Санта-Барбара. Июль 1986 (491-510 серии)

Veta M, lenaelena, спасибо за отзывы!

Серия 508 (29 июля 1986):
Действующие лица в серии: Сантана, Кейт, Круз, Хейли, Тэд, Джейн, София, Брик, Джина.
Выражаю огромную благодарность serge 19, без помощи которого пересказ данной серии был бы не возможен.
Краткое содержание: Тэд заворожен голосом, и необычным поведением незнакомки. Роксана тем временем продолжает удивлять парня. Она проводит его к пляжному лежаку, и помогает устроиться Тэду на импровизированном ложе. После этого она просит его потерпеть несколько секунд. Девушка подходит к барной стойке, берет с нее приемник, из которого льется романтическая музыка, и ведерко со льдом. Роксана возвращается к Тэду. Она ставит радиоприемник и ведерко на столик рядом с ним. После этого девушка достает кубик тающего льда и проводит по губам Тэда. Парень, явно озадачен. Он интересуется, что это такое. Роксана объясняет ему, что это прелюдия к основному действию. Тэд расслабляется и позволяет Роксане водить льдинкой по его губам и торсу. Песня заканчивается, и из приемника раздается голос Хейли. Тэд протягивает руки к повязке на глазах, и говорит, что хочет снять ее. Роксана, убирает его руки обратно, и произносит, что не стоит торопиться, все самое интересное еще впереди. Из динамиков радиоприемника вновь льется музыка, а Тэд снова оказывается под влиянием загадочной незнакомки.
Двери лифта открываются, и в больничном коридоре оказываются София и Брик. Они беспомощно мечутся по помещению, пытаясь отыскать хоть кого-нибудь, кто смог бы им подсказать, в какой палате находится Иден. Наконец, им удается разыскать доктора, который указывает на нужную дверь, и произносит, что в палате вместе с Иден в данный момент находится полицейский по имени Круз Кастилио.
Круз, Санта и Кейт с интересом слушают рассказ Иден о том, что именно она запомнила о моменте катастрофы. Иден произносит, что не уверена, что именно так все и было, но ей показалось, что наезд на нее совершил бьюик. Сантана нервно теребит одежду. Ведь за рулем именно этой модели автомобиля она находилась в тот самый момент. Круз уточняет, запомнила ли Иден номер машины, или какие-нибудь особые приметы. Иден напрягает память, и отвечает, что было очень темно, и к тому же дорогу застилал густой туман. Разглядеть подробности ей не удалось. Кейт чувствует на себе нервный взгляд Сантаны, но, не смотря на это, изо всех сил старается держать себя в руках, чтобы не выдать своего волнения.
Хейли продолжает вести прямой эфир. Она находится на радиостанции в гордом одиночестве до тех самых пор, пока дверь в помещение не открывается, и в радиостудию «KUSB» не заходит парень, который с порога заявляет, что ищет Тэда. Хейли отвечает, что она находится здесь одна. Парень бросает на нее внимательный взгляд, и интересуется, как ее зовут. Он уверен, что перед ним Хейли, девушка Тэда. Хейли отвечает, что она бывшая девушка Тэда. В настоящий момент у него новая любовь, по имени Роксана.
Сантана, Круз и Кейт покидают палату Иден. Кто-то из них находится в раздумьях, а кто-то с облегчением вздыхает прямо на ходу. Сантана направляется вглубь коридора, Круз, перекинувшись парой фраз с Софией и Бриком, следует за ней. Джина, которая, как заправский шпион, наблюдает за происходящим со стороны, дожидается, когда Брик и София скроются в палате, и подходит к Кейту, который настораживается, ожидая от нее очередного подвоха. Джина интересуется, встречался ли Кейт с Сантаной. Кейт отвечает, что Джина должна успокоиться. Все произошло именно так, как они и задумывали. Кейт и Сантана встречались сегодня вечером. Джина хмурится, и интересуется, почему же, в таком случае и Кейт и Сантана находятся в данный момент не на городском пляже, а в городской больнице. Кейт спокойно отвечает, что они и не были с Сантаной на городском пляже. Их встреча произошла в мотеле. Джина мрачнеет еще больше. Она ровным счетом ни чего не понимает, а Кейт между тем продолжает говорить, и проясняет для Джины ситуацию. Он произносит, что они с Сантаной расстались. Расстались окончательно и бесповоротно. Джина отказывается верить своим ушам. Она упрекает Кейта в том, что он поставил под угрозу срыва весь их гениальный план. Кейт говорит, что теперь Джине придется найти другой способ вернуть себе Брэндона. Он направляется к палате Иден, и скрывается за дверью. Джина озирается по сторонам, и замечает Сантану, которая стоит неподалеку. Она решительно направляется к ней. Сантана испуганно смотрит на Джину, и нервно пытается запахнуть кофту у себя на груди. Джина налетает на нее с обвинениями в том, что Сантана совершенно забыла о Брэндоне, и находится где угодно, только не с мальчиком. Сантана произносит, что Джине не должно быть, ни какого дела до того, где и чем она занимается. Джина решительно заявляет, что Сантана ходит по острию лезвия, и если так будет продолжаться и дальше, Джина найдет способ для того, чтобы вернуть себе Брэндона.
Рядом с кроватью, на которой лежит Иден, стоят София, Брик, Круз и Кейт. София интересуется у Иден, как она себя чувствует, а Круз спрашивает, не удалось ли ей вспомнить еще какие-нибудь подробности о моменте аварии. Иден напрягает память, но затем с сожалением констатирует, что она не уверена даже в том какого именно цвета был автомобиль, сбивший ее на шоссе. Брик вступает в разговор, и произносит, что все они надеются на скорейшее выздоровление Иден. Иден с благодарностью принимает его слова. София говорит, что Иден должна отдохнуть и выспаться. Они с Бриком прощаются с Иден и покидают палату. Круз подходит к Иден и говорит, что он обязательно найдет виновника аварии. Он пытается приободрить ее, и говорит, что ее пришло навестить очень много народу, в коридоре даже находится Джина. Иден улыбается ему в ответ. Круз оглядывается, и бросает холодный взгляд на Кейта, который тут же пожимает плечами, как бы говоря, что ж, поделать, похоже, что это тупик. Круз выходит за дверь, а Кейт подходит к Иден и интересуется, не заметила ли она, случайно, сколько человек находилось в том автомобиле. Был ли там только один водитель, или с ним ехали еще и пассажиры. Иден отвечает, что такие подробности она точно не разглядела. Кейт меняет тему разговора, и произносит, что ему очень жаль, что они так и не стали друзьями. Иден твердо заявляет, что в силу известных причин, это совершенно не возможно. Кейт отходит к двери, и в этот момент его застигает вопрос Иден, которая интересуется, а где в момент аварии находился сам Кейт. Кейт застывает на месте. Он разворачивается, и спрашивает, с чего это Иден вдруг заинтересовалась личной жизнью окружного прокурора. Иден отвечает, что на это у нее есть веские основания. Кейт, не вдаваясь в подробности, произносит, что он провел вечер в мотеле. Удовлетворив любопытство Иден, Кейт выходит в коридор, где на него вновь налетает Джина. Она говорит, что не верит в то, что Кейт возил Сантану в мотель. Джина уверена, что Сантана ни за что бы, ни опустилась до того, чтобы провести вечер в подобном месте. Сантана прислушивается к их разговору, и на ее лице появляется выражение возмущения, но она не решается вклиниться в беседу, предоставив Кейту возможность самому разруливать весьма щекотливую ситуацию. Кейт уточняет, в каком именно мотеле они находились, и предлагает Джине проверить его слова. Джина отвечает, что он может не сомневаться в том, что она именно так и поступит. Отойдя к телефону-автомату, Джина набирает номер мотеля, и спрашивает, в каком номере остановился Кейт Тиммонс. К ее великому удивлению портье подтверждает факт брони Кейтом номера в мотеле. Джина со злостью вешает трубку обратно и, метнув в сторону Тиммонса злой взгляд, решительно заходит в палату к Иден. Сантана просит Кейта пояснить ей, что именно сейчас произошло.
София и Брик спускаются на лифте на первый этаж больницы и, остановившись в фойе, ведут неторопливую беседу. Брик, обратив внимание на великолепный внешний вид Софии, и ее светящиеся от счастья глаза, интересуется, как у нее продвигаются дела с СиСи. София отвечает, что все идет просто великолепно. СиСи пригласил ее пожить у него в доме, и сделал ей предложение. Сама София пока не решила окончательно стоит ли повторно выходить замуж за СиСи, но дает Брику понять, что она очень близка к тому, чтобы принять это предложение.
На этот раз в распоряжении Роксаны оказывается блюдо с клубникой и взбитыми сливками. Она щедро намазывает ягоду белой массой, и подносит ее ко рту Тэда. Тэд с наслаждением откусывает кусочек от клубники, и пережевывает его. Склонившись над парнем, Роксана целует его в губы. Тэду все больше и больше нравится эта увлекательная игра. Внезапно из радиоприемника раздается звук заевшей пластинки. Хейли меняет песню, произнеся перед этим, что посвящает ее Тэду и его новой девушке Роксане. Роксана делает приемник по тише, и говорит, что им сейчас не нужен ни кто лишний. Она продолжает ласкать Тэда, а он млеет от ее прикосновений.
Джина сочувствует Иден, и попутно интересуется, удалось ли ей увидеть на пляже Кейта и Сантану. Иден отвечает, что ей сейчас немного не до этого. Джина произносит, что все понимает, и сокрушенно говорит о том, что теперь ей не удастся вернуть себе Брэндона. Разоблачить Сантану им не удалось, а она сама со своим печеньем едва сводит концы с концами. Иден внезапно веселеет, и пытается приободрить Джину. Джина прощается с Иден, и покидает больничную палату. На смену ей приходит Круз. Иден говорит ему, что и подумать не могла, что они до такой степени сблизятся с Джиной, после всего, что произошло между ними в прошлом. Круз отвечает на слова Иден улыбкой, и констатирует, что в жизни бывают и не такие чудеса.
Хейли продолжает работать на радиостанции, и едва успевает менять пластинки. Неожиданно для нее, дверь помещения открывается, и появляется Брик. Он здоровается с девушкой, и интересуется, где он может найти Тэда. Хейли с сожалением в голосе сообщает, что Тэд сегодня вечером не работает. Брик рассказывает Хейли о том, что Иден попала в аварию. Хейли сожалеет о случившемся, и говорит Брику, что он может застать Тэда в баре на побережье, куда тот отправился на свидание с таинственной Роксаной. Брик благодарит Хейли, и покидает студию. Хейли в надежде на то, что Тэд ее услышит, сообщает в прямом эфире о несчастье, произошедшем с его сестрой.
Джина и София сталкиваются в больничном коридоре. От наблюдательных глаз Джины не ускользает колечко, появившееся на безымянном пальце Софии. Джина произносит, что Лайонел неоправданно щедр по отношению к Софии. София говорит, что это подарок не Лайонела. Джину осеняет, кто мог преподнести Софии столь щедрый подарок, а София с удовольствием подтверждает ее догадку. Глаза Джины тут же наливаются яростью, и она хватает Софию за рукав. С легкостью высвободившись от хватки Джины, София говорит, что ей не стоило бы забывать о манерах и правилах хорошего тона. На помощь Софии приходит Сантана. Она встает за спину Софии, и говорит, что Джине давно пора знать свое место. Она находится в разводе, СиСи выставил ее из дома, она лишилась ребенка. Сантана советует Джине ко всему прочему покинуть и город. Джина говорит, что они рано списывают ее со счетов. Она клятвенно обещает Софии и Сантане, что в самое ближайшее время намерена вернуть себе и СиСи и дом, и положение в обществе, не говоря уже о Брэндоне. Высказав эту гневную тираду, Джина горделиво покидает больничный коридор.
Тэд не слышал сообщение Хейли. Радио выключено, а сам парень всецело поглощен ласками, которыми балует его Роксана. Внезапно в баре появляется Брик, который еще от самого входа, начал выкрикивать имя Тэда. Роксана мгновенно испаряется в неизвестном направлении, а Тэд вскочив с места, стягивает с глаз темную повязку. Брик подходит к нему, и извиняется за свое стремительное появление. Тэд интересуется у него, не видел ли Брик девушку, которая только что была здесь вместе с Тэдом. Брик отвечает, что ни кого не видел, и сообщает ему, что Иден находится в больнице. Брик предлагает Тэду отправиться туда вместе с ним. Моментально позабыв о Роксане, Тэд вместе с Бриком покидает бар. Из-за стены выходит Роксана, она провожает взглядом Тэда, и из-под красной накидки, раздается ее хрипловатый голос, который прощается с Тэдди-бойем до следующей встречи.
София присев на краюшек кровати, демонстрирует Иден кольцо, подаренное ей СиСи. Иден хвалит вкус отца, и говорит, что очень рада тому обстоятельству, что София возвращается обратно в дом. София признается, что и сама безумно рада этому обстоятельству. Иден выражает надежду на то, что Тэд и Келли в скором времени то же вернуться домой, и семья наконец-то воссоединится в полном составе. Открывается дверь, и в палату вбегает Тэд. Он бросается к Иден, и интересуется, все ли у нее в порядке. Иден отвечает, что уже пришла в себя, и рассказывает Тэду о главной новости дня, о том, что их отец сделал предложение Софии. Тэд поздравляет маму с этим событием, и все они счастливо обнимаются.
Джина лежит на кровати в своем номере мотеля, и обливается горючими слезами. Оторвав полные слез глаза от подушки, она, молча, всматривается в непроглядную тьму за окном.
Джейн возвращается на студию «KUSB», и приступает к работе. Она разговаривает по телефону, и отвечает, что у нее нет ни какой дополнительной информации о том, состоялось ли свидание Тэда и Роксаны или нет. Она кладет трубку на телефонный аппарат, и слышит голос Хейли, которая интересуется, неужели Джейн совершенно не интересно, где, чем и с кем занимался все это время Тэд. Джейн выпускает свои феминистические коготки, и достойно отвечает Хейли на ее намеки. После этого она выходит за дверь. Хейли запирает замок, и произносит, что она сможет сама справиться с работой ведущего. Джейн пытается открыть дверь, но она в очередной раз оказывается безнадежно запертой. Из-за закрытой створки до ее слуха раздается голос Хейли, которая передает Джейн пламенный привет, и ставит для нее песню, которая прекрасным образом характеризует ее отношение к жизни.
Круз возвращается в палату Иден, и к своему удивлению застает Иден за переодеванием. Застегивая платье, Иден произносит, что уже окончательно пришла в себя, и оправилась от неприятного происшествия. Теперь она готова вернуться домой. Круз предупреждает Иден, что она приняла поспешное решение. Иден просит Круза помочь ей с застежкой. Круз выполняет ее просьбу и попутно вспоминает их совместное прошлое. Иден под влиянием его слов, так же впадает в ностальгию. В палату врывается Кейт. Он бросает беглый взгляд на Иден, и произносит, что она выглядит на много лучше. Он просит Круза позволить ему переговорить с Иден наедине. Круз выходит в коридор, где на диванчике расположилась Сантана. Она поднимается со своего места и, подойдя к Крузу, интересуется последними новостями. Круз замечает, что Сантане лучше отправиться домой, и бросает на ходу, что предпримет все возможное для того, чтобы разыскать негодяя, который совершил наезд. Сантана испуганно смотрит вслед удаляющемуся Крузу.
Джейн сидит в кабинете, через который лежит путь в радиостанцию «KUSB», и разбирает какие-то бумаги, когда там появляется Тэд. Джейн тут же оживает, и интересуется у парня, как прошло его свидание с Роксаной. Тэд что-то бормочет ей в ответ, и спрашивает, где находится Хейли. Джейн равнодушно отвечает, что она заперлась в студии. Тэд стучится в дверь, и просит Хейли впустить его внутрь. Услышав голос парня, Хейли говорит в микрофон, что Тэд вернулся со свидания, и в честь этого знаменательного события, она ставит очередную музыкальную композицию. Поднявшись со своего места, Хейли выходит за дверь, и передает Тэду секундомер, висевший до этого у нее на шее. После этого она бодро отчитывается перед Джейн о проделанной работе, и гордо покидает помещение. Тэд бросается за рабочее место ди-джея, а Джейн возвращается к своим бумагам.
Кейт говорит Крузу, что он перегибает палку, действуя подобным образом. Кейт имеет в виду полицейского, которого Круз поставил у двери палаты Иден. Круз отвечает, что кто-то покушался на жизнь Иден, и может повторить эту попытку. По этой причине ей необходима постоянная охрана. Кейт равнодушно пожимает плечами, и вместе с полицейским выходит в коридор. Иден и Круз вновь остаются наедине. Иден, как всегда проявляет свой характер, и говорит, что в состоянии сама о себе позаботиться, а Круз в очередной раз произносит, что обязан предоставить Иден необходимую защиту. В итоге, они оказываются друг напротив друга в очень опасной близости. Круз с интересом смотрит прямо на губы Иден.
Тэд желает своим слушателям спокойной ночи, и ставит очередной сингл. После этого он встает с места ди-джея и выходит в кабинет, где все еще находится Джейн. Тэд говорит, что намерен отправиться домой для того, чтобы отоспаться. Слишком уж насыщенную событиями ночь ему пришлось пережить. Джейн не упускает возможности подколоть его. Тэд достойно держит оборону, и в конечном итоге покидает кабинет, оставив Джейн в гордом одиночестве.
Джина продолжает рыдать, лежа на кровати, когда раздается стук в дверь. Она слышит голос Хейли и, вытирая на ходу слезы, впускает племянницу в номер. Хейли говорит, что пришла извиниться за свое поведение. Джина рассказывает ей о том, что ее муж собирается жениться на Софии. Хейли напоминает Джине, что СиСи ее бывший муж. Джина отвечает, что это не имеет ни какого значения. Она намерена вернуть себе все обратно. Хейли начинает медленно и верно заводиться. Она говорит, что это она находится в очень затруднительном положении. Благодаря Джине она потеряла парня, и вот-вот рискует расстаться с работой. Джина же грезит только о материальном благополучии. Именно поэтому она лишилась семьи и осталась одна. Разговор заканчивается очередным скандалом, и Хейли уходит из номера. Джина бросается за ней следом, но ее останавливает телефонный звонок. Джина возвращается обратно, хватает трубку, и интересуется, что и кому от нее нужно. На другом конце провода интересуются, правильно ли они дозвонились производителю печенья миссис Кэпвелл. Джина пытается придать бодрости своему голосу, и подтверждает эту информацию. Выслушав собеседника, она меняется в лице, и упавшим голосом шепчет, что этого не может быть.
Сантана слышит стук в дверь, и направляется к выходу, решив, что это Круз вернулся домой. Открыв дверь, она лицезреет Кейта. Сантана произносит, что не ожидала позднего гостя, и пытается закрыть дверь, но Кейт ловко препятствует этому жесту. Он интересуется, не сболтнула ли Сантана лишнего Крузу. Сантана отвечает, что устала от постоянной лжи и обмана, и чем дольше она общается с Кейтом, тем больше в ее жизни появляется неприятностей. Кейт говорит, что они повязаны с Сантаной теперь и общей тайной, и если она вздумает распускать язык, то неприятности, которые обрушатся на голову Кейта, захлестнут и Сантану. Он предлагает ей подумать о своем семейном благополучии. После этого, Кейт с чувством выполненного долга исчезает в ночи.
Круз приобретает билет на самолет, и протягивает его Иден. Иден благодарит его за заботу, и говорит, что теперь точно будет чувствовать себя в безопасности. Они прощаются, но не позволяют себе лишнего. Круз и Иден обмениваются улыбками, и после этого, он провожает ее до коридора, который ведет к посадке на самолет. Иден предъявляет свой билет мужчине, стоящем на контроле, и направляется на посадку. Круз проходит вперед, и внимательно следит за удаляющейся Иден.

Как интересно . А я думала, что сцена в больнице это 506 серия.

Керк Кренстон, спасибо . Вот бы еще увидеть эти серии, хотя бы по английски , а то на youtube только кусочки, очень плохого качества.

lenaelena, пожалуйста!

