Записки новичка

Это уже детали, главное - пиши)))

Ну вот, как-то так.


Эпизод 5-й. Провал.

Мой новый статус здорово портит мне жизнь. Не то чтобы я очень уж нуждалась в любви всех остальных, но эти перешептывания и косые взгляды за спиной, действуют на нервы. Никогда бы не подумала, что чужое отчуждение может так на меня влиять. Но одно дело быть одиночкой по собственному желанию, и совсем другое, быть на это обреченной. Теперь мне понятна игра в молчанку Эйнара. Я и сама потихоньку становлюсь такой же. Какой смысл сближаться с кем бы то ни было, зная, что в один далеко не прекрасный день, тебе возможно придется его подставить. Одно хорошо, задания бывают довольно редко, так что в промежутках я успеваю подзабыть Эйнарову физиономию, и живу "нормальной" отделовской жизнью. Если конечно к нему применимо слово нормально. Ненавижу то, чем мне приходится заниматься, но духа не хватает отказаться и поставить точку. Я не готова умереть. А еще очень интересует вопрос, что будет, если когда-нибудь у меня не получится выполнить задание? Ведь даже по теории вероятности, не может же мне всё время везти? Не одни ведь доверчивые простачки в Отдел попадают в конце-то концов?

И вот, как накаркала, правильно говорят, если о неприятности думать, она обязательно сбудется. Интересовал этот вопрос меня недолго. Получила я ответ на него, провалив последнее задание. Очередной объект оказался крепким орешком. Я не смогла найти к нему подход, может, расслабил успех предыдущих дел, а может нехоршие слухи обо мне разошлись среди новичков, но теперь уже мне пришлось отсидеть месяц в карцере.
Правда, когда я шла по коридору к кабинету Мэдлен (Эйнар, узнав о провале, отправил меня к ней) имея в активе невыполненное задание, я об этом не знала. Перед глазами у меня стоял тот самый первый парень, погибший из-за меня, и его судьба как я думала, должна была стать моей.

Зайдя в кабинет, и встав перед столом Мэдлен, я дождалась, когда она вопросительно поднимет на меня глаза, и словно бросаясь в омут с головой, прошептала:"Я не смогла."

"Плохо."- ответила Мэдлен. И вот тогда я узнала, что плохо не в общем, а конкретно для меня. Она включила селекторную связь и произнесла:"Уведите."
Вошедшие двое конвоиров повели меня по коридору, а я идя словно во сне, впитывала в себя всё, что проходило перед глазами - Мэдлен, вновь равнодушно склонившуюся перед монитором, редких людей, встречающихся на нашем пути, и просто интерьеры Отдела, зная что это - последнее, что я вижу в жизни. И неважно, что в эти минуты я предпочла бы видеть совсем другое. У погибшего парня и того не было. Ему не дали времени осознать происходящее. Хотя, может это и к лучшему.

В итоге мы остановились в пустынном отсеке с рядом дверей, перед одной из них. Я уже во второй раз за последние полгода приготовилась умереть, если конечно к этому можно приготовиться. Один из конвоиров открыл дверь набрав код, а второй втолкнул меня внутрь. Дверь с тоскливым скрипом закрылась. А я от облегчения рассмеялась. Выходит, убивать меня и не собирались, потому-как ничем иным кроме карцера это помещение быть не могло. Два на два с половиной метра, белые стены, яркий свет, нечто вроде лежака вдоль одной из стен, и удобства, вот собственно и всё.
Выходит, я всё-таки ошибалась, и моя комната сильно отличается от этого торжества минимализма, причем в лучшую сторону.

Ну что ж, карцер? Это мы переживем. Вообще я по характеру интроверт, и для меня побыть в одиночестве скорее награда, чем наказание. Тем более в Отделе, где остаться наедине с собой практически невозможно. В связи с этим, первые дни я наслаждалась покоем, отсутствием изнурительных физических тренировок и постоянного психологического давления.
Я спала. Много. Такое чувство, что организм решил отыграться за все прошлые и будущие бессонные ночи. И чувствовала себя прекрасно, несмотря на сильно урезанный рацион. Вкусно поесть я конечно люблю, но в Отделе с этим вообще напряженка, так что особо не привыкать.

Отоспавшись, чтобы хоть чем-то заняться стала вспоминать свою прошлую жизнь, детство, родных. Впрочем от этих воспоминаний пришлось быстренько отказаться, слишком больно, не хватало мне еще разнюниться. Перешла на отделовские воспоминания. По моим подсчетам я здесь уже восьмой месяц. Да-а, несмотря на небольшой срок мне есть что вспомнить. Жаль только по большей части не очень приятное. За этим занятием прошло еще дня два. Вы спросите, как я это узнала? Да очень просто. "Ночью" свет гаснет, а "днем" включается.
Дальше дело у меня пошло хуже. Отдохнувшее тело привыкшее к физическим нагрузкам требовало какой-то деятельности. А что можно сделать на этом пятачке? Правильно, только отжиматься. Я и отжималась, до одурения, до ломоты в костях. Затем падала на свой лежак, и если мне везло, засыпала. Если же нет, как только мышцы были готовы принять новую порцию издевательств, я её им предоставляла. В таком режиме прошли еще пара дней.

А затем, началось нечто странное. Со временем как будто что-то случилось. "День", всё никак не кончался, он тянулся и тянулся. А потом пришла столь же бесконечная "ночь". Хуже всего было то, что я не могла понять, дело в моей голове, или это отделовские штучки. Теперь я уже не знала, сколько здесь сижу. По моим последним подсчетам выходило около двух недель, но я уже ни в чем не была уверена.
Реальность тоже как бы "размылась", всё стало каким-то иллюзорным, ненастоящим. Время замерло, и даже свет(когда он горел) был какой-то тусклый, поблёкший, выцветший. Иногда я и сама себе казалась то несуществующей, то видела и ощущала себя как бы со стороны. Это неприятно, но меня особо не трогало. Мне всё равно. И лишь воспоминания о моих "жертвах" и чувство вины, выдергивали меня из этого состояния, правда ненадолго. Да, бедная девчонка со стрельбища, может с полным правом чувствовать себя отомщенной.

Чем дальше, тем больше меня охватывала апатия. Я даже за едой не каждый раз вставала, тем более что аппетит пропал, и она казалась мне абсолютно бесвкусной. По большей части я просто лежала и смотрела в потолок, голова пуста, никакие мысли ее не посещали, и если повезет, я забывалась. Сколько это продолжалось, не знаю, как я уже говорила, я потеряла ощущение времени, и когда наконец дверь открылась, я и вошедшие фигуры в белых халатах восприняла как нечто нереальное и не имеющее ко мне никакого отношения.
Потом были два дня в медблоке, и недолгий период восстановления от последствий пребывания в карцере. Что-то они там между собой говорили про дереализацию, вкупе с деперсонализацией, если я правильно запомнила. Вобщем неважно. Важно, что восстановилась я довольно быстро, пришлось правда нагонять отставание от остальных, но ничего, я справилась.

Все это время, меня не трогали. Я Эйнара имею в виду. А теперь, чувствую, новое задание от него не за горами, и с ужасом жду этого момента. Вдруг я опять провалюсь? Не знаю уже, чего я сейчас боюсь больше, пули или карцера? Впрочем, знаю что при еще одном провале точно будет пуля.

Сообщение отредактировал DeJavu: Среда, 17 сентября 2014, 00:25:11

Долг принят! ;-)
Однако хочется ЕЩЁ проды))))))))))) *заглядывает в глаза*

С фантазией у меня туговато, для продолжения.

Эпизод 6. Предательство.

Прошло уже порядочно времени, а нового задания от Эйнара всё нет и нет. Он и сам куда-то пропал. Во всяком случае, со времени моего провала я его не видела. Такое положение дел немного напрягает. Одна часть меня ждет подвоха, а другая говорит:"Нет задания? Вот и радуйся.'' Может у них так принято, после неудачи дать улечься слухам. А может, меня теперь вообще оставят в покое, ведь в глазах остальных новичков моя отсидка в карцере выглядела как наконец-то восстановленная справедливость. У меня среди них создалась репутация склочной и заносчивой стервы-одиночки, с которой лучше не связываться. И никого не интересует, что у этой стервы на самом деле в душе происходит.
А мне не хватает, кхм, как бы так сказать - социальных контактов. Общения в общем мне не хватает, простого человеческого общения. Возможно месяц в одиночке этому поспособствовал, не знаю. Не то чтобы со мной совсем не разговаривали, нет, но делают это что называется - "по работе'', когда без этого совсем уж не обойтись. Не сказать что я их не понимаю, сама бы по доброй воле не подошла к человеку с такой репутацией, но мне от этого не легче.
К Мэдлен что-ли на чай завалиться? Шутка. Причем крайне неудачная. Как представлю себя с ней за одним столом... Бр-р. Да я и глотка под её взглядом сделать не смогу, даже несмотря на то, что когда она хочет, может быть очень милой и располагающей к себе. Но я слишком хорошо знаю кто она такая на самом деле, чтобы купиться на эту напускную доброжелательность. Иногда мне кажется, что она может сделать обо мне далеко идущие выводы просто по манере держать чашку чая в руке. Итог из всего этого - как можно реже попадаться ей на глаза.

Но между тем мне нужен эмоциональный якорь, что-то за что можно зацепиться. Вот только не надо приводить мне в пример философские бредни Мэдлен о том, что мы служим великой цели, и это должно стать нашим смыслом жизни. Пусть она это доверчивым простачкам втирает, из меня же доверчивость уже давно выбили.

И вот как раз в момент такого душевного раздрая произошло событие внесшее еще большее смятение в мои чувства. Дело было в столовой, собственно и дела-то никакого не было. Просто за стол, где я с некоторых пор в гордом одиночестве обедаю, подсела девчонка из нашей группы. Тихая, незаметная, невысокая и худенькая, с короткими черными волосами. Вики кажется. Я на нее раньше и внимания-то никогда не обращала. Я оглянулась по сторонам. Неужели больше свободных мест нет? Да есть, есть места, однако же вот она - сидит напротив уткнувшись в тарелку, лишь изредка поднимая на меня взгляд и робко улыбаясь.

Вот и как прикажете это понимать? Это может быть чем угодно, начиная от тонко готовящейся провокации (плавали, знаем) и заканчивая предложением дружбы от такой же одинокой как и я. Знаю-знаю, вы скажете что это безумие, и будете по большему счету правы. Но что-то не дает мне прекратить эту двусмысленную ситуацию прямо сейчас.
На следующий же день все повторилось. И на следующий, и всю неделю тоже. Нет, мы не общаемся, просто садимся вместе, вернее это Вики неизменно каждый раз подсаживается ко мне. Но и я не турнула ее ни в первый раз, ни в последующие. Это глупо, но на душе у меня легче, пусть и от таких странных, но всё же отношений. Постепенно моя недоверчивость начинает уступать под натиском привычки. Я конечно держу в уме вариант, что все это может быть подставой, но... думать об этом мне хочется всё меньше и меньше.

Насколько это возможно в Отделе не привлекая внимания, мы стараемся быть рядом, и по прежнему особо не разговариваем, нам хватает понимающих и поддерживающих друг друга взглядов.
И вот когда казалось бы жизнь начинает налаживаться, во всяком случае становится более или менее сносной, произошло событие всё перечеркнувшее.

