Трилогия 8+. Часть первая. Pink

ВНИМАНИЕ! Так как фик большой, для пробы выложу кусочек:) Если будут комментарии и желающие читать дальше, продолжим...

КОММЕНТИРУЕМ ЗДЕСЬ: http://www.teleseria...showtopic=24106




Трилогия 8+
Часть первая

She's back on drugs again
Even though she knows it ain't right
She can't even call up her friends
And say "help me save my life"
She's so ashamed of herself that she's
Come full circle
Nobody understands what it's like to
Be this girl...
(Pink, “Save my life “)

Пейдж нахмурилась и снова посмотрела на досье, которое держала в руках. Быть работающей матерью не так уж весело, как утверждали глянцевые издания. А если ты при этом очень любишь своего мужа, то бессонные ночи просто обеспечены. Прибавьте к этому статус одной из самых сильных ведьм мира сего и несколько подопечных – станет понятно, почему тщательно накрашенный ротик миссис Меттьюс каждые десять минут раздирала зевота, которую она старательно подавляла.
Двадцать лет. Большой мальчик. Довольно странно, что он устроил пожар. Либо застарелые комплексы и обида на весь мир, либо в голове немножко не хватает. А может, там уже пахнет неадекватностью, что вне ее сферы деятельности. Сумасшедших у нее и в семье хватает, работать с психами она не намерена.
"Кстати, о больших мальчиках", – подумала Пейдж и набрала номер яслей, не спуская глаз с двери, где сидел ее "клиент".
– Вы уже пообедали? Отлично. Поцелуйте его крепко-крепко.
Понятно, что ей хотелось бы гораздо больше времени проводить с сыном. Но дома уже просто не сиделось. Она и так бросила все на время беременности и полностью посвятила себя сыну в первый год жизни малыша. Настала пора вернуться в мир взрослых. Серьезных. Дел. Это решение было трудным и все еще вызывало сомнения. Но она хотела работать. А гибкий график позволял успевать почти все... Все, кроме сна. Ах, если бы в сутках было хоть двадцать пять часов...
Пейдж покосилась на парня, который продолжал смиренно сидеть в комнате, напротив которой она стояла. Интересно, как лучше вести себя с ним? Человек из приюта, но вроде проблемным никогда не был. Она видела его только в коридоре, но не заметила ни горящих злобой глаз, ни перекошенного лица. Значит, вероятность столкнуться с агрессией мала. Но и нянчиться она ни с кем, кроме сына, не будет.
Пролистала характеристики и привычно скользнула по строкам, написанным убористым подчерком. Вспомнился мальчишка-поджигатель, которого они с сестрами уберегли когда то от судьбы быть телохранителем Хозяина. Может, здесь та же сила, пока еще плохо выдрессирована? Да нет, глупости.
И чего она нервничает? Боится, что потеряла навык? Но ей всегда нравилось это дело. Видимо, гены Хранителя дали о себе знать задолго до того, как она открыла свое магическое наследие. Да. Никаких проблем. Она будет собой. И все.
Пейдж последний раз вперила взгляд в спасительное досье. И тут боковым зрением заметила, что комната пуста.
Так.
Подбежала к двери. Кевина внутри не было. Никого не было.
Завертела головой. Коридор был пуст.
Ну и дела!
Помассировала виски.
"Кто то со мной играет. Ну что, я иду искать?"
Открыла глаза. Ничего не изменилось.
Она знала, что никто бы не проскользнул мимо нее незамеченным. Годы Зачарованной жизни научили вести слежку.
Демон!
И что делать?
"Генри! Мне нужен Генри!"
Она ворвалась в его кабинет, как торнадо. Благо, бежать было недалеко. Муж разговаривал по телефону.
– Пейдж, я занят.
Она отчаянно делала знаки руками, он, поморщившись, сказал трубке:
– Да. Четыре и семь десятых процента. Рост невелик, но есть. Угу. Да. Записываешь? Диктую: 2843125. Отлично…Гм. Знаешь, мне сейчас не совсем удобно говорить. Привет жене. Конечно. Барбекю? Чудно. Но как-нибудь в другой раз, хорошо? Работа. Увы. Да... До встречи.
Он сердито уронил трубку на стол и воззрился на жену.
– Милая, у меня много дел.
– Я вижу, – сухо буркнула Пейдж. – Но есть проблема. Этот парень, который поджег аудиторию, я должна была говорить с ним сейчас, а он…Он исчез.
– Исчезновение людей занимаются спецслужбы, – развел руками Генри.
– Тебе смешно?
– Слушай, что ты от меня хочешь? Извини, родная, но сейчас я не могу все бросить и бегать по этажам в поисках любителя спичек.
– Я понимаю, но это серьезно. Я была в коридоре с досье.…Он сидел в комнате, а сейчас там никого. Но он точно был там! Но если оттуда никто не выходил, тогда…
– Может, захотел в туалет?
– Ты надо мной издеваешься?!
– Дорогая…
– Я говорю тебе, что в здании находится демон или колдун, а ты…Ты хоть понимаешь, каковы могут быть последствия? Здесь работает куча людей, хочешь магической перестрелки?
– Демон…Все ясно, – хлопнул себя по лбу Генри, пододвигаясь в своем крутящемся кресле поближе к окну.
– Да. Или колдун, – по буквам выговорила Пейдж. – А что? Тебя что-то не устраивает?
– Я просто хочу спокойно работать. Я так много прошу?
– Я тоже, и, поверь, меньше всего бы хотела мешать тебе, но если здесь что-то магическое…
– Опять ты за свое!
– За свое? За что свое?
– Пейдж, тебе повсюду мерещатся чудеса. Ты не думала, что его просто могли перевести в другую комнату?
– Я бы это заметила,– процедила Пейдж.
– Да ну. Сколько времени ты стояла там?
– Ну не знаю. Минут десять. Или пятнадцать.
– Ты пятнадцать минут читала две страницы дела?
– Там было три, – огрызнулась Пейдж и поняла, что занимается крохоборством. Она закрыла лицо руками.
– Ты прав. Кошмар. Я просто очень устала.
– Иди сюда, – подозвал ее Генри.
Устраиваясь на коленях, прильнув к его груди, она прошептала:
– Я просто не высыпаюсь. Кофе литрами пью. Мне надо поспать, и тогда…
– Может быть, я зря рекомендовал тебя на эту работу? Если ты не справляешься…
Пейдж выглянула из-под волос.
– Что?
– Я просто не хочу, чтобы все думали, будто я пристроил сюда жену по блату. И отвлекаться каждые пять минут на всякую ерунду тоже не хочу.
Жена вырвалась из объятий.
– Вот как! Ну прости, что посмела зайти в святилище великого деятеля!
– Пейдж…
– А, знаешь, ты прав! Я ведь ничего другого, кроме как спасать мир, не умею!
– Перестань кричать. Хочешь, чтобы тебя услышали?
– Ну, истерика жены, пристроенной по блату, ведь никого не удивит, верно?
– Пожалуйста, прекрати это представление…Я вовсе не имел в виду, что ты…Я лишь хочу, чтобы мне не мешали…
– Черт возьми, через твой кабинет проходят толпы людей, пол-отделения идет к тебе за советом, и ты никогда никому не отказываешь!
– Но все эти люди идут ко мне по делу!
–А я, значит, пришла показать новое белье?
– Нет, просто ты бежишь ко мне всякий раз, когда тебе привидится очередной магический бред. Хотя, будь ты меньшей гордячкой, ты бы давно признала, что за этими выдумками ты пытаешься спрятать свои собственные промахи!
Ее грудь вздымалась, и она с трудом сдерживалась, чтобы что-нибудь куда-нибудь не переместить. Например, вот эту кипу бумаг ему на голову.
– Отлично! Я теперь, оказывается, не только плохая жена, но и никчемный работник. Спасибо, милый.
Пейдж швырнула папку, которую до сих пор держала в руках, ему на стол. Генри угрюмо наблюдал за ней, догадываясь, что за этим последует. Остановить Пейдж было все равно, что остановить разогнавшийся поезд.
– Можешь не беспокоиться, я больше не омрачу твои будни своим присутствием и магическим бредом! Иди,
сними с двери табличку «открыто для всех, кроме моей никудышной жены-ведьмы, которая зевает на ходу»!
И не забудь упомянуть о моей профессиональной некомпетентности в суде на бракоразводном процессе!
Дверь за ней с грохотом захлопнулась.

***
– Не забудь упомянуть о моей профессиональной некомпетентности в суде на бракоразводном процессе?
Пейдж помрачнела и снова уткнулась в свою чашку. Некоторое время она сидела так, насупившись и мрачнея с каждой минутой, потом все же набралась смелости и подняла глаза на сестер.
По левую руку от нее сидела Фиби, эффектная брюнетка в строгом лиловом костюме (она работала неподалеку и, как обычно, пришла в кафе пообедать). Она изо всех сил прикусывала губу, чтобы не расхохотаться, ее глаза лукаво искрились.
Пейдж перевела взгляд на Пайпер, сидевшую справа. Та откинулась в кресле и внимательно смотрела на сестру. Очаровательное хлопковое платье мягко облегало ее слегка расплывшуюся после родов фигуру, она выглядела на редкость спокойной и расслабленной, однако, похоже, веселилась от души.
– Отлично!
Сестры словно ожили от этой реплики и наконец дали волю душившему их смеху.
– Спасибо, девочки, вы мне очень помогли!
– Ну не обижайся, милая, мы всего лишь шутим. Я хочу сказать, ты ведь и сама понимаешь, что иногда говоришь... не совсем разумные вещи.
– Прости, Пайпер, но наблюдая за двумя столь идеальными браками моих сестер, невольно почувствуешь себя несколько ...хмм... ущербной и начнешь молоть чушь! – огрызнулась младшая.
– Шуш! – вмешалась Фиби. – Послушай, солнышко, вы с Генри чудесная пара. Ну разве ты сама этого не видишь? А сравнивать себя с другими можно только в крайнем случае.
– Начинается...– пробормотала Пейдж.
Фиби, по ее мнению, порой слишком увлекалась своими психологическими штучками. Хотя...
–Ты ведь пришла к нам за помощью, так? – продолжала свою атаку Фиби. Пейдж оценила обстановку. Пайпер несколько самоустранилась из их увлекательнейшей беседы, заняв позицию наблюдателя. Да уж, спектакль на славу.
– Я пришла к вам, потому что мне нужно было с кем-то поделиться своими проблемами. Но, знаешь, Фибс, иногда мне нужна сестра, а не психотерапевт.
Фиби несколько смешалась. Пайпер подавила смешок.
– Возможно, ты права...– пробубнила она в ответ. – Я просто...
– Да все нормально, – тут же оттаяла младшая. – Мне, похоже, действительно нужен профессиональный совет, потому что иногда мне кажется, что мы с Генри абсолютно чужие люди.
– Генри чудесен. Конечно, странно слышать такие слова о чужом муже из уст замужней дамы, но, пойми меня правильно, я действительно так считаю...
– И он единственный из всех мужчин, кто смог полюбить тебя не только как весьма упрямую, независимую, своевольную личность, – подключилась Пайпер, невольно улыбаясь, – но и как ведьму. Пейдж! Это уникально. Вспомни Дэна, Декса, Джейсона, Энди...Мы видели только их сверкающие пятки, после того как произнесли эти два роковых слова. Но Генри не испугался. Думаешь, ему было легко?
– Я знаю, Пайпер...Но я не хочу все время думать об этом как о жертве с его стороны. Мне постоянно приходит в голову одна мысль: он ненавидит то, что я ведьма. Каждый раз, когда я говорю о чем-то магическом, он раздражается. И вот сегодня...
– Ну, допустим, сегодня дело было в другом. Он хочет, чтобы вы работали вместе, чтобы чаще видеть свою жену и присматривать за ней, – подхватила Фиби. – Жену, а не ведьму. И уж тем более не ведьму, которая мешает ему работать, отыскивая всякие чудеса там, где их нет. Понятно, что это его раздражает.
– Но этот парень был там!
– Да? Тогда займись этим сама. Не впутывай его в это, Пейдж. Он любит тебя, вашего сына, бейсбол и свою работу. Но он не обязан любить магию и охоту на демонов. Охоту на демонов вообще невозможно любить. Просто мы немного сумасшедшие, раз находим ее увлекательной.
– То есть магия всегда будет нас разъединять?
– Это твой мир. А не его. И вас соединяет многое, многое другое. И потом, он не против того, что ты ведьма, не запрещает тебе колдовать, и он безумно любит вашего сына без оглядки на то, что тот будет ведьмаком...
– Не факт, что будет…Я ведьма всего наполовину, а Генри…
– Это не важно. Все равно он будет носителем. Ты пытаешься придраться?
– Фиби, тебя так учили разговаривать с пациентами? – поддела Пейдж, после чего сестра немного пихнула ее, а Пайпер подарила им взгляд из разряда «как дети малые».
– Ну ладно…– пробубнила Пейдж. – И как мне с ним помириться? Прийти и сказать, что поговорила с вами и поняла свою ошибку и что он…
Пайпер скептически улыбнулась, а Фиби замахала руками:
– Ты что! Ни в коем случае! Он не должен знать, что ты пошла к нам за советом!
– Это еще почему?
– Потому что, – медленно начала Фиби, явно испытывая удовольствие от процесса, – это, во-первых, показывает твою несамостоятельность – ты не можешь сама справиться с конфликтом, и, во-вторых, дает понять, что нам ты доверяешь больше, чем мужу. А это неправильно и неприятно для него. Тебе нужно просто сказать, что ты погуляла, остудила голову и поняла, что такая глупость не может помешать вам быть счастливыми…и так далее. Поговори с ним, Пейдж! Постарайся понять, что именно его раздражает. Объясни, что не хотела ему мешать. Вот и все. Господи, вы же молодожены! Ссор длиннее часа у таких не бывает.
– Эй, а у нас что, бывает? – возмутилась Пайп.
– Ну…сама скажи.
И девчонки захихикали, вспоминая разборки сестры и Лео. Они были нечастыми, но всегда забавными.
– Вчера они полгода спорили, как назвать новое блюдо в ресторане, которое Пайпер готовила, а Лео дегустировал! – донесла средняя ведьма и приняла невинный вид.
Старшая покрылась легким румянцем.
– Ты подслушивала!
– Пайпер, я бы на твоем месте не удивлялась, – добавила Пейдж. – Как называли мисс Фиби? Гроза над домом Холливеллов?
– Эта гроза спасает твой брак! – съехидничала Фиби и показала язык.
– За что я премного благодарна, – улыбнулась сестра. – Когда родишь, обещаю отплатить сидением с ребенком. Ладно, думаю, мне пора собираться…Сначала мириться с мужем, потом выяснять про того парня. И почему мне всегда достаются самые трудные случаи?
– Мы притягиваем неприятности, как магниты, – вздохнула Фиби. – Но насчет этого не беспокойся. Помощь с парнем ты знаешь, где искать, а с Генри все будет хорошо. Обещаю. И если уж он пойдет тебе навстречу, то ты уж отблагодари его ночью, ладно?
– Фиби!
– Ты же говорила, что мириться с помощью секса запрещено?
– Ну мириться точно не стоит, а вот отпраздновать примирение вполне можно. И даже нужно! – подмигнула Фибс.
Пайпер отвела глаза.
– Я ни о чем не спрашиваю. Вот только в вашей психологии из всех правил куча исключений.
– Знаю. Поэтому я ее и люблю.
– Кстати, мисс психолог, вы по косточкам разобрали наши браки, а про свой ни слова? – лукаво посмотрела на сестру Пейдж.
– Да, Фибс, колись, как у вас с Купом?
– У нас все… идеально, – помедлив, ответила та.

***
Новая ассистентка оказалась пухленькой симпатичной блондинкой с вопрошающими карими глазами и постоянной полуулыбкой на лице.
На вид ей было около двадцати двух. Едва взглянув на девушку, Фиби решила, что она расторопна, но не очень умна.
– Меня зовут Кэндис, и я очень, очень рада, что такая возможность…– защебетала та, только войдя в кабинет.
Фиби поморщилась. Наверняка эта Кэндис окажется милой, но недалекой девицей, не очень приспособленной к офисной работе, которая, конечно, скучна, но требует сосредоточенности и усердия. С прежней ассистенткой Фиби работалось великолепно, Мэри была понятлива, немногословна и тактична, но случилось ужасное, и как раз в том момент, когда они дошли до стадии, когда люди понимают друг друга не с полуслова, а с полувзгляда, и не замечают присутствия другого в комнате, Мэри объявила, что уходит в декрет. «Черт! – раздраженно подумала Фиби. – Такое чувство, что на этой планете все ежеминутно беременеют, кроме меня…». Жаловаться ей на самом деле было не на что: благодаря дару предвидения она уже знала, что через полгода окажется в положении, благополучно выносит и родит девочку. Однако почему-то мысль о ребенке не давала ей покоя. И ведь тут было совсем не то, что могло бы быть вполне понятным в ее ситуации, – лихорадочное ожидание беременности и зависть, распространяемая на сестер и всех мамочек вокруг, будущих и настоящих. Фиби не мучило нетерпение, она не волновалась о здоровье ребенка, – своим видениям она всегда доверяла, вот только…Ну что «только»? Жизнь ее была изумительно благополучной, никогда раньше события не складывались столь удачно: работа приносила радость, дома ее ждал заботливый муж, в семье все было замечательно, сестры радовали рассказами о проказах племянников…Даже в той сфере, которая периодически жестоко встряхивала и переворачивала вверх дном мир Фиби, – магической – практически воцарилась тишь да гладь. Демоны атаковали изредка, да и то лениво и как-то неумело, по-дилетантски, с другой стороны, эти нечастые нападения позволяли ей и сестрам не заплесневать в своих уютных, сытых семьях, поддерживать себя в форме и получать привычную дозу адреналина. Все казалось идеальным, и Фиби нежилась в своей новой жизни, как в огромной пуховой постели, не желая ни вылезать из нее, ни сменить на спальный мешок или колченогую кровать.…Только каждый раз, когда она думала о беременности, какое-то неотвязное ощущение тихонько сжимало ей сердце, словно что-то затаенное, маленькое росло внутри нее, оставаясь неопознанным, непонятым и становясь от этого только больше и сильнее. Как психолог, она знала, что замалчивать проблемы нельзя, что самое главное – их вовремя вскрыть, обнаружить, вытащить на свет божий, рассмотреть под лупой со всех сторон и уже потом действовать. Но как человек, который после долгого скитания наконец нашел свою перину, она ни за что не хотела высунуть из-под одеяла даже кончик носа, боясь увидеть вокруг всю ту же равнодушную, продуваемую всеми ветрами улицу…

Монотонное щебетание Кэндис медленно убаюкивало мысли, поэтому Фиби встрепенулась только тогда, когда девушка протянула ей пухлую папку с какими- то бумагами. Машинально протянула руку, открыла и пробежала первый лист глазами в состоянии оцепенения, потом перевела недоумевающий взгляд на ассистентку, и у нее перехватило дыхание.

Сообщение отредактировал Psibi: Понедельник, 14 мая 2012, 20:43:43

Грустно, что у меня лишь 1 читатель, который не боится взять слово. Но show must go on)


***
Пайпер Холливелл толкнула тяжелую дверь и вошла, все еще не смея привыкнуть к этому волнующему и тягостно-приятному ощущению. Мягкие тона, много света, гладких поверхностей, но в тоже время строгая выдержанность в границах стиля, соответствующего солидному заведению, никаких «девчачностей», дешевых «заманиловок» и излишеств, благородный и вместе с тем скромный вид, место уютное, но не располагающее к развязности, – именно так представляла она этот интерьер и именно это сейчас имела возможность созерцать. ЕЕ ресторан. Пайпер слегка поежилась от мысли, что вся эта обстановка действительно была задумана, проработана и создана ее силами. Каждый стакан подбирался с огромной тщательностью. Рисунок на скатерти был результатом нескольких бессонных ночей, а мебель… Пайпер сама ездила на мебельную фабрику и осматривала имеющийся там ассортимент столов, пока не нашла такие, в которые влюбилась с первого взгляда. Кому-то это могло показаться смешным, но для нее подобная дотошность была символом уверенности в успехе. Который действительно, пусть и не сразу, но пришел.
Несколько официанток вежливо улыбнулись хозяйке. Пайпер аккуратно, стараясь не привлекать лишнего внимания, прошла на кухню.
С самого начала это место рассматривалось ею как абсолютно самостоятельный и уникальный проект. Нелегко было взять на себя всю ответственность, расходы и нервотрепку, особенно на начальном этапе, но Пайпер гордо подняла голову и…отвергла помощь сестер. Назвав ресторан просто – «У Пайпер» – она в то же время манифестировала собственную независимость. Ей нравилось думать о ресторане как о собственном творческом поиске, в котором она могла реализовывать себя с разных сторон. Да, ее раздирали на части сомнения, и становилось страшно, когда она вспоминала, что добровольно отказалась от услуг дизайнеров и декораторов, менеджеров по набору персонала, посредников и других людей, призванных облегчить участь частных предпринимателей. Оставшись один на один с пустым помещением, выкупленным за немалую сумму, Пайпер почувствовала приближение приступа паники. А справится ли она? Не ошибкой ли бы целиком полагаться на свои силы? Начинать все с нуля было и радостно, и несколько жутковато. Но методом проб и ошибок ей удалось понять, что именно она хочет предложить своим клиентам. Постепенно необходимый образ складывался в голове и становился все четче, приобретая точные контуры, пока однажды картинка не вспыхнула в голове красочной и однозначной зарисовкой. После этого оставалось ее лишь запомнить и передать как можно более достоверно.
Пайпер весело кивнула шеф-повару, который показывал ей кастрюли с «блюдом недели», одобрительно посмотрела на снующих туда обратно официантов, ухоженных и дружелюбных….Мысли ее были далеко – она вспоминала…
Прежде всего женщине пришлось расстаться с мечтой самой готовить в ресторане – она столкнулась на узкой дорожке под названием «Рабочий график Пайпер» с мечтой «Я хочу видеть, как растут мои дети» и была вынуждена капитулировать. Тогда старшая Холливелл поняла, что компенсировать разбившуюся мечту можно путем вовлеченности в жизнь ресторана во всех остальных сферах. А приготовление пищи пришлось доверить высокопрофессиональному персоналу (Пайпер была уверена, что никто, кроме нее, не смог бы справиться с этой задачей так ловко и успешно, однако, как выяснилось, она ошибалась).
Концепция заведения, которая родилась у Пайпер, была подсказана, прежде всего, финансовыми трудностями. Проведя необходимые расчеты, она и муж Лео поняли, что выдавать ресторан за экстра-класс невыгодно: посетители из элиты отдадут предпочтения местам, более соответствующим их статусу. Именно поэтому было решено сделать ставку на демократичность, с одной стороны, и ценовое разнообразие, с другой. В меню можно было найти как очень простые блюда для особ непритязательных, заскочивших перекусить, так и настоящие шедевры для ценителей. Естественно, стоимость их разнилась. Однако ко всем блюдам Пайпер предъявляла требование безупречного качества. Халтуры быть не должно. Когда она столкнулась с недобросовестным отношением к делу нескольких лиц, то недрогнувшей рукой произвела жестокую «чистку». И осталась очень довольна.
За несколько последних месяцев женщина набила немало шишек: часто приходилось общаться с людьми, которые не хотели понимать ее, часто нужно было принимать непростые решения. Ворочать таким бизнесом оказалось слишком тяжело. Пайпер даже помнила момент своей слабости: ей захотелось сесть и бросить все. На ней держалась семья, клуб, а этот ресторан стал казаться неподъемным бременем. Лео советовал остановиться на чем-то одном и отказаться от клуба, но Пайпер отрезала: «Это все равно что бросить Уайетта ради воспитания Криса». Эта мысль вдохновила ее. И она с удвоенной энергией принялась за дело.
Тогда ею и была придумана такая «фишка» ресторана, как «Блюдо недели». Суть заключалась в том, что Пайпер импровизировала и придумывала очередную гастрономическую вкуснятину дома, тестировала на муже и сестрах, потом внедряла в ресторан. Каждый четверг любой посетитель мог попробовать эту новинку совершенно бесплатно, но при условии, что оставит о нем подробный отзыв. По итогам мнений клиентов определялась дальнейшая жизнь рецепта. Это было удобно, и, кроме того, позволяло привлечь в ресторан дополнительные массы. Уже неделю Пайпер подумывала об организации «Месяца национальной кухни», поэтому всем желающим предлагалось анкетирование с целью выяснить востребованность этой затеи. Пока энтузиазма было вполне достаточно для разработки идеи, как у самой Пайпер, так и у клиентов. Поэтому она радостно потирала ручки в предвкушении новой волны популярности ресторана.
Немаловажную роль в деятельности ее заведения играла благотворительность – раз в две недели готовилось особое бесплатное угощение для детей-сирот и неблагополучных подростков. Это была та малая доля добра, которую Пайпер могла подарить миру не как ведьма, а как человек. И это ей ужасно нравилось. Быть просто человеком. Женщиной. Женой. Матерью. Поваром. Жизнь без демонов была утопией. Однако та жизнь, которую Пайпер вела теперь, была близка к этой утопии. Много семейных мероприятий, много времени с мужем и детьми, много дружеских встреч. И мало магии.
Хотя…иногда Пайпер казалось, что она чуточку скучает по сумасшедшим временам молодых и опасных Зачарованных. Но демоны не отступали совсем, они всегда незримо присутствовали рядом с сестрами. И это было даже полезно. Пайпер улыбнулась про себя: она и сейчас готова была дать отпор любому немытому демону, даже если он высунет голову из ближайшей кастрюли!
«Господи, как хорошо! – думала она, слушая отчет своего бухгалтера. Она не помнила уже, когда ей было так спокойно. Пожалуй, ни разу со времен существования «Силы трех».
У каждого свои представления о счастье. В юности Пайпер порой казалось, что ее жизнь скучна и приторна. Она смотрела на себя и видела серую, ничем не примечательную девчонку. Она никогда не была столь отважной и напористой, как Прю, и уж конечно, не походила на бесшабашную Фиби, «девушку-праздник». Втайне она завидовала сестрам и чувствовала себя ущербной. Ей думалось, что именно их жизнь – это и есть настоящее счастье. Получение волшебного дара не смогло полностью изменить ее взгляды. Но сейчас – Пайпер не смогла бы сказать, почему и как – она твердо знала, что счастье бывает разным. Оно не обязательно должно быть головокружительным ураганом, ярким фейрверком, бешеным водоворотом, уносящим в неведомые дали…Так же, как и любовь не всегда бесконечный восторг и мимолетное волшебство. Ее счастье было стабильным, верным, большим и ласковым, оно горело ровным пламенем, текло полноводной, широкой рекой, дышало стойким ароматом корицы и ванили и отдавалось в каждом стуке ее сердца. И это было именно то, чего она хотела всегда. Хотела, но боялась признаться. Боялась себе самой признаться, что не нужно ей ни быстрых романов, ни высоких должностей, ни независимости. Ей нужно было это – простое счастье простой девушки. Не серое, не скучное, не банальное. Просто ее.
Пайпер закончила дела в ресторане и, чувствуя, как всегда, пьянящее возбуждение от вида своего детища, прошла к двери, улыбаясь всем и каждому. Ей нужно было забежать за продуктами в супермаркет поблизости. Во время шоппинга она, как всегда, составляла список дел на завтра, раскладывая их по полочкам в темнорусой голове, поэтому не очень удивилась, когда налетела со всего размаху на чью-то тележку. Женщина быстро затараторила слова извинения и уже было развернулась в сторону кассы, стараясь поймать свой мысленный список, как вдруг этот голос остановил ее:
– Пайпер?