Серия 509 (30 июля 1986):
Действующие лица в серии: Сантана, Кейт, Круз, Келли, Перл, Пол, Джулия, Брик, Эллис, доктор Роллингс, Марк.
Выражаю огромную благодарность serge 19, без помощи которого пересказ данной серии был бы не возможен.
Краткое содержание: Сантана спит. Во сне ее преследует воспоминание о минувшем вечере, а именно о том моменте, когда она, сидя за рулем своего автомобиля, мчалась по шоссе. Ей снится размолвка с Кейтом, борьба за руль, и как итог наезд на Иден. Сантана просыпается от крика, застрявшего у нее в ушах. Вскочив с кровати, она направляется к выходу, и прямо в халате выходит за дверь. В этот момент, облаченный в атласный халат, Круз выходит из ванной комнаты. Первым делом он замечает, что Сантаны нет в спальне. Он оглядывается по сторонам, и выходит в прихожую. Там, оказывается так же пусто и безлюдно, как и в спальне. Тогда Круз открывает входную дверь, и находит на коврике свежий выпуск городской газеты. На центральном развороте печатного издания красуется фотография Иден. Круз берет газету в руки и возвращается в домик на побережье. Он присаживается на диван, откладывает газету в сторону и, взяв в руки маленькую записную книжку, пытается отыскать в ней нужный номер.
Несмотря на раннее утро, в городскую больницу наведывается окружной прокурор. Он подходит к двери палаты, в которой еще вчера находилась Иден, и понимает, что она куда-то исчезла. Кейт останавливает медсестру, которая проходит в этот момент мимо него, и интересуется, куда подевалась Иден. Девушка отвечает, что Иден покинула больницу накануне вечером в сопровождении полицейского. Глаза Кейта тут же наливаются яростью. Он моментально догадывается, кто именно был тот полицейский, который прошлой ночью забрал Иден из палаты.
Разыскав нужный номер, Круз снимает трубку с телефонного аппарата, и звонит. Через несколько часов, он здоровается с Иден, и интересуется, как она устроилась на новом месте.
Сантана приходит в гараж, где стоит ее машина. Не торопясь, она обходит автомобиль, и застывает у капота со стороны водителя.
Круз говорит, что Иден находится в полной безопасности. О месте ее нахождения известно только ему и ей. Он обещает, что обязательно найдет человека, который сидел за рулем того автомобиля, и просит Иден еще раз вспомнить подробности того злополучного вечера.
Вид помятого крыла, и разбитой фары, приводят Сантану в состояние ужаса и, обогнув автомобиль, она поспешно направляется обратно в дом.
Келли подходит к открытой двери изолятора, где еще вчера содержался Перл. Из помещения выходит медсестра, которая приводила палату в порядок. Она, заметив любопытство в глазах Келли, рассказывает ей, что мистер Капник покинул изолятор, и теперь палата пустует.
Перл, испуганно озираясь по сторонам, пробирается по коридору психиатрической клиники. Разыскав незапертую дверь одной из палат, он, поспешно заходит в помещение. В комнате находится мужчина, которого Перл тут же бросается успокаивать, говоря, что он скоро покинет его палату. Мужчина удивляется, и называет Перла именем его брата. Перл поворачивается к мужчине лицом, и говорит, что Брайан приходится ему братом, а мужчина перепутал их, потому что они похожи. Мужчина, не обращая внимания, на слова Перла, бормочет, что он уже и не ожидал, что Брайан когда-нибудь вернется обратно.
Сантана возвращается в домик на побережье. Заслышав звук хлопнувшей двери, Круз наспех прощается с Иден и кладет трубку на телефонный аппарат. Поднимаясь с дивана, Круз интересуется, где была его жена. Сантана отвечает, что на минутку выглянула на улицу, погода сегодня замечательная. Круз возвращается в спальню, и начинает переодеваться в рабочую одежду. Сантана неотступно следует за ним, и продолжает оправдываться, говоря, что ей захотелось подышать свежим воздухом. Она спрашивает, не арестует ли Круз ее за этот поступок. Натягивая носки, Круз не поддаваясь на провокацию, спокойно отвечает, что не сделает этого. Сантана интересуется, кто звонил. Круз отвечает, что это он звонил Иден, для того, чтобы узнать, не вспомнила ли она какие-нибудь подробности об аварии. Сантана спрашивает, что ответила ему Иден. Круз уходит от ответа, задавая встречный вопрос, почему это так сильно интересует Сантану. Сантана отвечает, что просто поддержала разговор. Надев рубашку, Круз переходит к пиджаку, и попутно интересуется у Сантаны, все ли она рассказала ему про Кейта. Сантана говорит, что они не спали. Круз произносит, что он не это имел в виду, просто Сантана всю ночь металась в кровати. Сантана спрашивает, что это доказывает. Круз произносит, что ровным счетом ни чего, но он намерен разобраться во всем. Сантане удается взять себя в руки, и она заводит старую пластинку о том, что ей безумно хочется все исправить, и вернуть их прежние отношения. Круз говорит, что для этого необходимо помнить свои ошибки, для того, чтобы не повторить их впредь. Сантана просит Круза обнять ее. Круз выполняет ее просьбу. После этого Сантана предлагает Крузу вернуться в обед домой, она обещает приготовить что-нибудь вкусное. Немного подумав, Круз говорит, что будет лучше, если Сантана сама к этому времени подъедет к нему. Чмокнув жену в щеку, Круз бросает на прощанье, что будет с нетерпением ждать обеда, и покидает спальню. Сантана, ожидая более страстного поцелуя, остается стоять на месте, надеясь на то, что Круз вернется обратно, и оправдает ее надежды.
Кейт врывается в кабинет Круза. Не известно на чье именно счастье, но Кастилио не оказывается на рабочем месте. В кабинете находится Пол, к которому Кейт пристает с расспросами. Он возмущен тем обстоятельством, что Круз прячет главного свидетеля по делу, не поставив в известность окружного прокурора. Кейт спрашивает, куда Круз отвез Иден. Пол спокойно отвечает, что об этом ему ни чего неизвестно, а если Кейту необходимо это узнать, он может дождаться Круза, который подъедет через полчаса, и спросить у него самого. Кейт отвечает, что у него нет времени играть в эти игры. Пол предлагает Кейту другое развлечение. Он интересуется, не желает ли окружной прокурор пообщаться с одним очень хорошо знакомым ему человеком, которого привезут в участок с минуты на минуту. Нарушителя задержали за сопротивление представителю власти и за управление транспортным средством в состоянии алкогольного опьянения. Кейт отвечает на это, что если этот человек Мэйсон Кэпвелл, то ему нет до него ни какого дела. Пол говорит, что это не Мэйсон, а человек совсем другого пола. Он указывает в коридор, располагающийся за открытой дверью, и произносит, что вот, собственно говоря, и нарушитель. Кейт с удивлением замечает, что сотрудница полиции ведет Джулию. Пол добавляет, что при задержании Джулия отчаянно сопротивлялась, и устроила целое представление. Тем временем к Джулии подходит Брик. Джулия обреченно говорит ему, что сама не понимает, что на нее нашло, и как все это произошло. Она произносит, что ей стыдно звонить Августе. Брик пытается успокоить ее, и произносит, что все будет хорошо. Джулия, продолжая оправдываться, произносит, что она находилась в очень подавленном состоянии, и выпила. Она давно не пила, а в этот раз перебрала с алкоголем, а потом она смутно все помнит. Она не знает для чего села за руль, и что произошло после этого. Пол интересуется у Кейта, не хочет ли он лично допросить Джулию, пока ее не отпустили под залог. Это должно быть ему интересно, поскольку Джулию задержали рядом с тем местом, где был совершен наезд на Иден. Джулия, могла что-нибудь видеть. В это момент раздается телефонный звонок. Пол берет трубку, и говорит, что это звонят Кейту. Кейт принимает телефонную трубку из рук Пола, который тут же покидает кабинет. Звонит Сантана. Она говорит, что жутко напугана, и хочет рассказать всю правду Крузу, поскольку фара на ее машине разбита, и ее муж сам может обо всем догадаться. Кейт просит ее успокоиться, и обещает решить эту проблему. Сантана продолжает паниковать. Она говорит, что Круз попросил ее приехать к нему в обеденный перерыв. Кейт твердо заявляет, что она ни в коем случае не должна этого делать. Он еще раз произносит, что все решит, и кладет трубку на телефонный аппарат. После этого Кейт подходит к открытой двери и, облокотившись на дверной косяк, хищно улыбается, своим потаенным мыслям глядя в сторону Джулии, вокруг которой продолжает суетиться Брик.
Медсестра приводит Келли в палату, где кроме Эллис находятся еще двое пациентов. Мужчины сидят на стульях с отсутствующим видом. Медсестра говорит Келли, что ей лучше перестать интересоваться судьбой мистера Капника, поскольку доктор Роллингс не любит излишне любопытных пациентов. Она указывает Келли на одного из мужчин, и произносит, что раньше этот человек был очень буйным. Не веря своим ушам, Келли со страхом в глазах смотрит, на мужчину, которого совершенно ни чего не интересует. Он смотрит прямо перед собой, и ни видит ровным счетом, ни чего.
Перл говорит, что Брайан Брэтфорд его брат, и интересуется, что именно знает о нем мужчина. Перл произносит, что уверен, что Брайан не замышлял самоубийства. Он был не из тех людей. Мужчина на секунду задумывается, а потом говорит, что Перлу может много чего рассказать о его брате Макинтош. Дверь палаты открывается, и порог переступает доктор Роллингс, глаза которого мечут молнии. Он застывает на месте, и в упор, глядя на Перла, обещает ему крупные неприятности в связи с тем, что он продолжает свои поиски.
Джулия заявляет Полу и Кейту, что находится не в таком плачевном положении, как им кажется, поскольку знает свои гражданские права. Пол отвечает, что ни кто и не собирается их нарушать. Он говорит, что им всего лишь хочется узнать, не видела ли Джулия что-нибудь в тот вечер на дороге. В разговор вступает Кейт. Он обещает, что с Джулии снимут обвинения в нападении на полицейского, если она станет сотрудничать с ними. Джулия говорит, что не станет отвечать на вопросы без адвоката. Кейт произносит, что в их компании целых два адвоката, что же ей еще нужно. Джулия говорит, что она хочет, чтобы с ней учтиво разговаривали, иначе она обвинит Кейта в оскорблении. Кейт произносит, что единственное обвинение, которое может быть здесь предъявлено будет сделано Джулии, и тогда ее имя прогремит в газетах. Он предлагает ей пойти на сотрудничество со следствием, в противном случае, ее машину обыщут, и если найдут какие-нибудь улики, Джулию обвинят еще и в наезде на Иден. Кейт и Пол возвращаются в кабинет. Закрыв дверь, Пол говорит Кейту, что он перегибает палку, поскольку напрямую угрожал Джулии. Кейт отмахивается от Пола, и говорит, что ему еще учиться и учиться. Брик, оставшийся в коридоре вместе с Джулией, пытается утешить ее, и говорит, что не стоит обращать внимания на угрозы Кейта. Джулия произносит, что она, к сожалению совершенно ни чего не помнит после того, как села за руль автомобиля. Брик уверен, что если бы она сбила человека, то не забыла бы об этом в любом состоянии.
Доктор Роллингс заходит в палату, куда дюжий охранник заводит и Перла. После этого охранник выходит в коридор, и занимает наблюдательный пост около двери палаты. Роллингс в очередной раз предупреждает Перла о том, чтобы он отказался от своих затей по поводу поиска причин самоубийства Брайана, а Перл в очередной раз дает понять доктору, что не собирается этого делать, и предлагает Роллингсу самому рассказать ему всю правду.
Круз с сожаление в голосе произносит, что Джулия не идет на сотрудничество со следствием. Пол отвечает ему, что Кейт запугал Джулию, и если бы он оказался на ее месте, то тоже держал бы язык за зубами. Пол сожалеет о том, что Джулия ни чего не говорит о том, что могла бы видеть на трассе. Круз предлагает Полу постараться держать Кейта подальше от этого дела, пока идет следствие. Пол соглашается с Крузом, и выходит из кабинета. Раздается телефонный звонок. Круз берет трубку, и слышит голос Сантаны. Она просит его приехать в обед домой, поскольку у нее есть важная информация для Круза. Круз интересуется, связано ли это с Кейтом. Теребя пузырек с таблетками в руках, Сантана произносит, что не стоит обсуждать это по телефону. Круз обещает ей, что приедет домой, но просит сказать, о Кейте ли хочет поговорить Сантана. Сантана утвердительно отвечает на его вопрос.
Келли говорит Эллис о том, что обязана помочь Перлу, ведь в больнице он оказался для того, чтобы помочь ей. Эллис трясется от страха, и закутывается в свою неизменную вязаную кофту. Келли решительно заявляет, что необходимо устроить побег из больницы.
Джулия, понуро опустив голову, входит в кабинет Круза. Она интересуется, слышал ли он о том, что ее арестовали. Она говорит, что молчала до сих пор, но Крузу она попробует ответить на вопросы. Круз произносит, что для начала хотел бы сообщить Джулии одну важную деталь. Он говорит, что эксперты проверили машину Джулии и не нашли на ней ни каких следов столкновения, что говорит о том, что Джулия не могла ни кого сбить на шоссе. Он демонстрирует Джулии отчет, и она, обняв папку, с облегчением переводит дух. Джулия говорит, что после того, как с ней переговорил Кейт, она решила, что… Круз заканчивает за нее, что она решила, что сбила Иден. Джулия уверяет Круза, что не способна на подобный поступок. Он угрюмо произносит, что знает об этом, но в том состоянии, в котором Джулия находилась в тот момент, она просто не могла контролировать себя, и произойти могло что угодно не зависимо от ее желаний и возможностей. Джулия извиняет перед Крузом и раскаивается в своем проступке. Круз произносит, что представляет себе, как она сейчас себя чувствует. Джулия обещает ему, что впредь ни когда не совершит, ни чего подобного. Круз на всякий случай уточняет, действительно ли она ни чего не помнит. Джулия утвердительно отвечает на его вопрос, и после этого выходит из кабинета. В помещение тут же просачивается Кейт. Он говорит Крузу, что шеф зовет всех на совещание. Круз произносит, что ему срочно необходимо вернуться домой. Кейт произносит, что он рискует своей карьерой. Круз говорит, что это может того стоить, и направляется в сторону выхода. Кейт затравленно смотрит ему вслед.
Санитар привязывает Перла к кушетке, и настраивает аппаратуру для проведения процедуры электрошока. Доктор Роллингс стоит рядом и открыто злорадствует. В этот момент по громкой связи Роллингса срочно вызывают в одну из палат. Доктор Роллингс зовет с собой санитара, а Перлу обещает, что они обязательно продолжат разговор, после того, как он вернется. Как только Роллингс с санитаром исчезают в лабиринтах больничного коридора, рядом с дверью палаты появляется Келли она заходит внутрь, и говорит Перлу о том, что это она вызвала доктора Роллингса. Перл благодарит ее, но говорит, что она должна срочно уходить. Если Роллингс застанет ее здесь, Келли может не поздоровиться. Келли говорит, что они с Эллис и другими пациентами разработали план по спасению Перла. Перл желает удачи Келли и рассказывает ей о том, что в одной из палат находится мужчина, который много чего знает о его брате Брайане. После этого он просит Келли не рисковать ради него, поскольку он того не стоит. Келли чмокает его в лоб, и говорит, что он достоин этого, как ни кто другой. После этого она выскальзывает за дверь.
Телефон безостановочно трезвонит, а Сантана равнодушно смотрит на аппарат, прекрасно зная о том, кто находится на другом конце провода. Наконец, она поднимается с дивана, и выходит из домика на побережье. Кейт со злостью бросает трубку на телефонный аппарат, так и не дождавшись ответа, и чертыхнувшись, направляется в сторону выхода из кабинета.
Круз вбегает в дом, и зовет Сантану. Сантана слышит крик Круза. Она находится в гараже, и огибает свою машину. Она зовет Круза и, остановившись возле капота со стороны водителя, смотрит на… целую фару. Круз заходит в гараж. Он интересуется у жены, что она хотела сообщить ему. Сантана проводит рукой вокруг себя, и произносит, что в гараже необходимо убраться. Круз спрашивает, неужели это все, ради чего она вызвала его с работы? По телефону у Сантаны был такой голос, как будто, кто-то умер, и кроме того, она упоминала имя Кейта. Сантана произносит, что это уже не важно. Она надевает на ладонь бейсбольную перчатку и, ковыряясь в ней, говорит, что сожалеет о том, что разговаривала с Кейтом про их с Крузом совместную жизнь. Она очень хочет, чтобы второй шанс, который дал ей Круз имел положительный результат. Поэтому она и придумал идею с совместной уборкой, и кроме того, она ждет Круза домой на ужин. Она интересуется, приедет ли Круз с работы во время. Круз дает ей обещание. Сантана просит обнять ее. Круз выполняет ее просьбу, а в полумраке гаража продолжает поблескивать новенькая целая фара.
Джулия подписывает документ и, передавая его Полу, произносит, что это даже не заявление, она просто пообещала, что сообщит полиции новости, если что-нибудь вспомнит. Пол понимающе кивает головой, берет документы, и покидает кабинет. Ему на смену приходит Брик. Джулия благодарит его за оказанную ей поддержку. Брик говорит, что всегда готов помочь другу. В этот момент открывается дверь кабинета, и в комнате появляется Марк Маккормик. Он говорит, что пришел пожелать человеку, который ускорил гибель его жены, удачи. Джулия произносит, что считала, что он уже покинул город. Марк говорит, что именно этим он и занимался после того, как его освободили, но узнав о том, что небезызвестный ему адвокат попалась пьяной за рулем, решил засвидетельствовать свое почтение. Брик просит Марка оставить Джулию в покое. Высказав, свое пренебрежение к Джулии, Марк выходит из кабинета, хлопнув по плечу Брика. Брик интересуется, откуда Марк мог узнать о том, что произошло? Джулия отвечает, что догадывается, кто мог этому поспособствовать. Она выходит из кабинета, и замечает в коридоре фигуру Кейта, который изображает испуг при виде праведного гнева Джулии. Джулия интересуется, для чего он вызвал в полицию Марка. Кейт говорит, что он не привык терять времени зря, а звонок Марку Маккормику он посчитал просто необходимым поступком. Кроме того, Кейт переговорил с судьей, которая заинтересовалась делом Джулии, и теперь они с Кейтом находятся в одной упряжке. Джулия не понимает, что именно хочет сказать Тиммонс. А Кейт, для пущего драматизма, выдерживает длительную паузу.
Две медсестры идут по коридору психиатрической клиники, и неторопливо беседуют между собой. Им навстречу направляется Келли, которая катит тележку с едой. Она притормаживает около женщин, и интересуется, не нуждаются ли они в ее помощи. Медсестры благодарят Келли и отказываются от ее услуг. После того, как они удаляются, Келли ускоряет шаг, и откатывает каталку в сторону. В палате, к которой подошла Келли находятся Эллис и мужчина, с которым совсем недавно разговаривал Перл. Келли зовет их с собой, и выдает по халату, которые лежат в нижнем отделении каталки.
Джулия и Кет заходят в кабинет полицейского участка. Кейт ехидно интересуется, как прошел у Джулии разговор с судьей. Джулия отвечает, что ни как. Кейт интересуется, почему она так напряжена, ведь ей предложили не плохую сделку. Джулия брезгливо заявляет, что она предпочла бы пару наручников, чем работать под башмаком окружного прокурора. Она интересуется, для чего все это нужно Кейту, ведь они не выносят друг друга. Кейт произносит, что до этого момента карьера Джулии шла тихо и гладко, но как только она решилась взяться за дело Марка Маккормика, все изменилось. Джулия говорит, что Марк – это термит. Кейт спокойно парирует на это, что и термиты достойны защиты, а поскольку у Джулии теперь есть опыт в подобных делах, то ей не трудно будет стать государственным защитником, и отстаивать интересы убийц и насильников. На это Джулия отвечает, что с нетерпением будет ждать того дня, когда самому Кейту понадобится защитник, вот тогда она с удовольствием придет ему на помощь. Кейт заходится в притворном смехе, и произносит, что их сотрудничество только начинается.
Круз говорит Сантане, что ему необходимо вернуться в полицейский участок, но к назначенному времени, он прибудет домой. Сантана, которая переоделась в зеленое платье, обнимает себя за плечи, и говорит, что с нетерпением будет ждать возвращения Круза. Круз уходит, а Сантана проходит за барную стойку, и начинает готовиться к праздничному ужину. Через некоторое время раздается стук в дверь. Решив, что это вернулся Круз, она произносит, что сейчас откроет. Сантана ошиблась, на пороге ее ожидает полицейский, который просит Сантану передать Крузу отчет об осколках, которые нашли на месте наезда на Иден. Сантана принимает запечатанный пакет, и обещает отдать его мужу. Мужчина на всякий случай говорит, что по этим уликам можно найти машину, которая совершила наезд, чем подчеркивает важность документов. Сантана провожает полицейского и, закрыв за ним дверь, с опаской смотрит на конверт, который сжимает в руках.
Келли колотит в дверь кабинета доктора Роллингса. Дверь ей открывает медсестра. Келли просит дать ей лекарства. Женщина отвечает, что уже собирается уходить домой, поскольку ее смена закончилась. Келли говорит, что сразу же вернется в свою палату, а таблетки все равно им будут скоро раздавать. Женщина идет на поводу у Келли, и соглашается дать ей лекарства. Она проходит в подсобное помещение, расположенное в кабинете, и пытается разыскать там нужные пилюли. Келли делает знак, и в кабинет проходит мужчина, ее сообщник. Он встает рядом с дверью, за которой находится медсестра. Мужчина и Келли дожидаются возвращения женщины, и общими усилиями связывают ее подручными средствами.
Доктор Роллингс возвращается в палату, где находится, привязанный к кушетке Перл. Роллингс говорит ему, что все готово к процедуре, и скоро они приступят к лечению. Перл бьется на кушетке, и говорит, что доктор Роллингс обязан рассказать ему всю правду о Брайане. Чувствуя свое превосходство, Роллингс молча, взирает на потуги Перла.
Сантана, при помощи телефона, пытается разыскать Кейта. Она звонит ему домой и в полицейский участок, но Кейта нигде нет. Поиски Сантаны останавливаются с появлением в домике на побережье Круза. Сантана бросает трубку на аппарат и, подскочив с места, радостно встречает супруга. Круз говорит ей, что взял выходной на завтрашний день, для того, чтобы они провели время вдвоем. Сантана обнимает его, а Круз ощущает, как она, не смотря на бодрый внешний вид, вся сжалась. Сантана отстраняется от Круза, и направляется за барную стойку для того, чтобы приготовить ему чай. Круз говорит, что ему необходимо позвонить в участок, и узнать на счет результатов экспертизы. Пока он набирает номер, Сантана испуганно смотрит на папку с документами, которая лежит на столе в опасной близости с Крузом.
Не смотря на сопротивления медсестры, мужчина и Келли усаживают ее на стул, и завязывают ей рот. После этого, пациенты клиники поспешно покидают кабинет доктора Роллингса, направляясь на помощь Перлу.
Перл опасливо посматривает на аппаратуру утыканную кнопками и рычагами, стоящую рядом с кушеткой, к которой он прочно привязан кожаными ремнями. В палату входит санитар. Следуя указаниям Роллингса, он надевает на голову Перла повязку с датчиками, и направляется к приборам. Доктор Роллингс, самодовольно улыбаясь, говорит Перлу, что пришла пора приступить к лечебным процедурам.