Я возвращалась к себе с тренировки и проходила в аккурат мимо кабинета куратора нашей группы, когда обычно всегда запертая дверь приоткрылась, и оттуда выскользнула тоненькая фигурка в надвинутом на глаза капюшоне. Она обернулась, и я оказалась лицом к лицу с... Вики. Не знаю кто из нас был поражен больше.
- Что ты там делала? - только и нашлась что спросить я.
- Не важно. Нам надо поговорить. Завтра. Как всегда, в столовой.
Чего только я не передумала за это время. Меньше всего мне хотелось бы оказаться замешанной в какой-то сомнительной истории, но и рубить с плеча даже не выслушав, тоже не выход. Это Отдел, здесь многие вещи оказываются не тем, чем кажутся на первый взгляд. На следующий день едва дождавшись пока Вики подсядет ко мне, я забросала ее вопросами.
-Что это вообще было? Как ты туда попала и что там делала?
Вики снисходительно глянула на меня.
- Отвечаю по порядку. Попала через дверь. А что делала? Досье смотрела.
- Ты с ума сошла. Чьи досье?
- Наши с тобой в основном. По остальным из группы тоже пробежалась, но сама понимаешь, они мне не особо интересны.
- Ну и что там, в наших досье? - спросила я, сохраняя внешне невозмутимый вид, а сама судорожно прокручивая в голове какого уровня допуск может быть у нашего куратора, и указана ли в его варианте файла моя провокаторская деятельность. И если да, успела ли Вики это прочесть, и как это отразится на наших отношениях. И в то же время, моя вновь проснувшаяся недоверчивость забила тревогу. Уж больно это всё подозрительно.
- У меня ничего интересного, все в принципе как я и ожидала - ответила Вики - А вот у тебя... Она многозначительно замолчала.
- Ну же, давай не тяни. Что там? - внешнюю невозмутимость мне удалось сохранить, но вот голос дрогнул. Я решилась, и подняла взгляд к Вики. Вопреки моим опасениям вид у нее был не презрительно-осуждающий, а скорее сочуствующий? Да она меня... жалеет?! Но не успела я порадоваться факту такого понимания с ее стороны, как Вики огорошила меня.
- Ты на испытательном сроке.
Ого, а вот это новость. Хотя, если подумать, ничего удивительного. Провал аукается.
- Интересно, за что? У тебя вроде недочетов никаких не было в последнее время.
- За то самое - грубо ответила я.
- А-а, - нисколько не обидевшись понятливо кивнула Вики - За карцер.
- Угу - кивнула я.
И в душе порадовалась тому, что даже врать не пришлось. Видимо в курсе той истории были все, и похоже на моей провокаторской деятельности среди новичков можно поставить большой и жирный крест. И хорошо если только на ней. По этой же причине видимо, я и не имею честь уже столько времени лицезреть Эйнарову физиономию.
- Тебе нужно быть осторожнее сейчас - заботливо проговорила Вики.
- Да уж. Сама знаю.
- И все же, постарайся не нарываться, ладно? А то у тебя это здорово получается - она улыбнулась.
Черт, а взгляд у нее и правда заботливый, или она просто актриса в пятом поколении? Вот и думай теперь, что делать. Если это проверка, а я не доложу о ней, или даже если все по правде, и об этом узнают и выяснится, что я была в курсе и не донесла, то... в сочетании с моим испытательным сроком мне кранты. С другой стороны сдавать Вики ой как не хочется.
Ну вот за что мне всё это? И она еще смотрит так... по-хорошему, не понимает что-ли перед каким я сейчас выбором? Или настолько доверяет? Впрочем у нее-то выбора как раз и не было. Сомневаюсь, что я услышала бы что-то из этого, если бы не столкнулась с ней нос к носу у двери. Хотя... может и предупредила бы потихоньку. Если конечно она сама не провокатор, в таком случае, небось меня под дверью поджидала, чтобы засветиться.
Передо мной же теперь встает извечный вопрос - "Что делать?" Первую его часть -''Кто виноват?"- я не рассматриваю, за бесперспективностью этого занятия. Карма видать у меня такая, или судьба, от меня это не зависит. А вот от решения "Что делать?"- зависит многое.
- И всё же Вики, как ты туда попала? - спросила я, не особо впрочем рассчитывая на ответ. Так и вышло.
- Послушай, - ответила она - То, что касалось тебя, и то, что тебе нужно было знать, я сказала, разве нет? А вот другие подробности не выпытывай, ты ведь не забыла где мы? Меньше знаешь, крепче спишь.

Ну вот, примерно это я и ожидала услышать. К сожалению этот ответ не помог мне понять, провокатор она или нет. Если да, то не могла же она сказать:"Да вот, Мэдлен ключ дала, велела посмотреть, что ты делать будешь." Если же нет, то тоже понятно - не хочет подставлять того, кто ей возможно помог. А одна она такое дело точно бы не провернула. Ну нет у нас таких возможностей, чтобы дверь на кодовом замке самим вскрыть.

Больше за время обеда мы не проронили ни слова. Я молчала, понимая, что никаких подробностей больше не услышу, а она в свою очередь чувствовала, что просить меня молчать обо всем этом, не имеет смысла, я сама решу, как мне поступить, и попытки повлиять на решение только настроят меня против.

Всю вторую половину дня я провела как на иголках. Мне казалось, что Отделу всё уже известно, и то, когда за мной придут - лишь вопрос времени. В результате, я сделала пару глупейших ошибок на занятиях по тактике, что не добавило мне оптимизма.

И последней каплей стала встреча в коридоре с Мэдлен. Она прошла мимо, скользнув по мне взглядом, от которого душа у меня ушла в пятки. Хотя дело здесь скорее не в ней, и взгляд был на самом деле наверное равнодушным, а во мне, и в моем чувстве вины. Я ощущала себя как кот застигнутый на месте преступления с ворованной рыбой в зубах, и выглядела наверное соответствующе, хотя и изо всех сил старалась сохранить невозмутимое и спокойное выражение лица, но не уверена, что мне это удалось. Я вообще из тех людей, у которых все эмоции на лице написаны, в Отделе это очень мешает.

То ли дело Мэдлен. По ней никогда ничего не поймешь. Настоящая эмоция на ее лице - на вес золота. Во всяком случае по отношению к нам, новичкам. Возможно, в своём круге, с шефом и иже с ним она оттаивает, и общается как обычный человек, но я просто не представляю ее такой. Скорее уж одевает другую маску, более подходящую под окружение. Интересно, а осталось ли хоть что-то настоящее за этими масками? Как это ни парадоксально, но иногда (совсем-совсем иногда) мне бывает ее жалко. Хотя вот уж в чём она точно не нуждается. Железная леди, что тут ещё скажешь.
Мне лишь однажды довелось лицезреть ее настоящую, едва заметную улыбку, на мой вопрос о происшедшем на том уроке, где она меня чуть не пристрелила. И то, я не уверена, что мне не померещилось.

В общем, как вы поняли, душевного спокойствия мне эта встреча не добавила, а прямо наоборот. Мне всё казалось, что она не могла не заметить, что со мной что-то не то, и теперь начнет это выяснять. Чем мне это грозит, думаю объяснять не надо. Уснуть так и не удалось. Под утро мне уже страстно хотелось, чтобы Вики оказалась провокатором.
Потому-что я решила её сдать. Да, вот такая я сволочь. Не скажу правда, что это решение далось мне легко, но я просто поняла, что не потяну такое напряжение сил и нервов.

Да и если она из группы Эйнара, ничего с ней не случится, а вот со мной - очень даже может. В этом случае начальству прекрасно известно, что я уже больше суток молчу и её покрываю. Если же она невинна передо мной как овечка, то всё равно рано или поздно всё откроется. Я лишь ускоряю неизбежное. В противостоянии новичка с Отделом, я ставлю на последний. Промолчав, я просто погибну вместе с ней. Вот такая арифметика. В конце концов нечего было меня втягивать во все это, я об этом не просила. Такими оправданиями я старалась успокоить свою совесть. Помогало не очень. Но решение было принято.

Утром, по дороге на занятия, я свернула к кабинету куратора. К счастью или к сожалению, но он был у себя. Не окажись его на месте, я бы передумала, и не известно, решилась ли еще раз.
Я остановилась перед дверью, подняв руку, и не решаясь постучать. Меня всю трясло. Наконец, нежелание чтобы кто-нибудь застал меня здесь перед дверью, заставило меня постучать. Услышав - "Войдите" - я открыла дверь, и зашла в кабинет.
Некстати нахлынули воспоминания о моем предыдущем посещении этого места более полугода назад. В тот день нашу группу представили куратору. Мы по очереди заходили в кабинет, и имели с ним недолгий разговор. Помимо немногочисленных вопросов, заданных нам, он пояснил правила обязательные к исполнению, и наши обязанности. Прав как вы понимаете у нас не было. За исключением одного - при необходимости обращаться к нему. Именно этим я сейчас и воспользовалась.
Подняв голову от ноутбука на звук шагов, и увидев меня, куратор удивлённо приподнял брови.
- У тебя занятия через десять минут. Что ты хотела?
- Мне нужно поговорить с Мэдлен.
Вот теперь его удивление стало непритворным.
- Вряд ли это возможно - ответил он.
Я покачала головой.
- Я думаю, она не будет против, просто передайте ей, что мне нужно с ней поговорить.
- Хорошо. Иди на занятия. Тебя вызовут, если сочтут необходимым.

Ночью я решила обратиться именно к ней. Логичнее было выбрать куратора, если бы не одно но. Залезли-то именно в его кабинет, и кто знает, какую роль он играл во всем этом. Эйнар тоже не вариант. Во первых где он еще, этот Эйнар, а во вторых, связь с ним приказано не афишировать. В итоге из доступного для меня начальства остается одна только Мэдлен. Не к шефу же в самом деле вваливаться. Это уж точно вряд ли возможно. И что-то мне подсказывает, что Мэдлен не сочтет мое желание поговорить, за глупую блажь новичка.

На занятия я не опоздала. Но излишне наверное говорить, что мысли мои витали далеко от учебы.
Вики пару раз пыталась перехватить мой взгляд, но я каждый раз отводила его в сторону. Уже одно это должно было ей многое сказать, и похоже, она все поняла.
Меня же захлестнуло чувство обреченности и в то же время облегчения. Выбор сделан, изменить я уже ничего не могу, от меня больше ничего не зависит. Принятие решения для меня всегда было труднее, чем следование уже принятому.
Где-то через час за мной пришли. Незнакомый агент в черной водолазке и брюках, с совершенно невыразительным лицом, на пару секунд остановился в дверях спортзала, где у нас проходили занятия по рукопашке, и уверенно подошел к инструктору. Что-то сказал чуть наклонившись к нему, и тот найдя меня взглядом кивнул на дверь, и сказал -"Иди.''
Я встала, и подождав пока агент пройдет впереди меня к двери, пошла за ним, успев по дороге увидеть Вики застывшую с каменным лицом смотрящим в одну точку, и удивленные взгляды одногруппников.
Затем мы шли по Отделу к кабинету Мэдлен, и я абсолютно не знала как и что буду ей говорить. В голове было пусто, и опять стало потряхивать.
Наконец мы остановились перед дверью ее кабинета. Агент набрал код и дверь отъехала в сторону. Он отошел к стене коридора и остался стоять, а я чуть помедлив вошла внутрь.
Здесь было светло, и как-то... уютно что-ли. Возможно из-за цветов, занявших почти всю правую стену кабинета, и оставивших место только для большого монитора на ней же.

Мэдлен сидела за столом, но против обыкновения не уткнувшись в компьютер, а удобно откинувшись на спинку стула, и все внимание направив на меня. Она выглядела как-то... неофицально. И несмотря на раннее утро (очень раннее, что-то около 6:30) была свежей и отдохнувшей. В шикарном темно-синем брючном костюме в тонкую черную полоску, и с короткими волосами уложенными в элегантную прическу. Похоже она и ночевала в Отделе, а выглядит так, как будто только что из салона.

Раньше, когда мне приходилось с ней пересекаться, было такое чувство, что она при случае и человека на смерть отправит не отрываясь от компьютера и других своих архиважных дел, по сравнению с которыми наши жизни ничего не стоят. А вот сейчас сидит так, как-будто ей совершенно некуда спешить, и больше всего ее прельщает общение со мной. Если честно, меня, ожидавшую совсем другого, может даже раздражения на то, что ее отрывают от дел, но уж никак не такого внимания к своей персоне, всё это немного выбило из колеи.

Мягко улыбнувшись она показала на стул, мне застывшей столбом посреди кабинета, и предложила: "Присаживайся". И дождавшись пока я усядусь, оказавшись напротив нее, так что стол остался слева сбоку, но нас не разделял, добавила:"Ты хотела о чем-то со мной поговорить?"