***
Пейдж тяжело вздохнула и решилась. Извиняться всегда нелегко, но особенно трудно пересилить свою гордость, когда ты, в общем-то, не считаешь себя виноватой. Но таков был совет Фиби, а уж чему-чему, а интуиции своей сестры Пейдж могла доверять. Поэтому, побродив немного по улицам и купив пару симпатичных вещичек, она заехала за сыном (каждую среду он проводил с кузенами, а за веселой компанией тщательно приглядывал Лео) и вернулась домой. Покормив и уложив Генри-младшего, полистала пару журналов. Но неизбежное настигло ее. В дверном замке заскворчали ключи, Генри распахнул дверь. Пейдж вышла в коридор их небольшой, но уютной квартирки и пытливо посмотрела на мужа. «Пора!»
«Какая она смешная, когда ведет себя как нашкодившая школьница. Эти опущенные в пол глаза, рдеющие щеки…Только бантиков в косичках не хватает…»
«Ну же, ну сделай что-нибудь, хоть поздоровайся. Я не могу…я же была права!»
«Еще минута, и я молча пойду ужинать. Хватит потакать ее детской упрямости. Черт, вот не думал, что жену придется воспитывать, будто мне на работе этого не хватает…»
«Подойди и поцелуй меня…»
«Пейдж, какого черта! Ну же…»
«Ладно, еще один раз.…Но больше я никогда не стану…»
– Генри, – разбил тишину ее голос, и муж мысленно рассмеялся. Она все-таки сдалась! – Я хочу извиниться, я…была… не права.Ты ведь действительно работал тогда, и я…
Он сделал шаг вперед и порывисто обнял ее.
– Да все нормально, Пейдж…
Она вскинула глаза.
– Правда?
– Я и сам хорош, я сорвался…Кажется, у меня проблемы. На работе завал, и все это так утомляет, что иногда я просто не могу себя контролировать…
– Тише, тише, – ласково зашептала она. – Мы со всем справимся вместе. Я могу что-нибудь для тебя сделать?
– О да.
– Что же это?
– Такой стресс.…Даже не знаю, что могло бы его снять лучше, чем…
– Немного позабавиться с твоей старой, скучной и совершенно непривлекательной женой? – промурлыкала Пейдж, потянувшись к губам мужа.
И услышала, как его голос тоже сорвался и перешел в шепот:
– Хм, здесь я с тобой абсолютно согласен…

***
Фиби хохотала. Усиливающаяся резь в животе и напряжение в скулах не могло заставить ее остановиться. Испуганная Кендис протягивала ей стакан воды, но Фиби отмахивалась, как могла, не замечая, что ее разбирает все сильнее. Она стала задыхаться, пыталась закрыть рот, но булькающие звуки вырывались из нее по-прежнему, бойко и беспрепятственно находя себе дорогу. Резкий звук телефона – и Фиби схватила трубку, опередив Кендис, но не успев подумать о том, что разговаривать она, в общем-то, еще не может.
– Алло! Да?...Ха-ха…Пайпер…Пайпер…подожди…ха-ха-ха…Я…я сейчас…
Фиби отставила трубку в сторону, рывком выхватила стакан из рук оробевшей ассистентки, силой влила в себя несколько глотков, проглотила и, стиснув зубы, вернулась к беседе с сестрой:
– Привет! Я…нет, все нормально…Ты уже дома?

***
– Чего это ты там хохотала как ненормальная?
– Это я хохотала? Ты еще Фиби не слышал! – возмутилась Пайпер.
– Да что случилось – то?
– Она приняла свою фанатку за сталкера и хотела вызвать полицию.
–Да уж, – улыбнулся Лео. – И что, она согласилась осветить встречу с Мэнди в своей газете?
– Она обещала поговорить с Элиз…Я, правда, в успехе не уверена, – продолжала она, раскладывая пакеты на столе.
– Но ведь это все равно приятно – что тебе звонят такие знаменитости и хотят сотрудничать!
– Да, ты прав, – немного рассеянно отвечала жена, открывая холодильник и расставляя баночки с йогуртом. Ей казалось, что она о чем-то забыла, поэтому мужа слушала вполуха и кивала невпопад.
– Пейдж заезжала?
– Да, забрала Генри…У них ссора? – полюбопытствовал Лео.
– Это что, так заметно? – против воли улыбнулась Пайпер.
– Прожив больше пяти лет в одном доме с твоими сестрами, могу доложить, что читаю их мысли, –ухмыльнулся Лео.
– Ах ты эгоист! – поддела Пайпер мужа, ероша его волосы. – Хоть бы постыдился так радоваться их переезду!
– А помнишь, мы сами хотели съехать? А все-таки не нам пришлось коробки таскать…– Лео извернулся, пытаясь поймать жену в объятья, пока она шла к раковине, и поцеловать, но Пайпер как раз ухватила свою забытую мысль и отстранила мужа.
– Я же тебе так и не рассказала, кого встретила сегодня!
– Пайпер…
– Нет, подожди, – Пайпер вырвалась из рук Лео, заправила выбившуюся прядку волос за ухо и вернулась к специям, которые кучей лежали в ее сумке. – Дай мне хотя бы убраться, нельзя же так все оставить…А! Представляешь, в супермаркете я видела Дэна!
– Кого ты видела?
– Дэна, ну, нашего бывшего соседа…. – она размахивала руками, закидывая пакетики с имбирем и чабрецом по разным шкафчикам, и тут вдруг почувствовала, что на кухне стало совсем тихо…и обернулась на мужа.
– Лео?
Лео был скован и, как ей показалось, напуган.
– Ты говоришь о Дэне Гордоне?
– Ну конечно…А что такое? – невинно моргнула Пайпер.
– Ничего –попытался улыбнуться тот, но жена физически чувствовала его напряжение – неудивительно, ведь за годы брака они стали практически единым организмом.
– И как он? Что он тут делает, он же переехал?
– Кажется, Дженни вышла замуж, и он оставил свою квартиру им. А теперь хочет вернуться в наш район…Здорово, правда? – Пайпер искренне недоумевала о причинах столь странного поведения мужа, поэтому старалась поддерживать радостный тон беседы, как могла.
– Я просто в восторге!
– Лео, да в чем дело? Дэн отличный парень, был так вежлив, пригласил меня на ужин…
– Что?!
Муж так переменился в лице, что Пайпер чуть не захихикала. О Господи, неужели это…
– А почему бы мне не поужинать с ним? Мы старые друзья…– это было жестокой провокацией, но поддразнить мужа ей хотелось слишком сильно, думать о последствиях было некогда.
– Пайпер! – выдохнул Лео.
– Неужели ты ревнуешь? Перестань! Это же так глупо, ведь столько лет прошло!
– Да, действительно! И с чего бы мне ревновать тебя к мужчине, из-за которого ты чуть было меня не бросила? Хотя нет, что это я говорю? – Лео сделал круглые глаза. – Ты ведь меня бросила! Ты бросила меня ради него, и эти несколько месяцев были самыми ужасными в моей жизни!
Пайпер стало неимоверно стыдно. Зачем она это затеяла?
– Лео…– она пыталась коснуться его плеча, но муж отвернулся.
Черт! Опять она все испортила! А этот день так хорошо начинался….

Хе) Читателей у меня стало чуть побольше...На здоровье


***
Пейдж тихонько лежала в постели, прижимаясь к мужу и слушая его ровное дыхание. Малыш тоже безмятежно сопел в кроватке, а вот ей не спалось. И не от тяжелых дум или стресса, а просто так. Хотя нет, если быть честной до конца, то уснуть она не могла от переполнявшего ее ощущения искрящейся радости.
Пейдж вспомнила, что с детства мечтала прыгать с парашютом. Ей, натуре непокорной и непосредственной, именно это – прыжок, полет, ветер, развевающий волосы – представлялось высшим проявлением свободы. В тринадцать лет выпал шанс осуществить свое стремление: она записалась на курсы, однако в ней сразу разоблачили несовершеннолетнюю и прогнали. Через несколько дней подруга рассказала жуткую историю об их общей знакомой, которая едва не разбилась, прыгнув с самолета, только оттого, что парашют не раскрылся вовремя. Эта история произвела огромное впечатление на Пейдж, и она решила не рисковать.
Почему-то воспоминание об этом вернулось, и очень ярко, через пару лет, когда она узнала, что не является дочерью своих родителей. Эти простые слова пошатнули ее мир. Опора была выбита из-под ног, и началось свободное падение…Через всю жизнь.
Именно тогда она и почувствовала, что какая – то злая сила словно бы вытолкнула ее из кабины самолета, а холодный воздух подхватил и принялся жестоко терзать слабое тело…Это жуткое состояние – стремительного падения, которое она не в силах ни замедлить, ни предотвратить – стало в каком-то смысле лейтмотивом всех дальнейших событий. Она убегала и напивалась, чувствуя, как все ближе и ближе надвигается земля, и момент столкновения неизбежен. А та авария…Она выжила, но только телесно. Ее суть, та составляющая, которая делала ее собой и выделяла из толпы других людей, разбилась вдребезги.
Курс реабилитации, желание помогать людям и новая работа…Внешне все будто успокоилось, но сестры-ведьмы снова пустили ее жизнь в полет. Череда битв, потерь, обретений и новых сражений, любовь и ненависть, могущество и слабость, минуты забвений и триумфов – все это подарила ей судьба, сделав одной из «зачарованных». Но несмотря на всю яркость и прелесть магической жизни, которую она продолжала любить, несмотря на горький опыт и трудности, не хватало чего-то стабильного и настоящего…Чего-то, на чем можно было бы укрепиться, взяв его за основу, и строить на этом все остальное. Чертов парашют не раскрывался, и Пейдж снова и снова летела вниз.
Но сейчас, ласково глядя на своего мужа и сына, ведьма ощущала необычную удовлетворенность. Неужели все так и должно быть? Неужели именно ей, независимой, невероятно эмансипированной и не признающей «скучных семейных радостей», как она их называла, именно этого и не хватало?
«Просто найди нужного парня», – промурлыкала про себя строчку старой американской песенки.
Именно так. Просто до глупости.
Генри не был ни выдающейся личностью, ни мачо, ни даже искушенным волшебником. Обычный парень. Добросовестный и немного занудный. Веселый, но трудный на подъем. Надежный, но все – таки несколько боящийся колдовских штучек своей темпераментной жены.
И только ему позволялись такие вещи, за которые любой другой схлопотал бы мгновенно. Ей безумно нравилось, когда он называл ее «упрямицей» и «дурочкой», когда оказывался прав, когда целовал ее по утрам – всегда одинаково! – а потом быстро дожевывал свой завтрак и убегал на работу. Нравилось, что с восторгом принял ее желание устроиться именно в то отделение, где трудился он. И прощал некоторые шероховатости, которые это повлекло за собой, вроде появлений внутри его кабинета в намного более обтягивающей одежде, чем то прописано в уставе. Наконец, Пейдж изумляла та терпеливость и вера в нее, которую муж неустанно выказывал. Она ведь до дрожи боялась серьезной семейной жизни именно потому, что не хотела быстро и позорно дискредитировать себя в качестве хозяйки и устроительницы быта. Но Генри покорно снес все ее подгоревшие тосты и непропеченные пироги, пересоленные салаты и обжигающе горячий кофе. Ни разу не вспылил, когда она чуть не уронила малыша или плохо справлялась с укачиванием…Напротив, он всегда поддерживал ее, уверяя, что необходимые навыки со временем сформируются, что она научится и сможет заткнуть за пояс саму Пайпер, у которой тоже, кстати, были проблемы. Это было удивительно. Она так привыкла к постоянной заботливой силе, которой он ее окружил, к чувству защищенности и уверенности в завтрашнем дне, что даже перестала бояться этой зависимости…Она наслаждалась ею.
Теперь, когда Пейдж стала женой и матерью, для нее в некоторой степени потеряли значение мнения других людей, которые, возможно, могли бы осудить ее яркий макияж, неумение правильно парковаться, торопливость, граничащую с бестактностью, которую она порой позволяла себе в общении с клиентами, за что не раз потом себя ругала, бутерброды неправильной формы и непонятный салат, которые она укладывала Генри на обед в герметический контейнер, не традиционные, а придуманные на ходу колыбельные, что пела сыну…Сейчас главным было лишь то, что все, что она делала или не делала, было хорошо для ее семьи. Ей стало необходимо, как воздух, лишь его одобрение. Для него хотелось быть привлекательной, желанной, успешной, ласковой…Оставаться суперведьмой и нежной мамой одновременно…Как ни странно, но чуть грустная улыбка Генри в ответ на какие-то действия и решения Пейдж превратилась для нее в настоящий компас, который – она знала – не сбивается. Он никогда не подводил ее, поэтому доверие к мужу только крепло. Теперь ей было достаточно одного его взгляда, чтобы понять, что именно она должна делать. Он мягко и бережно направлял ее, но никогда не посягал на личную свободу и оставлял право на последнее слово за ней. Она же, в свою очередь, старалась окружить его любовью и комфортом, удивлять и радовать снова и снова.
Семья – теперь Пейдж это знала по своему опыту – это не тогда, когда двое «тянут одну лямку», как часто шутливо поговаривал ее отец.Это тогда, когда двое помогают друг друг быть счастливыми. Преображая и бесконечно улучшая друг друга.
Пейдж прижалась к мужу, который от ее прикосновения забормотал что-то, и успокаивающе погладила по волосам.
Она больше не падала вниз с головокружительной скоростью, а плавно парила, и полет ее был тих и прекрасен.
Генри был ее раскрывшимся парашютом. Всеми ее раскрывшимися парашютами.
Навсегда.


***
Фиби тихонько улыбалась, чувствуя кожей спящего Купа. Она мысленно вернулась к сегодняшнему недоразумению, когда приняла новую ассистентку за сталкера, увидев на той наряд, идентичный одежде самой Фиби на одном из последних шоу. Ей пришлось укусить край подушки, чтобы не захихикать и не разбудить мужа. Господи, а ведь она готова была звать на помощь или читать заклинание, неизвестно еще, что было бы хуже – разоблачить в себе сумасшедшую или ведьму. Кэндис оказалась просто преданной поклонницей, которой взбрело в голову, что Фиби будет приятно увидеть свой стиль на помощнице. Да уж, остается только надеяться, что та не рассчитывала на прибавку к зарплате из-за этой клоунады!
Медленно женщина утрачивала осознание реальности…Сны ее, как всегда в последние несколько недель, были туманны и тяжелы, и оставили наутро только слабый отблеск каких-то сомнений….

***
Пайпер лежала в темноте с открытыми глазами. Собственное тело казалось ей неподъемным, чужим и враждебным. Да и в мыслях была сумятица…Она переделала кучу дел за сегодня, успела даже посмотреть по телевизору любимый фильм, поиграла с малышами, но даже это занятие, которое всегда было для нее утешением, удовольствием и радостью, не смогло облегчить тревогу. Лео за сегодняшний день не сказал ей ни слова.
Пайпер легонько приподнялась и увидела на той стороне кровати спину мужа. Даже сейчас она чувствовала воинственный настрой Лео, его обиду, сердитость – все это воплощалось в этой повернутой к ней спине.
Как его смягчить? Как пробить оборону этой спины?
Как говорила Скарлетт? «Завтра, я подумаю об этом завтра»?...

***
Пейдж неодобрительно оглядела смятую постель, в которой копошилось что-то бесформенное. Квартира, куда она переместилась, выглядела, мягко говоря, неряшливо. Она скрестила руки на груди и снова посмотрела на кровать. Было заметно, что из-под скомканных простыней кто-то выглядывает. Точнее, проглядывает. Наконец, белокурая голова чуть высунула кончик носа …
– Пейдж?
– Доброе утро, – язвительно поздоровалась та со своей подопечной.
Девушка продолжала потягиваться в кровати, видимо, не желая сбрасывать с себя оковы томительного сна. Пейдж начала терять терпение, когда на нее посмотрели два плохо открывающихся глаза.
–Ты проспала. Опять.
– Я знаю…Я…О о о…– девушка схватилась за голову, морщась и постанывая.
–Что, мигрень? Билли, где ты была?
Сердитый тон Хранительницы был удостоен более осмысленного взгляда: Билли явно стала приходить в себя и вспоминать не самые приятные детали вчерашнего вечера, а точнее, ночи.
Она задумалась, медленно поводя по комнате глазами, а, увидев разбросанное белье, вспыхнула.
– Пейдж, я…Я просто…
– Снова? Снова начинается это?
– Нет, нет! Я была в клубе, а потом…
Блондинка благодарно кивнула подруге, которая, вздохнув, переместила на кровать халат, в который Билли тут же стыдливо закуталась.
– Посмотри на меня. Я не хочу разговаривать с тобой, как с неблагополучным подростком, но ты меня вынуждаешь. Ты употр…– начала Пейдж и, тут же пожалев о сказанном, закусила губу, но было поздно: Билли вновь покраснела и потупилась.
Пейдж подошла поближе и осторожно присела на краешек кровати. Билли сжалась в комочек.
– Я не собираюсь тебя ругать, милая, я просто хочу помочь. Ну посмотри на меня!
С трудом ей удалось добиться нетвердого затравленного взгляда, который, однако, ни на секунду не задержался на ней, а принялся бродить по стенам.
– Я ничего не принимала, Пейдж, – выдавила Билли. – Поверь мне. Только пару коктейлей и пиво…
– Точно?
– Да,– два испуганных глаза уставились прямо на нее. – Клянусь тебе.
– Значит, алкоголь. Начали вы в клубе, а закончили, как я понимаю, здесь?
Билли зарделась ярче прежнего.
– Я просто хотела немного развеяться…
– А он предложил тебе пива? Послушай, – смягчилась Пейдж, проведя рукой по волосам Билли, – я не собираюсь отчитывать тебя за аморальное поведение. Это прерогатива Пайпер, – добавила она, и Билли несмело улыбнулась. – Я и сама в юности…– Пейдж запнулась и оборвала себя на полуслове, сочтя повествование о подобных деталях непедагогичным. – Неважно. Одним словом, дело не в том, что у тебя много связей. Я не считаю, что тебе это нужно. Да и ты сама так не считаешь, верно?
– Я не знаю. Я не знаю, Пейдж.
–Это не заполнит пустоту у тебя внутри.
– А что тогда? Что сможет ее заполнить?
– Мне ответ неизвестен, – прошептала Пейдж. – Только ты сама сможешь понять это. Однажды.
– Может быть, это я и пытаюсь сделать?
– Это не метод. Не возвращайся к прошлому, прошу тебя.
– Это не то, что ты думаешь!
– Правда? Я вижу то, что есть. Тогда все начиналось именно так.
– Но так не продолжится. Я не дура. Послушай, я знаю, что со мной было. Я адекватна, видишь? – Билли вскочила с постели и принялась вышагивать по комнате. – Вон там, в шкафчике, лежат таблетки на случай тяги. В тумбочке у кровати – открой, проверь! – номер телефона моего врача, он просил меня звонить в любой момент, когда возникнет желание. Куча брошюр с советами у меня в сумке. Я держусь. У меня есть все, что нужно. Поэтому ты зря теряешь здесь время.
– Ты действительно так считаешь? А мне казалось, что ты будешь рада меня видеть…
– Пейдж, вы сделали достаточно. Хватит. Дальше я сама.
– Я слышу это каждый день, но, поверь моему опыту, тот, кто говорит это, больше всего на свете хочет, чтобы ему помогли.
Карие упрямые глаза встретились с не менее упрямыми зелеными.
– Это не обо мне. Передай привет сестрам и иди.
– Билли…
– Я не прогоняю тебя! Я просто делаю то, что лучше. Я проспала, мне нужно поторапливаться, чтобы успеть хоть на половину занятий. А тебя ждет работа, ведь так?
– Всегда одно и то же. Ты закрываешься, словно…
– Пейдж, не сейчас. Прошу тебя. Я правда хочу побывать в колледже сегодня.
– С похмельем?
– Душ меня освежит.
– Тебя освежит только трезвый подход к жизни.
– Да-да-да…До скорого.
Пейдж скорчила гримасу, хоть на душе у нее было неспокойно. Как только она рассеялась в искрах света, Билли побежала в ванную, чертыхаясь на ходу.

Продолжим? Это 13 стр из 68 (чтоб читатели ориентировались =)


***
Фиби задумчиво вертела в руках карандаш и гипнотизировала лежащее перед ней письмо. В общем-то, письмо было короткое и простое, но почему-то вызвало у нее трудности. И даже ступор.
Чудесное утро, которое она встретила вместе с мужем впервые за долгое время, радостный завтрак вдвоем…Потом Куп отправился путешествовать по свету и соединять сердца, а жена, пообещав скучать, вытащила ворох писем из коробок, заполонивших кабинет (добрая половина стояла у нее в офисе), и стала работать.
Младшая в семье, Фиби никогда и не мечтала стать известной журналисткой, а уж тем более получить степень и прозвище «Купидон в юбке». Ей казалось, что учеба не ее конек, но, к счастью, она вовремя поняла, чем хочет заниматься. Выяснилось, что среди гор занудных учебников, многочасовой зубрежки и придирчивых преподавателей есть нечто по-настоящему увлекательное для нее. Врожденная интуиция, коммуникабельность, любопытство и интерес к людям привели к одному слову-ключу – психология. Этот ключ помог открыть потайную дверцу ведьминых амбиций и даже трудоголизма. Работу она нашла случайно, колонка советов в газете «Бэй Миррор» и не была напрямую связана с ее образованием, но оказалась именно тем, что было нужно. Карьера стремительно взлетела, в какой-то миг Фиби даже испугалась своих успехов и постоянной загруженности. Слава Богу, от работы отвлекала магическая составляющая жизни. Ну а потом в унылое существование Фиби вошел Куп, чтобы уже не покидать ее.
Именно тогда Фиби вдохновилась новой, потрясающей идеей: помогать людям находить любовь. Не в буквальном смысле, конечно. Существовали сайты знакомств, чаты, интернет-кафе, библиотеки, клубы, магазины, брачные агентства, кинотеатры, забегаловки, улицы и перекрестки…Множество мест, где люди могли познакомиться. Но Фиби имела степень по психологии, большой жизненный и любовный опыт, мужа-Купидона и хорошее чутье на людей. А самое главное, ее безумно заинтересовала мысль проверить свои знания на практике. Она бросала вызов самой себе и надеялась таким образом помочь и другим.
Схема была проста и гениальна одновременно: люди писали ей письма. Молодые, старые, среднего возраста, мужчины и женщины, разных национальностей, привычек, сфер интересов…Ей нужно было составлять пары. Каждое письмо она внимательно прочитывала и анализировала, иногда делая заметки. Обычно люди рассказывали о себе, своих увлечениях, любовных неудачах, а также описывали того человека, с которым хотели бы познакомиться через ее «любовный сервис». Конечно, полагаться на эти данные было нельзя, во всяком случае, доверять им в полной мере Фиби не решалась. Часто, как она убедилась на своем опыте, люди и сами не знают, чего хотят. Или бояться себя признаться в этом. А уж составить автопортрет…Каждый видит себя через призму собственных представлений и комплексов, и никогда эта картинка не отображает реального человека. Поэтому ей приходилось делать то, что было одной из самых трудных задач в работе, да и вообще в жизни – читать между строк. Думать, сопоставлять… Стараться за буквами увидеть человека. Конечно, ей помогали книги по психолингвистике, графологии и психологии, которые она бегло просматривала каждый день. И все же приходилось в значительной степени опираться на свои личные ощущения. На мимолетность и хрупкость первого впечатления от текста.
Понятно, что стопроцентного результата она не гарантировала. Более того, она вообще ничего гарантировать не могла. Она лишь предполагала, что два человека, которых она по письмам подобрала друг для друга и которым помогла обменяться адресами, могут почувствовать взаимную симпатию. Дальнейшее зависело от них. По возможности Фиби опиралась на географический фактор: знакомила людей из одного города или района, но это тоже не позволяло ручаться, что все сложится. Она могла ошибиться в своих выводах, и эти двое не захотят встретиться, даже живя в одном доме. Или, наоборот, пара из разных концов Америки или даже мира преодолеет большие расстояния, чтобы увидеться. В мире человеческих отношений все было сложно, зыбко и непредсказуемо. Никаких правил и закономерностей – души людей редко им подчинялись, а значит, каждый случай был уникален и неповторим. Итак, Фиби взялась за психологический эксперимент. Она не знала, сможет ли помочь хоть кому-то. Но смогла.
Ее завалили письмами несмотря на то, что в первом выпуске своей новой рубрики «В поисках любви» она несколько раз доходчиво объяснила, что не обещает желаемых результатов, что это пробный проект, что ответственности она не несет. Но люди поверили ей. И это воодушевляло.
Работа с письмами была запутанной и проходила в несколько этапов. После прочтения она записывала основные качества и требования, иногда в форме неясных образов и абстрактных формулировок, иногда – рисунками, схемами, каракулями…Затем прочитывала несколько писем подряд, пытаясь отыскать нечто сходное, это могло не читаться в описании, а быть просто эмоцией, восприятием…Так Фиби находила подходящего человека. Не всегда это удавалось сразу, иногда «трудные» письма откладывались и месяцами ждали своих «половинок». Тем, для кого пара находилась, отсылались письма с адресами друг друга, некоторыми советами, пожеланиями удачи и новым напоминанием о том, что автор рубрики не отвечает за возможные последствия этой встречи. Дальнейшие события могли развиваться, как угодно: люди становились друзьями (по переписке или «вживую»), приятелями, дело заканчивалось легким флиртом, романом, свадьбой, детьми… Последнее, конечно, происходило не очень часто, и не так часто, как хотелось бы, да и в таких случаях никто не мог сказать, что брак будет долгим и счастливым. Но Фиби настоятельно просила присылать истории наиболее интересных и плодотворных знакомств. Лучшие из них публиковались в «Бэй Миррор». Случалось и так, что подобранная пара катастрофически не складывалась, некоторые из разочарованных присылали грубые отзывы, другие – слали письма повторно. Фиби не отчаивалась. Она старалась радоваться каждой удаче, каждой успешной придумке. В конце концов, это жизнь. А сердца людей разбиваются и без ее участия…
Большой проблемой стало наличие мужа-Купидона. Фиби категорически не желала вовлекать его в этот проект и обращалась за помощью крайне редко, только в самых запутанных случаях. Иначе зачем вести колонку, если за нее все делает муж? Ведь смысл был именно в том, чтобы самой понять, увидеть, разгадать, решить этот ребус человеческих желаний…Азарт возрастал. Но приходилось осаждать себя, чтобы не заиграться, все-таки игра была крупная и серьезная.
Горы писем оккупировали ее дом и офис, часть из них была распечатками электронных посланий. Женщина физически не могла прочесть все, ей приходилось себя ограничивать, а уж осуществление обратной связи с читателями она давно переложила на плечи ассистентов. Проект набирал обороты, ему было всего семь месяцев, но в последнее время поток довольных ответов увеличился, а это только подстегивало Фиби. Она часто работала дома, иногда – по ночам, бывало, что и во сне она читала эти письма, что-то в них чиркала…Правда, несколько недель назад было решено обрабатывать только сто заявок в неделю, но и это был непосильный труд. И все-таки Фиби он приносил удовольствие, она увлекалась, задумывалась, уходила в мир чужих проблем, а в голове уже вызревала идея телешоу с участием созданных ее руками союзов…
И тут это письмо. Как обухом по голове.
Молли Платт, 29 лет…Нью Йорк.
Молли рассказывала о себе как о девушке довольно ветреной, привлекательной (что из чего вытекало, Фиби оставалось только догадываться), яркой, независимой, веселой…Из положительных качеств она, превращая свое послание в подобие анкеты, отмечала также открытость и сильную волю, из отрицательных – излишнюю беззаботность, упрямство и слишком подавляющую личность. «Мжчины кидаются на меня, но спустя некоторое время исчезают, испугавшись моей успешности и бешеного ритма жизни. Это излечимо?», – писала Молли. Другой ее проблемой было то, что с мужчинами, которые ей нравились, личностями харизматичными, но сложными и взрывными, отношения разрывались по причине, очевидно, слишком бурного их протекания. Она пыталась общаться с «хорошими» парнями, спокойными, положительными во всех смыслах, но очень скоро ей становилось скучно. Последний подобный роман длился, однако, два года, но сама Молли считала, что совершила огромную ошибку. Фиби несколько раз перечитала эту строчку: «Я наслаждалась уютом нашей почти семейной идиллии, рутиной и мелкими радостями, пока однажды не вскочила и не поняла, что почти заживо похоронила себя в этом…Он был нежным, заботливым, верным и замечательным, и наша связь казалась мне замужеством, но это все было не для меня, а он – совсем не мой. Мне нужно совсем не это».
Фиби погрызла карандаш и записала на листочке с клеевым краем: «Что ей нужно?». Как можно привести в гармоничное состояние эти две крайности…И нужно ли было?
Нужно…нужно…нужно…Слово зудело в подсознании противной пчелой, но вылетать не желало. Фиби вздохнула. «Ну что же делать с тобой, Молли Платт?»
А если ?...
Фиби схватила листочек с клеевым краем, написала слово «гармония» и жирно перечеркнула. Ей стало так хорошо от этого креста, что она решила поставить еще один. И вскоре от гармонии не осталось и следа.
Итак, что можно предложить взамен этого?
В течение следующего часа на листках появлялись разные варианты, которые тут же безжалостно уничтожались. Этот ребус был не так уж прост…
Молли Платт… «Кого же ты мне напоминаешь? Хм…Может, это просто распространенный характер…Или штамп? Или какая-то героиня? А вообще-то она чем –то на Пейдж похожа».
Фиби вспомнила бледно- румяную кожу, красную помаду и сверкающие глаза. Пейдж?
Сферы, упрямство и трогательная доброта…Генри…Свой путь…Скука?
Нет. Не то.
И тут на листочке ее рука будто непроизвольно вывела: «оставаться собой…даже если это трудно».
«Фиби! Да ты гений психологии!»
Она счастливо засмеялась, и листочки начали свое падение на пол.

