Отлично!))
0
Записки новичка
Автор
DeJavu, Воскресенье, 06 июля 2014, 22:45:36
Последние сообщения
Новые темы
-
"Государственное преступление" ("Delitto di stato")2
Итальянские сериалыluigiperelli, Вчера, 13:16:05
-
"Конец века" ("На рубеже веков") ("Fine secolo")2
Итальянские сериалыluigiperelli, 10 Ноя 2024, 08:50
-
Лучший ребенок (сын или дочь) в "Санта-Барбаре"11
Санта-Барбара | Santa BarbaraClair, 10 Ноя 2024, 06:53
DeJavu (Среда, 12 декабря 2018, 21:12:37) писал:
Сорри. Скорее всего продолжение будет только в новом году. У нас на работе сейчас самая запарка, времени свободного мало, плюс сам собой возник сюжет для следующего рассказа))) И я переключилась на него, не бросать же, раз дают)))
Упс. sma, как ты вовремя))) Я не забыла, как раз несу немножко проды.
Остаток дня я провела на новом месте. И несмотря на то, что ходить по Отделу мне не запретили, пределы комнаты я не покидала, в основном потому, что не хотела никого видеть. По многим причинам.
Я больше не чувствую себя частью Отдела, зная, что все это временно. И кого-то видеть я не хочу не видя в этом смысла, кого-то - потому что мне больно, а кого-то - стыдно.
А на следующее утро выбора где и как провести день, мне уже не оставили, включив в состав группы выезжающей на задание, о чем и известили по интеркому.
После почти месячного затворничества, окунуться в обычную рабочую суету Отдела было бы пожалуй даже приятно, если бы можно было забыть обо всем случившемся, но даже и в этом случае - непривычно и немного пугающе. И пугала меня именно возможная реакция коллег на мое возвращение после столь долгого отсутствия. Не то чтобы какая-то конкретная реакция, а то, что она вообще будет. Меня бы вполне устроило полнейшее отсутствие интереса к собственной персоне, но я понимаю, что это вряд ли возможно.
Покопавшись в себе, по привычке привитой Мэдлен - всегда отдавать себе отчет в истинных причинах испытываемых эмоций, я с удивлением и неудовольствием вынуждена была констатировать, что в основе моего нежелания во всеобщем внимании лежит банальный стыд и еще пожалуй, чувство вины. И это несмотря на то, что виноватой я себя ни в чем не считала, а вот обиженной стороной - вполне. Но от мысли что я почти месяц валяла дурака, а Отдел при этом со мной возился как с неразумным ребёнком, в то время как остальные работали, что-то неприятное начинает свербить в душе. И чем больше оно меня беспокоит, тем с большим негодованием я пытаюсь отбросить это чувство. Это они виноваты, а не я! Но неприятный осадок все равно остаётся.
Я спустилась в главный зал заблаговременно, почти за полчаса до инструктажа, с одной стороны пользуясь тем, что я уже в Отделе и далеко мне идти не надо, а с другой, стараясь этим минимизировать всеобщее внимание к моему появлению, и в то же время понимая, что придя первой, возможно еще больше его к себе привлеку. Но я уже не могу просто сидеть в своей комнате, отсчитывая оставшиеся до брифинга минуты. И кроме того, несмотря на то, что вряд ли за время моего отсутствия в Отделе что-то кардинально поменялось, все же я хочу дать себе время заново спокойно привыкнуть к атмосфере и освоиться, не хватало еще по глупому в чем-то облажаться.
Войдя в зал, я заняла свое место в зоне для брифинга. Естественно, кроме меня никто из группы еще не появился, и так как сидеть за пустым столом в одиночестве, было глупо, я развернулась на стуле лицом к залу, приняв непринужденный и в чем-то пожалуй даже вызывающий вид, в душе однако ощущая зажатость и неловкость, и стала наблюдать за обычной рабочей суетой начала дня. За то время пока меня не было, в Отделе ровным счетом ничего не изменилось - вот группа вернулась с задания и сдает оборудование Вальтеру, агенты деловито снуют по залу в разных направлениях, исчезая в многочисленных коридорах, а переведя взор правее, я неожиданно для себя наткнулась на Мэдлен, стоящую в отделе связи. Оперевшись пальцами на стол, и чуть наклонившись к компьютеру, она видимо вполголоса обсуждала с Биркофом информацию отображавшуюся на экране.