Я попыталась было начать что-то отвечать, но Мэдлен сама прервала меня, видимо понимая, что мне нужно еще чуть времени чтобы собраться с духом: "Может чаю?" - Она кивнула в сторону заварочного чайника и чашек на столе.
- Нет, спасибо - ответила я, героическим усилием подавив абсолютно неуместный истерический смешок. Да-а, мне вообще похоже ни о чем думать нельзя. Стоило только представить свой провал, как тут же, будьте-нате. И даже казалось бы такой бред про совместное чаепитие с Мэдлен сбылся. Общения мне не хватало, на чай собиралась завалиться - вот, сиди теперь, общайся, можешь даже чай попить, тебе судя по всему нальют.
- Итак, я слушаю - улыбка Мэдлен поугасла, оставшись только в уголках губ и глаза стали требовательные и серьезные. Я поняла, что время политесов закончилось, и как ни странно, это помогло мне собраться. Вот это была знакомая мне Мэдлен, ослушаться которую просто невозможно.
- Позавчера вечером я видела как Вики выходит из кабинета куратора.
- И что? - Мэдлен вопросительно приподняла бровь. Она всё так же расслабленно сидела откинувшись на стуле.
- В тот момент там никого не было кроме нее, дверь она как-то открыла, и...- я чуть приостановилась, но Мэдлен не собиралась меня торопить, все так же молча и внимательно глядя на меня.
- и, она просматривала досье нашей группы - наконец-то договорила я.
- Это она тебе сказала? - от улыбки на лице Мэдлен как-то незаметно не осталось и следа.
- Да.
- Почему она откровенничала с тобой? - и тут же сама ответила на свой вопрос - Ах, да. Вы же сблизились в последнее время.
Я вздрогнула. Похоже она и вопрос-то этот задала только чтобы дать мне понять, что они в курсе ВСЕГО происходящего в Отделе.
Не то чтобы я серьезно собиралась сохранить нашу дружбу в тайне, но одно дело просто это понимать, и совсем другое столкнуться с этим фактом лицом к лицу. Людям вообще свойственно закрывать глаза на очевидные вещи, и столкновение с реальностью в таком случае бывает болезненным.
- Что еще она тебе рассказала? - тон у нее стал требовательным, и почти жёстким.
- Только то, что я на испытательном сроке, больше ничего. И решившись, я всё-таки задала мучающий меня вопрос.
- А это правда?
- Да - ответила Мэдлен.
Она придвинулась к столу, положила сцепленные в замок руки на него, и чуть наклонилась вперед, чтобы оказаться ближе ко мне. Расслабленность из ее позы исчезла уже давно, но теперь я поняла что начинается совсем уж официальная часть моего визита.
- Ты сделала правильный выбор придя ко мне. Но в следующий раз... не тяни с решением - она выделила эту фразу небольшой паузой, и прозвучало это почти угрожающе, а затем продолжила.
- Твое будущее неразрывно связано с Отделом, и поверь мне, для тебя же в первую очередь, будет лучше не привязываться ни к кому. Это мешает. Я думаю, ты и сама уже это поняла.
Последняя фраза звучала полувопросительно, и я сочла за лучшее едва заметно кивнуть. Сейчас, сидя перед ней как кролик перед удавом, я была готова согласиться с любым ее утверждением.
- На этом всё. Возвращайся на занятия.
Я встала со стула и направилась к двери, но на полпути приостановилась полуобернувшись и вопросительно глядя на Мэдлен начала было спрашивать:''А...", но тут же прикусила язык и проглотила окончание фразы -"а что будет с Вики?", вовремя поняв что вопрос абсолютно не уместен, и лишь покажет что я несерьезно отнеслась к её словам о нежелательности привязанности к кому-либо, и в ответ я могу получить лишь отповедь в стиле -"не твоё дело''. И это еще в лучшем случае.
- Нет, нет, ничего - пробормотала я поспешно ретируясь.
Выйдя за дверь и идя обратно, я чувствовала себя как выжатый лимон. По-моему 5-ти часовая тренировка с полной выкладкой легче, чем пять минут в кабинете Мэдлен.

День прошел как обычно, за исключением того, что Вики ко мне не подсела за обедом, и вообще похоже всячески избегала любых контактов. Меня это полностью устраивало, было-бы неловко общаться с ней, практически предав её. Я именно так расценивала свой поступок, несмотря на то, что я уже была почти абсолютно уверена, что она провокатор, и вся её дружба была сплошным лицедейством. Ведь с ней ничего не случилось, никто за ней не пришел, и на разговор ее не вызывали. Кроме того, продолжение общения с ней было-бы нарушением негласного пожелания Мэдлен. А уж раздражать её мне никак не хотелось. Совесть моя почти успокоилась.

Но на следующий день Вики пропала. На занятиях ее не было, в столовой, естественно тоже.
Вот тут мне поплохело. Слабо помогали все разумные доводы приводимые мной самой себе. О том, что лучше уж она одна, чем мы обе, о том, что все равно всё стало бы известно, о том что это не я, а Отдел виноват, поставивший меня в такие условия, да и много еще всяких о том...
Я давала себе зарок - никогда, никогда больше ни с кем не сходиться, чтобы не приходилось переживать такого. Ведь именно этого хотела от меня Мэдлен? Жить без привязанностей, без эмоций. Как там она сказала -"Это мешает?"
Я прямо-таки физически чувствовала, как Отдел что-то ломает во мне, и я больше уже никогда не буду прежней.
С ужасом я начала понимать, что безэмоциональные, холодные лица многих в Отделе, возможно вовсе не маски, одеваемые ими в целях безопасности, а реально то, что осталось от людей после обработки Отделом.

И я решила бороться. Да, чувства мешают. Но и становиться роботом я не хочу! Мне просто нужно стать умнее и хитрее, чтобы сохранить себя, пусть и где-то глубоко внутри. Это будет моей целью и якорем, помогающим жить. Да, я виновата перед Вики, но если моя душа и болит, это лишь значит что она пока жива. К этим выводам я пришла на третий день занятий самоедством.
А на четвертый, объявилась Вики. Где она была, и что случилось, я так и не узнала. Как не узнала и то, подставила ли она меня, или я её. Она вела себя так, как будто мы никогда и не были знакомы. Я впрочем тоже.

Сообщение отредактировал DeJavu: Понедельник, 12 января 2015, 20:42:05

*скандирует* Проду! Проду!!!

Спасибо огромное Ольге за ее интерес к сему опусу.
Это здорово мотивирует, и за ее участие в развитии сюжета.
А также Ксюше, которая подала мне идею для 7-го эпизода, и от которой правда почти ничего в нем не осталось, но толчок был дан. Сэнкс.

На данный момент это мой любимый эпизод. Как ни странно здесь даже немного экшена есть,
что для меня вообще-то нехарактерно. И конечно моя любимая Мэд.


Эпизод 7. Испытание

Я уже год в Отделе, и вот как раз на годовщину сего знаменательного события Отдел преподнес ''подарок". Нам сообщили, что теперь мы будем выезжать на задания. Разумеется в составе основной группы уже опытных оперативников. И естественно не всем скопом, а по одному-два, в зависимости от проводимой операции, кому куда повезет в общем. Производственная практика млин.
На самом деле, мне совсем не смешно. Скорее наоборот. Я конечно знала, что когда-нибудь такой момент настанет, но... мне от этого не легче. И боюсь я в основном не того, что меня могут убить, а того, что придется убивать мне. Я конечно не ангел, но и не убийца. Всё это время я старательно закрывала глаза на эту тему и пыталась об этом не думать, а вот теперь, думай не думай. Ну да ладно, поживем увидим.