***
Пайпер сердито задвинула шкафчик и посмотрела на часы. Полвторого.
«Если он не придет на обед, я…». Злости не хватало даже на додумывание фразы, пришлось в срочном порядке громко стукнуть кастрюлей, чтобы выплеснуть хоть часть накопленных переживаний.
Лео отправился на работу, то есть в Школу Магии, не позавтракав и даже не попрощавшись. Пайпер паниковала. Неужели ее счастливая семейная лодка может разлететься в щепки из-за такой глупости?
Пайпер так разнервничалась и накрутила себя мыслью о беззащитности Лео и опасностях, которые могут его подстерегать, что яростно замахала руками и взорвала пару пучков салата, увидев перед собой дым.
– Билли! Предупреждать надо!
Девушка часто появлялась перед ними так – со взрывами и прочими спецэффектами. Старшую Холливелл это раздражало, а Лео всегда подтрунивал над ней, советуя чаще слушать релаксирующую музыку и медитировать. Но его сейчас не было рядом…
– Привычка, – отозвалась блондинка, хватая со стола веточку непонятно как удержавшейся на нем зелени и принимаясь жевать. – Как делишки? Что готовишь и где Лео?
– Руки прочь от продуктов! – огрызнулась Пайпер и растроенно уставилась на рассыпанный салат. – Ну и что мне теперь делать? Эту запеканку нужно подавать на салатовых листьях!
– Да не парься ты так,– отвечала девушка, смахивая мусор в ведро телекинетическими пальцами. – Ну хочешь, я схожу в магазин?
– Не нужно, – грустно улыбнулась повар. – Лео все равно на обед, очевидно, не придет, а больше мне не для кого стараться…
– Пайпер…Что не так?
– Может быть, ты ответишь ей? – услышала женщина голос мужа. Лео с недовольной миной появился на пороге кухни.
– Слава Богу, ты пришел! – Пайпер порывисто обняла его, посылая миллион благодарений небесам и с неприязнью понимая, что часть из них все-таки достанется Старейшинам, которых она до сих пор недолюбливала.
Лео пытался отбиваться, но все было бесполезно.
– Пайпер, со мной все в порядке. Я хочу быстро съесть свой обед и вернуться в Школу.
Тон этих речей остудил Пайпер. Он все еще злился. И пришел только за едой, а не за примирением.
– Эй, ребята, да что происходит? – встряла Билли, теребя выбившуюся из прически прядку.
– Я накрою в маленькой столовой, Билли, ты ведь останешься на обед?
– Я? Да…– растерянно пробормотала та, уловив недвусмысленный взгляд ведьмы.
Когда все трое приступили к трапезе, беседа не клеилась. Девушка решила спросить напрямую:
– Слушайте, я понимаю, что это не мое дело, но вы всегда поддерживали меня, и я…Если здесь нет Фиби и Пейдж, чтобы помирить вас, расскажите, что случилось, хотя бы мне! Я хочу помочь.
– Ты хочешь знать, что случилось? – вскочил Лео, моментально вскипая. – Хорошо! Пайпер решила мне изменить…для разнообразия!
– Что о о? – взвилась Пайпер, сверкая глазами. – Что ты такое говоришь? Да еще при Билли, она же почти ребенок!
Билли хмыкнула.
– Пока я жива, не поверю, что такое возможно…Или тут какое-то заклинание-зелье имело место?
– Пайпер не нужно заклинание, чтобы найти себе ухажера! Это Дэн!
– Лео, ты напрашиваешься…
– Тихо! – опять влезла Билли. – Кто такой Дэн?
– Ее бывший, строитель-красавчик, – паясничал муж. – Пайпер всегда нравились мужчины, которые умеют работать руками, верно, милая?
– Во всяком случае, я не делаю из мухи слона только потому, что недостаточно уверена в себе! – не отставала жена. – Или это крылья тебе придавали уверенности? А сейчас что, боишься, что простым смертным тебя меня не удержать?
– Кто еще здесь ребенок?! Да вы сами ведете себя просто как дети! – закричала Билли, и на мгновение все стихло.
Лео угрюмо ковырял в тарелке вилкой, Пайпер, помолчав, скупо бросила:
– Просто я не думала, что ты станешь меня так глупо ревновать спустя столько лет…
Билли встала со стула и подсела вплотную к Лео, еле уместившись на крохотном клочке софы. Откинувшись на спинку, она скрестила ноги, отчего край ее мини-юбки задрался еще выше.
– Эй!!! Ну-ка слезь с моего мужа! – завопила Пайпер.
Билли торжествующе подпрыгнула.
–Вот видишь! Ты тоже ревнуешь, хотя и знаешь прекрасно, что я не представляю для тебя опасности, так как, во-первых, никогда не питала слабости к мужчинам предпенсионного возраста – извини, Лео (последовал сконфуженный взгляд) –, и, во-вторых, я не воспринимаю твоего мужа как объект противоположного пола – Лео, еще раз прости.
Бывший Хранитель смущенно улыбнулся ей, а Пайпер округлила глаза.
– Дело же не в этом…
– А в чем? Он ревнует тебя к твоему бывшему парню, и это нормально, ты ревнуешь его к любой малолетке, и это тоже нормально. Ребята, извините за грубость, но вы зажрались. Такую семью не каждому дано иметь, – Билли улыбалась, говоря это, но Пайпер знала, что слово «семья» отзывается в ней потаенной тоской. – Почему вы не бережете свое счастье? Быстро поцелуйтесь, и чтоб я видела!
Муж и жена нерешительно поглядели друг на друга.
–Я же не отстану,–предупредила ведьма.
Наконец, они неловко потянулись друг к другу, и Пайпер спрятала лицо на груди мужа.
– Вот и отлично, – закивала Билли, отправляя в рот один из изумительно воздушных круассанчиков Пайпер. – Все бы так решалось! Ладно, я побежала…Спасибо за обед, Пайпер, ты гений. Ах да, ты не передашь вот это Фиби?
– Билли…– угрожающе протянула Пайпер.
– Ясно, ясно, я сама. Не ругайтесь, совет да любовь. До завтра!
Очередная склянка с зельем была разбита об пол, и, отмахиваясь рукой от дыма, Пайпер процедила, обнимая мужа:
– Вот неряха…

Выкладываю большой кусок, так как в нем идет развитие одной темы


***
Обмануть ведьму было просто. Намного проще, чем он предполагал.
И почему они все считают себя невероятно умными?
Маленькая комнатка, которую удалось снять за фальшивые десять долларов, не очень спасала от ветра, который вдруг разгулялся на улице. Здесь было грязно и неуютно. Однако здесь никто не станет его искать и тревожить.
Как же достали все эти сочувствующие учителя, навязчивые социальные работники и прочие «неравнодушные»! Черт бы побрал их всех! Почему они вдруг всем скопом решили, что он нуждается в помощи? И как им в взбрело голову, будто бы каждый из них должен непременно внести свою лепту в спасение очередной «заблудшей овечки»?
Он усмехнулся, вспомнив глаза темноволосой ведьмы, когда она обнаружила, что комната пуста. Откуда ей было знать…?
Присев на кровать, которая, конечно, знавала и лучшие времена, как и кусок тряпки в пятнах, старательно выдававший себя за покрывало, поморщился от звука заскрипевших пружин. Да уж…Конечно, можно было найти и более подходящее жилище. Но почему-то ему до сих пор было несколько совестно обманывать людей. Кроме того, владелец гостиницы не стал проверять документов, покорно записал его под именем несуществующего человека и пообещал не выдавать информации о своем жильце, если таковая кому-то потребуется. Отличное прикрытие. Да и потом, разве есть дело до тараканов, капающего крана и прочих «прелестей» дешевой меблирашки человеку, который способен создавать целые миры?...

***
После утреннего разговора Пейдж до сих пор не могла прийти в благодушное расположение духа. Ее беспокоило то, что происходило с Билли. Конечно, как только она войдет в кабинет, работа поглотит и отвлечет ее, но некоторый осадок все равно останется. И никуда не исчезнет до тех пор, пока она не будет уверена, что у девушки все в порядке. Ну или хотя бы что-то в порядке.
Для нее Билли была… разной. Сначала очередная и не самая простая подопечная, затем подруга-ведьма, быстро и уверенно набиравшаяся опыта…А потом Билли стала предательницей. Обернувшей все то, что передали ей сестры, против них самих.
Да, были моменты, когда она ненавидела сестер Дженкинс. Например, когда стояла против них вместе с Фиби и Пайпер, зная, что безграничная сила Бездны владеет всеми. Зная, что победивших в этой войне не будет. И тем не менее, зная, что они уже не смогут остановиться.
Разумеется, ей «повезло», потому что участь Пайпер – выжить для того, чтобы оплакивать тела сестер – обошла ее. Стоя в тесной кабине лифта, Пейдж закрыла глаза. Она вовсе не была уверена, что Лео или кто иной смог бы оттащить ее, окажись она на месте старшей сестры. Она задушила бы Билли голыми руками. Слава Богу, этого не случилось.
И все же, несмотря на все произошедшее, казалось бы, так недавно, она никогда не испытывала негативных эмоций к Билли. Она ненавидела именно Высшую Силу, то есть то обезличенное воплощение магии, которое создали сестер Дженкинс вместе. Потому что только объединившись с Кристи, Билли стала представлять для них угрозу. Высшая сила была чем-то бездушным, ведь разум Кристи был затуманен, а потом она ловко напустила туману и в голову сестры. Предательство Билли нельзя не учитывать. Но невозможно ее обвинять. В конце концов, она понесла наказание. Гораздо более тяжелое, чем заслуживала.
Как же все это отвратительно, подумала Пейдж, следя за мигающими номерами этажей. То, что сделали Триады. Они ведь украли не только жизнь Кристи Дженкинс, но и ее личность. Было бы лучше, если бы Билли никогда не находила сестру. Точнее, то, что было лишь внешней оболочкой сестры. Но именно в этом заключался план Триады. И случилось то, что должно было случиться. То, что она много лет назад прописала в своей гениальном сценарии. То, из-за чего Билли до сих пор находится где-то между сном и явью, живя лишь вполсилы.
«Только бы не снова, девочка! Ты справишься. Я знаю. Только не надо снова…».
Лифт остановился на третьем этаже и выплюнул всю скопившуюся в нем толпу. Пейдж поздоровалась с сотрудником и зашагала в свой офис.
Она увидела, что приятель Генри, Мел, уже ждет ее у дверей, и невольно скосила взгляд на часы.
– Опоздала?
– Нет, – приветливо улыбнулся Мел. – Принес тебе папку с делом вот этой девчушки.
– Спасибо. Она уже здесь?
– Да, задержали сегодня. В школе.
Брови Пейдж взлетели вверх.
– Да-да, не удивляйся. Акселлерация затронула все стороны.
Пейдж заметила, что он ждет, когда она пригласит его пройти в кабинет и там обсудить дело, с которым он, вероятно, уже успел в общих чертах ознакомиться. Но именно этого она и старалась избежать.
– Я посмотрю, – мягко проговорила она, касаясь папки рукой. Так, нужно медленно ее забрать, а потом попрощаться.
– Я подумал, тебе будет интересно узнать детали из уст человека, который принимал участие в задержании. Эта девчонка не так проста, – торопливо рассказывал Мел.
– Мел, – голос Пейдж стал тверже. – Я бы хотела сама ознакомиться с материалами, если ты не против. Одна. Если мне понадобится твой совет…
Ну что ей сделать, прогнать его, что ли?
– Хорошо, – кажется, он смирился с поражением. – Я буду внизу.
Нет. Не давай ему чмокнуть себя в щечку.
Пейдж ловко увернулась и с улыбкой стала искать в сумочке ключ, а потом подняла глаза:
– Увидимся.
– Да. Конечно.
Она проследила, как он быстро сбежал по лестнице и скрылся в проходе.
Да уж. Черт знает что!
Открыв дверь, она проворно проскользнула внутрь и заперлась.
Ура. Свобода. Во всяком случае, на ближайшие десять минут.
Пейдж скинула сумку на маленький диванчик, куда обычно усаживались ее «клиенты», сняла пиджак и повесила на стул, а папка, переливаясь синими крапинками, исчезла в сферах, а потом снова появилась на столе. Включив чайник, вытянулась на диване и задумалась.
«Преследуемая навязчивым коллегой, скрылась в недрах рабочего места». Да, смешно.
Дело было в том, что она нравилась Мелу. Конечно, никаких улик и доказательств не было – она просто чувствовала это, как чувствует большинство женщин. И нравилась сильно, если не сказать больше, притом совсем не так, как может и должна нравится человеку супруга его приятеля.
Вообще-то Мел был симпатичным и веселым парнем, большим профессионалом. Но неравнодушие к Пейдж делало его каким-то занудой в ее присутствии. И два эти факта причиняли ей неудобства. Ей приходилось оставаться вежливой и тактичной, потому что она действительно не хотела его обижать, но в то же время твердо стояла на своих позициях – даже флирт между ними должен быть исключен. Вести себя одновременно аккуратно, но строго было для нее в новинку: она не была кисейной барышней и всегда либо подавала мужчине много надежд, либо отправляла его далеко и надолго. Здесь же приходилось курсировать между этими крайностями: она не могла отшить Мела прямым текстом, ценя его доброе обращение и помощь в работе, но слишком уважала Генри, чтобы дать своему невольному поклоннику хоть малейший намек на взаимность.
Интересно, подумала Пейдж, а сам Мел хотя бы отдает себе отчет в том, что слишком бурно выказывает свою заинтересованность?
Все это осложнялось еще и тем, что Мела и Генри связывала теплая дружба, которую оба очень ценили. Потому она и не говорила ничего мужу: зачем создавать ненужную напряженность? Вообще- то не в ее привычках было жаловаться кому-то, но уж очень много сил отнимало постоянное «лавирование». В магическом мире все гораздо проще: либо ты демона, либо он тебя. А человеческие отношения, особенно в коллективе, требуют работы над собой и постоянного самоконтроля. И это ей, человеку, привыкшему изъясняться резко и понятно, давалось пока с трудом.
Когда чайник вскипел, Пейдж достала из ящичка банку и заварила ароматный напиток. Затем устроилась за столом, и, попивая кофе маленькими глотками, открыла папку с документами.
Милли Гастингс, 15 лет.
Дата рождения – 4 июля.
Рост…
Вес…
Хронические заболевания…. отсутствуют…
Ученица…средней школы…номер… в … районе.
Родители…Мелисса и Джонатан Гастингс…
Характеристики из школы и центра детского творчества…
Распространение наркотиков.
Задержана в школе… номер… в 10. 50.
«Опять наркотики. Хорошо хоть, что…»
А вот что хорошо, она додумать не успела, потому что в дверь настойчиво постучали. Пейдж быстренько переместила чашку в стол, поправила прическу и открыла дверь, не вставая с места.
– Да, заходите.
– Я думал, ты заперлась, – сказал белобрысый офицер, поддерживая под руку эту самую мисс Гастигнс. Затем осторожно втолкнул ее в кабинет.
– Нет, с чего бы? Привет, располагайся.
Пейдж посмотрела на девушку. Милли оказалась очень худой и бледной, она как-то затравленно озиралась, но на тонких губах играла усмешка. Пейдж задалась вопросом, не употребляет ли она сама чего эдакого. Но даже несмотря на ссадины на локтях и неприятное выражение лица вид у нее был почти ангельский. Впрочем, усевшись на стул, она скрестила руки на груди и приняла подчеркнуто скучающий вид.
"Корчит из себя крутую девчонку. Все ясно. Ну что ж. Этим меня не удивишь, я сама была такой же, а может, и большей оторвой, а у крутых девчонок, как известно, нет срока годности".

***
Билли шваркнула ключом в замочной скважине и распахнула дверь. С того момента, как она утром в спешке покинула дом, в квартире ничего не изменилось, и беспорядок никуда не улетучился. Девушка вздохнула и принялась подбирать разбросанную одежду, попутно воскрешая в памяти детали вчерашнего вечера. Как же звали этого парня? Майкл? Мэтт?Митч?
На эти имена не откликнулась ни одна извилина в ее голове. Хм…
Вдруг Билли почувствовала озноб, ноги подкосились, и она вынуждена была неловко плюхнуться на кровать с охапкой вещей в руках.
Ей стало по-настоящему страшно.
Неужели Пейдж права, неужели снова?
Ее пугал вовсе не тот факт, что она совершенно не помнила, что делала в клубе, как долго танцевала и с кем провела эту ночь.Да, это было безнравственно, как сказала бы Пайпер, но сейчас не с этих позиций пересматривала она свое поведение.
Это слово…Это ужасное слово.
РАВНОДУШИЕ.
Билли вздрогнула и поежилась. Мысли тысячью осколков впились в мозг и заставляли ее вернуться в тот день…Сопротивляться было бесполезно. Она застонала, как от физической боли, и обхватила голову руками.
Кристи. Огонь. Жар. Крик.
Ее сестра убита.
Сожжена заживо.
В мгновение ока.
И убийца – Билли.

***
Пайпер Холливелл вдевала в уши жемчужные серьги и волновалась. Только что она потеряла больше пяти минут, застегивая крошечные обтянутые бархатом пуговки на своей блузке, и теперь выбивалась из графика, зато немного расслабилась, потому что вспомнила, как ходила в этом наряде на свидание с Лео, которое завершилось в спальне, и как муж бурчал и возмущался, мучая эти самые пуговицы, что производители подобного совсем не думают не только о женщинах, которые будут это надевать, но и о мужчинах, которые будут с них эту одежду снимать...Пайпер улыбнулась и в сотый раз провела щеткой по волосам. Кажется, все. Нужной гладкости и блеска она добилась. Да и вообще, уже пора.
Она фыркнула и снова поправила воротничок блузки, затем нанесла на губы немного прозрачного блеска и оглядела себя в зеркале.
Скрип двери – женщина нервно вздрогнула. Но это был Лео.
– Моя жена просто красотка, – он обнял Пайпер и зарылся лицом в волосы. – Я даже не знаю, стоит ли тебя отпускать одну на это шоу...
– Это не шоу, – жена осторожно освободилась и поправила прическу, – а всего лишь маленькое интервью. И я почти уверена, что мужчин там не будет.
Пайпер поймала улыбку отраженного двойника и осталась довольна своим видом. Совершенно так, как того требует случай: достаточно нарядно, но в то же время повседневно и не пафосно. Она выбрала черные кожаные брюки и белую блузку с нежным узором, отдавая дань классике, волосы убрала в хвост, и они сияли, ниспадая на плечи, добавила только серьги и тоненький браслет – комплект, подаренный сестрами на День Рождения. Скромно и лаконично. Да, деловая женщина Пайпер Холливелл была готова выйти и потрясти мир.
– И все же...
Лео не собирался отпускать ее, она бы и сама немного задержалась...Но нет. Беспокоить Пейдж по любому поводу – свинство, поэтому...
– Милый, мне пора. Ты заберешь детей?
– Конечно. Но я тебя уже ревную.
– Перестань. Я буду паинькой и попрошу удалить посторонних с площадки, – пробубнила Пайпер, принимая поцелуй напоследок и запихивая в сумку папку с бумагами. Отчетность, не более, но ей хотелось знать, что она сможет ответить на любой вопрос, хотя юридическая сторона никого особо, конечно, интересовать не будет.
– Нервничаешь?
– Немного.
– Ты лучшая жена, мать и бизнес-вумен в мире, а теперь еще станешь звездой телеэкранов.Так что успокойся и получай удовольствие.
– Постараюсь, – Пайпер вздохнула и захихикала, когда Лео принялся что-то шептать ей на ухо, провожая до двери. Они были женаты уже семь лет и все равно не смогли расцепиться, даже спускаясь по лестнице. Удивительно. Разве она могла бы вообразить такое?
Кинув взгляд на старинные часы, ведьма мягко оттолкнула мужа.
– Ну все, мне правда пора.
– Будь осторожна.
– Конечно, – и это тоже было очень традиционно и все же неизбывно мило. – Неужели ты думаешь, что под видом репортера ко мне подкрадется демон?
– Все возможно, – его глаза были тревожны. Как и всегда.
– Я буду. До скорого.
– Удачи.
– Пока.
Войдя в ресторан, Пайпер увидела, что съемочная команда уже здесь, и приветливо окликнула Мэнди. Яркая блондинка энергично пересекла разделяющее их расстояние, и женщины обменялись рукопожатием.
– Возможно, мы заявились слишком рано?
– Нет, нет, что Вы! Все отлично,–затараторила Пайпер, одновременно осаждая себя. Растерялась она скорее оттого, что эта скромная женщина ничем не напоминала ту вызывающую ведущую, которая украшала собой многочисленные телешоу.
Мэнди Хоуп совсем недавно сделала карьеру и преимущественно на скандальной почве. Молодая и амбициозная, она выбрала обличительный тон в качестве своей визитной карточки, что, возможно, не было в новинку для зрителей вечернего канала, но слышать подобные речи от привлекательной женщины, а не обрюзгших политиков или седовласых старцев они не привыкли. Пайпер любила эту журналистку и на экране, и в качестве автора статей, но порой жалела ее оппонентов. Язвительность Мэнди не знала промаха. Не претило ей также использование не самых честных методов, например, монтажа, выставляющего героев не в лучшем свете. Именно поэтому Пайпер несколько встревожилась, когда Фиби оповестила ее о том, что договорилась с ней об интервью, посвященном ресторану. А вдруг Пайпер станет звездой скандальной хроники? Но сестра уверила ее, что все будет происходить на ее условиях, что Мэнди помнит услугу, которую оказала ей редакция "Бэй Миррор"(что это была за услуга, Пайпер, понятно, не сообщили) и не станет выкидывать никаких фокусов. "Расслабься и наслаждайся, они готовы переснимать столько, сколько потребуется",–сказала средняя. Старшая Холливелл, тем не менее, надеялась, что все пройдет достаточно быстро, и мысли мучить съемочную бригаду капризами у нее не возникало. За время работы в клубе она поднаторела в вопросах стиля и хорошего впечатления, потому рассчитывала записать качественный материал с первого дубля.
– Фиби много рассказывала о Вас, – говорила тем временем Мэнди, а Пайпер украдкой оглядывала ресторан. Все было на месте и безупречно. Никто из персонала не опоздал, а само помещение сияло. Пайпер зажмурилась, открыла глаза, но картинка никуда не делась. Это происходит на самом деле!
– В чем дело? Вам плохо?
– Что? Нет, – спохватилась она.– Все в порядке. И даже лучше, чем в порядке. Я ...– и смущенно рассмеялась.–Я просто не могу в это поверить. Знаете, когда-то я завидовала бывшей однокласснице, потому что муж снял ее в своем шоу. А теперь я и сама...
Пайпер испугалась, что ляпнула не к месту, и замолкла, но собеседница, к ее удивлению, просто расцвела. Либо Хоуп и газету связывает какая-то жуткая темная тайна, либо стервозности в этой женщине на самом деле намного меньше, чем кажется. И такое, однако, бывает.
– Я понимаю, но Вам не о чем волноваться, мы все профессионалы своего дела. Тем более что здесь просто замечательно. Возможно, я стану Вашей постоянной клиенткой.
Женщины, смеясь, направились к одному из столиков, возле которого суетились работники. Хоуп представила ее некоторым членам своей команды (оказалось,что это были одни мужчины), и Пайпер вспомнила о своей невинной лжи. Потом журналистка велела ей присесть и устроиться поудобней, а сама отошла в сторону, активно обсуждая что-то с коротышкой по имени Сэм. Очевидно, велись последние приготовления.
– Через пару минут начинаем, – объявила Мэнди. – Я хочу сделать как можно больше дублей, чтобы было из чего выбрать. Это поможет показать Вас с разных сторон.
И действительно, как только прозвучала команда "Мотор!", Пайпер оказалась с головой засыпана самыми разными вопросами. Поначалу чуток растерялась, но получила пару советов и смогла прочувствовать, каково это – быть королевой ситуации, когда вокруг тебя все суетятся и все тебе угождают.
В перерыве она заметила где то у входа стайку смеющихся девчат и засуетилась сама, думая, что это клиенты.
– Пайпер, это всего лишь наши практикантки. Мастер-класс без отрыва от производства. Надеюсь, Вы не против пары лишних людей на площадке?
Пайпер замахала руками.
После того, как был сделан последний дубль, Мэнди поблагодарила ее за работу и сказала, что они желали бы поснимать еще немного, побеседовать с официантами, заглянуть на кухню...
– Так мы сможем получить более "живое" интервью, – объяснила Хоуп. – Если Вы не возражаете, конечно.
– Ну разумеется. Мне нечего прятать.
Попивая сок, она с удовольствием наблюдала, как снуют туда-сюда вышколенные официанты, как посетители листают меню, как дымящиеся блюда находят свое место на том или ином столике...Ей было чем гордиться. "Это твоя империя, Пайпер".
Среди развернувшейся кутерьмы цепкий глаз выхватил какое-то яркое пятно. Пайпер разглядела очень высокую хрупкую девушку с рыжими волосами. Она что-то громко доказывала тому самому мужчине, на которого указала журналистка, говоря о мастер-классе. Юная, еще несколько угловатая, несомненно симпатичная девушка, ее лицо показалось Пайпер знакомым. Издалека она напоминала младшую сестру периода огненных локонов. Но это, конечно, была не Пейдж. Это была Дженни Гордон.

