Начало. На моей половине мира.

Медлин

Сенд придерживал меня за плечи. После его фирменного коктейля из шампанского и снотворного у меня кружилась голова. Жара Австралии плавила мозг.
Сенд отобрал мой чемодан, позволил мне нести только свою сумочку. И вот я представляла, как отдубашу ею этого мужчину. И что меня удивило – я могла его убить одним точным ударом, но я выбрала чисто женское убийство – маленькой сумочкой. Я засмеялась. Сенд остановился и испуганно посмотрел на меня.
А мне стало стыдно. Мне было так стыдно за саму себя, за то, что я была влюблена, за то, что сейчас так беспомощна и так женственна. За то, что думаю об Отделе ничтожно мало, за то, что хочу ему нравиться. Им. им обоим – Полу и Сенду. От Пола я хочу восхищения и подчинения, от Сенда… чего я хочу от него? Его тела? Не так банально и примитивно, хотя в этом есть доля истины. От Сенда я хочу понимания и заботы. Черт возьми, с ним я хочу быть женщиной… звучит паршиво из уст терминатора в юбке, из уст первого психолога, изверга, садиста Отдела.
Я шла по расплавленному городу и едва не плакала от того, что не хочу думать об Отделе.
Да, некогда железная леди едва не плакала. А может быть я кукла. Из хрусталя.
Может быть я хочу верить хоть кому-нибудь. Может я хочу ошибиться как женщина. Может я хочу быть любимой и любви. Как нормальная обычная среднестатистическая самка млекопитающего. Что я несу. Хомо сапиенс.
Может я хочу куклу, как обычный ребенок.

Я привыкла. Вся моя жизнь показывает мне, что за все мои Хочу меня проклянут. Может я сама себя прокляла.

Пока я думала о своем, Чарльз сто раз спросил, что со мной, успел перепугаться, потрясти меня и надавать пощечин.

Я ненавижу эту жизнь, этот мир, этого человека. Себя и Отдел, Пола я тоже ненавижу.

Оставьте меня в покое. Я в отпуске!

А потом я не понимаю, что произошло. Укол в шею. Чарльз снова меня обдолбал какой-то наркотой и я не могла удержать и без того угнетенное сознание.
Я бы предпочла очнуться в подземелье. Или под землей или не очнуться вовсе.
Предпочла бы прийти в себя от боли. От адской боли. А не от прикосновения осторожных рук.
Я в отеле.

- Медлин, я тебе все объясню, прошу, не сходи с ума.

И я снова закрываю глаза. Я не хочу быть в этом мире. Почему меня предали? Почему меня предают?
И горячая вода обжигает щеки. Железная леди плачет.

Убедившись, что Медлин уснула, Сенд вышел из номера и позвонил Полу.



Майкл.

Выбраться на поверхность и доплыть до берега. Доплыть – громко сказано. Мое барахтанье в воде способствовало движению, но почему-то ко дну. Я почти терял сознание от холода. Одежда на мне была словно мешок с песком. Я чувствовал, что не могу, сил почти не осталось. Каким-то чудом меня прибило к берегу. Я решил, что со всем справился и могу отдохнуть. Я засыпал. Где-то глубоко во мне кричал голос Кассандры, Рене, Симоны и Софи. Эти звуки сливались в какофонию и превращались в равномерный гул. Гул усыплял. Я увидел Медлин. не знаю, скорее всего это галлюцинация, откуда здесь Медлин в своем строгом костюме. Она сказала, что я справился, что я молодец и могу отдыхать. Я закрыл глаза.



Юрген.

Было довольно просто явиться в Отдел. Чувствовал я себя очень важной персоной – я не подчиняюсь приказу явиться в Отдел, я прихожу когда это надо мне. Такое ощущение, что не я для Отдела, а он для меня.
Столкновение с Полом. Его взгляд вернул меня в реальность, испепелил все мои иллюзии. Почти все. Он прошипел мне, что я тут делаю. И не дождавшись ответа пролетел мимо. Я стоял в одном из отсеков и думал, какого лешего я приперся. Моя самооценка резко упала в минус.
Полу плевать на меня, он даже не дождался ответа, он уверен, что я безопасен. Я в самом деле никогда не решился бы воевать против него.
Я вышел на Биркофа.
Как можно быть слабым? Он так боится боли, стоило угрожающе посмотреть на него и он согласен сделать все, что угодно. Даже достать с неба луну. И эту луну он мне достал. Судя по мерцанию маячка Майкла, жизнь в нем угасала. Я был рад, что маячок замер в одной точке координат, значит, найти его удастся быстро.
Прибыл на место я только через тридцать пять минут. Биркоф по моей просьбе отправлял команду на маячок Майкла. я улыбнулся, представив, как удивляется этот щенок, когда периодически по его телу пробегает ощутимый заряд тока. Опытные оперативники знают, что это знак того, что скоро за ними придут, спасут, короче, скоро ситуация изменится. И я нахмурился, слишком много времени затрачено на его спасение. Может не получиться, если я не успею, то весь план с Симоной рухнет.
Я быстро нашел этого неудачника. Я с омерзением смотрел на него. Никакого постороннего вмешательства – его не пытали, не били. Вообще никого постореннего. Его тело валялось на берегу, ноги были в воде. Щека была в песке, он лежал на животе, поджав руки к груди – жалкая попытка согреться. я перевернул его и прощупал пульс. Его тело было напряжено, он не спал.
Он был скован холодом. Губы были синие, кожа белая, веки полузакрыты, зубы стиснуты.
Я бил его по щекам несколько раз, он промычал что-то непонятное и его забила дрожь. Это было неплохим знаком. Я кое-как дотащил его до своей машины. Я был зол. Поэтому включил обогрев салона на всю катушку, зная, что это причинит ему невыносимую боль. мне пришлось самому снимать с него мокрую, одеревенелую от низкой температуры одежду и кутать в накидки с сидений. В солонее было тесновато, поэтому я периодически ощущал эту тесноту, ударяясь то локтем, то спиной, то головой. Его тело было словно камень. Чтобы расслабить его мышцы я его методично бил. Это походило на издевательство. Но я был так зол, он не слушал меня на лекциях по элементарному выживанию в чрезвычайной ситуации. Я бил его, потому что это был самый быстрый способ согреть. А времени почти не было. Еще бы минут десять и я бы нашел окоченевший труп. И я знал, что удары его спасут, но причинят далее невыносимую боль, если ударить по замороженной хурме, то растаяв, она потечет, потеряет форму. Майкл был овощем.
Когда я закончил воевать с его одеждой, я вышел из машины и захлопнул дверь. Я позволил ему придти в себя.
Я подумал о причинах. Нападения не было, это было похоже на неудачную попытку суицида. Слабое животное, пока ты нужен Симоне, ты не посмеешь сдохнуть, тварь,- это пронеслось в моей голове. Все его достижения аннулировались. Мне было стыдно, что этого безвольного идиота готовил я.
Я вспомнил о Симоне.
Безвольный идиот здесь один. И это я.

Медлин.

Я открыла глаза. Странные снятся мне сны.
Меньше минуты мне понадобилось, что бы сообразить, что это не сон.
Сенд обещал все объяснить.
Он всегда держит слово и я верю ему. Если вообще возможно это действие – верить….
Я прокрутила в памяти последние события и немного смутилась. Я плакала. Да, это из ряда невероятного. Провела ладонью по щеке в поисках следов слез. Хорошо, что вода высыхает и не оставляет следов.
Я услышала звук.
Как странно, я не оценила обстановку еще до того, как открыть глаза. Я старею.
Сенд стоял у окна на безопасном расстоянии. Это разумно.
Моя сумочка лежала на стуле на расстоянии пяти шагов. А в этой сумочке должен лежать короткоствольный кольт. И не меньше четырех пуль. Это очень успокаивает.
Огнестрельное оружие вообще всегда на меня действовало успокаивающе. Но только не когда я нахожусь на прицеле.
- ты убьешь меня? – произнесла я, старясь прозвучать надменно и холодно.
- конечно, нет! – удивленно воскликнул Чарльз.
Никогда не нравилась его живая и искренняя реакция. Это вызывает желание верить ему.
Я невозмутимо встала с кровати и подошла к зеркалу.
- тогда верни мне мою игрушку. Мне она нужнее.
- и ты убьешь меня? – спокойно спросил он.
- возможно. Это будет зависеть от нескольких факторов.
Я смотрела в зеркало, видела себя, видела его и кольт в его руке. Если он спустит курок, пуля попадет в правое плечо.
Я повернулась к нему лицом и произнесла - не целься мне в спину.
От этих слов Сенд поморщился и вопреки здравому смыслу нервно швырнул кольт на пол, к моим ногам. Мы замерли. Я не решалась поднять его, так как не была уверена, безоружен ли он сейчас. И подбирать подачку – не позволяла гордость. Он меня знает. Теперь я воспользуюсь этим оружием только в крайнем случае. Поэтому он не доводит до этого. Не шевелится. Ладно, Чарльз. Я найду другой способ расквитаться с тобой.
Повисла тишина.
Ненавижу эти паузы. Еще с детства, когда мама резко переставала смеяться и говорить…
… я много лет училась выдерживать эти паузы стойко и не нарушать тишину. Не всегда получалось. Вот и сейчас, чувствую, как иголки колют ладонь, как внутри все сжимается, как сердце бьется где-то в глотке. Не люблю внезапные паузы тишины. Эти пробелы в пространстве, пропасти во времени… не люблю, когда в этот момент на меня смотрят. Много лет училась спокойно дышать в это время. В детстве, я знала, в такие моменты мама тихо ненавидит меня, молча проклинает, мысленно, представляет на моем месте Сару, тогда ее взгляд теплеет. Но я знала, всегда чувствовала, что эта теплота не для меня.
Я встретилась с его взглядом. Он был так спокоен. Наверно, чувствовал свою силу. Я чувствую слабость.
Я заставила себя выдержать его взгляд. Его серые глаза пронзали меня насквозь. Пытаясь унять внезапное головокружение и тошноту, я впилась когтями в свои ладони. В глазах темнело, но я чувствовала, что продолжаю стоять и гордо держать голову. Это было так же глупо, как претворяться спящей. Сенд меня знает непростительно хорошо. Пол был прав, прервав наш роман, отправил его в Непал, пропадать. Пропадать…
Что мне мешает исчезнуть? Раствориться…
С ним.
Или без него?
Получится.
Что, если получится?
Если Пол отпустит? Пустит пулю в лоб. Или мне, или себе в конечном итоге.
Что происходит? В Отделе и здесь. так сложно стало удерживать все в голове. Только эти серые глаза.
- я обещал тебе все рассказать.
Чарльз нарушил тишину. Главное, я выдержала ее.
Он говорил, а мне не было никакого дела до смысла этих слов. Слова были фоном. Они заполняли мое подсознание, словно эхо звучал его голос, повторялся, отражался где-то от гладких стен моего подсознания. Я впускала его слова, его голос, разжимала кулаки, перебирала пальцами воздух, липкий воздух этого отеля, этого города.
Я не могла взять себя в руки, сосредоточиться. Все плыло перед глазами, казалось, что я начинаю соскальзывать с его слов, таких круглых, гладких.
Пол решил, что сможет без меня. Он отстранил меня. Чарльз обеспечивает мою охрану. Он травит меня, чтобы удержать вдали от отдела. Полу надо решить какие-то свои проблемы, каким-то неприемлемым образом. А Сенд рядом только лишь потому, что я не убью его. не смогу прикончить сразу, как почувствую, что мне что-то подсыпают в бокал. Не убью, потому, что верю ему. И Сенду. И Полу. Пол не желает меня отпускать. Я всегда с ним. Его вещь. Он поставил меня на дальнюю полку. Но я принадлежу ему.
Хватит меня предавать.
Хватит меня убивать.
Я слабая. Я слишком слабая, что бы бороться с вами, противостоять своим чувствам, своим никому не нужным чувствам, своей боли, своим страхам, комплексам, своим тайным дверям, своей матери, своей ошибке, своему проклятию. Своей любви.
Своей ненависти.