Пожить мне пришлось недолго. Уже на следующей неделе подошла моя очередь ехать в поле. Мне "повезло" идти из нашей группы одной. Хотя впрочем, какая разница? Все равно я ни с кем не общаюсь, так и остаюсь одиночкой. Но с другой стороны, я их хотя бы знаю.
Вечером в сопровождении куратора я была уже на инструктаже. Если это можно так назвать. Я ожидала чего-то более эпического. Гы. Ну хотя бы план местности показали что ли, или еще чего. Но нет, ничего такого не было. Меня просто представили двум оперативникам, с которыми мне придется ехать. Агент Смит и агент Колин. Агент Смит, кхм, прямо матрица какая-то. Чего-то меня на ржак пробивает, нервное наверно. И вовсе он на того "матричного" агента не похож. Молодой, высокий, правда с невыразительным лицом. А вот Колин - темноволосый красавчик.
Из начальства на инструктаже никого не было, ни шефа, ни Мэдлен. Да и операция-то похоже рядовая. Как пояснил куратор - для меня в основном - наша задача по-тихому привезти в Отдел одного типа. А моя лично задача - просто постоять на стреме пока оперативники будут его забирать, и прикрыть отход. До машины стоящей всего в паре метров. И всё. На душе у меня если честно отлегнуло. И не придется никого убивать, ну что может там случиться? Да ничего скорее всего.
Успокоившись, я даже спросила куратора, а не нужно ли мне знать как выглядит наш будущий подопечный, ну мало ли? На что мне ответили, что это не моё дело, а что является моим делом мне уже объяснили. Я быстренько заткнулась. Ну что ж, считают, что если оперы облажаются, то я не смогу ничем помочь, вот и хорошо, мне же лучше, с меня и спрос меньше.
Затем меня повели переодеваться. Смит и Колин были уже во всем цивильном - нейтральные джинсы и легкие куртки, скрывающие оружие. В таком виде легко не привлекать внимания практически в любом месте. Меня же вырядили в нечто неприметное, но стильное. Черный укороченный френч под пояс, бежевые брюки, платок на шею, зачем-то парик под блондинку со стрижкой каре и огромные темные очки закрывающие пол-лица. Очки вообще-то понятно зачем, в них камера, зуб даю, а вот парик? При том, что свои волосы у меня почти черные, я теперь сама себя в зеркале с трудом угадываю.
Ну и напоследок заглянули в оружейку, где я получила скрытый передатчик, Глок 26 и пару подмигиваний от Вальтера. Прикольный старикан. Старый котище, а туда же. Но человек по всему видать хороший. Я его конечно не знаю, до этого видела пару раз и всё. Но улыбка у него добрая, а вот глаза грустные, хотя может мне и показалось.
Выслушав пожелания Вальтера рассказать ему потом как мне пришелся Глок (и в душе надеясь, что мне вообще не придется им воспользоваться) и пару дифирамбов о его же убойной силе и малых размерах удобных для скрытого ношения, мы трое и еще один агент, который как я понимаю будет нашим водителем, наконец-то загрузились в автоподъезд и через пару минут уже садились в фургон.
Через полчаса мы прибыли в аэропорт. Жаль что была ночь, и особо я ничего не увидела, но вот воздух просто пьянил, и звезды, какие же они красивые! Особенно когда целый год их до этого не видела.
Взлетели мы почти сразу, и потянулось ожидание. Делать было совершенно нечего. Спать, как остальные я не могла. И через полчаса решилась, и тихонько толкнув Колина в бок спросила:"Сколько нам лететь?"
Тот недовольно буркнул:"Часа три еще"- и опять задремал.
Ого, почти четыре часа на самолете, это куда же мы летим?
На аэродроме где мы приземлились, уже светало. И пока мы шли от самолета к очередному отделовскому фургону что-то в окружающей обстановке показалось мне смутно знакомым, но разбираться в своих ощущениях мне было некогда, через десять минут мы опять были в дороге, и я списала это странное чувство на недосып и напряжение.
На этот раз никто не спал. Смит что-то там колдовал в компьютере, а Колин немного повозился со своей Береттой и потом просто сидел откинув голову к стенке фургона. Я же пыталась изображать невозмутимое спокойствие, но получалось плохо. Чем ближе мы были к цели нашего путешествия, тем ощутимей меня начинало потряхивать.
Наконец фургон остановился. Колин обращаясь ко мне сказал:"Мы стоим за пару улиц от дома объекта. Он сейчас там. Пойдем пешком, чтобы не спугнуть. Ты будешь изображать мою подружку. Когда подойдем к дому, ты останешься снаружи. Смотри в оба. Если что, канал связи В. Как только мы его возьмем, машина подъедет к дому. Мы выходим, ты прикрываешь. Всё. И одень очки."
Смит выскользнул наружу, и я тоже вскочила, но Колин поднял руку:"Подожди."
Минут через пять он поднялся и махнул мне:"Пошли."
Я вышла за ним из фургона и... сказать что я была шокирована, это ничего не сказать. Мало того, что мы оказались в моей родной стране, фургон стоял на улице города, в котором я родилась и выросла, и где знала каждый закоулок.
Что или вернее кто, мог понадобиться Отделу в этом заштатном городишке? Что это? Совпадение? Вряд ли. Не могли в Отделе не знать откуда я родом. Может как раз поэтому, именно я и поехала сюда, что всё здесь знаю, и смогу помочь в случае чего?
Потому и парик с очками, запоздало поняла я, чтобы не узнал кто ненароком погибшую меня.
Колин тем временем жёстко подхватил меня застывшую столбом и пытающуюся поднять отпавшую челюсть под руку, и почти потащил за собой по улице. Мне волей-неволей пришлось переставлять ноги. В голове осталась только одна мысль - всего в паре кварталов отсюда дом и мама. Я хочу домой!
Было такое чувство, что я спала и видела кошмар весь последний год, а вот теперь проснулась и всё вернётся назад, и Отдел забудется как страшный сон.
В чувство меня привел Колин. Я споткнулась уйдя в свои мысли, и он сильно сжал мою руку, и встряхнул, как бы говоря:"Соберись!"
Я же лишь отрешенно подумала:"Синяк останется", но по сторонам все же огляделась.
Мы шли по пустынной улице на окраине города. Народу здесь всегда мало, а уж утром и тем более. Все кому надо на работу, уже прошли, а остальные в такую рань сидят по домам.
Кстати здесь, совсем недалеко, но в другой стороне от того куда мы идем, живет один мой знакомый, про которого Отдел вряд ли знает, и что если...
Чем я думала в тот момент? Да я вообще похоже не думала. Остались одни эмоции. Плохо видать их из меня выбивали.
Возможно это то, что дом так близко, снесло мне крышу. Разумеется идти туда я не собиралась. Остатков моего здравомыслия хватило на то, чтобы сообразить не подставлять родных под удар, но в остальном забылось всё. Всемогущество Отдела, его жестокость и бескомпромисность с теми кто ошибся и оступился. Осталось только одно - я сбегу! Я смогу! Даже если у меня и не получится, лучше умереть на свободе в двух шагах от дома, чем так жить.
И я в очередной раз споткнувшись, делаю подсечку Колину, и резко со всей силы бью пошатнувшегося его с разворота локтем в скулу. Прямо как учили. Он начинает заваливаться назад, а я бросаюсь в узкий проулок, попутно быстро оглядевшись в поисках Смита. Но того нигде не видно, наверное уже у дома цели.
-"Стой!!!"- кричит мне вслед Колин, но я не оборачиваясь лишь прибавляю ход стремясь скрыться от него за поворотом.
Что-то обжигает мне правый бок и сразу же я слышу тихий выстрел, но продолжаю бежать. Боль приходит через пару мгновений. Она вгрызается в меня, обжигает и лишает сил, хочется упасть на землю и зажав бок руками выть, но я закусив до крови губу продолжаю бежать. Главное оторваться от них, и тогда у меня будет возможность спрятаться и затаиться. Если они не найдут меня сразу, у меня будет шанс.
Я поворачиваю в проулки еще пару раз путая следы, благо уж я-то местность знаю, а затем осмеливаюсь обернуться. Сзади никого нет. Боюсь в это поверить, но пока они отстали. Вернее он.
Я снимаю очки и давлю их ногой, а затем отшвыриваю остатки подальше в кусты и вновь припускаю бегом. И лишь перед поворотом к дому знакомого перехожу на шаг. Френч весь намок от крови, но хорошо что он черный, на нем это не так заметно, хотя светлые брюки все равно забрызганы ей. Благо народу на этих пустынных улицах совсем нет, и смотреть на меня некому.
Осторожно выглянув из-за угла, и убедившись что ничего подозрительного не видно, я медленно иду к дому.
Первые минуты на адреналине я еще как-то держалась, но сейчас мне реально поплохело. Ноги ватные, в глазах все плывет и каждый шаг мне дается с огромным трудом.
Я прохожу во двор и подойдя к дому тихо стучу в дверь. Мелькает мысль, что если его нет сейчас здесь, я так и умру перед дверью. Сил идти куда-то ещё совершенно нет. Но внутри раздаются шаги и голос из-за двери:"Кто там?"
-"Ник, это я"- и я сдергиваю парик с головы. Дверь медленно открывается.
-"Мариш? Но ты... ты же..."
Я молча делаю шаг вперед и почти падаю. Он успевает подхватить меня и подозрительно осмотрев улицу захлопывает дверь.
А я почти убедившись что в безопасности, начинаю уплывать куда-то. Я вижу что Ник что-то говорит мне, но за звоном в ушах ничего не слышу, затем все начинает кружиться и постепенно уходит, отдаляется все дальше и дальше, я знаю, что падаю, и что Ник трясет меня и что-то кричит наклонившись надо мной, но ничего не чувствую. Последняя моя мысль:"Только бы меня не нашли, пожалуйста, только бы не нашли." Затем... темнота.


Первым что я ощутила был звук. Что-то тихо капало совсем рядом. Затем я начала ощущать свое тело. Я лежу, ничего не болит, только бок туго затянут. Бок?!! Ко мне рывком вернулась память. Я резко попыталась привстать на кровати и открыла глаза. Что-то запищало и правую руку обожгла боль. Капельница. И похоже, я в Отделе. Только здесь могут быть круглые бело-кафельные стены и запертая железная дверь. Медблок.

Я обернулась, это монитор пищит, реагируя на учащенное сердцебиение. Значит сейчас придут. И точно, дверь открылась и вошла медсестра. Быстро подойдя она заставила меня лечь обратно:"Лежи, тебе нельзя вставать,"- а у меня нет сил ей сопротивляться. Она что-то вколола мне и сознание опять стало уплывать, затягивать в сон. Последнее что я успела подумать:"Если я в Отделе, почему я ещё жива?"
Проснувшись в следующий раз, я уже знаю где нахожусь, и лежу спокойно, стараясь не выдать себя. Мне нужно время подумать. Пусть я не могу ничего изменить, но я хотя бы буду готова к тому что меня ждет.
Итак, почему меня не убили и даже лечат? Это-то как раз понятно. Смит и Колин найдя меня, решили не брать на себя ответственность и связались с Отделом, а там приказали привезти живой, чтобы допросить перед тем как ликвидировать.
Кстати, что там интересно с заданием? Провалили из-за меня? Или все-таки взяли того типа? Интересно еще, кого.
Млин! А что с Ником?! Вот кого я подставила ни за что. Раз меня нашли, значит и его тоже. О нет. И это я виновата. Дура, дура, дура. Идиотка! Свободы захотелось.
Хотя, может я зря паникую, неизвестно еще, где меня нашли, и может Ник жив?
Я открываю глаза, притворяться уже незачем. Мне все равно. Пусть быстрее будет то, что будет.
Но проходит еще пара дней, а ко мне по прежнему кроме врачей никто не приходит. Я же равнодушно и отрешенно жду решения своей судьбы.
Наконец, когда я уже начала поправляться и могла сидеть на кровати без риска свалиться в обморок, в палату зашла Мэдлен. Вот оно, то чего я ждала и боялась. Но пусть уже скорее всё решится, что угодно лучше чем неизвестность и ожидание.
Она подошла и остановилась перед кроватью. Я стала приподниматься, чтобы сесть, но она сказала:"Лежи"- и прозвучало это больше похоже на команду, чем на заботу о больном. Я бы конечно предпочла не смотреть на нее снизу вверх при этом разговоре, но... нет так нет. Какая в сущности разница?
Мэдлен же молча стоит и смотрит на меня. Ну что ж, помолчим. Мне особо-то и сказать нечего. Не оправдываться же? А на вопросы мои она вряд ли ответит, так чего зря унижаться?
Словно прочитав мои мысли, она наконец спрашивает:"У тебя нет никаких вопросов?"
Терять мне совершенно нечего, и поэтому я на грани дерзости отвечаю:"Ну почему же нет? Есть. Но вы ведь на них все равно не ответите."
"Попробуй"- на лице Мэдлен абсолютно никаких эмоций.
"Ну хорошо"- я чуть заметно усмехаюсь - "Что с Ником?"- спрашивая, я совершенно не надеялась услышать ответ.
-"Он ликвидирован."
Меня словно под дых ударили. Я чувствую, что из глаз текут слезы и отворачиваюсь от Мэдлен к противоположной стене, белый кафель расплывается у меня перед глазами. Не хочу чтобы она видела меня плачущей, но ничего не могу с собой поделать.
"Это все?"-холодный голос Мэдлен заставляет меня вновь посмотреть на неё. Я не доставлю больше ей такого удовольствия, собрав волю в кулак я почти спокойно спрашиваю:"А что будет со мной?"
-"Ничего"- отвечает Мэдлен.
-"Но... почему?!"
-"Мы знали что ты попытаешься сбежать. Более того, мы на это рассчитывали."
-"Я... не понимаю."
-"Твой знакомый Ник - именно тот, кто был нам нужен. И брать его желательно было по-тихому. Только тебя он впустил бы в дом, и отвлекся бы на тебя раненую настолько, что взять его не составило бы труда."
-"И это значит, что Колин..."
-"Да, он поддался тебе. Уж не думала ли ты, что смогла завалить оперативника с пятилетним стажем?"- Мэдлен позволила себе чуть насмешливо улыбнуться.
-"Но... а если бы он не попал в меня, или наоборот, я не успела бы дойти до дома Ника? И вообще, если бы я не решилась сбежать?"
-"Колин отличный стрелок. Что же до твоего второго предположения, вероятность такого развития событий была ничтожно мала, но у нас был план и на этот случай."- и чуть помолчав добавила- "Это всё?"
-"Кто такой Ник?"
-"Это так важно?"
-"Нет."
-"Теперь всё?"
Я ошарашенная всем услышанным смогла только кивнуть в ответ.
Мэдлен развернувшись пошла к двери, и уже почти выйдя, полуобернувшись посмотрела мне в глаза и сказала: "Это должна быть твоя ПОСЛЕДНЯЯ ошибка."- и вышла закрыв дверь.
Последнее китайское предупреждение от Мэдлен - китайцы обзавидуются. Мне всё ясно, я всё поняла. Ошибок и слабостей от меня больше не потерпят. В этом случае меня отчасти извиняет лишь то, что побег был спровоцирован Отделом. Они знали, что для моей психики это пока слишком.
Теперь мне стали понятны и все странности этого задания. То, что я не знала куда мы едем, не знала кто цель, да я походу вообще ничего не знала. Они просчитали все мои реакции и использовали втёмную. В доме Ника я нужна была им только в полудохлом состоянии, поэтому и не могли они мне всё сказать, и если честно я их где-то даже понимаю, но как же тошно на душе.
И как все рассчитано! Если бы я не была так зла, я бы восхитилась.

Сообщение отредактировал DeJavu: Среда, 18 февраля 2015, 00:10:53

Что называется, "Остапа понесло".

(Краткое но необходимое вступление к Эпизоду 8)

Пролог.