***
– Я могу направить тебя к гинекологу, и он мне все расскажет. В подробностях.
Вообще-то таких полномочий у нее не было, но Милли-то об этом не знала! Поэтому, когда она отказалась говорить о своей личной жизни, Пейдж решила прибегнуть к маленькой хитрости. В ее планы не входило написание романа о жизни этой дамочки, но она знала, что наркомания часто ходит под руку с проституцией. Хотя ей всего пятнадцать…Но ангельское личико могло отлично приманивать народ.
Милли посмотрела на нее, в глазах блеснул огонек.
– Я не…У меня никого нет. И не было. Это правда.
Пейдж издевательски присвистнула. Эта девчонка своими закидонами уже здорово ее вымотала.
–Допустим, я тебе верю. И то лишь потому, что мне пора перекусить. Но вообще все, что ты рассказала, еще будет проверяться, – многозначительно добавила она и позвонила вниз, чтобы за Милли прислали.
– Я искренне надеюсь, что ты не врала мне. Потому что иначе эта ложь ляжет дополнительным бременем на плечи твоих родителей, – жестко заключила Пейдж. И увидела в дверном проеме лицо Мела.
– Я ее заберу. Как вы тут?
– Вполне неплохо, хотя мне ведь колония не светит, правда, Милли?
Девчонка окрысилась.
– Выйдем?
«Началось…».
Они оставили Милли внутри и, плотно прикрыв дверь, Мел заговорил:
– Слушай, что там насчет Кевина?
– Кого?
– Ну того парня. Который устроил пожар в колледже. И неожиданно исчез прямо из-под твоего носа, –было видно, что он с трудом сдерживает улыбку.
« Ну Генри, кто тебя за язык тянул?».
– А что с ним?
– Ты собираешься что-то делать? Парень ведь, возможно, представляет угрозу.
«И еще какую».
– Например?
– Разыскать его? Ну ты же его вроде как…потеряла.
И все-таки усмешка змейкой тронула его губы.
«Супер. Он теперь считает, что все бабы – дуры, которые даже за малолеткой уследить не могут. Но почему в таком случае ты все равно возле меня-то трешься?!»
А вслух сказала:
– Я думала об этом. Я найду его. И верну сюда.
– Ага? Наймешь частного сыщика? Или решила привлечь Генри?
Пейдж весело прикусила губу и озорно посмотрела на своего поклонника.
– Не-а.
– У тебя что, связи с ФБР?
– Может быть.
И, похлопав его по плечу, она бегом спустилась по лестнице и зашла в отдел хранения:
– Простите, у вас не оставляли вещей Кевина Джонсона? М? Расписка? Да, конечно. Да, благодарю…


***
– Ну надо же! Какая встреча! Поверить не могу!
Пайпер улыбнулась про себя. За долю секунды она успела охватить и понять Дженни целиком. В ней было так много детской непосредственности, но она изо всех сил старалась выглядеть старше своих лет. Находясь где-то на полпути между девушкой и женщиной, с мордашкой в форме сердечка, копной рыжих кудрей, большим пухлым ртом и в легком цветастом платье, Дженни Гордон была очень мила. Она ярко красила глаза, но это ей непостижимым образом шло. Заметив Пайпер, она бросилась навстречу, на ходу опрокинув бокал вина. Но Пайпер не могла рассердиться на эту девчушку, которую она помнила еще совсем желторотым подростком.
– Я тоже очень рада тебя видеть. Хоть это весьма неожиданно.
Заказав напитки, они уселись за столик.
– Как поживаешь? Ничего, что я на «ты»? – тараторила Дженни. – Ох, Пайпер!Сколько лет мы не виделись! А ты по прежнему красотка!
Дженни обладала удивительным свойством: с ней было необыкновенно уютно. Пайпер сразу почувствовала расположение к этому человеку, и все мысли вроде «Как мне разговаривать с племянницей бывшего любовника?» мгновенно улетучились.
– Спасибо, дорогая. Должна отметить, что и ты просто очаровательна. Ведь когда я видела тебя в последний раз…
– О! Это было так давно! И тогда ты точно не была звездой телешоу! Ну а я...– Дженни прыснула. –Ладно, не будем о старом! Как твои дела сейчас?
– Хорошо, – уклончиво отвечала Пайпер. – Вот, как видишь, открыла новое место.
– Да...И здесь здорово! Честно! Иначе сюда бы не набежала эта куча репортеров! Подумать только, когда я собиралась сегодня на занятие, я даже и не думала, что попаду на интервью с Пайпер Холливелл! Знаешь, я очень рада за тебя.
Пайпер видела, что та говорит искренне.
– Мне приятно это слышать.Как сама?
– Ну...я... – помешкала девушка и выпалила:
– Я теперь замужем!
– Ну надо же! И сколько уже?
– Четыре месяца.
Пайпер осторожно покосилась на узкую талию своей собеседницы. Ну и ну!
Девушка перехватила ее взгляд, глаза расширились, и ее тоненький смех разлетелся, словно горсть хрустальных бусинок, по всей комнате. Пайпер посмотрела на пол. Бисеринки пропали.
– Да нет же! Ух, Пайпер, ты как и все! Нет! Я не беременна!
Ведьма несколько смешалась. Дженни продолжала заливаться.
– Мы женаты четыре месяца. Понимаешь? И это не брак по залету, хотя ничего иного, конечно, тебе и в голову не могло прийти. Все реагируют одинаково.
Пайпер уже обрела почву под ногами, потягивая коктейль, она чуть насмешливо спросила:
– Не по залету, говоришь? Значит, по чему же? По любви?
– Понимаю, как это звучит. Но, пожалуй, да. По любви. Разумеется, в моем возрасте рано о таком думать...
– Дженни, – мягко поправила Пайпер, – я, может, и родила двоих детей и давно разучилась флиртовать, но мне еще не сто лет и даже не пятьдесят. Я не старуха. И вовсе не считаю, что...
– Да нет, все нормально, – ямочки выскочили наружу. Я и сама понимаю,что рано.Но, знаешь, мне надоело тянуть. Мы встречались полгода, и я подумала: раз нам хорошо вместе, то к чему еще два, четыре года этих свиданок? Хватит! Хочу понять, сможем мы жить вместе или все это так, по-детски. Ну и вот...
– Ты сама сделала предложение? – расхохоталась Пайпер. Это было так славно: сплетничать, как две школьницы, и забыть о том, что она Дженни почти в матери годится.
– Ты не поверишь, – умехнулась девушка. – Почти так. В общем, я намекнула. Все как-то само собой срослось.Теперь я жена. Довольно странно, но, как ни странно, приятно.
– Ясно, – подытожила Пайпер. – И кто у нас муж?
– Его зовут Чарли, и он рок-музыкант.
– Из "Dishwalla"?
Девушка захохотала.
– Да, Пайпер, это было незабываемо! Помню, как Дэн...дядя Дэн (хотя я уже давно его так не называю) кричал на меня. Ох, он был так зол! А мне так хотелось попасть на тот концерт! И я ведь все же пошла туда. Сейчас мне стыдно, но тогда...это было счастье!
Пайпер нахмурилась, но постаралась скрыть это от своей визави. Упоминание о Дэне кольнуло ее и заставило вернуться к мысли, которую она отодвинула на задний план. Но, взглянув на тараторку Дженни, она поняла, что еще рано заговаривать об этом. Тем более что разговор действительно увлекал ее. Поэтому она решила не сворачивать на предложенную колею, и, усилием согнав облачко, омрачившее лицо, сказала:
– Наверное, это отложило большой отпечаток, раз ты выскочила за рокера!
Дженни хихикнула.
– Возможно. Я знаю, что ты себе вообразила – пьянки-гулянки, секс и наркотики...Но для многих из них это просто имидж. Уж мне ли не знать!Мой лучший друг из этой тусовки, мы больше 10 лет знакомы, я видела, как он собирал группу...А Чарли пришел туда бас-гитаристом.
– Как называется группа?
– О, вряд ли ты слышала о них. Они еще не очень раскрутились, – смутилась Дженни.
– Значит, обеспечиваешь семью ты?
–Н у да. Точнее...Я очень хотела стать режиссером, но пришлось поступать туда, где можно было бы параллельно подрабатывать. И я пошла на оператора. Вот тот парень – Леон, – девушка указала на высокого бородатого мужчину из команды Мэнди, – настоящий мастер, мне повезло, что я с ним познакомилась. Он рад молодежи, приглашает нас с девчонками на съемки, показывает, что и как. И пару раз доверил снять мини-сюжеты для новостей. Деньги небольшие, но все же.
Чувствовалось, что она несколько поникла, словно нехотя признавалась – не словами, нет – что дела обстоят хуже, чем она делает вид.
– Да, понимаю, это непросто, – успокаивающе заговорила Пайпер. –Я и сама тяну всю семью.То есть...–поправилась она,– мой муж – преподаватель, работает с одаренными детьми, а таких много не бывает. Да и часто он трудится почти бесплатно, своего рода благотворительность...
Она ждала. Но Дженни, погрустнев, упустила нужное слово, она сидела отстраненной, будто Пайпер всколыхнула какие-то древние переживания.
– Дженни?
– Я в порядке. Извини,– она смахнула челку и с трудом улыбнулась.– Просто иногда становится тяжело. Тяжело думать, что надо было подождать с женитьбой. Чарли умница, из кожи вон лезет, да они все столько вкалывают, но пока почти ничего не получают в ответ. Но я порой забываю об этом. А так не хочется ссориться из за подобного...
– Но разве родители и дядя не помогаю вам?
– Родители? – горько усмехнулась девушка. –Слава Богу, нет! Я не хочу их видеть. И помощь от них не приняла бы, даже надумай они ее предложить.
– Не одобрили ваш брак?– сочувственно спросила Пайпер.
– Не одобрили? Ха! Да они меня чуть не прокляли. Знаешь, как ударил переходный возраст, они будто с цепи сорвались. Стали контролировать каждый мой шаг. Ох, как они бесились, что я вращаюсь в рок-среде! Стоило им увидеть байк возле дома, как я оказывалась под домашним арестом. Это так смешно вспоминать сейчас, но в ту пору я, конечно, не смеялась. Когда мы с Чарли стали встречаться, я была пай-девочкой дома, и они ни о чем не знали. А потом...Как только справила 18-летие, стала подумывать о свадьбе. Я серьезно! Ну и ... в общем, когда это случилось, я пришла домой и просто сказала: "Мам, пап, теперь я замужем". С ними чуть удар не приключился. А когда их "отпустило", чего я только не наслушалась, чего только не узнала про себя! Когда меня обозвали шлюхой, обслуживающей весь район, и посмеялись над попытками отыскать отца моего выродка, я еще как-то терпела, хотя, поверь мне, это было нелегко. Но когда они заявили, что меня наверняка обрюхатил какой то старый извращенец...Тут я ушла и закрылась в своей комнате. Счастье, что не привела Чарли с собой! Иначе мне было бы стыдно вдвойне, а они, небось, убили бы его, если не физически, так словесно. Потом я немного успокоилась, собрала свои вещи и ночью вылезла в окно.
– Ты вылезла в окно?
– Да, – рассмеялась Дженни. – Да там только два этажа, и я много раз так делала еще подростком, когда ходила на концерты. Родители ничего не знали. Потом я позвонила Чарли, он забрал меня к себе. И с тех пор я их не видела.
– И они не пытались тебя найти?
– Пытались, конечно. На утро поехали к Дэну, требовали сказать, где я. Ему пришлось врать. Под конец они уехали, обозвав его укрывателем, обвинив в том, что он меня избаловал. Будто бы он водил к себе подружек и развлекался с ними за незакрытыми дверями, когда я у него гостила! (Пайпер опустила глаза) Ну что за чушь! Мне так жаль, что пришлось и его втянуть в это...Удивительно...Раньше он меня постоянно отчитывал. Ох уж этот рыжий бесенок! Я была несносна, знаю. Но теперь мы лучшие друзья. Эх,вот так вышло, что из-за меня он поссорился и не общается с мамой. Знаю, что потом они еще искали меня, но безрезультатно...Мы снимали комнату, она оформлена на хозяина, и обнаружить нас было непросто. Хотя они еще терзали Дэна.И до сих пор терзают. Главное – чтоб не приехали "в нему" в гости, – она подмигнула.
– Вы теперь там живете?– спросила Пайпер, аккуратно проводя беседу, как корабль между рифов, в обход этого имени.
– Да...Это к вопросу о том, помогает ли нам Дэн. Он чудо! Я не знала, как можно принять такой подарок, но они вдвоем уговорили меня. Вряд ли мы когда-то сможем, но постараемся возместить это. Хотя я не знаю, как отблагодарить за такую доброту.
Пайпер снова ловко обернула разговор. Еще рано о нем...
– И ты не скучаешь по родителям?
Они с сестрами тоже рано стали самостоятельными, но семьи ей не хватало всегда. Мамы, отца, бабушки...И даже теперь, когда у нее была уже своя семья, свои дети...
Лицо Дженни вытянулось.
– Как сказать...Знаешь, я сильно обижена. Если они считают, что я никчемна, что я их позорю, то пусть так. Но зачем оскорблять человека, которого они даже не знают?И потом, я понимаю, что я с ними не посоветовалась, что для них это было неожиданностью, возможно, я и вправду действовала поспешно и необдуманно. Но, черт возьми, я вышла за парня, и пусть они уважают мой выбор. Мне с ним жить, а не им. Я говорю банальности, да? –покраснела она.
– Нет, вовсе нет.
– В конце концов, он не пьяница, наркоман, насильник или маньяк. Так что им еще надо? Почему бы не дать нам шанс?Если это ошибка, то это будет моя ошибка. Я говорю, как пафосная малолетка? (Пайпер помотала головой, и девушка продолжила). Мы стараемся. А они...Мне кажется, они меня предали. И это больно. Поэтому не хочу общаться сейчас. Если они не готовы принять меня такой, то значит, у них действительно больше нет дочери.
Для Пайпер это было понятно. Ее родители не противились ее счастью, хотя папе было тяжело примириться с тем, что его дочь связывает себя с Хранителем. Но были Старейшины, которые долго мучили влюбленных, прежде чем благословить их брак. И ей не нужно было объснять, как ожесточаешься против тех, кто пытается разлучить тебя с близким.
– Дженни...Они оттают.
– Думаешь? Может быть, однажды мистер и миссис Ханжа снизойдут и до нас, – саркастически проговорила девушка, но потом стала серьезней. – Хотя знаешь, я пока прекрасно обхожусь без них. Правда.
Пайп понимала, что Дженни лукавит, но ничего не стала возражать. Возможно, и она, и ее родители поймут, как пусты подобные ссоры, которые сейчас, конечно, кажутся им драмой века, и не без оснований. Но только они совершенно меркнут перед настоящим горем. Сестры Холливелл отдали бы все, чтобы вернуть тех, кого они потеряли. Смерть примиряет всех со всеми.
***
Это было невыносимо.
Билли плохо помнила, что происходило с ней в следующие минуты и часы. Ее сознание сыграло с ней дурную шутку, явно не желая сохранять детали этих событий. О своем состоянии она знала только со слов сестер, которые, пусть и неохотно, но поддались ее настойчивым просьбам и поведали, что…
Первые несколько мгновений Билли была невменяема. Когда до утомленного мозга дошла картинка смерти сестры, полученная минутами ранее, когда, наконец, увиденное было принято за случившееся, за непреложный факт, за действительность, за нечто необратимое, но реальное, она рухнула на пол и зашлась в рыданиях.
Эта истерика продолжалась долго, возможно, слишком долго. Холливеллы пытались привести ее в чувство, оттащить, вернуть в особняк, но все было бесполезно. Мышление девушки было затуманено, движения – бесконтрольны. Она царапалась и кусалась, хотела убить их, искалечить, разорвать на кусочки, как и каждого, кто к ней прикоснется. После того, как ведьмы, наконец, оставили ее в покое, вспыхнувшая звериная ярость, не найдя выхода, перекинулась на нее саму. Это было страшное зрелище: Билли вопила и бесновалась, пыталась рвать на себе волосы, ломать ногти, делать что угодно, чтобы как-то унять этот сочащийся сосуд в груди. Ей хотелось разодрать кожу в клочья, выпустить наружу кровь, мучить и истязать себя до тех пор, пока не притупятся все чувства, пока сознание не померкнет. В этой жуткой агонии не осталось ничего человеческого: воспитание, цивилизация, разумность были отброшены в сторону, стерты, уничтожены. Она больше не была Билли Дженкинс, она была животным, которое в своей жестокости не щадит даже себя самого. Животным, которое, попав в капкан, спасается, отгрызая себе лапу.
Снова и снова, снова и снова…Пока, наконец, не лишилась сознания, изнуренная своим собственным сердцем.
Очнулась Билли уже в комнате Фиби, где жила некоторое время до этого. Сначала надеялась обмануть себя, считая все случившееся – Великую Битву, предательство Кристи и ее смерть – сном, жутким кошмаром, в котором заплутал ее растерянный разум. Как бы ей хотелось проснуться дома и увидеть родителей! Но иллюзии не помогали, у них не было опоры, им не на чем было укрепиться и пустить корни, поэтому настоящее растоптало их в одно мгновение: открыв глаза и увидев встревоженные лица Пайпер, Фиби и Пейдж, Билли все поняла. Сестры суетились вокруг нее, а она смотрела на все остекленевшими взором. Только неимоверная слабость не позволяла ей уйти из этого гостеприимного дома. Она не хотела никого видеть. Слышать. Знать. Отупление, которого девушка ждала, как избавления, пришло. Билли автоматически здоровалась каждое утро с сестрами, глотала безвусную пищу, смотрела телевизор…Все внешние воздействия проходили сквозь нее, не оставляя следа. Жжения в груди это, правда, не успокаивало, но Билли радовалась своей апатии, считая, что это признак приближающегося конца.
Однако вскоре опять полились слезы. Они текли несколько дней, как из лопнувшей бочки. Ей казалось, что вместе с ними ее покидает жизнь…Но нет, сердце упрямо продолжало отстукивать свой ритм. Смерть, ласковая освободительница, видимо, забыла дорогу сюда.
А слезы не принесли облегчения.
Ничего не принесло.
А потом…
Она заперлась в комнате, опустила шторы и пролежала в темноте пару недель.

***
– Ладно, расскажи лучше, как тебе нравится быть женой, – попросила она, отмахиваясь от грустных мыслей; глаза заблестели в предвкушении.
– О! –хихикнула и чуточку зарделась девушка. – Вообще довольно приятно. Хотя и необычно. Я только привыкаю к незнакомому чувству. Многое совсем не так, как представлялось. Многое гораздо проще теперь. Да и вообще – удивительно постоянно быть вместе... по закону. Понимаешь?
Пайпер кивнула. Ей уже плохо помнились первые месяцы замужества. Но, вероятно, она пребывала в состоянии абсолютного блаженства, ведь для них с Лео быть вместе "по закону" значило намного больше, чем для простых смертных!
– Конечно, некоторые вещи, о которых никогда не задумывался, выплывают наружу. Мы ругаемся. Если разведемся, то из-за графы "неразрешимые противоречия", – Дженни задорно тряхнула головой, кольца в ушах зазвенели. – Он очень спокойный и с кучей здравого смысла. Я просто бомба. Знаешь, ору, а муж (Пайпер знала, что она сейчас смакует это слово на языке) скажет: "И зачем ты тратила деньги на краску, у тебя лицо сейчас сливается с волосами, никакого эффекта!". И ведь знает, что этот цвет волос у меня натуральный, а я уже не злюсь.
Пайпер подавила смешок: это было так похоже на ее собственную жизнь и отчасти на брак Пейдж и Генри. Вообще все сестры Холливелл были темпераментными особами, но каждая по-своему. Пайпер и сейчас еще порой выступала паникершей, Пейдж была жуткой упрямицей и часто капризничала, а в Фиби эмоции били ключом. И лишь Прю...
– Это нормально, – быстро заговорила она, замораживая закипающие слезы, но не своей магической силой, а усилием воли.– В этом и состоит прелесть брака. Когда вы так непохожи и так едины одновременно. Хотя у всех это происходит по-разному. Ну, Фиби могла бы больше рассказать тебе об этом.
– Фиби? Да, она просто супер. Я читала ее газету. А как Прю поживает?
Нет. Не плачь. Пожалуйста, дыши. Дыши. Глаза увлажнились, но, резко сжав губы, Пайпер заставила каждую мышцу замереть.
– Она...
Ну!
Пайпер закрыла глаза руками. Она ненавидела встречать людей из прошлого еще и поэтому. Ей опять стало стыдно, неимоверно, мучительно стыдно, что она сидит тут, живая, невредимая и при параде, открывает ресторан, раздает интервью и болтает о пустяках. Эту боль не унять и не измерить.Почему так, почему?
Ногти впились в запястье.
– Она умерла. Прю, она...
– Ох, Боже, прости. Пайпер, прости меня.
Женщина никак этого не ожидала, а Дженни подскочила и порывисто обняла ее. Ну нет. Нечего ее жалеть. Теперь она непременно разрыдается. А ей не хотелось, чтобы ее подчиненные видели ее такой – сломленной и беззащитной, с растекшейся тушью и красным носом. Черт! Какая тушь?! Второй прилив стыда и боли заставил ее задрожать, и Дженни еще крепче прижала к себе, словно баюкая.
Пайпер будто видела эту ситуацию на экране: вот она сидит, опустошенная, убитая мыслью, что даже сейчас ей гораздо важнее сохранить лицо, а высокая рыжеволосая девчушка пытается успокоить ее. Конечно, люди обернулись на них. Конечно, им любопытно. Конечно, Мэнди своей программой не сумеет спасти ее репутацию, потому что несколько десятков посетителей вкупе с ее официантами убедились, что Пайпер Холливелл на деле просто плакса.
Черт бы побрал эту Мэнди и всех этих людей! Сейчас ей так хотелось позволить себе быть слабой, просто громко заплакать на глазах у этой толпы и позволить Дженни пожалеть себя. Но нет. Они не поймут. И никто не поймет. Почему это всегда возвращается так ярко и так пугающе правдоподобно: она и Прю...Холодный ветер...Демон нападает...Прю падает...
Пайпер вздохнула и задержала дыхание. Нет, она не перенеслась в тот момент, хотя всегда так страстно об этом мечтала! Она все еще сидела за столиком своего ресторана, и рыжие локоны покрывали ее пальцы.
– Тише, тише, вот так...– бормотала что-то Дженни.
Ведьма аккуратно выпростала руки из-под волос, осторожно погладила девушку по спине, отчего Дженни, казалось, сама чуть не заплакала, и плавно, стараясь не задеть ни волосы, ни платье, привычным жестом вскинула руки. Ресторан замер.
"Мне нужна передышка".
Она медленно освободилась от объятий своей собеседницы и полезла в сумку за платком. Выражение лица девушки было столь сочувствующим, что у Пайпер защемило сердце. Ну почему ей не попалась какая-нибудь холодная стерва? Почему это именно милашка Гордон, которая, как и ее дядя когда-то, искренне переживала сейчас боль Пайпер?
"Я не хочу говорить об этом, но она не даст мне просто сменить тему. Она не поймет. Да и никто не поймет, что их сожаление мне ни к чему, что оно только усиливает боль".
Высморкавшись, она почувствовала себя несколько лучше. Затем несколько минут посидела не шевелясь, пытаясь думать о чем-то постороннем. Обернувшись,Пайпер поискала глазами и увидела то, что хотела найти, всего в шаге от себя – на соседнем столике. Она судорожно схватила рюмку вина и прополоскала горло. Все, она готова.
Вернув прибор на место, женщина снова уселась на стул и разморозила зал, одновременно восстанавливая объятие. Так и не пролившиеся слезы стояли в уголках глаз, и дышать было тяжело.
– Милая, все хорошо.
Она ласково отвела руки Дженни.
– Точно?
– Да. Все же я здесь работаю, нужно держать лицо, – стыдясь своих слов, добавила Пайпер. – Сейчас все наладилось. Мы узнали, что у нас есть сводная сестра, Пейдж. Ее рождение держали в тайне, потому что мама и ее отец...Их связь не одобряли.
Глаза девушки заблестели.
– Ух ты, прям как в мексиканском сериале!
– Да, точно, – кивнула ведьма. О, экранизации их жизни хватило бы не на один сериал! – Она нам очень помогла, поддержала. Мы очень близки. И нас...нас опять трое.
– Все еще живете вместе?
– Нет. Все замужем, у Пейдж сынишка, Фиби, думаю, тоже не станет медлить с этим. Сестры живут отдельно. Но мы часто видимся, потому что я не могу без них, как и они, надеюсь, без меня, – Пайпер черпала силу в своих словах, стараясь с помощью настоящего отгородиться от застарелой раны, утихомирить ее.
– Это здорово, – одобрила девушка. – Мне даже завидно, ведь я единственный ребенок.
– Это не страшно. Да, я горжусь своей семьей. Но и у тебя она есть. Я лишь пожелаю, чтобы ты однажды помирилась с родителями.
– Не знаю. Может быть, – Дженни замялась. – Пока я не готова. И не приползу к ним с покаянием, даже если придется бедствовать!
В ее глазах светилась решимость, и Пайпер усмехнулась про себя. Запоздалый юношеский максимализм? Или она правда серьезно оскорблена?
– Ну необязательно доходить до такого. Ведь у вас есть квартира, ты подрабатываешь, а муж....Главное – не сдаваться, мир шоу-бизнеса жесток, но вот увидишь, у них получится. Может, мне стоит заранее автограф попросить?
– Не знаю, – вздохнула девушка. – Понимаю, что должна верить в них, но порой просто нет сил. И кажется, что они стучатся в закрытые двери. Им уже столько раз отказывали, все ужасно придирчивые. Ты должна это знать, ты же и сама набирала артистов, когда... – И тут лицо Дженни озарилось, практически вспыхнуло. – Эй, Пай...Пайпер, ведь ты все еще держишь клуб?
– Да. И нет, – отрезала женщина, зная, что за этим последует.
– Что нет?
– Я не возьму их на работу только потому, что там играет твой муж.
Дженни смутилась.
– Да я об этом и не прошу! Но ведь ты могла бы их прослушать...Как и всех...На общих основаниях.
Секунду в Пайпер боролись бизнес-вумен и просто хороший человек.
– А они хорошо играют?
Дженни снова засияла, но через миг улыбка сползла с ее лица.
– Я хотела бы сказать "да", но не могу. Сложно судить объективно, ведь ребята – мои друзья. Я люблю их и их музыку. Но не имею права говорить, что они тебе подойдут.
Пайпер мысленно похвалила девушку: это были вполне правильные слова. Она вовремя спохватилась и повела себя достойно, отвечая честностью на честность. В такой мелочи тоже читалась личность.
– Хорошо, – Пайпер тепло улыбнулась. – Я посмотрю их, но время – деньги, так что пусть готовятся выложиться за 10 минут. Скажем...через неделю, во вторник, в десять. Это удобно?
– Да, конечно, – быстро ответила Дженни. – В клубе?
– В клубе. Пусть все приносят с собой. Инструменты...костюмы...В общем, ты знаешь. Помнишь адрес?
– Конечно.
– Но учти, Дженни, если они мне не понравятся, я не найму их. Никаких поблажек. Я долго и упорно вкалывала, чтобы "P3" занял то место, которое занимает сейчас, так что мы не можем позволить себе гнать халтуру, – Пайпер сама испугалась жесткости в своем голосе и смягчилась. – Но, думаю, все пройдет хорошо. Пусть постараются, мы молодым талантам всегда рады.
Дженни поджала губы в улыбке и закивала.
– Вот, возьми мою визитку, позвони накануне, чтобы окончательно все утрясти, о'кей?
Дженни взяла протянутую ей карточку и начала:
– Спасибо, Пайпер, ты даже не представляешь, как я...
– Пустое. Оставим это. Я и о своей выгоде пекусь, если что, и рада, если смогу помочь. Давай лучше о тебе поговорим. Скажи мне вот что, Дженни, – Пайпер приняла позу поудобней и выжидательно посмотрела на собеседницу, – что ты на самом деле здесь делаешь?

