Дороги, которые мы выбираемПрологВ наше время никого не волнует развод… Но ведь это чужой развод никого не волнует, а наш собственный?
В наше время никого уже не волнует измена… Но если это нам изменили?
Неужели любовь, страсть, любые сильные эмоции сами по себе извиняют измену?
«– Она всем испортила жизнь, ни о ком не подумала – ни о муже, ни о детях, ни о любовнике, наконец!
– Но все-таки жалко ее, правда?
– Нет. Не жалко. У нее была не любовь, а страсть.
– Любовь и есть страсть, это научное определение…
– Ерунда. Страсть – это когда кого-то так сильно любишь, что забываешь обо всём, а любовь – когда помнишь, что он тоже человек».
Глава 1.Стоя у самого края обрыва горы, он спросил у нее:
– Скажи, ты меня любишь?
– Люблю!
– Тогда прыгни вниз…
– Она улыбнулась, посмотрела ему в глаза и сказала:
– А ты любишь?
– Да!
– Тогда толкни меня! (с)
*.*.*
Иден Кепвелл всегда была красавицей и умницей.
То, что она умна и образована, подтверждалась её дипломом престижной Европейской бизнес школы. Отец всегда ценил Иден, и со временем, когда он окончательно отошёл бы от дел, она могла стать главой «Кэпвелл Энтерпрайзис».
Внешняя красота вообще не требовала никаких доказательств. Она была и всё, и ни у кого никогда не вызывала никаких сомнений.
Иден Кепвелл была принцессой и любимой папиной дочкой. Она также была девушкой сильных страстей. И никогда не стеснялась в своих желаниях, просто брала все, что хотела. Смелая, гордая, свободная и независимая Иден Кепвелл редко интересовалась другими людьми, просила прощения и вообще, просила – она сама себе была звезда. У каждого человека есть свое главное слово, а у Иден их было целых два – «могу» и «хочу». И ещё очень важным для нее было слово «папа».
*.*.*
Иден Кепвелл никогда не думала, что ее кто-то оценивает, потому что для самой себя она была абсолютная величина. Была. До тех пор пока не стала Иден Кастилио. И теперь она перестала быть этой самой абсолютной величиной, она стала женой инспектора Круза Кастилио. Но разве это так уж страшно? В жизни, в браке ведь всегда так. Ты перестаешь быть абсолютной величиной сама по себе. Вопрос только в том, получаются ли в итоге две абсолютных и равноправных величины, которые образуют сумму, именуемую семья? Иден Кастилио почему-то об этом не задумывалась. Она просто жила и была счастлива. У Иден Кастилио тоже было два главных слова «смысл» и «правильно». И еще одно – «Круз». Он всегда знал, в чем этот самый смысл и как именно правильно. Иден ему верила. И любила.
Но иногда, там где-то глубоко внутри начинало копошиться странное беспокойство. Это беспокойство было настолько маленьким, что его можно было бы и не заметить. Но иногда, иногда, оно, это беспокойство начинало сначала тихонько, а потом всё сильнее и сильнее скрестись острыми коготками по сердцу. И тогда Иден Кастилио (урождённая Кепвелл) старательно напоминала себе, что она абсолютная величина, и что она счастлива. И тогда она снова жила и была счастлива.
Иден Кастилио продолжала жить, и у неё было «все хорошо». И беспокойство тоже жило, и всё росло и всё скреблось, и как-то неожиданно сменилось приступами злости. Эту свою злость, когда всё, любую встречную живую и неживую природу, хотелось изо всей силы укусить или пнуть, Иден совсем не боялась и даже дружила с ней. Никаких внятных причин для злости опять таки не было, просто находило, вот и вся причина. В таком состоянии души лучше всего было изучать разные формы жизни, то есть ехать на машине неизвестно куда, ходить по пляжу неизвестно почему или мотаться по магазинам неизвестно зачем. И тогда Иден Кастилио так и делала.
*.*.*
СиСи Кепвелл умер несколько лет назад. Главой «Кэпвелл Энтерпрайзис» стал его старший сын Мейсон Кепвелл. Со временем он вошел во вкус и, окруженный командой финансовых консультантов, неплохо справлялся. Иден это ничуть не беспокоило и не напрягало. Она, конечно, при необходимости помогала брату и официально входила в Совет директоров, но…
Теперь Иден была женой капитана Круза Кастилио, матерью детей Круза Кастилио, и это было её основной работой.
