Никогда не говори "Никогда"

* * *
Раннее воскресное утро. Большой деревянный дом с резными наличниками и узорчатым крыльцом, утопающий в зелени деревьев, ещё спит, вдыхая распахнутыми окнами свежий аромат цветущего сада.
«Воскресенье» - Наташа Киреева сладко потянулась, сделала мостик и торопливо встала с постели – «Кэпвеллы улетают утром в среду. У меня три дня. Начинаем обратный отсчет»

Глава 10. Обратный отсчет. Три
Прокручивая в голове варианты предстоящего непростого разговора, Наташа рассматривала женщину, смотревшую на неё из зеркала: броский макияж, ярко рыжие волосы, собранные в замысловатую прическу, длинное платье на тонких бретельках.
Если вдруг Иден и вспомнит, что видела её, когда Киреевы гостили в Санта-Барбаре, то в этом образе точно не узнает
-«Ты забыла, что я запретил тебе красить волосы?» - услышала она за спиной голос бывшего мужа.
Наташа тяжело вздохнула. Она чувствовала, что предстоящий день будет трудным, нервным и безрадостным, и такое начало как нельзя лучше соответствовало её ожиданиям.
В последнее время отношения с Димой начали портиться, и это сильно беспокоило её, вернее, тревожило то, что дети станут свидетелями их участившихся ссор. В течение нескольких последних лет отношения между бывшими супругами были, как принято говорить, тёплыми и дружескими, и дети, хоть и знали о разводе родителей, не придавали этому ни малейшего значения, чувствуя себя в сложившейся ситуации очень комфортно. Наташа помнила, как младшая дочка объясняла по телефону расстроенной подруге: «Что ты переживаешь? Разведутся, ну и что? Всё равно же они будут любить друг друга и жить вместе! Только спать будут в разных спальнях, так положено, но тебе-то до этого какое дело?»
Всё изменилось, когда Дима узнал об Алексее. Он напрямую спросил, она честно ответила. Никогда, даже в самые первые месяцы после тяжелого развода, она не хотела и не старалась вызвать его ревность, и сейчас даже сочувствовала бывшему мужу, который до сих пор питал к ней какие-то чувства.
-«А ты не забыл, что давно лишился права что-либо мне запрещать?»
-«Извини!» - подойдя сзади, он положил руки ей на талию, но она сделала шаг вперёд, и его руки повисли в воздухе – «Я не так выразился. Я просил тебя этого не делать!»
Наташа промолчала, чтобы не продолжать дискуссию. Еще раз окинув взглядом своё отражение в зеркале, она повернулась к Диме:
-«Я поехала. Всё проверю, всё подготовлю. Запомни: вы меня не знаете и никогда не видели. Ко мне никто не подходит. Попробуй развести по разным углам СиСи и Софию: вдруг Иден действительно подойдёт к кому-то одному. Когда София её увидит, пусть старается не смотреть в её сторону, а сразу скажет Веронике, она позвонит на сотовый тебе, ты – мне. Я попробую с ней поговорить»
-«Удачи тебе!» - воспользовавшись моментом, когда Наташа ещё раз проверяла наличие в сумочке всего необходимого, он успел поцеловать её.

* * *
Войдя в фойе Дома художника, Дмитрий Киреев едва не столкнулся с Наташей и Шишкановым. Отойдя в сторону и дав им пройти, он двинулся следом за ними. Они не целовались и не держались за руки, а просто шли рядом и негромко говорили о каких-то бытовых мелочах, но Киреев понял, что этих двоих связывает не служебный роман, не мимолётные, романтические, как он думал, а глубокие, проверенные годами чувства. Его охватила не ревность, а какая-то ярость. Непреодолимо захотелось надавать ему по надменной самодовольной физиономии, схватить её за безобразно-рыжие волосы и со всей силы … впиться в губы…
-«Поезжай, Лёш, сейчас приедут Киреевы и Кэпвеллы. Спасибо, что подвёз: не рискнула сегодня сесть за руль»
-«Правильно сделала. По-моему, ты очень взволнована. Что-то случилось?»
