Шанс

OlGal (Воскресенье, 16 декабря 2012, 04:50:56) писал:

У любого человека найдутся мотивы идти по головам. НО один сделает этот шаг, а другой нет Впрочем, никогда не поздно остановиться, это тоже верно.

Amor (Воскресенье, 16 декабря 2012, 16:11:14) писал:

Amor, согласна! Потому и написала, что не оправдания, а объяснения

Scout (Воскресенье, 16 декабря 2012, 12:24:05) писал:

Scout, спасибо за отзыв!
Я не считаю, что «И никаких смешанных чувств, кроме страха увидеть рядом с ним Келли.», потому как она успела перечувствовать много чего еще задолго до того, как оказалась на берегу и увидела Круза, и то, что она не почувствовала всего, что успела начувствовать до этого за все время, еще не означает, что этого нет и в помине.
Моя аргументация: компиляция чувств Иден по главе…
«Иден попробовала сосредоточиться, хотя больше всего ей хотелось прояснить и обсудить два вопроса: кого еще Кейн имел ввиду, говоря «они», и неожиданную позицию Джона…о своих вопросах и переживаниях, или даже вовсе их отложить и т.д., весь абзац…
…Иден не до конца понимала свой порыв, но каждый раз, представляя, что она оставляет остров и т.д., весь абзац…
…У Иден снова заныло сердце…
Иден так погрузилась в свои переживания… три абзаца…
Ну, и последний абзац…»
А также описанные волнения, удивления, страх и сомнения – это все, кмк, чувства, испытанные и пережитые ею в лабиринте, а то, что она почувствовала на выходе из этого «лабиринта своих чувств и переживаний» и выйдя из настоящего лабиринта, есть ее пиковое состояние, усиленное словами Кейна о готовности оказать ей любую помощь, и вывод, сделанный Иден из его намека. Если бы после этого она в состоянии могла думать о чем-то другом также сильно, да еще со смешанными чувствами одновременно, в одну (одну, не больше!) минуту встречи, то…

По поводу «раствориться в его объятиях». Этих слов нет в моем фанфике и надеюсь, что не будет, т.к. никакого растворения ни в ком для своих героев я искренне не желаю. «Оказаться в его объятьях… или держась за его руки» не есть растворение в человеке, по-моему.

Возможно, я где-то перегибаю и передергиваю и вообще излишне реагирую, но мне действительно хочется объяснить свою позицию по вашему комментарию

Сообщение отредактировал OlGal: Вторник, 16 апреля 2013, 16:59:46

Scout, написала мнение по вашему комментарию, после чего пошла дорабатывать следующую главу и поняла, что меня смущало в моем ответе на ваш отзыв: начало моей следующей главы!!! Самое первое предложение, написанное мною еще неделю назад! Это что-то…

OlGal (Воскресенье, 16 декабря 2012, 16:28:39) писал:

Принято

Gold (Воскресенье, 16 декабря 2012, 08:43:43) писал:

Да, мне тоже понравилось

Amor, снежка, Иден Барр, алёнка77, Scout, Gold, Clair, Лия! Большое спасибо за отзывы, комментарии, выражение самых разных чувств, интересные мнения, дискуссии и ответное творчество!

Мне было страшно. Теперь мне очень страшно. (Делюсь переживанием, без скрытых просьб не критиковать)

Итак:
Джон подвел Иден к лодке, выпустил ее руку, сберегая в своей ладони ее теплоту и отступил назад. Ощущение идиллии, возникшее было на несколько мгновений, пропало, как только Иден оказалась рядом с Крузом, и Джон вновь почувствовал их волну, почти такую же сильную, как та, что возникла между ними, когда Иден вышла из лабиринта. Странно, но кроме боли, Джон не испытывал ничего, вообще ничего. Он наклонился, с силой отталкивая лодку от берега. Он видел, как Кастилио взялся за весла, мельком удивившись тому, что Круз не сказал практически ни слова за все время их пребывания на берегу; видел, как Иден, закутавшись в куртку, села подальше от Круза и повернулась к берегу. Джон охватил ее взглядом, запоминая и прощаясь, и сказал вслед отплывающей от острова лодке:
– Ты свободна, Иден.