Кроме того, Иден Кастилио была самой популярной и самой модной телеведущей на KSB8.
Сегодня Иден попросили поехать в Лос-Анджелес и взять интервью у австралийца Ллейтона Хьюитта, первой ракетки мира, сенсационно выигравшего US Open в этом году, и неведомо какими силами закинутого в Город Ангелов.
Однако Иден Кастилио в последнее время практически никуда не ездила одна без мужа. Для выполнения редакционных заданий существовали журналисты рангом пониже. Они собирали материал, а Иден компоновала его и блистала на телеэкране.
Нынешняя Иден Кастилио не была мастером резких решений, и не в ее привычках было срываться, метаться, внезапно уходить и драматически приходить… Её взрослая жизнь с инспектором, а теперь капитаном, Крузом Кастилио была как дневник отличницы, разлинованный тетрадный листок, где справа от «намечено» обязательно стояло «выполнено», а слева от «выполнено» непременно стояло «намечено». И никаких случайных «выполнено» на листке не было, – откуда же им взяться?.. Даже пятничная повышенная злобность Иден теперь подчинялась ее «намечено», – она же знала, что по пятницам всегда злится.
Так что эта неожиданная поездка в Лос-Анджелес была для Иден именно что как полет на Луну… Но сегодня так уж все сошлось – звезда оказалась проездом, ответственный за интервью журналист заболел, главный редактор попросил, Круз уехал по делам, ну, и конечно, пятница, день беспокойства и злости.
– Едешь? – позвонил Круз из машины.
– Наверное, поеду, - неуверенно ответила Иден.
– Конечно, нужно ехать, - закрыл вопрос Круз, - я свяжусь с тобой, как смогу.
*.*.*
Иден взяла интервью у звезды тенниса, невыносимо заносчивой и скучной. Хотя, что ещё ожидать от австралийца? И отправилась домой.
На обратном пути Иден Кастилио ехала и думала о муже и детях. Она всегда думала о муже и детях, каждую свободную минуту.
Вдруг её внимание привлёк дом на побережье. Что-то знакомое показалось ей в очертаниях этого дома. Она немного подумала и вспомнила. И ей вдруг так нестерпимо сильно захотелось туда заехать и посмотреть, как там сейчас. Так сильно захотелось, что она не смогла проехать мимо. Ну что тут такого особенного? Просто заедет и посмотрит. Ведь ЕГО там давно уже нет. Сколько лет прошло... Постучится и скажет хозяевам, что проезжала мимо, увидела дом с шоссе, этот дом ей понравился, и она решила его посмотреть. Ну что тут такого собственно и необычного?
Иден подъехала к дому, припарковалась около двери и постучалась.
За дверью послышались быстрые шаги, и Роберт Барр открыл дверь.
*.*.*
Иден Кастилио почему-то совсем не удивилась. Она рассматривала Роберта Барра, без улыбки, немного даже неприлично рассматривала, – в конце концов, Роберт Барр – это лишь ненужный призрак из прошлого…
Мужественное лицо, широко раскрытые глаза цвета моря, короткая стрижка, почти ежик, подёрнутые сединой волосы. Сколько ему сейчас? Около сорока пяти? Смотрит из-под длинных ресниц, как будто гипнотизирует, но при этом все равно быстро раздевает. Низкий, с хрипотцой голос, обволакивает, завораживает….Может, все вместе это и есть харизма?.. А раньше она это замечала? Миллионер с обложки журнала, киношный герой, голливудский «настоящий мужчина», – вот он кто, Роберт Барр.
Нет, пожалуй, он не киношный герой… Герой всегда понимает, что он красив, а у Роберта Барра сейчас чуть рассеянное и усталое лицо человека, которому наплевать и на харизму, и на красоту… Он, конечно, герой, но растерянный и усталый от жизни и от своих миллионов…
Иден отвела глаза, усмехнулась про себя, – раздевать взглядом – это у него всегда было. Нет, ну какая харизма? Просто достался человеку такой взгляд, да и все.
– Ты похожа на удивлённого плюшевого зайца, Иден, – вдруг быстро и неожиданно сказал Роберт.
– Я заяц, а ты, конечно, волк? – так же быстро отозвалась Иден.
– Я волк. Сейчас украду тебя и съем…
– Можно войти?
– Конечно. Ты не удивляйся, я выкупил этот дом несколько лет назад.