-«Мы в такой спешке готовились к этому аукциону, боялась что-нибудь не успеть. Видишь, со спонсорами в этот раз совсем беда, поэтому я тебя и попросила помочь. Я вчера не успела сказать: на твои деньги я оплатила операции в Германии для трёх слепых ребятишек. Спасибо, что не отказал»
-«Я когда-нибудь хоть в чём-то тебе отказывал?»
-«Нет. А теперь уезжай, не хочу, чтобы вы опять встретились!»
-«Да, твоему бывшему я явно не понравился, он так сверкал глазами, у меня чуть пиджак не вспыхнул!»
-«Ему непросто сейчас, Лёш, он привык, что я всегда рядом. Ревнует, злится, бесится… Со временем привыкнет и перестанет. Не обращай внимания!»
-«Тебе не кажется, что он до сих пор питает какие-то иллюзии на твой счет? Учти, я никому тебя не отдам! Хочет войны – будет война!»
-«Не заводись. Ты же знаешь, мне никто не нужен, кроме тебя!»
Киреев сжал кулаки. Нет, определённо, этот орангутанг с галстуком давно не получал, как следует. И плевать, что он почти на голову выше. Плевать на всё: на воспитание, на статус, на должность…
Обменявшись на прощание парой негромких ласковых фраз, Наташа заняла наблюдательную позицию в центре зала, а туша Шишканова поплыла к выходу, и Дима двинулся вслед за ним. Выйдя из зала, Алексей достал телефон и замедлил шаг, Киреев напряженно вслушивался в его разговор:
-«Эдик, извини, не мог говорить. Где я? Как будто не знаешь: в заднице я! В большой заднице! Нет, ничего не изменилось и вряд ли что изменится! У меня нет другого варианта, кроме как жениться на ней. Понимаешь, это бультерьер, а не женщина, она вцепилась в меня мёртвой хваткой! Помнишь, как в старом фильме: «Или я веду её в ЗАГС, или она меня к прокурору!»
Дима застыл на месте. Наверное, еще никогда столько мыслей сразу не роились в его голове.
«…Я веду её в ЗАГС…». Ему вспомнилось, как он нёс на руках Наташку в роскошном свадебном платье, с любовью искусно сшитом Вероникой. Он никогда не считал жену особенно красивой, но в тот день она была нереально хороша, потому, что светилась от счастья! «…а невеста ослепительно была молодой» - сколько раз за праздничный вечер они танцевали под эту песню, песню про них! Ей было 17… А сейчас её поведёт под венец этот напыщенный индюк, закружит в свадебном вальсе и увезёт в свой огромный дом в престижном районе. Увезёт от него… А дети?
«…бультерьер, а не женщина». Она, конечно, упряма и своенравна, но сравнить Ташку, его Ташку с собакой! Хам трамвайный!
А кто сказал, что речь идёт о ней? Да, она привыкла добиваться задуманного, но Дима не мог представить, чтобы Ташка в кого-то «вцепилась», кому-то навязывалась. Может, у него ещё кто-то есть?
-«Оставь» - на плечо легла тяжелая рука отца – «Хочешь скандал устроить? Забыл, зачем мы здесь?»
-«Да плевал я на ваш аукцион и на ваших Кэпвеллов!»
-«Дима!» - ахнула Вероника
-«Мама, ахать ещё не здесь! Ташка выходит замуж за этого павиана! Вот теперь ахай!»
-«Как, за павиана? Ой… в смысле, как замуж?» - Вероника уже была готова заплакать – «Боже мой, неужели она уйдёт от нас? И внуки…»
-«Ника…» - тихо позвала её София – «вот она!»

* * *
На экране мобильного высветилось «Дима»:
-«Таша, смотри вперед и немного вправо. Женщина в сером брючном костюме»
-«Вижу. Дим, я боюсь! Может, ты сам, а? Ты умеешь обходиться с женщинами!» – Наташа пыталась пойти на попятную.
-«Нет уж, спасибо! Я вообще не уверен в успехе этой вашей затеи. Если бы она хотела, то подошла бы к Кэпвеллам сама, логично?»
-«А если бы не хотела, то не пришла бы сюда» - подумала Наташа и попытавшись придать лицу спокойно-беззаботное выражение, направилась к незнакомке. Отступать было некуда: из другого конца зало на неё с мольбой смотрела София.