Меня вновь обожгло обидой. Интересно, это теперь так и будет всякий раз, как я ее увижу? Я прошлась взглядом по ее фигуре в очередном идеально подогнанном черном костюме, на этот раз - элегантной двойке, с юбкой до колена и приталенным пиджаком, и уставилась ей в спину между лопаток, буравя взглядом и ощущая каждой клеточкой тела, как же я ее не-на-ви-жу. Пару секунд спустя, она словно бы что-то почувствовав, неожиданно обернулась в мою сторону. Я поспешно отвернулась, но не уверена что сделала это достаточно быстро.
Когда я осмелилась вновь глянуть в ту сторону, Мэдлен в отделе связи уже не было, лишь Биркоф одиноко выстукивал что-то на клавиатуре. А скоро начали подтягиваться члены группы, и мне стало не до размышлений.
Весь брифинг я высидела с абсолютно невозмутимым лицом, игнорируя изредка бросаемые на меня любопытные взгляды коллег. Ведущая же инструктаж Мэдлен, обращала на меня внимания не больше чем на любого другого. Курт отнесся к моему возвращению как к чему-то само собой разумеющемуся, так, словно иначе и быть не могло, а вот Биркоф наоборот, избегал встречаться со мной взглядом.
После брифинга пропустив вперед группу, и дождавшись пока все заберут необходимое снаряжение, последней подошла к Вальтеру и я. Подозревая, и небезосновательно, что без внимания он мое появление не оставит, а всеобщее внимание - это последнее в чем я сейчас нуждалась.
И я не ошиблась. Обернувшись и увидев стоящую в паре шагов меня, он весь засветился, широко улыбнулся и обрадованно шагнул мне навстречу, по-моему собираясь даже обнять:
- Ого, ты вернулась, детка! Говорят, ты тут бунтовать вздумала.
Но наткнувшись на мой пустой и вместе с тем полный боли и страха взгляд, осекся и замер:
- Кх, ну ладно, - смешавшись, неловко пробормотал он, похоже поняв, что меня сейчас устроит простой, официальный и ни к чему не обязывающий тон.
Но тут он весьма некстати зацепился взглядом за совершенно уже заживший, тонкий как паутинка, едва заметный шрам на моей скуле, оставшийся после неудачного падения и вновь воспылал негодованием:
- С тобой плохо обращались?
Но я оборвала его, стараясь закрыть тему раз и навсегда:
- Я сама виновата. Никто меня не бил, если ты конечно это имеешь в виду.
И в общем-то я даже не соврала. Учитывая все обстоятельства, можно сказать что физически со мной обращались как с хрустальной вазой. И к делу совсем не относится, что морально по мне проехались катком.
К моему величайшему облегчению, больше Вальтер ничем, кроме изредка бросаемых на меня, когда он думал что я этого не вижу, сочувствующих взглядов, не выказал своего отношения к происшедшему, и просто выдал мне полагающееся оборудование.
Остаток дня я провела на новом месте. И несмотря на то, что ходить по Отделу мне не запретили, пределы комнаты я не покидала, в основном потому, что не хотела никого видеть. По многим причинам.
Я больше не чувствую себя частью Отдела, зная, что все это временно. И кого-то видеть я не хочу не видя в этом смысла, кого-то - потому что мне больно, а кого-то - стыдно.
А на следующее утро выбора где и как провести день, мне уже не оставили, включив в состав группы выезжающей на задание, о чем и известили по интеркому.
После почти месячного затворничества, окунуться в обычную рабочую суету Отдела было бы пожалуй даже приятно, если бы можно было забыть обо всем случившемся, но даже и в этом случае - непривычно и немного пугающе. И пугала меня именно возможная реакция коллег на мое возвращение после столь долгого отсутствия. Не то чтобы какая-то конкретная реакция, а то, что она вообще будет. Меня бы вполне устроило полнейшее отсутствие интереса к собственной персоне, но я понимаю, что это вряд ли возможно.