Серия 510 (31 июля 1986):
Действующие лица в серии: Кейт, Келли, Перл, доктор Роллингс, Хейли, Тэд, Джейн, Джина, София, СиСи, Эллис, Джулия, Оуэн.
Выражаю огромную благодарность serge 19, без помощи которого пересказ данной серии был бы не возможен.
Серия предоставлена мне в сокращенном варианте (около 17 минут).
Отдельное спасибо nik2012, который помог мне с разбивкой текста книги «Санта-Барбара» на серии того периода, которые я сейчас пересказываю. Содержание данной серии пришлось компановать из различных источников, по этой причине, немного отхожу от своего обычного стиля.
Содержание серии: Тэд в довольно взвинченном состоянии врывается в радиостудию «KUSB». Он интересуется, у находящихся здесь Хейли и Джейн, где они только что были? Хейли, с новой прической, и в новом наряде, который ей очень к лицу, отвечает парню, что они выходили. Тэд замечает послание от Роксаны, приколотое к доске объявлений, срывает его, и в спешке покидает помещение. Джейн, провожая его взглядом, констатирует, что Тэд навряд ли отправится на свидание с незнакомкой, поскольку, по ее мнению Роксана ему уже надоела. Хейли не соглашается с Джейн, и говорит, что Тэд сделает это специально ей назло. Внезапно Хейли обращается к Джейн с неожиданной для девушки просьбой.
— Сделай-ка пониже голос, — попросила ее Хейли.
— Что? — пораженно переспросила Джейн.
Ее лицо мгновенно залилось краской, но значения этого Хейли пока не поняла. Точнее, она истолковала это по-своему.
— Ну, сделай голос пониже, так, знаешь, с придыханием.
Дабы не навлекать на себя излишних подозрений, Джейн несколько понизив голос, выдохнула:
— Зачем?
Хейли улыбнулась.
— Ого, как здорово! А теперь скажи, пожалуйста, вот таким же тоном: «Привет, Тэдди».
— Нет, нет! — решительно воскликнула Джейн. — Нет.
Хейли мягко улыбнулась.
— Ну, Джейн, пожалуйста, я тебя прошу. У тебя очень хорошо получается.
— Нет, — отрезала та.
— Ну, Джейн, — взмолилась Хейли, — ну, пожалуйста, что тебе стоит? Ну, скажи: «Привет, Тэдди. Узнаешь, кто звонит?» У тебя получается очень похоже.

С двумя пакетами печенья в одной руке и сумочкой в другой, Джина вошла в кабинет Рика Слейтера, одного из судебных исполнителей, который служил в ведомстве окружного прокурора, и направилась к столу, стоявшему возле окна в дальнем углу комнаты. Слейтер проследовал на свое место и, достав из ящика стола большой полиэтиленовый пакет и пинцет, сказал:
— Открывайте печенье.
Джина, с видом оскорбленной добродетели, открыла оба пакета и протянула их судебному исполнителю. Тот стал перекладывать образцы продукции в полиэтиленовый мешок при помощи пинцета. Со стороны это выглядело довольно забавно — судебный исполнитель аккуратно брал пинцетом каждый кусочек печенья, словно это были важные вещественные доказательства в деле о грандиозном умышленном отравлении. Джина обиженно сказала:
— Но я ведь кормила этим даже собственного сына, и ничего подобного не случилось.
Слейтер удивленно посмотрел на нее.
— Вы кормили этим печеньем вашего сына?
Джина поморщилась.
— Ну, не этим конкретно. Я имею в виду свое печенье вообще. Может быть, во всем виновата эта последняя партия жира, которую мне поставили на прошлой неделе?
— Наш эксперт говорит, что ты используешь при приготовлении печенья масло. Это весьма любопытно, — сказал Слейтер.
Джина густо покраснела.
— Ах, да, да, — я совсем забыла. — Не жир, а масло, конечно же.
Слейтер равнодушно пожал плечами.
— Проверим.
Джина испуганно посмотрела на него.
— Мне сказали, что с девочкой все в порядке.
Слейтер кивнул.
— Да, она съела не слишком много вашего печенья, миссис Кэпвелл. Но зато остальные туристы...
Он сделал многозначительную паузу, внимательно посмотрел Джине в глаза. Та смущенно отвела взгляд.
— Да, я тоже очень беспокоюсь за этих людей из Миннесоты, — кисло произнесла она. — Хотя вы знаете, туристу может стать плохо от чего угодно.
Слейтер хмыкнул.
— А вот они однозначно заявляют, что ели ваше печенье и больше ничего. Что вы на это скажете, мадам?
Джина рассерженно махнула рукой.
— Да я вообще не знаю, что они тут делают, эти туристы без жен. Какого черта их сюда принесло из Миннесоты?
Слейтер закончил перекладывать печенье в полиэтиленовый пакет и, аккуратно заклеив его, опустился на стул.
— А как вы думаете, зачем вообще на свете бывают туристы? — философски заметил он. — Между прочим, в Санта-Барбару приезжает отдыхать даже президент Рейган. Правда, как вы, верно, заметили, он бывает здесь исключительно со своей супругой, первой леди. Ну, остальные туристы имеют полное право появляться когда угодно, и в каком угодно количестве. А вот вы, миссис Кэпвелл, не имеете права снабжать их недоброкачественной продукцией.
Поскольку Джина подавленно молчала, Слейтер продолжил:
— Так, ладно, по-моему, мы изъяли всю сегодняшнюю продукцию вашей пекарни.
Джина уныло посмотрела на него.
— Да, но там, в магазине, осталось еще несколько пакетов, — добавила она.
Слейтер хлопнул себя по лбу.
— Ах, да, конечно, как же я забыл. Надо срочно дать распоряжение, чтобы вашу продукцию изъяли из продажи. Кстати, ее мы тоже проверим.
Он потянулся к телефону и, набрав номер, сказал кому-то в трубку:
— Джейк, проследи, пожалуйста, за тем, чтобы вся продукция фирмы «Миссис Кэпвелл» была изъята из продажи немедленно. Благодарю тебя. Пока.
Когда он положил трубку и внимательно посмотрел на Джину, та, неловко переминаясь с ноги на ногу, воскликнула:
— Это так ужасно! Мне очень жаль, что так произошло.
— М-да, — задумчиво протянул Слейтер, по-прежнему не спуская с нее глаз.
Джина растерянно теребила в руках сумочку.
— Скажите, я арестована? — неожиданно спросила она.
Слейтер тяжело вздохнул и с сожалением сказал:
— Нет, пока нет. Вот посмотрите.
Он достал из папки, лежавшей на столе, какой-то документ и протянул его Джине. Та стала внимательно изучать бумагу, но в этот момент дверь кабинета Слейтера распахнулась, и на пороге показался окружной прокурор. У Кейта Тиммонса был такой сияющий вид, как будто он только что провернул удачную сделку. Увидев Джину, он радостно воскликнул:
— Это я! Что случилось на этот раз? Что ты здесь делаешь? Мне кажется, что у тебя снова неприятности.
Чуть не плача. Джина едва выговорила:
— Меня обвиняет департамент здравоохранения.

Этот день СиСи Кэпвелл решил уделить Софии. Она уже склонилась к тому, чтобы принять его предложение повторно выйти замуж и переехать в дом Кэпвеллов. Оставалось уладить кое-какие организационные проблемы — например, назначить день свадьбы, на которой настаивал СиСи.
София и СиСи сидели за столиком на широкой террасе дома, которую защищали своей тенью густые листья деревьев. София водила ручкой по небольшому настольному календарю, периодически тыкая пером в какую-либо из дат.
— А что ты скажешь насчет пятнадцатого октября? — спросила она у СиСи, который сидел за столиком напротив и читал газету.
СиСи на мгновение задумался.
— Ну, я думаю, что это не очень удачная дата, — неопределенно сказал он. — Может быть, у тебя есть какие-нибудь другие идеи?
Она в сердцах швырнула ручку на стол.
— Все, я больше так не могу.
Он посмотрел на нее поверх очков.
— София, ну что такое еще?
Она всплеснула руками.
— Да я просто не буду назначать дату свадьбы. Мне это уже надоело.
СиСи нахмурился.
— Ну, почему, София? Что случилось?
— Да все из-за тебя. Потому что на тебя совершенно невозможно угодить.
Он пожал плечами.
— Ну, ладно. Я буду молчать.
София оживленно кивнула головой.
— Вот это правильно, вот это гениальная идея. Лучше помолчи. Потому что твои возражения уже начинают действовать мне на нервы.
Она снова начала листать страницы календаря.
— Ну, тогда пятнадцатого ноября. Прекрасная дата, мне очень нравится.
СиСи отложил газету.
— Ну, что ты, София? Это же слишком поздний срок, — без особого энтузиазма произнес он. — Представляешь, сколько еще надо терпеть.
София с укоризной посмотрела на него.
— Но ведь ты обещал молчать?
СиСи пришлось выкручиваться.
— Но ведь это касается и меня тоже. Представляешь, каково мне — ждать до пятнадцатого ноября? Тут кто угодно не выдержит. Ну, если тебе это так не нравится, у меня есть еще одно предложение.
София мягко улыбнулась.
— На этот раз я вряд ли поверю тебе.
— Ну, почему же?
СиСи развел руками.
— Я предлагаю, чтобы за нас этот вопрос решила Иден.
София бросила на СиСи недоуменный взгляд.
— Иден?
Он кивнул.
— Да. Она всегда выбирает самый оптимальный вариант. Я привык всецело доверять ей.
София с сомнением покачала головой.
— Я знаю, что все это значит. Это значит, что решать будешь ты. Я люблю тебя, дорогой, но ты — трус.
СиСи хитро улыбнулся.
— Но ведь первую нашу свадьбу организовал я. Неужели ты хочешь сказать, что она была совершенно никудышной?
София погрозила СиСи пальцем.
— Не уходи от ответа, дорогой. Я не хочу сказать ничего плохого о нашей первой свадьбе. Она действительно была организована очень хорошо. Но ведь речь сейчас не об этом.
СиСи в изнеможении застонал.
— София, давай будем разговаривать на равных. А то наш разговор превращается в какой-то сплошной обвинительный приговор. Я все время, если конечно судить по твоим словам, делаю не то и не так.
Она скептически усмехнулась.
— Я знаю, что ты мне предлагаешь. Это значит, что ты будешь принимать решение, а я соглашаться со всем этим.
СиСи решительно замахал руками.
— Нет, нет, ничего подобного я не говорил. Пожалуйста, можешь решать все сама. А я, например, займусь, — он на мгновение задумался, — приглашениями.
София подозрительно посмотрела на СиСи.
— Кэпвелл, что ты задумал?
Вместо ответа он достал из-за пазухи конверт и протянул его Софии.
— Ты что, уже напечатал приглашения? — с деланным возмущением произнесла она.
СиСи довольно прищурил глаза.
— София, что ты скажешь насчет того, чтобы провести наше мероприятие через две недели?
Софии оставалось лишь в притворном ужасе прикрыть глаза и расхохотаться.
— Кэпвелл, ты неповторим!
Он нежно погладил ее по руке.
— София, только не говори, что я неправ. Признайся честно, что и тебе, и мне очень хочется, чтобы наша свадьба прошла побыстрее. Честно говоря, я уже устал от ожидания. Зато представляешь, уже через две недели мы снова будем мужем и женой, и снова будем жить в нашем доме, и даже, как я надеюсь,- он хитро подмигнул ей, — будем проводить ночи в одной спальне.
София покачала головой.
— В таком случае, я попрошу, чтобы слуги поставили еще одну кровать для меня.
СиСи укоризненно покачал головой.
— Думаю, что это не самый лучший вариант.

— Санитар, введите дозу морфия, — распорядился доктор Роллингс.
Как ни пытался Перл сопротивляться, однако спустя несколько секунд все было закончено. Санитар протер место укола смоченной в эфире ватой и направился к электрическому пульту. Перл почувствовал, как сознание его начинает затуманиваться. Чтобы не отключиться окончательно, он стал выкрикивать в адрес Роллингса гневные проклятия:
— Вы садист! Вас нельзя допускать к больным, тем более, к людям, страдающим расстройствами психики. Каждый человек в этой стране имеет право на то, чтобы к нему относились по-человечески.
Роллингс поморщился.
— Почему он до сих пор в сознании?
Санитар пожал плечами.
— Не знаю, обычно такая доза действует на других мгновенно. Наверное, у него более крепкий организм.
Роллингс махнул рукой.
— Приступайте, немедленно.
— Люди одинаковы, — заплетающимся языком продолжал бормотать Перл. — Создатель наделил их всех правом на свободу и на справедливое к себе отношение.
Роллингс торопливо подошел к Перлу и, приоткрыв ему веко, заглянул в зрачок.
— Так, давайте еще полдозы, и скоро он отключится, — распорядился он.
Однако в тот момент, когда санитар взял в руки шприц, свет в палате интенсивной терапии внезапно погас.
— Что такое? — раздраженно воскликнул Роллингс.

Это Келли пришла на помощь другу. Вместе с Джейсоном, мужчиной, знакомым с братом Перла, она стояла в коридоре у электрического щитка.
— Ну, быстрее же, быстрее,- торопила она своего спутника. — Скорей отключай рубильник.
Когда все было закончено, Джейсон захлопнул крышку электрического щитка.
— Пошли быстрее, — Келли потащила его за руку по коридору.
Они пробрались по полутемному коридору в холл, где горела лишь одна лампочка аварийного освещения. — Эллис, — позвала Келли.
Но ее подруга не отзывалась. Джейсон боязливо оглядывался по сторонам.
— Где же она?
Келли развела руками.
— Не знаю, должна была быть здесь. Наверное, она где-то рядом. Мы должны подождать ее.
Она снова крикнула:
— Эллис!
Джейсон дернул Келли за рукав.
— Идем быстрей отсюда! Не то они сейчас обнаружат нас. В больнице уже наверняка поднялась паника.
Келли высунула голову в холл.
— Но мы должны помочь Перлу. Иначе доктор Роллингс расправится с ним. Эллис! Где ты?
Наконец, откуда-то из-за угла в холл торопливо вбежала Эллис.
— Ну, слава богу, ты здесь, — облегченно вздохнула Келли. — Где они? По-прежнему в палате интенсивной терапии?
Эллис стала утвердительно качать головой.
— А где смирительная рубашка? — спросила Келли. — Тебе удалось найти ее?
Эллис метнулась к подоконнику и вытащила из-за батареи спрятанную там смирительную рубашку.
— Отлично, — сказала Келли и передала рубашку Джейсону. — Эллис, оставайся здесь и смотри, чтобы никто не прошел к палате интенсивной терапии.
Они бросились дальше по коридору, оставив Эллис одну посреди холла.

Тэд приступает к работе ведущего, а Хейли уговаривает Джейн позвонить в прямой эфир, и изобразить голос Роксаны. Джейн категорически отказывается от этой затеи, тогда Хейли снимает трубку с одного из телефонных аппаратов и, переключившись на Тэда, говорит, что ему звонят. После этого, она хватает трубку соседнего аппарата и, исказив свой голос, начинает беседу с парнем. Джейн стоит неподалеку от Хейли и с осуждением, смотрит в ее сторону. Тэд не сразу понимает, что ему звонит Роксана, он даже советует ей поберечься от сквозняков, поскольку посчитал, что таинственная незнакомка простудилась. Хейли интересуется, придет ли он на свидание. Тэд отвечает, что, скорее всего, появится в назначенном месте. Хейли кладет трубку, и победоносно смотрит на Джейн. Джейн скептически произносит, что Хейли не учла одного нюанса, Роксана могла слышать их с Тэдом разговор в прямом эфире, и тогда, предсказать последствия этого розыгрыша не берется даже такой прагматик, как она.