-«Здравствуйте, вы, наверное, с заявками на оказание помощи?» - Наташа кивнула на яркую папку в руках женщины
-«Я передала заявки организаторам»
-«Обещали выполнить все?»
-«Несколько выполнят сегодня, остальные внесли в базу данных следующего аукциона»
«Акцент? Или мне показалось?»
-«У Вас их так много? Наверное, Вы представляете крупное медицинское учреждение?»
-«Нет»
Пауза
-«А Вы не хотите обратиться напрямую к спонсорам? Так многие делают»
-«Нет. Мне стыдно. Больных детей много, щедрых людей мало. Все ждут своей очереди»
-«Разве хотеть помочь – это стыдно? Я и подошла к Вам, потому, что мне показалось, что Вы неловко себя здесь чувствуете»
-«Не люблю большого скопления людей»
«Отвечает коротко и сухо. Только бы не замолчала совсем!»
-«О, тогда Вы точно не москвичка!» - Наташа попыталась улыбнуться – «я давно в Москве, но до сих пор не привыкла к московской толчее. Я родилась в небольшом городе»
Пауза…
-«Вы в первый раз на таком аукционе? Он проходит ежегодно»
-«Не в первый, но сейчас немного растерялась. В прошлый раз я была здесь несколько в другом… с другой целью»
«С трудом подобрала нужное слово, но вряд ли это признак того, что русский – не родной ей язык, для иностранки говорит слишком хорошо»
-«Цель здесь у всех одна – сбор средств на лечение детей»
-«Мы снимали репортаж об этом мероприятии»
-«Так Вы журналист?»
-«Да. Освещаю острые социальные проблемы»
-«Согласна. Более острой проблемы, чем больные дети, не придумаешь. На лечение порой требуются немыслимые деньги»
-«Обидно, что в России немало людей, у которых такие деньги есть. Они даже могут не знать, как им еще их потратить, но помочь больным детям им почему-то в голову не приходит»
-«Да, им стоило бы хоть раз побывать в детском доме или ожоговом центре или интернате для слепых детей»
Женщина кивнула:
-«Именно так всё и началось. Мы со съемочной группой приехали в интернат, после чего наш телеканал взял над ним шефство. Помогаем, чем можем. Кадров вечно не хватает, приходится быть и нянечкой, и санитаркой, и вот – искать спонсоров»
-«Похоже, Вы всё свободное время этому посвящаете. Семья не возражает?»
-«Моя семья далеко»
Наташа внимательно вглядывалась в лицо незнакомки, но оно не выражало ничего особенного.
Снова повисла пауза
-«Я всё думаю о Ваших невыполненных заявках. Буду рада, если смогу Вам помочь. Я хорошо знаю спонсоров этого аукциона, это друзья нашей семьи, и Вам ни о чём не придётся их просить, они всегда охотно соглашаются помочь. Давайте я Вас с ними познакомлю!»
Она внимательно следила за реакцией собеседницы. «Неужели я сказала лишнее? Похоже, она насторожилась»
Женщина резко встала и сухо произнесла:
-«Никогда не имею дело с иностранцами. Это сплошная коммерция, самореклама и ноль сострадания»
-«Вы не совсем правы. Выслушайте меня, очень Вас прошу. Я давно знаю эту семейную пару. Десять лет назад у них пропала дочь, они ищут её по всему миру, но, увы, безрезультатно. Будучи людьми состоятельными, в память о ней, они занимаются благотворительностью, в том числе здесь, в России. Мне кажется, что в Москве не осталось ни одной больницы, ни одного интерната, где бы они не побывали»
Наташа пыталась вглядеться в лицо собеседницы и уловить реакцию на свои слова, но та лишь ниже опустила голову.
-«Очень жаль»
-«Да, она была молода и очень красива. Время идёт, но близкие по-прежнему любят её и не теряют надежды увидеться с ней»
-«У неё были дети?»
Последняя фраза была произнесена так, что Наташа вздрогнула. Сердце бешено забилось где-то в горле. Теперь она была точно уверена в том, кто перед ней.
-«Да, двое. Они уже взрослые»
-«А …муж?»
Они впервые посмотрели друг другу в глаза. Казалось, что каждая из женщин пыталась не только услышать слова, но и прочитать мысли собеседницы.
