Olafur Arnalds - Near Light.
Инструментальная композиция.
Августа и Мейсон находились по одну сторону приемного отделения, а Келли и София Кепвелл по другую, ожидая окончание операции, большую часть этого времени проведя в абсолютной тишине, изредка переговариваясь друг с другом. Иногда кто-то из врачей выходил к ним, уверяя, что все идет хорошо, через минуту снова исчезая за дверьми.
Келли, взглянув на наручные часы, устало облокотилась на спинку стула. Пошел четвертый час операции, но они до сих пор ничего не знали о состоянии Крейга. У нее не осталось сил ни плакать, ни злиться. Только пустота внутри и осознание собственной беспомощности. Понимания, что от нее сейчас ничего не зависит. Жизнь ее мужа была в руках врачей, а она каждую минуту умирала вместе с ним. А еще Келли искренне сожалела о сказанном брату и Августе. Особенно Августе. Взглянув на Мейсона, державшего мать Крейга за руку, и саму Августу, задумчивую и молчаливую, она пыталась подобрать правильные слова, чтобы извиниться. Было непривычно, видеть обычно шумную Августу Локридж, которая только одним своим присутствием всегда обращала на себя внимание, такой. Она едва реагировала на то, что иногда говорил ей Мейсон. Просто молча кивала, или односложно отвечала ему. Ее мысли явно были где-то далеко отсюда, и Келли, ощущая себя чудовищем, только могла представлять, о чем думала Августа все эти бесконечные часы невыносимого ожидания. Собственная боль затмила все вокруг, и она не подумала прежде, чем сказать, то что сказала. Ведь Августе так же больно. Возможно больней, чем ей. Если все закончится плохо… Если Крейг… У нее хотя бы останутся Крис и Дженни, частички Крейга и множество воспоминаний, счастливых и дорогих. И даже неприятные воспоминания станут мостиком, связывающим ее с любимым. А что останется Августе? Почти ничего. Общение с внуками частично поможет ей пережить потерю, но в остальном. В остальном, только вопросы, о том, что могло быть, которые навсегда останутся без ответов. Келли поднялась со стула, собираясь подойти к Августе.
- Дорогая, в чем дело? – София с беспокойством посмотрела на дочь. Она держалась намного лучше, чем можно было предположить. Или у нее просто не осталось сил на любые эмоции. Слишком много боли и страданий, которые София так хотела бы облегчить. Но все, что ей оставалось, быть рядом с дочерью, чтобы ее малышка чувствовала поддержку и знала, что не останется наедине со своим горем.
- Все в порядке, мама. Мне надо поговорить с Августой.
- Хорошо, милая.
Все еще не зная, что именно она скажет Августе, помимо слов извинения, Келли пересекла коридор.
- Сестренка, если ты решила еще что-то добавить к уже сказанному, давай, ты сделаешь это позже. Пощади Августу. Посмотри на нее. Ей так же плохо, как и тебе. Если хочешь кого-то в чем-то обвинить, пусть это буду я один. Я беру всю ответственность на себя.
- На самом деле, Мейсон, я подошла, чтобы извиниться. Перед Августой. И тобой. Я не должна была говорить…
- Ты сказала то, что думала, Келли. Правду. Это полностью моя вина… Случившееся с Крейгом. Из-за меня он сейчас находится между жизнью и смертью. Если бы я не…
- Это не так. Августа. Мне очень жаль, что я не сдержалась. Что не подумала о твоих чувствах.