Доктор Роллингс вылетел из двери палаты интенсивной терапии и взбешенно заорал:
— Сестра, что с электричеством? Почему, черт побери, все отключилось? Сестра, где вы?
Он быстро направился по коридору в свой кабинет. Дверь палаты осталась открытой. Шаги Роллингса еще не успели затихнуть, как в палату вбежала Келли. Увидев безжизненно обмякшее тело Перла, она бросилась к нему.
— Я не опоздала, Перл? Ты слышишь меня? — обеспокоенно воскликнула она. — Перл?
Несколько раз она тихонько ударила его по щекам. Он, наконец, очнулся и, открыв глаза, забормотал что-то бессвязное:
— Не знаю, что хотят другие, но мне требуется только полная свобода. Дайте свободу или смерть, одно из двух, иначе мне не жить.
Она поспешно принялась снимать тугую повязку с его головы, но в этот момент, находившийся в комнате санитар, схватил ее сзади за руки.
— Так это была ты? — заорал он. — Ах, мерзавка!
Но санитар ничего не успел сделать, потому что в следующее мгновение, тихонько охнув, разжал руки и рухнул на пол, словно мешок с цементом. Это Джейсон припечатал его своим крепким кулаком.
— Вот так-то лучше, — удовлетворенно пробормотал он, склоняясь над телом. — Теперь ты не будешь грубить молоденьким девушкам. А то ишь, приучился распускать руки. Я тебе в следующий раз покажу.
Джейсон еще хотел добавить парочку ударов, однако Келли остановила его.
— Не надо, пусть лежит. По-моему, он и так потерял сознание. Для нас сейчас не это главное.
Перл в наркотическом трансе водил головой из стороны в сторону, бормоча что-то о свободе личности и ее правах.
— Джейсон, нам надо снять с него ремни, быстрее, — воскликнула она, бросаясь к Перлу. — Ты слышишь меня, очнись!
Он посмотрел на нее невидящим взглядом, но затем что-то все-таки прояснилось в его мозгу, потому что Перл пробормотал заплетающимся языком:
— Как приятно видеть твое лицо, Келли. Что ты здесь делаешь?
Они быстро расстегнули ремни, сковывавшие его по рукам и ногам.
— Перл, ты можешь идти?
На лице Перла отразилось недоумение.
— Идти? — вяло произнес он. — Куда идти?
Она схватила его за руку.
— Да, идти. Нам нужно побыстрее сматываться отсюда.
Он поднял руку и посмотрел на нее так, словно впервые видел этот чужеродный предмет. Келли готова была расплакаться от бессилия. Перл почти не понимал, что происходит вокруг, и едва мог говорить. Если бы сейчас рядом с ней не было Джейсона, она бы от отчаянья наверняка все бросила и убежала.
— Перл, что они с тобой делали? — дрожащим голосом спросила Келли.- Доктор Роллингс успел уже что-то сделать с тобой? Ну, отвечай же, быстрее. У нас совершенно нет времени.
Несколько секунд Перл осоловело, хлопал глазами, а потом, медленно растягивая слова, выговорил:
— Похоже, он дал мне наркотик.
— Джейсон, помоги мне, — воскликнула Келли, — бери его под руки. Нам нужно идти. Сейчас они вернутся.
Джейсон завалил Перла себе на плечо и потащил из комнаты.

София достала из конверта со вкусом сделанную пригласительную открытку. Два золотых колечка, обвитых несколькими тонкими травинками, говорили о том, что это приглашение на свадьбу. София улыбнулась.
— Да, очень милая штучка. Но...
СиСи не выдержал.
— Да чем тебя не устраивает этот срок? — недовольно бросил он. — Неужели ждать до ноября лучше? Чем тебя так привлекает осень?
София посмотрела на СиСи, словно на глупого и упрямого ребенка.
— Речь идет совсем не об осени, — терпеливо сказала она. — Как ты не можешь понять?
СиСи раздраженно всплеснул руками.
— Да что тут понимать? Это слишком поздно. Неужели тебе так хочется ждать три месяца?
София тяжело вздохнула.
— Просто все в доме должны привыкнуть к этой новости.
СиСи недовольно поморщился.
— А кому тут привыкать? Можно подумать, тебя тут никто не знает, и видят в первый раз в жизни.
София покачала головой.
— Мэйсон — неизвестно где, Иден нет в городе, Тэд вообще пропал.
СиСи беззаботно махнул рукой.
— Все это ерунда. Временные явления. Дорогая, свадьба должна сблизить всех нас так, как ничто другое.
Софию это не убедило.
— Ты уверен в том, что твои дети придут на нашу свадьбу? — с сомнением спросила она.
СиСи до того разволновался, что вскочил из-за стола.
— Ну, не знаю. Насколько мне известно, они давно мечтают, чтобы мы были вместе.
София, подражая его примеру, также стала прохаживаться по террасе.
— Если мы хотим вновь обрести семью, — продолжал СиСи, — надо торопиться со свадьбой. Я не хочу быть эгоистом, я хочу, чтобы и ты думала точно также.
Она подошла к нему и улыбнулась.
— Я знаю, что ты не эгоист. Ты просто любишь поступать по-своему. Так, как диктуют тебе твои внутренние убеждения.
Он также смягчился.
— Ты же сама понимаешь, что в такой момент я не могу поступать иначе. Мне нужно быть уверенным в том, что ты поддерживаешь меня.
София нежно погладила его по щеке.
— Я знаю, что для тебя семья на первом месте, — проникновенно сказала она.
СиСи на мгновение задумался.
— Да, кстати, я вот тут вспомнил о Келли. Ты не была в больнице?
София тяжело вздохнула.
— Как бы я хотела, чтобы вся эта ситуация поскорее прояснилась. В этой больнице творятся какие-то странные вещи. Доктор Роллингс постоянно говорит о том, что Келли начинает чувствовать себя лучше и лучше, а сам запрещает даже разговаривать с ней по телефону. Вспомни, ведь он обещал, что мы сможем свободно видеться с ней, однако до сих пор я не могу добиться от него разрешения на свидание.
СиСи удрученно покачал головой.
— Да, вся эта ситуация меня тоже очень сильно беспокоит. Но я надеюсь, что в ближайшее же время все станет на свои места. Лишь в одном я уверен точно — доктор Роллингс не сможет запретить Келли быть на нашей свадьбе.
София сочувственно посмотрела на СиСи.
— Я думаю, что ты заблуждаешься, — не скрывая горечи, произнесла она. — Этот доктор постарается сделать все, чтобы не выпустить ее оттуда.
Но СиСи был не согласен с ее мнением.
— Я использую все свое влияние, все свои связи, все знакомства, вот посмотришь, все будет в порядке. Я тебе обещаю — Келли будет на свадьбе.
Его убежденность произвела впечатление на Софию. Она широко улыбнулась и обняла его за шею.
— Тогда, хоть завтра.
СиСи почувствовал к Софии такую невыразимую нежность, что даже прослезился. А это было отнюдь не в его традициях. Ласково поглаживая се по волосам, он сказал:
— Дорогая, если бы это было в моих силах, я сделал бы каждый день для тебя самым лучшим и самым прекрасным.
Она на мгновение оторвалась от него и пристально посмотрела ему в глаза.
— Самое прекрасное в этой жизни, СиСи, это любовь. Только любовь делает каждый наш день идеальным, совершенным. Если же ее нет, то никакие усилия, никакие желания не помогут. Я не думаю, что было бы так хорошо между нами, если бы мы этого не поняли. Мы бы не были вместе. Ну, ладно, я вычеркиваю из своего списка дел приглашения.
Она снова бросилась на шею СиСи и нежно поцеловала его.

Джина возбужденно расхаживала по кабинету.
— Что мне теперь делать? — воскликнула она. Тиммонс ухмыльнулся.
— На твоем месте я бы задумался, прежде всего, над тем, как сохранить свою шкуру целой и невредимой.
Джина обиженно вскинула голову.
— Но я ни в чем не виновата. Я не заслужила подобного отношения к себе. В своих рецептах я использовала только самые лучшие компоненты. Я покупала все свои продукты у самых лучших поставщиков. Они еще ни разу не подводили никого. До этого случая моя продукция была наверняка самой лучшей в городе. Мое печенье ели все. Я даже кормила им Брэндона. Как видите, с ним до сих пор ничего не случилось.
Тиммонс развел руками.
— Но, как видишь, вчера случилось. И думаю, тебе есть смысл задуматься над этим.
Нервно хрустя пальцами, Джина снова стала мерить комнату шагами.
— Наверное, всему виной этот злополучный рецепт, который я взяла у Розы! — в сердцах воскликнула она.
Тиммонс изумленно воззрился на Джину.
— Ты о ком говоришь?
Та удрученно махнула рукой.
— О Розе.
Окружной прокурор поднял брови.
— Это мать Сантаны?
Вместо ответа Джина возбужденно спросила:
— Так что, мне грозит тюрьма?
Тиммонс прятал в уголках рта издевательскую усмешку.
— В общем, может повернуться по-всякому. Ты ж сама понимаешь, Джина, что в таких делах трудно загадывать что-нибудь наперед, — уклончиво ответил он. — Может быть, тебе удастся отделаться каким-нибудь легким порицанием, а может быть, штрафом. Но вполне можно допустить и мысль о том, что судья сочтет твои действия криминалом. Тогда и в самом деле, тебя упекут за решетку с какими-нибудь отравительницами собственных мужей, воровками и тому подобное. Думаю, что это не самая блестящая перспектива для тебя. Очевидно, ты привыкла к другому. Но, к сожалению, никто ничего гарантировать не может.
Разумеется, это не успокоило Джину.
— Нет, ты все-таки скажи, какова вероятность того, что меня посадят в тюрьму? — не отставала она от окружного прокурора.
Он развел руками.
— В общем, это зависит от пострадавших.
— А что может произойти? — испуганно спросила Джина.
Окружной прокурор задумчиво потер переносицу.
— Они свяжутся со своими адвокатами и затем, в зависимости от требования пострадавших, выставят тебе иск. Так что, Джина, можешь смело приготовиться к тому, что тебя ожидает не больше, не меньше, как судебный процесс.
Джина возмущенно воскликнула:
— Но ты же прекрасно знаешь, что у меня сейчас нет денег. Все, что есть, заняты в производстве. А оборот у меня пока что не такой большой, чтобы я могла распоряжаться какими-то свободными средствами.
Тиммонс усмехнулся.
— Ну, чем же я могу тебе помочь. Джина? Если у тебя нет денег, то это твои проблемы. Единственное, что я посоветовал бы тебе сделать, это оформить банкротство.
Она растерянно опустила руки.
— Но кого же мне обвинить? Я бы могла притянуть к ответственности СиСи?
Окружной прокурор расхохотался.
— Думаю, что это совершенно бесполезное занятие. Джина. До тех пор, пока он не делает шоколадных чипсов и кремовых батончиков, тебе абсолютно не в чем обвинить его. Как он сможет отвечать за тебя?
Она обессилено опустилась на стул.
— Тебе наплевать на меня. Мне нужен Мэйсон.
Тиммонс удивленно посмотрел на нее.
— А чем тебе поможет Мэйсон?
Джина капризно надула губы.
— Мэйсон — единственный, кому я здесь доверяю. Он всегда хорошо относился ко мне, и я уверена, что он мог бы помочь мне в такой трудной ситуации.
Тиммонс развел руками.
— Но Мэйсон — государственный обвинитель, то есть прокурор. Во-вторых, насколько мне известно, он уединился со своим горем и бутылкой.
Джина недовольно посмотрела на Тиммонса.
— Но ведь ты его начальник. Ты окружной прокурор, а он находится у тебя в подчинении. Заставь его защищать меня, и дело с концом. Тебе ведь ничего не стоит отдать такое распоряжение. До тех пор, пока он работает в твоем ведомстве, он будет выполнять все, что ты прикажешь.
Окружной прокурор присел на краешек стола рядом с Джиной.
— Я, конечно, попробую сделать все, что от меня зависит, но, Джина, ты же сама должна понимать, ситуация сложилась нестандартная, ты находишься в весьма щекотливом положении. Несколько человек отравились твоей продукцией, иск против тебя выдвигает министерство здравоохранения, то есть государство, от имени которого выступаем и мы. Ты должна уяснить себе, что мы не слишком вольны в своих действиях.
Джина недовольно отвернулась.
— А я-то думала, что ты, как окружной прокурор, обладаешь неограниченной властью в судебных делах.
Тиммонс польщено улыбнулся.
— В общем, ты не далека от истины. Однако в данном случае мне будет очень и очень сложно.
Последние слова он произнес таким тоном, что Джина услышала совершенно недвусмысленный подтекст. Она преданно посмотрела в глаза Тиммонсу:
— Кейт, ну ты же не допустишь, чтобы я потеряла все, что заработала таким тяжелым трудом. У меня ведь больше ничего нет. Ты же знаешь, после развода с СиСи мне приходилось рассчитывать на свои собственные силы, а это так трудно для такой хрупкой женщины, как я. Чтобы быстро добиться успехов в бизнесе, нужно быть более жестким и пробивным человеком.
Окружной прокурор сочувственно покачал головой.
— К сожалению, ты сейчас угодила в такую передрягу, что минимальное, что тебе грозит — это потеря всех денег. Они наверняка смогут ободрать тебя, как липку. Во всяком случае, у них есть для этого все возможности. Подумай сама, столько пострадавших — скандал на целый штат. Достаточно пролистать любую подшивку газет, чтобы убедиться в том, что подобные процессы всегда заканчиваются в пользу потребителей. Так что...
Он с сомнением покачал головой. Джина взвинчено воскликнула:
— Осторожней, Кейт! Ты ведь тоже можешь пострадать в результате этого, — в ее голосе прозвучала неприкрытая угроза.
Тиммонс настороженно повернулся к Джине.
— Что ты сказала?
Она резко взмахнула рукой.
— Не прикидывайся простачком, Кейт. Я же знаю, что ты не такой на самом деле. Ты все понял.
Тиммонс криво усмехнулся.
— А что я должен был понять? Ты ведь еще ничего не сказала? Мне остается только догадываться.
Джина бросила на него такой злобный взгляд, что будь у окружного прокурора послабее нервы, он наверняка бы вышвырнул ее из кабинета.
— Ты мог понять, о чем я говорю и без лишних слов, — процедила она сквозь зубы. — Но если тебе требуются более подробные объяснения, изволь. Когда я буду давать показания, я могу невзначай заговорить не о Розином рецепте, а о тайной связи ее дочери с окружным прокурором Санта-Барбары, не говоря уже о других секретах, о которых я осведомлена не хуже, чем их обладатели.
Тиммонс понял, что дело пахнет жареным, и пошел на попятную.
— Ну, ладно, — примирительным тоном сказал он, — я же не отказывался тебе помочь. Я просто сказал, что это очень сложно. И в такой ситуации, которая сложилась, мне придется действовать очень тонко и осмотрительно. Ты сама понимаешь, каких это требует усилий. Стоит не дожать или пережать в каком-нибудь месте, и вся тонкая цепочка в каком-нибудь месте может мгновенно разорваться. А ты, вместо того, чтобы вникнуть в мое положение, начинаешь обижаться, злиться. Зачем? Я сделаю все, что смогу. Ты должна положиться на меня.
Джина поняла, что ее угроза подействовала и, подскочив к столу, решительно заявила:
— Во-первых, мне нужен адвокат. Во-вторых, мне нужна пресс-конференция и, в-третьих, залог по первому требованию.
Тиммонсу вдруг в голову пришла спасительная мысль. Он даже сам удивился, как это не додумался до этого раньше.
— Джина, не беспокойся, все прекрасно! — воскликнул он с улыбкой. — У меня есть адвокат для тебя. Причем, такой адвокат, который тебе понравится. У него есть опыт в делах и похуже. Я думаю, что с тобой ничего страшного не случится. Ты можешь не травиться и не вешаться, и не бросаться в воду от отчаянья.
Окружной прокурор направился к двери.
— Ладно, мне пора идти, — продолжил он, — а ты, ты пока разбирайся тут с мистером Слейтером. Думаю, что у тебя есть прекрасная перспектива. Но только при одном условии, — он поднял вверх указательный палец.
Джина обернулась к нему.
— Что ты имеешь в виду?
Он загадочно улыбнулся.
— Прошу тебя, больше не пеки печенья. Это не слишком хорошо у тебя получается.
На прощание, одарив Джину ослепительной улыбкой, окружной прокурор покинул кабинет. Она тяжело вздохнула и уселась на стул.

Келли и Джейсон тащили Перла под руки по полутемному коридору. Он был почти без сознания. Голова его бессильно запрокинулась назад, ноги волочились по полу. Время от времени Перл что-то бормотал, словно в бреду. Завернув за угол, беглецы оказались в едва освещенном тускло горевшей лампочкой холле. Здесь, испуганно прижавшись к стене, стояла Эллис. Келли быстро сказала ей на ходу:
— Пошли. Нам нужно срочно уводить отсюда Перла, иначе нас поймают. Они наверняка уже спохватились и начали разыскивать нас.
Но Эллис, словно парализованная, стояла на месте. Ее онемевшие от ужаса глаза говорили о том, что им вряд ли удастся дождаться от нее помощи.
— Ты что, Эллис? — обеспокоенно спросила Келли. — Ты не хочешь идти с нами? Ты боишься? Не бойся, пойдем же.
Она схватила девушку за рукав и потащила за собой.
Но та, упираясь, стала отчаянно мотать головой. Перл, который мгновение назад пришел в себя, растягивая слова, произнес:
— Келли, не трогай ее. Может быть, эта больница — единственное, что у нее сейчас есть. Не надо заставлять ее делать то, чего она сделать не может. Эллис, если ты должна оставаться, оставайся.
Он обессилено опустил голову. Эллис в порыве благодарности бросилась к нему и, обняв, поцеловала в щеку. Затем она прижалась к Келли, и та почувствовала, как по щеке Эллис катятся горячие слезы.
— Ну, хорошо, хорошо, Эллис, не расстраивайся, — торопливо произнесла Келли. — Оставайся здесь. Я скоро вернусь за тобой.
Эта трогательная сцена несколько затянулась. А потому Джейсон, опасливо оглянувшись, воскликнул:
— Да торопитесь же! Нам пора. Они сейчас включат свет, и мы окажемся у них в руках. Пошли.
Перл снова вскинул голову и воскликнул:
— Погодите, погодите! Одну минуту. Мне нужно знать, кто такой Макинтош. Почему мой брат умер?
— Перл, мы потом поговорим об этом, — обеспокоенно воскликнула Келли. — Идем, нам нельзя задерживаться. Джейсон прав.
В этот момент в нескольких метрах позади них в коридоре раздался шум шагов. Очевидно, за ними уже бежали санитары. Джейсон отпустил Перла, передав его Келли, а сам бросился на санитара, словно разъяренный зверь. Хрупкая Келли не смогла удержать разом навалившегося на нее Перла, и он упал. Джейсон все еще сдерживал натиск разъяренного санитара, и только по этой причине Перла и Келли не схватили тут же, на месте.
— О, боже мой. Перл! — завизжала она. — Поднимайся, скорей, хоть как-нибудь. Нам нужно уходить отсюда. Я не могу держать тебя. Идем.
Кое-как поднявшись, он одной рукой оперся на плечо Келли и вместе с ней поковылял по коридору. Перл и Келли успели свернуть за угол, но в этот момент девушка почувствовала, как тело Перла обмякло, и он с тихим стоном опустился на пол.
— Что случилось?
Он громко застонал, показывая на щиколотку.
— Я подвернул ногу. Черт побери, в самый ненужный момент. Так, наверное, всегда происходит.
Она потащила его за руку, пытаясь поднять с пола.
— Давай я помогу тебе. Ты сможешь идти?
Он удрученно покачал головой.
— Нет, я, наверное, не смогу.
Она подхватила его под руки.
— Давай, я помогу тебе. Нам нужно бежать. Иначе нас поймают. Поднимайся. Ты должен встать.
Перл дышал так тяжело, словно ему только что пришлось пробежать марафонскую дистанцию. На лбу его выступили крупные капли пота, руки дрожали.
— Нет, я не могу, — обреченно прошептал он. — Лучше иди одна. Спасайся. Если тебя поймают, то тебе придется очень плохо. Роллингс не простит того, что ты помогла мне сбежать. Давай же, у тебя совсем мало времени.
Он обессилено прислонился к стене. Некоторое время она растерянно оглядывалась по сторонам, а потом снова нагнулась к нему.
— Перл, миленький, ну постарайся же, я тебя очень прошу. У тебя все должно получиться. Ну, пересиль себя. Давай вместе, я помогу тебе.
Она снова попыталась приподнять его, однако все было бесполезно. Он махнул рукой.
— Нет, не надо. У тебя ничего не получится. Ты видишь, я сейчас вообще ни на что не способен. Беги! Тебе нужно скрыться. Если Роллингс поймает тебя, то он сделает с тобой то же самое, что с моим братом. Он убил моего брата, он убьет и тебя. Беги! Все, что ты можешь сейчас сделать — это обратиться к кому-нибудь за помощью. Может быть, тебе удастся позвонить.
Она удрученно покачала головой.
— Кто мне поверит, Перл? Я ведь уже один раз пыталась такое сделать. Я звонила Иден, просила, чтобы она приехала сюда вместе с Крузом Кастилио. Это совершенно бесполезный вариант. Нам никто не сможет помочь, кроме нас самих. Давай же, попробуй подняться еще раз. Я не уйду отсюда без тебя.
В этот момент в коридоре вспыхнул свет и раздался громкий сигнал тревоги.
— О, боже мой, — в ужасе прошептала Келли. — Не может быть. Так быстро. Что же делать?
Из последних сил она смогла помочь Перлу подняться. Он стоял, прислонившись к стене, тяжело дыша.
— Ты напрасно все это затеяла, Келли. Со мной у тебя ничего не получится. Беги одна. У тебя еще есть шанс спастись.
Она растерянно металась по коридору, стараясь найти какой-нибудь выход из положения.
— Перл, погоди, я сейчас что-нибудь придумаю, — бормотала она. — Должно же быть что-то.
Перл обессилено махнул рукой.
— Смотри, здесь какая-то дверь рядом.
Келли метнулась к двери и подергала за ручку. Дверь оказалась заперта.
— Что здесь, — озабоченно сказала она, — куда это ведет?
В этот момент из-за угла выскочила насмерть перепуганная Эллис. Она размахивала руками и что-то мычала. Келли резко обернулась и почувствовала, как кровь отливает у нее от лица.
— Что, доктор Роллингс? — упавшим голосом спросила она.
Эллис принялась трясти головой.
— О нет, этого не может быть.
Келли стала безнадежно дергать ручку двери, но затем, вдруг вспомнив, обернулась к Эллис.
— У тебя же где-то ключи от комнат. Дай я посмотрю, может быть, подойдет к этой двери.
Трясущимися от страха руками, Эллис достала из кармана халата всю связку ключей, которые Келли захватила в кабинете доктора Роллингса. Где-то вдалеке в коридоре был слышен его голос.
— Эллис! — кричал он. — Эллис!
Келли стала по очереди совать ключи из связки в дверной замок. Один из ключей, к счастью, подошел. Голос Роллингса слышался уже совсем близко.
— Эллис, — быстро сказала Келли, — иди, как-нибудь постарайся задержать его. Нам нужно совсем немного времени, чтобы спрятаться здесь.
Спустя несколько мгновений, Эллис уже исчезла за поворотом. Келли помогла Перлу пойти в комнату и заперла за собой дверь. Это оказалась маленькая комната для обслуживающего персонала. Па полках у стены аккуратными рядами были сложены бумажные простыни и салфетки, в углу стояли швабра и ведро с водой. Осторожно, чтобы не издать ни единого лишнего звука, Келли повернула в замке ключ и шепнула Перлу:
— Тихо, доктор Роллингс уже где-то здесь рядом. И действительно, в коридоре послышался его возмущенный голос.
— Эллис, а где твоя подруга Келли? И где этот беглец мистер Капник? Эллис, почему ты молчишь? Я уверен, что ты все знаешь.
Затаив дыхание, беглецы замерли за дверью. Только бы Эллис хватило мужества не выдать их. В глубине души Келли надеялась на подругу. Она знала, что Эллис, такая хрупкая и беззащитная с виду, в момент опасности не подведет. Может быть, она не сделает какого-то героического поступка, не решится на отважный шаг, но в одном Келли была уверена — Эллис не выдаст.