Безуспешно стараясь унять дрожь во всем теле, чеканя каждое слово, Наташа произнесла:
-«Муж до сих пор очень любит её. Любит, ищет и ждёт. И дети, и родители, и братья, и сестра. Все любят её и ждут её возвращения! ТВОЕГО ВОЗВРАЩЕНИЯ, ИДЕН!»

На каком интересном месте остановились. С нетерпением жду продолжения. Что же скажет Иден? И вообще, где она была, вылечилась ли и почему не возвращается домой? Приятно, что Иден спросила про мужа, и видно, что ее это волнует.
А Иден сильно поменяла внешность? Ее совсем не узнать? Меня этот момент огорчает... Понятно, что внешность - это в человеке не главное, но все же, если представлять Иден с другой внешностью, то это как будто другой человек уже...
Интересно, где же Круз, и когда он появится. Надеюсь, что ему сообщат о том, что нашли Иден.

* * *
-«Вы ошиблись» - мягко, с грустной улыбкой произнесла женщина - «Я не Иден»
Наташин мозг продолжал лихорадочно работать:
«Что значит, не Иден? Неужели София ошиблась? Это вполне вероятно, хотя я почему-то склонна доверять её интуиции. По всем признакам незнакомка не обманывает: не волнуется, смотрит прямо в глаза, взгляд не отводит, папку не теребит и не пытается уйти, убежать, скрыться. Похоже, она уверена, что говорит правду. Может быть, она не помнит этого имени? Кто знает, что делали с ней в психиатрической клинике? Может, для того, чтобы вылечить, пришлось уничтожить её память? Но ведь Кэпвеллов она помнит, иначе зачем она здесь?»
Чувствуя, что мозг начинает плавиться, Наташа напряженно вглядывалась в лицо собеседницы. Было трудно понять, кажется ли ей это или происходит на самом деле, но у неё возникло ощущение, что она сняла запотевшие от тепла очки, и на этом чужом, впервые увиденном лице начали постепенно проступать знакомые черты.
Она видела те наброски, что её бывший свёкор делал по просьбе Софии. На них художник пытался состарить лицо Иден, чтобы представить, как она могла бы выглядеть сейчас. Женщина, стоявшая рядом с Наташей, казалась моложе той Иден, которую она помнила.
Эффектная стрижка, деловой костюм, карие глаза – по всей видимости, линзы… Но это она, вне всякого сомнения, это она.
-«Нет, я не ошиблась, хотя далеко не сразу узнала тебя» - Наташа сделала шаг вперёд и крепко взяла Иден за руку – «Но Софию не обманешь ни цветом глаз, ни формой губ. Она дважды безошибочно указала на тебя. Не зря безутешное материнское сердце привело её в Россию»
-«Зря» - спокойно и твёрдо произнесла женщина
-«Пожалуйста, выслушай меня! Не бойся: никто и ничего не сделает против твоей воли» - Наташа непроизвольно еще сильнее сжала её руку – «В этом зале находятся два человека, которые дали тебе жизнь. Надежда на то, что ты вернёшься к ним – это единственное, что даёт им силы жить. Я знаю, в ваших отношениях были сложности, но никто и ничто не заставит их перестать любить тебя и ждать твоего возвращения. Как видишь, они не просто ждут. Все эти годы, не переставая ни на миг, тебя искали СиСи, София, Круз, Мейсон. Никто из них не смирился с потерей, никто не утратил надежду увидеть тебя потому, что ты им, по-прежнему, очень дорога.
Если ты не хочешь или не можешь вернуться, значит, у тебя есть на это веские причины. Несмотря на то, что ты всем им очень нужна, особенно детям, тебя никто не увезёт в Штаты насильно. Но у меня к тебе огромная просьба.
С Софией дело обстоит сложнее, чем с остальными. Она уверена, что ты не хочешь вернуться только из-за неё. Она считает, что ты её ненавидишь. Она винит себя во всех проблемах семьи и самобичеванием медленно, но верно сводит себя в могилу. Пожалуйста, поговори с ними, с СиСи и с Софией. Расскажи, как ты живёшь, объясни, что в нежелании или в невозможности вернуться нет её вины. Сними с её души этот груз. Посмотри на них! Они в твоей власти: ты можешь сделать их намного счастливее, а можешь не сделать. Просто поговори с ними, о большем не прошу. Я сейчас много с ней общаюсь и знаю, что разлука с тобой и чувство вины превратили в кошмар последние годы её жизни.
