Итак:
Затем подвинула к себе зеленую папку и с потеплевшим сердцем и увлажнившимися глазами стала раскладывать на столе фотографии детей, зная, что этот вечер она проведет в компании с ними.
* * *
– С ними я смотрюсь более впечатляюще, – заявил Перл, поправляя накладные бакенбарды и, завершив свой туалет черной шляпой, крутанулся перед зеркалом.
– Все запомнил?
Перл выразительно возвел глаза к потолку:
– Неужели ты после стольких совместных тайных операций все еще не доверяешь мне?
– Просто я волнуюсь и не хочу, чтобы кто-то пострадал.
– Просто ты всегда волнуешься, когда дело касается Иден, мог бы и не намекать на это в тысячный раз, мы давно в курсе.
Кейн взял со стола бинокль и сказал:
– Ладно, я выхожу первым и занимаю наблюдательный пункт, если ты не выходишь из клиники через час, я иду туда, если мы не появляемся в гостинице через два часа, Круз действует по своему усмотрению, оставляя записки в оговоренных местах.
В этот момент Кейн проницательно глянул на Круза:
– Я понимаю, что тебе невыносимо, когда основную рискованную работу делает кто-то другой, но сейчас ты рискуешь не только собой, но и Иден. Надеюсь, ты это понимаешь.
– О, да. Обещаю не совершать необдуманных поступков.
Они пожали друг другу руки. Когда через десять минут вслед за Кейном Перл в костюме с иголочки величественно выплыл из гостиницы, Круз быстро снял рубашку и новые сине-хрустящие еще джинсы, достал из рюкзака и надел пропахшие древностью джинсовые штаны и просторную футболку, нацепил бейсболку и очки, закинул в рот две подушечки жвачки и вразвалочку направился к двери. На полпути он спохватился, вернулся к рюкзаку, пошарил в одном из карманов, после чего надел себе на правое ухо серьгу, быстро оглядел себя в зеркало и, вполне довольный увиденным, вышел из комнаты.
Через двадцать минут Круз уже вовсю болтал с Джерри, местным продавцом сувениров и прекрасным знатоком быта острова Санта-Каталина. Когда их немудреный разговор дошел до необычной клиники, Джерри понизил голос почти до шепота и поведал новому приятелю несколько захватывающих историй о знаменитостях, которые здесь лечатся от тайных пороков, о странных огнях на территории клиники и не менее странных звуках, что доносятся оттуда по ночам. Неподдельный интерес к историям так расположил Джерри к новому знакомому, что он согласился свести его со своим младшим братом, который привозил в клинику чистое белье из прачечной. С удовлетворением узнав, что очередной привоз будет завтра, Круз договорился с Джерри о встречи с ним и его братом на вечер, и они расстались почти друзьями.
Несколько минут Круз прикидывал план дальнейших действий и, решившись, отправился в сторону клиники. Он неспешной походкой праздно гуляющего человека прошелся вдоль забора клиники, оценил растущие недалеко от него два раскидистых дерева и, насвистывая нехитрую мелодию, направился в сторону гостиницы. Кейна он не заметил, но примерную его дислокацию вычислил.
Вернувшись в гостиницу, Круз почувствовал, что от волнения не может сидеть на месте и занял ставший уже привычным пост у окна. От понимания того, что, возможно, только что он был так близко к Иден, его била нервная дрожь. Ему уже было не до размышлений о том, как лучше начать разговор и как убедить ее в своих прежних чувствах. Крузу казалось, что лучшее доказательство его любви – это то, что он делает сейчас и само спасение Иден, даже если не он лично вытащит ее оттуда, а Кейн или Перл, зато он готов был пойти на все, чтобы это спасение состоялось.
«А как же Келли?» – с двойным упреком шепнул ему внутренний голос. Круз знал, что он чувствует сейчас к Келли и что, если будет нужно, скажет о ней любому, кто спросит его об этом. Но ощущение пропасти под ногами от сокрушительного поражения, нанесенного самому себе, возникало у него, когда он представлял, что же об этом он скажет Иден. И как?! Одно он знал точно – если она уже знает, он увидит и поймет это с первого взгляда, как все главное, что он понимал в ней. Странно, но его влюбленность в Келли показалась ему сейчас такой же далекой, как прежние чувства к Сьюзан или даже Тори. Наверное, дело в том, что они вызывали много эмоций, переживаний на пике влюбленности и страсти, но на самом деле оставляли не самый глубокий след в его душе. Он в очередной раз понимал, что помнить и хотеть вернуть – не одно и то же, далеко не одно и то же.