Я сжимала в слабых руках горлышко разбитого графина. Сенд съезжал на пол. Я разбила его голову. Мне хотелось, что бы он перестал звучать и держать меня в омуте своих серых глаз. Струйки крови текли по лицу.
Мне надо вернуться в Отдел.
Мое место там.
Мое призвание.
Мой долг.
Мое проклятие.

Я снова почувствовала действие как-то препарата. Видимо, Сенд вколол мне его, когда я спала. Что-то пролонгированного действия. Я почти теряю сознание.
Я подобрала кольт и свою сумку, шатаясь и держась за стены, я вышла из отеля через черный ход, минуя подсобные помещения. Мне надо было добраться до телефона. Чей номер я наберу, не знала. Никому не могла верить. Но мне нужна помощь.
Проверять себя на наличие маячков я была не в состоянии. Я шла, не оглядываясь, не высматривая его.
Он придет в себя и будет искать.
Я нашла телефонную будку. Набрала код, позволяющий позвонить словно по бесплатному экстренному номеру.
- Лиока, код четыреста семьдесят девять.
Я съехала на пол телефонной будки. Подошел кто-то. Я решила, что это Сенд. Но это был не он. какая-то девушка. Решила, мне плохо.

Юрген.

Я смотрел на Симону и старался не выдать своих эмоций. Она совсем обнаглела. Как ей удалось столько времени проторчать в Отделе. Она из тех людей, которых правила не касаются, с ее ничтожным уровне она позволяет себе больше, чем я со своим холеным пятым и файлами в кармане. Я притащил ей Майкла, теперь она смотрит мне в глаза и приказывает прикрыть ее великолепную задницу. Я пытаюсь быть невозмутимым, она называет меня чурбаном.
Сгребая ее в охапку и прижимая к стене в тихом закутке Отдела, пытаюсь заставить ее уважать себя.
Меня бесит ее надменность. Я хочу заставить ее подчиняться мне. Я никогда не вызываю у нее восхищения. Почему?
Требуя награды и элементарной благодарности, я толкаю ее в тренажерный зал. Она словно разъяренная кошка щетинится и скалится. Молниеносно принимает защитную позу и готовиться к нападению. Она мягко наступает на пол, балансируя и раскачиваясь. А я стою, не двигаясь и улыбаюсь мысленно. Нет, драка с тобой мне не нужна сейчас.
Она делает первый выпад. Я отвечаю, отстранившись от удара. Едва сдерживаю улыбку. Она – шипение.
Она раскрывается, пытаясь ударить меня, но получает два легких удара. Я с легкостью фиксирую ее руки.
Ее глубокое дыхание доводит меня до грани.
Наш поединок становится похожим на аргентинское страстное танго. Только страстью движет не любовь, а ненависть. Я впиваюсь в ее губы, она отвечает, одновременно надеется на потерю моей бдительности и пытается нанести удар коленом. Я не первый раз с ней, чтобы не предугадать этот маневр. Я прижимаю ее к стене.
Насиловать женщин не доставляет мне никакого удовольствия, обычно я достаточно обаятелен, и женщины сами идут ко мне. Но только все иначе с этой дьяволицей. Мое обаяние вызывает у нее тошноту.

Сколько мужчин у нее было? Я знаю, она была проституткой, проституткой и осталась здесь, в Отделе. Но западал ли ей кто-нибудь в душу, способна ли она любить кого-то или она настолько испорчена своим прошлым и настоящим, настолько извращена, что привыкла добиваться всего через секс? В ней скрывается что-то еще. Она строптива, она агрессивна и упряма. Другая на ее месте чувствовала себя бы отбросом. А эта счастлива в какой-то степени, в своем роде. Она уравновешена изнутри, она гармонична.

- Всегда желанна ты во мгле моей тоски.
Словно цветок зла распускается передо мной ее красота. Ее магия заключена в простом заклинании, она должна съедать в день по сердцу, чтобы сиять, всегда быть безупречной.
- он сделает тебя слабой, Симона.

Я никак не могу привыкнуть к тому факту, что Симона никогда не была моей, и уже не будет, а этот Майкл, который и пальцем не пошевелил ради нее, получит сокровище. И самое паршивое в этой банальной истории, он даже не оценит этого.

Симона натягивала на себя черную водолазку, которую я пол часа назад с нее стащил. Вернее, помог ей ее снять. Пробудить в ней желание довольно просто, она взрывная – до страсти, и до ярости.
- Медлин нужна помощь. Ты мне поможешь, - Симона не спрашивала, она говорила утвердительно. Но я почувствовал, как она замерла, ожидая ответа от меня.
- да, я помогу тебе. Где она?
Я уже знал, что ее нет в Отделе. Пол шлялся по Отделу с равнодушием маньяка. Немногие знают, что в таком его настроении ждать неприятностей недолго. и хоть немного понаблюдав за союзом Пол-Медлин, можно сделать вывод, в чем заключен корень зла.
- в Сиднее.
Она говорила без опаски. Нас никто не мог услышать. Как только мы вошли, точнее ворвались, в зал, я установил фониторы на видио и прослушку. Агентам пятого уровня сходит это с рук. Наблюдателям и без того понятно, чем занимаются два агента, недавно крутившие роман.
- нам может помочь Вальтер. они вместе работали.
- но он остается другом пола. Это опасно.
- он не подставит Медлин.
- если не посчитает, что для нее это во благо.
Спорить с Симоной бесполезно, лучше просто приказать. Но сейчас я не стал приказывать. Справимся сами.
- где Майкл сейчас?
Нет. нет-нет-нет. я чувствовал, как начинает кипеть моя кровь. Снова этот Майкл. я привез его в Отдел живым. А это было сложно – устоять от соблазна добить его. я едва сдержался, успокоив себя обещанием расквитаться с ним, когда он придет в форму. Если его раньше Отдел не прикончит…
- я его оставил отдохнуть в машине.
- что с ним произошло?
- неудачная попытка покончить с собой.
Видел, как сузились глаза Симоны. Она не поверила ни слову.
- это правда. Он съехал с моста в озеро, но потом передумал и выбрался на берег. Следов нападения не было.
- может авария. – упрямо произнесла она.
Если бы я мог приказать не защищать его, я бы это сделал.

Конечно же мы сначала отправились посмотреть на нашего ненаглядного. Он пришел в себя. А вот Симона, увидев его, из себя вышла и ее гнев снова обрушился на мою голову. Я думаю, какого лешего я влез в это дерьмо?
- это называется «нет следов нападения»?! – едва не орала она.
- это я. Я разгонял кровь, чтоб он не сдох от обморожения.
- кретин!
Не знаю как, но мой кулак летел в ее лицо. Каким-то чудом мне удалось направить его не в ее очаровательный носик, а в бетонную стену. Сильная боль заставила мою ярость притихнуть. Заткнулась и Симона.
- думаю, истерик достаточно? – уточнил я.
- да. – здраво согласилась она. – его нельзя оставлять одного в Отделе. Придется его брать с собой.
- нет.
- да, Пол его пристрелит.
- я сам едва сдержался.
- поэтому он будет со мной. А потом ты напишешь отчет по всему этому дерьму.
- моя ложь тебе будет дорого стоить.
- я в долгу не останусь.
Я знал, что Майкл в сознании и видит все, что происходит. Я притянул к себе Симону и жадно поцеловал в губы. Она попыталась оттолкнуть меня. Это вызвало у меня улыбку. И эрекцию.

Не время. Надо нарушить правила Отдела.
За последние пол года я нарушил все правила Отдела. Вот что значит связаться с Симоной. Или кого-то полюбить.

Мы ехали в аэропорт. Симона сидела рядом, сзади Майкл приводил себя в порядок. Симона нервничала. Я был спокоен. Как обычно.

