Глава 6.
Пришла
И чуткою
И нежною
Ошеломить
И потрясти.
Пришла ко мне,
Чтоб душу грешную
От самого себя
Спасти.
(Василий Фёдоров)
Когда посуда была вымыта, Роберт спросил.
– Не хотите прогуляться по пляжу? Кажется, ночь ясная.
– Думаете, там не холодно?
– Скорее всего холодно, но только в ближайшие два дня другого шанса может не быть.
Иден посмотрела в окно. Следовало бы остаться, не нужно с ним никуда ходить.
– Хорошо, – неожиданно согласилась она. – Только надену куртку.
Иден достала из шкафа куртку и шарф. Поспешно одеваясь, она взглянула на часы. Как быстро летит время! Когда она вернулась на кухню, Роберт уже ждал.
– Готовы? – спросил он.
Она подняла воротник куртки.
– Да, но предупреждаю, что не люблю холод. Наверное, в моих жилах течет южная кровь!
– Мы ненадолго, обещаю.
Они вышли на крыльцо, и Иден погасила свет. Спустившись к берегу, они подобрались к самой воде.
Ночь стояла прекрасная, свежий воздух пах солью и йодом. На горизонте вспыхивали молнии, ярко озаряя тяжелые облака. Посмотрев на горизонт, Иден перехватила взгляд Роберта. Казалось, он непрерывно следит за ней, не пропускает ничего, ни одной мелочи.
– Вы когда-нибудь видели что-нибудь подобное? – начала она разговор.
– Вы о молниях? Да, конечно, и не раз, – оживился мужчина. – Я люблю молнии. Я люблю ветер. Например, сейчас дует Чинук. Этот холодный ветер наполняет воздух электричеством. Забавно, вам так не кажется? В каждом по-настоящему романтическом уголке мира дуют свои особые ветра – Мистраль, Сирокк.
–Я всегда думала, что это всего лишь поток воздуха.
– Вам не нравится ветер?
– Нет, почему же, нравится. Особенно Сантана. Летом в Санта Барбаре всегда дует теплая Сантана.
– Уверен, шторм будет сильнее, чем предупреждают по радио.
– Надеюсь, вы ошибаетесь.
– Не думаю. Я любитель штормов. Помните ураган в 1979 году? Он пронёсся над всем континентом.
– Нет, не помню.
– Вас тогда не было в Штатах?
– Я плохо помню юность. Провалы в памяти у меня начались где-то с 17 лет, – неожиданно призналась Иден. – Говорят, многие люди не помнят, что происходило в ними в этом возрасте. Но всё же странно лишь смутно помнить о юности? Эта же самая счастливая пора в жизни в жизни.
– Совсем ничего не помните? – У Роберта перехватило дыхание.
– У меня были какие-то видения, но и они вскоре забылись. Со мной вообще тогда странное происходило. Я обращалась за помощью к психоаналитику, но так ничего и не вспомнила. Пыталась напрячь память, чтобы восстановить хоть какие-то события, но ничего не выходило. Расспрашивала папу. Он рассказывал, но не подробно. Мы тогда много путешествовали на яхте, каждое лето. Папа называл это плавучей тюрьмой и говорил, что я была сплошным наказанием. Потом умер мой брат, Чейнинг, – голос Иден задрожал, но она продолжала говорить и почему-то не могла остановиться. Она говорила и говорила, как будто это могло помочь ей хоть что-нибудь вспомнить. Она вообще много рассказывала сегодня, что было для неё совсем необычно в последнее время.
– Потом меня отправили в Европу, папа решил, что так я могу развеяться. Но там, в Швейцарии, я попала в аварию, получила сотрясение мозга. А потом позже, в Юте, оказалась под лавиной и была несколько дней без сознания. Врач сказал, что после всего этого бывают периоды избирательной амнезии. Причём можно не помнить только определённые периоды. Грустно, правда? Что-то совсем не помнить.
– Может быть вам повезло? А вот я всё помню… Каждую мелочь… Иногда это совсем не нужно… А иногда только это и держит тебя на плаву…. Например, тот ураган, в 79-ом. Мне было тогда….Да, впрочем, не важно… Узнав о шторме, я и еще несколько парней решили, что будем настоящими мужчинами и пойдём на берег. Мы были молоды и глупы, никого не желали слушать. Сначала было очень весело! Мы по очереди стояли на ветру, стараясь удержать равновесие. Никто из нас не понимал, из-за чего власти поднимают столько шума. Через несколько часов ветер стал слишком сильным, и ребята убежали. Я остался…Вдруг выглянуло солнце. И…
Иден ловила каждое его слово.