Ты только подумай о том, как безошибочно материнское сердце привело её к тебе! Девять детективов искали тебя по всему земному шару, а нашла она!»
-«С твоей помощью» - тихо сказала Иден – «газетные статьи, фотографии в журналах – твоя работа?»
Наташа кивнула:
-«Да, я очень хотела ей помочь»
-«Если ты действительно хочешь помочь, скажи ей, что она ошиблась. Иден больше нет»

Спасибо за продолжение! Очень интригующе. Интересно, где же Иден была все это время, и почему не может/не хочет вернуться. Надеюсь найти ответы на эти вопросы в ближайших главах.

Глава 10. Обратный отсчет. Три. (продолжение)
* * *
-«Я не смогла бы ей это сказать, даже если бы захотела. Это убьёт её, Иден. Причём, не в переносном, а в прямом смысле этого слова. София ложится и встаёт с мыслью о тебе. Если все остальные тоскуют по тебе, то она вдобавок мучается от чувства вины. Вины перед тобой за то, что твоя жизнь сложилась так непросто. Вины перед семьёй за то, что они живут в разлуке с тобой. Вины за то, что переживает СиСи, страдает Круз и растут без матери твои дети.
Она жила лишь надеждой на то, что ты вернёшься и хоть что-то удастся исправить.
Представь, что они испытали, узнав, что ты изменила внешность, и поиски стали, по сути дела, бессмысленными. У любого бы опустились руки, но только не у Кэпвеллов. Ни у кого не возникло и мысли прекратить поиски. Но София решила, что теперь найти тебя сможет только она. Никто не мог понять, почему она решила тебя искать не в Европе, не в Южной Америке, а в забытой Богом России, никто не разделял её уверенности в том, что она сможет узнать тебя при встрече, но все, как могли, поддерживали её, не давали отчаиваться.
Её ничто не смогло остановить: ни плохое самочувствие, ни упрямое нежелание СиСи куда-либо ехать, ни многочасовой перелёт. Шансы найти тебя в огромной стране, в огромном городе были ничтожно малы!
И вот теперь, когда она так близка к цели, когда вас с ней разделяют не материки, не океаны, не границы, а какие-то пятнадцать метров, ты не хочешь сделать несколько шагов ей навстречу.
Посмотри на неё» - по-прежнему, не выпуская руки Иден, Наташа сделала шаг в сторону – «Знаешь, о чём она сейчас думает? О том, насколько же сильна твоя ненависть к ней, что за столько лет ты так и не смогла её простить. СиСи смог – а ему было, что ей прощать – потому, что очень любит её, и с Мейсоном у них наладились отношения, а дочь её ненавидит, и с этой мыслью она будет умирать. А как показало недавнее обследование… Впрочем, я напрасно тебе всё это говорю, извини!»
-«Что за обследование? Что с ней?»
-«А это имеет для тебя какое-то значение?»
-«Что с мамой? Она больна? Она … умрёт?»
-«Все умрут, рано или поздно. Стоит ли из-за этого переживать?» - Наташа понимала, что рискует. Резкие слова давались ей с трудом, но иначе пробить ту стену, которой отгородилась Иден, было невозможно.
-«Да как ты смеешь? Речь идёт о моей маме!»
-«Разве?» - Наташа подняла бровь – «А не ты ли только что мне сказала, что у Софии больше нет дочери по имени Иден?»

* * *
Женщины вновь посмотрели друг другу в глаза.
-«Кто ты такая? Кто дал тебе право лезть в нашу жизнь?»
