Глава 5, ознакомительно-сумбурная В советские времена талантливый художник, участник и лауреат нескольких международных выставок Виктор Сергеевич Киреев возглавлял издательство детской книги. Он любил свою работу, а особенно - своих маленьких читателей, всю душу вкладывая в выпускаемые книги.
Он до сих пор задаётся вопросом, кому в голову пришла идея закрыть процветающее издательство, но тогда, в восьмидесятые, рассуждать было некогда: нужно было кормить семью и зарабатывать деньги на создание собственного дела.
Поворошив старые связи, ему, профессионалу экстра-класса, без труда удалось заключить контракт с одним из издательств Лос-Анджелеса, куда он и отправился вместе с сыном Дмитрием. Единственное, что его очень огорчало – это разлука с любимой женой Вероникой.
В свободное время он приезжал на побережье и писал картины. Тогда-то судьба и свела его с Лайонелом Локриджем – большим знатоком и любителем живописи, который помог организовать в музее выставку его морских пейзажей. В течение пары дней практически вся экспозиция была раскуплена, а вскоре иметь работу «от Киреева» стало считаться престижным.
Когда ему передали предложение написать портрет старшей дочери нефтяного магната СиСи Кепвелла к её 18-летию, Киреев немного оробел, зная о непростом характере негласного хозяина Санта-Барбары. Вопреки ожиданиям, мужчины быстро нашли общий язык. Киреев, конечно, не оканчивал Гарварда, но отличался широким кругозором, коммуникабельностью и удивительным дружелюбием, обладал почти энциклопедическими знаниями во многих областях и был прекрасным собеседником. В свободное время они много общались, споря об экономике и политике, живописи и кино, вместе выходили в море на яхте Кэпвеллов, на борту которой рождались наиболее удачные пейзажи.
Глядя на искусно выполненный портрет дочери, Кэпвелл с грустью повторял:
-«Где ж ты был раньше, Вик, где же ты раньше был…Ты бы такую картину написал…»
Виктор понимал его, ему было известно о трагической гибели его молодой жены, красавицы Софии. Он не мог не откликнуться на безмолвную просьбу СиСи. Пролистав прессу прошлых лет и выбрав несколько наиболее удачных снимков, Киреев принялся за непростую, кропотливую работу.
Писать по фотографии всегда сложно, и, чтобы передать не только внешнее, но и внутреннее сходство, Виктор много думал об этой женщине, пытался представить себе, какой она была, как улыбалась, как смеялась, как сердилась, какие предпочитала украшения, цвета в одежде, как она двигалась, как танцевала, как грациозным движением поправляла непослушный локон….
Закончив, он не спешил отвезти полотно Кэпвеллу, раз за разом разглядывая портрет и любуясь красотой изображенной на нём женщины. Эти глаза…. Какая нелепая, чудовищная смерть…
Виктор искренне сочувствовал СиСи, и, сидя в гостиной огромного дома Кэпвеллов, ловил себя на мысли, что даже сейчас, потеряв работу и приехав на заработки в чужую страну, он всё равно намного счастливее и богаче этого человека в дорогом костюме, потягивающего дорогое вино, потому, что у него есть его сокровище, его Вероника.
Он не рискнул отвезти портрет сам - реакцию Кэпвелла предугадать было сложно, послал картину с курьером.
Звонок СиСи не заставил себя долго ждать:
-«Вик … Она живая … Не знаю, как тебя благодарить….»
После возвращения Киреевых в Россию их дружба не прервалась, но стала телефонно-эпистолярной. Они созванивались, делились новостями, радостями и проблемами.
В апреле 83-го Виктор сообщил о свадьбе сына, а в конце года голос в телефонной трубке звенел от радости: родился внук, названный Александром! На следующий год Дмитрий и Наташа подарили старшим Киреевым внучку Людочку.
Через год в Россию прилетела ошеломляющая новость – София жива! Верилось с трудом, но Виктор ловил себя на мысли, что безмерно этому рад.