Джине недолго пришлось ждать. Спустя несколько минут дверь кабинета, в котором она сидела в унылом одиночестве, распахнулась, и на пороге вновь показался Кейт Тиммонс с сияющей улыбкой на лице.
— Вуаля, — сказал он, делая руками театральный жест. — Миссис Кэпвелл, разрешите вам представить вашего адвоката.
Джина удивленно повернулась к двери.
— И кто же это? — скептически спросила она. — Неужели ты за три минуты успел разыскать Мэйсона?
— Нет, — рассмеялся окружной прокурор, — думаю, что Мэйсона удалось бы разыскать только одному господу богу или его земному противнику дьяволу. Я, по-моему, не принадлежу ни к одному из указанных персонажей, а потому я решил прибегнуть к услугам другого адвоката. Но уверяю тебя, эта кандидатура тебя вполне устроит.
Он сделал шаг в сторону, и пригласил в кабинет Джулию. Увидев ее, Джина даже подскочила на стуле.
— Джулия? Этого не может быть. Ты что, теперь работаешь в ведомстве окружного прокурора?
Та вошла в кабинет, Вызывающе закинув голову, и проигнорировала вопрос Джины. Вместо нее ответил Кейт Тиммонс.
— Мисс независимый адвокат решила немного помочь государству и выступить на его стороне.
На лице Джины появилась удовлетворенная улыбка.
— Так что, я не должна платить ни копейки? — радостно спросила она. — Это вообще не будет ничего мне стоить?
Джулия стояла посреди комнаты, надменно сложив руки на груди.
— На то я и государственный защитник, — хмуро бросила она.
Джина развела руки и патетически воскликнула:
— Боже, до чего же я люблю эту страну! Здесь все-таки, оказывается, есть такие приятные вещи, о которых даже не подозреваешь. Вот, например, государственный защитник. Подумать только, а я-то думала, придется выложить какой-нибудь акуле все свои денежки.
Джулия недовольно поморщилась.
— Одну минуточку, — сказала она. — Джина, я бы порекомендовала тебе умерить пока что свои восторги.
Миссис Кэпвелл недоуменно посмотрела на своего адвоката.
— А в чем дело? Или ты отказываешься защищать меня?
Джулия решительно направилась к столу, возле которого стоял окружной прокурор. Он вертел в руках пакет с печеньем от миссис Кэпвелл. Точнее, упаковку от печенья, поскольку содержимое пакета уже перекочевало в другой мешок, и было снабжено пластиковой биркой. Судебный исполнитель Слейтер сейчас был занят тем, что относил эти важные вещественные доказательства судебным экспертам. Джулия осторожно двумя пальцами взяла упаковку, на которой было изображено радостно улыбающееся лицо владелицы пекарни, и брезгливо понюхала его. Джина недоуменно отступила в сторону.
— Что все это означает?
Джулия с отвращением вернула пакет окружному прокурору и с милой улыбкой сообщила:
— Поначалу я должна ознакомиться со всей информацией, касающейся этого дела. Нужно почитать твои показания. Я так думаю, что ты наверняка где-то наврала. Если это так, то мне будет очень трудно тебя защищать.
Джина возмущенно вскинула руки.
— Да ты что, Джулия! Ты пытаешься издеваться надо мной, что ли? Я сказала чистую правду и всегда говорю чистую правду, сколь бы дорогой она для меня ни была.
Джулия скептически улыбнулась.
— То, что ты только что сказала, весьма мало похоже на правду, — констатировала она. — Ты бы лучше подумала о своей пекарне и о том, что ты там лепишь и из каких продуктов.
Окружной прокурор укоризненно покачал головой.
— Джулия, что ты говоришь? Мы должны всецело заботиться о малом бизнесе. Именно он является основой экономики в Соединенных Штатах. Что б мы делали, если б не такие предприимчивые люди, как Джина Кэпвелл? Нельзя также забывать, что именно на их благополучии держится порядок, стабильность и процветание. Средний класс — вот опора нашего общества, — с пафосом заключил он.
Джина благодарно взглянула на окружного прокурора.
— Да, да, он говорит чистую правду.
Тиммонс вдохновенно продолжил:
— Джулия, где же твой праведный гнев по поводу несправедливых обвинений, обрушившихся на маленького, ни в чем не виновного человека, по поводу справедливости, которая должна торжествовать всегда и везде? Я думал, что ты, как адвокат, должна выступать на стороне побитой собаки.
Это сравнение несколько покоробило Джину, но в собственных интересах она решила промолчать. Что касается Джулии, то она мрачно усмехнулась и махнула рукой.
— Кейт, давай оставим в покое бедных животных.
Но Тиммонс все еще не унимался. Он решил до конца продемонстрировать перед Джиной свое служебное рвение, что, впрочем, совершенно противоречило его служебным обязанностям, как государственного обвинителя.
— Кстати говоря, Джулия, своим адвокатским красноречием ты можешь исправить тяжелое положение одинокой женщины, которая вынуждена самостоятельно пробиваться в этой жизни.
— Одинокой, работающей женщины! Матери-одиночки! — с жаром добавила Джина, размахивая руками. — Точно, окружной прокурор прав, я уже об этом думала. Джулия, вы же с Крузом друзья, уговори его взять со мной в суд Брэндона. Ты представляешь, как это подействует на присяжных и судью? Они должны совершенно четко понять, что я невинная жертва, ставшая таковой лишь по воле случая. Сердца у них сразу же смягчатся, и они вынесут мне оправдательный приговор. Представляешь, как здорово? Мы обязательно должны сделать это.
Джулия едва не рассмеялась.
— Да, представляю себе, — иронически сказала она. — Материнство и яблочный пирог против Соединенных Штатов. О, извините, против Министерства здравоохранения. Это не совсем одно и то же. Интересно, что же перевесит на чаше весов правосудия? Хотя, впрочем, ответ и без того очевиден. Джина, может быть, ты успела еще что-нибудь придумать? Я вижу, в предприимчивости тебе не откажешь. Ты не зря занимаешься малым бизнесом. Ну, давай, выкладывай, я ведь твой защитник, я должна знать все, что у тебя на уме.
Джина изобразила саму скромность.
— Я решила всецело отдаться на милость семьи, — потупив глазки, сказала она. — Что он может мне сделать? Особенно если учесть, что все мои деньги сейчас находятся в руках у кого-то другого. Он должен принять во внимание, что моих собственных сбережений едва ли хватит на покупку одного костюма. Я ведь сугубо деловая женщина и, в сущности, не владею никакими свободными средствами.
Джулия ядовито улыбнулась.
— Я думаю, что нам стоит сейчас оставить вопрос о денежном ущербе.
Джина пожала плечами.
— Я не понимаю, почему. Ведь для меня это самое главное. Если я не смогу рассчитаться по искам, предъявленным в суд на мое имя, то меня попытаются засудить и посадить в тюрьму. Самое главное для нас с тобой — добиться снижения или полной отмены денежной компенсации.
Джулия не без удовольствия отрицательно покачала головой.
— Нет, дорогая Джина, вопросы денежной компенсации не входят в круг дел, на которых я специализируюсь.
Джина непонимающе смотрела на нее.
— Как, а разве юристу не все равно, какими делами заниматься?
У Джулии был такой победоносный вид, словно она уже присутствовала на процессе, который вынес обвинительный приговор Джине Кэпвелл.
— Возможно, некоторым юристам и все равно, какими делами заниматься, но у меня узкая специализация. Я работаю только с уголовными делами.
Джина оцепенело, посмотрела на Джулию, а затем перевела полный недоумения взгляд на окружного прокурора.
— Кейт, — вопросительно протянула она, — что все это означает?
Тиммонс постарался замять этот неприятный разговор.
— Я думаю, что Джулия поможет тебе с бумагами о банкротстве, — поспешно сказал он. — Ведь так, Джулия, дорогая?
Эти слова доставили Джулии такое неудовольствие, что она резко обернулась и пронзила окружного прокурора полным ненависти и презрения взглядом. Это, впрочем, ничуть не смутило Тиммонса, который едва удержался от желания удовлетворенно потереть руки. Пряча улыбку, он опустил голову и сделал вид, что занят разглядыванием каких-то бумаг на столе Слейтера.
— Ладно, — медленно проговорила Джулия, — мы поговорим обо всех тонкостях этого дела попозже, если ты не возражаешь. А сейчас мне хотелось бы перемолвиться с Кейтом несколькими словами. Но наедине, если ты не возражаешь.
Джина безразлично пожала плечами.
— Ну, конечно. Можете разговаривать о чем угодно и сколько угодно. Меня сейчас интересует только один вопрос — мой процесс будут показывать по телевидению?
Тиммонс шумно вздохнул.
— А как бы ты хотела, Джина? Тебе сейчас очень нужна публичная огласка? Или достаточно того, что появилось во всех газетах штата?
Джина развела руками.
— Ну, разумеется, мне ни к чему эта шумиха, хотя, возможно, кто-то другой посчитал бы это дополнительной рекламой. Но мне такой рекламы не нужно.
Ничего не ответив, окружной прокурор так выразительно посмотрел на Джину, что она поняла все без слов.
— О нет, — простонала она. — Неужели нельзя избавиться от этих телевизионщиков? Ну, зачем, зачем им это нужно? Почему они обязательно хотят вытащить из суда каждое дело, а потом облить всех грязью? Ты же не представляешь, Кейт, что со мной будет. Они изобразят меня отравительницей, мелким жуликом и что мне тогда останется? Оправдываться опять же через те же самые газеты и то же самое телевидение? Но ведь у зрителя будет готов уже прочный образ, который обязательно вобьют ему в голову эти журналюги, а я потом должна буду соскребать с себя помои.
Тиммонс неумолимо покачал головой.
— Боюсь, что здесь, Джина, я тебе ничем не смогу помочь. В этом деле ты остаешься один на один с прессой. Я никак не могу запретить им делать их дело. Может быть, если б это касалось какого-нибудь исключительно важного и крупного иска, то ссылаясь на важность, можно было бы добиться проведения закрытого заседания. Однако боюсь, что тебе, Джина, нужно сейчас, с самого начала приготовиться к тому, что процесс будет публичным и гласным. Тебе нужно свыкнуться с мыслью о том, что после начала процесса в каждом номере газеты, в каждом выпуске телевизионных и радионовостей будет полоскаться твое имя. Они вытащат на свет божий все, что только смогут узнать о тебе. В ход пойдет все: и подробности вашего развода с СиСи Кэпвеллом, и интимные детали из вашей совместной жизни, и твое веселое бурное прошлое, и твои нынешние делишки в свободное от работы в пекарне время. Никто из них не остановится перед тем, чтобы ткнуть ногой бедное издыхающее животное.
На этот раз Джина не выдержала.
— Это ты меня называешь издыхающим животным? — возмущенно воскликнула она. — Я не собираюсь позволять каким-то щелкоперам затаптывать в грязь мое достоинство. Я им еще покажу.
Джулия нетерпеливо повернулась к Джине.
— Может, ты, наконец, оставишь нас вдвоем? Я же тебе уже сказала, мне нужно поговорить с Кейтом наедине
Джина недовольно фыркнула и стремительно выскочила из кабинета. При этом у нее был такой вид, словно здесь ей нанесли глубочайшее оскорбление.
Подождав пока за ней закроется дверь, Джулия сказала:
— Ну, ладно, Кейт, допустим, я буду заниматься этим делом. Но, судя по ее поведению, ты ей уже что-то наобещал. Ну, давай, сознавайся. Что ты ей сказал?
Тиммонс с горячностью воскликнул:
— Да ничего я ей не говорил. Ничего не обещал, кроме процесса. Только процесс. И все. Да и вообще, что с тобой, Джулия? Ты боишься, что твои высокие идеалы пострадают от соприкосновения с нашей окостеневшей и замшелой правовой системой? Или тебе просто противно заниматься такими мелкими делишками? Да, наверное, я требую от тебя слишком многого. Трудно после громкой шумной славы, заработанной на процессе Дэвида Лорана переходить к таким, вроде бы незаметным делам, которые, тем не менее, требуют не меньшей тщательности и аккуратности.
Джулия горделиво выпятила грудь.
— Знаешь что, господин окружной прокурор, — с демонстративным высокомерием заявила она. — Этот процесс станет началом конца твоей карьеры. За каждое подобное дело я буду сжимать кольцо вокруг тебя и всей твоей несведущей шайки, которую ты называешь твоими помощниками. Ты еще мечтать будешь о том, чтобы я вернулась на свое место, чтобы я стала настоящим защитником, а не каким-то там государственным.
Тиммонс рассмеялся, опускаясь в кресло.
— Я знаю, почему ты так говоришь, Джулия, — заметил он. — Ты просто ненавидишь мужчин. Ведь это так, правда?
Джулия театрально вскинула руки.
— О чем ты говоришь, Кейт? О каких мужчинах ты ведешь речь? Где они? Покажи мне хоть одного вокруг. Они все куда-то исчезли, провалились сквозь землю, испарились. Нет их, нет, понимаешь? И никто — к тебе это относится еще в большей степени — не сможет убедить меня в том, что где-то здесь, рядом со мной по земле ходят мужчины. Я их в упор не вижу.
Судя по внешнему виду окружного прокурора, столь резкое заявление ничуть не испугало, не ошеломило и даже не удивило его. Он совершенно равнодушно перенес эту гневную филиппику и, рассеянно вертя в руке пустой пакет из-под печенья от миссис Кэпвелл, заявил:
— Я бы предпочел увидеть тебя за закрытой дверью. Думаю, что так было бы лучше для всех. В первую очередь, для тебя самой.

Голос доктора Роллингса затих где-то дальше по коридору. Очевидно, он потащил Эллис к себе в кабинет, чтобы там узнать у нее, куда подевались беглецы — Келли и Перл. А они тем временем, стараясь не издать ни звука, сидели в подсобном помещении, ожидая, пока уляжется шум. Сигнал тревоги по-прежнему разносился по всем коридорам. Это неприятное зудение вызывало у Келли такое отвращение, что она едва сдерживала себя. Чтобы хоть немного отвлечься, она стала стаскивать с ноги Перла ботинок.
— Что ты делаешь? — удивленно прошептал он. — Не надо, мне же больно.
Она упрямо мотнула головой.
— Нет, надо посмотреть. Может быть, у тебя там что-то серьезное?
Следом за ботинком она стащила носок и стала разглядывать чуть посиневшую и опухшую лодыжку. Осторожно притронувшись пальцами к распухшему месту, она спросила:
— Здесь больно?
Перл поморщился.
— Да, очень неприятно.
Она озабоченно разглядывала ногу.
— Но, знаешь, Перл, насколько мне известно, перелом выглядит не так. Это похоже на вывих. Вот видишь, здесь опухоль...
Надрывный вой сирены внезапно стих. В коридоре воцарилась полная тишина. Перл настороженно прислушался. Спустя несколько мгновений в коридоре снова послышался голос доктора Роллингса.
— Эллис, перестань хныкать, — раздраженно восклицал он, — идем со мной. Ты должна показать, где прячутся Келли и Леонард Капник.
Беглецы явственно расслышали громкий плач Эллис, который гулким эхом разносился по коридорам.
— Да прекрати же, — завизжал доктор Роллингс, — прошло уже столько времени, а ты все плачешь и плачешь. Ты напрасно надеешься ввести меня в заблуждение своим ревом. Я знаю, что когда нужно, у тебя сразу же прорезается голосок. Ах ты, мерзавка.
Келли со страхом подобралась к двери, чтобы получше расслышать, что происходит в коридоре.
— Сестра, — громко распорядился главный врач клиники, — проводите Эллис к себе. Распорядитесь, чтобы все оставались в своих палатах до тех пор, пока мы не найдем Келли и мистера Капника.
Перл сокрушенно покачал головой и прислонился к дверному косяку.
— Черт побери, — прошептал он. — Это я виноват. Не надо было вам всего этого делать. Я бы и сам как-нибудь выкрутился. Я уже не впервые попадаю в такие ситуации. Вы не должны были рисковать собой. Я представляю, какое теперь наказание ожидает эту бедную девочку. Она и так почти не разговаривает, а теперь, после такого потрясения наверняка замкнется в себе.
Но Келли отрицательно мотнула головой.
— Нет, Перл, ты плохо знаешь Эллис. Она выкрутится, она обязательно выкрутится. На самом деле она очень хороший и верный товарищ. Ты не обращай внимание на то, что она такая испуганная и хрупкая с виду. Она нас не подведет. И доктор Роллингс ничего не сможет сделать.
Перл прикрыл глаза рукой и громко простонал.
— Что с тобой? Что? — обеспокоенно спросила Келли, заглядывая ему в лицо. — Тебе плохо? Ты не потеряешь сознание? Что они тебе дали?
Он убрал руку и с трудом открыл плотно сжатые веки.
— Келли, ты не должна беспокоиться за меня. Это обыкновенный наркотик. Со мной скоро все будет в порядке. Сейчас ты должна подумать о себе. Ты просто изумительная девушка.
Он сделал попытку улыбнуться, однако это ему удалось не слишком хорошо. Келли внезапно приложила палец к губам, услышав за дверью громкие шаги. Возле беглецов по коридору прошли несколько санитаров. Они шумно переговаривались между собой, выражая свое недоумение по поводу того, что эти беглецы словно сквозь землю провалились. Когда шум за дверью утих, Келли тяжело вздохнула.
— Мне так страшно, Перл, — едва слышно промолвила она. — Если бы ты знал, как я боюсь этого доктора Роллингса.
Перл покачал головой.
— Если бы не ты, Келли, то через пару минут я бы уже остался без мозгов. Только тебе я обязан своим спасением.
Он взял ее руку в свою ладонь и проникновенно прошептал:
— Спасибо. Огромное тебе спасибо.