Шеф и Мэдлен только что отобедали вместе, но не спешили расходиться по своим делам и кабинетам. Шеф довольно щурясь закурил свою любимую сигариллу, а Мэдлен отложив салфетку откинулась на спинку стула, и с мягкой полуулыбкой поглядывала на шефа. Но даже в казалось бы такой расслабляющей обстановке речь у них пошла о деле. Сделав пару затяжек шеф поинтересовался:
- Что там по Уганде?
- Всё пройдет по плану.
- А как продвигается проект "Фантом"?
- Операция прошла успешно. Мои выкладки полностью подтвердились.
- Я и не сомневался.
Мэдлен в ответ на комплимент едва заметно, благодарно кивнула.
- И что ты думаешь делать с объектом? - шеф неторопясь стряхнул пепел, и вновь затянулся.
- Оставлю в группе. Иммунитет теперь снят. Впрочем за этот год он так и не понадобился. Объект справился сам, он вполне нам подходит. Были незначительные проблемы с дисциплиной, но я легко с ними справилась.
Шеф чуть помолчав спросил:
- А если объект погибнет?
- Это уже не важно. На данный момент у нас набралась вполне достаточная статистика. Нестабильность в некоторой части наблюдалась только в первые сутки, затем всё стабилизировалось. За год не было ни одного срыва. Даже если динамика и резко изменится - год, вполне достаточный срок, чтобы рекомендовать проект к использованию.
- Да, это может решить многие наши проблемы - шеф с сожалением посмотрел на остатки сигариллы, затушил их в пепельнице, и вежливо улыбнувшись напоследок, вышел.
Мэдлен же согласно кивнув, осталась сидеть.

Сообщение отредактировал DeJavu: Среда, 25 февраля 2015, 20:52:15

Посвящается Альберте Ватсон.

Знаю, это слишком неумело и ничтожно, чтобы кому-то посвящать, тем более ей, но зато от всей души. Она всегда останется в моем сердце.



Эпизод 8. Первый раз.

В лазарете я провела всего неделю, а затем меня выпихнули в объятия родной "учебки". Колин и правда оказался отличным стрелком. Пуля всего лишь прошла вскользь по ребру, что впрочем не помешало ей его сломать. Даже странно, чего я от такой пустяковины в обморок-то грохнулась? С непривычки видать.
- Привыка-ай Мари, привыкай - злорадно подумала я. С такой жизнью это хоть и первый, но точно не последний раз тебе прилетело.
Наверстывать отставание уже становится традицией. Интересно, это только у меня вечно какие-то приключения? Помнится я еще называла жизнь в Отделе скучной. Ну-ну.
Но пока я находилась в медблоке, у меня было время подумать. Злость на Отдел, а вернее по большей части на Мэдлен - ведь именно она стала для меня его олицетворением и воплощением, прошла, и сменилась вначале на ужас от осознания, что я была возможно в шаге от того, чтобы погубить тех, кто мне еще дорог в этой жизни, а затем на понимание что эмоции - это непозволительная роскошь для меня.
От новоприобретенных привязанностей я уже отказалась (во всяком случае до лучших времен), что теперь на очереди - эмоции? Помимо шрама в боку, прибавились шрамы и в душе. И это страшнее. Я начинаю думать, что слепое следование правилам - это действительно единственный способ выжить здесь, и никому при этом не навредить, а не просто попытки Отдела тотально нас контролировать (надо сказать успешные) и пресекать на корню всякое неповиновение. Как там они говорят? - "Правила написаны не зря." Возможно, это так и есть на самом деле.
Из одного разговора между новичками подслушанного мной, я узнала что Отдел на начальном этапе пытается впечатать кого-то нам в мозг, как идеал и пример для подражания. Может это конечно и ерунда, но... кто знает?
Почти всегда таким идеалом становится наставник. Но не в моем случае. У меня он конечно тоже имеется, но настолько безликий...... что до этого даже как-то и в голову не приходило его упоминать. Он из тех, в ком Отдел похоже убил всякую индивидуальность. Курт. Его зовут Курт. И сам он весь такой же как его имя - сухой и острый. Того и гляди наколешься. Немец. Квадратиш, практиш, гут. Хотя насчет "квадратиш", я погорячилась. Он ни разу не качок, а скорее крепкий и жилистый. Что впрочем мне мало помогает. О-оочень редко получается у меня его достать, а вот он меня метелит на совместных тренировках только так. За целый год я не видела в нем никакого движения души. Сухая, холодная, точная и рациональная машина. Ни одного разговора по душам, ни слова поддержки, ну хоть какого-то. Да ладно, о чем это я, какие слова поддержки в Отделе? Но хотя бы взгляд. Нет. Только строгое и неукоснительное - бездушное, без малейшего намека на чувства, следование правилам Отдела.
В самом начале я злилась на него и ненавидела, но очень скоро поняла, что это глупо. Ведь не ненавидим мы скальпель хирурга за то, что он делает нам больно. Не могу сказать, что мы не сработались. Он воспринимает меня как материал для обработки, а я его как инструмент Отдела. И мы оба это знаем. Ничего личного.
И как это ни парадоксально, в Мэд я чувствую больше понимания, чем в нем, пусть она и использует его в первую очередь в своих целях. Но оно хотя бы есть. И если уж кто и стал для меня идеалом в Отделе - так это она. Не знаю, правда ли те разговоры, или это вышло случайно, но если это правда, то я запечатлилась на Мэдлен. Ни много ни мало. И теперь мне стала понятна моя влюбленность в нее в самом начале. Да и теперь, что-то нас с ней связывает, нечто эфемерное, но прочное. Может это из-за того, что она была первой, кого я увидела очнувшись в Отделе? Прямо импринтинг какой-то. Чушь конечно все это, но в то же время что-то в этом есть.
Все постепенно вернулось в свою колею. И даже выезды в поле (не такие уж и частые по правде говоря, раза три-четыре за месяц) становятся привычными. Мне пока везет, все мои поездки проходили в группе прикрытия, выражались в нудном сидении в засаде разной степени комфортности, начиная от промороженных кустов где-то на задворках цивилизации, и заканчивая постом на крыше многоэтажки в обнимку со снайперкой, и ничем особенным не выделялись. Мне даже стрелять ни разу не пришлось. Я конечно понимаю, что такая везуха лишь до поры до времени, и рано или поздно передо мной встанет таки вопрос - ты или тебя. Но больше у меня нет желания накручивать себя заранее, вот случится, тогда и подумаю. Если успею.
Хотя нет, я не права. Кое-что все-таки случилось, выбивающееся из общего монотонного ряда. И произошло это в аккурат после того сидения на крыше.
Операция в тот раз прошла гладко, помогать основной группе не пришлось, и я уже шла по двору многоэтажки к фургону стоящему на противоположной стороне улицы, когда заметила странного мужчину. Вернее с ним-то все было как раз в порядке, ничем не примечательный, средних лет мужичок, шедший навстречу мне, метрах в двадцати, и меня даже не заметивший. Странной была моя реакция на него. Я точно знала, что вижу его впервые в жизни, но в то же время было жуткое чувство узнавания. И это было не так, как бывает когда увидишь в толпе человека и думаешь, что он похож на кого-то знакомого, нет, он именно им и был, знакомым, и в то же время не мог быть. Я знала, что не знаю его, но чувствовала, что знаю. Вот как-то так.
И настолько этот диссонанс меня зацепил, что всю дорогу до Отдела я пыталась понять что это было или вспомнить его. Но ничего кроме жуткой головной боли я не добилась. Хорошо хоть в день выезда, от занятий нас освобождают, и я смогла отлежаться и заспать этот странный случай. На следующий день я вновь попыталась было проанализировать случившееся, но кончилось все тем же - головной болью. В итоге я решила пока забить на это, списав на медленно едущую крышу, но... не забыть.
Еще из того о чём пожалуй стоит рассказать - я сблизилась с Вальтером. Ну вообще-то это громко сказано. Просто в редкие мои выезды в поле я успеваю перемолвиться с ним парой словечек. И если бы вы знали, как оттаивает от этого моё сердце. Вальтер зовёт меня деткой. Ко мне уже больше года никто так не обращался, и это не просто ценно, это ДРАГОЦЕННО для меня. Как у него получается оставаться Человеком здесь? Он - настоящий, в отличие от подавляющего большинства роботов вокруг. Не думаю, что у нас с ним какие-то особенно теплые отношения, он ко всем так относится, но мне-то какая разница? Он как солнышко, к которому все тянутся погреться.
Где-то впереди, но еще не скоро маячит очередная проблема - экзамен, проверка на годность, назови как хочешь. Нам естественно официально на эту тему ничего не сообщали, но из "студенческого фольклора" стало известно что чаша сия никого не минует. И сдал ты или нет, определят очень легко. Выжил - значит сдал, двинул кони - значит нет. Бывает.
Я в очередной раз убеждаюсь, что жизнь состоит из белых и черных полос, и слишком много белого предвещает глубокую черную яму. Прямо как это случилось со мной. Но когда я собиралась в очередное "поле", как говорится - ничто не предвещало. Я уже привыкла считать, что наши выезды "полуучебные", и на что-то серьезное нас не посылают, ведь успех операции зависит от каждого члена группы, а какая помощь, случись что непредвиденное, от таких "полуфабрикатов" как мы? Как же я ошибалась.
В тот раз мы в составе небольшой группы, должны были перехватить двух членов "Темного неба"- молодой, но многообещающей группировки, с целью узнать место дислокации их основной базы. Брать их планировалось на перевалочном пункте, где по данным разведки они должны были в тот момент находиться.
Приехав на место, пару часов мы просто наблюдали оставаясь в фургоне. Никакого движения, всё как будто вымерло. И наконец, когда это бесцельное сидение уже надоело до чертиков, была дана команда проверить здание. Двое агентов скрылись внутри, а мне досталось на всякий случай караулить черный ход, хотя и ежу понятно, что в доме никого. Но стоило мне только отвернуться от двери, чтобы обозреть окрестности, как я услышала шаги за спиной, а вот отреагировать уже не успела. На мой затылок обрушился удар, мир вспыхнул и погас.