Августа облизнула пересохшие губы, смотря на Келли Кепвелл, жену Крейга. Женщину, которую любил ее сын. Она почти ничего не знала об их истории. О том, почему после стольких лет, несмотря на все разделяющее их, они не только обрели счастье друг с другом, но и построили крепкий брак, о котором многие могли лишь мечтать. Августа поймала себя на мысли, что хотела бы услышать из уст Крейга всю эту историю, а также то, почему именно Келли была для него той единственной. Сейчас на лице жены ее сына было написано сожаление, абсолютно искреннее. И этот ее взгляд так отличался от того полного гнева и боли, которым она смотрела на нее несколько часов назад, бросая свои обоснованные обвинения. Но что бы не говорила она теперь, или Мейсон до этого, стараясь успокоить ее, это не могло помочь справиться с обжигающим чувством вины. Никакие слова не могли исправить уже случившегося. Крейг боролся на операционном столе со смертью, пока врачи боролись за его жизнь. А она. А она думала, что не заслужила этого. Не заслужила, чтобы ее сын выжил. И совсем не потому, что из-за желания спасти его, стала причиной его ранения. Ведь несмотря на испытываемое чувство вины, Августа понимала, даже без ее участия все могло пойти по тому же сценарию. Ничто, связанное с похищением Крейга, не указывало, что целью его было получение выкупа. Возможно с самого начала преступники хотели именно этого, смерти Крейга. И вот ее наказание. Знать, что ее сын умер, считая, что она его презирает. Не иметь шанса сказать ему, что это уже не так. Крейгу не доведётся узнать, как ей больно оттого, что он вырос вдали от нее, и как бы ей хотелось дать ему то, чего он был лишен все эти годы. Материнскую ласку, заботу и любовь. Августе было тяжело осознавать, что ничего из этого никогда не случится.
- Из-за меня тот, кого ты любишь, может умереть. Кто бы на твоем месте стал думать о чужих чувствах.
- Это не оправдывает мою жестокость.
- Может, вы обе прекратите эту мелодраму?! Крейг еще жив, а вы как будто уже похоронили его. И, Августа, хватить вести себя так, словно ты собственноручно стреляла в Ханта. Это сделали преступники, похитившие его, а я, имея возможность, не сумел предотвратить этого. Вот, что случилось. Поэтому, давайте, дождемся окончания операции, а уж потом…
Мейсон не договорил. В приемной появился доктор Хадсон, уставший, вспотевший, явно наскоро одетый в чистый халат. Келли, Мейсон, Августа и София тут же окружили его.
- Доктор… - Это все, что смогла выдавить из себя Келли. По лицу врача она мало что могла понять и с ужасом ждала его приговора.
- Крейг жив. Это главное. В данный момент его переводят в реанимацию. Пуля попала в левое легкое и застряла в нем. Нам удалось извлечь ее и остановить кровотечение. И это хорошие новости. К сожалению, есть и плохие.
Келли вцепилась в руку матери, не зная, готова ли она услышать плохие новости. Крейг жив. Жив. После этих слов ей так хотелось выдохнуть, но каким-то шестым чувством она осознавала, ничего еще не закончено. Келли стало очень страшно от этого.
Августа почувствовала, как ее слегка шатает. Ее душевные и физические силы были на исходе. А надежда, на миг промелькнувшая в глазах Келли, сразу сменившаяся страхом, заставила ее содрогнуться внутри.
- Легкое повреждено довольно серьезно, поэтому Крейг не может дышать самостоятельно. И он потерял очень много крови. Учитывая его состояние на момент ранения... Такие вещи тяжело говорить, поверьте мне. Крейг был мертв около двух минут. Мы буквально вытащили его с того света, но нам не удалось предотвратить кому. Мы подключили его к аппаратам искусственного жизнеобеспечения…
Видя реакцию родных Крейга Ханта, доктор Хадсон замолчал. Он столько раз в жизни присутствовал при подобных сценах, что понимал, любые лишние слова сделают только хуже. Молчание, длившиеся около минуты, первым прервал Мейсон.
- Алекс, неужели, ничего нельзя сделать? Попытаться вывести Крейга из комы?