Джулия наклонилась над столом, за которым сидел окружной прокурор, и с ядовитой улыбкой на устах сказала:
— А ты действительно штучка. Ты знаешь об этом?
Тиммонс вяло отмахнулся.
— Джулия, прекрати. Лучше подумай о себе. Тебе сейчас предстоит много трудной и кропотливой работы. Лучше приготовься к ней как следует.
Но она не отставала от него.
— А ты, наверное, ждешь, что я сдамся, — ехидно сказала Джулия. — Думаешь, что я так же, как и все остальные, покорюсь тебе. Тебе бы, наверняка, хотелось бы увидеть, как я униженно прошу тебя о пощаде.
Тиммонс скривился.
— Ну, что ты такое болтаешь... Я уже не раз в жизни встречал похожих на тебя женщин.
Джулия притворно удивилась.
— Неужели?!! И, наверняка, все они бросались тебе в ноги, умоляя о великодушии и снисхождении. Или нет... Они, как разозленные тигрицы, бросались на дверь и скребли ее когтями...
Тиммонс весело вскинул голову.
— Вот-вот. Именно так. У тебя богатая фантазия, Джулия. Это поможет в твоей деятельности государственного защитника.
Джулия состроила брезгливую мину.
— И не подумаю.
Тиммонс, демонстрируя правила весьма приличного тона, откинулся назад на спинку стула и взгромоздил ноги на угол стола.
— Ну, так что же мешает тебе, Джулия, работать в ведомстве окружного прокурора? Неужели тебе не нравится атмосфера здесь? Или ты не хочешь выступать на стороне общества?
Джулия смерила его презрительным взглядом.
— Я не хочу принимать подобного предложения от такого слизняка, как ты. Мне это просто противно. Даже если бы ты остался последним мужчиной на Земле, я бы умерла от воздержания...
Тиммонс от удовольствия даже потер руки.
— Джулия, ты прекрасно угадала мои намерения. Что же, давай перейдем к непристойностям, меня это так заводит.
Обмен ударами продолжался.
— Такие люди, как ты, Тиммонс, вызывают во мне глубокую ненависть по отношению к адвокатам, — выпалила Джулия. — Именно ты олицетворяешь самую худшую и отвратительную их часть!
Тиммонс изобразил на лице показное любопытство.
— Вот как? Это похоже на исповедь. Джулия, неужели ты хочешь рассказать мне все свои тайны?
С широкой улыбкой на лице Джулия поинтересовалась:
— А тебе, наверное, хотелось бы узнать все, что у меня на душе, проникнуть во все самые отдаленные ее уголки?
Тиммонс уверенно кивнул.
— Ага, ты себе не представляешь, до чего любопытно проникнуть в душу адвоката!
— Что ж, если ты хочешь, я могу рассказать тебе самую большую свою тайну... — заговорщицки понизив голос, сказала Джулия. — Только поклянись, что никому об этом не расскажешь. Клянешься?
Окружной прокурор торжественно приложил руку к груди.
— Клянусь. Клянусь своей мамочкой, что никогда не выдам страшную тайну адвоката Джулии Уэйнрайт.
Она рассмеялась.
— Ну, так вот, самое мое большое желание состоит в том, чтобы все вокруг сгорело дотла, к чертовой матери! — не стесняясь в выражениях, воскликнула Джулия. — И чтобы мы все остались без работы!..
Тиммонс непонимающе переспросил:
— Кто это «мы»?
Джулия укоризненно покачала головой.
— Ай, ай, ай... Как у нас трудно с догадливостью! Ты же сам только что сказал об адвокатах. Вот и я тебе говорю о том, что мечтаю, чтобы адвокаты в этой стране остались без работы.
Тиммонс почесал подбородок.
— Хм... Ну, и что бы было в результате?
Джулия едко улыбнулась.
— В результате... ты бы пошел по миру с протянутой рукой! Думаю, что это было бы весьма забавное зрелище.
Окружной прокурор откинул голову и, внимательно посмотрев на Джулию, кисло сказал:
— Ты, что, думаешь, что ты мне нравишься?
Не скрывая своего отвращения, Джулия воскликнула:
— Отнюдь нет! Как я могу сметь надеяться на такое? А вот что нравится тебе, я вижу, вижу насквозь! Ты же загнал меня в угол. Вот что тебе по-настоящему нравится! Не правда ли?
Тиммонс почувствовал, что словесную перепалку на таком уровне он проигрывает. Красноречие Джулии ничуть не уступало его собственному красноречию. А поскольку она была разгневана и возбуждена, то незачем было даже пробовать тягаться с ней.
Каждое слово в устах умной и проницательной женщины, находящейся к тому же в таком взвинченном состоянии — это смертоносный снаряд, увернуться от которого у окружного прокурора не было ни сил, ни возможности.
Несмотря на его хитрость и изворотливость, его способности были все-таки ограничены. Именно в таких вот случаях он и прибегал к разного рода запрещенным или не слишком этичным приемам. Почувствовав, что терпит сокрушительное поражение, Тиммонс перешел к разговору на ином уровне.
— Джулия, ты ошиблась, — с откровенной холодностью в голосе сказал он. — Мне нравится, отнюдь не это.
Джулия с любопытством наклонилась над столом.
— Неужели ты хочешь рассказать мне свои тайны? — игриво воскликнула она. — Чувствую, что меня ожидает сенсация! Окружной прокурор намерен открыть душу независимому адвокату!.. Представляешь, какой леденящий душу заголовок мог бы появиться в одной из наших газет? «Что нравится окружному прокурору Кейту Тиммонсу?» Чувствую, что журналист, который напечатал бы подобную статеечку, немедленно получил бы приглашение в «Вашингтон Пост» или «Нью-Йорк Таймс». Ведь никто на свете не может похвастаться тем, что знает твои тайны. Ну, Кейт, расскажи, что ты любишь?
Тиммонс выдержал эффектную театральную паузу, затем припечатал Джулию к стене.
— Мне очень нравится убирать с дороги пьяных водителей! — жестко сказал он.
Язвительная улыбка мгновенно улетучилась с лица Джулии. Она выпрямилась, как гвоздь, и демонстративно отвернулась.
Перевес в схватке мгновенно оказался на стороне окружного прокурора. Пользуясь завидной форой, он продолжил:
— А ведь если бы мой племянник, четырехлетний мальчишка ростом не выше бампера, попал под колеса автомашины, которую вела пьяный адвокат Джулия Уэйнрайт, шансов на выживание у него сталось бы меньше, чем у какого-нибудь сумчатого медведя, проживающего в глухих лесах Тасмании. Интересно, в таком случае ты стала бы жаловаться его матери в том, что я обвиняю тебя?
Тиммонс встал со стула и начал расхаживать по кабинету. Джулия чувствовала себя так подавленно, что едва нашлась что сказать:
— Я не оправдываю себя, — еле слышно проговорила она. — Но хочу тебе напомнить, что я никого не сбила.
Тиммонс громко рассмеялся.
— Только по Божьей милости! Можешь считать, что тебе крупно повезло! Другие, оказавшись в подобной ситуации, расстаются с жизнями, или, что еще хуже, лишают жизни других.
Джулия униженно опустила голову. Несмотря на злобный тон окружного прокурора и его явную неприязнь к ней, в общем, он был прав. Она не должна была так безрассудно поступать вчера вечером!
Это было против правил Джулии. Но вчера на нее накатила такая глубокая тоска и полное безразличие к жизни. Именно этим и объяснялась та невероятная цепочка глупостей, которые она совершила.
Вот почему она не находила сейчас слов, чтобы возразить окружному прокурору. А он, чувствуя свое несомненное превосходство, продолжал бросать ей в лицо гневные слова:
— Я ненавижу таких адвокатов, как ты! Меня просто тошнит от них!
Тиммонс занял место в углу возле американского флага, и театрально размахивая рукой, стал патетически восклицать:
— Для таких гнусных типов закон, порядок, справедливость, правосудие всего лишь игра. Они вынуждены играть по правилам, а выходить за рамки закона значит для них получать дополнительный импульс, они только возбуждаются от того, что отступают в сторону. Они считают себя выше остальных. Они считают себя высшими существами. Такие, как ты и Кастилио, позволяют себе не замечать многих мелочей — вроде езды в нетрезвом виде или того, что ты собиралась сделать с Марком Маккормиком...
Джулия почувствовала, как руки у нее начинают дрожать.
— А кто тебе сказал про Марка Маккормика? — нерешительно спросила она.
Тиммонс победоносно улыбнулся.
— Я же не болванчик, малышка. Если ты думаешь, что никто вокруг не замечает того, что ты вытворяешь, это большая ошибка. Тем более, ошибкой с твоей стороны было бы недооценивать меня. Но не надо считать себя выше других!
— Трепло! — гневно бросила Джулия. — Да, я действительно иногда совершаю ошибки, но я не считаю, что это одна из них. Я не настолько самонадеянна, однако не могу не чувствовать своего превосходства над тобой. Сначала ты сделал из меня добычу, потом ты меня унизил... Вот это, по твоим словам, закон и порядок, господин окружной прокурор? Сексуальное поражение ничто по сравнению с этим!
Окружной прокурор подошел к Джулии и внимательным недвусмысленным взглядом окинул ее фигуру с ног до головы. Потом он демонстративно потянул носом воздух, словно оценивая аромат духов, которые использовала Джулия. На лице его появилось выражение явного неудовольствия.
— Нет, — со значением протянул он. — Тут ты ошибаешься. Насчет сексуального поражения ты пытаешься льстить себе!
Джулия порывисто шагнула в сторону.
— Знаешь, Тиммонс, если вытряхнуть твои мозги и напялить на голову мешок с прорезями, ты бы стал умнее. Хотя, как знать... Как знать... Все может быть...
Она вышла из комнаты, демонстративно хлопнув дверью. Тиммонс проводил ее взглядом и рассмеялся. В этот раз он очень понравился себе. Разговор, действительно закончился очень эффектной тирадой относительно закона и порядка. Даже такой красноречивый адвокат, как Джулия Уэйнрайт, ничего не смогла возразить.

На радиостанции появляется Джейн, она готова сменить за микрофоном Тэда, смена которого подходит к концу. Тэд интересуется у нее, будет ли она вести дневной эфир, а Джейн в свою очередь спрашивает у Тэда, куда он так торопится? Ответ на свой вопрос дает сама Джейн, она уверена, что Тэд спешит на свидание с Роксаной. Джейн считает поклонницу Тэда сумасшедшей, на что Тэд, замечает, что Джейн сама любит командовать. Джейн спрашивает, что же теперь будет с Хейли. Тэд дает ей понять, что не собирается прощать Хейли ее ложь. Он не считает себя виноватым в сложившейся ситуации. Тэд говорит, что не желает Хейли пережить такую ситуацию, в которую попал он. Высказавшись, он покидает студию, оставив Джейн наедине с микрофоном.

Келли услышала какой-то шум в коридоре и обеспокоенно приложила ухо к двери.
Мимо комнаты для подсобного персонала, шумно обмениваясь мнениями по поводу событий, происшедших в больнице, прошло несколько санитаров и медсестер.
— Очевидно, они направляются на ежедневное собрание персонала, — шепнул Перл. — Судя по всему, уже около двух часов. Сколько же мы просидели здесь с тобой, Келли?
Девушка все еще прислушивалась к затихающему в коридоре шуму, затем повернулась к Перлу и, пожав плечами, ответила:
— Не знаю. Наверное, минут сорок...
Перл растирал рукой вывихнутую лодыжку.
— Да, перспектива у нас не из приятных. Сколько еще здесь сидеть? Неизвестно.
Келли сокрушенно покачала головой.
— Где же Эллис? Мы ведь договаривались, что она вернется сюда. Доктор Роллингс, наверное, запер ее в палате. Так же, как и всех остальных больных.
— Но ведь она не одна, — сказал Перл. — С ней должен быть Оуэн.
Келли тяжело вздохнула.
— Если он только догадается прийти ей на помощь. Он сейчас тоже, наверняка, находится в своей палате. Доктор Роллингс всех запугал.
Перл погладил Келли по руке.
— Тебе не нужно здесь находиться со мной. Иди одна. Я как-нибудь справлюсь.
Она махнула рукой.
— Даже и не говори об этом.
Перл придвинулся к ней поближе.
— Да, нет. Я говорю совершенно серьезно. Ступай, тебе здесь абсолютно нечего делать. Ты вряд ли сможешь чем-то помочь мне.
Келли решительно мотнула головой.
— Никаких возражений. Я буду вместе с тобой. Можешь даже не пытаться отправить меня отсюда.
Перл с сожалением посмотрел на вывихнутую ногу.
— Келли, ты, наверное, просто жалеешь меня. Не надо так пугаться. Даже если тебя не будет рядом, я все равно выберусь из этой больницы...
Девушка мрачно усмехнулась.
— Интересно — как? Поскачешь на одной ноге?
— Да, — упрямо повторил он. — Если понадобится, поскачу. Если не смогу даже этого, то буду ползти, но выберусь отсюда. Им уже ничего не удастся со мной сделать! Я скорее покончу с собой, чем попаду в руки Роллингса!
Келли ласково погладила Перла по руке.
— Перл, прошу тебя, не надо думать об этом. Мы обязательно выберемся отсюда вместе. Эллис должна что-нибудь придумать. Я очень надеюсь на нее. Она очень смелая и сообразительная девушка. Если ей удастся покинуть палату, она обязательно придет нам на помощь. Я думаю, что нам стоит немного подождать. Тем более что ты так устал...
Перл вытер со лба капельки проступившего пота.
— Возможно, ты права. Наверное, надо подождать.
Несколько мгновений он сидел с закрытыми глазами, прислонившись спиной к стенке.
Келли напряженно прислушивалась к происходившему за дверью, но, к счастью, в коридоре было тихо.
Она сидела рядом с Перлом, обхватив руками колени.
Наконец, Перл открыл глаза, и устало произнес:
— Тебе, наверное, было очень трудно расставаться с Эллис? Да, малыш? За время, проведенное в клинике, вы стали очень близки.
Келли утвердительно кивнула.
— Когда мы выберемся отсюда, я вернусь за ней и заберу ее из этой проклятой больницы. Обязательно.
В ее голосе было столько решительности и уверенности, что Перл почувствовал глубокое уважение к этой хрупкой и очень ранимой девушке.
— Конечно, у тебя все получится, — тепло сказал он. — Я восхищаюсь. Они ведь так и не справились с тобой. Им так ничего и не удалось сделать.
Келли всхлипнула и опустила голову.
— Нет, почти справились.
Перл отрицательно покачал головой.
— Нет.
Келли едва слышно прошептала:
— Да. Я вынуждена признать это.
Перл успокаивающе погладил ее по щеке.
— Если ты так настаиваешь, то я хотел бы только уточнить: не до конца.
Девушка вскинула голову и преданно посмотрела на него.
— Если это так, то только благодаря тебе, Перл. Ты даже не представляешь себе, как много ты для меня сделал. Тебе может показаться, что я преувеличиваю. Однако поверь мне... Никто не помог мне здесь так, как ты. То есть мне вообще никто не помог и лишь после того, как тебя привезли сюда, я начала понемногу оживать. Еще месяц назад я с трудом вспоминала, в какую комнату мне нужно идти. А ты пришел и спас меня. Своим спасением я обязана тебе. Я ничего не помнила, не помнила, кто я, что со мной случилось, почему я оказалась здесь... Я только знала, что со мной произошло что-то ужасное. Мне с трудом удавалось вспомнить своих родителей, семью, дом. А потом ты научил меня, что нужно делать, чтобы не принимать эти ужасные таблетки. У меня словно все прояснилось в голове. Теперь я чувствую себя почти здоровой.
— Почти?
Келли немного замялась.
— Да, я еще не совсем пришла в себя. Я не помню многое, что со мной случилось до того, как я попала в эту клинику. Меня гнетет такое тяжелое чувство, будто я совершила какую-то ужасную ошибку или, может быть, что-то еще хуже. Что было там, в этом отеле?..
Перл ободряюще погладил ее по руке.
— Я думаю, что у тебя все будет в порядке. Тебе удастся вспомнить все, что происходило с тобой. Ты вернешься к нормальной жизни. У тебя обязательно получится, я уверен в этом. Глядя на то, как быстро ты возвращаешься к жизни, никаких сомнений на этот счет быть не может.
Келли с благодарностью посмотрела на Перла.
— Да, Перл, я тоже чувствую, что у меня все будет хорошо. С каждым днем мне становится все лучше и лучше. И этим я обязана только тебе.
Он беспечно махнул рукой.
— Да, брось ты, Келли... Всем, что происходит с человеком, он обязан только самому себе. Вряд ли ты смогла бы снова вернуться в нормальный мир, если бы не верила в собственные силы.
Келли вытерла слезы в уголках глаз.
— Да, возможно, ты прав, Перл. Однако в жизни у каждого человека случаются такие моменты, когда он остается совсем один и ему совершенно некому помочь. Так было и со мной. Меня заперли в этой ужасной клинике среди таких же несчастных, как я. Разве мы могли бы помочь друг другу, опереться друг на друга, если бы не ты? Мы не были уверены в своих силах. А ты сделал так, что мы смогли очнуться. Только благодаря тебе и я, и Эллис, и Оуэн стали ощущать себя совершенно по-другому. Я их очень люблю и Эллис, и Оуэна, и того парня из семьсот второй комнаты...
Перл бросил на Келли вопросительный взгляд.
— Кстати, а как его зовут?
— Джейсон, — ответила она. — Правда, я не успела узнать его фамилию. Сам понимаешь, нам было не до того. Мы хотели помочь тебе.
— Ясно, — кивнул Перл.
— Так вот, — продолжила Келли, — они все очень хорошие люди. Несмотря на то, что здесь всем очень тяжело, они добрые и бескорыстные...
Перл задумчиво повторил:
— Добрые и бескорыстные... Наверное, впервые в жизни я встретил добрых и бескорыстных людей и смешно сказать, где это произошло. В психиатрической клинике... Почему-то основная масса людей, которые мне встречались там, на свободе... не были такими...
Он сознательно употребил это слово, потому что пребывание в клинике доктора Роллингса на самом деле было хуже, чем тюремное заключение. Там хоть людей насильно не пичкали сильнодействующими лекарствами в лошадиных дозах и не пытались вышибать мозги током за любое нарушение режима.
— Эти люди, — продолжал он, — совершенно не отдают себе отчет в том, что можно делать что-то без расчета на немедленное извлечение выгоды. Они даже понятия не имеют о том, что такое бескорыстие.
Келли откинула назад рассыпавшиеся по плечам волосы.
— Да, и я поняла, как много это значит. Когда люди готовы просто так помогать друг другу. И первым этот пример показал ты. Спасибо тебе и всем остальным. Я многим тебе обязана. Ты первым продемонстрировал мне, что значит быть неравнодушным, что такое доброта и щедрость. Тебе было не все равно, что происходит вокруг, и ты сделал все, что в твоих силах, чтобы изменить это.
Келли стала подниматься с пола.
— Но где же Эллис?
Перл удержал девушку за руку. Пристально глядя в прозрачно-голубые глаза Келли, он проникновенно сказал:
— Да, мне действительно не все равно. Спасибо тебе...
Его лицо при этом было так близко, что Келли едва удержалась от внезапно охватившего се желания прижаться к нему и целовать, целовать, целовать...
Келли уже знала, что глубокая привязанность к этому человеку стала для нее уже чем-то большим, нежели простая благодарность за оказанную помощь.
Келли было очень хорошо, когда Перл находился рядом. Он внушал ей какое-то глубокое доверие. При нем она не боялась быть слабой, не стеснялась собственных слез. Она знала, что он всегда поймет ее и поддержит в любую минуту.
Но им предстояло еще пройти через очень многие испытания, прежде чем они могли бы забыть о том, что их разделяло и стать по-настоящему близкими людьми.