* * *

Иден даже не пыталась вспомнить, когда в ее душе бушевало столько чувств сразу. Грозящая опасность, непредсказуемые повороты, эмоции, нахлынувшие при виде Круза, переодетый Перл, опрометчиво принятый ею за Келли, весьма удачно развивающийся побег, ведомый тем, кто по должности больше всего обязан чинить этому препятствия, постепенно пробуждающееся опьяняющее предчувствие долгожданной свободы и перекрывающие все это, захлестывающие с головой два потрясения – приводящая в отчаяние сердце молчаливая встреча с Крузом и перевернувшее ей душу расставание с Джоном. У Иден возникло ощущение, что она до сих пор в лабиринте, только уже в лабиринте своих переживаний.
Джон. Элегантно интеллектуальный в вечном поиске скрытого смысла в изнанке всевозможных идей и высокомерно устойчивый к проявлению любых чувств, он буквально за несколько минут всего лишь одним шагом взорвал все ее стройные представления о нем.
Круз. Мгновенно узнанный, готовый шагнуть ей навстречу, потрясенный и переполняемый чувствами не меньше – Иден уверена в этом – чем она, нашедший ее, и, возможно, жаждущий ее спасти, не выдает ни бурной ожидаемой реакции, ни деловито-профессиональной решимости, ограничившийся одним коротким словом… Он молчит до сих пор и, хотя она видит его, непонятно, смотрит ли он на нее с таким же вниманием и волнением, как она в эти минуты отчаянного смятения.
Конечно, в их жизни не раз бывали ситуации, когда они не могли долго смотреть друг другу в глаза, но страшнее всего было начать говорить. Говорить о важном. Кто сказал, что в темноте разговаривать гораздо легче? Наглый лжец! Он не был в лодке среди темного океана с человеком, одержавшим когда-то победу в соревновании по силе причинения друг другу страданий. Имеет ли смысл вообще разговаривать? Разве слова могут им помочь?
Впрочем, похоже, что Круз был того же мнения, подтверждая его своим упорным молчанием. Она с трудом различала его лицо и, тем более, выражение глаз, но довольно хорошо видела и почти физически ощущала движения его тела, ритмично и с силой налегающего на весла. С нарастающей паникой Иден вдруг почувствовала такой прилив желания, что ей пришлось изо всех сил вцепиться в куртку Кейна, как будто та могла ее удержать от этого безумного порыва. За последнее часы она столько всего пережила, что, казалось, была готова ко всему. Но только не к этому.