***
Темнота была подругой. Она позволяла снять границы времени и пространства, хоть ненадолго забыться и пустить воображение в полет. Билли представляла, что лежит, уютно свернувшись калачиком, в утробе матери. Или … в могиле. И то, и другое были два желанных места: в первое она хотела вернуться, чтобы никогда не выходить оттуда живой; второе могло подарить покой. В общем- то, траектория ее мыслей вела только из первого во второе, из точки А в точку Б, другого маршрута Билли не видела и не хотела даже придумывать.
А почему бы и нет? Если бы она никогда не рождалась, всем было бы только лучше. Без нее Кристи никогда не составила бы Высшей Силы, а значит, не была бы похищена и взрощена орудием уничтожения Зачарованных.А следовательно, и мама, и папа, и Кристи – все были бы живы и счастливы. Они были бы дружной семьей, родители не превратились бы в неудачников, скрывающими за постными лицами свою потерю, а Кристи… Кристи могла бы стать доброй ведьмой, помогающей невинным. Как сестры Холливелл. Возможно, они однажды встретились бы, но только для того, чтобы объединить свои силы для еще более эффективной борьбы с нечистью. Нерожденный младенец…Это повлияло бы и на жизнь Зачарованных. Не будь Великой Битвы, Пайпер не пришлось бы снова терять Лео, а потом и своих сестер, а мальчикам – отца и тетушек.Все было бы идеально.
Рассуждая так, Билли не могла увидеть ничего положительного в своем появлении на свет. Разве мир потерял в ее лице какую-то гениальную, талантливую или хоть сколько- нибудь значимую личность? Разве она была для кого-то, кроме семьи (хотя и здесь нужно сделать оговорку, ибо с родителями она никогда после той трагедии не была близка, а сестра…что ж, придется говорить, как есть: сестра ее просто использовала), так вот, разве была она кому-то, кроме семьи, нужна? Разве для кого-то она стала другом, близким человеком, возлюбленной? После смерти родственников у нее остались только сестры, они действительно заботились о ней, но вряд ли они очень горевали бы, если бы никогда не встретились с Билли. У них были семьи, приятели, работа, в конце концов, они любили друг друга, поэтому еще одна несмышленная «сестра» им явно была ни к чему…
Итак, каков же итог?
Нормальная жизнь для семей Дженкинс и Холливелл. И более сильная, яркая девушка. Кристи, а не Билли. Да, Кристи заслуживала эту жизнь гораздо больше, чем ее младшая сестра. Она была первенцом, она должна была стать опорой и радостью для родителей, замечательным человеком, доброй ведьмой.
Почему же?...
Разве это было справедливо? Билли не должна была жить, она не достойна была такого подарка, но ее наградили им, и к чему это привело? Столько горя для других людей, столько смертей и потерь, а она, она сама, разве она довольна этой данной ей жизнью? Разве она имеет ценность для нее? Кристи должна была занять ее место по праву сильной и более достойной .А Кристи мертва, причем убита рукою той, которая по недоразумению получила ее жизнь.
Если бы все можно было бы переиграть, поменять местами…Но теперь уже поздно.
И что остается?
Только чувство вины. Чувство вины и все сильней разгорающееся пламя в сердце.
***
Дженни заметно растерялась, отчего ее щеки запылали, а веснушки проступили еще ярче.
Но, тем не менее, она возмущенно воззрилась на Пайпер.
– Что ты имеешь в виду?
– То, что я не идиотка. О вас больше семи лет не было ни слуху, ни духу, и тут – на тебе! – я вдруг совершенно случайно встречаю Дэна, а потом и тебя. Вы что, за мной следите?
– Пайпер! Что за чушь? Я пришла на практическое занятие. Я ведь говорила, что Леон – мой преподаватель.
– Это я понимаю. Но странное совпадение, что твой мастер-класс случайно оказался моим интервью, ты не находишь?
– Глупости! Я могла оказаться на съемках любого другого шоу. И вообще…
– Но ты оказалась именно здесь. А теперь скажи мне, как ты считаешь, это красиво, когда дядя просит свою племянницу разнюхать о жизни его бывшей?
– Что? Нет! Дэн вовсе не…
Пайпер надавила чуть сильней:
– Значит, он все же просил тебя?
И Дженни сдалась.
– Ладно. Ты права. Он знал, что ты записываешь здесь видео и попросил попасть на занятие к Леону.
– Отлично.
– Пайпер…Поверь, здесь нет никакого злого умысла.
– Конечно. Только я не понимаю, почему Дэн Гордон не может оставить меня в покое. Зачем посылает тебя шпионить?
– Все не так! Ох, если бы ты могла понять…
Пайпер уловила знакомую боль. Боль за близкого человека.
– Хорошо, говори.
– Я сама хотела пообщаться с тобой. И я ничего не выпытывала, правда. Просто Дэн…он был так счастлив, когда встретил тебя, прожужжал мне все уши, собирался на ужин…А когда…ты отказалась…
У Пайпер легонько сжалось сердце. Она любила Дэна и была благодарна ему за каждый день, проведенный вместе. Это была, в конце концов, совершенно особая страница ее жизни. И пусть ничего не вышло, Дэн для нее всегда оставался дорогим человеком. И теперь…
– Дженни…Разве он…?
Все выплыло наружу в бурном потоке слов:
– Ох, Пайпер, вы были такой красивой парой, ну почему вы расстались? Я обожала тебя и с радостью назвала бы тетей! Разве ты не любила Дэна?
Говорить об этом с Дженни сейчас было верхом неловкости, но ей придется быть честной.
– Любила. Конечно, любила. Но иногда...дорогая, это сложно…Иногда этого недостаточно. В итоге мы расстались друзьями, а я теперь счастлива с мужем и детьми. Дэн отличный парень, я и сейчас вспоминаю о нем с улыбкой, сотня женщин была бы счастлива стать его половинкой…Он обязательно найдет свою единственную, если уже не нашел.
– Не знаю…Я уже сильно сомневаюсь в этом. Прошло столько лет, и дядя встречался с разными девушками, некоторые мне нравились, я порой была уверена, что все выгорит. Но он все еще один. Дамы были разные, но, знаешь, мне казалось, что все они в чем-то похожи. Пожалуй, все они чем-то напоминали тебя.
Пайпер до боли закусила губу. Она не решалась поднять глаза, чувствуя свою вину. Теперь весь ее обличительный пыл утих, и разговор стал ей неприятен. Ее многострадальное сердце сочувствовало бывшему возлюбленному, но что она могла поделать?
– Наверное, для него ты и была единственной. На свете все еще есть однолюбы. И теперь он повсюду ищет тебя, хотя сам этого не понимает. Он просил меня поговорить с тобой только потому, что любая весточка о тебе будет для него большим счастьем. Дэн всего лишь хочет узнать, как поживает женщина, которую он любил.
– Что ты хочешь от меня, Дженни? – подняла голову Пайпер, распаляясь. – Чтобы я бросила семью и сбежала с ним в Мексику? Или Дэн хочет просто быть моим любовником?
Она тут же устыдилась своих слов, но девушка напротив лишь вскинула бровь.
– Нет. Конечно, гнет. Он лишь хочет узнать, почему ты отменила ужин. Ты не желаешь его видеть? Презираешь? Я-то лично думаю, что это все из-за Лео.
Услышав любимое имя, Пайпер вздохнула. А девчушка-то прозорлива! Что ж, она все скажет.
– Да, Лео действительно не хотел этого.
– И ты пошла у него на поводу? Вот так легко отказалась? Ведь ты наверняка хотела увидеться со старым другом, как ты его называешь. Тогда ты была очень приветлива. Да и теперь я вижу это на твоем лице.
– Мне пришлось делать выбор. Ты тоже научишься, Дженни. Научишься думать за двоих. Я могла исполнить эту маленькую прихоть, которая, в сущности, ничего все равно не дает. И обидеть мужа. Или отказаться и сохранить гармонию. Вот и все.
– Ты очень любишь его, да? – глухо спросила Дженни.
– О да. Но, поверь мне, это не так уж просто. Любить кого-нибудь.
– Да, наверное. Послушай.Я понимаю, как все это выглядит со стороны. Но я…Я вижу, что ему тяжело. А дядя…Дэн, он единственный родной человек у меня. Но если все так, то ему остается лишь порадоваться за тебя.
– Скажи ему все, Дженни. Пусть он знает. И пусть знает, что ему нужно двигаться дальше. Нельзя цепляться за прошлое.
Тут к Пайпер подошел официант и зашептал что-то на ухо, она на мгновение отвлеклась и попросила Дженни подождать ее несколько минут. На кухне были какие-о проблемы с испорченным мясом, Пайпер моментально погрузилась с головой в свои заботы – нужно было позвонить поставщику и разобраться, разрывать договор ей не хотелось, ведь раньше эта фирма ни разу не подводила. Она потратила целые полчаса на выяснение обстоятельств и звонок директору, но все уладилось само собой. Правда, пришлось выплатить компенсацию господину, съевшему злополучные биточки, но это было сущем пустяком, так как ей удалось умаслить недовольного клиента, и он пообещал не отзываться о ресторане плохо. В суматохе она совсем забыла о своей гостье; вернувшись, Пайпер застала за столиком молодую пару с ребенком, которая передала ей записку со словами: «Будь к ним подобрее, спасибо. Вторник, 10 часов».

***
Осознание того, что затворничество не помогает избавиться от воспоминаний и навязчивых дум, пришло нескоро, но, как только это случилось, Билли отперла дверь и позволила сестрам увидеть ее – изнуренную и еще более ослабевшую. Дневной свет рождал резкие спазмы в глазах и мигрень, а первая же ложка бульона, заботливо приготовленного Пайпер, вызвала рвоту – организм девушки отказывался функционировать как должно. Она не удивилась бы, если, выйдя из комнаты, увидела бы в зеркале дряхлую старуху – ощущение времени стерлось, и казалось невероятным, что она пролежала в этом странном полусне-полубреду только несколько дней, а не лет.
Билли пришлось заново учиться ходить и разговаривать. Как только основные функции ее тела пришли в норму, она принялась за ремонт помещения, в которой жила.
Пайпер отсутствовала несколько часов – навещала друзей и забирала малышей из детского сада, но, зайдя поздороваться с Билли, ахнула: бывшая комната Фиби превратила в храм. Храм имени Кристи Дженкинс.
Повсюду была развешана одежда Кристи, разложены ее детские рисунки, фотографии, игрушки, листочки дневника…Словом, все, что Билли смогла обнаружить.Она впервые за все это время радостно улыбнулась Пайпер и попросила выбрать фото Кристи, которое ей нравится больше всего…
Это была новая, более хитрая тактика: если от боли невозможно скрыться, то, может быть, стоит бежать не от нее, а по направлению к ней? Билли сознательно окружила себя теми вещами, которые создавали видимость присутствия сестры и в то же время как нельзя лучше напоминали о ее смерти. Она не отгоняла свою тоску теперь, а стремилась как можно плотнее слиться с ней, чтобы стать одним целым. Это было близко к мазохизму: каждый раз, когда она чувствовала очередной приступ отчаяния и горечи, какая-то часть ее довольно оскаливалась. Уже скоро…
Когда же он наступит, тот самый момент?
Она ждала, что однажды сможет преодолеть эту границу. Что там, за этой точкой, за этим болевым порогом, пределом того, что она сможет вытерпеть? Когда станет невыносимо просто дышать, тогда она перемахнет за ограничительную линию одним прыжком.И начнется что-то новое…Что-то другое…
Она не знала, что именно ждет ее там. Может быть, боль просто отпустит. Навсегда. Может быть, все чувства просто притупятся. Может быть, сердце просто остановится. В любом случае, это будет спасением.
Поэтому больше их, этих вещей, которые говорят ей, что она убийца! Комнату, две, дом, целый мир! Пусть эти портреты окружают ее повсюду. Пусть эти строчки всегда напоминают ей о том, что маленькая девочка мертва из-за нее…
Проходили дни, но что-то по-настоящему странное происходило с Билли. В неверном свете луны глаза сестры оживали и впивались в тело сотнями иголок…О, они кричали, они вопили, эти страшные глаза, они показывали на нее пальцем, призывая всех в свидетели страшного преступления. »Убийца, убийца!»,–говорили они, и лица Кристи на всех фотографиях множились, однако слаженно кивали в поддержку этих обвинений. Они обступали ее со всех сторон, извергая красный яд, и Билли отмахивалась, отбивалась, защищалась, но глаза, руки, губы сестры продолжали наступать, даже телекинез не помогал справиться с ними. Вихрь из маленьких и взрослых Кристи хотел закружить ее, унести с собой. »Мы будем сестрами вечно, Билли…Я всегда буду твоей старшей сестренкой…Пойдем со мной! В моей могиле, там, в земле, есть маленькая комнатка, где мы сможем играть…И я никогда больше не обижу тебя, я отдам тебе всех своих кукол…Билли, почему же ты молчишь? Билли?»
Когда Пайпер обнаружила ее утром, забившуюся в угол, с горящими мутными глазами и множеством порезов от кусков стекла, на которые разлетелись рамочки с фото, очевидно, перемещенные самой Билли, она робко предложила обратиться к психологу, но услышала в ответ такой горький и зловещий смех, что в ужасе отпрянула.
– Я ухожу, Пайпер. Мне нужно жить одной.
Напрасно сестры и Лео пытались доказать, что она еще не вполне окрепла и оправилась…Билли осталась тверда в своем решении. Со дня смерти сестры прошло уже больше трех месяцев, но ни истерики, ни отрицание, ни самобичевание не помогли ни «оправиться», ни погибнуть. Значит, так оно и будет. Значит, этого уже никто и ничто не отнимет. А раз так, нужно учиться жить по- новому.
Не без проблем, но удалось- таки вернуться в колледж и снять небольшую квартирку. Все возвращалось на круги своя. Вот только – это Билли знала точно – ничего уже не будет по-прежнему.

Почти добрались до середины фика
***
Фиби блаженно вытянула ноги и чуть не замурлыкала. Как хорошо было после рабочего дня скинуть туфли и позволить гудящим ногам дышать! Она оглянулась по сторонам, но ее маленького маневра никто не заметил: сестра закрыла ресторан на час раньше, чтобы Холливеллы могли провести вечер по-семейному.
На этой неделе «У Пайпер» была итальянская кухня, и ведьмам с мужьями подавали разнообразные салаты, лазанью и вкуснейшие десерты.
Фиби с улыбкой посмотрела на мужа. Он был неотразим. Все семья, наконец, смогла собраться вместе, только детишек доверили заботам Виктора и няни. Как отметила Фиби, говорить о делах всерьез никто не хотел, все шутили и дурачились. Сейчас Холливеллы были совсем непохожи на могущественную магическую династию.
– И тогда ты сделал…что? – хохотала Пайпер, слушая рассказ мужа о каком-то трудном ученике.
– Нет! Не может быть! Лео, осторожней, так ведь можно и работы лишиться! – вторила Пейдж, падая от смеха на плечо Генри.
Фиби рассеянно хихикнула. Было шумно и много вина, поэтому она с трудом улавливала суть разговора. Ее сестры и зятья долго рассказывали друг другу о детях, и она потерялась в этом кружке советов «наш малыш», где заведовала старшая. Потом Пейдж, Генри и Лео заговорили о работе: все они так или иначе занимались воспитанием, а сестрица даже на двух фронтах. Но Фиби не поэтому чувствовала себя неловко. Не потому, что не могла поддержать ни одну из тем беседы. Несмотря на пару рюмок спиртного, веселую компанию и ненавязчивую музыку на заднем плане ей не давала покоя тревога, съедавшая ее изнутри.
Она пришла сюда, чтобы пообщаться с любимыми людьми, но сейчас не могла вставить и слова. Что-то было не так. Опять. Но что?
Быть психологом отвратительно. Если ты специалист в чем-либо, знания могут сослужить хорошую службу во многих ситуациях. Но когда доходит до тебя самой…Да, сапожник без сапог. Она безнадежно перечисляла себе все положительные составляющие своей жизни, но они не складывались в единое целое, не давали суммы. Можно сколько угодно твердить себе, что новое платье идеально сидит, что фасон подчеркивает фигуру, что цвет оттеняет сияние глаз…Но если ты чувствуешь себя в нем некомфортно, ты его не купишь. Так и здесь.
Ощущение тревоги невозможно удалить щелчком пальцев. Это не то же, что выключить свет или стереть файл. Нет.
Фиби откинулась на стуле. «Попробуй абстрагироваться. Ты не действующее лицо, а лишь зритель этого спектакля». Посмотрев на себя и остальных со стороны, она сможет понять, в чем причина.
Вот красиво сервированный стол. Вот три пары. Пайпер и Лео выделяются сразу. Стоит только остановиться, и в каких-то мельчайших чертах проступает тот факт, что эти люди давно знакомы. Давно вместе. Пайпер в лазурном платье без бретелек казалось удивительно юной. Во взгляде ее мужа читалось безграничное обожание. Фиби моргнула и снова посмотрела на них. Эта связь была так очевидна, она просто била в глаза. Казалось, окажись они на разных концах комнаты, города или даже мира – сверкающая связующая нить чувств станет вполне осязаемой и притянет их к друг другу.
Эти люди знали друг друга лучше, чем себя, но все равно находили новые причины, чтобы любить друг друга, и каждый день по-новому. Оба находили радость в том, чтобы быть здесь и явно развлекались, но источали смутное желание снова оказаться вдвоем. Фиби, видевшая всю историю становления этих отношений, уже не представляла одного без другой. Они удивляли ее тем, что находили романтику и красоту в простых вещах. Обыденность не убивала, а укрепляла эту связь. Поссорившись, они скитались друг без друга, словно потеряв все ориентиры, и умоляли судьбу поскорей помирить их. И были вместе, были вместе столько лет вопреки всему и всем и даже вопреки друг другу.
Вот Пайпер протянула Лео кусочек тирамису, а он, проглотив, весело обнял жену за талию. В этих жестах было столько ласки, интимности, что Фиби чуть не поперхнулась своим мороженым. Ей стало почти неловко. И она кинула взор на противоположный край стола, где восседала чета Меттьюс-Митчелл.
Этот брак она знала меньше, да и меньше понимала. Смертный и ведьма. Полицейский и Хранительница. Сложно представить более контрастный союз. Пейдж была в искристом зеленом жакетике и кокетливой юбке с разрезами, а Генри успел заскочить домой и сменить форму на костюм. О, здесь было еще много огня, лава переливалась через край. Настоящий вулкан, и порой взрывоопасный.
Пейдж напропалую флиртовала с Лео и Купом – в шутку, разумеется. Осыпала мужа колкими шуточками. В общем, рисковала. Но Генри, насколько могла судить Фиби, не обижался. Оба ходили по тонкой границе, но муж, похоже, точно знал, когда и как нужно осадить жену. Фиби понимала, что все это лишь бравада, что Пейдж, как маленькая непокорная лошадка, слушается каждого слова своего жокея. Наблюдать за ними было по меньшей мере забавно. Интересная пара. Она не решалась предсказывать. Если сохранят этот баланс и смогут ловить тот же драйв лет через пять, то все у них будет отлично.
И наконец она обратилась к себе самой и своему спутнику. И то, что она увидела, поразило ее.

***
Возвращаться по вечерам в пустую квартиру было невесело. Билли тогда только осознала, что тишина может быть громкой. Очень громкой. Оглушительной. Разрывающей барабанные перепонки. Убивающей.
Конечно же, Пайпер, Фиби и Пейдж часто навещали ее, хоть она их и не просила. Они пытались поддерживать ее, как могли, уповая на свой жизненный опыт, но опыт у них был разный, и советы они давали каждая свои.
«Ты имеешь право ненавидеть Кристи. Когда умерли мои родители, я ненавидела их. Я чувствовала себя брошенной и не хотела жить. Но, пройдя через сто кругов ада, нашла в себе силы остановиться и задуматься. Они не хотела оставлять меня. Они меня любили. Разве они желали бы видеть меня такой – разбитой, понемногу уничтожающей себя? С тех пор я прошла долгий путь, и настоящим подарком было узнать, что они все это время наблюдали за мной, поддерживали меня. И что они гордятся мной. Где бы она ни была сейчас, Кристи видит тебя. Она не хотела бы, чтобы ты страдала. Ты должна показать ей, что ты сильная. Должна выдержать это, милая. «
Да, Пейдж знала, о чем говорила. Но ее родители никогда не желали ей зла. И не она была повинна в их гибели.
«Послушай, Билли, – вторила ей Пайпер. Я многое потеряла. Когда погибла Прю, я сама готова была уйти вслед за ней. Правда. Я никогда не была так заполнена разрушительной яростью. Если бы не мои сестры…не их любовь…не знаю, разговаривала бы я сейчас с тобой. Без Прю я была ничтожеством. Я не знала, как мне идти дальше. Да что там идти! Было больно дышать. Больно говорить. Но посмотри на меня сейчас. Я совсем другой человек. Мне пришлось взвалить на себя всю ответственность за нашу семью, это бремя старшей сестры. И я не сломалась, хотя, видит Бог, это была непростая битва. Мы уничтожили Хозяина. Мы пытались изменить мир. Мы прошли через многое. И я знаю, что смогла бы повторить это снова. Не сдавайся. Поверь мне, если б только сумела – отдала бы все, чтобы вернуть Прю. Но это невозможно. И мне остается черпать уверенность в памяти о ней. Пусть она не с нами, ее дух спокоен, потому что я берегу нашу семью, как она когда-то. И, черт возьми, никто не сможет отнять у меня это! Все, что случилось, было трагедией, и я никому не пожелаю этого. Но, не пройдя через толщу боли, я бы никогда не стала такой сильной, как сейчас».
Конечно, Пайпер легко говорить! Она никогда не оставалась одна. У нее были сестры и муж, который боготворил ее. У нее была поддержка. У нее были те, о ком пришлось заботиться, и она жила если не ради себя, то ради них.
«Пайпер права, – компетентно заявляла Фиби. – Любая потеря есть испытание нашей стойкости. И жестокий урок. Мне своими руками пришлось убить мужчину, которого я любила больше всего на свете. После этого я перестала верить в любовь. В то, что я достойна счастья. Меня постоянно грызло чувство вины. И этот вопрос: почему? Что мы сделали не так? И знаешь... я тысячу раз старалась объяснить это себе, пока не поняла: это все равно случилось бы. Мы столько раз пытались просто быть вместе, отчаянно боролись…Но некоторые вещи просто случаются. Независимо от тебя, от нас. Вопреки всякому сопротивлению. Да, можно было бы все изменить. Повернуть время вспять еще раз. Но итог был один. Ты бы потеряла ее. Их. Нужно время. Ты миришься с этим. Не держись за прошлое. Отпусти. Я тоже боялась, что обречена на одиночество. Но теперь замужем и любима. Если у нас отнимают, то однажды нам вернут».
Разумеется, Фиби была права. Да и все они правы. Но для нее это было слишком. Она была совсем одна, и эти смерти, такие внезапные, одна за другой, лишили ее всякой веры. Не было сил что-то доказывать. Не было сил извлекать уроки. Не было сил даже смириться. Она смотрела на мир широко открытыми глазами, в которых была пустота. И уже не боль мучила ее, а беспомощность.

***
Мягкое тепло обволакивало и лишало сопротивления. Когда поцелуи стали настойчивее, она застонала. Хотелось раствориться в этом теле и забыть обо всем. Это там она была женой и матерью, над которой постоянно довлели слова «должна» и «нельзя». А здесь никаких запретов и границ не существовало. Здесь она была просто женщиной. Женщиной, которая истосковалась по ласковым рукам. Пайпер шумно выдохнула, когда эти руки стали творить с ней что-то невообразимое…

***
А жизнь медленно текла, огибая Билли. Она машинально ходила в колледж, обедала, писала конспекты и засыпала. И потом снова ходила в колледж… Все по кругу. Раз за разом.
Как-то раз сокурсники пригласили ее отмечать чей-то день рождения. Родители именинницы выкупили на ночь крутой клуб. Билли безразлично пожала плечами и согласилась. Ей было все равно. Какая разница – спать или тусоваться?
Но, как ни странно, было действительно весело. Даже Билли заразилась томной пьяной беспечностью. Несколько коктейлей – и ноги сами пустились в пляс. Растворяясь в шумной толпе, клубке разгоряченных тел, направляемой, словно языческая масса, бодрыми ритмами, она как-то забыла о себе, Кристи и родителях. Просто двигаться в такт…
Небольшое похмелье и проспанные первые две пары – небольшая расплата за полночи забытья. Всю неделю Билли держалась. Исправно ходила на лекции и пила газировку. Но она уже знала, что снова придет туда.
На второй раз, в клубе более дешевом и менее шальном, все прошло даже лучше. Стадо незнакомцев, море почти бесплатной выпивки. Она пару минут помешкала. Но терять было нечего. Хаос музыки звал. И к черту все!

Теперь Билли каждый уик-энд проводила в клубном загуле. Досадно было, что приходилось прерываться и возвращаться домой. Не сильно утешало то, что она всегда приходила с каким-нибудь «кавалером». Сначала они распивали бутылку, добирали недостающие градусы, потому что прикоснуться к чужому пропахшему смесью сигаретного дыма и пота телу Билли могла, только будучи пьяной в зюзю. Но после нескольких тостов все рамки для нее стирались, и тогда…Тогда они с каким нибудь Бредом, Питером или Майклом укладывались в постель. Вяло занимались любовью, чем-то обоим надоевшим и ненужным, однако старательно изображали пьяную страсть и увлеченность.
Наутро она почти ничего не помнила. Ни парня, ни как именно это происходило в этот раз. Но какое это имеет значение? Случилось, и ладно. Поначалу ей было как-то неловко, стыдно за свое поведение, но потом и это прошло. «Кавалеры» всегда угощали ее выпивкой, травили скабрезные анекдоты и не особо заморачивались по поводу ее хмурого лица. Хорошо еще, что никто из них не догадался ее обокрасть.

Так проходили недели, и Билли «подсела» на этот образ жизни. Она уже и не стремилась сдерживать себя. Функция контроля вылетела. Из развлечений выходного дня тусовки превратились в ежедневные утехи. В колледже она появлялась редко. Деньги заканчивались, и от заведений средней руки, которыми кишел Сан-Франциско, она перешла к укромным уголкам, где разливали непонятно что. Зато это бодрило лучше прежнего. Здесь безумствовала самая прожженная публика. Теперь у нее было несколько постоянных воздыхателей. Билли равнодушно спала с ними по очереди, а они за нее платили. Очень практично. Приходила она с одним, а уходила с другим, потому что «клиенты» предпочитали получать «стулья» заранее.
Билли избегала Пейдж как могла. Ей с трудом удавалось не срываться и не орать на сестер Холливелл, когда те осмеливались заявиться к ней домой. С каким удовольствием она бы испортила с ними отношения, чтобы никто – никто! – ее больше не трогал. Что дали ей их советы? Если им больше нечем помочь, пусть отваливают. Кудахтанье ее уже достало.
Становилось все трудней прятать выпивку в квартире. Но, в общем-то, не считая мелких неприятностей, все шло хорошо. Девушка быстро погружалась в пучину. В редкие моменты протрезвлений ей становилось противно, но следом приходила жалость. Садистское удовлетворение приносило это бичевание, а угрызения совести она топила в выпивке.
А потом это случилось. Кто-то из клуба дал ей наркотик.
Даже сейчас Билли гнала воспоминания об этих месяцах своей жизни – слишком мало она помнила, потому что полгода провела в почти непрерывном состоянии кайфа. Но того, что она помнила, хватало. Даже думать о том, каким кошмаром это все обернулось и чем могло закончиться, было страшно.
Слава Богу, она «села» на какие-то «легкие» таблетки (Билли усиленно делала вид, будто не помнит, что именно это было и как называлось, так велел ей врач, но также было ясно, что, вздумай она продолжить, в мгновение ока сможет их достать по самой выгодной цене). Слава Богу, Холливеллы среагировали сразу же, как поняли, что с ней. Нашли деньги и подыскали клинику. Она обещала вернуть им хотя бы часть этой суммы, но, даже заработай она миллион, это не поможет ей расплатиться.
Слава Богу, она выжила. Не то чтобы ей очень хотелось жить, даже сейчас она не ощущала такого желания. Но умирать она точно не хотела. Только не так. Не сдохнуть от ломки в луже собственной блевотины. Или, не приходя в себя, сгинуть от передоза. Нет.
Много чего было. Реальность, кайф, ломка, сон. Срыв. И все по новой. Нет смысла вдаваться в детали. Эту страницу она тоже закрыла. Но если уж Фиби советовала извлекать из всего происходящего уроки, то она знает один. Всегда думала, что ничего хуже ломки и быть не может. Когда тело, кожа, кровь, каждая клетка бунтует против тебя самой и приближает к краю, а все мысли мечутся в беспорядке. Когда каждый раз (а Билли переживала это неоднократно) кажется последним. Но нет. Намного страшней оказалось победить зависимость, очнуться, наконец, от дурманящего кайфа и посмотреть вперед незамутненным взглядом. Видеть, что ты победила и часть себя. И то единственное, за что цеплялась. Что без наркотиков впереди пусто. Необходимо было что-то построить. Но это будет последний бой. Она должна. Должна как-то справиться. Нельзя проживать жизнь механически, бездумно волочить ноги по земле. Ей придется заставлять себя откликаться хоть на что-то. Как-то реагировать. Пускай лишь рефлекторно. Поначалу. Пусть улыбка будет выдавленно-искусственной. С чего-то нужно начинать.

***
суждено нет ты выйдешь не лгал страх что спасай значит умного с этой не меняет болью на земле по-моему разрушить быть почему не меняет выбор нельзя творить мертв хватит взрослого бороться остановить жив

Фиби проснулась.

***
И снова все бросила. Поменяла квартиру и, долго не раздумывая, ушла из колледжа. Все равно из за зависимости она много пропустила и отстала. Все равно то, что она изучала там, было ей неинтересно. Хватит двигаться по инерции. Наверняка найдется то, чем ей действительно захочется заниматься.
Билли села и задумалась. Она честно взвесила свои сильные и слабые стороны. Затем расписала их на листке в таблицу. Среди ее плюсов значились: коммуникабельность, активность, любознательность, быстрота реакции, мобильность, обучаемость и креативность. Во вторую колонку она записала лень, поверхностность, непризнание авторитетов и упрямство. Стало ясно, что сидеть и зубрить она не любит. Наука тоже не привлекала. Билли хотелось какого-то драйва и свежих ощущений. Она решила поступать на журналистику.
– Ну нет, дорогая, – отнекивалась Фиби, услышав просьбу устроить тест. – Я вообще по образованию психолог. И писать не умею. А в газете меня держат, потому что я бренд. Так что развернулась и пошла. Давай, вперед. У меня дел по горло.
Но Билли знала Фиби и свою настырность. В итоге звезда «Бэй Миррор» велела ей сходить на любой фильм и изложить свои впечатления. Что и было сделано.
– Это никуда не годится. Абсолютно. Лучше тебе торговать пирожками. Так я подумала, прочитав это впервые. У теябя жуткий прыгающий синтаксис, и ты понятия не имеешь о логической структуре текста. Я не хочу тебя огорчать, но ты сама просила быть объективной. Но через пару дней я откопала твое эссе в дальнем ящике стола, когда искала отбракованные письма. И после второго прочтения оно мне понравилось гораздо больше. Точнее…Я не хочу тебя обнадеживать. Очень сыро. Но в твоей агрессивной манере и жесткости конструкций что-то есть. Это цепляет, правда, не всегда нравится. Но ты не холодна. Я вижу экспрессию и энергию, а это уже много значит. Конечно, не хватает знаний и практики. Точнее, их вообще нет. Конечно, я могу дать почитать это коллегам (тут Билли, краснея, вырвала листок из рук женщины, а та усмехнулась), но мое мнение такого: если будешь готовиться, поступишь. Ты этого хочешь?
– Думаю, да. Спасибо.
И она поступила.