– А что было потом?
– Ничего, – он с трудом овладел собой, – Всё закончилось благополучно. Я еще никому об этом не рассказывал.
– Почему?
– Потому что это... совсем не в моем духе. Много лет мне казалось, что это случилось с кем-то другим. Если бы вы …. если бы вы там были, то поняли бы, что я имею в виду. Я был так счастлив тогда.... Белый песок, синее море и повсюду солнечные блики сверкают как алмазы.
– И ундина, встающая из воды?
Он вздрогну.
–Откуда вы это знаете?
– Про ундину? А разве нет такой оперы, или что-то в таком духе?
– Вы знаете историю об ундине?
– Уверена, что я слышала ее раньше
– На свете много сказок, которые мы слышали или видели….когда-то…
«Вспомни, вспомни…Пожалуйста, вспомни…»
Мысли путались, и голова кружилась.
«Так вот почему она меня не узнала, она попала в эту аварию, а потом под лавину. Она просто ничего не помнит».
А сердце ликовало и билось как сумасшедшее.
«Ты должен ей рассказать. Всё рассказать. У вас есть прошлое. Ваше общее прошлое. Оно было прекрасно. В нём больше нет её безразличия и жестокости. В нём большее нет боли и предательства».
Вдруг всё внутри болезненно сжалось.
«Не надо. Не рассказывай. Она так много страдала. Зачем ей лишние слёзы и чувство вины? Она ничего не помнит. Её ничего не мучит. Это хорошо. Это правильно. Молчи. Молчи…»
Озарение пришло быстро, как вспышка молнии.
«Не надо, не вспоминай. Не надо. Тебе не нужно прошлое. Тебе не нужна больше ундина. Тебе нужна реальная земная женщина».
Ему вдруг стало легко и свободно.
«Ты можешь начать новую жизнь. Мы можем…»
Всё стало на свои места.
«Я хочу, чтобы именно ты была со мной. Иден, любимая, ты нужна мне сейчас. Я хочу жить. Помоги мне».
Они шли по плотному влажному песку, и Иден посмотрела на стоящие за дюной дома. Ни в одном не горел свет, Галвестон превратился в город-призрак.
– Можно я кое-что вам скажу? – тихо спросила она. – Только, пожалуйста, не обижайтесь.
– Постараюсь.
Они шли дальше, а Иден никак не могла собраться с мыслями.
– Вы окружаете себя ореолом таинственности. Мало и обрывочно рассказываете о себе. Но я вижу, что вы совсем другой.
– По правде, чем больше я говорю, тем хуже люди меня понимают, – Роберт колебался: с одной стороны, он не обязан давать объяснений ни ей, ни кому-нибудь другому. С другой стороны он очень боялся ошибиться. И почему-то именно сейчас ему захотелось, чтобы Иден узнала, каков он на самом деле.
– Вы правы, – выдохнул он. – Есть два разных человека. Я расскажу вам. Когда-то на свете жил отчаянный и ничего не боящийся парень Роберт… Барр. Его родители погибли, когда он был ребёнком, и никто о нём не заботился. Он только и думал, что о том, чтобы прокормить себя. Он воровал и ненавидел богачей. Их яхты были для него олицетворением всего, что ему было ненавистно в этом мире – власти, богатства. И ему хотелось взорвать хотя бы одну из них. Но однажды, он подумал о том, что стал бы делать с такой яхтой сам. И вдруг понял, что она нужна ему больше всего на свете. Со временем бедняк превратился в удачливого бизнесмена, и как только смог, сразу же купил себе яхту. Очень большую яхту. А потом наступило время, когда он смог бы купить целую флотилию. Теперь этих людей, обоих, больше нет, и я пытаюсь понять, что же за человек Роберт Барр на самом деле. Честно говоря, я не уверен, что когда-нибудь найду ответ на этот вопрос.
Когда Роберт закончил и поднял глаза, то увидел, что Иден внимательно на него смотрит.