- Об этом пока слишком рано говорить, Мейсон. Сначала мы должны понять, как организм Крейга реагирует на переливание. Потому что эта серьезная нагрузка на его сердце. Мы не знаем, как будет протекать процесс заживления раны и легкого. Удастся ли избежать разного рода воспалений и инфекций. А еще, если он не начнет дышать самостоятельно в течение ближайших трех недель… Но Крейг взрослый, физически крепкий мужчина и шансы, что он выкарабкается довольно велики. Но придется немного подождать прежде, чем делать какие-либо прогнозы.
Августа, не в состояние больше слушать то, что говорил доктор, отошла в сторону. Крейг все еще жив. В коме, но жив. Если бы она могла увидеть его, ненадолго, всего на несколько секунд. Своими собственными глазами увидеть подтверждение слов врача, что это правда. Ее сын жив. Взять его за руку, что бы он знал, она рядом.
- Доктор Хадсон, пожалуйста… - Келли с мольбой посмотрела на врача, не зная, о чем собирается попросить его. Она понимала, для Крейга было сделало все, что возможно, а остальное в руках Бога, судьбы, проведения. Всего, что обычно относится к слепой вере, а в реальности… В реальности ее муж почти умер, а теперь в коме. А все, что остается ей снова ждать… Опять долгое, мучительное ожидание и никаких гарантий… Что она будет делать… Как сможет жить без Крейга, если он оставит ее? ...
- Келли, понимаю, как трудно принять сказанное мною. Я хотел бы сказать что-то более утешительное, но мой долг говорить, все как есть. Чтобы родные пациента представляли, чего им следует ожидать. Поэтому я только могу повторить, состояние Крейга тяжелое, но и шансы на выздоровления есть. Они напрямую зависят на реакцию организма вашего мужа на лечение. Нам остается ждать и молиться Богу.
- Спасибо, Алекс, за все. – София, видя состояние дочери, в которое она впала после слов врача, обняла ее. Все происходящее было так ужасно. Крейг при смерти. За что Господь наказывает ее малышку так жестоко? Сначала они потеряли Сиси и вот новое горе… Последние три дня были сущим кошмаром, а теперь стало еще хуже. Те несколько часов, прошедшие с момента, когда она, вернувшись домой, узнала от служанки о случившимся, до этого мгновения, показались Софии нескончаемыми. Стараясь поддержать Келли, успокоить ее, она не могла не думать о будущем. Неясной и пугающем. Крейг неотъемлемая часть их семьи, и его потеря отразиться на каждом из них. А Келли… как она переживет смерть мужа… София Кепвелл стала молиться про себя о выздоровление зятя.
- Доктор Хадсон, я… Я очень благодарна вам… Когда я смогу увидеть Крейга?
- Не волнуйтесь, Келли. Я все понимаю. Вы сможете увидеть мужа чуть позже. Но не долго и только вы. Медсестра сообщит, когда это станет возможным.
- Хорошо, доктор. Еще раз спасибо за все. – Келли обернулась на секунду и, увидев, что Августа стоит одна, опершись о стену, решила, что стоит к ней подойти. Сейчас их объединяло общее горе, любовь к Крейгу и страх потерять его. Возможно, если они поддержат друг друга, боль, испытываемая ими будет не такой сильной, и вместе им удастся пережить весь этот кошмар. Хотя Келли вовсе не тешила себя иллюзиями, понимая, что сама Августа скорей всего отвергнет любую попытку сблизиться с ее стороны, особенно после сказанного сегодня.
- Мейсон, могу я поговорить с тобой наедине? – Спросил доктор Хадсон, как только жена и теща Крейга Ханта отошли в сторону.
- В чем дело, Алекс? – Мейсон непонимающе посмотрел на врача, при этом заранее не ожидая ничего хорошего.
- Есть еще кое-что. Я не сказал этого твоей сестре. Просто не смог, видя ее переживания.
- Неужели состояние Ханта хуже, чем ты описал?