В Сиднее

- В противостоянии с Полом побеждает Пол. И это – априори!
Юрген усмехнулся. Он всегда презирал слепую веру в чье-то превосходство. Симона заметила его реакцию – Знаешь, почему? Потому что за спиной Пола всегда стоит Медлин.
- в данный момент нам надо выбрать между Полом и Медлин. Если что-то случится с ней, не важно, враг она номер один, нам Пол голову оторвет.
- оторвет он ее в любом случае. Нас здесь по определению не должно быть.
Их было не так много, чтобы считаться полноценной группой. Юрген, Симона и изрядно потрепанный молодой агент Майкл. Инициатором вылазки была Симона, но руководил Юрген. Найти Медлин было просто. Она до сих пор не пришла в себя, это напрягало только Майкла. Он обеспокоенно сидел рядом с ней и время от времени посматривал на ее лицо. Оно было непривычно бесцветным, а дыхание было слишком легким для здорового человека. Юрген и Симона на них не обращали внимания, даже когда Майкл предположил, что Медлин отравили. Чуть дальше на полу лежало тело. И принадлежало оно Чарльзу. Он был еще жив. Юрген не стал его добивать. Эта машина для убийства лишь оглушила его и остановилась. Теперь он был занят, спорил с Симоной. Девушка не яростно перечила ему, будучи свидетелем других их ярких перепалок, Майклу казалось, что сейчас они просто обсуждали рабочие вопросы.
- если мы поможем ей, она не позволит нас устранить. – произнес Майкл.
Двое уставились на Майкла. То, что он сморозил глупость, он понял по их взгляду. Симона задумчиво посмотрела на его синяки, Юрген отвернулся, едва сдерживая презрительную гримасу. Почему? Все, что произносит он последние несколько лет, он подчиняет своей логики. Но он не учел, что для него самое важное – жизнь, для матерых агентов – интересы Отдела. И сейчас Полу Медлин была не нужна.

Сенд стал приходить в себя. Юрген помрачнел еще больше. Он понимал, кто здесь за главного и кто должен это сделать. Он взял в руки магнум и направил ствол на Чарльза. Он не хотел тянуть с этим, но что-то мешало спустить курок. Он слышал, как Симона, отвернувшись, отошла в сторону. Ей это тоже не нравится.
Юрген работал с Чарльзом, считал его хорошим агентом, но дело было не только в этом. Не похож он на предателя. Впрочем, на предателя редко кто похож. Да, есть слабые агенты, но даже у этого Майкла все шансы стать живучей шестеркой, преданной псиной, если сможет из бестолкового щенка вырасти в послушную гончую. Хотя породы в нем нет как таковой. Совсем иное – Чарльз Сенд. Он никогда не был слабым.
И все, что для него могли сделать агенты – не прикончить его, когда он был без сознания.
- не надо, Юрген. – слабый голос принадлежал Медлин. – у тебя нет полномочий ликвидировать его.
Ее слова его не убедили. Юрген не опустил оружие.
- у тебя нет, а у меня – есть.
Голос Медлин стал еще тише. Симона подошла к психологу и помогла ей подняться. Медлин едва стояла на ногах, побледнела еще больше. Но взгляд был тверд. Симона перевела взгляд на Сенда, затем на Юргена и снова на Сенда. Она понимала Медлин. Никто не имеет права отнимать у нее то, что принадлежит ей. Между ними была протянута какая-то тонкая нить. И никто не сможет ее разорвать – ни Пол, ни пуля от Юргена.
- это не наше дело. Нам надо только доставить Медлин в Отдел. – холодно произнесла Симона и вышла из комнаты. За ней последовал Майкл. Юрген размышлял и взвешивал все За и Против. Безусловно, Медлин слишком слаба. Но Сенд не проявляет никакого сопротивления. Стрелять в него – выполнить работу палача. Нет, Симона права – мы не подписывались под этим делом.
Юрген кивнул Медлин, вложил в ее руки ствол и вышел.
Медлин встретилась с взглядом Сенда. Ни чувств вины, раскаяния, страха, ни любви и обажания. Он никогда так на нее не смотрел.

- что теперь? – задал вопрос Майкл. Но ему никто не ответил. Юрген и Симона избегали смотреть друг на друга. На Майкл давила эта тишина.
Тишина была такая же оглушительная, как и выстрел.
Через минуту к ним присоединилась Медлин.

Только и оставалось – выполнить еще один приказ. А потом еще. И еще…





Майкл.

Слишком долго тянется этот кошмар. Взрывы, смерть, крики, ужас, фрагменты тел.
Вербовка. Тренировки. Мнимая свобода.
И Софи.
И Кассандра.
И снова смерть. От нее так сложно бежать. И так страшно смотреть ей в лицо. Все равно страшно умирать.

Слишком долго тянется этот ужас. И нет конца и края. Нет начала. Нет предела. По кругу бег.
Так проста смерть. Как выстрел. Как взрыв. Как инъекция яда. Как потеря памяти. Забвение.
Да, Майкл, самое время вспомнить Кассандру. Она переживает все это вместе с тобой. Начала все заново. Софи все закончила. Симона… Медлин… Юрген… Смерть… выстроить эти имена в ряд. И стереть. У смерти теперь есть лицо, у нее появился голос. Ее можно потрогать, она имеет запах. И ее можно почувствовать.

Этот кошмар закончится выстрелом в сердце. В мое сердце.
Кто это будет? Что это будет? Взрыв? Или Белая комната? Может расходная группа?

Нет. Это не конец. Еще не конец. Слишком мало я страдал. Недостаточно испытал отчаяния, безысходность. Слишком ничтожна боль моя. Еще рано. Я достоин этого ада. Я готов принять его.
Но как страшно. Все равно страшно…








Никита.


- ты могла бы меня научить гадать, вместо того, чтобы практиковаться на мне. – хмуро произнесла девушка.
- но ты же знаешь, чика, ты не способна. Ты вообще ни на что не годишься, - немного зло уколола ее подруга.
- да и потом, в нашем районе слишком много гадалок и шлюх. Я должна стать лучшей. Так какой смысл готовить соперницу? – продолжала она рассуждать, наблюдая, как Никита мусолит свои соломенные волосы – безуспешная попытка их распутать.
- ты должна стать лучшей шлюхой? – фыркнула она.
- вот видишь, ты улавливаешь лишь один процент из сказанного.
Никита откинула прядь волос с лица. Взгляд метал молнии.
- Чика, на меня это не действует. – усмехнулась разряженная в лохмотья и обвешанная дешевыми бусами девушка афроамериканского происхождения.
- пФ! Очень надо, Джесс. Спасибо, амига. – окончательно разозлилась Никита.
Она собралась было уйти, но Джесс остановила ее.
- Аманда тебе не погадала.
- какая Аманда? – буркнула блондинка.
- о, Господи, Никита. Я. Это мое сценическое имя. – Аманда-Джесс гордо выпрямилась и продемонстрировала один из таинственных взглядов. Никита не могла не рассмеяться.
- позолоти ручку. – Как истинная цыганка, Джесс протянула руку.
- иди к черту.
- окей, так что ты хочешь узнать? Знаю-знаю. Ищешь своего отца. Вижу…
- не смешно, Джесс. – угрожающе прошептала Никита.
- вижу, что в этой яме его нет. Вижу, найдешь его, когда перестанешь искать. Потеряй все, чтобы обрести.
- у меня нет ничего. Терять нечего.
- пока нечего. Отнимут, поймешь, что имела. Вернуть не сможешь. Обретешь иное.
- Аманда, ну ты и дрянь. Не могла что-нибудь хорошее придумать?
- принца и смерть в один день?
- нормальную жизнь. Зачем мне принц?
- зачем тебе отец?
- он мне должен алименты.
Аманда усмехнулась. Она понимала, почему злится Никита. И на ее месте также бы ненавидела его, проклиная.
Но беда в том, что эта ненависть отравляет Ник. За маской агрессивности, озлобленности прячется весьма светлая душа – упрямое и принципиальное Добро. Это ее сгубит. Аманда задумалась о том, что однажды это сгубит ее подругу. В мире, в котором они оказались, никому и нечему нельзя верить. Тем более своим чувствам.
- Ллойд выходит на следующей неделе. Придешь?
Ллойд – бывший приятель Никиты. Он пытался втянуть ее в свой бизнес – распространять наркоту да иногда радовать клиентов иными услугами. Но Никита скорее подохла бы от голода и холода.
- нет. нам не по пути. – отрезала блондинка, беспечно пожав плечом. – Ллойд в прошлом.
- эй, спустись на землю, детка. Или ты можешь себя обеспечить? Нашла приличную работу? – издевалась Аманда.
Никита насупилась. Ллойд выручал ее из многих передряг. Даже из тех, в какие ее не толкал. В общем, у них были странные отношения. Если это можно было так назвать. Ллойда посадили внезапно. Все знали, что рано или поздно это произойдет, но никто не был к этому готов. Теперь он выходит. И к этому тоже никто не готов. Начнутся очередные разборки, дележка территории. Никита никак не могла понять, какой смысл так рьяно воевать за эту помойку. Она и представить не могла, какие деньги шли в оборот. Наркотики, проститутки, оружие – безналоговый доход, чистая прибыль, черный рынок.
Все было не просто. Нельзя просто шататься по улицам и не принадлежать какой-нибудь касте. Никита и Аманда были в группировке Ллойда. При этом Аманда работала, а Никита являлась просто подружкой. Статус сомнительный и непостоянный, но это обеспечивало ей защиту, кров и еду, хотя бы на некоторое время.







Медлин.

Возвращение домой. Наконец-то!!!
Действие препарата полностью не прошло. Ее все еще мутило. Сенд и Пол подобрали для нее особый яд.
От Симоны и Юргена не ждать поддержки. Рухнуть без сознания – не самая хорошая мысль, ибо никто не окажет помощи. Кроме Майкла. Если бы не его плечо, лежать мне на улицах Сиднея как муляж.
Майкл, Майкл! – думала Медлин, - ты слишком добр ко мне. У тебя есть причины ненавидеть меня и отомстить. У каждого здесь есть эти причины.
Ее мысли возвращались в отдел, к Полу. Они провернули хорошее дело. Им почти удалось устранить главного психолога и советника. Сейчас же все зависит от нее. Ее должны как можно скорее доставить в Отдел. Система должна существовать. Пол Вульф – единственный ее лидер. Бессменный пока и незаменимый. Ни один самозванец не может занять его место. И никто в Отделе не должен знать, что замена предводитела возможно. Все должны знать, что Пол – единственная власть.
Чарльз многое ей рассказал. Почти все. Он раскрыл карты, потому что в игру должна вступить сама Медлин.
Она должна убить главу Первого Отдела.