-«Я смею считать себя другом вашей семьи. В смысле, семьи Кэпвелл»
-«Друзья не переворачивают душу наизнанку»
-«Переворачивают – с ног на голову, а наизнанку – выворачивают» - мягко поправила Иден Наташа – «Нет, иногда они именно так и поступают, чтобы помочь нам лучше понять себя. Ты говоришь не то, что думаешь, ты отвечаешь заготовленными фразами, поэтому я хочу спросить: уверена ли ты в правильности принятого тобой решения? Готова ли ты к тому, что эта встреча с родителями – последняя? Не думаю, что они еще раз приедут в Россию, им больше нечего здесь делать. София летела сюда с надеждой…»
-«Так будет лучше для всех» - тихо сказала Иден
-«Черт возьми, решать за других – очень по-кэпвелловски, но позволю себе заметить, что это редко давало хорошие результаты. Знаешь, чем вымощена дорога в ад?»
-«Знаю» - Иден кивнула
-«Так кому от этого будет лучше? Детям, которые растут без матери? Крузу, который до сих пор любит тебя? Братьям и Келли, которые потеряли и сестру, и друга? Твоим старым родителям?»
-«Не такие они и старые, маме на днях исполнилось шестьдесят»
-«Шестьдесят» - горько усмехнулась Наташа – «Если бы ты только знала, как она ждала тебя в этот день! Или хотя бы весточку от тебя! В каждой мелочи, в каждой случайности она пыталась найти подтверждение тому, что ты где-то рядом»
-«Я и была рядом» - Иден опустила голову – «насколько это было возможно…»
-«…чтобы остаться незамеченной, да?»
Иден молча кивнула
-«Это какая-то пытка – смотреть издалека на дорогих людей. Я представляю, как тебе тяжело! Страдаешь ты, страдают они… Неужели ничего нельзя изменить?»
-«Пустые слова. Что ты представляешь? Да что ты можешь себе представить??» - слова Иден прозвучали с такой нескрываемой злостью, что Наташа вздрогнула, лихорадочно пытаясь оценить обстановку. С одной стороны, впервые с начала разговора проявились хоть какие-то эмоции. Это означало, что если ей и не удалось пробить разделявшую их стену отчуждения, то штукатурка с неё уже посыпалась. С другой стороны, чем вызвана эта злость? Неужели София права, и дочь так и не простила её? Но что она тогда делает здесь? Зачем приезжала в Петербург, а главное, созналась в этом? А не повторит ли она попытку…?
-«Ничего ты не можешь представить, не побывав в моей…»
-«Шкуре» - подсказала Наташа – «Не сердись, я просто хотела сказать, что знаю, как тяжело жить в разлуке с близкими. Мой сын уехал работать в Штаты, и я очень скучаю по нему!»
-«Это совсем другое – ты знаешь, что с ним всё в порядке. А теперь догадайся, о чем я подумала, идя привычным маршрутом на работу и увидев на витрине газетного киоска…» - Иден тяжело сглотнула – «улыбку мамы и её глаза?»
-«Кажется, я догадалась» - Наташа осторожно погладила руку Иден – «София давно не снимается, СиСи утратил былое влияние… О чём могли написать газеты, кроме как о её…»
-«Купила газету, а там… «София Кэпвелл в Москве». Знаешь, я как стояла около киоска, так и села на корточки возле него, ноги не держали. Потом каждое утро вставала и первым делом бежала в киоск за новой газетой. Дежа-вю»
-«Почему?»
-«Потому, что такое уже было. Ты знаешь, как… какой…»
-«Иден, ты можешь говорить по-английски, я неплохо понимаю»
-«Мне уже не сложно говорить по-русски, нужное слово я не могу подобрать по другой причине. Мама рассказывала тебе, чем закончилась наша последняя встреча?» - было заметно, что каждое слово даётся ей с большим трудом
-«София никогда не говорит о событиях после твоего падения со скалы. Но в Интернете много информации о вашей семье, я читала, что произошло. Но, Иден, не нужно сейчас об этом вспоминать, всё позади»
-«Я выстрелила в маму и скрылась из города. Каждый день, утром я спешила за свежей газетой… Спешила купить и боялась развернуть…»
-«Иден, пожалуйста, не надо…»
-«Дни шли, а газеты писали одно и то же: «София Кэпвелл в коме». Мне было так страшно, что она никогда из неё не выйдет. Я боялась, что однажды газеты сообщат о её смерти. Я представляла себе, как страдает папа, ведь он так любит её! Если бы она умерла, он бы этого не вынес, он бы ушёл вместе с ней!»
-«Успокойся! Видишь, всё обошлось! Выйдя из комы, София быстро пошла на поправку»
-«Правда?»