- Ты не подумай, я сказал все как есть. Но насчет трех недель, о которых я упомянул… Если все пойдет по нежелательному для нас пути, и по истечению этого срока Крейг не задышит самостоятельно, твоей сестре придется принять очень сложное решение.
- Я не совсем понимаю тебя. Какое решение должна будет принять Келли? Стой, ты же не имеешь в виду…
- Именно это я и имею в виду, Мейсон. Если через три недели Крейг не сможет дышать сам, его мозг постепенно начнет умирать, и его жене придется принять решение об отключении его от аппаратов искусственного жизнеобеспечения. Потому что дальше жизнь Крейга, искусственно поддерживаемая, будет подобна жизни растения, так как его мозг будет мертв.
Мейсон оглянулся на сестру, о чем-то говорящую с Августой, тяжело вздохнув, представляя ее реакцию на необходимость принять подобное решение. Келли никогда не согласится на отключение Крейга от аппаратов, предпочтя всю оставшуюся жизнь сидеть у постели мужа в ожидании чуда. А Августа скорей всего поддержит ее, потому что тоже не сможет проститься с ним. Но Мейсон надеялся, что этого все же не произойдет. Хант выкарабкается, ведь ему всегда удавалось избежать расплаты. И сейчас не должно быть исключением.
- Но этого может и не случится. Крейг начнет дышать, выйдет из комы…
- Я убежден, что так и будет. Поэтому не сказал Келли того, что сказал тебе. Крейгу обеспечен лучший уход и все необходимые лекарства, и мы сделаем все, чтобы он пришел в себя.
- Я в этом не сомневаюсь.
- Думаю, примерно через полчаса, твоя сестра сможет увидеть мужа.
- Алекс, могу я попросить тебя об одолжении?
- Конечно, Мейсон.
- Августа Локридж. Можно она тоже навестит Крейга? – Любопытный взгляд врача был вполне ожидаем. В городе пока никто не знал, что Хант сын Августы, и ее беспокойство о нем, конечно, для всех выглядело весьма странно.
- Я смогу дать ей несколько минут. Не знал, что миссис Локридж близка с Крейгом? Мне казалось, у них наоборот… натянутые отношения. Но я вижу, она искренне переживает за него.
- На это есть свои причины. Однажды наверняка все узнают о них, а пока… Это не имеет значения.
- Конечно, конечно. Я не собирался лезть не в свое дело. Тем более мне уже пора идти. Надо проследить, как идет перевод Крейга в реанимацию. Еще увидимся, Мейсон.
- До встречи, Алекс. – Провожая врача взглядом, Мейсон думал о том, что ему предстоит еще со многим разобраться. «Кепвелл Энтерпрайзис». Ему придется взять на себя руководство компанией. Это было важно, хотя и не самое главное в настоящей момент. А когда волнения, связанные с состоянием Ханта, немного улягутся, настанет время для непростого разговора с Келли и Августой. Избежать объяснений, почему его люди, находящиеся на Хартон-стрит, не спасли Крейга, не сумели помешать преступникам выстрелить в него, ему не удастся. К тому же для поисков этих негодяев, чтобы они понесли заслуженное наказание, необходимо будет задействовать все имеющиеся ресурсы. Но прямо сейчас Мейсон не знал, какая из двух последних задач окажется сложней. Особенно, если сбудутся самые пессимистичные прогноза доктора Хадсона. Ему следует поговорить с Джулией. Она, не пробыв в больнице и пятнадцати минут, решила вернуться в участок, чтобы держать руку на пульсе событий. Возможно, если они сложат вместе все сведения, полученные полицией и его людьми, то в конце концов сумеют найти что-то полезное и напасть на след похитителей Крейга. Это не исправит уже случившегося, на по крайне мере, у них будет цель, способная облегчить ожидание, пока не станет ясна дальнейшая судьба Крейга Ханта.
Сообщение отредактировал Келли Хант: Понедельник, 30 марта 2015, 16:35:32