Покопавшись в себе, по привычке привитой Мэдлен - всегда отдавать себе отчет в истинных причинах испытываемых эмоций, я с удивлением и неудовольствием вынуждена была констатировать, что в основе моего нежелания во всеобщем внимании лежит банальный стыд и еще пожалуй, чувство вины. И это несмотря на то, что виноватой я себя ни в чем не считала, а вот обиженной стороной - вполне. Но от мысли что я почти месяц валяла дурака, а Отдел при этом со мной возился как с неразумным ребёнком, в то время как остальные работали, что-то неприятное начинает свербить в душе. И чем больше оно меня беспокоит, тем с большим негодованием я пытаюсь отбросить это чувство. Это они виноваты, а не я! Но неприятный осадок все равно остаётся.
Я спустилась в главный зал заблаговременно, почти за полчаса до инструктажа, с одной стороны пользуясь тем, что я уже в Отделе и далеко мне идти не надо, а с другой, стараясь этим минимизировать всеобщее внимание к моему появлению, и в то же время понимая, что придя первой, возможно еще больше его к себе привлеку. Но я уже не могу просто сидеть в своей комнате, отсчитывая оставшиеся до брифинга минуты. И кроме того, несмотря на то, что вряд ли за время моего отсутствия в Отделе что-то кардинально поменялось, все же я хочу дать себе время заново спокойно привыкнуть к атмосфере и освоиться, не хватало еще по глупому в чем-то облажаться.
Войдя в зал, я заняла свое место в зоне для брифинга. Естественно, кроме меня никто из группы еще не появился, и так как сидеть за пустым столом в одиночестве, было глупо, я развернулась на стуле лицом к залу, приняв непринужденный и в чем-то пожалуй даже вызывающий вид, в душе однако ощущая зажатость и неловкость, и стала наблюдать за обычной рабочей суетой начала дня. За то время пока меня не было, в Отделе ровным счетом ничего не изменилось - вот группа вернулась с задания и сдает оборудование Вальтеру, агенты деловито снуют по залу в разных направлениях, исчезая в многочисленных коридорах, а переведя взор правее, я неожиданно для себя наткнулась на Мэдлен, стоящую в отделе связи. Оперевшись пальцами на стол, и чуть наклонившись к компьютеру, она видимо вполголоса обсуждала с Биркофом информацию отображавшуюся на экране.
Меня вновь обожгло обидой. Интересно, это теперь так и будет всякий раз, как я ее увижу? Я прошлась взглядом по ее фигуре в очередном идеально подогнанном черном костюме, на этот раз - элегантной двойке, с юбкой до колена и приталенным пиджаком, и уставилась ей в спину между лопаток, буравя взглядом и ощущая каждой клеточкой тела, как же я ее не-на-ви-жу. Пару секунд спустя, она словно бы что-то почувствовав, неожиданно обернулась в мою сторону. Я поспешно отвернулась, но не уверена что сделала это достаточно быстро.
Когда я осмелилась вновь глянуть в ту сторону, Мэдлен в отделе связи уже не было, лишь Биркоф одиноко выстукивал что-то на клавиатуре. А скоро начали подтягиваться члены группы, и мне стало не до размышлений.
Весь брифинг я высидела с абсолютно невозмутимым лицом, игнорируя изредка бросаемые на меня любопытные взгляды коллег. Ведущая же инструктаж Мэдлен, обращала на меня внимания не больше чем на любого другого. Курт отнесся к моему возвращению как к чему-то само собой разумеющемуся, так, словно иначе и быть не могло, а вот Биркоф наоборот, избегал встречаться со мной взглядом.
После брифинга пропустив вперед группу, и дождавшись пока все заберут необходимое снаряжение, последней подошла к Вальтеру и я. Подозревая, и небезосновательно, что без внимания он мое появление не оставит, а всеобщее внимание - это последнее в чем я сейчас нуждалась.
