Кто Вам дороже в паре Мейсон&Мэри?

Как писала Марина Цветаева, я влюбилась "в них обоих вместе, в любовь ... одновременно в двух ... в их любовь." У меня есть теперь уже три любимые сериальные пары, две из которых прошли многолетнюю проверку временем. ММ - третьи, хотя по времени влюбления они у меня были первыми )), просто потом произошедшая с ними трагедия вытеснила их из моего сознания на много лет. Обычно в парах мне больше нравится она, он - как ее избранник. Но в паре ММ я все же больше люблю Мейсона. Наверное, потому, что он для меня - редкое воплощение идеала в отношении мужчины к женщине. При том, что сам он как человек от идеала бесконечно далек, и этот контраст делает историю захватывающей. Легко ожидать преданности и верности от хорошего парня вроде Брика, но чего можно ожидать от Мейсона, угадать заранее я не могла. Во всяком случае, _такой_ преданности, пронесенной через жизнь и смерть, от сериального героя точно не ожидала, и тем больше его люблю, и тем сильнее мне его жаль. Многие качества, которыми он наделен, я очень ценю в людях в целом и в мужчинах в частности: острый и гибкий ум, чувство юмора, иронию и самоиронию, самообладание, олимпийское спокойствие. Поэтому он интересен мне и как человек.

До сих пор не могу четко для себя определить: Мейсон - скорее положительный персонаж или отрицательный? Как говорилось в одном фике: "Ты не мелочишься: страстно любишь, сильно бьешь". Вот и Мейсон способен как упасть на дно в своей низости, так и взлететь к горним вершинам самоотречения. Если совсем честно, склоняюсь к мысли, что Мейс скорее отрицательный персонаж, но любить его мне это нисколько не мешает. Хоть и не могу закрывать глаза на его плохие поступки, они с лихвой компенсируются для меня всем тем, что он делал ради других.

Мери в 90-е была для меня, откровенно говоря, не слишком интересна сама по себе, но я любила ее, потому что её любил Мейсон, и после крыши, уверившись окончательно, что ее не вернут, бросила смотреть СБ, ибо и на Мейсона без Мери смотреть стало невозможно.
Сейчас я оценила ее гораздо больше. Не могу сказать, что она стала мне намного интереснее, но я испытываю к ней огромное уважение. Восхищаюсь ее способностью признавать и брать на себя ответственность за свои ошибки, не пытаясь при этом ни оправдаться сложившимися обстоятельствами, ни смягчить свою вину, указывая, что и другие-де в той ситуации были немногим лучше. Виновата - значит, виновата, готова отвечать. Если не перед людьми, то перед собой, и безо всякого снисхождения. Страшно умиляет сказанная ею Мейсону фраза: "Ты не думай, у меня есть и хорошие качества". Прям потерянный для общества человек . Очень нравится, что, как бы ее ни захватывали чувства, она не теряет головы. Что прежде, чем что-то сделать, сверяется со своим моральным компасом, и остаться верной себе для нее важнее, чем броситься в омут сиюминутных желаний. Как у Джен Эйр: "Так успокой же его, спаси его, люби, скажи ему, что любишь, что будешь его. Кому во всем мире есть до тебя дело? Кому причинят вред твои поступки?» И все-таки ответ остался твердым. «Мне есть дело. Чем больше мое одиночество без друзей и поддержки, тем больше я хочу уважать себя". И сюда же - снова слова Цветаевой: "Да, да, девушки ... слушайте признания и не снисходите до них – и вы будете в тысячу раз счастливее нашей другой героини, той, у которой от исполнения всех желаний ничего другого не осталось, как лечь на рельсы."

Мне нравится самостоятельность и самодостаточность Мери. Несмотря на ее сногсшибательную природную женственность и приверженность религиозным ценностям, в ней нет ни капли стремления прилепиться к мужчине, иметь его рядом с собой во что бы то ни стало. Она способна любить, способна дать все, что только может дать женщина мужчине, но если достойного мужчины рядом нет, она спокойно переключится на другую общественно-полезную деятельность. Она не просто не нагружает мужчину собой, не вешает на него свои проблемы, наоборот, порой слишком стремится решать все сама, даже когда мужчина изо всех сил рвется ей помочь.

В своем стремлении к независимости Мери порой перегибает палку, из-за чего бедняге Мейсону, конечно, досталось по самое немогу, но по этой же причине я могу с абсолютной уверенностью утверждать, что все, что он делал, добиваясь Мери, он делал совершенно свободно и добровольно, находясь в здравом уме и твердой памяти, ибо она не держала, не привязывала, не заставляла его чувствовать вину или обязательства ни словом, ни делом, ни малейшим намеком.

В общем, дороги мне они оба, дорога их история любви. Не представляю их друг без друга.