Головокружение и слабость не позволяли сосредоточиться. Если бы была возможность добыть так необходимого преднизолона. О, живительное средство, способное повысить кровяное давление, способное разогнать мое сердце, способное дать мне сил. Еще немного сил.
Пол и Чарльз дали мне так мало времени на размышления. Времени думать нет. Надо действовать. И я не знаю, есть ли оно у тебя, Пол? время…
Все очень просто. Вы вдвоем подбирали мне яд. Сидели и рассматривали мое слабое сердце, взвешивали мои силы и волю на одной ладони и мои слабость на другой. Что-то перевесило и вы выбрали за моей спиной то, что свяжет меня, то, что не оставит мне выбора. Вы оба меня хорошо знаете, не правда ли?
Медлин разжала кулак. На зеркальную поверхность столика упала пуля и отскочила со звоном. Медлин зажмурилась и судорожно выдохнула через зубы.
- ты именно это имел в виду? Ты этого хочешь? – бросала она вопросы в пустое пространство. В голове прокручивалась одна из их встреч. Та, где Пол говорил ей о долге и что придет время отдать долги. Выстрелить.. Вернуть пулю… Медлин забила дрожь. Стоило ей подумать о возможности ошибиться, как ее бил озноб. Ей необходимо чье-то сильное плечо. Как она раньше смела ставить себя выше Пола? Эдриан была, черт возьми, права, когда распределила роли.
Женщина вышла из своего офиса. В Отделе кипела работа. Сеймур носился от монитора к монитору. Вальтер без спешки возился в оружейке. Старина Вальтер…
- Привет.
- Медлин? эм, приветствую, - кивнул в ответ бывший напарник. Натянутость их отношений после последней встречи не улетучилась. Вальтер снова уткнулся в свою работу. Разговаривать с Медлин ему не хотелось, хотя он и понимал, что его Хочу никого не интересует и не рассматривается уже много-много лет.
- Как дела? – Медлин не отступала.
- В Отделе?
Медлин глубоко вздохнула и села на свободный высокий стул. Его занятость ее успокаивала. Можно вечно смотреть на огонь, падающую воду и на то, как работает другой человек.
- Пол странно себя ведет. – как можно беспечнее произнес Вальтер.
«Если это вообще Пол», - подумала Медлин.
- Почему? – спросила она.
Вальтер резко посмотрел на нее и пробурчал, - если бы вы общались, ты бы заметила. Как дети, бегаете друг от друга ко мне. А что я могу? Я устал вас мирить! – взорвался оружейник.
- тише.
- Тише? Скажи это Сеймуру. Парень только и делает, что отменяет одно, начинает второе, переделывает третье! Свихнется парень.
Медлин повернулась и снова посмотрела на Биркофа. Да, программист хватается за голову и впадает в истерику. Значит псевдоПол действительно меняет все на свой лад. Плохо, что я не могу проконтролировать, отстранена от ведения дел. Черт…
И ведь не поймать его на каком-то нарушении… А в это время Пол в тылу врага вынюхивает что-то для Отдела и надеется, что я вовремя включу программу по его изъятию…
- Вальтер, дай Магнум.
- бери, - кивнул Вальтер. – Стой-ка. Ты же отстранена, вроде? Проверю статус.
- нулевой.
- зачем тебе оружие? – осторожно спросил бывший приятель.
- поиграться, - Медлин непроизвольно подняла глаза на офис шефа. Она не видела его после прибытия в Отдел.
- ты с ума сошла? – шепотом произнес Вальтер. Настрой Медлин его напугал.
Медлин молчала.
- подожди. Я совсем забыл. Пол до твоего отпуска пришел и сказал тебе дать это, когда ты вернешься. Если хочешь, я проведу анализ и исключу отравляющие вещества.
Он поставил перед Медлин флакон с малиновой жидкостью. Психолог едва заметно улыбнулась – а вот и мое противоядие.
- Спасибо, не стоит. Так как насчет ствола?
- ай бери. Верю в тебя, как бы не был зол. Пол действительно изменился. – совсем тихо произнес Вальтер. он догадывался о многом и видел больше, чем следовало бы видеть простому оружейнику.
- Спасибо, я не забуду.
Медлин тихо вышла. Вальтер проводил ее взглядом и пробормотал – «Вот это и пугает, что не забудешь»

- Сеймур, мне нужен полный отчет о проводимых сейчас миссиях.
Парень подскочил от неожиданности. Растерянно захлопал глазами.
- Но я не могу. У Вас нулевой статус.
- обнови свои данные. И подготовь отчет. - Медлин раздраженно сморщилась – провести его не удалось.
Придется действовать грубо.
Она направлялась к Полу, одновременно набирая номер Юргена.
- полная готовность. Симона на месте?
Медлин выслушала ответ и отключилась. Затем откупорила флакон с противоядием и сделала глоток. Раствор был солено-горьким. Медлин задержала лекарство в ротовой полости – так быстрее начнет действовать антидот.
За несколько шагов до двери шефа она ответила на новый звонок – «Я его нашел, Медлин, все в порядке. Мы едем в Отдел»
Медлин улыбнулась – она не ошиблась. Рука сжала оружие. Холодный металл придавал ей сил и уверенность. Проверив обойму, она сцепила руки сзади, скрыв ствол от глаз Пола.

Все было иначе. Поведение Пола действительно изменилось. Он был прежним. Медлин усмехнулась, производя подмену, неприятели могли бы позаботиться об обновлении данных. Что между Полом и Медлин пробежала кошка, они не знали. ПсевдоПол был рад ее видеть. Он даже не проверил, что у нее стоит нулевой статус. Ему это даже в голову не пришло. Ну вернулась и вернулась – и хорошо. Медлин улыбнулась своим мыслям.
- Медлин! ты как раз вовремя.
«Очередной промах» - отметила женщина и вопросительно изогнула бровь. Она не произнесла ни слова, остерегаясь, что голос выдаст ее слабость.
- работал над миссией по Альтера Нова. И результат должен тебя порадовать – хвастался шеф.
Медлин едва удержалась, чтоб не захохотать. Пол молодец, перед уходом прикрыл все текущие миссии и меня отправил в отпуск, чтобы не могла выложить все этому дешевому проходимцу. И подложил эту Альтеру, материал пройденный и проверенный. Бедный Сеймур…
Медлин не стала дальше смотреть это представление, выбрав удобный момент, она навела на него оружие.
Пол удивился и замер. Он так и не понял, что проиграл окончательно. Пуля пробила его черепную коробку.
Медлин равнодушно смотрела, как рухнуло тело и на полу растекается багряное пятно. Оно увеличивалось, выражение лица застыло в своей удивленной и несколько обиженной маске. Медлин облегченно вздохнула. Стрелять в этого шефа – и стрелять в Пола, ничего общего. Это не Пол.
Медлин быстро перезарядила магнум и посмотрела на мониторы. Охранная система сработала. Теперь вся надежда на Юргена и Симону. Теперь остается одно – тянуть время.

У Сеймура началась самая настоящая паника. Ни одна из систем его не слушалась. Компьютеры и все программы работали автономно и не подпускали никого к управлению. Биркоф пытался запустить специальный вирус, но он не срабатывал. Тревожные сигналы, оповещаемые о чрезвычайно опасном положении, давили на психику, он вот-вот свихнется от суеты оперативников и собственного бессилия.
Он посмотрел снова на офис шефа, что там произошло на самом деле, он не знал, но на всякий случай заблокировал дверь в главный кабинет, тем самым он изолировал Медлин, поместил ее в вакуум – ни взорвать, ни пробить стены ни у кого не получится. Он не мог переключить камеры, чтобы узнать, что стало пусковым механизмом нарастающей сирены.
Вооруженные агенты окружили центр управления, остальная часть проверяла все отсеки. Все ждали приказа и указаний, но шеф молчал.
Повисла тишина. Симона и Юрген, обвешанные оружием как в пафосном боевике, вышли в центр. Все смотрели на них. Азиатка прикрывала спину Юргена, была готова стрелять на поражение. Она следила за обстановкой, сканировала каждого агента.
Она понимала, если у кого-то из них сдадут нервы, они превратятся в решето.
Агенты ждали, но указаний от Пола не было. Минута растерянности оперативников позволили выступить Юргену.
- Биркоф, докладывай.
- я… я не знаю, что произошло. Но мы изолированы от окружающего мира, сработала система безопасности. Отдел заморожен.
- Все внимание! По распоряжению Пола Вольфа, все остаются на своих местах до дальнейших указаний. – произнес Юрген.
- где он сам? – один из оперативников озвучил вопрос, который интересовал всех более-менее соображающих оперативников.
Симона укоризненно покосилась на Юргена.
Юрген молчал, Сеймур возился с системой. Вальтер бесшумно опустил решетку своего отсека, чтобы не дать толпе неуправляемых агентов дополнительного преимущества в виде взрывчатки или огнестрельного.

- в чем дело? Почему не работаем?
Все обернулись на звук. У входа в Центр Управления стоял Пол. он неважно выглядел, но это был их шеф.
Юрген и Симона заняли позиции рядом с ним, обеспечивая и защиту и поддержку. Чарльз Сенд стоял чуть позади. Симона выразительно посмотрела на Юргена, последний покачал головой, показывая, что сам не был в курсе такого чудесного воскрешения агента. «Медлин», - пробормотала Симона.
- где она? – спросил Пол. голос звучал тихо.
- в твоем офисе.
Вульф подошел к Сеймуру, назвал код, который позволит снять блокировку системы безопасности, и направился в свой офис в сопровождении трех агентов. Перед ним расступались оперативников. Царила тишина. Но они все еще были опасны.