Другое дело – Иден. Их особенная близость выходит за границы человеческого понимания. Ни одна женщина не вызывала в нем столь глубоких переживаний чувств, приносящих и радость, и наслаждение, и нежность, и страсть, но и невероятную боль и отчаяние; и все это бывало настолько сильным и даже беспредельным, что порой ему казалось, что его сердце не выдержит всего этого... Может быть, поэтому им так трудно подолгу быть вместе. Сколько раз они расставались – не счесть! Но каждый раз при очередной встрече или всего лишь допущении мысли о том, чтобы быть снова вместе, он не просто хотел вернуть ее, он хотел любить и смотреть в будущее… Каждое слово после разлуки отпечатывается в сердце и наполняется особым смыслом. Каждое прикосновение – как удар молнией. Каждый взгляд – до самой глубины, когда все ясным кажется, на миг, но затем снова окутывает туманом тайны и магии их любви, в котором так легко оступиться и потеряться. Круз подумал, что на сей раз он оступился настолько, что вернуть Иден он сможет, рассчитывая только на самого себя. Ни родственники, ни друзья, ни чудеса, ни сама Иден. Только он.
Круз вновь вернулся мыслями к сегодняшней разведке и подумал, что если бы не изводящая тревога за Иден, он наконец-то почувствовал бы себя так, как ему всегда нравилось: рискованное расследование, бросающее ему вызов, возможность проявить ловкость и силу, всплески адреналина и наслаждение триумфом при успешной развязке дела. Круз смотрел на океан и вспоминал, сколько раз им с Иден приходилось попадать в разные переделки и сколько раз ему приходилось выручать ее. Добрая улыбка смягчила его лицо, а ставший нежным взгляд просветлел от янтарных искр, засиявших в его глазах. С Иден всегда что-нибудь случается и, если так будет и дальше, то никуда им не деться друг от друга, и есть надежда сохранить их отношения на всю жизнь, после чего смерть станет их очередным приключением.
Условный стук в дверь вывел Круза из слишком обнадеживающих раздумий и он впустил Перла, горделиво вступившего в комнату.
Круз нетерпеливо спросил:
– Ты видел Иден?
* * *
– Ты видел Иден?
Голос охранника, отвечавшего на вопрос, звучал приглушенно, поэтому ни одного слова больше не удалось разобрать. В любом случае Иден поняла, что ее уединение вот-вот будет нарушено. Странно, когда еще совсем недавно она была рада любому обществу и любой дополнительной исследовательской работе, которые отвлекали бы ее от беспокойных душевных переживаний, никто не спешил составить ей компанию. Зато теперь, когда время, проведенное наедине с собой, ей дороже всего, ее никак не оставляют в покое.
К вечеру она так выматывается, что моментально засыпает и не успевает обдумывать различные варианты ее освобождения и то, как ей действовать в зависимости от ситуации. Помимо этого, ее мучили сомнения от фантазий предполагаемых бесед с Крузом, из-за которых она то впадала в глубокое отчаяние, то будто взлетала на крыльях почти что блаженства, вопреки рассудку надеясь на необъяснимое чудо. Не в состоянии перестать об этом думать, она проваливалась в бушующее море сна, где встречалась с Крузом так часто, что собственные переживания ей стали казаться не обычной тоской по нему, а каким-то наваждением, с которым ей хотелось разобраться не меньше, чем с планами вероятного побега.
С утра и днем она чувствовала себя более способной здраво размышлять о действиях и планах, но в расписании сейчас почти не стало обычных перерывов, и даже тогда обязательно кто-то жаждал с ней пообщаться. Почти всех специалистов вдруг охватила словоохотливая лихорадка (друг от друга они заразились, что ли?), которая проявлялась в том, что они не спешили, как обычно, вовремя завершить работу, а задерживались мило поболтать на интересные темы эксперимента.