Готовиться было не так уж сложно, весна пролетела, и Билли была зачислена. Она старалась. Учиться ей даже нравилось, потому что это вносило приятное разнообразие после всего того времени, что она выбросила на помойку. Ей неплохо давались многие предметы, вот только писать сама она пока еще страшилась и вечно утомляла Фиби своими вопросами о том, можно ли начинать статью с прямого утвержения, столько должно быть абзацев и прочим. Не что чтобы она этого не знала сама, но неуверенность в собственных силах подавляла и заставляла сомневаться в каждой строчке.
Неудивительно, что Фиби избегала ее. А Билли избегала любых знакомств. Она старалась ни с кем не сближаться. Порой ей хотелось поговорить с кем-нибудь, но тогда она просто слушала музыку или читала публикации известных авторов. Этого было вполне достаточно.
Она так думала. Но ошибалась. Сегодня ночью она была в клубе и вернулась не одна. Ох, не к добру…

– Билли? – Пейдж ловко переместилась прямо на диван рядом с блондинкой.
Девушка ойкнула.
– Я не помешала?
– Нет, валяй, – беззаботно брякнула Билли, стараясь смахивать слезинки как можно незаметней.
– Ты одна?
– А ты из полиции нравов? – парировала подопечная.
– А надо?
Девушки рассмеялись.
– Нет. Я одна,собиралась готовить доклад. И задумалась.
– Билли, – погрозила ей Пейдж. – Тебе сейчас не надо задумываться. Как-то раз ты задумалась и полгода провела в реабилиталке, помнишь? Встряхнись.
– Все в порядке. Правда. Ты что-то хотела?
– Да, – помедлила ведьма. –В ообще-то я хотела попросить у тебя помощи. Мне нужно…– она перевела дыхание, – распознать магию в человеке. Если она там есть. Ты ведь как-то раз делала это? Заговаривала листок?
– Да. И проверяла его на тебе.
– Вот об этом я знать не хотела, – поморщилась Пейдж. –Сможешь вспомнить то заклинание?
– Без проблем.
Билли плавно пошевелила ладонью – ящик ее тумбочки чуть приоткрылся, и записная книжка плюхнулась ей на колени.
Пейдж удовлетворенно кивнула.
– Кого мы проверяем?
– Одного парня.
– М!
– Билли. Это по работе, а я замужем. Но если ты страдаешь от одиночества, могу вас познакомить. Конечно, если он чист.
Девушка вспыхнула, и ее пальцы стали еще быстрей перелистывать страницы.
– «Чист» в смысле магии, а не наркотиков.
Они переглянулись.
– Не интересует.
– Но ты, похоже, и так не обделена вниманием, – напомнила Пейдж. – Вчерашний ухажер…
Билли метнула в нее убийственный взгляд.
– Вот оно. Сейчас.
Хранительница с удивлением наблюдала за тем, как по велению пальцев блондинки строки перешли с листка блокнота на маленький клочок бумаги.
– Вау. И давно ты так умеешь?
Билли пожала плечами.
– Ничего особенного. Тренируюсь иногда.
– Молодец.
– Держи.
– Просто сказать – и все?
– Да, вроде того. Там все написано. Ниже, – снисходительно улыбнувшись, показала Билли.
– Ясно. Ну,что ж, спасибо.
– Не за что. И…Пейдж?
– Да? – переспросила она, поднимаясь с дивана.
– Ты была права сегодня утром. Мне хочется рассказать кому-то о своих бедах. Но эти люди…Они не поймут. Я не хочу опять переживать все это. Нужно держаться подальше от таких мест. Мне это не нужно.
«У меня есть кое-что получше», – подумала она про себя.
– Я рада это слышать. И знай, что ты всегда можешь поговорить со мной. Хорошо?
Билли выдохнула «да».
– Тогда увидимся.
– Непременно, –сгримасничала та. – И я торжественно обещаю тебе, что отныне все мое внимание будет приковано к мистеру Дуайту.
– А это кто? – подозрительно скривилась Пейдж.
– Мой профессор. У него протез и пятеро детей. Завтра я читаю доклад по его книге.
– В таком случае удачи.
– И тебе тоже. С тем…парнем.
Пейдж присела в шутливом реверансе и перенеслась из квартиры. Билли тут же вскочила и в волнении заходила по комнате. К черту доклад! Она вспомнила, что произошло сегодня в колледже. Кейти Мейерс, довольно неприметная сокурсница, с которой Билли практически не общалась, неожиданно подошла к ней с каким то вопросом. Она ожидала услышать приглашение в клуб или еще куда и соображала, как бы повежливей и правдоподобней отказаться, но та произнесла совсем другие слова:

–** ****** ******* ******?

Сообщение отредактировал Psibi: Среда, 16 мая 2012, 18:56:40

Так как народ перестал отписываться, что, как, почему, я просто продолжаю выкладку


***
Изящные наручные часики показывали половину первого, и народу в ресторане стало ощутимо больше. Люди за соседними столиками громко разговаривали и смеялись. Заказанное ею полчаса назад миниатюрное пирожное с воздушной верхушкой стало понемногу оседать, и Фиби подумала, что съест его и вернется на работу. В конце концов, она ждала уже намного дольше, чем этого требовала ее совесть. И у нее тоже есть дела. Много дел.
Она осторожно приподняла тарелку и разглядывала лакомство, думая, как бы получше к нему приступить, когда ее позвали.
Пайпер, как всегда немного запыхавшаяся, быстро опустилась на стул напротив.
– Неужели, Пайпер!Я…
– Прости, прости меня!Крис опрокинул на себя банку варенья, и пришлось срочно отмывать его, чтобы он не пришел в садик чуть более сладким, чем обычно. Ты ведь знаешь, какой он изворотливый! На это ушло полчаса, а потом я…
Что случилось с сестрой потом, Фиби так и не узнала, ибо, мысленно хихикнув, представила младшего племянника (хотя подождите-ка! Теперь уже среднего, ибо младшим был Генри…Она опять с неудовольствием подумала, как быстро плодятся окружающие ее женщины), обмазанного вареньем с головы до ног, и вопль воспитательницы, которая была женщиной предпенсионного возраста и при каждом удобном случае восклицала: «Господи, Иисусе!». Затем она вспомнила Криса в возрасте двадцати пяти лет и подумала, что прилагательное «изворотливый» описывает его как нельзя лучше. Словом, когда она вернулась в разговор, Пайпер унеслась уже далеко, и сейчас речь шла о какой-то «ужасной пробке» и о том, «как ей жаль». Фиби сообразила,что прервать сестру будет, конечно, не самым вежливым, но, пожалуй, самый действенным способом перейти к сути дела.
– Эм…Пайпер…
– Ты меня не слушаешь?
– Нет. Давай ты сразу объяснишь, зачем вытащила меня из офиса в разгар работы. Мы виделись вчера, верно? И почему встречаемся здесь, а не у тебя?
Фиби осмотрелась. Местечко, где они сидели, принадлежало к заведениям типа «чуть-чуть недо-люкс». Мило, конечно, однако в ресторане Пайп ей было как-то уютней. Да и платить там не приходилось.
– Тихо. Конкуренты.
Кодовое слово сразу растолковало Фиби, что Пайпер снова объявила охоту, но не на демонов, а на самые популярные места в городе. Места, специализирующиеся на еде.
Пайпер кивнула официантке и попросила принести фирменное блюдо.
– Сейчас посмотрим, –потерла она руки.
– Разве тебе так важно быть самой крутой бизнес-леди в Сан-Франциско? – умоляюще спросила Фиби.
– Нет. Но у меня двое детей, немного умирающий клуб и муж, который работает не за деньги, а для удовольствия. И потом, быть лучшей – приятно, верно?
– Ты превратилась в акулу бизнеса. Мне страшно.
– Фибс, ты ведь тоже начинала с маленькой колонки в не слишком известном издании. А теперь открыла проект международного масштаба.
– Ну, до этого еще далеко, – сдержанно усмехнулась Фиби. Лесть сестры, как всегда, достигла цели: она не могла больше сердиться.
– Хорошо. Пока несут заказ, я могу рассказать…
– Да что случилось? И почему об этом нельзя было поговорить вчера? Это из-за Лео? Вы же вроде помирились…Точнее, Билли вас помирила. Слушай, а она молодец, – зачастила Фиби так, что Пайпер успокаивающе подняла руки.
– Сейчас. Мне просто неловко говорить об этом с тобой. Но придется…–к удивлению сестры, старшая Холливелл действительно стушевалась.
– Так, теперь я начинаю нервничать, – угрожающе процедила средняя. – Ты что, правда изменила Лео?
– Типун тебе на язык! Ты что?! Конечно, нет…Ладно. – Пайпер вздохнула. – Ты помнишь, несколько лет назад тебе снились эротические сны? Ну тогда, когда мы еще боролись с Суккубом.Ты была с ней телепатически связана, а в конце сна убив…
– Я помню, – мрачно улыбнулась Фиби. – Дальше?
– Ой, извини, – спохватилась Пайп. – Так вот…У меня нечто похожее. То есть не Суккуб, конечно, но …в некоторой степени…
– Снова Райдер? – Фиби почувствовала, что заинтересовалась. Да и очень забавно было видеть, как мать двоих детей становится румяной от подобных разговоров.
– Нет. Хуже. Райдер был выдуман…А это…это реальный человек.
– Хм…Какой-нибудь стареющий актер? Мел Гибсон? – Фиби прикидывала что-то в уме, втайне поддразнивая сестру. Продолжая перечислять имена, он потянулась за бокалом с вином, который еще так и не пригубила. – Джордж Клуни? Нет, у меня язык не поворачивается назвать его стариком. А может, это…
– Фиби. Это Дэн.
Фиби фыркнула, и глоток вина, который она начала смаковать на языке, вдруг изменил траекторию своего движения и направился… совсем не туда. Она громко закашлялась, а когда приступ чуть спал, расхохоталась.
– Фиби! – прошипела Пайпер. – Тише!
Фиби опять рассмеялась, а потом ее снова накрыл кашель. Несколько секунд Пайпер сочувственно на нее смотрела, а затем злорадно сказала:
– Так тебе и надо! Нечего смеяться над старшей сестрой.
– Ох…– выдохнула Фиби. – Я платила за это вино пятьдесят долларов не для этого, Пайп. Спасибо.
И тут вспомнила о причине своего веселья:
– Что?! Дэн?
Несколько человек за соседним столиком обернулись и сурово посмотрели на нее.
– Извините, – пролепетала ведьма. – Я…– она опять хихинула, но взяла себя в руки. – Я буду говорить тише.
– Вот поэтому я и вытащила тебя сюда, – Пайпер понизила голос, подавая пример Фиби. Не хочу, чтобы в моем же ресторане с подачи сестры об мне распускали всякие сплетни.
– Прости. Ох. Так, мы говорим об одном и том же человеке, Дэне Гордоне, сексуальном соседе?
– Рада видеть, что ты вдавалась в детали, – съязвила Пайпер и сделала предостерегающий знак рукой, ибо к ним с тарелкой чего-то овощно- мясного приближалась официантка. Быстро расставив приборы, она с милой улыбкой удалилась.
– А у них симпатичная форма, – заметила Фиби.
– Зато мясо слегка недожарено, – еще не закончив жевать, торжествующе произнесла Пайпер. – До моего Тео им далеко!
– Ой, теперь еще и Тео. Пайпер, сколько у тебя любовников? – подмигнула Фиби.
– Смешно, – буркнула Пайпер, пытаясь определить, насколько хорош гарнир.
– Слушай, ну и что с того, что тебе снится Дэн? – спросила Фиби, принимаясь за свое пирожное. – Если бы мне снились мои бывшие, то все мои сны были бы жаркими,–ухмыльнулась она. – Кстати, сколько раз это было?
– Один. Всего один. Но я не уверена,что это не повторится сегодня ночью. Просто там было все в таких красках…
– Значит, у тебя хорошее воображение.
– Фиби, я могла произнести имя Дэна во сне! Лео и так злится за то, что я согласилась поужинать с ним – впрочем, ужин я все равно отменила – а теперь он точно уйдет от меня…
– Куда? В Школу Магии? – осведомилась Фиби, вгрызаясь в нежное суфле. – Сомнительно.
– Что ж, – изрекла Пайпер, промакивая губы салфеткой. – За мясо «тройка», за салат «пятерка», обслуживание – «пятерка», интерьер…как ты думаешь?
– Интерьер? «Четверка». Вон та штора просто ужасна, – подсказала сестра, к счастью, Пайпер не заметила насмешки.
– Да, «четверка», итого семнадцать баллов из двадцати. Смело вычеркиваю его из списка конкурентов.
– Смелая Пайпер Холливелл вынесла вердикт. Обжалованию не подлежит. Так что там с Дэном? – спросила девушка, запивая лакомство коллекционным вином.
– Не знаю…Меня это очень смущает. То есть, наверное, это дело обычное…Но мне не по себе. Думаешь, это значит, что я думаю о Дэне?
– Знаешь, что сказал бы тебе старик Фрейд? Игра подсознания. Ты встретила Дэна, вернулись воспоминания. Твой мозг переработал их вот в такую форму. Речь идет о неосуществленных желаниях. Ты этого хотела – ты это не получила. И восполняешь во сне.
– Одно имя Фрейда, конечно, уже впечатляет, – усмехнулась Пайпер. – Но неосуществленные желания…Не знаю, как ты со своей неуемной страстью к подслушиванию, подглядыванию и влезанию в чужие дела это упустила, но так и быть, открою секрет: мы с Дэном спали. И не один раз.
– Я в курсе, но спасибо за подтверждение, – Фиби сначала хотела обидеться, но передумала. На это не было времени. – Да, вы с ним спали, но тогда ты еще не была замужем за Лео. У тебя не было сыновей и семи лет брака за плечами, верно? Я бы сказала…–она призадумалась. – Я бы сказала, что это кризис среднего возраста. Не буквально, конечно. Но встреча с человеком из прошлого, которому ты предпочла другого мужчину, естественно, всколыхнула мысли вроде: а что, если бы все было иначе? Если бы я выбрала его?
– Но…– пыталась протестовать Пайпер, но сестра не позволила:
– Да, мы обе знаем, что это невозможно, что Дэн не выдержал бы нашей магии и так далее…Но это знаем мы, а не твое подсознание. Оно анализирует, просчитывает варианты, делает переоценку. Знаешь, как в магазине. Когда скапливается много товара, нужно произвести учет и поменять цены. И ты делаешь нечто сходное.
– Это нормально?
– Да. И это не значит, что ты не любишь Лео. Что недовольна вашей семьей. Это просто такой механизм. Ну то есть я так думаю.
– И что мне делать?
–Наслаждаться. Пайпер, если Лео как-то узнает, то пошли его ко мне, и я повторю это еще раз.
– Не смешно, Фиби! А что, если в следующий раз, когда мы с Лео…ну…
– Боишься, что вспомнишь о Дэне? Или будешь представлять его? Если ты спросишь меня, то я не думаю, что это случится. Сны и фантазии – разные вещи. И вообще, тебе везет. Мне последний месяц снится что-то очень странное. Точнее, я не знаю, что это, но ощущения не самые приятные…Хотя с чего бы это? Именно сейчас, когда…
Раздался звонок, и Фиби резво отыскала телефон в сумочке.
– Это меня. Алло! Пейдж?
– Привет!
– Привет! Что-то случилось?
– То есть в то, что горячо любимая сестра может позвонить тебе просто поболтать, ты уже и не веришь? Ладно, ты права. Случилось. Я не могу найти Билли.
Фиби сделала сестре знак, что ничего экстренного. Пайпер достала пудреницу и занялась лицом.
– Ты где сейчас?
– У нее на квартире, но ее здесь нет. На занятиях тоже. И сигнал… он очень слабый. Я не могу соориентироваться.
– Я не видела ее сегодня, – встревоженно отвечала Фиби. – Ты думаешь, она попала в беду?
– Не знаю. Плохое предчувствие.
Ее настроение передалось Пайпер, которая теперь вслушивалась в разговор, надеясь по репликам понять, что же произошло.
– Не надо паниковать. Она молодая девушка, могла просто пойти куда- нибудь развлечься…
– Вот этого я и боюсь, – голос Пейдж задрожал. – Надо позвонить Пайпер, может быть, она виделась с ней.
– Нет, стой. Пайпер здесь. Мы вместе.
– Вы там что, замышляете против меня?
– Да брось ты, – Фиби лихорадочно придумывала, что сказать, чтобы не отвлекаться от главного. – У Пайпер атака на конкурентов, а я просто оказалась поблизости, вот мы и решили пообедать вместе.
В этот момент Пайпер пыталась объяснить ей, что о Дэне Пейдж лучше не знать, дабы не возникало лишних вопросов (как будто Фиби сама этого не понимала!), а Пейдж, нервничая, затараторила что-то о группировке демонов…Слушать обеих одновременно было мучительно, и Фиби передала трубку Пайпер.
– Успокой ее, а я пока расплачусь.
Их заказ вышел немного дороже, чем рассчитывала Фиби, но зато Пайпер властной рукой старшей сестры, кажется, удалось убедить Пейдж, что не стоит сразу предполагать худшее.
– Ну и что там? – осведомилась она, когда Пайпер протянула ей мобильный.
– Договорились встретиться у нас через двадцать минут. И поискать кристаллом.
– Пайпер, я не могу. Мне нужно вернуться в редакцию.
– А что, если с ней действительно что-то случилось? Вспомни, сколько раз мы не обращали внимания на такие вот мелочи, а потом жалели.
– Слушай, не думай, что мне все равно. Это не так. Но у меня нет двадцати минут. Наш новый главред очень строжится. Сама понимаешь, первая неделя, нужно создать авторитет. А превращать всех коллег, которые меня раздражают, в индюшек уже кажется неоправданным удовольствием.
– Хорошо. Пошли.
– Эй, куда ты меня та…
Пайпер действительно схватила сестру за руку и потащила в направлении туалета. Зайдя в небольшое помещение, которое она, как человек практичный, тут же окинула оценивающим взглядом, отмечая про себя детали, касающиеся удобства и функциональности, ведьма отпустила Фиби и тихонько позвала: «Пейдж!».
– С ума сошла?
– Тише, Фибс, закрой дверь и не злись. Это все в твоих интересах.
Когда голубые искорки не появились, Пайпер замотала головой и немного громче и настойчивей сказала:
– Пейдж, ну пожалуйста!Ты нам нужна.
Вскоре они обе увидели недовольную мину младшей сестры, которая возмущенно взирала на Пайпер:
– Я вновь пыталась настроиться на волну Билли, а твой сигнал все испортил! Благодарю, Пайпер. В чем дело, мы же собирались…
– Знаю, но планы изменились. Перенеси нас в особняк, времени нет.
– Как же мне надоело быть вашим поездом, – проворчала Пейдж, взяв сестер за руки.
– Да, мы тоже любим тебя, солнышко, – хихикнула Фиби, когда они начали растворяться в сферах.
Оказавшись на чердаке, сестры-ведьмы мгновенно приступили к делу: Пейдж расстелила карту и взялась за кристалл, Пайпер и Фиби обратились к Книге.
– А что, если заклинание заблудшей ведьмы?
Пейдж коротко кивнула.
– Ищите и выписывайте. Стоп. Нам в любом случае понадобится какая-то ее вещь.
Пайпер растерянно пожала плечами.
– У нас ничего нет, когда она уезжала, то все забрала с собой.
– Придется тебе вернуться на квартиру, – посоветовала Фиби.
– Хорошо, я сейчас.
– Не задерживайся, – попросила Пайпер.
– Само собой.
– И…Пейдж?
– Да?
– Будь осторожна.
Девушка состроила гримаску, исчезая в потоке света. Фиби удивила серьезность тона сестры.
– Так, заклинание я нашла….Ты считаешь, ее там может поджидать опасность?
– Мы ничего не знаем, – Пайпер вздохнула. – А Билли все еще остается « темной лошадкой».
Фиби, наморщив лоб, взяла ручку и листок и подошла к сестре.
– Ну нет, она не ….Пайпер, нет! Даже не думай об этом.
– Почему?Я готова поверить во что угодно. Даже в то, что Кристи жива и теперь…
– Прошу тебя, не говори этого, – Фиби отчаянно покачала головой. – Ты можешь поверить, что все это был спектакль?! Разве так можно сыграть? Ты в это веришь?
– А ты нет? Я просто пытаюсь мыслить здраво.
– Это бред.
– Я бы не была так уверена. Кто угодно может использовать Билли, чтобы подобраться к нам. Если, конечно, это не она сама. Разве затишье не удивляет тебя? Что-то надвигается…
Фиби закончила переписывать заклинание и шумно выдохнула.
– Я понимаю твою озабоченность и даже подозрительность. Но я очень хочу, чтобы ты ошиблась.
– Я тоже, Фиби. Я тоже.
– Ее нет слишком долго?
– Пейдж!
Сестра возникла перед ними с гребешком в руках.
– Надеюсь, эта вещь достаточно личная.
– Все прошло гладко? – напряженно спросила Пайпер, и Фиби замерла. Тишина в паузе между вопросом и ответом, казалось, вибрировала и звенела.
– Да, никаких проблем, – беззаботно отозвалась Пейдж и взялась, было, за кристалл.
– Ты уверена? – наседала Пайпер.
– Да, а в чем дело?
– Мы думаем, точнее, есть вероятность…– тщательно подбирая слова, начала Фиби, – что Билли может быть опасна…
– Чушь! – резко оборвала ее младшая ведьма.
– Вот и я так же сказала, а Пайпер…
– Это лишь обычные меры предосторожности. Если все обойдется, то я с радостью извинюсь перед вами.
– Ладно, – бросила Пейдж. – Скоро мы все узнаем. За дело.
Она подняла нить с подвеской, а сестры обступили карту. Шнур начал медленно раскачиваться, и скоро амплитуда колебаний достигла максимума, но тут девушки услышали позади шум. От взрыва.
Резко обернувшись, они уставились на Билли.
– Привет.
Фиби сосредоточенно разглядывала блондинку. Старшей сестре все же удалось заразить ее недоверием, поэтому сейчас она вся внутренне сжалась в комочек, как пантера перед прыжком. За годы борьбы с демонами Фиби научилась мгновенно концентрироваться, при этом сохраняя на лице расслабленную полуулыбку. Так, не вызывая подозрений, она несколько секунд тщательно инспектировала стоящую перед ними девушку, стараясь обнаружить нечто чужеродное хотя бы в одной черточке. Она знала, что сестры сейчас делают то же самое. Они видели колдунов, скрывающихся в медальонах, перевертышей, оборотней; демонов, притворяющихся другими демонами, волшебников, насылающих иллюзии, демонов, прячущихся в лампах, зло, маскирующееся под их друзей или родственников, а иногда даже самих сестер; невинных, обернувшихся чародеями, демонов, из которых выпрыгивали другие демоны…Все это позволило им понять: внешность обманчива. Да и не только внешность. Сама Билли уже однажды обманула их, пусть и невольно. Поэтому приходилось осторожничать. Даже в мелочах.
Однако блондинка выглядела так же, как и всегда, может быть, только была чуть менее оживленной (хотя Фиби и не помнила, когда в последний раз видела ее по-настоящему веселой и бодрой).
Она заметила, что ее сестры пришли к такому же выводу, и все трое позволили себе немного расслабиться.
– Билли, где ты была? Почему я не могла найти тебя? – строго, как на допросе, спросила Пейдж.
– О, просто гуляла. В парке. А это…Не сердись, я просто поставила блокирующую сигнал защиту.
– Что ты сделала? – мгновенно разозлилась ее Хранительница.
– Это был маленький эксперимент. Не волнуйся, я уже отменила заклинание. Но должна же и у меня быть какая-то личная жизнь!
– По-моему, я никогда не нарушала границ твоей интимной зоны, разве не так?
Фиби и Пайпер с улыбкой наблюдали за этой мини-перебранкой. Похоже, все Хранители в той или иной степени испытывали проблемы с нахождением идеального баланса в отношениях со своими подопечными. Как всегда быть рядом, но не стать назойливым?
– Ну…не совсем. Извините, ребята, вижу, я заставила вас волноваться. О, мой гребешок. Даже до этого дошло.
Пейдж густо покраснела.
– Ты позволишь?
Младшая Холливелл расжала пальцы, и Билли приманила расческу в руку.
– Спасибо. Извините, что вы перенервничали.Обещаю, больше этого не будет.
– А если бы на тебя напали? – процедила Пейдж.
– О, я все предусмотрела. Заклинание было составлено так, что блокировало связь только в одностороннем порядке. Таким образом, я всегда могла позвать тебя, когда это понадобится.
Фиби легонько подтолкнула сестру, призывая ее не сердиться. Билли правда быстро прогрессировала. И здорово было понять, что такая сильная ведьма на их стороне. Фибс подмигнула Пайпер, развеивая последние сомнения.
– Ты правда только гуляла? А пары?
– У меня окно. Да, я как раз думала о статье про экологию. И решила вдохновиться видом цветущих деревьев.
Фиби занервничала: не дай Бог, сейчас она попросит посмотреть наброски…Но Билли промолчала, а потом продолжила:
– Пейдж, мне дунуть в трубку? Или возьмешь анализ крови?
– Какую трубку? – недоуменно переспросила Пейдж, а Пайпер прыснула.
– Ну, чтобы проверить, что я не пьяная или обколотая. Ты ведь этого хочешь? Только вот что я тебе скажу: я завязала. И я держусь, хоть мне и трудно. Пока своего решения менять не собираюсь. Поэтому, пожалуйста, перестань смотреть на меня как на жалкую наркоманку. Пока, девочки.
С этими словами она прошептала несколько слов и исчезла. Без дыма, взрыва и разбитого зелья.
– А она молодец, – восхитилась Пайпер. – На этот раз никакого бардака.
– Думаете, я перебарщиваю? – жалобно спросила Пейдж.
А Фиби обняла сестер и сказала:
– Дай ей шанс. Она его заслужила.

Следующий фрагмент про нового героя, может, что-то станет ясней ...