И я не ошиблась. Обернувшись и увидев стоящую в паре шагов меня, он весь засветился, широко улыбнулся и обрадованно шагнул мне навстречу, по-моему собираясь даже обнять:
- Ого, ты вернулась, детка! Говорят, ты тут бунтовать вздумала.
Но наткнувшись на мой пустой и вместе с тем полный боли и страха взгляд, осекся и замер:
- Кх, ну ладно, - смешавшись, неловко пробормотал он, похоже поняв, что меня сейчас устроит простой, официальный и ни к чему не обязывающий тон.
Но тут он весьма некстати зацепился взглядом за совершенно уже заживший, тонкий как паутинка, едва заметный шрам на моей скуле, оставшийся после неудачного падения и вновь воспылал негодованием:
- С тобой плохо обращались?
Но я оборвала его, стараясь закрыть тему раз и навсегда:
- Я сама виновата. Никто меня не бил, если ты конечно это имеешь в виду.
И в общем-то я даже не соврала. Учитывая все обстоятельства, можно сказать что физически со мной обращались как с хрустальной вазой. И к делу совсем не относится, что морально по мне проехались катком.
К моему величайшему облегчению, больше Вальтер ничем, кроме изредка бросаемых на меня, когда он думал что я этого не вижу, сочувствующих взглядов, не выказал своего отношения к происшедшему, и просто выдал мне полагающееся оборудование.
Сообщение отредактировал DeJavu: Пятница, 04 января 2019, 20:28:29
Ура трехкратное тоже!
Кусочек маленький, зато прочитался с чувством, с толком, с расстановкой.
И ведь оборвалось на самом начале операции!
Описка такая смешная в последнем слове))
Кусочек маленький, зато прочитался с чувством, с толком, с расстановкой.
И ведь оборвалось на самом начале операции!
Описка такая смешная в последнем слове))
Следующий месяц дался мне нелегко, даже несмотря на то, что ничего особенного за это время не случилось. Видимо пока Мэдлен не считала необходимым проверять мое новообретенное смирение на прочность и как она обещала, требовать от меня большего. А я решила все же убедить начальство в своей покорности и усердно работала, стараясь ничем не выделяться. Хотя до сих пор единственное, чего я хочу - это умереть и покончить со всем этим. Но памятуя предупреждение Мэдлен о наблюдении, я четко осознаю, что действовать нужно наверняка, а попытка совершить самоубийство в Отделе или на задании, скорее всего будет чревата теми самыми последствиями, избежать которых я хочу больше, чем избавиться от того жалкого и ненавистного существования, которое влачу сейчас. Да и несмотря на кажущуюся легкость, оказалось что далеко не так просто подставиться под пулю на задании или хотя бы остаться наедине с оружием после него, в тот момент, когда мой "уход" не подставит других членов группы. Ибо как бы мне не хотелось наконец прекратить бесполезные трепыхания, называемые в Отделе "жизнью", я считаю себя не вправе подвергать риску остальных. Ведь выполнение задачи и безопасность группы, целиком зависят от слаженности действий каждого. И кроме того, в те моменты, когда казалось бы у меня есть верный шанс, рядом со мной подозрительно часто оказывается Курт. И думаю это неспроста. Тяжело наверное приходится бедненькому - и работу выполняй и за мной приглядывай. Впрочем, не уверена, и возможно я преувеличиваю. Но как бы там ни было, надежду на счастливый случай я не теряю, а пока остается только терпеть.
Но чем дальше, тем меньше у меня остается терпения, и от попытки кардинально решить проблему, меня останавливает только нежелание пустить насмарку месяц примерного поведения. И все же, я начинаю подумывать, а не плюнуть ли мне на все предосторожности, ибо судя по всему, выпускать меня из Отдела Мэдлен явно не торопится. Сколько еще она собирается за мной наблюдать? Чего еще ей не хватает? Я конечно сама виновата, облажавшись во время разговора с ней, но неужели месяц примерного поведения ее не убедил? Может она вообще обо мне забыла?
