К завтраку Роберт спустился довольно рано и просидел там не меньше часа, делая вид, что пьет кофе и читает газету, а на самом деле поджидая Иден. Однако она так и не появилась, и сомнений становилось все меньше.
- Да, миссис Кастильо покинула отель сегодня утром, - с интонацией отличницы ответила милая девушка на ресепшене.
Прекрасно. Она снова сбежала от него – в третий раз за эти пару дней и в бесчисленный – за время их знакомства. Робертом снова завладела тоска. Столько лет Иден только и делала, что ускользала от него, а он все бежал и бежал за ней, словно не было у него своей воли, своих желаний, да и просто уважения к себе, в конце концов. Иден завладела его жизнью и обращалась с ней, как маленький ребенок с красивой хрупкой игрушкой, не положенной ему по возрасту: игрушка завораживала, но ребенок был еще настолько неловок, что не умел быть с ней осторожным, а потому каждую секунду смог ее сломать. Она и ломала. Ломала эту жизнь десять лет назад, пять лет назад, полгода назад… А он все строил и строил новую жизнь, и каждую «игрушку» для Иден создавал красивее предыдущей, и ребенок снова тянулся к сверкающему шару из тончайшего стекла, думая, что сумеет играть им, как мячиком…
Иден распаковывала чемоданы на новом месте и ворковала с детьми, рассказывая Адриане, что новая комната в розовых тонах наверняка больше по вкусу ей, чем Чипу и утешая Чипа тем, что во дворе детская площадка гораздо больше, чем в прошлом отеле. Детские ручки, обнимающие ее, были единственным, что позволяло не думать о Роберте и не слышать навязчивую музыку, что снова играла в голове с самого утра. Роберт… Сколько раз он одной своей улыбкой переворачивал ее жизнь вверх дном. Десять лет назад, когда она была беспечной молоденькой девушкой, не задумывавшейся о своих поступках и не любившей толком никого, кроме себя. Полгода назад, когда Кэпвелл Энтерпрайзис грозил захват, и она не представляла, как они дальше будут жить без компании. Пару месяцев назад, когда в ее жизнь, вошедшую наконец в спокойное русло, ворвались ее воспоминания. И чем больше она вспоминала о своей любви к Роберту в прошлом, различая сквозь дымку памяти картинки – смутные, но приносящие ощущение такого безграничного счастья, - тем больше она влюблялась в него в настоящем. А воспоминаний становилось все больше, снежный ком все рос, и наконец превратился в лавину, сметающую все на своем пути. Иден уже потеряла мужа и была на грани разрыва с отцом и сестрой…но не могла винить в этом Роберта. Если раньше могли быть сомнения, то после его ранения они исчезли сами собой: в больнице в ожидании результатов операции Иден сидела, обхватив голову руками, на которых еще оставалась его кровь, и раскачивалась из стороны в сторону, всеми силами стараясь не завыть от ужаса. К ней по очереди подходили ее родные, кажется, это были Круз, Келли и София, или Келли не было, или…в общем, она не очень хорошо помнила, и они говорили ей одно и то же, и она что-то отвечала… Не могла же она сказать, что за стенами операционной через раз билось сердце того, кто был ей сейчас дороже их одобрения, дороже их любви – и сердце это билось только для нее.
Иден помотала головой, силясь отогнать воспоминания. Это все ей сейчас только помешает. Сейчас она пойдет на прогулку с детьми и не будет думать о том, что делать дальше.
***
Телефон продолжал нервно трезвонить. Брать трубку не было ни малейшего желания. Роберту как раз пришла в голову требующая серьезного обдумывания идея по поводу одного из филиалов, оставленных ему Тоннеллом, а звонили наверняка с ресепшена по поводу какой-нибудь ерунды. Терять мысль не хотелось, но телефон продолжал настойчиво названивать, и Роберт раздраженно снял трубку.
- Мистер Барр, с вами хочет поговорить какая-то дама. К сожалению, она не смогла толком объяснить цель звонка: мне кажется, она сильно волновалась, - девушка явно извинялась за свое вторжение и опасалась разозлить посетителя. - Она забыла представиться, сказала только, что ее зовут Иден.
Иден! Взволнована! Сердце пропустило удар, чтобы потом толкнуться о грудную клетку втрое сильнее.
- Соедините меня.
Что могло произойти? Он даже не успел предположить, как услышал в трубке знакомый голос, полный отчаяния и – надежды.
- Роберт! Роберт! Слава Богу, ты еще не уехал! Я так боялась не застать тебя! Я так…
Он не помнил, когда слышал ее такой взволнованной.
- Иден, успокойся и расскажи мне, в чем дело.
- Я даже не понимаю, как это случилось. Роберт, он пропал! Чип пропал! Его нигде нет! мы гуляли, понимаешь, мы все втроем шли по улице, точнее, я везла коляску с Адрианой, а Чип шел рядом, и вот мы шли…
- Иден, постой, - у нее начиналась истерика, и он обязан был ее успокоить, но как? Что сказать, чтобы она где-то там, вдалеке, почувствовала себя лучше? К тому же из ее рассказа сейчас вряд ли можно будет что-то понять.
- Какая-то женщина отвлекла меня, что-то спросила, я ответила, потом она начала говорить, так долго говорить, - Иден просто не могла остановиться, - а Чип все время был рядом, а потом вдруг… Роберт, что мне делать?! – ее голос был полон ужаса.
Выход был только один – срочно ехать. Но это займет время. Поэтому пока…
- Ты уже позвонила в полицию?
- Я…я… Роберт, я не могу! Это мгновенно станет известно полиции Санта-Барбары, а когда об этом узнает Круз… Господи, он больше никогда не отдаст мне детей! Он скажет, что им опасно со мной находиться! И будет прав! Я не знаю, как это могло произойти, я просто чудовище…
Да, Иден сейчас ему не помощник. Мальчика надо срочно искать. А ей нужно как-то продержать до его приезда, чтобы не наделать глупостей…
- Иден, девочка моя, успокойся. Сейчас я приеду, и мы вместе его найдем.
- А если нет? Роберт! А вдруг его украли? Его уже крали один раз! Это так похоже на похищение! Она заговаривала мне зубы, пока…
- Иден! Иден, послушай меня. Он просто потерялся. И я обещаю, что мы его найдем. Скажи мне, где ты?
Иден назвала городок в паре десятков километров.
- Я приеду так скоро, как только смогу. Иден! Все будет хорошо. Я ведь никогда не обманывал тебя.
И пока Роберт как сумасшедший гнал машину по заледенелому шоссе, Иден прижимала к себе Адриану и прокручивала в голове один и те же его слова «Все будет хорошо. Я ведь никогда не обманывал тебя». Это голос давал надежду. Этот голос не позволял сойти с ума.