Очнулась я в полнейшей темноте и тесноте, с туго связанными за спиной руками. И судя по тряске и запаху бензина меня куда-то везут в багажнике машины, причем отнюдь не по хорошей дороге. Не знаю сколько я была в отключке, но с того момента как я пришла в себя и до того как машина наконец остановилась, прошло не меньше трех часов. Мне же они вообще показались вечностью.
Наконец багажник открылся. Меня выволокли наружу и потащили к заброшенному дому стоящему метрах в десяти. Я успела заметить только пустырь вокруг, заросший высокой сухой травой, лес невдалеке и покосившийся забор.
Внутри дома было как ни странно относительно чисто и тепло, хотя возможно мне так показалось после настывшего багажника.
И наконец-то я смогла рассмотреть своих похитителей. Друг к другу они вообще никак не обращаются, поэтому для себя я называю их Первый и Второй. Первый - похоже больше рабочая сила, подай, принеси, присмотри. Не скажу что лишенный интеллекта, нет. Цепкий взгляд, мягкие, плавные движения бойца. Опасный, но уж точно не мозговой центр. Второй - явно рангом повыше. Умное, но неприятное лицо. Холодные, жестокие глаза, хотя возожно я предвзята. И тоже далеко не хлюпик.
Первый, который тащил меня, выдвинул ногой кресло стоящее в углу и швырнул меня в него. Второй в это время шел сзади неся чемоданчик и держа меня на прицеле. Вот уж зря. У меня после удара по затылку до сих пор все плывет перед глазами, и тело затекло от лежания в багажнике, на сколько-нибудь серьезное сопротивление я сейчас не способна. Затем, мне наконец-то развязали ничего не чувствующие руки, и пристегнули их наручниками к подлокотникам кресла. Небольшая перемена, но всё полегче.
Второй, поставив чемоданчик на стол, ушел в другую комнату, и скоро оттуда донесся звук разговора, видимо он говорил по телефону. Первый в это время принялся разжигать огонь в камине, впрочем не спуская с меня глаз. Та-ак, похоже они здесь надолго решили обосноваться. И чем это грозит мне? Ничем хорошим скорее всего. Из обрывков разговора еле слышных из соседней комнаты, я уловила только пару фраз, по которым однако, мне стала ясна программа развлечений на ближайшее время. Второй явно спрашивал, вернуться ли им на основную базу, или что-то вроде этого, но похоже получил отрицательный ответ. Затем я расслышала его вопрос о пленнике, ответа мне естественно не сообщили, но догадаться нетрудно что меня ждет.
Второй наконец вернулся, и положив пистолет на стол рядом с собой, открыл кейс и стал готовить раствор для инъекций. Это по мою душу, и к гадалке не ходи. Тщательно сдерживаемый до той поры страх вновь ворохнулся в душе. Самое паршивое, я не знаю какие у них возможности, на что они способны, а на что нет. Впрочем, скоро узнаю.
Второй тем временем отложив приготовленный шприц в сторону, взял нож и подошел ко мне. Браво Мари, похвалила я сама себя. Конечно я отчаянно трушу, но держу это в себе, ничем не выказывая своего страха, наоборот, смотрю прямо и вызывающе Второму в глаза. Он усмехнувшись, взрезает ножом рукав моей куртки до самого плеча, а затем и водолазку тоже, оголив руку, и накладывает жгут выше локтя.
Первый встает от камина и подойдя сзади, берет мою шею в захват и прижимает голову к креслу, готовый если что, чуть придушить. И это зря. Я и не думаю сопротивляться. Какой смысл? Все равно скрутят, только вену порвешь дергаясь. А меня и так судя по всему ожидает впереди много боли. Так зачем добавлять её самой себе?
Второй начинает очень медленно что-то вводить мне в вену. Продолжается это довольно долго, но уже секунд через сорок я понимаю что это такое по реакции организма. Пентотал натрия. Как говорила Мэдлен, главный спец по допросам, им еще пользуются в странах третьего мира, например в Индии и Пакистане. А в США его применяют в больших дозах для смертельных инъекций. Серьезные люди его не используют, только всякая шушера, верящая в его действие как "сыворотки правды". На самом же деле это всего лишь анестезия, правда обладающая некоторыми побочными эффектами, которые и привлекли к ней внимание. Например снятие некоторых внутренних запретов, и вытаскивание наружу тщательно спрятанных мыслей. Но говорить о них вовсе не обязательно. И нас этому учили. Самое время проверить теорию на практике.
Через минуту мне делается совсем хорошо. Уходит боль из разбитой головы, перестают ныть затекшие руки и ноги, и на меня накатывает эйфория. Какой добрый нынче террорист пошёл. И глупый.
Постепенно меня начинает затягивать в сон, и из сознания начинают всплывать странные образы. В основном, мне мерещатся люди, которых я не знаю, никогда не видела, но они почему-то мне родные и близкие до боли. Отдел и воспоминания последнего года тоже присутствуют, но в меньшем количестве. А вот моей предыдущей жизни до Отдела нет вовсе. Вот и хорошо.
Меня встряхивает рука, и я выплываю из омута образов в реальность, впрочем она тоже какая-то призрачная, мне трудно различить где правда, а где сон. Голос спрашивает -"откуда я"? Кажется, он хочет общаться? Ну что ж, поговорим, мне не жалко. И я начинаю описывать те места которые чаще всего всплывают в памяти, я знаю, что они для меня важны, но не имеют отношения к Отделу. Даже в таком состоянии я твердо помню, что Отдел - табу. И я могу решать о чём говорить, а о чём нет.
Минут через десять свет начинает тускнеть, и предметы уменьшаются, как бы "отъезжают" все дальше и дальше. Меня вновь трясут и вновь задают вопросы. Я опять говорю о чем угодно, только не об Отделе. Меня обрывает на полуслове жестокий удар по лицу. Наверное жестокий. Наивный Второй. Я издевательски улыбаюсь. Он даже не удосужился узнать, что бить меня в таком состоянии бесполезно. Боли я не чувствую. Моя улыбка еще больше разъяряет его, и он с размаху бьет еще раз. Ну вот, губу разбил, теперь распухнет, и чувствую, что кровь течет. Но мне по большему счету всё равно. Мне хорошо.
Первый что-то говорит ему, и он оставляет меня в покое, а я облегченно проваливаюсь в сон, который впрочем длится недолго, через полчаса действие препарата проходит, и я сама вываливаюсь из забытья от постепенно нарастающей боли. Болит моя многострадальная голова, меня тошнит, может и так сотрясение было, так еще этот придурок добавил, и жутко болит разбитая и опухшая-таки губа. Но самое главное передо мной во всем своем "великолепии" предстает незавидная реальность.
То, что было потом, я не люблю вспоминать, но не забуду до конца своей жизни. На что я надеялась, и почему не сдалась и не прекратила всё это сразу? Мной двигали два чувства. Ненависть и надежда.
В Отделе меня несчетное количество раз били на тренировках, в меня стреляли свои же, меня ломали психологически, но... это всё не то. Всегда оставалась какая-то грань, через которую Отдел при всей его жестокости и безжалостности не переступал. Здесь же были в чистом виде - враги. Никого еще в своей жизни я так не ненавидела. Ненависть вообще наверное самое сильное чувство (кроме пожалуй любви) способное сподвигнуть нас на серьезные поступки. Хорошие или плохие - неважно.
Ну и надежда. По большему счету кроме нее у меня ничего не осталось. Ненависть местами сменялась на отчаяние и просто отупение от боли, но надежда оставалась всегда. На то, что меня найдут, и пусть не прямо сейчас, но через час, два, три, всё закончится. И если я сдамся, всё будет напрасно. Меня убьют если не эти двое, то свои же. На этот счёт я иллюзий не питала.
Иногда подкрадывалась подлая мыслишка о том, что с чего ты взяла, что тебя вообще будут искать и спасать? Просто спишут в расход, невелика потеря, недоучившийся рекрут. Но я гнала ее прочь, ведь если это так, то... Нет, не думать, не думать об этом. И я терпела и ждала.
В эту ночь мне пригодились все уроки преподанные нам в Отделе. И умение абстрагироваться от своего тела, и притворяться потерявшей сознание, чтобы получить хотя бы небольшую передышку, и многое другое. Я не отвечала даже на вполне безобидные вопросы, типа как меня зовут. Ведь если верить Мэдлен, стоит только начать говорить, и ты уже не сможешь остановиться. И я молчала. Крики не в счёт. Убивать меня пока они не получат информацию, им явно не с руки, и я тянула время и ждала, ждала, ждала.
И наконец под утро, когда уже и надежда стала меня покидать, у меня появился шанс. Первый поговорив о чём-то со Вторым, вышел из дома и... не вернулся. Второй сначала спокойно ждал, потом занервничал. Поглядывал в окно, пару раз приотворил дверь и выглянул, но выйти не решился. Боится оставить меня одну? Я же с того момента как они начали разговор и оставили меня в покое , притворяюсь впавшей в забытьё, а сама тем временем наблюдаю за происходящим из-под опущенных ресниц.
Наконец он внимательно посмотрев на меня, решается и выскальзывает за дверь. Пару секунд я прислушиваюсь к удаляющимся шагам и ничего не предпринимаю, а затем собрав все оставшиеся силы, наваливаюсь боком на левый подлокотник кресла, помогая себе рукой, и он не выдерживает, раздается треск, и моя рука свободна! Правда на ней болтается наручник, но это уже мелочи. С правым я расправляюсь еще быстрее. Вскочив, оглядываю комнату на предмет чего-то хотя бы отдаленно подходящего на роль оружия. Обломки подлокотника не в счёт, слишком лёгкие. Ага, вот оно, самое то - железный прут, которым Первый мешал дрова в камине. Я уже слышу как Второй явно привлеченный треском ломающегося кресла бежит назад, и едва успеваю занять место сбоку от двери, когда она медленно раскрывается и в проеме появляется рука с пистолетом. Я со всей силы бью по ней прутом, пистолет падает, а я не теряя ни секунды перехватив прут двумя руками обратным движением снизу вверх вгоняю его Второму под челюсть. Глаза у него стекленеют и не издав ни звука он оседает на пол. Подняв пистолет, и отскочив на всякий случай подальше, я стою замерев и целясь в него, но вскоре убеждаюсь, что мой обидчик окончательно и бесповоротно мертв.
На меня наваливается жуткая усталость, у меня болит каждая клеточка тела, но я понимаю, что сейчас не время расслабляться, в любой момент может вернуться Первый, и с ним мне вовсе не обязательно так повезет. Я пересиливаю себя и обыскиваю Второго. В кармане куртки нахожу телефон. Выбора особого у меня нет. Я не знаю где нахожусь, и в таком виде явно смогу добраться только до первого полицейского участка или до больницы, а такое внимание и лишние вопросы мне явно ни к чему. К слову сказать у меня даже мысли не появляется, попробовать сбежать. Хватит уже, один раз сбежала. И я набрав спецкод и номер, звоню в Отдел. Но меня останавливает голос за спиной - "Не надо." Я резко оборачиваюсь и вижу стоящего в дверях... Майкла. Никого из Отдела за последний год, я не была так рада видеть как его в тот момент. И как всегда, я в "наилучшем виде".
Я киваю на Второго, ставшего первым в жизни, убитым мной человеком, и говорю - "Их было двое."
- О нем позаботились. - Майкл подходит, забирает у меня телефон и кивает в сторону двери - "Пошли."
Доковыляв до фургона я захожу внутрь и облегченно падаю на сиденье. Наконец-то выпускаю пистолет намертво зажатый в руке, и осматриваюсь по сторонам. Майкл в это время заходит следом и командует - "Поехали."
В фургоне кроме нас еще трое из его команды. Один - по-моему Сноу, двоих других я даже не знаю как зовут. Сноу снимает с меня наручники, достает аптечку и что-то вкалывет мне, боль уходит, и я вырубаюсь чуть ли не с умиротворением, потому-что последней моей мыслью было - "Всё-таки не бросили."
Меня разбудили только когда мы уже подъезжали к Отделу. Первый раз я возвращаюсь туда с чувством... нет, не возвращения домой, но что-то очень близко к этому. За последние сутки вообще многое случилось для меня в первый раз. И сейчас Мэдлен, Майкл, Вальтер, да все, кого я там знаю, да и сам Отдел тоже, кажутся мне почти родными. СВОИМИ. А всё на что я когда-то обижалась, просто ерунда и детский лепет, по сравнению с тем, что мне пришлось пережить сегодня. И пожалуй даже, я испытываю нечто вроде гордости от принадлежности к чему-то действительно хорошему. Ведь разве могут быть плохими те, кто избавляет мир от такой мрази как террористы? Раньше всё было как-то не по настоящему, как в компьютерной игре. И враги, они были скорее не враги даже, а мишени в тире. И зачастую свои казались даже бОльшими врагами. Теперь же как пелена спала с глаз.
Войдя в Отдел, я с облегчением отдаюсь в руки медиков, и снова здравствуй медблок. В отличие от прошлого моего пребывания здесь, это почти ничем не омрачено. Но всё же некоторые мысли меня тревожат, правда несильно. Например, знают ли в Отделе, что я их не выдала, или это еще надо будет доказать? Скорее всего конечно знают, но всё же...
На следующее утро ко мне в палату зашла Мэдлен. Такое чувство что у меня déjà vu . Если честно, при виде её я удивилась. Вот уж чего я точно не ожидала. С какой стати ей меня навещать? Ничего ведь экстраординарного не случилось. Просто агент был захвачен, его вытащили, что такого, не много ли чести? Или всё же я права насчет своих сомнений? Но совесть у меня чиста, обвинить меня можно разве что в том, что позволила захватить себя, но думается и с более матерыми такое случается.
Я конечно была удивлена, но вот когда она придвинула стул к моей кровати и села, моё удивление превысило все разумные пределы. Даже появилось желание ущипнуть себя и убедиться, что не сплю. Что называется "почувствуйте разницу"- по сравнению с её прошлым визитом, после того как я пыталась сбежать, и Колин меня подстрелил. Тогда она была холоднее арктической зимы, а сейчас прямо заботливая мамочка.
Это что, психологический трюк какой-то?
- Как самочувствие? - В меру официально, в меру заботливо спросила Мэдлен.
- Спасибо, лучше.
Чуть помолчав она добавила - Поздравляю.
- Спасибо. - Машинально ответила я, а затем недоуменно-растерянно добавила - С чем?
- Со сдачей экзамена.
- К-какого экзамена? - Вид у меня наверное преглупейший.
- На профпригодность. - Может мне показалось что в ее голосе мелькнуло... ехидство?! Казалось, что в глубине души ее смешит вид моей полнейшей растерянности, но снаружи она остается абсолютно бесстрастной.
- Но ведь экзамен только в конце второго года обучения? - И тут до меня ДОШЛО. Они что, САМИ меня сдали этим террорюгам? Чтобы посмотреть как я себя поведу?!!
Меня захлестывет целая гамма чувств. Разочарование, обида, ожесточение, смятение, но больше всего - презрение. К самой себе. За то что поверила. За то что почти стала считать семьей. Пусть ненадолго, но это было. Тем горше мне сейчас. Как я могла?
В тот момент я забыла, что напротив, совсем рядом, сидит Мэдлен, и все мои эмоции для нее как на ладони. Всё равно, пусть. Больше всего мне хотелось сделать хоть что-то, чтобы с её лица слетела наконец эта маска невозмутимости и спокойствия. Пусть даже и ударить. Она что, специально так близко села, чтобы меня спровоцировать? В любом случае, уверена у меня из этого ничего не выйдет, так что не доставим ей такого удовольствия.
Я наконец-то усмиряю бурю в душе и поднимаю взгляд на Мэдлен. В глазах напротив я вижу научный-такой интерес, так наверное смотрят студенты на препарированное животное, но в то же время и... сочувствие? Оно есть, мне не показалось. И всё еще хочется уцепиться за эту кроху хорошего отношения, вновь поверить. Но нет! Хватит с меня уже, больше на эту удочку я не поведусь. Сочувствие сочувствием, но оно не отменяет того факта, что именно ей я обязана "приятно" проведенными прошлыми сутками.
- Как меня нашли? - Я не жду разрешения задавать вопросы, чувствую, что уж такое-то право у меня сейчас есть, и она ответит.
- На тебе был жучок с передатчиком.
- То есть, всё это время группа была рядом и наблюдала?
- Ты хорошо держалась. - Мэдлен твёрдо и без малейшей тени вины смотрит на меня.
Они всё слышали.
- И сколько бы еще это продолжалось? - Я и не пытаюсь скрыть сквозящее в голосе презрение.
- Ты должна была продержаться сутки, а в идеале и убить кого-то из них.
- Зачем?
- Были некотрые основания считать, что с этим у тебя может возникнуть проблема. И мы создали оптимальные условия для преодоления этого барьера.
Похоже, мои внутренние терзания по поводу убийства не остались незамеченными. Интересно, есть хоть что-то, о чём они не знают? И надо сказать у них и правда получилось создать "оптимальные условия". Никаких моральных страданий по поводу безвременно ушедшего с моей помощью из жизни Второго, я не испытываю.
- И всё же, почему сейчас, разве моё обучение закончено?
- Нет конечно. Но ты делаешь успехи, и мы пошли на это в виде исключения.
Несмотря на сложную смесь эмоций, испытываемых мной, что-то ворохнулось у меня в душе от слов похвалы Мэдлен. Это тебе не лаконичное "хорошо", но я спешу заглушить это чувство.
- Чуть позже, тебе надо будет поработать с нашим психологом. - Уже вставая, сообщает Мэдлен.
- Хорошо. Как скажете. - Как будто у меня есть выбор.
Улыбнувшись напоследок, Мэдлен вышла. А я осталась преваривать все услышанное. Вот теперь ощущение déjà vu стало полным. Вновь меня подставили, и вновь об этом лаконично сообщила Мэдлен. Снова меня переполняет злость на нее, и вообще на эту паршивую жизнь. Но с другой стороны, а может я наоборот должна быть ей благодарна? За то, что сразу избавила от иллюзий, и не придется впоследствии еще сильнее разочаровываться. Да и для здоровья полезнее знать истинное положение вещей.
Но почему, почему Отдел признает только метод работы основанный на страхе? В тот момент, когда я чувствовала себя частью команды, я готова была горы свернуть ради своих, и причем совершенно добровольно. Но Отделу это не нужно. А жаль. Всем легче было бы работать, зная, что свои не предадут, не подставят, а случись что, вытащат и не бросят.