Джон и вовсе ее поражал. Раньше они встречались раз в месяц на «час новостей» и иногда пересекались во время прогулок на берегу. Несомненно, с ним всегда было о чем поговорить и она не лишала себя этого удовольствия (впрочем, на официальных встречах, сомнительного), но теперь… В последнее время у Иден возникало такое ощущение, что жажда общения с ней вышла у Джона за рамки клинической, превратившись для него в навязчивую идею или в крайне важную жизненную потребность. С чего бы это вдруг? В это время, как будто торопясь ответить на ее вопрос, Джон обогнул угол дома и почти налетел на Иден, сидевшую на краю скамьи. Иден с холодным интересом посмотрела на него:
– Ты становишься очень предсказуемым, Джон.
Джон не менее холодно взглянул на нее:
– Я здесь не для того, чтобы угождать тебе, Иден.
Она неожиданно для себя заинтересовалась:
– Тогда для чего?
Джон молчал несколько секунд, а когда заговорил, его ответ показался ей немного странным, двусмысленным каким-то:
– Для того, чтобы помочь тебе, но только тебе. Видишь ли, я чувствую себя ответственным за тебя, потому что многое сделал для твоего выздоровления и меньше всего я хочу, чтобы ты пострадала.
Джон смотрел на нее таким серьезным глубоким взглядом, что ее охватило беспокойство.
– Разве что-то может случиться?
Джон слегка усмехнулся, его взгляд сразу посветлел до обычного своего синего цвета и какая-то трагичность, которая только что была во всем его облике, неуловимым образом исчезла.
– Случиться? Ну, это, кажется, по твоей части. В последнее время ты делаешь потрясающие успехи, я не успеваю принимать восторженные отзывы о твоей работе. Такой волны у тебя еще не было и я несколько тревожусь, как бы ты не переработала. Глядя на твои результаты, можно сказать, что предсказывание будущего и ясновидение в скором времени могут стать привычным инструментом в руках обычного, морально устойчивого, конечно, человека и помогут ему подняться не только на новую ступень эволюции, но и преобразовать свой…
– Джон! – почти взмолилась Иден. – Перестань! Если ты немедленно не остановишь свои научные излияния, я вообще за себя не ручаюсь! Послушай. Я действительно очень, очень благодарна тебе за то, что ты способствовал моему выздоровлению. Более того, я считаю, что именно ты со своей фанатичной верой в свои методы повлиял на результат лечения. Я никогда не забуду этого. Я все понимаю и согласна, что я обязана тебе и выполняю свои обязательства и, надеюсь, что когда я их выполню, меня отпустят отсюда. Но ты мне ничего не должен. Единственное, о чем я считаю возможным тебя попросить – не читать мне этих научных лекций. Я всегда знала, и это неизменно, что я и наука несовместимы.
Пока Иден говорила это, Джон смотрел на нее с какой-то… почти мягкостью. Нет, показалось, решила Иден, наверное, это из-за того, что все вокруг залито солнцем, тем более, что Джон ответил ей обычным сдержанным тоном:
– Я знаю и понимаю, что ты подписала договор на завершающей стадии лечения не только из благодарности, но и для гарантии успеха своего выздоровления и максимального снижения риска рецидива… Я не считаю, что ты лично мне что-то должна. Более того, я уверен, что на успешное лечение главным образом повлияла именно ты, твое огромное желание выздороветь. Мы оба – страстные натуры, тебе не кажется? Просто это проявляется в разном. Наука – моя страсть. Наверное, мне всего лишь хочется, чтобы ее разделяли все участники эксперимента. Я догадываюсь, каковы твои мотивы участия в научных исследованиях и сожалею, что они не совпадают с моими. Я понимаю, что твоя страсть – это свобода, дети и… Круз.
* * *
Круз с большим волнением ждал ответа Перла.
Перл помотал головой:
– Прости, дружище, в этом тебя порадовать не могу. Зато видел многое другое.
Тут Перл внимательно посмотрел на Круза, приподнял брови и вопросил:
– Что это с твоим обликом, мой друг?