-«Да. Едва ли не на следующий день она решила жить самостоятельно, ушла от СиСи и переехала в дом Келли»
-«Ведь за ней был нужен уход! Зачем она это сделала?»
-«Иден, вы с Софией похожи больше, чем тебе кажется. Она решила, что так будет лучше для всех!»
-«Но какие у неё могли быть на это причины? И почему она считала, что так будет лучше?»
-«А какие у тебя причины не возвращаться, Иден? И почему ты считаешь, что так будет лучше?»
-«Я боюсь» - тихо ответила Иден
-«Кого ты боишься, дорогая? Если тебе нужна помощь – скажи, мы постараемся помочь и защитить тебя!»
-«Спасибо, но это вряд ли возможно» - Иден грустно улыбнулась – «Я боюсь себя!»

Спасибо за продолжение!

* * *
-«То есть врачи не дают никаких гарантий?» - спросила Наташа
-«Сама подумай: если бы врачи не давали гарантий, что я не опасна» - удивившись, что собеседница не понимает таких очевидных вещей, терпеливо объяснила Иден – «разговаривала бы я сейчас с тобой?»
-«Ты права, конечно, нет. Тогда стоит ли бояться?»
Во взгляде Иден возникло недоумение. Нет, её удивил не вопрос – она сама задавала его себе тысячи, десятки тысяч раз. Было странно другое: почему она позволяет этой незнакомой женщине задавать такие глубоко личные вопросы, а главное, зачем отвечает на них? Давно, слишком давно она никого не впускала в свою жизнь, спрятавшись от окружающего мира за новой внешностью и уехав в далёкую незнакомую страну, где вероятность встретить кого-нибудь из её прошлого сводилась к нулю. Но откуда вновь это ощущение дежа-вю? Почему ей кажется, что это уже было: такая же неторопливая беседа, внимательный взгляд голубых глаз, эти мягкие интонации в голосе… Всё это уже когда-то было…
К еще большему удивлению Иден почувствовала, что неожиданные воспоминания не накрыли её мрачной, тревожной волной, как это случалось раньше, а наоборот, принесли с собой давно забытое ощущение покоя, домашнего тепла и какой-то защищенности.
Она решительно тряхнула головой, пытаясь прогнать наваждение. Иден твёрдо знала: встреча с прошлым не сулит ничего хорошего ни ей, ни близким людям. Их жизнь вошла в привычное русло, она более-менее наладила свою. Нет, не нужно, нельзя… Хотя искушение так велико! Сделать несколько шагов и, как в детстве, уткнуться в плечо отца и забыть обо всём, что тревожит. Пробежать через зал и прижать к себе поседевшую мать, на виске которой наверняка еще виден шрам от пули… А если опять Лиса возьмёт верх? Да, после лечения она не давала о себе знать. Слова доктора должны были вселить в неё уверенность, что этого больше не произойдёт, но почему-то не вселили. В прошлый раз Лиса не проявлялась намного дольше. Нет, она не имеет права рисковать. И тот выстрел – только одна из множества причин.
-«Иден, из сложившейся ситуации наверняка есть какой-нибудь выход, и мы обязательно его найдём! Если ты, конечно, хочешь его искать!» - голос Наташи донёсся до неё как будто издалека
-«Легко рассуждать, когда это не касается тебя, да?»
-«Нет, Иден, меня теперь это тоже касается. София доверила нам свою боль, попросила нас о помощи. она так надеется на нас, так верит, что мы сможем совершить чудо, и ты вернёшься!»
-«Я не вернусь, я это уже говорила!»
-«А я не отступлю, и, кажется, тоже уже это говорила! Я понимаю, что назойлива и бестактна, что ты с трудом сдерживаешь желание меня послать куда подальше, но я не отстану от тебя, пока ты не поговоришь с ней! Скажи, что простила её, что не можешь вернуться по другим причинам! Скажи, даже если это неправда!»
