В одном из отелей Санта-БарбарыЧарли задумчиво поднесла колье к окну, в солнечных лучах вспыхнули бриллианты.
- Привет!
Высокий светловолосый парень дружелюбно улыбнулся ей и спросил:
- Можно присесть?
Чарли не сразу расслышала вопрос – она не сводила глаз с невысокого мужчины в центре зала.
- Что? Нет,- отрезала она и уже после этого взглянула на него. Парень явно не привык к такому приему, но, похоже, сейчас Чарли заинтересовала его еще больше.
- А если я подам на апелляцию? - теперь улыбка зажглась мягкими огоньками в светло-голубых глазах, и Чарли внезапно ощутила, что ей передалось его тепло. Это испугало ее, всегда пугало.
- Я спешу,- ледяным тоном произнесла она, поднимаясь.
Сверкающее идеально ограненными бриллиантами колье, , насчитывавшая более ста лет фамильная ценность Локриджей - теперь принадлежит ей. Чарли попыталась улыбнуться. Но даже приятное ощущение, что она наконец смогла получить что-то из того, что, как она считала, принадлежало ей по праву, и то улетучилось. Чарли чувствовала только вполне привычную и такую знакомую пустоту.
Сглотнула слезы, вновь подступившие при воспоминании о вечере. Она же видела, как он улыбался другим, каким милым мог быть. Почему же ей - только холодный взгляд, равнодушное пожатие плеч?!
Слезы уже катились ручьем, Чарли кинула колье на стол и, закрыв лицо руками, жалобно, растерянно расплакалась.
Бар на пляжеТед отделился от шумной компании и, подойдя к окну, задумчиво посмотрел вдаль.
За спиной перекидывались шутками друзья, заливисто смеялись девушки, постукивал о сукно бильярдного стола кий. Тед вдруг ощутил нестерпимую скуку, и, спасаясь от неё, нырнул во вчерашний вечер…
Тоненькая девушка нервно теребила в руках платок, покусывала губы. И тут же, будто скрывая от самой себя минутную слабость, снова задорно вскидывала голову, а в широко расставленных черных глазах пряталось трогательное выражение почти детской обиды.
Он заговорил с ней, и мог бы поклясться, что в какой-то момент она готова была ответить ему.
Но потом черные глаза похолодели, она встала и ушла. Остаток вечера он тщетно обходил залы, но больше не встретил ее...
Тед зажмурился от ударившего в окно яркого солнечного света.
Офис Кепвелл Интерпрайзис- И что ты собираешься предпринять?- спросила, присаживаясь у стола, Джулия.
- Отменить доступ к информации для всех сотрудников, кроме указанных в списке. Сменить все пароли, переименовать счета,- перечислил Мейсон. - Иными словами, Джулия, занять круговую оборону.
- Если информация попала в чужие руки, эти меры уже не помогут,- возразила она.
-Ты права,- задумчиво ответил он, поднимаясь из-за стола и проходя к окну.- но передавал ее кто-то, кто находился среди нас. И сейчас находится.
- Ты кого-то подозреваешь? – напряженно спросила она.
- Всех и никого,- ответил он, не оборачиваясь. - Джулия, если…
- Подозреваешь в чем?- появился в дверях офиса СиСи. – Доброе утро,- мрачно произнес он.
- Добрый день, отец,- отозвался Мейсон, от внимательного взгляда которого не укрылись ни набрякшие века отца, ни темные круги под глазами. Сиси отмахнулся от поправки и повторил:
- Так о каком подозрении шла речь?
- Мейсон считает, что…- осторожно начала Джулия, но муж перебил ее.
- В офисе стали пропадать почтовые марки - похоже, у одного из служащих развилась не то клептомания, не то страсть к филателии, а может, и то и другое. Явление неприятное, но не опасное. А что тебя привело сюда, отец? Я думал, ты еще не вернулся к работе.
Сиси уселся в кресло, неопределенно махнув рукой.
- Мне ее не хватает,- заявил он. – Что с шанхайскими операциями?
Джулия перехватила выразительный взгляд мужа и, поднимая со стола сумочку, незаметно прихватила лежавший под ней файл с сообщениями об утренних торгах в Шанхае.
- Мне пора,- бодро объявила она. – Мейсон, я еще загляну, Сиси, до встречи.
- Отец, все же, полагаю, тебе не стоит сейчас возвращаться к делам,- начал Мейсон, едва Джулия ушла. – Отдел готовится к реорганизации, я предоставлю тебе полный отчет на днях.
- Ладно, - проворчал Сиси, поднимаясь из кресла. – Послезавтра.
Сейчас они стояли друг против друга, яркий свет еще сильнее подчеркивая осунувшееся лицо Сиси.
Мейсон порывистым жестом дотронулся до его плеча.
- Я знаю, отец,- негромко сказал он. – Мне жаль, поверь.
Сиси набрал было воздуха в грудь для ответа, а потом молча, но тепло кивнул сыну и вышел из офиса.
Мейсон взглянул ему вслед. Отец - жесткий, непреклонный, суровый. Кумир в раннем детстве, за внимание которого боролись старшие дети. Иногда Мейсону казалось, что он ненавидит его, иногда - что он отдал бы все, что угодно, за то, что так и не получил от него в детстве, - безусловную любовь.
А иногда он просто понимал отца - как сейчас.
На борту самолетаПодперев голову рукой, он равнодушно смотрел в иллюминатор. Сорок минут до Санта-Барбары.
Все ярче разгорались воспоминания о пережитой в калифорнийском городе боли. Раньше ему казалось, что теперь они уже не имеют над ним прежней власти, но чем меньшее расстояние отделяло его от Санта-Барбары, тем яснее становилось, что он ошибался. Ты пытаешься отказаться от своего прошлого, но в какой-то момент оказывается, что победить в этой игре почти невозможно. Ведь ты играешь против самого себя.
- Совершаем посадку, просьба прикрепить ремни.
Словно пробудившись от сна, он потянулся за креплением. На лицо легло обычное жестко- уверенное выражение.
Сообщение отредактировал veiled: Среда, 07 ноября 2012, 00:04:12