Ну, смотрю я ваш четвертый сезон.
Что имею сказать - Майкл ей друг, типа, знаете, Пятачка. Ну, ладно, Майкл - Балу. Или Акела. Или кто угодно еще, кого можно уважать, ценить, восхищаться пропорциями, даже подпустить близко до дружеского или утешительного секса.
Но он ей чужой абсолютно, Майкл и Ник - это разные подвиды; совершенно никакой духовной связи, кроме принудительной.
Вот он приглашает ее жить к себе в Третьем Лишнем/
Не могу избавиться от ощущения, что я пересматриваю тот момент из Шума, когда Биркофф ей предлагает свою кандидатуру, а она не знает, как ему ответить, что он для нее просто брат.
Или вот момент, когда Майкл приходит в дом Гельмута - сколько они не виделись? "Что ты здесь делаешь?" А как ты думаешь, милая, зачем он пришел?
И она его отталкивает всей собой.
Неужели это разделение себя на Анну и Никиту, о котором Майкл говорит ей в церкви перед ее отъездом, так действенно?
И нужно время, чтобы вернуться?
Но не могу представить, чтобы Майкл так отнесся к ней в
аналогичной ситуации.
И второе, главное - ее разговор с Гельмутом, когда он говорит о том, что приходится жертвовать собой и всем самым дорогим, чтобы спасти мир, людей; что калькуляции глупы и бессмысленны, что смысл имеет только - спасать всех, всегда, независимо от последствий по правилу здесь-и-сейчаса.
И как она реагирует! Никакой больше кадрик никому не напоминает? ))
Это боль:
Самая большая боль - встретить другую душу со своей собственной болью, с полным пониманием всех мотивов и поступков; разделять и не мочь помочь; И все же решить это сделать.
Какой тут Майкл.
Майкл ей - минимум, Альфа Центавра. Она о нем знает, но это все, что она от него хочет.
Тогда как они с Гельмутом - Луна и Земля со взаимным притяжением. Совершенно ее человек, до молекулы.