– Что с… А, это моя маскировка на сегодняшний вечер.
– Вообще-то я про лицо, оно у тебя пятилетней давности. Кстати, раз уж ты заговорил об этом, под кого именно ты в плане одежды так замаскировался?
– Под работника похоронного бюро, – донеслось со стороны двери, – причем в виде мумифицированного образца для среднего класса и ниже.
Кейн вошел в комнату, закрыл за собой дверь на замок и, сердито посмотрев на Круза, продолжил:
– Еще одна такая дневная вылазка, Круз, и нам придется объяснять Иден, что тебя хоронят в таком виде не потому, что ты так опустился в ее отсутствие, а просто потому что потерял совесть, разум и уважение, и нам очень захотелось это подчеркнуть.
Перл охнул и развернулся к Крузу:
– Так ты все-таки выходил? Надеюсь, у тебя есть достойное объяснение этому!
Круз вскинул руки в извиняющем жесте:
– Послушайте, я прошу у вас прощения. Это вовсе не было вылазкой недоверия или от нечего делать. У нас время дорого и было бы жаль его терять. Поэтому, и только поэтому, продумав и взвесив все, а заодно избавив всех нас от препирательств по этому поводу, я принарядился и продуктивно провел время. В любом случае, что сделано, то сделано и вам придется смириться еще и с тем, что вечером я снова покину гостиницу.
Кейн обреченно махнул рукой:
– Ты безнадежен.
Круз повернулся к Перлу и с надеждой проговорил:
– Зато Перл, вероятно, проявил себя во всем блеске. Ну, так что ты видел? Как вообще все прошло?
Перл скинул на стол шляпу, сел в кресло и сказал:
– Встретили меня по высшему разряду. Очень все тактично разъяснили насчет возможного лечения моего родственника. Эффективность лечения, конфиденциальность и гарантия от всяческих посягательств со стороны любых посетителей. Условия прекрасные, палаты по наивысшему разряду, кухня с учетом индивидуальных запросов. Так как я по натуре крайне недоверчив, он вынужден был провести меня по всей клинике, включая даже парковую зону.
Кейн усмехнулся:
– Да, картинка та еще была: впереди выступает важный Перл, тщательно нюхая воздух и заглядывая под каждый куст, а следом семенит доктор с видом человека, который еще и не с таким в своей практике встречался.
Перл поднял вверх указательный палец:
– Зато в результате подкустовых исследований и запалатных подглядываний можно смело исключить кое-какие кабинеты, палаты, рабочие помещения и даже пресловутые кусты. Вот, я тут сразу как из клиники вышел, кое-что набросал.
Перл достал из внутреннего кармана блокнот, пролистнул его и стал рассказывать, время от времени сверяясь со своими заметками:
– Считаю, что кухню, рабочие помещения и даже кабинеты, а тем более процедурные кабинеты можно исключить как места, где может находиться Иден. Также я видел несколько палат… так, да, пять палат можно исключить, они были открыты и в них не наблюдалось никаких признаков присутствия Иден.
Круз спросил:
– Почему ты так уверен?
Перл склонил голову набок и чуть снисходительно проговорил:
– Потому что там были исключительно мужские вещи. Еще в трех палатах я видел женщин, вернее, видел, как из них выходили или в них входили женщины. Там вообще в это время куча народу сновала, кто на процедуры шел, кто на консультации. Но никого, даже отдаленно похожего на Иден, я не заметил.
Круз потер подбородок, покосился на Кейна и сказал:
– А вдруг она со времени последней фотографии изменила прическу или цвет волос, это меняет облик.
Перл возразил:
– Но не фигуру и рост, я надеюсь. Те женщины, которых я там видел, далеки от Иден по… многим параметрам. В общем, я насчитал девять палат, в которых и может находиться Иден. Две из них, кстати, наиболее подозрительны, потому что на их дверях навесные замки.
Круз встрепенулся:
– О, это уже кое-что!
– Да, но как мы туда проберемся? Под видом какого-нибудь клиента? – предположил Кейн.
Круз покачал головой:
– Нет, это слишком долго. Кажется, я нашел более короткий путь и, если все получится, то сегодня ночью или завтра вечером я сменю профессию и освою тонкости доставки белья.