***
Как всегда после перемещения захватило дух, и закружилась голова. Пейдж постояла несколько минут, затем, отдышавшись, огляделась вокруг. Она находилась в неблагополучном районе города, которые помнила со времен своей бурной юности. В последние годы ей, к счастью, приходилось бывать в таких местах только по работе и во время драк с демонами, которые, как ни удивительно, не обладали особой деликатностью и могли затеять сражение в любом, даже самом злачном, переулке.
Она стояла на перекрестке и созерцала гостиницу, расположенную справа от нее. Это было низкопробное заведение, которое, впрочем, и не претендовало на статус пятизвездочного отеля. Пейдж не раз устраивала грандиозные пьянки оргии в подобных местах, когда была подростком. Бывало и такое. Иногда ее компания даже умудрялась навлечь на себя гнев блюстителей порядка, выбросив телевизор из окна в подражание рок звездам или мешая более «приличным» соседям почивать. Кто бы мог подумать, что спустя столько лет долг службы снова приведет ее, сегодня уже добропорядочную даму, мать семейства (Пейдж невольно фыркнула, применив к себе это словосочетание), в такую вот гостинишку. Ну что ж, все повторяется, возвращается, а жизнь вообще цикличная штука. В конце концов, социальным работником она стала для того, чтобы помогать таким же заблудшим людям, какой была сама. У Пейдж был опыт, которым она не могла похвастаться, но и он не оказался бесполезным, а позволял лучше понимать тех людей, с которыми она работала и которым оказывала поддержку в борьбе с обстоятельствами и самими собой.
Наверняка Кевин снял номер в этой лачуге. Ее просто тянуло туда. Да и потом, улица была пустынна, но кристалл указал на эту точку, и, раз вокруг не было больше никаких зданий, то – при условии, что он не умеет просто растворяться в воздухе или не припас плаща невидимки, – он должен быть там. Пейдж решительным шагом направилась к двери.
По дороге, ежась от порывистого ветра, она раздумывала о Кевине. Листок, заговоренный по подсказке Билли, лежал вместе с прочими бумагами в ее сумке, но что то не давало ей покоя. Что то было не так...Он странно вел себя. Убегать в таком возрасте – немного глупо, точнее, несвойственно подросткам. Они – будь им двенадцать, пятнадцать или восемнадцать – предпочитают вступать в борьбу со взрослыми, доказывая свою самостоятельность и отстаивая независимость. Эта война редко бывает честной и ведется разными методами: от грубостей, нахальства и вызывающего поведения до слез, истерик и больших невинных глаз, которым сложно не поверить. Порой от первой стадии ко второй особо изобретательные идут через фазу ухода в глухую «несознанку», равнодушия и игры в молчанку. Есть еще масса дополнительных средств и приемов: симуляция редкой и опасной болезни, «чистосердечное» признание, заговор зубов...Все эти методики особо талантливыми применялись сразу и без разбора, иногда образ такого человека менялся за час до неузнаваемости. Пейдж знала многие из таких уловок, но постоянно изобретались новые. А бегство...Да, была особая «порода» мальчишек и девчонок, которым это было свойственно. Но обычно об этом было известно сразу: подростки с синдромом «узника» сбегали всегда и отовсюду. А у Кевина в деле нигде не упоминалось о таких попытках. Да и вообще, уже взрослый парень, да, потерял родителей, но в остальном...Учителя отмечали, что ему все давалось легко, хотя он никогда и не старался быть лучшим и даже относился к колледжу с пренебрежением. Показным ли? Этого Пейдж не знала.Такие детали могут указывать на желание казаться выше своего окружения. Может быть, он просто романтик или пафосный притворщик. Почему бы и нет?
Все-таки в глубине души она чувствовала возбуждение. Ей хотелось, чтобы здесь была какая-то тайна, желательно магическая. Чтоб была опасность, борьба, надрыв...Да, авантюрная жилка Пейдж сегодня усиленно рвалась наружу. Иногда необходимо встряхнуться. Зачем же тратить деньги на экстремальные виды спорта, фитнес и тому подобное, если можно отлично поупражняться на демонах?
Она подошла к двери и потянула ручку на себя.
В таких местах, как это, обычно довольно трудно узнать что-либо о постояльцах. Нередко полиция заключает негласный договор с владельцами этих злачных берлог: первые закрывают глаза на явные нарушения и не устраивают проверок, вторые, наученные многолетним опытом, сдают копам по- настоящему подозрительных личностей. Под подозрительными, соответственно, понимаются: потенциальные наркоманы, алкоголики, просто странные люди, которых можно уличить в чем угодно – от кражи до терракта. Пейдж осмотрела себя: ее вид, явно не соответствующий такому заведению, тоже можно считать подозрительным. Ну что ж, сейчас взглянем на хозяина и будем действовать по обстоятельствам.
За стойкой регистрации при тусклом свете лампочки Пейдж не сразу разглядела плотненького усатого дядечку за сорок. Немалый опыт при общении как с клиентами соцслужбы, так и с будущими Хранителями подсказал ей, что проскочить незамеченной не удасться. Покуда оставалось несколько шагов до стола, Пейдж усиленно обдумывала, чем брать: корочками или деньгами? Или и тем, и другим? Пожалуй, начнем с документов...
– Добрый вечер, меня зовут Пейдж Меттьюс, – доставая из сумочки удостоверение, запела она. – Я бы хотела попросить Вас о помощи. Дело в том, что....

***
Голова разом опустела, и необычайная легкость наполнила все тело. Билли знала, что случилось что-то важное. Но что? Она забыла. И почему-то ее это нисколько не волновало. Она закинула ногу на ногу и продолжила прилежно записывать за лектором. Какой сейчас предмет?А впрочем, не существенно. Она заметила, что с ее губ не сходит слабая, как бы извиняющаяся улыбка. Девушка с темными волосами, сидящая рядом с ней, повернулась и заговорщески подмигнула. Кто она? Ах да, это Кейти. А кто такая Кейти? Какая разница! Билли сообразила, что нужно улыбнуться в ответ. Вот так. Все правильно. Стоп. Почему она улыбнулась в ответ?

***
Подниматься по узкой лестнице и одновременно поправлять лацканы пиджака было чертовски неудобно. Да и пиджак, купленный недавно, никак не хотел садиться по фигуре, он до сих пор странно топорщился и стягивал грудную клетку. Будь ее воля, она бы, разумеется, стащила с себя всю эту официозную одежду прямо тут, в пролете, нацепила бы маечку с джинсами и почувствовала себя, наконец, человеком. Но это была непозволительная роскошь. Да и вряд ли в таком наряде она произвела бы должное впечатление на Кевина – кем бы он ни был.
Итак, вот он, второй этаж. Номер двадцать три. Отлично.
Так, Пейдж Меттьюс, если ты боишься, то не стоило и приходить сюда.
Глупо, конечно, но все-таки пойти одной, без сестер, на встречу к подозрительному типу – это было смело. И необдуманно.
Готовясь постучать в дверь, Пейдж полезла в сумку – проверить в десятый раз, на месте ли папка с бумагами и заговоренный листок, и чуть не расхохоталась. Да, хороша она будет, если этот тип окажется банальным закомплексованным ботаником, которого бросила девушка!
Так, все, отступать в любом случае некуда, долг ведьмы, Хранителя и соцработника необходимо выполнить. Неизвестно еще, в какой ипостаси ей надлежит предстать.
И, несмотря на то,что ее вдруг охватило нервное хихиканье, Пейдж постучала в дверь.

***
Шум извне долетел до его уха быстро, но осознание того, что на него нужно как-то отреагировать, запаздывало. Когда назойливый звук повторился снова, пришлось оторваться от своего занятия и состредоточиться на внешнем мире.
Дверь. Ну надо же.
Либо это полупьяный сосед, перепутавший номер, либо какая-нибудь обслуга...Хотя нет, разве здесь есть горничные? В такой-то дыре?!
Кевин хохотнул, подумав о третьем варианте. Нет, это полная ерунда, никто не может его здесь искать. Во-первых, для этого понадобилось бы несколько суток – прочесать весь город, даже с привлечением большого количества людей...Во-вторых, разве кому-то это нужно? Полгорода подняли на ноги для поиска студента-сироты. Смешно.
Третий стук. Ну что, открывать или затаиться?
Мозг быстро просчитывал возможности. Можно подождать пару минут, тогда человек за дверью поймет, что его игнорируют или что здесь пусто, и уйдет сам. Можно выйти и прогнать. Хотя это лишняя работа. Но разве стал бы посторонний так настойчиво стучать? Стал бы, если он пьян. А если нет? Или три стука – это не очень настойчиво? И где грань между настойчивостью и легкомысленной ошибкой?
После третьего стука воцарилась тишина. Но Кевин чувствовал: человек все еще стоит там, в коридоре. Он почти слышал его нетерпеливое дыхание. Нервы обоих были напряжены.
Он рывком подскочил к двери, устав от ожидания, и распахнул ее.
Сердце подскочило, а рот замер в усмешке неверия.
Ведьма. Брюнетка. Соцработник.

***
Признаться честно, за время, прошедшее от первого неуверенного стука до встречи с «субъектом» лицом к лицу, Пейдж успела испытать несколько неприятных мгновений. Она перенервничала, поэтому чуть не подпрыгнула, когда дверь так решительно и резко открылась.
Он.
Сперва пробежав по лицу, стремясь как можно более четко запечатлеть в памяти рисунок эмоций, она не смогла не обратить внимания на очень выразительный профиль...Тогда, в отделении, она видела парня лишь мельком, он запомнился ей как высокий и темноволосый. Сейчас она могла более подробно изучить его внешность. Да, высок, среднего телосложения, русые блестящие волосы, интересные, хотя и не совсем правильные черты лица. Это была не красота, но мимо такого человека трудно пройти в толпе и не заметить его. Балансируя на грани между привлекательностью и гротескностью, он был все же ближе к первому. И, хоть и понимая, что ведет себя банально, Пейдж так и впилась в его глаза. Зеленые. Будто чуть мутные и несомненно влекущие. Они были холодны и легкомысленны одновременно, тем не менее, все время казалось, будто они не смотрят на вас, а вечно убегают куда-то, словно их обладатель не совсем здесь. Длинные ресницы, густые брови. Высокие скулы, подбородок с небольшой ямочкой. Пейдж поискала нужное слово. Смазлив? Нет. Привлекателен, симпатичен? Не все согласились бы с этим. Пожалуй, загадочно-красивое слово «харизма» звучит чуть лучше. Да, харизма и странное обаяние. Даже немного пугающее. Человек, несоответствующий общепризнанным эталонам красоты...Но она и сама, наверное, им не соответствовала. А впрочем, какая разница?
Все эти мысли промчались, как табун диких лошадей у нее в голове – столь же хаотично, быстро и разрушительно, пока их не затмила одна: «Какого черта я тут стою и разеваю рот на мальчика двадцати лет?».
Пейдж с трудом улыбнулась. Все это время (прошло, очевидно, лишь несколько секунд, но ей показалось, что она стоит в проеме двери уже вечность) он лениво разглядывал ее, глаза оставались абсолютно непроницаемыми.
– Добрый вечер, Кевин.
Он коротко кивнул ей. Ни страха. Ни удивления. Каменное лицо.
«Либо он юное дарование Голливуда, либо я идиотка».
– Мы с Вами встречались, хотя Вы почему-то не захотели продолжить наше знакомство. Я Пейдж Меттьюс, напоминаю, если Вы вдруг запамятовали.
– Нет, я прекрасно помню, Пейдж. Или мисс Меттьюс?
К своему глубочайшему удивлению она поняла, что краснеет. Ну вот, замечательно. Голос был очень мягок и терпок, как глоток хорошего вина, он ласкал и обжигал одновременно. Да что с ней такое?
– Миссис Меттьюс, если Вам нетрудно, – произнесла она немного хрипло. – Вы позволите мне зайти? Здесь разговаривать будет неудобно.
Как ей показалось, он несколько замялся. Да, беседа пошла совершенно не в том ключе, в каком она ожидала...

***
Кевин с тайным торжеством оглядывал эту тетку из соцслужбы. Они все-таки нашли его. Очень странно.
Досада вдруг прошла, стало даже любопытно, как она поведет себя. Да, довольно симпатичная дамочка, ничего не скажешь. Чего ей от него надо?
Он отметил про себя точеную фигурку, которую не могла скрыть даже офисная одежда, большие глаза, локоны и красную помаду.
Выслушивать нотации ему сейчас хотелось меньше всего. Но вряд ли она явилась с какой-то другой целью, кроме как вернуть потерянного члена общества обратно в стадо. И конечно, так просто не отстанет. Черт!
Вопрос поставил его в тупик. И что прикажете отвечать? Сказать, что он не один? Вряд ли сработает, потому что эта дамочка тащилась сюда с другого конца города явно не для того, чтобы поздороваться. Хотя, если она ведьма, то вполне могла применить заклинание перемещения или что они там в таких случаях используют. Но есть ведь кодекс Викка...Ха! Как будто его кто-то соблюдает теперь... Какой смысл следовать законам, которые не работают? Положим, его действия требовали наказания вплоть до лишения дара, но ведь сила по-прежнему была с ним, еще более могущественная, чем раньше. Он снова окинул Пейдж критичным взглядом. Интересно, какими способностями она обладает? Непохожа на юную и неопытную ведьму, но в то же время с трудом верилось, что женщина из соцслужбы может быть выдающейся колдуньей. Ему, конечно, хотелось думать, что она забитая дура, боящаяся самой себя, считающая свой дар скверной и совершающая покояния каждую неделю, дабы очиститься. Он хмыкнул и вспомнил, что она только что назвала себя «миссис Меттьюс». Еще и замужем. Нет, не сходится. От этой женщины исходила энергия, граничащая с дерзостью, которую она (это было заметно) с трудом сдерживала рамками приличий.
Итак, что же ему ответить? Соврать? Тогда она либо все же зайдет в комнату и увидит, что никакой девушки там и в помине нет, либо потащит его на улицу или в фойе (если это можно так назвать). Разговор все равно состоится, и в любом случае у него будут последствия, так зачем лишать себя той минимальной толики комфорта, которую может предложить его номер?
Он постарался нагнать в свой голос побольше теплых нот и произнес:
– Да, конечно, проходите.

***
Пейдж, покопавшись в сумке, с лукавой улыбкой протянула ему листок. Прозорливая блондинка составила заклинание так, что его действие было видимым лишь для добрых ведьм. Так что в случае ложной тревоги все будет шито-крыто, а если повод волноваться все же есть, листок сразу это покажет. Ай да Билли!
Обычный лист бумаги формата A4, на котором Пейдж напечатала какие-то сведения о Кевине, предоставленные базой данных отделения. Для отвода глаз, разумеется.
Едва пальцы ее собеседника коснулись заветной бумажки, как от центра листа к краям побежали светящиеся искры. Это было красиво, но длилось всего несколько мгновений. Пейдж вполне этого хватило. Глаза ее лучились торжеством.
Она прикинула, как лучше повести допрос: медленно довести его до белого каления или сразу бросить обвинения в лицо. Рука непроизвольно скользнула в сумку и нащупала белые кристаллы. Она была почти готова. Краем глаза наблюдая за Кевином, который, как она полагала, изучал текст, вдруг заметила, что он смотрит на нее с невиданным доселе прищуром. Хочет напасть? Почувствовал напряжение и разгадал ее замысел? Или планирует бегство? Она открыла рот, чтобы вызвать тяжелую аляповатую вазу со стола и опустить ему на голову, как вдруг парень сказал то, что она никак не ожидала услышать:
– А что это были за искорки?

***
Эй, а чего это она так лыбится? Запала, что ли? Отлично! Только этого ему не хватало. Нет, он, конечно, знал, что нравится женщинам, да и она была недурна … весьма недурна, но вот это было сейчас абсолютно не к месту. Ладно, раз так, остается надеяться, что у нее хватит ума не приставать открыто, и тогда, может, удастся завершить этот разговор до того, как он ему опостылеет.
Он нетерпеливо схватил какой-то лист, который она просила прочесть и подписать. Да все, что угодно, лишь бы побыстрей покончить с этим. Наверное, они захотят вернуть его в колледж и назначат курс воспитательных бесед, но и это можно пережить. Главное, что он все равно убежит. Но на этот раз будет умнее и сделает так, чтоб его никто не нашел.
Кевин Джонсон, дата рождения..Как интересно...Эй, а это что такое?
Там, где его кожа прикоснулась к бумаге, он обнаружил странное свечение. Огоньки.
Они пропали прежде, чем он успел что-либо понять, но было очевидно, что ведьма что-то задумала. Да, он преувеличивал, когда посчитал ее дрожащей серой мышью. И сил своих она вовсе не боится, вон что вытворяет!
Знает, что он не простой смертный, или распоясалась настолько, что готова явить всему миру свою магию?

***
Языки пламени взметнулись ввысь так быстро, что она даже не успела спросить, правда ли он что-то там разглядел на листке бумаги. Вид полыхающей комнаты обездвижил Пейдж: она на долю секунды вернулась в тот день, когда загорелась машина родителей. Но сейчас ей нужно было тревожиться за свою жизнь: огонь быстро пожирал обои и грозил перекинуться на шторы. Пейдж кашлянула. Убегать?
"И почему ему так не терпится что-нибудь поджечь? Мечтал стать пожарным, что ли? И, кстати, где он сам?".
До ванной придется пробираться сквозь огонь, поэтому ее внимание снова оказалось приковано к жутчайшего вида емкости с цветами.
– Вода из кувшина! На стену!
Но вместо того, чтобы услышать недовольное шипение огня, Пейдж запоздало поняла свою ошибку. Ее слух смутил звук упавшего тела. Она осуществила свое давнее желание ― оглушила раздражавшего ее мужчину тяжелым предметом.

***
– Ну давай же, давай!
Пейдж снова распростерла ладони и попыталась влить в них спасительный свет, но ее руки оставались холодны и безжизненны. Бесполезно. Ее охватило отчаяние.
Осторожно переместив Кевина на диван, она с ужасом осмотрела рану на затылке. Нужно было что-то делать, и быстро, иначе...Иначе все может закончиться очень плохо.
С тех пор, как она стала Хранительницей «на полную ставку», сила исцеления требовалась ей гораздо чаще. Но это не означало, что способность легко поддалась желанию своей владелицы использовать ее, когда вздумается. Эта ее сила оставалась загадочной и все еще непознанной до конца. Одно она знала точно: дар всегда взывал к сильным эмоциям, а какие эмоции Пейдж могла испытывать к парню, которого видела второй раз в своей жизни? Чем больше она старалась, тем большая паника охватывала ее. Неужели это все?
Пейдж оглядела скудную комнату и снова посмотрела на голову Кевина. Она не знала, насколько опасен был этот удар, но подозревала худшее. Он, казалось, дышал очень слабо, а кровь текла не переставая. А что, если он сейчас умрет прямо здесь, у нее на глазах, а она ничего не сможет сделать? Сестры были далеко, да и чем они могли помочь? Она не помнила заклинаний, позволявших излечивать раны, а придумать такое на ходу в состоянии оцепенения не могла. Сознание того, что она так серьезно ранила человека, а не демона, ведьмака, такого же, как она, как ее сын, того, что она, пусть и невольно, но нанесла смертельный вред невинному, парализовало ее.
Но приходилось рассчитывать только на свои силы, и Пейдж снова поднесла руки к голове Кевина. Он не может умереть здесь, в этой паршивой гостинице и по ее вине. Нет.
«Ключ – это любовь, – вспомнила она слова Лео. Просто иди за ней, пусть она ведет тебя вперед, к исцелению».
Пейдж сглотнула и подумала о своей семье, сыне, муже, сестрах, о всех теплых и радостных моментах, которые разделяла с ними, и посмотрела на молодого человека, который лежал перед ней. Да, он был молод и так одинок, у него семьи не было, и ему было невдомек, каково это, – просто делить счастье с другими людьми. А если она ничего не сделает, у него никогда не будет шанса испытать подобное.
Огромная волна сочувствия, накрывшая ее, очевидно, задействовала какой-то другой механизм, но ей было некогда разбираться с этим. Она чуть было не вскрикнула от восторга, когда увидела, что ее руки потеплели, что из них выделяется свечение. Ладони становились все горячее, она поднесла их вплотную к месту удара, аккуратно касаясь волос, прижала к коже. Через несколько секунд рана затянулась.
Веки парня задрожали, и он вскочил.
– Что произошло? – рассеянно озираясь и потирая голову, спросил он.
Пейдж замялась, совсем как он несколькими минутами ранее. Но нужно было отвечать.
– Я тебя вырубила, а потом вылечила.
– Что за черт? – его взгляд метнулся в тот угол комнаты, где недавно свирепствовал огонь. Теперь на полу были лишь подтеки воды, осколки вазы, да несколько помятых цветков.
– Ну а что я должна была делать, если ты вознамерился устроить акт самосожжения? – затараторила Пейдж, надеясь таким напором сбить его с толку. Лучшая защита – нападение, так? – Нет, ну я не знаю, если ты устал от жизни, то, пожалуйста, но зачем при этом пытаться спалить еще кучу этих жалких постояльцев со мной в придачу! У меня, между прочим, ребенок, да и вообще, это как минимум...
Пейдж разошлась не хуже отправляющегося поезда, и в потоке своей громкой речи, забыв о желании поддерживать имидж взрослой холодной дамы, с трудом расслышала тихую реплику:
– Никого я спалить не пытался.
– Да? – она снова вскинулась. –А мне кажется, ты чего-то не заметил! Если хочешь знать, до того, как я тебя вырубила, тут все просто полыхало, вот эта стена...
– Ну хорошо, если ты когда-нибудь сгорала от иллюзорного огня, тогда да.
Неожиданное «ты» могло бы задеть ее, но она неслась вперед и не заметила ни его, ни того, что следовало за ним...
– Вот я и говорю, смертник ты эдакий, если б я тебя не остан...Что? Да что все это?
– Сама посмотри.
Пейдж тупо уставилась по направлению пальца. Ее глаза уткнулись в стену. И действительно, никаких следов огня, пожара, катастрофы не осталось. Все те же дешевые обои и скудный интерьер, но если чем-то и был тронут, то только временем, а никак не огнем. На полу, где упал парень, лежали останки. Не его, слава Богу. А вазы. Остальное выглядело совершенно так же, как при ее приходе. Спокойная душная комнатушка, где кто-то случайно разбил сосуд с цветами.
Пейдж машинально перевела взгляд обратно, сначала – на палец, потом – на его обладателя.
– Значит, иллюзии.
– Значит, телекинез.
Они сказали хором и вместе улыбнулись, но тут Кевин потряс головой словно в замешательстве и выпалил:
– Но как же...телекинез работает по-другому, там же были какие-то огни...Или это те самые, что в мультиках рисуют, когда персонажей бьют по башке?
Пейдж прикусила губу. Все верно. Ее сестра, старшая, Прю, которую Пейдж никогда не знала, но смерть которой переживала не менее болезненно, чем Пайпер и Фиби, обладала силой классического телекинеза. Пейдж, как и было сказано в пророчестве, переняла по наследству силу перемещать предметы, но несколько необычным способом (ведь в ее жилах смешались две магические крови) – посредством сфер, которыми пользуются Хранители. Вскоре она узнала, что помимо обычных ведьминых орудий поиска, заклинаний и зельеварения и своей индивидуальной силы она обладает также всем спектром возможностей, которыми мог похвастаться Лео или ее родной отец Сэм. Однако рассказывать все это сейчас она не собиралась.
– Верно. Это сферический телекинез.
– А почему?..
– Неважно, – отрезала она. – Так ты добрый ведьмак?
– Вероятно, так.
– С силой создавать иллюзорный огонь?
– Не только огонь. Просто так легче всего сбежать.
– Не только? А какие еще иллюзии тебе доступны?
– Любые.
Пейдж пораскинула умом. Она ранее никогда не встречала ведьм с таким даром. Сестры сталкивались с Волшебником, но Кевин точно не принадлежал к их роду. Любопытство пересилило осторожность, и она попросила:
– Покажи.
Он встал, и без каких-либо посторонних эффектов перед ней возникла...она сама. Одно изображение сменилось другим. Ее облик был воспроизведен с максимальной точностью. Потом Кевин снова показался на том же месте, а ее двойник расположился между ними. Пейдж осторожно коснулась собственной фарфоровой кожи.
– А я красотка.
Видение исчезло, и Пейдж посмотрела на иллюзиониста.
– То есть ты можешь создавать образы как из своего тела, так и вне его?
– Да.
– И никаких ограничений на частоту использования силы, масштаб иллюзии или ее тип?..
– Нет, что за ерунда.
– Вау, – непроизвольно вырвалось у нее.
Кевин самодовольно улыбнулся. Конечно, скромности ему не занимать, но у мальчишки огромный потенциал!И тем не менее как-то это все сомнительно.
– Когда ты получил силу?
– Месяца три. Или два назад.
Пейдж не поверила своим ушам. Быть того не может! Она сама училась контролировать дар не меньше полугода, а тут...Явствовало, что владеет силой он мастерски. Такой короткий срок – и такие успехи?
– Значит, ты узнал о своих способностях недавно?
Кивок.
– И никаких проблем с ними не возникало?
И обругала себя: неуместный вопрос. Кивок на этот раз был нетерпеливый.
– Разве Старейшины еще не приставили к тебе Хранителя?
– Кто не предоставил...кого?
Пейдж довольно улыбнулась. Пусть он и первоклассно пользуется даром, в Магическом Сообществе явно еще новичок. Ей есть, что ему поведать.
– О структуре нашего мира расскажу после. Если кратко, Старейшины – самая верхушка в иерархии сил добра. Они довольно занудные дядьки, – Пейдж поняла, что заболталась. – Не понимаю, почему они не прислали тебе Хранителя. Ну, это помощник и защитник добрых ведьм. Ладно, раз уж так, то я буду,– якобы небрежно обронила она, ожидая должного эффекта. – Тебе стоит гордиться. Не каждому выпадает честь познакомиться с Зачарованной, не говоря уж о том, чтоб работать с ней.
– С кем?
Пейдж задохнулась от возмущения. Ну это уж слишком! Можно не иметь понятия о существовании Старейшин, но не знать о великих сестрах...Они давно уже стали живыми легендами в магическом мире. Как можно было никогда не слышать о них? Это все равно, что жить в Америке и не ведать, кто здесь президент. Да он просто дразнит ее! А ведь ей уже почти пришлась по вкусу его нахальная манера общения. Она была такой же в его возрасте. Любила подерзить. Но тут он перешел все границы.
Пейдж заготовила резкую действенную отповедь, но на лице его был начертан вопрос, и она усомнилась. Он правда понятия не имеет или притворяется?
– Зачарованные... Я и мы сестры, – раздраженно объяснила она. – Мы самые могущественные ведьмы на Земле. И не родился еще тот демон, который устоял бы перед Силой Трех!
И тут же ей стало противно от своей пафосной речи. Ну что это за высокопарная манера? Она не на уроке истории вещает.
– В общем... Это мы.
– Никогда не слышал, – отозвался Кевин, и она почувствовала себя уязвленной. – Хотя, если честно, я избегаю окружающих ― будь то люди или...
– Да, я заметила. Из-за твоего побега я поссорилась с мужем. И у меня могут быть крупные неприятности на работе, если я немедленно не верну тебя обратно. Так раскрой секрет, ради чего все это? Почему ты вечно рвешься на вольную волю? Это что, какой-то новый вид романтизма?
– Мне не нравятся люди вокруг.
– Потому что они все такие... – остановилась она, подыскивая слово, – магглы?
– Магические существа не лучше. Ты вот тоже ведь...явилась прочесть мне пару нотаций?
– Вообще-то нет. Я лишь хотела выполнить свою работу.
– То есть прочитать пару нотаций?
Черт побери, он ей нравился. Это глупое упрямство находило в ней отклик. И она приняла решение.
– Иногда нам трудно найти место в этом мире. А наличие силы не облегчает этот процесс...
– Нотациии...
Пейдж хихикнула.
– Вовсе нет. Дай мне сказать. Я тоже так делала. Убегала. Но как только ты поймешь, что можешь приносить пользу, ты перестанешь скрываться.
– Не интересует. Я хочу жить для себя.
– Ага. Тут у нас замшелый эгоизм.
– А почему нет?
– Ладно. Это лечится. Начнем с трудотерапии. Пойдем, – протянула она руку.
– Куда?
– В участок. Можешь уже начинать придумывать историю о том, как ты обвел меня вокруг пальца и убежал. Только такую, которую копы скушают, не подавившись.
Он отпрянул.
– Я не хочу возвращаться.
– Это я тоже поняла. Ты не поленился замести следы. Но извини, придется.
– Да никуда я с тобой не пойду!
– Ты совершил ошибку. И должен это понять. А в камере люди склонны чудесным образом постигать смысл бытия. Волшебное место. Правда. Тебе понравится, – с хитрецой в голосе увещала Пейдж.
– Ты из вредности это делаешь? Глупо тащить невинного человека в тюрьму только потому, что ты из-за него погавкалась с хахалем!
– Мужем, – Пейдж с трудом сдержалась. Но она не позволит ему вывести себя из равновесия. – Насчет невинности я бы поспорила. Да пойми, меня заботят только твои интересы. Прежде всего ты человек, даже если пытаешься видеть в себе Властелина Колец. Не думаю, что хулиганство помогает построить радужное будущее. А однажды оно начнет тебя волновать. Во-вторых, такая большая сила слишком ценна, чтобы я позволила тратить ее на стриптиз и подобные захолустья. Да и расплачиваться фальшивками нехорошо.
– Ты меня завербовать, что ли, хочешь? В великую армию добра?
– Посмотрим, – улыбнулась Пейдж, наклонив голову.
– Катитесь вы. Я не собираюсь переводить старушек через дорогу, или что там еще...
– Ну, на исправительных работах от тебя этого не требуется. Вымоешь пару десятков туалетов...А там...Может, и сам попросишься к нам. В армию добра.
– Так, да? А ты не думала, что меня еще сначала надо поймать?
Пейдж натянуто рассмеялась.
– Один раз я тебя уже нашла. Но ты, разумеется, считаешь себя великим волшебником. Твой дар и правда поражает. Но ты упускаешь одну ма-а-а-ленькую деталь. Я уже лет семь служу в той самой, так тебе ненавистной, армии добра. Там, может, и не платят, но опыта у меня теперь – хоть отбавляй. Поэтому не думай, что сможешь перехитрить меня. Пока ты валялся без сознания, я разложила по краям этой хибары такие беленькие камушки. Ты не сможешь отсюда исчезнуть, даже если превратишься в муху.
– Спорим?
– Да пожалуйста, – ведьма с разочарованным видом прислонилась к косяку и начала теребить волосы. – Давай, превращайся, я подожду. Или вертолет себе вызови. Давай-давай. Мне-то все равно, каким тебя везти в полицию. Но предупреждаю: кристаллы среагируют, как только ты попытаешься покинуть комнату. И они довольно больно бьют. Током.
На его лице отражалась борьба противоположных чувств. Но Пейдж, когда нужно, бывала очень убедительной.
– Ну что надумал?
– Ладно, пошли. Ты ведь все равно меня найдешь, если ты действительно эта...как ее...
– Зачарованная. Разумный выбор. Да не дрейфь, студент, – она по-дружески хлопнула его по спине. – Я замолвлю за тебя словечко. Может, тебя ненадолго упрячут. Отсидишь и выйдешь. Давай руку. Прокатимся.
– Как это?
– Ну у меня тоже есть сила. И даже не одна. И учти: без выкрутасов там. Попробуешь снова сбежать, – я тебя из-под земли достану. Ведь я теперь есть твоя Хранительница.
– Это вы нас так защищаете? – признавая поражение, проворчал он.
– Ты еще добавки просить будешь, – заверила Пейдж, касаясь одной рукой руки подопечного, а второй подхватывая свою сумочку, где по-прежнему преспокойно лежали кристаллы.