Медлин ждала, когда откроются двери. Она не знала, что происходит снаружи. Вполне возможно, что все перестреляли друг друга и взбунтовались и готовят переворот – или жаждут увидеть своего Шефа…
Ее напряжение нарастало. Ладони стали влажными. Сжимая магнум,. Она понимала, насколько беспомощна против них. Юрген должен был сдержать эту толпу. Симона не обладает его авторитетом, но она убьет любого, кто посмеет угрожать Медлин. и Чарльз Сенд. Он должен как можно скорее доставить настоящего шефа в Отдел. Сеймур будет действовать по инструкции и дальше. Надо просто дождаться Пола.
Наконец-то двери распахнулись и она увидела настоящего Пола. От пережитого напряжения у нее подкосились ноги, но она удержалась, облокотившись об стоящий рядом стол.
Пол вопросительно посмотрел на нее, Медлин взглядом указала на тело. Пол кивнул и подошел ближе.
- молодец.
- где ты был? – Медлин едва сдерживала свой гнев, перемешанный с обидой.
- так было необходимо. – сухо произнес Пол, - Чарльз, Юрген, Симона, на вас грязная работа, никто не должен знать, что это за труп.
Никто не должен сомневаться в подлинности Шефа – никогда.
Пока Чарльз и Юрген смотрели на тело, решая, как незаметно устранить его, Симона принесла мешок.
Они втроем быстро упаковали труп и вынесли за пределы офиса. Симона убрала пятно крови. Их действия продолжались не более 1о минут. Все это время Пол и Медлин стояли напротив друг друга, бледные, ослабшие, но позволить себе обморок не могли.
Симона вышла и только тогда они могли сесть на ближайшие кресла.
Пол молчал, молчала и Медлин. Они молча смотрели друг на друга. Взгляд Пола был холодным, но она была ему рада.

Работа в Отделе приняла прежние обороты. Сеймур был вынужден бросить свои прежние разработки и снова заняться прежними. Вальтер как ни в чем не бывало возился с оружием, Юрген и Чарльз без эксцессов решили проблему. Симона отправилась к Майклу. Пол восстановил статус Медлин, Медлин разбиралась с делами. Силы к ним вернулись. Недосказанность оставалась.
Медлин ждала, что Пол все объяснит, хотя сама все прекрасно понимала. Но Пол молчал об этом. Он по-прежнему избегал ее. Это очень ее задевало. Но в тоже время, она понимала, что шеф верит в нее. Может быть даже доверяет. Но здесь она заблуждалась, сама понимала это. Иногда и себе хочется лгать, но Шеф, настоящий Шеф Первого Отдела не доверяет никому.

Симона нашла Майкла дома. Пока она добиралась до него, в ее голове прокручивались разные мысли. Она не знала, как его спасти. Она пыталась вспомнить себя в первые годы в Отделе, пыталась вспомнить, что ее пугало, что бы ей помогло. Или кто.
И не могла припомнить, какой она была. Ошибалась ли? Боялась ли? Отдел был к ней милосерден. Медлин ее спасла, вытащив из болота, из обычного борделя, где она должна была гнить. Симона не знала, что такое нормальная семья, она жила в другом мире – в грязи, боли, унижении. Это было для нее нормой. Она научилась там держаться. Научилась проникать в чужие души, выжимать из них все. Научилась выживать. Она умела влюбить в себя любого. И любого пола. Медлин сумела к себе расположить. И прежнего хозяина она контролировала. Он ее любил. Если мог испытывать это чувство, то любил он ее. Честно и сильно. А Симона пользовалась этим. Никогда не жалела себя, но ненавидела свою семью. Правда со временем приняла их решение и почти простила. Можно принимать, не прощая. Лишняя дочь. Она родилась по ошибке. От нее избавился отец. Лучше бы убил, наверно. Но надо было содержать семью и он ее продал. Со временем Симона даже сможет сказать ему спасибо за предоставленный шанс выжить. Она знала, что жизнь неласкова и нечего ждать справедливости.
Майкл же вырос в совершенно другой среде. Судьба отняла у него родителей, но пощадила, оставив ему сестру. Наверно Кассандра была лучом света в его погасшем мире. Наверно когда-то он жил ради нее. Но почему-то бунтовал против всего мира. Встретились бы они вне Отдела, Майклу угрожала бы опасность тоже. Просто он такой человек – не гнется под порывом ветра, как Симона, он сломается рано или поздно. Он умер в том привычном ему мире. Убил Кассандру. Хотя она и жива. Но он уничтожил ее образ. Теперь сестра его не сможет сдержать. Он понял, что Кассандра сможет без него. Она справится.
Тяжело принять, что дорогой тебе человек без тебя может. А ты можешь без него. Пройдет год. Десять лет. Вся жизнь. По одиночке. Их пути уже давно разошлись. И даже не скучаешь. Скучаешь. Очень. До воя. Но понимаешь, что это не принесет смерти. Легче уже никогда не будет. Даже смерть лжет.
Симона пыталась придумать, как его спасти. Как его сохранить. Он же рассыпается в ее руках. Исчезает. Его не удержать. Ложь его не успокаивает. Правда ему не нужна. Влюбить в себя? Нет. не то..
- я буду тем, чем ты хочешь…
Пробормотала Симона, уткнувшись в дверь. Она знала, он там. Он никуда не денется, не сбежит из Отдела. Потому что знает, что бежать некуда. Он всегда вернется в Отдел, потому что это теперь его дом. Холодный, жестокий, больной, испорченный мир.

Майкла била лихорадка. Он не мог согреть свое тело. Казалось, кости из железа, по венам течет азот. Одежда соприкасаясь с кожей, приносила невероятную боль. Казалось, с него содрали кожу. Глаза болели, во рту пересохло, но он не мог даже доползти до кухни. Судороги приступами сковывали его тело. Он слышал, как в дверь постучали. Он знал, что это его Симона.
- уххходди.
Все, что он смог произнести. Слова застревали в глотке. Голос не слушался его, хрипел, ломался, обрывался. Он не мог ничего сделать. Беспомощность воспринималась им как нечто обычное. Он устал бороться. Он не смог смириться и умирает. Ему казалось, что он может, уже может, отдать себя в ласковые руки смерти, изучить ее, пока она завоевывает его. Он уже знал, что смерть не сладка. Это не забвение и не сон. Это боль, агония, страдание, это огонь. Он помнил взрыв и людей, пострадавших от взрыва. Он помнил каждого, кто умирал от его рук. Лица их, движения. Крик. Немой крик. Он хотел бы чувствовать тоже, что и они. Может, тогда бы ему было легче? Он ненавидел их всех – ненавидел каждого, кого отправил на тот свет… на тот свет… они испытали боль, которую испытывает он, но не чувствует. Он не знал, как объяснить самому себе. Он знал, что ему очень больно. Но он не чувствует больше боль. И это не значит, что боли в нем нет. Она внутри него. Она все его мысли, воздух. Он ест ее. Сжирает, давится и снова поглощает боль.
Он закричал. Но не услышал ни звука. И это совсем не означало, что крика в нем нет.


Симона выломала дверь. Она уже делала это тысячу раз. Она откроет любую дверь, она сможет достучаться до Майкла. Он будет жить.
Даже если не хочет.
Его не Отдел не отпустит – его не опустит Симона.

Через несколько часов они потеряли сознание. Симона заставила его напиться. Они прошли почти все стадии опьянения. Симона танцевала для него. Или разделась, танцуя. Майкл вспомнил веселые студенческие вечеринки. Что-то сделал на спор… проколол бровь. Он не соображал, что творит, и едва не выколол глаз себе. Симона поняла, что бесполезно отнимать иглу, как он упрям, ворчала она, и они вдвоем продырявили правую бровь. Вытянув спицу, Майкл пальцем растер выступившую каплю крови. Симона поцеловала его в веко, а когда он снова открыл глаза, то Симона испугалась. – Зеленые? – пробормотала она. – твои глаза изменили цвет… они зеленые. Майкл не отвечал. Он его внезапного молчания Симона впадала в панику. «Тебе, Симона, крышка», выносила себе вердикт. Он целовал ее. Не как Юрген, без сценария, не пытаясь угадать ее желания. Но ей нравилось каждое движение его языка, губ.

Им не хотелось просыпаться.
Симоне нравилось в нем все. До тех пор, пока он не произнес ту фразу. Умом она понимала, что между ними не великая Любовь… не стоит обольщаться. Но эта его фраза… лучше бы ударил или за дверь выставил.

Ты хороший друг.

Он сказал ей «Ты хороший друг».

Она бы рявкнула – друзья не спят вместе.
Или что-нибудь колкое, чтоб обидеть.
Но не смогла. Она промолчала. Отвернулась, скрыв свои глаза. А он не стал прислушиваться к ней. Он знал, что это задание. Что у Симоны есть Юрген. И там тоже, скорее всего, задание. Он принимал ее такой, какая она есть. Симона поняла, что принимает он ее за проститутку. Это ее очень обидело, потому что отчасти это было правдой.
Только почему же никто никогда не берет во внимание ее чувства?

«Ты хороший друг»

Майкл почувствовал, что обидел ее. Но не стал ничего объяснять.
Симона ответила на звонок своего телефона. Потом молча стала одеваться и уже у двери произнесла:
- Жак!




Медлин.

- как ты мне все это объяснишь?
Медлин стояла перед зеркалом и репетировала разговор с Полом. Примеряла взгляд, улыбку и понимала, что все это бесполезно. Пола она потеряла.
Власть над ним основывалась на его слабости. Теперь он не смеет ей верить. Очень сложно.
Да, он уважает в ней личность, специалиста. Но этого мало. Надо что-то менять и агрессией тут ничего не исправишь. Придется долгое время натыкаться на холод его, на непробиваемые его стены. Но Медлин справится. Она верит, где-то в глубине души, что все еще имеет над ним власть. Что еще немного волнует его.

Должен подойти Майкл. она должна разобраться с его синяками, с его состоянием. Решить что-то, дать рекомендации. Подтолкнуть к Симоне.
Медлин не просмотрела видеозапись с камер в его квартиры, так бы на одну из задач было бы меньше.

Майкл Сэммюэль предстал перед ней.
Мда…, - размышляла она, рассматривая его, - и это агент Отдела.
- что с бровью, Мишель?
- Майкл. – непроизвольно поправил он психолога.
- не снимает вопроса – отрицательно покачала головой Медлин.
- никакого пирсинга. Если повезет, дырок тебе будет достаточно. – съязвила Медлин.
Майкл смог рассмеяться. Он оценил остроумие.
- черный юмор, Медлин.

Да что это такое… я еще и Майкла теряю.