* * *

К этому Круз оказался совершенно не готов. Он не просто вцепился в весла, он готов был с ними срастись, потому что сжатые зубы не способны, казалось, удержать его от желания броситься к Иден, заставляя забыть ее обо всем: о Лисе, отъезде, Келли, письме, о… да, о красавчике Джоне… И тогда он тоже забудет обо всем… Круза останавливало лишь одно: глубокая уверенность, что этим он испортит все бесповоротно. Как будто еще было что портить! Вдруг он понял, что ему просто страшно. Трус. Он почувствовал, как напряжены и холодны его ладони. Трус!
– Иден, – хрипло произнес Круз; несмотря на темноту, почти скрывающую выражение ее лица, ему показалось, что она посмотрела на него. – Я хочу увезти тебя в Мексику.
– Дети там? – ее голос показался ему еще более хриплым, чем свой собственный.
– С ними моя мама и… еще родственники.
Иден, до этого момента сидевшая, буквально вцепившись в куртку (кажется… да, это куртка Кейна), ослабила свою хватку и слегка подалась вперед.
– Мне каждый месяц приносили их фотографии, – чрезвычайно взволнованно заговорила Иден. – Это значит, они знают, где дети и могут что-то сделать с ними или устроить засаду, поджидая нас там, в то время как дети станут заложниками!
– Этого не произойдет, – твердо сказал Круз.
– Как ты можешь быть так уверен в этом?! Ты ведь… – начала было говорить Иден с растущей тревогой в голосе, но Круз ее решительно перебил, стремясь быстрее успокоить:
– Они в полной безопасности. С ними родные для них люди. Как только я получил от тебя просьбу о помощи через твою последнюю фотографию, я в тот же день начал разрабатывать и реализовывать операцию «тройник». Через одного надежного человека я связался с родственниками и передал им подробный план действий и объяснение, с какой опасностью связаны такие резкие перемены. Также я обратился за помощью к моим еще одним надежным людям и они организовали два независимых отъезда двух «семейств» из города, где жили наши дети. В результате этих хитрых ходов для любого спрашивающего будет ясно, что интересующая его семья уехала в США в неопределенном направлении, в то время как, куда поехали наши дети, известно только мне. Их никто не найдет. Никто, кроме нас.
Круз ощущал, как постепенно от его уверенных слов Иден успокаивается. Он сожалел, что не может разглядеть в темноте выражение ее лица и ему хотелось, чтобы она что-нибудь ответила ему; как только зазвучит ее голос, столь богатый интонационными оттенками, он уже не будет так остро нуждаться в том, чтобы видеть ее.
Иден с проскользнувшими в голосе теплотой и радостью спросила:
– Ты сделал все это?
– Неужели ты считаешь, что я не подумал об этом?! – Круз почувствовал, сколь быстро его радостный отклик на ее теплую интонацию переходит в удивление. – Я понимаю, что у тебя могут быть причины не доверять мне, но ведь это жизнь наших детей!
Иден посильнее закуталась в куртку, вызвав у Круза почти нестерпимое желание обнять ее, и задумчиво проговорила:
– Хочется надеется, что они помнят меня, но, наверное, не стоит на многое рассчитывать.
– Я давно их не видел, – скованно сказал Круз.
– Как давно? – ставшим подозрительно ровным голосом спросила Иден.
– Очень давно, – Круз впервые за последние минуты порадовался темноте.
– Понятно, – его чуткое ухо уловило скрытый упрек в ее голосе, а от последующих за этим слов он чуть не выпустил весла из рук.
Иден все таким же, начинающим сводить его с ума, ровным голосом произнесла:
– Может, ты проводишь меня до места, откуда я без приключений доберусь до дома твоих родственников, где живут мои дети, побуду там какое-то время, пока не решу, как быть дальше, а ты вернешься к своей новой жизни с Келли. Я считаю, что не стоит наносить детям травму твоим визитом, раз они для тебя ничего не значат.
Круз потрясенно выпустил-таки весла из рук, совершенно забыв, куда и зачем они плывут и, собственно, что вообще плывут.
– ТВОИ дети?! НОВАЯ жизнь с Келли? НИЧЕГО не значат?? Иден…

