Событийная завязка начинается на моменте, когда Иден собирается вывезти раненого Роберта в Лос-Анджелес (пока Келли пытается задержать Круза - он хочет арестовать Роберта по обвинению в убийстве Тоннелла - не зная, что сестра "коварно" уводит "добычу" у них обоих (Круза и Келли) из-под носа).

Пусть здесь случайно у машины перед домиком для гостей на беглецов наткнётся София. Предупреждая громкие строгие протесты матери, Иден в двух словах объясняет ей ситуацию: Роберт тайно (с помощью Келли) покинул больничную палату, т.к. туда по его душу пытался пробраться киллер. Круз, не веря рассказу Роберта, хочет водворить последнего обратно в больницу, под арест. Но и полицейская охрана, как опасается Роберт, не будет препятствием для убийцы-профессионала. Переждать опасность, таким образом, необходимо в неизвестном никому месте до дня оглашения завещания Тоннелла. София пробует воззвать к супружеским чувствам Иден, напугать потерей Круза. Но Иден в тот момент закусила удила: она злится на мужа за его нежелание поверить словам Роберта - из упрямства и личной неприязни, как она считает, и кроме того хочет воспользоваться возможностью побыть с Робертом подольше и наедине - в чём она, правда, не признаётся даже себе, не говоря уже о матери. Таким образом, немедленный отъезд Роберта в её (Иден) сопровождении - дело решённое. И тут София делает ход конём: "я сама спрячу Роберта в надёжном месте, где ни киллер, ни Круз, ни даже Сиси не догадаются его искать, и позабочусь о нём". Иден нечем крыть: упорные препирательства будут выглядеть подозрительно, да и времени мало.
Итак, София и Роберт оказываются вдвоём в уединённом месте на несколько дней. София добросовестно ухаживает за раненым. Когда температура у Роберта спадает, они беседуют. Сначала о житейских ситуативных мелочах, потом начинаются разговоры "за жизнь и любовь". Роберт вообще-то не любитель открывать душу, тем более "чужому" человеку. Но здесь взаимной откровенности могут способствовать следующие факторы:
- "уединённость" вдвоём при невозможности общения с другими лицами несколько дней;
- любовь к Иден со стороны и того и другой (её искренняя обеспокоенность - и он это понимает - дальнейшей судьбой дочери);
- забота о раненом (он - беспомощный "мальчик" в её глазах (пусть и на недолгий срок), она - заботливая сестра-сиделка с материнской лаской).
Итог: хочу, чтобы эти двое пришли от недоверчиво-предвзятого отношения друг к другу к невольной "родственной" симпатии. Не то чтобы София согласна была бы теперь благословить союз ИР, но уже и не считала бы возможность этого союза чем-то однозначно немыслимым, а Роберта - не способным на принятие на себя серьёзной ответственности за семью.
-----------
Понимаю, что без хорошего знания Софии автору здесь не обойтись, а софанатки в основной своей массе симпатизируют Волшебной любви и не приветствуют Сирень (а то и вообще имеют о ней смутное представление). Но может кто всё же решится, или сиренка порадует?