- что произошло? Откуда синяки? Подрался со шпаной во дворе?
Медлин теряла голову от его самоуверенности. Самооценка первоклассного психолога падала ниже некуда.
- я бы не хотел говорить на эту тему.

«Отлично. Медлин, Тебя только что уволили», сделала выводы.
Ладно, оставим пока эту тему.

- какие отношения у тебя с Симоной? – решила спросить она в лоб.
- и на эту тему я не хочу говорить. – спокойно произнес Майкл.

«Дьявол. Да что со мной?»

- а на какую тему Вы, мсье Сэммюэль, желаете поговорить?
- как ваше самочувствие?
Медлин опешила. Такого она не ожидала от новичка. Или она слишком долго отсутствовала в Отделе, или он так обнаглел, потому что участвовал в той секретной миссии. Или он понял, что терять нечего и устал бояться.
- спасибо. Еще вопросы?
- но вы же на них не ответите.
- вы не отвечаете на мои.
- пирсинг – глупость. Синяки – заслужил.
- верю, - пробормотала Медлин.
Она задумалась и подошла ближе.
- Что случилось, Майкл? - почти нежно произнесла она и пригладила его волосы невесомым прикосновением.
Он поймал ее ладонь. Ее пальцы были холодными.
Медлин ощутила, какая грубая кожа, в ссадинах, мозолях. Работа в Отделе…
Но какая нежность в прикосновении.

«Надо сделать из него Валентайн-агента», - подумала Медлин и тут же поморщилась – но делать из него подстилку… не хочется»
Майкл увидел недовольство Медлин и отпустил руку.

У него едва не вырвались извинения. Но он сдержался. Нет, отступать он теперь не будет.
Медлин ждала от него ретировки, и сама не делала шаг назад. Совершить его мешал стол…

«интересно, как далеко он осмелиться зайти?»
«Целуется сносно. Есть, над чем работать. Обсудить с Симоной.»

…. «а вот за руки ставлю отлично. Импровизация смелая, конечно, но … неплохо. Отточить мастерство, и ему не будет равных в любовных делах…»

«большой минус, что глаза закрыл, правда. Нет. Должен видеть партнершу, ловить ее, думать о ее реакциях. Ну и пусть это немного отвлекает самого. Нет, надо отработать легкость…»

«Так-так-так, а это в тебе от Симоны. Значит, вы время зря не теряли. Хорошо, она сделает тебя лучше»

«я так и знала, что на столе… грубовато и пошло, но ладно, допустим»

«уже неплохо, что про прикосновения не забывает»
….
«эгоистично»
…
«да, в целом такой тип сможет покорить Елену. В меру эгоистичен и властен, внимателен более или менее, чувственный и даже драматичный. Такие нравятся таким девочкам как Елена…»

- ты очень красива, Медлин.

«сейчас все испортит. Надо научить его красиво уходить. Внимание, урок первый…»

Медлин улыбнулась и произнесла:
- на этом все. Можешь идти.
«как красиво его взгляд становится пустым и холодным…»
«так надо, поверь… так лучше»

Ей оставался час до аудиенции с Полом. Медлин подошла к зеркалу, чтобы привести себя в порядок. А вот такая Медлин сможет поставить Пола на место. Уверенная и … как он сказал?- очень красивая?...

- ты прекрасно выглядишь, - не скупился шеф на комплимент.
- Спасибо, - Медлин подарила ему улыбку.
- Вы хорошо поработали. Ты, надеюсь, понимаешь, что угрожать твоему здоровью было необходимо?
- такова наша работа, - глаза Медлин хитро заблестели, - я надеюсь, ты получил то, что хотел?
- к сожалению, нет. не совсем то…
Повисла пауза. Психолог ждала подробностей.
- я не могу все сказать. но должен попросить тебя об одной услуге.
Медлин помрачнела. Значит, ею рисковали ради каких-то своих личных проблемок.
Пол протянул ей диск.
- здесь файл по одному человеку.
Медлин не взяла диск и возмущенно посмотрела в глаза шефа.
- ею интересуется одна организация…
- какая?
- не могу назвать. Она не вражеская, но и не совсем мы сотрудничаем.
- с каких пор ты загадываешь мне загадки?
Пол не смог ответить ей. Он только внимательно на нее посмотрел.
- пожалуйста. Все, что сможешь сделать по ней.
- хорошо.
Медлин приняла диск и закрыла эту тему на сегодня.
- тебя интересует Вачек? – холодно спросила она.
- докладывай.
- нашла его дочь. План в разработке. Майкл Сэммюэль задействован.
- он справится?
- да, я его проверила.
Пол хотел что-то спросить, но вовремя остановил себя. Создалось впечатление, что он просто не желает знать…
- а Чарльз? Чарльза разве ты не проверила? Он не подойдет? – кольнул Пол, но Медлин сдержала свое негодование.
- нет. Я не думаю. Чарльз хорош, но не настолько обаятелен, чтобы очаровать юную девушку.
- очень интересно, Медлин.
- нет. Не интересно.
- если на этом все…
- не все.
Медлин решила ударить побольнее. – я думаю, во избежание недоразумений, стоит сообщить, что я с Чарльзом состою в отношениях.
- поздравляю, - прошипел Пол.

Медлин улыбнулась и покинула его офис.

«По крайней мере, Майкла он не тронет» - подумала Медлин. - «Что до Чарльза, то ему не привыкать к ссылкам»

Пол.

Пол смотрел на дверь. Какое-то мгновенье спустя Медлин сбежала. Он поймал себя на мысли, что устал от ее вечного бегства. Она, безусловно, умница, но до сих пор ведет себя как маленькая девочка.
Вачек. Со всеми этими проблемами Вачек отошел на второй план. Пол корил себя за то, что не может ПРОСТО выполнять свою работу и не лезть, куда не следует лезть. Вот зачем ему понадобилась эта Коринн?
Мужчина открыл сейф и нащупал рукой пачку конвертов.
Старые, хрупкие, казалось, они рассыплются от прикосновения. Письма от Коринн.
Шеф провел рукой по глазам. Привычный жест. Всего лишь вторые сутки без сна. Он вернулся к панели, на которой демонстрировался график успешности текущих миссий. Пока ни по одной не требуется его вмешательство, значит все идет по плану.
Пол вновь вернулся к письмам. Вот уже несколько недель его одолевают сомнения. Может, он находится не на своем месте. На одной чаше весов Коринн и семейная жизнь с бытовыми проблемами, на другой – власть, но полное забвение, без права на личную жизнь. Он понимал, что начинает терять над собой контроль. Он не справляется со своими сомнениями. Дела на работе обстояли не лучшим образом. Казалось, все предают, проворачивают за его спиной какие-то махинации. Медлин всегда была сама себе на уме, но всегда считалась с ним и хотя бы делала вид, что подчиняется. Он давал ей раньше больше свободы в действиях, когда видел, что ей просто это необходима для поддержания самооценки, а теперь она затеяла двойную игру. Пол никому такого не прощает, но он так давно знает Медлин. Она не враг. Если ее не довести, она не будет сильно кусаться. А тут Пол понимал, что не совсем хорошо палить в своего напарника, а потом ждать от него безграничной благодарности. В последнее время, он только и делает, что подставляет ее. Эта уверенность, что она со всем справится, позволяет ему так поступать.
С Коринн он бы никогда так не сделал. Она слабая. Хрупкая, как те письма, что лежать, обреченные на забвение. Пола бесила ее беспомощность. Ей ничего не оставалось, как выскочить замуж снова. Домашняя курица. Ни амбиций, ни гордости. Такие только и могут, что изводить ревностью, рожать детей и смотреть сериалы. Скучное существо. Но когда-то Пол Вольф именно в это и влюбился. Захотел именно такое себе в спутницы.
Интересно, если бы он не погиб в плену, а вернулся домой к ней, то… что? Прожил бы с ней? устроился на работу? Сидели бы они вместе вечерами и нянчились с внуками в старости? Старость с Коринн…
Скорее всего с ней она наступила бы раньше срока.
Почему-то с Медлин он чувствует себя мальчишкой, что ревнует ее даже к воздуху, которым она дышит. И в тоже время, он чувствует себя большим Босом, что держит в руках мир. И это последнее чувство сильнее всех. Оно заглушает того наивного мягкого Пола. Именно ощущение власти позволяет ему почти равнодушно смотреть, как Медлин сбегает от него, как она отдается тем, кого она может контролировать.
До Чарльза ему нет никакого дела. Он его ненавидит, как и раньше ненавидел. И эта Симона. Подружка. Наглая. Медлин к ней привязалась. Пол остановился. Что это, если не простая человеческая ревность?
Пол снова посмотрел на панель. Чем он занимается? На что он тратит свои годы? На бесконечные отчеты, на принятие решений, стратегии, тактики, миссии… снова отчеты. В перерывах – спор с Медлин. Надоело.



Медлин.

Любопытство взяло вверх над гордостью. Она первым делом открыла диск.
Никита Уиркс.
Девчушка, которая каким-то образом заинтересовала Пола. Весьма странный выбор, подумала Медлин. Девочка без каких-либо данных из неблагополучной семьи. Вряд ли когда-нибудь заинтересовала бы Отдел или другие секретные организации.
- никаких данных, - утвердила Медлин, еще раз проверив всю информацию.
Она отложила диск в сторону и занялась миссией по Вачеку. Никита ее разочаровала, точнее Пол. Он верит, что в ней что-то есть, а я просто потратила на нее свое время. Ерунда.
Медлин еще раз просмотрела данные. Может она что-то просмотрела? Но нет, безнадежно скучная девочка. Оборванка, дикая, без особый способностей и талантов. Никого не убила пока, мелкое хулиганство, которое в Отделе даже не рассматривают. Что еще про нее сказать. Блондинка, глаза голубые, лицо правильное, высокая. Красивая, но не более того. Сказать, что сногсшибательная нельзя. Надо работать с ней и то, ради чего? Получить глупую модель, не способную к работе? Так это не по адресу. Здесь не модельное агентство. Вот взять Симону. Ну не красотка, а мужиками вертит как хочет, по щелчку выстраиваются в ряд. Гипнотизирует она их. А эта мамзель - дикарка скорее всего. С ней хлопот будет… если конечно Пол рассматривает ее как новобранца.
Нет, данных у нее нет. Она прогорит, но и нам нервы потреплет. Родители ее ничем не примечательные. Мать алкашка, отец был да сплыл… Отец… как-то мало информации о нем. Вот странно, но судя по жизни матери, ничего удивительного, что отец неизвестен. Хотя опускаться она начала после рождения дочери. До этого вела себя достойно. Можно поработать над этим, но смысла нет. в этой Уиркс ничего интересного, кроме ее имени. Никита, мужское имя, довольно редкое.
А может быть, что-то в ней и есть…

Рене.

