Несколько дней после Рождества - Фанфики по сериалу Санта-Барбара | Santa Barbara - Fanfictions - стр. 16

***
- Так…исследуем его на предмет запасов еды, - Роберт присел перед холодильником. – Кто знает, сколько нам придется здесь провести.
- Думаешь, это надолго?
- Не меньше недели, - серьезнейшим тоном отозвался Роберт и, увидев ужаснувшуюся Иден, не мог не улыбнуться. – Шучу. Вряд ли мы проведем здесь много времени. Но Новый год явно встретим в заточении.
- Тогда отметить его будет особо нечем, - Иден подошла к холодильнику и выудила оттуда бутылку шампанского, с размахом расположившуюся на полупустой полке. – Асти. И на том спасибо.
- Ты всегда любила сладкое. А я убеждал тебя, что с годами ты полюбишь брют.
- Как видишь, я довольно упряма.
Снова улыбки. Лучики смеющегося света в зеленых и жемчужно-голубых глазах.
- Детское питание, - Иден переставляла баночки на полке. – И еще. Последнее время мы редко ели дома…да и вообще редко бывали здесь все вместе.
Напряженная тишина. Оба знают – почему.
- А вот это, пожалуй, неплохой улов, - Иден достала ведерко мороженого и помахала добычей.
- Уверен, мы продержимся.

***
Шампанское открылось на удивление легко, с едва слышным хлопком.
- Даже жалко, - прокомментировал Круз, - Я люблю, когда пробка долетает до потолка.
- Нет уж, спасибо, - улыбнулась Виктория, - я прекрасно помню, как наша люстра погибла от одной такой пробки.
- Что мы тогда праздновали? – поинтересовался Круз, сосредоточенно наливая в бокалы равное количество шампанского. Тори улыбнулась шире: это он тоже любил, чтобы у всех было поровну.
- Мою новую роль. Я месяц тебе не давала покоя, заставляла помогать с диалогами.
- Точно! «Ты должна, понимаешь, должна ответить мне», - с патетикой продекламировал он. Тори прыснула.
- Ты до сих пор помнишь?!
- Еще бы, - довольно хмыкнул Круз. – А ты-то помнишь свои слова?
- Нет… Знаешь, потом я столько играла, что многое из ранних пьес забылось.
- Ты все-таки попробуй. О, у меня было еще что-то вроде: «Ответь мне…ты все еще любишь его?»
Сказал и замолчал. Обычная фраза из заурядной пьесы…а сколько раз он произносил ее в последние месяцы! И всегда слышал в ответ одно и то же «Я люблю тебя». Как будто Иден не понимала, что он ждал, когда же она вместо этого скажет: «Я НЕ люблю ЕГО»! Не говорила. Потому что не могла. А врать не хотела. Он ведь любил ее в том числе и за ее честность.
- Эй, - тихо позвала Виктория. – Я вспомнила. Я говорила: «Нет. Он для меня больше не существует. Быть с тобой – все, что мне нужно».
Вряд ли Виктория понимала, что именно эти слова нужны были Крузу в последние месяцы.

***
- Без двух двенадцать, - Роберт взял в руки бутылку шампанского.
- Занятный у нас Новый год – одни в пустом доме.
Иден подставила бокалы и следила за пузырьками, которые весело бежали по стенкам бокалов.
- Знаешь, у русских есть выражение «Как встретишь Новый год, так его и проведешь».
- Ты был в России?
Это было легче спросить, чем сказать что-то о том, проведут ли они этот год вместе.
- Нет. Но знал одного русского.
- И вы встречали вместе Новый год?
- Да, в бане пили водку с медведями в шапках-ушанках. Ну вот, ты улыбнулась.
Помолчали.
- Ты загадываешь желания в Новый год?
- Сознаюсь – загадываю.
- И я. А твои сбывались?
- Моё – да.
Они оба знали, какое. И сколько лет он загадывал его. И о чем будет думать в эти секунды уходящего года. Слишком тихо. Слишком близко. Слишком наедине. Она уже это говорила?
- С Новым годом,- Роберт коснулся ее бокала своим. Стекло приятно зазвенело, и на секунду показалось, что все, как в новогодней сказке, будет хорошо.
- Я хочу сказать тост, - Иден провела пальцем по краю бокала, не решаясь поднять глаза.- Я хочу, чтобы в твоей жизни все было так, как ты заслуживаешь. Потому что ты заслуживаешь – как никто. Чтобы ты был счастлив. Больше всех. За все те годы, что… В общем…я очень этого хочу.
И она все-таки посмотрела ему в глаза, стараясь подтвердить взглядом, закрепить это пожелание, вложить в него душу. Пусть он будет счастлив. Даже если…без нее?