Я все так же плохо сплю, а когда засыпаю, меня частенько мучают кошмары. А вот днем, я в совершенстве овладела искусством ношения непроницаемой маски. Просто ничего другого мне не оставалось, и постепенно, я разучилась улыбаться даже наедине с собой. Помимо воли, я начинаю привыкать к своему безэмоциональному состоянию, и исподволь и незаметно, мое притворство и привычка постоянно контролировать эмоции, начинают становиться моей сутью. Привычка - вторая натура. Очень верное высказывание на самом-то деле. Может на это и рассчитывала Мэдлен?
Помнится, я задавалась вопросом, что нужно было сделать с людьми, чтобы подавляющее большинство агентов в Отделе имели вид бесчувственных роботов, и зарекалась, что уж я-то, такой никогда не стану. Теперь я понимаю, что это никакие не маски, а реально то, что остается от людей после обработки Отделом. Я теперь и сама такая, какой когда-то так боялась стать. У Мэдлен для каждого найдется свой персональный ад, что-то чем можно зацепить. У каждого есть слабое место. А если нет - его создадут. Аннет понимала Мэдлен гораздо лучше меня, я же предпочитала пребывать в иллюзиях. Но теперь с этим покончено, я никогда не забуду тот путь по коридору, с Мэдлен, неумолимо и равнодушно, как сама судьба, шагающей позади.
Я протянула еще неделю, прежде чем мое терпение лопнуло окончательно и я попыталась наконец хоть что-то предпринять. Мы возвращались с задания и шли по коридору в направлении оружейки, когда я окликнула наставника, идущего в паре шагов впереди:
- Курт! - И дождавшись когда он обернется и стараясь чтобы голос звучал непринужденно, осведомилась. - Можно мне после отчета заскочить к себе домой? Мне нужно взять кое-какие вещи.
И поспешила добавить, видя что выражение его лица продолжает оставаться непроницаемо-неприступным:
- Я быстро. Через час буду уже в Отделе. Пожалуйста, - просяще добавила я.
- Скажи что тебе нужно, я привезу, - наконец ответил Курт.
- Да ладно, не хочу тебя утруждать, я и сама сбегаю.
- У меня нет необходимых полномочий, чтобы разрешить тебе это. Обратись к Мэдлен, - посоветовал он.
- Да нет, ладно, мне не так уж и надо, - пошла на попятный я. - Забудь, все нормально. Обойдусь. - и приняв беззаботный вид, но в душе вся кипя, направилась сдавать оружие.
Но безысходность, тоска и полнейшее отсутствие смысла жизни, достали меня уже до такой степени, что еще одну попытку я совершила спустя всего лишь два дня. Отчаявшись дождаться разрешения выйти из Отдела, я решила заглянуть "поболтать" к Вальтеру, а на самом деле - попытаться стянуть у него ствол, ну а там времени мне много не потребуется, любой пустынный коридор подойдет для моей цели. В конце концов, это просто нечестно - Отдел битком набит всевозможным оружием, а мне и застрелиться не из чего.
Время для своего визита я подгадала к позднему вечеру, когда Отдел был уже относительно пуст и тих. Во всяком случае в главном зале и в арсенале, никого кроме Вальтера не было.
- Привет, Вальтер, - словно бы случайно проходя мимо и в нерешительности приостановившись, немного скованно и пожалуй даже чуть виновато, поздоровалась я. С того дня как я вновь приступила к работе, я избегала общества оружейника, да и любого другого тоже. И по этой причине не была уверена, что он отнесется благосклонно к моему внезапному желанию поболтать. Вальтер вполне мог обидеться на меня за почти месячное игнорирование.
- Не помешаю? - все же рискнула осведомиться я.
К счастью, мои опасения не подтвердились. Он поднял голову от микросхемы над которой возился, и с прищуром, проницательно и по-доброму окинув меня взглядом, то ли спросил, то ли констатировал:
- Не спится?
По его виду я поняла, что похоже он явно будет не против разбавить моим присутствием свое ночное бдение. Я неловко повела плечом, не подтвердив и не опровергнув сказанное, и расценив его вопрос как разрешение, зашла внутрь, уселась на стул, подвинув его поближе, и оперев руки на стол и уронив на них подбородок, спросила, лишь бы что-то сказать:
- Чем занимаешься?