Если она сбежала, это еще не значит, что стала самостоятельной. Ты должен ей помогать. - Твердил себе Рене, но не знал, как можно помочь человеку, который не хочет, чтоб ему было легче. Вот тоже самое и с народом. Он борется за лучшую для них жизнь, но получается, что борется в основном с ними – с этим несчастным народом. Надо было давно все бросить, но надежда умирает последней. Каждый его шаг приносит что-то – или смерть или изменение в мыслях правительства. Жаль, что чаще смерть. Быть революционером – это значить допускать жертвы, это значит принимать боль и смерть ради лучшего будущего.
Мишель бы ее не оставил. – корил себя Рене.
Он давно узнал, где она живет и чем она живет, с кем общается. В тот момент, когда он ее нашел, он понял, что окончательно потерял ее. Она не простит его никогда. Он ей не нужен. На самом деле, Кассандра не так слаба, как хотелось бы Рене. Теперь у нее другое имя. Кристина. Тонкое и колючее имя. Как и сама Сандра.
Когда Рене решился ее увидеть прошло много времени с ее переезда в Мадрид. Новая жизнь затянула ее, дала возможность дышать, дала надежду. Первое время было нелегко, но не тяжелее, чем в Париже. Париж давил на нее. Даже колледж искусств не давал той необходимой ей свободы. От нее ждали хороших работ и не позволяли найти себя в них. В Мадридской академии ее никто не знал, не ставил на нее и не возлагал никаких надежд. Она позволила себе вырваться из строгих рамок, делать то, что хочется и главное – как хочется. Рене понимал, что своей любовью и заботой все ее друзья душили ее. Вильям – ее маэстро, хоть и позволял ей многое в творческом плане, но Касс настолько любила старика, что не хотела огорчать своим истинным порывом все испортить в работе. Рене смотрел ее работы в выставочном зале. Кристина разрушает то, что создает. Теперь вместе с кистью и краской она использует еще и скальпель, вырезая в идеальной работе целые фрагменты. Это похоже на сумасшествие. Она не помнит свое прошлое и работы ее такие же, с провалами, израненные, как и ее душа.
Рене не знал, как ей помочь. Она может сама излечить себя. Если захочет, но она сильнее – она не хочет. Она учится жить с этими шрамами, с этими не затягивающимися ранами. Как ей помочь?
Как помочь этой стране? Она полосует саму себя, не подпускает к себе никого, ни врача, ни целителя. Правительство живет своей жизнью, простые люди вынуждены выживать. Стадо баранов, их гонят в пропасть. И никто не спасется. И какая разница, погибнет ли несколько при его действиях, ведь большинство в конечном итоге будет жить хорошо, так, как заслужил великий народ.

Он решился с ней увидеться. Теперь она проводила свое время в ночных клубах. Прогуливала занятия, совсем не спала и плохо питалась. Рене не мог больше это терпеть. Мишель бы давно собрал ее в пучок. Правда, если бы был брат ее жив, ничего бы этого не случилось. До сих пор он стоит передо мной, словно живой, перед каждым моим актом протеста. Стоит, смотрит в глаза. Жутко. Но я научился перешагивать через это. Я уверен, что прав, но когда вижу его перед собой, начинаю сомневаться. Он отступил. Как мог сдаться, опустить руки? Я должен был это предвидеть. Он был слишком мягким человеком. Сандра такая же чувствительная.
Она танцевала. Казалось музыка проходит сквозь нее, и именно музыка управляет ее телом. Какая же она красавица.
- Сандра! – пытался перекричать Рене шум клуба.
Но она не слышит ничего, кроме… даже свои мысли она не слышит. Спасение в музыке. Или забвение.
- Кассандра. – мне пришлось взять ее за руку. Она привычно выдернула рука и, не открывая глаз, отрицательно помотала головой. Она здесь с друзьями. Но хочет быть одна. Одна на переполненном танцполе, постоянно наталкивается на кого-то, кто-то прикасается к ней, но ей это не важно. Ее словно уносит в другое измерение, где все неважно, незначительно.
- Кристина! – Рене не отступал, он схватил ее за плечи и тряс, словно тряпичную куклу. Кассандра открыла глаза. На мгновенье замерла.
Рене любил ее глаза. У нее были глаза брата.
Вновь перед ним стоял Мишель.
Музыка оглушала, обездвиживал ее взгляд. Его взгляд.
Рене так скучал по ней. По нему.
Ему так не хватало Кассандры. Мишеля.
Он так устал без них.

- Рене… - ее губы произнесли имя, беззвучно. Привычное мучительное имя. Казалось, этим губам больно его произносить.
Рене прикоснулся к ним, едва ощутимо, нежно.

Спящая красавица очнулась.
Проснулась ее ненависть. Казалось ее беззвучная пощечина может перекрыть музыку.
Она исчезла. Рене остался один. Его толкали со всех сторон. Но он был один.

Он догнал ее на улице, резко рванул ее за руку, она попыталась вырваться, но он крепко ее держал.
- Кассандра, что ты творишь со своей жизнью? – орал он на нее.
- оставь меня в покое! Я ненавижу тебя, чертов убийца! Будь ты проклят! – задыхалась от ненависти Кассандра.
- я никогда тебя не оставлю, ты слышишь? Никогда.
- тогда я убью тебя. Клянусь, я убью. – произнеся эти слова, она перестала сопротивляться. Рене ослабил хватку. Он снова увидел Мишеля. Мишель, его лучший друг, произнес «Я убью тебя. Клянусь, я убью»
- хорошо. – словно зачарованный произнес он. Наверно, так было бы честно.
Кассандра смотрела на него без прежней ненависти. Она была так спокойна, что казалась сильнее всех. Она небрежно поправила кофту, Рене едва не стянул ее в попытке остановить бегство ее обладательницы.
- оставь меня, Рене.
Потом развернулась и пошла по улице. Рене смотрел ей в след.
- нет, - пробормотал он пустой улице. – Не оставлю.

Совсем недавно она сказала все, что знает полиции. Рене пришлось повозиться с поиском нового пристанища. На него снова устроена облава, но он не злился на Сандру. На нее вообще никогда не злился.
Кассандра попала в программу по защите свидетелей. Она понимала, что если хочет наказать Рене, то должна сыграть роль приманки. На самом деле, полиция именно этого и ждала, что Рене появится сам. Но Сандра отказалась выдавать о нем информацию, если ей не предоставят защиту. Рене был уверен, Касс не боится его, она просто хотела его отпустить от себя и самой начать жить. Но она же губит себя! Это не она. Не ее стиль жизни. Мишель бы…
А что Мишель… его давно нет.

Рене почувствовал, как одинок. У него целая команда, свои фанаты, которые расшибутся ради него. А он стоит по среди улицы, пустой, ненужный. Проклятый.

Юрген.

Наступил полный трындец. Это когда понимаешь, что имея кучу секретных данных, не имеешь ничего. Ноль! Агент пятого уровня прозябает в пыльной комнате с безупречной обстановкой. Да, у меня безупречный вкус. И безупречная кредитная история.
ЧЧЧЕРТ! Что я несу! Это пойло делает свое дело. Где веревка и мыло? Я мог бы застрелиться, но я ничтожен. Для таких – веревка. И мыло. Табуреточка – вот она, родимая. Интересно, может кто из друзей придет ее выбить?
Симона – не захочет пачкать свои ручки.
Медлин – не до меня.
Пол – не до меня.
Майкл – не друг…
Отлично, Юрген. Прожив хрен знает сколько лет, у тебя нет хорошего друга, который придет и прикончит тебя.

Предельно захмелевший Юрген рухнул на диван в гостиной.
- здравствуй, любовь моя, - сказал он галлюцинации. Перед ним троилась Симона.
- Ооо, несчатный, - цокнула галлюцинация и вырвала бутылку из рук агента.
- бурбон. – констатировала Симона. – Юрген, это свинство.
Тон Симоны был ласков как никогда. Юрген почти терял сознание.
- возьми там, на полочке.
- что там, на полочке, дорогой, пирожок? – посмеивалась Симона.
- нее, эти… данные секретные. Отдела.
- тшшш, тише, спи.

Симона накрыла его пледом. В ней проснулась нежность. Он поражен, побежден, он раздавлен и сдался. Она сразила его. Или бурбон… но не важно. Симона счастлива, она укротила Майкла. Вернее, получила его. И поэтому, она словно сытая львица благосклонно взирала на падших.
Она взяла флешку. И долго смотрела на нее. Довольная улыбка гасла. Если заберет данные, Юргена убьют. Она больше не придет к нему. Он больше ее не спасет. Странные мысли, право. «Хватай и беги в Отдел!» - вопил ее внутренний голос.
Она уже собиралась закрыть дверь за собой, но ее взгляд упал на лежачего.
Беспомощно висит рука. Голова пустая! – ругала толи себя, толи его Симона. прядь светлых волос падала на щеку. Запустил он себя конкретно. И где тот прежний уверенный в себе Юрген? И кто виноват в его исчезновении…


Симона.

Что это? Чувство вины? Ответственность? Ну да, мы в ответе за тех, кого приручили.. что за бред…
Кофе покрепче. Пулю в затылок. Дать поспать ему.
Вот и весь выбор, детка.
Давай посчитаем. Я должна тебе что-нибудь? Нет. Не должна.
Сколько раз ты меня подставлял? Много.
Сколько раз спасал? Чуть больше, чем «много».
Зачем ты мне?
С Майклом работал. Майкла знаешь. Сможешь подсказать.
И убить его сможешь.
И меня.
Симона смотрела на Юргена. Он мирно спал. Симон теряла время. Надо было уходить и не задумываться. А теперь она понимала, что не уйдет. Не сможет.
И к выпивке его пристрастила. Был хороший агент пятого аж уровня. Стал размазня, небритый, немытый.
- Медлин на тебя не хватает. Чучело. – проворчала Симона. и пошла варить себе кофе. благо Юрген гурман и пил только лучший сорт.