Иден Кастилио вошла внутрь дома, и они начали в хорошем темпе перекидывались легкими фразами людей, которые неожиданно встретились на светском рауте и автоматически приступили в флирту.
Роберт Барр рассматривал Иден Кастилио, без улыбки, немного даже неприлично рассматривал, – в конце концов, они встретились случайно и уже давно всё решили….
Лицо, шея, руки, коленки. Сколько её сейчас? Около сорока? Белая светящаяся кожа, какая бывает только у ярких блондинок. Длинные волнистые волосы, аккуратно уложены сзади. Какое-то в ней есть противоречие… острый кокетливый язычок – злючка, и при этом мягкое лицо, чувственные припухшие губы… Улыбается, а глаза остаются сонными, уплывают… Необычно притягательный взгляд, русалочий. Он уже забыл, какие у неё глаза? Или не забыл...
Они пили чай в гостиной и перебрасывались колкими, ничего не значащими фразами. Нужно же что-то делать, когда встретились люди, которые давно расстались и давно не нужны друг другу – не захотели быть нужны, и всё тут. «Прости и забудь». «Не забывай, я ничего не сделала предосудительного». Но было бы глупо и неприлично сразу разбежаться в разные стороны. А чай – самое правильное занятие.
– Ты хочешь что-нибудь знать обо мне? Как я жил эти годы. Спрашивай, не стесняйся… – вдруг резко произнес Роберт Барр. Сидит, подавшись вперед, опершись на сильные, с длинными пальцами руки, смотрит внимательно, то ли на них, то ли в себя. Как будто ему скучно с ними, как будто его оторвали от чего-то важного. Смотрит на них и думает о своем, о важном.
– А я и не стесняюсь, – заявила Иден и замолчала.
Теперь они пили чай и молчали.
Иден Кастилио съела уже полкоробки конфет, улыбаясь каждый раз, когда тянулась за конфетой. Почему она это делала, Иден не знала. Роберт Барр всё также невозмутимо смотрел на Иден, откликаясь легкой усмешкой на вдохновенное поедание конфет.
– Я вижу… – вдруг сказал он. – Положение сложное для нас обоих.
– Да-да, – с готовностью подтвердила Иден, – сложное…
– Пожалуй, мне лучше немедленно уехать. А ты оставайся, раз хотела посмотреть дом.
– Спасибо, я тоже так думаю, – тут же откликнулась Иден, – Нам обоим неловко….ведь так?
– Ты права как всегда, – бодро ответил Роберт, – Новая жизнь. А прошлое давно под наркозом.
– У тебя ведь тоже новая жизнь? – насмешливо парировала Иден. – Новая и замечательная? Ты уже ни раз спасал мир для Роберта Барра. И спасёшь ещё.
Редко кто умеет необидно промолчать в ответ, не смутившись и не смутив, а вот Роберт Барр умел, и сейчас он, не отвечая, смотрел на Иден, несмущенно и необидно.
– Конфеты кончились… Ну… тогда все, – наконец произнес он, потом поднялся и пошёл к выходу.
– Почему мужчины не могут признать очевидного? – неожиданно сказала Иден ему вслед, эти слова вырвались у неё как-то помимо воли. Она встала, пошла за ним, споткнулась о кресло, и Роберту пришлось подхватить ее под руку.
– Разве возможно изменить то, что изменить нельзя?
– Возможно… то есть нет… то есть, конечно, невозможно… ведь ты же уже всё решила …. тогда…– пробормотал Роберт Барр, неожиданно смутившись, а затем ласково улыбнулся:
– До свидания…, Иден.
– Что это? – растерянно бормотала Иден, когда за ним закрылась дверь. Она тяжело привалилась спиной к входной двери, словно он мог вдруг вернуться. – Что это было?
*.*.*
Иден было стыдно. Роберт, конечно, понял, что она играла и притворялась изо всех сил, чтобы скрыть смущение от этой встречи. Такой вид игры – игры ва-банк. Притворялась, играла, хотела… понятно, чего хотела – чтобы Роберт Барр понял, всё давно забыто и быльём поросло.
А, впрочем, какой смысл об этом думать? Он тоже давно забыл ее. С серебристой дымкой в волосах, красивый, усталый, как всегда такой закрытый, словно показывает только половину себя, потому что, кто увидит всё, сойдет с ума от его «неземной загадочности». За-был!.. Сколько женщин у него было за это время…И Келли…Но ведь в жизни каждый сам за себя?