Снова зазвенели бокалы, каждый отпил по глотку.
- То, что ты сказала…это легко сделать, - очень тихо сказал Роберт.
- Я не имела в виду…
- Зато я имею. Иден, тебе нужно только решиться.
- Только решиться, - горько усмехнулась Иден. – Все просто, да?
- Да. Если ты перестанешь убегать от очевидного, ты сама это поймешь.
Иден провела рукой по волосам. Нет, с каждым днем, с каждой минутой становилось все сложнее.
- Что я пойму?
- То, что чувствуешь ко мне. Просто дай этому имя.
Она устала, она так бесконечно устала. Как было хорошо раньше, когда не надо было каждую секунду стоять перед выбором.
- Это поможет?
- Да. Это тебе поможет.
- А может быть, это поможет тебе? – в Иден смешалось все: страх собственных чувств, накопленная усталость прошедших дней, тяжесть от бесконечных ссор с Крузом, навязчивые мысли о человеке, который должен быть ей никем, боль за свою разрушенную, такую привычную и уютную жизнь...все эти чувства набросились разом, и на Иден хлынула волна с трудом сдерживаемой злости. Во всем этом был виноват он, он один – человек, который не должен был оказаться с ней наедине в ее доме в новогоднюю ночь.
– Может быть, эти слова потешат твое самолюбие? Что ты хочешь знать? Что я люблю тебя? Да, я люблю тебя! Люблю, слышишь? Так люблю, что своими руками разрушила то, что создавала столько лет! Что предала всех тех, кто меня любит! Что наплевала их чувства и унизила их! – глаза Иден горели гневом, и она кричала так, словно сыпала обвинениями, а не признаниями. – Я люблю тебя настолько, что совсем потеряла голову! Я не знаю, что вытворю на следующий день! Я не знаю, кому еще сделаю больно! Я не знаю, насколько сильнее буду ненавидеть себя завтра! Я…я ненавижу тебя…нет, не тебя - себя, - силы, которые только что бушевали в Иден, разом покинули ее. Она в изнеможении опустилась на диван и закрыла лицо руками.
То, что она сказала, так потрясло Роберта, что несколько секунд он не мог ничего произнести. Все это он говорил себе и сам: что он мучает Иден, что ее жизнь текла хорошо и размеренно, что он мог бы помочь ей, просто уехав из Санта-Барбары. Может быть, он не так сильно любит ее, раз не мог этого сделать? Эти признании отозвались в нем огромной болью, ее болью, пропущенной через его сердце, и даже пятикратно повторенное «люблю» осталось практически незамеченным.
- Иден… Иден.
Вот и все, что он мог сказать.
Роберт осторожно сел рядом с ней. Иден подняла голову и обернулась к нему. Ее глаза покраснели, но слезы все никак не выливались. От этого было только тяжелее. Ей хотелось сказать ему что-то резкое, даже жестокое, что-то, что ранило бы его, чтобы ему было больно так же, как и ей. Но она заглянула в его глаза и испугалась. В них были и боль, и тоска, но все это перекрывало одно чувство – чувство покорности жертвы перед палачом. Он признавал свою вину, которой, по большому счету, и не было. Во всем была виновата она, но она заклеймила его – и он готов был принять это, как и любое наказание, которое она сочтет нужным. Иден подумала, что если она сейчас крикнет, чтобы он ушел из ее жизни навсегда, он уйдет, причем прямо сейчас – в снежную бурю, в пекло опасности. Ей стало нестерпимо стыдно за те слова, что она сейчас выкрикивала, она снова спрятала лицо в руках и наконец-то заплакала. Она оплакивала и свою разломанную счастливую жизнь, и ту жизнь, которая могла бы быть не менее счастливой, не случись ее амнезии, и то, что ей некого винить сейчас, кроме себя самой и своего глупого сердца, и то, что Круз сейчас где-то далеко, с женщиной, которая причинила их семье столько бед, и то, что рядом с ней сейчас чужой, лишний человек, и то, что именно этого лишнего человека она сейчас и хочет видеть рядом с собой – и только его. Она плакала долго и горько, не замечая времени, и, только начав успокаиваться, поняла, что Роберт уже давно обнимает ее, гладит по волосам и шепчет какие-то слова, какие – она не разбирала, что это было что-то теплое и нежное, даже доброе, что-то такое, что родители говорят ребенку, когда в его жизни случается первая серьезная потеря. И она была рада на несколько минут почувствовать себя этим самым ребенком, забраться с ногами на диван и положить голову ему на колени, чтобы он продолжал играть ее светлыми прядями, а она могла еще немножко полежать, стараясь не думать ни о чем. Реальность вернется. Но она может подождать еще пару минут.

***
Виктория задумчиво вертела в руках игрушечного оранжевого пса, оказавшегося среди пакетов Круза и купленного для Чипа. Круз сидел рядом и молча смотрел на это ее занятие.
- Знаю, это будет некстати, - начала Тори, медленно играя с длинным мягким ухом пса, - Но я хочу сказать. тебе… Я ничего не забыла. И не забуду. Эти воспоминания – самое реальное, что есть в моей жизни. Я знаю, что сама разрушила все. Но я не оправдываюсь. Я просто…просто хочу быть рядом с вами, с Чипом и с тобой. Понимаю, это не вписывается в твои представления…но, знаешь, жизнь богаче наших планов.
«Жизнь богаче наших планов», - отозвалось в Крузе. Иногда жизнь делает такие повороты, которые не снились бы и самому талантливому сценаристу. Его жена фактически бросила его ради другого, а он еще может чувствовать себя легко и свободно в обществе другой женщины. Легко и спокойно. Свободно и тепло. Или это и есть то, что связывает Иден и Барра – невозможность окончательно уйти от первой любви?
Круз вспомнил, как впервые встретил Тори. Шум улицы, полуденная жара, - все разом перестало существовать, и в этом безвоздушном пространстве была только она. Она, удивительно грациозно спешащая куда-то на своих тоненьких каблучках, она, самой солнечной улыбкой из всех виденных им, улыбающаяся чему-то своему, она, блеск глаз которой (Круз готов был поклясться!) он различил даже сквозь солнечные очки. Как он боялся, что она упорхнет от него! Этот страх не покидал его еще долго, даже тогда, когда они уже были вместе. И однажды она и правда упорхнула – в буквальном смысле. Но он помнил о ней – долго, очень долго…пока не встретил Иден?…всегда?
И пусть эта минутная теплота к ней так мимолетна, и пусть та, кого он по-настоящему любит, не перестает делать ему больно, но сейчас Круз невольно улыбнется и скажет:
- С возвращением, Тори.

Сообщение отредактировал JaneBennet: Пятница, 25 мая 2012, 19:54:13