Сообщение отредактировал DeJavu: Понедельник, 30 марта 2015, 18:39:57

Эпизод 9. Правда.

Очень скоро получилось так, что я на своем опыте прочувствовала, что энтузиазм и чувство команды - ничто, когда дело касается чего-то личного, и поняла почему Отдел работает именно такими методами. Энтузиазм и чувство команды. Мне теперь самой смешно. Какая же я все-таки наивная. Какой энтузиазм может заставить человека делать вещи которым противится всё его естество? И о каком чувстве команды может идти речь, когда на кону стоит твоя жизнь? Только твердое ЗНАНИЕ, что если не подчинишься и не сделаешь то, что должен, будет еще хуже, много хуже. Отдел в таких случаях бывает изобретателен. Только страх перед этим, и никак иначе.

Возможно с опытом, на каком-то другом уровне сознания приходит это самое чувство команды, но в основе все равно остается страх. Альфа и Омега. Непреложная истина. С которым со временем свыкаешься и почти не замечаешь, но он есть всегда.

И только в одном случае этот метод не срабатывает - когда человеку уже наплевать на себя, когда он не боится, и даже хочет умереть. Тогда Отдел не властен над ним. Но обо всем по порядку.

В этот же день меня посетил обещанный Мэдлен психолог. Но то что он делал, больше было похоже на допрос, чем на заботу о моем душевном равновесии. Фигурально выражаясь, он вывернул меня на изнанку. Ладно, я еще понимаю, что обрывки разговоров услышанные мной между Первым и Вторым могут хоть чем-то быть Отделу полезны. Но зачем им что и как Второй у меня выпытывал? Они ведь и так все слышали, небось еще и запись имеется. Не удивлюсь нисколько. Ну и вот скажите, а на что им может пригодиться мой бред под пентоталом? А ведь психолог посвятил вытаскиванию из меня воспоминаний о нем, не меньше часа. Ерунда какая-то. Но всё когда нибудь заканчивается, и меня оставили наконец в покое.

Я с облегчением откинулась на подушку и совсем уж было вознамерилась поспать, и даже впала в состояние, когда мысли свободно как им вздумается бродят где хотят, не контролируемые засыпающим сознанием, ну знаете, как это бывает, когда думается о чем-то, но как-бы само собой, без всяких усилий с вашей стороны, и одна мысль плавно перетекает в другую, и ассоциации сменяются без всякой логики. Именно в тот момент я ВСПОМНИЛА, что среди образов всплывавших в моей памяти под воздействием пентотала был и тот мужчина, встреченный мной на задании (которое кстати вновь было на моей родине, но на этот раз далеко от дома), и над которым я тщетно ломала голову кто же он такой.

Так вот, судя по всему он сосед моей семьи. Только вот незадача, не моей НАСТОЯЩЕЙ семьи, а той, которая мне привиделась в пентоталовом бреду. Там у меня вообще всё другое. И родители, и дом, и вообще, жизнь другая.

Так что я с легким сердцем решаю, что все это просто выверты сознания под воздействием препарата. Мозг всего лишь подставил задевший меня когда-то так сильно образ, на первое попавшееся место, не более. На этом я и решаю успокоиться, но всё же чувствую, что хорошо, что я не вспомнила этого раньше, до визита психолога, пусть это останется при мне. Сознательно я не стала бы утаивать подробности, себе дороже выйдет, а так... почему бы и нет? Сосед несуществующей семьи? Ну и ладно. Чем бы мой мозг не тешился, лишь бы крыша не поехала.

Что изменилось в моем положении после экзамена? Да почти ничего. Я все так же хожу на занятия, и живу в Отделе. Правда вторая неделя уже заканчивается, с тех пор, как я вышла из медблока, а в "поле" всё ещё не посылают. Это странно. Обычно раз в десять дней а то и чаще были выезды, но кто их знает? Может у террорюг отпуска? А может и еще в чем-то дело, разве Отдел поймешь? Не больно то и хотелось.

Ах да, еще в самом Отделе у меня появилось больше свободы. Но вот воспользоваться ей, у меня получается редко. Лишь иногда, после занятий, когда не совсем уж валишься с ног, удается забежать поболтать к Вальтеру. Да и Биркоф оказался вполне себе ничего парнем. И вовсе он не такой сноб, увлеченный только своими компьютерами, каким показался мне вначале. Впрочем, насчет компьютеров я почти не ошиблась.

Ну и еще после того случая я стала плохо спать. Постоянно всплывает этот бред, про несуществующую семью, да еще каждый раз с новыми подробностями. Прямо сериал какой-то. Нет, я конечно не против, хоть какое-то развлечение, но уже надоело, да и в последнее время к этому стало прибавляться чувство, что я теряю кого-то близкого и родного, жуткая тоска наваливается, и я просыпаюсь в слезах. Но слез я себе позволить не могу. Слезы - слабость, а слабость в Отделе не поощряется, она здесь искореняется.

И лишь когда эти вспышки воспоминаний начинают появляться и наяву, и к ним добавляется почти постоянная и выматывающая головная боль, я наконец понимаю, что со мной что-то очень сильно не так. Может у меня уже раздвоение сознания начинается? Здравствуй шизофрения? Чем еще можно это объяснить? Логичнее всего конечно, списать всё на побочный эффект от "левого" пентотала, но я вспоминаю, что тот "сосед" показался мне странным еще до экзамена, и голова у меня тогда точно так же болела. Нет, здесь что-то другое.

Какое-то время я терплю, но вскоре до меня доходит, что долго скрывать свое состояние у меня не получится, ну сколько еще я продержусь? Со всей очевидностью я понимаю, что мне нужна помощь, одна я не справлюсь. Но к кому мне обратиться, и не будет ли это моим концом? В Отделе больные не нужны. И я это понимаю. Но выбора у меня нет.

Кандидатура Мэдлен всплывает сама собой. В конце концов, кто у нас здесь главный психолог? Да и в конечном итоге, к кому я ни обратись, она всё равно будет в курсе. Да, но что я ей скажу? Здрасьте, похоже у меня едет крыша. Не могли бы вы что-то сделать с этим? Очень смешно. Но только не мне. Мне страшно. Но терпеть и чего-то ждать дольше, я не могу. Но не могу и решиться.

В таком подвешенном состоянии я пробыла еще пару дней. Я стараюсь не оставаться одна, это хуже, на людях я отвлекаюсь, и мне легче. Поэтому уже второй вечер подряд я коротаю у Вальтера. Мне везет. Оба дня, вернее вечера, ни в системном, ни в оружейке никакой суеты и толкотни. Ночных миссий нет, и я могу беспрепятственно торчать здесь. На меня никто не смотрит косо и не гонит.

Вальтер со включенной лампой, колдует над электронной начинкой чего-то, с паяльником в руках, а я просто сижу, облокотившись на стол и положив голову на руки, посматриваю на него.

Уже поздно. В Отделе тишина. Лишь пара человек в системном доделывают что-то за компьютерами. Бирки нет. У шефа в кабинете темнота. Тихо, спокойно, и даже почти уютно. Я местами задремываю, но на предложения Вальтера идти к себе и спать как нормальный человек, лишь улыбаюсь и продолжаю сидеть. Идиллию разрушает голос Мэдлен по селектору:

- Вальтер?

Он отвечает, подойдя к переговорнику:

- Да?

- Мари у тебя?

- Да. - Он удивленно оборачивается ко мне.

- Пусть зайдет ко мне в кабинет.

- Хорошо. - Он отключает связь, и чуть помолчав, обеспокоенно спрашивает:

- У тебя неприятности?

Я чуть пожимаю плечами. Это можно понять как хочешь. Незачем Вальтеру знать, что у меня уже давно неприятности.

Я даже не особо удивлена. Не скажу, что я этого ждала, но не удивлена. Я хорошо заучила урок, что в Отделе не получится ничего скрыть. Я сползаю со стула, и кивнув напоследок Вальтеру, медленно бреду к кабинету Мэдлен. У меня есть еще надежда, что ее вызов никак не связан с моим состоянием, ну мало ли что ей нужно? Но эта надежда исчезающе мала. Даже не знаю, радоваться мне что всё так получилось, или расстраиваться.