*.*.*
Эта история с Робертом Барром, её Робби. Иден не хотела вспоминать. Она раз и навсегда запретила себе что-либо вспоминать об этом человеке и обо всём, что было с ним связано. Тогда Иден Кастилио все ругали, очень ругали. Женщина не имеет права любить, кого хочет, а должна быть в ответе за того, кого уже приручила. И Иден была готова сделать что угодно, только чтобы опять быть хорошей или, по крайней мере, не быть такой плохой. Поэтому она выбрала Круза и вернулась в семью. Нет, Круза она, конечно, любила, очень любила, иначе бы не вернулась. И всё было бы хорошо, просто замечательно, если бы по пятницам не был бы дежурный день беспокойства и злости.
*.*.*
Иден Кастилио была уверенна, что живёт хорошо и правильно.
Любит мужа. После брака он у нее единственный мужчина. Многие считают, что так не бывает, но почему же не бывает, почему?.. Только потому, что у них самих не так. А вот у неё, у Иден, так.
Ее муж не забывает в кармане эротические фотографии любовницы. Дети растут, не думая, что их папа и мама могут расстаться.
Ну, а в случае с Робертом Барром все давно закончилось, даже не начавшись, и сейчас кончено, даже опять не начавшись, и хорошо, что не начавшись…
Все, что случилось в этот раз между ними, была игра, шалость, отчего же такая неигрушечная горечь? Странно…
Иден стояла, привалившись спиной к двери, и слышала шаги Роберта по направлению к машине, он шёл быстро и уверенно. Вот он сел в машину, вот закрыл дверь, вот повернул ключ зажигания, вот загудел мотор…. Сейчас он уедет…. Почему, почему она не слышит, как машина тронулась?
*.*.*
Иден Кастилио и Роберт Барр стояли и смотрели друг на друга, как будто они были детьми и играли в войну. Иден была победителем и смотрела на Роберта с выражением легкого торжества, а Роберт смотрел на Иден сердито, словно ему пришлось сдаться врагу, и теперь он старается скрыть обиду и злость, но у него не получается… А потом злость в его глазах уступила место такой невыносимой влюбленности, что Иден стало жарко внутри. Она начала уплывать куда-то далеко-далеко, но вовремя опомнилась…..
– Ты бы мог меня больше никогда не встретить, – сказала Иден и замерла при мысли, что так могло быть – они могли так и не встретиться здесь....или разминуться….
– Я бы тебя встретил, – уверенно сказал Роберт. Он подошел к обрыву и прыгнул, даже не посмотрев вниз, ему было нечего терять. Иден это поняла, и от этого его прыжка у неё перехватило дыхание.
– Зачем ты вернулся?
– Я хотел вернуться…
Роберт наклонился к ней, пристально, не отрываясь, смотря в глаза.
– Ты можешь сейчас уйти. Ты можешь, – сказал Роберт и так откровенно взглянул на Иден, что с ней немедленно произошло что-то фантастическое из области физиологии – её одновременно бросило в жар, в холод, затошнило и накрыло теплой волной.
– Но… мы же всё решили. Я уже всё сказала тебе тогда…– прошептала Иден, тихо и растерянно.
– Не думай об этом, – ответил Роберт, решительно и ласково. Он уже перестал думать и бояться. Он уже прыгнул с обрыва и теперь увлекал ей за собой.
И Иден вдруг стало весело, так весело, как будто она ребенок и обпилась лимонада с пузырьками.
Иден ещё немного подумала и прикоснулась к его руке, а потом прижалась, привалилась всем телом. Иден Кастилио подошла к обрыву, держа Роберта Барра за руку, и тоже прыгнула.
Это было преступление, признание в любви, в общем, ужасная глупость, которую не может совершить в реальной жизни Иден Кастилио, а только во сне. Роберт Барр этого не знал, хотя все происходящее и показалось ему нереальным, – вновь встретиться с Иден, и держать её за руку, и просто чувствовать её рядом.
Если бы любопытный случайный прохожий вдруг заглянул в окно, то он разглядел бы стоящего мужчину и прильнувшую к нему женскую фигуру и почему-то бы понял, что это любовь, но не двадцатилетняя юношеская любовь, а взрослая. И такое бы он почувствовал в этой взрослой любви напряжение, такую нежность, что ветерком прошлось бы по случайному прохожему его собственное воспоминание, или мечта, или печаль.