Он вновь оторвался от работы и с интересом и с какой-то снисходительной иронией, посмотрев на меня поверх очков, ответил:
- Чем и всегда. Но ты ведь пришла не для того чтобы поинтересоваться чем я занимаюсь.
Помимо воли я покраснела. Он конечно не может знать, что я задумала, но до меня только сейчас дошло, что если у меня все получится, то этим я неминуемо подставлю под удар Вальтера, и это нечестно с моей стороны, можно даже сказать, подло. Но к моему стыду, даже это соображение меня не остановило.
- Нет, не для этого, - согласилась я.
Он удовлетворенно кивнул, так, словно я подтвердила то, что он и так уже знал, и вновь взялся за паяльник. Рассеянно водя пальцем по столу, я пыталась придумать, как бы мне вынудить Вальтера хоть на минуту оставить меня здесь одну, но вместо этого вдруг спросила:
- Ради чего ты живешь?
- Ничего себе вопросы на ночь глядя, - чуть помолчав, хмыкнул он не отрываясь от дела. Но потом все же покосился в мою сторону. - Я так понимаю, тебя интересует не то, ради чего живу я, а то, ради чего жить тебе?
Я ничего не ответила, но по моему лицу он без труда мог понять что угадал.
- Ну что тебе сказать... - пробурчал он, отведя взгляд, так, словно не хотел чтобы я что-то прочитала в нем. - Для того чтобы жить, не нужно никаких причин, а вот для того чтобы умереть, причин можно найти целую тысячу. И ни одна из них ничего не стоит.
- А если жить невыносимо? - понимая, что разговор наш становится слишком уж откровенным и личным, но не в силах замолчать или перевести его на что-то другое, спросила я.
- Если тебе невыносимо жить сейчас, это не значит, что в будущем ничего не изменится и тебя не ждет что-то хорошее.
- Что хорошего может меня ждать здесь? - недоверчиво возразила я.
- Я не знаю, - пожал плечами и обезоруживающе улыбнулся Вальтер. - И ты не знаешь. И не узнаешь, если откажешься от своего будущего. И кроме того, нельзя брать на себя роль провидения.
- А разве не этим мы тут каждый день занимаемся? Берем на себя роль провидения и решаем кому жить, а кому умереть.
- Э, нет, дорогуша. Это совсем другое. Решают те, кому это по должности положено. И поверь, имеют на это полное право. Хотя... иногда это бывает очень трудно понять и принять.
Вальтер договорил, и весь словно сгорбился от произнесенных слов. Молчание повисло тяжелое и болезненное, как будто каждый из нас вспомнил кого-то или что-то, что причиняло ему жестокую душевную боль.
- Извини, - через силу выговорила я, не зная, я ли являюсь причиной его внезапно ухудшившегося настроения, и боясь своими извинениями еще больше все испортить, но в то же время не желая оставлять между нами ни малейшей недосказанности. - Вечно я ляпну что-то не то.
- Да нет, ты тут ни при чем, - отозвался Вальтер, потер виски, словно пытаясь согнать сонливость и попытался было улыбнуться, но улыбка вышла неискренней и натянутой.
- Иди-ка ты лучше поспи, - предложил он, и мне не оставалось ничего, кроме как последовать его совету. Все равно улучить момент мне явно не удастся. Но может это и к лучшему. Не в том смысле что слова Вальтера что-то изменили во мне - я не собираюсь отказываться от своего намерения, а в том, что все же не по людски подставлять старика, и лучше бы мне найти другой способ.
Но чем дальше, тем меньше у меня остается терпения, и от попытки кардинально решить проблему, меня останавливает только нежелание пустить насмарку месяц примерного поведения. И все же, я начинаю подумывать, а не плюнуть ли мне на все предосторожности, ибо судя по всему, выпускать меня из Отдела Мэдлен явно не торопится. Сколько еще она собирается за мной наблюдать? Чего еще ей не хватает? Я конечно сама виновата, облажавшись во время разговора с ней, но неужели месяц примерного поведения ее не убедил? Может она вообще обо мне забыла?