* * *

Иден вздрогнула, услышав, с каким чувством Круз произнес ее имя, но не позволила голосу выдать себя:
– Я собираюсь приложить все усилия, на которые способна, чтобы достойно вырастить их… Или ты со мной не согласен?
Боль, которую Иден почувствовала исходящей от Круза, вызвала у нее ответное острое чувство, но несмотря на то, что ей хотелось облегчить ему страдания, она поняла, что именно такой настрой разговора позволяет ей держать себя в руках и сохранять достоинство. Она не должна показывать Крузу, как она рада его видеть, как неожиданно и неудержимо ее повлекло к нему. И в то же время она была так зла на него, что ей страшно хотелось выкинуть его из лодки. Круз вовремя взялся за весла, когда их лодку начало слишком сильно болтать. Он с горечью и гневом в голосе произнес:
– Похоже, что ты все уже решила, совершенно не принимая во внимание мнение всех тех, кто связан с нашими детьми. Ты даже не спрашиваешь, как и с кем они живут, зато заявляешь на них абсолютные права!
Иден с тягостной грустью подумала, что трудности в их разговоре, который к тому же вряд ли последний, только начинаются, зато подобные беседы могут быть спасительной разрядкой напряжения. Она вздохнула:
– Что ж, тут ты и прав, и не прав. Мы еще не в Мексике и даже не в более безопасном месте, чтобы принимать решения по такому важнейшему вопросу. А вот насчет того, что я не спрашивала… Все это время мне приносили их фотографии и всегда, хоть самую малость, рассказывали о них, а я проживала снова и снова с ними моменты, отснятые на кадрах. Я как будто встречалась с ними. А ты, ты можешь сказать о себе, что ты виделся и общался с ними? Ты знаешь, что Чипу не нравится его новая стрижка, а Адриана перестала любить зеленые яблоки? Впрочем, я понимаю, что устраивать свою личную жизнь намного важнее…
– Я искал тебя, Иден.
Иден раздраженно передернула плечами:
– В перерывах между чем и кем?.. Я… благодарна тебе за помощь, ты дал мне надежду на спасение, как только я поняла, что ты меня ищешь, и я очень рада, что вы нашли меня и помогаете мне бежать, но… я не пойму пока, что же еще это для меня значит… Видишь ли, твои фотографии мне тоже приносили…
– А мне – твои… Послушай, я хотел тебя найти и я тебя нашел. Неужели ты думаешь, что если бы я не вглядывался в каждую твою фотографию, то я бы заметил подсказку? Если бы я не хотел помочь вернуть детям маму, а тебе – детей, я не был бы сейчас здесь, готовый везти тебя в Мексику, где все уже ждут, между прочим, нашего приезда! Или ты считаешь, что я не должен был?!
Чем дольше Круз говорил, тем больше росло возмущение Иден, пока не достигло крайней точки, угрожая перейти в гнев.
– Похоже, что мы вернулись к тому, с чего начали когда-то давно – ты мне кое-что должен! Вот в это я охотно верю – что ты нашел меня из чувства долга и чтобы не чувствовать вину за неоказание помощи пострадавшей, которая обратилась к тебе от безысходности!
В темноте было видно, как гневно сверкнули его глаза.
– Я тебе должен?! А ты не должна мне? Не должна объяснить, например, как я ДОЛЖЕН себя чувствовать, хороня тебя второй раз? О чем я ДОЛЖЕН рассказать детям, получив от тебя письмо? Во что я ДОЛЖЕН верить, найдя тебя на непонятном острове, в непонятной компании и встречающей меня сначала с глазами, полными любви, а через какие-то несколько секунд и до сих пор обдающей холодом и категоричными заявлениями!
Иден, отбросив всякую сдержанность, вскочила на ноги:
– После того, как ты подписал документы о разводе, после того, как ты сошелся с Келли, я почти что рада, что совершила все то, в чем ты меня, кажется, обвиняешь! Похоже, ты считаешь, что я недостойна тебя, такого честного и покинутого! Тогда зачем же ты здесь? Зачем помогаешь мне? Чтобы лишний раз подчеркнуть, как ты благороден?
Круз с силой отбросил весла и тоже вскочил на ноги. Они стояли друг напротив друга, едва различимые в темноте, но ни один из них не сомневался в том, что именно отображено сейчас на лице у другого.
Круз неожиданно тихо, проникновенно и в то же время с закипающим и грозящим вот-вот перелиться через край каким-то сильным чувством произнес:
– То есть ты думаешь, что я считаю тебя недостойной себя? Спасибо… Спасибо тебе за разъяснение моих слов. Ты, наверное, поэтому меня сюда завлекла – тебе просто не с кем поговорить… Знаешь, Иден, я себя чувствую последним дураком на земле. Мы с тобой проходили через это не один раз, но жизнь как будто ничему нас не учит. Но на этот раз, что бы ты не говорила, думала или чувствовала сейчас, что бы не высказала мне впредь, я рад, я очень рад, что ты обратилась ко мне за помощью и что я откликнулся на твой призыв. Я бы сделал это еще раз, не задумываясь. А больше всего я рад, что сейчас мы с тобой в одной лодке. Я бы очень хотел, чтобы в ней мы и оставались.
Иден, сраженная внезапным переходом от их яростного спора к нежным и каким-то… да, страстным словам Круза, почувствовала, что еще мгновение – и она разрыдается, не выдержит, уткнется ему в грудь и будет плакать всю ночь, пока не выльются вся боль, злость, отчаяние и беспомощность. Круз сделал движение ей навстречу…