Юрген.

Пробуждение было отвратительным. Похмелье мучило его почище работников Белой Комнаты. Он побрел на кухню. Интуиция подсказывало, там спасение.
Но увидел свою ненаглядную любовницу, сидящую на столе, ожидающую его, конечно.
- убирайся, - буркнул он и схватил стакан с водой, начал пить.
- и тебе доброе утро. – промурлыкала Симона, кокетливо наклонив голову и оценивающе взирая на агента пятого уровня. В ее руках был большой кухонный нож.
Юрген края глаза стал искать свое оружие. Куда он его вчера закинул? Помню, хотел вешаться, а перед этим стреляться. И где теперь пушка, черт!
- не порежься, - Юрген кивнул на нож в ее расслабленной руке.
- я умею с ним обращаться, не волнуйся. Учитель был хорош, - парировала азиаточка.
- я?
- а ты не помнишь? – посмеялась Симон. – С каких пор ты пьешь?
- с каких пор тебя это волнует? – разозлился Юрген. – получила данные – вали! С Майклом.
- а может я не хочу!
Юрген подошел совсем близко к ней, схватил ее за плечи и злобно прорычал – Так чего ты хочешь? Чего?
- прикончить тебя! – нож Симона из рук не выпустила.
Юрген отошел на шаг, развел руки в сторону, - валяй.
- да что с тобой!? – теперь взбесилась Симона.
- сдаюсь! Хватит с меня этого дерьма! Смерть от твоей руки – я приму. Я сейчас в душ, свари мне кофе.

Когда он вернулся на кухню, вместо кофе на столе лежала флешка. Симона исчезла.


Медлин.

Сейчас будет шоу, - вздохнула Медлин.
Юрген перед ней стоял, словно принц. Привел в порядок волосы, наконец-то. Побрился, почти красавчик. Ну ладно-ладно, красавчик.
- не пора ли, Медлин, чистить ряды? - Произнес Юрген.
Медлин похолодела и сложила руки.
- Симона получила данные и не отдала их Отделу.
Медлин и на эту реплику агента не ответила, лишь слегка повела бровью, в знак снисхождения к подчиненным. Ничто человеческое им не чуждо.
- она искала выгоду. – подсказал Юрген.
Медлин поднялась из-за стола. Прошлась по своему офису туда и обратно. Юрген следил за ней взглядом.
- нам свойственно избавляться от наших слабостей. – произнесла она. – только так и можно побороть страх-посмотреть уму в глаза. Юрген, ты желаешь ей смерти, потому что боишься потерять?
- это было бы романтично и очень трогательно, Медлин, но нет. Дело в том, что она не преданна…
- тебе? – перебила Медлин.
- Отделу.
- ты умный агент. Ты знаешь, что преданности не существует. Есть выгода.
- Медлин, - не унимался Юрген, - Симона та еще штучка. Ей нужен Майкл, она теперь не остановится. Он ее выгода.
Медлин задумалась. Симона в самом деле ненадежная. Но и Юрген, агент пятого уровня, первоклассный боец и стратег.
- Что тебя держало во время многочисленных пыток? Бесконечных миссий? И почему тебя это не удержало от предательства? Ты подставил меня. Очень хорошо подставил, Юрген.
- ничего личного, Медлин.
- разве? Она не слабее тебя. Ты украл эти данные из-за самолюбия. Тебя здесь не замечали, не ценили, правда? И вот шанс обратить на себя внимание. На тебе и Симону, и согласие на любую блажь! Ты этого хотел?! но что, скажи, что держало тебя во время пыток?
- гордыня, Медлин, - упрямился Юрген.
- нет. Ты служишь Отделу. И Симона служит. По-своему.
- трахаясь по приказу! – взбесился агент.
- грубо. – спокойно прокомментировала его реплику психолог.
- ты хоть знаешь, каково ей? И она не выбрала свободу. А выбора то никогда и нет, черт бы побрал весь этот отдел. И тебя.
- ты теряешь контроль.
Юрген выдохнул. Спорить бесполезно.
Он швырнул на стол Медлин флешки. – возьми эти данные. И уволь меня, наконец!

Он встал – я буду тебя ждать в Белой Комнате, - произнес он и вышел.

А вот это уже массовый психоз. Коллективная депрессия. Пол, Майкл, Юрген, Симона. И я.
- Биркоф, поднимись к шефу.
Отдала она приказ и сама направилась к Полу, захватив флешки от Юргена.


Юрген.

Я думал о том, что меня не убьют. Они же не убийцы какие-нибудь. Они агенты серьезной секретной организации. Поэтому не убьют, а ликвидируют.. Убить – это боль. А ликвидировать – как стереть имя из списка, нечто абстрактное. Правда?
Симона прошла проверку. Я рад за нее. Пусть сгорит в Отделе. Я решил уволиться.

Он слышал шаги. Это шла Медлин. Только как-то зло звучал ее шаг.
- не смешно, Юрген. – Медлин была в бешенстве, едва скрываемом. – Иди домой. Жди вызова.

Что это такое? Где пуля? Я не заслужил?


Симона.

- Я знала, что тебе сорвет крышу. На твои данные, - Симона вернула Юргену то, что принадлежать должно Отделу. – Ты не все отдал Отделу. Поэтому ты еще жив. Это последний файл.
- зачем тебе это?
- не знаю. Теперь ты мне должен. – Симона посмотрела наконец-то на него и улыбнулась. Встретившись с ним, она виновато прятала глаза. Но в чем она виновата? Может ей просто стыдно за то, что помогает ему? В общем, ей явно не по себе было. Не в ее это натуре, беспокоиться за своих недругов.
- а я бы убил тебя… - честно сказал Юрген.
Симона поморщилась – да, знаю. Я пойду.
- к нему?
- Юрген…
- это не приказ? С ним ты не по приказу?
- замолчи, - прорычала девушка.
- он убьет тебя.
- ты же не смог! – с вызовом бросила она.
- Симона… - голос Юргена стал бархатным. – значит все?
Что-то было в его глазах сейчас.
- не все было по приказу.
- не лги.
- мне пора.
- тогда иди. Я не держу.
Симона уткнулась в его грудную клетку лбом. с ним спокойно. С ним привычно. С Майклом – как прыжок в бездну.
Но ей действительно пора – в бездну.

Пол.

Пора заканчивать этот цирк!
Пол резко открыл сейф, достал кипу писем от Коринн.
Одно дело, Симона влюбляется.
С этим можно шутить.
Поставить ее в нужную миссию, использовать ее. Она натаскана. Она справлялась.
Другое дело, все едет под откос, потому что у Юргена дефицит тепла, потому что Медлин с ума сходит и бунтует как во времена Эдриан. Потому что я начал думать о том, о чем не должен.
Отдать приказ Кристоферу на ликвидацию всех. И его рука не дрогнет. В отличии от моей. Что за ерунда?
С каких пор я стал таким слабым?
Пол сжигал письма, не читая их.
Все в огонь!
- шеф, - Бирков связался с Вольфом по внутренней связи. – все в порядке? Моя система сигнализирует о задымлении.
- все нормально. Отбой.
Испепелив до последнего фрагмента, он вызвал Медлин.

- итак, отбросим лирику, Медлин. Я приказываю взять себя в руки! – тон Пола был резок. – я приказываю тебе, Медлин, ибо я тут еще пока Шеф.
Медлин попыталась изобразить невозмутимость.
- Хватит играть за моей спиной. встречайся с кем угодно, если это не помешает работе. Но если… Если ошибешься, не пожалею ни тебя, ни его. Следующий вопрос. Юрген. Возвращаем его в работу. За ним остается пятый уровень. Точка.
Пол ходил из стороны в сторону. Медлин стояла и не решалась пошевелиться.
- итак. Симона. В ликвидацию. И не спорь.
- у нее миссия. Она готовит Майкла. Сэмюель будет в миссии по Вачеку.
- ставь ее в очередь. По окончанию – в расход. И Майкла тоже. И урезонь Вальтера.
- тоже в расход?
- Медлин, да, если потребуется.
- хорошо. Еще что-нибудь?
- Северная Корея. Чарльз Сенд подойдет для той миссии?
- безусловно. – холодно произнесла Медлин.
- нет, думаю Юрген подойдет больше, не так ли?
- я проработаю их обоих, результат будет через пятнадцать минут.
- это лишнее. Пусть едет Юрген. У него достаточно опыта на эту миссию. Введешь его в курс дела. Что по Майклу? Почему агент второго уровня занимается его подготовкой?
- он должен покорить Елену Вачек. Симона в роли помощника необходима.
- он валентайн?
- не хотелось бы. Я готовлю его как универсала.
- хорошо. так и пусть у него будет два наставника. Кристофер пусть занимается его физподготовкой.
- у Кристофера много работы.
- у нас у всех работы много. Что по Уиркс?
- спорный вопрос, - замялась Медлин. – она полный ноль.
- почему тогда спорный?
- потому что ею интересуется Отдел.

Пол решал, открыть перед Медлин карты или же продолжать не доверять ей. Нет, так они не сдвинутся с точки.
- я скажу тебе больше.
Медлин не смогла скрыть заинтересованность.
- ею занимается Центр. И я хочу получить ее раньше. – тон Пола изменился.
- кто она такая?
- не знаю, Медлин. Но когда я туда проник, ее файл очень хорошо защищали.
- Центр активизировался?
- нет, он не знает, что копия у меня.
- если ее завербовать?
- грубо.
- пока наблюдение?
- да, думаю, это самое оптимальное. Главное не упустить.
- может Вальтера подключить?
- хорошая идея. Только пусть не высовывается.
- безусловно.
- спасибо, ты можешь идти.



Пол проводил ее взглядом. Вот так и надо работать, а то развели тут Санту Барбару.