Я все так же плохо сплю, а когда засыпаю, меня частенько мучают кошмары. А вот днем, я в совершенстве овладела искусством ношения непроницаемой маски. Просто ничего другого мне не оставалось, и постепенно, я разучилась улыбаться даже наедине с собой. Помимо воли, я начинаю привыкать к своему безэмоциональному состоянию, и исподволь и незаметно, мое притворство и привычка постоянно контролировать эмоции, начинают становиться моей сутью. Привычка - вторая натура. Очень верное высказывание на самом-то деле. Может на это и рассчитывала Мэдлен?
Помнится, я задавалась вопросом, что нужно было сделать с людьми, чтобы подавляющее большинство агентов в Отделе имели вид бесчувственных роботов, и зарекалась, что уж я-то, такой никогда не стану. Теперь я понимаю, что это никакие не маски, а реально то, что остается от людей после обработки Отделом. Я теперь и сама такая, какой когда-то так боялась стать. У Мэдлен для каждого найдется свой персональный ад, что-то чем можно зацепить. У каждого есть слабое место. А если нет - его создадут. Аннет понимала Мэдлен гораздо лучше меня, я же предпочитала пребывать в иллюзиях. Но теперь с этим покончено, я никогда не забуду тот путь по коридору, с Мэдлен, неумолимо и равнодушно, как сама судьба, шагающей позади.
Я протянула еще неделю, прежде чем мое терпение лопнуло окончательно и я попыталась наконец хоть что-то предпринять. Мы возвращались с задания и шли по коридору в направлении оружейки, когда я окликнула наставника, идущего в паре шагов впереди:
- Курт! - И дождавшись когда он обернется и стараясь чтобы голос звучал непринужденно, осведомилась. - Можно мне после отчета заскочить к себе домой? Мне нужно взять кое-какие вещи.
И поспешила добавить, видя что выражение его лица продолжает оставаться непроницаемо-неприступным:
- Я быстро. Через час буду уже в Отделе. Пожалуйста, - просяще добавила я.
- Скажи что тебе нужно, я привезу, - наконец ответил Курт.
- Да ладно, не хочу тебя утруждать, я и сама сбегаю.
- У меня нет необходимых полномочий, чтобы разрешить тебе это. Обратись к Мэдлен, - посоветовал он.
- Да нет, ладно, мне не так уж и надо, - пошла на попятный я. - Забудь, все нормально. Обойдусь. - и приняв беззаботный вид, но в душе вся кипя, направилась сдавать оружие.
Но безысходность, тоска и полнейшее отсутствие смысла жизни, достали меня уже до такой степени, что еще одну попытку я совершила спустя всего лишь два дня. Отчаявшись дождаться разрешения выйти из Отдела, я решила заглянуть "поболтать" к Вальтеру, а на самом деле - попытаться стянуть у него ствол, ну а там времени мне много не потребуется, любой пустынный коридор подойдет для моей цели. В конце концов, это просто нечестно - Отдел битком набит всевозможным оружием, а мне и застрелиться не из чего.
Время для своего визита я подгадала к позднему вечеру, когда Отдел был уже относительно пуст и тих. Во всяком случае в главном зале и в арсенале, никого кроме Вальтера не было.
- Привет, Вальтер, - словно бы случайно проходя мимо и в нерешительности приостановившись, немного скованно и пожалуй даже чуть виновато, поздоровалась я. С того дня как я вновь приступила к работе, я избегала общества оружейника, да и любого другого тоже. И по этой причине не была уверена, что он отнесется благосклонно к моему внезапному желанию поболтать. Вальтер вполне мог обидеться на меня за почти месячное игнорирование.
- Не помешаю? - все же рискнула осведомиться я.
К счастью, мои опасения не подтвердились. Он поднял голову от микросхемы над которой возился, и с прищуром, проницательно и по-доброму окинув меня взглядом, то ли спросил, то ли констатировал:
- Не спится?
По его виду я поняла, что похоже он явно будет не против разбавить моим присутствием свое ночное бдение. Я неловко повела плечом, не подтвердив и не опровергнув сказанное, и расценив его вопрос как разрешение, зашла внутрь, уселась на стул, подвинув его поближе, и оперев руки на стол и уронив на них подбородок, спросила, лишь бы что-то сказать:
- Чем занимаешься?