Чуть позже связь надолго прервалась, от общих знакомых Киреев узнал, что СиСи тяжело болен. Когда же, в канун Нового 87-го года в телефонной трубке раздался бодрый голос Кэпвелла, ликованию Виктора и Вероники не было предела. СиСи был не только здоров, но и счастлив, и приглашал друга посетить Санта-Барбару и познакомиться с его красавицей-женой, которой не терпелось познакомиться с художником, так виртуозно написавшим её портрет.
Сейчас, в салоне самолёта, несущего её в Россию, София с улыбкой вспоминала их первую встречу. Она давно привыкла к мужскому вниманию, восторженным взглядам и изысканным комплиментам и уже заготовила пару дежурных любезностей, которые так и остались несказанными. СиСи еще не успел представить их друг другу, а Киреев уже уверенным шагом направился прямо к ней и, ласково глядя на неё добрыми серыми глазами, тихо произнес:
-«Ну, здравствуй, моя Джоконда!»
София и Вероника так много слышали друг о друге, что при первой встрече им показалось, что они давно знакомы. Они были ровесницами, и тем для разговоров нашлось предостаточно. В очередной раз провожая Киреевых обратно в Россию, София очень жалела, что здесь, в Санта-Барбаре у неё нет такой подруги, как Ника.
К слову сказать, заработанные в США средства и привезенное из-за океана современное полиграфическое оборудование, о котором в России еще даже не слышали, позволили Киреевым открыть собственное дело. За несколько лет небольшая типография превратилась в крупное, хорошо оснащённое издательство, приносящее стабильную прибыль.
С тех пор Санта-Барбара стала излюбленным местом отдыха дружного и постоянно растущего семейства Киреевых. В огромном особняке Кэпвеллов они всегда были желанными гостями.
Узнав о трагических событиях со старшей дочерью СиСи и Софии, Киреевы позвонили сами, предложили помощь. Фотографии Иден размещались везде, где это только было возможно. Молодые Киреевы – Наташа и Дима – последовательно, в один за другим, рассылали информацию об исчезнувшей женщине по больницам и лечебницам, клиникам и диспансерам, санаториям и пансионатом своей огромной страны. Результата не было.
В 93-м София получила от Ники грустное письмо: в отношениях молодых возникли серьёзные проблемы, они едва не расстались, но, как писала Ника, «сумели вовремя остановиться и не переступить черты». Наташа ушла из семейного бизнеса и строилась в фирму, занимающуюся производством женской одежды, посвящая работе, по мнению Вероники, слишком много времени.
София сразу же написала Наташе письмо, в котором делилась собственным опытом разлук и расставаний, пыталась предостеречь от непоправимой ошибки и еще раз подумать, так ли серьёзны причины для расставания. К письму она приложила каталог новой коллекции «Армонти», сделав приписку, что, поскольку они теперь практически коллеги, Наташа может использовать эти модели по своему усмотрению.
В ответ на письмо в Санта-Барбару прилетела Наташа, с чемоданом подарков и… контрактом на выпуск в России одежды под маркой «Армонти» с выплатой процентов с каждой проданной партии товара.
-«Наташа, зачем?» - запротестовала София – «мы же друзья! Пользуйтесь, выпускайте, я не против!»
-«Нет, София, так дела не делаются. «Армонти» разрабатывает для нас десять новых моделей в месяц…»
-«Пять!»
-«Хорошо, семь» - согласилась Наташа – «и нам не нужно будет держать штат дизайнеров, создающих совершенно непродаваемые модели. Первая партия одежды по твоим эскизам разошлась моментально!»
-«Тогда поступим так. Раз ты сама установила размер вознаграждения, 30% суммы ты перечисляешь «Армонти», а 70% направляй детским домам и домам инвалидов в России»
-«София…»
-«Не спорь со мной!» - она взяла со стола бокал, а другой протянула Наташе – «Ну, за «Армонти» в России!»
Сообщение отредактировал Tasha_Frolova: Суббота, 21 декабря 2013, 15:44:37
Вход
Регистрация
Правила_Сообщества
0
Последние сообщения
Среда, 18 декабря 2013, 14:42:55
Наверх
В кои то веки я догадалась 
.
Узнаю его. Очень ревнив, но с такой женщиной... можно его понять 
