… И… Когда я выходил с женщинами в свет… даже если был еще совсем сопляком, выгуливающим девочку… то всегда был главным в паре. Наследник состояния, самый умный мальчик, лучший студент… А с Бьянкой. То, что она мне показывала, куда водила, было для меня терра инкогнито. Она говорила – я слушал, она вела – я шел. Однажды мы переспали. Обычный такой секс. Она переехала ко мне. Я вернулся к работе, но был как заведенный «волчок» - мысли, мысли. Она фонтанировала идеями, я словно заряжался от нее. Через какое-то время я стал понимать, что остываю – вечный поиск новенького уже не привлекает, наличие Бьянки в моей постели стало восприниматься как удобство – есть кому избавить тебя от утреннего стояка. Но, видимо, недополученная в юности… да и позже, доза развлечений была столь велика, что я, ко всему прочему, еще и женился на ней. Сейчас и сам не могу понять зачем. Когда она забеременела, я обрадовался – это придавало моему непонятному браку смысл. Беременность Бьянку не поменяла – все тот же поиск нового. Правда теперь в сфере материнства. Какие-то немыслимые идеи относительно устройства детской, пять колясок, купленных еще до рождения Джонни, какие-то вещи… Она до последнего бегала по магазинам, салонам, агентствам – искала нянь… Родился сын… Я, как истинный мужчина, - явная насмешка в голосе, - про сына знал, что он есть и никаких смертельных угроз над ним не висит… Остальное не ко мне, я работаю! - снова издевательская насмешка. - Только четыре месяца спустя я заметил… дошло до меня, что у моего сына нет матери. Хватило двух недель, чтобы истина открылась во всей своей красе. Бьянка просто напросто бросила Джонни няням – говорю во множественном числе, так как их было много. Некоторые сменяли друг друга через неделю, иногда новая няня была всего дня три… Ребенок постоянно был в чужих руках, так как Бьянка искала самую лучшую… модную… Еще свое материнство Бьянка подтверждала многочисленными покупками. Все для Барсучка… Поняв, что творится, я растерялся. Позвонил своей матери. Она предложила нам с Джонни погостить у нее. По ее мнению Бьянка поймет, что скучает и тут же приедет. Я согласился. Закрыл текущие дела, взял сына и уехал. У мамы мы с Барсучком прожили три месяца. Я научился многому… купал, кормил, пеленал, спал с ним. Там он сказал свое первое слово… «папа», там сел… пополз, стал вставать. Думаю ты уже поняла, что Бьянка не приехала. Пожалуй все… Так мы с Барсучком остались вдвоем.
- Она часто навещает Джонни?
- Приезжала… четыре раза.
- За пять с лишним лет?
- Да. Барсучок знает, что есть некто Бьянка.
- Он не знает, что она его мать?
- Теоретически знает. Но последний раз она была полтора года тому назад. Тогда я ему говорил… - Алессандро повернулся и упал спиной на постель, прикрыв голову руками. - Какие ассоциации могут быть связаны у ребенка с женщиной, которая приехав на час, завалила его комнату одеждой и игрушками, но даже не обняла, не прижала к себе? Этакая женская версия Санта Клауса… Прокралась в дом, оставила подарки и постаралась смыться незамеченной, - он тяжело вздохнул.
- Можно, я тебе кое-что скажу? – спросила София, усевшись у ног лежащего на кровати большого тела.
- Скажи, - разрешил он, убрав руки за голову и посмотрев на Софию.
- Мне ужасно жаль, что Барсучка бросили… Я обожаю твоего сына и не могу представить, что кто-то мог от него отказаться. Но я рада, что ты свободен и имеешь привычку западать на женщин в нарядах «а-ля Скарлетт О`Хара».
- Я не имею такой привычки! – возразил Алессандро. – Ты – исключение.
- Сделаю вид, что поверила, - улыбнулась София