Сообщение отредактировал Psibi: Четверг, 17 мая 2012, 14:53:16

А финал все ближе

***
Фиби вскрикнула, когда младшая сестра возникла прямо перед ней.
– Ты что, белены объелась?– заворчала она, поднимая стаканчик с кофе, который нечаянно задела и опрокинула, подскочив при виде сфер, и радуясь, что он был уже наполовину пуст. Никакие важные бумаги не пострадали, лишь ее заметки.
– Не кричи,– замахала руками девушка,– я предварительно просканировала твой офис и поняла, что ты здесь одна. А это... Извини, дай-ка я попробую. Кофейные остатки!
Не успела Фиби и глазом моргнуть, как светло-коричневые кляксы, только начавшие пропитывать листочки блокнота, оказались ювелирным образом отделены от них и полетели в мусорку.
– Черт! Да ты профессионал!
Пейдж самодовольно отряхнула ладони.
– Угу, но я к тебе по делу. Я опять не чувствую Билли.
Фиби начала вставать со стула, но Пейдж махнула рукой, останавливая ее.
– Знаю, ты скажешь, что я слишком ее опекаю, но сейчас все… по-другому.
– То есть? – осведомилась Фиби, снимая очки и откладывая их в сторону. Взгляд ее мгновенно стал серьезным, а лоб избороздили морщинки.
– Ну... Тогда мне казалось, что ее нет, полностью и целиком. Будто бы она...
– Умерла? – тихонько подсказала Фиби.
– ...Поставила блок. Думать о смерти я не хочу ни в каком виде, извини. А сегодня...я даже и не вспоминала о ней, – сестра присела на кресло возле двери, стараясь получше описать свои ощущения. – И вдруг почувствовала, что ее сила, именно сила, отдельно от нее, ее магическая сущность...она как бы уменьшилась или была кем-то поглощена… Нет, не так! Она просто... изменилась, – Пейдж беспомощно посмотрела на среднюю Холливелл. – Я несу чушь? Что это может быть?
Фиби потерла переносицу.
– Я не знаю, но если ты это чувствуешь, это что-то значит. И после этого ты..п...перестала ее находить?
– Да. Потому что наша связь основана на магических способностях обеих. А теперь к ее силе словно нет доступа.
– Нечто похожее произошло позавчера...– взгляд ведьмы упал на часы на экране ноутбука. Половина второго...
Фиби почувствовала, как омерзительный холодок побежал по спине и лизнул ее кожу так неожиданно, что она вздрогнула
– Пейдж...Это было позавчера...примерно в это же время. Тебе не кажется, что это похоже на....
– Обряд? Ритуал? – Пейдж взволнованно заходила по комнате. – Думаешь, она применяет свою силу для каких-то ...странных...целей?
– Видимо, очень странных, это другая магия, Пейдж, потому что раньше такого не было, ведь так?
– Думаешь, она занимается каким-то плохим ведовством? Черной магией?
– Или кто-то использует ее в интересах черной магии...Что нам делать?
– Главное – не паниковать. Проведем обыск.
– Что? Обыск в квартире нашей подруги?
– У тебя есть другие предложения? Да, это некрасиво, но мы должны вмешаться.
– Меня это пугает. Нужно позвать Пайпер.
– Нет, – та отрицательно покачала головой. – Ей мы не скажем.
– Но Пейдж!
– Да, это тоже некрасиво, но не хочу ее понапрасну тревожить, пока мы что-нибудь не выясним...
– Вот не врала бы сестре! Ты ведь не из-за этого не хочешь, чтоб она знала? Потому и ко мне пришла?
– Ну ладно, – закатила глаза Пейдж. – Да, мне не нравится, как Пайпер относится к Билли. Я понимаю, что ей пережить предательство было трудней, чем всем нам, ей пришлось расхлебывать ту кашу, которую мы все заварили...Но Билли – моя подопечная, я привязалась к ней и простила, несмотря ни на что. Я не могу общаться с ней, каждую минуту думая, что она может быть опасна. Хватит. Так жить невозможно. Лучше еще раз ошибиться и пострадать, чем все время озираться и закрываться от всех...
– Не сердись на Пайп, – вздохнула Фиби, откинувшись на стуле, –ей и правда досталось. Вспомни, как сестры Дженкинс стали ее семьей, когда мы все разъехались. И я ее понимаю, она всегда должна быть начеку. Но ты права, так дальше нельзя. Билли очень старается, а подумать только, как это было мучительно.Она ведь совсем одна. После гибели Прю мы тоже прошли через ад, но у нас была поддержка друг друга, потом появилась ты, и все так изменилось...Нам всегда помогал Лео...
– И Коул, – кивнула Пейдж.
– Что?
– Я говорю: у Пайпер был Лео, а у тебя Коул. Конечно, вам было проще, потому что у вас была семья, любимые мужчины. В такие минуты помощь близких очень важна. И Коул помогал вам тогда, как никто другой, вспомни, он чуть не погиб, когда вы спасали меня от Хозяина...

***
Видеть себя на экране было странно. Но, пожалуй, довольно приятно. Пайпер уже посмотрела публикацию о ресторане в "Бей Миррор", а теперь могла оценить себя в кадре. Нужно признать, Мэнди отлично отработала материал. Никаких двусмысленностей или неувязок, но, тем не менее, образ героини не вышел слишком "сахарным". Благодаря монтажу запись получилась в меру плавной, не затянутой. Пайпер была довольна, конечно, ей не с чем было сравнивать, однако в целом ролик произвел хорошее впечатление на нее и должен был произвести на остальных зрителей.
Интересно, какую услугу Фиби оказала Мэнди, что та расстаралась, сбросила свои иголки и сделала такую конфетку?...

***
Фиби открыла рот и часто заморгала, но странное видение не исчезло.
– Пейдж? Мне это не снится?
Младшая сестра на миг прервала свои разглагольствования и поморщилась:
– Ты о чем?
– Ты всегда ненавидела Коула, а теперь будто бы...отдаешь ему дань памяти и благодарности на вечере ветеранов борьбы со злом.
Легкая усмешка скользнула по губам ведьмы, она пожала плечами:
– Я не его ненавидела, а то, что всегда подозревала в нем. И поверь мне, я никогда не хотела, чтобы все так закончилось. А сейчас, когда у меня есть мужчина, которого я действительно люблю, есть семья...я, пожалуй, лучше могу понять и тебя, и Коула. То, что было между вами, было настоящим и очень сильным.
«К чему весь этот разговор?», – хотела выкрикнуть Фиби, но слова застряли у нее в горле. Ох, как больно...
– И потом, самые веселые деньки устроил нам именно Коул, – Пейдж подмигнула сестре и спохватилась.– Слушай, мы тратим время. Идем?
– Да. Подожди минуту, я предупрежу Кэссиди.
Пышная блондинка влетела в кабинет, стремительно обдав девушек тяжелым ароматом каких-то тропических цветов. Пейдж чихнула.
– Кэс, меня полчасика не будет. Готовые файлы уже на твоем ящике, просмотри и подготовь к печати, хорошо?
– Есть, миссис Холливелл!– отрапортовала ассистенка, застенчиво улыбаясь Пейдж.
Когда она вылетела за дверь, младшая взяла сестру за руку и спросила:
– А почему миссис Холливелл?
– Хочешь быть сестрой миссис Купидон?
Пейдж фыркнула, и через минуту они перенеслись в квартиру Билли.
– Ее точно здесь нет? – спросила Фиби, настороженно озираясь.
– Нет. Разве мы давно не врывались в дома к посторонним?
– Нет, но тогда это были демоны или подозрительные смертные, – громко зашептала она.
– С каких пор ты так щепетильна? – съязвила Пейдж, а сестра пихнула ее в бок.
Ведьмы осмотрели помещение, но оно абсолютно соответствовало их представлениям о жилище одинокой студентки. Они заглянули в холодильник, пролистали пару учебников, сваленных горой на столе, заглянули под кровать...Никаких органов животных, ведовских трав или бумажек с рифмованными строками не было обнаружено.
– Мы же не опустимся до того, чтобы рыться в белье, шарить по тумбочкам, обнюхивать зубные щетки? Не держит же она ритуальные ножи рядом с ватными дисками?
– Надеюсь, нет.
– А что, если прямо у нее спросить?
– Фибс, она видеть меня не хочет...
– По вполне понятным причинам...– пробурчала девушка.
– Эй! Ты на чьей стороне? Она поставила блок, с ее силой что-то происходит, но она утверждает, что все в порядке. Нет, думаю, она нам ничегошеньки не расскажет.Фиби, нужно видение.
– Уф...Они капризничают.
Последнее время дар средней ведьмы на самом деле творил, что хотел: образы были очень яркими и четкими, но за ними неизбежно следовала сильнейшая мигрень и резь в глазах. Сила Фиби, наконец ей возвращенная, развивалась стремительно, но неровно. Она получила определенную власть над предчувствиями и почти могла их контролировать – вызывать по своему желанию, однако это имело и негативную сторону – девушка была уверена, что после сеанса ясновидения она вряд ли сможет вернуться к работе.
– А это обязательно? –простонала она, усаживаясь на край дивана в искаженной позе лотоса и начиная массировать виски.
– Боюсь, что да. Что тебе нужно? – Пейдж заботливо погладила сестру по плечу и повернулась к столу в поисках необходимого предмета.
– Ручка, огрызок яблока, короче, поройся в мусорке, – вяло пошутила Фиби.
– Я нашла какой-то блокнот.
– Ух, надеюсь, это не дневник.
– Непохоже,– Пейдж осторожно протянула сестре записную книжку Билли и зевнула:
– Это надолго?
– Нет, но ты можешь пока подремать, – ухмыльнулась ясновидящая. – Что, непросто быть молодой мамой-ведьмой-соцработником? А Пайпер ведь предлагала вам пожить в особняке, чтобы она могла первое время помогать с малышом и хозяйством.
– Ты злая, – насупилась Пейдж. – Я вполне справляюсь, но если хочешь знать...
– Не хочу, – поспешно прервала Фиби сестру, – скоро я все изведаю на собственной шкуре...О'кей, видение, да? Нужно торопиться, она может нагрянуть в любой момент, и вряд ли мы с тобой сможем объяснить это...
Фиби вцепилась в блокнот блондинки, а Пейдж прикорнула в мягком кресле напротив нее.
Медленно ведьма сомкнула веки и начала расслабляться. Будучи ребенком, она полагала, что видеть будущее можно только при предельной концентрации мысли. Но опытным путем ей пришлось познать, что, как ни думай, видение не вызовешь. Разум и логика только отгоняют то, что по сути своей является интуитивным и взывает к бессознательному. Для сеанса ясновидения нужно было абстрагироваться от всего конкретного и насущного, от места и времени, в котором находишься, от ощущения своей телесности, от собственных мыслей, наконец. И последнее было самым трудным. Невозможно перестать думать, особенно тогда, когда все усилия воли направляешь на это. Но ведь мысль о том, что нужно приглушить все мысли, – это тоже мысль. Фиби часто тренировалась в том, чтобы позволить мозгу хотя бы частично замедлить темп своей работы и поняла, что именно тогда, когда ставишь это целью, ничего и не выходит. Это похоже на погоню за сном у человека, страдающего бессоницей, – как только забрежжит понимание того, что тебя «отпускает», что ты начинаешь засыпать, осмысление этого состояния, фиксация стадии «я начинаю засыпать» включает механизмы контроля и – сон вновь ускользает, просачиваясь через бреши разумности. Фиби, которой были знакомы ночи несомкнутых глаз, это тоже понимала. И все же вызвать сонливость было несколько проще – здесь была еще и физическая сторона: в конце концов, усталость брала верх, организм требовал отдыха, ведь это была его врожденная потребность. А вот сеансы заглядывания в будущее и прошлое не являлись необходимыми, и все существо порой восставало против такого насилия над собой, насилия физического, психологического и духовного.
Начиная жалеть себя и разрывая между этим чувством и любовью к своему, несомненно, полезному дару, Фиби ощутила, что плывет по каким-то непонятным разноцветным зигзагам, которые у нее, как у всякого человека с проблемами зрения, встали перед глазами вместо кромешной тьмы. Зеленые и оранжевые пятна впитывали и поглощали друг друга...Не думать...Замереть...«Тело наливается теплом, сомкнутые ладони начинают излучать свет, вы невесомы, как пушинка», – проносились слова из дешевой брошюрки для йогов, которую Фиби несколько дней назад нашла на рабочем столе и пролистала. Вот оно, начинается...
Пейдж, задремавшая было на пару минут, почувствовала, что обстановка в комнате изменилась. Материнство сделало ее сверхчувствительной к различным потокам энергии, поэтому она ощутила фазу пред-видения, в которую вступила ее сестра. Пейдж хотела уточнить, действительно ли Фиби уже на пороге своего предчувствия, но побоялась вспугнуть его и правильно сделала: в тот же миг, когда она нерешительно открыла и закрыла рот, среднюю Холливелл состряс сильнейший спазм, и она взволнованно забормотала:
– Ох...Пейдж...Я вижу...Я вижу ее...Нет...Дорога...Куда...
Хранительница терпеливо выжидала; Фиби поморщилась, будто ее голова раскалывалась (Пейдж подозревала, что так оно и было, и ощутила прилив нежного сочувствия), все еще сидя с закрытыми глазами и сжимая руки так, что ногти впивались в кожу, сестра продолжила:
– Парк...Листва...Дождь...О Господи, где это...Сейчас...
Провожатый Фиби вел ее в странное место, она никак не могла понять, что за картины ей показывают...Отвлекаться она не могла, нужно было удерживать видение, не ослабляя связи, но одновременно приходилось хоть как-то осмыслять то, что она видела.Ужасная ломота во всем теле и мигрень...Ей было больно просто дышать, а тут еще видение вдруг прекратилось, оборвалось на неясной ноте...
– Нет...Нет...Мне нужно еще...
Пейдж испугал просящий голос сестры, она вскочила, но Фиби, почувствовав ее приближение, знаком велела ей сесть на место. Это был еще не конец, что-то рождалось в глубине ее сознания, и второй приступ накрыл ее сильнее прежнего. Она ловила ртом воздух, а в это время в голове возникали сумрачные пейзажи...
– Ограда...Дождь...Подожди, это...кажется, это...плита...Грязь...Где она? Яма...Би...Билли...
И все краски схлынули мгновенно, словно и не было перед глазами этой свиты образов, зигзаги снова заполнили ее голову, постанывая, Фиби рухнула на диван, не заботясь о том, что валяться на чужой постели, в общем-то, некрасиво.
Пейдж кинулась к ней и обняла, ласково ероша волосы.
– Ох...Я больше так не хочу.
– И не будет, милая. Что ты видела? Ты узнала это место?
Фиби с трудом поднялась и решила прогуляться от дивана до холодильника. Это помогало собирать по крупицам то, что было ей показано, и анализировать это. Да и зарядка ее изнывающему телу не помешала бы.
– Да, почти. То есть...Дай мне минутку. Когда у нас был дождь?
– Вчера.
– Да, верно, – Фиби почесала затылок и потянулась, разрабатывая затекшие мышцы.
Итак, вечер...ночь...Билли...земля. Два и два...Сколько это в сумме?
Пейдж с изумлением наблюдала, как ее сестра охнула и прислонилась к косяку.
– Кажется, я знаю, в чем дело. Она выкапывала что-то...из могилы.
– Кристи?!
– Вряд ли наша подружка захотела бы воскресить Хита Леджера, хотя в таком случае я бы хоть ее поддержала.
Пейдж закрыла рот ладонью и обмякла.
– Этого не может быть!
– Но я это видела.
– Разве можно воскресить мертвого? Я хочу сказать, если бы...
– Я читала об этом, насколько мне известно, никому пока не удавалось этого сделать. Речь идет только о пробуждении зомби или чего-то подобного. Но в разных культурах описаны методики, в основном они связаны с жертвоприношениями...
– Надеюсь, ты говоришь о лягушках и мотыльках? – скривилась Пейдж, уже зная ответ. Ей стало по-настоящему жутко.
– Боюсь, что нет.
– Билли не стала бы никого убивать! Мне кажется, она покончила с этим после Великой Битвы.
– Я не думаю, что это инициатива Билли. То есть...Она ведь должна понимать, что никакая магия не вернет к жизни прах ее сестры. Или это была не она, или с ней что-то случилось.
– Ясно одно: она в большой беде, – подытожила Пейдж.
– И мы тоже. Ведь если она найдет способ вернуть Кристи...
– Даже думать об этом не смей.
– Неужели нашей мирной жизни пришел конец?...
– Ох, это всегда происходит, забыла? – закатила Пейдж глаза, прикасаясь к ладони Фиби, но от сестры, конечно, не укрылся ее страх. – К Пайпер?
– Да. К Пайпер.
Голубые искры отразились на глянцевой обложке блокнота, единственном свидетеле их посещения, оброненном Фиби у дивана, – там, где ее настигло первое видение.
_________________________________________________________
Для всех комментариев существует ОТДЕЛЬНАЯ ТЕМА!

Сообщение отредактировал Psibi: Суббота, 19 мая 2012, 11:38:01

Новая часть уже ваша

***
Это было, как всегда, неожиданно и беспощадно.
– Да уж! Хороши сестрицы! Что одна, что вторая! Я просто не понимаю, как взрослые тетки могут вести себя так!
Пейдж стояла потупившись, а Фиби тихонько шепнула:
–Я-то хотела тебе все рассказать, а вот Пейдж…
Сестра выпучила глаза. Фиби невинно захлопала ресницами.
– Ябеда, – пробурчала Пейдж.
Фиби взвизгнула.
– Так, хватит, – оборвала их старшая. – Мне все равно, кто виноват. Но почему вы мне сразу не сказали?
Пейдж с торжествующим видом посмотрела на Фиби.
–Потому что ты стала бы подозревать Билли во всех смертных грехах. И вообще, мне не нравится, как ты к ней относишься. И ты наверняка устроила бы панику, потому что…
И снова маленький взрыв.
– Ах вот оно что! Я же забыла, что я истеричное чудовище! Но в итоге вы все равно пришли ко мне! Могли бы сразу подумать о том, что помощь кровожадного монстра, норовящего съесть несчастную блондинку, вам все равно понадобится!
– Мы надеялись справиться сами, – вмешалась Фиби, – но потом…
– Потом поняли, что дело приняло серьезный оборот, – подхватила Пейдж.
Пайпер побледнела.
– Насколько серьезный?
– Мы думаем, что …–Пейдж сглотнула, – что кто-то вынуждает Билли вызвать…
– Точнее, воскресить, –перебила средняя.
–Ее сестру. Кристи.
Пайпер ойкнула и опустилась в кресло, потом подскочила и ринулась к манежу с детьми.
– Няня!
Небольшое тельце магической кормилицы стало вырисовываться в гостиной. С тех пор, как Пейдж родила, она всегда была под рукой для подобных ситуаций.
–Пожалуйста, присмотрите за малышами. Меня не будет час или два.
–Конечно, миссис Холливелл, – важно кивнула коротышка.
– Спасибо. Все необходимое на кухне.
Голос Пайпер звучал спокойно, но сестры знали, что внутри нее все кипит. Когда она вновь вернулась в гостиную, движения снова стали порывистыми.
– С кем мы имеем дело?
–Если б мы знали, – вздохнула Фиби.
– Все, что у нас есть, – это время, когда она исчезает из моего поля, да видение Фиби, – терпеливо объяснила Пейдж.
–И на этом основании вы делаете странные выводы. В твоем видении была только Билли, верно? Почему же вы так уверены, что Билли кто-то использует? Может, это ее собственная затея?
– Потому что я знаю ее, – Фиби с волнением посмотрела на сестру, на щеках которой проступил румянец.
–Да, Пейдж, я тоже знаю тебя, но ты как-то раз стала вампиром и пыталась нас обратить. А еще я бы никогда не предположила, что ты выйдешь замуж за смертного.
– У тебя какие-то проблемы с этим? – сверкнула глазами младшая.
–Нет, это просто пример, но я не хочу, чтобы ты обманывалась насчет Билли.
–Пайпер, я была у нее пару дней назад. Она не великая актриса. Кристи нас обманула, но Билли бы не смогла. Она простодушна. Она бы выдала себя.
– Я не была бы так уверена…
– Девочки, – подала голос Фиби, – мы теряем время. Разберемся по ходу дела. Вы можете спорить хоть до посинения, но Билли или ее друзей это не остановит.
– Верно.
Пайпер посмотрела на сестру.
–Что нам нужно?
– Она сейчас в коллежде, –подсказала Фиби.
–Хорошо, тогда вы позвоните туда и узнайте расписание, а я возьму зелья, – распорядилась Пайпер.
– Я все думаю: неужели это правда можно сделать?В смысле – вернуть Кристи? – голос Пейдж звучал несколько неестественно. Фиби тоже была напугана такой возможностью и, как всегда, поискала глазами Пайпер. Но та отвернулась.
– Он нее осталась только горстка пепла…–пробормотала средняя, надеясь вызвать реакцию сестер. Те повернулись к ней как по команде.
– Я просто напомнила.
–Не думаю,что это осуществимо даже с помощью черной магии, – с упреком сказала Пейдж.
– Ты пытаешься себя успокоить?
– Возможно, – кисло улыбнулась та.
– В лучшем случае они получат зомби, – промолвила Пайпер.
– Они?
–Такие ритуалы требуют участия нескольких человек. Она точно не одна. Но это-то и плохо. Подобные обряды очень опасны. Билли будет абсолютно уязвима, у нее можно выкачать всю силу без остатка.
– Значит, им нужна сила, – гневно заметила Пейдж.
– Ничего не меняется в мире глупых злодеев, – нахмурилась Фиби. – Пайпер, откуды ты знаешь об этом? В Книге Таинств нет ни слова, мы с Пейдж ее пролистали от корки до корки.
– Я читала об этом в каком-то справочнике. Надеялась, что мы сможем вернуть Прю, – тихо сказала Пайпер и вышла из комнаты.

***
– Что нам делать?
–Ждать. У нее сейчас »Этичные основы профессии».
– Думаешь, лучше зайти туда на перемене? Это что-то меняет?
– Нас заметят меньше людей.
– Ладно.
– Нам нужен план.
– А какие зелья ты взяла?
– Те, что были на столе.
– А мой фирменный коктейльчик?
Пейдж покопалась в сумке.
– Нет.
– Черт!
– Ты не сказала, а я и не знала, что…
– Да замолчите вы!
Они громко переговаривались, сидя в машине Пайпер на стоянке перед колледжем Билли.
– Ладно, обойдемся своими силами.
– Думаешь? А вдруг там Триада? Или Аватары?
– Плевать.
– Видимо, мы уже вообще ничего не боимся.
– Только опоздать с обеда и узнать, что ассистентка все перепутала.
– А еще неоплаченных счетов и своего собственного ребенка.
– Ревности мужа, – добавила Пайпер в копилку.
– Ты так и не пошла на ужин?
– Не-а.
– Зря. А Дэн симпатичный? Может, познакомить его с Билли?
– Тогда и Кристи надо подыскать симпатичного зомби.
– Какую чушь вы несете!
– Не «вы», а «мы».
– У нас сегодня что?
– Что?
– Пятница. Если это было в среду и сегодня, значит, следующий раз – воскресенье.
– Фиби, ты о чем?Дать календарик?
– Дурочка. Я про Билли. Следуя этой логике, ритуал должен состояться послезавтра. Только я не понимаю, зачем им три дня. Они что, воскрешают Кристи по частям? Голова, руки, ноги?
– Это не смешно, – нервно оборвала Пейдж.
– Простите. Хотела добавить немного чуши.
– Сколько времени?
– Нам пора. Звонок через пять минут.
– Все готовы?
– Нет.
– Не-а.
– Тогда берегись, зло, мы идем.

***
– Она не застыла!
Пейдж как в замедленной съемке видела все происходящее: внезапно темноволосая девушка вынырнула из скопления неподвижных тел откуда-то справа и побежала к двери. Фиби разинула рот. Сестры были в замешательстве.
Прибыв на место, Зачарованные осторожно проникли в аудиторию, и Пайпер тут же всех заморозила. Их взору предстало удивительное зрелище самых разнообразных поз, схваченных в движении, но времени любоваться им не было. Пейдж поискала Билли глазами, и они торопливо подбежали к ней, но тут…
– Пайпер!
Старшая замахала руками, но это не остановило бегущую.
– Хоа!
– Наша коллега?
– Ммм…Не думаю.
Тут девица повернулась к ним и расплылась в такой гримасе, что сомнений уже не осталось.
– Может, она просто некрасивая студентка, а вовсе не демон? – предположила Фиби.
И тут же получила выстрел током прямо в лоб. Точнее, успела кинуться к стене, упала на пол, прокатилась по нему пару метров и снова вскочила. И увидела, что кончики ее волос дымятся.
– Некрасивая студентка, говоришь?
– А-а-а!-Горячо!
Пейдж подбежала к сестре…
– Ну и стерва! Я их целый год отращивала!
Пайпер энергично взмахнула руками, но разрушительный разряд, долетев до середины комнаты, столкнулся с невидимым силовым полем, окружавшим девушку. Пайпер полетела в противоположный угол.
– Нет! Кресло! – Пейдж выдернула предмет интерьера из-под лектора и, окутав его сферами, отослала к сестре.
–Спасибо! Ненавижу такие фокусы еще со времен Эймса! – простонала Пайп.
Когда Фиби при помощи сестры удалось потушить пламя на своей голове, она кинулась в бой. Разбегаясь, планировала выпад, но девица, почуяв неладное, уже начала растворяться в воздухе. Пайпер, отдыхая в кресле, первой заметила это, так как Фиби была слишком увлечена мыслями о том, на какую часть тела своего противника ей лучше приземлить свой кулак в первую очередь.
– Она исчезает! Пейдж!
Младшая растерялась.
– Она ведь отразит мою силу так же, как твою!
Пайпер изобразила характерный жест. Пейдж поняла ее, и, когда от брюнетки осталась лишь пара бликов, отвернулась и тихо прошептала: «Волос!».
Фиби с разбега уткнулась в дверь. Хотя сестры кричали ей, она не смогла на такой скорости изменить траекторию движения, не задев никого из замороженных.
– Ау!
– Извини.
– Куда она делась?
– Хороший вопрос.
– И теперь мы сможем узнать ответ. Смотри, что у меня есть.
Пейдж показала ведьмам свою добычу.
– Ну, Фиби, ты довольна? – улыбнулась Пайпер.
– Нет. Совершенно не довольна. Эта девочка у меня еще получит.
– Непременно получит.
–Не думаю, чтобы она заметила мой маленький маневр в такой спешке.
– Да, маленькая мисс Сволочь очень торопилась покинуть зал.
– И теперь мы сможем подобраться совсем близко.
– Если только она не решится на тотальную депиляцию, – мрачно пошутила Фиби.
_________________________________________________________
Комментарии, пожалуйста, ТОЛЬКО СЮДА!

Сообщение отредактировал Psibi: Суббота, 19 мая 2012, 11:40:48