Круз коротко рассказал о своем знакомстве с Джерри. Перл восхитился:
– Да лучшего и желать нельзя! Это же здорово! Он как будто создан для участия в нашем плане!
Кейн не торопился, однако, разделять, перловские восторги:
– Задумка, конечно, неплохая. Но меня что-то очень уж смущает то, что все у нас как-то гладко идет. Не похоже, чтобы нас кто-то преследовал или выслеживал, или готовил засаду. Все мои инстинкты подсказывают мне, что так быть не должно. Такое благоприятное стечение обстоятельств может говорить только о двух вещах: или там нет того, вернее, той, кого мы ищем, или это превосходно организованная ловушка.
Круз внимательно выслушал его и сказал:
– Я понимаю твои сомнения и где-то даже разделяю их. Но, поверь, я в жизни и не такие вещи, как обычная удача, повидал.
Перл перевел взгляд с Круза на Кейна и пожал плечами:
– Знаешь, я ему почему-то верю.
* * *
«Я ему почему-то верю, даже когда верить вовсе не хочется. Может быть, на самом деле не хочется, чтобы он оказался прав?» Иден набралась решимости, подошла к столу, взяла с него и открыла белую папку и, быстро пробежав пальцами, извлекла оттуда первую из принесенных ей фотографию Круза и Келли. Она подошла с ней к окну и внимательно всмотрелась в нее. Самым сильным впечатлением (помимо удара в сердце) было ощущение, что весь кадр заполняет Келли, буквально повисшая на Крузе и сияющая от счастья. А вот Круз… Иден поняла, что раньше боялась хорошо разглядеть его. Он выглядел немного странно и не сразу было понятно, в чем дело, но теперь, при более внимательном рассмотрении, она увидела, несмотря на его улыбку, некоторую жесткость в уголках рта; руку, обнимающую Келли, не за талию или чуть ниже, а за плечо, но в то же время так уверенно, прочно; но главное – взгляд, он как будто смотрит на Келли чуть властно, как на девушку, которую упорно добивался, и вот это произошло. Правда, на других фотографиях с Келли Круз не так довольно улыбался, где-то даже смотрел как будто сквозь нее, но все-таки…
Неужели Джон прав? Может ли она уверенно сказать, что Круз, которого она видит на фотографии, близкий ей человек? Узнает ли она его? Его искренность, энергичность, честность, доброту и особый блеск в глазах? Почему она не видит их здесь? Или Круз становится таким лишь рядом с ней, а с остальными он другой человек? Но ведь так можно сказать почти про каждого – что мы меняется порой рядом с определенными людьми, становимся слабее или сильнее, глупее или мудрее, легкомысленнее или серьезнее. Даже если это и так, разве поможет это принять ей тот факт, что изменившийся, не ее Круз, способен встречаться с ее сестрой? Вряд ли… Тогда почему же сегодня, когда после одного лишь замечания Джона она стала думать об этом, ей уже не хочется разорвать эту фотографию в мелкие клочья? Почему ей больше не страшно задать себе такой еще недавно пугающий ее до темноты в глазах вопрос о том, каким образом Круз начал встречаться с Келли? Сначала ей это казалось очевидным, учитывая прошлые особенности сексуальных увлечений сестры, но однажды Иден поняла, что она необычайно быстро перепрыгивает с вопроса "кто первым начал и предложил" на ответ "для Келли подобное не впервой". Эти скачки от вопроса к ответу стали настолько очевидно молниеносными, что сегодня Иден набралась отваги и спросила себя, может ли она не знать что-то о Крузе, не понимать чего-то в нем, или даже не замечать возможного и очевидного… Она вспомнила весьма далекое время, когда погиб Джо и Круз очень трогательно поддерживал и утешал Келли… Как Иден ревновала тогда! Как трудно ей было удержаться и не выказывать этого слишком явно! Если бы тогда их взаимная поддержка друг друга переросла в нечто большее, то разве неудивительно было бы, что именно Круз проявил бы инициативу в отношениях? Так велика ли разница сейчас? Иден отрицательно покачала головой: как же трудно, как трудно просто начать думать о том, что Круз мог сделать первый шаг…
Иден вернула фотографию на прежнее место, удивляясь, как могла одна-единственная фраза придать ей смелости для того, чтобы начать смотреть правде в лицо. «Того Круза, которого ты знала и любила, может уже и не быть. Но…» Что «но…»? Иден не могла предположить, что Джон хотел сказать в продолжении своей мысли, однако самой ей в тот момент хотелось сказать: «но если мы снова встретимся, я смогу понять, сохранил ли он того себя, которого я знала и любила, и смогу ли я любить его, потому что сейчас я все еще люблю его прежнего». Но постепенно, в течение дня она обнаружила, что решилась и на иные, гораздо более трудные для нее размышления… Она закрыла папку и постаралась настроиться на предстоящую вскоре работу с другими фотографиями.