СиСи задумчиво сидел над листком бумаги за столиком на террасе.
Он составлял список тех, кому требовалось выслать приглашения на свадьбу. Количество фамилий в списке увеличивалось с каждой минутой. Нельзя было забыть никого.
В основном в списке фигурировали известные в Санта-Барбаре люди: бизнесмены, политики, они же друзья СиСи и Софии.
СиСи вписал было фамилию брата, однако, затем, немного подумав, вычеркнул Гранта из списка.
Из гостиной донесся звонок.
— Роза, открой дверь! — крикнул СиСи. Однако служанка не отзывалась. Очевидно, она была где-то в саду.
СиСи неохотно поднялся из-за стола и, услышав еще один звонок, крикнул:
— Сейчас иду! Подождите одну минуту.
Когда спустя несколько мгновений он открыл входную дверь, удивлению его не было предела.
На пороге, смущенно опустив глаза, стояла Джина, его бывшая жена.
СиСи изумленно посмотрел на нее.
— Тебе чего? — не здороваясь, спросил он.
Несмотря на такую откровенную грубость, Джина улыбнулась.
— Я хотела бы поговорить с тобой.
СиСи нахмурился.
— По-моему, все наши разговоры должны были закончиться сразу же после развода. Не думаю, что этот разговор даст какую-нибудь пользу. Тебе следовало бы покинуть мой дом.
Но Джина, как и все люди, обладающие непомерными амбициями и, соответственно, неизмеримыми запасами нахальства, шагнула через порог.
— Нет. Я все-таки думаю, что этот разговор необходим, — заявила она.
СиСи едва сдержался от того, чтобы не вышвырнуть ее из дому немедленно. Однако вежливость не позволила ему сделать это. Тем не менее, он не собирался скрывать свое прохладное, если не сказать больше, отношение к Джине.
— Ты знаешь, о чем я только что услышал? Об этом уже, наверное, знает каждый житель Санта-Барбары...
Джина поморщилась.
— Именно поэтому я пришла к тебе. Если бы не чрезвычайные обстоятельства, то я не стала бы отрывать от дела такого занятого человека, как ты.
В словах Джины промелькнула плохо скрытая ирония по поводу того, что СиСи был одет сейчас в домашний джемпер и тапочки.
В гостиной показалась София. Она вошла в комнату и остановилась рядом со столом, внимательно слушая разговор.
— Джина, ты использовала мое имя, чтобы отравить жителей Южной Калифорнии! — возмущенно воскликнул СиСи.
Она виновато опустила глаза.
— Да нет... Я вовсе не намеревалась кого-то травить. Просто, наверное, один из компонентов оказался испорченным...
— Интересно же ты ведешь бизнес! — возмущенно произнес СиСи. — У тебя вообще, кто-нибудь когда-нибудь проверяет качество продуктов, которые ты используешь?
Джина пожала плечами.
— Ну, я всегда надеялась на своих поставщиков, но, наверное, в этот раз один из них меня подвел.
СиСи потерял самообладание.
— Самое испорченное в этом всем предприятии, — воскликнул он, размахивая руками, — это ты, Джина! Ты просто какое-то проклятие этого города и нашей семьи! Джина, ты бич общества! Я просто удивляюсь, за что такое наказание обрушилось на наши головы? Ты угроза всем, и мне — в особенности...
Судя по внешнему виду Джины, она, похоже, ничуть не обиделась. Очевидно, слышать такие слова для нее было не в новинку.
— СиСи, я знаю, что случилось на самом деле, — недовольно сказала она. — Ты напрасно обвиняешь во всем меня. Я думаю, что здесь замешано что-то совершенно иное.
София укоризненно покачала головой, но ничего не сказала.
Выговорившись, СиСи уже немного более спокойно посмотрел на Джину.
— Ну, так просвети меня... — тяжело вздохнув, сказал он. — А то, похоже, здесь все находятся в заблуждении, и лишь ты одна знаешь правду.
Джина тут же выпалила:
— Все дело в том, что у тебя в этом городе слишком много врагов.
СиСи недоуменно наморщил лоб.
— Что? Прошу прощения... Ты о чем это говоришь?
Джина с такой опаской огляделась по сторонам, словно враги СиСи прятались в каждом углу его гостиной, а также за цветочными кадками и под столом.
— Да, да... — понизив голос, сказала она. — Все дело действительно заключается в том, что у тебя слишком много врагов. Наверняка, один из них нанял кого-нибудь — ну, не знаю — бродягу какого-нибудь или студента колледжа, которому платят маленькую стипендию, да и, вообще, хватает всяких оборванцев, которые за сотню долларов готовы сделать все, что угодно...
СиСи по-прежнему непонимающе смотрел на Джину.
— Да о чем ты говоришь? Какие студенты?.. Какие бродяги?.. Зачем кому-то нанимать безработных для того, чтобы досадить мне?
Джина криво улыбнулась.
— Ну, я таких подробностей не знаю. Может быть, это было немного по-другому... Но, во всяком случае, это могло быть.
Она уже начала изворачиваться.
— Возможно, кто-то испортил упаковку, что-нибудь впрыснул или подсыпал отраву... Ты же знаешь, таких случаев много. Они происходят в Америке чуть ли не каждый день. Какой-нибудь сумасшедший зашел в магазин, испортил какие-нибудь продукты... Я не знаю, как это делается. Но ты же не станешь отрицать, что это возможно? Сумасшедшие способны на все. В любом случае, это — отличный способ сокрушить тебя.
Джина умолкла и, криво улыбнувшись, опустила голову.
От охватившего его возмущения СиСи несколько секунд просто хватал ртом воздух. Наконец, едва справившись с охватившим его гневом, он воскликнул:
— Чтобы расправиться со мной, какой-то сумасшедший подсыпал яд в печенье, которое готовишь ты?!! Ты это хочешь сказать?
Джина заискивающе посмотрела в глаза СиСи.
— Да, я сохранила твою фамилию. Что в этом плохого? Ну, а что касается печенья... Я специально пришла к тебе, чтобы ты помог мне уладить этот вопрос.
СиСи громко фыркнул.
— Ну, вот еще! С какой это стати я буду помогать тебе, улаживать вопросы, которые касаются только тебя? Я твое печенье не пек, денег тебе на это не давал. И, вообще, никакого отношения к тебе с тех пор, как мы расстались, не имею и не хочу иметь.
Джина развела руками.
— Но я думала, что в наших общих интересах будет уладить это дело без суда. Ведь тебе нет смысла пускать все это на самотек! Вдруг в ходе разбирательства возникнут какие-нибудь подробности...
СиСи едва не побелел от бешенства.
— Какие подробности?!! Какая взаимная выгода? У тебя еще какие-нибудь идеи возникли, или это единственная?
Джина расстроено махнула рукой.
— Ладно, если тебе так хочется это услышать, я собираюсь оформить свое банкротство...
СиСи утомленно махнул рукой.
— Джина, ты знаешь, как тебя называют в прессе? Миссис Кэпвелл - отравительница... Думаешь, все это пройдет для тебя бесследно? Ничего подобного! Твоя авантюра с бизнесом окончится плачевно. Ни один суд не оставит тебе ни одного заработанного доллара.
Губы у Джины задрожали, она смахнула выкатившуюся из глаза слезу.
Даже София пожалела бывшую соперницу. Она потянула СиСи за рукав.
— СиСи, не надо.
— Ты даже не знаешь, что говоришь, — расстроено сказала Джина. — Если бы ты знал, где я побывала... Ты не посмел бы желать мне ничего плохого.
СиСи укоризненно покачал головой.
— Джина, Джина... — с сожалением произнес он. — Твое счастье, что моя будущая жена только что напомнила о том, что я все-таки джентльмен.
Джина сделала выразительное движение глазами в сторону Софии, но промолчала.
— Короче, я больше не желаю тебя видеть, — закончил СиСи. — Прощай.
Он направился к двери и широко распахнул ее, ожидая, пока Джина покинет гостиную.
— Ну, что же ты? Я не смею тебя задерживать, — настойчиво повторил он. — А что касается приглашения на свадьбу, то, возможно, ты его получишь. Если, конечно, его смогут доставить туда, где будешь в этот момент находиться ты.
Почувствовав, что от СиСи ей не удастся добиться ничего, Джина решила использовать последний шанс — она обратилась к Софии:
— Он не хочет меня слушать, — обиженно сказала она. — Но у тебя-то, София, есть деньги и много денег... Да, несколько человек отравились, им нужно совсем немного для компенсации. Меньше, чем ты тратишь в неделю на цветы.
СиСи покинул свое место у распахнутой двери и, грозно взмахнув рукой, воскликнул:
— Джина, замолчи!
Однако София повелевающим жестом заставила замолчать именно его.
— Погоди, СиСи, — сказала она. — Джина, я никак не смогу помочь тебе...
Даже не дожидаясь объяснений, Джина воскликнула:
— Не нужно быть особенно проницательной, чтобы догадаться, сколько десятков тысяч стоят бриллианты на одной лишь твоей руке! Неужели после этого ты хочешь сказать, что твои материальные возможности ограничены? Ну, давай же, София!
Нахальство и нахрапистость Джины были столь очевидны, что София на мгновение оторопела.
— Или ты попросту не хочешь мне помочь? — продолжила Джина.
София помрачнела.
— Именно так! У меня нет ни малейшего желания помогать тебе. Я думаю, что тебе не следует питать излишних надежд.
Джина с видом оскорбленной добродетели гордо вскинула голову.
— Как быстро мы забываем добро, которое нам оказывают другие! Вот я не отказывалась помочь тебе в трудную минуту. Ни тебе, ни твоим детям... Когда-нибудь я хлопала перед тобой дверью?
София резко взмахнула рукой.
— Джина, тебе пора уходить, — холодно сказала она. Выпрямив спину, расправив плечи и гордо запрокинув голову, Джина медленно прошествовала к выходу. В дверях она обернулась и оскорблено заявила:
— Я еще доживу до того дня, когда вы двое, особенно ты, СиСи, которого я — к своему стыду — любила, будете испытывать отвращение за все эти дни. За то, что вы относились ко мне хуже, чем к плесени в своем вонючем розовом саду.
СиСи спокойно выслушал эту гневную тираду.
— Джина, я никогда не пожалею, что отмыл от тебя свои руки и свой дом, — решительно сказал он. — Если ты даже исчезнешь навсегда, я не испытаю ни малейшего сожалению по этому поводу.
Джина резко шагнула через порог.
— Посмотрим! — с угрозой в голосе произнесла она.

Тэд появляется в баре, где за одним из столиков сидит Хейли. Парень, пытается разыскать Роксану, но понимает, что незнакомки здесь нет. Хейли просит его присоединиться к ней, и он выполняет ее просьбу. Хейли первая начинает разговор, она говорит, что им все равно придется работать вместе, и Тэду ни чего не остается, как согласиться с ней. После этого, девушка изо всех сил пытается наладить контакт с парнем, но он продолжает демонстрировать свой упрямый характер. Хейли интересуется, сколько раз ей еще придется приносить ему свои извинения, прежде чем Тэд простит ее. Она с сожалением в голосе произносит, что Джина предупреждала ее о том, что Тэд окажется непробиваемым, но она и предположить не могла, что ее тетя окажется правой на все сто процентов. Тэд сухо заявляет, что пытался представить себя на месте Хейли, но это ему не удалось. Не сдержавшись, Хейли признается, что на самом деле Роксана не посылала Тэду записку, и не звонила по телефону. Услышав эти новости, Тэд поднимается из-за стола, и покидает бар. Хейли понимает, что на этот раз их отношения с Тэдом зашли в такой тупик, из которого она не сможет найти выхода.

Келли вдруг встрепенулась.
В коридоре, неподалеку от комнаты, в которой они с Перлом прятались от погони, послышались осторожные шаги.
Прислушавшись, беглецы поняли, что это не санитары и не кто-нибудь иной из обслуживающего персонала клиники. Спустя несколько секунд они услышали тихий стук в дверь.
— Кто здесь? — испуганно произнесла Келли. Стук в дверь снова повторился.
На свой страх и риск Келли вытащила ключи и открыла дверь.
В комнату мгновенно нырнула Эллис. В руках она держала халат медсестры и тонкое больничное одеяло.
Перл мгновенно вскочил с пола, не обращая внимания на больную ногу.
— Эллис, как я рад тебя видеть! Чертовски рад! — радостно воскликнул он. — Мы уже боялись, что с тобой что-то случилось.
Келли прижала палец к губам.
— Тише, Перл. Не то нас могут услышать.
— Эллис, с тобой все в порядке? — спросил Перл.
Девушка кивнула.
— А что ты принесла?
— Это я просила Эллис захватить что-нибудь из одежды медперсонала, — вместо нее ответила Келли. — Эллис, ты молодец, что принесла халат! Мне нужно переодеться.
Келли быстро надела белый халат и стала торопливо застегивать пуговицы...
Перл осторожно приоткрыл дверь и на секунду выглянул в коридор. Там было пусто.
— Послушай, Эллис, — обратился он к девушке. — А где все санитары и медсестры? Они по-прежнему в конференц-зале?
Девушка снова утвердительно кивнула. Келли закончила возиться с халатом и тоже подошла к двери.
— Эллис, — сказала она. — Перл подвернул ногу, ему очень трудно идти. Нам нужна еще какая-нибудь помощь.
Эллис решительно кивнула и выскочила за дверь.
— Эй, эй! — торопливо выкрикнул ей вслед Перл. — Ты куда? Может быть, тебе не стоит ходить одной?
Келли успокоила его.
— Не бойся, она сейчас вернется. Ты же видишь, она молодец.
Перл прислушался к затихающим в коридоре шагам.
— Малыш, — обратился он к Келли спустя несколько мгновений. — Я, конечно, верю тебе, и знаю, что мы должны это сделать... Но пока никак не могу понять — как же мы сможем выбраться отсюда вдвоем? Тем более, я сейчас мало чем могу помочь тебе. Скорее, это мне придется рассчитывать на твою помощь.
Келли решительно махнула рукой.
— Перл, тебе не о чем беспокоиться. В этом крыле клиники меня никто не знает, ты и сам здесь, наверное, никогда не бывал. А потому, мне нетрудно будет выдать себя за медсестру. Тем более что весь обслуживающий персонал сейчас находится на собрании в конференц-зале. Так что мы должны выбраться. У нас должно получиться.
Перл недоуменно почесал переносицу.
— Но ведь входная дверь для нас, наверняка, закрыта. А через черный ход мы не сможем выбраться. У нас нет ключей...
Келли полезла в карман халата и, заговорщицки улыбнувшись, повертела перед носом Перла связкой ключей.
— А вот это ты видел?
Он изумленно уставился на девушку.
— Келли, где ты это взяла?
Она не успела ответить.
В коридоре вновь послышался легкий шум и какой-то непонятный скрип.
— Кто там? — встревожено спросил Перл. Келли метнулась к двери и прислушалась.
— Это Эллис, — радостно шепнула она. Распахнув дверь, Келли впустила темнокожую девушку, которая толкала перед собой кресло-каталку.
— Эллис, тебя не заметили? — спросила Келли.
Девушка отрицательно замотала головой, а потом, сложив пальцы рук, словно изображая дужки очков, приложила их к глазам.
— А, понятно. Тебя видел только Оуэн, — догадалась Келли.
Эллис развернула кресло и жестом указала на него Перлу. Тот без излишних объяснений все понял. Через секунду он уже сидел в каталке.
Эллис развернула тонкое одеяло и положила на колени Перлу.
— Да, она права, — сказала Келли. — Тебя нужно замаскировать. Иначе нам вряд ли удастся пробраться незамеченными по коридору.
Совместными усилиями девушки завернули Перла в одеяло, соорудив нечто вроде монашеской рясы вместе с платком.
— Отлично, - рассмеялся Перл. — Ну, как я выгляжу?
Келли тряхнула головой.
— Ты похож на мать Терезу.
Перл улыбнулся.
— Ну, что ж, в таком случае я благословляю вас, дети мои.
С этими словами он осенил девушек крестным знамением и обернулся к Келли.
— Ну, что? Уже уходим?
Келли кивнула.
— Эллис, посмотри, чтобы никого не было в коридоре.
Та высунулась за дверь и, убедившись в том, что вокруг все спокойно, махнула рукой.
— Ну, что ж, поехали...
Келли словно заправская медсестра устроилась позади кресла-каталки и, толкая его перед собой, спокойно зашагала по коридору.
Затем, словно вспомнив о чем-то, она резко остановилась и обернулась.
Эллис осталась на месте. С виноватой улыбкой она посмотрела на подругу и, нерешительно подняв руку, шевелила пальцами.
Келли сразу же поняла этот прощальный жест.
— До свидания, Эллис, — прошептала она, сглотнув слезы. — Я не забуду о тебе. Я обязательно вернусь.
Эллис удрученно опустила голову и медленно поплелась по коридору в противоположную сторону. Спустя несколько секунд она исчезла из виду, и Келли вместе с Перлом отправились дальше.
Они завернули за угол, и Келли испуганно замерла на месте.
У двери, прислонившись к косяку, спиной к ним стоял какой-то пациент.
Перл мгновенно узнал его. Это был Оуэн.
— Оуэн, — тихо позвал Перл.
Оуэн резко обернулся. По его лицу было видно, что он сильно напуган.
Несмотря на то, что Перл весело подмигнул ему, лицо Оуэна по-прежнему оставалось напуганным и мрачным.
Келли решила, что смысла задерживаться, здесь нет, и двинулась дальше, по коридору.
— Да, — растерянно пробормотал Перл. — Ну, и дела...
Келли немного притормозила.
— О чем ты? Что случилось?
Перл озабоченно оглянулся.
— Слушай, нам, наверное, нельзя так просто бросить его здесь? Доктор Роллингс сделает из него котлету. Он ведь, наверняка, знает, что Оуэн был в одной компании с нами.
Келли оглянулась и бросила внимательный взгляд на тоскливо смотревшего на них Оуэна.
— Честно говоря, Перл, я даже не знаю, что нам делать, — сказала она. — Ты предлагаешь, чтобы и он отправился вместе с нами?
Перл на мгновение задумался.
— Ладно, в любом случае он знает, что мы делаем. Если захочет, то сам пойдет следом за нами. Если нет, то нам не следует тащить его за собой. Это будет для него скорее наказанием, а не спасением.
Келли махнула рукой.
— Ну, ладно. Нам пора двигаться. Наклони голову, я прикрою тебя одеялом, а то все уже совсем съехало.
Перл, словно настоящий инвалид, повиновался. Келли быстро покатила кресло по коридору. Завернув за угол, они на мгновение притормозили. Перл попросил Келли:
— Посмотри, не идет ли следом за нами Оуэн. Я очень беспокоюсь за него. Ему все-таки опасно здесь оставаться.
Келли даже не успела выглянуть за угол, как перед ними внезапно появилась фигура доктора Роллингса, словно он вырос из-под земли.
Лицо его растянулось в широкой улыбке.
— Ах, вот вы где, голубчики? — злорадно потирая руки, сказал он. — Надеялись сбежать?
Келли почувствовала, что теряет дар речи.