…Всего несколько метров, полные слёз глаза матери, рука отца на её плече. Где его былая осанка, властный взгляд? Она постарела, но по-прежнему красива. Рядом с ней – чужие люди, успокаивают, просят не волноваться, поддерживают, жалеют. Чужие, успевшие стать родными… Дочь, решившая стать чужой… Несколько шагов… Выстрел, она медленно опускается на пол… Еще один выстрел… Мама сидит на ковре и смотрит вокруг обезумевшими глазами… Её считали погибшей, она вернулась. Вернулась и убила сына. Нелепая, чудовищная гибель, несчастный случай. Она во многом повторила судьбу матери. Что, если и она по неосторожности причинит вред детям? Адриане, Чипу?
-«Иден!» - Наташа смотрела на неё с тревогой
-«Я не могу, я не готова сейчас это обсуждать… пока не готова!»
-«Я не хочу давить на тебя, но у нас очень мало времени. Кэпвеллы улетают в среду»
-«Как … в среду?»
-«Так, в среду» - с напускным равнодушием Наташа пожала плечами. Больше не нужно настаивать и уговаривать, маховик запущен – «им здесь больше нечего делать. Иден здесь нет»
-«Черт тебя побери, откуда ты свалилась на мою голову?»
-«Вообще-то я жила здесь задолго до твоего приезда, так что еще неизвестно, кто на кого свалился. Ты ничего не хочешь передать близким?» - Наташа встала
-«Ты уходишь?» - вопрос вырвался у Иден непроизвольно
-«А ты хотела бы продолжить?» - она уже знала ответ.
-«Да!» - скорее выдохнуто, чем сказано – «Я тысячи раз представляла себе мою встречу с родными, я так много хотела им сказать… что очень люблю их всех. Но перед тем, как исчезнуть, я столько всего натворила, что страшно вспомнить. Я стреляла в маму. Я разрушила свою семью, я предала нашу любовь. Я поссорилась с сестрой и, наверное, это навсегда. Я бросила своих детей. Как я посмотрю в глаза Крузу? Наверное, лучше оставить всё, как есть. Иден больше нет. Здесь я Анна»
-«Уверена?»
-«Была уверена, а теперь… теперь не уверена. Всё слишком сложно. Ты многого не знаешь!»
-«Иден» - опять этот ласковый, успокаивающий голос. Где она могла его слышать? – «Тебе было страшно, когда рядом никого не было. Теперь ты не одна, и больше никогда не будешь. Мы все вместе что-нибудь придумаем, мы справимся с твоим страхом. Мы сможем помочь Софии и не навредить тебе! Я хочу провести один эксперимент, он многое прояснит! Когда мы сможем увидеться, Иден?»
-«Завтра!»
-«Вот это другой разговор!» - Наташа достала из сумочки визитную карточку и ручку – «Смотри: вот здесь я работаю, это мой городской номер, это – сотовый. Это мобильный телефон СиСи, это – Софии» - она быстра писала на обороте визитки – «С ранней весны до поздней осени мы живём за городом, но у нас есть квартира в Москве, в Крылатском. А где живёшь ты?»
-«Рядом с работой»
-«В Останкино? Мой брат живёт на улице Академика Королёва»
-«Я тоже»
-«Просто не верится! Столько лет мы жили в нескольких станциях метро друг от друга! Вот, держи!» - она протянула Иден карточку
Изумлению той не было предела:
-«Наталья Киреева? Таша? Ты?? Так вот откуда это чувства, что мы где-то встречались!»
-«Не где-то, а у вас дома в Санта-Барбаре, и не раз!»
-«Я не узнала тебя! Ты же всегда была светленькой!»
-«До сегодняшнего утра» - Наташа улыбнулась – «Боялась вспугнуть тебя! Иден, пожалуйста…»
-«Дай мне немного времени, я должна взвесить все за и против. Может случиться непоправимое, понимаешь?» - Иден повернула голову на звук: понимая, что разговор не дал желаемого результата, горько заплакала София, и СиСи, прижав её к себе, стал ласково ей что-то нашептывать
Она вырвала свою руку из Наташиной ладони. Броситься к ним, обнять, вместе расплакаться, вместе найти выход, а дальше будь что будет!
«Сколько боли ты уже причинила? Сколько еще можешь причинить? Круз не сможет простить, дети не смогут принять…»
-«Я позвоню тебе завтра, обязательно позвоню!» - с трудом сдерживая слёзы, Иден кивнула Наташе и выбежала из зала