– То, что вы о себе рассказываете, совсем на вас не похоже. Мне кажется, что вы много испытали в жизни. Вы говорите, что совершили много разных поступков, но в юности это со многими случается. Думаю, ваша история жизни не единственная. И такие люди, как вы, привыкли всегда быть первыми. Но далеко не всякий решится всё бросить и начать искать смысл жизни.
– Я уезжаю, чтобы найти самого себя.
Иден ответила не сразу.
– Нет, – наконец сказала она, – мне кажется, вы уезжаете, чтобы убежать от самого себя.
Она увидела, как на лице Роберта отразилось удивление и горечь.
– Догадаться было совсем несложно, – пояснила она. – Вам кажется, вы правильно делаете, что едите. Вы вдруг решили, что вам здесь нет места.
– Вы единственная, кто понимает мой поступок, – улыбнулся он. – Даже мой единственный друг решил, что я сошёл с ума.
– Всё образуется.
– Думаете?
– Надеюсь. Я всегда так себя утешаю, когда возникают проблемы с детьми.
Роберт промолчал, не зная, что сказать. Иден его поняла, а это главное. Именно понимания ему не хватало в последнее время, и хотя Роберт знал эту Иден всего один день, ему казалось, что она понимает его лучше, чем большинство знакомых. А может, и лучше всех на свете.
– Хотите вернуться?
– Я надеялась, что вы спросите. У меня замерзли уши.
Они пошли к гостинице по своим следам. Луны не было видно, однако, спрятавшись за облаками, она окрашивала их в серебристый цвет. Вдалеке слышались раскаты грома.
– Каким был ваш бывший муж? – неожиданно спросил он.
– Круз? – переспросила Иден. Отвечать не хотелось, но она пожала плечами. Что изменится от этого?
– В отличие от вас, – наконец сказала она, – Круз считает, что уже давно себя нашел. Он капитан полиции. Очень хороший капитан. Он всегда всё знает. И всегда уверен в своей правоте. Он непогрешим как Бог.
– Мне очень жаль!
– Мне тоже. Или по крайней мере было жаль. Я стараюсь об этом не думать.
Роберт вспомнил ее слезы.
– И как? Помогает?
– Нет, но я стараюсь. Что мне остается?
– Хотите поехать со мной в Австралию, – выпалил он.
Она подняла усталые глаза:
– Да, отличное решение! Приду домой и скажу: «Дети, простите, придется справляться самим. Я уезжаю в Австралию!» – Иден покачала головой. – Нет, мое место рядом с ними. По крайней мере пока они в колледже. Покой и стабильность им сейчас просто необходимы.
– Вы чудесная мать, – в его голосе появилась прежняя грусть.
– Надеюсь, хотя дети так не считают.
– Они поймут, когда сами станут родителями.
– Жду не дождусь! Представляю, на что это будет похоже: «Хочешь чипсов до обеда? Нет, комнату можно не убирать! Конечно. А если есть желание, гуляй всю ночь!»
Роберт снова улыбнулся. Ему нравился этот разговор. Ему нравилось, что она его понимает. Он ловил каждое её слово и совсем не расстроился, когда она отказалась от Австралии. Что ещё она могла ответить на это глупое предложение. В серебристом сиянии штормового неба она казалась просто красавицей. Как муж мог ее бросить?
Они молча шли к дому, каждый думая о своем. Разговаривать больше не хотелось.
Иден наслаждалась покоем. Как хорошо! Многие думают, что тишина – это пустота, которую нужно заполнить, даже если говорить не о чем. Сколько таких людей она встречала за время своей работы! Иден чувствовала себя счастливой, если ей удавалось незаметно выскользнуть из комнаты и пару минут постоять в одиночестве.
Здесь, на берегу, она испытала нечто подобное. Студеный ночной воздух бодрил, ветер ворошил волосы и обжигал кожу. По песку ползли тени, то принимая узнаваемые очертания, то исчезая из виду. Океан казался антрацитовым. Женщина чувствовала, что Роберт тоже растворился в созерцании окружающего мира и понимает, как в такой момент слова могут все испортить.
Тишина окутывала мягкой шалью, и с каждым мгновением Иден чувствовала, насколько сильно ее тянет к этому незнакомому мужчине. Хотя, что странного? Они одиноки, как пилигримы, бредущие по берегу океана у небольшого городка под названием Галвестон.