Мечты были универсальным средством, которое спасало Джину от многочисленных житейских невзгод.
Обычно она погружалась в сладостную полудрему именно тогда, когда вокруг нее бушевали настоящие штормы.
То она воображала себя наследницей миллионов Кэпвеллов, то представляла идиллическую картину жизни с разнообразными партнерами. Но в любом случае общим элементом всех мечтаний было одно: все враги и недоброжелатели Джины оказывались, посрамлены и валялись у нее в ногах, а она милостивым повелением решала, кого пощадить, а кого вышвырнуть на улицу без гроша в кармане.
Вот и на сей раз Джина прибегла к мысленному отмщению человеку, который только что обидел ее.
Разумеется, что объектом унижений и издевательств был в этот раз СиСи Кэпвелл, ее бывший муж.
Джина в шикарном зеленом платье для верховой езды, зеленой бархатной шляпке и с небольшим хлыстом в руке стояла посреди гостиной огромного дома, уже приготовившись к утренней прогулке на лошади.
Рядом с ней стояла ее племянница Хейли. Она застегивала последнюю пуговицу на столь же элегантном платье из темно-бордового плюша.
— Хейли, ты готова? — манерно произнесла Джина, помахивая хлыстом. — Лошади уже, наверное, застоялись. Не надо было так долго задерживаться на приеме. Как видишь уже одиннадцать, а мы все еще не можем выйти из дома.
Хейли повернулась к тетке.
— Но, Джина, дорогая... За мной ухаживал ни кто-нибудь, а Джоэл Силвер.
Джина недоуменно посмотрела на племянницу.
— Джоэл Силвер? Что-то я не припоминаю такого имени среди списка нефтяных баронов и королей косметики.
— Ну, что ты! — укоризненно воскликнула Хейли. — Это же один из самых богатых голливудских продюсеров.
При слове «Голливуд» брови Джины медленно поползли вверх.
— О! Хейли, я смотрю, ты даром время не теряешь. Я обожаю Голливуд! Это так красиво! Приемы, знаменитости, бриллианты, меха... И что же тебе сказал этот... как его там... Силвер?
Хейли широко улыбнулась.
— Он предложил мне руку и сердце.
Джина усмехнулась.
— А что, кроме руки и сердца, он может предложить?
Вместо ответа Хейли подала Джине маленькую коробочку.
— Вот, посмотри, что он подарил мне вчера.
Джина открыла футляр и ахнула. На темно-синем бархате лежало кольцо с тремя крупными бриллиантами, каждый по виду не меньше двадцати карат весом.
Джина радостно воскликнула:
— Вот это уже совершенно другой разговор! Хейли, надеюсь, что ты не сразу отказала ему.
Ее племянница удовлетворенно улыбнулась.
— Я думаю, что некоторое время мне стоит поддерживать его чувства. Все-таки его деньги многое значат. Однако я не сомневаюсь, что смогу найти жениха помоложе, но с такими же материальными возможностями.
Джина вернула племяннице футляр и ласково потрепала ее по щеке.
— Ты молодец, Хейли. Ты быстро восприняла мои уроки.
Хейли улыбнулась.
— Я всегда была способной ученицей. Правда, до некоторых пор я не понимала, что ты самый умный и предприимчивый человек, которого я только знала. Мне очень жаль, что я не поняла этого раньше. Надеюсь, что ты сможешь простить меня за это легкомыслие.
Джина беспечно махнула рукой.
— Ничего. С тех пор, как мы разбогатели, ты можешь не торопиться и выбрать именно того жениха, который нужен.
В этот момент раздался звонок в дверь. Джина недовольно крикнула:
— Сантана, мерзавка! Ну, где ты там подевалась? Почему ты не открываешь дверь?
Испуганно дрожа, из кухни выбежала Сантана и бросилась к двери.
— Госпожа, я уже открываю. Не сердитесь, пожалуйста, я была занята с вашим завтраком.
Джина взмахнула хлыстом.
— Ты что, оглохла? Немедленно открывай дверь.
Униженно согнувшись, Сантана повиновалась.
На пороге стоял СиСи Кэпвелл.
Очевидно, он уже несколько дней не брился, потому что его постаревшее, осунувшееся лицо было покрыто густой грязно-седой щетиной. На нем была несколько раз заштопанная куртка, потертые на коленях брюки и стоптанные до неузнаваемости башмаки. В руках он держал измятую коричневую шляпу, которой до этого, по-видимому, пользовался какой-то сутенер.
Увидев Джину, СиСи вытер рукавом нос и стал канючить:
— Джина, дорогая! Как я рад тебя видеть... Ты не представляешь, как мне нужна была эта встреча с тобой!
Внимательно осмотрев его с ног до головы, Джина поморщилась.
— Боже мой, СиСи, как ты выглядишь! Наверное, ты опять ночевал на свалке? Фу! И как от тебя пахнет?
СиСи заискивающе посмотрел в глаза Джине.
— Ты разрешишь мне войти?
Джина милостиво махнула рукой.
— Ну, ладно. Но только не дальше порога. Сантана, закрой дверь и отправляйся за дезодорантом. Здесь необходимо будет очистить воздух.
Напугано переминаясь с ноги на ногу, СиСи топтался у порога.
Джина горделиво прохаживалась по прихожей.
— Ну, что ты хочешь на этот раз? Не стесняйся, СиСи, говори. Впрочем, я знаю и без слов, чего тебе надо. Конечно же, ты в очередной раз пришел просить у меня денег?
Джина похлопала хлыстом по руке. СиСи сделал попытку улыбнуться.
— Джина, пожалуйста, одолжи мне десять долларов. Я верну тебе через неделю, обещаю.
Джина надменно отвернулась.
— Об этом не может быть и речи.
СиСи Кэпвелл наклонился, словно нищий, который просит милостыню, и умоляюще протянул руку к Джине.
— Пожалуйста, мне очень нужны эти деньги. Я просто в полном отчаянии. Если ты не поможешь мне, вся моя семья умрет от голода. Ведь ты забрала у нас все...
Джина повернулась к СиСи и высокомерно сказала:
— Я забрала все, но не последнюю рубашку, как ты сделал когда-то со мной.
В подтверждение своих слов она дотронулась хлыстом до изорванного края рубашки, торчавшего из-под куртки, которая была одета на СиСи.
СиСи прижал к груди свою изодранную шляпу и стал повторять, исступленно мотая головой из стороны в сторону:
— Я был дураком, Джина. Я был просто идиотом. Как я этого не понимал? Мне так стыдно, что я сделал с тобой такое.
Джина брезгливо отвернулась от него.
— Ты как был дураком, так им и остался, дорогой, — сказала она с нажимом на последнее слово. — Так что быстренько выметайся отсюда и не смей больше никогда беспокоить меня. Я занята. Сейчас меня ждет моя лошадь.
СиСи упал на колени и взмолился:
— Джина, пожалуйста, мои дети и я не ели уже четыре дня. Подай хотя бы крошку хлеба. Джина, умоляю...
Его вид был столь жалок, что у нее дрогнуло сердце.
— Ну, хорошо, если ты так просишь...
Она подошла к стоящему в дальнем углу гостиной сейфу и, поколдовав над замком, открыла дверцу.
На дне сейфа, рядом с пачками денег, лежало два покрытых пылью полиэтиленовых пакета с надписью «Печенье миссис Кэпвелл».
Вытащив один из пакетов из-под пачек с банкнотами. Джина брезгливо поморщилась и сунула руку в пакет. Он оказался пуст.
Отшвырнув его в сторону, Джина точно таким же образом проверила содержимое второго пакета. На этот раз ей повезло больше.
Здесь оказался покрытый густым слоем плесени, в отдельных местах переходившей в мох, надкушенный кусок печенья.
Очевидно, он лежал здесь с тех пор, как Джине пришлось закрыть свое дело.
С отвращением держа его в вытянутой руке. Джина подошла к СиСи и протянула ему слегка пострадавший от времени продукт.
СиСи Кэпвелл едва заметно вздрогнул.
— Что? Не нравится? — высокомерно спросила Джина. — Можешь не брать. Я распоряжусь, чтобы Сантана закопала его в саду, где-нибудь рядом с кустами роз.
— О! Нет, нет, — поспешно воскликнул СиСи, вскакивая с колен. — Благодарю тебя. Джина. Это именно то, что нужно.
Кэпвелл с жадностью откусил кусочек и стал торопливо жевать, подбирая рукой сыпавшиеся крошки.
Джина и Хейли обменялись победоносными взглядами.
Но в этот момент СиСи вдруг закатил глаза, издал какой-то хриплый клокочущий звук и замертво рухнул на пол. Джина удовлетворенно улыбнулась, отшвырнула ненужный уже пакет и, брезгливо вытерев руки в перчатках носовым платком, крикнула:
— Брэндон, дорогой! Где ты там задевался? Нам пора на прогулку.
Хладнокровно перешагнув через скрючившегося возле порога СиСи Кэпвелла, Джина вышла в цветущий розовый сад.
Джина, расслабившись, лежала на кровати в номере мотеля.
Радостные картины воображаемого будущего сменяли одна другую.
Джина поудобнее устроила подушку у себя под головой и едва слышно прошептала:
— Ну, что ж, это очень приятно. А, может быть, лучше было бы так?..
Гости, собравшиеся на свадьбу СиСи Кэпвелла и Софии Армонти, с нетерпением ожидали появления невесты. Разумеется, больше всех беспокоился сам жених.
Облаченный в элегантный черный смокинг, он нетерпеливо прохаживался возле широкой лестницы, специально смонтированной на заднем дворе дома для того, чтобы невеста могла эффектно выйти к гостям.
СиСи был свеж, чисто выбрит и причесан. Его лицо сияло в предвкушении огромного удовольствия. Румянец на щеках говорил о хорошем самочувствии и настроении.
Гости уже начали озабоченно переглядываться друг с другом, как из установленных во дворе динамиков донеслись торжественные звуки свадебного марша.
Все дружно, как по команде, повернули головы и стали аплодировать.
Несмотря на дневное время, во дворе были включены яркие прожектора. Они сделали ослепительно белой и без того светлую фигуру, появившуюся на лестнице.
София в великолепном подвенечном платье и ниткой жемчуга на шее остановилась на верхней ступеньке. В руке она держала букет белых цветов.
СиСи восторженно смотрел на невесту, протянув к ней руки.
Под звуки свадебного марша она стала медленно спускаться вниз по лестнице. Однако София не успела пройти и нескольких ступенек, как нога ее подвернулась и с дикими воплями она покатилась вниз.
Толпа ахнула.
СиСи мрачно опустил голову, не в силах поверить в то, что могло случиться такое.
Гости были в шоке. Вокруг царили растерянность и испуг.
Но в этот самый момент на лестнице появилась одетая в баснословно дорогое, ослепительно элегантное свадебное платье Джина.
Легкая, почти прозрачная фата, ниспадавшая с ее головы, только подчеркивала изумительную свежесть кожи, красоту тонких линий лица и лебединый изгиб шеи. Когда Джина появилась на высоком подиуме, гости замерли. Во дворе воцарилась полная тишина.
СиСи увидел ее и его осунувшееся, потемневшее за минуту до этого лицо вновь озарилось сверкающей улыбкой. Он мгновенно забыл о только что исчезнувшей из его жизни Софии и обратил взоры на Джину. Ее бешеная красота просто ошеломила его.
СиСи понимающе кивнул и, нагнувшись к лежавшей у него под ногами Софии, вытащил из ее уже начинавшей холодеть руки свадебный букет и бросил его Джине. Та ловко поймала цветы и, сделав едва заметный жест рукой, распорядилась:
— Музыку.
СиСи протянул руку спускавшейся по лестнице Джине, и после того, как она присоединилась к нему, торжественно повел се к небольшому навесу в дальнем конце двора, где с томиком Библии в руках стоял облаченный в торжественную бело-золотую рясу священник.
Джина рассмеялась и широко раскинула руки.
Эти сладостные мечтания смогли успокоить ее и снова придали ей хорошее настроение.

Тэд возвращается на радиостанцию, которая оказывается совершенно пустой. Здесь нет даже Джейн. В этот момент раздается телефонный звонок. Тэд хватает трубку, и интересуется личностью звонящего. Как, оказалось, звонит Роксана. Своим хрипловатым голосом, она сообщает Тэду, что расстроена тем обстоятельством, что кто-то воспользовался ее именем, и ввел Тэда в заблуждение, а он даже не смог раскусить обманщицу. Тэд весьма нелюбезно отвечает девушке, а она просит его не сердиться, и предлагает встретиться завтра в десять часов утра в одном из отелей. Роксана говорит, что готова к тому, чтобы Тэд увидел ее лицо. Это предложение заинтересовывает Тэда, и он застывает с трубкой в руке в глубокой задумчивости.

Над гостиной дома СиСи Кэпвелла разносился тонкий голос скрипки.
СиСи сидел на диване рядом с Софией, нежно поглаживая ее по щеке.
— Каждый раз, когда я вижу тебя, я слышу эту мелодию, — задумчиво произнес он.
Все, что только можно придумать и сказать относительно любовного томления, которое испытывают пылкие молодые люди, сейчас в полной мере относилось к СиСи.
Осторожно отвернув край блузки, он обнажил плечо Софии.
Она мягко улыбнулась.
— СиСи, ну что ты делаешь? А вдруг Роза увидит
Но он уже ни на что не желал обращать внимания.
— Если даже увидит, то не удивится. Ей не впервой, — горячо прошептал он на ухо Софии.
СиСи стал нежно целовать ее в шею.
София закрыла глаза и откинула назад голову.
— О, как прекрасно твое тело... — прошептал он, гладя ее по плечу.
Не открывая глаз, она спросила:
— Все еще хорошо?
— Все еще и навсегда... — заплетающимся от любовного изнеможения языком пробормотал он.
Не в силах больше терпеть, СиСи резко развернул к себе Софию и впился ей в губы страстным поцелуем, который был таким продолжительным и бурным, что даже не снился молодым влюбленным парам.
— Я люблю тебя, — опьяневшим голосом прошептала София.
СиСи с недовольством оторвался от нее.
— За что?
Ничего не отвечая, она принялась торопливо растеривать рубашку на его груди и снова подставила губы для поцелуя. Они оторвались друг от друга только тогда, когда им не стало хватать запаса воздуха в легких.
— Когда-нибудь мы станем слишком старыми для любви, — тяжело дыша, прошептала София.
СиСи нежно улыбнулся.
— Я знаю отличный способ, как можно стать моложе. В общем, это совсем несложно. Нужно только захотеть.
София возбужденно гладила его грудь.
— Ох, нам бы еще сотню лет... Правда? Каждый раз, когда начинаешь что-то делать по-настоящему, не хватает времени.
СиСи принялся жадно целовать ее шею, плечи, грудь.
— О, София, дорогая, ты даже не подозреваешь, что ты со мной делаешь... — говорил он. — Это просто невыносимо. Меня охватывает какой-то безумный зуд...
София опьяневшим от желания голосом сказала:
— Я знаю, я испытываю то же самое. Мне тоже очень хочется этого...
— Пойдем наверх, — возбужденно прошептал он. Не выпуская друг друга из объятий, они поднялись с дивана.
— Да, да. Побыстрее... — сказала София. — Пошли. Я уже совсем не могу терпеть.
СиСи тихо рассмеялся.
— Я знаю, что русская музыка всегда действует на тебя возбуждающе.
Одаривая друг друга объятиями и поцелуями, они стали медленно подниматься вверх по лестнице на второй этаж дома, где была расположена спальня СиСи.
Хотя и говорят, что лучшее время для занятий любовью — ночь, но сейчас ни СиСи, ни София не согласились бы с этим утверждением.
После того огромного количества времени, которое они провели друг без друга, они чувствовали себя, словно молодые влюбленные. Они готовы были заниматься этим в любое время дня и ночи, в любом месте, несмотря ни на что.
Страсть вдруг проснулась в них с новой силой, — так, как будто и не было за плечами груза прожитых лет, недоумений, разочарований, размолвок и расставаний. Напротив, возможно, что именно этот во многом неприятный и тяжелый жизненный опыт стал причиной того, что они снова вернулись друг к другу.

Джина сидела в кабинете, который теперь занимала Джулия.
— Вот, — сказала Джулия. — Я получила данные экспертизы на шесть образцов. Правда, я еще не успела, как следует ознакомиться с документами. Сейчас мы посмотрим.
Джина неожиданно перевела разговор на другую тему.
— Я вот тут подумала о бедняжке Келли...
Джулия недоуменно посмотрела на свою подзащитную.
— Что ты имеешь в виду?
Джина неопределенно махнула рукой.
— Ну, ведь она сейчас находится в психиатрической клинике... И попала туда, в общем, совсем не случайно, она обвиняется в убийстве. И, насколько я понимаю, при отягчающих обстоятельствах...
Джулия непонимающе мотнула головой.
— Да, конечно, мне ее очень жаль, бедняжку. Но, вообще-то, мы собрались здесь с тобой не для этого. Нам в любом случае нужно обсудить результаты экспертизы. И предлагаю сделать это немедленно.
Но Джина с присущей ей настойчивостью продолжала разговор о Келли.
В общем, это выглядело довольно странно, и Джулия с недоумением смотрела на Джину.
— Насколько я понимаю, — продолжала та, — как только Келли выйдет из клиники, она сразу же предстанет перед судом? Не так ли? Ведь полиция не нашла доказательств того, что она не виновна в смерти Дилана Хартли?
Джулия пожала плечами.
— А что?
Джина сочувственным тоном сказала:
— В связи с этим мне очень жаль СиСи. Он готов на все, чтобы спасти ее...

В тот самый момент, когда в здании окружной прокуратуры Джина Кэпвелл лицемерно сокрушалась о судьбе своей падчерицы Келли, та вместе с Перлом растерянно смотрела на доктора Роллингса, невесть откуда появившегося в коридоре.
— Келли! — угрожающе произнес он. — Куда это вы собрались?
Она подавленно молчала.
Даже Перл не знал, что ответить. От цепкого взгляда главного врача клиники не ускользнуло то, что в руке Келли держала связку ключей.
— Что это у тебя там? А ну-ка, отдай это мне!
Келли бросила ключи на пол.
Доктор Роллингс, не испытывая ни малейших мук, тут же нагнулся и поднял связку с пола. Удовлетворенно посмеиваясь, он подкинул ключи на ладони, а потом заявил:
— Я немедленно иду звонить в полицию.
Келли бросила на него гневный взгляд.
— Даже если бы вы не сделали этого, я позвонила бы в полицию сама, — вызывающе заявила она.
Роллингс побледнел.
— Ах, вот как? — мстительно произнес он. — Ну, тогда мы еще посмотрим, кто кого... Санитар! — завизжал он. — Санитар! Немедленно сюда!
Келли испуганно оглянулась.
На крик доктора Роллингса пока еще никто не отозвался. Но можно было не сомневаться, что спустя несколько минут кто-нибудь обязательно придет на помощь главному врачу больницы.
Доктор Роллингс стоял рядом с коляской, на которой сидел Перл.
— Значит, нам выдвигают обвинения? — злобно произнес Роллингс. — Вы только посмотрите, кто это делает! Убийца-шизофреничка... И в чем же она нас обвиняет? В применении нормальной терапии по отношению к беспокойным, буйным пациентам? Это же просто смешно! Я представляю, как в полиции будут рассматривать этот иск! Такого, наверное, здесь и не видывали...
Перл из-подо лба посмотрел на доктора.
— Вы пытались лишить меня памяти! — с ненавистью сказал он. — То же самое вы пытались сделать с моим братом Брайаном, перед тем, как убить его. Даром это для вас не пройдет!
Позабыв о своей больной ноге, Перл отшвырнул в сторону прикрывавшее его тонкое шерстяное одеяло и бросился на Роллингса с занесенной для удара рукой.
Однако он промахнулся, и Роллингс успел увернуться от просвистевшего мимо него кулака. Затем он бросился на Перла, стараясь ударить его по больной ноге.
Неизвестно, как сложилась бы ситуация, если бы Келли не катнула кресло-каталку так, что она ударила Роллингса сзади по ногам.
Роллингс рухнул в стоявшее в коридоре кресло, а Перл, метнувшись к нему, несколько раз ударил его кулаком в лицо.
Роллингс потерял сознание.
В схватке главврач выронил отобранные у Келли ключи на пол. Девушка нагнулась, чтобы поднять их, и увидела перед собой чьи-то ноги.
Это был Оуэн.
— Оуэн! — возбужденно воскликнул Перл. — Ты с нами? Давай! Это твой шанс! Ты не должен здесь оставаться. Пошли...
Несколько мгновений Оуэн колебался, но затем горячие слова Перла возымели свое действие.
Оуэн взял у Келли ключи и бросился в холл.
Перл попробовал было направиться за ним, но, застонав то боли, снова опустился в кресло-каталку.
Келли покатила его перед собой.
Оуэн довольно долго возился с ключами, но, наконец, ему удалось подобрать нужный, и двери холла распахнулись.
— Свобода! — радостно заорал Перл. — Мы, наконец, свободны! Вперед.

Керк Кренстон, а разве это не 509 серия? я сужу по отрывку про СиСи и Софию. Ведь кусочек про сцену у фонтана, известный всем софанаткам , да впрочем не только им одним, именуемый как "Шехерезада", был в 509 серии.

lenaelena, вроде бы в нумерации я не сбился, не смотря на то, что пересказы приходится составлять и собирать по частям.