* * *

– На встречу и прощание постарайтесь потратить не больше десяти минут. Мистер Гарвер нужен мне будет здесь для расследования побега-похищения.
Джон посмотрел на часы и сообщил, что ему пора и что они должны быть наготове. Кейн повязал на голову бандану, скрыв под ней седые кудри, и запрыгнул в катер, где уже разместился Перл.
– Мы отплываем через пятнадцать минут, даже если не услышим сигнала тревоги или не увидим вашего знака, – сказал Кейн, на что Джон утвердительно кивнул.
– Разумеется, тем более настоящие беглецы не стали бы и вовсе дожидаться моих сигналов. Да, мистер Гарвер, у меня к вам просьба: в катере под правым боковым сиденьем лежит пакет. Нашли?.. Отлично! Передайте, это, пожалуйста, Иден. Вы придумали, как замести следы на материке?
– Ну, скажем так: не исключено, что вы будете регулярно получать сообщения, что темноволосого мужчину и светловолосую, правда, коротко постриженную, женщину видели то там, то там, – туманно ответил Перл, но Джону и этого было достаточно. Он пожелал удачи преобразившимся и не слишком узнаваемым теперь мужчинам и поспешил в институт, нырнув в лабиринт и закрывая за собой дверь.
Пока Джон уверенно шел по самому короткому пути, пока возвращал в своем кабинете ключи от дверей лабиринта в сейф, пока демонстративно шел в библиотеку и не менее демонстративно поднимал тревогу и призывал охранников обыскать все здания на острове, одновременно планируя, как он будет давать приказ о преследовании беглецов по обнаружении береговой охраной отплывающего от острова катера с двумя людьми; пока он предпринимал все эти действия, он был собран и деловит. Но как только он остановился и понял, что теперь ему остается лишь ждать, причем неизвестно сколько – час, неделю или месяц, он почувствовал такую пустоту внутри себя и на всем острове, что готов был организовать еще десять подобных побегов, лишь бы заполнить ее.
Джон подумал, что даже звонок, который ему предстоит сделать, чтобы доложить о «похищении», и тот – лучшая альтернатива этому состоянию глубокого одиночества. Он подошел к телефону и решительно поднял трубку. Удивляясь собственному хладнокровию (хотя чему удивляться, если почти все чувства покинули его), он нарисовал своему грозному телефонному слушателю стройную и безупречную в своей совершенной подаче картину лжи и впервые в жизни его уши остались равнодушными к столь явному искажению истины.
Джон испытывал даже нечто сродни исследовательскому интересу: что для него принесет истинное страдание – прощание с Иден или ложь, пусть даже во имя ее спасения. Одно он понимал наверняка – если те, кто курирует всю сеть экспериментов, пошли на сознательное нарушение договора с Томом Роем, выставив его с острова всего за трое суток из-за одного-единственного сомнительного прецедента и подвергая его тем самым смертельной опасности, то что говорить об Иден, у которой количество куда более серьезных случаев достигло пяти, да еще и в рамках ее бессрочного договора… Джон покачал головой, почти не сомневаясь, что останься Иден здесь еще на месяц, и он бы потерял ее в самом полном смысле этого слова. И если бы Круз Кастилио со своими друзьями не объявился, то Джон сам бы помог ей бежать, он даже катер свой исключительно для этих целей подготовил; а так получилось (теперь он был в этом уверен) куда лучше, ведь «похищение» гарантирует ей сохранение жизни, если их поймают, в отличие от собственно побега.
Джон слегка приободрился, поняв, что в ближайшее время он может опираться на разработку плана прикрытия для Иден и, наверное, фантастически сложного по реализации научного обоснования для тех, кто «по-ту-сторону-трубки», что ее нынешнее состояние является гарантированной безопасностью для проекта, значит, она не является угрозой для них. Он уже чувствовал, как разгоняется по крови адреналин, подгоняемый привычным вызовом его научному гению, и почти не сомневался в том, что труднейшая работа поможет ему справиться с болью утраты. И вообще… Может быть, судьба предоставляет ему потрясающий шанс – не дать погибнуть тому, кто стал ему дорог. Он был бы дураком, не воспользовавшись им. Как там сказала Иден? Он тоже дал ей спасательный жилет? Перед внутренним взором Джона предстала картина, являющаяся ему каждый раз, когда он смотрел на океан…
«Джон, будь добр, загляни в трюм, проверь, что там с жилетами!» Он с трудом отрывается от захватывающих приключений лорда Гленарвана и его друзей и на секунду просовывает голову в трюм, вглядываясь в темноту, среди которой оранжевым пятном выделяется один жилет. «Один есть!» И – снова в книжку… «Перекинь остальные из лодки, они наверняка там». Он не может оторваться от главы, ведущей к пробирающей до дрожи развязке. «Ага!» Что случиться в столь чудесную погоду недалеко от берега? «Ты их точно положил?» Неужели это важнее разоблачения Бена Джойса? «Так точно!» Уши привычно заалели, хотя что значила его невинная ложь по сравнению с коварством банды разбойников, преследующих отважных героев… Бушующая чернота океана и отчаянные глаза Терри: «Ты наденешь жилет или я силой заставлю тебя!». Бушующая чернота нескольких лет после их гибели. И свет, единственный свет, благодаря которому он выжил и на который опирался: правда, наука и поиск.
Похоже, он все это время был слишком категоричен по отношению к себе и к жизни вообще. Спасти дорогого сердцу человека с помощью лжи оказалось важнее поиска незнакомых людей под лозунгом правды. Да и насколько истинен этот лозунг? Для него – вне всякого сомнения. А для организаторов эксперимента? Джон усмехнулся: его правдолюбивая репутация практически гарантирует реализацию всего того, что он задумал.
Да, кстати, о плане. Все должно выглядеть как можно серьезнее и достовернее. Джон подошел к навесному металлическому шкафчику, быстро набрал код и над островом разнесся тревожный сигнал.