Но так подумал бы случайный прохожий – что это любовь, а Иден Кастилио и Роберт Барр думали – только бы прикоснуться друг к другу, только бы прикоснуться …Они оба существовали только здесь и сейчас. И всё, что произошло или может произойти, – только прыжок с обрыва и полёт. Они летели, расправив крылья и не задумываясь, что будет потом.
Иден отодвинулась от него и почему-то присела на краешек стола. Роберт оперся о стол руками, и она оказалась в его руках, как в раме.
Роберт поднял голову, посмотрел на Иден, такой трогательно беззащитный в своей страсти, будто думал то же, что думала она, – ну пожалуйста, Господи, можно мне один раз прикоснуться, мне бы только один раз прикоснуться, только один раз, и все… Этот взгляд так ошеломил Иден, что она не знала, что сделать или сказать в ответ. И дальше не было ничего, кроме того, что должно было произойти уже много лет назад, ну просто никаких вариантов, потому что она вдруг поняла, что всегда, всю жизнь, мечтала хотя бы немного побыть в его руках. Будто она всегда хотела только одного – лишь бы он до нее дотронулся.
Иден уткнулась лицом ему в шею, и деревянный пол поплыл под ее ногами, и потолок поплыл, и море и чайки за окном поплыли.
Всё произошло так быстро – просто мгновения острой страсти. Напрасно мужчины думают, что хоть что-то имеет значение в любви, долго ли коротко – неважно, имеет значение только, что это ОН. И никакой неловкости Иден не почувствовала, несмотря на то, что эта комната со столом и стулом была совсем не приспособлена для любви давно чужих, не привычных друг другу людей.
Роберт отпустил ее и отодвинулся, продолжая держать за руки. Иден чихнула, и они рассмеялись.
Они еще немного постояли и посмотрели друг на друга. Нельзя сказать, чтобы Роберт был сейчас к ней как-то особенно нежен – он просто стоял рядом, уже даже не касаясь Иден. Как будто он вернулся лишь для того, чтобы снять напряжение, чтобы, слегка пошатываясь от пережитой только что страсти, молча постоять рядом, и теперь уже может уезжать. Стоял и смотрел на нее широко открытыми глазами цвета моря – такой, каким он был тогда, в другой их жизни, серьезный и отдельный.
И вдруг Иден испугалась, испугалась до темноты в глазах, до дрожи в коленках – что она сделала! Она предала Круза. Легко и особенно не задумываясь. Предала их семью.
Если всё это как-нибудь откроется, ее распнут и сожгут на костре. Нет, она сама это сделает, распнёт и сожжёт.
Иден бросилась к выходу, споткнулась и упала Роберту в руки.
– Наверное, женщины постоянно падают к твоим ногам… – рассеянно пробормотала она.
– Да, падают, – подтвердил он, – и постоянно.
Иден снова уткнулась в Роберта, в его свитер, вдохнула запах шерсти и еще чего-то неуловимого. Разве может быть такой родной запах у человека, которого совсем не помнишь, и с которым ничего не было, кроме нескольких секунд страсти? Она провела ладонью по его затылку – какие жесткие волосы, ежик. Жесткие волосы бывают у упрямых.
Потом она оторвалась от него, оторвалась навсегда, и выскочила за дверь. Он даже не попытался её остановить.
*.*.*
– Что это? – растерянно бормотал Роберт Барр, когда за ней закрылась дверь. Он тяжело привалился спиной к входной двери. Он был почему-то уверен – Иден не вернётся. Ничего, ни-че-го не изменилось…
Он слышал её шаги по направлению к машине, она почти бежала. Вот она села в машину, вот закрыла дверь, вот повернула ключ зажигания…. Сейчас она уедет…. Вот и всё. Он услышал шуршание шин по дороге.
Всё что случилось сейчас между ними – было вспышкой запоздалой страсти, минутным помрачением рассудка, отчего же такая неигрушечная горечь? Странно…
Сообщение отредактировал Niro: Среда, 18 мая 2011, 09:24:44
Вход
Регистрация
Правила_Сообщества
0
Последние сообщения
Вторник, 17 мая 2011, 16:36:34
Наверх
Niro (Пятница, 17 декабря 2010, 15:43:04) писал:
Очень здорово, красиво и литературно! 
Ну это целиком от Иден зависит 
И от Круза 
понравилось название....хочется что-бы герои выбрали дороги ведущие к счвстью...но до этого думаю еще далеко...это так размышления 