Как бы медленно я ни шла, но вот и кабинет Мэдлен. Я нажимаю на кнопку, и дверь плавно отъезжает в сторону, а я обреченно захожу в кабинет. Мэдлен, как обычно сидит за своим столом. Я медленно спускаясь по ступенькам спрашиваю:

- Вы хотели меня видеть?

- Проходи Мари, садись. - Первый раз за всё время, она обратилась прямо ко мне по имени, да и голос у нее какой-то чересчур добрый. Не люблю когда она такая, обычно это предвещает неприятности. БОльшие чем обычно. Как будто она заранее хочет извиниться за то, что вынуждена будет сделать. Хотя на самом деле я больше чем уверена, ей всё равно. Просто внешние приличия.

Я присаживаюсь на стул, и Мэдлен чуть помолчав и пытливо глядя на меня спрашивает:

- Как ты себя чувствуешь в последнее время?

Ну вот, мои опасения полностью подтвердились. И что теперь делать мне? Хотя, какие еще у меня варианты? Врать Мэдлен - это даже не смешно. Раз спросила, значит что-то им уже известно. И что будет, если я скажу все как есть? Но как бы то ни было, выбора у меня нет, и я рассказываю о кошмарах по ночам, о вспышках наяву, о головной боли, в общем обо всем.

Наконец закончив, я решаюсь поднять голову и посмотреть на реакцию Мэдлен. К моему величайшему удивлению, видимо для нее не является новостью ничего из того что я только что ей сообщила, и вообще похоже она не просто понимает во всём этом гораздо больше чем я, она ЗНАЕТ. Вот только что?

- Мэдлен, что происходит? - тихо спрашиваю я.

- Почему ты сама не обратилась за помощью? - игнорирует мой вопрос Мэдлен.

Она что, притворяется что не понимает? А почему никто не горит желанием обращаться к ним за помощью? Они же сами сделали всё возможное, чтобы их боялись. Это как само собой разумеющееся, о котором не говорят, но все знают. Я молчу в ответ и просто смотрю на нее.

- Ладно, об этом поговорим позже. - она дает мне понять, что недовольна моим поведением и тему не закрывает, но сейчас есть вещи более важные.

Чуть помолчав, и всё так же внимательно глядя на меня Мэдлен спрашивает:

- Ты помнишь Ника?

- Конечно, я помню Ника. - в голосе не считая удивления от столь неожиданного вопроса, помимо моей воли проскальзывает и застарелая обида. Как я могу забыть своего хорошего знакомого, которого убили, подставив меня?

- По всей видимости, действия Отдела могли вызвать у тебя некоторое неприятие. - тут же констатирует факт Мэдлен.

- Вовсе нет. - я и сама уже испугалась того, что так явно выказала свои эмоции, и иду на попятный - Я всё понимаю.

И внутренне недовольно морщусь. Разговор только начался, а я уже второй раз прокололась. Я вижу что мои оправдания ее не убедили, и вот она, действительно всё понимает, но решает не заострять на этом внимание. Пока.

- Николас Бергман, известный тебе как Ник - талантливый подрывник одной из ведущих группировок в Восточной Европе. Крайне осторожный и опытный. Отдел охотился за ним уже несколько лет. Безуспешно. Пока не появилась ты. В том доме, где мы его с твоей помощью взяли, взрывчатки хватило бы на то, чтобы сровнять с землей пол квартала. И он пошел бы на это, при попытке открытого захвата. Теперь ты знаешь, почему всё было так, а не иначе.

Помнится я уже спрашивала у нее кто такой Ник, но тогда мне ясно дали понять, что это не моё дело. Может мне кажется, но это очень похоже на то, что она... оправдывается передо мной??!!! И при чем здесь вообще моё состояние?

- А почему вы раньше мне всё это не рассказали?

Но Мэдлен вновь игнорирует мой вопрос. И вообще, она как-то слишком уж пристально и оценивающе смотрит на меня, как-будто что-то решает для себя. Не нравится мне ее взгляд, ох не нравится. Наконец она вновь заговорила:

- Твоя семья, которую ты считаешь своей, причина по которой ты попала в Отдел, и вся твоя жизнь до него, которую ты помнишь - никогда не существовали.

Сначала я подумала что просто ослышалась. Как такое вообще может быть? Затем, что кто-то из нас двоих сошел с ума. Скорее всего я, судя по симптомам. Слуховые галлюцинации уже начались. Но глядя на Мэдлен я поняла, что она действительно сказала то, что сказала. И я не нашла что еще спросить, кроме глупого:

- То есть как?

- Николас был знакомым твоего отца. - она прерывает готовое сорваться у меня возражение - Твоего настоящего отца. Они были знакомы с детства. К счастью для нас, у всех, даже самых осторожных, есть слабости. В тот день Ник был у вас в гостях. При попытке его захвата, твои родители погибли, Нику удалось сбежать, а тебя мы забрали в Отдел.

- Зачем? - Не то чтобы я поверила в этот бред, но все же...

- Чтобы использовать в будущем для захвата Ника. Нам была известна незасвеченная явка, в которой он рано или поздно объявился бы, и за которой мы постоянно наблюдали. Спустя год так и случилось.

- Но это не объясняет того факта, что я ничего из этого не помню.

- Ты и твои родители официально считаетесь погибшими в результате пожара у вас в доме. Забрав тебя в Отдел, мы стерли тебе память, и наложили новые воспоминания, в которых твоим родным стал город где должен был появиться Ник. И семья у тебя в воспоминаниях стала другой, и Ник стал не знакомым твоего отца, а твоим, о котором как ты думала никто не знал.

- Я вам не верю. Этого просто не может быть.

Мэдлен пару секунд молча смотрит на меня, а затем набирает что-то на клавиатуре и разворачивает монитор так, чтобы я его видела.

А на нем сменяют друг друга фотографии - женщина в накинутой на плечи шали, сидит в плетеном кресле на веранде дома, я обнимаю ее сзади за шею, а рядом с нами стоит улыбающийся мужчина, фото в доме, на пикнике, мой день рождения, и еще много, много фотографий, целая жизнь. Моя жизнь. Это могло бы быть фотомонтажем, если бы не одно но... Лица на фото те же самые что и в моих снах, и во внезапных вспышках воспоминаний. Никто кроме меня не мог знать что я вижу, значит это... правда? От этой мысли меня словно сковывает холодом, и я уже поверив, но все еще пытаясь обмануть саму себя, с усилием отрываю взгляд от экрана и упрямо глядя на Мэдлен говорю:

- Вы могли подделать все эти фото.

Она едва заметно пожимает плечом.

- Если тебе этого не достаточно, могу показать видеозапись с операции захвата, проводимой у вас в доме. Но я бы не советовала тебе на это смотреть.

Я и сама не хочу это видеть, но с другой стороны, вряд ли у меня еще будет такая возможность, мне нужно знать как можно больше о своей семье, я ДОЛЖНА это увидеть.

- Покажите. - настаиваю я.

Мэдлен нажимает кнопку и фотографии сменяются на видео. Уже знакомый по фото, двор и дом. Вечер, темнеет и видно плохо. Картинка дергается, как будто тот кто снимал бежит. По бокам еще оперативники, они разделяются и окружают дом. Заходят внутрь. Гостиная на первом этаже. Четверо сидящих за столом застыли глядя прямо в камеру. Ник, справа от него женщина, а слева мужчина и... я. Затем все происходит молниеносно. Ник закрывается женщиной и тащит ее к двери в другую комнату, начинается стрельба, мужчина (отец-?) сбивает меня на пол и закрывает собой. Потом темный коридор, лестница, крики.

Не могу больше на это смотреть и говорю Мэдлен:

- Хватит, уберите.

Я сижу вся окаменев и уже не сомневаюсь в том что сейчас увидела, только изо всех сил пытаюсь вспомнить, вспомнить, вспомнить. Но голова начинает болеть так, что в глазах темнеет. Одно хорошо, впервые я их больше не боюсь, и могу сказать сейчас всё что захочу. Мне все равно что они со мной сделают, на самом деле всё равно. Я вновь поднимаю взгляд на Мэдлен:

- Вы не только убили мою семью, вы украли у меня даже память о ней.

- И теперь, когда ты знаешь правду, тебе легче?

- Нет.

Мэдлен выразительно приподнимает бровь, как бы говоря: "Ну и?"

- То есть, вы заботились обо мне? Как мило с вашей стороны. - я даже не пытаюсь скрыть сарказм.

- Это был единственно возможный выход. Знай ты правду, стала бы ты помогать нам? А Ника необходимо было взять. Подумай лучше о том, сколько людей погибло до того, как мы его взяли, и сколько не погибнет после.

Но мне сейчас как-то не до всех этих абстрактных людей, меня гораздо больше волнуют двое совершенно конкретных.

- И зачем тогда вы вообще мне все это рассказали?

- Ты начала вспоминать. Возможно, повлияло воздействие пентотала, которому ты подверглась. Наши эксперты посоветовали не пытаться купировать этот процесс, а позволить ему протекать естественно, если мы конечно хотим оставить тебя в своем уме. И мы позволили, но держали все под контролем.

- И зачем я вам в своем уме? - ехидно интересуюсь я. - Почему бы просто не убить меня раз я больше не нужна?

- Ты первый опытный образец, нам интересна динамика процесса, и кроме того, Отдел в некотором роде в долгу перед тобой и твоей семьей. И помимо этого, у тебя как ни странно оказались неплохие задатки оперативника.

Да неужели! Она признала вину Отдела, пусть даже и косвенно.

- Какая щедрость с вашей стороны! - чувствую, что я близка к тому, чтобы закатить истерику прямо здесь и сейчас.

- Я понимаю твои чувства. Да, надо признать, тебе пришлось многим пожертвовать. Но всем нам приходится чем-то жертвовать, чтобы Отдел продолжал жить и работать.

- Что-то по вам не видно, чтобы вы чем-то пожертвовали. - и тут же захлопываю рот, осознав ЧТО и главное КОМУ я только что сказала.

К моему удивлению Мэдлен никак не реагирует на мою безобразную выходку, только взгляд леденеет. А я то ждала, что меня прибьют на месте. Ах да, я же ценный образец! Вот отпадет во мне надобность, и тогда припомнится, кто чем жертвовал. Но я уже не могу и не хочу остановиться. Возможно, и даже скорее всего, потом я пожалею о том что творю, но сейчас мне плевать на последствия:

- И что будет с моей памятью дальше?

- Мы не знаем, но нас это тоже крайне интересует. Возможно теперь, когда ты знаешь правду, память постепенно восстановится в полном объеме, возможно частично, а может все останется так как сейчас.

- И что теперь со всем этим прикажете делать мне?

- Жить дальше. Или умереть.

И смотрит на меня так, что я понимаю, если я сейчас же не возьму себя в руки и не успокоюсь, выбор за меня сделает она сама, и это явно будет второй вариант.

- Как? Как жить дальше?

- Как сможешь. - По её тону я чувствую, что это всё. Больше она бессмысленных выплесков эмоций не потерпит. Это не её проблема, а моя. И выбор за мной как ее решать. И так она сегодня проявила просто чудеса долготерпения.

Разговоры с Мэдлен никогда не были лёгкими, но этот, выпил все мои силы до остатка. Как-то разом на меня навалились равнодушие и апатия, не осталось ни злости, ни отчаяния. И даже горе по обретенной и тут же потерянной семье, отошло на дальний план. Единственное чего мне хотелось в тот момент, это уйти к себе, лечь и забыться. Но меня никто не отпускал, и я продолжаю сидеть, уже не пылая праведным негодованием, а с полным безразличием к происходящему.

Мэдлен, видимо оценив изменения в моем состоянии, встает из-за стола и подойдя к двери, говорит мне:

- Пойдем со мной.

- Куда? - недоверчиво спрашиваю я. У меня еще живы воспоминания, когда она вот так же приказала мне идти за ней, а потом чуть не пристрелила.

- Туда, где тебе помогут.

Мне ничего не остается, как встать и последовать за ней.

Сообщение отредактировал DeJavu: Понедельник, 01 июня 2015, 23:17:59