© OlGal, 2013

Сообщение отредактировал OlGal: Среда, 17 апреля 2013, 08:24:06

Встреча Иден и Круза
мы ждали - ждали и дождались
Пойду перечитаю, пока впечатления неоднозначные.
Однозначно, Иден не оставляет все в прошлом и не бросается в объятья Круза, что мне очень нравится (не потому что я против ИК, а потому что я против быстрых прыжков и"забывания"0
Понравилось мне и то, что Иден думает - заинтересованна в детях и осуждает Круза за то, что он давно их не видел..
Круз и его набор вопросов с одной стороны - естественно, с другой - вроде бы они могли отойти на второй - третий план.
Его претензии мне резко не понравились (что конечно, никого не удивит ), но обвинять человека в том, что он не достаточно "хорошо" себя вел, когда был очень болен - это
И да, я согласна, он должен

OlGal, спасибо за продолжение!
Как все здорово и потрясающе! Первый раз читала в автобусе, когда ехала с ночного дежурства- сон как рукой сняло! Эмоции захлестывали! Жаль, нельзя было закричать в полный голос или подпрыгнуть до потолка от восторга, но, кажется, я попыталась проделать и то, и другое, потому что соседка по сидению как-то странно на меня покосилась
Как мне нравится лодка! Тебя тут обвиняли в "слишком объемном описании чувств и множестве метафор"- именно этим я наслаждаюсь на протяжении всего фанфика, а тем более- в новой главе.
Какой сумбур чувств, мыслей, переживаний! Бурное выяснение отношений, спор, взаимные упреки, перерастающие в страстность совсем другого характера УзнаЮ Круза и Иден!
OlGal, пожалуйста, пусть они еще немного "поплавают", хоть на секунду попозже услышат этот "тревожный сигнал"!!!

Насчет Круза.... тяжело сказать однозначно "должен-не должен".... Исходя из концовки сериала- да, должен, но... я просто считаю, что и у него есть право быть понятым.
__________________________________
Круз и Иден, конечно, затмевают всё, но Джона стало ещё жальче.... Пережить такую трагедию, нести в себе столько лет искреннее чувство вины- и не сломаться, не опуститься- это достойно уважения и сострадания.
__________________________________

Цитата

Цитата

Цитата

__________________________________
пойду ещё раз перечитаю!

OlGal, спасибо за продолжение!
Когда читаешь, словно оказываешься с героями в фике и это здорово.
Круз вполне сериальный вместе с его оправдываниями.
Разочаровала Иден. Вернее ее физическая реакция на Круза. После нее я не верю в то, что она обижена на него, что она сердита на него. Обычно, когда переполняют такие эмоции, наоборот происходит отторжение, но никак не влечение. Возможно, я сужу по себе. А возможно, сказывается, что у Иден слишком долго не было секса вот ей захотелось, но получается, окажись на месте Круза Джон, который также бы греб веслами, у которого она также наблюдала бы игру мышц и ею тоже овладело желание? Или это желание только к Крузу, но это тогда не от продолжительного времени без мужчины. Опять же прихожу к выводу, что она уже простила Круза, что она готова кинуться в его объятия, потому что зависима от него, как наркоманка. Лишь бы он занимался с ней сексом и она на все готова, готова к унижениям, к обидам. Получается на их пути друг к другу стоят только недомолвки. Покайся сейчас Круз, обнял бы ее и они бы тут же занялись любовью и все забыто и оставлено в прошлом. А то, что она выговаривает Крузу это от страха перед собой, перед своей реакцией.

Вот на такие вот мысли вывела меня глава.