Он вновь оторвался от работы и с интересом и с какой-то снисходительной иронией, посмотрев на меня поверх очков, ответил:
- Чем и всегда. Но ты ведь пришла не для того чтобы поинтересоваться чем я занимаюсь.
Помимо воли я покраснела. Он конечно не может знать, что я задумала, но до меня только сейчас дошло, что если у меня все получится, то этим я неминуемо подставлю под удар Вальтера, и это нечестно с моей стороны, можно даже сказать, подло. Но к моему стыду, даже это соображение меня не остановило.
- Нет, не для этого, - согласилась я.
Он удовлетворенно кивнул, так, словно я подтвердила то, что он и так уже знал, и вновь взялся за паяльник. Рассеянно водя пальцем по столу, я пыталась придумать, как бы мне вынудить Вальтера хоть на минуту оставить меня здесь одну, но вместо этого вдруг спросила:
- Ради чего ты живешь?
- Ничего себе вопросы на ночь глядя, - чуть помолчав, хмыкнул он не отрываясь от дела. Но потом все же покосился в мою сторону. - Я так понимаю, тебя интересует не то, ради чего живу я, а то, ради чего жить тебе?
Я ничего не ответила, но по моему лицу он без труда мог понять что угадал.
- Ну что тебе сказать... - пробурчал он, отведя взгляд, так, словно не хотел чтобы я что-то прочитала в нем. - Для того чтобы жить, не нужно никаких причин, а вот для того чтобы умереть, причин можно найти целую тысячу. И ни одна из них ничего не стоит.
- А если жить невыносимо? - понимая, что разговор наш становится слишком уж откровенным и личным, но не в силах замолчать или перевести его на что-то другое, спросила я.
- Если тебе невыносимо жить сейчас, это не значит, что в будущем ничего не изменится и тебя не ждет что-то хорошее.
- Что хорошего может меня ждать здесь? - недоверчиво возразила я.
- Я не знаю, - пожал плечами и обезоруживающе улыбнулся Вальтер. - И ты не знаешь. И не узнаешь, если откажешься от своего будущего. И кроме того, нельзя брать на себя роль провидения.
- А разве не этим мы тут каждый день занимаемся? Берем на себя роль провидения и решаем кому жить, а кому умереть.
- Э, нет, дорогуша. Это совсем другое. Решают те, кому это по должности положено. И поверь, имеют на это полное право. Хотя... иногда это бывает очень трудно понять и принять.
Вальтер договорил, и весь словно сгорбился от произнесенных слов. Молчание повисло тяжелое и болезненное, как будто каждый из нас вспомнил кого-то или что-то, что причиняло ему жестокую душевную боль.
- Извини, - через силу выговорила я, не зная, я ли являюсь причиной его внезапно ухудшившегося настроения, и боясь своими извинениями еще больше все испортить, но в то же время не желая оставлять между нами ни малейшей недосказанности. - Вечно я ляпну что-то не то.
- Да нет, ты тут ни при чем, - отозвался Вальтер, потер виски, словно пытаясь согнать сонливость и попытался было улыбнуться, но улыбка вышла неискренней и натянутой.
- Иди-ка ты лучше поспи, - предложил он, и мне не оставалось ничего, кроме как последовать его совету. Все равно улучить момент мне явно не удастся. Но может это и к лучшему. Не в том смысле что слова Вальтера что-то изменили во мне - я не собираюсь отказываться от своего намерения, а в том, что все же не по людски подставлять старика, и лучше бы мне найти другой способ.
Мари еще надеется на что-то, все видящее око Медлин не дремлит, она только подумала а её уже расскусили.Затея провалилась.Видете ли захотела Вальтера подставить, ха думой головой детка.
Цитата
Неужели такое настроение может длиться месяцами без снижения упорства...
Но дальнейшие рассуждения на эту тему откровенный спойлер.
Сообщение отредактировал DeJavu: Вторник, 08 января 2019, 18:45:54
0 посетителей читают эту тему: 0 участников и 0 гостей