Иден решила не собирать сегодня волосы, оставив их струится золотистыми прядями на плечах, а вот наряд постаралась продумать. В последнее время это стало дополнительной ее головной болью. Очень трудно было выбирать вещи, в которых она не должна внешне выделяться, сохраняя при этом свой элегантный стиль, и к тому же, чтобы они были удобными и хотя бы с одним карманом, в который она складывала узкий, размером с ручку, фонарик, канцелярский нож и наличные. До заказов на материк три недели, а у нее уже фантазия иссякла, придется по втором кругу скоро наряжаться. Довольно нединамичное и утомительное занятие, оказывается – ждать помощи в организации побега, который может состоятся неизвестно когда, где, с кем или не состоятся вовсе.
Когда Иден в сопровождении охранника подошла к рабочему месту, специалист по без вести пропавшим встала ей навстречу, сияя улыбкой:
– Я хочу поздравить вас с успешной работой! Наши аналитики изучили ваш сон и обнаружили в нем подробное описание квартала в маленьком городке. Недавно при сортировке фотографий вы выделили девочку. Аналитики связали это и ваш сон с информацией о ней и через пять часов ее уже обнаружили.
– Она жива? – с волнением спросила Иден.
– О, да, жива и здорова, оказалось, что она была похищена отцом, о котором никто не слышал несколько лет. Он держал ее в своем старом доме, который и приснился вам во сне. Отличная работа! Это уже третий найденный ребенок за месяц!
– Да, но один из них не выжил, – с горечью сказала Иден.
– Но другой выжил благодаря нам всем, – возразила специалист. – Ну что, снова за работу?
На рабочем столе уже лежали отсортированные Иден утром фотографии пропавших детей в ожидании той посильной помощи, которую здесь могли им оказать. Порой Иден задумывалась, как бы она все это воспринимала, если бы не была по сути невольной пленницей. Она понимала, что могла бы в полной мере наслаждаться результатами своей работы и гордиться своими способностями, если бы свободно приезжала сюда по контракту.
Множество не совсем понятных ограничений (никаких имен, межличностных контактов, связей с близкими, ненужной информации – даже телевизора и телефона нет, только огромная библиотека, на любой вкус), якобы необходимых для чистоты эксперимента и незамутненного сознания участников и экспериментаторов; идеально выдрессированная охрана; высоко профессиональный и необычайно дисциплинированный персонал с какой-то прямо чуть ли не военной выправкой; а самое главное – отлично структурированная и работавшая без сбоя исследовательская система эксперимента: все это вызывало у Иден ощущение, что этот остров – лишь вершина айсберга, истинное предназначение которого ей не постичь. При всей высокоморальной оболочке, от этого веяло таинственной и мощной организацией, которая казалась находящейся далеко вне закона.
Тем не менее, новость о живой и невредимой девочке подняла Иден настроение и она принялась за работу.
© OlGal, 2013
0
Последние сообщения
Цитата
Вот и Иден - она не сказала - не сестра ты мне больше, Келли, она именно о дружбе говорит, о той близости, которая у них еще оставалась после всех проблем с Робом. Теперь ее нет, и в данный момент Иден склонна считать, что вернуть это невозможно.
, а сейчас в друг спохватился. 
Но лучше поздно, чем никогда.
Вход
Регистрация
Правила_Сообщества
Суббота, 06 апреля 2013, 16:28:02
Наверх